должна делать, затем, ухватившись за его руку, спрыгнула на землю с
криком:
- Брависсимо!
Вместе они направились к веранде, изучая окружающий ландшафт,
выдержанный в том же стиле, что и дом. В небе пылал закат, бросающий
пурпурные блики на склоны холмов, увенчанных черными силуэтами сосен. В
другую сторону тянулась низина, служащая пастбищем для стада бизонов.
Через каждые несколько дней из хитроумно замаскированного отверстия в
земле появлялась группа механических всадников, которые с воплями скакали
кругами вокруг бизонов, выпуская в воздух тучи стрел, прежде чем набросить
на животное лассо и заклеймить его. Бизоны, специально выращенные в
собственном генетическом банке Джерека, казалось, не обращали внимания на
атаку, вопреки заложенному в них инстинкту. Всадники же были изготовлены в
механической мастерской, потому что Джереку не нравилось выращивать людей.
(Кто захочет быть обвиненным в плохих манерах, когда придет время
распылять созданное?)
- Прекрасный закат, - отметила мать, давно уже не бывавшая здесь. -
Солнце действительно было таким огромным в те дни?
- Больше, - сказал он, - судя по всем данным. Я, скорее, даже
уменьшил его.
Она коснулась его руки.
- Ты всегда был склонен к самоограничению. Мне это нравится.
- Благодарю.
Они поднялись по белой витой лестнице на веранду, вдыхая
восхитительный аромат магнолий, усыпанных крупными цветками. Пройдя через
веранду, Джерек нажал на рычаг, и двери распахнулись перед ними, пропуская
в гостиную, занимавшую весь этаж. Остальные восемь этажей были отданы под
кухню, спальни, кладовые. Железная Орхидея задержалась около сложной
кружевной конструкции, которую Джерек воспроизвел по старой голограмме.
Выполненная в стали и хроме, она походила на огромное яйцо, конец которого
достигал потолка.
- Что это, источник моей жизни? - спросила она.
- Космический корабль, - объяснил Джерек. - Они все время пытались
летать к Луне или отражали нашествие с Марса - не знаю, правда, успешно
ли, но в те времена не существовало марсиан. Некоторые из писателей были
склонны приукрашивать свои повести, без сомнения, чтобы развлечь
современников.
- О! Что могло заставить их делать это? В космос! - Она содрогнулась.
Люди потеряли желание покидать Землю столетия назад. Конечно,
космические путешественники время от времени посещали планету, но чаще
всего они оказывались скучными ребятами, которые мало что могли предложить
в плане развлечений. Их обычно не задерживали долго, разве только кому-то
приходила в голову фантазия оставить их в своей коллекции.
Джерек не испытывал желания путешествовать во Времени, после того как
однажды очень ненадолго посетил свое любимое девятнадцатое столетие и,
подобно большинству людей, обнаружил, что реальность, скорее,
разочаровывает. Куда интереснее заниматься воспроизведением определенных
периодов и разнообразных местностей - так, чтобы ничто не могло испортить
фантазию или волнение открытия, когда обнаруживаешь какую-нибудь новую
частицу информации и добавляешь ее к текстуре воспроизведенного.
Вошел механический слуга и поклонился. Железная Орхидея протянула ему
свою одежду, как научил ее Джерек (еще один обычай старого времени), и
направилась к фикусовому дереву, чтобы растянуться под ним.
Джереку приятно было видеть, что у нее снова появились груди и, таким
образом, она не противоречит окружению. Все соответствовало временному
периоду, даже слуга, облаченный в длинное свободное пальто, кожаные
ковбойские штаны, из-под которых торчали грубые башмаки, на голове -
котелок, а в зубах несколько пенковых трубок. По знаку хозяина он
удалился.
Джерек сел рядом с Железной Орхидеей, прислонившись спиной к дереву.
- А теперь, милая Орхидея, расскажи, чем ты занимаешься?
Ее глаза заблестели.
- Я делаю детей, дорогой. Сотнями. - Она хихикнула. - В основном
ангелочков. И, представь, не могу остановиться. Я построила для них
маленький вольер, сделала трубы и арфы и сочинила сладчайшую музыку. И они
исполняют ее!
- Хотелось бы послушать!
- Какая жалость!
Она искренне расстроилась, потому что не подумала о нем, своем
любимце, единственном настоящем сыне, и объяснила:
- Видишь ли, я это забросила. Сейчас я делаю микроскопы. И сады,
конечно, куда нужно ходить с ними. И крошечных зверей. Но как только я
снова сделаю херувимов, ты их непременно услышишь.
- Если я буду добродетельным... - начал он высокопарно.
- А, теперь я начинаю понимать значение этого слова: если имеешь
желание сделать что-нибудь, то делаешь наоборот. Например, хочешь быть
мужчиной - следовательно, становишься женщиной. Желаешь полететь
куда-нибудь - отправляешься под землю. И тому подобное. Да, это
великолепно. Ты создашь моду, попомни мои слова. Через месяц, кровь от
моей крови, все будут добродетельными... А что мы будем делать потом? Есть
что-нибудь еще? Скажи мне!
- Да. Мы можем быть "злыми", или "скромными", или "ленивыми", или
"бедными", или... о, забыл... "достойными". Имеются сотни таких слов.
- И ты расскажешь нам, как стать такими?
- Ну... - Он нахмурился. - Мне еще не все ясно, требуется уточнить,
что под ними подразумевается. Но к тому времени, когда понадобится, я уже
буду знать много больше.
- Мы все будем тебе благодарны. Я помню, как ты познакомил нас с
Лунными Каннибалами. И с Плаванием. И... как это... с Флагами.
- Мне понравились флаги, - сказал Джерек.
- Особенно когда миледи Шарлотина сделала этот восхитительный флаг,
накрывший все западное полушарие. Металлическая ткань толщиной с крыло
муравья! Помнишь, как мы смеялись, когда он упал на нас?
- О да!
Она захлопала в ладоши.
- Потом Лорд Джеггед построил флаг-мачту, чтобы замочить дождем
каждого, даже Монгрова. А Монгров закопался в подземный Ад, с дьяволами и
всем прочим из книги, принесенной с собой путешественником во Времени, и
поджег "Бункер-2" Булио Гиммлера, оказавшийся совсем рядом, и Булио так
рассердился, что стал закидывать атомными бомбами Ад Монгрова, не
подозревая, что обеспечивает Монгрова теплом, которое тому необходимо.
Они смеялись от всей души.
- Неужели это было триста лет назад? - Джерек ностальгически вздохнул
и, сорвав лист с фикуса, принялся задумчиво жевать его. На загорелый
подбородок стекал голубой сок. - Я иногда думаю, - продолжал он, - что не
знаю лучшей последовательности событий, чем тогда, когда все, кажется,
осуществлялось само собой, одна вещь естественно приводила к другой. Ад
Монгрова, если ты знаешь, уничтожил весь мой зверинец, кроме одного
существа, которое сбежало и сломало большинство его дьяволов. Все
остальные в моем зверинце погибли. Фактически из-за Гиммлера. Или из-за
миледи Шарлотины. Кто может сказать?
Джерек отбросил в сторону лист и, помолчав, добавил:
- Странно... С тех пор я не завожу зверинца. А ведь почти все имеют
какой-нибудь зверинец, даже ты, Железная Орхидея.
- Мой так мал! По сравнению со зверинцем Вечной Содержанки, конечно.
- Разве? У тебя три Наполеона, у нее же ни одного.
- Верно, но если честно, то я не уверена, что хотя бы один из них
подлинный.
- Трудно сказать, - согласился он.
- Зато она имеет абсолютно подлинного Аттилу-хана. Сколько она
нервничала, пока не совершила этот обмен. Но Аттила такой скучный...
- Наверно, ты именно поэтому перестала собирать коллекцию, -
улыбнулся Джерек. - Подлинники зачастую менее интересны, чем подделки.
- Так оно и бывает, плод моего лона.
Последние слова не следовало понимать буквально. В действительности,
как знал Джерек, в момент его рождения мать представляла собой
разновидность мужского антропоида и совсем забыла про него. Случайно,
месяцев шесть спустя, она обнаружила инкубатор в созданных ею джунглях.
Все это время, с самого момента рождения, инкубатор заботился о мальчике,
тот был здоров, и мать сохранила его, за что Джерек был ей благодарен. В
те времена рождалось так мало настоящих человеческих существ.
Возможно, именно потому, что был естественно рожденным ребенком, он
чувствовал такой интерес к прошлому. Многие из путешественников во
Времени, даже некоторые космические путешественники, тоже когда-то были
детьми.
Он хорошо ладил с людьми, жившими вне зверинцев и принявшими обычаи
своего общества.
Переч Трало, например, который правил миром в 30-м столетии просто
потому, что являлся последним человеком, появившимся на свет из чрева
настоящей женщины, был превосходным, остроумным компаньоном. И Клер
Кирато, певица из 500-го столетия, - особый случай, так как благодаря
какому-то эксперименту над ее матерью она тоже вошла в жизнь ребенком.
Младенцы, дети, подростки... все!
Это был опыт, о котором он не жалел. О любом опыте не стоит жалеть.
Он был любимцем всех друзей матери, потому что, непрестанно меняясь до
самого повзросления, всегда был новым для них. Они с восхищением
наблюдали, как он растет. Каждый завидовал ему, каждый завидовал Железной
Орхидее, хотя та, спустя некоторое время порядком утомившись от Джерека,
удалилась жить в горы.
Да, каждый завидовал ему, кроме Монгрова (который, однако, никогда бы
в этом не признался) и Вертера де Гете, который был искусственно создан
младенцем. Вертер, являясь продуктом эксперимента, не очень радовался сам
себе и, хотя у него больше и не было шести рук, все еще испытывал
отвращение к тому, как менялось его тело, никогда не имевшее одинаковых
членов или той же самой головы на следующий день.
Джерек заметил, что мать задремала. Стоило ей только прилечь на
мгновение, как она засыпала - привычка, которую она выработала в себе, так
как во сне к ней приходили самые лучшие идеи. Джереку же почти не снились
сны. Если бы они снились, полагал он, ему не пришлось бы искать старые
записи, чтобы читать, смотреть и слушать их.
И все-таки его признавали одним из лучших реконструкторов прошлого,
даже если оригиналы, им созданные, не равнялись по силе фантазии творениям
его матери или Герцога Королев, хотя в глубине души Джерек считал, что у
Герцога Королев отсутствует эстетическое чутье.
Джерек вспомнил, что он и Железная Орхидея приглашены к Герцогу
сегодня вечером, а поскольку давно не бывал на вечеринках, решил одеться
во что-нибудь ошеломляющее.
Обдумывая, что выбрать, Джерек решил придерживаться моды 19-го
столетия, так как ему нравилось постоянство стиля. И ничего причудливого.
Все должно быть в меру, чистым, создающим образ, производящим впечатление
и совершенно безличным. Вмешательство в стиль может только испортить
эффект. Выбор казался очевидным.
Он остановился на полном вечернем костюме.
И подумал с самодовольной улыбкой, что выполнит все в сдержанной
гамме светло-оранжевого и темно-голубого цветов. Смокинг. Цилиндр. С
гвоздикой, разумеется, в петлице.
2. ЗВАНЫЙ ВЕЧЕР У ГЕРЦОГА КОРОЛЕВ
Несколько миллионов лет назад (может быть, и поменьше, так как вообще
ужасно трудно оценить Время) в легендарном Нью-Йорке процветал
удивительный район под названием Королевский. Именно там супруга
нью-йоркского короля основала летнюю резиденцию, построив вместительный
дворец в окружении замечательных садов, и пригласила со всего мира самых
талантливых и самых удивительных людей разделить с ней летние месяцы. Ко
