были уходить так надолго. - Он умело обошел пьяного гостя, который,
ослабев, храпел, прислонившись к одной из колонн. - Наши предки начали
кровавую междоусобицу, точнее, прадеды. Они прибыли с первыми Черными
Кораблями. Десятый Лхарр, мой прадед, завладел единственной женщиной,
захваченной в том путешествии, пленницей герцога Харлана. Остальное
намного сложнее. Ну, и в результате Дом Харлана, по мнению Ричарда, не
может успокоиться, пока не погибнет все, на чем стоит Дом Халарека. На
самом деле, Ричард считает, что у него есть свои причины для того, чтобы
уничтожить нас. - Лхарр отогнал эти мысли. - Но сегодня должен быть
счастливый вечер. Я больше ни слова не скажу об этой кровавой ссоре.
Мы поднялись на помост. Он пододвинул мне мое кресло.
- Попытайтесь забыть все, что я вам рассказал. Желаю вам хорошо
провести время.
Я взглянула на него. Он был вполне серьезен. Он и в самом деле думал,
что я могу хорошо проводить время, будучи насильно взятой в жены и после
того, как мне рассказали, что в замке могут быть наемные убийцы. Пусть
даже только тогда, когда лорда Ричарда здесь нет.
Лхарр ответил на вопрос, который прошептал ему Гарет, затем сел,
чтобы полакомиться фруктами. Гости, множество гостей подошли к столу,
трезвые и пьяные, мужчины и женщины. Дамы делали мне комплименты,
поздравляли с удачным замужеством, превознося до небес добродетели Лхарра.
Мужчины хотели танцевать, и я должна была танцевать с каждым из них. Таков
ритуал. Их было так много, что их имена и лица безнадежно растворились в
дыме их трубок и витающем вокруг кислом запахе. Все это, вместе с жарой от
моих нижних юбок и мучительной попыткой удержать на голове высокий
головной убор, в конце концов привело к нестерпимой головной боли.
Я танцевала с официальным представителем Гильдии, когда от усталости
и напряжения я чуть не упала на него. Он выразил сочувствие, хотя был
сильно не трезв, и помог мне вернуться на место за столом. Так как я
рассказала ему, что имела дело с Гильдией, он записал адрес Гильдхолла на
моей салфетке, передал ее мне с витиеватым поклоном и удалился. Я сидела
несколько минут с закрытыми глазами, пытаясь прогнать головную боль. Когда
я наконец взглянула на холл снова, он был почти пустой. Пока я без
остановки танцевала, большинство гостей уехали домой или ушли спать. Лхарр
отдыхал сзади меня, в руках у него была запотевшая от содержащейся в ней
прохладной жидкости кружка. В моей голове пульсировала боль.
Я встала, слегка шатаясь.
- Извините меня, милорд, я иду спать.
- Не извиняю.
Моя голова болела так, что я ни о чем не могла больше думать. И от
усталости и боли я надерзила ему.
- Я не собиралась спрашивать у вас разрешения, милорд. Это всего лишь
форма вежливого обращения.
В тот момент, когда вырвались эти слова, я поняла, что разговариваю
слишком дерзко, да еще в присутствии гостей, но была слишком усталой и
несчастной, чтобы выбирать слова. Если бы только можно было скрыться от
всех в каком-нибудь месте и сосредоточиться, я смогла бы избавиться от
головной боли. Я повернулась, чтобы уйти.
Лхарр вскочил на ноги и схватил меня за руку.
- Вы не уйдете, пока последний гость не пойдет спать или не упадет
под стол.
Я попыталась высвободиться.
- Я была любезна с пьяными мужчинами. Я танцевала до упаду. Я терпела
гам и вонь до тех пор, пока моя голова не стала раскалываться. Это все,
что я для вас могу сделать за вечер.
Рука Лхарра сжала мою сильнее.
- Вы заблуждаетесь, мадам. Сядьте.
Он с силой дернул меня за руку вниз, так, чтобы я села, но я смогла
устоять. На мои глаза набежали слезы, отчего я еще больше рассердилась,
потому что не хотела, чтобы он меня видел плачущей.
- Пустите!
Его глаза и голос были холодными как лед.
- Делайте, что вам говорят!
- Я не останусь здесь! - Я изо всех сил пыталась освободить свою
руку, чтобы сбежать от этих холодных золотистых глаз.
Но его хватка была железная.
- Ведите себя прилично, мадам. Вы позорите меня.
Я окинула взглядом гостей, оставшихся в Зале. Здесь и там догорали
свечи, утопая в расплавленном воске. Представительный мужчина свалился со
своего стула с булькающим звуком, да так и остался лежать.
- Эти пьяницы не заметят, если даже потолок рухнет на их головы.
Пустите меня!
Я попыталась оттолкнуть его руку, но не смогла. Я смотрела на него с
вызовом, кусая губы, чтобы не расплакаться. Он с силой потянул меня вниз.
Когда я не села, он дал мне пощечину. Я задохнулась от возмущения. Он
у_д_а_р_и_л_ меня! Моя щека нестерпимо болела, но эта боль бледнела перед
моим гневом. Он _у_д_а_р_и_л_ меня!
В ответ я сама что было сил ударила его. Лицо его побелело, глаза и
губы сузились. Он зажал обе мои руки одной своей, а другой, свободной,
отхлестал меня по лицу. Боль в моей голове удвоилась.
Но эта боль была ничто по сравнению с моим потрясением. Я
у_д_а_р_и_л_а_ человека. Я _у_д_а_р_и_л_а_ человека. Спокойная,
рассудительная, культурная - мое представление о самой себе рушилось. Я
позволила злобе выйти из-под контроля. И более того, я желала _с_н_о_в_а
ударить его. Головная боль и ужас перед собственным поведением ошеломили
меня. Я заплакала и никак не могла остановиться.
Спустя несколько минут я осознала, что Лхарр разговаривает со мной. Я
взглянула на него, но хотя я могла и видеть, и слышать, что он говорит,
для моей пульсирующей головы звуки ничего не значили. Он поднял свою руку
снова, но затем опустил ее и освободил мои запястья. Мне была необходима
хоть какая-нибудь опора. Мои колени подгибались. Я почти падала, когда он
рукой подхватил меня. Я обрушилась на него так, что это его испугало. Он
шептал мне что-то на ухо, но я, все видя и слыша, ничего не могла понять.
Лхарр бережно усадил меня в кресло, затем снял тяжелый головной убор с
гнезда из заплетенных кос и положил его на стол.
Я пребывала в состоянии, похожем на сон. Было тихо и спокойно, затем
послышались низкие голоса, меня осторожно подняли, рядом оказалось плечо,
на котором убаюкивали мою больную голову. Потом ласковые руки расшнуровали
корсеты и расплели мои туго заплетенные косы. В голове начало проясняться.
Мужчины говорили о чем-то по-цыгански, настаивая, Лхарр отказывался. Как я
почувствовала сквозь сон, кто-то закончил готовить меня для сна и накрыл
одеялом. Рука легко погладила меня по щеке, и затем прикроватные занавески
с мягким шуршанием закрылись.
6
Я сладко потянулась и вновь поуютнее устроилась в постели.
Разрисованные постельные занавеси приглушали обычную трескотню служанок. Я
медленно открыла глаза. Свет проникал сквозь небольшую щель в занавесях.
Эта кровать была не моя. Она была больше, а занавеси были, как у Халарека,
голубые.
- Леди Жанна, вы проснулись? - И они все захихикали. Я перекатилась
по постели и приподнялась на локтях. Тамара заглянула за занавеску.
- Вы одна?
- Кто?.. - Потом я вспомнила последнюю ночь и тут впервые заметила,
что другая половина постели была измята. Мне не хотелось думать об этом.
Когда Тамара откинула занавес, я села и огляделась. Комната была
значительно больше моей, но мои гобелены оживляли эти каменные стены, а
каменный пол устилали привычные ковры. Самым приятным было воспроизведение
окна моей комнаты, через которое проникал поток солнечного света. Тамара
поставила тапочки передо мной.
- Не будет ли лорд Карн так любезен принести ваши вещи на вашу новую
квартиру, миледи? Вы не могли не заметить вашего окна. Остальное - так
серо в сравнении с ним.
Я недоверчиво посмотрела на служанку.
- Лорд Карн устроил все это?
- Да. Он выбрал ваши вещи перед вашим приходом, даже сконструировал
окно для вас. Он хочет, чтобы вы чувствовали себя как дома, миледи.
Камеристка сделала свою работу на редкость быстро. Я села за
туалетный столик, и Жаклин принялась приводить в порядок мои волосы.
- В котором часу я пришла прошлой ночью, Жаклин?
- Я не знаю, миледи. Вы и милорд уже спали, когда мы вошли.
- Разве не ты укладывала меня?
- Нет, миледи. Это должен был сделать его светлость.
Я подумала о чьих-то заботливых руках и покраснела. Жаклин продолжала
говорить без умолку.
- Мы встретили свидетелей, когда поднимались сюда. Они сказали, что
вы остались вдвоем.
- Свидетели?
- Да, миледи. Это стало обычным после свадеб Семьи. Но они сказали,
что лорд Карн отослал их прочь. Он сообщил им, что целостность печати была
заверена на его Черном Корабле перед тем, как он покинул орбиту Фру.
Я сидела ошеломленная. Он не только лишил меня невинности без моего
согласия, но и другие _н_а_б_л_ю_д_а_л_и_, как он делает это! Варварство
такого ритуала лишило меня дара речи. Выходка подобного сорта была
распространенной среди дворянских семей Земли в древние времена, но
все-таки это было тысячи лет назад.
Шок сменился гневом. О каком "перемирии" могла идти речь, если он
продемонстрировал свое презрение столь явно? Как может один человек
унижать другого до такой степени?
Кто-то громко постучал в дверь. Я была слишком взбешенной для того,
чтобы ответить, поэтому Тамара сделала это за меня.
- Кто там?
- Лхарр. Ларга готова?
Гнев охватил меня с новой силой. Мною распоряжались так, как будто я
была вещью. Он _в_л_а_д_е_л _м_н_о_ю _к_а_к _с_о_б_с_т_в_е_н_н_о_с_т_ь_ю
и доказал это при свидетелях! Я была не в силах что-либо произнести.
Жаклин поспешила к двери. Когда Лхарр вошел, она и другие женщины
сделали глубокий реверанс. Он был одет в кожаный пиджак поверх одежды для
верховой езды и в высокие блестящие ботинки. Вопросительно взглянул на
женщин. Затем его глаза встретились в зеркале с моими.
- Почему вы не готовы?
Я не понимала, о чем он спрашивал, но было ясно, что у него свои
планы, о которых он даже не посоветовался со мной. Он не утруждал себя
любезностями по отношению к жене. Я уже потому была ниже его, что была
женщиной; я была собственностью, вещью, у которой прав не больше, чем у
коровы или собаки. Эта мысль представила мое будущее в черном цвете.
Затем гнев и жизненный опыт пришли мне на помощь. Судя по всему, мне
придется жить в мире, где женщин рассматривают как детей или движимое
имущество, но я не намерена терпеть это по отношению к себе.
Я надменно повернула голову, как те женщины, что так холодно
осматривали меня прошлой ночью, и посмотрела на Лхарра со всею
холодностью, на которую была способна.
- Готова для чего, лорд Карн?
Он оцепенел. Воцарилось долгое молчание. Мои женщины принялись
беспрестанно двигаться или суетиться с тем, что было у них в руках.
Неужели мое желание знать это чем-то их обеспокоило? Наконец Донна, моя
камеристка, сделала несколько шагов в сторону Лхарра, открыла рот,
запнулась, закрыла рот и сделала глубокий реверанс. Находясь в этом
положении, она сказала:
- Прошу прощения, лорд, но мы ничего не говорили Ларге Жанне о том,
что нужно собираться. И никто не будил ее.
Донна дрожала, и ее глаза, хотя и смиренно потупленные, нервно
сновали из стороны в сторону. Меня интересовало, как Лхарр отреагирует на
ее нахальство. Ударит? Ведь она всего лишь рабыня.
- Мы сегодня охотимся с графом Джастином. Я просил часового разбудить
Ларгу при смене караула. Он будет наказан за забывчивость. И вы не
выполнили свои обязанности, мисс. Такое не должно повторяться.
