развороченной взрывом головы Германа, ни остекленевших навечно глаз лейтенанта-танкиста, ни "дикой" атаки на
афганский кишлак и засевших в нем моджахедов.
Генка еще больше замкнулся в себе, хмуро и без оптимизма смотрел на жизнь и мало кто в его роте мог похвастаться
тем, что видел улыбку на его губах.
Исключение, пожалуй, составляли только ставший майором Северцев и Денис. При общении с ними в глазах Генки
нет-нет, да вспыхивал прежний задорный блеск и жажда жизни.
Денис был единственным человеком, который все еще продолжал связывать Генку с его прошлым -"довоенным
миром". Из всех ребят, с которыми Генка сблизился еще в учебке, в живых оставался только он. Для Генки он был чем-то
вроде талисмана - последней надежды на то, что весь этот кошмар когда-то может закончиться и там в "Союзе" их ждет
другая жизнь.
Вот почему Генка так сильно дорожил своей дружбой с Денисом. И вот почему сегодня ,в их последнем боевом рейде
они опять были вместе.
Генка , небрежно раскинув в стороны руки, восседал на раскаленной броне БМП и лениво помахивал ногой в такт
движения. Денис сидел справа от него и в глубокой задумчивости ковырял в зубах соломинкой.
-Слышь, Генка, -наконец заговорил он. -Домой вроде скоро. А? Ты как, не жалеет об этом.
Денис, сам того не подозревая , уловил и обозначил самую суть Генкиных переживаний и тревог.
Все эти бесконечные месяцы службы в Афгане Генка тщетно пытался заставить себя поверить в то, что он такой же
как все : как Денис, как Северцев, как другие ребята из его взвода.
Но, увы, это было совсем не так.
С каждым днем, с каждым часом в Генке все сильнее и сильнее пробуждалась и набиралась сил необузданная страсть .
Страсть к войне. Страсть к оружию. Страсть к постоянной и безрассудной игре со смертью. Страсть к победам и воинской
славе, наконец. Вначале он равнодушно и сухо воспринимал весь этот ураган эмоций, овладевший его сознанием и духом.
Ему казалось, что все это пустяк: остатки детского максимализма, горячности и тяги к самоутверждению. Но очень скоро
наступил момент, когда он вдруг поймал себя на том ,что он не мыслит боле своей жизни без канонады пушек, свиста пуль,
дымящихся развалин, лязга танков, стонов раненых врагов.
Война вдруг стала незаметно частицей самого его, а может быть и смыслом жизни, беспощадным роком и судьбой.
-Все ,кажется приехали,- вывел Генку из раздумий бодрый голос Дениса.
Денис ловко соскочил на ходу с брони БМП и уверенно направился в сторону громко раздававшего приказы Северцева.
-Эй, Гладиатор, ты скоро? -нетерпеливо бросил он через плечо в адрес Генки.
-Уже, иду, -откликнулся тот, поправляя на себе бронежилет и скидывая с плеча автомат.
-Мальцев?! -окликнул Генку Северцев и жестом подозвал к себе. -Пойдешь со мной по северному склону этого
ущелья. Своих ребят оставь в распоряжении Волкова. Пусть он прочешет все подходы и дорогу к этому ущелью.
-Да я бы мог сам все сделать, - с сомнением в голосе высказался Генка.
-Нет, ты мне будешь нужен кое в чем другом, -решительно отрезал Северцев.
-Хорошо,- пожал в ответ плечами Генка ,поглядывая в сторону нависших над ущельем скал и поднятой колонной на
дороге пыли.
-Знаешь, Гена, тут "летуны" по рации мне доложили, что обнаружили в ущелье вражескую базу ,- чуть слышно произнес
майор, отдав последние приказы и повернувшись к Генке. -Их там чуть более пяти десятков. Может меньше. Так что, я
думаю, мы с ними справимся довольно быстро и без труда. От нас потребуется тихо ликвидировать
заставы, без "шума" снять всех часовых , ну и, захлопнуть мышеловку, надежно заперев душманов в этом вот ущелье.
А после можем и "вертушки" вызывать.
-Задачу понял, командир, - четко отчеканил Генка и холодно добавил в адрес штурмовой команды: - Оружие за спину.
Всех часовых "снимать" без шума и стрельбы.
Минут через пятнадцать разведдесантники уже карабкались по скалам , обступающим со всех сторон ущелье.
Первый из вражеских "часовых" оказался безусым, двадцатилетним парнем в грязно сером тюрбане и полосатом
восточном халате. Генке даже было жаль его убивать. Но все же он натренированным движением свернул душману шею и
резким взмахом штык-ножа отправил его в рай к любимому Аллаху .
Второму "часовому" повезло меньше. Смерть его настигла в тот момент, когда он опрометчиво склонился над
пропастью, и брошенный майором штык-нож с легким свистом вошел ему в затылок. Душман раскинул руки в стороны и
обречено рухнул вниз, на встречу скалам и камням.
В общем, уже где-то через полчаса разведдесантники с двух сторон окружили вражеский лагерь и ,укрывшись в тени
окрестных скал, взяли его обитателей на прицел.
Северцев подозвал к себе радиста и отдал приказ вызывать вертушки.
Но тут случилось непредвиденное. "Духи", охранявшие лагерь, внезапно переполошились и открыли беспорядочный
огонь по входу в ущелье.
Ждать было больше нельзя и , Северцев был вынужден отдать приказ о том, чтобы открыть ответный огонь.
Ущелье тут же наполнилось канонадой минных разрывов и треском автоматных очередей.
Первым же выстрелом Генке удалось замертво уложить широкоплечего бородача, необдуманно выскочившего из
глиняного сарая навстречу своей смерти. Теперь он обреченно корчился в предсмертных судорогах в луже своей собственной
крови.
Генка поспешно перезарядил свой "Калашников" и приготовился продолжить огонь по врагу .
Но тут оглушительный треск и грохот от работы винтов известили о появлении над ущельем советских "вертушек". Уже
через пару секунд весь лагерь "духов" превратился в ад: взлетел на воздух ,потонул в огне ,осколках рвущихся среди камней
снарядов и ракет.
-Все, умываем руки, -распорядился Северцев и ,прикрывая ладонью глаза, привстал с земли и повернулся лагерю
врага спиной. -Уходим хлопцы. Нам здесь больше делать нечего! Мальцев, каковы у нас потери?
-Да вроде бы все целы, -неуверенно ответил тот . -Даже не верится, товарищ майор.
* * *
Наконец, пришел день и грянул Дембель. Для Генки, Дениса и доброй дюжины других "старослужащих" Генкиной
части.
Ранним, необычайно прохладным утром, в надраенных полуботинках, в новенькой, подшитой белым материалом
изнутри во всех мыслимых и мыслимых местах, "парадке" Генка и Денис неподвижно застыли перед строем, томясь в
ожидании предстоящего торжества.
-Ну что, Геннадий, -миролюбиво улыбаясь, заговорил замполит , подходя к Генке. -Еще денек, другой , и дома , а?
-Так точно, товарищ полковник! -скороговоркой выпалил по старой привычке Генка.
-Ты уж напиши нам , что и как, -продолжал полковник.
-Ну-у, я попробую, -неуверенно пообещал Генка и поспешил сменить тему разговора.
Писать он никогда не любил. И все эти обещания: "чиркнуть пару строчек" и лихорадочный обмен адресами между
сослуживцами воспринимал не более чем дань традиции и этикету.
-Ну-у, желаю тебе всего хорошего, -между тем продолжал замполит и чуть было не прослезился при последних словах. -
Передавай привет и благодарность своим близким!
Генка кивнул и перевел свой взгляд на майора Кононова, с которым у него было связано несколько мрачных
воспоминаний. И прежде всего они касались дружбы майора с Ворониным.
Кононов неуверенно улыбнулся и с готовностью протянул Генке руку.
-Нет, товарищ майор, и растерянно забегал глазами и поспешил изобразить на своей пухлой физиономии удивленную
мину.
-Да ладно, Генок, -настойчиво пихая Генку в бок, зашептал ему прямо в ухо Денис. -Брось. Ты его в последний раз
видишь...
-Чтож, тем лучше для него, - резко отрезал Генка и, больше не принимая во внимания возражения Дениса, уверенно
направился к Северцеву, стоявшему чуть в сторонке от остальных офицеров Генкиной части.
Майор дружески улыбнулся на встречу Генке, крепко пожал протянутую им руку и грустно произнес:
-Ну что, Геннадий Викторович, и вы нас тоже покидаете.
-Так точно, товарищ майор, -ответил на приветствие Генка.
-Ну, Гена, давай, давай, - похлопал его пот плечу Северцев. -А то может того...останешься, а? На сверхсрочную? Или в
училище махнешь, а?
При первых же словах о возможной офицерской карьере Генка вспомнил про Воронина и лицо его помрачнело.
-Да нет, Александр Сергеевич, домой пора. Девушки ,поди ,заждались, -выдавливая из себя улыбку ,отшутился Генка. -
Да и не по мне армейская служба. Скучновато у вас тут.
-Ладно, ладно! Скучно ему стало?! - искренне рассмеялся и вдруг, резко убрав с губ улыбку ,он наклонился к
самому уху Генки и серьезно добавил. -Знаешь ,Гена, я очень рад твоему решению. Ты отличный парень и хороший солдат.
Но мой тебе совет - держись подальше от оружия и войны.
-Это почему же, Александр Сергеевич, -недоуменно переспросил Генка.
-Потому, -грустно произнес Северцев. -Потому что это у тебя слишком хорошо получается. Ты отчаянный человек и
однажды, поверь мне, ты уже не сможешь остановиться. И одному богу известно, что из всего этого получится. А теперь иди.
Иди и не смей оборачиваться.
Северцев легонько подтолкнул Генку в направлении самолета и , молодцевато отдав "честь" ,неподвижно замер рядом
со строем.
Генка махнул на прощание рукой своим боевым товарищам и решительно направился в сторону самолета.
Прощальные слова Северцева глубоко запали ему в душу.
Майор был абсолютно прав .Генке уже нравилось воевать. И, что самое чудовищное, у него это прекрасно получалось.
Как будто именно для этого он и был создан Природой. Вот это-то и вызывало в его душе необъяснимое чувство горечи и
дискомфорта.
Через несколько минут он был уже в самолете и, гулкий рокот двигателей оборвал его тревожные мысли.
Входная дверь в последний раз тревожно скрипнула и с гулким скрежетом навсегда отгородила Генку от кровавого
кошмара воюющего Афганистана.
Впереди еще был Кабул, но этот город вряд ли можно назвать частью Афгана. Это был уже почти "Союз", хотя до
советской границы было еще ой как далеко и ,воздух над городом время от времени вспенивался зловещими шарами от
разрывов "Стингеров" и снарядов, с гулким треском вспарывали ночную мглу автоматные очереди и изредка тарахтели над
скалами боевые "вертушки".
Афганистан высокомерно прощался с Генкой, но Генка не в силах был проститься с ним .Он говорил лишь: "До
свидания!", хотя и знал , что уже никогда не вернется сюда.
Глава третья
ОТВЕРЖЕННЫЙ
Мокрый асфальт дружелюбно сверкал в лучах восходящего солнца. Легкая пелена тумана быстро опускалась на все еще
безлюдные улицы и переулки. Прохладный утренний ветерок шелестел листвой и беззаботно "гнал" по тротуарам бумажный
мусор и рваные ошметки пластиковых пакетов. Где-то в самой глубине огромного города с гулким грохотом и визжанием
просыпались первые троллейбусы и трамваи.
Москва, как и подобает уважаемой столице Великого государства, степенно пробуждалась ото сна и начинала жить
своей привычной жизнью: бурной напыщенной и неудержимой.
Генка торопливо сбежал с подножки автобуса, доставившего его из аэропорта в город, и неуверенно и с щемящим
трепетом в сердце огляделся.
Ему все еще не верилось, что он, наконец-то, оказался дома. Вдали от бескрайних песков и скалистых острогов. Вдали от
свиста вражеских пуль и брошенных в спину ненавистных взглядов. Вдали от всего того, что еще совсем недавно было для
него неотъемлемой частью жизни.
Генка, с трудом сдерживая волнение и нервную дрожь во всем теле, вот уже около получаса продолжал стоять возле
черного жерла "подземки" и беззаботно наслаждаться утренним очарованием родного города.
- Эй, братишка, закурить не найдется? - неожиданно вывел его из оцепенения чей-то громкий и слегка высокомерный
голос.
Голос показался Генке до боли знакомым и прозвучал из окошка приземистых "Жигулей", притормозивших рядом с
ним.
Генка медленно, сохраняя маску равнодушия на лице, подошел к машине и нагнулся к ее боковому окошку.
- Я не курю, - не совсем уверенно произнес он.
- Генка? Ты?! - раздался из машины сдавленный возглас.
Невысокий темноволосый парень в черной кожаной куртке и роскошных "найковских" кроссовках резво выскочил из
машины и бросился обнимать Генку.
- Ты меня еще помнишь, а? Я же Леха! Ну-у....тогда в учебке, в Ашхабаде, ты на меня еще "наехал" 38 ?! - задыхаясь от
