- Он что - в Москве?
- Не в Стокгольм же я тебя приглашаю.
- Устраивает. Услуга за мной.
- Запомню. Всех благ.
Теперь - все по карманам. И - нормальным прогулочным шагом снова к
дому.
К подъезду, где ремонтируют лифт. Наверх. На чердаке уже оказался
кто-то - возился, выбирая себе инструменты. Мастер? Или за мной? Я
попытался на скорости прошмыгнуть мимо него; он, однако, поставил мне
подножку - случайно или, возможно, принял меня за раннего квартирного
вора. Не знаю. Я устоял и ответил. Он грохнулся с видом глубочайшего
удивления и потерял сознание. Я не стал задерживаться и быстро выбрался на
крышу.
Марш по кровле и дальше прошел без происшествий. Отперев дверь я
снова оказался в Наташиной квартире. В ванной шумела вода. Я проследовал
на кухню, но Наташа, кажется, не услышала, что я вернулся. Я решил не
заглядывать в ванную, чтобы не напугать ее и не смутить. Из кухни я прошел
в комнату. Там меня заинтересовал рабочий стол, а особенно - гора бумаг,
что возвышалась на нем. Это оказалась распечатка тех самых хилебинских
мемуаров, над которыми Наташа, по ее словам, работала.
На скорую руку я проглядел по диагонали несколько смятых страниц
полуслепого текста. И вдруг мое внимание привлекла дата: 2017 год. И
название: Эр-Рияд. Столица Саудовской Аравии. Или, если быть точным, -
Ал-Мамляка ал Арабия ас-Саудия, как звучит название страны в оригинале.
Меня осенило. Время и место совпадают. Блехин-Хилебин, по-видимому, и
есть тот самый участник разговора в бане, который собирался в одну из
восточных стран. Дикое везение. Но нужно убедиться...
Однако то, что я держал в руках, не было связным текстом - лишь
отдельные выбракованные листки. Похоже, что принтер у Наташи барахлил или
она не всегда правильно вкладывала бумагу, так что на одном листке порой
пропечатывались две страницы.
И тем не менее, раз такие мемуары существуют - их нужно достать. В
них может оказаться информация очень полезная для нашего дела или очень
вредная. И если она не окажется у меня, то ею воспользуется кто-то другой.
Надо добраться до оригиналов. И до самого мемуариста. Если...
...Тут меня тряхнули за плечо, и я был вынужден вернуться к
действительности.
- Неужели так интересно? - Наташа смотрела на меня с недоумением.
- Что?
- Я три раза окликала тебя, а ты даже головы не повернул.
- Прости, пожалуйста. Виноват. Но я и на самом деле увлекся.
- Как, по-твоему, с языком и стилем? - не преминула поинтересоваться
Наталья. Это было мне в какой-то степени знакомо: авторские сомнения,
какие бывают, даже если ты всего-навсего редактируешь чужие тексты.
- Знаешь, по-моему, все о'кей. Хотя тут, конечно, лишь обрывки...
- Ты и правда так думаешь? Считаешь, что неплохо?
- Ну, стал бы я врать. Будь спокойна: я очень строгий ценитель. И
придирчивый критик.
Тут она улыбнулась. И скомандовала:
- На кухню - марш! Кофе стынет.
- Zum Befehl!
Отпивая кофе, я спросил:
- А где настоящий текст? Чистовой?
- У автора - где же еще? Я не делаю копий: к чему мне?
- Ну да, конечно. А продолжение - последует?
- Будет сегодня. Я сейчас поеду к старику, заберу новую кассету,
вернусь и примусь за расшифровку.
- А предыдущие кассеты?
- Если хорошо поискать, могут и найтись.
Я решил, что сейчас спрашивать дальше не следует.
- Не забудь: ты работаешь у меня!
- О, разумеется, сэр! В таком случае я расшифровкой займусь вечером.
А от него приеду прямо в театр Вахтангова - к тебе. Надеюсь, на этот раз
работодатель не забудет предупредить привратников?
- Работник может быть спокоен. Тебя подбросить к старику?
- Это далеко. У тебя, наверное, свои дела. Довези до метро.
- Договорились. Кстати, у тебя найдутся вторые ключи?
Я ожидал хотя бы небольшой заминки. Но она ответила сразу:
- Конечно. Надеюсь, у тебя нет привычки терять их?
- Это случается крайне редко. Но твоих ключей и я никогда не потеряю.
Наташа хитро посмотрела на меня:
- Не забудь - я знаю о тебе не так уж мало. Мы ведь знакомы очень
давно - пусть и заочно. Инач я бы не...
Она не закончила; я кивнул:
- Да и я тоже.
- Я чувствую. Поверь: для меня это не было неожиданным. У меня такое
ощущение, что ты мне завещан.
- Но ведь не только поэтому?..
- Господи, - сказала она. - Как тебе могло прийти в голову?
- С черного хода.
- Запри его наглухо. И потеряй ключ.
- Брошу в Москву-реку, как только доберусь до набережной.
- Смотри, чтобы хватило бензина.
Похоже, Наталья привыкла, чтобы последнее слово всегда принадлежало
ей.
Я не стал вступать в прения.
У метро я высадил ее и смотрел ей вслед, пока она, ступая упруго и
уверенно, не скрылась за тяжелой дверью. Я продолжал смотреть. Но ко входу
приблизилось сразу с полдюжины человек, и трудно было сказать, был ли
среди них кто-нибудь, кому поручено было следить за нею. Что до меня
самого, то я не собирался скрывать своего маршрута, но несколько изменил
его. Вместо того чтобы двинуться к центру, я развернулся и поехал обратно
- по направлению к ее дому. Зеркало заднего вида показало: никто меня
вроде бы не преследовал. Я прибавил газу.
Перед ее домом остановился, на сей раз прямо напротив подъезда, запер
машину и поднялся наверх. Внимательно осмотрел дверь: запирая, я слегка
подстраховал ее. Осмотр показал, что я вернулся вовремя - кто-то уже
приценивался к замку, но встретился с осложнениями, а потом я его спугнул.
Ясно. Я снял страховку, отпер дверь и вошел. На кухне залез рукой в
кастрюлю, вытащил мои кассеты и положил в карман. Здесь становилось
чересчур горячо. Подумав немного, взял и рукопись - те бумажки, что лежали
перед компьютером, рисковать ими тоже не следовало.
Включив аппарат, я нашел среди текстовых файлов воспоминания старого
дипломата и на всякий случай стер их. Искать хилебинские кассеты времени
уже не было. Где бы его найти, чтобы прочесть эти мемуары?
С этой мыслью я спустился, не забыл внимательно осмотреть машину, сел
и на этот раз поехал, никуда Не отклоняясь, прямо на заседание
межпартийного совещания. По дороге гадал: хоть на третий день, сегодня,
Бретонский прочтет наконец свой содоклад? Или сперва дадут слово
стороннику Алексея?
В подъезде театра я предупредил охранника насчет Наташи и затопал
вверх по лестнице, окончательно настраиваясь на серьезное слушание и
одновременно обдумывая план надежного сохранения новых материалов: у меня
возникли кое-какие идеи по этому поводу. Но додумать до конца мне не
удалось.
- Виталий! - услышал я и оглянулся. Это был Северин. Я не ожидал
увидеть его здесь и невольно остановился; он поспешно подошел. Он был
один, охраны я не заметил, хотя она наверняка была.
- Здравствуй, - сказал я с улыбкой.- Не знал, что ты увлекаешься
политикой.
- Без этого в России даже и сегодня бизнес не делается.
- Похоже на то, - согласился я. - Тебе нужен совет?
Он покосился на мой кейс. И чего все они боятся?
- Совет нужен тебе, - ответил он очень серьезно.
- Коля, я же не торгую компьютерами...
- Отойдем-ка в сторонку. До начала заседания еще есть времечко.
Мне стало интересно.
Что же, будь по-твоему.
- Пойдем к администратору, там сейчас никого нет...
Он оказался не совсем прав: там были его телохранители. Но их он,
надо полагать, не стеснялся, меня же их присутствие сдерживало.
- Так что ты хотел мне сказать? - спросил я.
- Сперва - поделиться информацией. Потом - посоветовать.
- Давай первое.
- Он помолчал секунду.
- Значит, так. Сегодня на совещании большинство партий выскажется за
поддержку Александра. Это уже известно.
- Приятно слышать.
- Не думаю. Это единственное, чего до сих пор не хватало до взрыва.
До серьезного выхода масс на улицы. До крови. Александр, ваш претендент,
уже приговорен. И вся его команда - тоже. Ты в том числе. Потому что - к
твоему сведению - в городе полно неучтенного оружия. Сейчас его не видно,
но в нужный миг оно окажется в нужных руках.
Это я и без него понимал. Но меня интересовали подробности.
- Но ведь это бессмысленно. Мусульман от этого ни в Москве, ни в
стране меньше не станет, и никто с ними ничего не сделает - слишком дорого
это их врагам обошлось бы.
- Нам еще дороже обойдется, если воцарится Александр!
- Ничуть не бывало. Дороже всего России обходится то, что есть
сейчас.
Президент и его команда все еще глядят на Запад, через океан, не
понимая, что искать там нечего. Он - провинциальный политик, не более
того. Весь в прошлом. А Западу мы нужны не как великая держава, но как
конгломерат слабосильных государств. И не потому, что они такие бяки.
Просто в геополитике не бывает ни любви, ни ненависти, ни добра, ни зла.
Ты ведь в курсе готовящегося Тройственного раздела?
Европейская Россия, Сибирь, Дальний Восток - независимые государства!
- Ерунда. Китай нам поможет...
- Да; в обмен на, самое малое, Забайкалье... Ну почему вы не
понимаете: единственные, кому наши территории не нужны, - это Мир ислама.
Им нужна торговля, а прежде всего - политический флагман представитель
исламских стран в Совете Безопасности - и так далее. А вы несете какую-то
чушь. Да и не будет никакой крови - поверь моему газетному чутью.
- Будет, будет. Ты ничему не поможешь - только погибнешь сам.
Собственно, у меня нет даже права говорить с тобой об этом... Пойми,
мы не допустим такого перелома, мы - большой бизнес. Нам все еще нужны
западные технологии... Мы не можем их лишиться.
- И не лишитесь.
- Как же это?
Я чуть было не сказал ему: "Да потому, что контрольные пакеты акций
многих западных фирм, обладающих этими самыми технологиями, давно уже у
шейхов - непосредственно или через третьих и четвертых лиц..." Но знать
это было ему необязательно. И я сказал лишь:
- Уж поверь мне. Я больше твоего поездил по миру. Так что если хочешь
и в дальнейшем благоприятствия в делах - отойди в сторонку лучше сам.
- Вот еще!
- Не веришь. Ладно. Сегодня в три часа у тебя встреча с
представителем "Интел Супертекнолоджи". Собираетесь подписать контракт. Не
подпишете. Они попросят отложить на начало июня. Твердо обещаю. Тогда
поверишь? Северин, по-моему, слегка опешил.
- Ты... Откуда ты...
- У меня - своя информация. А в начале июня они могут подписать с
тобой, но могут и вообще отказаться. И зависеть это будет от твоего
поведения...
Я и действительно мог повлиять на это дело. Шейх Шахет абд-ар-Рахман,
занимавшийся в России не одной только нефтью, уже, должно быть, прибыл
сюда на заседание, и я найду возможность переговорить с ним. Такая
операция у меня не планировалась, все подучилось экспромтом - но, кажется,
могло принести какую-то немедленную пользу.
- А если хочешь, - сказал я, взяв Северина за пуговицу и глядя ему в
глаза, - чтобы все обошлось, то ответь мне на пару вопросов. Первый: ты
знаешь, кто подлежит устранению - по плану, о котором ты говорил?
- Многие...
- Меня интересуют люди из числа главных азороссов. Шестерки не нужны.
- Погоди, погоди... - Он, похоже, всерьез растерялся. - Я не очень
хорошо помню. Значит, так... Этот... Лепилин... Потом - тот фашист, не
помню, как его. Дальше - Веревко, фамилия запоминается. Пахомов...
- А Бретонский? Генерал Филин? Священник? Отец Николай?
- Н-нет... Точно нет.
- Ясно. А Делийский?
