- Виноват, - сказал Ящеров, хлопая глазами. - Готов понести...
- Слушайте меня внимательно, Ящеров, - сказал я. - Чтоб завтра навес-
ти полный порядок. Чтобы у всех были скрепки. Газету вашу сейчас же
снять. И больше никаких глупостей, иначе придется принять решительные
меры. Вам ясно?
- Абсолютно! - воскликнул Ящеров. - Завтра утром все будет исполнено.
Завтра утром началось созванное Ящеровым общее собрание. Двухчасовая
речь Ящерова завершилась словами: "Будем принимать решительные меры, как
призывает товарищ Степанов!"
Я был начеку. Как только Ящеров стал собирать листки своего доклада,
я вошел в зал. Увидев меня, Ящеров округлил глаза до размера чайных блю-
дец и радостно крикнул в микрофон:
- В нашей работе принимает участие сам товарищ Степанов!
- Товарищи! - крикнул я. Зал замер. - Неужели вы не понимаете, что
никаких указаний Ящерову никто не давал? Он же несет абсолютную ахинею!
И вообще, по-моему, это форменный идиот!
Секунду в зале царила жуткая тишина. А потом на меня обрушился
пульсирующий грохот оваций. За моей спиной рукоплескали те, кто находил-
ся за длинным столом президиума. Краем глаза я увидел Ящерова. Он стоял
за столом и хлопал громче других.
И тут я понял, что выполнить намеченный мною "План" будет не так-то
легко...
Превращения Шляпникова
Лежа в кровати, Шляпников дочитал последнюю страницу брошюры "Как се-
бя вести" и заснул. Проснулся он другим человеком - он теперь знал, как
себя вести.
Утро начинается со службы. Шляпников пришел на работу, сел за стол,
откинулся на спинку стула и стал глядеть на сотрудников. Сотрудники при-
ходили, усаживались, доставали из своих столов входящие и исходящие. Без
пяти девять, как обычно, пришел старый Дорофеев и, как обычно, принялся
с каждым здороваться за руку.
- Здравствуйте, Борис Андреевич, - бормотал Дорофеев, протягивая руку
для пожатия. - Здравствуйте, Пал Палыч... Здравствуйте, Анечка! - сказал
Дорофеев и протянул руку Анечке. - Чудесная у вас сегодня прическа.
- Ой, что вы! - расцвела Анечка и протянула руку Дорофееву.
- Постыдились бы! - раздался голос Шляпникова.
- Что такое? - испуганно посмотрели на него Анечка и Дорофеев.
- Хамство какое! - сказал Шляпников. - Пожилой человек!
- Что? Почему? - зашумели сослуживцы.
- Потому! - произнес Шляпников. - Разве мужчина даме первым руку по-
дает?! Бескультурье! А вы, Аня, тоже вели бы себя поприличней! А то вот
так, один руку протянет, другой. А там вообще...
Анечка заплакала. Дорофеев взялся за сердце.
Шляпников поморщился и сказал Дорофееву:
- Полюбуйтесь! Довели даму до слез! Культурный человек на вашем месте
хоть бы воды подал! Мужлан!
И Шляпников вышел из комнаты. В остальном рабочий день прошел спокой-
но, потому что Шляпников решил себя пощадить и не трепать нервы по мело-
чам.
После работы Шляпников зашагал к магазину. Надо было купить подарок
ко дню рождения Петухова.
Народу в магазине было много. Но очередь оказалась какая-то вялая,
неразговорчивая. Да и продавщица работала быстро. Шляпников совсем было
скис. Но, подходя с завернутым в бумагу галстуком к выходу, он приобод-
рился. У дверей стояли люди, пропуская входящих с улицы. Шляпников ри-
нулся вперед и прямо в дверях сшибся с заходящей в магазин бабушкой.
- Спятила, старая? - вежливо спросил Шляпников. - Совсем одурела?
- Ты что, сынок? - напугалась бабушка. - Дай пройти-то...
- Во-первых, надо говорить "пожалуйста", - сказал Шляпников. - Темно-
та! Во-вторых...
- Чего там встали? - крикнули сзади. - Пропустите женщину-то!
- Деревня! - бросил через плечо Шляпников. - У магазина культурные
люди сперва пропускают выходящих, а уже потом лезут. А эта прет, как
танк. На похороны свои, что ли?
Когда Шляпников с женой пришел к Петуховым, гости уже сидели за сто-
лом, ели, пили, курили, шумели.
- Поздравляю вас! - сказал Шляпников Петухову, торжественно протяги-
вая сверток. - Это вам подарок от меня и моей супруги. То есть наоборот:
от моей супруги и меня.
- Спасибо большое! - сказал Петухов. - Садитесь, сейчас мы вам штраф-
ную - за то, что опоздали!
- Во-первых, - строго проговорил Шляпников, - если гость опоздал,
значит, у него были веские причины, и говорить об этом просто неприлично
и бестактно!
Шум за столом стих.
- Извините, - сказал Петухов, краснея, - я не думал...
- Думать надо всегда! - указал Шляпников. - А во-вторых, когда гость
приносит подарок, его следует развернуть и посмотреть, после чего сер-
дечно поблагодарить дарителя. Чек из подарка я тактично вынул.
- Простите, - пробормотал Петухов и потянулся было к шляпниковскому
свертку.
- Теперь уже нечего! - с горечью сказал Шляпников. - Настроение гос-
тям вы уже испортили. Кроме того, здесь многие курят. А культурные люди
прежде обязаны спросить окружающих, может, они не курят. Положим, мы с
женой курим. Но все равно!
За столом воцарилась уже могильная тишина.
- Кушайте! - пискнула жена Петухова. - Кушайте, вот салат вкусный...
- Во-первых, - сурово сказал Шляпников, - хозяйке не подобает хвалить
свои изделия. Гости сами похвалят, если сочтут нужным. Во-вторых...
Жена Петухова приложила платочек к глазам и выбежала из комнаты.
Кто-то боязливо сказал:
- А знаете анекдот: уехал муж в командировку...
- Во-первых, - сказал Шляпников, - анекдоты рассказывают лишь те, у
кого за душой ничего нет. Во-вторых, анекдот может быть принят кем-ни-
будь из окружающих как намек. В-третьих...
Гости стали прощаться с Петуховым.
- Подождите, - сказал бледный Петухов, - может, кто хочет потанце-
вать...
- Во-первых... - начал Шляпников.
Комната опустела.
- Что ж, - сказал Шляпников, - посидели, пора и честь знать. Мы тоже
пойдем. Пойдем, Клавдия.
- До свидания, - сказал плачущий Петухов. - Приходите еще.
- Непременно, - учтиво сказал Шлялников. - Только, во-первых, запом-
ните...
Дверь за ним захлопнулась.
- Абсолютно никакой культуры, - сказал Шляпников жене.
- Жлобы, - вздохнула жена. Она тоже читала книжки.
Приехав домой, Шляпников попил чаю, походил по комнате. Телевизор
включать было уже поздно, а спать еше не хотелось. Шляпников задумался.
Потом подошел к стенке и прилип к ней ухом. Отлепившись, он посмотрел на
часы. Было пять минут двенадцатого. Шляпников расправил плечи и пошел к
соседям по площадке.
- Добрый вечер, - открыл двери сосед, молодой человек с бородой. -
Пожалуйста.
- Вежливый! - иронически сказал Шляпников. - Поучились бы себя вести
в быту! - закричал он на бородатого.
- Что случилось, Женя? - выбежала в коридор какая-то сопливая девчон-
ка в халате, должно быть жена бородатого. - В чем дело?
- А в том! - Шляпников стукнул себя по часам. - Людям спать надо! А
вы после одиннадцати на полную катушку включаете!
- Что вы! - сказал бородатый. - Мы спать ложимся. У нас только транс-
ляция...
- Вот хамло, а! - сказал Шляпников. - Во-первых, старших некрасиво
перебивать, а во-вторых, все равно слышно, если прислушаться как следу-
ет! А в-третьих...
- Извините, - сказала девчонка. - Мы сейчас выключим.
- А в другой раз милицию вызову, - пообещал Шляпников. - Пусть она
вас культуре поучит!
И Шляпников вернулся к себе.
- Смотри, какую я книжку купила, - сказала ему жена, когда он уже ле-
жал в кровати. Она дала в руки Шляпникову брошюрку под названием "Ста-
новление гармоничной личности".
Шляпников открыл книжку и стал читать.
Уже за полночь он перевернул последнюю страницу и заснул.
Проснулся он другим человеком. Теперь он был уже гармоничной лич-
ностью.
Заботы Сергея Антоновича
За стенкой раздался шум, послышался женский крик. Потом женский крик
перешел в мужской. Что-то загремело. Потом открылась дверь и в комнату
вошла Антонина Ивановна.
- Обратно Колька напился, - сообщила она. - Клаву бьет, гад такой.
Слышишь ты или нет?!
- Мгм, - сказал Сергей Антонович.
- Все вы подлецы, - сказала Антонина Ивановна.
Она хотела развить тему, но за стеной снова загрохотало, кто-то побе-
жал по коридору, хлопнула входная дверь. Антонина Ивановна вышла - пос-
мотреть.
Сергей Антонович вздохнул облегченно, стал глядеть в окно и думать
дальше.
Сергей Антонович Питиримов не мог бы с гарантией ответить, есть ли на
свете телепатия. Сергей Антонович мог бы вообще послать того, кто стал
бы приставать к нему с такими вопросами. Но к нему никто и не приставал.
Однако с некоторых пор стали происходить вещи, которые никак не уклады-
вались в рамки познаний Питиримова о материальном мире. И не то чтобы
эти рамки были слишком узки - Антонина Ивановна выписывала популярный
женский журнал, - но все же объяснить происходящее с материалистических
позиций Сергей Антонович не мог. Впрочем, справедливости ради отметим,
что и для большинства ученых в области человеческой психики еще имеют
место белые пятна. Эти пятна и позволяют действовать феноменам, одни из
которых различают цвета пальцами, другие запоминают наизусть телефонный
справочник, а третьи одеваются во все заграничное, не выезжая за пределы
родной области (так называемый телекинез)...
Как бы то ни было, с некоторых пор Питиримов начал получать сигналы.
И тогда Сергей Антонович как бы раздваивался. Одна его половина остава-
лась кладовщиком инструментального склада, мужем Питиримовой Антонины
Ивановны, отцом Питиримова Вовы, другая же, лучшая часть Сергея Антоно-
вича, вступала в контакт с Гологваем.
Когда это произошло впервые, Сергей Антонович решил, что в жизни не
станет больше смешивать портвейн с пивом. Однако и вечером следующего
дня, проведенного с примерной трезвостью, Гологвай снова заговорил, вер-
нее, не заговорил, а, лучше сказать, вышел на связь.
Питиримов заикнулся было насчет Гологвая при жене. Антонина Ивановна
отнеслась к этому с надлежащим сочувствием. "Дура я была, когда за тебя
пошла", - указала она Сергею Антоновичу и добавила, чтоб насчет рубля в
субботу даже не заикался. Питиримов хотел сперва обидеться, но потом
раздумал, решив, что, в сущности, Тоська и не может ничего понимать, по-
тому что куда ей.
- Вовка! - сурово спросил сына Сергей Антонович. - Ты уроки учил?
- Ты чего? - удивился Вовка. - Мать уже в школу ходила!
- Мало ли что ходила! Ты вот скажи-ка, что у вас сейчас по географии?
- Азия, - сказал Питиримов-младший.
- А ну, скажи, - небрежно сказал Сергей Антонович, - где страна такая
находится - Гологвай?
- Гологвай! - захохотал Вова. - Нету такого! Это Уругвай есть! И еще
Парагвай! Гологвай! Ха-ха-ха!
- Ладно, - мрачно сказал Питиримов. - Это я тебя проверял. Смотри у
меня...
Теперь Сергей Антонович принимал гологвайские сигналы почти каждый
день. Это было ни на что не похоже - ни на телевизор, ни на радио, ни на
телефон. Это был какой-то язык без слов - сразу в голове получались мыс-
ли. Начиналось всегда с мысли: "Привет тебе, далекий друг!" Ощущать себя
далеким другом было приятно. Обыкновенно это слово Питиримов слышал,
когда возле магазина его просили: "Слышь, друг, добавь семь копеечек!" А
тут... Нет, это было хорошо.
И вскоре Сергей Антонович оказался в самой гуще разных гологвайских
дел. Дела были разные, странные и удивительные, пищи для переживаний
хватало. Узнав, например, что гологвайцам нельзя иметь больше сорока де-
тей, Сергей Антонович так огорчился, будто этот закон перечеркивал его
личные жизненные планы. Он даже купил Вовке фонарик. На каждую следующую
новость Сергей Антонович отзывался все сильнее. И самое глубокое впечат-
ление произвело на него последнее полученное им телепатическим путем из-
вестие - о том, что некоторые гологвайцы хотят уничтожить дрокусы.
Что такое дрокусы, Сергей Антонович не понял, но сообщение его пот-
