смолу разочарования? Да стоило ли?
А впрочем, как сказано в суре "Звезда", айяте пятьдесят пятом: "В
каком же благодеянии Господа своего ты сомневаешься?" Аллах акбар.
Возле Спасских ворот я остановился, и спутники мои тоже. На нас с
подозрением посмотрели из-под арки.
- Ты что? - спросил Седов. - Вот теперь мы точно опаздываем, тебе не
кажется?
- Мне ничего не кажется, - сказал я. - Просто расхотелось.
- Почему? - спросила Наташа. Ей, чувствовал я, не терпелось побывать
вблизи власти, при дворе, людей посмотреть и себя показать, в официальном
статусе не просто чьей-то жены, а самого генерала Акимова.
Выглядела она для такого явления народу, по правде сказать,
прелестно.
И, наверное, было бы жестоко лишать ее такого удовольствия.
- Да вы идите, - сказал я. - У вас же приглашения.
- В чем дело все-таки?
Я пожал плечами: мне и самому не совсем ясно было, что это вдруг на
меня накатило.
- Там праздник, - попытался я объяснить. - А чему радоваться? Ну,
один ушел - другой пришел. Сытые чинодралы уйдут - набежит куча голодных,
и все пойдет, как веками шло - вот и весь хрен по деревне. Какой же
праздник? Ты, Изька, другое дело: уедешь к себе, будешь строить Иудею - а
нам с Наташкой чем прикажешь заняться? Сочинить себе очередную легенду?
Так это мне давно уже надоело. А еще что?
- А-а, - сказал Седов-Липсис. - Ну, от того, что подобно английскому
сплину, есть национальное лекарство: надраться до положения риз.
"По-богословски", как говорил Рабле. Потому что, милый мой генерал, на
самом деле тебе просто обидно: там все уже собрались, нет лишь тебя - и
никого это не волнует, царь не бегает и не кричит челяди: "Сей момент
разыскать моего любимого Акимова!" Но в нашем возрасте рассчитывать на
благодарность великих мира сего было бы просто смешно. Я вот привезу нашим
Иудею - думаешь, из меня сделают национального героя? А этого не хочешь? И
он показал - чего именно.
- Фу, - сказал я.
- При даме! Морской офицер!
- Ты прав, - согласился Изя. - Тысяча извинений, мадам. Но вот именно
поэтому я и говорю: необходимо надраться.
- Ладно, - сказал я. - Принято правильное решение. Пойдем и надеремся
по-российски. И я повернулся к воротам спиной.
- Эй, - сказал Изя. - Ты меня огорчаешь. Что, собираешься за свои
лакать? Еще не хватало. А там ведь бесплатно! За счет короны!
Я подумал.
- И правда. Чего это еще за кровные пить? Пускай казна платит!
И мы повернули и вошли в ярко освещенный проход; ноги мои уже заранее
стали как бы заплетаться - не раз испытанный признак того, что назад сами
идти не захотят.
Сказано в суре "Собрание", айяте десятом: "А когда кончена будет
молитва, то расходитесь по земле, и ищите милости Аллаха, и поминайте
Аллаха часто, - может быть, вы будете счастливы". Но в следующем айяте
говорится: "А когда они увидели торговлю или забаву, то устремляются к ним
и оставляют тебя стоящим". Ладно. Постою. Такие вот дела.
