Фэнтези - Миллс С.

Мир зимы 1-5

С. Дж. МИЛЛС
Мир зимы 1-5

КНИГА  ЖАННЫ
КНИГА БРАНДЕРА
ЗИМНИЙ МИР
КНИГА ИДЖИЛА
ПЛАНЕТА ЗИМЫ




                               С. Дж. МИЛЛС

                               КНИГА  ЖАННЫ




                                  ПРОЛОГ

     Приготовиться  к  причаливанию.  Всем  пассажирам   приготовиться   к
причаливанию.
     Гнусавый  голос  компьютера  заставил  отвлечься  тонкого,   смуглого
мужчину от своих мыслей. Карн  Халарек,  Лхарр  Халарека,  отодвинулся  от
стола, поднялся и поправил свой костюм. Прошло много лет с тех пор, как он
носил одежду Внутреннего Мира. Он улыбнулся. Десять лет. Десять лет  назад
Гильдия запретила всем Домам Старкера-4  летать  куда-нибудь  на  кораблях
Гильдии, и все были  заперты  на  планете,  ведь  на  Старкере-4  не  было
космических аппаратов,  кроме  тех,  что  были  предназначены  для  редких
экспедиций.
     Косвенно этот запрет был из-за Карна.  Он  возвращался  домой,  чтобы
принять управление Домом, а убийцы Дома  Харлана  пытались  помешать.  Они
предприняли эти попытки на борту корабля Гильдии. Это нарушило нейтралитет
Гильдии, и она была вынуждена защищать свою репутацию.
     Карн собрал со стола бумаги  и  опустил  их  в  большой  конверт.  Он
покачал головой. Было трудно поверить, что  Ричард  Харлан  расплатился  с
Гильдией валютой и сдержал оба обещания, данные врагу. Карн усмехнулся.
     "Эта валюта делает  невозможной  скорую  экспедицию  Черного  Корабля
Ричарда. У меня уже будут наследники, когда он сможет позволить себе  это.
Особенно учитывая, что с ним сотворил Брандер."
     Карн  огляделся,  проверяя,  не  забыл  ли  он  что-нибудь.  Сохранив
средства за время перемирия, его Дом смог собрать достаточную сумму, чтобы
арендовать Черный Корабль.
     Невеста Черного Корабля очень престижна для любого Дома из-за высокой
стоимости, которую она представляет. Знает ли Ричард, что Карн  использует
перемирие, чтобы получить жену из пришельцев? Может быть, Ричарду  удастся
поместить  своего  человека  на  Черный   Корабль,   чтобы   "распечатать"
предполагаемую жену Карна до него и таким образом украсть ее у Карна,  как
прадед  Карна  украл  невесту  у  прадеда  Ричарда.  Это  будет  "смешным"
напоминанием о начале вражды и почти подведет Дом Халареков к банкротству,
вынуждая Карна искать  новую  жену  и  сэкономив  огромные  средства  Дома
Харланов на Черный Корабль.
     Карн стоял, задумавшись. Похоже, что человек Харлана  был  на  Черном
Корабле. Перемирие  закончилось,  когда  Ричард  покинул  свое  заточение.
Ричард не упустит возможности унизить женщину  и  даже  ранить  ее,  чтобы
унизить и ранить Карна и его Дом. Так же, как раньше он поступил с Кит.
     Единственный способ защитить Жанну Верлит от Ричарда -  это  провести
старинный ритуал перед свидетелями из Совета, как только она  окажется  на
борту. Ему не хотелось этого, но иначе она могла закончить женой раба  или
проституткой у одного из союзников Ричарда.
     Голос компьютера зазвучал снова. "Всем пройти  к  выходу.  Побыстрее,
пожалуйста".
     Скорее, скорее. Для них обоих начало будет  не  из  приятных.  Но  он
должен думать о сотнях Халареков и  тысячах  подданных.  Только  эта  игра
могла спасти его Дом и его мир. Хотя бы его мир.
     Эта женщина не была похожа на других невест с Черного  Корабля.  Карн
велел агенту подыскать женщину, которая сможет помочь ему повести общество
Старкера-4 к менее жестокой и автократичной жизни. Среди тех,  кого  нашел
Ланс, Жанна Верлит казалась самой стоящей. Она была специалистом по Земной
преиндустриальной истории,  поэтому  она  понимала,  что  за  общество  на
Старкере-4. Жанна Верлит  была  последней  ставкой  Карна.  Он  не  должен
проиграть. Он не может допустить даже малейшего  риска,  чтобы  Ричард  не
похитил ее. Ритуал необходим, но  он  постарается  быть  бережным.  И  она
привыкнет. Его мать была невестой с Черного Корабля, и она привыкла.
     Правда,  его  мать  была  из  общества,  не  настолько   опередившего
Старкер-4, как общество Фру.
     Карн покинул кабину и поспешил по коридору.  Он  надеялся,  что  Ланс
будет встречать  челнок  сам.  Прошло  десять  лет  с  тех  пор,  как  они
расстались в Академии. Узнают ли они друг друга?
     Внешняя стена коридора была окном, за которым виднелся  Фру,  планета
старой Империи. Фру вращался медленно, золотой, синий и бледно-зеленый. На
Фру многие корабли останавливались для очистки и обслуживания в доках. Его
орбитальные доки и мастерские были причиной богатства  Фру.  Это  был  мир
высокой культуры без насилия. Это могло быть  еще  одной  проблемой  между
Карном и Жанной. Никто не скажет, что Старкер-4 - мир без  насилия  или  с
высокой культурой.
     Карн завернул за угол и оказался в зале у причала 10. В дальнем  углу
зала очередь ожидающих медленно двигалась к двери челнока.  В  иллюминатор
был виден округлый металлический нос челнока.
     Карн остановился у иллюминатора. Он  пытался  представить  себе,  как
выглядит Ланс, как выглядит Жанна.  Ланс  должен  показать  ему  возможные
места посадки для Черного Корабля. Это было одним из условий их договора -
безопасное место посадки корабля.



                                    1

     Предрассветный  туман  висел  над  фермой.  На  востоке  первые  лучи
встающего солнца подсвечивали его. Вывеска "Ферма Верлит"  то  появлялась,
то исчезала. Мне нравилось,  как  туман  делает  предметы  то  явными,  то
исчезающими.
     Работники молочной фермы шли на дойку.  Когда  я  приезжаю  домой,  я
часто помогаю. Мне нравится  тепло  фермы  перед  рассветом,  желтый  свет
внутри, запах сена, цыплят и чистых коров.  Но  сегодня  я  туда  не  иду.
Сегодня Ланс и я официально объявили наше приглашение на большой  праздник
для соседей и друзей Ланса и его деловых партнеров. На вечер прибудет друг
Ланса по Академии из одного из  самых  варварских  миров.  То  расстояние,
которое он преодолел, чтобы попасть к нам, удивило меня. Даже семья  Ланса
не прибудет на Фру, даже на церемонию  бракосочетания.  Они  сказали,  Фру
очень далек от Земли. Но она ближе, чем Старкер-4, откуда этот друг Ланса.
Только очень важная связь могла привести сюда этого лорда  с  самого  края
досягаемости. По такому случаю с ним надо быть мне особенно гостеприимной.
     Я вдыхала запах утра, вливающийся в окно. Жаль, что после города я не
могу сегодня провести несколько часов на ферме. Все большие  приготовления
были  завершены,  но  оставалась  масса  мелочей,  которые  нужно   успеть
закончить до прибытия гостей на этот ужин.
     Мам  была  тщательной  в  планировании,  и  все   -   еда,   напитки,
развлечения, даже время, когда то или иное блюдо должно быть подано, когда
певец или ансамбль должен появиться - все было записано  на  листах.  Даже
имена гостей с краткими замечаниями о  каждом,  чтобы  было  легче  начать
беседу. Каждый в семье получил  лист  со  списком  гостей  и  персональный
список обязанностей, даже Питер, который  предполагал,  что  его  короткое
пребывание дома станет каникулами. Я, по  списку,  должна  была  начать  с
проверки солярия.
     Когда я появилась на  кухне  для  ленча,  Питер  стоял  в  центре,  с
сандвичем в руке, ругаясь с Мам.
     - Следить за мальчишками! Почему Абби не посмотреть за ними? Я  всего
несколько недель на Фру. У меня есть друзья. У меня нет...
     Мам заставила замолчать его взглядом, хотя  даже  Пап  не  мог  этого
сделать.  Питер  не  замечал,  что  обижает  Абигайль,  предполагая,   что
присмотреть за его сыновьями несколько часов было ниже его достоинства. Он
только видел, что Мам велит выполнять ему "женскую" работу.
     Абигайль сидела за столом, съежившись, словно ожидая удара. Я  знала,
что Питеру даже в голову не придет замахнуться на нее.  У  нас  это  не  в
ходу. На Фру  нет  войн,  сражений,  ритуальных  поединков  до  крови  для
развлечения зрителей. Но для Абби было ударом узнать,  что  Питер  считает
присмотр за шалунами вполне подходящим для нее, но не слишком важным, чтоб
этим обеспокоиться самому. Я не могла понять, почему Абби не могла  просто
сказать  Питеру,  чтобы  замолчал  и  ненадолго  занялся  своими   чадами.
Должность капитана корабля Гильдии не делала его повелителем  всего  мира.
Но Абби никогда не сопротивлялась ему. Может быть, именно за это он  любил
ее. Или, может быть, он любил бы ее еще больше, если бы она  иногда  могла
постоять за себя.
     Абби могла позволить Питеру такое поведение, но Мам нет.
     - Ты иногда отсутствуешь месяцами. Мальчикам необходимо  хоть  иногда
побыть с тобой. Абби необходимо отдохнуть от заботы  двоих  родителей.  И,
если ты не желаешь заниматься детьми, тебе не следовало заводить их. - Это
был настоящий удар. Питер обожал мальчиков. Мам улыбнулась. - К тому же ты
ненавидишь чистить овощи и мыть посуду, а  сегодня  у  тебя  только  такая
альтернатива. Ты же здесь не гость,  так  что  прекращай  вести  себя  как
ребенок и позволь Абби закончить ленч, чтобы она могла помогать.
     Питер открыл было рот, но, повстречав взгляд Мам, покраснел и пошел к
лестнице. Он займется детьми. Мам иногда обращалась с ним, будто  ему  все
еще восемь. Я вспомнила дрессировку лошадей: какими  бы  большими  они  ни
были, люди намного меньше их, но лошади подчиняются.
     Конечно, Питер не был таким наивным, как лошадь. Мужчину не  назначат
капитаном Гильдии, когда ему  нет  тридцати,  если  он  глуп.  Ладно,  это
проблема Питера, как вести себя. Моя задача  сейчас  поесть  спокойно,  не
думая о том, что еще мне надо сделать.
     К закату я справилась со всеми делами, искупалась  и  завершала  свои
приготовления у себя в спальне. Шарин сидела на моей кровати и  болтала  о
том, что она успела сделать.  Я  причесывалась,  одевалась  и  боролась  с
застежкой.
     - Давай помогу, глупышка, - сказала Шарин голосом Мам. Она  поправила
ткань, и застежка освободилась. Она отступила на шаг.  -  Повернись.  -  Я
рассмеялась и повернулась. Шарин говорила словами и тоном  Мам,  хотя  она
жила с нами только с четырех лет. Шарин оправила  ткань.  -  Мне  нравится
этот синий цвет. Он оттеняет твои глаза и волосы. Он подчеркивает  рыжину.
Мне бы хотелось иметь именно такой коричневый тон,  а  не  как  у  меня  -
темный, словно грязная вода.
     О, господи, она уже начинает беспокоиться о подобных вещах. Я  обняла
ее.
     - Когда мне было столько, сколько тебе  сейчас,  я  была  рыжей,  как
морковка. Меня так дразнили, что домой я возвращалась в слезах.
     Она посмотрела на меня, и ее несчастное выражение на  лице  сменилось
симпатией к той девчонке, которой я была.
     - Это должно быть ужасно.
     - Да уж, моя сладкая. - Я чмокнула ее в щечку. - Спасибо  тебе.  -  Я
указала на коробку с драгоценностями и отправила ее к ней легким  шлепком:
- Принеси-ка мне гарнитур из ожерелья и сережек  и  одевайся  сама.  Когда
будешь готова, возвращайся сюда, мы уложим твои косы и украсим их цветами.
И когда я буду представлять гостям мою сестричку, они  подумают,  что  она
принцесса.
     Шарин  заверещала,  закружилась,  захлопала  в  ладоши   и   умчалась
одеваться.
     В назначенное время мы были на месте. Шарин стояла  с  одной  стороны
дверей, а Мам и Отец с другой. Жак остался в детской с няней и был зол. Мы
знали, что в шесть он еще мал, чтобы вести себя спокойно часами в компании
взрослых. Шарин вела себя с важностью взрослой  дамы.  Она  обладала  этой
удивительной способностью вдруг становиться взрослой.
     Ланс предупредил меня, что задержится из-за прибытия челнока.  Мам  и
Отец провожали гостей к столам, когда у  дверей  появился  красный  экипаж
Ланса. Я послала Шарин за родителями. Когда я  обернулась  к  двери,  двое
молодых людей уже стояли там, ожидая.
     Ланс улыбнулся мне, и сердце мое екнуло. Еще только два месяца - и мы
поженимся, еще два месяца - и нам уже не  надо  будет  соблюдать  традицию
раздельной жизни его народа. В нашем народе соглашение о  браке  позволяло
паре жить вместе.  Но  у  них  это  не  принято.  Поэтому  мы  никогда  не
оставались наедине. Иногда мне хотелось выпрыгнуть из своей оболочки.
     Ланс  поцеловал  меня,  холодный  поцелуй  перед   посторонними.   Он
повернулся к другу.
     - Жанна, позволь представить Карна Халарека, Лхарра в Халареке. Карн,
Жанна Верлит, исследователь  Земной  преиндустриальной  истории  общества.
Твой народ живет, как многие из тех, что она изучает.
     Странное замечание, но если Лхарр и подумал так,  то  он  хорошо  это
скрыл.
     Лхарр был всего на несколько сантиметров  выше  меня.  Из  того,  что
рассказывал Ланс, я  представляла  его  большим  и  могучим.  Он  оказался
худощавым и изящным, с глазами, золотистыми как у кошки.
     Он говорил на галаке.  Это  удивило  меня.  Я  не  предполагала,  что
феодальный лорд может говорить  на  каком-нибудь  языке,  кроме  торговых.
Тупица, он же учился пять лет в Морской Академии Альтаира.  Он,  наверное,
говорит и на штерне, звездном языке.
     Его длинные пальцы сомкнулись на  моей  ладони.  Но  он  не  стал  ее
пожимать, а поднес к лицу и поцеловал воздух  над  самой  кожей.  Это  был
обычай, о котором я только читала.
     Я ощутила,  будто  поцелуй  всколыхнул  тоненький  слой  воздуха  над
ладонью, и вздрогнула. Я присмотрелась  к  нему.  В  нем  не  было  ничего
отталкивающего. Я  сказала  себе,  что  дрожь  эта  -  глупая  реакция  на
человека, о котором я знала, что он готовился к военной жизни.  Хотя  Ланс
говорил, что лорд Карн в основном готовился вести  мирные  переговоры,  но
это было, наверное, не  совсем  так.  Он  жил  в  мире,  известном  своими
войнами. Он не выжил бы целых десять лет в  нем  без  умения  пользоваться
оружием и тактикой, и убивать.
     Ланс отвел Лхарра в сторону,  чтобы  показать  достопримечательности,
которые Отец раздобыл, устраивая ферму среди механизмов других миров. Я не
могла уделить должного внимания  гостям.  Присутствие  человека,  живущего
ежедневно рядом с войной и смертью, меня очень волновало.
     Я обругала себя  за  глупые  мысли.  Ланс,  гордый  самыми  жестокими
приключениями Карна Халарека, не пригласил бы его сюда, если бы  гость  не
был знаком с цивилизованным обществом.
     Мам нетерпеливо подзывала нас к двери солярия. Ланс подтолкнул меня к
ней рукой. Его друг шел рядом. Мам подошла к нашему столу и  стояла  рядом
со своим креслом. Я видела, как она постукивала носком  туфельки.  Она  не
очень-то любила ожидать опаздывающих  гостей,  даже  таких  почетных,  как
Лхарр со Старкера-4.
     Мы расселись за столом, лорд слева от меня, Ланс справа. Подали  суп.
Я наблюдала за Лхарром краешком глаза. Он ел суп так же изысканно, как все
остальные. Я продолжала удивляться. Я ожидала манер лорда средневековья на
Земле, несмотря на годы, проведенные на Болдере.
     Мы на Фру четко проводим границу  между  цивилизованными  людьми,  не
убивающими живых существ, и нецивилизованными. Болдер был на границе между
ними. Но Лхарр выглядел вполне цивилизованно. Возможно, я была  предвзята.
У меня не было большого опыта общения с людьми из  других  миров.  Они  не
приезжали на учебу в университет, и я не встречала их на  работе.  У  Отца
был гость на ферме, но домой он никого  не  приглашал,  хотя  приезжие  из
Старой Империи и других  миров  часто  прибывали.  Питер  иногда  приводил
Гильдсменов или ХТ на обед, но  никого  из  Внешних  миров.  Мне  придется
разговаривать с Лхарром, возможно, даже танцевать. Мне это  не  нравилось.
Этот человек убивал.
     Подали горячее. А я еще ни с кем и словом-то не перемолвилась. Я была
груба, как мог быть, по моим предположениям, средневековый лорд, но  я  не
могла есть и разговаривать с человеком, который убивал других. Даже  мысль
об этом вызывала спазм в желудке. Позже. Во время танцев.
     Ланс любил рассказывать нам о приключениях Карна Халарека.  У  Лхарра
была жизнь, полная опасностей. Ланс считал свою жизнь  брокера  достаточно
скучной.
     Я взглянула на Ланса, и он улыбнулся, как мальчишка.  Мне  это  очень
нравилось. У нас было много  общих  интересов.  Он  был  умен,  смекалист,
очарователен,  нежен  и  сексуален.  Я  могла   ему   простить   маленькие
недостатки.
     Некоторые гости с других планет тоже рассказывали  истории  о  Карне.
Казалось, они удивлены и заворожены мужеством лорда. Самая ужасная история
была  о  его  сестре  Кит,  которая  была  захвачена  во  время  свадебной
процессии.
     Перед десертом был перерыв. Я взглянула на  Лхарра.  Он  откинулся  в
своем кресле, прикрыв глаза.  Его  руки  спокойно  лежали  на  бедрах.  Он
выглядел очень усталым. И очень  печальным.  Я  почувствовала  симпатию  к
нему. Он хотел освободиться от жестокой жизни, уехав в Академию.
     Няня тихонько пересекла комнату и что-то шепнула Питеру. Он улыбнулся
нам деланно, поднялся и последовал за ней. Скоро он вернулся.
     - Ночной кошмар, - сказал он всем. Питер повернулся к Лхарру.  -  Мне
хотелось  бы  услышать,  как  вы  добрались  сюда,  лорд   Карн.   Гильдия
отказывалась брать пассажиров со Старкера-4 целых десять  лет.  Однажды  я
встречался с капитаном Телеком, который  вел  последний  полет  туда.  Что
случилось?
     Лицо лорда стало суровым.
     - С Телеком? Он был приговорен к десяти годам на рудниках Архаша, как
соучастник преступления.
     Питер есть Питер, он не терпел неясностей.
     - Случилось что-то важное, я думаю.  Центр  Гильдии  не  возвращается
каждый  раз  к  уже  решенным  вопросам.  Особенно,  если   это   касается
нейтралитета. Или,  может  быть,  вам  не  хочется  об  этом  говорить,  -
наконец-то обратил он внимание на строгие лица остальных.
     Лхарр пристально смотрел на Питера. Уголок рта приоткрылся.
     - Мне все равно. - Он выпрямился. - Пять лет назад Дом Харлан, давний
враг моего Дома, заключил перемирие с нами на пять лет. Он  выдержал.  Это
произвело впечатление на Гильдию, ведь это  был  Дом  Харлан,  десять  лет
назад приславший убийц.
     - Убийц? - воскликнула Ширин. - Что такое убийцы?
     Мам окинула ее строгим взглядом, но  Шарин  не  заметила  его.  Лхарр
извиняющимся взглядом ответил Мам, а затем заговорил.
     - Убийцы - это  люди,  нанятые,  чтобы  уничтожить  других  людей  по
политическим соображениям или из-за денег.
     Шарин сглотнула и уставилась на скатерть. "Уничтожить"  она  понимала
умом, хотя бы. Мое мнение о Лхарре менялось к лучшему.  Он  ответил  Шарин
честно, так вежливо взрослые  редко  обращаются  с  ребенком.  Он  ответил
такими словами, чтобы Шарин поняла. Но как можно короче. Он  действительно
оказался дипломатом и человеком, уважающим детей.
     Шарин взглянула на него, перевела взгляд на Мам, снова  на  Лхарра  и
вздохнула.
     - Но почему? Почему? - прошептала она.
     Я расслышала глухой шлепок. Это Мам или Питер стукнули ее под столом.
     Лхарр обернулся к Шарин.
     - На самом деле ты не хочешь этого знать, малышка. Подробности,  даже
для таких сильных, взрослых людей Фру, как твой брат, слишком тяжелы.
     - Благодарю, - шепнула Мам.
     Шарин задумалась на миг.
     - Хорошо, - сказала она. - Я верю вам. Я подожду, пока вырасту, чтобы
спросить.
     Лхарр улыбнулся ей широкой улыбкой. Затем обратился к Питеру.
     - Закончить ответ вам.  Перемирия  было  недостаточно,  конечно.  При
подписании договора лорд Ричард обещал, что ни один Дом не  будет  воевать
на территории Гильдии. Заплатил пятьдесят тысяч гильдкредитов. Это большая
сумма для нашей планеты, где почти вся торговля  ведется  по  бартеру.  Но
Центр Гильдии не поверил ему. По известным соображениям. Дом Лорда Ричарда
держит  слово  только,  когда  это  выгодно.  Тем  не  менее  он  соблюдал
перемирие, и несколько месяцев назад Гильдия сняла запрет на пассажиров.
     Питер кивнул.
     - Когда я возвращался домой из Академии, герцог  Харлан,  отец  лорда
Ричарда, подослал убийц ко мне. Я еще не покинул орбиталь  Болдера,  когда
они попытались убить меня. Первая  попытка  провалилась,  они  попробовали
убить меня на корабле, идущем к Старкеру.
     Шарин кусала губу. У Мам на глаза навернулись  слезы.  Мне  было  так
жалко этого парня, что я тоже чуть не плакала. Лхарр поднялся из-за стола,
извинился. Ланс остановил его через два или три шага.
     - Ты останешься на тосты? Они следующие в меню.
     - Тосты?
     Ланс подошел ко мне и опустил руки мне на плечи.
     - Жанна и я объявляем сегодня вечером о помолвке.
     Лхарр странно взглянул на Ланса.
     - Ты должен был меня предупредить. Мне надо было сделать вам подарок.
- В голосе его звучала горечь, которую я не могла объяснить.
     Ланс обернулся.
     - Разве я тебе не говорил?
     Вопрос показался мне  неуверенным.  Конечно,  он  ничего  не  сказал.
Совершенно ясно, что для Лхарра это было шоком,  но  я  не  могла  понять,
почему.



                                    2

     Лхарр выпил. Происходило нечто  странное.  Ланс  знал  что-то.  Лхарр
Халарек знал это тоже. Но моя семья была в  неведении,  и  это  беспокоило
меня. Но все продолжалось отлично. Начались танцы. Мой первый танец был  с
нареченным, конечно, затем с отцом, с Питером, а затем...
     Затем появился Лхарр Халарек.
     - Мне необходимо  участвовать  в  деловой  встрече,  и  я  рано  уйду
поэтому, - сказал он тихо рядом с моим ухом. - Я  не  хочу  упускать  шанс
немного ближе познакомиться с будущей женой Ланса.
     Играли вальс. Лхарр танцевал великолепно. Мне казалось, мы летели над
полом.
     Мне было неловко от  молчания,  но  моя  тема  разговора,  разрешение
Гильдии, была исчерпана.
     - У вас здесь дела,  милорд?  -  Это  единственное,  что  я  решилась
спросить.
     - Мой Дом занимается покрытиями и мебелью из орака. Мне хотелось бы с
пользой провести здесь время, а это значит, я должен  подняться  рано-рано
утром, чтобы успеть туда, куда я еду.
     - Орак. Это светлый, полупрозрачный минерал, да? - Он кивнул. - У нас
он очень редкий.
     - Именно поэтому торговые связи будут полезны.
     Я взглянула, не иронизирует ли он. Его янтарные глаза ошеломляли.
     - Мне и в голову не приходило, что правящий  лорд  королевского  дома
будет заниматься делами, как торговец, лорд Карн.
     Он мягко рассмеялся.
     - Тогда не много же вы знаете о моем мире,  сударыня.  В  отличие  от
средневековых лордов Земли, лорды  Старкера-4  умеют  читать  и  писать  и
следят за своими владениями. Как вы думаете, нам  удастся  выжить?  У  нас
сотни, иногда тысячи членов семей и подданных. Питание,  жилище,  обучение
требует больших экономических акций.
     Я была удивлена и растеряна.
     - Милорд, я... я была далека от наставлений и иронии.
     - Никакой иронии, сударыня.
     - Меня удивило, что вы знаете о моих занятиях.
     Он улыбнулся и повел меня в пируэте.
     - Это только вежливость -  знать  немного  о  хозяине  и  хозяйке.  Я
кое-что вытянул из Ланса.
     Музыка смолкла. Мы остановились у края танцевальной  площадки.  Лхарр
смотрел мне в глаза.
     - Знаете, я давно не видел синих глаз. Со  времен  Болдера.  У  моего
друга Иджила Олафсона с Болдера голубые глаза. Но я его  не  видел  с  тех
пор, как мне было восемнадцать. Ваши глаза напоминают мне о нем. Мой народ
кареглазый.
     - А вы нет.
     - Я полукровка. Благодарю за танец. - Он поклонился с легким  щелчком
каблуков и удалился.
     Я танцевала с ним позже, но в общем танце со сменой партнеров.  Но  я
часто замечала его взгляд на себе. Я была знакома со взглядами  известного
значения и знала, как вести себя, если  они  были  неприличными.  Но  лорд
смотрел иначе. Это был странный взгляд, и он меня беспокоил.
     Отец объявил о закусках. Вечер подходил к концу. Ланс и Лхарр  стояли
у дальнего края толпы, ожидая возможности войти в солярий. Я не слышала, о
чем они говорили, но лицо Лхарра было суровым. Губы превратились в гневную
линию. Ланс, казалось, спорил или пытался его в чем-то убедить,  лицо  его
алело. Я раздумывала, что это могло быть, но знала, что бы ни было, это не
мое дело.
     Ланс заметил меня и двинулся в  мою  сторону.  Лхарр  остановил  его,
опустив руку ему на плечо. Ланс побагровел. Людей между нами было немного,
и я смогла расслышать его.
     - Я объяснил достаточно.
     - Если ты мне лжешь, Ланс, ты совершаешь очень, очень большую ошибку,
- ответил Лхарр. Он отстранил Ланса и  стремительно  подошел  ко  мне.  Он
коснулся правой рукой  лба  и  сердца.  Это  был  наш  жест  уважения  или
прощания. Он взглянул открыто и прямо в мои глаза, и я была покорена силой
его золотистых глаз.
     - У нас существует поговорка, которую вам нужно запомнить,  сударыня:
"Следи за своей спиной". - Он метнул  взгляд  на  Ланса,  холодный  как  у
кошки.
     - Ты нарушил смысл нашего договора, Ланс. Если бы это путешествие  не
было жизненно важно для моего Дома, я бы  отказался  из-за  того,  что  ты
сделал, чтобы выполнить договор. - Он повернулся и покинул дом.
     Я ждала от Ланса объяснений, но он смотрел вслед Лхарру.
     - Как он смеет! - Ланс бормотал едва слышно. - Как он смеет  осуждать
мои методы? Потребовалось столько времени и усилий, чтобы найти то, что он
хочет. А его метод доставки - не самый этичный во вселенной. Как смеет  он
осуждать меня?
     Мы проследовали за всеми в  солярий.  Ланс,  очевидно,  не  собирался
объяснять, что случилось. "Следи за спиной". Лхарр предупреждал меня, а не
Ланса! Что он имел в виду?
     Ланс погрузился в свой ужин. Он казался напряженным. Гости прощались.
Казалось, Ланс не может дождаться, пока  откланяются  последние  гости.  Я
думала, он захочет рассказать мне все о  делах  с  лордом,  но,  когда  мы
проводили последних гостей, Ланс попросил меня пойти с ним на  прогулку  в
парк. Он пошел к открытой двери. Он был уверен, что я пойду за ним.  Но  я
так устала, что моим  единственным  желанием  было  присесть  со  стаканом
пунша, приподнять ноги и закрыть глаза.
     - Мне совсем не хочется идти гулять. Я очень устала.
     -  Я  очень  взволнован,  мне  надо   освободиться   от   напряжения.
Пожалуйста, давай погуляем вместе.
     - Что-то случилось, Ланс?
     - У меня с Карном дело, а он считает, что я его надул.
     Я вдруг испугалась.
     - Это правда?
     - Нет. Не совсем.
     - Не совсем? - Это звучало не слишком хорошо.
     - Он не дал мне объяснить. Он не... - Ланс отвернулся и стал смотреть
в темноту, освещенную лунным светом. - Я не могу говорить об этом,  Жанна.
Это было тайное соглашение.
     Все это казалось хуже и хуже.
     - Это незаконно?
     - Н-нет.
     Я почувствовала, что теплая, полная любви  жизнь  с  Лансом  покидала
меня. Тайное соглашение. Может  быть,  незаконное.  Он  в  чем-то  обманул
Лхарра. А я узнала об этом случайно, из предупреждения лорда. Узнаю  ли  я
когда-нибудь, что это было за "дело"?
     -  Ты  идешь?  -  Вопрос  прозвучал  просяще.  Возможно,  он  захочет
рассказать, если мы будем одни. Ланс обнял меня рукой, и мы медленно пошли
по парку. Может быть, все образуется. Лунный свет окаймлял листья деревьев
серебром, отбрасывал резкие тени предметов на землю и смывал все цвета. Мы
дошли до аллеи. Парк тянулся на много километров до самого  города.  Может
быть, я преувеличиваю важность проблемы с Лхарром. Может быть,  все  будет
хорошо.
     Ланс молчал. Здесь, вдали от посторонних ушей, он  не  произносил  ни
слова о том, что случилось между ним и его другом.  Он  даже  не  бормотал
милых слов о любви, как делал это  обыкновенно  на  таких  прогулках.  Его
молчание позволяло мне услышать тишину леса. Он был  неестественно  тихий.
Птицы, обычно сонно вскрикивающие, заслышав наши шаги, маленькие зверушки,
перебегавшие нашу тропу, не объявлялись. Налетел ветер. Прокричала  птица.
Я остановилась, прислушиваясь. Это не  был  крик  ночной  птицы.  За  нами
прозвучал ответный крик. Ланс тоже прислушивался. Он посмотрел на меня.
     - Тебе холодно. Подожди здесь минутку. Я сбегаю за шалью для тебя.
     Это был наш парк, доброе, знакомое место, но мне вдруг совершенно  не
захотелось оставаться здесь одной.
     - Я иду с...
     Но Ланс уже ушел. Туман в мгновение скрыл его. Туман. Туман  был  так
же неестественен, как крик дневной птицы в ночи.  Было  слишком  рано  для
тумана. Весенние туманы опускаются перед самым восходом. Кусты  шелестели,
хотя ветра не было. Кто-то был в кустах! Я повернулась и побежала к ферме.
     - Ланс! Ланс! Подожди меня! - Он не отвечал. Он  не  мог  так  быстро
уйти очень далеко, чтобы не слышать меня. Может быть, туман  заглушал  мой
голос. Что-то тянуло меня за платье в кусты  и  мрак.  -  Ланс!  -  Паника
охватила меня. Платье треснуло, и я  почти  освободилась.  Я  бросилась  к
лунному свету впереди. Необычный туман сгущался. Может быть,  Ланс  слышал
меня и вернулся. Туман кружился  теперь  передо  мной.  Он  имел  приятный
запах. Тропинка пропадала и появлялась опять, волнами, как море. Казалось,
она ускользала из-под ног. Газ. Туман был каким-то газом. О, где же  Ланс?
Конечно, он слышал, как я звала его! Я оглянулась. Темные  тени  скользили
за мной, они качались и извивались, как и тропа.
     - Ланс!..
     Мое тело не слушалось меня. Туман с  приятным  запахом  заполнял  мою
голову. Я чувствовала себя слабее  и  слабее.  Мне  казалось,  что  кто-то
поднял меня на руки и понес. Что это за тени? Кто эти люди? Они не с  Фру,
и они уносили меня. Чтобы похитить? Чтобы?.. Рассказы о  черных  кораблях,
увозивших женщин из их миров навсегда, сверкнули в моем  мозгу.  Никто  не
знал, откуда они, и что потом было с этими женщинами.
     В голове чуть прояснилось. Они никогда не прилетали в Старую Империю.
Не сейчас. Нет, не сейчас. Не я!
     Ужас придал мне силы. Я пыталась освободиться, но что-то мешало  мне.
Послышалось шипение газа, и все опять завертелось и  стало  таять,  таять,
пока все не поглотил туман, и мрак сомкнулся.



                                    3

     Я вырвалась из сна в панике и села. Сердце колотилось. Я  смотрела  в
темноту. В комнате за занавеской, отделяющей кровать, было тихо. Отдельные
видения из моего сна всплывали в памяти -  спокойная  прогулка  с  Лансом,
парк, ароматный туман, чьи-то руки.
     Кто-то всхлипнул.
     Бедняжка  Жаклин,  сначала  она  прибегала,  но  было  слишком  много
кошмаров и бессонных ночей.
     Сердце мое все еще лихорадочно билось. Снова откинулась на подушки  в
изголовье кровати. Сна этой ночью больше не будет, во всяком  случае,  для
меня. Мне необходимо было что-то, что уведет мои мысли  от  темного  леса,
лунного света, газа и хватающих рук. Я могу пожелать еще один дюйм  волос,
пока подойдет Жаклин. Длинные волосы были одним из условий, чтобы выйти из
этой комнаты.
     Почему они настаивали на том,  чтобы  у  меня  были  длинные  волосы?
Потому, что женщины здесь всегда носят длинные  волосы.  Это  обычай.  Это
правило. У них не много правил для женщин, но, так или иначе, это  были  и
мои правила теперь. Я сомкнула вокруг себя  как  стену  сконцентрированное
энергетическое поле. Все тревоги моего окружения исчезли.
     Жаклин опускала на подставку светильник. Она подождала, пока я возьму
свой транслит с ночного столика и надену на шею.
     - Извини, Жаклин. - Я говорила тихо, чтобы не разбудить остальных.  -
Почему ты не идешь спать?
     Жаклин сказала что-то по-своему. Это был вопрос. Она спросонья забыла
свой транслит. Но она могла меня понимать.
     - Я выгляну в окно, - сказала я. Жаклин кивнула и  отдернула  занавес
кровати до конца. Я села на краю,  узнавая  начало  утреннего  ритуала.  Я
ненавидела каждую его церемонию за подчеркнутые классовые различия. Жаклин
была благородной крови. Мне настойчиво объясняли, что в этом мире это было
очень важно. Многие из правил, которые я должна была уяснить,  прежде  чем
покину эту комнату, давали понять очень ясно, как важно было  благородство
крови. Поэтому Жаклин и помогала мне как служанка, что я была невестой  ее
лорда. Невеста, о господи! Будто мои желания ничего не значат!
     Ноги мои касались брошенной на пол шкуры. Я с отвращением  наблюдала,
как Жаклин одевала на них туфли. Я пыталась бороться с такими церемониями,
но безуспешно. Их было много, а я одна.
     Я была далеко от дома, одна и недосягаема для закона Федерации.
     Я никогда не вернусь домой. Леди Агнес повторяла снова и снова, что я
никогда не попаду домой. Казалось, она не понимала, почему я  не  чувствую
гордости, что меня вырвали из моей жизни и против  воли  сделали  невестой
феодального лорда в мире, который  я  могла  посетить  только  с  желанием
изучить. Я даже не знала, что это за мир.
     Одна. Без друзей или союзников. Это приводило меня  в  бешенство.  Но
сейчас я дрожала от холода. Температура в  комнате  за  ночь  падала.  Это
делалось,  чтобы  поддерживать  ощущения  жизни  на   поверхности.   Здесь
поддерживался цикл "день" и "ночь", будто солнце проникало в помещения  на
многометровой глубине в каменном мире.
     Жаклин помогла надеть  мне  теплое  бархатное  платье  и  отправилась
будить Тамару.
     Я не понимала  секретности,  в  которой  меня  держали.  Что  я  могу
сделать, ничего не зная? Дверь моих покоев охранялась день и  ночь.  Я  не
видела никакой аппаратуры для связи. Я не знала никого,  кто  мне  бы  мог
помочь.
     Мир был феодальным, и это заставляло меня думать, что  Лхарр  Халарек
был шпионом какого-то лорда. Это мог быть Старкер-4, но мне не приходилось
слышать, что люди там живут под землей. Возможно, секретность и слуги,  не
понимающие ни одного языка, на котором  я  говорила,  были  частью  плана,
чтобы сделать меня благодарной тому лорду, который освободит меня.
     Я встала с кровати и подошла к окну. Я провела  рукой  по  настенному
пульту, и имитация солнца поднялась над имитацией горизонта. Свет  освещал
искусственный  ландшафт,  чужой  ландшафт  каменных  долин,  скал,  гор  и
синеющих деревьев. Я прижалась лбом  к  стеклу.  Было  полное  впечатление
реальности. Мое сердце сжалось.
     "Я должна вернуться домой, даже если Отец не может мне помочь".
     Вошла  леди  Агнес,  моя  наставница.  Мы  поклонились  друг   другу.
Интересно, о чем будет сегодняшний  урок.  Еще  немного  истории  Гхарров,
возможно. Я никак не могла понять, почему их общество остановилось на этой
стадии развития.
     Может быть, леди Агнес собиралась  дать  урок  этикета.  Этих  правил
невозможно запомнить,  хотя  это  условие  моего  выхода  из  этих  тесных
апартаментов. Леди Агнес толковала мне об этом не однажды.
     - Хорошие новости, леди Жанна. Ваше ожидание почти  закончилось.  Ваш
лорд вернулся домой, -  сказала  леди  Агнес.  Она  сказала  это  с  такой
радостью! Я хотела бы, чтоб она никогда не называла его моим "лордом".  Ни
один мужчина не был моим "лордом". Я Жанна  Верлит,  рожденная  свободной.
Леди Агнес продолжала.
     - Скоро вы поженитесь, я уверена. Этому Дому нужен сын. - Леди  Агнес
провела рукой по моим волосам. - Почти нужной длины, - сказала она, -  еще
неделя - и будет то, что полагается. Ваш лорд решит это сегодня вечером. У
вас будет сегодня с ним частный ужин.
     Она  повернулась  к  занавесу,  который  я  повесила  в  первые   дни
заточения, несмотря на протесты леди Агнес.
     - Жаклин, Тамара! - голос ее был резким. Обе  женщины  поспешили,  на
ходу застегиваясь. - Ваш лорд снова дома. Я иду к нему сообщить, что  леди
Жанна прекрасно усвоила все  уроки.  Ее  волосы  достигли  приличествующей
длины. Он объявит день бракосочетания после обеда с ней  сегодня  вечером.
Оденьте ее соответственно. - Она обернулась ко мне. - Мы сегодня пропустим
ваш урок. - Она поклонилась и вышла.
     Нужно выбраться. Как можно скорее. Если удастся, то сегодня же утром.
Я облизнула сухие губы. Я должна вечером увидеть разбойника? Нет, если мне
удастся. Я не думала о замке и  мире  снаружи.  Жаклин  говорила,  что  мы
находимся в замке Онтар. Рядом свободный город. В городах есть Гильдхоллы.
Я надеюсь, если доберусь до Гильдхолла,  Гильдия  защитит  меня  от  этого
разбойника, даже если он лорд Гхарров.
     Я уже хотела рискнуть и встретиться с этим лордом. Я бы уверила его в
том, что он совершил большую ошибку, украв меня. Я бы сказала ему все, что
я думаю о насильственных браках. Я бы...
     Но мне нельзя  рисковать.  Этот  человек  живет  в  обществе,  где  с
женщиной обращаются как с вещью. Моя тирада может только ухудшить дело.  И
мне не хотелось, чтобы он видел меня. Он был на корабле, как сказала  леди
Агнес, но он ни разу не приходил ко мне. Она  говорила,  что  он  назначит
день свадьбы, когда я усвою все правила, чтобы не опозорить его.
     Мне не хотелось быть поблизости после того, как  леди  Агнес  сообщит
ему, что меня подготовили к церемонии. Его последняя жена умерла пять  лет
назад. После пяти  лет  без  женщины  он,  конечно;  будет  нетерпелив.  Я
вздрогнула от отвращения. О тебе думают и используют  только,  как  самку,
для наследника!
     Тамара взяла щетку для волос. Жаклин сняла платье с крючка на  стене.
Я ожидала с нетерпением конца этого медленного процесса одевания. Лучше бы
я оделась сама. Но эта  битва  тоже  была  проиграна.  Жаклин  застегивала
длинные  ряды  пуговиц  на  спине  и  рукавах.  Пуговицы!  Отвратительные,
примитивные застежки!
     Тамара поправила длинные фалды юбки, затем начала укладывать волосы.
     Кто-то постучал в дверь.
     - Войдите, - ответила Тамара. Слуга принес поднос с завтраком. Жаклин
и Тамара обернулись к молодому солдату. В этот момент я опустила ключик от
ларца с драгоценностями в карман.
     Тамара продолжала причесывание.
     - Ваши волосы растут так быстро, миледи.
     - Только, когда мы захотим. Рост волос это только один... - Вдруг мне
расхотелось говорить о чем-нибудь, напоминающем дом. - Жаклин,  дайте  мне
золотую застежку, пожалуйста.
     Жаклин подошла к ларчику, но открыть не смогла.
     - Миледи, здесь нет ключа.
     - Поищите внизу, Жаклин. - Хоть на несколько  мгновений  освободиться
от их наблюдения. Я коснулась руки Тамары. -  Помогите  Жаклин.  -  Тамара
заколебалась. Но я взяла щетку из ее рук. Как я ненавидела  эту  гриву.  Я
отложила щетку. Господи, прости меня, но я ненавижу лорда, который  сделал
из меня узницу! И выйти замуж за него...
     Я поднялась. Я - не покорная женщина Гхарров! Девушки искали ключ.
     - Посмотрите в соседней комнате, - приказала я. Жаклин и Тамара пошли
к двери с грацией женщин, привыкших носить длинные платья. Я услышала, как
открывают шкафчики.  Теперь  они  стояли  спиной  ко  мне,  и,  даже  если
обернутся, они не увидят дверь в коридор.
     Пора бежать. Я завернула сандвичи и фрукты в фартук и связала  концы,
сунула нож с подноса в карман, схватила брошенный одной из девушек капюшон
и кинулась к двери. Я  прислушалась.  Страж  стоял  за  дверью  справа.  Я
слышала его. Ланс ждет меня дома, возможно, в безумии от горя и тревоги.
     Ножом я осторожно открыла замок двери. Старинный способ!  Я  толкнула
дверь. Серебристый свет проник в комнату. Я шагнула  в  коридор.  Спешить!
Спешить! Нет, надо идти спокойно, чтобы никто не заподозрил неладное.
     - Миссис Тамара! - крикнул мужчина. - Стойте!
     Я кинулась в ближайший коридор и побежала, путаясь  в  юбке.  Тяжелые
башмаки стучали за моей спиной. Капюшон  слетел  и  шлепал  меня  по  шее.
Сердце мое заходилось от страха. Меня не должны поймать! Я сворачивала  за
углы и слепо кидалась из одного  каменного  коридора  в  другой.  Вдруг  я
поняла, что шагов за спиной не слышно.  Паника  прошла.  За  мной  хлопали
двери и кричали мужские голоса. Хорошо, что на ногах  были  мягкие  ночные
туфли. Моих шагов не услышат. Мое  дыхание  становилось  ровнее.  Я  могла
подумать. Надо выбраться наверх. Я уходила  от  звуков  погони.  Еще  один
перекресток. Я  повернула  снова  направо.  Впереди  была  широкая  дверь.
Казалось, перед ней стояли цветы. Возможно, стражник еще не слышал о  моем
побеге? Я открыто взглянула на него. Он смотрел на меня.  Если  он  знает,
кто я, и я побегу, он кинется за мной. Если он не знает,  можно  безопасно
идти мимо. Перед ним стояли цветы.  Иди  медленно,  накинь  капюшон  перед
солдатом. Фрейлины должны это делать. Прикинься  усталой,  наклони  голову
вниз.
     - Устали за утро, леди Тамара?
     Я кивнула и прошла в светлый холл. Каждую минуту меня могут узнать. Я
выше Тамары. Я  подняла  глаза.  Свет  шел  не  от  чистого  неба,  как  я
надеялась, а от ярких плафонов на  очень  высоком  потолке.  Впереди  была
массивная дверь. Около нее на стенах были балконы с цветами. Красные цветы
опоясывали  холл,  напоминающий  дворик.  Стена  казалась  стеной  здания.
Входить было опасно, но, возможно, именно так можно выбраться наружу. Там,
возможно, я смогу у кого-нибудь спросить дорогу в город.
     Я медленно вошла в дверь. Внутри не  было  видно  солдат.  Я  глубоко
вздохнула и огляделась. Впереди арка в огромную комнату. Справа  множество
дверей. Слева в конце холла двери и глубокая тень. Возможно, там лестница.
Я пошла туда. На полпути я заметила, что из-за угла вышла  женщина.  Я  не
смогу ей ответить, если она обратится. Я ведь знаю всего несколько слов на
их языке. Женщина приблизилась, едва  приподняла  капюшон  и,  пробормотав
приветствие, поспешила дальше. Я перевела  дух  и  поблагодарила  небо.  В
глубокой  тени  была  узкая  лестница  вверх.  Я  бросилась  по  ступеням,
подхватив юбку. Лестница выходила в холл, похожий на тот, что я покинула.
     Вдруг я  услышала  стук  башмаков.  Меня  ищут.  Конечно,  если  лорд
рисковал галактическим скандалом из-за невесты, он не даст мне сбежать.  Я
спряталась под пролетом лестницы.
     Трое мужчин в темно-синей униформе прошли мимо.  Их  шаги  стихли.  Я
кинулась к ближайшей двери. Закрыта. Следующая тоже не открывалась,  и  за
ней - тоже. Но на другой стороне холла была дверь шире,  выше  и  покрытая
орнаментом. Она привела в библиотеку. Книги на столе  у  двери,  массивный
камин, большой экран и винтовая лестница, ведущая вокруг комнаты  почти  к
потолку. Там была дверь. У кого-то был  свой  вход  в  библиотеку,  скорее
всего, у самого лорда. Может быть, из его покоев есть окно наружу.
     Я поспешила по  винтовой  лестнице,  толкнула  дверь  и  оказалась  в
комнате, пустой, темной, меньше  моей.  Надо  поскорее  выбираться!  Время
против меня. Три двери. Из-под одной - тоненькая полоска света. Я толкнула
ее. Опять холл, как все другие. Это было похоже на ночной кошмар. Еще одна
лестница наверх. Еще один холл. Казалось,  я  буду  бежать  и  подниматься
вечно...
     Я отогнала страх. Гнев вдруг охватил меня. Чудовищное сооружение  без
окон, чудовищный Гхарр, укравший меня!
     Вдруг я заметила солдат,  выходящих  на  лестницу  с  нижнего  этажа,
наполняющих пространство голосами и звоном оружия. Я бросилась бежать,  но
забыла поднять подол  юбки  и  упала.  Мой  сверток  откатился  в  угол  и
развернулся. Солдаты дошли до площадки между этажами.
     - Вот она! - крикнул один из них. - Леди Жанна, остановитесь!
     Я пыталась скрыться из виду, но потеряла много времени из-за падения.
Они знали, кто я. Ритм башмаков сменился с шага на бег.
     - Поймайте ее!
     Казалось, я не могу дышать. Я бросилась за угол и толкнула первую  же
дверь. Заперта. За спиной я видела темно-синюю униформу.  Я  свернула  еще
раз за угол. Еще одна лестница...
     Она вела вниз! Погоня приближалась. Впереди, в углу, еще одна  дверь.
Я бросилась к ней. Она распахнулась в комнату, полную солнечного  света  и
растений. Я захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней спиной.  Вокруг
струился настоящий солнечный свет. Но я была не одна. Спиной ко мне  стоял
мужчина. Он обернулся на щелчок двери, и оружие сверкнуло в его руке.



                                    4

     Впереди дуло. Сзади стража. В дверь застучали, пока она не задрожала.
Я не понимала, что кричат за дверью. Но человек что-то  им  ответил.  Стук
прекратился. Я подняла глаза. Стройный, темноволосый, с холодными  желтыми
глазами...
     - Вы... - едва прошептала я.
     Лхарр  Халарек  убрал  оружие,  но  лицо  его  осталось  холодным.  Я
прибежала прямо в  руки  к  врагу.  Человек,  схвативший  меня,  был  Карн
Халарек. Ужас в парке, физическая боль и агония оторванности  от  Ланса  -
это все его рук дело.  Ненависть  поднялась  во  мне,  ненависть,  которую
поколения моего народа пытались побороть, потому что она ведет к войне.  Я
боролась с этим чувством. Оно было недостойно гражданки  Фру,  даже  после
того, что сотворил этот человек.
     Я не должна ненавидеть. Я не должна убивать. Нет  причин,  достаточно
сильных и правых, чтобы допустить ненависть и убийство.
     Я повторяла литанию, пока не остыл мой гнев.  Нет  надежды  спастись.
Лхарр знал меня. Но, может быть, он не узнал меня в  одежде  Тамары?  Надо
попытаться сбежать. Я отошла от двери  и  склонилась  в  реверансе.  Может
быть, он не заметил мое "Вы" на звездном  языке  и  мой  голос?  Осторожно
подобрав ужасные ударения, я  произнесла  на  его  наречии:  "Ваша  слуга,
милорд".
     Он ответил, но я не  поняла.  Он  повторил  с  той  же  скоростью.  Я
пропала. Тамара ответила бы сразу же.
     Лхарр медленно произнес:
     - Подойди сюда.
     Я повиновалась, стараясь не поднимать глаз. Он не узнал  меня,  иначе
он сменил бы язык. У меня есть шанс!
     Но здесь солнечный свет и свежий запах  зелени.  Я  не  удержалась  и
подняла лицо, капюшон упал.
     - Леди Жанна! - Он продолжал на звездном. -  Если  бы  я  узнал  вас,
приветствовал бы сердечнее. Ваше платье не соответствует вашему положению,
мадам.
     - Я именно этого хотела.
     Напряженное молчание повисло  между  нами.  Я  думала,  как  много  я
посмела сказать. Наконец неловкость от его  разглядывания  заставила  меня
заговорить.
     - Я хочу, чтобы меня отправили домой немедленно.
     - Естественное желание, мадам, но именно его я не могу исполнить.
     Он сказал это так спокойно, будто похищение  людей  было  законным  и
естественным. Да, здесь я бессильна. Мое оружие - только слова.
     - Я не выйду замуж за вас. Даже если бы я  знала  вас  и  вы  бы  мне
нравились, ваш способ устроить брак делает его невозможным между нами. Это
варварство. Это на тысячелетия отстало от жизни! -  Мой  голос  повышался.
Меня трясло от гнева и страха.
     Лхарр провел рукой по волосам. Он не смотрел на меня.
     - Я понимаю ваш гнев. Поверьте мне, я никогда  бы  не  воспользовался
подобным методом, если бы у меня был выбор.  Но  у  меня  его  нет.  -  Он
отвернулся и посмотрел на небо. - Я привез вас сюда с надеждой, что вместе
ваши идеалы и мои идеалы спасут мой мир.
     - Вы полагаете, я останусь здесь?
     - У вас тоже нет другого выбора. Ваш мир не станет  рисковать  войной
из-за вас. Вы знаете это.
     - Отошлите меня обратно.
     Он рассмеялся, но очень горьким смехом.
     - Отослать вас обратно?  Я  истратил  все,  что  удалось  собрать  за
последние пять лет, на этот полет на Фру и на Черный Корабль. Мое  будущее
и будущее моего народа зависит от модернизации нашего общества и как можно
скорее. Я не смогу это сделать  в  одиночку.  Я  пытался.  Мне  необходима
помощь. Ланс рекомендовал вас, потому что вы с вашим опытом исследователя,
кажется, лучше всех могли бы, понять, что здесь происходит.
     - Нет!
     - Да! Я дал Лансу список качеств, необходимых мне в жене, и  заплатил
ему, чтобы он нашел ее. Он сделал это. Затем я сам  познакомился  с  вами,
прежде чем завершить дело с ним. В моем договоре  с  ним  не  было  пункта
вскружить вам голову. Абсолютно. - Он опустил  свои  руки  мне  на  плечи,
гораздо бережнее, чем я ожидала. - Вы не задумались, почему он  не  был  с
вами, когда соглашение было совершено? Это ведь принято у вас. Это принято
и у его народа.
     - У них? Это неправда. - Но сомнение шевельнулось во мне.
     - Ох, но это правда. Если бы он сделал это, вы не могли бы стать моей
женой. Но самое страшное для него то, что он бы не получил  плату,  а  ему
заплатили очень, очень щедро.
     - Это неправда, - еле слышно выдохнула я.
     - Ваш "жених" - змея, мадам. Как только я понял, какую игру он с вами
ведет, я пожалел, что связался с ним, но было уже слишком поздно.
     - Неправда. Это неправда. - Но  слезы  уже  подступили  к  глазам,  и
сомнение, и воспоминание о том, как Ланс убежал прочь,  услышав  те  самые
крики птиц. Ланс знал, что значили эти крики. О, мой Бог!
     - Верьте мне, мадам. Мне не по нраву принуждение в браке, но,  как  я
уже сказал, у меня нет другого выбора. - Его золотистые глаза  были  полны
участия и... раскаяния? - Моя мать была невестой с Черного Корабля, и  она
научилась любить здешнюю жизнь. Вы тоже это сумеете.
     Я верила, что Ланс любит меня. Я надеялась, что он будет ждать  меня.
Теперь малейшее сомнение, малейшее подозрение,  родившиеся  в  тот  вечер,
говорили об обратном. Какие бы ни были причины у Лхарра украсть  меня,  он
говорил правду о Лансе.
     Что мне с собой делать? За дверью  солдаты.  Здесь  человек,  берущий
меня в жены силой, Ланс - я больше не верила в Ланса.
     - Я хочу домой, - шепнула я.
     - Я знаю это, - голос лорда звучал неожиданно мягко. - Но вы  никогда
не сможете уехать домой. Никогда.
     Это было слишком.
     - Я смогу найти дорогу к дому. Я смогу!
     - Вы не сможете. Гильдия не возьмет вас без  моего  разрешения,  даже
ваш брат, а другого пути нет.
     - Ваше разрешение? Я свободная женщина...
     - На Фру. В федерации. Но не здесь. Здесь  вы  только  женщина.  Жена
одного из  Девятки,  правда,  но  только  женщина.  Женщина  должна  иметь
разрешение мужа на подобные вещи.
     - О боже!
     Лхарр придвинул меня к себе, словно желая успокоить. Успокоить! Когда
он причина моего несчастья! Я  отбросила  его  руки  прочь.  Но  он  очень
деликатно поднял мой подбородок вверх  одной  рукой,  пока  мои  глаза  не
встретились с его глазами. Мне показалось, что в них светилось сочувствие.
     Жалость только обостряла  горе.  Мне  хотелось  спрятаться  от  этого
лорда, его фрейлин и холодного серого дома.
     - Вы отняли у меня все, что было в моей жизни. Мой  мир,  мою  семью,
Ланса. Почему я должна вам помогать? - Я отвернулась и пошла к двери.
     Прежде чем  я  дошла  до  нее,  его  рука  опустилась  на  мое  плечо
осторожно, но твердо. Он повернул меня к себе. Его голос звучал ровно,  но
я чувствовала его напряжение.
     - Вы не знаете, что говорите. Гхарры не могут оставаться отсталыми на
пять веков от остальной  галактики,  пока  наши  контакты  не  расширятся.
Должны наступить перемены, или Старкер-4 взорвется изнутри.  Моя  Семья  и
мои друзья рискуют всем, что у них есть, даже своими  жизнями,  чтобы  все
изменить.
     - Это не мои проблемы. Мне не удалось сегодня, но я смогу убежать!
     - Мадам, вы испытываете судьбу! - Он  встряхнул  меня  резко.  -  Как
долго, вы думаете, сможете протянуть на поверхности? Там  нет  дорог,  нет
городов, нет людей. Возможно, я не смогу защитить вас даже здесь,  в  моем
собственном доме. Мою вторую жену убили в этом доме. Если вы выберетесь на
поверхность, а я не думаю, что вы сможете это сделать, я найду вас. Если я
не смогу, герцог Харлан сумеет. Моя жена будет  отличной  добычей.  А  что
творит Ричард с узниками, особенно из  моего  Дома,  и  говорить  страшно.
Перемирие между нами закончилось. Именно поэтому я смог добраться до  Фру.
- Он тряхнул меня еще раз. - Если бы вы были женщиной Гхарра, мне бы  даже
не пришлось объяснять это вам!
     - Но женщина из Гхарров  не  принесла  бы  вам  никакой  политической
пользы, правда, лорд Карн? - Мне не удалось освободиться. - Я не  ребенок,
чтоб меня трясти!
     - Но вы ведете себя именно как дитя. - Он разжал пальцы. Я  не  могла
смотреть на него. Я отвела глаза в сторону. Он повернул мое лицо к себе  и
не отпускал. Голос его зазвучал мягко.
     - Я люблю жизнь и свой народ. Я не могу  видеть,  как  он  уходит  от
всех. Я женюсь на вас, потому что вы можете помочь мне привести мой  народ
в настоящее. Я женюсь на вас при свидетелях, чтобы никто не  сомневался  в
соблюдении всех формальностей. Видит Бог, я не женился  бы  на  женщине  с
вашим характером для собственного удовольствия. Вы знаете, что апартаменты
готовы, и волосы ваши достойной длины. Мы поженимся завтра в полдень.
     Его янтарные  глаза,  полные  участия,  смотрели  на  меня  сверху  и
будоражили меня.
     - Позвольте мне идти. -  Я  повернулась,  охваченная  гневом  на  его
мужское превосходство. - Я свободная. И ни один мужчина не  смеет  держать
меня...
     Он усмехнулся.
     - Как моей жене, вам положено быть покорной, как любому слуге.
     - Никогда!
     - Свадьба завтра. Завтра!
     - Никогда!
     Он схватил мои плечи стальными пальцами.
     - Вы измените свое решение до завтрашнего полудня или, видит Бог,  вы
захотите, чтобы вы его  изменили.  Пусть  ваше  воображение  нарисует  вам
альтернативы брака со мной, мадам.
     Холодный гнев его лица,  ледяное  напряжение  голоса  ужаснули  меня.
Власть лорда Гхарров абсолютна.
     - Я никогда не соглашусь стать вашей женой!
     - Вы уже моя жена, мадам, по древнему обычаю, засвидетельствованная.
     Я ахнула.  Это  было  достаточно  ясно,  если  сопоставить  с  резким
дискомфортом, который я ощущала, очнувшись от  газа.  Ловушка  становилась
глубже и глубже.
     - По закону Федерации я не связана церемонией, на которую  не  давала
согласия.
     - Вы сейчас не в Федерации. Связывает наш Закон, и завтра церковь.
     Я задыхалась.
     - Церковь требует моего согласия.
     - Да. И вы дадите его, мадам, или, клянусь святыми,  я  заставлю  вас
дать его. Вы будете играть  свою  роль  здесь,  как  научилась  моя  мать.
Возможно, позже вам понравится здесь, как и ей. Я попытаюсь  сделать  вашу
жизнь лучше, как только смогу.
     - Вы действительно думаете, что я стану помогать?
     - Конечно. Женщины всегда так делают.
     - Что ж, а я не стану.
     Он рассмеялся.
     - Даже если вы сбежите из моих владений,  что  вы  будете  делать?  Я
уверяю вас, вам  не  захочется  попасть  в  руки  кого-нибудь  другого  из
Девятки. Когда-нибудь расспросите об этом мою сестру Кит.
     - Что они могут сделать ужаснее моего положения теперь?
     Искры зажглись  в  его  глазах.  Он  заставил  меня  смотреть  в  его
странные, медовые глаза.
     - Этот случай на корабле был необходим! По соображениям законности. Я
не потащу вас в постель силой. Клянусь всевышним и  всеми  святыми,  я  не
собираюсь вас укладывать в постель против вашей воли.
     Я перестала вырываться. Его лицо, его глаза убедили  меня.  Я  верила
ему.
     Я молчала. Он повел меня к двери, поддерживая за локоть,  затем  вниз
по коридору к лифту. Мы поднимались в тишине сквозь скалу. Дверь открылась
в большой сад. Позади поднимались  горы,  сине-зеленые  и  черные.  Далеко
слева они переходили в желто-зеленые долины.  Ветер  шумел  в  деревьях  и
кустах. Лхарр протянул руку в сторону гор.
     - Это мои владения. Земли отсюда до третьего хребта принадлежат моему
Дому, а долины далеко за горизонтом. - Он  повернулся.  -  Справа  от  вас
плоский участок между гор и холмов  -  проход  в  пустыню  Цинн.  Туда  мы
ссылаем злейших преступников. Выживают редкие люди.
     Над горами гремел гром.
     - Идут весенние дожди. Они завершают оттепель. Ближайшее  владение  в
двухстах милях отсюда, а город  в  половине  этого  расстояния.  Мы  почти
всегда пользуемся флиттером.
     Я повернулась и пошла к лифту. Двести миль до  ближайшего  соседа.  А
где же ближайший Гильдхолл? Надежда исчезала.
     Лхарр следовал за мной молча, он не нарушил тишину, пока дверь  лифта
не открылась в холле рядом с моими комнатами.
     - Ваш этаж, мадам.
     Я собрала всю волю, чтобы голос был твердым.
     - До свидания, лорд Карн. - Но он проводил  меня  по  коридору.  -  Я
найду свою комнату, - сказала я, едва сдерживая  дрожь.  -  Пожалуйста,  я
хочу побыть одна. Пожалуйста, милорд.
     Тень пробежала по его лицу. Он сказал:
     - Никуда не ходите одна.
     Я вспомнила, что он говорил мне о второй жене.
     Лхарр взял мою руку и довел до моей комнаты в молчании. Он повернулся
ко мне у двери.
     - Мадам, я забуду этот обед вечером. Завтра я пришлю за  вами,  через
три часа после завтрака. Будьте готовы.
     Он стал удаляться, но обернулся.
     - Мне бы хотелось, чтобы мы  стали  друзьями.  Но  на  всякий  случай
запомните это. Мои враги многочисленны и  могущественны.  Только  сохраняя
между собой перемирие, мы оба сможем выжить.
     Он распахнул мою дверь, грациозно поклонился и ушел. Я смотрела,  как
он удалялся.
     Завтра. Я должна выйти замуж за него завтра. Незнакомец. Человек,  за
которого я собиралась замуж, продал меня в руки этому.
     Мои фрейлины выбежали в холл, спрашивая, требуя ответов, ахая и охая.
Этого уж я никак не могла вынести.
     - Уйдите! - кричала я. - Оставьте меня одну!
     - Какое несчастье, миледи, увидеть его так рано.  Я  прочту  молитву,
чтобы защитить вас.
     Мой гнев захлестнул меня.
     - Я прошу вас уйти! Ничего страшного не  случится,  если  мы  увидели
друг друга перед свадьбой! Отстаньте от меня! Я хочу остаться одна.
     Они ушли покорно, но с  несчастными  лицами.  Я  стояла  под  горячим
душем. Он помогал мне успокоиться, но я не могла смыть боль. Я знала,  что
Лхарр сказал правду.
     Ланс! Ланс! Боль была невыносимой.  Отказ,  согласие,  побег,  отказ,
согласие,  побег.  Если  откажусь,  я  никогда  не  найду  дорогу   домой.
Невозможность побега Лхарр показал с очевидностью. Пастор Джарвис,  первым
делом, как капеллан Гхарра, служит своему лорду. Я должна идти за  Лхарра,
хотя это не может быть настоящим браком. Не может быть.



                                    5

     Я плохо спала прошлой ночью. Замужество означало, что по закону  Пути
я буду связанной с Лхарром до тех пор, пока один из нас  не  умрет;  Лхарр
прямо сказал мне, что если я по своей воле не поклянусь в этом,  он  силой
вырвет у меня клятву. Хотела бы я знать, как  он  это  собирается  делать?
Если я соглашусь, Лхарр может решить, что  я  оставила  надежду  вернуться
домой.  Он  должен,  по  крайней  мере,  освободить  меня  из  заключения.
Свободная, я, без сомнения, найду, куда пойти, и кого-нибудь, кто  поможет
мне.
     Но если я соглашусь, я буду замужем за  этим  одутловатым  лордом  до
конца своих дней. Дома или здесь, везде он будет моим мужем.
     Хотя мои мысли кружились, сменяя друг друга всю  ночь,  я  не  видела
никакого другого выхода, кроме согласия. Вдобавок, я боялась пустоты жизни
благородной дамы Гхарра.
     Жаклин разбудила меня задолго до назначенного времени. Она, Тамара  и
камеристка метались в течение нескольких  часов,  собирая  меня  и  щебеча
наперебой.
     - Какое счастье, миледи, выйти  замуж  за  такого  могущественного  и
хорошего лорда. - Тамара резко дернула костяной корсет и затянула его.
     - Он никогда не будет вас бить. Лхарр Одоннел регулярно колотит  свою
жену.  -  Маленькая  камеристка  протащила  через  мою  голову   несколько
церемониальных шерстяных нижних юбок.
     - У вас будут красивые дети, миледи.
     - Дом Халарека - лучший в Старкере-4.
     - К тому же он очень щедрый, миледи.
     - Он так хочет ребенка, миледи.  Вы  знаете,  его  маленькая  девочка
умерла в Сикнессе.
     - Откуда вы знаете, Там? Это было семь лет назад.
     Жаклин помогла мне надеть тяжелое белое платье из парчи и  застегнула
на шее свадебное ожерелье из массивных нефритовых бус. Их тяжесть еще  раз
напомнила мне, что все это не во сне, а наяву. Затем леди Агнес  и  Тамара
накинули длинную, отделанную мехом, мантилью из бархата  на  мои  плечи  и
расправили ее на длинном парчовом шлейфе. На голову мне водрузили  высокий
конус, покрытый бархатом и золотыми бусинами, из которого вуаль, увешанная
драгоценными камнями, струилась почти до пола.
     Я немного прошлась по комнате. Платье было очень жестким и заставляло
меня держаться прямо. Конус на голове я могла удержать только тогда, когда
двигалась осторожно и медленно.
     Прибыл военный  свадебный  эскорт  с  зелеными  погонами  собственной
лейб-гвардии Лхарра на плечах. Затем подошла свадебная  свита,  состоящая,
как я предположила, из женщин-родственниц или друзей семьи. Я не знала  ни
одну из них. Когда все собрались, началась церемония в Большом Зале. Потом
я пыталась вспомнить хоть что-нибудь об этом утомительном  шествии,  кроме
шума, дорогих  платьев,  запаха  духов  и  леди  Агнес,  напоминающую  мне
особенности   ритуального   обряда   и   нашептывающую   слова   известных
католических молитв и ответы.
     Внезапно среди лиц, которые заполнили улицу, я увидела знакомое  лицо
друга Питера. Я не могла вспомнить его имени.
     Резкий щипок леди Агнес вернул меня к действительности.
     - Мадам, вы позорите лорда таким неприлично дерзким взглядом.
     Я с отчаяньем посмотрела на этого человека.  Он  показал,  что  узнал
меня, слабой улыбкой и чуть заметным кивком головы. Вокруг меня  явственно
слышалось перешептывание. Я продолжала медленно двигаться к выходу и затем
к Большому Залу, пытаясь все время смотреть в землю перед  собой.  Впереди
какой-то оборванец выскочил из толпы и протянул руки к  золотым  браслетам
на руках дворянки. Он ничего не успел схватить,  увернулся  от  пытавшихся
задержать его рук и растворился в толпе.  Я  завидовала  ему.  Я  бы  тоже
хотела влиться в толпу и исчезнуть в ней, если бы могла. Позднее, если мой
знакомый поможет мне, если я  смогу  заказать  билет,  если,  если...  Мое
будущее было большим знаком вопроса. Даже  если  я  когда-нибудь  доберусь
домой, я никогда не выйду замуж.  Слезы  горя  и  разочарования  жгли  мне
глаза.
     Леди Агнес снова ущипнула меня.
     - Мадам, будьте внимательны! Все общество стоит в ожидании, когда  вы
пройдете к алтарю.
     Слезы застилали мои глаза, и сквозь их туман я увидела огромный  зал,
заполненный людьми. Из-за слез лиц я не могла  разглядеть.  Как  только  я
вошла в дверь, все встали на колени. Цветочными аромат  духов  смешался  с
тяжелым, едким запахом фимиама, выплывающим из галереи. Я не сводила  глаз
с грубого деревянного креста, который можно было разглядеть  сквозь  дымку
фимиама в передней части Зала. Когда я не могла одновременно справиться  с
удерживанием на голове тяжелого головного убора и  созерцанием  креста,  я
опускала глаза на каменный пол.
     Мои компаньонки отступили назад,  и  шепот  гостей  затих.  Я  стояла
одинокая и испуганная. Я взглянула на епископа и человека, стоящего  рядом
с ним, пытаясь скрыть свою дрожь. Лхарр шагнул  вперед  и  осторожно  взял
меня за ледяную руку. От этого момента до поцелуя время прошло как во сне.
Слова леди Агнес, так много раз повторенные ею, всплывали  в  памяти  сами
собой. Стояние на коленями и другие ритуальные движения  мною  также  были
хорошо заучены. Когда мы поднялись в последний  раз,  епископ  благословил
нас обоих и поцеловал Лхарра в обе щеки и  губы.  Лхарр,  отныне  мой  муж
навеки,  трижды  поцеловал  меня.  Затем  мы  двинулись  через  молчаливую
благоухающую толпу к возвышению на заднем плане Зала.
     - Я рад, что вы приняли это решение, - сказал Лхарр. -  Я  постараюсь
сдержать свое обещание. - Он слегка сдавил мою руку. - Я сделаю  все,  что
смогу, чтобы помочь вам поскорее привыкнуть к нашей жизни.
     Он кивнул моим дамам и  повернулся,  чтобы  поприветствовать  гостей,
которые устремились к нам. Мои дамы потянули меня в маленькую беседку  под
галереей и приступили  к  скучному  занятию  -  сплетению  из  моих  волос
некоторого подобия круглого гнезда для головного убора.
     Я и не представляла себе, какой тяжестью конус давил на мою  шею,  до
тех пор, пока леди Агнес не сняла его. Я вздохнула и с наслаждением  упала
в кресло, пододвинутое мне Тамарой. Тамара и Жаклин расчесывали мои волосы
и вплетали в них цветы и душистые  листья.  Леди  Агнес  возобновила  свои
нравоучения, на сей раз  посвященные  банкетному  этикету.  Я  слушала  ее
вполуха.
     Когда  леди  Агнес  закончила  свою  лекцию  и  поставила   конус   в
приготовленное для него гнездо, я попросила Донну,  маленькую  камеристку,
подержать зеркало. В нем я увидела разряженную  женщину  с  морщинками  от
большого напряжения вокруг губ и глаз. Однако я ничего не  могла  сделать,
чтобы что-нибудь изменить. Невесты Дома Халарека одевались именно  так  на
протяжении многих лет.
     Леди Агнес повела меня на мое  место,  справа  от  Лхарра.  Церемония
выражения ему почтения была в самом разгаре, но он прервал ее на некоторое
время, чтобы коротко и одобряюще мне улыбнуться и  нежно  поцеловать  леди
Агнес. Когда следующий вассал вышел вперед и  упал  на  колени,  церемония
возобновилась.
     Вассал положил свои руки между руками Лхарра и сказал несколько слов.
Лхарр в ответ тоже что-то сказал, поднял мужчину,  расцеловал  его  в  обе
щеки и отослал, дав  маленький,  красиво  упакованный  сверток.  Никто  из
мужчин не носил транслита, поэтому я ничего не поняла  из  того,  что  они
говорили.  Череда  мужчин,  желавших  выразить  свое  почтение,   казалась
бесконечной, хотя их было не больше тридцати. Ритуал для  каждого  из  них
тщательно соблюдался. Я старалась стоять неподвижно, так, как  меня  учила
леди Агнес, но у меня заболели шея  и  плечи,  зачесался  нос,  а  в  моих
шерстяных юбках мне с каждой минутой становилось все жарче и неудобней.  В
тот момент, когда я была уверена, что больше не смогу простоять неподвижно
ни минуты, оказалось, что все присяги на верность принесены. Мой муж повел
меня в ту часть зала, где был алтарь, и усадил в центре длинного стола.
     Это было сигналом к началу банкета.  Прислуга  в  темно-синей  ливрее
Дома вошла, неся огромные кувшины вина и пива, длинные деревянные  подносы
с  зажаренными  поросятами  и  олениной,  супницу  с   соусами,   огромное
количество хлеба и масла, желе, салаты, овощи. Я потеряла счет блюдам. Как
и мы, гости сидели парами, мужчина и женщина, и перед каждой парой  стояло
длинное блюдо. Я ела механически. Еда казалась абсолютно  безвкусной.  Моя
прежняя жизнь не вернется. Я никогда не освобожусь от Лхарра, никогда.  До
тех пор, пока он не умрет. Бог тому свидетель, что я не могла ни убить, ни
как-нибудь еще умертвить его. Но это очень жестокий мир.  Возможно,  я  не
буду связана с ним всю жизнь.
     Вскоре я съела все, что мои корсеты могли мне позволить, но  еду  все
приносили. Лхарр негромко переговаривался  с  гостями,  иногда  уговаривая
меня попробовать немного  фруктового  пудинга,  или  мясного  салата,  или
запеченной картошки.
     Шум в  Зале  нарастал  по  мере  того,  как  гости  насыщались.  Люди
беседовали, собравшись в кучки между столами. Одни гости привели  с  собой
собак, другие - детей, третьи принесли ястребов. Дети и  собаки  играли  и
бегали друг за другом под столами. Над головами ястребы  с  резким  криком
сбивали маленьких птичек, которые вылетали из пирогов. Я не могла  понять,
как повара, запекая пироги до румяной корки, не повреждали птичек. Стоя на
полу, владельцы птиц подбадривали своих ястребов и, между  глотками  пива,
заключали пари, крича во всю мощь своих  легких.  Под  столом  для  бриджа
охотничья  собака  громко  грызла  кость.  Вдруг   она   зарычала,   и   я
почувствовала возню мускулистого животного прямо у своих ног.
     Я убрала ноги  под  свой  стул  так  далеко,  как  только  смогла,  и
попыталась не обращать внимания на шум под столом. Паж  предложил  длинный
ряд мясных пирогов. Лхарр пожелал взять кусок для меня.
     - Прошу, мадам. Вы почти ничего не едите. Возьмите немного  пирога  и
пива, чтобы его запить.
     Я замотала головой.
     - Спасибо, милорд, но я уже сыта и больше ничего не хочу.
     Лорд Карн сделал пажу знак, чтобы он удалился. Другой паж держал вазу
с фруктами и сыром сзади нас. Лхарр предложил их. Когда я  снова  покачала
головой, он выбрал жесткий прямоугольный плод и  сделал  пажу  знак  нести
блюдо дальше. Он посмотрел на меня.
     - Разве вы закончили...
     Лхарр кивнул Гарету, своему сенешалю,  и  он  подошел  к  музыкантам,
чтобы объявить: "Танцы".
     Лхарр отодвинул свой стул.
     - Прошу. Мы начнем первый тур. - Он встал и протянул мне руку.
     Под жестким корсетом мой желудок забурлил. Кроме того,  я  не  хотела
быть рядом с этим человеком, если этого можно было избежать. Но  я  должна
быть вежливой.
     - Милорд, я съела лишнего...
     Он взмахнул рукой:
     - Прошу, мадам.
     - Я не знаю ваших танцев, милорд, - пробормотала я.  На  лице  Лхарра
была видна интересная смесь раздражения и веселья.
     - Это я знаю. Но первый танец - необходимая часть  нашего  свадебного
ритуала. Пойдемте.  -  Он  пододвинул  свою  руку  ближе.  -  Мы  заменили
традиционную тракку тем, что вы называете вальсом.
     Я все еще сидела, и Лхарр обхватил рукой мое запястье.
     - Наши гости ждут. - В его голосе и глазах была твердость. Об  отказе
не могло быть и речи.
     Я чувствовала, что если я не встану, он силой поднимет меня, со стула
и потащит по полу. Я неохотно подчинилась. Он резко сдернул мою  бархатную
накидку со шлейфом и  приказал  пажу  отнести  ее,  затем  повел  меня  на
изразцовый пол. Он плавно двигался под музыку, делая старомодные па  легко
и  грациозно.  Это  разбудило  во  мне  мучительные  воспоминания  о  моих
вечеринках и Лансе.
     Гости объединялись в танце, по  две  или  три  пары  одновременно,  и
многие из  них  танцевали,  сильно  и  грациозно  кружась,  что  я  всегда
связывала с вальсом. Но даже с умелым партнером и не кружась, я  не  могла
радоваться танцу.  Съеденная  пища  подкатывала  к  горлу.  Головной  убор
оттягивал мою шею, и  от  этого  началась  невыносимая  головная  боль.  Я
мечтала только о том, чтобы сесть.
     - Милорд...
     Но выражение его лица ясно дало понять,  что  он  не  станет  слушать
меня, и мое обращение осталось без ответа. Мы продолжали танцевать.  Число
гостей, привлеченных музыкой, все увеличивалось. Музыканты ускорили  темп,
и все закружилось быстрее. Этого я уже не могла вынести.
     - Лорд Карн, я должна сесть, или меня вырвет. Пожалуйста.
     Он взглянул на меня, вероятно, для того, чтобы увидеть, правду  ли  я
говорю.
     - Конечно, миледи.
     Он выпустил меня из объятий и повел к моему креслу. Он вежливо  помог
мне сесть.
     - Я надеюсь, вам скоро станет лучше, мадам, - сказал он. - А я, между
тем, должен исполнять роль хозяина. - Он поклонился и отошел от стола.
     Вскоре я увидела его, пробирающегося через толпу к двум  джентльменам
средних лет, которые пьяно отмахивались  друг  от  друга  своими  тяжелыми
кружками. Из-за смеха, криков, музыки услышать то, что он сказал им,  было
невозможно, но мужчины как-то съежились, зашаркали  ногами,  затем  повели
плечами, засмеялись и пожали друг другу руки.
     На  другом  конце  зала  жонглер   забрасывал   звенящие   серебряные
колокольчики в кольцо над своей головой. Рядом с ним на маленькой площадке
группа акробатов показывала свои трюки. Их гибкость так меня поразила, что
я не обратила внимания на то, что за моей спиной  стоит  мужчина,  до  тех
пор, пока он не заговорил со мной.
     - Не окажете ли мне честь своим следующим танцем, миледи? - сказал он
на штернланге.
     Когда я обернулась, чтобы посмотреть на него, он вежливо поклонился и
протянул руку. У него было спокойное приятное лицо с, казалось,  типичными
для Гхарра карими глазами.  Одет  он  был  в  зеленую  тунику,  а  меха  и
драгоценности  на  нем  указывали,  что  он  или  дворянин   или   богатый
коммерсант.
     Я улыбнулась и покачала головой.
     - Извините, я себя плохо чувствую. Может быть, позже...
     Мужчина сделал сочувствующий вид:
     - Может, тогда я смогу приободрить вас песней? Песня может  облегчить
душевные муки. - Не дожидаясь  ответа,  он  подозвал  одного  из  бродячих
музыкантов и попросил принести лютню.
     Мне не нужно было общество.
     - Я бы лучше...
     Он очаровательно улыбнулся, повернул лицо к лютне и, слегка ударяя по
струнам, негромко  запел.  Его  голос,  приятный  мягкий  тенор,  и  песня
успокаивали,  хотя  я  не  понимала  цыганских  слов.  Время  от   времени
вспыхивающий  зеленым  светом  камень  на  его  кольце  также   действовал
успокаивающе. Я расслабилась и закрыла глаза. Незнакомец пел и пел, и  шум
вокруг нас стих, была слышна только песня. Я почти уверилась  в  том,  что
это  специальный  человек,  развлекающий  гостей,  достаточно  богатый   и
известный,  когда  он  положил  лютню.  Наступила  тишина,   затем   взрыв
аплодисментов, а потом вокруг нас снова были слышны смех и крики.
     -  Ну  как,  теперь  лучше?  -  В  его  голосе   слышалась   вежливая
заботливость.
     Я открыла глаза и улыбнулась ему.
     - Да. Ваша песня восхитительна.
     Он улыбнулся в ответ и вернул лютню ее владельцу.
     - Прекрасный комплимент от прекрасной дамы. Я много репетировал. А  в
качестве вознаграждения я требую танец, пока ваш лорд не появился здесь.
     Он был намного наблюдательней меня.  Лхарр  быстро  пробирался  через
толпу к главному столу. Он выглядел необычайно взбешенным. Я  решила,  что
нарушила некоторые правила женского этикета, разговаривая с этим мужчиной,
но песня так успокоила меня, что я не тревожилась об этом.
     Я повернулась к певцу.
     - Танец за такую песню -  небольшая  плата.  Но  только  медленный  и
спокойный.
     Он засмеялся и грациозно поклонился.
     - Как прикажете, Ларга.
     В первый раз ко мне обратились, используя мой новый титул. Незнакомец
помог мне встать на ноги. Я оценила свое положение. Я все еще неважно себя
чувствовала, но тошноты не было. Все должно было быть в порядке.
     Мужчина шутил и непринужденно разговаривал,  пока  мы  пробирались  к
площадке   с   музыкантами.   Распорядитель   склонился   перед   нами   и
подобострастно улыбнулся в ответ на приказание незнакомца,  сказанное  ему
шепотом.
     - Слушаюсь, милорд.
     Мой ум, как бы дремавший после приема большого количества пищи, вдруг
встрепенулся, когда я услышала этот титул.  Он  был  не  коммерсант  и  не
нанятый для развлечения гостей человек, он был член Дома. Вероятно,  Лхарр
просто искал повод для своего  раздражения.  Леди  Агнес  очень  доходчиво
объяснила мне, чего нельзя делать, чтобы не попасть в неловкое  положение.
Я не чувствовала себя виноватой. Я дотронулась до руки незнакомца.
     - Милорд? Кто вы?
     - Зачем друзьям титулы? Зовите  меня  Ричард.  -  Он  завел  меня  на
площадку для танцев. - Моя мать появилась здесь так же, как и вы, - сказал
он, не давая мне времени для  дальнейших  раздумий,  -  хотя  ее  народ  -
близкие родственники Гхарра. Но почему говорим обо мне? Я  думаю,  нет  ни
одного человека из девяти Семей, кто не хотел бы узнать что-нибудь о  вас.
Карн держит все в такой тайне, что вы представляете  собой  самую  большую
загадку. Я бы хотел быть первым, кто что-нибудь  узнает  о  вас.  Как  вам
нравится ваш новый Дом?
     - Дом? Фру - мой дом, милорд.
     - Хм. Интересно. Так как вам здесь нравится?
     Разговаривая со мной, он уже знал ответы  на  свои  вопросы.  Мне  не
нравилось быть в таком положении. Я могла сказать  ему  что-нибудь  такое,
что он смог бы использовать для сплетен. Я  дотронулась  до  транслита  на
моей шее.
     - Я одинока, потому что никто не знает ни  моего  родного  языка,  ни
галака, ни  штернланга,  кроме  Лхарра.  Жили  вы  когда-нибудь  там,  где
страстно хотели услышать родной язык и где никто не говорил на нем?
     - Со мной такое было, я провел год в школе вне Вселенной. До  эмбарго
Гильдии на пассажиров Семей. Я понимаю, о чем вы говорите.
     Он закружил меня в сложном вращении. Это было ошибкой, если  этим  он
намеревался довести меня до изнеможения, чтобы получить информацию, потому
что  у  меня  закружилась  голова,  и  моему  желудку  это,  конечно,   не
понравилось.
     - Я должна сесть, милорд.
     Он улыбнулся, мы дотанцевали  до  края  площадки  для  танцев,  и  он
положил руку мне на спину, чтобы направить меня к помосту.
     - Расскажите мне о своей семье, - сказал он.
     Я не видела, каким образом эта информация  может  нанести  какой-либо
вред, и чувствовала себя достаточно хорошо для того,  чтобы  рассказать  о
своем доме до того дня, когда моя  жизнь  без  моего  согласия  так  круто
переменилась.
     - Питеру, моему старшему брату, 28 лет, и он капитан "Феникса".  Жаку
шесть, и моей младшей сестре Шарин восемь.
     - Вы должны гордиться Питером.
     Я чуть улыбнулась.
     - Да.
     Ричард вел меня вокруг группы акробатов.
     - Вы уже переехали на новую квартиру?
     Внезапное изменение темы разговора смутило меня.
     - Новую квартиру?
     - Да. Теперь, когда вы замужем, вы переедете в  поместье,  не  правда
ли? - В его голосе звучали странные нотки, а глаза...
     Было ошибкой вести разговор  о  доме  и  семье.  Я  чувствовала,  что
вот-вот заплачу. Было ошибкой выйти из-за стола с этим мужчиной. Его  рука
скользнула в бессознательном движении по моей спине и обвила талию.  Я  не
могла вспомнить, не сделала ли я чего-нибудь, что, по крайней мере на Фру,
считается флиртом, а он это неверно истолковал как  мой  интерес  к  нему.
Если флирт с незнакомыми людьми считался неприличным для замужней  женщины
на Фру, то уж здесь, вероятно, это грозило неделями на хлебе и воде.
     - Ваша рука не на месте, милорд. Уберите ее. - Я  хотела,  чтобы  мой
тон был резким и, по возможности, жестким, но это вышло как-то неуверенно,
выдавая и мое нездоровье, и близко подступившие слезы.
     Ричард засмеялся и убрал руку. Он перестал задавать  вопросы.  Лилась
музыка, звенели бубенчики на  жонглере,  вблизи  нас  оглушительно  кричал
человек, много выигравший в кости. Я удивлялась этим людям, которые  могли
есть за четверых, потом играть, и  танцевать,  и  петь,  в  то  время  как
единственное, что мне хотелось  -  сесть.  Я  вся  дрожала  от  тошноты  и
усталости. Мы шли по галерее к возвышению.
     Ричард нагнулся так, что его губы были у моего  уха,  чтобы  я  лучше
могла слышать его через шум Зала.
     - Вы уже видели лейб-гвардейцев лорда Карна?
     - Лейб-гвардейцев? - Я приостановилась. Я вспомнила ужас  пробуждения
в кабине Черного Корабля, когда вокруг меня были солдаты,  личные  солдаты
Лхарра. - Да. Я их видела.
     - Я слышал, они очень хороши. Очень ловкие, изящные. - Его тон  снова
стал резким.
     Не нужно было жить в военизированном  мире,  чтобы  понять,  что  эту
информацию не следует разглашать. Я равнодушно пожала плечами.
     - У нас, на Фру,  нет  солдат,  поэтому  мне  не  с  чем  сравнивать.
Расскажите мне о вашем кольце, Ричард. Я никогда такого не видела.
     Это была очень  неуклюжая  попытка  сменить  тему  разговора,  но  на
большее  мой  вращающийся  разум  способен  не   был.   Легкая   судорога,
пробежавшая по губам Ричарда, показала мне, что он  все  понял,  но  решил
удовлетворить мою  просьбу  и  поднес  свою  руку,  чтобы  я  лучше  могла
разглядеть его кольцо. Золотая змейка с рубинами вместо глаз выползала  из
глубины камня темно-зеленого цвета.
     - Зеленый и золотой - цвета моего Дома. Я видел это в окне ювелира на
Ригель-4. Ювелир превзошел самого себя, сделав эту вещь только для меня. А
я снимаю это кольцо с пальца, - он это продемонстрировал, -  и  отдаю  его
той, которой хотел бы оказать  особую  честь.  Или  думать,  что  оказываю
честь. Затем я закажу другое, такое же.  Я  дарю  такую  малость,  что  не
думаю, что кто-нибудь поймет это не так, как  нужно.  -  Он  протянул  мне
кольцо. - Вот, возьмите его...
     - Моя жена не станет  принимать  подарки  от  вас,  Ричард.  -  Мы  с
Ричардом отпрянули. Лхарр положил свою руку по-хозяйски на мою талию. -  Я
хочу поговорить с Ларгой. Наедине.
     Ричард снова надел свое кольцо на  палец  с  таким  видом,  будто  он
снимал его только  затем,  чтобы  показать  мне  работу  ювелира,  постоял
несколько секунд, показывая Лхарру, что его ледяной взгляд не смутил  его,
затем галантно мне поклонился и не спеша отошел.
     Выражение лица Лхарра  испугало  меня.  Я  быстро  говорила,  пытаясь
оправдаться.
     - Его лицо, его манера себя держать, все в нем говорит о том, что  он
считает себя неотразимым, правда, лорд Карн?
     - Так вот почему вы провели с ним столько времени, мадам? Поэтому  вы
с ним избегали меня? Он очаровал вас?
     - Избегали вас? - Я покачала головой. - Не понимаю, с чего вы  взяли,
что мы  вас  избегали?  Что  до  Ричарда,  то  он  забавлял  меня,  и  его
комплименты произвели на меня некоторое впечатление.
     Лхарр завел меня в нишу.
     - О чем вы говорили?  -  Его  интонации  собственника  затронули  мою
гордость.
     - Я не понимаю, что вам за дело до этого?
     -  Мой  злейший  враг  ухаживает  за  вами,  поет   и   танцует.   Он
расспрашивает вас, предлагает подарки, а вы говорите, что это не мое дело?
     - Наше "перемирие" не будет слишком продолжительным, милорд, если  вы
и не пытаетесь доверять мне. У меня достаточно здравого смысла,  чтобы  не
принимать  подарки  от  незнакомых  людей.  И  меня  не  следует   считать
непроходимо глупой. Ричард  не  получил  никакой  информации,  кроме  той,
которую он мог легко узнать в любом другом месте и, вероятно, более точно.
Что я знаю о вашем мире, кто ваши враги? Он лишь пытался познакомиться  со
мной. Вы, вероятно, можете себе представить...
     Но он не мог себе представить.  Его  лицо  делалось  все  холоднее  и
жестче.
     Я вскинула руки.
     - Милорд, мне  никогда  не  приходило  в  голову,  что  врагов  могут
пригласить на свадьбу. - Я кинулась в контратаку, говоря,  что  он  должен
был указать мне опасных людей. Но он не принял вызова. Это был его мир,  и
я не знала, какое наказание ждет жен, осмелившихся дерзить.
     Лхарр глубоко вздохнул. Он едва сдерживал душащий его гнев.
     - Мы в безопасности, вы и я, если он здесь, - сказал  он  наконец,  -
потому что его никогда не бывает в поместье, когда его наемники  выполняют
свою работу. Он научился этому за много лет.
     Наемники. Бог мой! Одно дело знать их  по  книгам,  совсем  другое  -
разговаривать, возможно, в присутствии одного из них.
     - Вы уверены? - Я пыталась скрыть дрожь в голосе. Лхарр  мог  решить,
что он дрожит от страха, но это было не так. Самым ужасным  было  то,  что
мир, в котором возможны такие вещи, продолжает существовать.
     - Вполне. Хотя я принял некоторые меры предосторожности.
     Как спокойно он сказал о "мерах предосторожности" против убийц. Но  я
должна буду тоже научиться говорить об этом. Возможно, мне  придется  жить
здесь долго.
     - Если он ненавидит вас, почему  бы  ему  не  получить  удовольствие,
самому убив вас?
     Рука Лхарра на мгновенье сжалась. По-видимому, по его  понятиям,  это
была верная реакция.
     - Да, он попытается, но не раньше, чем будет  уверен,  что  полностью
разрушил мой Дом. Убить меня недостаточно. Сначала он хочет увидеть  руины
моего Дома.
     Я закрыла глаза и  пыталась  подавить  раздражение,  вызванное  таким
сообщением. Уничтожить сотни жизней? В угоду ненависти одного человека?  Я
изо всех сил старалась продолжать разговор. Я должна знать намного больше,
чем я теперь знаю, чтобы жить здесь.
     - Что заставило вас так ненавидеть друг друга?
     Лхарр запустил руку в свои волосы.
     - Мне трудно это объяснить такой, как вы. - Осторожно взяв  меня  под
руку, он вывел меня из галереи обратно к свету и шуму Зала. - Мы не должны
были уходить так надолго.  -  Он  умело  обошел  пьяного  гостя,  который,
ослабев, храпел, прислонившись к одной из колонн.  -  Наши  предки  начали
кровавую междоусобицу, точнее, прадеды.  Они  прибыли  с  первыми  Черными
Кораблями. Десятый Лхарр,  мой  прадед,  завладел  единственной  женщиной,
захваченной  в  том  путешествии,  пленницей  герцога  Харлана.  Остальное
намного сложнее. Ну, и в результате Дом Харлана,  по  мнению  Ричарда,  не
может успокоиться, пока не погибнет все, на чем  стоит  Дом  Халарека.  На
самом деле, Ричард считает, что у него есть свои причины для  того,  чтобы
уничтожить нас. - Лхарр отогнал  эти  мысли.  -  Но  сегодня  должен  быть
счастливый вечер. Я больше ни слова не скажу об этой кровавой ссоре.
     Мы поднялись на помост. Он пододвинул мне мое кресло.
     - Попытайтесь забыть все, что  я  вам  рассказал.  Желаю  вам  хорошо
провести время.
     Я взглянула на него. Он был вполне серьезен. Он и в самом деле думал,
что я могу хорошо проводить время, будучи насильно взятой в жены  и  после
того, как мне рассказали, что в замке могут  быть  наемные  убийцы.  Пусть
даже только тогда, когда лорда Ричарда здесь нет.
     Лхарр ответил на вопрос, который  прошептал  ему  Гарет,  затем  сел,
чтобы полакомиться фруктами. Гости,  множество  гостей  подошли  к  столу,
трезвые  и  пьяные,  мужчины  и  женщины.  Дамы  делали  мне  комплименты,
поздравляли с удачным замужеством, превознося до небес добродетели Лхарра.
Мужчины хотели танцевать, и я должна была танцевать с каждым из них. Таков
ритуал. Их было так много, что их имена и лица безнадежно  растворились  в
дыме их трубок и витающем вокруг кислом запахе. Все это, вместе с жарой от
моих нижних  юбок  и  мучительной  попыткой  удержать  на  голове  высокий
головной убор, в конце концов привело к нестерпимой головной боли.
     Я танцевала с официальным представителем Гильдии, когда от  усталости
и напряжения я чуть не упала на него.  Он  выразил  сочувствие,  хотя  был
сильно не трезв, и помог мне вернуться на  место  за  столом.  Так  как  я
рассказала ему, что имела дело с Гильдией, он записал адрес Гильдхолла  на
моей салфетке, передал ее мне с витиеватым поклоном и удалился.  Я  сидела
несколько минут с закрытыми глазами, пытаясь прогнать головную боль. Когда
я наконец взглянула на холл  снова,  он  был  почти  пустой.  Пока  я  без
остановки танцевала, большинство гостей уехали домой или ушли спать. Лхарр
отдыхал сзади меня, в руках у него была запотевшая от содержащейся  в  ней
прохладной жидкости кружка. В моей голове пульсировала боль.
     Я встала, слегка шатаясь.
     - Извините меня, милорд, я иду спать.
     - Не извиняю.
     Моя голова болела так, что я ни о чем не могла больше  думать.  И  от
усталости и боли я надерзила ему.
     - Я не собиралась спрашивать у вас разрешения, милорд. Это всего лишь
форма вежливого обращения.
     В тот момент, когда вырвались эти слова, я поняла,  что  разговариваю
слишком дерзко, да еще в присутствии гостей, но  была  слишком  усталой  и
несчастной, чтобы выбирать слова. Если бы только можно  было  скрыться  от
всех в каком-нибудь месте и сосредоточиться, я  смогла  бы  избавиться  от
головной боли. Я повернулась, чтобы уйти.
     Лхарр вскочил на ноги и схватил меня за руку.
     - Вы не уйдете, пока последний гость не пойдет спать  или  не  упадет
под стол.
     Я попыталась высвободиться.
     - Я была любезна с пьяными мужчинами. Я танцевала до упаду. Я терпела
гам и вонь до тех пор, пока моя голова не стала  раскалываться.  Это  все,
что я для вас могу сделать за вечер.
     Рука Лхарра сжала мою сильнее.
     - Вы заблуждаетесь, мадам. Сядьте.
     Он с силой дернул меня за руку вниз, так, чтобы я села, но  я  смогла
устоять. На мои глаза набежали слезы, отчего я  еще  больше  рассердилась,
потому что не хотела, чтобы он меня видел плачущей.
     - Пустите!
     Его глаза и голос были холодными как лед.
     - Делайте, что вам говорят!
     - Я не останусь здесь! - Я изо  всех  сил  пыталась  освободить  свою
руку, чтобы сбежать от этих холодных золотистых глаз.
     Но его хватка была железная.
     - Ведите себя прилично, мадам. Вы позорите меня.
     Я окинула взглядом гостей, оставшихся в Зале. Здесь  и  там  догорали
свечи, утопая в расплавленном воске. Представительный мужчина свалился  со
своего стула с булькающим звуком, да так и остался лежать.
     - Эти пьяницы не заметят, если даже  потолок  рухнет  на  их  головы.
Пустите меня!
     Я попыталась оттолкнуть его руку, но не смогла. Я смотрела на него  с
вызовом, кусая губы, чтобы не расплакаться. Он с силой потянул меня  вниз.
Когда я не села, он дал мне пощечину.  Я  задохнулась  от  возмущения.  Он
у_д_а_р_и_л_ меня! Моя щека нестерпимо болела, но эта боль бледнела  перед
моим гневом. Он _у_д_а_р_и_л_ меня!
     В ответ я сама что было сил ударила его. Лицо его побелело,  глаза  и
губы сузились. Он зажал обе мои руки одной  своей,  а  другой,  свободной,
отхлестал меня по лицу. Боль в моей голове удвоилась.
     Но  эта  боль  была  ничто  по  сравнению  с  моим   потрясением.   Я
у_д_а_р_и_л_а_   человека.   Я   _у_д_а_р_и_л_а_   человека.    Спокойная,
рассудительная, культурная - мое представление о самой  себе  рушилось.  Я
позволила злобе выйти из-под контроля. И более того, я  желала  _с_н_о_в_а
ударить его. Головная боль и ужас перед собственным  поведением  ошеломили
меня. Я заплакала и никак не могла остановиться.
     Спустя несколько минут я осознала, что Лхарр разговаривает со мной. Я
взглянула на него, но хотя я могла и видеть, и слышать,  что  он  говорит,
для моей пульсирующей головы звуки ничего не значили. Он поднял свою  руку
снова, но затем опустил ее и освободил мои запястья. Мне  была  необходима
хоть какая-нибудь опора. Мои колени подгибались. Я почти падала, когда  он
рукой подхватил меня. Я обрушилась на него так, что это его  испугало.  Он
шептал мне что-то на ухо, но я, все видя и слыша, ничего не могла  понять.
Лхарр бережно усадил меня в кресло, затем снял  тяжелый  головной  убор  с
гнезда из заплетенных кос и положил его на стол.
     Я пребывала в состоянии, похожем на сон. Было тихо и спокойно,  затем
послышались низкие голоса, меня осторожно подняли, рядом оказалось  плечо,
на котором убаюкивали мою больную голову. Потом ласковые руки расшнуровали
корсеты и расплели мои туго заплетенные косы. В голове начало проясняться.
Мужчины говорили о чем-то по-цыгански, настаивая, Лхарр отказывался. Как я
почувствовала сквозь сон, кто-то закончил готовить меня для сна  и  накрыл
одеялом. Рука легко погладила меня по щеке, и затем прикроватные занавески
с мягким шуршанием закрылись.



                                    6

     Я  сладко  потянулась  и  вновь  поуютнее   устроилась   в   постели.
Разрисованные постельные занавеси приглушали обычную трескотню служанок. Я
медленно открыла глаза. Свет проникал сквозь небольшую щель  в  занавесях.
Эта кровать была не моя. Она была больше, а занавеси были, как у Халарека,
голубые.
     - Леди Жанна, вы проснулись? - И они все захихикали.  Я  перекатилась
по постели и приподнялась на локтях. Тамара заглянула за занавеску.
     - Вы одна?
     - Кто?.. - Потом я вспомнила последнюю ночь и тут  впервые  заметила,
что другая половина постели была измята. Мне не хотелось думать  об  этом.
Когда  Тамара  откинула  занавес,  я  села  и  огляделась.  Комната   была
значительно больше моей, но мои гобелены оживляли эти  каменные  стены,  а
каменный пол устилали привычные ковры. Самым приятным было воспроизведение
окна моей комнаты, через которое проникал поток солнечного  света.  Тамара
поставила тапочки передо мной.
     - Не будет ли лорд Карн так любезен принести ваши вещи на вашу  новую
квартиру, миледи? Вы не могли не заметить вашего  окна.  Остальное  -  так
серо в сравнении с ним.
     Я недоверчиво посмотрела на служанку.
     - Лорд Карн устроил все это?
     - Да. Он выбрал ваши вещи перед вашим приходом,  даже  сконструировал
окно для вас. Он хочет, чтобы вы чувствовали себя как дома, миледи.
     Камеристка  сделала  свою  работу  на  редкость  быстро.  Я  села  за
туалетный столик, и Жаклин принялась приводить в порядок мои волосы.
     - В котором часу я пришла прошлой ночью, Жаклин?
     - Я не знаю, миледи. Вы и милорд уже спали, когда мы вошли.
     - Разве не ты укладывала меня?
     - Нет, миледи. Это должен был сделать его светлость.
     Я подумала о чьих-то заботливых руках и покраснела. Жаклин продолжала
говорить без умолку.
     - Мы встретили свидетелей, когда поднимались сюда. Они  сказали,  что
вы остались вдвоем.
     - Свидетели?
     - Да, миледи. Это стало обычным после свадеб Семьи. Но  они  сказали,
что лорд Карн отослал их прочь. Он сообщил им, что целостность печати была
заверена на его Черном Корабле перед тем, как он покинул орбиту Фру.
     Я сидела ошеломленная. Он не только лишил меня невинности  без  моего
согласия, но и другие _н_а_б_л_ю_д_а_л_и_, как он делает  это!  Варварство
такого ритуала  лишило  меня  дара  речи.  Выходка  подобного  сорта  была
распространенной среди  дворянских  семей  Земли  в  древние  времена,  но
все-таки это было тысячи лет назад.
     Шок сменился гневом. О каком "перемирии" могла  идти  речь,  если  он
продемонстрировал свое  презрение  столь  явно?  Как  может  один  человек
унижать другого до такой степени?
     Кто-то громко постучал в дверь. Я была слишком взбешенной  для  того,
чтобы ответить, поэтому Тамара сделала это за меня.
     - Кто там?
     - Лхарр. Ларга готова?
     Гнев охватил меня с новой силой. Мною распоряжались так, как будто  я
была вещью. Он _в_л_а_д_е_л _м_н_о_ю  _к_а_к  _с_о_б_с_т_в_е_н_н_о_с_т_ь_ю
и доказал это при свидетелях! Я была не в силах что-либо произнести.
     Жаклин поспешила к двери. Когда Лхарр вошел,  она  и  другие  женщины
сделали глубокий реверанс. Он был одет в кожаный пиджак поверх одежды  для
верховой езды и в высокие блестящие  ботинки.  Вопросительно  взглянул  на
женщин. Затем его глаза встретились в зеркале с моими.
     - Почему вы не готовы?
     Я не понимала, о чем он спрашивал, но было  ясно,  что  у  него  свои
планы, о которых он даже не посоветовался со мной.  Он  не  утруждал  себя
любезностями по отношению к жене. Я уже потому была  ниже  его,  что  была
женщиной; я была собственностью, вещью, у которой прав не  больше,  чем  у
коровы или собаки. Эта мысль представила мое будущее в черном цвете.
     Затем гнев и жизненный опыт пришли мне на помощь. Судя по всему,  мне
придется жить в мире, где женщин  рассматривают  как  детей  или  движимое
имущество, но я не намерена терпеть это по отношению к себе.
     Я  надменно  повернула  голову,  как  те  женщины,  что  так  холодно
осматривали  меня  прошлой  ночью,  и  посмотрела  на   Лхарра   со   всею
холодностью, на которую была способна.
     - Готова для чего, лорд Карн?
     Он  оцепенел.  Воцарилось  долгое  молчание.  Мои  женщины  принялись
беспрестанно двигаться или суетиться с  тем,  что  было  у  них  в  руках.
Неужели мое желание знать это чем-то их обеспокоило?  Наконец  Донна,  моя
камеристка,  сделала  несколько  шагов  в  сторону  Лхарра,  открыла  рот,
запнулась, закрыла рот  и  сделала  глубокий  реверанс.  Находясь  в  этом
положении, она сказала:
     - Прошу прощения, лорд, но мы ничего не говорили Ларге Жанне  о  том,
что нужно собираться. И никто не будил ее.
     Донна дрожала, и  ее  глаза,  хотя  и  смиренно  потупленные,  нервно
сновали из стороны в сторону. Меня интересовало, как Лхарр отреагирует  на
ее нахальство. Ударит? Ведь она всего лишь рабыня.
     - Мы сегодня охотимся с графом Джастином. Я просил часового разбудить
Ларгу при смене караула.  Он  будет  наказан  за  забывчивость.  И  вы  не
выполнили свои обязанности, мисс. Такое не должно повторяться.
     Донна опустилась еще ниже к полу, коснулась  своей  шеи  и  зашептала
что-то по-цыгански.
     - Никогда не выключайте транслит в присутствии вашей  леди,  мисс!  -
резко произнес Лхарр.
     Донна, покраснев от ярости, покорно щелкнула крошечным выключателем и
выбежала  из  комнаты,  забыв,  что  не  была  отпущена.   Жаклин   быстро
заговорила:
     - Простите ее, пожалуйста, милорд. Она еще  молода,  и  ей  предстоит
многому научиться.
     Лхарр довольно усмехнулся.
     - В ее неловкости есть шарм. Она  прощена.  Госпожа  Жаклин,  госпожа
Тамара, немедленно оденьте вашу леди для участия в охоте.
     Тогда я встала, мое сердце сильно билось.
     - Я не умею охотиться.
     Я сжала губы, чтобы они не дрожали, и ждала. Интересно, какими  здесь
будут последствия неподчинения желаниям мужа, когда даже  вопросы  к  нему
так расстраивают Моих женщин?
     Рот его сжался.
     - Научитесь. Леди, делайте, что приказано!
     Мои женщины встрепенулись от его резкого голоса и бросились исполнять
приказ. Я собрала все свое мужество. Я должна настоять на своем сейчас,  в
самом начале. Я могла бы узнать о последствиях здесь, теперь, в  приватной
обстановке.
     - Я не охочусь, потому что не умею убивать. Так же, как  и  весь  наш
народ.
     Лхарр посмотрел на меня так, как будто я вообще ничего не говорила. Я
почувствовала себя так, будто ничего не делала. Я понимала, что  он  делал
мне ясный, едва уловимый намек. Если бы он не слышал того, что я  сказала,
ему ничего не надо было делать. Я открыто бросила ему вызов  на  свадебном
пиру, и он должен был наказать меня за это. Так устроен этот мир. Мой гнев
ослабел. Мне давали шанс повиноваться. Он мог  бы  заставить  меня  силой.
Вероятно, так бы и случилось, если бы  я  не  выполнила  его  приказов.  Я
отвела  глаза  от  его  спокойного,  невозмутимого  лица.  Мне  захотелось
посмотреть на необходимость повиноваться с другой стороны: каждая  встреча
или место моего посещения  могут  впоследствии  оказаться  полезными.  Это
будет мне компенсацией за участие в охоте.
     Тамара достала ярко-голубую юбку с подобранными  под  пару  шляпой  и
жакетом. Жаклин направилась помочь мне надеть платье. Тамара принесла пару
остроносых ботинок и стала на колени, готовясь снять мягкие тапочки. Лхарр
не двигался и не собирался уходить.
     - Подождите, - приказала я.
     Женщины перевели взгляд с меня на Лхарра, снова на меня  и  снова  на
Лхарра. Я с трудом сдерживала раздражение.
     - Вы не могли бы выйти, сэр?
     Лицо Лхарра выразило изумление.
     - Но вы моя жена, мадам.
     Я открыла рот, чтобы отпарировать, вспомнила стоящих  рядом  фрейлин,
чьи-то заботливые руки ночью и проглотила слова.  Кажется,  он  знал,  как
выглядит каждый сантиметр моего тела.
     Но это ничего не меняло для _м_е_н_я_.
     - Для меня вы пока посторонний, милорд. Я  не  буду  переодеваться  в
вашем присутствии. Это будет меня слишком стеснять.
     Лхарр пожал плечами и  вышел.  Ему  хватило  учтивости  не  упомянуть
предыдущую  ночь.  Внутренний  голос  подсказывал  мне,  что  он   сдержал
обещание. Он не насиловал меня, а только для  видимости  спал  на  той  же
кровати. Но это еще больше рассердило меня. Ничего хорошего  я  не  хотела
больше слышать об этом мужчине. Он лишил меня  моего  будущего.  Он  лишил
меня любви и семьи.
     Женщины  возобновили  переодевание,  но  все  эти  прикосновения  рук
раздражали меня до тошноты.
     Я оттолкнула их руки.
     - Все! Уйдите прочь! Я всю жизнь одеваюсь сама. Я сделаю это  быстрее
без вас.
     Последовало молчаливое изумление.
     - Миледи...
     - Никогда...
     - Вы не должны...
     Да, я вспомнила, что произошло перед этим. Я послала за Лхарром.
     - Не сердитесь на них, милорд, но так будет быстрее.
     Он без колебания кивнул.  Женщины  присоединились  к  Донне  в  своей
комнате, а я впервые за месяц оделась сама. Тут же  я  почувствовала  себя
бодрой. Я развернулась к  Лхарру  и  неожиданно  ощутила  удовольствие  от
кружения тяжелой голубой ткани вокруг ног.
     - Я готова, лорд Карн.
     Лхарр повернулся и заулыбался.
     - Вы возвышаете в цене цвет моего Дома, Ларга. Мы можем  идти?  -  Он
открыл дверь, поклонился и пропустил меня перед собой.
     Флиттером оказался странный, треугольной  формы  самолет.  Мы  убрали
короткую лестницу на крыло и вступили в кабину. Затем мы уселись на  своих
местах, Лхарр рванул  рычаг  управления  и  повернул  шарообразные  ручки.
Высоко над нами две огромные двери  скользили  в  стороны.  Флиттер  взмыл
вверх и вылетел в поток солнечного света.  Лорд  Карн  насвистывал  что-то
невнятное,   вертя   в   руках   руль   управления   флиттером.   Наконец,
удовлетворенный, он отвернулся от пульта и  откинул  назад  свое  сиденье.
Черные одноместные флиттеры, несущие на крыльях  узкую  зеленую  полосу  с
обеих сторон широкой ярко-голубой полосы,  сновали  между  нами  и  голыми
деревьями где-то внизу, замыкая круг около корабля.
     Лхарр вздохнул.
     - Было бы неплохо полетать одним, без охраны и силовой защиты.  -  Он
кивнул на корабли эскорта, его  лицо  помрачнело.  Я  посмотрела  на  них.
Теперь это было и моей жизнью, это тонкое прикрытие от страшной смерти.  Я
подумала о моем собственном безмятежном детстве, и,  на  какой-то  момент,
мне  стало  жаль  этого  человека,  который  был   окружен   правилами   и
телохранителями всю свою жизнь.
     - Вы когда-нибудь были свободны от этого, лорд Карн?
     Он  взглянул  на  меня  так,  как  будто  удивлялся,  что  я   вообще
разговариваю, и выглянул в окно, прежде чем ответить.
     - Лишь однажды, в течение нескольких лет, когда я был  кадетом.  Если
бы не это, я никогда бы не смог представить  себе,  что  можно  оставаться
одному. - Он бросил сочувственный взгляд на меня. -  Интересно,  но  я  не
думал до этого момента о том, как это может быть трудно для  вас,  никогда
не жившей здесь. - Его голос осекся. Он вновь вздохнул, избегая моих глаз.
- Вы ведь ездите верхом, не так ли?
     - Я послала достаточно требований Гарету,  чтобы  мне  позволили  это
делать в эти тоскливые месяцы.
     Я тут же пожалела о своем тоне. Ведь он рассказывал мне что-то личное
и  важное,  а  я  в  ответ  упивалась  сарказмом.   Я   чувствовала   себя
пристыженной. Я напоминала себе, что не стоит конфликтовать с человеком, в
чьих руках твоя жизнь или смерть. Я ответила иначе.
     - Да, я езжу верхом. Мой брат  Питер  ездил  со  мной  повсюду,  куда
только могла заехать лошадь,  когда  мы  были  еще  детьми.  Вы  охотитесь
верхом? - Последнее могло бы сделать длинную юбку совсем ненужной.
     - На птиц всегда.
     Он  взглянул  на  меня  так,  как  будто  пришел  мой  черед  сказать
что-нибудь. Я вспомнила, что мне приказали ехать для того,  чтобы  увидеть
птиц, убитых из спортивного интереса. Жалость, которую я  ощущала,  быстро
улетучилась. Я не была расположена  разговаривать  с  моим  похитителем  и
хозяином. Наступило молчание. Сцепленные руки Лхарра лежали на коленях,  и
между глаз пролегла пара морщин. Было ясно, что он не умеет вести светскую
беседу. В любой другой ситуации мне было бы неловко за него. Поскольку ему
нечего было сказать, я решила высказать ему все, что чувствовала по поводу
насилия и свидетелей, а заодно и по поводу манеры отдавать приказы. А  это
было именно насилием на том корабле, хотя я  подверглась  обработке  газом
так, что не испытывала страданий. Или не стоит все это затевать?
     - Милорд, я...
     Внезапно раздались звуки зуммера, и  на  контрольной  панели  замигал
голубой свет. Лхарр повернулся.
     - Чуть позднее, мадам.
     Флиттер плавно опустился вниз.  Внизу  лежала  сельская  дорога,  уже
заполненная флиттерами и несколькими самолетами большего размера.
     Как только флиттер коснулся земли, горы, лежавшие слева от нас, вновь
появились в поле зрения большой  зубчатой  стеной  на  горизонте.  Флиттер
легко остановился, и мы вышли на крыло. Лхарр спрыгнул и потянулся  вверх,
чтобы помочь мне, но я спрыгнула с другой стороны. Я не хотела,  чтобы  он
ко мне прикасался. Он был удивлен. Ему пора понять, что в этом мире  и  на
этой земле я нахожусь против своей воли. Так говорила я  себе.  Я  являюсь
его женой только потому,  что  жизнь  Ларги  оставляет  надежду,  а  жизнь
крепостной - нет.
     Телохранители Лхарра окружили нас. Один из них  передал  ему  тяжелые
перчатки и ружье какого-то образца. Другой  дал  ему  покрытого  колпачком
сокола.  Птица  беспокойно   переминалась,   и   ее   колокольчики   тонко
позванивали.
     - Спокойно, Джессика. - Птица успокоилась, услышав голос Лхарра.
     Два мальчика в ливреях подвели для нас  лошадей.  В  них  можно  было
узнать лошадей только благодаря их мордам  и  гривам.  У  них  была  также
толстая вьющаяся шерсть, выступающие хребты и по два коротких острых рога,
как у козлов. Я посмотрела со страхом на седло, но делать было  нечего.  Я
была гостем. Лхарр помог мне сесть на лошадь, сел сам, и мы  тронулись  по
направлению к  каменистому  кургану,  окруженному  людьми  и  еще  большим
количеством лошадей. Лхарр остановился перед толпой и повернулся ко мне.
     - Граф возглавляет Дом Джастинов. Дом  Джастинов  был  однажды  нашим
союзником. Не более того. Но, насколько я знаю, граф - необычный  человек,
поэтому не разочаруй его  недисциплинированным  поведением,  -  сказал  он
мягко.
     "Зачем брать меня, если думать, что я опозорю?" - сердито  спрашивала
я себя. Лхарр читал мои мысли. Он мрачно улыбнулся.
     - Ричард только что из тюрьмы, после десятилетнего заточения, и  наша
война, его и моя, завершается. Поддержка  Дома  Джастинов  определит,  чья
сторона выиграет. Леди Агнес обучила  вас  нашим  правилам  поведения.  Вы
можете показать каждому, что женщина, воспитанная вне жестких ограничений,
не обязательно представляет опасность. Или, наоборот. Поэтому, пожалуйста,
оставьте свои аргументы и неповиновение до тех пор, пока мы  не  вернулись
домой.
     Охрана проложила для нас путь сквозь толпу. Когда мы  приблизились  к
флагам и скопившимся на границе холма всадникам, Лхарр наклонился ко мне и
спокойно произнес:
     - Протяните графу вашу руку, дотроньтесь  кончиками  пальцев  до  его
жены. И действуйте уверенней. Ведь вы теперь Халарек.
     Я выпрямила спину и подняла голову примерно  так  же,  как  и  другие
женщины. Паж представил нас графу и его супруге. Граф неожиданно поцеловал
мне руку. Его жена коснулась своими пальцами меня, но холод ее  касания  и
ее лица не были следствием погоды. Я посмотрела на  Лхарра.  Он  не  подал
виду,  что  что-то  заметил.  Мы  выехали   из   отведенного   для   графа
пространства. Тут же наши телохранители сомкнулись вокруг нас.
     Лхарр осмотрел толпу.
     -  Большинство  нейтральных  и  младшие  Дома,  есть  также  союзники
Харлана. Ни одного нашего. Мне это не  нравится.  А  вон  Пауль.  -  Лхарр
пришпорил лошадь, затем остановился, повернулся. - На вас надет  транслит,
так что вас поймут, а я переведу для вас то, что скажут другие. - Он мягко
сжал мне руку. - Успокойтесь. Веселее.  Жизнь  здесь  и  без  того  ужасно
серьезна большую часть времени.  -  Он  развернул  кругом  свою  лошадь  и
прокричал, удаляясь галопом: - Я сейчас вернусь.
     Он действительно возвратился с маленьким, бледным человеком,  который
был моложе его на несколько лет, и представил -  Пауль IV,  герцог  Друма.
Лорд Пауль поклонился и, повинуясь этикету, припал к моей руке. Затем  они
с Лхарром быстро, но спокойно заговорили  по-цыгански.  Герцог  поклонился
мне снова, сказал что-то по-цыгански и поскакал в первые  ряды  охотников,
которые уже двинулись поперек снежной равнины. Отряд Лхарра пристроился  в
хвосте. Лхарр ехал на лошади так близко ко мне, что наши ноги касались  во
время езды.
     Он понизил голос.
     - Пауль говорит, будто что-то затевается. Но это  вряд  ли  серьезно,
так как слишком много свидетелей. Если  Джастин  союзник  с  Харланом,  то
можно объяснить холодность этого общества. Все же важно, как  использовать
нейтральные Дома, но в зависимости от обстоятельств можно  поступать  так,
как выгодно. - Он усмехнулся и слегка  приподнял  руку  с  уздой,  как  бы
говоря  тост.  -  Случилось  так,  что  ваша  идея   о   "зависимости   от
обстоятельств" близка мне.
     Спустя несколько минут  один  из  Дома  Халареков,  одетый  в  синее,
прискакал из головы процессии.  Он  поговорил  с  Лхарром,  который  пожал
плечами и повернулся ко мне.
     -  Сержант  Кранз  говорит,  что  мое  отсутствие  впереди  процессии
вызывает много толков. Они жаждут увидеть Джессику в деле. - Он дотронулся
до одного из колокольчиков птицы, который тут же зазвенел, затем улыбнулся
мне и сказал, не глядя на солдата: - Передай им, сержант,  что  я  провожу
время с моей прекрасной молодой женой.
     Я покраснела, растерялась и покраснела еще больше. Конечно, это  была
политическая  игра.  Так  и  должно  быть.  Но  я  вспомнила  с  внезапным
огорчением, что даже Ланс  никогда  не  называл  меня  прекрасной.  Лхарр,
казалось, что-то придумал.
     - Хотя, почему бы Джесси сегодня не поохотиться? Сержант, возьми ее с
собой и покажи им чемпиона в деле.
     Остаток дня пролетел быстро. Лхарр следовал своим собственным советам
и отдыхал. Он шутил  и  поддразнивал  солдат.  Здесь,  вдали  от  мрачного
поместья, я невольно  обнаружила,  что  Лхарр  интересный  собеседник.  Он
описал преимущества хорошего сокола и ястреба  столь  ясно,  что  я  скоро
увидела отличия, которые делали  Джессику  лучшей  птицей  в  воздухе.  Он
рассказал обстоятельно и  прелестно  о  соколиной  и  обыкновенной  охоте.
Легкий ветер отбрасывал мои волосы и приятно покалывал в ушах. Наши лошади
гарцевали на новой весенней траве. Впервые за  многие  месяцы  я  была  на
воздухе и получала удовольствие от каждого движения лошади,  каждого  луча
солнца, каждого прохладного дуновения воздуха.
     Наконец-то я могла больше не сдерживать свою веселость.
     - Я обгоню вас, если  мы  поскачем  вон  до  того  маленького  холма,
милорд. - И без дальнейших приглашений я пришпорила свою лошадь.
     Лошадь рванулась вперед. Сквозь шум ветра и цокот ее копыт доносилась
дробь копыт сзади. Это был Лхарр, который сначала  догнал  меня,  а  затем
вырвался вперед. Дерево на полпути до холма приблизилось  и  промелькнуло.
Лхарр был на полкорпуса впереди.  Затем  мне  показалось,  что  он  слегка
притормозил. Жаль, что он давал мне фору, о которой я не просила.
     Я рвалась вперед  и  кричала  на  лошадь.  Один  раз  я  стегнула  ее
поводьями и засмеялась, когда она обошла Лхарра.
     Я успела заметить изумление на его лице и осознание  того,  что  было
слишком поздно, чтобы исправить ошибку. Его лошадь  подтянулась  до  моего
стремени, затем до  вздымающейся  лопатки  моей  лошади,  но  он  не  смог
продвинуться дальше, и через несколько секунд моя лошадь обогнула холм.  Я
стала приостанавливать лошадь. Лхарр выглядел так, как я и предполагала  -
ярко-розовые щеки, взъерошенные волосы, веселые глаза.
     - Вы обманули меня, мадам. - Его лицо  было  укоризненным,  но  глаза
смеялись. Я улыбнулась.
     - Ну, нет, лорд, я самым честным образом одолела вас прямо на финише.
     - Ведьма, - сказал он, но в его голосе сквозил смех.
     Наша охрана быстро догнала нас. Охота двигалась к нам. Паж  отделился
от нее и быстро выехал нам навстречу. Он приветствовал  Лхарра,  откидывая
плащ, затем что-то сказал.  Лхарр  быстро  отправил  его  обратно,  сказав
несколько резких слов, и повернулся ко мне.
     - Лорд Ричард захотел поговорить с вами наедине. Он самонадеян от той
свободы, которую вы ему позволили вчера. Я сказал,  что  все,  что  желает
сказать герцог, он будет говорить в моем присутствии.
     Через несколько минут подъехали охотники, и Ричард выехал  вперед.  Я
не протянула руки, стараясь не нарушать расположения духа  Лхарра.  Ричард
не обратил на это внимания, снял мою руку с шеи лошади и  поднес  к  своим
губам. При этом он взглянул на моего мужа.
     - Вы пожалеете о том, что не позволили нам побыть наедине, лорд Карн,
- произнес он на чистом штернланге.
     - Можете ли вы нанести большую обиду мне при  свидетелях,  чем  желая
остаться с ней наедине? - парировал Лхарр.
     Но, оказалось, он мог. Прежде чем я  разгадала  его  замысел,  герцог
слегка подкинул мою руку и разжал  мои  пальцы  с  тем,  чтобы  поцеловать
ладонь.  Даже  на  Фру  это  была   вольность,   допустимая   только   для
возлюбленных. Я только секунду сидела ошеломленная его неосторожностью, но
этого было достаточно. Хотя я успела убрать руку до  того,  как  его  губы
коснулись ее, дело было сделано. На лицах милорда  и  других  гостей  было
написано,  что  моего  поведения  не  одобряли.  Какая-то  женщина  громко
зашептала, и, хотя я не могла понять ее слов, я  уловила  цыганское  слово
"дерзкая  девчонка",  любимое  слово  леди  Агнес.  Остальные   обменялись
понимающими взглядами. Я резко повернулась к Лхарру.
     - Конечно, милорд, вы не думаете...
     Но его замкнутое лицо совершенно скрыло то, что  он  думал  на  самом
деле. Я снова повернулась к герцогу, благодарная, что мой транслит  сделал
то, что я сказала, понятным каждому.
     - Я не давала вам повода для такой фамильярности, милорд.
     Герцог заговорил по-цыгански. Паж перевел на штернланг.
     - Как прикажете, миледи. - Ричард насмешливо поклонился.
     Я   почувствовала   себя    в    ловушке.    В    его    тоне    была
демонстративно-подчеркнутая нежность, и он говорил по-цыгански,  а  не  на
штернланге, чтобы собравшаяся публика понимала его.
     Гнев от того, что я была приперта к стене, делал меня беспомощной,  а
молчание Лхарра лишь усиливало его. Но  глаза  Лхарра  горели,  и  у  него
побелели костяшки пальцев, когда он сжал свои поводья. Его  ярость  только
развеселила герцога и его друзей. Наш  приятель  Пауль  потихоньку  отошел
назад и старательно отводил глаза.
     Ричард смотрел на нас с дерзкой улыбкой. Я  удивлялась  себе:  как  я
могла какое-то время находить его привлекательным?
     - Вы отправляли письма на Фру, Ларга Жанна? - спросил Ричард,  и  паж
перевел. - Я имею в виду те, в которых вы  просите  помочь  вам  выбраться
отсюда.
     Я достаточно хорошо держала себя в руках, чтобы скрыть  удивление.  Я
гордо подняла голову и свысока посмотрела на него.
     - Я не посылала писем, милорд. - Что формально было верным. Я послала
только одно  письмо,  так  как  представляла  себе  всю  опасность  такого
поступка.
     Лорд Ричард вскинул голову и, как бы размышляя вслух, произнес:
     - В таком случае, имя Ланса ван Тиба вам ни о чем не говорит?
     Я не смогла отреагировать так быстро, чтобы скрыть  страдание,  каким
это имя отозвалось во мне, и ни я, ни Лхарр не могли не  поразиться  тому,
что лорд Ричард знает о Лансе.
     Ричард Харлан кивнул.
     - О, так я и  думал.  -  Он  оглядел  всех  вокруг,  как  бы  говоря:
смотрите, какого сорта женщину привез нам Халарек.
     Я сглотнула слюну.
     - Я была с ним знакома,  милорд.  Он  занимался  сбытом  промышленных
товаров на Земле. - Я пыталась бравировать, но  чувствовала,  что  в  моем
голосе слышится волнение. Лорд Ричард был близок к  тому,  чтобы  обвинить
меня в измене. Письма  к  моему  "любовнику".  Просьба  о  корабле,  чтобы
сбежать отсюда.
     Герцог повернулся к Лхарру.
     - Ваша невеста рассказала вам о своих просьбах о помощи?
     Лицо Лхарра окаменело.
     - Ваши вопросы некорректны, Ричард. Как могла Ларга Жанна  рассказать
мне о планах, которых не имеет? Она говорила мне о  своей  ностальгии,  но
даже вы не можете считать это изменой.
     - Я никого не обвиняю в  измене,  лорд  Карн.  -  Голос  Ричарда  был
совершенно спокоен, но его глаза сверкали.
     Злость Лхарра прорвалась.
     - Не уклоняйтесь от ответа. Вы знаете, что просьба о  помощи  и  есть
измена и что это означает смерть для любого  из  нас.  Формулируйте  четко
ваши обвинения.
     Герцог легко вскочил на лошадь и ничего не сказал. Я  ненавидела  его
холеное  улыбающееся  лицо.  Мне  был  отвратителен   жадный   интерес   к
происходящему других гостей.
     Они жаждут крови,  думала  я.  Они  хотят,  чтобы  был  победитель  и
побежденный. Они хотят, чтобы один из них пролил кровь.
     Я взглянула на своего мужа. По нему не было видно, что он  собирается
дать отпор клевете лорда Ричарда. Затем я  посмотрела  на  других  гостей.
Если я правильно представляла себе устройство  этого  общества,  никто  не
ждал, что я должна защищаться. В моем мире такая клевета  обычно  доводила
до суда. Неужели здесь считается в порядке вещей, когда один человек может
заведомо оскорбить другого, не доказав справедливость своих обвинений?
     Некоторым из мужчин хватило благородства выглядеть смущенными. Герцог
продолжал улыбаться, довольный тем, что его выпады  достигли  цели.  Этого
уже я не могла вынести. Со  всей  силой  я  влепила  ему  пощечину,  чтобы
стереть эту улыбку.
     Глаза  лорда  Ричарда  расширились,  а  черты  лица   исказились   от
удивления. Ярко-красный отпечаток руки горел на  его  щеке.  Я  развернула
свою кобылу, пришпорила ее, и она понеслась к взлетному полю.
     Позже, во время сидения  в  одиночестве  во  флиттере,  у  меня  была
возможность устыдиться потери контроля над собой. Опять. Второй раз за два
дня я ударила человека. Как мало, оказывается, требуется для  того,  чтобы
спровоцировать   меня   на   насилие.   Мне   было    стыдно    за    свою
неуравновешенность. Но я знала, что осуждая себя, я могла  избежать  таких
случаев в будущем. Надо быть честной к себе самой. Я изменила своей  вере,
своей семье и себе.
     Такое самоистязание было не из приятных, и вскоре я  стала  думать  о
том, что все-таки имел в виду герцог, обвиняя меня.
     "Возможно, это не было случайным выпадом против давнего врага, а было
частью большого плана. И что бы я ни сделала, все будет выглядеть плохо.
     Как он узнал о Лансе? Никто, кроме Лхарра, не знал  об  этом.  А  про
письмо отцу? Об этом не знал даже Лхарр."
     Лхарр наклонился, чтобы войти во флиттер, и резко сел в  кресло.  Его
лицо было более серьезным, чем обычно. Я  отвернулась,  сердитая  на  саму
себя за то, что так хорошо начатый день так скверно кончается. Сердитая на
Лхарра, потому что он не  смог  меня  защитить  от  клеветы.  Я  вспомнила
недружелюбные  взгляды  гостей  Джастина,  и  в  душе  зародилось  чувство
отвращения. Из-за темноты ночи переднее стекло превратилось в зеркало, и в
нем было  видно,  как  пальцы  Лхарра  бесцельно  касались  тумблера.  Они
монотонно кружили вокруг него. Наконец он прервал молчание.
     - Вы сердиты. - Это утверждение, не вопрос. - У вас  для  этого  есть
все основания, но даже в таком случае вы вели себя чрезвычайно грубо.  Это
не должно повториться.
     - Грубо! Значит, я должна терпеть, когда на меня наговаривают. Дома я
подала бы в суд, чтобы защитить себя от клеветы. Даже здесь  я  не  должна
была сама защищаться. Я думала, что хоть кто-нибудь  заступится  за  меня,
раз я не согласилась с предъявленными обвинениями.
     Голос Лхарра был низкий и напряженный.
     - Вы не должны сами защищаться, мадам. Я буду защищать вас, но только
тогда, когда силы будут равны. Завтра, на Совете. - Он  вскинул  голову  и
посмотрел на меня своими необычными  золотистыми  глазами.  -  Вы,  верно,
хотели бы, чтобы я схватился с ним здесь, среди такого множества враждебно
настроенных ко мне людей? Я был бы убит, а вы оказались свободны,  о  чем,
вероятно, мечтаете. Только все равно вас не отпустили бы домой. Ричард или
кто-нибудь другой завладели бы вами.
     Я смотрела на него, пораженная.  Они  собирались  разрешать  ссору  с
помощью оружия! И, очевидно, один из них должен умереть. Мне стало дурно.
     - Ради всего святого! Я не могу участвовать в убийстве и не  понимаю,
почему улаживание таких вопросов приводит к убийству! Пусть все останется,
как есть. Никакая клевета не стоит человеческой жизни.
     - Верно, леди Агнес объяснила вам...
     - Она говорила мне  об  основных  законах.  Лорд  Ричард  намекал  на
измену. Она не рассказывала мне о последствиях измены. Я думаю, это тюрьма
или что-то вроде этого. - Я взглянула в окружающую нас темноту. - Но каким
образом это касается вас? Герцог оскорбил меня, а не вас. Ведь  не  любовь
же движет вами.
     - Любовь, мадам, не имеет к этому никакого отношения.
     Я повернулась, чтобы посмотреть на него.
     - Но нет никаких других причин, чтобы вы...
     - Не будьте наивны! Я принял вызов Ричарда, потому что ваша  честь  -
это моя честь. Если _в_а_с_ обвиняют в измене, _я_ буду отвечать за это. -
Лхарр щелкнул тумблером, которым  играл,  и  флиттер  взмыл  вверх.  -  Вы
принадлежите мне телом и...
     - Телом, возможно.  Вы  варварски  неприлично  овладели  им.  -  Даже
воспоминания об унизительных обрядах Простыни и Срывания Печати вызывали у
меня дурноту.
     Он смотрел непонимающе.
     - Неприлично? - В его голосе звучало неподдельное недоумение.
     - Прошлой ночью. И на корабле. Вы и  ваши  "свидетели",  милорд.  Как
будто я была породистой телкой, а не человеком.
     Лхарр все еще недоумевающе хмурил брови.
     - Свидетели обычно следят за ритуалом Срыва Печати в браках в семье в
ближайшие дни после свадьбы. Я отослал их, потому что они были не нужны. Я
уже рассказывал вам, что считал вас  своей  женой  еще  до  того,  как  мы
покинули орбиту Фру.
     Я  смотрела  на  ландшафт,  проплывающий  внизу  в  темноте,  и  меня
распирало от досады и унижения.
     - То, что это случилось  еще  тогда,  не  убавляет  гнусности  такому
поступку.
     - Может, вы действительно предпочли бы выйти замуж за Ричарда? Или за
одного из его рабов? - Казалось, он спрашивает об этом абсолютно серьезно,
без всякого сарказма.
     - А вдруг это было бы хуже? - Но я теперь  знала,  что  это  было  бы
намного хуже. Особенно с Ричардом. Лхарр, по  крайней  мере,  хоть  иногда
видел во  мне  человека.  Для  лорда  Ричарда  я  бы  всегда  была  только
имуществом.
     Лхарр снова начал играть с тумблером.
     - Ричард знал о моем Черном Корабле. Все  на  Старкере-4  знали.  Это
одно из условий оказания финансовой помощи Кораблю.  Я  абсолютно  уверен,
что у Ричарда был шпион на этом Корабле. И если бы я  сразу  не  заявил  о
своих правах на вас прямо там, на Корабле, этот шпион унизил бы меня  так,
как это только возможно. Он отыгрался бы на мне за "шутку"  моего  прадеда
над прадедом Ричарда.
     Он  пристально  смотрел  на   тени   с   горящими   окнами,   которые
эскортировали нас.  Горы  приближались  к  нам.  Голубая  сморщенная  луна
выглядывала из-за них, а в холодном воздухе отчетливо мерцали  звезды.  Не
отрывая взгляда от окна, Лхарр мягко добавил:
     - Конечно, старик вряд ли предполагал, что  эта  шутка  будет  стоить
столько крови, сколько пролилось из-за нее с тех пор.
     Смогу ли я когда-нибудь понять этих людей? Я молчала,  откинувшись  в
кресле. Недоумение в глазах Лхарра показывало, что  он  не  понимает  моей
реакции на такой простой, необходимый ритуал. Кража невест из политической
выгоды или мести! Ритуал лишения девственности при свидетелях. Хорошо, что
я этого не сознавала. Хоть это Лхарр сделал для меня.  Я  содрогнулась  от
дикости всего этого и снова повернулась к окну. Что ждет меня  вечером?  А
ночью?
     Вдруг в окне все стало черным.
     - Милорд? - Я сказала это во внезапном испуге, забыв  об  унижении  и
злобе, терзавших меня.
     Мягко  ударившись,  флиттер  покатился  по  дорожке.  Лхарр  выключил
приборы. Снаружи промелькнул свет - это последний корабль  эскорта  прибыл
на посадку.
     - Мы маскируем ангар ночью, а делаем посадку с помощью  навигационных
приборов. Хорошо освещенный ангар может быть легко замечен даже  издалека.
- После того, как он снял меня с крыла, он добавил: - Приходите  на  дуэль
завтра, и вы останетесь до конца. Не смотрите так удивленно, мадам.  Когда
ваши чемпионы сражаются для вас, ваш долг присутствовать.
     Снова отчуждение разделяло меня со смеющимся человеком.
     - Это как игра, не правда ли, эта война и убийства?  -  Я  не  смогла
сдержать дрожь в голосе. - Это варварство - преднамеренные убийства!  -  Я
направилась к двери. Лхарр схватил меня за руку.
     - Уже третий раз за день вы называете меня варваром.  -  Он  старался
говорить спокойно.
     Я взглянула на него.
     - А разве нет?
     Вырвавшись, я прошла мимо солдат, окруживших флиттеры. Я ожидала, что
Лхарр прикажет остановить меня. Но он не сделал этого. Я подошла  к  двери
замка, но солдат делал вид, что не замечает  меня.  Мне  пришлось  ожидать
Лхарра.



                                    7

     Окруженные солдатами, мы шли к  нашим  новым  апартаментам.  У  лифта
стража разделилась. Мы вошли в лифт. Мы прошли только один уровень,  когда
зазвенела внутренняя связь. Незнакомый голос звучал из динамика.
     Лхарр обернулся ко мне.
     -  Это  Ник,  Николас  фон  Шусс,  командир  отряда  замка.  Какое-то
вторжение, мы не можем идти к себе теперь. Я ему сказал, что мы  будем  на
четвертом уровне.
     Он повернулся к двери.
     - Ник - мой друг уже десять лет. Я спасал  ему  жизнь,  а  он  спасал
меня. Он спас мою сестру от герцога Харлана, и мы позволили им  пожениться
вопреки всем политическим интересам, потому  что  они  давно  любили  друг
друга. Ник - наследник Дома фон Шусс, и знаете ли, очень опасно  лорду  из
Девятки любить свою жену. Я расскажу ему о Джастине, как только покончим с
этим вторжением.
     Я подумала о том, что везде синие, флиттеры сопровождения на  пути  к
Джастину, предупреждение Лхарра никуда не ходить одной. Мне не нужно  было
объяснять, что вторжение  скорее  было  покушением.  Убийство.  Смерть.  В
собственном доме Лхарра. И все его войско  не  может  предупредить  этого,
очевидно. Тогда какой от солдат толк?
     Мы сделали всего несколько шагов по коридору, когда вдруг погас свет.
Лхарр остановился так резко, что я наткнулась на него.
     - Если человек Харлана добрался до генераторов...
     Лхарр сделал шаг. Луч белого света ударил из  темноты.  Лхарр  прижал
меня к холодной каменной стене. Огонь полыхнул за светом. Еще одна вспышка
сверкнула там, где стояла я. Жар коснулся моей кожи. Меня охватила  дрожь.
Кто-то пытался убить меня!
     Лхарр развернул меня, шепнул: "Бегите как можно быстрее", - и толкнул
меня в холл.
     Я побежала, стук моих башмаков  заполнил  пространство.  Меня  догнал
Лхарр, обхватил рукой за талию, тянул меня  вперед.  Наши  шаги  заполнили
многократным эхом пустой коридор. Снова вспышка света, и стена там, где мы
бежали, загорелась красным. Лорд  Карн  втащил  меня  в  глубокую  нишу  с
дверью.  Его  сердце  колотилось  рядом  с  моим  ухом,  и  я  чувствовала
напряжение, с которым он прислушивался. Я не слышала ничего.
     - Черт! Телохранители должны были быть  уже  здесь.  Где  они?  -  Мы
стояли долго в тишине, ожидая патруль, который не появлялся. Наконец Лхарр
потянул меня за руку в холл к слабому свету.
     - Черт! Лифт остановился между этажами,  когда  отключилась  энергия.
Надо идти. Вперед. - Он стал подниматься по ступеням.  Мы  сняли  башмаки,
чтобы не шуметь,  и  погрузились  в  темноту  лестницы.  Только  когда  мы
остановились на шестом уровне, я заметила, что сжимаю руку лорда.
     - Я иду за светом  и  оружием,  -  шепнул  он.  -  Я  оставлю  вас  в
концертном зале. Заприте дверь и откройте только мне, лорду  Николасу  или
капитану Томасу Ороарку.
     Из-под двери струился бледный свет. Я отшатнулась.
     - Луна, - шепнул  лорд.  Он  подтолкнул  меня  вперед.  Я  не  желала
оставаться одна. Он, должно быть, почувствовал это и прижал палец  к  моим
губам.
     - Здесь вы в полной безопасности. Я вернусь через минуту. - Я заперла
дверь. Стояла жуткая тишина. Стук. Я не могу шевельнуться.
     - Ларга Жанна, откройте.
     Я повиновалась.  Свет  ослепил  меня.  Через  несколько  мгновений  я
разглядела Лхарра с факелом в одной руке и двумя предметами в  другой.  Он
вставил в мою руку короткий предмет с множеством кнопок и указал  пальцами
на кнопки.
     - Это управление  шириной  луча.  Самая  большая  кнопка  для  самого
широкого луча. Только осторожно, не нужно сильно нажимать и не обязательно
хорошо целиться. Когда надо, снимайте предохранитель, - он указал на слабо
светящуюся красную кнопку, - и стреляйте.
     Я посмотрела на трубу в моей руке,  затем  на  него.  Труба  не  была
светильником, это было оружие. Этот луч может убить. Зная, как я  отношусь
к убийству, он дает мне оружие! Я бросила трубу.
     - Не думаете ли вы, что я стану убивать?
     Лхарр пристроил свое оружие на поясе рядом с охотничьим ножом,  затем
он обхватил меня за талию так, что мне стало больно.
     - Именно это я и думаю! Мы умрем  или  он.  Здесь  не  место  мирному
выбору. Мы обсудим позже, скольких жизней может  стоить  ваш  пацифизм.  А
сейчас возьмите это хотя бы для  того,  чтоб  я  смог  пользоваться  своим
оружием. - Он протянул мне оружие.
     Пришлось взять. Я хотела бросить его, но была ли  я  готова  умереть,
лишь бы остаться безоружной. Лхарр знал этот мир и его  законы.  Я  знала,
что убийца целился в меня.
     Он шагнул с факелом в коридор.
     - Если вас это успокоит, я никогда не видел луч с диапазоном  факела.
Ему придется выйти на полный свет, прежде чем выстрелить.
     - Это не от страха, а оттого, что я не желаю убивать. Я  испугана  не
больше вашего. - Мне хотелось верить этому.
     Мы подошли к лестнице. Я взяла его за руку.
     - Мы не можем позволить себе ссориться сейчас, милорд.
     Он взглянул на меня изучающе.
     - Мы пойдем в темноте.  Иначе  будем  хорошей  мишенью.  -  Затем  он
улыбнулся, и золотистые искорки блеснули в его глазах. - Выше нос.  У  нас
теперь есть шанс.
     На пятом уровне мы споткнулись  о  забытые  башмаки.  Луч  ударил  из
дверного проема.
     - Мы не можем оставаться здесь! - прокричала я.
     - Мы не можем вернуться. Спускаясь вниз, мы  должны  пересекать  этот
свет. - Он посмотрел на Светящиеся  красным  ступени.  Вспышка  следующего
луча пронеслась так близко, что сердце мое замерло. Лорд Карн выругался на
своем наречии. Я поняла по тону его голоса.
     Темнота вернулась, когда померкли ступени  и  стены,  но  это  только
усилило мой страх. Я хотела справиться с дрожью. Я хотела видеть убийцу. Я
хотела видеть Лхарра.
     - Мы должны рискнуть, миледи, - шепнул он. - Идем! - Он включил факел
ярче, бросил его вперед, кинулся на пол и увлек меня за собой. Луч  ударил
над нами, там, где мы только что стояли. Мы услышали, как  кто-то  побежал
по коридору.
     - Туда, - поднял  меня  лорд  и  подтолкнул.  Я  увидела  мелькнувшие
башмаки и край одежды человека, скрывшегося за углом. Он  будет  поджидать
нас на пути к нашим покоям. Где же телохранители? Они  должны  знать,  что
происходит. Мы должны убыть  тогда  этого.  Слишком  поздно  надеяться  на
помощь. У меня догадка, где он может быть. Лхарр поднял факел  и  выключил
его. - Мы поймаем его на свет. Если он  заденет  меня,  вам  придется  его
убить.
     - Милорд, я не смогу...
     - Либо мы, либо он.
     Мы двинулись быстро к концу коридора.
     Вот уже поворот рядом. Лхарр пошел вперед один. Новая  вспышка  рядом
со мной. Горячие камни светились достаточно ярко, чтобы убийца видел меня.
У меня было время увидеть  Лхарра.  Я  не  могла  сдвинуться  с  места.  Я
выронила трубу. Если я умру, то без оружия в руках. Вспыхнул факел. Ударил
станнер Лхарра.
     Лхарр прицелился еще раз, но второй выстрел не  понадобился.  Человек
лежал лицом вниз в центре холла. Лхарр приблизился к  нему  осторожно.  Он
повернул тело и пронзительно вскрикнул от боли и гнева.
     - Ник! Почему ты? - Он опустился на колени  рядом  с  телом.  Человек
открыл глаза.
     - Работа Харлана. Одоннел схватил Кит... Джемми... - Он закрыл глаза.
- Нет выбора. Твоя жена или моя. Прости... - Он затих.
     - Он сделал то, что должен был, потому что он любил  ее,  -  произнес
Лхарр.
     Лифт остановился, и появились телохранители. Подошли патрули в синем.
     - Как раз вовремя, - голос Лхарра прозвучал с едким сарказмом.
     - Милорд, - запротестовал один  из  телохранителей,  -  мы  попали  в
ловушку между этажами.
     - Лорд Николас сказал, что убийца... - начал офицер  гвардии,  глянул
вниз на тело и вскрикнул: - Бог мой! Это лорд Николас!
     - Милорд, леди Катрин...
     Лхарр прервал:
     - Моя сестра перенесет это  как  должно  женщине  Гхарра.  Он  погиб,
выполняя долг. Это всем понятно?
     Все поклонились.
     Лхарр сжал мое плечо и потянул к нашей двери.
     - Я должен вернуть Кит, пока шпионы не донесут Харлану о смерти Ника,
иначе Кит тоже погибнет вместе с Джемми. С  вами  будет  леди  Агнес.  Вот
плата влюбленных за любовь, ведь Ника послали против меня за спасение Кит.
     - Он целился в меня?
     - Да, я думал, это вас испугает еще больше. Я знал, что он не пытался
убить меня, и мне было страшно.
     - Отказ убивать не делает из меня предателя, милорд.
     - Моя вина. - Его тон был сухим. Он быстро шел по коридору.
     - Почему я, лорд Карн?
     - Джемми, племянник, так же важен, как и Кит. У  меня  и  барона  фон
Шусса нет других наследников. Мой последний  близкий  кузен  был  убит  на
дуэли год назад. Один убийца освободит в Совете  две  вакансии,  а  Ричард
Харлан контролирует выборы.
     Лхарр приветствовал идущий навстречу патруль и сказал  что-то  быстро
на своем наречии. Лорд продолжал:
     - Даже неродившийся ребенок  -  законный  наследник.  Ричард  пытался
убить вас, пока не появятся признаки его  существования.  Именно  так  они
поступили с моей второй женой. Убили беременную.
     Ужас всего услышанного охватил меня с ног до головы. В  моей  комнате
фрейлины поспешили мне навстречу.
     - Было вторжение. Убит лорд Николас, - сообщил им  Лхарр.  -  Сегодня
начинается траур. - Он отвел меня в сторону. - Сорок дней траура освободят
вас от посещений вечеров, у вас будет больше времени для размышлений. Кит,
возможно, захотела бы быть в трауре дольше. Я должен ее найти.  С  вами  я
оставляю самого надежного офицера. Если меня убьют, обратитесь под  защиту
Гильдии, Совет вам не поможет. Не выходите из замка. Свяжитесь  по  три-д.
Запомнили?
     - Да, милорд.
     - Вы были очень храброй, - сказал он,  коснувшись  слегка  моей  щеки
своей ладонью, и ушел.
     Я опустилась на скамейку у туалетного столика. Как я устала! Я  взяла
ночную рубашку.
     - Который час, Там?
     - Сто часов, миледи.
     - Я ложусь спать. Пусть леди Агнес придет  сразу  после  завтрака.  Я
хочу встретиться с персоналом и осмотреть дом.



                                    8

     Мне приходилось часами сидеть  за  вышиванием,  слушая  бессмысленную
болтовню необразованных  суеверных  женщин!  Я  сердито  воткнула  иглу  в
плотный  материал  на  пяльцах  и  попыталась  проигнорировать  навязчивые
попытки Жаклин и Тамары начать разговор о детях. Хватит!
     Я подумала об  усадьбе.  Было  очевидно  после  сегодняшней  утренней
прогулки, что я не смогу сбежать отсюда. Здесь была целая  армия  слуг.  И
миллионы устройств, за которыми, но не за всеми, следили  компьютеры.  Это
была  одна  из  проблем  Старкера-4,  что  люди  здесь  выполняли  работу,
пригодную лишь для роботов и компьютеров.
     Стук в дверь прервал болтовню. Тамара впустила  молодого  человека  в
синей униформе. Он двигался неуклюже, но в нем было  какое-то  очарование.
Это заметила не только я одна: Жаклин тоже смотрела на  него,  не  отрывая
глаз. Он опустился на колени передо мной и смутился,  когда  почувствовал,
что не знает, куда деть свою длинную тонкую руку.
     - Кэп - капитан Томас Ороарк к вашим услугам, Ларга.  Я...  я  принес
вам послание от Его Высочества - от Лхарра.  -  Его  смущение  еще  больше
выросло после того, как он понял, насколько нескладно он говорит.
     Я улыбнулась:
     -  Встаньте,  капитан.  Этот  ритуал  не  доставляет   мне   радости.
Поднимитесь.
     Он, запнувшись, поднялся, и в его глазах мелькнуло неудовольствие.
     - Капитан, пожалуйста, послание, - приятным голосом попросила  Жаклин
и протянула руку.
     Я смогла понять мысли Жаклин так ясно, как  будто  она  высказала  их
вслух. Я не могла читать по-романски, и Жаклин хотела первой  узнать,  что
написано в письме. Ороарк взглянул на меня неуверенно.
     "Он слишком молод, чтобы быть капитаном,  чуть  меньше  двадцати",  -
подумала я.
     - Прочитайте мне, капитан, - сказала я. По крайней мере, все узнают о
содержании письма одновременно.
     Молодой человек нащупал за поясом и наконец вытащил  два  пластиковых
листочка. Он взглянул на  меня,  чтобы  удостовериться,  и  начал.  Первое
письмо сообщало, что Лхарр улетел  в  небольшое  поместье  Лхарра  Гаррена
Одоннела, надеясь прибыть туда  вовремя  и  спасти  леди  Катрин  и  лорда
Джерема. Возможно, он улетел две недели назад.
     Как я могла перенести две недели в своей женской  компании!  Хотя  бы
была возможность поругаться с Лхарром, только бы не такая скука!
     Во втором письме представлялся капитан Томас  Карел  Ороарк,  недавно
назначенный в синюю гвардию, и хвалились его  храбрость  и  исключительная
рассудительность. Молодой человек покраснел, когда читал это место.
     - Моя... моя леди, если вы доставите мне честь служить  вам...  -  Он
снова опустился на колени.
     - Только при одном условии, -  сказала  я.  Ороарк  приостановился  и
взглянул на меня. - Только если вы не будете  вставать  на  колени  передо
мной.
     Он,  очевидно,  ожидал  чего-то  более  трудного.  Он   улыбнулся   с
облегчением.  Эта  улыбка  осветила  его  молодое  лицо  и   сделала   его
добродушным. Он коснулся узкого голубого овала на рукаве своей туники.
     - Мы добьемся, чтобы этот знак означал,  что  мы  лучшие  солдаты  на
Старкере.
     Я не имела намерения  смущать  его,  показывая,  как  я  тронута  его
предложением.
     - Это галантное предложение, капитан.
     Его лицо заалело красной краской, но он был очень доволен. Прежде чем
прошло его смущение, охранники доложили о прибытии еще двоих человек, Тана
Орконана, секретаря Лхарра, и его старого компаньона. Я кивнула в  сторону
секретаря в знак приветствия.
     - Добрый день, Фрем Орконан.
     Он сделал поклон.
     - Ларга, я хочу представить  Курта  Вейсмана,  библиотекаря  и  моего
ассистента.
     - Фрем Вейсман? - Я осмотрела его  более  внимательно:  это  был  тот
самый Тэм, которому я заплатила, чтобы  он  доставил  письмо  в  Гильдхолл
много месяцев назад.
     - Да, Ларга, - человек говорил  высоким  тонким  голосом.  -  Я  тоже
Фримен.
     Орконан выронил перо из своей записной книжки.
     - Какие будут распоряжения по дому, Ларга?
     Я почувствовала волну гнева в себе из-за  напоминания  об  усадьбе  и
гневно ответила в нарушение всех правил, установленных Агнес.
     - По дому? Я не могу найти выход  из  него,  так  что  распоряжайтесь
сами! Я даже не хочу распоряжаться. Вы и  леди  Агнес  знаете,  что  нужно
делать.
     -  Как  прикажете,  Ларга,  -  Орконану  почти  удалось  скрыть  свое
удивление по поводу моего взрыва чувств. Он вложил перо назад  в  записную
книжку, поклонился и направился к двери.
     Вейсман последовал за ним. Но когда Вейсман закрывал дверь, он поднял
голову, и в его глазах мелькнула радость триумфа.
     Капитан Ороарк вскоре тоже ушел. Я стала вспоминать свое знакомство с
поместьем и скучную и невзрачную жизнь слуг.  Если  их  жизнь  была  такой
несчастной у Халареков, то что можно говорить об их жизни в  старой  части
поместья?
     Всю следующую неделю я  ходила  по  поместью,  запоминая  все  холлы,
комнаты, коридоры, лифты, места работы и отдыха, входы и выходы. И  всегда
меня сопровождали - Ороарк, Жаклин, леди Агнес и отряд синих - когда бы  я
ни покидала свои  покои.  Я  знала,  что  если  я  должна  буду  управлять
поместьем в конце концов, то я должна знать его хорошо.  Еще  я  не  могла
разговаривать ни с кем,  за  исключением  Семьи  и  слуг,  непосредственно
подчиняющихся мне. Эти носили  переводящие  устройства  -  транслиты.  Чем
больше я наблюдала за поместьем, сотнями слуг и давала задания, тем больше
раздражала моя неспособность понимать их речь. Что может  случиться,  если
вдруг  сломаются  транслиты?  Или  его  не  будет  под  рукой,  когда   он
потребуется? Или если слуга принесет сообщение  об  угрозе  убийства?  Это
ведь самое обычное явление в нашем  мире.  Те  несколько  секунд,  которые
необходимы для перевода, могут  оказаться  решающими  в  вопросе  жизни  и
смерти.
     Усадьба доставляла дополнительные проблемы: переполненные покои слуг;
клиника, которая была  грязной,  дезорганизованной  и  полной  необученных
женщин; худые, бледные дети слуг,  которые  весь  день  играли  в  холлах,
холодных и неотапливаемых. Я должна была что-то сделать, чтобы улучшить их
жизнь. Они жили чуть лучше, чем животные  на  Фру.  Но  когда  я  начинала
требовать от Орконана каких-либо изменений, он всегда парировал  их  одной
фразой: "Так было всегда".
     - Очевидно, Семья не пользуется этой клиникой, не правда ли?
     Он посмотрел на меня, как будто я сказала нечто абсолютно глупое.
     - Конечно, нет! Доктор Отнейл приезжает из Онтара, чтобы лечить Семью
в их покоях. Клиника предназначена только лишь для слуг.
     Жестокая слепота! Как будто слуги значат меньше, чем животные.
     - Некоторые из этих слуг сражаются и умирают за Семью, Фрем  Орконан!
Почистите клинику и выучите персонал, для этого можно  пригласить  доктора
Отнейла. Если доктор Отнейл не хочет работать здесь...
     - Но необходимо распоряжение Лхарра и печать...
     - Сегодня, Орконан!
     Он побледнел и поклонился.
     - Да, немедленно будет исполнено, Ларга.
     - Также, многие дети слишком взрослые, чтобы  играть  в  холлах.  Они
должны ходить в школу.
     -  Так  было  всегда,  моя  леди!  Каждый  ребенок  отдается  учиться
профессии отца в двенадцать лет. И раз в год я отбираю самых  смышленых  и
посылаю их в техническую школу в Онтаре или в других городах.
     - Хорошо, все также должны научиться читать и писать перед этим.
     - Ларга! Неужели даже девочки?
     Я вздохнула и посмотрела из своего "окна".
     - Хорошо. Только мальчики. Но сделайте для них хоть какое-то  подобие
школ. Хотя бы на полдня.
     - Это требует распоряжения Лхарра и его печати...
     Я стукнула кулаком по стене рядом с  окном.  Орконан  остановился  на
полуслове, ужаснувшись моим неожиданным эмоциональным всплеском.
     Неожиданный, подумала я снова. Это характеризовало все мое  поведение
здесь. Я вздохнула.
     - Я знаю о печати Лхарра, но  это  не  требует  такой  срочности  как
клиника  -  повторяю,  клиника  должна  быть  благоустроена!   Вы   должны
планировать школы для детей. Я не знаю много о  Гхарре,  но  я  буду  рада
помочь.
     Он посмотрел на меня с большим удивлением.
     - Ларга, вы должны заботиться о себе, а не заниматься этими делами. -
Но в его глазах можно было прочитать, что еще ни одна женщина не  говорила
ничего подобного.
     Разговаривать дальше было бесполезно.  Моя  надежда  с  помощью  этих
проектов избежать общества моих леди таяла с каждым днем.
     Исчезнуть из  этой  глупой  компании  стало  моим  самым  настойчивым
желанием, которое росло с каждым часом, который  я  проводила  с  ними.  Я
никогда не любила "женские" разговоры. Мои леди вели бесконечные беседы  о
любовниках, детях, нарядах, скандалах, снова о любовниках, детях, и  когда
эго уже всем надоедало, начинали рассказывать всякие небылицы!
     Кроме того, еще была леди Агнес с ее постоянным "Это  неправильно"  и
"Это делать нельзя". Она разрешала мне только бесполезную  работу  (всякая
полезная работа была  "ниже  достоинства  Ларги")  и  даже  ввела  цензуру
новостей с фронта, которые могли  расстроить  мои  "деликатные  фруванские
нервы". Из всех ограничений последнее раздражало меня  больше  всего.  Это
правда, что фруванцы не любят слышать о смерти, особенно о  преднамеренном
убийстве, но они всегда были фронтовыми медиками  и  капелланами  во  всех
войнах Империи. Моя жизнь зависела от Лхарра. Мне нужно было знать, как он
себя чувствует, и никто не мог мне этого рассказать! Я знала  только,  что
много раненых прибывало в поспешно реорганизованный госпиталь.
     Наконец моему терпению пришел конец, и я отослала леди Агнес посетить
свою дочь в Кингслендском поместье, на полпути через весь экватор планеты.
Когда старая женщина уехала, я послала за Ороарком.
     Как только он вошел, я обрушила на него свой вопрос.
     - Как идет сражение, капитан?
     - Моя леди...
     - Я откладывала слишком долго, капитан. Скажите мне.
     - Сражение идет не в нашу  пользу  сейчас.  -  Затем,  как  будто  он
прочитал мои мысли: - Количество  раненых  говорит  об  этом,  Ларга.  Ваш
чувствительный фруванский желудок не перенесет всех остальных деталей.
     - Это не те новости, которые я не смогу  "переварить",  капитан.  Мои
люди работали на передовых линиях худшей войны с Террой, а затем  войны  с
Империей. Так что мы не чувствуем войны.
     Я решила посетить раненых, размещенных  в  поместье,  чтобы  рассеять
всеобщие представления о фруванской философии. К тому  же,  если  дела  на
фронте идут плохо, это надо сделать как можно скорее.
     - Если сражение идет не в нашу пользу,  тогда  я  должна  встать  под
защиту Гильдии, как приказал Лхарр. Отвезите меня в  ближайший  Гильдхолл,
капитан.
     Так как Лхарр не был убит, его  приказ  связаться  с  Гильдией  через
три-д не мог быть сейчас применен. Или я убедила себя так.
     Ороарк поклонился и начал уходить.
     - Я начну собирать свиту сейчас же, миледи, но на это  уйдет  немного
времени.
     - Свита? - Я направилась  было  поискать  свой  плащ,  но  его  слова
заставили меня повернуться к нему. - Я  одна  нахожусь  в  опасности,  как
говорил Лхарр, но не мои леди. Мы _н_е _в_о_з_ь_м_е_м_ их с собой.
     - Но вы... это против всех обычаев, чтобы женщина выезжала одна! - Он
огляделся по сторонам, как бы ища поддержки у начальства, но  в  то  время
единственным начальством была я.
     Я закрыла глаза и досчитала до десяти на трех языках. Капитан  Ороарк
подчинялся правилам поведения своего общества и  правилам  этого  Дома.  Я
открыла глаза и посмотрела  на  него.  Я  понизила  голос  и  сказала  ему
вежливо:
     - Я не хочу выезжать одна. Я хочу с вами и с  солдатами,  сколько  вы
сочтете нужным. Но я _х_о_ч_у_. Сейчас. - Я надела плащ и пошла к двери.
     Ороарк колебался только  одну  секунду  между  правилами  приличия  и
приказом Лхарра всегда сопровождать леди. Он приказал вызвать охранников и
выбрал из них себе четырех солдат.
     Вольный город Онтар начинался сразу за стенами поместья, что  удивило
меня. Из того, что я слышала раньше, я делала вывод, что Фримены  селились
как можно дальше от феодалов. Здесь был совершенно противоположный случай.
Когда я подумала об этом, я  заметила,  что  это  было  лучшее  место  для
торговли, а благородные Дома были самыми лучшими покупателями у Фрименов.
     Мы въехали в Онтар через проезд для машин недалеко от главных  ворот.
Это был значительно больший город,  чем  я  ожидала.  Машины  ехали  через
проезд очень медленно, так что у меня было много времени подумать обо всем
- о собственной  скуке,  о  женской  болтовне  и  о  войне.  Ороарк  сидел
настороженно  в  другом  конце  машины.  Я  заинтересовалась  Гильдсменом,
которого я видела во время свадебной процессии. Где я встречала  его?  Как
его зовут?
     Наконец я вспомнила. Это было Дома, на Фру, вот  где  я  его  видела.
Питер привел его на обед. И еще раз,  когда  вся  семья  ездила  провожать
Питера. Его имя было Тремо, Сэм Тремо. Здесь он  был  капелланом.  У  меня
есть с чего начать разговор с  ним,  по  крайней  мере.  Может  быть,  это
знакомство поможет  мне  сбежать?  Гильдия  всегда  строго  придерживалась
нейтралитета. А Гхарры всегда строго следили за тем, что может  женщина  и
чего не может.
     Машина пробиралась медленно через узкие  улочки  магазинов.  Пешеходы
прижимались к зданиям, чтобы не  быть  раздавленными.  Я,  очевидно,  была
единственным человеком,  который  мог  думать  так  дерзко  о  предстоящем
поступке. Эта дерзость была абсолютно не понятна ни одному Фримену.
     - Сколько нам еще ехать, Сквадмен Виттен? - спросила я шофера.
     Солдат взглянул на вывески магазинов, которые мы проезжали, и сказал:
     - Возможно, километр, Ларга.
     - Остановите машину. Мы пройдемся пешком.
     Ороарк закрыл выход рукой, как только я поднялась со своего места:
     - Ларга, это запрещено.
     - Я устала слышать, что "можно", а что "нельзя"!  -  Я  откинула  его
руку, пригнула голову под крышей машины и вышла на мостовую.
     Водитель посмотрел на Ороарка, который беспомощно пожал плечами.  Они
оставили одного солдата охранять машину и пошли со мной. Улица становилась
все более узкой и более наполненной  народом.  Много  людей  отдавали  нам
честь, снимая головные уборы. Ороарк держался рядом так близко, что я чуть
не наступала ему на ногу. Затем мы завернули за угол.
     Я отшатнулась в  страхе.  Мы  оказались  в  узком  вонючем  переулке,
заполненном трясущимися лицами и протянутыми руками: переулок был заполнен
людьми в грязных одеждах. Голоса нарастали, выпрашивая  и  требуя  от  нас
что-то. Более чем когда-либо  незнание  романского  языка  испугало  меня.
Ороарк сжал мою руку, заставляя двигаться дальше. Старые люди  и  хнычущие
дети сжимали кольцо вокруг нас. Они,  похоже,  просили  милостыню;  кто-то
стал тянуть меня за волосы.
     - Назад. Назад, - говорили солдаты, прокладывая путь через  толпу.  -
Относись к этому спокойно, Ларга. Цинн, возьми этого!
     - Накрой волосы, Ларга, - потребовал Ороарк. - Они попытаются сорвать
с тебя что-нибудь, прежде чем ты что-либо сделаешь.
     Я подчинилась немедленно. Толпа отодвигалась  назад  неохотно,  глухо
бормоча. Ороарк пихнул меня вперед из переполненного переулка. Белая линия
вокруг его губ свидетельствовала, что он с трудом сдерживал  свою  ярость.
Он очень хотел отругать меня, но это была  одна  из  вещей,  которая  была
"нельзя". Это было  бы  смешно,  если  бы  не  было  так  страшно.  Ороарк
выплеснул свою ярость на солдата, послав его назад за  машиной.  Мне  было
запрещено идти назад. Затем впереди я  увидела  красную  ракету  и  прицел
Гильдии над улицей. Я схватила Ороарка за руку.
     - Капитан, смотрите.
     - Я вижу, - резко сказал он.
     Через мгновение он яростно колотил по пластиковой двери  в  ближайшем
здании. Пока он ждал ответа, он оглядывал  все,  что  творится  на  улице.
Слуга, который подошел к двери, узнал синюю униформу. Он  приоткрыл  дверь
шире.
     - Дом Халарека. -  Портье,  носящий  красную  форму  Гильдии,  слегка
поклонился и открыл дверь шире. - Добро пожаловать.
     Ороарк приказал солдатам в синей униформе встать на  охрану  входа  в
холл. Затем он повернулся к портье:
     - Мы хотим переговорить с Первым Купцом.
     Портье пошел в огромную комнату через холл. Сэм Тремо, теперь носящий
красно-золотую униформу Первого Купца Гильдии, вышел быстро через дверь на
дальнем конце комнаты. Я слегка поклонилась, затем коснулась рукой сначала
головы, затем сердца, как это принято на Фру. Затем я сделала приветствие,
как это было принято здесь.
     - Мир вашему дому, Первый Купец.
     - Здоровья и мира, Ларга.
     Мы пожали руки. Ороарк  зарычал  от  такой  фамильярности.  Я  слегка
повернулась и положила руку на его плечо.  Я  была  удивлена,  что  Ороарк
придает такое большое значение этому ритуалу. Я не могла  понять,  почему,
но я должна была что-то сказать.
     - Капитан Ороарк, жать  руки  при  встрече  принято  на  Фру,  где  я
встретила Первого Купца много лет назад.
     Открытая враждебность исчезла с лица Ороарка, но его  настороженность
свидетельствовала,  что  он  не  изменил  своей  точки  зрения  на  ритуал
рукопожатия. Сэм наклонился через мою руку, а затем поцеловал воздух,  как
это принято у Гхарров, чтобы ублажить Ороарка. Затем он отступил  назад  и
посмотрел на меня.
     - Доброго здоровья, Жанна Верлит.
     Знакомый фруванский ритуал и речь, хотя и с акцентом, характерным для
Ригеля-4, чуть не заставили меня заплакать от нахлынувших воспоминаний.
     - Доброго здоровья, Первый Купец. Не...
     Ороарк сделал предупреждающее движение. Я хотела расспросить о  доме,
семье и...
     Но мне было разрешено прийти получить протекцию Гильдии.  Я  неохотно
стала снова говорить на штернланге, на языке, который понимал капитан.
     - Мой лорд просил меня искать защиты Гильдии, если он будет убит. Как
мне сказали, сражение идет с большими неудачами для нас,  и  мой  лорд  не
верит Совету, что он сможет защитить меня.
     Лицо Сэма помертвело:
     - Вы пришли сюда за этим?
     - Я думала... - я отчаянно искала  правдоподобное  объяснение  нашего
прихода. - Существует шпионаж в Доме, Первый  Купец.  Я  боюсь,  что  если
шпион перехватит сообщение, то он найдет некоторый способ прервать связь с
внешним миром.
     Сэм медленно кивнул. Он собирался принять объяснение.
     - Вы сильно рисковали из-за простой вещи. Вам достаточно было  только
попросить. Без предварительной подготовки. Без бумажной волокиты.
     - Это действительно все, что я должна была сделать? Позвонить?
     - Это все. Если ваш муж погибнет, все  ваши  местные  права,  включая
гражданство, кончаются (если у вас нет детей). Всем  остальным  занимается
только Гильдия. Это единственный шанс для вас спастись в этом мире.
     Единственный шанс. Это лучшее, на что  я  могла  надеяться.  Я  могла
положиться на репутацию Гильдии,  даже  если  следующий  лорд  Халарек  не
допустит ни одного из Гильдии в наше поместье. И кто может быть  следующим
лордом?
     Я не хотела думать об этом. Я также не хотела еще раз возвращаться  в
Онтар. Возможно, Сэм что-то слышал от моей  семьи.  Наверняка,  даже  если
письмо, которое я писала, не прошло через его руки, Сэм сказал бы им,  где
я нахожусь. Он видел меня в свадебной процессии. Он знал  Питера.  Он  был
капелланом и часто приносил  родственникам  плохие  вести.  И,  наверняка,
сказать, где находится жертва похищения,  не  может  рассматриваться,  как
прямое вмешательство в дела Старкера-4 с точки зрения начальства  Сэма.  Я
постаралась заставить забыть жалость к себе, что  никто  из  тех,  кого  я
люблю, не знает, где я нахожусь.
     - Все ли в порядке в  моей  семье?  Как  они  восприняли  известие  о
похищении?
     - Я этого не знаю, Ларга. Но возможно...  -  Он  порылся  в  карманах
своего плаща. - Это пришло на прошлой неделе. Обычно Фрем Вейсман получает
почту. Но, конечно, вы...
     - Сэм!
     Он посмотрел, вздрогнув, и не закончил предложение.  Если  бы  Ороарк
узнал, что я посылала письмо, то его долг был бы сообщить об этом  Лхарру,
и тогда... Я почувствовала дрожь в теле от страха. Я не  понимала  раньше,
что посылка письма может рассматриваться как измена. Но Сэм должен был,  и
Вейсман, который его доставлял, тоже должен был. И  если  Лхарр  обнаружит
это, если кто-то обнаружит это, то клевета лорда Ричарда об  измене  стала
бы правдой.
     - Хорошо, - сказал Сэм. - Когда  я  попросил  Вейсмана  об  этом,  он
сказал, что он будет слишком занят несколько дней.
     Сэм пожал плечами и передал мне объемный пакет,  адресованный  Лхарру
Карну Халареку, со знакомым маминым почерком. Я начала открывать  его,  но
вспомнила вовремя  один  из  уроков  леди  Агнес:  я  должна  подождать  и
прочитать его перед моими леди, если я не хочу  серьезно  повредить  своей
репутации.
     -  Кто  может  представить,  как  может   навредить   неблагоразумный
поступок, - говорила леди Агнес сурово.
     И что могла бы сказать леди Агнес, если бы она узнала,  что  я  почти
открыла письмо с именем Лхарра  на  нем?  Возможно,  с  нею  случилась  бы
истерика. Слава богу, она уехала.
     Я была возмущена  тем,  что  нельзя  читать  письма,  пожимать  руки,
говорить на иностранном языке с человеком, который не является моим мужем,
поэтому я продолжила разговор с Тремо на фруванском языке.
     - Сэм, есть ли у Гильдии устройства для перевода?  Я  страшно  боюсь,
что не знаю романского языка. Это ужасает меня, Сэм.
     - Они могут прибыть на следующем корабле, Ларга.
     - Хорошо. Закажите их. Я страшно боюсь.
     Ороарк переступил с ноги на ногу и прокашлялся. Он сказал  внятно  на
штернланге:
     - Вы должны говорить так, чтобы я  понял  вас,  Ларга.  Вы  нарушаете
правила, беседуя с человеком в частном порядке.
     Я почувствовала себя связанной со всех сторон. Правила, ограничения.
     - Правильно. - Я задыхалась. - Я не говорю с глазу на глаз,  -  резко
сказала я. - Вы здесь, Сквадмен Виттен за дверью, портье,  который  пустил
нас...
     Лицо Ороарка выражало непоколебимость,  ставшую  хорошо  знакомой  за
последние две недели.
     "Бедный  мальчик",  -  подумала  я.  Я  всегда  была  шокирована  его
примитивным представлением о порядочности.
     - Лхарр не разрешал оставлять вас одну, даже если вы  настаиваете  на
этом, моя леди.  Я  вынужден  вернуть  вас  назад  в  поместье.  -  Ороарк
подступил ближе, решительно настроенный.
     Он явно намеревался сделать это. Я должна была  убедить  его,  что  я
буду осторожной,  или  больше  не  будет  никакого  шанса  переговорить  с
Гильдией.
     - Я не собираюсь делать секреты, капитан. Я хочу  говорить  на  своем
родном языке. Было бы вам приятно, если вы больше никогда не  слышали  или
не говорили на вашем романском языке? - И я действительно хотела  говорить
на своем фруванском. Боже мой, я действительно хотела!
     Лицо Ороарка стало еще более неумолимым:
     - Вы должны говорить с Гильдсменом на штернланге,  на  романском  или
вообще не разговаривать, моя леди.
     Я изобразила в своем голосе весь холод, какой могла:
     - Но в чем вы подозреваете меня, капитан Ороарк?
     Молодой  человек  сильно  покраснел,  и  я  пожалела,  что  так   его
оскорбила. Я слегка коснулась его руки.
     - Я извиняюсь, капитан. Я знаю, что вы только выполняете  свой  долг,
но кто расскажет об этом?
     Ороарк кивком головы показал на дальние двери.
     - Может быть, гвардия Гильдии. Или один из наших людей.  Или  портье.
Он живет не так хорошо, и, может  быть,  он  хочет  заработать  деньги  за
донос.
     Я вздохнула. Возможно,  что  он  был  совершенно  прав.  Вокруг  меня
постоянно были  люди,  которые  охраняли,  наблюдали,  слушали,  возможно,
шпионили для Лхарра или для его врагов. Лхарр упомянул о  шпионе  в  своем
доме, когда умер лорд Николас. Я уступлю на  этот  раз.  Я  повернулась  к
Первому Купцу:
     - Я надеюсь увидеться с вами скоро, Сэм.
     Сэм низко поклонился.
     - Господь с вами.
     - И в вашем доме, - ответили я и Ороарк, как это принято у Гхарров.
     Сэм ждал вежливо, пока мы не дойдем до двери, чтобы выйти из комнаты.


     Я ждала очень долго, чтобы остаться  одной  и  прочитать  письмо.  Но
упрямство Ороарка в Гильдхолле напомнило мне, что нарушение обычаев  может
быть очень опасным  в  этом  мире.  Чтобы  избежать  искажений  того,  что
написано в письме, от моих болтливых подружек, я также  попросила  Фримена
Орконана и Вейсмана присоединиться к нам в моих покоях. Я читала медленно,
переводя слова с фруванского на штернланг, потому  что  только  этот  язык
воспринимал мой транслит.  Я  опускала  абзацы,  в  которых  мои  родители
рассказывали о шоке и печали, которые они пережили, когда  узнали  о  моем
исчезновении. Но вскоре сама прекратила читать, когда я  дошла  до  места,
где Мам благодарила лорда Карна за его письмо. Я опустила ослабевшие  руки
на стол.
     Это не было ответом на мое письмо. Мам ни разу не  упомянула  о  моем
письме. Лорд Карн написал им, как  только  он  вернулся  на  Старкер-4,  и
рассказал им, что случилось со мной, где я нахожусь,  что  у  меня  все  в
порядке и я законно вышла за него замуж. Он  уверил  их,  что  меня  будут
рассматривать как ценное приобретение для их Дома. Капитан Черного Корабля
никогда, никогда не проявлял такой доброты! Женщины,  захваченные  Черными
Кораблями, всегда исчезали навечно.
     Я не могла согласовать то, что я знала о Черных Кораблях, с тем,  что
сделал Карн. Зачем похитителю, которому не нужен выкуп, сообщать  что-либо
родителям жертвы? И почему Лхарр не сказал  мне  о  том,  что  он  написал
письмо? Доброта и Черные Корабли. Они не согласуются друг с другом. Письмо
Мам показало Карна Халарека в новом свете.
     Я неожиданно поняла, что сижу в тишине. Я быстро обобщила то,  что  я
прочитала.
     Маленький паж неожиданно ворвался  в  комнату,  его  лицо  горело  от
возбуждения.
     - Лхарр возвращается! - кричал он. - Он просит одну из леди  посетить
леди Катрин.
     Я сунула письмо  в  карман,  сделала  знак  Жаклин  идти  со  мной  и
последовала за пажом. Лхарр ждал  рядом  с  Большим  холлом.  Жаклин  и  я
сделали реверанс, затем стали ждать, не зная; что  ожидать  от  мужчины  и
женщины с бледным лицом, стоящей рядом с ней. Лхарр улыбнулся и  взял  мои
руки.
     - Спасибо, - сказал он с улыбкой. - Ваше отношение ко мне лучше,  чем
я ожидал. - Он повернулся к женщине.
     - Это моя жена Жанна, Кит. Жанна, это моя сестра, Катрин фон Шусс,  и
ее сын, Джемми. Она уже знает о смерти Ника. Будь добра с ней. А я  возьму
Джемми с собой.
     Он и худощавая темноволосая женщина, очевидно, были братом и сестрой.
У них обоих были слегка курчавые волосы и худощавое тело. Глаза  Кит  были
также золотистыми, как и его, с большим количеством коричневых пятнышек  в
них. Она прислонилась к колонне,  одной  рукой  заботливо  держа  руку  на
голове пятилетнего мальчика, который спал в коляске у ее ног.  Лхарр  взял
ребенка, а Жаклин и я помогли усталой Кит  подняться  в  комнату  напротив
покоев Ларги. Жаклин помогла Кит приготовить постель. Она заснула  еще  до
того, как мы вышли из комнаты.
     Кит оставалась одна несколько дней.  Только  после  Первого  Дня  она
ответила на просьбы рассказать о жизни у Одоннелов  или  присоединиться  к
совместной работе. Очень скоро  она  страстно  занялась  делами  по  дому,
которым уже леди Агнес отчаялась когда-либо научить меня. Кит сказала, что
эта работа отвлечет ее от тяжелых мыслей о Нике и об опасности для Джемми.
Ее и моя ненависть к системе,  которая  убивает  детей  ради  политических
мотивов, стали нашей первой точкой взаимопонимания.
     Лхарр стал суровее и строже после своего возвращения. Он  удвоил  мою
персональную охрану и приказал, чтобы я (а затем и Кит) никуда  не  ходили
по дому без сопровождения четырех солдат. Он часто пропускал  ужин,  чтобы
работать над  некоторыми  политическими  проблемами,  что  оставляло  меня
главной над Большим Залом, в котором было много кузин и кузенов  из  Семьи
Халарека. Когда он приходил кушать, он ставил стул  для  меня,  затем  для
Кит, потом грациозно садился сам и спрашивал  вежливо,  как  прошел  день.
После этого он редко говорил.
     Кит и я как-то сидели в библиотеке, ожидая, когда будет накрыт  стол,
когда Кит решила упросить брата отказаться от формального вечернего  ужина
с остальной семьей и перейти в небольшую комнату рядом с библиотекой.
     - Тебе надо отдохнуть, Карн, - потребовала она. - Я уже здесь  неделю
и не видела, чтобы ты брал какой-нибудь перерыв. Если мы будем есть  рядом
с соседней дверью, то ты будешь  рядом  с  библиотекой,  так  что  Вейсман
сможет принести тебе любую информацию, которая тебе может потребоваться.
     Подчинившись взгляду Кит, я тоже добавила:
     - Ты будешь находиться прямо напротив зала с  три-д  комнатой,  а  не
внизу. Это поможет избежать _т_о_й _о_ш_и_б_к_и_.
     Лхарр задумался. Я сильно надеялась, что он согласится. В этом случае
мне не надо будет сидеть в  Большом  Зале  или  есть  под  многочисленными
любопытными взглядами неприкаянных членов Семьи Халарека.
     Лхарр устало рассмеялся:
     - Хорошо, хорошо. Тогда начнем с сегодняшнего дня?
     Я не заметила, как я сильно сжимала свои руки, до тех пор, пока Лхарр
не рассмеялся. Когда я разжала их,  на  ладонях  отпечатались  следы  моих
ногтей.
     С этой ночи нас трое, мои леди (которые теперь служили также и  Кит),
Орконан, Ороарк и иногда те, кто срочно требовался Лхарру по делам, кушали
в персональной обеденной комнате.
     Уговорить Лхарра разрешить нам кататься на лошадях  было  значительно
труднее, чем есть в отдельной комнате. Окончательно  убедил  его  аргумент
Кит, что любой враг, приближающийся в поле или в воздухе, был бы виден  на
значительно большем расстоянии, чем даже в поместье.
     Наконец, когда мы выехали из поместья,  ярко  светило  солнце  и  дул
порывистый ветер,  в  воздухе  стоял  запах  зеленой  травы  и  васильков,
растущих у оснований холмов. Я не рассчитывала на то, что потребуют  одеть
длинный плащ или, хотя бы, воспользоваться широким седлом с бортиками, так
как это сильно уменьшило мое удовольствие. Значительно хуже этого, большое
количество новых  мужчин  в  нашем  сопровождении  напоминало  Кит  и  мне
постоянно  о  больших  потерях,  которые  понес  Халарек  в  битве,  чтобы
освободить Кит.
     Я не хотела скакать  в  широком  седле,  но  с  другой  стороны,  мне
наконец-то было позволено выехать из поместья, а я не могла  долго  сидеть
без свежего воздуха. Так с разрешения Лхарра Кит, Жаклин и  я  вооружились
всем для игры в шлэкбол  в  заброшенном  саду.  Шлэк  -  это  простая,  но
энергичная игра через сетку с помощью  ракеток  и  мяча  из  грубой  кожи.
Играть можно было только в длинной юбке. Лхарр отказался присоединиться  к
нам. Он был очень занят работой,  слишком  много  у  него  было  встреч  с
Фрименами и лордами других Домов в три-д комнате. Так что Жаклин  упросила
Ороарка выучиться играть, взявшегося за это  неохотно.  Однако  вскоре  он
стал очень искусным игроком, и по мере того, как его мастерство росло, его
неуклюжесть  исчезала,  и  "капитан  Ороарк"  постепенно   превратился   в
"рядового Томми" для всех нас.
     Другие охранники, прикрепленные к нам, в конце концов  присоединились
к нам, и у нас было много замечательных дней, во время которых  мы  бегали
по площадке, отбивая мячи.  Я  испытывала  почти  такую  же  радость,  как
когда-то у себя дома, если  бы  не  мой  длинный  плащ,  в  котором  часто
путались мои ноги.
     Затем Лхарр  попросил  леди  Агнес  вернуться  от  своей  дочери.  Он
собирался провести несколько дней и ночей на Летнем Совете и подумал,  что
я, которая пришла из другого мира и о которой Жюстина распускала  сплетни,
задевающие мою репутацию, нуждаюсь в компаньонке в его отсутствие, которая
бы пользовалась безупречной  репутацией  у  всех.  Леди  Агнес  немедленно
пожаловалась Лхарру, что Кит и я "потаскушки",  потому  что  мы  играем  с
солдатами, особенно Кит, у которой еще  не  кончился  траур.  Она  подняла
такой шум из-за нашего поведения, что Лхарр заставил нас прекратить играть
еще до своего отъезда.
     После Совета Лхарр продолжил летать  из  одного  поместья  в  другое,
требуя реформ. Я просила его, чтобы он объяснил, над чем он  работает,  но
Гхарры  не  любят  обсуждать  политику  с  женщинами.  Хотя  иногда  Лхарр
беседовал с Кит. Только благодаря этому  я  немного  узнала,  над  чем  он
работает. Я видела только, как он готовит  какие-то  документы  в  течение
долгих часов. Иногда, когда он приходил  поздно  ночью,  я  просыпалась  и
видела, как он сидит на большом кресле рядом с моей  кроватью.  Иногда  он
засыпал тут же, с усталым и грустным выражением лица. Он намеренно отослал
моих леди в покои Кит, чтобы они не могли ни подсмотреть,  ни  подслушать.
Он никогда не будил меня.  Он  не  касался  меня.  Много  раз  я  даже  не
подозревала, что он ночевал у нас в спальне, пока утром не рассказывали об
этом мои леди. Когда я знала, что он  ночует,  я  притворялась  спящей,  в
основном из-за страха. Мы не говорили об этом с ним днем. Днем  его  почти
никогда не было рядом. Я пришла к мысли, что он намеренно избегал меня.
     К счастью, я с  детства  была  воспитана  не  обсуждать  "постельные"
вопросы, иначе я бы испортила ему все планы в первое же утро. Как и должно
было быть, мои леди ожидали от меня  то,  что  они  называли  "избыточной"
скромностью,  и  спокойно  относились  к  моим  отказам  обсуждать  детали
"постельных игр". Если бы у меня были какие-нибудь сомнения, почему он так
странно ведет  себя,  то  неуместные  и  непристойные  вопросы  моих  леди
заставили бы подозревать его. Но  он  всегда  сдерживал  свои  обещания  и
защищал свою и  мою  репутацию.  Никто  не  мог  также  спросить  меня  об
отсутствии беременности, потому что все знали, что ему до этого не везло с
рождением детей. Его первый ребенок, девочка, умерла сразу после  рождения
от того, что называли Болезнью. Второй ребенок погиб вместе с  его  второй
женой во время родов.
     После запрещения игр в саду, из-за  отсутствия  обсуждения  политики,
без возможности проводить исследования я стала страшно скучать, почти  так
же, как и зимой. Поэтому я попросила своих портных перешить мою одежду для
прогулок. Однако они перешивали до тех пор, пока Вейсман не ужаснулся паре
женских брюк для меня и не донес Лхарру.
     Я обнаружила это лишь, когда портнихи пришли как всегда на  работу  и
обнаружили только вельветовые наряды, которые  я  готовила  к  предстоящим
праздникам.
     Портнихи положили наряды на мою кровать, избегая смотреть в глаза.
     - Мы сожалеем, миледи, - сказали они низким  и  дрожащим  голосом.  -
Другие вещи исчезли. Лхарр приказал уничтожить их.
     - Зачем?
     - Он сказал, что они ужасно шокирующие  и  полностью  непригодны  для
вашего положения и что мы не  должны  помогать  шить  вам  еще  что-нибудь
подобное.
     Я посмотрела с отвращением на мою длинную, тяжелую юбку.
     - Вы мне сегодня не нужны. Вы можете идти.
     Происшествие с костюмом для прогулки могло  бы  показаться  не  таким
важным, если бы у меня были другие занятия. Но у меня их не было,  поэтому
происшествие взволновало меня. Если я не могу заняться своими нарядами, то
что еще я могу делать? У меня не было исследовательских проектов, я  также
не могла их начать, потому что никогда не имела надежды  опубликовать  их.
Кроме того, я была слишком сильно вовлечена в жизнь этого общества,  чтобы
объективно судить о нем. Я уже просмотрела  небольшую  коллекцию  книг  на
штернланге в библиотеке. Вейсман очень сочувственно отнесся  к  этому,  но
поклялся, что не выдаст книги на фруванском языке без  разрешения  Лхарра.
Три-д была удивительной вещью, но совершенно бесполезной, потому что я  не
понимала слов. Кит помогала мне изучать романский язык, но дело шло  очень
медленно из-за отсутствия записывающих  устройств  и  компьютеров,  а  мои
устройства еще не прибыли из Гильдии. И леди  Агнес  постоянно  напоминала
мне о чем-либо,  например:  "Вы  должны  много  сделать  до  Адвентистских
праздников", или "Вы,  наверное,  беременны?  Это  объясняет  ваше  плохое
настроение".
     Я всегда поворачивалась и уходила, как только Агнес  произносила  эту
фразу, потому что я боялась, что мое лицо выдаст мою тайну, насколько  она
была неправа. Я не была беременной. Мой народ имеет внутренний контроль за
беременностью, как я сказала Лхарру с самого начала. Мое плохое настроение
было результатом отсутствия серьезных занятий.
     Очевидно, я часто говорила себе,  Лхарр  пытался  превратить  меня  в
тихую домашнюю курочку, заставив меня во всем подчиняться. Если бы он хотя
бы немного времени уделял для интересной беседы,  хоть  немного  внимания,
или хотя бы давал какую-нибудь работу! Разве могла быть я  интересной  для
него, если я жила как все женщины на Старкере-4? Но Лхарр даже никогда  не
завел разговора на эту тему.
     Однажды вечером после вот  таких  размышлений  я  почувствовала  себя
очень расстроенной и не захотела идти  на  обед.  Но  я  заставила  Донну,
Жаклин и Тамару идти кушать. Освободившись от их болтовни и расспросов,  я
расслабилась и легла на кровать.
     Я  начала  медленно  погружаться  в  дремоту,  способ,  который  наши
соотечественники используют, чтобы успокоить себя, когда неожиданно  вошел
Лхарр. Он уже давно не был в поместье, как я слышала.
     - Вы больны, мадам?
     - Нет, я только не хочу кушать. Оставьте меня одну. -  Его  внезапное
появление рассердило меня, что он прервал мои жалостливые мысли о себе.
     Соответствующая резкость заменила сочувствие в его голосе.
     - Мне надоело терпеть. У меня и так много сил  уходит  на  то,  чтобы
следить за женщиной, которая ведет себя, как испорченный ребенок.
     - Испорченный ребенок! Вам надоело терпеть! - я прямо  подскочила  на
кровати. - Мой  господин!  Я  не  желаю  лечь  в  гроб  в  этой  земле!  Я
"эксперимент", я "риск", помните? Отошлите меня домой, если ваше  терпение
лопнуло. Скорей бы это кончилось!
     Он сжал мою руку до посинения.
     - Ты моя жена перед Богом и Вселенной! Это обязывает и тебя и меня.
     - В основном меня.
     - Сарказм не идет вам, мадам.
     Я высвободила руку.
     - Это ничего не значит. Какие у вас _о_б_я_з_а_т_е_л_ь_с_т_в_а_? Даже
в те редкие моменты, что вы бываете здесь, вы игнорируете меня.  Я  только
лишь вещь, которая имеет такую же ценность, как и Онтар и это  заброшенное
поместье.
     - Вы пока еще живы.
     - Это не жизнь, лорд Карн, это существование. Как вы могли  подумать,
что такая жизнь устроит меня? Отошлите меня домой!
     Он горько рассмеялся:
     - Я надеялся, вы поможете мне, но вы предпочитаете разрушать.
     - Это неправда! Я ничего не знаю. Что я могу делать? Я даже не  знаю,
что происходит.
     - Я хотел бы отослать вас домой,  но  мы  женаты.  В  этом  мире  это
пожизненное обязательство. - Он резко сунул руки в карманы, затем  вытащил
их снова. - Даже если бы  могли  разорвать  нашу  связь,  если  бы  я  мог
оплатить твою поездку назад, думаешь, ты была бы в безопасности на Фру?
     - Почему нет? У моего отца есть возможность держать охрану для меня.
     - Даже против  таких  друзей  как  Ланс  Тиб?  -  Он  подождал,  пока
воспоминания об этом предательстве снова не всплывут в моей памяти.  -  Не
хочешь ли ты всю жизнь провести под охраной? Здесь я  знаю,  откуда  может
прийти опасность. Я знаю образ мыслей Ричарда. Можешь ли ты это сказать  о
своем отце?
     Я уставилась на него с удивлением и злостью за  выбранный  им  момент
для объяснений.
     - Почему его светлость беспокоится, куда я поеду, если я расстаюсь  с
ним?
     - Неужели ты так глупа?
     - Я не глупа! Это ты глупец! Ты установил  все  эти  ограничения.  Ты
заставил меня бороться с тобой.
     Он обернулся и своим взглядом загипнотизировал меня.
     - Если бы вы были так умны, как вы думаете, вы бы чувствовали, откуда
идет опасность. С начала войны только один человек убивал женщин, несмотря
на жесткие военные правила. Неписанные правила не  остановили  Ричарда  от
совершения убийства моей матери, моей второй жены и от попыток убить  вас.
Он не сможет уничтожить Дом Халарека, если вы родите наследника.
     - Но мы никогда...
     - Нельзя сказать, что никогда.
     - Вы не должны напоминать мне. У вас...
     - Это было необходимо для того, чтобы защитить нас обоих.
     - Это все, что вы хотите сказать! - Не знаю, почему  я  сказала  это,
потому что в этот момент я ненавидела себя. Я поняла,  что  весь  разговор
надо сохранить в тайне. Я злилась, что он говорит правду.
     - Возьмите себя в руки, мадам! Мы женаты.  Сколько  еще  раз  я  могу
приходить ночью в спальню, пока одна из ваших леди  не  обнаружит,  что  я
только лишь сижу рядом с постелью, пока вы притворяетесь, что не замечаете
меня?
     - Разве вы были, лорд Карн?
     Его рука закрыла мне рот.
     - Вы знаете, что был, хотя и притворялись, что спите.
     Это была правда тоже. Я бросилась лицом вниз на кровать и  заплакала.
Это было глупое, бессмысленное отрицание, и он знал это. Зачем  я  сказала
это? Еще никто не провоцировал меня спорить из одного духа противоречия.
     - Уходи! - закричала я на него. - Уходи и оставь меня в покое!
     Он перевернул меня на спину и рывком поставил на ноги. Его голос  был
спокойный до ужаса.
     - Довольно я наслушался всяких глупостей. Я не люблю силой добиваться
того, что можно получить свободно, но я уже четыре месяца  жду,  когда  ты
дашь какие-то сигналы о своем согласии. Я не желаю больше упрашивать  вас,
мадам. У меня будет сын! - Он произносил каждое слово с сильным ударением.
     Я свирепо посмотрела на него.
     - Ни одна фруванская женщина не зачнет нежелаемого ребенка, милорд. Я
уверена, что вы знали об этом, перед  тем  как  жениться  на  мне.  Родить
ребенка в этом мире? Лучше умереть!
     - Это, может быть, и есть ваш выбор, мадам. - Он резко  повернулся  и
вышел.



                                    9

     Дорогая Кит, она почувствовала, что что-то не то, но  она  не  смогла
разузнать, в чем дело. В течение недели она настаивала  на  том,  чтобы  я
сопровождала ее во время инспекций поместья,  которые  занимали  несколько
часов. Кит также предложила, чтобы мы начали интенсивно изучать  романский
язык и представила меня с помощью  три-д  комнаты  некоторым  "соседям"  в
Онтаре.  Посещение  три-д  было  одним  из  развлечений  Гхарров,  которое
украшало зимнее время; а зимы всегда приходили.
     Наблюдать изображение людей в три-д  было  почти  то  же  самое,  что
общаться с ними напрямую, настолько  они  казались  живыми.  Моими  самыми
любимыми соседями стали сын и  дочери  члена  Совета  Дюваля  из  Льюса  -
Кендара, Элспет и Адрианы,  которых  мы  должны  были  посетить  в  первые
несколько дней в  Адвенте.  Дювали  были  общительные,  сообразительные  и
веселые люди, хотя интересы девочек казались не такими уж широкими. Первое
впечатление было ошибочным, как сказала мне Кит. Адриана  была  поверенной
Кит и тайный осведомитель для Халарека во время  первого  замужества  Кит,
когда она была против своего желания женой Харлана и жила в Одоннеле.
     Сэм Тремо позвонил мне в это скучное время и сообщил, что  мой  заказ
выполнен. Это были хорошие новости. Мне  сильно  нужны  были  записывающие
устройства. Я не хотела посылать слишком любопытного Вейсмана за ними, так
что я попыталась найти время, чтобы сбежать за  ними  самой.  Мне  удалось
добежать до проезда для машины, но я  недооценила  способности  Томми  как
"сторожевой собаки". Я уже садилась на место сиденья водителя, когда Томми
и шесть его синих закрыли выходную дверь.
     - Лорд Карн запретил покидать  поместье,  моя  леди,  -  сказали  мне
твердо.
     - Но мне нужно...
     - Я пошлю кого-нибудь.
     Я почувствовала, как будто меня душат эти ограничения.
     - Капитан Томми, пожалуйста, я хочу выйти на некоторое время.
     Ороарк покачался взад и  вперед  несколько  раз  и  покраснел,  когда
понял, что он делает, но он не подчинился. Возможно, если бы он был  один,
он бы сделал это, но он должен был показывать  пример  своим  солдатам.  В
конце концов, Вейсман забрал устройства парой дней спустя. Как  только  он
вернулся, он предложил вставить устройства в машину, при этом  любопытство
сквозило в каждой черточке его лица. Но я не хотела свидетелей и приказала
ему уйти.
     Кит и  я  решили,  что  библиотека  будет  самым  лучшим  местом  для
обучения. Мы хотели начать в тот  же  вечер,  но  мы  с  трудом  уговорили
Вейсмана, что он действительно не обязан работать в библиотеке все  время.
Он притворился, что у него  срочное  дело  в  библиотеке.  Кит  нашла  его
чрезвычайную любознательность забавной. Он напомнил мне мальчика в средней
школе,  длинноносого  ребенка,  который  думал,   что   его   чрезвычайная
любознательность является проявлением дружбы с его стороны, и не  понимал,
почему другие дети избегали его. Вейсман, очевидно, никогда не вырастет из
этого возраста.
     Это воспоминание ослабило мое раздражение, и я решила быть терпеливой
с ним. Но на следующий день Кит и я заставили Вейсмана  и  Фрема  Орконана
пообещать держать в секрете все, что мы делаем. Мы хотели  удивить  Лхарра
моей способностью говорить на его родном языке.
     Днем позже, когда прибыли записывающие устройства,  Кит  ворвалась  в
библиотеку в назначенное для урока время:
     - О, Жанна, давай пропустим урок сегодня и пойдем кататься на лошадях
вместо этого.
     - Но я думала...
     - О, Карн никогда не менял своего решения не выпускать нас наверх  на
поверхность благодаря леди Агнес. Но он сказал, что мы можем  использовать
арену. Он попросил привести лошадей.
     - Когда он вернется назад?
     - О, поздно ночью. - Кот закрыла книгу, которую она держала. - Пошли.
Мы сможем поучиться позднее. - Ее лицо светилось от радости.
     Она что-то держит в секрете, подумала я. Заинтересованная, я  бросила
свою книгу на  рабочий  столик  и  пошла  за  ней.  Она  пошла  на  арену,
находящуюся на первом уровне ниже кухонных помещений.
     Арена служила  для  военных  учений,  военных  праздников,  турниров,
катаний на лошадях и атлетических соревнований.  Кит  оставила  охрану  за
дверями. Она Повернулась ко мне, держа руку на двери.
     - Стой здесь и закрой глаза.
     - Кит...
     - Не спорь. Ты уже достаточно много  спорила  с  Карном.  Не  огорчай
меня.
     Я подчинилась и закрыла глаза. Я услышала, как Кит открыла  дверь,  и
почувствовала, как подул прохладный ветер с арены. Через несколько минут я
услышала гулкие звуки копыт по кожаному покрытию арены. Я открыла глаза.
     Кит засмеялась своим звонким серебряным смехом.
     - Ты не должна смотреть, пока я  не  скажу  тебе.  -  Она  проскакала
вперед и передала мне поводья "лошади", маленького грациозного животного с
большими черными глазами, короткой черной  гривой  и  толстым  красноватым
мехом. Она была очень красивой. - Подарок от моего "противного"  брата,  -
добавила Кит.
     У меня не  было  слов,  чтобы  выразить  свое  восхищение.  "Лошадка"
терлась своим носом о мою блузку. Я погладила ей голову, почесала за ушами
и провела рукой от шеи  до  седла,  настоящего  красивого  седла,  поперек
которого лежала богато вышитая юбка. Лхарр сделал мне бесподобный подарок.
Это было прекрасное извинение за нашу ссору. Я безмолвно взглянула на Кит.
     - Седло действительно замечательное, не правда ли? Карн заказал его в
галантерейных магазинах в Денебе. - Кит перегнулась через  свою  лошадь  и
расправила складку на расшитой юбке. - Надень ее. Никто не войдет.  Глупые
мужчины  боятся  дарить  это  сами.  -  И  она  немножко  усмехнулась  над
малодушием своего брата.
     После моей вспышки плохого настроения я уже не могла обвинять его  за
неуверенность, сказала я самой себе. Эго извиняло все. О чем я  еще  могла
сожалеть?
     Нужно  было  время,  чтобы  обдумать  все  случившееся.  А  теперь  я
собиралась проверить свой подарок. Я поменяла свою  повседневную  юбку  на
прогулочную и влезла в седло. Я почувствовала себя настолько счастливой  и
особенно за то, что  оседлала  лошадь  самостоятельно.  Я  назвала  лошадь
Горди, и он был как игрушечный - спокойный, величавый, хорошо обученный. Я
испугалась, что из-за своего энтузиазма я забыла про Кит.
     Карн еще оставался дома на ночной ужин, и он возглавлял его с обычной
для себя формальностью. Когда подставил стул  для  меня,  чтобы  сесть,  я
тепло поблагодарила его за  подарки.  Он  поклонился  с  достоинством,  но
ничего не сказал. После этого  ужин  начался.  В  эту  особенную  ночь  ни
Орконан, ни капитан Ороарк не обсуждали с ним дела, пока мы ели,  и  Лхарр
был удивительно спокоен.
     Жаклин и  Тамара  пытались  безуспешно  выведать  у  него  новости  о
поместьях, которые он посещал. Даже  Кит  попыталась  участвовать  в  этих
расспросах. Я и не пыталась. Между ним и мной всегда стояла вежливая стена
молчания. Он был так редко рядом со мной, чтобы у нас  появились  какие-то
общие интересы, но даже если бы он бывал чаще  со  мной,  все  равно,  мое
похищение и пленение мешало нам установить более близкие отношения.
     В эту ночь даже тишина была другой. Я  могла  почувствовать  какое-то
напряжение, витавшее в воздухе. Обычай есть с  Лхарром  из  одной  тарелки
сегодня казался очень интимным. Я часто чувствовала его глаза на себе и не
смела  встретиться  с  его  глазами.  Когда  Донна  робко  вошла,  сделала
несколько реверансов и объявила барона фон Шусса,  я  свободно  вздохнула,
обрадованная  возможностью   приступить   к   исполнению   своих   обычных
возможностей.
     Человек, появившийся на экране три-д, был  пятидесяти  лет,  выглядел
солидно и респектабельно. Он казался совершенно реальным.  Я  сделала  ему
несколько реверансов.
     - Мир вашему дому, Ларга.
     - И в ваш дом мир и красота, барон.
     - Вы замечательная женщина, не правда ли? - Барон наклонился  вперед,
как будто хотел осмотреть меня ближе. - Какие замечательные волосы.  Такие
необычные.
     Я уставилась на него от удивления. Он вел себя, как  будто  мы  знали
друг друга много лет. Это, а также жуткая реальность изображений  в  три-д
заставили меня замолчать на время, пока я напоминала себе, что он на самом
деле не стоит в дальнем конце три-д комнаты.
     Концы усов барона вздрогнули.
     - Извините. Забыл, как много  людей  вы  встретили.  На  свадьбе,  вы
помните? Я двоюродный дядя Катрин.  Буду  удивлен,  если  у  вас  найдется
комната для старого бакалавра на эту неделю. Прошло всего лишь  двенадцать
дней с начала Адвента. Траур Кит как раз  закончится.  Тогда  будет  много
вечеринок и не останется времени для одинокого старого мужчины.
     Я быстро соображала. Я была Ларга в  этом  доме.  Имела  ли  я  право
давать согласие на его визит? Этот человек был родственником, и,  в  конце
концов, сообщение пришло ко мне.
     - О, конечно, вы можете прибыть, барон.
     Он как будто читал мои мысли.
     - Не думаете ли вы, что нужно еще спросится Карна?
     Я колебалась некоторое мгновение. Я решила взять всю  ответственность
на себя. Я же не была лишь только украшением в этом доме.
     - Я уверена, что все будет в порядке, милорд. Можем  мы  ожидать  вас
завтра у себя?
     Барон фон Шусс слегка удивился, затем рассмеялся, и я  услышала,  как
тихо звякнула цепочка на его шее от сотрясений его груди.
     - Надеюсь, вы приедете скоро. Тогда до завтра. Господь с вами.
     - Господь с вами.
     Он неожиданно исчез. Я уставилась на пустой экран. Я еще не  привыкла
к внезапным исчезновениям людей,  которых,  казалось,  только  что  видела
"здесь". Я повернулась к маленькой служанке, которая проходила мимо двери.
     - Донна.
     Она сделала короткий реверанс.
     - Что вам нужно, миледи?
     Но, посмотрев на лица техников, обслуживающих оборудование  три-д,  я
изменила свое намерение. Я не буду посылать ее с сообщением. Лучше я  сама
расскажу Лхарру, что я сделала.
     Все устремили свои взгляды на меня, когда я открыла дверь  в  зал.  Я
думала, что я уже привыкла к тому, что все смотрят на меня, но их  взгляды
опять вывели меня из  себя.  Я  выпалила  сообщение  и  удалилась  в  свою
комнату, весь аппетит пропал. На этот раз Лхарр ничего не сказал  про  мой
уход.  Когда  позже  ко  мне  пришла  Кит,  она  была  очень   взволнована
перспективой увидеть барона. Барон был родственником, а не гостем. Он  мог
бы внести свежую струю в ее жизнь после длительного траура.
     Приезд барона принес много веселья и радости, хотя, к  сожалению,  он
был вынужден скоро уехать. Он был таким же  весельчаком  в  жизни,  как  и
казался тогда на экране. На лицах Джемми и  Кит  было  написано,  как  они
боготворят его. Кит освободила на неделю учителя Джемми, так  что  он  мог
проводить с бароном столько времени, сколько хотел.
     Так как барон был гостем, он имел  право  определять,  чем  мы  будем
заниматься целый день. Он играл в шахматы с Лхарром, флиртовал с Кит и  со
мной и играл в прятки с Джемми.  Однажды  он  и  Лхарр  устроили  шуточный
турнир для меня и для Кит, а также для остальных обитателей поместья,  для
родственников и для слуг. Лорд Карн выиграл турнир на лошади, но  проиграл
два боя без лошадей.
     Ужины проходили так же весело, как и дни. Барон фон Шусс сидел справа
от лорда Карна, на моем обычном месте. Я сидела  справа  от  него  и  была
награждена правом есть из одной с ним тарелки.  Его  забавные  рассказы  о
приключениях, когда он был юнгой в Имперском  флоте,  смешили  даже  лорда
Карна. Здесь я впервые услышала, как он смеется. Но в конце вечера,  когда
Лхарр шел со мной в спальню, он только лишь вежливо, но безучастно  держал
мою руку в своей и задавал ради приличия какие-то несущественные вопросы.
     Дни проходили так хорошо, что я не могла понять, почему по ночам было
так плохо. Сердился ли Лхарр на меня из-за чего-то и не  хотел,  чтобы  об
этом узнал кто-то еще?  Я  боялась  спросить  его  об  этом.  Возможно,  я
неправильно его понимала. Возможно, я слишком поверила тому, что узнала от
Питера. Теперь я узнала, как хорошо был обучен Карн скрывать свои чувства.
Выучка Академии, как сказала мне Кит.
     К тому же я еще не сказала,  как  я  сильно  переживала  из-за  нашей
последней ссоры с ним, и чем дольше я развлекалась, тем труднее  было  мне
оправдаться перед собой. Особенно после его извинений. Возможно, моя  вина
была частью того барьера между нами. Я вздохнула, думая об этом,  и  Лхарр
резко взглянул на меня. Он сжал мою руку, но ничего не  сказал.  Я  начала
говорить слова извинения,  а  затем  взглянула  на  его  холодный  жесткий
профиль. Он выглядел таким далеким, что у меня пропало желание говорить. У
моей двери он грациозно поклонился.
     - Спокойной ночи, миледи. - Он вошел в свою комнату через свой вход.
     Барон показал такой же энтузиазм, какой он проявил  во  время  своего
визита - подкинул на руках Джемми, шлепнул Кит, сердечно поцеловал меня  и
слегка побранил Карна.
     - У тебя должен быть сын, Карн. Не пускай все на самотек. Уже  прошло
очень много лет.
     Лхарр неуклюже рассмеялся и постарался избежать встретиться  взглядом
со мной. Я сильно покраснела. Барон усмехнулся, вскочил в свой  флиттер  и
улетел.
     После этого, когда начался Адвент, Лхарр стал часто  бывать  дома,  и
напряжение между нами стало еще больше. Прощальные слова барона, казалось,
что-то изменили. Я пыталась разобраться в этом, но ничего не  понимала.  Я
все еще  оставалась  его  пленницей.  Я  была  привязана  к  его  скучной,
безрадостной  жизни  и  чувствовала  себя  в  отчаянии.  Это   напряженное
состояние никак не могло быть любовью. Я была его _п_л_е_н_н_и_ц_е_й_.
     Напряжение  внутри  меня  нарастало.  Я  должна  была  поговорить   с
кем-либо, чтобы понять, что происходит, но я не знала Кит  еще  достаточно
хорошо, чтобы обсуждать личные вопросы с ней. И никому из своих леди я  не
доверяла. Я не могла писать домой, потому что Лхарр  или  Орконан  первыми
прочтут мои письма, поэтому вопросы, на которые мне так нужны были ответы,
не могут быть заданы. Я не могла  позвонить  домой  по  тем  же  причинам,
потому что просьбы о помощи могут быть истолкованы как предательство.  Мои
ощущения становились все острее и острее, и  я  уже  теряла  контроль  над
ними. Я _д_о_л_ж_н_а_ была с кем-то поговорить, иначе я уже не отвечала за
собственное поведение.
     Сэм Тремо. Он был исповедником в этом Мире.  Он  был  нейтральным  ко
всем противникам на Старкере-4. Он казался единственным человеком, кому  я
могла верить. Я несколько раз пыталась выйти из поместья,  но  люди  Томми
или охрана снаружи всегда останавливали меня.
     Не прошло и недели с отъезда барона, когда  я  уже  больше  не  могла
переносить это  напряжение.  Я  подкупила  женщину  из  Фрименов,  которая
приходила шить к нам в поместье, чтобы она дала на время  свое  платье,  в
котором  я  могла  бы  ускользнуть  из  поместья  на  несколько  часов.  Я
оправдывала свое поведение перед собой тем отчаянием, которое я испытывала
в тот момент: я могла верить, что  Гильдсмен  не  предаст  меня.  И  Тремо
поймет мое отчаяние, как не сможет понять  ни  один  из  коренных  жителей
Старкера.
     Сэм находился на каком-то деловом совещании, когда я  пришла  к  нему
без охранников. Клерк Гильдии провел меня в небольшую  боковую  комнату  и
закрыл дверь. У меня было время подумать в маленькой комнате.  То,  что  я
сейчас делала, было вопиющим нарушением всех правил  и  пожеланий  Лхарра.
Это было также очень опасно. Я должна была уйти прежде,  чем  Сэм  придет.
Должна немедленно уйти. Но я ничего не должна Халареку, и  я  чувствовала,
как будто я схожу с ума. Я _д_о_л_ж_н_а_ была переговорить с Сэмом.
     Сэм Тремо вошел, слегка расстроенный.
     - Ларга Жанна, вы не должны были быть  здесь  без  вашего  лорда.  Вы
очень сильно рискуете.
     Я почувствовала сильное облегчение в его присутствии, несмотря на его
предупреждение. Я постаралась забыть о неприятных  предчувствиях,  которые
последовали за ним. Здесь, наконец, мне помогут.
     - Я должна была видеть вас. Вы были  исповедником  в  течение  многих
лет. Мне нужен ваш совет.
     - В поместье нет своего пастора?
     - О, но он донесет обо всем "подозрительном"  Лхарру,  а  то,  что  я
скажу, совершенно опасно. Кроме того, он  никогда  не  жил  еще  где-либо.
Пожалуйста, Сэм, мои нервы на пределе! Я схожу с ума,  и  мне  не  к  кому
обратиться. _П_о_ж_а_л_у_й_с_т_а_!
     Его лицо помрачнело, и он тяжело сел.
     - Говорите.
     Как можно скорее я рассказала ему  на  фруванском  о  моем  насильном
замужестве, о строгих правилах, о безвкусных женщинах, о  бездеятельности,
о напряженной атмосфере мужского превосходства, о скуке и ссорах,  даже  о
стесненных  одеждах  и  стягивающих  прическах  и,  наконец,   о   сложных
отношениях между мной  и  моим  мужем.  В  конце  я  немного  рассмеялась,
смутившись.
     - Я чувствую лучше, когда я раскрыла кому-нибудь свою душу, Сэм. Я не
смею говорить об этих вещах ни с одним человеком в поместье.
     Он вздохнул тяжело.
     - Я надеюсь, что ваш визит сюда не обойдется вам дорого.  Исповедание
является святым правом  любого  человека,  но  правила  Гхарров  настолько
строги, что не поддаются пониманию. Возможно, вы заметили, что они считают
свои законы даже более важными, чем у всего Мира.
     Я покачала головой.
     - Я не могу вынести эго. Я умираю от скуки  и  еще  из-за  Лхарра.  Я
только лишь инструмент, который не  работает  так,  как  ему  хотелось.  И
поэтому мы не можем сойтись друг с другом. Я хочу домой!
     - Никто не поможет вам сделать это, Жанна, за исключением  лорда.  Вы
теперь с ним одна семья, а не Жанна Верлит из Фру. Гильдия должна  строить
отношения с вами, как с членом семьи. Очевидно, что об этом говорит лорд.
     Я глубоко вздохнула.
     - Должен же быть какой-то другой путь, Сэм. Я не  хочу  жить  в  этом
худшем из миров. Я не хочу жить с Карном Халареком.
     Его губы сжались.
     - У тебя нет никакого шанса уехать, никакого. Если ты уедешь, то  это
будет названо "предательством" против планеты и  мужа,  и  многие  в  Доме
заплатят своими жизнями за это. Перестань думать об этом.
     - Что я могу сделать тогда? Он не хочет быть даже другом.
     - Ты и твой муж никогда не  ладили  друг  с  другом.  Ты  никогда  не
пыталась изменить это?
     - Я не знаю как, Сэм. Я никогда  не  встречала  мужчину,  который  бы
относился ко мне, как он. Он так далек от меня и так сух. И, наконец,  это
напряжение в отношениях... Я чувствую себя как бомба, готовая  взорваться,
когда я нахожусь рядом с ним.
     С лица Тремо слегка спало напряжение.
     - Ты не настолько невинная, чтобы не знать,  что  может  значить  это
напряжение в его поведении?
     Краска выступила у меня на лице. Я знала, на что он намекает, но я не
могла желать мужчину, который женился  на  мне  по  политическим  мотивам,
мужчину, который меня не любит. Что можно сказать о нем?  Мы  были  женаты
несколько месяцев, человек, у которого уже было несколько жен, ни разу  не
пытался увлечь меня в постель. Он ни разу не показал никаких  знаков,  что
он желает меня. Либо он действительно не хотел меня, либо я не  привлекала
его по физическим качествам?
     Но он выбрал меня среди нескольких кандидаток.  Если  бы  я  не  была
желанна для него, он бы не выбрал меня. Кроме того, мне казалось не  очень
приличным думать о том, почему он не ведет меня в  постель.  Я  не  хотела
его. Или хотела?
     Я не хотела думать об этом. Лхарр обещал  не  вести  меня  в  постель
насильно. Ясно, что он держал свое слово. Но ведь это  так  не  похоже  на
похитителя, особенно похитителя с  Черного  Корабля.  И  какой  похититель
напишет письмо родителям жертвы?
     Разговор с Сэмом открыл мне проблемы, на которые я не хотела обращать
внимания. Мое внутреннее замешательство возрастало.
     Это, видимо, было написано у меня на  лице.  Уголки  его  губ  слегка
поднялись.
     - Я вижу, вы задумались об этом теперь. Это хорошо.  Вы  должны  были
подумать об этом раньше, прежде чем идти сюда. Теперь возвращайтесь домой.
И подумайте об этом больше. Если вам нужно еще  поговорить  на  эту  тему,
пошлите за мной. Не приходите сюда без вашего лорда.  -  Он  уставился  на
свои руки, лежащие на коленях, затем посмотрел на меня. - Может быть,  вам
поможет молитва, прежде чем вы уйдете?
     Я вздохнула и кивнула.
     - Да, Сэм.
     Я встала на колени, и Сэм начал религиозный ритуал.
     - Откройте ваше сердце.
     - Мы откроем их лорду. -  Я  так  боюсь,  лорд.  -  Всемогущий  Боже,
которому открыты все  сердца,  которому  известны  все  желания...  -  Как
приятно повторять слова, которые я выучила, когда была дома!  -  ...очисти
наши  мысли...  -  По  мере  того,  как  звучали   фруванские   слова,   я
успокаивалась, и мне становилось легче думать. - ...аминь.
     Я качнулась, когда вставала, и Сэм протянул мне  руку,  чтобы  помочь
подняться. У двери я пожала ему руку и собиралась идти.
     - Ларга.
     Я остановилась. Тремо колебался.
     - Это  может  ничего  не  значить,  но  ходит  сплетня,  распускаемая
Жюстиной, что лорд Карн испугался принять вызов лорда Ричарда на дуэль. Он
должен знать об этом.
     - Я... я скажу ему.
     - Господь с вами, Жанна.
     - И с вами, милорд.
     Улица, на которую я ступила, была темной, означающей,  что  наступала
"ночь".  Красноватые  отблески  "заката"  были  слабыми.  Я  отсутствовала
больше, чем думала. Я поспешила к автомобилю, который я одолжила на время,
и затем поехала в поместье, беспокоясь всю дорогу.
     Очевидно, что если я вернусь в целости и сохранности, Лхарр не  будет
сердиться. Ведь главная причина, почему он не выпускал меня  из  поместья,
была моя безопасность.
     Но я нарушила его распоряжение, вовлекла женщину из Фрименов  в  свой
план и оделась замаскированно в ее одежду, встречалась с Тремо с глазу  на
глаз. Лхарр будет недоволен. Очень недоволен.
     Что можно сказать о Лхарре, который заставляет меня  действовать  как
дуру?
     Я остановила машину около ворот поместья и вошла через вход для слуг.
     Я повернула ключ и резко открыла дверь. Внутри стоял Томми с  угрюмым
лицом. Он пошел ко мне с мрачной грациозностью, как и  тогда  на  улице  в
Онтаре. Он снял с меня головной убор женщины из  Фрименов,  взял  ключ  из
моих рук без единого слова, закрыл дверь на ключ, положил его в  карман  и
взял меня настойчиво. Он подвел меня к ближайшему лифту.
     - Вы можете не говорить мне, где вы были, но Лхарр  должен  знать,  -
сказал Томми, пока выбирал пятый уровень. Его  голос  был  самый  жесткий,
какого я никогда не слышала от него. - Вы  поступили  очень  глупо.  Я  не
выполнил своего долга, упустив вас. Я даю вам  день,  чтобы  вы  обо  всем
рассказали Лхарру, иначе это должен  буду  сделать  я.  Я  и  так  рискую,
откладывая это.
     - Я только...
     - Не говорите мне ничего! Лхарр сказал, что мне нельзя верить,  и  он
был прав. Я могу потерять свое звание.
     Томми громко постучал по двери моих покоев. Кит  открыла  ему  сразу.
Должно быть, она тоже ждала. Она посмотрела вопросительно на Томми.  Томми
резко сжал мне руку, затем отступил на шаг, отсалютовал нам обеим и вышел.
     Кит нахмурилась:
     - Что случилось? И где ты была? Я обыскала  все.  Мы  уезжаем  завтра
утром к Дювалям. Ты знаешь, я говорила тебе об этом.
     Я быстро вспомнила  Томми.  Один  день.  Я  должна  была  доложить  о
собственном проступке Лхарру в течение дня, или на  меня  будут  смотреть,
как на напроказившего ребенка.
     - Томми и я только лишь по-разному смотрим на жизнь.
     По выражению лица Кит можно было понять,  что  она  не  удовлетворена
моим ответом, но она не стала меня расспрашивать дальше, за что я была  ей
очень благодарна. Весь следующий день она и я провели, пакуя вещи. Кит так
долго выбирала, какие наряды нам надеть,  что  горничные  в  конце  концов
сбились с ног.  Пока  мы  паковали  вещи,  я  решила  подарить  Лхарру  на
рождество вышитый плащ, какой заботливо вышила Кит для Джемми.  Для  этого
потребовалось бы много времени, но его-то как раз у меня было  много,  так
что подарок по качеству не уступал бы подаренному мне.
     Я радовалась предстоящему визиту, хотя предупреждение Тремо  тоже  не
выходило из головы. Это был только слух, говорила я себе. Но  я  не  могла
убедить себя, что это было не важно. Лхарр должен узнать об этом скоро.  Я
была только лишь одним из многих, кто знал об этом. Он должен  узнать  как
можно скорее. Я не могла откладывать свой рассказ  о  визите  в  Гильдхолл
более чем на один день.
     Представляю, как  будет  взбешен  Лхарр!  Я  испугалась  последствий.
Утром. Я расскажу ему утром. Несколько часов не имеют большого значения.
     Вещи были упакованы,  и  все  женщины  в  своих  постелях,  и  я  уже
засыпала, когда в дверь постучали. Поднялась Жаклин и  впустила  Вейсмана.
Все его тело дрожало от возбуждения.
     - Ларга, срочное  сообщение  для  вас.  С  космического  корабля!  Он
говорит, что это важно.  -  Высокий  голос  Вейсмана  срывался,  когда  он
говорил.
     - Кто говорит? Где?
     - Капитан космического корабля. В переговорном центре,  на  стартовой
площадке. Вы должны идти.
     Я накинула на себя халат, запахнула его спереди и быстро пошла.
     Это был Питер! Как я хотела видеть его!
     - Жанна, вы одна? - Голос Питера был очень слабым.
     - Сейчас. - Я махнула рукой техникам и Вейсману, чтобы они вышли. Мне
показалось,  что  библиотекарь  делал  это  неохотно,  так  что  я  строго
взглянула на него, чтобы он поспешил. - Как дела дома, Питер?
     Двенадцать секунд задержки в радиопередаче создали ощущение, что  мой
ответ повис в воздухе.
     - Я сейчас все расскажу, Жанна. Надвигается шторм, и я должен  где-то
укрыться. Я  также  плачу  три  сотни  за  минуту  разговора  минус  время
задержки, конечно. Я нахожусь на расстоянии Прыжка  от  системы  Старкера,
возможно, такой шанс не представится еще несколько лет. Я могу  прибыть  в
посадочном модуле для встречи с тобой через четыре часа.
     - Питер, ты совершаешь преступление!
     Двенадцать секунд. Питер всегда хотел быть не кем  иным,  как  только
капитаном корабля.
     - К черту! Я хороший инженер. Я могу получить другую работу.
     - Ты так много работал!
     Шесть секунд, чтобы сигнал дошел до него, и, шесть секунд обратно.  С
одной стороны, это действовало на нервы, с другой, это  давало  мне  время
подумать.
     - Не беспокойся о последствиях! Шторм  уже  приближается.  Ты  можешь
освободиться?
     Я быстро обдумывала ситуацию. Только лишь местность без холмов  могла
быть безопасной для посадки  модуля.  Если  я  немедленно  исчезну,  Лхарр
хватится обо  мне  через  четыре  часа.  Затем  я  подумала  о  неизбежной
церемонии, которая отрежет меня от мужчин навсегда.
     - Я вышла замуж за него, Питер.
     Ему сказали об этом, несомненно.
     - Тебя насильно заставили, а это нарушает галактические законы. Раз с
тобой поступили незаконно, то и ты свободна не выполнять их законы.
     Я почувствовала  сильное  облегчение.  Свободна!  Никогда  не  носить
стесняющей одежды, не  подчиняться  глупым  правилам  или  подавлять  свои
способности потому, что женщины Гхарров  не  имеют  права  показывать  их.
Увидеть прекрасную зеленую Фру...
     - О, Питер, давай вернемся домой!
     Но затем мне пришли на  память  грязные  сплетни  Жюстины.  Меня  уже
обвинял лорд Ричард в бесплодии и измене. Если  я  сбегу,  то  меня  будут
считать предательницей. Лхарр и много, или даже большинство, мужчин в Доме
Халарека будут казнены, если я это сделаю.
     - Я подумаю.
     Надежда уехать домой и получить свободу  в  тот  момент,  когда  меня
оставили все надежды. Я почувствовала, как будто я  задыхаюсь.  Наконец  я
сказала изменившимся голосом то, что должна была сказать:
     - Нет, Питер. Я не могу. Принять  твою  помощь  -  значит,  совершить
предательство. Лхарр  заплатит  жизнью  за  этот  поступок.  Много  мужчин
погибнет из-за этого. Я не могу сделать это, не могу.
     Слышал ли он последние слова, произнесенные шепотом?  Задержка  связи
показалась мне вечностью.
     - Роджер. - И он исчез.
     Я  опустилась  на  пол  и  закрыла  свое  лицо  руками.  Я  настолько
оцепенела, что даже не могла плакать.  Он  исчез,  и  с  ним  исчезли  все
надежды. Я оказалась навечно приговоренной остаться в этом мире.
     - Ларга?
     Техник просунул голову в приоткрытую дверь. Я хотела побыть одна, но,
с другой стороны, не могла лишать техников их работы.
     - Неужели дверь была открыта все время?
     - Да, миледи. Она может  быть  открыта  только  изнутри,  и  мы  были
совершенно уверены, что вы не знаете, каким образом.
     У техников были честные лица. Возможно,  они  нисколько  не  понимали
по-фрувански. Вейсмана нигде не было видно. Я  попросила  охранников  дать
мне несколько сопровождающих.
     Через  несколько  минут  я  уже  была  на  своем  уровне.  Я   хотела
успокоиться, поэтому я стала ходить медленно  вокруг  центрального  холла.
Мои четыре охранника в синем стояли на значительном расстоянии  спереди  и
сзади и не покидали меня. Я  замечала  всякий  раз,  проходя  мимо  покоев
Лхарра, что у него нет охраны около дверей. Это означало, что его не  было
в комнате и что я могу отослать свою охрану к себе в покои, а сама  пройти
через комнату Лхарра в библиотеку.
     Я отчаянно нуждалась в тишине и одиночестве, чтобы все обдумать.
     Мой план было легко выполнить. Мои леди спали, а Лхарр куда-то  ушел.
Я проскользнула в его комнату и затем прокралась по  железной  лестнице  в
темноте вниз, потому что не знала, как включить свет на верхнем уровне.  В
библиотеке  я  решила,  что  темнота  меня  как  раз  устроит.  Я   зажгла
искусственный огонь - он не давал  много  света,  свернулась  в  кресле  и
уставилась на искусственные языки пламени, обдумывая ситуацию. Я подписала
смертный приговор Лхарру, Кит, Джемми и многим другим из-за своей жизни  в
тюрьме. Долгое время это была единственная  мысль,  которая  была  в  моем
оцепенелом мозгу. Жизнь в тюрьме.
     Когда я проснулась, из главной двери шел свет, означавший, что "день"
уже настал. Я потянулась затекшими от неудобной позы руками  и  ногами.  У
меня не было сожалений по поводу прошедшей  ночи.  Я  сделала  единственно
правильный выбор. На этой планете уже и так было достаточно убийств.
     Я  поднялась  и  потянулась  снова.  Я   должна   рассказать   Лхарру
предупреждение Тремо прежде, чем мои нервы снова придут в расстройство. Но
когда я пошла искать его, он уже куда-то ушел с  Ороарком,  который  будет
отвечать за порядок в поместье,  когда  мы  уедем.  Поэтому  у  меня  было
несколько часов перед  отъездом,  чтобы  продумать,  как  мне  говорить  с
Лхарром.
     Даже если Томми уже рассказал ему о том, что я была в городе одна,  я
все еще могла сказать ему о  предупреждении  Сэма.  Ожидание  предстоящего
разговора действовало на нервы. Я откладывала идти на  стартовую  площадку
для флиттера, как капризный ребенок. Наконец я пошла.
     В залах было всего несколько человек, немного солдат и паж.  Когда  я
проходила кухню, я услышала двух  болтающих  женщин  сквозь  шум  тарелок,
которые они мыли, и в их словах  мелькнуло  мое  имя.  Я  остановилась  за
дверью  кухни,  обрадованная  возможностью  немножко  отложить  неприятный
разговор с Лхарром и проверить свои знания в романском языке.
     - Уф! Столько месяцев - и никаких признаков беременности,  -  сказала
одна.
     - Я думаю, отец его высочества был большим мужчиной, чем этот.
     - Не суди по внешности, я всегда говорю.  Ты  знаешь,  что  его  отец
говорил о нем. Женственный, говорил он.
     - Нет, это не вина Лхарра, - сказала недовольно другая женщина. -  Он
настоящий мужчина. У него хватает  здравого  смысла  не  иметь  внебрачных
детей, хотя он мог иметь их кучу.  Вспомни,  его  первая  жена  не  смогла
уберечь ребенка, а вторая была убита во время беременности.
     Голос второй женщины смягчился.
     - О, я вспомнила. Эта ведьма доставила ему приятную охоту.  Надо  же,
спать с лордом Ричардом назло ему.
     - Нашему Дому нужен наследник, и как можно скорее. А  у  лорда  Карна
нет более молодой.
     - Да, двадцать восемь зим длится десять аденов.
     - Как ты думаешь...
     Я поспешила уйти. Итак, одни слуги думали, что я бесплодная, а другие
- что Лхарр импотент. Потому что я не могу притворяться перед ним. И  даже
если бы могла, я не могу высиживать яйца, как какая-нибудь наседка. Я  уже
поняла из поведения Гхарров, как много значат слухи  для  положения  моего
мужа, если даже слуги верят им. И мой визит в Онтар, из которого я  узнала
слух о его малодушии, что может еще больше пошатнуть его влияние - все это
требовало немедленно открыться Лхарру.
     Когда я наконец добежала до стартовой площадки, все уже находились во
флиттере и лестницу поднимали  на  борт.  Лхарр  подождал  меня,  чтобы  я
поднялась на крыло.
     - Вы  совершили  плохую  сделку,  лорд,  -  сказала  я  ему  тихо.  -
Посмотрите, сколько несчастий я вам принесла.
     Когда флиттер поднялся, Кит, Джемми и Вейсман стали играть  в  карты.
Орконан уткнулся в банковскую книгу отчетов. Я неуверенно  коснулась  руки
Лхарра:
     - Милорд?
     Он посмотрел сурово своими золотистыми глазами на  меня.  Я  понизила
голос.
     -  Ходит  слух,  что  вы  смалодушничали  после  нападок  Жюстины   и
отказались от дуэли с лордом Ричардом. Может ли это повредить вам?
     Лхарр встрепенулся. Я  могла  почувствовать,  что  все  его  внимание
теперь было направлено на меня.
     - Да, и очень сильно. Где вы услышали это?
     - От... от Первого Купца Тремо.
     Его глаза сузились.
     - Первый Купец не был у нас после свадьбы ни разу. Я полагаю, что  вы
не ждали столько времени, чтобы сообщить мне это.
     Он не собирался прощать мне это. Я опустила глаза:
     - Вчера, милорд. - Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я  закрыла
ему рот ладонью. - Но, милорд, позвольте мне закончить. Я была неправа, не
подчинившись вашим приказам, но я была в таком  отчаянии.  Я  нуждалась  в
искреннем совете, который не мог дать мне пастор Джарвис. Сэм когда-то был
священником, и он вырос  в  другом  мире.  -  Я  оглянулась  по  сторонам,
пристыженная своей импульсивностью. - Пожалуйста, пообещайте мне,  что  вы
не накажете капитана Ороарка за то, что я сделала. Я обманула его.
     - Всеми святыми!..
     Я посмотрела в его сердитые глаза:
     - Милорд, я бесконечно виновата перед вами.
     - Если кто-то видел тебя... Ты представляешь, какой скандал по  твоей
вине может начаться? Клянусь своей Матерью!
     Я прервала его:
     - Мой лорд.
     После моего предупреждения, сказанного шепотом, он перестал  смотреть
на меня и последовал за моими глазами.  Вейсман  наблюдал  за  нами  очень
внимательно. Когда Лхарр взглянул на него, он начал поспешно  раскладывать
карты и говорить что-то Кит, громче обычного.
     Я  собрала  все  свое  мужество  и  перешла  к  самой  трудной  части
разговора:
     - Милорд, накажите  меня,  если  хотите,  но  не  обвиняйте  капитана
Ороарка.
     Он не ответил, и под его испытующим взглядом я похолодела. Наконец он
повернулся и начал  быстро  нажимать  на  контрольные  кнопки  на  панели.
Заинтересованная, я наблюдала, как играют его мускулы под кожей. Я никогда
не замечала прежде, какими сильными выглядят его руки.
     После долгой паузы он наконец сказал:
     - По крайней мере, ты правильно оценила способности  Ороарка.  Трудно
было бы найти человека лучше.
     "Может быть, к лучшему, - подумала я горько. -  Он  был  единственный
человек, который мог сдержать его гнев, когда он был готов  уже  выйти  из
себя".
     Я даже не могла понять его молчание во время всего остального полета,
как признак гнева, который я ожидала; он редко  разговаривал  со  мной  до
этого.
     Флиттер опустился на снежную стартовую площадку в  городе.  Солнечный
свет блестел на  сугробах,  что  маскировало  частично  надписи  по  краям
площадки. На одной из них было написано: "Тщательно закройте ваш корабль".
     Мы дождались, пока все четверо из нашей охраны не вышли,  прежде  чем
вышли сами. Когда я наконец вышла на крыло, Лхарр стоял  внизу  на  земле,
ожидая меня. Я пыталась отойти, слишком смущенная своим желанием  получить
помощь от него, но он сопровождал меня вдоль всего крыла. Мое лицо  пылало
от смущения.
     - Ларга, вы уже достаточно наигрались,  -  сказал  Лхарр  вежливо.  -
Спускайтесь вниз.
     Что я еще могла сделать, кроме как позволить ему спустить меня? Он не
позволил мне сразу уйти. Он смотрел на  меня  внимательно,  что  приводило
меня в еще большее смущение, а его тяжелые руки ласково обнимали меня.  Он
взял меня за подбородок и заставил поднять глаза.
     - У вас есть мужество, мадам, - сказал он спокойно. -  Глупость  тоже
есть, но об этом вы честно рассказали сами и, главное, добровольно, ожидая
ужасных последствий, как я предполагаю.
     Женщина, которую я видела отраженной в этих ясных золотистых  глазах,
действительно  показалась  мне  очень  маленькой   и   глупой.   Внутренне
содрогнувшись, я отвернулась.
     Он снова мягко повернул к себе мое лицо.
     - Мужайтесь! Я восхищаюсь отважными женщинами, мадам.



                                    10

     Семья Дюваль встретила нас очень радушно.  Обменявшись  традиционными
приветствиями, мужчины удалились  на  совещание,  а  миссис  Дюваль  стала
показывать женщинам дом. Он был, конечно, значительно меньше замка  Онтар,
однако  обставлен  изысканно  и  с  большим  вкусом.  После  обеда  Кендар
присоединился к нам, как и было положено хозяину  Дома,  а  Лхарр  и  член
Совета Дюваль встретился со Свободными  гражданами,  правившими  в  районе
Льюс. Кендар сказал нам, что  Лхарр  ищет  поддержки  в  своих  намерениях
освободить рабов и отменить жестокие наказания провинившихся рабов.
     "Об  этом  было  бы  интересно  поговорить,  -  подумала  я,  -   но,
по-видимому, здесь не принято, чтобы женщины рассуждали на такие серьезные
темы".
     После обеда выяснилось, что Кендар, так  же  как  и  я,  очень  любит
музыку. В замке Онтар никто совсем не увлекается музыкой. Первые  два  дня
Кендар почти целиком посвятил тому,  чтобы  познакомить  меня  с  Ромскими
балладами. Потом я, Кит и  Дювали  пели  их  все  вместе.  Изредка  к  нам
присоединялись и фрейлины.
     Поскольку на Старкере-4 пять месяцев в году стоит очень суровая  зима
и в течение почти трех месяцев никто не выходит на поверхность, то  жители
этой планеты знают огромное количество комнатных игр и других развлечений,
которыми наслаждаются с детским восторгом. Все дни  Дювали  и  Халареки  с
удовольствием разгадывали загадки, играли в фанты, жмурки  и  шахматы.  Мы
также очень много беседовали. По вечерам все, кроме младших детей Дювалей,
собирались и рассказывали друг другу разные истории.
     На третий  день  нашего  пребывания  в  доме  Дювалей  Лхарр  провел,
наконец, последнее совещание со Свободными гражданами, на  этот  раз  -  с
представителями города, и смог провести весь последний день с "молодежью",
как член Мирового Совета называл нас. В этот день мы оставили  "подходящие
для  женщины"  темы  и  стали  обсуждать  вопросы,  касающиеся  свободы  и
индивидуальной  ответственности.  Мнения  колебались  между  традиционными
взглядами Элспет и Адриан, уверенных, что на женщин можно только смотреть,
но не слушать, и моей позицией, которую многие также не могли принять.
     Спор быстро разгорался. Теперь уже Лхарр перестал тщательно подбирать
слова, когда разговаривал со мной. Он забыл про  необходимость  соблюдения
формальностей. Глаза его горели, голос стал громче, и  он  уже  спорил  со
мной с той же легкостью, как с Кит или Адриан.  Однако,  несмотря  на  все
свои попытки освободить рабов и дать  им  образование  -  конечно,  только
мужчинам, - а также дать им право голоса наряду со свободными  людьми,  он
не мог смириться с мыслью, что женщины столь же умны,  как  и  мужчины,  и
наделены не меньшими, чем они, способностями.
     - Вы, мужчины, не должны так судить о всех женщинах только на примере
женщин со Старкера-4!  -  вскричала  я  в  конце  концов,  рассерженная  и
огорченная. - Конечно, они ведут себя как дети, но их так воспитали.  Если
вы дадите им образование, если вы предоставите им возможности и  возложите
на них обязанности,  которые  имеют  все  женщины  на  большинстве  других
планет, вы поймете, как вы ошибаетесь. У женщин есть  полное  человеческое
право самим распоряжаться своей жизнью.
     Кендар снисходительно улыбнулся.
     - Гхаррские женщины никогда не хотели иметь никаких обязанностей.  Им
нравится та жизнь, которую они ведут.
     Я покачала головой.
     - Как может женщина хотеть того,  о  чем  она  не  знает?  Как  может
женщина желать чего-либо, кроме своих домашних обязанностей,  если  больше
ничего для нее не существует или не разрешено?
     - Вы как будто одобряете обязанности  женщин  вне  дома.  Женщины  не
могут даже распоряжаться своей собственной жизнью, - вставил  член  Совета
Дюваль.
     - Да. Они ведут себя как дети, - добавил Кендар. - Им  нельзя  давать
никаких серьезных поручений.
     Кит теребила край  вуали,  не  решаясь  возразить  и  оглядывая  всех
присутствующих, потом наконец сказала:
     - Фрем Дюваль! Ник... Ник позволял мне выполнять ту  же  работу,  что
Фрем  Орконан  выполняет  для  Карна.  Это  очень   серьезное   поручение,
предполагающее большую ответственность.
     Дюваль кивнул.
     - Да, но вы необычная женщина, леди Катрин.
     Кит покраснела от смущения, отчего стала очень хорошенькой, но больше
ничего не сказала.
     Тогда я снова вступила с ним в спор.
     - Любой другой Гхаррской женщине не хватает не способностей и ума,  а
образования. Дайте ей  образование,  и,  получив  такую  возможность,  она
сможет распоряжаться своей жизнью не хуже мужчины, а то и лучше.
     - Некоторые женщины, возможно,  выполняли  бы  свою  заботу  не  хуже
мужчин, но вот большинство... - член Совета покачал головой
     - А вы, леди Жанна? Хорошо ли вы выполняли свои обязанности?  Скажите
нам честно, - Кендар решил слегка поддразнить меня.
     - Я выполняла их очень хорошо до тех пор, пока не попала сюда. С  тех
пор я прозябаю здесь. - Я повернулась к Лхарру. - Но  я  никогда  не  буду
такой, как Гхаррские женщины. Я слишком долго жила на своей планете, чтобы
мне понравилась зависимость от кого-либо.  Я  -  образованный  человек.  Я
знаю, что могу. Мою работу уважают как мужчины, так и женщины.  Я  никогда
не буду "хорошей" женой в том смысле, как это понимают Гхарры.  Работа  по
дому дает слишком мало пищи для тренированного ума.
     Мне показалось, что в глазах Лхарра мелькнуло понимание. Потом  снова
заговорил Кендар.
     - Если женщины наделены теми способностями, о  которых  вы  говорите,
почему же они так долго, к счастью для себя,  остаются  в  зависимости  от
мужчин?
     - "К счастью", Кендар? Но у них же нет выбора. Даже  одежда,  которую
они носят, строго предписана законом и обычаями, - я посмотрела на Лхарра,
чтобы увидеть его реакцию на мое заявление. Он выглядел  заинтересованным,
но не более того. Может быть, я  неверно  истолковала  мелькнувшее  в  его
глазах выражение. - Вы обращаетесь со  своими  женщинами  так  же,  как  с
рабами, - полагаясь только на силу своих рук.
     В тот самый момент, как эти слова сорвались у меня с языка, я поняла,
что сказала ужасную, непростительную глупость. Все рассмеялись, и  я  была
уверена, что после такого  смеха  никто  больше  не  станет  слушать  моих
аргументов. Кендар встал, все еще продолжая смеяться.
     - Давайте прекратим сейчас же этот спор и пойдем в столовкою.
     Элспет взяла своего котенка с колен и  посадила  его  на  пол,  потом
быстро вскочила со стула.  Адриан  бросила  последний  взгляд  в  зеркало,
висевшее у нее на поясе, и поправив свои темные волосы, томно поднялась со
стула. Я отметила про себя этот жест, так как всегда думала, что свисавшее
с пояса зеркальце было всего лишь модным украшением.
     - Мадам...
     Но Лхарр опоздал. Я уже приняла  протянутую  мне  руку  Кендара.  Мне
показалось, что Лхарр был немного разочарован, но я тут  же  отбросила  от
себя эту мысль. Я представляла для него интерес только  в  политическом  и
деловом отношении.
     Даже в таком гостеприимном и радушном доме  Дювалей  стало  к  вечеру
прохладнее. Член Совета помахал рукой перед  огромным  камином,  и  в  нем
внезапно вспыхнуло иллюзорное и выглядевшее даже более натуральным, чем  в
замке Онтар,  пламя,  распространяя  вокруг  себя  свет,  тепло  и  аромат
горящего дерева, хотя было ясно видно, что бревна в камине не подвергаются
никакому изменению. Член Совета и его жена,  вежливо  побеседовав  с  нами
после  обеда   минуты   две,   ушли,   оставив   "молодежь"   развлекаться
самостоятельно. Вшестером  мы  уселись  вокруг  огня  на  мягких  диванных
подушках и низких  стульчиках,  потягивая  из  больших  кружек  подогретое
яблочное  вино  и  наслаждаясь  тишиной,  теплом   и   обществом   друзей.
Потрескивание дров в камине, пряный аромат яблочного вина  и  запах  дыма,
ласковое тепло шерсти и бархата - от  всего  этого  мы  получали  огромное
чисто физическое наслаждение.
     Своим приятным, чуть  хрипловатым  голосом  Адриан  запела  старинный
романс. Она исполняла его очень  артистично,  увлекая  всех  сюжетом  этой
сказочной истории. Голос Адриан менялся в зависимости от того, о  чем  она
пела, и мне казалось, будто эта трагедия на самом деле  происходит  сейчас
перед моими глазами. Когда замолкли последние звуки ее голоса,  в  комнате
несколько  минут  стояла  мертвая  тишина:  все  находились  под  влиянием
услышанной только что песни.
     Потом настала очередь Кит рассказывать свою историю. Однако, не допев
песню даже до середины, она не смогла вспомнить ее продолжения.
     - Это серьезный проступок,  леди  Катрин,  -  строго  предупредил  ее
Кендар. - Как же мы накажем ее?
     - Загадки, - сурово произнес Лхарр. - Загадать ей три загадки,  прямо
сейчас.
     - Четыре, - протянула Адриан.
     - Хорошо, четыре. Если вы их не отгадаете, леди Катрин, мы  придумаем
для вас еще более суровое наказание, - строго сказал Кендар.
     К счастью, у Кит был большой опыт по  части  разгадывания  загадок  -
ведь ее маленький  сын  очень  любил  это  занятие,  поэтому  Кит  удалось
избежать обещанного ей более сурового наказания.
     Теперь была очередь Элспет. Она не была столь артистична, как Адриан,
и не обладала таким необыкновенным "сказочным" голосом, поэтому  ее  пение
значительно проигрывало пению Адриан. Где-то я уже слышала эту историю, но
где? Я никак  не  могла  вспомнить.  Когда  это  могло  быть?  И  вдруг  я
вспомнила: это был древний Терранский романс!
     Размышляя над этим, я не заметила, как наступила тишина. Я была очень
взволнована.
     - Вы что-то сказали мне? - я огляделась вокруг себя.
     Где-то за моей спиной захихикала Там. Кендар усмехнулся.
     - Ваша очередь. Что вы нам расскажете?
     Я покачала головой и что-то пробормотала в ответ. Элспет зашептала на
ухо Адриан, и обе они захихикали. Вдруг я заметила, что место Лхарра  было
пустым. Вот почему они смеются. Я не  стала  оглядываться  по  сторонам  и
искать его: скорее всего, они ожидали именно это.
     Но прежде чем я сообразила, что делать, кто-то сзади закрыл мне глаза
руками и толкнул на спину.
     - Ты совсем не скучаешь по мне, жена моя!  Сколько  времени  меня  не
было в комнате? - Лхарр говорил почти у самого моего уха, и в  голосе  его
слышался смех. Я чувствовала его дыхание на своей шее.
     Я стала быстро вспоминать. Как долго я была погружена  в  собственные
мысли и ничего не замечала вокруг себя?
     - Пять... десять минут, мой лорд.
     Он рассмеялся.
     - По-моему, она должна заплатить нам штраф. Она не  слушала  песню  и
сама не может ничего рассказать.
     - Пусть споет песню.
     - Нет, пускай она будет нашей рабыней в течение целого часа.
     - Нет! Нет! Поцелуй! Поцелуй! - Элспет весело подпрыгивала  на  своей
подушке.
     - Пусть она  поцелует  каждого  из  нас.  -  Кендар  сказал  это  так
торжественно, будто объявлял приговор об одиночном заключении преступника.
     Элспет тут же бросилась ко мне, чтобы получить положенный ей поцелуй.
Кендар наклонился ко мне и комично сморщил губы. Я поцеловала его в кончик
носа. Кит подставила мне щеку. Адриан отложила свой поцелуй, чтобы  никому
из нас не пришлось вставать и  давать  ей  дорогу.  Наконец  остался  один
Лхарр. "Интересно, - подумала я, - он  наклонится  ко  мне  или  я  должна
встать и повернуться к нему?"
     "Не заставляйте меня идти к вам, милорд."
     - Ты слышала приговор, - сказал он прямо мне в ухо. Он выпрямился.  -
Иди ко мне. Целуй.
     Он резким движением заставил меня стать на колени и  наклонился  надо
мной. Мне было очень жаль,  когда  его  долгий,  горячий,  нежный  поцелуй
закончился. Я снова уселась на свою  подушку,  рассмеялась,  чтобы  скрыть
свое смущение, отвернулась и стала смотреть на огонь. Неужели этот дерзкий
и дразнивший меня мужчина был тем самым  человеком,  который  держался  со
мной  дома  так  холодно  и  отчужденно,  человеком,  который  так   редко
разговаривал со мной  и  обращался  ко  мне  только  в  порыве  гнева  или
перекидывался несколькими вежливыми фразами? Может, он сейчас  ведет  себя
так легко и непринужденно только потому,  что  мы  находимся  в  компании?
Действительно ли он хочет держаться от меня подальше или просто не  знает,
что со мной делать? Меня очень волновали все эти вопросы.
     Он игриво положил мне руку на плечо.
     - Ну, теперь слушай внимательно. Сейчас моя очередь петь. А иначе мне
снова придется потребовать от тебя заплатить штраф.
     Я взглянула на своего мужа, изобразив на лице притворный ужас.
     - О нет, мой лорд! Я буду вести себя хорошо!
     Все засмеялись, а Лхарр запел довольно сложный романс. В нем шла речь
о жестокой мести мужа своей жене и  о  ее  настоящей  любви.  Заканчивался
роман гибелью всех его героев. Песня  эта  так  точно  отражала  отношение
Гхарров к женщинам и к любви, что я не смогла удержаться, чтобы  снова  не
начать спор.
     - Даже в ваших  историях  и  песнях  чувствуется  двойная  мораль,  -
обратилась я к Кендару и Лхарру. - Разве вы сами не видите этого? Это  так
несправедливо.
     Это мое замечание послужило толчком к возобновлению нашего спора.
     - А почему бы и нет? -  возразил  Кендар.  -  Браки  заключаются  для
достижения материальной или  политической  выгоды.  Любовь  -  это  совсем
другое.
     - Тогда, по крайней мере, дайте женщинам такую же свободу.
     Элспет и Адриан с ужасом посмотрели на нее. Несколько  минут  длилось
общее замешательство, потом первый раз в разговор вступила Адриан.
     - Настоящая любовь вполне возможна и в браке. Мои родители любят друг
друга.
     Я заметила, как Карн и Кит  обменялись  взглядами,  и  вспомнила  его
горькие слова о том, какой ценой пришлось заплатить Нику  за  его  любовь.
Наша дискуссия закончилась, конечно, ничем, и  каждый  остался  при  своем
мнении.
     Этот вопрос все еще продолжал волновать меня,  когда  мы  отправились
домой. Двойная мораль охватывала все, даже шутки и развлечения.  Это  было
очень грубо и несправедливо. Что  касается  любви,  воспоминания  об  этом
доставляли мне жгучую боль.
     Чем обернулась для  меня  моя  любовь?  Только  мучительной  болью  и
изменой. Этот предатель  Ланс  даже  не  заслуживает  того,  чтобы  о  нем
вспоминали.
     Было уже очень  поздно,  и  никому  не  хотелось  разговаривать.  Кит
свернулась калачиком в  хвосте  флиттера  и,  положив  на  колени  Джемми,
заснула. Я сидела рядом с ней,  но  сон  не  шел  мне  в  голову.  Флиттер
скользил вдоль крутых склонов древних гор. Вдали поднимались более молодые
горы, находившиеся уже во владении Халареков. Они казались  серебряными  в
ярком лунном свете, холодный ветер сдувал с них снег, паривший в  воздухе,
словно  серебряная  пыль,  и  снова  оседавший  на  сверкающую  безмолвную
поверхность.  По  блестящей   снежной   глади   скользили   мрачные   тени
сопровождавших нас флиттеров. Я смотрела в  затылок  Лхарру.  Ведь  он  же
образованный и умный человек! Неужели он тоже уверен, что в  браке  совсем
не обязательна любовь?  Неужели  он  убежден  в  физической  и  умственной
слабости женщин? Есть ли хоть  какой-нибудь  шанс  изменить  его  взгляды?
Смогу ли я выдержать подобное к себе отношение - как  к  существу  второго
сорта? Я не знала ответа ни на  один  уз  этих  вопросов.  Смогут  ли  два
человека с такими разными привычками и взглядами прожить вместе всю жизнь?
Тем не менее, нам придется искать выход.
     В течение трех недель,  последовавших  после  нашего  возвращения  от
Дювалей, мы почти каждый вечер отправлялись в гости. На этих вечерах  было
полно народу, но все они проходили очень скучно  и  были  похожи  друг  на
друга. Халареки наносили эти визиты, главным образом,  потому,  что  лорду
Карну нужно было обсудить разные политические вопросы с другими мужчинами.
Все там было тщательно продумано и  заранее  запланировано:  одежда,  еда,
представления, где выступали актеры  и  акробаты,  жонглеры  и  фокусники.
Каждый раз хозяйка дома обязательно обходила  все  комнаты,  собирая  всех
женщин и отделяя их от мужчин, часто даже уводя их  в  отдельную  комнату.
Мужчины обычно сразу  же  начинали  спорить  о  политике  и  реорганизации
Гхаррского  общества.  Меня  очень  интересовали  эти  споры,  но  мне  не
разрешалось не то что участвовать в них,  но  даже  слушать,  что  говорят
другие. Один раз я попыталась  что-то  сказать,  но  хозяйка  очень  грубо
одернула меня.
     Таким образом, мы с Кит были изгнаны из мужского общества  туда,  где
со всех сторон только и слышалось, что "мой лорд" то, или  "мой  муж"  се,
или "У  моего  маленького  мальчика  зубки...",  или  "Вы  слышали,  какую
операцию перенесла Маргарет?", или "У моей маленькой девочки сильный  жар,
и я...". И так все время, как будто у них не было больше  других  тем  для
разговора. Сначала я попыталась было принять участие в этих беседах, но на
всех вечерах те же самые женщины болтали друг с другом об одном и том  же.
К счастью, выражение скуки на  лице  считалось  очень  модным.  Даже  лица
женщин, особенно жадно впитывавших в  себя  все  услышанные  ими  сплетни,
неизменно выражали скуку.
     После всех этих ночей, проведенных в пустых разговорах  и  танцах,  у
меня не появилось ни одного нового друга. В памяти осталось лишь множество
чужих лиц и прилагающихся к ним имен. Однажды я спросила об  этом  девочек
Дюваль во время  нашего  разговора  по  трехмерному  видеофону,  когда  мы
обсуждали с ними одно очень интересное дело. Накануне в гостях были танцы,
но только не для меня, так как Лхарр  был  очень  занят,  пытаясь  убедить
лордов нескольких малых Домов,  что  отмена  рабства  скорее  всего  будет
выгодна всем, а замужняя женщина обязательно должна танцевать свой  первый
и последний танец только со своим мужем.
     - Ну что я делаю неправильно? - спросила я у Дювалей.
     Элспет задумчиво теребила локон у своего уха.
     - Не вы, а Лхарр. Многие женщины боятся сблизиться  и  подружиться  с
вами, и причина этому - вражда. Представляете, как ухудшится их  положение
в обществе, если Карн проиграет лорду Ричарду?
     Это было похоже на  правду,  так  как  вполне  соответствовало  моему
представлению о Гхаррах.
     - Это все ужасно бессердечно.
     Элспет беспомощно развела руками.
     - Если хотите знать, что я думаю, - протянула Адриан, -  то  они  все
завидуют вам.
     - Мне?
     - А почему бы и нет? Ваш муж - самый лучший  мужчина.  Здесь  слишком
много карьеристов, которые ставят ему ловушки! Его не любят, потому что он
всегда очень занят и держится  в  стороне  от  других.  И  еще,  он  очень
привлекателен для многих тем, что ему так долго не везло со своими женами.
Но он выбрал вас. Это потребовало от него огромных расходов.  И  вы  более
свободны, чем другие женщины - у вас есть своя собственная  комната,  если
хотите, вы можете спать отдельно, вы ездите верхом, у вас  самые  красивые
наряды и у вас нет детей. Еще  вы  говорите,  по  крайней  мере,  на  пяти
языках.
     - Но я никогда никому не говорю об этом.
     Она засмеялась.
     - Конечно нет, но об этом говорят ваши женщины. Быстрее всего новости
здесь распространяются служанками. Все, что вы делаете, тут же  становится
достоянием гласности.
     - Вы не представляете, Жанна, о чем только  они  ни  рассказывают!  -
добавила Элспет.
     Возможно, они правы. Мне все равно больше не у кого было спросить  об
этом. В конце концов, Дювали - наши друзья.
     Началась зима. Вскоре стало так холодно и выпало столько  снега,  что
уже нельзя было оставаться на поверхности в течение  длительного  времени.
Так, по крайней мере, сказала Жаклин, но мне все же не верилось в это. Она
сказала также, что все  флайеры  и  флиттеры  были  снабжены  специальными
спасательными комплектами на случай аварии, включающими костюмы, полностью
закрывающие тело человека, и маски,  защищающие  от  ветра.  Возвратившись
как-то в замок после службы Первого Дня, Жаклин  рассказала  мне,  что  на
поверхности  уже  лежит  слой  снега  толщиной  почти  в  один   метр.   Я
рассмеялась. Только три вечера назад я ездила в  гости  и  видела  зеленую
траву там, где сейчас лежал снег.
     - Ты разыгрываешь меня. Не могло так быстро выпасть столько снега.
     Лхарр случайно услышал мои слова и усмехнулся.
     - Сейчас идет только месяц дрэк, - сказал он. - Еще довольно тепло  и
влажно, поэтому выпало много снега. Когда закончится ухл,  станет  слишком
холодно, чтобы могло выпасть много снега. Ветры  архаста,  курта  и  немба
сдуют снег, выпавший в нарне и ухле.
     - Слишком холодно, чтобы выпал снег? Вы оба рассказываете мне сказки.
Но я не такая доверчивая, чтобы верить им.
     По лицу Лхарра скользнула тень.  Он  взял  меня  под  руку  и  слегка
поклонился Жаклин, Тамаре, леди Агнес и Кит.
     - Извините нас, леди.  Я  должен  доказать  своей  жене,  что  говорю
правду.
     Почему его вдруг стали волновать мои  сомнения?  Мне  показалось  это
очень странным. Я не сопротивлялась, когда он повел меня к лифту,  который
должен был поднять нас на поверхность.
     Он открыл дверь лифта. Жаклин и он действительно говорили мне правду.
Снег на треть загораживал нам выход, через мгновение  снег  упал  в  лифт.
Фонтан в центре сада скрылся под  толстым  белым  одеялом.  Голубые  сосны
поникли под грузом лежащего на них  снега.  Мороз  щипал  меня  за  нос  и
причинял сильную боль глазам.
     - Я никогда не стал бы тебе лгать, - сказал Лхарр. -  Я  привел  тебя
сюда не только, чтобы показать это. Я хочу также, чтобы ты  поняла,  какие
здесь зимы, если вдруг тебе придет в голову мысль прокатиться на лыжах или
проехаться верхом или  даже  прогуляться.  Кроме  того,  я  еще  не  успел
объяснить тебе, что тебя могут  найти  Харлан  или  Одоннел  или  Джастин.
Сейчас только начало зимы. В середине ее мы проводим три месяца  в  замке,
не выходя на поверхность. Никто здесь не ходит, флайеры не летают. Гильдия
даже не поставляет нам грузы с орбиты из-за сильных ветров. Я уверен,  что
тебе об этом уже говорили, но сомневаюсь, что ты поверила.
     Я выглянула из лифта и посмотрела на невероятно толстый  слой  снега.
Еще два месяца на этой планете будет лежать снег. Холодный ветер кружил по
лифту и резал  лицо,  словно  ножом.  Интересно,  хотел  ли  Лхарр  только
доказать мне, что говорит правду, или предупредить, чтобы  я  не  пыталась
убежать отсюда? Мысль о том, что он все еще верит, будто я  хочу  убежать,
сильно задела меня и даже привела в ярость.
     Лхарр поднес палец к кнопке управления лифтом.
     - Теперь ты видела достаточно?
     - Да, лорд Карн.
     - Ты веришь мне?
     - Да, лорд Карн.
     - Мы можем спускаться в столовую?
     - Да, лорд Карн.
     Он нажал кнопку с цифрой 4, а затем легким движением руки повернул  к
себе мою голову.
     - Почему так официально?
     Голос его показался мне мягким и даже как будто  извиняющимся.  Может
быть, он просто  предупредил  меня  о  плохой  погоде,  чтобы  уберечь  от
опасности. Сейчас там можно запросто погибнуть от холода, не говоря  уж  о
врагах. Я почти поверила, что он хотел защитить меня. Я посмотрела прямо в
его золотистые глаза, улыбнулась и сказала уже более  ласковым  и  веселым
голосом:
     - Да, лорд Карн.
     Он улыбнулся той изумительно ослепительной улыбкой, которую я  видела
у него на лице всего лишь второй раз в жизни. Я  почувствовала  внутренний
трепет. В этот момент, находясь с ним в лифте один на один,  я  вспомнила,
что по закону он может спать со мной каждую  ночь,  однако  он  не  делает
этого.
     Он словно почувствовал, о чем  я  думаю.  Глаза  его  расширились,  и
кончиком языка он медленно облизал нижнюю губу. Все  это  выглядело  очень
соблазнительно, но я совсем не хотела  отдаться  человеку,  который  силой
оторвал меня от всего, что я любила и о чем мечтала. Я не хотела  отдаться
этому чужестранцу.
     Когда двери лифта открылись наконец на четвертом этаже, Лхарр  только
вежливо взял меня под руку и повел в столовую. В эту ночь, так же как и во
все предшествующие ночи, он не тревожил меня.
     Лхарр сообщил мне, что мы будем отмечать  рождество  только  в  кругу
своей семьи. Это означало, что к  семье  Лхарра  присоединятся  лишь  Кит,
Джемми и слуги благородного происхождения.  Другие  члены  Семьи  и  слуги
будут отмечать праздник отдельно от нас в Большом Зале.  Так  как  в  Доме
существовал обычай, согласно  которому  одна  из  женщин  Семьи  Халареков
должна была прочитать в рождественский вечер  какую-нибудь  рождественскую
историю, то Кит решила удивить Лхарра моим знанием ромского  языка.  Таким
образом, в  этом  году  именно  я  должна  была  прочитать  рождественскую
историю.
     Нам легко удавалось держать в секрете уроки ромского языка, пока лорд
Карн  длительное  время  в  течение  дня  находился  вне  дома.  Однако  с
наступлением последней недели Адвента начались сильные морозы, и он уже не
выходил из дома, так что нам было уже трудно что-либо скрыть от него.  Кит
тщательно планировала наши занятия. Каждый день перед сном  Джемми  обычно
играл с Лхарром в шахматы. В это время мы с Кит старались  ускользнуть  от
них незамеченными, чтобы позаниматься хотя бы час или два.
     Один раз лорд Карн вернулся домой от де  Ври  слишком  поздно,  чтобы
играть с Джемми в шахматы, и нам пришлось отложить занятия.  На  следующий
вечер, как только они сели играть, мы с Кит уединились в  библиотеке.  Кит
уселась у огня и стала рассматривать верхнее платье, которое я  почти  уже
закончила. Я взяла с полки у камина толстую книгу Халареков и, опираясь  о
каминную доску, стала читать вслух. Разглядывая вышивку  на  моем  платье,
Кит внимательно слушала меня.  Ей  ни  разу  не  пришлось  исправлять  мое
произношение. Лхарр, должно быть, несколько минут наблюдал за  нами,  стоя
на верхней ступеньке железной лестницы, прежде чем мы услышали его  резкий
голос.
     - Вы хорошо читаете по-ромски, леди!
     Мы обе подпрыгнули, как ужаленные. Он  сказал  это  очень  суровым  и
холодным  тоном.  Кит  поспешно  спрятала  за   спиной   платье,   которое
рассматривала, а я быстро захлопнула  книжку.  Обе  мы  выглядели,  словно
провинившиеся ученицы.
     - Вы так быстро выучили язык, мадам, или знали его и раньше? -  голос
его звучал еще холоднее, чем раньше.
     - Мой лорд...
     - Карн! - в голосе Кит  слышался  упрек.  -  Я  учила  ее  языку.  Мы
собирались сделать тебе сюрприз.
     - Извини, Кит, - он потер глаза тыльной стороной ладони. - Я  слишком
подозрителен.
     - Это у Жанны ты должен попросить прощения,  -  резко  возразила  ему
Кит. - У тебя больше оснований подозревать меня, чем ее. В  конце  концов,
именно _м_о_й_ муж предал тебя.
     Она прикусила нижнюю губу и,  сложив  руки  на  коленях,  внимательно
уставилась в потолок.
     То, что Кит встала на мою защиту, очень удивило  меня.  Все  считали,
что она не знает, как погиб Ник. Кроме того,  я  бы  никогда  не  решилась
поставить на место _с_в_о_е_г_о_ старшего брата так, как сделала это  она,
да еще ценой таких неприятных воспоминаний.
     Однако Лхарр вел себя  более  тактично  и  галантно,  чем  Питер.  Он
повернулся ко мне.
     - Кит права, Ларга. Я был к  тебе  несправедлив.  Пожалуйста,  извини
меня, - он криво улыбнулся. - Если Кит научит  вас  некоторым  тактическим
приемам, мадам, я уже не смогу справиться с вами обеими.
     Холодный тон, которым он произнес эти слова, свидетельствовал о  том,
что он не хотел обсуждать этот вопрос в присутствии Кит. Вечером  того  же
дня,  когда  служанки  помогали  мне  раздеваться  перед  сном,  я  смогла
убедиться в этом. Он велел моим служанкам немедленно выйти  из  комнаты  и
сурово обратился ко мне.
     - Я не верю, что Кит была единственной твоей помощницей.  Ты  слишком
быстро выучила ромский язык. На это не способна  ни  одна  женщина.  -  Он
больно схватил меня за руки. - Кто еще помогал тебе?
     Он стоял так близко! Всем своим  существом  я  ощущала  его  гнев.  Я
быстро перевела дух и пробормотала:
     - У меня от природы хорошие способности к языкам.
     Он грубо встряхнул меня.
     - Ты ведешь себя очень нагло. Я не намерен терпеть это.
     - Кит и магнитофонные ленты с лингафонным курсом...
     - Ленты. Я не позволял выдавать тебе никаких лент. Кто  отдал  приказ
без моего разрешения? Кто? - Лхарр снова сильно встряхнул меня.
     - Неужели вы считаете, что я выдам его?
     - Кто-то в этом доме должен был получить приказ, кто-то в  Гильдии  -
принять его. Кто?
     Собравшись с силами и преодолевая охвативший меня  страх,  я  холодно
сказала:
     - Я не позволю, чтобы меня трясли, милорд. Я не ваш ребенок и не  ваш
слуга, чтобы со мной так обращались.
     Я оттолкнула от себя его руку и потерла оставшиеся  у  меня  на  руке
красные пятна.
     - Помните свое место, мадам.
     - Я помню. Я - Жанна Верлит, рожденная  свободной,  гражданка  Фру  и
Федерации,  известный  специалист  в  области   доиндустриальной   истории
Террана. Вот мое "место", и я не позволю вам делать из меня  то,  что  вам
нравится.
     - Так ведут себя все жены на Фру?
     - Нет, милорд, но там мужья уважают своих жен и не подчиняют их  себе
силой.
     Он опустил руки, и на мгновение выражение гнева на его лице сменилось
выражением отчаяния.
     - Зачем тебе нужны были ленты? Сколько раз я уже объяснял... - сказал
лорд Карн упавшим голосом. - Я бы приказал выдать их тебе, если бы у  тебя
были веские на то причины.
     - Очень долго мне приходилось самой принимать решения.
     - Мадам, я стараюсь быть благоразумным. Представляете,  какую  угрозу
могут  увидеть  в  этом  члены  Старой  Партии?  Вы  посылаете  никем   не
проверенное и несанкционированное  сообщение  на  другую  планету.  И  вам
помогают  в  этом  неизвестные  сообщники!  Попытайтесь  представить  себе
политические последствия этого поступка!
     - Как я могу сделать это? Вы практически ничего не рассказываете мне.
Я оказалась одна, на чужой планете, и моей жизни угрожала  опасность.  Мне
надо было быстро научиться понимать, что говорят люди. В вашей  библиотеке
я не нашла ничего, что могло бы помочь  мне.  Я  боялась  спрашивать  вас.
Орконан сказал, что он не может санкционировать приказ. Ороарк  сказал  то
же самое. Вейсман отказался сделать это. У меня не было другого выбора.  Я
была в _у_ж_а_с_е_.
     Он стоял, то крепко сжимая,  то  разжимая  кулаки.  Мне  вдруг  очень
захотелось, чтобы он наконец понял меня.
     Я сознательно понизила голос:
     - Мой лорд, вы сердитесь на то, что  было  очень  давно.  Попытайтесь
понять, что ваше презрение и вызвало с моей стороны этот бунт.
     - Я не презираю вас, Ларга.
     - Но ваши действия  доказывают  обратное.  Вы  выбрали  себе  в  жены
женщину с Фру, потому что Фру сильно отличается от Старкера-4,  но  вы  не
хотите учитывать эти различия. У меня была интересная  работа,  я  многого
достигла в своем деле, меня уважали, я сама зарабатывала себе на жизнь,  я
жила, как хотела. Неужели вы думаете, что я смогу безропотно  смириться  и
привыкнуть к своей бесполезности, беспомощности и зависимости?
     - Вы уже дали мне понять, что вы потеряли, когда мы были в  гостях  у
Дювалей, - он грустно вздохнул и покачал головой. - Поверьте мне,  я  вижу
огромные  различия  между  вашей  планетой  и  Старкером-4.  -  Лицо   его
неожиданно изменилось, он взглянул  на  меня,  и  в  его  глазах  зажглось
золотое пламя. - И все же, какова бы ни была моя  вина,  вы  совершили  не
менее  тяжелый  проступок.  Если  вы  приходите   к   мужчине   одни   без
сопровождающей вас особы или отправляете кому-нибудь послание, на  котором
нет моей печати, то это уже  является  доказательством  вашей  супружеской
неверности. Вы знаете, что любой член Старой Партии немедленно обвинит вас
именно в этом, чтобы остановить меня.
     - И тем не менее, я могу  сопровождать  гостей  мужского  пола,  могу
проводить их в свои комнаты и даже  помочь  им  помыться,  если  они  того
пожелают.
     Его лицо потемнело.
     - Любой мужчина,  который  совершает  предательство  по  отношению  к
своему хозяину, заслуживает изгнания в пустыню Цинн.
     - Вы так много доверяете чужестранцам и так  мало  своей  собственной
жене?
     Лхарр вздрогнул.
     - Это не так. Личная измена - супружеская - стоит на втором месте,  а
на первом - измена по отношению к своей планете. А измена всегда  означала
одно - смерть.
     - Да, - прошептала я, отвернувшись. - Это я знаю слишком хорошо.
     Он снова повернул к себе мою голову. Мгновение  он  колебался,  затем
сжал пальцами мой подбородок.
     - Что мне нужно сделать,  чтобы  ты  наконец  поняла,  что  каждый...
каждый   твой   бунтарский   поступок   увеличивает   опасность,   которой
подвергаемся все мы?
     - Конечно,  страх  не  является  оправданием,  милорд,  но  я  ужасно
боялась, что один человек убьет другого...
     Лхарр выпустил меня. На мгновение  он  сбросил  со  своего  лица  эту
проклятую маску, которой так гордился, и я увидела его настоящие  чувства.
Он полез в карман куртки, достал оттуда  сложенный  пластмассовый  листок,
протянул его мне и обманчиво спокойным голосом произнес:
     - А как вы объясните это? Запрос, посланный на космический корабль  с
другой планеты! Когда вы посылали его, вы тоже были напуганы? Если бы  это
попало в руки членов Старой Партии, - голос его стал резче, - это была  бы
самая худшая измена, которую только можно придумать!
     Я развернула поданный мне листок. Это было письмо, которое я  послала
своему отцу сразу же после того, как попала в плен. Неудивительно, что  он
так и не ответил мне. Кто-то перехватил его. Что я могла сказать? Что я не
знала тогда принятых здесь правил?
     Лхарр отвернулся от меня и потрогал  пальцами  рельефный  рисунок  на
гобелене.
     - Я надеялся, что ты сама расскажешь мне об этом, но прошло  уже  две
недели...
     - Две недели! Милорд, я даже не знала, что подвергала опасности  вашу
жизнь! Это письмо, по всей вероятности, пришло домой более чем за месяц до
того, как мы поженились.
     - До того, как мы поженились? - Он опустил голову.  -  Что  было,  то
было, теперь это уже неважно и нечего вспоминать об этом. - Он протянул  в
мою сторону дрожащий палец.  -  Почему  ты  никак  не  хочешь  подумать  о
последствиях своих действий?
     - Я? Я? - Какой-то варвар обвинял меня в том, что я  не  могу  понять
безумных правил, принятых в его мире. - Почему вы не помогаете  мне?  -  Я
вспыхнула от гнева. - Вы могли бы рассказать мне, как обстоят дела,  чтобы
я принимала разумные решения!
     Ничего не ответив, он бросился  к  дверям  в  свою  комнату.  Он  был
взбешен. Если бы я тоже не была в ярости, я бы никогда  не  сделала  того,
что произошло в следующий момент. Я  ринулась  вслед  за  ним  и  с  силой
схватила его за руку.
     - Милорд, не уходите, давайте решим наконец эту проблему.
     Он посмотрел на меня через плечо, и глаза его так горели гневом,  что
от страха у меня пересохло во рту.
     - Милорд, если бы вы хоть чуть-чуть были для меня другом...
     Он вцепился пальцами в мои плечи.
     - Другом? - Он хрипло рассмеялся.  -  Господи,  это  уж  слишком!  Вы
просите очень многого! Почему, как вы думаете, я так долго не трогал  вас?
Потому что мне так нравится?  Нет,  мадам,  я  слишком  нуждаюсь  в  вашей
помощи, чтобы враждовать с вами еще больше, чем прежде. Мне казалось,  что
силой тащить вас в постель, когда  я  вам  так  отвратителен,  значило  бы
окончательно потерять надежду добиться вашего расположения и вашей помощи,
- он снова сильно встряхнул меня. - Сколько времени еще я могу жить  возле
тебя, слышать, как ты ходишь по комнате утром и ночью, зная, что ты -  моя
жена, мечтая о тебе и ничего не делая для того, чтобы завладеть тобою?
     Он опять встряхнул меня, да так сильно, что я потеряла  равновесие  и
начала падать. Он подхватил меня и грубо поцеловал в губы. Он целовал  мою
шею, грудь, там, где кончался глубокий вырез  моего  платья,  снова  губы.
Дикое, неистовое желание охватило меня, и я стала страстно отвечать на его
поцелуи, уступая его настойчивым рукам.
     Кто-то постучал в дверь, и стук нарушил все очарование нашей встречи.
     - К черту конференцию! - прошептал  Лхарр.  Но  он  отпустил  меня  и
быстро пошел к двери. Голова у меня  кружилась,  все  во  мне  дрожало.  Я
готова была умолять его, чтобы он не уходил. Отвратителен? О нет,  милорд,
совсем нет!
     Он взялся за ручку двери и повернулся ко мне.
     - Поверьте мне, мадам, если бы я мог отменить эту конференцию,  я  бы
обязательно сделал это. Я даю вам передышку, но только на одну ночь.
     Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
     Я убавила свет лампы, стоявшей  у  моей  кровати,  и  села,  стараясь
потушить внезапно зажегшийся  во  мне  огонь.  Как  могло  случиться,  что
собственные волнения сделали меня такой слепой,  что  я  не  замечала  его
разгоравшейся страсти и того, как он сдерживал себя? И кто знал,  что  его
страсть будет так сильно волновать меня? Я мечтала  только  о  доме  и  не
замечала ничего, что происходит вокруг меня. Боже, как я была глупа! Ничто
больше не могло заставить меня держаться на расстоянии от него.  Наш  брак
больше не казался мне лишь временным соглашением. Прочными узами я связала
себя с этим миром и этим человеком. Конечно, я была похищена, но у  Лхарра
не было другого выхода, кроме того, не может же он отвечать за те  методы,
которыми пользовался Ланс. Я чувствовала себя  здесь  очень  одинокой,  но
Лхарр сделал все, что мог, чтобы отвлечь меня, и обставил мою комнату так,
чтобы я чувствовала себя как дома. И он не хотел силой навязывать мне свою
любовь, хорошо понимая, что я бы сопротивлялась его насилию. Все это  было
очень печально. В другом месте и при других обстоятельствах мы,  вероятно,
даже не понравились бы друг другу.
     Страшно  подумать,  каких  бед  могли  натворить  его  скрытность   и
сдержанность и мои глупость и упрямство. Конечно, он бы относился  ко  мне
гораздо лучше, если бы доверял мне. А я вела себя, к сожалению, совсем  не
как человек, заслуживающий доверия. Тут я подумала о Вейсмане, у  которого
были сейчас мои деньги и которого так хвалил его хозяин. Как бы я  хотела,
чтобы он не услышал больше ни одной похвалы от Лхарра.
     Я закончила готовиться ко сну, но чувство вины, раскаяния и  странное
беспокойство овладели мною. Прошло уже несколько  часов  с  тех  пор,  как
замолкли голоса моих служанок, а я все лежала без  сна  в  своей  постели,
размышляя над тем, что произошло. В конце концов я накинула поверх  ночной
рубашки шелковый, отороченный мехом, халат и в  сопровождении  охранявшего
меня солдата направилась в библиотеку.
     Там все еще горел свет, солдат постучал, но никто не отозвался. Тогда
он открыл дверь, и я вошла в комнату. Вдруг я заметила какое-то  движение.
Кто-то закрыл дверь в конце комнаты, или  мне  показалось  это?  И  тут  я
увидела  Фрема  Орконана.  Он  лежал  поперек  своего  стола,  голова  его
свешивалась вниз, в спине Орконана была огромная,  обуглившаяся  по  краям
дыра. Его мундир вокруг раны еще тлел, по  комнате  распространялся  запах
горящего мяса...
     Мне стало нехорошо. Я закрыла рукой рот и быстро  отвернулась.  Позже
мне сказали, что я громко, пронзительно закричала. Я помню только, что изо
всех сил боролась с подступившей к горлу тошнотой,  потом  долго  плакала,
положив голову на  грудь  Лхарра,  который  меня  успокаивал.  Он  отдавал
приказы солдатам, заполнившим всю комнату,  и  время  от  времени  неловко
похлопывал меня по плечу.
     Когда все дела были сделаны, Лхарр отнес меня на руках в мою комнату.
Он осторожно положил меня на кровать и повернулся, собираясь выйти. Я была
так напугана увиденной мной картиной ужасной смерти Орконана  и  тем,  что
убийца все еще находится в доме, что схватила Лхарра за руку и закричала:
     - Пожалуйста, милорд, не оставляйте меня  одну!  Прошу  вас!  Я...  -
Господи, мне так не хотелось, чтобы он  увидел,  как  мне  страшно,  но  я
ничего не могла с собой поделать.
     Лхарр успокаивающе погладил мои распущенные волосы.
     - Я буду сидеть возле вас всю ночь, если вам будет  от  этого  легче,
миледи, - он опять показался мне таким же чужим и далеким, как прежде.  Он
поправил мое одеяло и пододвинул к кровати стул. Спала я очень  плохо,  но
когда бы я ни проснулась, он все время был возле меня и время  от  времени
дремал прямо сидя на стуле. Стоило мне только пошевелиться, он  тотчас  же
открывал глаза и успокаивающе улыбался мне.
     Рано утром Ороарк тихо постучал в мою дверь. Не дождавшись ответа, он
просунул в комнату голову, и я сделала знак, чтобы он не шумел. Лхарр спал
на стуле, свесив голову набок. Ороарк вытянул  руку,  изображая  человека,
который стреляет, потом покачал головой и тихо закрыл дверь. Я выползла из
кровати и оделась. Когда я стала причесываться, то  щетка  выскользнула  у
меня из рук и с громким  стуком  упала  на  каменный  пол.  Лхарр  тут  же
проснулся. Он широко раскрыл глаза, и у него был такой виноватый вид,  что
я рассмеялась.
     - Я не хотела вас будить, милорд.
     Он вскочил со стула и, шатаясь, встал на ноги, потом энергично затряс
головой, стараясь  стряхнуть  с  себя  остатки  сна,  и  слегка  пригладил
растрепавшиеся волосы.
     - Который час?
     - Еще почти два часа до завтрака, милорд.
     Он повернулся в сторону комнаты, где спали служанки, и крикнул:
     - Тамара!
     Тамара вышла из своей спальни, сонно спотыкаясь и натягивая  на  себя
халат. Она даже не удивилась спросонок, что в такой ранний час  ее  хозяин
все еще был в комнате хозяйки, и быстро произнесла привычные слова:
     - В чем я провинилась перед вами, лорд Карн?
     Он снова затряс головой и, слегка шатаясь, подошел к ней..
     - Нет-нет. Почему ты так решила? Ах да, я закричал. Извини. Я еще  не
совсем проснулся. Позови ко мне капитана Ороарка.
     Я протянула руку, останавливая ее:
     - Подожди, Там. - Я обернулась к Лхарру. - Он уже был здесь,  милорд.
У него нет никаких новостей. Почему бы вам не поспать немного?
     - Я не могу. В замке много дел. У меня нет времени...
     - Лорд Карн, послушайте меня. Вы просто качаетесь от усталости,  -  я
жестом указала Тамаре в сторону комнаты Кит. - Капитан Ороарк сам  сделает
все, что нужно. - Я снова нетерпеливо указала Тамаре на комнату Кит. -  Вы
сами говорили мне, что он умный человек  и  наделен  здравым  смыслом.  Он
прекрасно справится со всеми делами. Пока ему не нужна  ваша  помощь,  вам
нужно отдохнуть и набраться сил.
     Я положила руки ему на грудь и стала решительно  подталкивать  его  к
кровати.
     - Вы почти не спали всю эту ночь, в прошлую ночь вы сидели с герцогом
де Ври, а позапрошлую ночь мы были в гостях у графа Кингсленда. Вам  нужно
поспать, милорд, так больше не может продолжаться.
     Он слабо сопротивлялся, пытаясь сбросить мои руки, но я  уложила  его
на кровать.
     - Смотрите, вы в таком состоянии, что даже я могу легко справиться  с
вами. А вот идет и подкрепление.
     На пороге комнаты стояла Кит, наспех одетая,  со  спутанными  темными
волосами вдоль плеч. Она быстро оценила ситуацию.
     - Карн, немедленно делай то, что тебе говорят. Жанна так  нежно  тебя
уговаривает!
     Значит,  Кит   видела,   что   между   нами   сложились   напряженные
взаимоотношения.  Это  сильно  задело  меня.  На  людях  мы  старались  не
показывать этого. Сколько же еще человек заметили это?
     - Я должен помочь найти его. Он где-то в замке...  -  Лхарр  все  еще
пытался  идти  выполнять  то,  что  считал  своим  долгом,  но  глаза  его
закрывались от усталости и руки заметно дрожали.
     - Ложись, болван! - Кит толкнула его обратно в кровать.
     - Хорошо, но только на несколько, минут. Нет. Не трогай мои  ботинки,
Кит. Я не собираюсь здесь долго спать.
     Он уснул, даже не договорив этой фразы. Во сне черты его  лица  стали
мягче, и мне он показался совсем мальчишкой. "Он выглядит  гораздо  старше
своих лет", - подумала я.
     Я поставила часового у двери в холл, приказав  ему  следить  за  тем,
чтобы никто не беспокоил Лхарра, по крайней мере, в течение восьми  часов.
Лхарр появился в столовой в полдень, когда Кит,  Джемми  и  я  заканчивали
обедать. Зевнув, он уселся  на  свой  стул  с  высокой  спинкой  и  сурово
посмотрел на меня и Кит.
     - Я же сказал вам, что полежу только несколько минут.
     - Да, брат, - рассмеялась Кит. - Но ты  не  велел  _н_а_м_  разбудить
тебя.
     Он ущипнул ее за нос и принялся есть поданное рабами горячее мясо.
     - Вы все рассчитали, леди, но не учли одного  обстоятельства.  Поздно
проснувшись, Жаклин вышла из комнаты и подняла страшный визг, увидев  меня
в постели ее госпожи. - Он изобразил, какое у нее в тот момент было  лицо.
- Этот звук разбудил бы даже медведя Цинн.
     Однако он чувствовал себя еще слишком усталым,  чтобы  долго  шутить.
После обеда все взрослые перешли в библиотеку. Оставшись один,  он  закрыл
лицо  руками  и  глубоко  задумался.  "Что  же  теперь  делать?  Тан   был
единственным, кому я доверял в работе, теперь он мертв".



                                    11

     - Ты спрашиваешь _н_а_с_, что делать, - казалось, это беспокоило Кит.
- Почему бы не спросить дядю Эмиля или генерала Винтера?
     Лхарр покачал головой.
     - Ты лучше знаешь все наши проблемы и  наших  людей.  Мы  знаем,  что
много лет кто-то работает в нашем замке  на  Ричарда,  поэтому  существует
риск назначить именно этого человека на место секретаря...
     - Вейсман работает на нашу Семью даже  дольше,  чем  работал  Тан,  -
сказала Кит, - и он знает работу.
     Лхарр покачал головой.
     - Ему не под силу сложные математические вычисления, и он не  владеет
ни одним из галактических  языков.  Он  не  смог  бы  вести  переговоры  с
Гильдией.
     - А генерал Винтер?
     - Он нужен мне на своем месте. Может быть, ты возьмешься за это, Кит?
Ты выполняла для Ника похожую работу.
     Она покачала головой.
     - У меня Джемми, и я управляю замком.  Кроме  того,  это  не  женская
работа. - Она взглянула  на  меня.  -  По  крайней  мере,  работа  не  для
Гхаррской женщины.
     Лорд Карн вздохнул, потер глаза и подбородок.
     - Может быть, если он пройдет обучение в Галаке, он справится с  этим
делом? Как ты думаешь, Жанна?
     Мгновение я не знала, что ответить. Он спрашивал мое  мнение,  _м_о_е
мнение. Значит, он попросил меня прийти сюда не только из вежливости. Пока
я обдумывала ответ, в дверь осторожно постучали. В комнату вошел Вейсман и
скромно остановился у самого входа.
     - Прошу прощения, милорд,  Первый  Купец  Тремо  хочет  сверить  свой
экспортный счет с вашим. - Вейсман склонился над горой  книг,  выброшенных
прошлой ночью из шкафчика, когда шли поиски убийцы.
     Я повернулась к Лхарру и очень тихо сказала:
     - Мое письмо, милорд. Он взял деньги, чтобы отнести  письмо.  Он,  по
крайней мере, знает, кто предатель. Нельзя быть полностью уверенным в  его
преданности, милорд, - тут я вспомнила, что с точки зрения Лхарра  Вейсман
сделал все правильно, и быстро добавила: -  Я  могу  вам  помочь,  милорд.
Позвольте мне это сделать.
     Он пристально посмотрел на меня.
     - Это было ваше письмо. Вейсман только принес его. Мне.
     Я с трудом перевела дыхание. Я была  не  права,  но  мне  было  очень
трудно сказать ему об этом.
     - Я знаю,  что  виновата,  Лорд.  Теперь.  Теперь,  когда  моя  жизнь
навсегда  связана  с  вашей.  Разве  это  не   основание   для   полнейшей
преданности?
     Вейсман неожиданно выпрямился, держа в руках толстую книгу, и  метнул
в мою сторону злобный взгляд. Значит, он все с_л_ы_ш_а_л_. Он открыл  рот,
словно собираясь что-то сказать, но вместо этого резко повернулся и вышел,
хлопнув дверью. Лхарр вскочил со своего места.
     Кит участливо взяла его за руку.
     - Ты должен решить все сейчас, Карн?
     Он слегка похлопал ее по руке и с благодарностью взглянул на нее.
     - Да, я должен, Кит, Следующий Совет будет только через две недели.
     Я поймала его взгляд.
     - Посвятите меня в ваши дела, милорд, и позвольте работать на вас,  -
я решилась сказать это именно сейчас, возможно, потому,  что  он  был  еще
слишком усталым  и  очень  нуждался  в  помощи.  -  Со  мной  будет  легче
справиться, милорд, если я займусь делом и буду  чувствовать  себя  нужной
кому-то, - осмелилась добавить я.
     Кривая улыбка появилась на лице Лхарра.
     - Как говорит Кит, это не женская работа, но что я могу сделать, если
необходимость вынуждает меня к этому. Итак, начнем?
     Он вскочил со стула. Я не верила своим ушам. Он сдался.  Просто  так,
без всяких возражений и несмотря на серьезную ошибку с письмом, которую  я
допустила.
     Кит бросила в мою сторону многозначительный взгляд.
     - Завтра, Карн, - сказала Кит. - Ты много работал  сегодня.  Нет,  не
спорь. Иди наверх, а я приготовлю для тебя хороший пунш.
     Сомнения его  длились  всего  несколько  минут,  затем  он  кивнул  и
медленно стал подниматься по  железной  лестнице.  Кит  покачала  головой,
глядящему вслед, потом отодвинула в сторону пластмассовую панель  и  стала
производить какие-то сложные манипуляции, поворачивая циферблаты и нажимая
кнопки, расположенные на ее внутренней поверхности. Через несколько секунд
за другой, гладкой панелью появилась большая кружка, от которой  шел  пар.
Она достала кружку и протянула ее мне.
     - Отнеси ее наверх. Я хочу посмотреть, как там Джемми.
     - Но...
     - Жанна, теперь ты мне как сестра, поэтому я должна сказать тебе это.
Ты слишком долго обманывала Карна, не давая ему  того,  что  обещала  дать
перед лицом Бога. Иди к нему сейчас. Он очень устал и  не  станет  грубить
или сердиться на тебя. Если ты не сделаешь этого, Жанна, он овладеет тобой
силой, и это несомненно наложит отпечаток на ваши дальнейшие отношения.  -
Она опустила глаза и посмотрела на кружившийся над  кружкой  пар.  -  Свою
первую жену ему приходилось каждый раз  силой  принуждать  к  близости.  В
конце концов она наложила на себя руки - не из-за этого,  -  но  Карн  все
равно до сих пор чувствует на себе вину, будто это он виноват в ее смерти.
Это очень важная причина, почему он не трогает тебя.  И  он  очень  хорошо
знает, что значит для женщины быть изнасилованной, потому что  именно  это
когда-то случилось со мной, - она снова посмотрела на чашку. - Я знаю, что
он обещал тебе. Мы всегда с ним были очень близки, - она взглянула  мне  в
глаза. - Будет очень плохо для вас обоих, если ему придется нарушить  свое
обещание. Не заставляй его ждать так долго, Жанна.
     Кит сунула мне в дрожащие руки кружку и заспешила прочь.
     Не знаю, сколько времени я простояла так, с кружкой  в  руках,  хотя,
может быть, и не так долго, как мне показалось.
     "Кит права, - говорила я самой себе. - Ты должна это сделать".
     Я подумала о том, каким сильным было желание Лхарра и  как  долго  он
сдерживал  его.  Что  касается  того  случая,  там,  наверху,  то  я  сама
спровоцировала его. Свободной рукой я подобрала спереди свою юбку и  стала
подниматься по лестнице.
     "Ты не должна говорить ему,  что  пока  не  хочешь  иметь  детей",  -
убеждала я сама себя. Но я знала, что мне придется сказать ему об этом.
     Поднявшись наверх, я выключила в библиотеке свет, чтобы отрезать себе
пути к отступлению, и постучала  в  дверь  Лхарра.  Стук  получился  таким
тихим, что мне пришлось постучать еще раз,  громче,  чтобы  ободрить  саму
себя. Ожидание показалось мне бесконечным. Вокруг меня вился аромат  трав,
распространяемый пуншем. Этот пар не исчезнет над кружкой до тех пор, пока
в ней останется хоть капля этой душистой жидкости.
     Наконец я услышала ответ:
     - Войдите.
     Я нерешительно открыла дверь. Я  не  видела  комнату  Лхарра  с  того
самого дня, когда пыталась убежать отсюда. В ту ночь, когда  я  шла  через
нее в библиотеку, здесь было довольно темно. Я вошла в  неярко  освещенную
комнату. Лхарр сидел на краю своей кровати, положив  голову  на  руки.  Он
даже не взглянул на меня. Несколько секунд я ждала, чтобы  он  сделал  мне
знак приблизиться к нему, но, не дождавшись, осторожно пересекла комнату и
подала ему кружку.
     - Ваш пунш, милорд, - голос мой дрожал.
     Лхарр резко вскинул голову, и на лице его тут же появилось  выражение
тревоги, но я успела заметить потухший взгляд его глаз и глубокие морщинки
вокруг рта. Во мне шевельнулось сочувствие к нему. Даже Кит не знала,  как
сильно он устал и как был измучен.
     - Кит должна была... - он коротко кивнул в сторону высокого,  обитого
кожей сундука. - Поставь туда.
     Я молча повиновалась. Наступило время сказать ему, зачем я пришла, но
слова застряли у меня в горле.
     - Что ты хочешь? - резко спросил он. -  Если  дверь  в  твою  комнату
заперта, то, значит, она заперта изнутри.
     Я глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в коленях.  Я  уставилась  в
пол и прошептала прерывающимся от волнения голосом:
     - Хочу того же, что вы хотите от меня, милорд.  Я  отказывала  вам  в
том, что принадлежит вам по праву и что я обещала дать вам.
     Я замолчала, собираясь с силами, и взглянула на  него.  Лхарр  стоял,
напряженно вытянувшись и сжав кулаки.
     - Продолжай, - хрипло приказал он.
     Я собралась с духом и выпалила:
     - Я отдаю себя вам, лорд Карн, но у нас не будет детей  до  тех  пор,
пока не наступит мир, по крайней мере,  между  нами.  Вы  знаете,  я  могу
контролировать это. Я не дам вам наследника, милорд.
     Он все еще продолжал стоять, молча  наблюдая  за  мной.  Я  не  могла
понять, чего он еще ждал от меня.
     - Что я должна еще сказать, милорд?
     - Вы первая сказали эти слова, Ларга. Вы же должны сделать  и  первый
шаг и этим закрыть себе все пути к отступлению. Я не  хочу  потом  обид  и
взаимных обвинений.
     Как он усложнял все! Но я не должна дать ему понять своим поведением,
что  его  опасения  не  лишены  основания.  Я  быстро  развязала   шнурки,
расстегнула пуговицы, и, мягко шурша, шелковое платье  скользнуло  вниз  и
упало к моим ногам. Я осталась стоять перед ним в тонкой, легкой сорочке.
     - Вы рассеяли мою усталость, мадам! - мягко сказал он.
     Затем он приблизился ко мне, и я потом ни на  минуту  не  пожалела  о
случившемся.


     Утром,  проснувшись,  я  почувствовала  себя  отдохнувшей   и   такой
счастливой, какой давно уже не была. Я потянулась и поуютнее устроилась  в
теплой постели. Рука его слегка коснулась моего плеча.
     - Ты уже проснулась?
     Я повернулась на спину и сонно улыбнулась своему мужу.
     - Уже поздно, жена моя. На часах уже...
     Не дав ему договорить, я  заключила  его  в  свои  объятья,  и  время
потеряло для нас свое значение.
     В полдень за обедом Кит стала развивать перед  нами  свою  теорию  об
исчезновении  убийцы.  Ни  лорда  Карна,  ни  его  сестру   нисколько   не
беспокоило, что разговор об ужасном убийстве происходил во  время  еды,  и
только мне при воспоминании о нем кусок не лез в горло.
     - Помнишь, Карн, те секретные записи, которые показывал нам  Отец?  -
спросила Кит, передавая ему тарелку с булочками.
     Лорд Карн улыбнулся.
     - Конечно. Мы часто играли с ними. Сколько лет прошло с тех пор...
     - Кажется, одна такая книга еще осталась в библиотеке.
     Лорд Карн рассмеялся и повернулся ко мне.
     - Наверное, целый месяц мы занимались только тем, что искали ее.  Наш
отец не позволял детям заходить в свой кабинет и не говорил, где находится
эта книга.
     Кит согласно кивнула:
     - Думаю, убийца нашел ее.
     Углы рта лорда Карна опустились вниз, и он задумчиво нахмурился.
     - Возможно, ты права. Я поручу кому-нибудь заняться этим.
     Несколько минут Карн сидел молча, задумчиво глядя прямо перед собой.
     Вошел паж, неся в руках вазу с фруктами. Обед был закончен. Лорд Карн
выбрал один фрукт прямоугольной  формы,  положил  свою  салфетку  рядом  с
тарелкой, встал и сказал, помогая мне выйти из-за стола:
     - Пора приниматься за работу, Ларга.
     Когда я встала, мне показалось, что рука лорда Карна легко скользнула
по моим плечам. Это было так чудесно! Однако я подавила в себе возникшее в
результате этого, возможно, и не существовавшего, а лишь почудившегося мне
жеста, легкое физическое  возбуждение,  и  последовала  за  моим  мужем  в
библиотеку.
     Вейсман с  радостью  оставил  свою  работу  и  дал  лорду  Карну  всю
информацию, которую тот потребовал от него.  Я  вспомнила  косые  взгляды,
которые этот человек бросал на меня прошлым вечером. Теперь он смотрел  на
меня с обидой и негодованием.
     В этот день мы с лордом  Карном  провели  много  часов,  просматривая
различные счета, записи и бухгалтерские книги. Скот и товары  на  экспорт;
дутое стекло, роскошные ткани, отличные вырезанные  из  дерева  изделия  и
мебель - все это приносило много денег, но Дом Халареков имел также  очень
большие расходы. Сумма, стоявшая внизу, под длинным списком живущих в Доме
родственников, была огромна.  К  этому  добавлялись  расходы  на  слуг  их
проживание, заработная плата, медицинское  обслуживание,  новая  школа,  -
содержание замка и  Владения,  поддержка  Пути  и  невероятное  количество
подарков и взяток.
     Я подняла голову от колонок цифр.
     - Так можно  и  разориться,  милорд.  Насколько  необходимы  все  эти
подарки?
     Лхарр провел рукой по волосам и ответил с унылым выражением на лице:
     - Когда никакие доводы не убеждают, часто могут помочь деньги.
     - А может ли часть этих родственников уехать домой?
     - Могут, и, если будет необходимо, уедут.
     - Теперь я вижу, почему вы не могли  позволить  себе  отправить  меня
домой, милорд.
     Он поднял глаза от лежащей перед ним книги счетов.
     - Это имеет большое политическое значение, поэтому я и  не  мог  себе
позволить отправить вас домой. Не хотите ли посмотреть, сколько стоил  мне
этот космический полет? Вы - мое самое большое приобретение.
     Я почувствовала себя очень неуютно под его настороженным взглядом. Он
смотрел на меня так, будто желал, наконец, получить обратно хотя бы  часть
этих потраченных средств. Мне не хотелось об этом думать. Мне не  хотелось
признаваться даже самой себе,  как  сильно  волновали  меня  прикосновения
моего похитителя и что я уже мечтала о нашей следующей встрече.  Я  всегда
думала, что любовь и физическое желание неразрывно связаны между собой.
     Я покачала головой.
     - Не думаю. И вообще, я могу заважничать.
     Он рассмеялся.
     - Не похоже на то. - Потом приблизился ко мне и  спросил,  пристально
глядя мне в глаза: - Почему вы сказали о  возвращении  домой  в  прошедшем
времени?
     Я уставилась в лежавшую передо мной бухгалтерскую книгу.
     - Потому что я оставила все надежды вернуться домой.
     - Почему? Ведь вы не отказались от этой мысли тогда, когда  я  сказал
вам, что это невозможно.
     - Я сама разговаривала с Первым Купцом. Гильдия не  тронула  бы  меня
без вашего разрешения.
     - Почему вы не смотрите на меня, мадам? - строго спросил лорд Карн.
     Мне пришлось объяснить, хотя я чувствовала, что даже простой разговор
с кем-нибудь на другой  планете  считался  бы  здесь  не  менее  серьезным
преступлением, чем отправка письма  на  другую  планету.  Он  доверил  мне
важную работу. Скрыть звонок Питера означало бы почти то же самое,  что  и
солгать ему.  Мы  не  смогли  бы  работать  вместе,  если  бы  между  нами
существовала эта ложь. Мне нужна была эта работа просто потому, что  я  не
могла жить без работы, а Лхарра слишком часто предавали в жизни, чтобы  он
мог с легкостью довериться кому бы то ни было.
     Я глубоко вздохнула, закрыла  бухгалтерскую  книгу  и  посмотрела  на
него.
     - Я еще не все рассказала вам, милорд. Говорил ли вам  Фрем  Вейсман,
что мой брат Питер звонил сюда?
     Я посмотрела на Вейсмана. Он сидел ко мне спиной, не  шевелясь.  Было
ясно, что он все слышал, но то, что он не повернулся,  когда  в  разговоре
прозвучало  его  имя,  подсказало  мне,  что  мои  подозрения  не   лишены
основания. Лорд Карн тоже взглянул  на  Вейсмана  и  приказал  ему  выйти.
Подождав, пока за ним закроется дверь, я глубоко  вздохнула  и  продолжила
свой рассказ.
     - Это произошло за день до того, как мы отправились к Дювалям.  Питер
находился отсюда на расстоянии  одного  Перелета  и  обещал  забрать  меня
домой. - Говоря это, я снова почувствовала дикое желание вернуться  домой,
и комок опять застрял у меня в горле.
     - Но вы не уехали домой, - тихо сказал он.
     Я не ожидала такой реакции, помня его гнев и возмущение  в  случае  с
письмом, поэтому растерялась и прошептала дрожащим голосом:
     - Мой побег был бы  предательством.  Предательство  означает  смерть,
лорд, и я была уверена, что и вы, и Кит,  и  Джемми,  и,  возможно,  много
солдат, были бы приговорены  к  смерти,  -  я  вспомнила,  какая  ужасная,
кровавая вражда существует между людьми, населяющими эту планету. - Это...
это было бы все равно, как если бы я убила вас своими собственными руками.
Я бы не смогла жить с чувством такой огромной вины.
     - Жанна... - только и смог  сказать  он,  и  на  лице  его  появилось
странное, непонятное мне выражение.
     Некоторое время мы сидели  молча.  Затем  лорд  Карн  стал  не  спеша
рассказывать мне о своей борьбе, продолжавшейся уже много лет,  борьбе  за
спасение Гхарров от грозившей им революции, которую  провоцировала  своими
действиями Старая Партия. Вскоре  ситуация  зашла  в  тупик,  и  произошло
крушение всех надежд. Он все обращался и обращался к Свободным гражданам и
членам благородных Семей, но большинство не слушало его.  И  очень  многие
просто "ждали и наблюдали" даже после того, что уже  произошло.  Он  потер
рукой затылок.
     - Никто не хочет оказаться среди проигравших. Большинство малых Домов
(менее знатные Семьи) выжидают момента,  чтобы  переметнуться  на  сторону
победителей, - лорд Карн отвернулся от меня. - Вы слышали от Тремо якобы о
моей "трусости" - эти слухи появились, вероятно, до того, как мы  оставили
Джастина. Они принесли большой вред, но зная о них,  я  могу,  по  крайней
мере, говорить об этом с людьми. Теперь убийство Орконана  свидетельствует
о том, что шпион Ричарда в нашем замке снова активизировался. Насколько мы
знаем, он не предпринимал ничего с тех пор, как была убита Шарлотта.
     По выражению его  лица  было  видно,  что  измена  Шарлотты  все  еще
причиняла ему сильную боль. Меня охватила волна сострадания по отношению к
этому человеку, который так много потерял в  этой  бесполезной  борьбе  за
лучшую жизнь на своей планете.
     - Неужели кто-то поверил, что вы трус, мой лорд?
     - Совсем не обязательно, чтобы кто-нибудь _п_о_в_е_р_и_л_ в это, -  в
голосе его послышались горькие, резкие нотки. - Неуверенность, сомнения на
мой счет - и они  не  решатся  помогать  мне.  Многие  Свободные  граждане
понимают, что потеряют свою свободу, если Дом Харлана  станет  править  на
всем Старкере-4, но они слишком высоко ценят свой  нейтралитет  и  поэтому
предпочитают  ждать  и  не  вмешиваться,  надеясь,  что   что-нибудь   или
кто-нибудь сам расправится с Ричардом, - он ударил  кулаком  по  столу.  -
Господи! Неужели они не видят, что любое  промедление  смерти  подобно.  С
каждым днем становится все труднее и труднее протолкнуть  эти  реформы.  И
если я погибну, кто рискнет  и  попытается  продолжить  мое  дело?  Ричард
вполне может воплотить в жизнь свою мечту. Он сейчас обладает  достаточной
властью, чтобы сделать это.
     - Милорд, ваши друзья...
     Он хрипло рассмеялся.
     - Друзья? Их недостаточно, да и время - на стороне  Ричарда.  Если  в
ближайшее время никто не присоединится к нам, у меня не будет денег, чтобы
повлиять хоть на что-нибудь. А  без  денег  конец  Дома  Халареков  придет
гораздо быстрее.
     Он поднялся и стал ходить взад и вперед по комнате.
     - Я представил Совету на рассмотрение два предложения.  Одно  из  них
предполагает отмену рабства и  жестоких  наказаний  для  рабов.  Харлан  и
Одоннел  в  качестве  наказания  уже  обращают  в  рабство  бунтовщиков  и
мятежников.
     - Что только еще больше ухудшает положение дел, разве не так?
     - Что только еще больше ухудшает положение дел.
     - И что же дальше?
     - Если это предложение не пройдет, то у второго не много шансов  быть
принятым, если только сейчас не произойдет никаких крупных восстаний. - Он
опустил глаза и посмотрел на носки своих ботинок. - Скорее всего, в  любом
случае  это  предложение  вряд  ли  будет  принято.  Оно   предусматривает
постепенное освобождение всех рабов от шестнадцати до тридцати лет до  тех
пор, пока не останется ни одного раба. В этом возрасте  люди  легче  всего
приспосабливаются к новым условиям. Между  тем,  я  предлагаю  определить,
какую долю выращенного урожая лорд может забрать у  своего  крестьянина  в
качестве налогов и ренты. Иногда крестьянин сможет отдать четверть  урожая
в качестве налогов и половину в качестве ренты. Старкер-4 готов взорваться
изнутри. Большинству Домов уже  приходилось  иметь  дело  с  разного  рода
восстаниями рабов. Как раз перед тем, как мы отправились в гости к де Ври,
Гормсби удалось подавить безобразное восстание. А до того, как выпал снег,
произошло еще шесть вооруженных  восстаний.  Весной,  когда  лорды  станут
требовать от своих рабов отработать барщину, их будет еще больше. -  Лхарр
мрачно усмехнулся. - Даже младшие сыновья из малых Домов  согласны  только
на высшие руководящие посты и никак не  меньше.  Кто-то  должен  управлять
нашими  фабриками,  но  мало  кто  понимает,  что  нельзя,  дав   человеку
техническое образование, чтобы он мог управлять фабрикой, держать  его  на
положении раба.
     Было слышно, как по коридору прошел патруль.
     - Я даже не могу обеспечить безопасность в собственном доме, - горько
сказал Лхарр.
     Он выглядел таким усталым. Как никто другой, он  ясно  чувствовал  на
себе бремя ответственности за судьбу всей планеты.
     Лхарр глубоко вздохнул.
     - Так или иначе, Семьи больше не могут править этим  миром  так,  как
они правили до сих пор.
     - Почему же, зная это, вы продолжаете работать?
     - Потому что у меня нет другого выхода, - сказал он просто. Он  стал,
опираясь руками о камин, и долго смотрел на дрова, потом  сердито  покачал
головой и повернулся ко мне спиной. - Я даже не могу отплатить Харлану  за
те слухи, о которых вы говорили мне. Я снова повторил свой вызов  Ричарду,
но он не встретился со мной. Прежде чем он будет рисковать  своей  жизнью,
он хочет быть уверен, что окончательно загубил и мою.  Его  убийцы  станут
убивать  меня  постепенно:  сначала  разобьют  коленную  чашечку,   потом,
возможно, сожгут руку...
     - Лорд Карн! - Мне стало нехорошо. Как он  мог  спокойно  говорить  о
таких вещах?
     - Простите, - он оживился. - Следующий Совет  наверняка  будет  очень
интересным. Его заседание будет транслироваться во все Дома Старкера-4,  и
вы сможете следить за его ходом.
     С  трудом  справившись  с  подступившей  к  горлу  тошнотой,  я  тихо
произнесла:
     -  Я  никогда  не  интересовалась   политикой.   В   этом   не   было
необходимости.
     Лорд Карн пододвинул свой стул поближе к моему и сел.
     - Из членов Девяти Больших  Домов  вы  уже  видели  Друма,  Джастина,
Ингольда Кингсленда,  семью  де  Ври  и,  конечно  же,  Эмиля  фон  Шусса.
Официально он держится нейтрально, он делает это  ради  Джемми,  хотя  для
Ричарда это ничего не означает. Маркиз Гормсби - очень худой, очень старый
человек, всегда стоявший на стороне Харлана. У Гаррена Одоннела  рыжеватые
волосы, он во  всем  подражает  Ричарду,  повторяет  каждое  его  слово  и
прислуживает ему. Де Ври и  Кингсленд  никому  не  говорят,  на  чьей  они
стороне.
     Он взглянул на меня, чтобы убедиться, что я слушаю его.
     - Нам нужно следить за Паулем. Он очень слаб,  и  Семья  Друма  легко
может оказать на него финансовое давление.
     - Почему вы сказали, милорд, что я могу следить за ходом заседания из
дома? Теперь я ваш секретарь, разве я не могу находиться с вами  в  здании
Совета? Нет, не говорите, что это не женское дело. Я не раз  слышала,  что
ваша мать имела там законное место, как ваш регент. Я  бы  могла  помогать
вам, вести записи...
     - Свободные граждане сами все записывают. Вейсман сможет сделать все,
что мне нужно.
     Внезапно  я  почувствовала,  что  обязательно  должна  присутствовать
вместе с ним на Совете. Это стало бы  публичным  признанием  Лхарром  моих
способностей.
     - Прошу вас, милорд,  вы  должны  показать  пример.  До  сих  пор  вы
бессмысленно тратили ваши  деньги.  Позвольте  мне  показать  вам  и  всем
остальным, какую помощь может оказать Свободная женщина. Освободите  меня,
милорд, чтобы я смогла стать самой собой! - по лицу его пробежала тень,  и
я с легкостью прочитала его мысль, словно он уже произнес ее  вслух.  -  Я
знаю, что до сих пор приносила вам  больше  неприятностей,  чем  помогала,
милорд. Дайте мне возможность наверстать упущенное.
     Несколько минут он сидел молча, потом встал и подал мне руку, помогая
встать. Лорд Карн пристально посмотрел на меня, словно  пытаясь  разгадать
мотивы моего поведения.
     - Я подумаю об этом, мадам, и завтра утром сообщу о своем решении.



                                    12

     Приближалось  рождество,   но   убийство   Орконана   нарушило   наше
праздничное  настроение.  Напряжение  в  доме  нарастало:   до   рождества
оставались считанные дни, а  убийца  все  еще  не  был  найден.  Некоторые
родственники, с давних пор жившие в доме, собрали чемоданы и улетели домой
в свои собственные малые владения, надеясь, что там они  будут  в  большей
безопасности. Всю неделю до сочельника мы с  лордом  Карном  целыми  днями
работали. Я готовилась принять все дела по дому:  как  внутренние,  так  и
внешние. Все свободное время лорд Карн проводил, играя с  Джемми,  который
на эту неделю был освобожден от занятий. Иногда, во время особенно  шумных
игр, их смех и крики были слышны даже в библиотеке.
     В  сочельник  днем  Кит  зашла  в  библиотеку,  чтобы  отругать  нас.
Праздничный обед должен был начаться  менее,  чем  через  час,  а  мы  еще
работали. Быстро сложив все, мы пошли наверх, чтобы переодеться. Я  решила
нарушить  обычай,  не  позволяющий  замужним  Гхаррским  женщинам   носить
распущенные волосы. Я тщательно  расчесала  их  и  лишь  завязала  красной
ленточкой, которая была чуть ярче моих волос. Прежде чем выйти из комнаты,
я в последний  раз  посмотрелась  в  зеркало  и  осталась  довольна  своим
праздничным видом. Это сразу  подняло  мне  настроение.  Бархатный  наряд,
вихрем  кружившийся  вокруг  ног,  показался  мне   очень   элегантным   и
женственным. Эти платья не так уж плохи для торжественных случаев.
     Я шла по коридору,  получая  удовольствие  от  восхищенных  взглядов,
которые бросали на меня солдаты. Пока Кит одевалась,  лорд  Карн  сидел  с
мальчиком. Когда я вошла, он держал Джемми  на  весу,  в  воздухе,  а  тот
визжал от удовольствия. Лхарр обернулся, услышав стук  закрываемой  двери.
Не отрывая от меня своих глаз, он  поставил  мальчика  на  пол.  Несколько
минут он молча смотрел на меня: ему явно нравилось, как я выглядела. Потом
он медленно подошел ко мне и взял за руки.
     - Я не могу найти слов, мадам.
     Чувствуя на себе его восхищенный взгляд, я густо покраснела.
     Он слегка сжал мои руки.
     - Я буду счастлив сидеть за столом с такой красивой женщиной.  Знаете
ли, мадам, как вы великолепны?
     - Теперь знаю, милорд, - улыбнулась я ему в ответ.
     Лорд Карн указал Джемми на занавеску, за которой переодевалась Кит, и
подтолкнул к ней, дав ему сзади хорошего пинка.
     - Беги туда и скажи своей  маме,  что  если  она  хочет,  чтобы  этим
вечером ее вообще кто-нибудь заметил, ей придется спуститься вниз  впереди
нас.
     Лорд Карн на секунду отвернулся  и  достал  из  ручки  своего  кресла
маленькую позолоченную коробочку.
     - Я хотел взять ее вниз, чтобы подарить завтра,  но,  кажется,  лучше
это сделать сегодня.
     Я коснулась спереди края коробочки, и ее  крышка  тут  же  открылась.
Внутри лежало великолепное ожерелье из непрозрачных голубых камней.
     - О, милорд! Как красиво!
     -  Я...  я  пытался  подобрать  украшение  под  цвет  ваших  глаз,  -
пробормотал он.
     Я была удивлена его необычным смущенным тоном, к тому же думала,  что
он не очень-то замечает, как я выгляжу.
     - Вы поможете мне застегнуть его, милорд?
     Я подала ему ожерелье. Он подошел ко мне сзади, поднял  волосы,  и  я
почувствовала, как он стал  неловкими  пальцами,  не  привыкшими  к  такой
работе, застегивать у меня  на  шее  ожерелье,  потом,  наконец,  раздался
слабый щелчок.
     - Большое спасибо, милорд.
     Он улыбнулся и слегка поклонился. До тех пор, пока мы не сели за стол
в Большом Зале и не принялись за еду, он не сказал мне больше ни слова.
     Праздничный семейный обед, рождественская  история  и  Буш  (огромный
пирог, покрытый глазурью и похожий на полено) - мы медленно переходили  от
одного к другому, наслаждаясь временным спокойствием и отдыхом. Когда  все
наелись до отвала, слуги сдвинули столы, и начались танцы. Потом все,  кто
хотели, остались петь веселые рождественские песни. Этот  вечер  превзошел
все мои ожидания, я чувствовала на себе восхищенные взгляды своего мужа  и
других членов Семьи, и мои щеки горели  от  смущения.  Было  раннее  утро,
когда последние родственники  ушли  спать,  и  хозяин  с  хозяйкой  могли,
наконец, тоже отправиться к себе. Я чувствовала только приятную усталость.
Я уже засыпала, когда Лхарр слегка подтолкнул меня локтем.
     - Не лучше ли подняться в свою комнату и там лечь спать?
     - Да, конечно.
     - Тогда пойдемте, - он подал мне руку, потом обхватил меня за талию.
     Я не сопротивлялась. Мне было  приятно  его  прикосновение.  Это  так
отличалось от его обычного  официального  отношения  ко  мне.  Я  положила
голову ему на плечо, и мы стали медленно подниматься  наверх.  Лхарр  тихо
насвистывал припев последней песни.
     Служанки уже спали, и в моей комнате было тихо и темно. Лорд Карн и я
молча стояли посреди комнаты,  наслаждаясь  последними  минутами  счастья,
тишины и покоя. Лорд Карн  слегка  обнял  меня  и  поцеловал.  Его  нежный
горячий поцелуй ни о чем не просил у меня.
     - Спокойной ночи, моя леди, - мягко сказал он.
     Но это был не тот поцелуй, который я ждала от него. Его глаза горели.
Неужели даже после того, что было между нами всего несколько  дней  назад,
после такой страсти, которая охватила нас обоих, он все еще думал,  что  я
лишь терплю его? Я не могла угадать сейчас, о чем он думает, но мне  очень
захотелось сделать для него этот вечер таким же прекрасным, каким  он  был
для меня. Я ближе прижалась к нему и встала на цыпочки,  чтобы  поцеловать
его. Он обнял меня еще крепче и нежно поцеловал в губы. Я обхватила его за
шею и чуть не задохнулась от его страстного  поцелуя.  Он  начал  медленно
расстегивать пуговицы у меня на спине.


     На следующее утро лорд Карн стал готовить меня  к  заседанию  Совета,
которое должно было состояться только через неделю. А вскоре настал и этот
долгожданный день.
     Приземлившись на посадочной площадке Мирового  Совета,  мы  вышли  из
флиттера и в окружении телохранителей направились к дверям здания  Совета,
со всех сторон также окруженного солдатами. Так как ни один солдат не имел
права заходить в здание Мирового  Совета,  поскольку  там  не  разрешалось
держать  оружие,  мы  вошли  туда  уже  одни.  Председатель   Совета   Рид
приветствовал всех входящих, стоя у дверей огромного зала заседаний, стены
которого были выкрашены в голубой и зеленый цвет. Как только лорд Карн и я
появились в дверях, паж громко объявил:
     - Лхарр и Ларга Халарек.
     Присутствующие  завертели  головами,  и  по  залу  пронесся   не   то
одобрительный, не то осуждающий шепот. Член Совета Дюваль,  -  стоявший  в
секции, предназначенной для Свободных  граждан,  в  другом  конце  Зала  и
разговаривавший с ольдерменом,  приветливо  посмотрел  в  нашу  сторону  и
подмигнул мне.
     Лорд Карн протиснулся  сквозь  толпу  к  столам,  приготовленным  для
Халареков.  Люди,  сидевшие  на  скамьях  за   этими   столами,   небрежно
приветствовали его. Я не знала никого из них, но раз они сидели здесь, они
тоже были из семьи Халареков. Карн пододвинул мне стул, потом  сел  сам  и
потрогал табличку, на которой было написано его имя.  Потом  он  огляделся
вокруг.
     Председатель Рид вышел в центр круглого зала, встал за  свой  стол  и
энергично ударил по нему молотком.  Когда  шум  немного  стих,  лорд  Карн
зашептал мне на ухи:
     - Помни, твое присутствие здесь - очень необычное событие для них. Ты
находишься  тут  только  как  мой  личный  секретарь,  чтобы  наблюдать  и
запоминать. Ни при каких обстоятельствах ты  не  должна  ничего  говорить,
пока идет заседание Совета.
     Он снова стал  внимательно  слушать  Председателя,  читавшего  список
вопросов, которые будут стоять на повестке дня: новое торговое  соглашение
с Антаресом-3, рекомендация прекратить полеты на Черном Корабле, билль  об
освобождении рабов...
     Вдруг наступила тишина. В дверях стояли герцог Харлан и несколько его
вассалов. Ричард прошел по  проходу  к  своему  месту  и  улыбнулся  графу
Джастину, сидевшему двумя рядами ниже. Граф  отвернулся.  Харлан  дружески
положил руку на плечо человеку, сидевшему за маркизом Гормсби. Тот сбросил
его руку со своего плеча. Харлан прикусил губу и оглядел зал.
     - Трусливый ублюдок, - пробормотал кто-то справа от меня.
     Мне показалось, что на лице  лорда  Карна  мелькнуло  удовлетворение,
однако, если не считать этого, он не подал вида, что заметил своего врага.
Возможно, его попытки  отплатить  Ричарду  за  слухи  о  дуэли  увенчались
большим успехом, чем он ожидал.
     "По крайней мере, часть дегтя, которым герцог  хотел  вымазать  лорда
Карна, испачкала и его самого", - подумала я.
     -  Если  вы  позволите  нам  продолжить...  -   язвительно   произнес
Председатель.
     Ричард милостиво  кивнул,  давая  понять,  что  разрешает  продолжить
заседание, и уселся на свое место. Председатель нашел в списке тот  пункт,
на котором остановился,  а  затем  прочитал  список  до  конца.  Заседание
началось. Мне были  плохо  понятны  условия  торгового  соглашения.  Члены
Совета обсуждали его вяло и без всякого энтузиазма, а потом  одобрили  его
принятие. Затем Рид  провозгласил  следующий  пункт  повестки  дня.  Встал
маркиз Гормсби.
     - Лорды... и леди! Кавалерийский орден рекомендует прекратить  полеты
Черных Кораблей. Вы прекрасно знаете, что мы не трусы. Мы  очень  часто  и
успешно сражались, когда это было необходимо. Я сам  привез  себе  жену  с
другой планеты. Тем не менее, мы чувствуем,  что  вероятность  объединения
против нас "обиженных" нами планет растет с каждым разом, когда наш Черный
Корабль покидает Старкер-4. Как  долго,  джентльмены,  наши  соседи  будут
терпеть бессовестное нарушение их суверенитета и  границ?  Как  долго  они
будут молчать, зная, что мы похищаем их людей, хотя бы даже и женщин?
     То, что Гормсби сразу приступил к обсуждению этого вопроса, не  делая
никакого вступления, а также волнение, слышавшееся в его голосе,  говорило
о том, что споры об этой проблеме шли уже давно.
     Я почувствовала, что замечания маркиза были адресованы мне.
     Затем  Рид  предоставил  слово  Лхарру  Гаррену  Одоннелу.   Он   был
приблизительно того же возраста, что и Карн. Одоннел церемонно  поклонился
пожилому Председателю.
     - Я согласен с моим благородным  коллегой.  Кавалерийский  орден  уже
давно предлагал  сделать  это.  После  того,  как  было  осуществлено  это
последнее рискованное предприятие,  -  он  многозначительно  посмотрел  на
лорда Карна,  -  закончившееся  смертью  двоюродного  брата  моей  жены  и
нескольких солдат, я также пришел к выводу о необходимости поддержать  это
предложение.
     Он сделал паузу, чтобы присутствующие лучше поняли значение его слов.
В зале воцарилась напряженная  тишина,  и  несколько  человек  обернулись,
чтобы увидеть реакцию Дома Халарека.
     - Больше года Одоннел был разлучен со своей женой, и он ненавидел  ее
брата, как Бегуна из пустыни Цинн, - гневно закричал лорд Карн.
     - Мы просили Лхарра Халарека не совершать  этот  полет,  -  продолжал
Одоннел, - но он игнорировал нашу просьбу и совершил нападение  на  мирную
планету, основным  занятием  на  которой  является  сельское  хозяйство  и
которая находится от нас на расстоянии всего лишь половины светового года.
     Из рядов, занимаемых Домом фон Шусса, поднялся  молодой  человек.  На
вид ему было немногим более тридцати лет.
     - Господин Председатель! Прошу записать, что "мы" -  означает  только
Дом Харлана и Дом Одоннела, а не Совет в целом.
     Рид одобрительно кивнул.
     - Ваша просьба будет удовлетворена, лорд Карел.
     Молодой человек снова сел.
     - Как я уже сказал, совершил  нападение  на  мирную...  -  возмущенно
воскликнул Одоннел.
     Лорд Карн вскочил на ноги.
     -  Я  не  совершал  нападения  на  Фру!  Мы  приземлились   ночью   и
безболезненно усыпили несколько человек, которых мы встретили,  безвредным
газом. А те три солдата, о которых упомянул  Одоннел,  напились,  упали  в
озеро и утонули. Надо говорить всю правду, а не часть ее, милорд.
     - Я никому не разрешал прерывать себя, тем  более  человеку,  который
называет меня обманщиком, - резко выпрямился Одоннел.
     - Я не называл вас так, Одоннел. Пока.
     Но Одоннел продолжал говорить, словно не слыша слов лорда Карна.
     - Я объяснил, почему изменил свою точку зрения, -  сказал  Одоннел  и
сел на свое место, удовлетворенно улыбаясь.
     Нерешительно поднялся очень молодой человек из Дома Кингсленда.
     - Где же тогда мы будем находить себе жен?
     - Конечно же, мы будем брать в жены Гхаррских женщин, - герцог Ричард
не стал ждать, когда Рид даст ему слово.
     Молодой человек из Дома де Ври вскочил на ноги.
     - Господи! Но вы же знаете, что после Войны и Болезни у нас  осталось
слишком мало женщин!
     Герцог  откинулся  на  спинку  кресла   и   посмотрел   на   него   с
преувеличенным сочувствием.
     - Почему же тогда у вас нет жены, милорд? - дерзко выкрикнул какой-то
молодой человек - житель одного из малых Домов.
     - Да! Где _в_а_ш_и_ сыновья, милорд? - крикнул кто-то из Дома де Ври.
     Смуглое лицо Ричарда Харлана  стало  красным  от  гнева.  Он  свирепо
огляделся по сторонам.
     -  Я  выберу  себе  жену,  которая  подойдет  для  Старкера-4,  -  он
многозначительно посмотрел на меня. - Но только, когда буду готов к этому.
     - Означает ли это, что вы  полетите  за  ней  на  другую  планету?  -
послышался голос из Дома Джастина.
     - Да. Почему бы и нет? Дом Харлана - не  какой-нибудь  малый  Дом.  Я
могу себе позволить полет на Черном Корабле.
     - Это замечание о  малых  Домах  не  прибавит  ему  новых  друзей,  -
зашептал лорд Карн мне на ухо.
     - Члены Девяти Семей всегда привозили себе жен с планет,  похожих  на
нашу или даже менее развитых. Зачем  же  что-то  менять?  Зачем  же  брать
женщин с планет старой Империи?
     По возмущенному гулу, поднявшемуся в зале, я поняла, что лорд  Ричард
сделал большую ошибку, критикуя меня в моем присутствии.
     Граф Джастин повернулся ко мне и сказал:
     - Пожалуйста, Ларга, не судите о всей Старой Партии по плохим манерам
лорда Ричарда. Мы не разделяем его мнения.
     Председатель дал слово молодому человеку из Дома фон Шусса.
     - Вопрос Харлана не относится к делу, господин Председатель. Проблема
состоит не в том, откуда нам привозить женщин, а в том,  привозить  ли  их
вообще, - молодой человек посмотрел на Рида,  тот  кивнул.  -  Как  велика
вероятность спровоцировать новую войну, Фрем Рид?
     - Наши наблюдатели, работающие там со  времен  Войны,  сообщают,  что
Федерация не станет заново вооружаться ни при каких обстоятельствах,  пока
входящим в нее планетам грозят разрушение и радиоактивные взрывы.
     Именно такое мнение было распространено на Фру. Никакая провокация не
стоит смерти и разрушения, которые неизбежно принесла бы новая  Война.  На
Фру, так же как и на многих других Внутренних Планетах,  людей  с  детства
учили не применять насилия.
     - Как насчет возможных экономических санкций?
     - Вполне вероятны, хотя ни одна планета еще не угрожала нам этим.
     - Тогда не надо прекращать полеты Черных Кораблей, - вмешался молодой
человек, сидевший за Джастином. - У меня нет жены, потому  что  здесь,  на
Старкере-4,   нет   женщин   подходящего   возраста   и   соответствующего
происхождения. Неужели мне придется умереть, не произведя на свет  сыновей
- наследников?
     Сидевшие в зале молодые люди  одобрительно  загудели.  Джастин  гордо
поднялся со своего места. Председатель тут же дал ему слово.
     -  Я  предлагаю  разрешить  полеты  Черных  Кораблей,  поскольку  это
необходимо для  продолжения  Семей,  -  среди  молодых  людей  послышались
одобрительные восклицания. - Если Свободные граждане не...
     Рид сердито затряс головой.
     -  Свободные  граждане  перестанут  быть  свободными,   если   начнут
заключать браки с членами ваших Семей и станут участвовать во  всех  ваших
ссорах. Есть ли еще предложения?
     Больше предложений не было, и это  приняли  подавляющим  большинством
голосов. Следующими вопросами на повестке  дня  были  предложенные  Карном
законопроекты. Вокруг них разгорелись горячие споры, и Свободные  граждане
впервые приняли участие в этих спорах. Дискуссии продолжались чуть  больше
часа, но мне  казалось,  что  прошло  уже  очень  много  времени.  Наконец
достаточно  весомые  аргументы  сломили  сопротивление  Старой  Партии,  и
рабство  было  официально  отменено.  Однако   Свободные   граждане,   так
заинтересованные в принятии первой  части  этого  предложения,  отказались
участвовать в спорах о второй его части  -  ограничении  наказаний  рабов.
Список допустимых наказаний - нанесение увечий  и  серьезных  повреждений,
избиение, заковывание в цепи, изгнание в  пустыню  Цинн  -  ужаснул  меня.
Никакие аргументы не могли убедить Свободных граждан,  что  они  должны  в
своих же интересах принять участие в споре.  Сами  они  никогда  не  имели
рабов и никак не могли понять,  что  пока  есть  люди,  лишенные  свободы,
никакая другая свобода не может находиться в безопасности.  После  громких
споров и взаимных оскорблений наконец состоялось  голосование.  Лорд  Карн
напряженно ждал  подсчета  бюллетеней.  Результаты  голосования  оказались
против него.
     Я чувствовала, как сильно был разочарован лорд Карн, ведь этот вопрос
очень много значил для  него,  но  он,  как  обычно,  старался  никому  не
показывать своих чувств. Я попыталась хоть немного утешить его:
     - По крайней мере,  им  не  удалось  увеличить  количество  возможных
наказаний, милорд.
     -  Да,  -  устало  произнес  он,  -  по  крайней  мере,  нам  удалось
предотвратить это.
     Тем временем Председатель Рид нервно откашлялся и принялся зачитывать
следующее предложение:
     - Настоящим постановляется, что впредь, начиная с  сегодняшнего  дня,
женщина из благородной Семьи не может выйти из дома без разрешения  своего
мужа и без сопровождения, по меньшей мере, двух женщин,  занимающих  такое
же высокое положение, как она. Настоящим объявляется, что ни одна  женщина
не имеет права выставлять напоказ свои ноги, руки или шею больше,  чем  на
дюйм. Настоящим также постановляется,  что  никто  не  имеет  права  учить
женщину чему-то большему, чем прочитать и написать свое имя.
     В первую минуту я не поверила своим ушам. Я не знала ни одной планеты
во всей галактике, где бы женщины подвергались такой  дискриминации.  Даже
на самых отсталых планетах женщины не умели читать и писать только потому,
что там вообще никто не умел это  делать.  Мне  сразу  стало  ясно,  какое
ужасное будущее ожидает  меня,  если  предложение  будет  принято.  Именно
э_т_о_ мужское высокомерие я и имела в виду, когда говорила с Питером. Вот
почему мой муж долго не решался взять меня на Совет.
     Если эта идиотская резолюция будет принята, я одна не смогу выйти  из
замка, если со мной не смогут пойти Кит и леди Агнес. К тому же, они хотят
сделать  женскую  одежду  еще  более  строгой!  Должно  быть,  лорд   Карн
почувствовал мое нарастающее возмущение, потому что он  подозвал  Ороарка,
который оставил свой пост у двери и вывел меня из зала заседаний.
     В холле я принялась  ходить  взад-вперед,  зло  толкая  впереди  себя
тяжелую парчовую юбку, прикусив нижнюю губу и изо всех сил стараясь, чтобы
находившиеся там солдаты и Свободные граждане не заметили, что творилось у
меня на душе. Красивые фрески расплывались у меня перед глазами, я слышала
тихие голоса солдат, но не понимала ни слова из того,  что  они  говорили,
все во мне кипело от гнева,  и  слова  возмущения  готовы  были  вырваться
наружу. Эти люди из Старой Партии не  дают  Лхарру  покоя:  сначала  рабы,
теперь это ограничение для женщин.
     - Ларга! - По тону Ороарка  я  поняла,  что  он  уже  не  первый  раз
обращается ко мне.
     Я  остановилась  и  взглянула  на  него.  Ороарк  покраснел  и   стал
переминаться с ноги на ногу.
     - Не нужно расстраиваться, Ларга. В этом нет  ничего  постыдного.  Вы
женщина.
     Я подавила кипевший во мне гнев. Ороарк очень молод и не представляет
себе, что можно жить по-другому.
     - Не в этом дело, Томми! Эти ограничения - вот в чем проблема! Нельзя
говорить, нельзя думать, нельзя двигаться, нельзя носить  эти  одежды,  да
еще они хотят не разрешить женщинам читать!  Все  это  просто  приводит  в
бешенство; Но лорд Карн  был  прав.  Я  больше  ни  минуты  не  смогла  бы
просидеть молча.
     Ороарк озадаченно посмотрел  на  меня,  между  его  карими  грустными
глазами появилась глубокая морщинка.
     - Ты не понимаешь меня, Томми?
     - Отчасти. Ну, не совсем. Нет.
     Дверь палаты заседаний открылась, и в холл  стали  медленно  выходить
лорды и Свободные граждане. Лорд Карн вышел среди последних. На ходу он  о
чем-то  разговаривал  с  Дювалем  и  Председателем  Ридом.  Пауль IV Друма
перебросился с ними несколькими словами, а затем отошел от них.  Все  трое
на  несколько  минут  остановились  в  дверях,  тихо   поговорили,   потом
расстались, и каждый пошел своей дорогой.
     Лорд Карн прислонился к стене  у  самой  двери,  стараясь  расслабить
напряженные мышцы и немного успокоиться. Несколько  минут  он  стоял  так,
испытывая мое терпение и наблюдая за мной, потом  наконец  подошел,  чтобы
ответить на не высказанный, но мучивший меня вопрос.
     - Расслабься. Мы потерпели поражение, - на мгновение  он  отвернулся,
чтобы поприветствовать  нескольких  проходивших  мимо  нас  мужчин,  потом
продолжил: - В конце концов, обычай,  да  и  личные  желания  предполагают
ношение скромной одежды.
     - Чьи желания?
     - Мои. Любого мужа.
     - Вы не очень-то прогрессивны сейчас в своих суждениях.
     - Иногда быть прогрессивным означает просто не отступать  назад.  Это
был как раз тот случай. Обсуждение  этого  предложения  откладывалось  уже
четыре заседания подряд, то есть больше года. Раньше или  позже,  оно  все
равно бы прошло.
     - Не открывать шею больше чем на дюйм! У меня нет слов, чтобы описать
глупость и слепоту мужчин, а я думала, что вы не такой, как все!
     - Говорите тише, - предупредил лорд Карн, но в  голосе  его  слышался
смех.
     Это еще больше разозлило меня, хотя я  постаралась  все  же  говорить
тише.
     - Докажите, что вы  действительно  боретесь  за  реформы,  мой  лорд.
Освободите меня. Позвольте мне быть самой собой.
     Он улыбнулся и покачал головой.
     - Если бы я была мужчиной, вы бы не отнеслись так к моим словам.
     -  Если  бы  вы  были  какой-нибудь  другой  женщиной,  я,  возможно,
прислушался бы к ним.  Но  вы  вполне  способны  отрезать  волосы,  носить
короткие юбки до колен, свободно вступать в  разговор  с  любым  мужчиной,
который интересует вас, и  выступать  в  защиту  рабов.  Нет,  я  не  могу
позволить вам загубить реформу. Она  и  так  сейчас  находится  в  большой
опасности. А вам не хватает терпения постепенно двигаться вперед.  Давайте
пойдем домой и вновь возьмемся за работу.
     В сопровождении Ороарка, шедшего впереди нас,  и  пятерых  солдат  по
бокам и сзади мы  быстро  вернулись  к  лифту,  который  доставил  нас  на
поверхность, прямо к стартовой площадке.



                                    13

     Итак, следующее заседание Совета состоится только весной. Два снежных
месяца были лишь самым началом зимы. Теперь же зима обрушилась на  нас  со
всей своей силой.  Было  даже  страшно  подумать  о  том,  чтобы  полететь
куда-нибудь на флиттере. Мороз, снег и  ветер  сделали  такое  путешествие
просто невозможным. Мысль о необходимости  провести  целых  три  месяца  в
замке привела меня в ужас, однако, когда я взялась за работу, мое  будущее
перестало казаться мне таким уж мрачным.
     Да и слова Карна заставили  меня  кое  о  чем  задуматься:  терпение,
постепенное движение вперед. Он прав. Большие перемены могли  бы  погубить
реформу. Я решила доказать ему, что смогу быть терпеливой.  Я  обязательно
исправлю допущенные мною серьезные ошибки, сколько бы лет мне  на  это  ни
потребовалось.
     Ход моих мыслей был прерван шумом, донесшимся из покоев Лхарра. Дверь
его комнаты распахнулась, и в коридор выкатился большой  пушистый  пыльный
шарик, а за ним выскочил все еще визжавший от возбуждения Джемми. На  ходу
он сгреб ногой кучку светло-серого пуха и только  потом  заметил,  где  он
находится.
     - Тетя Жанна, смотрите, что дал мне дядя  Карн!  -  он  протянул  мне
пушистый предмет.
     Я  нерешительно  взяла  его.  Мне  показалось,   что   это   существо
замурлыкало. Маленький зверек завозился в моих руках, и  на  меня  глянули
два блестящих черных глаза.  Под  длинным  мягким  мехом  я  почувствовала
теплое  крошечное  тельце.  У  маленького  круглого   зверька,   как   мне
показалось, не было ни хвоста, ни шеи. Сначала я заметила  у  него  четыре
ноги, но потом неожиданно появилась еще одна пара не то рук, не то  ног  и
стала с любопытством  ощупывать  драгоценные  камни  в  моем  ожерелье.  Я
попробовала погладить зверька, он замурлыкал, теперь уже гораздо громче.
     - Это ухл-ухл, - гордо сказал Джемми. - Она всегда так  пищит,  когда
чего-то боится. Ее зовут Вики.
     Он протянул руки и, взяв своего любимца, сильно прижал  его  к  груди
так, что Вики запищала еще громче.
     Джемми гордо посмотрел на нее.
     - Она просто замечательная, правда?
     Он снова положил зверька на пол, и  тот  сразу  же  бросился  бежать.
Джемми пустился следом за ним. Они обежали  вокруг  кровати,  за  сундуком
Вики подождала, пока Джемми догонит ее, потом два раза они обежали  вокруг
меня и снова вылетели в открытую дверь, едва не столкнувшись с Донной -  с
одной стороны и с Лхарром - с  другой.  Лорд  Карн,  смеясь,  наблюдал  за
погоней  сначала  в  своей  комнате,  потом  в  коридоре,  где,  по   всей
вероятности, Джемми поймал наконец своего любимца, потому что шум временно
прекратился.
     - Ухл-ухл - это как раз то, что ему нужно, - сказал  лорд  Карн,  все
еще посмеиваясь. - Должен же Джемми с кем-то играть.
     В коридоре снова послышался шум.
     - Но я пришел сказать тебе о другом. Через  несколько  минут  у  меня
начнется совещание по трехмерному видеофону, а пока я буду  занят,  Первый
Купец может передать ленту от Председателя Рида. Не могли бы вы  подождать
его? Мне бы не хотелось, чтобы Вейсман "случайно" нашел ее среди остальной
почты.
     - Конечно,  милорд.  Все,  что  прикажете,  милорд,  -  и  я  сделала
преувеличенно глубокий реверанс.
     Лорд Карн улыбнулся своей удивительной неотразимой улыбкой:  улыбкой,
начинавшейся в его золотистых глазах, а затем распространявшейся  вниз  по
его тонкому лицу и только потом достигавшей рта. Он резко поднял  меня  на
ноги.
     - Сама вежливость, - сказал он со смехом в голосе.
     В сопровождении солдат я отправилась  в  библиотеку  и  осталась  там
ждать. Вейсман разложил свои материалы по реставрации на одном из  столов,
и по комнате распространился запах кожи и  фиксатива.  Я  пошла  в  заднюю
часть библиотеки и  стала  исследовать  ряд  неиспользуемых  кабинетов.  В
большинстве из них я не нашла ничего, кроме толстого слоя пыли, но в одном
я  обнаружила  тяжелую  коробку,  которая  оказалась  шахматной  доской  с
зелеными и белыми клетками.
     Вечером, после обеда, я принесла эту доску в покои  Кит,  и  мы  сели
играть. Целый час Джемми наблюдал за нашей игрой,  но  потом  его  послали
спать. Протестуя, он все же лег в постель, но  через  несколько  минут  он
отдернул занавеску, за которой находилась его кровать, и стал смотреть  на
нас, щурясь от света.
     - Мама, я не могу заснуть.
     Потом через несколько минут:
     - Мама, я хочу пить.
     Кит подошла к нему и шепотом сказала ему несколько слов.  Больше  нам
не приходилось прерывать  игру.  Лорд  Карн  зашел  в  комнату,  когда  мы
начинали уже играть эндшпиль. В этот момент я как  раз  напала  на  короля
Кит. Мне показалось, что лорду Карну понравилось, как я  играю.  Он  подал
мне руку.
     - Пойдемте вниз и сыграем в шахматы.
     Я с радостью приняла его предложение.
     С тех пор по вечерам перед сном мы стали часто  играть  в  шахматы  в
библиотеке. Лорд Карн мог запросто беседовать со мной о политике. Играя  в
шахматы, мы часто разговаривали с ним и на многие другие темы. Иногда наши
беседы  и  не  сопровождались  игрой  в  шахматы.  В  те  дни,  когда   мы
засиживались за работой допоздна, Гарет посылал нам пунш, и мы вели за ним
долгие задушевные разговоры. Лорд Карн рассказывал мне о своем детстве,  о
самых спокойных годах, проведенных им в школе на Альтаире, о его  любви  к
Гхаррам и Владению Халареков, о  своей  матери,  которая  благодаря  своим
необыкновенным способностям была  признана  регентом  их  Дома,  об  очень
тяжелых для него десяти годах правления в Доме Халареков, с тех пор, когда
он стал Лхарром. Передо мной прошла вся его жизнь, и я  снова  благодарила
Бога за мое собственное беззаботное детство. Иногда я рассказывала  ему  о
Фру и о своей тоске по родине. Во время нашей совместной работы и бесед мы
лучше узнали друг друга и полюбили то,  что  узнали.  Я  поймала  себя  на
мыслях о нашем будущем, и мне показалось, что этим я предала мою семью.
     Очень часто мы коротали вечера за чтением. Лорд  Карн  обычно  просил
меня почитать. Мы садились у огня, и я читала из галактической  литературы
то, что мне больше нравилось. Я  обычно  читала,  сидя  на  коврике  перед
камином, облокотившись о его ноги, а он слушал, не отрывая от  меня  глаз.
Чтение вслух, которое я поначалу  считала  детской  привычкой,  постепенно
стало доставлять мне большое удовольствие. Иногда вместо романсов и эпосов
я рассказывала древние истории Терры, такие как Сказка Франкмена, истории,
в которых говорилось о счастливых семьях,  где  муж  и  жена  любили  друг
друга. Слишком во многих семьях на Старкере-4  господствовали  равнодушие,
жадность, ненависть, измены.
     Еще в то время, когда я  не  была  секретарем,  я  задумала  и  стала
осуществлять проект, который, как я надеялась, сможет полностью и навсегда
изменить  жизнь  Гхаррских  женщин.   Беседы   во   время   многочисленных
рождественских встреч и разговоры по трехмерному видеофону  убедили  меня,
что Гхаррские женщины  совсем  не  так  удовлетворены  своей  жизнью,  как
считают их мужчины. Я была уверена, что эти  женщины  не  захотят  слушать
никаких советов "этой бесстыжей иностранки", однако  я  все  же  надеялась
как-нибудь пробиться сквозь стену их высокомерия и подозрения их еще более
консервативно настроенных мужей.
     С разрешения Лхарра я заказала пять маленьких компьютеров для ведения
домашнего хозяйства. Гильдия отправила к  нам  в  Онтар  тяжелый  грузовой
флиттер, который сбросил их через специальные ворота  для  флиттеров.  Был
конец ухла, однако такие вещи были еще возможны в ухле. Кит и я  трудились
почти целый месяц, составляя опись домашнего имущества, а  потом  я  ввела
этот список в память компьютера, одновременно обучая Кит  работе  на  нем.
После этого в компьютер были  занесены  поставки  продовольствия,  заказы,
расходы, необходимый ремонт и выполненный ремонт. После того, как я  ввела
список продуктов, из которых  Кит  ежедневно  в  течение  последних  шести
месяцев составляла меню, компьютер  сам  стал  составлять  это  меню,  что
значительно упростило работу Кит.
     Потом Кит и я стали довольно часто пить чай после  обеда  "вместе"  с
девочками Дюваль, беседуя с  ними  по  трехмерному  видеофону.  Мы  решили
проверить сначала  на  них  наши  коммерческие  способности.  Сперва,  как
обычно, мы побеседовали с ними  о  разных  пустяках.  Потом  Кит  случайно
упомянула о нашей новой "игрушке". Девочки тут  же  заинтересовались.  Они
обязательно захотели  увидеть  ее.  Но  мы  сказали,  что  она  совершенно
бесполезна. Они настаивали. В конце концов,  пряча  улыбки  от  Дювалей  и
наших собственных солдат, которые несли портативный трехмерный передатчик,
Кит и я показали компьютер в  работе.  Когда  мы  вернулись  в  комнату  к
экрану, Элспет ерзала на стуле от возбуждения.
     - Подождите, мы скажем папе! Не могли бы вы  достать  один  компьютер
для нас?
     - Мама, наверное, очень заинтересуется им, - протянула Адриан.  -  До
скорой встречи.
     Они исчезли с экрана.
     Вскоре мы продемонстрировали компьютер старшим Дювалям, и не прошло и
недели, как они купили его. Это была единственная торговая сделка, которую
нам с Кит удалось осуществить в течение двух  недель,  но  многие  женщины
стали проявлять интерес к нашему компьютеру. Якобы  настойчивое  нежелание
отдать оставшиеся три компьютера - важная часть  нашей  стратегии  -  лишь
разожгло интерес к нашему товару.
     Однажды вечером, выйдя к обеду, лорд Карн, смеясь, сказал нам:
     - Я позволил вам начать этот ваш бизнес, и до сих пор  я  не  задавал
вам никаких вопросов. Но больше я не могу молчать. Откуда такой интерес  к
этим маленьким умным  машинам?  Герцогине  Друма  просто  необходим  такой
компьютер. Член Совета тоже хочет получить один из них. Даже лорды четырех
малых Домов попросили меня о компьютерах. Только сегодня  было  уже  шесть
звонков! А  ведь  теперь  до  весны  мы  не  сможем  доставить  ни  одного
компьютера!
     - А ты закажешь еще, Карн? - Кит сияла от удовольствия, что наш  план
имел такой успех.
     Лорд Карн усмехнулся:
     - Может быть, если  вы  мне  скажете,  почему  вам  так  не  терпится
раскошелить столько людей?
     Этого вопроса я и ожидала.
     - Милорд, если я  смогу  освободить  пятьдесят  Гхаррских  женщин  от
рутинной домашней работы, у них высвободится масса времени, и  они  начнут
искать  себе  какое-нибудь  другое  занятие,  а  это  приведет  к  большим
изменениям. Я знаю, я не слишком  терпелива,  но  надеюсь  дождаться  того
момента, когда Гхаррские женщины сами решатся на реформы.
     - Они сделают это, Карн, - нетерпеливо вмешалась Кит, - когда  у  них
будет свободное время.
     - Ах вы, маленькие чертовки, - улыбаясь, сказал лорд Карн.
     Кит засмеялась и чмокнула его в щеку.
     - Еще бы! Послушай только, чем я занимаюсь в свободное время.  Я  учу
язык штерн, я рисую - я всегда очень любила рисовать. И я  помогаю  другим
женщинам почувствовать необходимость перемен в их жизни.
     Лорд Карн взглянул на меня.
     - Если бы я раньше знал, что ты такая хитрая, я бы уже давно заставил
тебя работать  для  меня.  Посмотри,  как  изменилась  моя  консервативная
сестренка.
     Я не поняла, смеется ли он надо мной или говорит серьезно, и  поэтому
спросила:
     - Как вы думаете, это действительно поможет, милорд?
     Он в задумчивости положил мне руку на плечо.
     - Не знаю, но думаю, что стоит попробовать.
     Его похвала обрадовала меня. Я так любила его и так жалела об этом. Я
не должна была любить его. Наш брак был нужен ему  только  в  политических
целях. Я боялась той боли, которую могла причинить мне моя любовь к  нему.
Ланс однажды уже добивался моей любви, чтобы получить от меня то, что  ему
было нужно: сотрудничество со мной. Лорд Карн хочет от меня  того  же,  но
он, по крайней мере, честно сказал, что любовь в браке слишком  опасна  на
этой планете, и он  не  будет  рисковать.  Я  не  должна  позволить  своим
чувствам к нему разгореться еще сильнее. Он не хочет рисковать любовью.  Я
- тоже.


     В конце концов спрос на наши компьютеры снизился. Работы  по  ведению
хозяйства в замке и во владении Халареков становилось все меньше и меньше:
зимой никто ничего не продавал и не покупал,  никто  не  принимал  гостей,
никто не занимался никаким бизнесом. Зато мне приходилось  теперь  большую
часть времени проводить с лордом Карном, чувствуя, как привязываюсь к нему
все больше и больше.
     Жизнь в замке текла медленно и  скучно,  как  это  бывает  на  других
планетах в самый разгар лета. Я утратила ощущение времени, здесь  не  было
ни привычных мне летних развлечений, ни зимних. В  семье  Халареков  часто
развлекались тем, что загадывали друг другу загадки, играли  в  жмурки,  в
шахматы, рассказывали друг другу разные  истории.  Мужчины  упражнялись  в
искусстве владения оружием на арене, устраивали поединки, катались верхом,
а женщины вышивали и сплетничали. Так прошли ухл, архаст, курт и немб.
     Мне было тяжело привыкать к такой жизни. Я знала, что теперь до конца
своих дней буду вынуждена только так проводить каждую зиму, но эта  первая
зима пришла слишком скоро.  Мне  не  нравились  все  эти  детские  забавы,
которыми так увлекались взрослые.  Лорд  Карн  поставил  себе  за  правило
проводить со мной большинство вечеров. Шахматы, долгие  беседы  далеко  за
полночь, любовные игры, но мне не хватало физических упражнений и  свежего
воздуха. Мне как воздух  нужна  была  какая-нибудь  полезная  работа.  Мое
раздражение росло с  каждым  днем.  Я  становилась  все  более  нервной  и
вспыльчивой. Когда наконец началась поздняя  оттепель,  целыми  днями  лил
дождь, так что я все равно не могла выйти из  замка.  Надо  было  начинать
готовиться к Совету.
     Однажды днем, почувствовав  сильную  усталость,  я  зашла  к  себе  в
комнату, чтобы немного передохнуть там до обеда. С утра все шло из рук вон
плохо. Донна, обычно причесывавшая меня,  была  больна  и  не  вставала  с
постели. Тамара едва ли знала,  как  держать  щетку.  Жаклин  считала  это
занятие ниже своего достоинства. Таким образом, я сама стала сражаться  со
своими  волосами.  Я  быстро  собрала  волосы  в  пучок  и  вместе  с  Кит
отправилась на кухню проверить, как там идут дела.  На  кухне  я  случайно
столкнула со стола глиняный кувшин и, отскочив, обожгла себе руку  о  край
печки. Жаклин и Тамара поссорились сразу же после ленча и  полдня  кричали
друг  на  друга,  как  разъяренные  кошки.  Я  отправила  их  к  себе,   в
отгороженную для них часть комнаты, но их крики все равно  не  давали  мне
покоя. Я прилегла на кровать, но к крикам моих  служанок  прибавился  шум,
доносившийся с нижнего этажа, где несколько солдат играли в кости.  Поняв,
что мне так и не удастся дать отдых моим измученным душе и телу, я встала,
взяла со шкафа щетку и, сев на край кровати, попыталась распутать волосы.
     Волосы выросли уже почти до талии, и через  каждые  несколько  дюймов
мне приходилось с силой раздирать их. Этого  оказалось  достаточно,  чтобы
окончательно разозлить меня. От отчаяния и боли на глазах выступили слезы.
Как я ненавидела в тот момент свои длинные волосы. Я была так занята, воюя
с ними, что не заметила, как лорд Карн открыл дверь своей комнаты.
     Он откашлялся.
     - Мне бы хотелось, Жанна, поговорить с тобой наедине.  Мы  поженились
уже довольно давно. Конечно, сейчас...
     Я резко развернулась и посмотрела  ему  в  лицо.  В  этот  момент  он
олицетворял для меня ту систему, которая требовала  носить  эти  противные
длинные волосы.
     - Вы не верите, что  это  можно  сделать?  Я  говорила  вам,  что  не
собираюсь рожать вам детей. Я имела в виду именно это! Я  не  хочу,  чтобы
мой ребенок родился в этом мире вражды и смерти,  хоть  вы  и  мечтаете  о
наследнике!
     Щетка снова застряла у меня в волосах, от толчка рукав  моего  платья
скользнул вниз и больно задел обожженное место. Я вырвала щетку из волос и
с ненавистью уставилась на длинные рыжие пряди, застрявшие в ней.
     - Вот еще что я хочу сказать вам, лорд Карн. Я  не  собираюсь  больше
носить эти длинные волосы... этот знак того, что я человек второго сорта.
     Я швырнула щетку в другой конец комнаты. Она ударилась о  стену  и  с
треском рассыпалась на мелкие кусочки.  Потом  я  бросилась  к  маленькому
столику, стоявшему у моей  кровати,  открыла  коробочку  для  рукоделий  и
выхватила оттуда большие ножницы. Тут лорд Карн  понял,  что  я  собираюсь
делать, но было уже поздно. Одной рукой  я  зажала  волосы  и  несколькими
быстрыми движениями отрезала их. Лорд  Карн  бросился  ко  мне,  но,  хотя
комната была довольно маленькая, он приблизился ко мне только тогда, когда
мои спутанные блестящие волосы уже упали на  пол.  Я  тряхнула  головой  и
обрадовалась ее легкости. У лорда Карна был такой вид, что в первую минуту
мне показалось, будто он ударит меня. Но он только вырвал у  меня  из  рук
ножницы.
     - Как вы думаете, что вы сейчас делаете?
     - Я избавляюсь от некоторых моих несчастий, милорд!
     Он поднял с пола несколько прядей моих волос и потряс ими перед  моим
носом.
     - Вы сделали  это,  после  того  как  услышали  на  последнем  Совете
предложение о ношении более строгой одежды! Посмотрите на себя! Разве  это
волосы?
     Он поднял несколько коротких прядей и снова бросил их мне  на  плечи,
потом опустил голову и тихо произнес:
     - Как я объясню это на Совете?
     Я не могла заставить  себя  посмотреть  ему  в  глаза.  Я  совсем  не
подумала о политических последствиях моего поступка.
     - Если... если это смущает вас, мой лорд, - то я останусь здесь.
     - Нет... но... я... собирался... - он отвернулся.
     "О Господи! Я опять совершила что-то ужасное."
     - Что вы собирались сделать?
     Он снова повернулся в мою сторону, но все еще избегал смотреть мне  в
глаза.
     - Я думал, что мы немножко развлечемся и прогуляемся верхом на свежем
воздухе. Это заняло бы у нас три или четыре дня.
     - Гм...
     Тут мы оба подпрыгнули на месте. В дверях стоял Вейсман.
     - Я не хотел прерывать вашу беседу, милорд. Скажите, понадоблюсь ли я
вам сегодня вечером?
     - Нет. Закройте дверь и идите спать.
     Дверь закрылась. Как долго Вейсман слушал наш разговор? Видимо,  этот
же вопрос волновал и лорда Карна. Он посмотрел вслед библиотекарю  хмурым,
недовольным взглядом и снова повернулся ко мне.
     - Раньше вы хотели отрастить волосы. Можете заняться этим теперь.
     -  Нет,  милорд.  Я  собираюсь  носить  короткую  стрижку!  Я  только
подровняю их и попрошу Донну завить...
     - Ради всех святых, мадам! - В золотистых глазах его зажегся огонь. -
Неужели вы хотите продемонстрировать перед всем Старкером-4 свое презрение
ко мне?
     - Презрение, мой лорд? Если вы считаете, что это и есть причина моего
поступка; то я останусь здесь.
     - Нет, вы не можете сделать это.
     Его решительный ответ насторожил меня.
     - А почему бы и нет? Если я поеду на Совет, то это вызовет удивление,
и вы будете чувствовать себя неловко. - Он выглядел  скорее  расстроенным,
чем рассерженным. Я коснулась его  руки.  -  Разве  есть  какая-то  особая
причина, из-за которой я должна быть там?
     Он резко отвернулся, и я услышала, как он хрустнул пальцами, зажав их
в кулак.
     - К черту! Неужели ты не понимаешь, женщина, это  дело  чести,  -  не
оглядываясь, он сердито вышел из комнаты.
     Через несколько минут в дверях появилась Кит.
     - Что случилось? Карн прошел мимо  меня,  и  он...  Ой,  Жанна,  твои
волосы!
     Кит. И она тоже. Я вдруг почувствовала ужасную усталость.
     - Да. Мои волосы. И поэтому я сказала лорду Карну, что останусь  дома
и не поеду на Совет.
     - Нет, ты не могла это сделать. Карн  собирался  развлечь  тебя  этой
поездкой. Он уже давно мечтал о ней. Не удивительно, что он так  расстроен
и подавлен.
     - Это _б_ы_л_а_ чудесная идея. Ничто не  доставило  бы  мне  большего
удовольствия, чем это путешествие, - теперь уже я была ужасно  расстроена.
- Я сделала непоправимую ошибку, но он был так огорчен, -  я  сбросила  на
пол срезанную прядку волос, - что я решила, будет лучше, если я не поеду.
     На лице Кит был написан испуг.
     - Весенний Совет - это праздник, Жанна, большой праздник, на  котором
мы можем впервые за последние  несколько  месяцев  встретиться  со  своими
друзьями. Может быть, ты можешь что-нибудь сделать со своими волосами?
     Я подобрала с пола свои спутанные волосы.
     - Может, мне удастся сделать накладку, и никто не заметит разницы,  -
я подняла глаза на Кит. - Как ты думаешь, будет лучше, если я извинюсь?
     Уголки губ Кит медленно поползли вниз.
     - Я, правда, не знаю. Может быть, если ты скажешь ему то, что сказала
мне, то так будет лучше... - она вдруг сжала мою руку удивительно сильными
пальцами. - Жанна, ты больше ничего не придумаешь? Ведь  он  так  доверяет
тебе!
     Я покачала головой.
     - Я не смогла бы причинить ему никакого вреда, даже когда  ненавидела
его. Ни за что. А я могла бы это сделать, Кит, если  бы  только  захотела.
Теперь  же  я  слишком  сильно  люблю  его,  чтобы   намеренно   причинить
какой-нибудь вред ему или его работе.
     - Но ты любишь его все же не так сильно, чтобы дать ему наследника.
     - Ты думаешь, Кит, для этого достаточно только любить и  желать  его?
Ребенок  -  это  символ  надежды  и  полного  доверия.  Доверия,   которое
появляется только вместе с любовью. Ребенок -  результат  любви  и  должен
войти в мир любви. А мы так много воюем. И он _н_е _х_о_ч_е_т_ любви.
     - Я знаю. Но ему нужна твоя любовь,  Жанна.  Ты  бы  могла  быть,  по
крайней мере, любящей и нежной женой.
     - Да, я могла бы. Но любовь слишком опасна. Он... он не... его  могут
убить... любовь причиняет такую сильную боль, Кит!
     Последние слова я сказала уже шепотом, но Кит услышала  их  и  обняла
меня за талию.
     - Попытайся, Жанна. Карну так нужна твоя любовь.  И  тебе  нужна  его
любовь, - она положила голову мне на плечо. - Любовь стоит того, Жанна.  Я
бы не отказалась ни от одной минуты  своей  жизни,  проведенной  вместе  с
Ником, даже если бы знала заранее, как скоро нам придется расстаться.
     Несколько секунд мы стояли молча, крепко обнявшись.
     - Подумай о том, что я сказала тебе, Жанна, - едва слышно  произнесла
наконец Кит. - Карн сам не знает, как сильно ему нужна  твоя  любовь.  Он,
возможно, не признается себе в этом, но это так. Наш отец презирал его. Ни
Лизанна, ни Шарлотта не любили его и не заботились о нем.  -  Кит  провела
тыльной стороной ладони по глазам. - Ему так нужна наша поддержка,  Жанна,
- она опустила глаза и принялась ковырять каменный пол носком  ботинка.  -
Ведь он вынужден вести постоянную борьбу со своими врагами.
     Кит вышла из комнаты. Я села на край кровати и задумалась.  Я  должна
извиниться перед ним за то, что сделала. Я встала и отправилась на  поиски
лорда Карна.  Чем  дольше  я  искала  его,  тем  больше  чувствовала  себя
виноватой перед ним. Ведь он подумал, что я вообще не хочу ехать на Совет.
Разговор с Кит убедил меня: если лорд Карн хочет, чтобы я была  с  ним,  я
должна быть с ним.
     Лорд Карн находился в тире и не велел никому беспокоить  его.  Никому
без исключений. Я знала, что он имел в виду меня, так как понимал,  что  я
скоро пожалею о своем поступке.
     Я отправилась в библиотеку. Вейсман все еще работал. Он поднял голову
от своих бумаг и с любопытством посмотрел на  меня.  Не  обращая  на  него
внимания, я забралась в кресло лорда Карла и задумалась.  Я  и  не  думала
раньше, что могу причинить ему боль, и очень жалела об этом.



                                    14

     Я встретила лорда Карна только после завтрака. Он вежливо принял  мои
извинения, быстро сказал, какое платье я должна надеть, и удалился  вместе
с Томми, который снова должен  был  принять  на  себя  командование  всеми
войсками в Онтаре.
     Несколько последних дней до отъезда прошли в суете  и  сборах,  и  мы
почти не виделись с лордом Карном. Это было мне  на  руку,  потому  что  я
очень боялась встречи с ним. Кит и Джемми должны были вылететь на  флайере
чуть позже, поэтому они на время отложили  свои  сборы.  Джемми  бегал  по
замку и путался у всех под ногами.
     - Это его первый выход в свет, - оправдываясь, объясняла  Кит.  -  Он
так взволнован, что не знает, куда себя девать.
     Томми   с   беспокойством   наблюдал   за   идущими   полным    ходом
приготовлениями. На лбу его теперь ясно обозначилась глубокая морщинка.  Я
успокаивала себя  мыслью  о  том,  что  его  волновало  только  отсутствие
антуража.
     Конечно же, у нас было достаточно солдат, которые могли  бы  защитить
нас.
     День нашего отъезда выдался ясным и солнечным, и  только  над  горами
были заметны небольшие  серые  облака.  Снег  лежал  только  в  низинах  и
тенистых местах, в основном же земля была голая, темно-бурого цвета.  Лорд
Карн  и  я  вышли  из  замка  на  поверхность.  Впереди   нас   шли   пять
телохранителей, позади - следовали еще пять. Кит,  Джемми,  Томми,  Гарет,
Вейсман и пять служанок провожали нас. Кит и Джемми стояли в саду и махали
нам до тех пор, пока мы не скрылись из виду.
     К тому времени, когда мы достигли  предгорий,  подул  сильный  ветер.
Горди  вскидывал  голову,  ловя  гривой   встречный   ветер,   и   немного
приплясывал. Узкая песчаная дорога была размыта по краям водой и  морозом.
Я отчетливо слышала позади себя хруст песка под копытами, а впереди лошади
убежали довольно далеко от меня. Высоко над нашими головами голубые  сосны
качали своими ветками, которые стонали и что-то шептали на ветру.
     Дорога извивалась вокруг гребня горы.  На  самой  вершине  лорд  Карн
остановил свою лошадь. Далеко вдали едва виднелся сад  у  нашего  замка  с
посаженными полукругом деревьями. В просвете  между  деревьями  я  увидела
дорогу, по которой проехал последний всадник из нашей свиты и скрылся  под
качающимися голубыми ветками.
     Лорд Карн махнул рукой в правую сторону и нарушил наконец свое долгое
молчание.
     - Отсюда хорошо видна пустыня Цинн. Скоро мы  пересечем  единственную
протекающую по ней реку.
     Я посмотрела туда, куда он показал мне. Тонкая светло-зеленая  полоса
тянулась вдоль русла  реки.  Земля  по  обеим  сторонам  ее  была  серого,
коричневого и желтого цвета.  По  мере  приближения  к  пустыне  предгорья
превращались в бесформенные груды огромных камней и осыпающиеся скалы. Все
реже и  реже  попадались  кривые  низкорослые  сосны.  То  там,  то  здесь
появлялись высохшие погибшие деревья с ярко-желтыми  ветками  в  окружении
почти таких же желтых скал.
     - Какая мрачная картина, милорд.
     - Да. Осужденный на изгнание в пустыню вряд ли сможет выжить  с  этой
стороны гор.
     Невдалеке от нас горы  стали  оттягиваться  назад.  Они  образовывали
гигантскую чашу, в которой и лежала пустыня.
     - Если вы  привозите  их  в  пустыню  Цинн  со  стороны  равнины,  им
приходится очень далеко идти.
     - Да.
     - Но это же очень жестоко.
     - Не более жестоко, чем  сажать  их  в  тюрьму.  Осужденный  начинает
чувствовать голод, особенно в это время года, и жажду  еще  до  того,  как
доберется до реки.  Однако  здоровый  человек  вполне  может  за  три  дня
пересечь пустыню Цинн.
     Лорд Карн тронул своего жеребца и снова принялся взбираться вверх  по
узкой тропинке. Все живые существа, населяющие эту местность, вышли уже из
долгой зимней спячки и изо всех сил давали нам понять, что мы вторглись  в
их  владения.  Птицы  летали  вокруг  нас,  пронзительно  кричали  и  били
крыльями. Маленькие животные ругали нас, сидя на деревьях.
     - Чтобы добраться до здания Совета, нам  придется  пройти  через  два
перевала, - лорд Карн указал направо. - Дорога здесь не  очень-то  ровная,
но зато как красиво! - Он посмотрел на меня сверху  вниз,  сидя  на  своем
большом жеребце. - Разве ты не назовешь меня по имени, Жанна? Я  не  хочу,
чтобы мы сейчас говорили друг другу "лорд" и "ларга".
     Сердце мое громко забилось. Одни, среди всей этой красоты и тишины.
     - Это было бы очень опасно как для вас, так и для меня, мой  лорд,  -
осторожно сказала я.
     На этот раз мне страшно захотелось заглянуть под маску на его лице  и
увидеть, что же он чувствует на самом деле. Многое  бы  я  отдала  сейчас,
чтобы узнать, какое впечатление произвел на него мой ответ.  Если  бы  это
было действительно для него очень важно, его просьба...
     Но лицо его по-прежнему ничего  не  выражало.  Он  поднял  поводья  и
медленно двинулся вперед.
     Приблизительно через час мы остановились, чтобы быстро  позавтракать,
немного отдохнуть самим и дать отдых  лошадям,  потом  снова  тронулись  в
путь. Вскоре стук копыт бежавших впереди меня  лошадей  исчез  в  страшном
реве падающей воды.  За  секунду  до  того,  как  сквозь  густой  подлесок
мелькнул яркий,  отраженный  от  воды  свет,  я  увидела  легкий  туман  и
почувствовала  запах  сырости.  Местами  появившаяся  грязная  жижа  скоро
покрыла тонким слоем всю дорогу. В реве воды исчез даже стук  копыт  наших
собственных лошадей. Скоро лес кончился, и я взглянула вниз. Темный  поток
воды со страшной силой, шипя и пенясь, падал  с  большого  желтого  утеса,
потом он на некоторое время затихал и  затем  снова,  бурля  и  пенясь,  с
бешеной скоростью устремлялся на восток, в пустыню Цинн.
     Я повернулась к лорду Карну.
     - Это так страшно, правда?
     Но он внимательно разглядывал берег по  обеим  сторонам  брода  и  не
слышал меня.
     - Что-нибудь случилось, милорд?
     - Да, - ответил он, не поднимая глаз. - Сегодня  здесь  было  слишком
много лошадей. Слишком много.
     - Тогда, может, мы подождем Карла?
     Лорд Карн покачал головой.
     - Если эти новые всадники не наши друзья, то, вполне возможно, позади
нас нет больше никакой охраны. Подождем пять минут,  чтобы  выяснить  это.
Езжай за мной.
     Лорд Карн направил свою лошадь в воду и по мелководью  двинулся  вниз
по течению. Страшно  было  подумать,  что  может  случиться  с  лошадью  и
всадником, попавшими в  этот  быстрый,  ровный  поток.  Отъехав  от  брода
несколько сотен метров, лорд Карн послал свою лошадь  вверх  по  скалистой
части берега, нетерпеливо сделав мне знак рукой следовать за ним.
     Под деревьями земля с шумом чавкала под ногами  лошадей.  Когда  река
скрылась из виду, лорд Карн снова поехал вверх по течению. Мы спешились на
пологой стороне поросшего кустарником холма. Лорд Карн развернул  сверток,
висевший за седлом у его лошади, достал оттуда коричневый походный плащ  и
завернулся в него. Потом он взобрался на холм, лег, спрятавшись за гребнем
холма, и стал осторожно  наблюдать  за  бродом.  Несколько  минут  никакие
посторонние звуки не примешивались  к  шепоту  ветра  в  сосновых  ветках,
щебетанью птиц, писку и крикам маленьких животных, шуму водопада. Потом  я
услышала стук копыт, звуки ударов, крики, стоны раненых, выстрелы.
     Через несколько секунд лорд Карн быстро спустился с холма.
     - Оставайся здесь, чтобы тебя не увидели. Это была наша охрана.  Вряд
ли я смогу чем-нибудь помочь им, но все же попробую. Бранд и его  люди  не
могли уехать слишком далеко от нас. - Лорд Карн  подобрал  поводья  своего
жеребца.
     - Жди меня у Красных скал вниз по течению.  Если  я  не  приеду  туда
через десять минут, считай, что я погиб, и попытайся вернуться в замок.
     Он завел свою лошадь в гущу деревьев и скоро скрылся в подлеске.
     "Считай, что я погиб. Считай, что я погиб, погиб, погиб", - стучала у
меня в голове эта одна-единственная фраза.  Смерть  вдруг  перестала  быть
каким-то абстрактным явлением, следствием непрекращающейся вражды  и  войн
на Старкере-4. Смерть была  привычной  на  этой  планете,  но  представить
е_г_о_ холодным, неподвижным, лежащим где-то...
     Я никогда не думала,  что  мысль  о  смерти  лорда  Карна  может  так
поразить меня, хотя, наверное, это было вполне естественно. Я  постаралась
избавиться от охвативших меня чувств. Теперь мне нужно думать о  том,  как
остаться в живых. Наша охрана сзади была  перебита,  спереди  -  возможно,
тоже. Мой муж и я остались одни перед неизвестным врагом.
     Я привязала Горди и вскарабкалась на холм. Оттуда была  хорошо  видна
часть дороги. Никаких звуков борьбы больше не доносилось оттуда. По дороге
проехали верхом три человека в зеленой форме, они  вели  за  собой  четыре
лошади, на каждой из которых лицом вниз лежал поперек седла один из  наших
телохранителей. За ними следовали еще  пять  всадников  в  зеленой  форме,
которые вели только  одну  лошадь,  но  без  наездника.  Никто  ничего  не
говорил.
     Я лежала не шевелясь, пока они не исчезли  из  виду.  Я  начала  было
подниматься, но тут же снова бросилась  на  землю,  услышав  внизу  чьи-то
голоса. Из-за деревьев выехала еще одна группа всадников в зеленых формах.
Они спешились, и один молодой человек залез на валун и закурил трубку. Это
был часовой. Сползая с холма, я молила Бога, чтобы Лхарр не встретил  этих
людей на обратном пути. Я завела Горди подальше в лес, села на него и  тем
же путем, мимо кривых и изломанных кустов,  вернулась  к  берегу  реки.  Я
подъехала к Красным скалам  и  стала  ждать,  отсчитывая  в  уме  секунды.
Считала я очень быстро. Шум водопада сверху заглушал все остальные звуки.
     По моим расчетам прошло уже пятнадцать минут. Попытаться вернуться  в
замок, сказал он. Но что же с ним? Я не могла уехать и не  узнать,  что  с
ним случилось. Прошло еще пять минут, потом еще.
     Горди вскинул голову и насторожился. Несколько секунд спустя  я  тоже
услышала какие-то звуки. Кто-то быстро  ехал  между  деревьями  на  другой
стороне реки. Копыта глухо постукивали по иголкам сосен, птицы  улетали  с
пронзительным криком. Мне была видна только тень за деревьями. Я  отъехала
назад, в заросли кустарника.
     Лхарр появился из-за кустов на другой стороне реки и взглянул  вверх,
отыскивая то место, где я пряталась. Он был очень  бледен,  лицо  его  все
исцарапано ветками. Он направил  своего  жеребца  в  воду,  и  они  начали
двигаться вниз по течению. Лорд Карн не заметил меня. Я толкнула  Горди  к
краю реки.
     - Карн!
     Должно быть, звук падающей воды заглушил мой крик, потому что  он  не
повернулся и не остановился. Он мог бы проехать мимо меня, не заметив.
     - Карн, подожди!
     Я с силой ударила Горди, он прыгнул в воду и тут же остановился. Если
бы он приземлился чуть дальше от берега, быстрое течение могло  бы  увлечь
нас обоих. Сердце бешено колотилось у меня в груди. Но Горди выпрямился  и
устоял на дрожащих ногах.
     Карн уже смотрел на меня. Когда я увидела  его,  он  засовывал,  свое
ружье в кобуру. Он дернул за поводья, жеребец метнулся  назад,  на  берег.
Лхарр остановился. Глаза его сверкали на невероятно белом лице.
     - Я чуть не убил тебя сейчас. Я же сказал - десять минут!
     Я дрожала от страха и от того, что собиралась солгать ему.
     - К... Карн, мой лорд, у меня нет часов. Я плохо чувствую  время.  Я,
правда, не виновата.
     Он был слишком разгневан, чтобы почувствовать мою ложь.
     - Ты могла бы уже быть в безопасности.  Езжай  скорее,  пока  они  не
схватили нас.
     - Поздно. Солдаты в зеленой форме поставили на дороге часового.
     Он еще больше побледнел.
     - Да поможет нам Бог! - Лхарр показал на восток. -  Там,  в  четверти
мили отсюда, есть брод. Он не очень хороший, но  вернуться  мы  не  можем.
Поехали!
     Он снова направил жеребца в воду, и мы оба, каждый у  своего  берега,
поехали в указанную им сторону.
     Брод был действительно очень плохим - глубоким и каменистым,  со  все
еще сильным течением. Горди пришлось долго уговаривать, чтобы  он  перешел
по нему реку. Ледяная вода кружилась вокруг моих колен, заполнила  ботинки
и оттягивала вниз юбку, но я не могла вытащить ноги из  воды,  потому  что
должна была, подгонять лошадь.
     К тому времени, как мы перебрались на другой берег, и Горди и я  были
страшно напуганы. Я посмотрела назад. Мутная  вода  с  огромной  скоростью
неслась по течению там, где я только  что  переходила  реку.  Хорошо,  что
раньше у меня не было времени, представить себе, что бы произошло, если бы
Горди споткнулся.
     Карн был по-прежнему невероятно бледен. Он холодно посмотрел на  меня
и Горди и повел нас вниз по течению реки. Долгое время мы ехали молча.
     О Господи, я снова вывела его из себя! Но на этот раз причина была  в
другом. Я не могла оставить его одного, что бы ни случилось!
     Однако Карн очень сердился на меня, и я утешала себя  мыслью  о  том,
что в его гневе частично присутствовал страх, потому что он чуть  не  убил
меня.
     Карн подгонял свою лошадь вверх по каменистому берегу...
     - Место не хуже других, чтобы попытаться вернуться  назад,  -  быстро
произнес он.
     Лошади с трудом карабкались по крутому склону. Добравшись до вершины,
я посмотрела назад. Наши следы были видны настолько отчетливо, что догнать
нас не представляло никакого труда. Меня это очень беспокоило, но Карн тут
же отвернулся от них.
     - Они не смогут быстро попасть сюда, - сказал он, - если никто из них
не знает реку так, как знаю ее я. Поедем!
     Наконец  Карн  остановил  свою  лошадь,  посмотрел  назад,  а   затем
повернулся ко мне.
     - У нас есть один шанс.  Если  мы  сможем  пробиться  через  горы  на
равнину, - однако голос  его  не  звучал  столь  же  оптимистично,  какими
казались его слова. - Когда я  увидел,  что  случилось  с  Брандом  и  его
людьми, я решил оставить следы, надеясь...
     Конец фразы он уже произнес упавшим голосом.
     Я знала, что он имеет в виду. Он оставил следы  для  того,  чтобы  я,
поехав в другую  сторону,  имела  возможность  спастись.  Я  почувствовала
невыносимую боль, понимая, что разрушила его план, и непонятную радость от
того, что он пытается спасти меня ценой своей собственной  жизни.  До  нас
донеслись чьи-то крики.
     Карн приготовился к скачке.
     - Они обнаружили то место, где мы вошли в реку. Для них  не  составит
большого труда сообразить, что мы поехали вниз по течению.
     Его жеребец рванулся с вершины и бросился вниз по холму. Под ногами у
лошадей теперь  была  темная,  покрытая  иголками  сосен,  земля,  но  она
оказалась очень скользкой, и лошадям скоро пришлось  замедлить  свой  бег.
Под деревьями было гораздо темнее. Копыта лошадей касались земли с  глухим
звуком - единственным звуком, нарушавшим тишину этого леса.
     Солнце скрылось за густыми облаками.
     Снова стрельба за  спиной,  громче,  ближе.  Всадники  внизу  были  в
зеленой униформе.
     - Все, что  мы  можем  сделать,  это  попытаться  остаться  в  живых.
Поехали!
     Кони рванулись вперед. Мы быстро добрались до крутого склона к реке и
пустыне.
     - Надо скакать к реке, - сказал Карн.
     Но склон был очень крутой и скользкий.
     Карн направил лошадь в бурлящую воду, моя пошла следом. Мы  выбрались
на берег и скрылись среди деревьев.  Я  ехала  за  Карном.  Сильный  ветер
кружился над нами. Темные тучи висели над горами и закрывали  небо.  Звуки
погони приближались. Карн поднял  станнер  и  выстрелил.  Карн  подстегнул
лошадь. Горди рядом. Я благодарила бога, что эти лошади держались на ногах
лучше, чем Земные.
     Солдаты Харлана отстали. Карн сошел с лошади.
     - Возьми лошадей и жди меня в каньоне, в получасе езды слева. Дай мне
твой шарф.
     Карн побежал обратно, ловко прыгая  с  камня  на  камень.  Я  поехала
вперед, как он указал. Лошади почуяли каньон раньше, чем его заметила я, и
бросились туда. Он заканчивался отвесной стеной. Я  спустилась  с  лошади.
Держа в руках уздечки, я легла на землю. Уверена, несколько  минут  отдыха
не повредят.
     Кто-то тряс меня за плечо. Я села. Было слишком темно, и я  не  могла
рассмотреть лицо человека, стоящего надо мной. Но я поняла,  что  это  мой
муж. Но рука моя была свободна.
     - Лошади!
     - Успокойся, они пьют, - сказал Карн.
     Шел дождь. Карн помог мне встать.
     - Как долго я спала?
     - Не долго. Тебе это необходимо. Надо идти быстро и без лошадей.  Они
не смогут подняться. Нельзя рассчитывать на облака, надо спрятаться,  пока
не взошла луна.
     Мы вернулись к началу каньона. Мы  осторожно  пробирались  по  мокрым
камням. Скоро мы вышли на тропу. Свет ярких фонарей солдат  Харлана  почти
достигал нас. Карн обернулся и обвязал меня за талию веревкой.
     - Я не хочу потерять тебя в темноте, - сказал он. Я вдыхала запах его
влажных волос. Он повернулся и пошел вдоль каменной стены.
     Дождь, все время дождь и острые камни; жестокий враг внизу; ветер все
холоднее и холоднее; голод; бесконечная необходимость спешить и  бессилие.
Карн взял меня за руку. Его теплые пальцы  успокаивали  меня.  Наконец  мы
дошли до грота в скале.
     - Мы отдохнем здесь до рассвета. Попробуй уснуть.
     Я сняла свой ранец. Ветер и дождь  сюда  не  попадали,  только  холод
проникал в пещеру.
     Я хотела заснуть, но холод не  давал  расслабиться.  Глубокое  ровное
дыхание Карна говорило о том, что он уже  спит.  Больше  часа  я  пыталась
заснуть. Карн сел.
     - Жанна, бери свой ранец и иди сюда. - Голос был хриплым  со  сна.  Я
подошла. - Клади сюда и сними башмаки и чулки.  -  Я  послушалась,  и  мои
ступни оказались в его теплых ладонях. Скоро они согрелись, и я обулась. -
Расстегни жакет и блузку.
     - Милорд?
     - Я слишком устал, чтобы спорить. Делай, что говорят.
     Карн расстегнул свой жакет и рубашку и обнял меня, заставляя  и  меня
обвить его руками. Мои ладони легли на его теплую  спину.  Он  накрыл  нас
обоих. Я вздохнула благодарно в тепле. Я думала, что Карн уже  заснул.  Он
тихо сказал:
     - Жанна, завтра... - Я заглянула ему в лицо. В его тоне было  больше,
чем усталость. - Завтра пустыня, дождь сильнее, может быть, снег. Кажется,
Ричард победил. Он может делать  все  теперь,  не  боясь,  что  я  вернусь
отомстить ему.
     Я села.
     - Не говорите так. Вы слишком устали, чтобы думать разумно. Утром...
     Он остановил меня поцелуем.
     - Ты прелесть, - сказал он.  Медленно  его  рука  погрузилась  в  мои
волосы. Он поцеловал меня долгим, нежным поцелуем. Он  был  мне  нужен,  и
успокаивающее тепло, которое он предлагал, было желанно, как ничто другое.
     Я сказала ему это без слов.



                                    15

     Наступило серенькое утро. Тонкая корочка льда покрыла землю. Небо еще
было закрыто облаками, но дождь прекратился. Когда Карн заметил, что я уже
не сплю, он повернулся и с легкой усмешкой наблюдал  за  моими  отчаянными
попытками продрать глаза.
     Он погладил меня пальцем по щеке.
     - Нужно идти, Жанна. Пустыня ужасна, но с ней можно справиться. Вот с
людьми Харлана мне не совладать, во всяком случае, в одиночку.
     - Не сбрасывай меня со счета.
     - Тебя? Когда сама мысль о  насильственной  смерти  приводит  тебя  в
ужас? Ты ведь не сможешь убить кого-нибудь.
     Мне пришлось опустить голову, чтобы ни он, ни я не могли  видеть  лиц
друг друга. Вчера я узнала о себе  кое-что,  но  это  оказалось  для  меня
настолько неожиданным, что я еще не могла говорить с ним об этом, не боясь
взглянуть ему в глаза.
     - Я могла бы убить кого-нибудь, если бы от этого зависела ваше жизнь,
милорд.
     Он наклонился так близко, как будто хотел услышать эхо от этих  слов,
произнесенных шепотом.
     - А твоя?
     Я покачала головой, все еще боясь поднять глаза.
     - Мне трудно было бы убедить себя, что я могу  лишить  кого-то  жизни
ради собственного спасения. Но ваша жизнь нужна Старкеру-4.
     Взгляд его стал серьезен. О чем он думал? Многое я бы  отдала,  чтобы
узнать это. Он подобрал свою поклажу.
     - Ну, если нам повезет, то за пару дней мы  доберемся  до  сторожевых
постов в холмах равнинной окраины пустыни Цинн. Если же нет...
     На мгновение он крепко стиснул меня, потом  так  же  резко  отпустил,
поправил  одежду,  поднялся.  Он  подошел  к  скале  и   несколько   минут
вглядывался в дорогу, оставленную нами позади. Я тем  временем  привела  в
порядок платье и наскоро, пальцами, расчесала  волосы.  Лорд  Карн  провел
рукой по взъерошенным волосам, яростно встряхнул головой и пробормотал:
     - Ни малейшего шанса.  -  Потом  вернулся,  навьючил  на  себя  груз,
спросил: - Ты готова?
     - Да.
     Он вышел из нашего укрытия и сделал несколько шагов  по  льду.  Затем
протянул мне руку.
     - Если мы будем осторожны, все будет  в  порядке.  Солнце  или  дождь
скоро все это растопят.
     В сером свете склон горы выглядел мрачно,  местами  гладкий,  местами
выщербленный. То здесь, то там торчали тощие кустики сухой травы. Когда-то
здесь росли деревья, но однажды, очень давно, случился пожар  и  уничтожил
их. Огромные окоченевшие стволы громоздились далеко внизу  по  склону,  их
желтая древесина кое-где проглядывала сквозь черные, антрацитово-блестящие
следы огня. У подножья горы лежала пустыня, голая и  серая  -  всюду  лишь
скалы да чахлый кустарник.
     Спуск оказался для  меня  легче  подъема,  если  не  считать  чувства
голода.  Внезапно  все  вокруг  завертелось  с  бешеной  быстротой,  и   я
попыталась ухватиться за что-нибудь. Но рука не нашла опоры. Я  оступилась
и заскользила вниз по склону, пока не наткнулась на полоску голого  камня.
Лорд Карн в одно мгновение оказался рядом.
     - Жанна, что случилось?
     Беспокойство в  его  глазах,  озабоченный  голос  потрясли  меня  еще
больше, чем падение. Он помог мне перебраться на более ровную площадку.
     - Идиот, - выругал он себя. Покопавшись в своей  поклаже,  он  извлек
три кубика шоколада. Два из них  он  протянул  мне.  -  Это  поможет  тебе
продержаться, пока мы не найдем _х_о_п_п_е_р_о_в_. Почему ты молчишь?
     - Мне казалось, что здесь ничем нельзя  помочь.  Кроме  того,  вам  и
других забот хватает.
     Он не ответил. Просто стоял, посасывая свой шоколад, потом ждал, лока
я покончу со своим. Дело близилось к полудню, когда нам удалось заметить и
подстрелить _х_о_п_п_е_р_а_. Мы развели маленький костер, но мясо  еще  не
успело как следует прожариться, как он уже затоптал огонь. Из жаркого  еще
сочилась кровь; но оно показалось нам превосходным. Впрочем,  наверное,  -
как и всякая другая птица после того, как целый день приходилось голодать.
     - Наблюдатели обнаружат даже этот небольшой  дымок,  -  сказал  Карн,
раскидывая головешки и горячий пепел носком ботинка. - Было бы глупо  дать
им время, чтобы засечь нас. Доедим на ходу.
     Мой груз оттягивал плечи, ботинки натерли  пятки  и  лодыжки,  пальцы
ныли. Я твердила себе, что нужно только радоваться; что нет жары,  которая
усугубила бы наши страдания.
     Ближе к вечеру Карн остановился  около  освещенной  солнцем  скалы  и
расчистил от камней площадку для привала.
     -  Посиди,  передохни,  Жанна.  Я  посмотрю,  нельзя  ли   что-нибудь
раздобыть на ужин.
     Он  сбросил  поклажу  и  пошел  вдоль  склона.  В  походке   его   не
чувствовалось обычной энергии.
     Я закрыла глаза и прислонилась к скале. Одежда сразу же  промокла  от
подтаявшего льда и дождевой воды, но ноги требовали  отдыха,  каждый  удар
пульса отдавался в них болью, каждый мускул противился движению.  Я  стала
думать о муже, о  его  великодушии  и  благородстве,  о  его  ласках,  его
яростных объятиях, о его заботе.
     Воспоминания кружились в моем измученном мозгу, где перемешались боль
и надежда.
     Мой господин, милорд, Лхарр, лорд Карн, Карн. Глупый  и  беспричинный
смех поднимался  из  моей  груди.  Я  смотрела  на  свои  грязные  руки  и
обломанные ногти,  на  свою  измятую,  оборванную  юбку,  мокрые  башмаки.
Беззвучный смех сотрясал меня. Леди Жанна, Ларга из  Дома  Халарека.  Лорд
Карн, Лхарр из Дома Халарека. Как смешно было  произносить  эти  титулы  в
этой пустоте и безнадежности.
     Но я  не  должна  была  повторять  его  имя.  Это  лишало  меня  того
последнего покрова формальности, который защищал меня от чувств, которых я
хотела и не хотела. Неразделенная любовь была способна  толкнуть  меня  на
предательство, куда более тяжкое, и ввергнуть  в  пучину  страдания,  куда
более мучительного, чем  я  могла  ожидать.  Этого  человека  я  могла  бы
полюбить каждой клеточкой своего тела, а тогда, если  бы  Ричарду  удалось
его  убить,  а  я  чувствовала  почти  фатальную   неотвратимость   этого,
независимо от чьих-либо расчетов, независимо от того, что думал он сам,  -
тогда мне пришлось бы изведать такое, перед чем бледнеют мои самые ужасные
ночные кошмары. И если бы Карн позволил себе любить меня, то сбылись бы  и
его самые жуткие предчувствия.
     Милостивый бог, не допусти, чтобы это случилось с нами.
     Но бог никак не вмешивается в такие дела.
     Неожиданный и внезапно оборвавшийся, похожий  на  человеческий  и  от
этого еще более страшный,  крик  вернул  меня  к  действительности.  Тощие
черные тени - стервятники пустыни Цинн - падали с неба. Где-то  там,  куда
не достигал мой взгляд, кого-то нашла смерть.
     Это не был крик Карна. Не мог быть... Однако слышанные  мною  истории
об ужасных животных и дикарях  -  обитателях  пустыни  -  всплыли  в  моей
памяти. Кажется, Карн рассказывал, что в горы отправляли осужденных.
     Чтобы успокоиться, я прочитала короткую молитву, пытаясь проникнуться
ее духом. Тут раздался хруст щебня под чьими-то  шагами,  и  я  на  всякий
случай затаилась.
     Карн обошел скалу, держа в руке четырех стервятников. Я  вздохнула  с
облегчением, хотя и понимала всю нелепость своих страхов.
     - Это не хоппер, но все таки мясо, - бросил он  резко,  как  будто  я
протестовала. - На одних конфетках ты далеко не уйдешь.
     Он ощипал птиц, и опять мы ели полусырое мясо, запив его  несколькими
глотками чуть теплой воды. Он поболтал флягой.
     - Придется экономить. Мы вряд ли  сможем  добраться  до  реки  раньше
завтрашнего дня, а другие источники здесь небезопасны.
     Он помог мне подняться, и мы снова двинулись вперед. Облака  все  еще
скрывали солнце, удары грома отдавались в ущельях. К вечеру,  хотя  я  изо
всех сил старалась не показать  этого,  каждый  шаг  сделался  невыносимой
мукой. Я уже начала привыкать к ощущению  голода,  если  только  вообще  к
этому можно привыкнуть.
     К подножью горы мы спустились еще до того, как  опустившаяся  темнота
помешала нам двигаться дальше. Мы достигли пустыни.
     Карн сбросил поклажу.
     - Мы переночуем  здесь,  на  открытом  месте.  Я  не  хочу  рисковать
столкнуться ни с человеком, ни с животным. -  Он  уселся  рядом  со  своей
котомкой.
     Я тотчас же растянулась на земле, подложив под голову свой мешок.  Мы
не разводили огня. Лхарр сидел, задумчиво глядя  в  темноту.  Незаметно  я
заснула.
     Какое-то движение разбудило меня. Лорд Карн  мерил  шагами  крохотную
площадку, на которой мы остановились. Пытаясь отогреть замерзшие руки,  он
бил себя по плечам, стараясь делать это без шума. Еще не успев как следует
проснуться и увидеть иней, покрывший все вокруг, я почувствовала на  своем
лице морозное дыхание.  Облака,  еще  гуще,  чем  вчера,  закрывали  небо.
Солнце, вероятно, уже взошло, хотя  было  еще  очень  рано.  Однако  я  не
замерзла, но причину этого поняла только поднявшись - два плаща сползли  с
моих плеч.
     - Мой господин, -  сказала  я  с  мягким  укором.  -  Вам  ведь  тоже
необходим отдых.
     Он на мгновение поднял на меня виноватый взгляд.
     - Я... мне нужно было о многом поразмыслить. Я рано проснулся.  -  Он
посмотрел вдаль, в пустыню. - Кроме того, ходьба согревает.
     Его дрожь и руки, красные от холода, говорили о другом, но я пощадила
его гордость. Я подошла к нему и накинула плащ на его плечи.
     - Благодарю вас за доброту, мой господин. -  Он  повернулся  ко  мне.
Долю секунды его руки задержались на моих плечах. Он  погладил  рукой  мою
щеку, потом, закусив губу, отвернулся.
     - У нас есть еще шоколад, Ларга? - Его голос был ледяным, как  воздух
этого утра. Я порылась в вещевом мешке и  нашла  один  кусочек.  Без  слов
протянула ему половинку. Засунув ее в рот, он  долго  смотрел  на  дорогу,
оставленную позади.
     - До рассвета я видел огонь в горах, - сказал он наконец. - Вероятно,
Харлан. Наблюдатели были бы осторожнее. -  Он  сложил  ладони  ковшиком  и
подул на суставы, чтобы согреть их. - Люди Харлана не  пойдут  за  нами  в
пустыню. Ричард просто хочет удостовериться, что мы оттуда не выйдем.
     Я посмотрела на него с удивлением.
     - Разве они смогут?
     - Если Ричард этого захочет. Если ему понадобится,  он  может  нанять
достаточно людей, чтобы окружить всю пустыню.
     - Но... - мне представилась вся эта необъятная пустыня.
     Гнев и отчаяние вспыхнули на его лице.
     - А я сделал все, что мог, чтобы внести свою долю в сторожевую службу
Совета.
     Он вытащил компас, взглянул на  него,  некоторое  время  рассматривал
гору позади нас, затем, повернувшись, стал вглядываться в  тронутую  инеем
серо-коричневую даль пустыни. Извлек  из  мешка  заряд  и  вставил  его  в
станнер. Поднял мою котомку и помог надеть ее. Она теперь оказалась легкой
- только несколько пар носков, перчатки, нож, спички - то,  что  могло  бы
уместиться в карманах, если бы они у меня были. И все же,  хотя  груз  был
невелик, каждый мускул онемевшей спины,  плеч,  ног  стонал  при  малейшем
движении. Неожиданно для себя я пошатнулась. Хотя я сразу же  выпрямилась,
у меня не было уверенности, что ноги выдержат нагрузку.  Они  распухли,  и
острая пульсирующая боль пронизывала их. Но я молчала - у Карна и так было
слишком много забот.
     Но молчание уже не помогло. Карн опустил свой  мешок.  Было  заметно,
как ему тяжело. Я подумала, сколько же ему удалось поспать.
     Он снял мою поклажу, стал перебирать вещи.
     - Мой господин. Карн. Оставьте это. Вам и так тяжело. Я справлюсь.
     - Не спорь, - бросил он.
     Он опорожнил мой мешок. Пластик, из  которого  он  был  сделан,  Карн
приспособил под капюшон, который бережно водрузил мне на голову и подвязал
бечевкой, лежавшей у него в кармане. Прогремел гром. Карн еще раз осмотрел
свой груз и снова  двинулся  к  реке,  едва  заметной  зеленоватой  линией
видневшейся вдали.
     Мы шли сквозь хрупкий серый кустарник  и  редкие  кочки  прошлогодней
высохшей травы. Плоская бесформенная пустыня протянулась во все стороны от
нас. Черная туча, нависшая над нами, разразилась молнией, и  полил  дождь.
Он обрушился на иссушенную почву, на островки льда, прибивая к земле серый
кустарник и хрупкую  траву.  Мы  продолжали  идти.  Не  оставалось  ничего
другого,  некуда  было   прятаться,   нечем   защититься.   Только   когда
исхлестанная дождем темнота  поглотила  наш  ориентир,  Карн  остановился.
Пытаясь защититься от немилосердного напора дождя, я приблизилась к Карну.
Он обхватил меня рукой, прижал к себе.
     Дождь кончился так же внезапно, как  и  начался.  Облака  стали  чуть
реже, бледное светлое пятно появилось в той стороне, где должно было  быть
солнце. Справа  от  нас  на  сером  фоне  отчетливо  выделялись  крошечные
деревца, росшие по берегу реки.
     Муж кивнул в их сторону:
     - Еще час-полтора, - он ободряюще улыбнулся, - выше нос.  -  За  этим
последовал легкий поцелуй.
     Для поддержания духа, подумала я.
     Однако нам понадобилось еще почти три часа, чтобы добраться  до  этих
деревьев, и без помощи Карна у меня не хватило бы сил. Говоря  по  правде,
последний километр или около того он буквально тащил меня на себе.
     Было раннее утро,  тонкий  слой  льда  сковал  речные  затоны,  дождь
прекратился совсем. Карн усадил меня  на  большой  плоский  камень  и  без
лишних слов стащил с меня башмаки. У него перехватило дух от того, что  он
увидел.
     - Жанна! Твои ноги. -  Осторожными  пальцами  он  снял  окровавленные
чулки. - Ты давно так идешь?
     - С прошлого утра.
     Он укоризненно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Он  обмыл  мои
ноги обжигающе холодной речной водой и укутал их в пару сухих носков. Хуже
ледяной воды оказался невыносимо жгучий антисептик, который Карн извлек из
кармана. Я закусила губу, чтобы не закричать, но не смогла удержать  слез.
Раны он перевязал лоскутами от моей нижней юбки, оторванными от ее верхней
части, не запачканной землей. Покончив с  перевязкой,  он  натянул  сверху
пару собственных носков и устремил на меня долгий внимательный взгляд.
     - У вас сильный характер, моя благородная супруга, сильнее даже,  чем
я мог предположить. Я не уверен, что смог бы проделать такой путь в  таком
состоянии.
     Он быстро отвернулся и через мгновение  исчез  за  деревьями.  Прошло
довольно много времени, прежде чем он появился вновь  с  вязанкой  мокрого
хвороста, на которой лежали тушки двух зверьков с короткой серой шерстью и
хоппер. Он развел огонь и тотчас принялся за разделку добычи, стараясь  не
повредить шкурки. Потом он насадил хоппера на вертел и, пока  он  жарился,
отскоблил его шкуру и растянул ее на распорках. Казалось, что  его  совсем
не беспокоит столб дыма, который выдавал наше укрытие.
     Мы молча поужинали и так же молча Карн отнес меня на ложе, которое он
устроил из молодых веток, покрыв их своим плащом. Я легла, и он  аккуратно
укрыл меня моим плащом. После этого он поднялся и повернулся прочь.
     - Но вы?
     Он покачал головой.
     - Со мной все в порядке. - Он уселся на камень и в  отблесках  костра
стал устраиваться ко сну.
     Он не хотел ложиться со мной, подумала я. Конечно, эта нелепая  ссора
по поводу нашего путешествия все еще стояла между нами. Была ли его  ласка
там, в горах, только следствием отчаяния? Или жалости? Даже если его  гнев
еще не утих или он чувствует себя  оскорбленным,  чтобы  хотеть  спать  со
мной, у него должно хватить здравого смысла, чтобы  постараться  сохранить
тепло.
     Каковы бы ни были причины, я понимала, что к утру с ним будет  далеко
не все в порядке. Было уже слишком холодно, чтобы спать  не  укрывшись,  а
будет еще холоднее. Вчера я попыталась обратиться к  его  рассудку,  чтобы
убедить его лечь со мной. Сегодня я попытаюсь обратиться  к  инстинктивной
потребности мужчины Старкера-4 защищать их слабых и бестолковых женщин.
     - Но со мной  не  все  в  порядке,  мой  господин  Карн.  Пожалуйста,
обнимите меня. Согрейте меня. - Я подняла полу  плаща  и  свободной  рукой
стала расстегивать куртку.
     Мой господин долго сидел, не шевелясь. Потом медленно подошел ко мне,
расстегивая на ходу свою куртку. Он лег,  укрывшись  краешком  плаща.  Его
рука скользнула под мою куртку, он поколебался, потом вдруг обхватил  меня
с такой силой, что застонали ребра. Он совсем окоченел.
     "Ночь только началась, а он уже так замерз", - подумала я с жалостью.
     Когда он согрелся, его объятия ослабли, и мы уснули.
     Следующие три дня текли медленно. Небо оставалось укутанным облаками,
холод усиливался. Речные отмели скрылись под  слоем  льда.  Большую  часть
этих дней я была  погружена  в  медитацию,  стараясь  ускорить  заживление
израненных  ног.  Великое  множество   крошечных   порезов,   волдырей   и
загноившихся  ранок  требовали  гораздо  большей  концентрации  воли,  чем
когда-либо прежде, даже чем тогда, когда  у  меня  была  сломана  рука.  Я
чувствовала, что время не ждет, хотя Карн ни разу не напомнил об этом.
     Мы питались очень экономно.  Мясо  серых  зверьков  мы  закоптили  на
вертеле. Хотя Карн отправлялся на добычу каждый день, найти мясо больше не
удавалось. Он поймал двух рыб. Он пробирался в замерзший лес и находил там
нежные зеленые побеги  какого-то  пустынного  кустарника,  из  которых  мы
варили чай. Он выскоблил и отмыл шкурки серых зверьков. Из этих шкурок  он
соорудил для меня башмаки, отделав их мехом хоппера. Но его деловитость не
могла скрыть напряжения, в котором он находился. Он вскакивал от малейшего
шума. Часто обходил окрестности лагеря, хотя мне трудно себе  представить,
как в этой пустыне могло укрыться что-нибудь крупнее мыши. Часто и подолгу
он всматривался в горизонт.
     Наутро четвертого дня он осмотрел мои почти уже зажившие раны,  надел
мне новые башмаки.
     - Как жаль, что мы не можем переждать, пока ты  совсем  выздоровеешь.
Это слишком опасно. С каждой ночью костры _Б_е_г_у_н_о_в_ оказываются  все
ближе. Завтра они уже могут быть здесь.
     Он поднял меня и осторожно опустил  на  ноги,  потом,  обхватив  меня
рукой, прошел со мной несколько шагов вдоль берега. Я старалась погасить в
себе чувства, переполнявшие  меня.  Его  рука  была  такой  уютной,  такой
ласковой.  Когда  мы  вернулись  назад  из  нашей  короткой  прогулки,   я
выскользнула  из  его  объятий.  Мне  показалось,  что  он  отпустил  меня
неохотно.
     - Теперь все будет хорошо, - сказала я.
     Мы собрали наши сильно  поубавившиеся  пожитки,  тщательно  затоптали
огонь, разбросали пепел. Карн наполнил флягу, подал мне котомку. Потом  он
помог мне подняться и пройти немного вверх по течению реки. Там он перенес
меня по льду и опустил на берег, взвалил на себя котомку, повесил на плечо
флягу, взглянул на компас и направился прочь от реки, пересекая прибрежную
полоску леса. Он шел быстро, но не выпускал меня из виду, и когда я  стала
отставать, он остановился.
     - Отдохни несколько минут, Жанна. Сегодня им нас не поймать.
     Я благодарно взглянула на него и опустилась на гравий.  Карн  сбросил
свой груз поблизости. Только тогда, когда ноги освободились от нагрузки  и
ноющие мускулы расслабились, до меня стал доходить смысл его слов.
     - Б_е_г_у_н_ы_? Они схватят нас?
     Он пожал плечами.
     - Возможно. Как бы то ни было, они уже очень  скоро  окажутся  совсем
рядом. Должно быть, наблюдатели просигналили им,  когда  мы  добрались  до
пустыни. С тех пор они все ближе и ближе. Они уверены, что догонят нас,  и
поэтому не скрывают своих костров.
     - Как и мы, лорд.
     - В этом не было нужды. Все равно нельзя было ничего сделать.
     Какое-то время  мы  молчали.  Потом  он  поднялся,  долго  смотрел  в
сторону, откуда мы пришли. Мы направились к холмам, маячившим  вдалеке,  и
шли до самой темноты. Наш ужин состоял из нескольких  глотков  воды.  Карн
нарубил веток кустарника для подстилки, и мы свернулись на них, прижавшись
друг к другу.
     На следующий день  мы  впервые  увидели  самих  Бегунов  -  маленькие
фигурки на фоне прибрежной полосы деревьев. Мы съели по маленькому кусочку
копченого мяса  и  продолжили  путь.  Бегуны  снялись  с  места  раньше  и
сократили разделявшую нас дистанцию.
     Весь  день  они  приближались  к  Нам  -  три  мрачные  темные  тени,
преследующие нас по пятам. Каждый раз, когда Карн оглядывался на них через
плечо, он прибавлял шагу. Мы не устраивали обеденного  привала,  поскольку
наши  преследователи  настигали  нас.  Не  останавливаясь,  мы  выпили  по
нескольку глотков воды.
     Наконец я уже не смогла идти дальше.
     - Пожалуйста, Карн. Я не поспеваю. Мне приходится  бежать,  чтобы  не
отстать.
     Он остановился.
     - Прости, - голос был извиняющимся, - я  надеялся...  Скоро  появятся
патрули Совета, поэтому Бегуны едва  ли  рискнут  преследовать  нас  среди
холмов. Они боятся, что патруль засечет их. - Карн старался,  чтобы  голос
его звучал ободряюще, но я видела в его глазах тень страха. - Если бы  нам
удалось укрыться в скалах, мы были бы в большей безопасности.
     - Я постараюсь.
     Он убавил скорость. Я напрягала зрение, пытаясь разглядеть  скалы,  о
которых он говорил. Долгое время я видела только серый кустарник  и  бурый
гравий справа от подножья серо-зеленых холмов. Значит, скалы  там.  Черные
пятнышки валунов громоздились по склонам.
     Расстояние казалось непреодолимо далеким. Бегуны настигали нас.  Были
видны клубы пара от их дыхания, их копья глядели в нашу сторону.
     - Карн!
     Он оглянулся, обнял меня рукой  и  потащил.  Боль  в  ногах,  твердые
мускулы обхватившей меня руки Карна,  голод,  сжимающий  желудок,  гравий,
покрытый инеем, серый кустарник, тени, бегущие следом, холмы, которые  так
медленно приближались к нам - все это смешалось в каком-то подобии  фильма
ужасов,  показанного  по  три-д  в   замедленном   темпе.   Мы   перестали
оглядываться назад.
     Наконец я остановилась. Легкие горели,  хриплое  дыхание  судорожными
толчками вырывалось из горла, ноги состояли из одной боли.
     - Я не могу больше идти. Давай остановимся.  Пусть  возьмут,  что  им
нужно. У меня уже нет сил.
     Рука Карна напряглась, и он рывком снова увлек меня за собой.
     - Мы не можем. У меня только один заряд для станнера. Не  смотри  так
удивленно, Жанна. - Его голос чуть смягчился. - Разве ты не поняла до  сих
пор, что для того, чтобы получить, что им нужно, они, скорее всего,  убьют
нас?
     -  Н-нет.  -  Слова  вылетали  отрывисто,  перемежаясь  с  судорожным
дыханием. - Как это?
     - Ах, как, как... - горькое отчаяние было в его голосе.
     Некоторое время мы  бежали  молча.  Глаза  Карна  были  устремлены  к
холмам, но думал он о другом.
     - Жанна, ты читала народные предания. Было там что-нибудь такое,  что
поразило тебя?
     - Да. Персонажи. Страшно суеверные. Чародейство и волшебство.
     Рука Карна напряглась.
     -  Если  бы  только  это  суеверие  еще  сохранилось  у   Бегунов   и
Наблюдателей...
     Черные скалы наконец отделились от темного фона.  В  последних  лучах
солнца, опустившегося к вершинам гор и  бледным  пятнышком  пробивавшегося
сквозь облака, я разглядела, что  до  ближайших  скал  осталось  несколько
десятков метров.
     Но нам с Карном не удалось добежать до спасительных холмов, только до
самых первых черных валунов. Что-то  просвистело  у  нас  над  головами  и
зашелестело по гравию впереди. Это было зловещего вида копье. Карн  бросил
поклажу, подобрал копье и повернулся навстречу Бегунам, пряча  котомку  за
спиной и прикрывая меня своим телом.
     - Спрячься за камнем и не высовывайся, - приказал он, не отрывая глаз
от Бегунов.
     Он стоял неподвижно, опираясь концом копья о землю.  Я  повиновалась.
Бегуны замедлили шаг.  Это  были  худые  оборванные  люди  с  морщинистыми
обветренными лицами. Они остановились в двух-трех шагах от нас, и двое  из
них, те, что были повыше ростом и с копьями, стояли, подняв свое оружие  -
кончики копий уставились в грудь Карна.
     Я знала, что Карн боится Бегунов, но его поза говорила о другом. Хотя
руки его были опущены, он стоял прямо, высоко подняв голову. Я представила
себе его глаза,  так,  как  их  могли  видеть  Бегуны,  желтые,  холодные,
оценивающие, похожие на глаза кота.
     Я слышала, что Бегуны совещаются, но не могла понять их диалекта. Они
что-то требовали. Карн  покачал  головой.  Самый  низкорослый  сделал  шаг
вперед и ударил его. Карн покачнулся и задрожал от гнева, но не ответил на
удар. Бегуны снова стали что-то требовать.
     Карн снова покачал годовой:
     - Мой брат мал и болен,  и  у  нас  очень  мало  припасов.  -  Бегуны
прервали его бранью. Карн пожал плечами: - Я принесу то, что у нас есть.
     Он медленно подошел ко мне, вызывающе повернувшись  спиной  к  копьям
Бегунов, стал так, чтобы загородить меня.  Его  лицо  было  озабоченным  и
напряженным.
     - Спрячь несколько спичек в башмаки. -  Пока  я  прятала  спички,  он
вытащил завернутое в пластик копченое мясо, компас и отнес  копье  и  все,
что  осталось,  Бегунам.  Спор  продолжился.  Один  из  Бегунов  угрожающе
направился к моему укрытию. Резким  выкриком  Карн  остановил  его.  Бегун
остановился.
     - Эй, парень! - Карн повернулся ко мне. - Выгляни-ка сюда.
     Я высунула голову из-за камня, Бегуны уставились на меня с удивлением
и слегка попятились. Однако уступать в своих требованиях  они  не  хотели.
Карн медленно пошел назад.
     - Они хотят мяса. Я забыл, что у голодных людей прекрасное  обоняние.
Они настолько голодны, что не боятся даже гнева Огневолоса.
     Но и мяса оказалось недостаточно. Карн умолял, но безуспешно.
     - Им нужно оружие, - сказал Карн. - Я сказал, что у нас его  нет,  но
они грозятся обыскать тебя. Лучше отдать  им  и  флягу  тоже.  Они  теряют
терпение.
     - Разве она нам не понадобится? Спрячем ее и пусть ищут, а?
     Карн резко дернул меня  своими  железными  пальцами.  Его  лицо  было
белым, а в глазах - сразу боль и гнев.
     - Дурочка, никто не должен тебя обыскивать. Они же узнают, что  ты  -
женщина. Понимаешь, что здесь это значит для них?
     Только тут до меня дошло, о чем он говорит, и ужас охватил меня.
     - Что если они... если ты... Карн? - вцепилась я в него.
     Железная хватка на моей руке ослабла.
     - Жанна, не надо, - его голос дрогнул, и он  запнулся  на  мгновение,
чтобы совладать с собой. - Я пройду сквозь ад. Я  сам  тебя  убью,  но  не
допущу этого, поверь.
     Я верила ему. Я смотрела, как он шел навстречу этим  людям,  высокий,
стройный, отважный, когда я замирала от страха. Он был ничем не защищен от
неожиданного удара.  Коренастый,  который,  вероятно,  был  главным  среди
Бегунов, жадными пальцами коснулся плаща Лхарра,  но  тот  упрямо  покачал
головой.
     - У вас наш станнер, наша пища, наша вода. Жизнь - это  все,  что  вы
оставили нам. Если вы отнимете одежду, то отнимете и жизнь.  Мы  пришли  с
миром и  позвольте  нам  уйти  с  миром.  Боги  тех-кто-перебегает-пустыню
защищают  мирных  путников  и  налагают  тяжкое  проклятье  на  тех,   кто
покушается на их жизнь.
     Бегуны посовещались, коротышка спорил с другими и, казалось,  одержал
верх. Я с замиранием сердца наблюдала за ними и только потом  поняла,  что
причиной боли в моих сжатых ладонях были мои собственные обломанные ногти,
впившиеся в кожу. Нас ожидала очень холодная  ночь,  накатывавшаяся  из-за
горизонта, тянувшаяся к нам через пустыню. Даже сквозь  плащ  и  куртку  я
ощущала ее ледяное дыхание. Медленно опускались крупные снежинки.  Четверо
мужчин неподвижно стояли лицом  к  лицу,  состязаясь  в  силе  духа.  Двое
Бегунов пытались  выдержать  звериный  взгляд  своего  предводителя.  Карн
словно застыл, наблюдая за ними. А кругом вели свой  нескончаемый  хоровод
пушистые и ленивые снежинки. Наконец Карн нарушил молчание.
     - Вам придется убить нас, чтобы отнять одежду. Но  в  здешних  местах
нет освященной земли. Наши души не найдут здесь места для успокоения,  они
будут преследовать вас, а Огневолос отнимет силу у ваших  костров,  и  они
больше никогда не согреют вас.
     Бегуны продолжили свой спор, тотчас перешедший в перебранку. Их вожак
буквально прыгал от ярости.  Карн  повернулся  к  ним  спиной  и  медленно
направился ко мне. Вожак направил на него станнер. Я окаменела от ужаса. В
тот момент, когда он нажимал на спуск, один из его приятелей ударил его по
руке.
     Коротышка попробовал еще раз, но безуспешно - заряд выпал.
     Еще больше рассвирепев, он ухватился за копье. Двое других  выглядели
испуганно, но не посмели помешать ему. Я  хотела  предупредить  Карна,  но
слова не смогли вырваться из  моей  груди,  парализованной  страхом.  Этот
пигмей целился в спину удаляющегося Карна. Мне хотелось закрыть глаза,  но
и это было не в моих силах. Рука Бегуна медленно откинулась назад, и копье
отправилось в свой смертоносный полет.
     - Карн!
     Карн распластался на земле, копье пронеслось над его головой. Я резко
выпрямилась. Копье еще дрожало, когда Карн вырвал его из земли и  подбежал
ко мне.
     - Теперь у нас чуть больше шансов, - он мрачно усмехнулся.
     Но Бегуны больше смерти боялись привидений, поэтому,  не  возобновляя
своих попыток, они ушли.  Несколько  часов  мы  провели,  сидя  на  грубых
камнях. Ноги болели  нестерпимо.  Желудок  сжался  и  вслух  выражал  свой
протест, но есть было нечего, не было даже этих зеленых побегов,  которые,
по словам Карна, должны в великом множестве появиться через  пару  недель.
Пить тоже было нечего. Снег падал  неохотно  и  не  успел  еще  накопиться
достаточно толстым слоем.  Дразнящий  тоненький  пушок  покрывал  камни  и
кустарники, не давая возможности собрать его. Казалось, что от жажды  язык
потрескался. Не знаю, был ли Карн в это время занят мыслями о еде в той же
мере, что и я. Я не стала спрашивать. На нем  и  без  того  лежал  слишком
тяжелый груз ответственности за наши две жизни.
     Я думала о том, как долго может человек без  пищи  и  воды  сохранять
ясность ума. И сколько еще мы сможем пройти.
     Потом долгие-долгие часы мы то взбирались на холм, то спускались,  то
снова карабкались вверх, а голодная слабость в моих ногах становилась  все
сильнее и сильнее. Только  усилием  воли  я  заставляла  себя  идти.  Карн
соскребал с камней снег и давал  его  мне.  Говорить  не  было  сил.  Карн
озабоченно качал головой - начинало  темнеть,  а  указателей,  которые  он
разыскивал, мы пока не видели.
     - Сигнальные огни начинаются за километр от домика для  патрулей.  Мы
никак не могли пройти мимо.
     Но на самом деле нам приходилось почти все время глядеть под ноги,  и
было бы неудивительно, если бы мы просто  не  заметили  этих  знаков.  Вся
земля была усеяна крупными и мелкими обломками камней, и  из-за  этого  мы
двигались очень медленно. В тех местах, где мягкая почва  сменяла  камень,
путника подстерегали полусгнившие стволы и обломившиеся ветви, а  выпавший
снег скрывал эти предательские ловушки.  День,  суливший  мороз,  оказался
верен своему обещанию. Холод жег  лица,  пробирался  под  теплые  дорожные
плащи, пальцы стыли даже в рукавицах.
     - Поторопись, - Карн прибавил шагу. - Если  мы  не  найдем  указателя
прежде, чем отключится свет, нам придется блуждать здесь всю ночь.
     В таком холоде это означало бы смерть. Я поежилась от  этой  мысли  и
заставила свои налившиеся свинцом ноги двигаться чуть  быстрее.  Было  уже
темно, когда мы нашли первый указатель, затем два других. Карн шел гораздо
быстрее меня и вскоре почти скрылся из виду.  Я  испугалась.  Пытаясь  его
нагнать, я поскользнулась на каменном бугорке и сильно подвернула лодыжку.
Я закричала.
     - Жанна! - в голосе слышалось беспокойство.
     - Я... ничего.
     Он вернулся, чтобы убедиться, что все в порядке, и тотчас  же  быстро
зашагал вперед. Не знаю, как это удавалось ему при той усталости,  которую
он должен был ощущать. Пройдя еще немного, он остановился.
     - Ты видишь огонь, Жанна?
     Я напрягала зрение, пытаясь что-нибудь разглядеть во мраке и метели.
     - Нет, а что там?
     Но светлое пятнышко оказалось древесным грибом.
     Карн вздохнул.
     - Вернемся к предыдущему и начнем сначала.
     В лесу было уже совсем темно. Я собрала немного снега и  погрузила  в
него горящие губы. Ледяная влага напоила иссохшее горло и язык.
     Под ногами я вдруг почувствовала что-то похожее на твердую  тропинку.
Быть может, она приведет нас к цели? Сможем ли мы идти на ощупь?
     - Это небезопасно, - сказал Карн.  -  После  реки  в  здешних  холмах
находится  единственный  источник  питьевой  воды.  Тут   целый   лабиринт
тропинок, протоптанных животными, и в нем можно блуждать  целую  вечность.
Попробуем иначе. Посиди здесь. Я разведаю, что впереди, а обратную  дорогу
найду по твоему голосу.
     - Милорд. - Мой голос невольно прервался. - Карн...
     Мой муж поднял мои ладони и тихонько сжал их.
     - Постарайся не бояться. Нам больше ничего не остается.
     Он исчез в темноте и, блуждая среди камней,  время  от  времени  звал
меня.
     - Жанна!
     - Здесь, - отзывалась я.
     Голые стволы старых деревьев и снежная ночь окружали меня.  Я  сидела
на снегу, ветер продувал меня насквозь, и  холод  пробирался  под  одежду.
Вдруг Карн воскликнул:
     - Я нашел его.
     Потом мы, перекликаясь, нашли друг друга.  Указатель,  нанесенный  на
кору сломанного дерева, слабо светился в темноте. Карн обнял меня и крепко
прижал к себе.
     - Дерево слишком сильно наклонилось. Должно быть, мы просто прошли  в
двух шагах от него, когда было еще достаточно  светло  и  свечение  краски
было незаметно. Похоже, что мы уже близко.
     Потом он взял меня за руку, и  мы  ощупью  пробирались  по  невидимой
тропинке. Карн оказался прав. Мы  нашли  еще  два  указателя  и  вышли  на
небольшую поляну, где стоял домик для патрулей. Среди бушующей  метели  он
казался темной глыбой, лишенной очертаний, но Карн уверенно нашел дорогу к
двери и провел рукой по внутреннему краю дверной  рамы.  Нащупав  потайную
защелку, он нажал ее, и дверь беззвучно отворилась, а когда мы вошли,  так
же беззвучно закрылась за нами.
     - Подожди тут, - сказал Карн.  -  Сейчас  здесь  будет  тепло.  -  Он
осторожно пробирался по комнате, ощупывая ногами пол, и все же я  слышала,
как он дважды натолкнулся на что-то в темноте. Вот его башмаки заскрипели,
он присел на корточки, и через  мгновение  комната  осветилась  и  горячий
воздух потек через вентиляционные отверстия в полу по  периметру  комнаты.
Он опустился рядом с одним из отверстий и похлопал рукой по пыльному полу.
- Садись рядом, согрейся.
     Я послушалась. Мы сняли промокшую  верхнюю  одежду  и  долго  сидели,
впитывая тепло и наслаждаясь отдыхом и покоем. Карн притянул меня к плечу.
     - Часть дела сделана, - сказал он.
     Внезапно я представила себе,  что  могло  с  нами  случиться,  и  мое
намерение показать себя мужественной и независимой разлетелось  в  пух.  Я
спрятала лицо на шее у Карна и крепко к нему прижалась. Он  обхватил  меня
свободной рукой и  прижался  щекой  к  моим  мокрым  волосам.  Сжавшись  в
комочек, я долго и безутешно плакала, пока наконец  усталость  не  сморила
меня.



                                    16

     Я  не  помню,  как  оказалась  в  постели,  поэтому,  проснувшись,  с
удивлением  рассматривала  каменные  стены,   грубое   шерстяное   одеяло,
металлические поручни,  снежинки  за  окном,  которые  непонятным  образом
оказались где-то внизу. Оказалось, что я лежу под потолком на  двухэтажной
койке. Карн стоял около лучевой печи  и  готовил  завтрак.  Восхитительный
запах горячего клэга заставил меня приподняться.  Мне  уже  так  долго  не
удавалось его отведать.
     Должно быть,  Карн  услышал,  что  я  пошевелилась.  Он  оглянулся  и
улыбнулся мне.
     -  Доброе  утро.  Ты  уже  достаточно  проголодалась,  чтобы  немного
перекусить?
     - Проголодалась? Ты еще шутишь! Мне кажется, за последние два или три
дня мы вообще ничего не ели.
     Он подошел и протянул мне руки.
     - Спускайся, я тебе помогу.
     Он осторожно опустил меня на пол, и мне показалось,  что  он  немного
помедлил, прежде чем выпустить меня. Из чего состоял завтрак, я так  и  не
сумела определится - вероятно, это была какая-то высушенная  синтетическая
смесь, но это была еда, и она мне нравилась. Карн выглядел безмятежным.
     - А когда мы выберемся отсюда, Карн?
     - Когда сойдет снег. Дня через четыре или пять, возможно.  Весной  он
долго не держится.
     - Ты можешь послать за флиттером или чем-нибудь еще?
     Он поднял на меня удивленные глаза.
     - Я думал, ты знаешь. Эти посты соединяются только друг  с  другом  и
командным центром Совета. На Старкере-4 слишком много соперничающих групп,
чтобы разрешить солдатам какого-либо Дома иметь внешнюю связь.
     - А как насчет поместья?
     -  Приходится  соблюдать  осторожность.  Лорд  Ричард  это  наверняка
предусмотрел. Сейчас он, по-видимому,  считает,  что  мы  пропали.  Однако
здесь я ничего не могу ему противопоставить.
     Мы погрузились в размышления. Карн встал и подошел к окну, но пока  я
убирала со стола и укладывала тарелки в мойку, я чувствовала на  себе  его
неотрывный взгляд. Это бегство через пустыню изменило нас в чем-то, но мне
не хотелось докапываться, в чем именно. Ему, наверное, тоже, иначе  он  бы
не стал молчать.
     После того, как уборка была закончена,  мне  уже  нечем  было  занять
руки, и я уютно устроилась в одном из трех кресел. Карн все  еще  стоял  у
окна, поглядывая то на меня, то на снег. Я не видела выражения  его  лица.
Когда он наконец заговорил, то его голос звучал настолько тихо, что я едва
слышала его.
     - Жанна. Мне необходимо знать, это действительно очень важно, как  вы
у себя на Фру относитесь к  смерти?  Я  понимаю,  что  тебе  очень  трудно
ответить на такой  вопрос,  но  прошу  тебя,  постарайся.  Я  не  стал  бы
спрашивать, не будь это важно.
     Это не был отвлеченный  вопрос,  вопрос  о  фруванских  религиях.  Он
спрашивал о нас, о себе и обо мне, а у меня в  тот  момент  не  было  сил,
чтобы трезво и отстраненно размышлять об этом. Я отвела глаза, потом снова
взглянула на него. Если этот вопрос важен для него,  значит,  он  каким-то
образом важен и для меня. Но смерть, ужасная смерть...
     Нужно было ответить ему.
     - На Фру это всегда происходит быстро.  Всегда.  Милосердная  щадящая
быстрота.  Ценность  жизни  для  нас  в  значительной  мере   определяется
возможностью полной власти сознания над телом. Но, хотя мы,  по  существу,
не знаем болезней, тело со временем изнашивается. Ни у кого не хватает сил
постоянно чинить каждую клеточку.
     Я  взглянула  на  его  резкий  профиль.   Будь   проклята   эта   его
академическая тренировка. Мне нужно было знать, что он чувствует.
     - Моя мать в молодости была исключительно красива. Ей  казалось,  что
морщинки уродуют ее. Ей приходилось тратить по  несколько  часов  в  день,
чтобы уберечь хотя бы кожу лица. Но спустя несколько  недель  она  решила,
что все это не стоит потраченного  времени.  Теперь  у  нее  очень  милые,
мягкие морщинки, но она все еще прекрасна.
     Я вздохнула. Эта бесхитростная история не  смогла  ослабить  железные
тиски самоконтроля, в которые он себя зажал.
     - У нас старики сами выбирают свой час. Когда их сердца  устают,  они
начинают готовиться - раздают  свое  имущество,  прощаются  с  друзьями  и
близкими, потом отправляются в Последнюю Обитель, где покидают этот мир за
несколько часов.
     Но мне было страшно  подумать,  как  человек  заканчивает  свой  путь
здесь, где люди планировали убийства, где убивали  друг  друга  из  мести,
ради выгоды, а то и, как можно было судить по их дуэлям, ради развлечения.
Карн неподвижно стоял  у  окна,  с  преувеличенным  вниманием  разглядывая
падающий снег.
     Спасительная злость охватила меня.
     - На Фру все по-другому. Мы ценим жизнь. Гхарр умеет  думать  лишь  о
том, как уцелеть самому и уничтожить другого. Вы  убиваете  друг  друга  и
находите это законным. - Мне пришлось прерваться. Комок встал в  горле.  Я
вспомнила свои ночные кошмары, мертвое лицо Карна... - Что значат для тебя
мои чувства? Я только инструмент, инкубатор для детей, я...
     Тут он посмотрел на меня, и в лице его была боль и грусть.
     - Твои чувства для меня значат очень  много.  Очень.  Наше  положение
показывает, что удача изменяет мне. Может статься, моя дорогая  жена,  что
конец мой уже недалек. Смерть может прийти от руки убийцы или на дуэли.  Я
не могу дать тебе никакой защиты. А что мои враги могут сделать с тобой...
- голос его дрогнул.
     Я отвернулась. Эта боль в его глазах. Какую бурю чувств породила  она
в моей душе. Он не должен был этого видеть.
     Почти весь остаток дня прошел в  мучительном  молчании.  Мы  пытались
говорить о пустяках, но слова казались неуклюжими и ненужными. Карн  задал
больной вопрос, который  почти  заставил  нас  обнаружить  те  чувства,  в
которых мы не хотели признаться даже себе. С облегчением отправилась  я  в
постель, лишь только начало смеркаться. Во сне я могла не чувствовать себя
такой испуганной, потерявшей голову, готовой сломаться.
     Я проснулась от холода и боли. Тело еще хранило следы дальней дороги,
и, вероятно, во сне я  повернулась  на  больное  место.  Я  повертелась  в
постели и обнаружила множество новых больных точек. Меня всегда  удивляло,
почему настоящая боль приходит не сразу. Я лежала  неподвижно  и  одну  за
другой успокаивала ноющие мышцы. Наконец все прошло.
     - Уже пора вставать, милорд? - этот титул казался мне спасительным  в
то утро.
     Ответа не было. Я осторожно свесилась через край:
     - Эй, соня.
     На нижней койке никого не было.  Она  была  аккуратно  заправлена.  Я
оглядела комнату. Я была совершенно одна. Спрыгнув  на  пол,  я  торопливо
оделась,  хотя  и  чувствовала,  что  поспешность  совершенно  бесполезна.
Похоже, что после его ухода прошло  уже  много  часов.  Вдруг  я  заметила
клочок бумаги на столе.

     "Моя дорогая леди. Чтобы добраться до дому, нам  нужны  лошади,  а  в
одиночку я двигаюсь быстрее. Если по какой-либо случайности я не  вернусь,
дождись здесь патруля Совета. Они смогут доставить тебя домой в целости  и
сохранности. _К_а_р_н_".

     Не выпуская записки из руки, я  побрела  к  окну.  Высокие,  стройные
голубые сосны загораживали пустыню. Снег падал  бесшумно  и  стремительно,
внезапные порывы ветра сметали с крыши снежное одеяло, и кружащий  занавес
закрывал на мгновение лес. Наискось поперек поляны намело огромный сугроб,
заваливший входную дверь. Конечно, Ричард мог  что-то  предпринять  против
нас в Онтаре, но нужно ли было моему господину уходить в этот снежный  ад?
Я нагнулась, пытаясь  разглядеть  слабенькое  светлое  пятнышко  на  месте
солнца и узнать, хотя бы приблизительно, время. Все напрасно. Порыв  ветра
швырнул пригоршню снега в окно. Снежинки застучали по стеклу как маленькие
камешки. Я испуганно отскочила.
     Я осмотрела свою новую тюрьму. Одна комната,  две  двери,  два  окна,
кабинка для душа и туалета. На всем многомесячный слой пыли. На моей руке,
там, где она соприкасалась с пыльной оконной рамой,  отпечаталась  широкая
серая полоса. Я перечитала  записку.  Никакого  намека,  когда  он  должен
вернуться.
     Я принялась считать. Четыре дня туда.  Два,  если  повезет,  обратно.
Хоть бы сказал, когда надеется вернуться. Но что толку  теперь  жалеть.  Я
положила записку в карман и снова выглянула  в  окно.  Снег  бил  наискось
непрерывным потоком - густой, стремительный, гипнотизирующий. Веки  начали
слипаться. Усталость не оставила меня. Наш побег отнял гораздо больше сил,
чем я предполагала. Голова моя качнулась вперед, и я пришла в себя.
     Так нельзя.  Здесь  столько  дел.  Кругом  сплошная  грязь.  Я  снова
посмотрела на серую полоску на своей ладони.
     Такая маленькая комната и бездна времени. Шесть дней.  Спать.  Уборка
подождет.
     Я снова вскарабкалась на свою койку и проспала большую часть этого  и
следующего дня. Почти не вставала.
     На третий день я почувствовала себя значительно бодрее. Я внимательно
осмотрела комнату. Здесь были запасы провизии, кое-какая кухонная  утварь,
но,  в  полном  соответствии  с  их  обычаями,  гхаррские   проектировщики
предусмотрели только самые примитивные приспособления для уборки - ведро и
щетку.   Интересно,   перестану   я   когда-нибудь   удивляться   странным
противоречиям этого мира, где есть, например,  лучевые  печи,  но  нет  ни
одного кухонного робота.
     - Мужчины, - проворчала я. - Вот и видно, что получается,  когда  они
все устраивают на свой лад.
     Я наполнила ведро, спрыснула пол водой и принялась щеткой  отскребать
грязь. Я не жалела времени. Куда я дену себя потом? Тщательно  отмывала  я
каждый предмет. Это заняло два дня.
     Я в последний раз ополоснула  тряпку,  которой  мыла  пол,  разогрела
упаковку мяса с бобами и пряностями. Я сидела за столом, положив  ноги  на
другое кресло. Еда казалась безвкусной, еще хуже было то, что  меня  стала
донимать тишина. Уже почти год прошел с тех  пор,  когда  я  была  так  же
одинока.
     Я бросила упаковку в печь для мусора и вполглаза наблюдала,  как  она
исчезает. Больше делать было нечего. Я медленно разделась и легла спать.
     Утро наступило слишком скоро. Я долго лежала, разглядывая  потолочные
балки, и думала, чем себя занять в этот день. Пыталась  уснуть  опять,  но
безуспешно. Неохотно встала.
     Разогрела чашку  шоколада.  Подумала:  "А  вдруг  он  вернется  нынче
вечером?" Знала, насколько это невероятно.
     Секунду подержала горячую чашку между ладоней. Подошла с ней к  окну.
Неподвижно лежал мерцающий снег. Огромные голубые  деревья  согнулись  под
его  тяжестью.  Я  потихоньку  отхлебывала  дымящийся  шоколад.  Все  было
неподвижно в этой безмятежной белизне,  в  глубине  ветвей,  в  кристально
чистом голубом небе. Я чувствовала себя  единственным  живым  существом  в
этой искрящейся безмолвной необъятности.
     Потянулись бесконечные часы. Не торопясь, я смела снег со ступенек  у
задней двери, отгребла его от сарайчика для лошадей позади домика.
     Я перестелила постель, снова пересмотрела продовольственные  припасы.
Придумать что-нибудь еще уже  было  невозможно.  Я  уселась  за  стол.  Но
сидение  без  дела  позволяло  мыслям  своевольно  блуждать,  а  это  было
невыносимо. Мне виделось, как солдаты Ричарда  Харлана  окружают  пустыню,
вспоминался весь этот мир, именуемый Старкером-4, преисполненный  злобы  и
насилия.
     Я снова побродила по комнате. В  заднем  чуланчике  я  нашла  древнюю
колоду карт и до сумерек играла сама с собой. Опустился вечер, и включился
свет. Я накрыла стол для двоих и стала ждать. Часа через  два  или  три  я
решила поесть сама, но не смогла притронуться к пище. Что могло  задержать
его?
     Но  стены  молчали.  Я  отправила  тарелки  в  мойку.  За  окном,  не
потревоженный ни единым облачком, лунный свет серебрил снежную  поляну.  В
отчаянии я поплелась спать.
     Мой сон был полон кошмарами, и проснулась я очень рано. Серые  облака
снова затянули солнце. Было невыносимо  снова  видеть  пустую  комнату.  Я
отвернулась к стене и стала вспоминать Фру, дом, ясное мамино лицо, Жака и
Шарин, умолявших рассказать им  перед  сном  еще  одну  историю,  и  маму,
укладывающую их  в  постель,  Питера  с  его  мальчиками,  наконец,  отца,
воспоминание  о  котором   всегда   приносило   ощущение   уверенности   и
спокойствия. Вспомнилось озеро в парке и луны, поднимавшиеся над ним.  Это
помогло - тоска по дому острой болью нахлынула  на  меня.  Оказалось,  что
прошедшие месяцы лишили воспоминания прежней четкости.
     Но я не смогла в полной мере сосредоточиться. Когда  я  подумала  про
парк, мне вспомнился Черный Корабль и золотистые  глаза  Карна.  Вместе  с
веселыми личиками Жака и Шарин, хохочущими над каким-то им одним известным
секретом, выплыл из памяти образ Карна,  от  души  веселящегося  вместе  с
Джемми, его особенный неповторимый  смех.  Нельзя,  чтобы  он  умолк.  Его
голос, его быстрый ум, его нежность  неизменно  вторгались  в  каждое  мое
воспоминание. Я колотила кулаками по стене и плакала до изнеможения. Потом
уснула.
     И снова наступило утро. И опять оно принесло с собой  муку  ожидания,
тревоги и одиночества. Я решила хотя бы на время отключиться  от  внешнего
мира, поскольку в последний раз я провела  полную  самопроверку  в  первый
месяц своего пребывания в этом мире.  Давно  пора  было  повторить  ее.  Я
отключила органы чувств. Сосредоточившись, я заставила исчезнуть  комнату.
Мысленно, со всей тщательностью  я  исследовала  свое  тело  миллиметр  за
миллиметром, систему за системой. Я  не  спешила.  Кроме  общего  нервного
напряжения, все было, как полагается. И  я  позволила  себе  вернуться  во
время. И к страху за Карна.
     День  угасал.  Умолк  шепот  ветра  под  карнизом.   Огромные   сосны
неподвижно висели в безмолвных сумерках. Карн, вернись! Вернись! Но вокруг
только белая ледяная тишина.
     Я пыталась разложить карты, но не могла усидеть на  месте.  Не  могла
есть, не могла забыться сном. Чашку за чашкой я пила клэг. Ходила от  окна
к окну. Выглядывала с надеждой  в  окно  и  отворачивалась  со  страхом  и
разочарованием. С лошадьми он должен был бы уже вернуться.
     Включился свет. Теперь я уже не могла, не выключая его, увидеть,  что
творится снаружи, но он мог послужить Карну маяком. Мое воображение лепило
из темноты жуткие картины -  Карн,  лежащий  где-то  со  сломанной  ногой,
ударенный лошадью, упавший в овраг, умирающий от холода.
     Хуже всего, если он попадется людям Харлана. Тогда его ждет смерть, и
смерть мучительно медленная.
     Слезы покатились по моему  лицу.  Было  слышно,  как  они  капают  на
платье. Я закусила губу и смахнула их с лица, но рука,  коснувшаяся  щеки,
дрожала. Я любила Карна Халарека, несмотря на похищение, на здравый смысл,
на огромную разницу культур. Я любила его. Я горько усмехнулась.  Все  мое
трусливое упрямство и то, что я ни за что не хотела признать  эту  любовь,
никак не уменьшило моих страданий.
     Я опустилась в мягкое кожаное кресло. Когда  люди  Харлана  напали  в
горах, или когда я услышала этот крик  на  краю  пустыни,  или  сейчас,  в
ожидании и страхе за его судьбу, - почему только  угроза  его  немедленной
гибели могла заставить меня признать, какой пустой была бы моя  жизнь  без
него. Я закрыла глаза и увидела себя маленькой  и  незначительной,  такой,
какой никогда раньше не хотела себя видеть. И уже было неважно, что он  не
верил в любовь в том смысле, как я понимала ее. И не  имело  значения  то,
что в его власти было причинить мне невыносимую  боль.  Единственное,  что
было важно - чтобы он жил.
     Карн! Карн! Возвращайся!
     Когда я снова открыла глаза, было уже утро, хотя я  не  помнила,  как
уснула. То, что я разобралась в себе, не  делало  предстоящий  день  более
легким. Подошло и прошло время обеда - я  сходила  с  ума  от  тревоги.  Я
пыталась расслабиться, но рана была слишком глубока. Этот человек разбил в
прах годы душевной дисциплины.
     Потом моя воля стала ослабевать. Я никогда не теряла до такой степени
контроль над своим телом. Я была не в состоянии расслабиться.  Я  пыталась
внушать себе спокойствие, но напрасно. Как он может так поступать со мной?
Неужели он думает, что я не буду беспокоиться? Я же  не  железная.  Восемь
дней! За это время мы могли бы добраться вдвоем. Подумал  ли  он,  куда  я
дену себя?
     Я воображаю всяческие страхи, а он, наверное, сидит где-нибудь у огня
и ужинает. Что ему мои чувства, мое беспокойство. В конце концов, я только
женщина. Да, я должна ему сказать...
     Задняя дверь отворилась, и с негромким  стуком  Карн  шагнул  внутрь.
Гневные слова, которые я припасла, застряли в горле. Его  лицо  осунулось,
глаза потускнели, плечи опустились, как будто собственный вес оказался для
них непосильным бременем. На  мгновение  чувство  неожиданного  облегчения
сковало меня.
     - О, дорогой мой, - прошептала я. - Я так волновалась.
     Он шагнул ко мне, сбрасывая на ходу промокший  плащ  и  перчатки.  Он
остановился передо мной, ощупал мои плечи, шею, коснулся кончиками пальцев
моего лица. Его  руки  были  холодны,  как  лед,  он  слегка  покачивался.
Казалось, что он смотрит на меня, не веря своим глазам.
     - Харлан... - пробормотал он, не отрывая глаз от моего лица. - Их тут
десятки. На этой стороне. - Он зашатался, веки опустились. - Жанна!  -  Он
покачал головой, но это движение лишило его равновесия, и он едва не упал.
     Господи, как он устал! Боль и нежность охватили меня.
     - Карн, мой господин, разреши мне помочь тебе.
     Я стянула с него мокрую куртку, помогла добраться до постели и лечь.
     - Жанна! Солдаты Харлана... Так близко... Страшно... - и он заснул.
     С бесконечной осторожностью я сняла с него мокрые башмаки и  растерла
руками ледяные ноги. Я надела на него чистые теплые носки, укрыла  одеялом
и села у постели. Он жив. Ему не грозит опасность. Он снова со мной.
     О, мой господин, если бы мы встретились при других обстоятельствах, в
другом мире...
     Но нам оставалось слишком мало времени. Его было бы мало,  даже  если
бы долгие годы ждали нас впереди, но Карн не сомневался в победе Ричарда и
в том, что Ричард вскоре убьет его.  А  мне  предстояло  провести  остаток
жизни в гнетущей пустоте.
     Эта мысль была  невыносима.  Я  вышла,  чтобы  проверить  лошадей,  и
обнаружила,  что  Карн,  прежде  чем  войти  в  дом,  нашел  в  себе  силы
позаботиться о них. Я вернулась обратно, вскарабкалась  на  свою  койку  и
свернулась под одеялами. В эту ночь я могла спать спокойно. Он вернулся.
     Карн проспал почти весь следующий день. Я занималась  своими  делами,
накрывала на стол, протирала мебель, все время  боясь,  как  бы  нечаянный
звук не разбудил его.
     Что я скажу ему? Нужно ли рассказывать ему, что я чувствовала? И могу
ли я не рассказать?
     Я не заметила, как он проснулся, пока его руки не обхватили  меня,  и
он ласково прикоснулся губами к моей шее.
     - Жанна, - сказал он хрипло. - Я так боялся за тебя. Я не ожидал, что
это будет так долго. Там были патрули Харлана, много, и так близко отсюда.
Жанна, Жанна...
     Он  повернул  меня  в  своих  объятиях,  прижал  губы  к  моим,  и  я
почувствовала то, что бессильны были передать его слова. И больше не  было
нужды скрывать любовь, в которой я так долго не хотела себе признаться.  Я
ответила ему со всей силой, на которую была способна. Много времени спустя
он приподнял голову и слабо улыбнулся.
     - Вы кое-что утаили от меня, моя леди.
     - Ах, Карн, от себя тоже. - Какая-то незнакомая мне прежде мягкость в
моем голосе смутила меня, и я спрятала свое зардевшееся  лицо  у  него  на
груди.
     Он снова засмеялся. Я так любила этот смех. И так редко слышала  его.
Он поцеловал меня в ухо.
     - Удалось ли мне наконец приручить свою дикую кошечку?
     Я посмотрела ему прямо в глаза.
     - Только на время, милорд.
     Он ответил на вызов долгим головокружительным поцелуем. А потом еще и
еще. Через мгновение  мы  оба  оказались  в  его  постели.  С  бесконечной
нежностью  помогали  мы  друг  другу  освободиться  от  гнетущей   тяжести
последних дней. Щедро и самозабвенно награждали мы друг друга  радостью  и
умиротворением. А потом пришел сон. Не  знаю,  как  только  мы  ухитрились
заснуть вдвоем на этой узкой кровати. Мы спали до самого утра.
     Когда я открыла глаза, Карн уже стоял у окна. Он протянул мне руки, и
я влетела в его объятия. Ярко светило  солнце.  Капельки  воды  со  звоном
падали с карниза на мокрую землю. Сосны сбросили свои снеговые  покрывала.
Большие сугробы возле дома стали похожи на губку. Карн крепко прижал  меня
к груди.
     - Снег сойдет через пару дней, потом нужно отправляться в дорогу.  Не
так уж много минут отпущено нам с тобой. Потом будет мало радости.
     "Быть может, не будет совсем", - добавила я про себя. Все зависит  от
того, что делал в это время Ричард.
     - Карн, не могли бы мы...
     - Даже не думай об этом. - Он отстранил меня от окна и  снова  обнял.
Он так крепко прижал меня к себе, что я не  могла  видеть  его  лица.  Мне
кажется, он не хотел, чтобы я видела. - Жанна, там солдаты  Харлана.  Если
ты попадешь к ним в руки...
     Он содрогнулся.
     - Ужасно уже то, что теперь придется жить с этим постоянным  страхом.
- Он еще крепче сжал меня. - Ах, любовь моя, вот почему брак  должен  быть
основан только на расчете.  Чувства  лишают  человека  способности  трезво
рассуждать. - Он прижался щекой к моим волосам и прошептал: - Я так  люблю
тебя, Жанна. Бог, смилуйся над нами.
     - Это и в самом деле так страшно, любить меня?
     - Ах, нет, любимая. Эти последние месяцы были самыми  счастливыми.  Я
впервые не чувствовал себя одиноким. - Он поцеловал меня в кончик носа.  -
Но я так боялся. Я думал о Нике и Кит. Если бы ты попала к Харлану,  я  бы
все сделал, чтобы спасти тебя, как это сделал Ник. Это ужасная мысль после
всех лет и стольких потраченных усилий...
     Он не сказал об  опасности,  которая  угрожала  ему  самому.  Глубоко
тронутая, я поцеловала его в щеку и крепко обняла.
     - Тогда я не дам им поймать себя.



                                    17

     По обоюдному согласию мы не вспоминали о внешнем мире, пока  снег  не
растаял. Два дня мы притворялись, что нам ничто не грозит, что мы свободны
и можем ни о чем не заботиться. Я никогда не думала, что на  свете  бывает
такая радость и такое счастье. Но даже в  цивилизованных  мирах  такое  не
может длиться без конца, а Старкер-4 не был цивилизованным миром.  Ужасные
шрамы на теле Карна, оставшиеся от войн и  подосланных  убийц,  доказывали
это. Карн разбудил меня перед зарей на третий день, и мы  спешно  покинули
домик, на ходу дожевывая завтрак.
     Реденькая дымка стлалась по земле. Земля почти полностью освободилась
от снега, только под  большими  деревьями  сохранились  остатки  сугробов.
Теплый воздух был наполнен запахами сырой земли и увядшей  растительности.
Птичьи голоса, звеневшие перед зарей, мало-помалу выпадали из общего хора,
их сменяло деловитое чириканье и ворчливый писк. Не было видно ни души.
     Довольно  быстро  мы  перебрались  на  ту  сторону  холмов,   которая
относилась уже к владениям Халарека. Тоненькая дымка превратилась в густой
туман. Если в нем могли скрываться солдаты Харлана, то и мы были невидимы,
к тому же туман быстро заглушал звук наших  шагов.  Безмолвие,  окружавшее
нас, действовало даже  на  лошадей.  Мы  двигались  будто  сквозь  сон.  Я
восхищалась тем, как Карн ухитрялся находить дорогу, хотя он и должен  был
знать этот край лучше, чем пустынную сторону холмов.
     Как будто подслушав мои мысли, Карн обернулся ко мне.
     - Я уже дважды был здесь, это совпало с  очень  важными  событиями  в
моей жизни. В такое время всякие  приметы  и  мелочи  надолго  остаются  в
памяти.
     За весь этот день мы только раз услышали человеческие голоса и ржание
лошадей. Мы остановились и замерли. Через некоторое время голоса  потонули
в тумане, и мы тронулись в путь. Больше ничто не возмущало густого  белого
безмолвия. На закате мы устроили лагерь  в  осиновой  рощице  у  последних
холмов. На ужин у нас был пакет высушенной смеси. Мы  расположились  прямо
на земле,  подстелив  пластик.  Было  сыро,  но  нас  окружали  красота  и
спокойствие. Карн разбудил меня затемно. За  ночь  туман  разошелся,  лишь
местами оставив от себя жиденькие клочки.
     -  Нынче  вечером  мы  будем  дома,  однако  граница  наших  владений
недалеко, и здесь еще могут рыскать люди Харлана.
     На равнинах Халарека  от  снега  не  осталось  и  следа.  На  кустах,
попадавшихся нам по дороге, уже распускались крошечные  листочки.  Молодая
трава покрыла  землю.  Все  вокруг  было  наполнено  жизнью,  суетливой  и
радостной.
     Вдруг Карн  остановил  лошадь.  Через  несколько  секунд  перед  нами
опустился на землю флиттер. На мгновение меня охватил страх.  Но  потом  я
увидела узкие зеленые полосы и темно-синюю полосу Дома Халарека на  каждом
крыле. Из флиттера высыпал взвод солдат, которые помчались нам  навстречу.
Я почувствовала было облегчение, пока не увидела, как они  приближаются  к
нам. С оружием наизготовку они окружали нас  с  двух  сторон.  Командующий
офицер, остановившийся перед Карном, выглядел ошеломленным. Он  пристально
вгляделся, потом преклонил колена. Солдаты последовали его примеру.
     Карн кивнул, и они поднялись.
     - Милорд, - кадык офицера задергался. - Мы считали вас погибшим. Лорд
Джерем, согласно вашей воле, занял ваше место.
     - Утвердил ли Совет леди Катрин в качестве регентши?
     - Нет, милорд. Совет признал, что таково ваше  желание,  но  Одоннел,
Джастин, Харлан, Кингсленд, Друма и Гормсби  выступили  против.  Свободные
отказались голосовать.
     - Хорошо, дальше.
     - Регентом при младшем Лхарре назначен Пауль Друма.
     - Господи! Чья это была идея?
     Офицер покачал головой.
     - Я не знаю, милорд. Кто-то из Старой Партии, скорее всего.  С  вашим
исчезновением они стали непобедимы. Простите меня, милорд.
     Карн повернулся ко мне.
     - Мне придется лететь флиттером. Время...
     - Не нужно лететь в Онтар, милорд, - прервал его  молодой  солдат.  -
Молодой Лхарр в Друмантоне.
     - Спасибо, солдат. - Карн обернулся к офицеру. - Почему не сказал мне
об этом?
     - Я... Меня учили не перебивать старших, сэр.
     - Иногда следует забывать правила, - огрызнулся Карн.
     - Жанна, Джемми угрожает страшная  опасность.  Свяжись  с  Паулем  по
три-д и скажи, что я лечу к нему за Джемми.  Этот  червяк  переметнулся  к
Одоннелу. Капитан Ороарк знает, какие люди мне понадобятся и как их ко мне
переправить. Я переговорю с ним из флиттера.
     Он не поцеловал меня при посторонних. Только задержал на  мне  долгий
ласковый взгляд перед тем, как прикоснуться губами к моей  руке,  как  это
было принято при  расставании.  Это  подбодрило  меня,  но  не  успокоило.
Пришпорив коня, я поспешила к Онтару.  Офицер  скакал  рядом.  Мы  еще  не
проехали и километра, а флиттер уже превратился  в  крохотную  искорку  на
горизонте.
     Томми с  четырьмя  солдатами  в  синей  форме,  получив  сообщение  с
флиттера, уже ждали у лифта на конный двор. По лицу его было видно, как он
рад моему появлению, но выразить это словами он не умел.
     Вместе со своими  солдатами  он  проводил  меня  к  моей  свите.  Мое
возвращение вызвало хаос среди прислуги. Люди сновали по  комнатам,  делая
вид, что заняты уборкой, передавали какие-то сообщения. Я чувствовала, что
на  меня  устремлены  все  глаза,  возбужденное  перешептывание,  вопросы,
догадки преследовали меня по пятам. Тамара и Жаклин вскочили, лишь  только
я открыла дверь. Несколько  секунд  они  стояли,  как  громом  пораженные,
забытое рукоделие соскользнуло на  пол.  Они  подбежали  ко  мне,  сделали
реверанс.
     - Миледи, мы думали...
     - Нашли ваших лошадей, перчатку лорда Карна  и  ваш  шарф.  Там  была
кровь...
     - А где...
     - Остановитесь, - скомандовала  я.  Они  смолкли  с  такой  необычной
поспешностью, что я не могла не рассмеяться. - Вы все узнаете, но прежде я
должна выполнить поручение лорда Карна.
     Солдаты, обычно  находившиеся  в  комнате  три-д  связи,  вылетели  в
Друмантон на помощь Карну, поэтому Томми поставил одного из  моих  "синих"
сопровождающих у дверей, отослал техников и сам настроил  для  меня  три-д
передатчик. Он стоял в центре поля зрения, поэтому  Пауль  первым  заметил
его.
     - Мир вашему Дому, милорд герцог. - Томми приветствовал герцога сухо,
но почтительно.
     Пауль кивнул.
     - Как и вашему, мир и благодать,  капитан.  С  какой  целью  вы  меня
вызвали?
     - Ларга Халарек хотела сообщить вам нечто, милорд.
     - Кто... Ларга? - Лицо Пауля стало серым, бусинки пота проступили  на
верхней губе и на лбу. Я снова поразилась  реальности  три-д  изображения.
Казалось, можно подойти к стене, туда, где  появился  Пауль,  и,  протянув
руку, можно будет почувствовать, как он дрожит. Какой еще вид  связи  смог
бы до такой степени передать состояние человека.
     Томми кивнул.
     - Да, милорд. Лорд Карн просил предупредить вас, что он  направляется
к вам за лордом Джереми и леди Катрин.
     - Но... но лорд Ричард сказал, что ему  сообщили  о  вашей  гибели  в
результате несчастного случая. Он представил доказательства. Он...
     - В чем дело, Пауль? - я не сразу  заметила,  что  мой  голос  звучит
слишком резко. - Кит и Джемми у вас, не так ли? Я надеюсь, с  ними  все  в
порядке?
     Пауль откинулся назад в своем кресле и отер пот со лба.
     - Пауль, отвечайте, почему вы молчите?
     - Они нездоровы, Ларга. Они заболели вскоре  после  приезда,  и...  и
доктор не надеется, что они выживут.
     Я похолодела.
     - Что с ними?
     Пауль бессильно развел руки.
     - Доктор не знает, Ларга. Он может лишь облегчить их страдания.
     - Кто их доставил к вам?
     - Один из моих флиттеров. С сопровождением от Семей.
     - От каких Семей, Пауль?
     Он опустил глаза, нащупал трубку, лежавшую рядом.
     Я наклонилась к нему, мне хотелось вытрясти правду из этого труса.
     - Каких семей?
     Томми, который вышел из круга, как только я  начала  говорить,  снова
появился перед Паулем.
     - Скажите ей, милорд, - Томми  уже  не  изображал  почтительности.  -
Скажите ей: Одоннел, Гормсби, Джастин  и  Харлан  доставили  вам  молодого
Лорда. Скажите ей, что Совет  поместил  меня  под  стражу,  потому  что  я
протестовал. Скажите ей, что леди Катрин и лорд Джерем провели день  после
утверждения лорда Джерема во владениях Джастина.
     Комок встал у меня в горле. Боже милостивый! Джемми только шесть лет.
Эти варвары хотят убить ребенка ради своих клановых интересов.
     - Пауль, как вообще вы позволили им заполучить Джерема? Почему вы  не
настояли, чтобы его привезли прямо к вам? Почему вы сами не привезли его в
Друмантон, если это и в самом деле наиболее подходящее место?
     Пауль облизал губы. Он боялся поднять глаза.
     - Я пытался. Правда. Но Дома проголосовали против меня,  а  Свободные
заявили, что это дело касается только  Семей.  После  этого  люди  Харлана
просто вытащили меня из  флиттера  Джемми.  -  Он  помедлил  и  добавил  с
горечью: - Я не мог настаивать ни на чем. На  случай,  если  бы  я  затеял
борьбу, Гаррен пригрозил,  что  введет  эмбарго  на  промышленные  алмазы.
Одоннел - мой второй сеньор, он  имеет  на  это  право.  Теперь  мало  где
пользуются алмазами, но эта торговля держит мой Дом на плаву.
     - Хотя он все равно это сделает, - продолжал Пауль, как будто  ища  у
меня поддержки. - Теперь, когда молодой Лхарр умирает, все  обвинят  меня,
поскольку, как регент, я выигрываю от его смерти больше  других.  Конечно,
никакого расследования не будет. Лорд Ричард не хочет этого.
     Пауль отвернулся и отключил связь. Некоторое время я тупо смотрела на
стену, где он только что был.
     Томми неуверенно положил руку мне на плечо.
     - Ларга, лучше всего, если бы вы осмотрели дом. Это отвлекло бы  вас,
и заодно успокоило слухи среди слуг.
     Вслед за ним я  покинула  комнату  связи.  Три  солдата  пристроились
сзади. Родственники, солдаты, свободные от службы, прислуга  собрались  по
приказу Томми в Большом Зале. Мне никогда не  доводилось  видеть  их  всех
сразу. Их число поразило  меня.  Они  заполнили  весь  зал,  толпились  на
галереях. Войдя в зал, я остановилась.
     - Что я должна делать, капитан?
     Он пожал плечами.
     - Скажите им что-нибудь. Они хотят слышать ваш голос.
     Я вышла на середину зала. Вспомнив, что я представляю здесь Карна,  я
выпрямилась и, с гордо поднятой головой, оглядела зал.
     - Родственники Дома и слуги нашей Семьи.  Вы  видите  меня  в  добром
здравии. Лорд Карн направился в Друмантон за лордом Джемми и леди  Катрин.
Все остается так, как было до сих пор. Идите с миром.
     Я смотрела, как  люди  покидают  зал.  Возможно,  они  поверили  моим
словам, но я знала, что ничто уже никогда не будет как прежде.  Если  лорд
Ричард смог толкнуть  Совет  на  такую  несправедливость,  у  него  хватит
возможностей поступить с Домом Халарека, как он захочет.
     Собрание в зале не исчерпало списка моих обязанностей. Многие из слуг
не могли оставить свою работу, поэтому я должна была посетить все  службы.
Это казалось настолько нелепым, как будто  все  они  были  малыми  детьми.
Вместе с Томми и охраной я побывала на кухне, в  больнице,  оранжереях,  в
караульной на площадке для флиттеров. Мы даже навестили конный  двор,  где
побеседовали с конюхами, тренерами, скотниками и кузнецами. Эта  церемония
обогатила мои представления о психологии крестьян и религиозных верованиях
на Терре в доиндустриальную эпоху. Хотя мне едва ли  удастся  опубликовать
свои исследования.
     Наконец  мы  отправились  в  обратный   путь.   Проходя   мимо   ряда
раскрашенных дверей,  которые,  в  отличие  от  деревянных  дверей  других
помещений, были покрыты пластиком,  я  остановилась  и  потрогала  гладкую
поверхность.
     - Куда ведут эти двери, Томми?
     - Они ведут в подвальные хранилища  и  служебные  помещения.  Голубая
обозначает медицину, зеленая - садоводство,  черная  ведет  в  сам  Онтар,
красная - в оружейную, желтая...
     - Достаточно, мне было просто любопытно.
     Томми кивнул и пошел дальше. Большинство крепостных не умеют  читать.
Цвет помогает им найти нужную кладовую.
     У моей двери нас встретил солдат. Он браво отсалютовал,  потом  отвел
Томми в сторону. Они тихонько посовещались, после чего  Томми  привел  его
обратно ко мне и подозвал охрану.
     - Симс говорит, что генерал Винтер только что узнал, что силы  Старой
Партии, главным образом Харлановы,  окружают  Друмантон.  Лхарру  придется
пробивать себе дорогу. Винтер посылает Грегга с его центурией на  подмогу.
Если повезет, они будут на месте раньше, чем  Харлан  сообразит,  что  ему
нужно больше людей.
     Мне пришлось набрать побольше воздуха,  чтобы  собраться  с  мыслями.
Снова Ричард угрожал жизни Карна. Ведь так немного времени  прошло  с  тех
пор, как они чудом избежали гибели в пустыне. Что ж, он предупреждал меня.
     Охрана, кроме моего личного часового, отдала честь и  удалилась.  Как
только я оказалась в своей комнате, мои леди засыпали меня вопросами. Даже
тихая Донна ухитрилась задать несколько своих. В конце концов я хлопнула в
ладоши.
     - Тихо! Если вы хотите все знать сию минуту, попросите войти молодого
человека, стоящего за дверью. Я уверена, что он с  удовольствием  посвятит
вас во все детали. Мне же нужно написать письмо. Не беспокойте меня,  пока
я не кончу.
     - Мадам, письмо... это совершенно невозможно. - Леди Агнес возмущенно
сверлила меня глазами. - Вы ведь знаете правила...
     - Леди Агнес, -  ответила  я,  стараясь  быть  предельно  вежливой  и
доброжелательной.  -  Вы  исполняете  ваши  обязанности  с  восхитительной
самоотверженностью, но мне кажется, что  вы  слишком  рано  прервали  свой
отдых. Вы все еще выглядите усталой. Вам следует вернуться к вашей  дочери
и подождать, пока  ваше  самочувствие  не  улучшится.  Я  закажу  для  вас
флиттер.
     Я оставила леди Агнес с неизящно разинутым  ртом,  прошла  в  комнату
Карна и заперла за собой дверь, прежде чем леди Агнес успела  собраться  с
мыслями.
     Я слишком мало знала об этой комнате. Когда Карн  хотел  близости  со
мной, он сам приходил в мою постель. Я присела на край его большой кровати
и  осмотрелась.  По  сравнению  с  моей,  его  комната   была   обставлена
значительно проще. Не было ковриков, гобеленов, не было окна. Единственным
украшением  была  изображенная  прямо  на  стене  батальная  сцена.  В  ту
единственную ночь, которую я провела в этой постели, Карн  рассказал  мне,
что ее нарисовал его друг по Академии Иджил Олафсон. Его голубоглазый друг
Иджил Олафсон. Потом его поцелуй заставил закрыться мои голубые глаза...
     Кроме того, в комнате стоял большой  защитного  цвета  комод,  мягкое
кожаное кресло, простой стол, ночной столик, на котором лежала истрепанная
книга. Это  была  комната  для  работы.  Я  уселась  за  стол  и  написала
ободряющую, как мне казалось, записку Карну.
     "Как я люблю тебя, мой господин", - думала я, запечатывая конверт.
     Потом, усевшись за столом поудобнее, я  еще  раз  осмотрела  комнату.
Если положить на пол коврик, повесить что-нибудь на стену, то эта  комната
понравилась бы и мне самой.  Мою  комнату  можно  превратить  в  гостиную,
место, где я могу полюбоваться видом из окна и не быть обязанной весь день
слушать трескотню моих компаньонок. Кроме того, в настоящем браке  супруги
должны иметь  общую  постель.  Я  усмехнулась  про  себя.  Вовсе  не  ради
собственности я хотела заполучить Лхарра Халарека в свою  постель,  также,
как и он меня в свою.
     Я провела эту ночь в его кровати. Это было вроде утешения  для  меня.
Утром я встала в полной уверенности,  что  Карну  моя  идея  насчет  общей
спальни должна понравиться. А когда, вставая с постели,  коснулась  ногами
холодного каменного пола, я пообещала себе,  что  коврик  в  этой  комнате
будет лежать с моей стороны кровати.
     Я проскользнула  в  свою  комнату,  потихоньку  оделась  и  расчесала
волосы. Как хорошо иметь короткую прическу! У меня раньше не  было  случая
испытать  это  удовольствие  от  расчесывания,  и  я  пришла  в   восторг,
разглядывая свою коллекцию булавок, гребней и  сеточек,  которые  мне  уже
никогда больше не понадобятся.
     Через два дня, устроив все, как я хотела, и наведя чистоту, я  стояла
у двери, соединяющей наши комнаты, и очень довольная созерцала плоды своих
усилий. В этот момент вбежал слуга  с  вестью  о  том,  что  Карн  вот-вот
вернется вместе с Джемми и Кит.
     - Как скоро? - спросила я.
     - Меньше, чем через полчаса, Ларга Жанна.  Вам  нужно  будет  позвать
врачей и медсестер из клиники.
     Врачей! Мое сердце на мгновение замерло. Я заставила себя  подойти  к
внутренней связи. Ну конечно, Джемми и Кит очень больны. К тому же,  могут
быть раненые.
     За  двадцать  минут  я  сделала  все,  что  от  меня  зависело,  и  с
беспокойством ждала у предохранительного щита на площадке  для  флиттеров.
Один за  другим  черные  военные  флиттеры  появлялись  на  фоне  голубого
безоблачного неба и  опускались  в  шахту.  Два,  три,  четыре  -  Винтер,
очевидно, решил,  что  большой  транспорт  будет  слишком  соблазнительной
мишенью,  и  послал  центурию  Грегга  в  двадцатипятиместных  машинах.  Я
теребила свой рукав. Это все? Где же флиттер Карна? В  это  время  голубой
флиттер нырнул в шахту. Он опустился на площадку, и вслед за этим закрылся
массивный  люк,  загородивший  небо.  Замигал  зеленый  огонь  над   окном
диспетчерской - можно было  покинуть  укрытие.  Я  поспешила  к  площадке,
подгоняя доктора и его помощников.
     Из флиттеров высыпали солдаты.  Некоторые  сразу  же  побежали  в  ту
сторону, где ожидали со  своими  носилками  медики,  чтобы  показать,  где
находятся  раненые.  Другие  окружили  голубой   флиттер.   Дверь   кабины
откинулась, и показался бледный и дрожащий Пауль. За ним  последовала  его
жена. Никто не приветствовал их. Я почувствовала, как во мне  шевельнулась
жалость. В  этот  момент  вышел  Карн,  и  я  забыла  про  все  остальное.
Окровавленная повязка стягивала его голову. Его одежда была  изорванной  и
грязной. На правой руке была грубо  сделанная  шина.  В  руках  он  держал
безжизненное тельце Джемми.
     Карн коротко кивнул мне и подозвал врача.
     - Жанна, позаботься о Кит. Если смогу, я позже приду помочь тебе.
     Солдат помог мне взобраться на крыло. Я вошла в кабину. Кит лежала на
тюфяке между двух сидений. Ее лицо горело, по щекам катился  пот.  Дыхание
было быстрым и поверхностным. Позаботиться? Но что я могу сделать? У  меня
не было даже мокрой тряпки, чтобы положить ей на лоб.
     Вскоре два санитара доставили носилки на воздушной подушке и положили
на них Кит. Один из них включил режим парения. Я распорядилась, чтобы  они
отвезли Кит в мою комнату. Я подумала,  что  моя  кровать  мне  больше  не
понадобится, и сочла это место наиболее подходящим,  так  как  Кит  теперь
оказывалась рядом с моей комнатой. Карн  забежал  наверх  ненадолго,  лишь
затем, чтобы взглянуть  на  Кит  и  торопливо  чмокнуть  меня  в  щеку.  Я
попыталась было заставить его показать свои раны врачу.
     - С этим можно подождать. После того,  как  позаботятся  о  Джемми  и
тяжелораненых.
     - Что с Джемми?
     - Его пришлось отправить в клинику. Доктору  Отнейлу  необходимо  его
оборудование и кислород. - Карн запнулся. - Он не  надеется,  что  мальчик
проживет больше нескольких часов.
     Я заметила слезы в глазах Карна и  отвернулась,  чтобы  пощадить  его
гордость.
     Несмотря на сильное отравление, Джемми все еще  держался,  хотя  было
мало надежды, что он выживет. Карн, к которому вскоре присоединился  барон
фон Шусс, почти все время проводил у постели Джемми. Я сидела у себя рядом
с Кит, которая кричала в бреду, пытаясь спастись от  людей,  сделавших  ее
своей пленницей.
     Из ее криков я постепенно составила себе  представление  о  том,  что
произошло. Прежде всего, люди  Харлана  медленно  и  мучительно  убили  на
глазах у мальчика его ухл-ухла. Потом Харлан  издевался  над  Кит,  смакуя
подробности своего удавшегося плана захватить Ника, и расписывал  ей,  что
он готовит для  нее,  для  Джемми,  для  ее  любезного  братца.  Ей  самой
предстояло испытать то, от чего в прошлый раз  ее  избавило  вмешательство
Карна и Ника. И все это  время  она  видела,  как  Джемми  с  каждым  днем
слабеет.
     В первые две недели после приезда Кит и Джемми я не выходила из своих
комнат. От часового у двери я узнала, что Ричард каким-то образом проведал
о подкреплении, посланном Халареку, и успел подготовиться.  Цена,  которую
пришлось заплатить Халареку, оказалась непомерно высокой, слишком  высокой
Для Дома, близкого к разорению после истории с Черным Кораблем.
     - Если бы не неожиданная помощь от Дома де Ври, - сказал  часовой,  -
никто бы не вернулся.
     Карн не отходил от Джемми, проводил у  его  постели  бессонные  Ночи.
Только  иногда  я  видела  его  в  домашней  церкви,  где   он   ненадолго
присоединялся ко мне в моих молитвах за Джемми и его мать. В эти минуты мы
еще крепче привязывались друг к другу.
     Когда Карн порой приходил наверх, он  выглядел  настолько  усталым  и
измученным, что мне до боли хотелось утешить  его,  но  что  я  могла  ему
сказать? Его бессменное дежурство возле Джемми начало сказываться  на  его
здоровье. Когда пошла  вторая  неделя  после  приезда  мальчика,  одна  из
сиделок пришла ко мне после своего дежурства. Это было довольно  необычно.
Но поговорить она хотела не о Джемми.
     - Ларга, рана на голове лорда Карна плохо заживает. Вы должны убедить
его отдохнуть, иначе он не выдержит.
     Я пожала ей руку в знак благодарности и печально усмехнулась.
     - Убедить его... Возможно, жены Свободных имеют такую возможность. Но
в Семьях... Поверьте мне, я пыталась. Как бы то ни было, спасибо.
     Сиделка сделала реверанс и удалилась.
     Среди всех этих треволнений и ожиданий пришел вызов по три-д от графа
Кингсленда. Карн не захотел оставить Джемми и отправил на переговоры меня.
     - Кингсленд стал врагом Халарека с тех пор, когда Ингольд организовал
для его главы "несчастный случай". Он не может сказать  ничего  достаточно
важного, чтобы я оставил Джемми. Узнай, что он хочет.
     Ингольд Кингсленд с его резкими чертами лица был по-своему красив. Он
вежливо поклонился, когда  я  сказала  ему,  что  я  представляю  Карна  и
уполномочена выслушать все, что он скажет.
     - Как будет угодно вашему лорду,  Ларга,  -  ответил  Ингольд  ровным
голосом.
     В его ответе мне почудилась насмешка. Я насторожилась.  Я  не  должна
говорить ничего такого, что он мог бы использовать против Карна.
     - Пауль IV  Друма  обвиняется  в  покушении  на  убийство,  Ларга,  и
приговорен к смертной казни Гарреном Одоннелом, его сеньором..
     - Кого же он убил? - спросила я еще более вежливо.
     - Лхарра Джерема Халарека.
     Так вот на чем они  хотят  сыграть.  Джемми  был  официально  признан
главой Дома.
     - Лорд Джерем жив, милорд. У него нет убийцы. А в случае  его  смерти
сотни свидетелей покажут, что его болезнь была  приобретена  во  владениях
Джастина.
     Ингольд удивленно уставился на меня. По  его  лицу  было  видно,  как
напряженно он  обдумывает  мои  слова.  Похоже,  что  ему  не  приходилось
встречать женщины, соображающей быстрее, чем он.
     Наконец он решил не обращать внимания на упомянутые мной  подробности
и перешел к другой теме.
     - Дом Харлана призывает на военную службу своих крепостных и вассалов
и собирает армию для похода  на  Онтар.  Он  намерен  схватить  беглеца  и
наказать лорда Карна за его  укрывательство.  -  Ингольд  слегка  наклонил
голову  набок.  -  Знает  ли  миледи,  что  укрывать  беглеца  от   Совета
противозаконно?
     Я изобразила на лице крайнюю степень вежливости.
     - Правда? Ведь здесь это так часто делают.
     - Вы поняли, о чем я говорю, Ларга?
     - Это, вероятно, значит, что  Старая  Партия  избирательно  применяет
несоблюдающийся закон, милорд.
     - Дело в том, что лорд Карн нарушил закон. И не  только  нарушил,  но
также известил Совет через  своего  секретаря  Вейсмана,  что  не  намерен
выдать Друма старшему лорду для свершения правосудия.
     - Лорд Карн также является его сеньором, - вставила я.
     - Дело в том, Ларга, - продолжал граф с преувеличенным  спокойствием,
- что ваш муж своим отказом навлек на себя войну.  Я  допускаю,  что  ваши
люди не понимают значения этого слова, но речь идет именно о войне.
     Я подумала о Кларидисе и полусотне других городов,  все  еще  тлеющих
спустя сто сорок лет после Войны. Нет, милорд, мы знаем, что  такое  война
намного лучше вас, с вашими станнерами, бамерами и несгораемыми городами.
     -  Поэтому  Харлан  ставит  вас  в  известность,  что  по   истечении
недельного срока начнет военные действия.
     - Благодарю вас за предупреждение, лорд Ингольд. У нас много раненых,
и мне нужно вернуться к своим обязанностям сиделки. - Я отключила связь  и
покинула комнату.
     Впрочем, я тут же вернулась обратно и вызвала герцога де Ври.
     - Мир вашему Дому, милорд, - сказала я, как только он появился.
     - И вашему, Ларга Жанна. Что я могу для вас сделать?
     Я коротко пересказала свой разговор с Кингслендом, сказала и  о  том,
что Карн постоянно находится при Джемми.
     Де Ври вздохнул.
     - Я сделаю, что могу, но пока Пауль под приговором, а Лхарр  и  барон
фон  Шусс  заняты  мальчиком,  это  будет  немного.  Однако  я  могу   вам
гарантировать, что Совет заставит Гаррена Одоннела дать  вам  сорок  дней.
Таков закон. Неделя - это смешно. - Однако по  лицу  де  Ври  нельзя  было
сказать, что ему смешно. - Свободные  будут  говорить,  что  это  проблемы
семей. Я только надеюсь, что дураки прозреют прежде, чем будет поздно  для
нас и для них. Да будет милость господня с вами.
     - И с вами, милорд.
     Разговор с де Ври дал не много результатов, но то, что герцог решился
наконец на какие-то действия, было для него гигантским шагом. После  того,
как он восемь или десять лет  держался  в  стороне,  это  выглядело  почти
переходом в наш лагерь.
     Вместо того, чтобы самой рассказать все Карну, я послала за  Винтером
и сообщила ему новость. Пока он спустится на два уровня из комнаты связи в
клинику, его острый военный ум  найдет  какие-нибудь  полезные  мысли  для
Карна.
     Потом, когда я сидела в библиотеке, пытаясь с помощью книги  бороться
с тревогой и одиночеством, Карн тихонько постучал в дверь  и  появился  на
пороге. Я бросила книгу и кинулась в его объятия.
     - Карн, как мне не хватало тебя!
     Его руки жадно обхватили меня, а последовавший за этим  поцелуй  куда
выразительнее, чем слова, поведал мне о том, что мне хотелось  узнать:  он
все еще любил меня. Я откинулась  назад  и  вгляделась  в  его  лицо.  Оно
утратило свой здоровый цвет, он, как никогда,  похудел.  Нежно  я  провела
кончиками пальцев по новым морщинам на его щеках, прикоснулась к синеватым
кругам под глазами.
     - Позвольте мне сегодня ночью занять ваше место, милорд.  Вам  крайне
необходимо выспаться. Ваше выздоровление затягивается.
     - Нет, дорогая. Доктор Отнейл говорит, что, если Джемми переживет эту
ночь, он будет жить. Я должен быть при нем.
     - Карн, позволь мне...
     - Не спорь, - оборвал он. Потом покачал  головой  и  поморщился,  как
будто от боли. - Извини. Мне  не  следовало  так  говорить.  Я  становлюсь
раздражительным. Это заявление Кингсленда вдобавок  к  болезни  Джемми.  Я
пришел только, чтобы сказать, что отсылаю тебя в безопасное место  к  моей
тетке, аббатисе Альбе, в ее Дом  Уединения.  При  нейтральной  родне  и  в
религиозной общине тебе никто не причинит вреда.
     - Но как же Кит? Она слишком больна, чтобы перенести переезд.
     Карн вздохнул.
     - Кит придется остаться и испытать свою судьбу здесь.
     Я прикоснулась к его руке.
     - Позволь и мне остаться. Я хочу остаться. Я - часть этого Дома.
     - Жанна, перестань... -  он  запнулся,  смутившись  от  этой  вспышки
раздражения, потом уже тише продолжал: - Я не знаю, что будет со  мной,  -
он вздохнул, и я почувствовала укол жалости, глядя на его усталое лицо.  -
Сердцем я чувствую, что ты принадлежишь этому Дому,  но  умом  я  не  могу
согласиться. Тебя не должны схватить здесь. Эта война будет  идти  до  тех
пор, пока... На этот раз в живых останется только один. Ричард или я. Я не
хочу подвергать тебя опасности. - Грусть в его голосе  и  глаза  говорили,
что он не сомневался в победе Ричарда.
     Я знала, что Карн погибнет, если вступит в борьбу, предчувствуя  свое
поражение. Я уже достаточно знала об этом мире. Я схватила его за руки.
     - Карн. Ты должен победить. Не позволяй себе думать иначе. - Мои руки
разжались, и я отвернулась. Я чувствовала, что сейчас расплачусь,  а  было
бы нечестно в этот момент  досаждать  ему  своими  слезами.  -  Карн,  без
тебя...
     Он обхватил мою голову своими ладонями и тихонько покачал из  стороны
в сторону.
     - Не плачь. Не смей плакать. Ну вот, одну я уже  вижу.  Прячется  под
ресницей. Покатилась. Ага! Я поймал ее. - Он  тихонько  поцеловал  меня  в
щеку и выразительно облизал губы.
     Радость никогда не гостила в его глазах, однако я изобразила для него
слабую улыбку.
     - Так-то лучше, - он похлопал меня по щеке.  -  Беги  наверх,  собери
одежду, по крайней мере, на месяц.  Ты  отправляешься  завтра  утром,  как
только мы узнаем о состоянии Джемми. - Он помолчал. - Поверь мне, я  верну
тебя обратно, как только смогу: А теперь, давай.  -  Он  повернул  меня  к
лестнице  и  слегка  подтолкнул  ласковым  шлепком.  -  Завтра  нам  долго
прощаться не придется, - крикнул он мне вслед. - Халарек не может проявить
слабость.
     Я обернулась, чтобы ответить, но он уже ушел к Джемми.
     Собрать вещи труда не составляло. Вдали от Карна и  от  необходимости
сделать удовольствие леди Агнес  мои  потребности  в  одежде  были  весьма
скромны. Я и три моих компаньонки быстро справились с  работой.  Во  время
сборов Кит пришла в себя, но она все еще была в слишком тяжелом состоянии,
чтобы понять что-то, кроме того, что я еще жива. Несколько раз я  пыталась
поговорить с ней и как-то приободрить, но она, вероятно, не слышала  меня.
Ее сиделка положила холодный компресс на лоб и на  запястья  и  заговорила
ровным убаюкивающим голосом:
     - Покой - вот все, что мы могли  ей  дать.  Врачи  сделали  все,  что
могли, остальное должна была сделать сама Кит.
     Утро пришло слишком, слишком скоро. После завтрака я  отправила  вниз
свой чемодан, распрощалась со своими компаньонками. Томми встретил меня  у
двери и проводил к площадке. Карн встретил нас, когда мы выходили из лифта
на уровне.
     - Капитан Ороарк, оставьте нас, - прорычал он.
     Томми побледнел.
     - Оставьте нас!
     - Да, сэр! - Томми отсалютовал и бросился бегом к площадке.
     Карн проводил его глазами, пока выходная дверь не закрылась  за  ним,
потом повернулся ко мне.
     - Он умер. Ему было шесть лет, а он мертв.
     - О, Карн, - я кинулась к нему.
     Взгляд его широко открытых глаз был бессмысленным, и  я  с  ужасом  и
удивлением видела, как загорается в них гнев. Я остановилась  на  полпути.
Он схватил меня, и его пальцы стиснули мои плечи как клешни.
     - Если бы не ты, он был бы жив. Если бы не твое проклятое  упрямство,
у меня был бы наследник, а Джемми не был бы такой соблазнительной мишенью.
     - Милорд!
     - Молчи! - Он схватил меня за руку и потащил через  зал  к  пустующей
комнате, предназначенной для слуг.  Он  захлопнул  за  нами  дверь,  и  мы
остались вдвоем в  крохотной  комнатушке.  Горе  и  гнев  розовым  туманом
застилали его глаза.
     - Прекрасный план, не правда ли? - рычал он. - Убрать Джемми,  и  два
Дома лишаются наследника. Два Дома, потому что  у  барона  не  может  быть
детей. Если бы у меня был наследник, Харлану пришлось бы  быть  достаточно
осторожным, чтобы Дом фон Шусса  оставался  нейтральным.  Одним  союзником
меньше для него. Но теперь барон не останется нейтральным. У  него  больше
нет причин для этого. Пауль под приговором. Это  уже  третий  Дом.  Харлан
хорошо подготовился. Здесь чувствуется его рука. Когда не останется Пауля,
Эмиля и меня, Старкер-4 окажется в руках Ричарда и будет отброшен  на  три
века назад.
     У вас будет возможность все это наблюдать, мадам, поскольку в  случае
моей смерти вам уже никогда не покинуть  Дом  Уединения.  А  Ричард  убьет
меня, если только он вообще удостоит меня поединка. У него гораздо  больше
практики в дуэлях, чем у меня.
     - Постой, постой! - я пыталась высвободиться из железной хватки. - Ты
не можешь так думать.
     - Напротив, мадам, именно так я и думаю, - сухо ответил он и  потащил
обратно через зал. Я упиралась, пыталась высвободиться,  но  он  неумолимо
тянул меня за собой. -  Пожалуйста,  Карн,  не  отсылай  меня.  Только  не
сейчас, с такими мыслями. Я люблю тебя. Я любила его. Не  проклинай  меня.
Пожалуйста.
     Но он как будто не слышал меня.  Часовой  у  площадки  отсалютовал  и
распахнул перед нами дверь. Томми осматривал одноместный флиттер. Карн, не
глядя на меня, подвел меня к его борту и только  там  отпустил  мою  руку.
Томми вопросительно смотрел то на него, то  на  меня.  Я  ждала,  но  Карн
молчал и не двигался. Очевидно, он не хотел даже попрощаться.
     Я с трудом переводила дыхание. Черные пятна  плясали  перед  глазами.
Усилием воли я их прогнала.  Мы  не  можем  расстаться  таким  образом!  Я
обхватила Карна руками и крепко прижалась к нему.
     - Пожалуйста, Карн. Я не хочу покидать тебя. Если ты умрешь,  я  хочу
умереть вместе с тобой. Пожалуйста... - Но с таким же успехом  можно  было
обнимать статую. Даже дерево оказалось бы отзывчивее.
     - Не бросай меня так, - кричало мое сердце.
     Карн грубо разнял мои руки.
     - Вы позорите меня своим поведением, - произнес он  хриплым  и  чужим
голосом.
     У меня зашумело в ушах, в  глазах  потемнело.  Я  не  успела  вовремя
овладеть собой и удержаться от падения. Меня подхватил Томми. Он же  помог
забраться на крыло флиттера, объяснил назначение рычагов в кабине.  Томми,
чьи темно-карие глаза пожелали мне доброго  пути  красноречивее,  чем  его
неловкий язык. Тяжелый люк наверху раскрылся, и все ушли в укрытие.
     - Карн, будь осторожен, - крикнула  я  прежде,  чем  Томми  захлопнул
дверь кабины.
     Но если он даже и слышал, то не  подал  виду.  Больше  не  оставалось
ничего, кроме как нажать красную кнопку и стартовать.



                                    18

     Около минуты флиттер парил над садом.  Потом  к  нему  присоединились
четыре черных корабля сопровождения.
     - Миледи, - из громкоговорителя послышался голос Томми. - Мы проводим
вас до границ владения, то есть  около  двухсот  километров,  но  соблюдая
радиомолчание. Рычаг на дальнем конце панели регулирует  положение  вашего
щита. Когда я подам сигнал к отправлению, нажмите на него. Вы поняли?
     - Да.
     - Да хранит вас Бог.
     - И вас также.
     Я передвинула  рычаг  и  увидела,  как  деревья  внизу  на  мгновение
утратили свои очертания. Заключенная в противовзрывную скорлупу  флиттера,
я осталась наедине с  тоскливым  ощущением  безвозвратности.  Это  чувство
напугало меня.
     Я сказала себе, что всему виной его горе и усталость. Но этот взгляд,
полный ненависти... При всей горечи, которая переполняла  меня,  при  всем
унижении, которое я испытала, я не могла поверить, что  это  конец  нашего
супружества. Долгое сражение, короткая дружба, еще более короткий брак.  Я
сдержала слезы, готовые появиться на глазах, и стала  следить,  как  горы,
которые я успела полюбить, уплывают назад, превращаясь из зелено-голубых и
коричневых в черные и пурпурные, а  потом  в  туманно-серо-голубые.  Здесь
твой дом - твердили их знакомые очертания.
     Я провожала их взглядом, пока даже воображение уже не  могло  угадать
их в ровной линии горизонта. Потом Томми со  своими  солдатами  отстал,  и
свой путь к экватору я продолжила в одиночестве. Час за часом, километр за
километром  проплывали  под  флиттером   странные   бесформенные   равнины
Старкера-4.
     Наконец на горизонте показалось маленькое прямоугольное возвышение  с
башенками. Вскоре я уже могла разглядеть стены,  ров,  большие  ворота.  Я
узнала крепость, служившую  Домом  Уединения  по  картинке  из  книжки  по
истории.  Это  был  один  из  редких  реликтов,  оставшихся  от   недолгой
цивилизации,  существовавшей  на  поверхности  планеты.  Тысячу  лет   эта
крепость и одиннадцать  других,  подобных  этой,  стояли  без  обитателей,
прежде чем апостолы Пути не восстановили их и превратили в Дома Уединения,
поделив их поровну между мужчинами и женщинами.
     Флиттер быстро снижался, и я стала готовиться к встрече с  аббатисой.
После посадки мне пришлось  подождать  несколько  минут,  потом  массивные
ворота крепости разошлись, и  их  створки  наполовину  ушли  в  крепостные
стены. Из ворот вышла  дьяконесса  в  сером  одеянии.  Когда  она  подошла
поближе, я спустилась с флиттера и сделала реверанс.
     - Мир вашей обители.
     Дьяконесса поклонилась и ответила в тон:
     -  Благодать  вам  и  мир,  Ларга  Жанна.  Пойдемте,  аббатиса  ждет.
Служитель позаботится о вашем флиттере.
     Малорослая женщина подбежала к  флиттеру  и  забралась  в  кабину.  Я
последовала за дьяконессой в крепостные ворота.
     Внутренний двор был устроен  очень  просто.  Газон  и  небольшой  сад
посреди вымощенной серым камнем  площади.  Никаких  бесполезных  растений.
Привратница распахнула тяжелую дверь массивного строения, и  мы  очутились
перед широкой каменной лестницей. Поднявшись по ней, мы очутились в гулком
холодном коридоре, освещенном  настоящими  факелами.  Несколько  женщин  с
поднятыми капюшонами своих серых одежд проплыли как  тени  нам  навстречу,
поклонившись в нашу сторону и не проронив ни слова.
     -  Если  кто-либо  захочет  позволить  другим  обратиться  к  нему  с
разговором, он опускает на плечи свой капюшон.  Не  следует  обращаться  к
тому, кто не опустил капюшона.
     Меня приводила в ужас перспектива остаться на месяц в обществе  одних
женщин, но если они не будут болтать все время, то, пожалуй,  это  не  так
страшно. Суровая дьяконесса остановилась возле слегка приоткрытой двери.
     - Дьяконесса Альба, аббатиса, в этой комнате.
     Три женщины вышли из комнаты, накинув капюшоны. Я неуверенно вошла  в
дверь. Свет через оконный проем  падал  на  большой  дубовый  стол.  Когда
сидевшая за столом подняла голову, я сделала реверанс и стала ждать, когда
она заговорит. Темные глаза аббатисы смотрели на  меня  из  тени  капюшона
сурово и неодобрительно. Так прошло  несколько  томительных  минут.  Потом
аббатиса откинула капюшон, и я увидела суровое лицо пожилой женщины. Седые
волосы, обрамлявшие его, были заплетены в тугую косу.
     - Я удивлена тем, что мой племянник позволяет  своей  жене  одеваться
столь неподобающим образом. Должно быть, он ушел  гораздо  дальше  по  той
дорожке, которой следовал мой покойный брат.
     Мне было непонятно, что имеет в виду аббатиса. Мое простое облегающее
платье ничем не отличается от тех, что носили другие женщины, моего ранга.
Возможно, мода несколько изменилась с тех пор,  когда  аббатиса  последний
раз появлялась за пределами обители. Аббатиса  полистала  стопку  бумаг  у
себя на столе.
     - Ах, вот оно. Карн поручает вас моему  попечительству  до  окончания
этого конфликта между Семьями.  Это  означает,  что  вы  должны  соблюдать
принятые в общине правила. А  это,  в  свою  очередь,  означает,  что  вам
придется покрыть ваши  вызывающе  обрезанные  волосы  каким-либо  скромным
головным убором. Я пошлю с вами кастеляншу, она подберет  вам  что-нибудь.
Правила просты. Вы найдете листок, где они перечислены, на столе  в  своей
комнате.
     Аббатиса дернула за шнурок звонка. Вошла служительница.
     - Покажите Ларге ее комнату, - сказала аббатиса.  -  И  принесите  ей
накидку, подобающую ее положению. - Служительница поклонилась и засеменила
передо мной по коридору, потом вверх по лестнице.
     Я обратила внимание,  что  лестница  и  залы  были  абсолютно  лишены
каких-либо украшений. Даже в доме Друмы  по  особым  случаям  вывешивались
гобелены, а это был один  из  беднейших  Домов.  Здесь  же  на  обитателей
глядели одни голые стены.
     Моя комнатка оказалась маленькой и такой же неуютной,  как  коридоры.
Вся обстановка состояла из узкой кровати, маленького стола, кресла и моего
чемодана. Два узах окна без  занавесок  смотрели  во  двор  и  на  древнюю
крепостную стену.
     - Время трапезы 8.00 и 15.00, миледи,  спуститесь  вниз  в  столовую.
Колокол ударит один раз. Служба - четыре раза в день - три удара колокола.
Церковь напротив канцелярии аббатисы.
     - Приходит ли сюда почта?
     - Ежедневно, миледи. И три раза  в  неделю  отправляется.  Письменные
принадлежности в столе. Три-д связь дальше по коридору, напротив зала  для
общего сбора.
     - А душевая?
     - Ах, миледи, в обратную сторону, у лестницы.
     - Спасибо. Что касается покрывала для  головы,  принесите  что-нибудь
голубое или белое, чтобы можно было  просто  накинуть.  Оставьте  прямо  у
двери, я хотела бы немного отдохнуть.
     Служительница поклонилась и исчезла за дверью. Я уселась на  кровать.
Она  оказалась  исключительно  жесткой  и  вполне  соответствовала  своему
внешнему виду. Даже не снимая плаща, я легла и прижала  к  глазам  ладони.
Внезапно все  пошло  прахом  и  именно  тогда,  когда  казалось,  что  все
налаживается. Минута шла за минутой. Наконец мне стало невмоготу в который
раз вспоминать Карна,  изваянием  стоявшего  возле  флиттера.  Я  пошла  в
душевую,  надеясь,  что  поток  горячей  воды  поможет  мне  ослабить  эти
бесчисленные узелки, туго стягивающие тело и сознание. Но на этот раз  душ
не помог. Я  махнула  рукой  и,  завернувшись  в  свой  поглощающий  влагу
купальный халат, поплелась в свою комнату.
     Я снова легла и усилием воли попыталась снять напряжение. Потом около
получаса удерживала себя у грани сна. Стало  немного  легче,  и  я  начала
обследовать свой организм. В поместье у  меня  не  было  на  это  времени.
Однако на полпути мое сознание прикоснулось к новой жизни.  Пораженная,  я
остановилась. Дни ожидания в тревоге и страхе в патрульном  домике,  потом
бесконечная радость и облегчение, когда Карн невредимым вернулся обратно -
я забыла о своем внутреннем контроле.
     Я снова проверила, хотя в таких случаях не может быть ошибки. Он  был
здесь, его сын, его наследник. Наследник, который спасет ему жизнь. Теперь
Ричард ничего не выиграет, убив Карна, потому что Дом Халарека  все  равно
будет иметь своего лорда. Быть может, я подсознательно  выбрала  мальчика,
зная, как отчаянно Карн нуждался в сыне. Действительно  ли  я  "забыла"  о
самообследовании после возвращения в  поместье,  дав  новой  жизни  время,
чтобы вырасти. Как бы то ни было, во мне созревал ребенок,  мальчик,  и  я
могла принести его Карну как дар любви. Не слишком ли поздно? Сказал ли бы
он мне эти несправедливые слова, если бы знал? Захочет ли он поверить  мне
теперь, когда все так повернулось? Необходимо было это выяснить.
     Я подошла к столу, пошарила в ящиках. Листочки  пластика,  письменные
принадлежности, ленты,  книжечка  галактических  марок,  сургуч.  Я  могла
выбрать способ отправки послания на свой вкус. Я  села  перед  рекордером,
вставила кассету с лентой, потянула кольцо, нажала маленький выключатель и
начала.
     - Мой дорогой лорд, у меня такая чудесная новость.
     Но мне не понадобилось воспроизводить  запись,  чтобы  услышать,  как
неуклюже и официально звучат мои  слова.  Я  никогда  не  любила  звуковых
писем, к тому же рана, нанесенная Карном при нашем  расставании,  все  еще
болела. Я достала листок пластика и перо  и  попыталась  составить  письмо
так, чтобы он поверил в существование ребенка. Я  попыталась  представить,
как он будет читать это письмо, переполненный  горем,  гневом,  обвиняющий
меня в своих несчастьях. Я перечитала его еще раз, сунула край пластика  в
термосклейку и бросила в контейнер для корреспонденции.
     Интересно знать, через чьи руки проходит здесь переписка.
     На следующий вечер объявление по внутренней трансляции оторвало  меня
от книги.
     - Через минуту по три-д связи будет передано объявление  о  состоянии
войны.
     В  Домах  Уединения  редко  допускалось  пользование  три-д   связью,
поскольку это уводило к мирскому. Состояние войны. Мне не нужно было три-д
передачи, чтобы узнать, кто воюет. Я натянула башмаки, набросила накидку и
поспешила в комнату связи. Я никогда, кроме как  за  трапезой,  не  видела
такого количества серых монашеских  одеяний.  Экран  подернулся  полосами,
потом на нем появилось изображение зелено-голубых мозаик, обрамляющих  зал
Совета. Герцог Харлан и Лхарр Одоннел появились в центре экрана.
     Лхарр Одоннел поднял подбородок и  разгладил  крохотную  морщинку  на
рубашке.
     - Люди Гхарра! Мы пришли к вам, чтобы поклясться, что убийца молодого
Лхарра Халарека не избежит наказания. Я, Лхарр Гаррен Одоннел,  приговорил
Пауля, герцога Друмы, моего вассала, назначенного опекуном  и  наследником
мальчика, к смерти за совершенное им преступление.
     Он умолк, заговорил лорд Ричард.
     - К несчастью, Карн Халарек, бывший  Лхарр  Дома  Халареков,  похитил
убийцу лорда Джерема и леди Катрин из Друмантона и укрыл их  в  Онтаре  до
того, как смогло  свершиться  правосудие.  Он  отказывается  выдать  Друму
своему сеньору. Поэтому мы решили теперь подвергнуть Онтар осаде.
     - При такой приятной внешности такая лживая душа. -  Я  не  заметила,
что говорю вслух, пока дьяконессы вокруг не стали оборачиваться, бросая на
меня осуждающие взгляды.
     Зал Совета мелькнул и  исчез.  Вместо  него  появилась  библиотека  в
Онтаре и серое,  утомленное  лицо  Карна.  Так  близко,  так  живо  и  так
бесконечно далеко. Мне мучительно захотелось приласкать  его  и  ободрить.
Невидимый передатчик отодвинулся назад, и в фокус попали барон  фон  Шусс,
Кит, Пауль и Вейсман.
     С заметным усилием Карн выпрямился.
     - Милорд, герцог забыл упомянуть, что молодой лорд прибыл в Друмантон
уже больным из владений Джастина. Я потребовал расследования,  но  Харлан,
контролирующий голоса Семей в Совете, добился того, что мне было отказано.
- От крайнего утомления голос Карна слегка дрожал.
     На мгновение  на  экране  вновь  мелькнул  зал  Совета  и  физиономия
Харлана.
     - Лжец, - засмеялся он. - Все ложь. Он  будет  любой  ценой  защищать
Друму.
     Снова на экране появился  Онтар.  Карн  наклонился  к  своим  далеким
слушателям.
     - Я обращаюсь к тем Семьям и младшим Домам, которые хотят, чтобы жили
их  дети,  -  придите  к  нам  на  помощь.  Свободные,  забудьте  о  своем
нейтралитете - сражайтесь за нашу планету. Свободы больше не будет, если к
власти придет Харлан.
     Последовала долгая пауза,  затем  экран  снова  засветился,  перенеся
зрителей в комнату какого-то дома.  В  ней  находились  Председатель  Рид,
Советник Дюваль и несколько  других  Свободных.  Лорд  Ричард  нетерпеливо
покашливал. Свободные расселись  по  местам,  вперед  вышел  Председатель.
Казалось, еще шаг вперед - и он окажется посреди дьяконесс.
     Председатель Рид оглядел аудиторию.
     - Если ваши Дома не возражают, Свободные готовы быть  посредниками  в
этом конфликте. Если же вы не примете это предложение, обе стороны  должны
предоставить сорок суток, чтобы лица, не участвующие в конфликте, в первую
очередь, женщины, могли перебраться  на  нейтральные  территории,  в  Дома
Уединения или в места, которые вы установите по  соглашению.  Любая  Семья
или малый Дом, не желающие участвовать в этом конфликте, должны заявить  о
своей позиции до истечения этого срока. Никто из Свободных не имеет  права
предоставлять убежище никому из участников конфликта.
     - Фрем Председатель, - перебил Ричард, - сорок суток - это предельный
срок, установленный еще до Войны, когда не было флиттеров.
     Лицо Рида словно окаменело.
     - Это время, определенное законом. Вашим законом. Подчинитесь  ему  и
отведите ваши подразделения от Онтара и Друмантона.  В  противном  случае,
Совету придется наложить запрет на ваши внешние сношения.
     - Свободные никогда раньше не вмеш...
     - Мы не вмешиваемся, - лицо  Рида  стало  еще  тверже.  -  Мы  только
требуем, чтобы правила, выработанные Семьями, соблюдались, и  мы  заставим
их соблюдать.
     После долгой паузы лорд Ричард снова заговорил.
     - Вы не оставляете нам никакого выбора.  Мы  отведем  войска  на  три
километра назад и пропустим женщин сквозь наши боевые порядки.
     -  Милорд,  в  течение  сорока  суток  каждый,  кто  хочет   остаться
нейтральным, может покинуть территорию.
     - Но, Председатель, это означает, что даже Лхарр Халарек может,  если
захочет, ее покинуть.
     - Может, - сухо ответил Рид. - Хотя  и  не  станет,  как  вам,  я  не
сомневаюсь, известно.
     Ричард продолжал давить на Рида, пытаясь выторговать  хоть  небольшую
уступку, возможно, для того, чтобы у большой аудитории  сложилось  мнение,
что даже Свободные уступают его силе.
     - Если мы должны пропустить мужчин,  я  настаиваю,  чтобы  они  несли
белые флаги.
     - Вы не имеете права настаивать на этом, лорд Ричард. - В  тоне  Рида
можно было различить какой-то  намек  на  удовлетворение.  -  Белые  флаги
используются после того, как  война  уже  началась.  До  той  поры  каждый
свободен уйти, когда он пожелает.
     - Но это же нелепость, Председатель! Халарек  нашлет  на  меня  целую
армию шпионов. Они пройдут через мои позиции, пересчитают  моих  людей,  а
потом сообщат ему из какого-нибудь другого владения.
     Рид кивнул.
     - Он мог бы, но он не станет. Не только его враги, а их  большинство,
перестанут  доверять  Халареку  после  такого  бесчестного   использования
перемирия. Вы знаете закон, подчинитесь ему. - Сказав  это,  Рид  выключил
передачу.
     После этой передачи я надеялась получить  хотя  бы  слово  от  своего
лорда. Надвигается война. Это должно все изменить. К тому же,  я  помнила,
что пока Джемми был жив, именно опасаясь войны, Карн решил отправить  меня
в безопасное место.
     Прошла неделя, другая. Женщины из различных  Семей  стекались  в  Дом
Уединения, заполняя все свободные комнаты.  Три  недели  прошло  -  вполне
достаточный срок, чтобы Карн получил мое письмо и мог ответить. Истек срок
перемирия. Должен же был Карн послать хоть  что-нибудь.  Но  я  ничего  не
получила.
     Я отчаялась увидеть его или хотя бы услышать. Шансы были  не  на  его
стороне. Все это говорили. Говорило об этом и то, как Ричард манипулировал
Семьями,  и  бесстыдное  объявление  войны.  Нужно  было  заставить  Карна
выслушать меня.
     Посылка письма не удалась. Если он не ответил на письмо, то  едва  ли
поможет и магнитофонная лента. Может быть, он не откажется  поговорить  со
мной по три-д связи. Я обратилась с просьбой к  аббатисе  связать  меня  с
Онтаром. Она  даже  не  захотела  обсуждать  этот  вопрос.  Значит,  нужно
вернуться в Онтар.
     Я была настолько уверена,  что  аббатиса  не  позволит  мне  покинуть
обитель, что даже не стала говорить с ней об этом. Я вышла к  навесу,  где
стояли флиттеры, и попыталась запустить свой. Ничего не  получилось.  Даже
часы на панели управления стояли. Я не знаю, что бы стала делать, если  бы
флиттер взлетел. Мне никогда не приходилось управлять такой машиной. Я  не
знаю даже, были ли  переключатели  панели  установлены  на  возвращение  в
Онтар. Я опустилась в кресло пилота, свернулась калачиком,  насколько  это
позволяла нарождающаяся во мне жизнь, и плакала до тех пор, пока глаза  не
распухли и не превратились в узкие щелочки.
     - Мой лорд, что я сделала, чем заслужила такое отношение?
     Я долго сидела в кабине, охваченная болью и отчаянием. Прошел не один
час, прежде чем я овладела своими эмоциями и смогла выйти.
     Едва я начала подниматься по лестнице на свой этаж, как меня  догнала
служительница и указала на кабинет  аббатисы.  Суровая  тетка  Карна  была
последним человеком, которого мне хотелось бы видеть,  но  Альба  все-таки
была аббатисой.
     Когда я вошла, она взглянула на меня и холодно сказала:
     - Вы, возможно, не читали правил, касающихся временных гостей, Ларга!
Вы не можете покинуть обители, пока не кончится война  или  пока  ваш  муж
отзовет вас обратно. К  счастью,  лорд  Ричард  предвидел,  что  некоторые
женщины могут попытаться нарушить перемирие и вернуться  обратно,  поэтому
он послал человека, который вывел из строя машины.
     Я смотрела на нее и недоумевала, как может она доверять  смертельному
врагу своего племянника.
     - И не нужно смотреть на меня такими  глазами,  Ларга.  Лорд  Ричард,
очевидно,  прав.  Вы  останетесь  здесь.  Если   вы   понадобитесь   моему
племяннику, он пошлет за вами. До этого времени он ожидает, что вы  будете
вести себя как Ларга Халарека, а не как безумная своевольная  чужестранка.
Можете теперь пойти в свою комнату и поразмыслить над своим поведением.  -
Аббатиса подняла капюшон и отвернулась.
     Мне пришлось проглотить свое негодование. Аббатиса дала  понять,  что
разговор  окончен.  Спорить  бесполезно.  Это  еще  больше  обострит  наши
отношения. Я повернулась и вернулась к себе.
     Последующие недели принесли очень мало новостей о ходе войны. Если не
считать серой накидки и капюшона, ничто не связывало меня с жизнью общины.
Накидка, по крайней мере, будет  до  поры  скрывать  мою  беременность,  а
капюшон избавлять от ненужных  собеседников.  Раз  в  неделю  я  ходила  в
церковь к причастию. Я  не  читала  священную  книгу  и  не  размышляла  о
прочитанном. Я молилась.
     Даже находясь среди других женщин, принадлежащих Семьям, например, во
время трапезы, я оставалась одинокой - нас всегда разделяла  дистанция.  Я
не могла никому доверять, ни с кем я не могла говорить, поделиться  своими
страхами, рассказать о сыне, которого я ждала. Вокруг не было никого,  кто
помог  бы  мне  разобраться  в  своих   чувствах,   выйти   из   состояния
неуверенности и неопределенности.
     Быть может, Карну стало безразлично, смогу ли я дать ему  наследника?
И все из-за долгого ожидания  по  моей  вине?  Нет,  не  может  быть.  Дом
Халарека значит для него слишком много. Винит ли он все еще меня в  смерти
Джемми? Все еще ненавидит меня? Все еще любит? Круг  за  кругом  -  и  нет
выхода из этой карусели вопросов и сомнений,  начало  и  конец  которой  в
депрессии и отчаянии.
     На случай, если что-то помешало  моему  письму  дойти  по  адресу,  я
заставила себя попробовать вновь. И опять, и опять. В ответ  -  ни  слова.
Захваченная этим водоворотом вопросов, сомнений и отчаяния, я  еще  больше
ограничила свое общение с другими женщинами. Я не снимала капюшона даже во
время еды. Я часами бродила по крепостным стенам, вглядываясь в иссушенные
равнины, отделявшие меня от дома. Над этими равнинами пронеслось  лето  и,
заглянув в маленький садик обители, отправилось дальше к  северу.  Солдаты
Харлана в зеленой форме установили "защитную" зону вокруг крепостных стен.
Я гадала, то ли у них было на это разрешение Совета, то ли Ричарда  больше
не интересовало мнение этого органа.
     Порой я слышала, как в трапезной обсуждался ход войны. Владения Друмы
были полностью в руках Ричарда (в действительности, в руках  Одоннела,  но
это, в конце концов, одно и  то  же).  Дом  Харлана  теснил  Дом  Халарека
километр за километром, гектар за гектаром. В многочисленных  наступлениях
и контрнаступлениях Онтар неоднократно попадал в осаду. Но  я  знала,  что
все это никак  не  могло  повлиять  на  почту.  Вся  почта  переправлялась
Гильдией, а Гильдию не беспокоил никто.
     Я все больше убеждалась в том, что Карн просто не хочет  общаться  со
мной, и эта уверенность породила во мне глубокую горечь. Я ведь  так  была
уверена, что он любит меня, и что наша любовь может  справиться  с  любыми
бедами. Я была одинока, покинута. Единственным свидетельством того, что  я
была любима, остался мой ребенок.
     Когда листья нашего садика  начали  желтеть,  я,  тщательно  подбирая
слова, составила послание Первому Коммерсанту Тремо.  Потом  по-фрувански,
медленно и внятно для чужеземца, прочла его перед рекордером.
     - Я не могу связаться со своим  лордом.  Не  знаю,  действительно  ли
таково  его  желание.  Следует  ли  мне  обратиться  за   помощью   извне?
Несомненно, ваши связи и связи моего отца могли бы  спасти  его.  Если  вы
сочтете это стоящей идеей, не поможете ли вы мне.
     Я щелкнула выключателем и задумалась. Мне необходимо было знать.
     - Я хочу знать правду, Сэм, какова бы она ни была. Если  Карн  должен
погибнуть, или погибнуть только для меня... - Я не могла продолжать в  том
же духе. Добавив в конце: - Передайте ему, что я люблю его, - я перемотала
запись, запечатала пакет, надписала адрес и бросила в почтовый контейнер.
     Неделю спустя одна из младших  дьяконесс  постучала  в  мою  дверь  и
просунула голову в дверь.
     - Простите,  что  беспокою  вас,  но  аббатиса  Альба  хочет  с  вами
поговорить.
     Альба встретила меня у двери своего кабинета.
     - Здесь был человек Гильдии и хотел повидать вас. - Должно быть,  она
заметила, какой радостью для меня оказалась эта новость - это значило, что
наконец-то мой крик достиг чьих-то ушей.  Аббатиса  нахмурилась  и  строго
продолжала: - Я, конечно же, не могла ему  позволить  говорить  с  вами  и
отослала его.
     Я в ярости повернулась, чтобы  уйти,  но  аббатиса  остановила  меня,
положив руку мне на плечо.
     - Он сказал, что дело неотложное и касается моего племянника, поэтому
я разрешила ему оставить вот это, - она  вложила  мне  в  руку  кассету  с
лентой. - Я надеюсь, что это добрые вести.
     Мягкость последних слов аббатисы удивила  меня,  да,  кажется,  и  ее
тоже. Она резко повернулась и исчезла в своем кабинете,  плотно  притворив
дверь за собой.
     Лента содержала очень мало новостей. Сэму не позволили  проникнуть  в
Онтар, откуда не доходили даже слухи.
     "Ларга, я сделал все, что мог. Я переслал ваше письмо  в  поместье  с
Вейсманом. Его блокировали в  городе  во  время  последней  осады,  и  ему
пришлось укрыться в помещении Гильдии. Он поклялся любовью к своему лорду,
что проберется в Онтар. Когда Харлана на  несколько  часов  отбросили,  он
направился туда".
     Пришел рождественский  пост  с  дождями  и  морозом.  С  каждым  днем
усиливалось во мне чувство горечи, а мысли становились все более  и  более
злыми. Меня  снова  предали.  Он  использовал  меня.  Мужчины,  которых  я
встречала в своей жизни, говорили себе, - пусть она думает,  что  я  люблю
ее, - и принимались убеждать меня в этом.  И  я  верила  им.  Ланс  теперь
богат, как он и мечтал об этом всегда. У  Карна  будет  сын,  которого  он
хотел. Теперь меня уже дважды одурачили. Хуже, чем дважды, потому что Карн
никогда не притворялся, что верит в любовь между мужчиной  и  женщиной.  А
если вспомнить; то он несколько раз говорил о такой любви,  как  о  чем-то
скверном. Каждый раз цепочка горьких мыслей кончалась одним  и  тем  же  -
почему же я не могу перестать его любить? Я разлюбила  Ланса  -  почему  я
продолжаю себя мучить?
     Мои дни сменяли друг друга так же однообразно, как дождевые капли  на
стекле. Я не покидала своей комнаты, кроме как для трапезы или для  долгих
одиноких прогулок по крепостной стене. Погода мне  была  безразлична,  эти
прогулки приносили облегчение. Женщины из Семей начинали скучать и  искали
новых собеседников, но я не хотела их видеть. Они напоминали мне о  жизни,
которую я должна была забыть. Но с каждым  днем  росла  во  мне  частичка,
оставшаяся от той жизни, и вместе с ней  все  глубже  становился  конфликт
между жившей в моем сердце неколебимой верой в то, что Карн любит меня,  и
уязвленной гордостью,  не  устававшей  мне  повторять,  что  я  предана  и
покинута. Каждый день из разговоров в трапезной я  узнавала  о  постоянном
ослаблении  позиций  Халарека   и   о   невероятном   ожесточении   нового
крестьянского восстания. Война разрушала все Дома.
     Прошло Рождество, лишенное праздничного веселья, разве что на  службе
в Сочельник зажгли побольше свечей.  Даже  на  святой  день  мой  лорд  не
прислал ни слова. Через два дня после Рождества я сидела у своего  окна  и
слушала, как завывает снаружи ледяной ветер. Кто-то постучал в дверь. Я не
отозвалась, решив, что кто бы там ни был, пусть уходит.  Стук  повторился.
Потом дверь еле слышно отворилась. Я раздраженно  повернулась,  но  резкие
слова не успели слететь с языка. Бледная и тяжело опирающаяся на Донну,  в
дверном проеме стояла Кит.
     - Мир, Жанна, - ее голос был тоненькой ниточкой звуков.
     - У меня нет мира, - я отвернулась  к  окну.  Неужели  после  месяцев
молчания Кит надеялась на восторженный прием?
     - Миледи...
     - Тихо, Донна! Помоги мне сесть.
     По шороху я догадалась, что они прошли по комнате, и Кит опустилась в
кресло у стола. Было слышно, как она  тяжело  дышит,  потом  прозвучал  ее
хриплый голос:
     - Я пришла к вам, Жанна, со словом от вашего лорда.
     Мои пальцы вцепились в подоконник. Слова душили меня.
     - Он слишком долго собирался. Мне больше не интересно, что  он  хочет
сказать.
     -  Слишком  долго?  -  голос  Кит  дрогнул  от   возмущения.   -   Вы
несправедливы. Разве две недели это долго?
     - Две недели? - я не  смогла  совладать  с  собой  и  слишком  поздно
сообразила, что короткий и злой смешок, сорвавшийся с моих губ,  прозвучал
как грубость. Я повернулась к Кит.  -  Леди  Катрин,  я  провела  здесь  в
одиночестве четыре долгих месяца, не получив ни единого письма ни от моего
лорда, ни от вас, ни от людей, которым, как  мне  казалось,  я  не  чужая.
Спустя столько времени и после стольких мучений мне уже все безразлично.
     Кит посмотрела на меня долгим и внимательным взглядом.
     - Может быть, вам безразлично, что привело Карна к гибели?
     Время остановилось. Кровь отхлынула от головы,  и  в  глазах  у  меня
потемнело. Мне пришлось ухватиться за подоконник.
     - Он мертв? Как? - прохрипела я.
     Кит покачала головой.
     - Нет. Пока. Тетушка Альба сказала,  что  вы  замкнулись  в  себе.  К
сожалению, слишком поздно, Жанна, когда вы уже успели все разрушить.
     - Разрушить? - я почувствовала внезапную слабость.
     Кит тяжело поднялась и медленно пошла к двери.
     - Пойдемте, я вам покажу. Вы, кажется,  единственная  на  Старкере-4,
кто еще не знает.



                                    19

     Кит привела меня в комнату Совета. Вся палата Совета была  на  месте.
Члены Совета сидели тихо и ждали с необычным  для  них  нетерпением.  Карн
тоже сидел за столом, но солдаты, все в разной форме, стояли вокруг  него,
как будто он был преступник. Председатель призвал собрание к порядку.
     - Лорд Ричард, вы  собрали  нас  по  срочному  делу.  Разъясните  нам
обстоятельства.
     - Лорды и вы, Свободные люди.  Много  месяцев  то,  что  сейчас  могу
доказать, было  лишь  моим  подозрением.  Я  собрал  вас,  чтобы  обвинить
публично  лорда  Карна,  Лхарра  Дома  Халареков,  в  преступлении  против
Старкера-4.
     Все находившиеся в комнате вздрогнули, хотя  каждый  знал,  зачем  он
приглашен. Лорд Ричард, дождавшись, когда сказанное дойдет до слушателей и
произведет наибольший эффект, продолжал:
     - Мои наблюдения охватывают период его юности, а  также  правления  и
после...
     Рид перебил его.
     - Милорд, мы, собравшиеся здесь, Свободные люди и члены ю  домов,  но
не слуги. Не старайтесь  играть  словами.  Карн  Халатик  был  и  остается
Лхарром. Информация о смерти лорда Карна - очевидная ошибка. В то же время
именно ваши солдаты схватили его, стараясь убить его  и  Ларгу.  Это  ваши
солдаты принесли известие о его смерти. Вы тоже можете быть обвинены,  так
что называйте Лхарра его титулом и обратитесь к фактам.
     - В данный момент титулы не важны, - угрюмо возразил Ричард. - Каждый
человек должен отвечать за свои поступки, и, как вы  знаете,  по  древнему
закону он отвечает и  за  поступки  своей  жены.  Итак,  я  обвиняю  Карна
Халарека в нарушении этого закона.
     Он  снова  остановился,  дожидаясь  произведенного  эффекта.   Многие
дьяконессы повернулись ко мне, затем  так  же  отвернулись  обратно.  Лорд
Ричард положил руку на стопку бумаг и пленок на столе Харлана.  Его  глаза
продолжали следить за Девятью.
     - Вы также знаете, Лхарр привел в свой Дом женщину из старого Ампира.
Он дал ей много свободы. Она оказалась недостойна  доверия,  как  и  любая
женщина. - Он прямо посмотрел на Карна. - Лорд Карн, когда вы в  последний
раз слышали о Ларге?
     - Я не думаю, что это кого-нибудь касается.
     Лорд Ричард дал другим время понять,  что  он  имеет  в  виду,  затем
продолжал:
     - Я знаю точно, милорд, что  вы  не  слышали  о  ней  ничего  с  того
момента, как она покинула вас.
     - Прошло сто шестьдесят пять дней, милорд. И она не покинула меня.  Я
отослал ее.
     - Тогда вы бы знали.
     - Прекратите свои споры, Ричард, и вернитесь к существу вопроса.
     - Вы знаете, что ваша жена  объединилась  с  любовником  в  действиях
против Старкера-4.
     Карн вскочил на ноги:
     - Это ложь!
     - Вы узнали бы ее голос, милорд?
     Я ненавидела тихий доверительный голос Ричарда так, как не ненавидела
никого до этого. Он был достаточно умен, чтобы не  называть  ничьих  имен.
Его непрозвучавшее сообщение о том, почему Карн выбрал  меня,  показывало,
что он  не  собирается  настраивать  никого  против:  себя,  выдавая  свою
ненависть к Халарекам.
     - Если мне разрешат включить запись?.. -  Лорд  Ричард  посмотрел  на
Председателя Рида. Тот кивнул. Ричард указал  рукой  на  одного  из  своих
родственников. - Один из  моих  помощников,  действуя  по  моему  приказу,
обследовал комнаты Торговца Сэма Тремо.
     Волна возмущения прошла по Совету. Лорд осмелился проникнуть  в  залы
Гильдии.
     Лорд Ричард проигнорировал это.
     - Среди всего найденного  там  есть  одна  очень  интересная  запись,
которую вы сейчас услышите.
     Я окаменела, как будто обвиняли меня.
     - Сэм, любовь моя, пошли за помощью  из  другого  мира.  Карн  должен
умереть.
     Недоверие, затем  ужасная  боль  исказила  лицо  Карна.  Во  мне  все
перевернулось. Его обвиняли опять после того, как он нарушил все  принятые
им правила и позволил себе любить меня.
     - Я не знаю, что вам говорили, мой лорд, - продолжал обвинитель, - но
вы были ранены убийцей примерно месяц назад, не так ли?
     Палата  Совета  замерла   в   мертвой   тишине,   затем   взорвалась.
Председатель Рид долго призывал к порядку, прежде чем смог его установить.
     - Я знаю, здесь не было ни слова правды, - прошептала  Донна  мне  на
ухо.
     - Это  голос  Ларги,  лорд  Карн?  -  Риду,  казалось,  не  доставлял
удовольствие этот вопрос.
     Прозвучал низкий и хриплый голос Карна:
     - Да!
     - Громче, милорд, - прошипел магистр Гормсби.
     - Вы принимаете это, как доказательство, лорд Карн? -  мягко  спросил
Рид.
     Карн стукнул кулаком по столу.
     - Нет! Клянусь всеми богами, нет! - Его голос звучал пугающе  громко.
- Это непохоже на нее, она не могла сделать это! И фруван тоже не  мог.  -
Он тряхнул головой и прошептал: - Они не сделали бы этого.
     - Могу  я  привести  доказательства,  господин  председатель?  -  Тот
кивнул, и обвинитель привел очевидцев  моих  визитов  к  Сэму,  свидетелей
постоянного  участия  Томми.  Это  были  слуги,  которые  видели,  как   я
направлялась в Онтар с Томми,  солдаты  Халарека  и  сам  Томми,  которому
напомнили, что он видел  Тремо,  фамильярно  державшего  меня  за  руку  и
разговаривавшего со мной на языке, который  никто  не  мог  понять.  Затем
выступил вперед слуга Харлана и сообщил, что  видел  Тремо,  входившего  в
дом, где я жила.
     Затем Харлан повернулся к Совету:
     -  Я  велел  вчера  арестовать  Тремо.   К   сожалению,   он   упорно
сопротивлялся, получил серьезные повреждения и не может находиться с  нами
сейчас, но солдаты, арестовавшие его, все могут подтвердить.
     Кроме того, Ричард привел доказательства,  полученные  им  от  "друга
Старкера-4" - ромские записи, письмо, которое Вейсман посылал моей  семье,
и письмо моей матери. Затем для освидетельствования появились леди  Агнес,
Жаклин и Тамара. Они утверждали, что видели меня в комнате Лхарра,  где  я
писала письмо в день, когда мы вернулись из Цинна.
     Карн стоял и смотрел на Председателя в упор:
     - В ту ночь она посылала письмо мне. - Его голос был ясен, но  слегка
дрожал.
     - До  вас  дойдет  очередь,  -  угрюмо  сказал  герцог.  -  Следующий
свидетель.
     Вейсман заметно волновался.
     - Расскажите Совету, Вейсман, что вы делали в  ночь,  когда  Лхарр  и
Ларга вернулись из путешествия по горам.
     Вейсман облизал губы.
     - Я направился в Гильдию, милорд.
     - Зачем?
     - Ларга дала мне письмо. Она сказала, это очень важно.  Мне  пришлось
сразу идти.
     - Для кого предназначалось письмо?
     - Я... я не знаю, милорд.
     Ричард с сомнением поцокал языком.
     - Так ли это, сэр? Ваше любопытство общеизвестно.  Не  говорите  нам,
что даже не взглянули на адрес.
     Вейсман уставился на Карна, герцога, Председателя  Рида  и  снова  на
Карна. Он разжал губы.
     - Оно было адресовано Питеру Верлиту, милорд.
     - Лгун, невероятный лгун! - Я погрозила кулаком маленькому человечку.
     Дьяконесса сердито поглядела на меня.
     - Расскажите нам, кто такой Питер Верлит, Вейсман.
     Вейсман разжал губы.
     - Ее брат, милорд. Однажды он предлагал ей забрать ее домой. Я  знаю,
потому что носил ей сообщение.
     Удивляюсь, как он мог узнать это. До  этого  он  казался  неспособным
даже выучить другие языки. И если ему пришлось переводить это,  почему  он
не упомянул о моем отказе?
     Ричард повернулся к скамьям, где сидели люди из Девяти:
     - Ее брат - капитан звездного корабля, господа.  Один  такой  корабль
может привезти армию больше любой из имеющихся у нас.  Предложение  увезти
ее домой должно было значить что-нибудь еще, раз она осталась  здесь.  Это
все, Вейсман?
     Итак, Вейсман не сообщил Лорду Ричарду об отказе. Или  он  не  слышал
его. Либо лорд Ричард предпочел скрыть это.
     Глаза Карна горели желтым пламенем на его  бледном  лице.  Он  поджал
нижнюю губу и провел дрожащей рукой по волосам. Этот знакомый жест прогнал
прочь все приступы  гордости,  с  которыми  я  боролась.  Его  предали.  И
произошло это по моей вине.
     Вейсман двинулся к выходу, но остановился около Карна.
     - Милорд?
     Карн вопросительно поглядел на него.
     - Милорд; я не хотел говорить. Правда. Я бы никогда не  обманул  ваше
доверие, но он, - он показал дрожащим пальцем на  герцога,  -  он  угрожал
расправиться  с  моей  сестрой  и  ее  ребенком,  если  я  буду   молчать.
Пожалуйста, милорд...
     Карн кивнул, и Вейсман поспешил удалиться из комнаты.
     Лорд Ричард представил  огромное  количество  доказательств,  которые
составили полное обвинение. Карн сидел с каменным лицом  и  наблюдал,  как
рушатся его мечты и репутация. После того, как  выступление  герцога  было
закончено, Председатель Рид объявил перерыв, который  только  продлил  мои
мучения.
     Как умело составлено обвинение. Поверит ли мне теперь  кто-нибудь?  А
Карн? Как может он верить мне? После всего этого?
     Председатель Рид прошел  через  секцию  Свободных  людей  к  столу  и
призвал собрание к порядку.
     Карн встал:
     - Я настаиваю, чтобы запись была проверена независимым экспертом.
     Рид кивнул:
     - Принято. Не так ли, герцог?
     Ричард повернулся к Председателю:
     - Конечно, ваша честь. Но они ничего не найдут там.
     - Спасибо, милорд. - Карн обратился к остальным членам палаты: - Могу
я полагать, что запись является  самым  сильным  доказательством  в  ваших
глазах, лорды и Свободные люди?
     Все закивали головами, и ропот прокатился по залу.
     - Тогда будем  считать,  что  пока  пленка  не  проверена,  остальные
доказательства вины вполне объяснимы и не имеют значимости.
     - Вы просите очень о многом, - запротестовал  лорд  одного  из  малых
Домов.
     Карн поднял руку. Протестующие затихли.
     - Но все эти показания моя  жена  могла  бы  опровергнуть,  будь  она
здесь. - Он остановился, глядя  на  поверхность  своего  стола.  Когда  он
поднял голову, черты его лица обострились.
     - Если вы не хотите сделать это, по крайней мере, поделите, что  идет
из уст самой Ларги, а что исходит от герцога и  его  шпионов.  Вы  знаете,
лорд Ричард считает, что у него есть причины ненавидеть меня и желать моей
гибели.
     - Мы знаем о вашей кровной вражде, - голос Председателя был сух.
     - Давайте проголосуем, - крикнул кто-то с задней скамьи.
     - Да.
     - Да.
     - Да.
     - Джентльмены, джентльмены, - Рид призвал к порядку,  и  взоры  всего
зала обратились к нему. - Кто за то, чтобы поделить обвинение, пожалуйста,
встаньте.
     Старая Партия дала только один голос за разделение. Голоса  остальных
поделились поровну.  Напряжение  в  палате  Совета  нарастало.  Я  затаила
дыхание и наблюдала  за  Председателем.  Если  он  проголосует  со  Старой
Партией, все, над чем Карн так долго работал, будет разрушено, а сам  Карн
погибнет.
     Председатель посмотрел прямо Карну в глаза.
     - Я голосую за Халарека.
     Карн  пошатнулся  и  ухватился  за  край   стола,   чтобы   сохранить
равновесие. Первый раз подобие какой-то краски появилось на его  лице.  Он
поднял голову. Надежда светилась в его золотых глазах. Он смотрел прямо на
меня. Я думала, мое сердце остановится. Я вцепилась в Кит.
     - Я обещала ему, что ты увидишь это, как бы ни было  сложно  привести
тебя сюда, - пробормотала Кит.
     Карн повернулся к палате.
     - Я вам очень благодарен, господин Председатель. - Он пронзил герцога
взглядом. - Ричард уже пытался обвинить мою жену в неверности. Мне удалось
защитить ее. По правилам, я могу предложить Ричарду Харлану доказать  свою
правоту в бою.
     Председатель кивнул, и Карн вытянул руку, указывая прямо на герцога.
     - Ричард, герцог Харлана.  Я,  Карн,  Лхарр  Халарека,  называю  тебя
трусом и лжецом и предлагаю тебе дуэль.
     Наступила тишина.
     Ричард побелел. Дом  Халареков  еще  не  уничтожен,  и  он  не  может
отклонить вызов. А в случае дуэли  существует  шанс,  что  его  убьют.  Он
загнал в угол Карна Халарека, но он не учел, что то же самое могут сделать
и с ним.
     Председатель Рид откашлялся.
     - Это ваше право, лорд Карн. Если герцог победит, его обвинения будут
считаться доказанными.
     - Я знаю это, господин Председатель. Многие из  вас  уже  считают  их
таковыми. Если я не буду драться, я и моя жена так или иначе умрем. Так я,
по крайней мере, умру как мужчина.
     Вновь воцарилось молчание, затем Рид постучал по столу.
     - Заседание Совета завершено. Все  свободны  за  исключением  герцога
Харлана, Лхарра Халарека и их помощников.
     Образ пустеющей палаты с Карном, Ричардом, Гормсби, Томми, Эмилем фон
Шуссом и Лхарром Одоннелом, стоящим с Ридом в  центре,  долго  преследовал
меня. Я была уверена, что не смогу двинуться с места. Но  также  я  знала,
что останься я в зале на секунду  дольше  остальных,  это  будет  замечено
дьяконессами, которые  еще  оставались  в  комнате  и  не  делали  попыток
приглушить свои голоса, обсуждая то, что они видели только что.
     - Лхарр такой хороший мужчина. Как жаль, что ему придется умереть.
     - Да, он сделал ошибку, женившись на женщине столь легкомысленной.
     - Герцог убил уже многих?
     - Да, к сожалению. Многие из них были молоды.
     - Халарек не юноша.
     - Тем не менее я думаю, что у него не много шансов. Я видела  герцога
в турнире.
     - Тогда почему он избегал дуэли до этого?
     - Герцог не рискует без необходимости.
     Я не могла больше выносить этого.
     - Я иду к себе в комнату,  -  прошептала  я  Кит.  -  Приходи,  когда
сможешь. - Я выбежала из зала  и  прислонилась  к  стене.  Карн  предпочел
умереть, сражаясь,  а  на  эту  битву  будут  смотреть  ради  собственного
удовольствия!
     Карн, Карн, что я натворила! Почему я была так слепа?
     Я добралась до своей комнаты и бросилась на постель, стараясь  прийти
в себя, но у меня ничего не выходило.
     О Боже, если Ричард убьет его, что тогда  делать  мне?  Соберись,  ты
опять думаешь об этом. Дыши спокойно, отвлекись.
     - Ларга, Ларга! - Донна трясла меня. - Мы не могли прийти раньше. Что
мы будем делать? - Я посмотрела на Кит.
     Кит вздохнула.
     - Ты знаешь, что по обычаю ты должна быть там, чтобы следить за боем.
Но пройти через охранников Харлана нелегко. Хотя на закате ты можешь сесть
во флиттер и улететь, оставив его одного.
     - На закате. - Я закрыла лицо  руками.  До  него  осталось  так  мало
времени. Кругом так много солдат, но видеть Карна умирающим...
     - Кит, что значит аутранс, о котором говорили на заседании?
     - Смерть. Для одного или двух - неважно. Кто-то должен умереть.
     Я не могла удержаться от вопроса:
     - Будет ли это Карн?
     Кит посмотрела вдаль.
     - Я могу надеяться, молиться, чтобы это был не он,  но  Ричард  очень
опытен, а у Карна плохо действует левая сторона тела от нанесенной убийцей
раны. Это потребует от него невероятных  усилий,  и  я  не  знаю,  где  он
возьмет столько сил сейчас. Да и за что ему осталось бороться?
     Владения разрушены, семья разобщена, у него едва хватает денег, чтобы
прокормить людей даже после того, как он продал большую часть земли.  Весь
экспорт перешел к Харлану. Карн даже не верит,  что  ты  еще  принадлежишь
ему. - Кит снова взглянула на меня, и ее глаза наполнились слезами. -  Да,
я думаю, он умрет.
     Все происходило слишком быстро.
     - Кит, не упрекай меня. Я не вынесу этого. Я писала ему, я плакала, а
Карн не отвечал. Что могла я подумать кроме того, что он меня бросил?
     Кит тряхнула головой.
     - Я не могу понять, что было не так, но результаты были очень на руку
Ричарду. - Она посмотрела на часы. - Я скажу тебе, что будет  происходить,
когда мы уедем. Мы должны подумать, как мы будем выбираться отсюда.
     - Но что говорили об убийце?
     - Он исчез, как, и убийца Тана.
     Люди Ричарда в нашем доме. И Карн был здесь  один.  Он  готовился  не
только к тому, что его убьют. Он знал, что сначала последуют обвинения,  и
все это из-за меня.
     - Кит, - теперь я могла говорить  только  шепотом,  -  сможет  ли  он
любить меня после всего того, что я сделала ему?
     - Пусть он сам ответит тебе, - Кит вручила мне магнитофон с  пленкой.
- Он сделал запись  в  последнюю  ночь,  в  надежде,  что  ты  не  сможешь
проигнорировать ее, как ты это сделала с другими.
     Мои руки так тряслись, что я не сразу могла включить запись.  Наконец
пленка начала двигаться.
     Его голос. После стольких дней без надежды.
     - Дорогая Жанна, почему ты не отвечаешь  на  мои  письма?  Почему  не
хочешь вернуться домой? Ты говорила, что любишь меня только из мести? Я...
- голос Карна пропал, наступила пауза. - Если ты так боишься  иметь  моего
ребенка, я назначу наследника из кузенов.  Только  возвращайся!  Ты  нужна
мне!



                                    20

     Радость и грусть, растущее беспокойство о возвращении домой  охватили
меня одновременно. Он по-прежнему любит меня!
     Надо вернуться к нему.  Но  не  было  причины  попросить  аббатису  о
разрешении уехать. Альба потребует письмо с печатью  Карна,  как  законное
требование моего возвращения в Онтар. Даже если мы с Кит  убедим  ее  дать
разрешение самой, нет никакой причины  верить  в  честное  исполнение  его
солдатами Харлана.
     Я повернулась к своей золовке.
     - Кит, перемирие давно закончилось. Как тебя пустили сюда?
     - Член Совета Дюваль достал нам пропуска. Но их только два. Если тебя
узнают, нет ни малейшего шанса попасть в Онтар.
     - А если я останусь здесь?
     - Солдаты Совета или Ричарда придут за тобой после дуэли.
     После дуэли. Когда Карн будет мертв.
     Тогда я попаду на экзекуцию. Смерть нам обоим  по  спланированному  и
разыгранному сценарию. Если я  обречена,  что  бы  я  ни  делала,  я  буду
пробираться к моему мужу.
     Я обернулась.
     - Донна, на пропуске есть ваш портрет?
     Донна достала пропуск. Осмотрела внимательно.
     - Нет, миледи. Он для служанки леди Катрин фон Шусс.
     Я взяла ее за руку и заглянула ей в лицо.
     -  Донна,  я  умоляю  вас.  Я  не  приказываю  вам,  это  опасно.  Не
поменяетесь ли вы со мной одеждой, не останетесь  ли  здесь  вместо  меня?
Если вы побудете  здесь  несколько  дней,  это  будет  безопасно.  Если  я
останусь жива, мой лорд и я вернем вас домой. Но если я погибну, вас могут
убить.
     Кит кивала, соглашаясь. Донна все поняла. Она опустилась на колени  и
поцеловала мою руку.
     - Ларга Жанна, я сделаю все для вас. Вы и  Лхарр  были  первыми,  кто
обращался со мной, как с живым существом.
     Я освободила руку.
     - Если я останусь жива, ты станешь свободной женщиной, Донна.
     Мы  обменялись  одеждой.  Надо  подождать  смены  караула,  чтобы  не
заметили подмены.
     Моя любовь на краю смерти, а я все еще так далеко.
     Кит вздохнула с облегчением.
     - Нам поможет зимняя темнота. Если мы полетим без огней, люди Ричарда
заметят нас только у ворот площадки.
     Оказывается, правда, что я читала о том, что слуг здесь не  замечают.
Донна поправила на мне одежду. Я была готова.
     - Я смогу пройти?
     - Что ж, - сказала Кит. - Ты словно собралась прыгнуть  в  котел.  Но
через месяц или два, проведенных дома, все пройдет, не так ли?
     - О, Кит! - Я обняла ее. - Я писала Карну, но никто об этом не знал.
     Ее улыбку как рукой сняло.
     - Никто, кроме человека, взявшего письма, и Ричарда.
     - Да, кроме них.
     Кит смотрела на меня пристально.
     - Ты действительно не в себе.
     Солнце висело низко, но до последних лучей оставалось  еще  несколько
часов. Мы провели их в  тишине,  каждая  погрузилась  в  свои  мысли.  Мое
волнение росло, но я предчувствовала избавление. Я что-то смогу сделать. Я
напомнила Донне  все  предосторожности  в  поведении:  накинутый  капюшон,
опущенное лицо, прогулки на виду у патруля. Я и Кит вышли в  коридор.  Все
были в церкви.
     Иди медленно, немного позади Кит. Держи голову опущенной.
     Кит шла медленно. Каждая моя клеточка кричала, что  надо  торопиться,
но я сдерживала изо всех сил свое нетерпение,  зная,  что  Кит  рассчитала
время. Казалось,  мы  идем  уже  несколько  часов  через  холлы,  вниз  по
ступеням. Медленно мы пересекли двор, где стояли флиттеры. С каждым  шагом
я ощущала взгляды стражи на себе. Я ждала, что кто-нибудь из них  поднимет
тревогу.
     Наконец-то мы подошли к  флиттерам.  Флиттер  Кит  был  за  спиной  у
стражника,  окрашенный  в  цвета  Дома  фон  Шусса,  а  не  Халарека.  Кит
повелительно обратилась к солдату.
     - Помоги мне сесть в мой  аппарат.  -  Кит  говорила  с  уверенностью
привычной отдавать приказы дамы.
     Солдат приветствовал ее.
     - Извините, миледи. Ни один флиттер не может улететь. Приказ Совета.
     - Я прибыла с пропуском, в этом корабле, сегодня утром. Я должна быть
дома рано утром завтра. Позови командира, - голос ее был ледяным.
     - Миледи... - начал было солдат.
     - Ну!
     - Да, миледи. То есть, нет, миледи. - Солдат отдал честь  и  поспешил
прочь.
     Это было не похоже на Кит. Ей  было  тяжело  перенести  такое.  Вдруг
заподозрят неладное? Почему он долго  не  возвращается?  Нас  подозревают?
Если нас разоблачат...
     Средних лет офицер подошел к нам. Кит решила нападать.
     - Сэр! Эта задержка непростительна! Наш пропуск от Совета гарантирует
свободный доступ туда, куда мне необходимо. Даже лорд Ричард  не  стал  бы
противиться Совету в этом вопросе. Я хочу сейчас же уехать!
     Офицер поклонился.
     - Миледи,  я  сожалею,  но  идет  война.  Позвольте  ваши  документы,
пожалуйста.
     Кит почти швырнула их ему. Он их внимательно изучил.
     -  Все  в  порядке,  миледи.  Сейчас  я  подготовлю  корабль.  Только
разъединенный провод. Позвольте помочь вам войти?
     Он поднял  ее  на  флиттер,  предоставив  мне  самой  совершать  этот
акробатический номер. Нечего удивляться. Конечно, ему в голову  не  придет
помочь служанке.
     Пришлось постараться. К счастью, этот офицер был занят проводом, а не
девицей, карабкающейся во флиттер.
     Закончено! Я кричала ему в душе: "Убирайся отсюда! Пройдут часы, пока
мы доберемся домой. Карн может умереть, не узнав... Господи,  не  дай  ему
умереть прежде, чем я скажу, что люблю его!"
     Офицер удалился. Я устроилась за спиной у Кит. Двое  солдат  покатили
флиттер.  Мотор  кашлял  и  умолкал  несколько  раз.  Я  нервничала.   Кит
попыталась снова. Двигатель заработал. Флиттер  взлетел,  и  я  вздохнула.
Первый шаг на долгом пути домой.
     Кит немного  отрегулировала  приборы  и  наклонила  кресло.  Ее  кожа
казалась прозрачной. Она закрыла глаза и лежала так тихо, что я  подумала,
не потеряла ли она сознание.
     Кит заговорила, не открывая глаз.
     - Карн так много потерял. Ты  его  жизнь,  но  ребенок  стал  бы  его
отдохновением. Ты ведь не знала, да?  Замок  -  это  все,  чем  мы  теперь
владеем. - Она удобнее устраивалась  в  кресле.  -  С  нами  покончат  без
Свободных, а они не хотят видеть, что с ними будет, если  Ричард  захватит
Халарек. Если это касается Семейной чести, они надеются остаться в стороне
от драки. Я молюсь, чтобы они прозрели. Только четыре  дня  назад  рабы  в
Лондоре, свободном городе рядом с Одоннелом, убили около сотни  Свободных.
Если это не убедит их... - Она опустила ладонь на мою руку. - Я наговорила
тебе слишком много ужасных новостей. Попробуй  уснуть,  Жанна.  Завтрашний
день легче будет встречать, если ты не будешь совсем изнуренной.
     Я наклонила кресло. Невозможно заснуть. Картины умирающего Карна  или
мертвого Карна плыли передо мной, едва я закрывала глаза. Мертвый.
     Я взглянула на Кит.
     - Если Карн хочет, чтобы я была дома, почему он не приехал за мной?
     - Знаешь, его ничто не остановило бы, даже  война,  если  бы  он  был
уверен в тебе. Но он не уверен. Он боялся, я думаю, что после  всего,  что
он сказал тебе, ты не захочешь его видеть. И ты была в безопасности в Доме
Уединения.
     Ее голос дрогнул. Она выпрямилась в кресле.
     - Я  думаю  о  Ричарде.  До  рассвета  только  четыре  часа.  Я  хочу
отомстить, насладиться местью, пока я жива.
     Она соединилась с Домом Харлана и потребовала на связь лорда Ричарда.
Офицер связи смотрел на нее ледяными глазами.
     - Извините, мадам, но его высочество отдыхает. Он  не  желает,  чтобы
его беспокоили.
     - Разбуди его! - бросила Кит. - Это сообщение  не  для  миньона.  Это
срочно, и тебе не поздоровится, если он узнает, что меня  не  соединили  с
ним.
     Офицер колебался.
     - Как прикажете доложить?
     - Леди Катрин фон Шусс.
     Человек исчез. Через минуту красивое лицо Ричарда  Харлана  появилось
на экране.
     - Мой потенциальный любовник проснулся, - сказала Кит тихо,  но  так,
чтобы он не мог не расслышать. Ричард разглядывал ее молча минуту или две.
     - Ты готова прийти ко мне, когда владение потеряно, Катрин?
     Катрин рассмеялась.
     - Размечтался, Ричард.
     - Тогда  почему  твой  брат  не  хочет  сам  мне  сказать?  -  Ричард
выговаривал слова с высокомерием.
     Кит улыбнулась ему.
     - Карн не знает, что я говорю с тобой. Я сама хочу сообщить тебе  все
приятные  новости,  неудавшийся  любовник  женщин   Халарека.   -   Ричард
побагровел. Кит издевалась над ним не только за его попытку  схватить  ее,
но и за недолгое время, когда вторая жена Карна  была  его  любовницей  до
возвращения домой. Я была рада, что мы  были  вне  его  досягаемости.  Кит
продолжала громче: - Ларга, я и сын  Карна  возвращаемся  в  Халарек,  но,
возможно, не в Онтар. Ты знаешь, Совет даже не будет заниматься экзекуцией
Ларги, если до этого дойдет, пока наследник Карна  не  появится  на  свет.
Халарек по-прежнему не достается вам, милорд. - Она  рассмеялась,  увидев,
как задергалось лицо Ричарда. - Приятных снов, милорд.
     Она отключила связь. Посмотрела на свое отражение в окне,  откинулась
и закрыла глаза.
     Я ворочалась, пока не нашла удобную позу. Смерть влезала в  мой  сон,
смерть, которой никогда не было на Фру, смерть,  жестокая  и  кровавая.  Я
видела солдат Совета, ведущих меня смотреть дуэль. Я видела парад  убийств
- Ник, Орконан, Кит, Джемми, Томми, барон фон Шусс, Карн. Снова  я  видела
их умирающими.
     Неужели меня заставят смотреть дуэль Карна? Я не могла даже думать  о
его смерти. Как я смогу сидеть рядом с телом Карна? Я не перенесу этого! Я
не перенесу!
     - Святой отец,  Карн  молод,  и  у  него  такие  мечты.  Не  дай  ему
погибнуть.
     Я знала, что чудес не бывает.  Карна,  раненного  и  истощенного,  не
спасти от умелого дуэлянта, каким был его противник.
     Сигнал будильника вырвал меня из моих мыслей. Кит кинулась  к  панели
управления.
     -  Сенсорный  будильник.  Почти  дома,  -   пробормотала   она.   Она
повернулась к коммуникатору и тихо заговорила: -  Алло,  Дом.  Алло,  Дом.
Есть кто-нибудь? Это Кит. Я повторяю, это Кит. Есть кто-нибудь?
     Солнце вставало над горизонтом, окрашивая горы. Тишина в доме  делала
этот свет зловещим. Заря означала, что Карн сражается сейчас за свою жизнь
и за меня.
     Наконец юный голос ответил:
     - Мы тебя поняли, Кит. Лучше  побудь  снаружи.  Час  назад  несколько
людей Харлана напали на нас. Ты будешь в большей безопасности на холмах.
     Кит нажала "ожидание".
     - Что выберем, Жанна, дом или горы?
     - Что... что будет с Карном?
     - Его право выбрать дом для погребения, победив или проиграв.
     Погребение. Смерть. Мертвый, победит или проиграет.  Смерть  идет  ко
мне со всех сторон. Я обречена на нее.
     - Разве победитель не выживает?
     - Это не обычный турнир. Если в первом  раунде  нет  убитого,  меняют
оружие и начинают  снова.  После  нескольких  перемен...  -  Кит  тряхнула
головой и отвернулась. - Не рассчитывай увидеть его живым,  Жанна.  Лучше,
если ты будешь готова к этому. Я знаю.
     Она говорила о Нике. Мне было страшно.  Господи,  помоги  мне.  Стать
вдовой, не быв настоящей женой, - дай мне силы сделать то, что я должна.
     Я с трудом справилась со своей паникой.
     - Я хочу быть с ним, Кит. Я хочу быть рядом с ним, но не знаю, хватит
ли мне мужества.
     - Я ждала, когда ты это  скажешь.  -  Кит  нажала  "ожидание".  -  Мы
возвращаемся.
     - Да, миледи. Но лучше бы вы не делали этого. Я открою  двери,  когда
вы будете над нами. Если открыть раньше, люди Харлана будут прыгать к нам.
     Я посмотрела вниз. Большие и маленькие углубления, дымящиеся  кратеры
покрывали долину и низкие склоны холмов. Маленькие фигурки в зеленой форме
Харлана и черной Одоннела с белыми  клетками  шевелились  вокруг  и  среди
углублений.
     Флиттер снижался. Я увидела красные пятна. Я  тряхнула  головой.  Это
отражались  лучи  солнца  от  каких-то  предметов.  Мы  были  над  дверями
площадки. Ярко-синий овал, казалось, застыл над замком. Флиттер  влетел  в
шахту. Юноша, говоривший с нами, спешил к нам. Он отдал честь,  повернулся
ко мне и протянул руку. В его  ладони  лежало  тяжелое  кольцо  с  зеленым
камнем, из которого выползала золотая змея.
     - Я нашел это на пульте, Ларга. Я думаю, это принадлежит  Лхарру.  Он
останавливался, когда уходил, чтобы попрощаться.
     Как это похоже на Карна, подумала  я,  принимая  кольцо.  На  пути  к
последнему  поединку  он  останавливается,  чтобы  попрощаться  с  людьми,
которые служили его Дому.
     - Это не лорда, но все равно спасибо. Я прослежу, чтобы оно вернулось
к хозяину.
     Юноша отдал честь и вернулся на пост. Кит медленно шла к двери в дом,
я последовала за ней. Шаги  гулко  раздавались  в  пустом  блоке.  Никакой
стражи у двери. Никаких  патрулей  в  холлах.  Это  не  похоже  на  обычаи
Халарека. Я остановилась.
     - Где же все?
     Кит огляделась.
     - Когда я уезжала, здесь были все. Может быть, дом эвакуировали?
     - Но центр связи работает... - Я не понимала.
     - Нельзя идти быстро, не рискуя, если  нет  стражи  Халарека.  -  Кит
кивнула и медленно свернула за угол.
     - Кто сейчас дежурит, Кит?
     Кит остановилась, глядя на меня через плечо.
     - Винтер дежурит по обороне, Томми секундант на дуэли Карна, я думаю,
Вейсман занят слугами, а  капитан  Грегг  солдатами,  оставленными  здесь.
Вейсман и Гарет заняты тем, что ты и я обычно берем на себя.
     Я думала о Карне, о Вейсмане и глубоко  вздохнула.  Кит  смотрела  на
меня с участием.
     - Подумай о себе, Жанна. Надо жить ради ребенка Карна. - Она медленно
пошла вперед. У нее уже не было даже сына. Я быстро пошла к лифту. Уровень
пять, возможно, был целью Харлана. Надо быть осторожной. Я  уже  не  такая
ловкая из-за ребенка.
     Я вошла в покои через спальню служанок, это была  ближайшая  к  лифту
дверь. Кто-то, торопясь,  шарил  в  комнате.  Дверь  в  мою  комнату  была
закрыта. Я прислонилась, прислушиваясь. Все было тихо. Я положила руку  на
ручку двери. Что-то щелкнуло с другой стороны. Оружие? Если да, то чье?
     Я осторожно повернула ручку и приоткрыла  дверь.  В  щель  я  увидела
зеленую форму Харлана. Я еще осторожнее закрыла дверь  и  выскользнула  из
комнаты. Я спешила к лифту, но недостаточно быстро.
     - Стой...
     Дверь лифта оборвала крик солдата. Я нажала "2" и "блок", чтобы никто
не мог остановить лифт. Неужели меня догонят?
     Я вышла осторожно, осматриваясь. Никого. Я подумала о Кит.  Не  стоит
рисковать, разыскивая ее. Пусть враги  думают,  что  в  доме  только  одна
женщина.
     Дверь на стартовую площадку оставалась открытой. Где же  наши  синие?
Не слышно даже звуков борьбы. А что мне теперь делать? Надо  выбраться  из
замка. Нет, сначала проверить клинику.  Даже  Харлан  не  сможет  помешать
Совету привезти Карна домой. Если в нем  осталась  хоть  капля  жизни,  он
должен знать, что я его люблю.
     Я осторожно шла по дому. Траурная пустота дома пугала  меня.  Значит,
дом уже не наш. Не будет никакого спасения, если я попаду к людям Харлана.
     Я дошла до открытых дверей клиники. Но и здесь  не  было  никого,  ни
пациентов, ни персонала.
     Слева я услышала шум лифта. Я дошла до угла и заглянула в холл. Вызов
горел на уровень 5. Люди Харлана на уровне  5.  За  секунды  они  окажутся
здесь. Куда уйти? Они контролируют и верхние уровни. Лифт шел  вниз.  Надо
уйти,  пока  они  не  появились.  Я  не  умею  пользоваться  флиттером.  Я
проклинала этот народ с его кровавыми нравами.  Харлан  убьет  меня  из-за
наследника Халарека, а  я  не  могла  ни  спастись,  ни  защититься.  Лифт
снижался. Я обещала Карну, что Ричард  не  схватит  меня.  Я  побежала  на
первый этаж. Здесь разноцветные двери, которые  я  помнила.  Какая?  Какая
вела в Онтар, как говорил Томми.  Я  старалась  вспомнить,  что  показывал
Томми. Черная. Господи, пусть она будет открыта! Я повернула ручку и вышла
на лестницу. Даже через толстый пластик я слышала  крики  солдат.  Ступени
уходили в темноту.



                                    21

     Тонкая полоска света струилась из-под двери внизу.  Я  колебалась  не
больше мгновения. Я осторожно пошла по неровным ступеням. В Доме Халареков
не было удобств для торговцев и слуг.
     Свечение шло из странного прохода за дверью. Глубокие тени  лежали  у
дверных проемов.
     Через пять метров справа проход заканчивался белой стеной. Я заметила
крысу, шмыгнувшую в угол. Ни души. Люди лорда Ричарда  вот-вот  дойдут  до
черной двери. Я пошла налево. Слабый шорох моего платья и возня крыс  были
единственными звуками. Вдруг послышались мужские голоса  и  топот  ног  по
ступеням.
     Я заторопилась, свернула за угол и скрылась в ближайшей нише дверного
проема. Сердце мое колотилось. Люди приближались с ярким светом факелов  и
стуком оружия. Шум уверенных мужчин. Я вжалась  в  стену  и  молила  бога,
чтобы меня не заметили. Они прошли мимо. В ярком свете зеленый цвет  формы
было невозможно не заметить. Все смолкло наконец.
     - Вы тоже не хотели встречаться  с  ними,  мисс?  -  Я  вздрогнула  и
вскрикнула. Пожилой человек стоял за моим плечом. - Я Старый  Билл,  я  не
причиню вам вреда. Мне  самому  часто  доставалось.  Вам  надо  выбраться.
Почему вы не ушли? Всех предупредили, кроме Старого Билла. Я был в городе,
к несчастью.
     - Я... - я вспомнила о своем  наряде  служанки.  -  Никто  и  мне  не
сказал, а теперь я не могу вернуться.
     - А где твой муж? Его долг защитить тебя, ты уже почти мать.
     Мой муж. Бог мой, сделай так, чтобы у меня все еще был муж!
     - Он... он сражается сейчас.
     - С Советом или с Лхарром?
     - С Советом.
     - Ты еще не видела красную униформу?
     - С кем они?
     - Старый Билл не спрашивал. Билл должен был быть с Лхарром. Если бы я
не был так стар... У меня есть еда дома. Ты когда последний раз ела?
     - Вчера вечером.
     Старик потащил меня за собой. Я шла за ним и была рада. Несколько раз
мы встречали солдат Харлана, и они принимали меня за дочь старика.
     Я ослабла от страха и голода.
     - Билл, еще далеко?
     - Сразу за стенами, уже недалеко. -  Скоро  Билл  толкнул  незапертую
деревянную дверь и нырнул в нее.
     - Входи, входи, небезопасно стоять там.
     Я вошла. В комнате стоял запах старого  дома.  Билл  зажег  старинную
масляную лампу. Я опустилась на пыльный  ящик.  Старик  готовил  еду.  Эта
сторона жизни Гхарров мне не  была  известна.  Возможно,  мне  удалось  бы
что-то сделать для них.
     Огромный серый кот посмотрел на меня желтыми глазами. Через некоторое
время тяжелый запах пищи ударил мне в нос. Билл  держал  в  руках  тарелку
жареного картофеля.
     - Здесь немного.
     Я улыбнулась ему.
     - Вполне достаточно. Спасибо. - Я  занялась  едой.  Старик  присел  к
огню. Скоро голова Билла склонилась, и он заснул. Я прислонилась к стене и
молилась о Карне.
     Говорили, лорд Ричард убил многих в схватках. Все были  уверены,  что
он убьет и Карна. Я представила Карна, умирающего в этом  пустынном  доме.
Не как старцы на Фру, уверенные в том, что их  любят.  Карн  сомневался  в
этом. Чем больше я думала о живом Карне, тем больше мне  хотелось  сказать
ему слова любви.
     Он уже мертв, шептал мне внутренний голос.  Не  надейся  увидеть  его
живым. Часто ни один не остается в живых.
     Но он не знает, что ты его  любишь,  говорил  мне  другой  голос.  Он
думает, ты покинула его. Твое доказательство любви - твой ребенок, а  Карн
об этом не знает.
     Я никогда не встречусь с ним. Между нами слишком много  солдат.  А  я
обещала ему, что Ричарду не удастся меня поймать. А Совет обвиняет меня  в
предательстве и адюльтере. У меня есть выбор наказания. Нет. Я  подожду  с
Биллом,  пока  все  не  уляжется.  Тогда  я  смогу  попытаться  попасть  в
Гильдхолл. Не стоит спешить в ловушку.
     А что, если он жив? Это очень маловероятно, но ты не можешь дать  ему
умереть в одиночестве, уверенным в твоем предательстве.
     Мысль о том, что Карн верит в мое  предательство,  стала  невыносимей
страха перед солдатами Харлана. Спокойствие моей души в  будущем  не  было
так важно, как малейшее утешение, которое я могла принести Карну.  Он  так
долго жил без любви.
     Я не могу ждать, пока меня поймают. Я встала, кот посмотрел на меня и
мяукнул.
     - Билл?
     Старик заканчивал свою порцию картофеля. Он взглянул на меня.
     - Я возвращаюсь, Билл. Я  должна  быть  там,  когда  Лхарра  привезут
домой.
     Он взглянул на меня сурово.
     - Ты, что же, принадлежишь Лхарру?
     - Да.
     Билл встал.
     - Билл надеется, он не плохо заботился о тебе и  младенце.  Мы  скоро
пойдем.
     - Нет необходимости тебе идти. Ты и так  сделал  достаточно.  Я  буду
осторожна.
     - Мисс...
     - Это слишком опасно, Билл. Никто, имея здравый смысл,  не  отважится
на это. Лхарр, если останется жив, не забудет тебя.
     Старик взглянул скептически и пожал плечами.
     - Там все еще будут солдаты, мисс. Как ты уйдешь от них?
     Я отвернулась от его проницательных глаз.
     - Я найду дорогу. Я должна найти дорогу.
     Он  снова  пожал  плечами.  Я  медленно  открыла   скрипящую   дверь.
Прошмыгнула крыса. Я шагнула в пустынный коридор. Я пошла назад, шагая как
можно быстрее.
     Я шла по коридорам под замком уже несколько минут  и  вдруг  заметила
яркий свет недалеко впереди. Я остановилась.  Свет  стал  ярче.  Куда  мне
спрятаться? Я пыталась вспомнить. Мужские голоса приближались. О, почему я
не смогла, где мы шли с Биллом!
     Свет становился ярче. Они уже за углом! Я увидела, что тень  легла  в
нише. Я кинулась в нее, не зная, была ли там  лестница  или  дверь.  Я  не
слышала звяканья оружия, громких голосов. Видели  ли  они  меня?  Солдаты,
тихо разговаривая, прошли мимо. Свет медленно таял. Это был отряд  Совета.
Совет собирался меня судить.
     Я ждала в темноте, прислушиваясь, пока все не  стихло.  Я  нажала  на
дверь и заглянула в проем. Темнота, только темнота. Я  скользнула  в  едва
видимый проход и продолжала путь в едва освещенном коридоре. Вдруг  кто-то
заметил меня.
     - Именем лорда Ричарда, стойте!
     Загорелся свет. Я все еще стояла в темноте за  кругом  света.  Солдат
всматривался в темноту.
     - Выходи и назови себя, - приказал он.
     Я колебалась, затем пригнулась и попыталась пробежать мимо  него.  Но
мне не удалось. Солдат меня схватил.  Я  вырвалась  и  свернула  за  угол.
Волосы рассыпались по плечам и закрыли глаза. Солдат схватил мою  шапочку.
Через секунду он кричал:
     - Сюда! Это Ларга Халарек!
     - За ней, идиоты! - прокричал низкий голос. - Она стоит нашей жизни!
     Я поворачивала за ближайшие углы, не думая, что  заблужусь,  лишь  бы
уйти от погони. В пыльном воздухе было  тяжело  дышать.  Я  натыкалась  на
стены и сбивала ноги о неровный каменный пол. Воздуха не хватало. Я должна
была остановиться, чтобы перевести дух.
     Карн, мой лорд, моя жизнь, моя любовь, прости меня, если я  проиграю.
Я устала.
     Теперь все направления были равны. Я затаила дыхание и  прислушалась.
Мужчины шагали где-то позади, но звуки доносились издалека. Я должна  уйти
от погони и пробиться наверх. Они привезут его и оставят наверху.
     Но эти мысли только отнимали последние силы. Топот  ног  приближался,
но он был не похож на топот мужских ног.
     Я  спешила  вперед.  Под  ногами  было  скользко.  В  воздухе   пахло
холодными, сырыми камнями. Вдруг впереди  свет  факелов  осветил  коридор.
Опять патруль. Они не разговаривали. Только свет и стук  башмаков  выдавал
их.
     Я отшатнулась назад от перекрестка, когда  солдат  вышел  из-за  угла
далеко в холле. Я не могла уйти назад очень быстро. За спиной  были  люди,
которые знали, что я  Ларга  Халарек.  Свет  за  спиной  становился  ярче.
Солдаты впереди приближались. Возможно, это солдаты Халарека. Или  Совета.
Но это не было победным шествием. Они не кричали,  не  смеялись,  даже  не
говорили. Должно быть, они пытались скрыться.
     Солдат с  факелом  вышел  на  перекресток.  Я  отошла  от  стены.  Он
приблизился ко мне. Я побежала. Человек с факелом  что-то  прокричал.  Они
побежали за мной.
     Я бежала там, где уже шла. В моем состоянии я не могла бежать долго и
быстро. Надо их перехитрить. Впереди появились черные силуэты.
     Я в ловушке! Что же делать?
     Мужчины впереди что-то прокричали.  Мои  преследователи  ответили.  Я
устремилась в узкий проход. Мои  враги  уже  близко,  совсем  близко.  Они
догнали меня. Чьи-то руки схватили меня. Я не могла устоять на ногах.
     Поймана! Солдат подтолкнул меня к свету.
     - Это всего лишь служанка, сержант, - сказал тот, кто держал меня.
     - Идиот, - бросил кто-то. - Посмотри на ее волосы. Это сама Ларга.
     Солдат отпустил меня. Я разглядела, привыкнув  к  свету,  их  красную
униформу. Сержант слегка поклонился.
     - Сюда, миледи. Капитан скажет, куда вы проследуете.
     Приговор Совета хотя бы гуманнее, чем расправа Ричарда. Я встречу его
со всем своим мужеством. Карну не придется стыдиться меня.
     - Здесь будто вычищено все, - сказал один из патрульных.
     - Да, мужчины не сражаются, когда им известно, что их лорд мертв.
     Моя последняя надежда умерла. Я  чуть  не  упала,  но  мои  конвойные
подхватили меня, на этот раз очень бережно.
     - Они должны быть здесь, - сказал сержант.
     Мы обогнули угол, и я оказалась среди знакомых темно-синих  костюмов.
Это было так неожиданно, что я почувствовала  слабость.  И  это  были  мои
синие.
     - Капитан? - голос сержанта говорил  о  том,  что  он  его  видел.  -
Капитан, мы нашли Ларгу. - Он улыбнулся мне. - Она, наверное, думала,  что
мы от  Харлана,  ведь  она  заставила  нас  побегать  за  ней.  -  Капитан
приближался из темноты.
     - Томми!
     Он подбежал, а я расплакалась от изнурения и горя. Он обнял  меня  за
плечи.
     - Орби, приготовь носилки. Дженкинс, сообщите  леди  Катрин,  что  мы
нашли Ларгу невредимой. Гарет,  проверьте,  чтобы  путь  для  носилок  был
свободен, - распорядился Томми. - Все возвращаются домой.
     - Домой? - Я ничего не могла понять от усталости. -  Но  он  захвачен
Харланом.
     - Так было, миледи, - Томми говорил очень мягким, спокойным  голосом,
утешая меня. - Кроме этого уровня, весь дом свободен теперь.
     - Вы были там. Карн, он?..
     Лицо Томми омрачилось.
     - Я не знаю. Мы услышали, что здесь люди Харлана, и лорд Карн  послал
меня сюда до того, как закончился турнир. Но он хорошо сражался,  когда  я
уходил. Он сказал, что должен  увидеть  вас  снова.  Свободные  собрались,
чтобы помочь нам. Лорд Ричард мертв. Это все, что я знаю наверняка.  -  Он
обернулся к остальным.
     - Орби! Что ты так задерживаешься?  -  Казалось,  он  чувствовал  мое
нетерпение. - Вы можете идти, миледи?
     Я кивнула, но меня била такая дрожь, что мне  пришлось  остановиться,
не сделав и десяти шагов.
     Томми поддерживал меня.
     - Расслабьтесь. Вы слишком долго были в  напряжении,  для  женщины  в
вашем состоянии. Скоро появятся носилки. - Они прибыли, и Томми помог  мне
устроиться в них. Их подтолкнули  вверх  по  лестнице.  Томми  шел  рядом,
успокаивая меня.
     - Герцог прибыл на турнир совершенно расстроенный, -  говорил  он.  -
Гарет "уговорил" сенешаля Харлана рассказать, что случилось.  Леди  Катрин
позвонила герцогу ранним утром. Сенешаль не  знал,  о  чем  она  говорила.
Только герцог тут же приказал  атаковать  и  захватить  замок  Онтар.  Она
вывела его из себя, миледи.
     Я  закрыла  глаза  и  сделала  несколько  глубоких   вздохов,   чтобы
успокоиться. Это почти не  помогло.  Я  сосредоточилась  на  ребенке.  Он,
казалось, не беспокоился. Я могла теперь отдохнуть.  Мне  еще  потребуются
все мои силы, и я всем сердцем молила бога, чтобы мой муж был жив.
     Когда мы дошли до двери комнаты Карна,  я  чувствовала  себя  намного
лучше. Стражник приветствовал нас.
     - Лхарр еще не прибыл, миледи.
     Томми кивнул.
     Я вспомнила, что мне нужно было сделать что-то важное. Я  постаралась
припомнить. "Солдат?" "Милорд?" Я вынула кольцо из кармана.
     - Вот. Если никого нет в библиотеке, оставь это на  видном  месте  на
столе. И поставь стражу у каждой двери. Никто не должен входить. Абсолютно
никто. - Я оглядела синих, окружавших меня.  Я  доверяла  им  свою  жизнь.
Среди них не могло быть предателя-шпиона. - Никому не говорите об этом.
     - Да, миледи.
     Томми распорядился  о  страже  и  отпустил  остальных.  Он  осторожно
направил носилки в угол между дверью в библиотеку и дверью в мою  комнату.
Он не знал, что мне сказать при  этих  обстоятельствах,  а  я  была  очень
утомленной, чтобы помочь ему.
     Через четверть часа стражник в холле постучал в дверь.
     - Вейсман хочет увидеть Лхарра, капитан.
     Темные глаза Томми встретились с моими. Я пожала плечами.
     - Минуту, - ответил Томми, отошел от стола и открыл дверь. Мне ничего
не было видно из-за его фигуры, но я слышала голос Вейсмана.
     - Капитан Ороарк, у меня важные сведения для лорда Карна.
     - Лхарра еще нет здесь, - голос Томми был вежлив, но холоден.
     - Я подожду.
     Томми колебался.
     - Лхарр, похоже, на грани смерти.
     Вейсман не двигался.  Я  слышала,  как  он  стучал  своей  ручкой  по
твердому предмету. Томми медленно кивнул.
     - Хорошо, но вы не должны говорить, пока доктор  Отнейл  не  разрешит
вам разговаривать с Лхарром.
     Томми отступил на шаг. Вейсман вошел в  комнату.  Его  ручка  стучала
быстрее по его перстню, перстню с  зеленым  камнем  и  золотой  змеей.  Он
облизал губы.
     - Подумав, я решил, что зайду позже. -  Он  повернулся  к  двери.  Он
знал, что я знала.
     - Остановите его! - закричала я. Томми протянул руку. Стража у  двери
бросилась вперед. Томми схватил Вейсмана за  воротник  и  повернул  его  к
себе.
     - Капитан Ороарк, арестуйте его за измену и покушение, - кричала я.
     - Ерунда! -  Вейсман  вырвался.  -  Она  бредит,  капитан.  Ничто  не
заставит меня предать Лхарра. Я с Домом Халарека уже двадцать лет.
     Томми схватил его снова.
     - Не так быстро, Вейсман, - сказал он тихо угрожающим тоном. -  Я  бы
хотел услышать больше.
     - Что вы имеете в виду? Не держите меня! Я личный секретарь Лхарра. -
Он вырывался.
     Я медленно подошла к ним, держась твердо и прямо. Вейсман  не  должен
видеть моей слабости.
     - Посмотрите на этот перстень, капитан. Вы видели, как  я  передавала
его стражнику. Вы слышали мои  приказания.  Солдат  нашел  его  на  пульте
защиты сегодня утром, Фрем Вейсман. Вы открыли защиту для Харлана.
     Непроизвольно рука Вейсмана закрыла перстень.
     - Она говорит ужасные вещи. Этот перстень - прощальный подарок  моего
предыдущего хозяина.
     Я взглянула Томми в глаза.
     - Капитан, герцог Харлан показывал мне такое же кольцо  в  день  моей
свадьбы и объяснил, что  дарит  его  людям,  которых  хочет  поблагодарить
особо. Я  думаю,  мне  известно,  что  вы  сделали,  чтобы  заслужить  его
"благодарность", Фрем Вейсман.
     - Существуют десятки ювелиров, - глаза Вейсмана бегали из  стороны  в
сторону.
     - Кто получал всю почту Халарека, капитан? Кто сказал Харлану, что мы
едем в Совет? И как Вейсман узнал,  что  я  говорила  Питеру?  Питер  и  я
говорили на языке фру. Вы ведь не знаете  языка  фру,  Фрем  Вейсман?  Мне
известно, что вы не говорите  ни  на  каком  языке,  кроме  языка  ром.  А
перстень на пульте защиты? Неосторожно с вашей стороны.
     - Нет!
     Вейсман вырвался из рук Томми и кинулся к двери в библиотеку. Томми в
три прыжка догнал его и притащил ко мне.
     Я ощутила жгучую ненависть к этому человеку. Он  почти  разрушил  то,
что Карн строил десять лет.
     - Когда вы не нашли перстень на  пульте,  куда  вы  пошли?  К  своему
рабочему столу. Но у дверей стоит стража. И вы воспользовались  движущимся
книжным шкафом. Вы единственный, кто умеет им пользоваться.  Вы  доказали,
что пытались убыть Лхарра, и убили Орконана. Возможно, вы  причастны  и  к
убийству Ларги Шарлотты.
     - Почему? - спросил Томми. - Сколько заплатил герцог?
     - Двадцать лет! Я служил здесь двадцать лет. И  за  что?  Десять  лет
дали мне должность секретаря, но старая Ларга отдала  ее  Орконану.  После
этого какое право у этого Дома на мою преданность?  У  меня  знания,  и  я
продал их! - Он почти кричал. - Я думал, если  Орконан  умрет,  его  место
будет моим! А вы забрали его! Вы! Женщина! Иностранка!
     Он кинулся на меня с кулаками. Томми его ударил, и он рухнул на  пол.
Ороарк распорядился унести его и запереть под стражей. Они обыскали его  и
нашли оригинал, который я посылала Тремо.
     Едва дверь закрылась за Вейсманом,  она  снова  открылась,  и  вплыли
носилки. Сердитый голос слышался из коридора.
     - Милорд, не будьте глупцом! -  Вошел  человек  в  черном.  Я  узнала
доктора Отнейла по голосу и одежде. - Это похоже на самоубийство,  милорд.
Вам нельзя давать три-д передачу. Вы не доживете до ее конца! - Он увидел,
что все бесполезно. - О боже, я никогда не видел подобного человека!
     Карн жив! Казалось, я не дойду до его носилок. Но я знала,  как  слаб
мой муж, и не хотела его терять.
     Карн лежал неподвижно и был таким серым, что я не  знала,  как  он  с
этим справится. Доктор подтолкнул меня к носилкам.  Я  наклонилась,  боясь
прикосновением причинить ему новую боль.
     - Милорд, послушайтесь доктора. Я не хочу, чтобы вы покинули меня.
     - Жанна, - прошептал он. - Жанна, ты вернулась.  -  Он  поднял  левую
руку и коснулся пальцами моей щеки. Лицо его было  бледным,  глаза  горели
огнем...
     - Тебя там не было, и я подумал... - он слабо улыбнулся. Он не сводил
глаз с меня.
     - Словами не передать, как я рад тебя видеть. С тобой все хорошо?
     Я прижала его руку к щеке.
     - Да, милорд, теперь я снова с вами. Но надо, чтобы  доктор  осмотрел
вас.
     Я хотела подняться.
     - Не оставляй меня.
     - Милорд, я не ухожу...
     - Пожалуйста!
     Я не могу оставить его, чего бы мне это ни  стоило.  Я  взглянула  на
Отнейла. Он коротко кивнул. Стражники легко и  бережно  перенесли  его  на
постель. Но боль была так сильна, что он застонал. Я с тревогой обернулась
к доктору. Он едва улыбнулся.
     - Боль очень сильная. Но он справится с этой раной, если вы заставите
его следовать моим советам. Если вам это удастся, он поднимется через  три
месяца.
     Карн открыл свои золотые глаза. Казалось, в них был смех.
     - Три месяца. Большая часть зимы. Я буду под вашим  попечением  очень
долго, миледи.
     - Годы и годы, милорд.
     Доктор осматривал рану. Карн кусал губы, пока кровь не заструилась по
подбородку. Я наклонилась вытереть ее и взглянула на доктора.
     - Помочь нельзя. Нельзя рисковать, давая наркоз.
     Я молилась.
     - Любовь, не оставляй  меня.  Держись  во  имя  вашего  сына.  Худшее
позади, Карн. Ричард мертв. Ты свободен. Мы молоды. Мы вернем Халарек.  Ты
жив, вот что важно, Карн. Что будет делать твой народ без тебя? Что я буду
делать без тебя? Держись, моя любовь, держись!
     - Ты уходишь? - он открыл глаза.
     - Нет-нет, я здесь.
     - Ты разыгрывала меня, Жанна? О сыне? Ты не хотела ребенка со мной.
     - Нет, милорд. Этим никто не шутит. Здесь. - Я прижала его  ладонь  к
моему животу.
     - Сын... Я молился, чтоб вернулась одна,  и  получил  двоих.  Поцелуй
меня, жена.




                                С. Дж. МИЛЛС

                               КНИГА БРАНДЕРА




                                  ПРОЛОГ

     Человек в серой сутане священника Пути уставился невидящим взглядом в
окно своей узкой камеры. Он стоял неподвижно. За окном дождь  лил  как  из
ведра. Поверхность озера  морщилась  и  бурлила.  Синие  ели  клонились  и
качались. Дождь шуршал по стене Дома Уединения. Стекло окна  было  глубоко
посажено в стене,  и  на  него  попадали  лишь  случайные,  редкие  капли,
отскакивавшие от стен и подоконника. Человек обернулся и пересек  комнату,
чтобы включить свет. Он развернул лист бумаги, который держал  в  руке,  и
стал перечитывать. Он скомкал его и бросил к стене.
     "Черт бы их всех побрал! И ее отца тоже! Я, Ричард, герцог Харлан,  и
у меня будет любая женщина, которую я захочу, я ждал шесть лет,  пока  она
станет совершеннолетней. А сейчас она не желает ждать меня".
     Он вспоминал Шарлотту Риц, какой он ее видел в последний раз. Ей было
одиннадцать, она была кокетливой и с первыми признаками  красоты,  которая
теперь восхищала. Она была дивной красавицей  и  была  лучшей,  по  мнению
генетического совета, парой для него. Харлан поджал губы.
     Хвала господу, что другие Семьи не знают о нашем генетическом совете,
подумал  он.  Мы  потеряем  преимущество  в  девушках,  выживающих   после
Слабости, если они узнают, как мы этого добиваемся.
     Он вспомнил Катрин Халарек, которая недолго и  принудительно  жила  в
Доме Одоннела, как невеста кузена. Возможно, она могла узнать что-нибудь о
генетическом совете и рассказать,  когда  была  так  неожиданно  вызволена
своим братом и Ником фон Шуссом.
     "Это может быть полезным для них", - пробурчал Ричард.
     Харлан обернулся к окну. Дождь продолжал барабанить  по  подоконнику.
Сотни километров отделяют его от владения и от власти, которой  он  привык
пользоваться.
     "Я герцог Харлан, - проговорил он, нуждаясь в человеческом голосе.  -
Герцог Харлан, глава Дома, и я желаю Катрин. Я  хочу  ее,  а  генетический
совет отдал ее Эннису. Когда я забрал ее от него,  мои  вассалы  и  кузены
поддержали атаку Мирового Совета на Бревен, чтобы вернуть ее. И теперь она
у фон Шусса".
     Герцог разорвал письмо на кусочки, бормоча слишком тихо, чтобы стража
за дверью услышала это.
     "Не надо было убирать Энниса, пока я не узнал, что он  наговорил  ей.
Хотя бы о генетическом совете. Теперь он мертв,  а  его  ребенок,  который
унаследовал бы Дом Халарека для нас после "безвременной кончины" его дяди,
нынешнего Лхарра, тоже мертв. Брат Катрин все еще жив, и она снова под его
покровительством. Можно подумать, я такой же неумеха, как мой отец,  и  не
смогу отделаться от этого социального реформатора. Это все  от  того,  что
надо использовать наследников. Я убил всех мужчин  рода  Халареков,  кроме
одного, который был на другой планете. Я убил их! Я убил тех, кто  шел  за
мной в Зоне Мерзлоты, а это было не просто. Мне  нужно  было  убить  этого
огромного  пришельца,  друга  Халарека,  когда  у  меня  была  для   этого
возможность, но я никогда не думал, что ему удастся меня схватить".
     Харлан бросил клочки к стене, но это его почти не успокоило.  "Теперь
отец этой девки говорит мне, что выдает ее за  Лхарра  Халарека.  Из  всех
стоящих мужчин Старкера-4 герцог выбрал Карна Халарека!"
     Он подхватил что-то из мебели  и  бросил  об  стену,  затем  полетела
лампа, за ней стол, на котором она стояла. Хруст и треск совсем не намного
уняли его ярость. Они заплатят. _О_б_а _з_а_п_л_а_т_я_т_.



                                    1

     Брандер Харлан показал  свое  удостоверение  гвардейцу  Совета  перед
дверью покоев Ричарда. Смешно показывать им одну и ту же  карточку  каждый
раз, когда он приходит с визитом, но именно так работает  бюрократия.  Они
обыскали его на случай контрабанды, затем один из гвардейцев открыл дверь.
Дверь захрустела, раздавливая осколки  стекла  от  разбитой  лампы.  Куски
того, что было столом, валялись в углу. Ричард стоял у окна  с  бумагой  в
руке. Он сворачивал листы и разворачивал их, снова  сворачивал.  Он  резко
обернулся, когда услышал, что дверь закрылась. Брандер заметил эту реакцию
и посмотрел опять на обломки стола.
     "Растерянный Ричард? Нервный? Так на тебя не похоже".
     Ричард почти всегда смотрел в окно, когда приходил с визитом Брандер.
Видимые признаки гнева и  нервозности  были  очень  редки.  Брандер  пожал
плечами. Слишком мало было позволено  Ричарду,  поэтому  ему  приходилось,
глядя в окно, придумывать планы на будущее. Теперь новый аббат в  точности
соблюдал приговор Совета. Библиотека здесь была маленькой, ограниченной  и
очень религиозной, а Ричард, к тому же, не был большим  любителем  чтения.
Он не мог пользоваться три-д, чтобы  общаться  с  друзьями  и  союзниками.
Новый аббат запретил это Ричарду, кроме очень важных  случайностей.  Галоп
по равнине или лесу, или дуэль на рапирах или лучеметах с  врагом,  равным
по силе, - это больше подошло бы Ричарду, но...
     "Еще пять лет такой строгой изоляции и бездеятельности, и Ричард  уже
не сможет править. Может быть, он уже не способен. Это то,  над  чем  надо
потрудиться  с  Изаном  Марком  и  другими.  Не  способен   править.   Нет
наследников. Скоро не будет способности иметь наследников, хотя  я  им  не
скажу об этом".
     Ричард теребил в  пальцах  бумагу.  Брандер  кашлянул,  чтобы  Ричард
обратил на него внимание.
     - Дела шли неплохо на этой неделе, кузен?  Хотя  бы  так,  как  можно
предположить?
     "Дурацкое начало, но что можно сказать человеку,  которому  позволено
почти ничего?"
     Ричард издал неприятный звук, совершенно не похожий  на  его  обычный
заразительный смех.
     - Неплохо? Идут неплохо? У меня не было женщины с тех пор, что  перед
побегом Катрин Халарек. У меня не  было  хорошего  вина  с  тех  пор,  как
осушили бутылку "Мирин", которую пронес доктор Геббитс  месяц  назад.  Мне
больше не позволяют гулять в  саду,  когда  там  другие.  -  Комки  бумаги
ударились о раму окна. - Другие люди. Странники. Паломники. Те,  кто  ищет
уединения. Но даже в уединении мужчины разговаривают о политике,  выясняют
ситуацию. А я исключен из этого, я не могу поддерживать контакты или найти
новых осведомителей, даже получить помощь в самых  необходимых  для  жизни
вещах.  Например,  еще  "Мирин".  А  аббат  из  Дома  Риц,  один  из  моих
в_а_с_с_а_л_о_в_!
     "Да, "Мирин", Ричард.  У  меня  есть  еще  "Мирин".  То,  что  доктор
прописал".
     Брандер нахмурился и задумался.
     - Похоже, Дом Риц  уже  дважды  обошел  тебя.  Сначала  аббат,  потом
замужество Шарлотты.
     "Я приберегу новости о провозглашении независимости Черека на потом".
     Ричард обернулся к Брандеру.
     - Новый  аббат.  Прекрасная  Шарлотта.  Точное  исполнение  приговора
Совета. - Его голос был  грубой  имитацией  голоса  Карна  Халарека.  Карн
Халарек был причастен ко всем трем событиям. Ричард вздохнул и  продолжил:
- Ничего бы этого не случилось под председательством Гормсби. Наша  партия
считает смерть этой женщины Халарек (хотя все знают, что я целил  в  лорда
Карна) благом для общества. -  Ричард  покраснел  и  дышал  часто.  -  Она
действительно верила, что Совет признает ее регентство до  совершеннолетия
Карна!  Она  действительно  верила,  что  Совет  позволит,  чтобы  правила
ж_е_н_щ_и_н_а_!   Председатель   Гормсби   не   позволил   бы   ей    даже
г_о_в_о_р_и_т_ь_!
     Ричард расхохотался с неприятным звуком. Брандер  не  знал,  как  это
остановить, и от этого чувствовал себя неловко. Он  знал,  что  необходимо
было успокоить его.
     - Она признана была волей покойного Лхарра, а не Советом,  кузен.  Не
думаешь ли ты, что можно не считаться с волей правителя? - Брандер  поднес
пальцы к губам и ждал, попадется ли Ричард на крючок.
     "К счастью, я смогу использовать его собственные слова  против  него,
когда займу его место".
     Ричард мял комок бумаги в руках.
     - Не имеет значения. Ларга мертва, Карн до  сих  пор  жив,  хотя  все
должно было бы быть иначе. Какие новости?
     "В этих словах никакого проку.  Годы  в  тюрьме  лишили  его  обычной
сдержанности".
     Брандер бросил взгляд на комочек бумаги в руке Ричарда.
     - Я думаю, ты уже знаешь.
     Ричард взглянул в окно. Брандер видел за его  плечом  часть  пейзажа.
Небо, озеро, трава, покрытая инеем,  -  все  напоминало  о  приближающейся
зиме. Синие ели стали почти черными. Брандер понимал  гнев,  который  лишь
едва прикрывал  отчаянье  Ричарда.  Прошли  пять  лет,  неудавшийся  побег
позади. Впереди еще пять лет, почти в полном одиночестве - это кого угодно
повергнет в отчаянье.  Только  месяц  назад  весь  нижний  уровень  Бревна
принадлежал Ричарду для вечеринок и  политических  собраний  (о  чем  знал
предыдущий аббат), для приглашенных женщин (о чем аббат не знал).
     Ричард сжал кулаки, и  бумага  вновь  зашуршала,  привлекая  внимание
Брандера.
     - Шарлотта достанется мне, а не Халареку.
     - Он может многое предложить, - сказал  Брандер,  стараясь  сохранять
безразличный тон.
     "Когда же ты перестанешь заниматься только своими неудачами и начнешь
думать о Доме, Ричард? Неужели ты и впрямь думаешь, что молодая,  красивая
женщина станет ждать пять лет? Даже ради тебя?"
     Ричард этого не слышал.
     - Я должен был заставить Катрин, пока она была в моих руках, но  нет,
я должен был дождаться дня Совета, чтобы отомстить Карну Халареку.  Он  не
мог бы спасать сестру и выступать в Совете, а ему необходимо было  быть  в
Совете, и я ждал, и я потерял ее.
     "Время решает все". Вслух Брандер сказал:
     - Вассалы не одобрили бы это. Она была женой Энниса.
     Щека Ричарда задергалась.
     - Она отправилась в постель к Эннису довольно охотно, а он  такой  же
Харлан, как и я. Она стала бы покладистей, если бы я показал ей,  как  это
бывает хорошо, и ее  покладистость  добавила  бы  пикантности  к  унижению
Халарека. Это длилось бы, по крайней мере, целое поколение. Катрин  смогла
бы это похоронить только в собственной могиле.
     "Что бы сделал после этого Эннис, ее законный муж, а, Ричард?  Ты  не
подумал об этом, не так ли? Или ты убедил себя, что он будет сносить такие
оскорбления?"
     - А Эннис?
     Ричард отвернулся от окна.
     - Эннис мертв еще до наказания за свое предательство!
     "Он многое бы мог  рассказать,  если  бы  остался  со  своими  новыми
союзниками".
     - Вассалы смотрят на это иначе, Ричард.
     "Многие из них станут моими сторонниками против тебя".
     - Я хотел Катрин много лет, а генетический совет через меня отдал  ее
Эннису, Эннису, сыну младшей ветви Дома!
     - Значит, ты решил взять ее против ее воли,  воли  ее  мужа  и  наших
вассалов. Вассалы правят сейчас Харланом, ты помнишь это? А ты  плюешь  на
них!
     Бумага зашуршала под ногами Ричарда.
     - Они нашли ее слишком быстро, Халарек и фон Шусс. Мне  бы  следовало
сделать ей сына Харланов.
     "Нет, если доктор Геббитс делал свое дело,  о  кузен.  Еще  несколько
бутылочек "Мирин", и ты будешь не способен сделать ни одного ребенка, и ты
никогда не узнаешь, почему, потому что ты никогда не додумаешься проверить
свою потенцию. Бесплодие не может быть твоей виной. Нет, никогда".
     Брандер продолжал.
     - Живой Эннис воспитывал бы ребенка как своего, Ричард. Он никогда бы
не устранил леди Катрин. Поэтому ей бы было не так уж стыдно.
     "Это еще один довод, почему Эннис должен был умереть,  но  я  не  мог
представить себе тогда, что ты заберешь леди Катрин..."
     Ричард хлопнул ладонью по каменной стене.
     - Дом Халарек требует унижения, оскорбления, ниспровержения.
     - Но этого не случилось, - ответил Брандер. - Халарек  выиграл  своим
галантным спасением  сестры.  Харлан  проиграл.  Вассалы  поговаривают  об
установлении власти  другой  ветви  Семьи  Харланов  из-за  того,  что  ты
наделал, Ричард.
     "А я выдвигаю свою ветвь вперед, кузен".
     Ричард побелел.
     - Ужасно, что умер ребенок Энниса на пути  в  караване,  -  продолжал
Брандер осторожно. - Даже девочка крови Харлан - Халарек была бы  полезна.
Это было странно,  ее  смерть  от  слабости.  Должно  быть,  это  от  рода
Халареков.
     "Ты не считал ребенка  Энниса  наследником,  правда,  Ричард?  Ты  не
торопился сам дать Харлану своего наследника по закону, а сейчас, в  любом
случае, слишком поздно. А теперь не важно, что решат вассалы, Ричард..."
     - Это было бы забавно, правда, - продолжал Брандер, -  женщина  крови
Харланов - наследница Халарека? Женщина была началом феода в конце концов.
Было бы забавно, если бы ею он  и  закончился.  От  жены  прапрадедушки  с
Черного Корабля к дочери Энниса и Катрин. Круг. Совершенное завершение.  -
Брандер заметил, что его колкости достигли  цели.  Ричард  становился  все
бледнее и бледнее.
     "Ты ведь большой  любитель  позаботиться  о  линии  наследования,  а,
Ричард? И ты думал, что никто не заметит? Почему ты не заметил,  что  твои
внебрачные дети появляются все реже и реже?"
     Рука Ричарда опустилась на пояс. Брандер знал, что погиб бы, если  бы
у Ричарда было оружие. Но у него не было оружия, и Брандер был  нужен  ему
для новостей за стенами Бревена. Он вспомнил об этом  за  одно  мгновение.
Посетители Ричарда сократились. Сейчас только Брандер и два  вассала  (или
бывших вассала), Даннел Юра и лорд Марк, приходили к нему.
     "Никто не осмеливался говорить с тобой так, правда, Ричард? Но  я  не
думаю, что ты выйдешь отсюда живым, кузен, поэтому я  буду  говорить  так,
как нравится мне".
     - Не оставить ли нам вопрос о женщинах? Есть вещи поважнее.
     - Например?
     Брандер заметил, чего стоило Ричарду сохранять пристойность, а Ричард
знал, что Брандер ему необходим именно сейчас.
     - Пауль III Друма на грани смерти, - сказал Брандер. - Гаррен думает,
что сейчас самый подходящий момент требовать замены главы  Дома.  Пауль_IV
еще более бесхребетный, чем его отец. Так что это будет несложно.
     - Что предпринимает Гаррен?
     - Он собирается выдвинуть  предложение  на  Зимнем  Совете.  Если  не
выйдет, начнет осаду сразу после наступления оттепели.
     - Я говорил ему не делать этого. Халарек не поддержит.
     - Он полагал, что ты скажешь что-то в этом смысле. Он просил передать
тебе, что он твой друг и кузен, а не твой вассал, Ричард.
     - Он думает, я спасу его, когда Халарек  с  дружками  найдет  его?  -
Брандер отвернулся и промолчал. - Ну? Отвечай же мне!
     Брандер покачал головой.
     - Я не отвечаю за Гаррена, милорд.
     Ричард оставил это без внимания.
     -  Спор  между  Одоннелом  и  Харланом  вне  вопроса,   если   вообще
когда-нибудь будет  рассмотрен.  Мы  были  союзниками,  сколько  все  себя
помнят. Что еще?
     Брандер усмехнулся. "Он хочет еще? Пусть  думает  об  этом  несколько
недель".
     - Черек Риц, Ганнет и Рудер забрали свои  владения  из  Харлана.  Они
сказали, что теперь они независимые, но на самом  деле  они  обратились  к
Джастину за покровительством, и, похоже, они получат его. Еще поговаривают
в Семье о смещении тебя с герцогства, даже если успех будет  продолжаться.
Многие говорят, что годы,  проведенные  тобой  здесь,  превратили  тебя  в
сибарита,  неспособного  управлять.  Кузены  обсуждали  твою   способность
главенствовать  без  их  собственных  амбиций,  но   вассалы   обеспокоены
куртизанкой, что здесь у тебя. Они даже сказали Халареку,  наследнику  фон
Шуссу и солдатам Совета, которые были здесь в поисках подробностей. Все на
Старкере-4 узнали после дней рейда,  что  ты  пил  и  распутничал  в  Доме
Уединения. Скандал был сногсшибательный.
     - Куда ты метишь?
     - Этот скандал ударил по твоей репутации  и  ослабил  наш  Дом.  Если
Черек Риц, Ганнет и Рудер  думают,  что  могут  избавиться  от  вассальной
зависимости,  то  остальные  тоже  на  это  способны.  Кат  уже  шумит   о
возвращении части владения Макниса, которую они оспаривают целое  столетие
или около того, даже несмотря на то, что ты ему  говорил  не  делать  это.
Герцог Друма умирает, и это очень волнует Одоннела. И эта новая связь Рица
с Халареком...
     - Как эта "связь с Халареком" поживает?
     - Она все такая же. Они поженятся в Совете на следующей  неделе.  Мне
лично не понятно, почему вы оба добиваетесь ее. Я не хотел бы носить  рога
перед всеми своими друзьями. Хотя из того, что я слышал, только ты, я и ее
отец склонны подозревать ее в непристойности.
     Ричард поднял глаза.
     - Итак, ты шпионил в Доме Риц?
     - Ты хотел эту женщину в жены, Ричард. Моим  долгом  было  убедиться,
что она подходит для этого. "А она, конечно, очень  хотела  показать  мне,
как она "подходит", если бы я захотел проверить".
     - Что она делает в своей частной жизни, не будет меня тревожить, лишь
бы в обществе она была пристойной.
     - Она знает о влиянии Халарека. Она была  достаточно  недвусмысленна.
Как я уже сказал, я сомневаюсь, что кто-нибудь,  кроме  отца,  знает,  как
далеко  она  заходит  в  своем  "флирте",  хотя  члены   Дома,   наверное,
подозревают.   Существует   много   способов   развлечься,   не    нарушив
девственности, а я слышал, она знает их все.
     Ричард выругался.
     - Старая грязная лиса ее папаша. Хотел бы  я  знать,  как  он  сумеет
скрыть _э_т_о_т_ секрет.
     - Сказал ей, что могло бы случиться с ней, если кто-нибудь узнает,  я
думаю, - ответил Брандер сухо. - Или побил ее, чтобы вела  себя  прилично.
Халарек не тот мужчина, который бьет свою женщину, оставим их  разбираться
в этом самим.
     - Его потеря, - сказал Ричард.
     - Похоже, что нет. - "Я помню, когда леди Катрин привезли к тебе, как
озабочен ты был, чтобы у нее  не  было  следов  от  "убеждения"  Одоннела.
Интересное требование для страсти, Ричард. Все еще думаешь, как попасть  в
постель к Шарлотте? Может быть, я устрою. Это займет твои мозги".
     Лицо Ричарда отражало его явно чувственное  настроение.  Он  медленно
возвращался в каменную келью Бревена.
     - Насколько действительно плохи дела Дома?
     - Ты должен убедительно продемонстрировать  силу  и  поскорее,  иначе
через год в это время от Харлана останется только скелет.
     Ричард сжал руки за  спиной  и  уставился  в  потолок,  поджав  губы,
надолго.  Когда  он  снова  посмотрел  на  Брандера,  его  лицо   выражало
твердость.
     - Для начала сделай следующее: прикажи  осадить  Риц,  чтобы  вернуть
его; передай Кату, чтобы отстал от Макниса,  и  пошли  кого-нибудь  убрать
несколько его нижних чинов, если слова не возымеют действия.
     Брандер  руками  изобразил  беспомощность.  "Теперь  время   показать
признательность и извинение, что дела идут против его планов".
     - Это отличное начало, но ничего не получится, как надо, пока  ты  не
выберешься отсюда.
     - Я надолго запомню того, кто помешает моим  планам.  -  Этот  тон  в
голосе Ричарда встревожил Брандера.
     - Ричард, никто и не думает сопротивляться!
     - Конечно. Пока ты помнишь, кто законный лорд Харлан. Можешь идти.
     Брандер слегка поклонился и пошел к двери. Он обернулся.
     - О, я забыл сказать,  что  леди  Катрин  ожидает  ребенка  в  начале
керенстена.
     Ричард с прищуром посмотрел на кузена.
     - Правда?
     Он прикинул на пальцах, отсчитывая месяцы назад.
     - Керенстен, немб, курт,  архаст,  ухл,  нарн,  дрэк,  аден.  Ребенок
Энниса. - Его лицо посветлело. - Это хорошая новость, кузен. Это несколько
дней еще будет меня радовать.
     - Фон Шусс, я говорю о наследнике, конечно, женится  на  леди  Катрин
сегодня в полдень. Сорок дней траура по лорду Эннису закончились.
     Ричард расплылся в улыбке.
     - Фон Шусс скажет, что это его?
     Брандер покачал головой.
     - Бракосочетание совершено, и никто не ждет, что Путь промолвит  хоть
слово. Это вполне может быть ребенок  фон  Шусса.  Они  попали  в  ловушку
вместе, до того, как их спасли.
     "И у меня есть точные сведения, что леди Катрин и  лорд  Эннис  спали
врозь после рождения ребенка. На, если хочешь, дурачь себя  этой  надеждой
сам, Ричард".
     Но Ричард был занят своими мыслями. Он улыбался.
     - Я могу придать некоторое воодушевление борьбе за ребенка и сказать,
что он мой. Конечно, она будет  это  отрицать,  а  ты  знаешь,  как  Совет
относится к словам женщины.
     "Неужели ты всегда  думаешь  о  своей  репутации  первого  любовника,
Ричард?"
     Брандер едва улыбнулся.
     - Должен ли я сохранить в тайне твои слова  до  рождения  или  начать
сейчас?
     Ричард посмотрел на него очень серьезно.
     - Сохрани пока. Мы посмотрим, как идут дела Дома, дела в Харлане.
     Брандер через связных  получал  еженедельно  сведения  из  Бревена  о
Ричарде. Он часто предпринимал попытки бежать. Каждый  раз  ему  удавалось
уйти не дальше холла за его дверью. Каждый раз стражники Совета возвращали
его в комнату, проклинающего гвардию, Совет, Карна Халарека.  Брандер  мог
понять Ричарда. Ему позволяли покинуть комнату  и  под  усиленной  охраной
водили на короткие прогулки в сад и на ужин, который был единственным  его
контактом с другими людьми в Бревене. Не было никаких важных  для  планеты
три-д передач, кроме одной  о  бракосочетании  фон  Шусса  и  Халарек,  но
Брандер и аббат ее не считали таковой.
     "Может быть, мне принести ему птичку в клетке для компании?"  Брандер
наслаждался этой мыслью несколько часов. Параллель не скроется от  Ричарда
ни на секунду, и он убьет птицу, выбросит клетку  из  окна.  Возможно,  он
решит последовать за клеткой в окно, на скалы внизу.
     "Может бить, я растревожу его телом  Шарлотты.  Сейчас  это  была  бы
вызывающе - провести ее внутрь, сохраняя в  тайне;  это  заставит  Ричарда
быть очень благодарным".



                                    2

     Флиттер  легко  коснулся  полосы.  Карн  Халарек,   Лхарр   Халарека,
вздохнул, вылез из кресла пилота и встал на крыло флиттера. Наконец-то Кит
и Ник благополучно поженились.  Были  опасения,  что  Дом  Харланов  будет
против  ее  такого  скорого  замужества,  хотя   Кит   и   Ник   соблюдали
сорокадневный траур, но возражений не поступило. Дома фон Шусс  и  Халарек
тоже не были бы очень счастливы, когда будущий ребенок станет заметным.
     Карн повел плечами, стряхивая усталость долгого полета, и  огляделся.
Стены Дома Халарека, самого молодого из Девяти Больших Домов. Был  длинный
день, впереди длинная ночь.
     Карн спрыгнул  с  крыла  на  посадочную  площадку.  Вечером  праздник
Адвента, а перед этим подписание брачного  контракта  с  Домом  Риц.  Карн
стиснул зубы. Ему не хотелось жениться снова, но его Дому нужны наследники
и деньги. Если этот брак не состоится, то продолжение рода Дома  Халареков
будет проблематично. Не было наследников, кроме Нетты и умственно отсталых
мальчиков   Керэла.   Карн   направился   к   двери   малого   Дома.   Под
предводительством Карна Дом Халареков выиграл войну и, кроме того, четырех
вассалов Харлана. Но стоило это  больше,  чем  Халарек  мог  действительно
оплатить.
     "Ангелы, чего это стоило,  -  прошептал  Карн.  -  Но  я  не  мог  не
отомстить за смерть матери".
     Карн вздохнул. Женитьба на Шарлотте Риц решит большую часть  денежных
проблем, но принесет, несомненно, другие. Карн  чувствовал  неловкость  от
этого брака, но что еще он может сделать? Красивая, богатая Шарлотта  была
завидной партией, но ее Дом был вассальным у Дома Харлана.  Какими  бы  ни
были беды Дома Харлана из-за  убийства  Ларги  Халарек,  Харлан  оставался
самым могущественным Домом на Старкере-4 и испытывал вековую  ненависть  к
Дому Халарек, ненависть, начавшуюся с похищения невесты.  Карн  знал,  что
Ричард Харлан будет считать  Шарлотту  похищенной,  хотя  лорд  Черек  Риц
уверял, что между ними не было договоров.
     "Мой прапрадед украл невесту Харлана, - вспоминал Карн. - Он  похитил
женщину, которую герцог уже забрал на борт Черного Корабля.  Я  же  только
женюсь на женщине, которую пожелал Ричард. Как он пожелал Кит..."
     Он оказался перед дверью. Она  была  заперта.  Он  позвонил  в  центр
связи, чтобы ему открыли. Один из техников открыл дверь. Карн кивнул  ему,
входя в дверь. Он услышал, как за спиной щелкнул замок.
     "Необходимость. В эти дни это  необходимо.  Всегда  предосторожности.
Никакой убийца не попадет в Халарек через площадку флиттера".
     Карн остановился у лифта. Он унесет его сейчас на шестой  уровень  на
несколько минут, чтобы получить заряд энергии солнечного  света  и  чистых
запахов зелени. Орконан и Вейсман ждали  его  на  четвертом,  наверное,  с
готовым брачным контрактом. Праздник Адвента начнется  меньше,  чем  через
два часа, и он должен принимать гостей. Но  сначала  он  должен  подписать
брачный контракт.
     Долги. Переговоры о контракте. Возможно, что Харлан потребует ребенка
Кит. Надвигающаяся смерть Пауля III Друма, единственного вассала  Халарека
в Девятке. Беда за бедой. Карн мечтал снова попасть на Болдер,  в  Морскую
Академию Альтаира,  в  спокойную  жизнь  мирных  переговоров,  которым  он
обучался. Он должен был предотвращать войны, даже убеждать  каннибалов  на
Ранхе не съесть команду исследователей, но все эти проблемы  были  намного
легче, чем здешние, потому что они были не  его  проблемами.  Долги,  Риц,
Друма...
     Карн взглянул на хронометр. У него нет времени на минутный отдых  под
солнцем, но в теле набирала силу усталость.
     Он еще раз посмотрел на хронометр, на лифт и  побежал  за  лифтом  по
ступеням. Мускулы отозвались молодой энергией.
     "Я смогу с этим справиться,  -  сказал  он  себе.  -  Я  справлюсь  с
долгами, со второй женитьбой. Я справлюсь с Ричардом".
     Карн остановился на четвертом, переводя дыхание и  поправляя  тунику.
Пробежал рукой по волосам. Этот контракт  необходим,  хотя  он  не  жаждал
вступать в брак второй раз.
     Лизанна, с ее слабостью, слезами и неспособностью выносить  до  конца
ребенка, была настоящим испытанием. Он жалел ее, но  это  было  испытание.
Когда он получил ее согласие стать женой,  Дому  нужен  был  наследник,  а
Лизанна была лучшей кандидатурой, на которую тогда мог рассчитывать  Карн.
Что ж, Лизанна мертва, а Халарек  по-прежнему  без  наследника.  Никто  не
может серьезно полагаться на мальчиков Нетты. Они были  такие  же  глупые,
как их мать. Будущий ребенок Кит станет наследником фон Шусса и  Халарека,
пока у Карна  не  появится  свой  продолжатель  рода.  Харлан  тоже  будет
претендовать на ребенка Кит. Карн скороговоркой прошептал  молитву,  чтобы
этот ребенок носил родимое пятно, как все мужчины рода фон  Шусс.  Он  еще
раз прошелся рукой по голове и пошел в библиотеку.
     Тан Орконан и Фрем Вейсман сидели за длинным столом справа от  двери.
Орконан, откинувшись в кресле, читал бумагу, похожую  на  письмо.  Вейсман
склонился над столом, перебирая какие-то листы нервными пальцами.  Орконан
заметил Карна в дверях и поднялся.
     - Милорд, - он поклонился.  Он  был  наставником  Карна,  прежде  чем
получил пост администратора Халарека.  Оба  титула  и  поклоны  были  лишь
формой, а не обязанностью, между двумя мужчинами.
     Карн кивнул.
     - Тан. - Взглянул на Вейсмана, библиотекаря, маленького  человечка  с
острым носом. - Брачный контракт уже напечатан, Фрем Вейсман?
     Фрем поднял глаза и посмотрел сначала на Орконана, затем на Карна.
     - Он был здесь только что, милорд. Я не понимаю, куда  он  мог...  О,
вот он! - Он вытащил из-под бумаг несколько листов, скрепленных вместе.
     Карн протянул за ними руку, пробежал глазами первую страницу, подошел
к креслу у камина. Легкий взмах руки, языки пламени, и легкий  запах  дыма
поплыл в комнате. Карн улыбнулся.
     - О, милорд... - Вейсман направился  к  сидящему  господину.  Орконан
сделал резкое движение. Вейсман замолчал и вернулся к работе за столом.
     Карн обратился к Орконану.
     - Расскажи мне, Тан. Я пойму это быстрее, если услышу все сначала.
     Орконан улыбнулся.
     - Вы всегда учились лучше с голоса. Что ж,  основные  пункты  таковы:
Шарлотта получит от вас малое владение Юра; она получит в  личные  расходы
1000 гильдкредитов; если вы согласны, ее дети наследуют владение Риц.  Она
обязалась не предохраняться первые два года вашего супружества.  Со  своей
стороны, лорд Черек дает 50 000 гильдкредитов на подписание контракта и 75
000 гильдкредитов в день бракосочетания, он представил  сертификат  врача,
что она девственница, и он заверил, что не существует договоров  с  другим
мужчиной или Домом.
     -  Это  снимает  тревогу  о  споре  за  нее  с  Харланом,  милорд,  -
откликнулся Вейсман.
     - Если Риц не лжет, - сказал Карн. Он вздохнул.  -  Что  ж,  в  конце
концов, я знаю, что я был ее первым избранником, хотя у меня  нет  никаких
иллюзий, почему. Я свободен и здоров, а Ричарду Харлану еще пять лет  быть
в Бревене, наблюдая развал своего Дома. Даже считая долги наши,  кто  тебя
возьмет, если тебе семнадцать и твой отец позволяет выбирать?
     Вейсман оторвался от работы.
     - Ее выбор? Он действительно  позволяет  ей  выбирать?  Партнера  для
брака? Что же он за дурак такой?
     - Ты этого не знал до сих пор?  -  Карн  с  удивлением  посмотрел  на
библиотекаря. - Я удивлен твоему недоумению.  Я  думал,  Свободные  всегда
выбирают партнеров по браку.
     - Они так и делают... я имел в виду... я думал... - Вейсман  кашлянул
и продолжил: - Я в Доме Халарек  четырнадцать  лет,  милорд,  и  теперь  я
рассуждаю, как один из Девятки.
     - Хм, - выдохнул Карн. Он  посмотрел  на  Орконана.  -  Я  слышал  от
Дюваля, что еще один кузен Харлана заявил, что его  владение  свободно  от
контроля Дома Харлана, и принял протекцию  Дома  Джастина.  Я  думаю,  это
Рудер.
     - Я думаю, лорд Эллит не  будет  выступать  опекуном  этого  Дома,  -
ответил Орконан.
     - Все, что от меня требуется - это подписать контракт при свидетелях,
и дело сделано?
     Орконан кивнул.
     - Лорд Черек настаивает на твоей личной подписи, данной  публично.  В
конце концов, он _в_а_с_с_а_л_ Харлана. Он хочет, чтобы все договоренности
были публичными, чтобы Ричард не мог обвинить  его  в  предательстве.  Два
других  вассала  Харлана,  лорд  Марк  и  лорд  Эммен,  согласились   быть
свидетелями. И аббат Годвин из Бревена.
     Карн присвистнул.
     - Харлан действительно сдает позиции! Два  вассала  соглашаются  быть
свидетелями бракосочетания третьего со злейшим врагом Дома  Харланов...  -
Он поднялся. - Я понимал, что получить Шарлотту все  равно,  что  выиграть
приз, но я не представлял, что это почти политическая победа. - Он покачал
головой. -  Аббат  Бревена  желает  засвидетельствовать  это.  Я  не  могу
поверить такому!
     - О_н _е_е _д_я_д_я_, - напомнил Орконан.
     - Тогда он предлагает это не как лидер Пути, а как член Дома  Риц,  а
это значит, что контракт не совсем  по  вкусу  лорду  Череку.  Семья  Риц,
похоже, соглашается на это. _Э_т_о_ хорошая новость. После лет  маленьких,
но плохих известий, наконец-то что-то полезное.
     Карн пошел к металлической винтовой  лестнице  в  углу  комнаты.  Эта
лестница вела не только к верхним полкам  библиотеки,  но  и  к  двери  на
другой уровень.
     - Лорд Карн?
     Карн остановился на первой ступеньке.  Орконан  стремительно  пересек
комнату.
     - Наши люди в Бревене сообщают, что  Ричард  извещен  уже  о  брачном
контракте.
     - От шпиона в этом Доме, которого мы не можем найти?
     - Я думаю, написал сам лорд Черек.
     Карн стукнул кулаком по перилам.
     - О черт! Он что же, хочет ввергнуть этот Дом в новую войну?
     - Я думаю, что нет,  Карн.  Он,  наверное,  хочет  использовать  этот
контракт, чтобы порвать с Харланом. Я сомневаюсь,  что  сейчас  существует
опасность войны, когда вассалы Ричарда особенно ослабили его.  Он  никогда
не взял бы себе леди Катрин, пока она была женой кузена.  Вассалы  Харлана
обвиняют его в убийстве Энниса,  в  убийстве  мужа,  поэтому  то,  что  он
задумал с леди Катрин,  не  было  бы  адюльтером.  Нам  сообщили,  что  он
настолько изолирован сейчас аббатом и Советом, что не может смотреть три-д
передачи, если только это не передача всепланетной важности.
     - Убийца был от Ричарда?
     - Я думаю, нет. В глазах Ричарда, я уверен, он ничего не  делал,  что
привело к смерти Энниса. Он знал, что Эннис любит Кит и попытается вернуть
ее, как бы долго Ричард ни держал ее у себя. Конечно, не могло быть и речи
о переживаниях Кит. Она женщина, да еще из враждебного Дома...
     - Кто же подослал убийц тогда?
     - Кто-нибудь из Харланов, кто хотел отплатить Эннису за помощь Катрин
в побеге из Одоннела и за рассказ Макнису, что  ее  затащили  в  Бревен  и
зачем она там. Ричард жутко ненавидел своего благородного кузена.
     Карн помедлил мгновение и стал подниматься.
     Часа через два Карн стоял на возвышении в  Большом  зале  и  встречал
первых гостей. Это был обычай в  Девятке  забывать  о  вражде  в  праздник
Адвента, когда и друзья и противники могут встречаться на празднествах. По
такому случаю все носили самое лучшее платье и вели себя безукоризненно.
     На галереях по всему Большому Залу слуги,  у  которых  был  выходной,
толпились разодетые,  глазея  на  господ  внизу.  Для  них  будет  устроен
праздник отдельно в полночь, в помещениях и коридорах рядом  с  кухней  на
втором  уровне.  Даже  при  теперешних  скудных  средствах   Карн   считал
невозможным лишить своих людей такой благодарности раз в год.  Он  помахал
лицам, выстроившимся вдоль каменной балюстрады  галереи,  и  улыбнулся  их
ответным приветствиям. У него потеплело на сердце.
     Орконан около огромного ящика с подарками у главной двери Зала  делал
знаки Карну. Карн спрыгнул с края возвышения, вместо того, чтоб опуститься
по ступеням, и кинулся к главной двери. Его мальчишеская  выходка  вызвала
смех одобрения на галерее. Он махнул в ту сторону  еще  раз  и  подошел  к
Тану.
     Карн приветствовал каждого гостя по  имени,  пожимал  руки  мужчинам,
целовал руки женщинам, преподносил всем  маленькие  подарки  из  огромного
ящика. Сувенир  символизировал  благополучие  Дома  и  был  обязателен  на
подобных праздниках.
     Подарок каждому, сказал себе Карн, даже если придется влезть в долги,
или начнутся толки о том, что  он  не  может  позволить  себе  даже  такую
мелочь. Тогда друзья и союзники начнут отходить один за другим.  Рождество
предназначено не для этого.
     Шум за дверью Зала отвлек Карна от этих горьких мыслей. Компания ярко
одетых людей спешила к нему, опережая людской поток.  Карн  тут  же  узнал
серебристую шевелюру Черека Рица и  женщину  рядом  с  ним.  Шарлотта  Риц
провела последний год в Доме Уединения недалеко от Зринна  под  присмотром
аббатисы. Сейчас Дом Риц  разодел  ее  в  тончайшие  шелка,  мех,  золотые
цепочки и  ленты.  Это  не  было  даже  подобием  одежды,  которую  носили
воспитанницы Дома Уединения. Глаза ее сверкали. Перед Карном она грациозно
склонилась в реверансе, поймала его взгляд и зарделась. Карну  показалось,
что в Зале жарко.
     Шарлотта подняла руку, и Карн поднес ее к губам.  Легкий  запах  розы
шел от нежной кожи. Она взглянула на него  из-под  густых  темных  ресниц.
"Ей, может быть, только семнадцать, но она знает,  как  получить  то,  что
хочешь, - подумал Карн. - Не потребуется таких  усилий,  как  с  Лизанной,
чтобы она оказалась в постели".
     Лорд Черек стоял рядом с Карном. Карн  поймал  понимающий  взгляд  ее
отца. У него мелькнула мысль, было ли правдой то,  что  засвидетельствовал
врач, или его заставили сделать это, и не было  ли  у  лорда  Черека  иной
причины,  кроме  обучения,  чтобы  держать  дочь  последний  год  в   Доме
Уединения.
     Наконец-то череда гостей закончилась, и Карн мог свободно  танцевать,
есть, пить, радоваться трубадурам и жонглерам, акробатам и  дрессированным
собачкам. Наконец-то он был свободен, чтобы начать  узнавать  ту  женщину,
которая должна стать его женой.



                                    3

     Это  был  день  его  бракосочетания.  Карн  стоял  в  холле,  который
опоясывал  палату  Совета,  прислонившись  к  холодной  синей  стене.  Еще
несколько минут - и он снова будет женатым мужчиной.
     Его сердце сильно колотилось. Его ладони взмокли, как будто это  было
впервые.
     "Что это со мной? - спрашивал он себя. - Я же был женат прежде".
     Ван Макнис и его хорошенькая жена появились из-за поворота коридора и
остановились перед Карном.
     - Доброе утро, Карн. Ты неважно выглядишь, - сказал Ван своим  низким
голосом.
     - Доброе утро, Ван. Не знаю, что со мной.
     Макнис рассмеялся.
     - Предсвадебная лихорадка, Карн. Все пройдет,  когда  пастор  Джарвис
начнет службу.
     Ван коснулся его руки: "Все будет  хорошо".  Коннор  присоединился  к
ним. Он, Макнис и Ник фон Шусс были свидетелями со  стороны  Карна.  Аббат
Годвин Риц, Даннел Юра и Изан Грент, лорд Марк были свидетелями  Шарлотты.
Когда все шестеро собрались, они вошли в палату Совета и прошли в центр  к
столу Председателя. Харим Гашен поджидал их.  Он  решил,  что  публики  не
должно быть, так как была велика угроза покушений.
     Придворный пастор Дома Халареков Джарвис вошел через боковую дверь  и
подошел к Председателю. Большие двойные двери в центре распахнулись,  и  в
них появились люди  в  коричневых,  зеленых  и  синих  одеждах  Дома  Риц.
Шарлотта появилась в дверях и на мгновение застыла в театральной позе.  Ее
длинные волосы потоком струились по подвенечному платью. На  шаг  отставая
от нее, шел отец, Черек Риц,  с  подвенечной  темно-синей  шалью,  которую
невеста наденет после церемонии. Край ее был отделан темно-зеленой каймой,
как принадлежность Дома Халарека.
     - Очень тактично, - пробурчал Макнис на ухо Карну.
     Шарлотта приближалась, двигаясь в какой-то особенной манере, кланяясь
всем с изысканной грацией. Карн удивлялся, как ей это удавалось. Он гадал,
кто обучил ее этому. Не в Доме Уединения же она  это  приобрела.  Неважно,
что там доктор Рицев говорит, но она не похожа  на  невинность.  Карн  был
уверен,  что  Шарлотта  хорошо  знала,  какой  производит   эффект   своим
движением, и задумала это специально. Эта женщина будет матерью его детей.
Но создавать их будет не так ужасно, как с Лизанной.
     Шарлотта встала рядом и опустила ладонь на его руку.
     Карн повернулся с  ней  к  пастору  Джарвису.  Пастор  начал  службу.
Заканчивал он ее, связав их руки столой и  помазав  чело  каждого  маслом.
Пастор Джарвис поцеловал Карна в обе щеки, а  Карн  повторил  церемонию  с
Шарлоттой. Затем пастор развязал столу. Теперь они муж  и  жена.  Шарлотта
сияла.
     Свидетели подписали контракт, и  все  участники  церемонии  вышли  на
свежий воздух поздней осени.
     Их приветствовала толпа  гостей,  приглашенных  из  Девятки  и  малых
Домов. К ним летели лепестки цветов и  мелкие  зерна.  Цветы  на  радость,
зерна для плодовитости. Карн и Шарлотта медленно приближались к столу  под
деревьями.  Они  опустились  в  сплетенные  цветами  кресла   и   получали
поздравления и подарки от гостей.
     Прием,  казалось,  длился  несколько  часов.  Когда  вереница  гостей
закончилась,  началось  пиршество.  Мясо,  овощи  и  фрукты,   местные   и
экзотические, холодные эль, пиво и вина в корзинках. Гости разместились на
солнце или под деревьями на траве.  Карну  нравилась  эта  идея  принимать
гостей на открытом воздухе.  Это  была  затея  Шарлотты,  и  многие  гости
подходили к ней  выразить  радость  и  благодарность  за  такой  необычный
праздник.
     Новобрачным надо было пройти среди гостей, чтобы убедиться, что  всем
весело и достаточно еды и напитков. Сначала Карн был рядом с Шарлоттой, но
было очень многолюдно, и она так хорошо справлялась, что он оставил ей эту
заботу,  а  сам  обратился  к  особенно  разгорячившимся  гостям,  которых
приходилось  разнимать.  Он  отовсюду  смотрел  на   Шарлотту,   как   она
управлялась  без  него.  Она  представлялась  гостям,  которых  не  знала,
знакомила тех, кто не был представлен  друг  другу,  следя,  чтобы  пустые
корзинки и бочонки заменялись полными.  Она  составит  гордость  Халарека,
когда станет хозяйкой.
     Разняв двадцатую или тридцатую пару драчунов, подумал, что  некоторым
мужчинам мало было развлечений с артистами  и  дрессированными  животными,
как предполагала Кит по опыту своей свадьбы.  Он  подумал,  что  она  была
права, что драки от излишка выпитого случаются все равно,  есть  затейники
или нет.
     Начались танцы для тех, кто  был  на  это  способен.  Семь  ансамблей
играли на площадках  вокруг  зданий  Совета.  Карн  поручил  всех  заботам
Макниса и повел Шарлотту в их первом танце. Она танцевала изысканно, и  он
вел ее на расстоянии, приличествующем случаю. Это было  восхитительно.  Он
давно, очень давно не испытывал такого томления и хотел насладиться каждым
его мгновением.
     Началась следующая мелодия, и Шарлотту повел в танце  ее  отец.  Карн
должен  был,  как  хозяин,  танцевать  сначала  с   девушками,   затем   с
неприглашенными на танец замужними дамами. Он было  начал  тракка  с  леди
Элизабет Роул, когда вдруг заметил заминку в танце в пятидесяти метрах  от
себя. Он отпустил партнершу.
     - Простите меня, миледи. Что-то там случилось, - и он указал  головой
направление.
     Карн кинулся по траве бегом,  пробираясь  сквозь  толпу.  Бенжамин_II
Роул недвижно лежал на земле. Тонкая,  средних  лет  дама,  возможно,  его
партнерша в танце, склонилась над юношей  с  бледным  лицом.  Карн  быстро
оглядел толпу. Никто не спешил покинуть это место. Никто не прятал оружие.
Это не было похоже на убийство. Его на секунду обожгла мысль, что это было
сделано специально, чтобы он оставил свою спину незащищенной - Роул был на
ножах с ним с тех пор, как Карн наказал его за неповиновение,  прежде  чем
он наклонился к юноше.
     Никаких ран не было видно, Карн прислушался. Сердце не билось.
     Карн поднял глаза и оглядел стоящих вокруг.
     - Врача! - Он пристально посмотрел на  побледневшую  женщину.  -  Что
случилось?
     - Мы... мы танцевали, лорд Карн, а он... он вдруг упал.
     Карн почти кричал.
     - Есть здесь врач или нет?
     Человек в униформе Гильдии протискивался сквозь толпу.
     - Здесь, сэр!
     "Подрабатывал где-то на стороне, -  подумал  Карн.  -  Не  знал,  что
Гильдия это разрешает".
     - Он мертв. Почему? - обратился Карн к  врачу.  Тот  быстро  осмотрел
Роула.
     - Сердечный приступ, сэр. Это предположение, но  без  аутопсии  я  не
смогу сказать большего и...
     Карн  знал,  почему  тот  не  закончил  фразу.  Члены   Домов   редко
соглашались на аутопсию. Тонкие иглы, раны от тупых предметов и  удары  по
голове обнаруживались очень часто. Тогда  "случайная"  смерть  или  смерть
"естественная" превращалась в убийство. Жизнь была достаточно  страшной  и
без открытий, что существуют тайные пути убийства. Многие Дома  не  хотели
знать этого.
     Кто-то вел леди Элизабет сквозь толпу.  Она  упала  на  колени  около
мужа. Она разразилась слезами и тоненько, печально застонала, заныла. Звук
этот переворачивал сердце. Бенжамин был  не  идеален  с  ней,  но  он  был
единственным, что она имела. Теперь его  не  стало,  и,  если  сыновья  не
захотят, то ей никто не поможет. Карн бережно обхватил ее рукой, но кто-то
грубо откинул его  руку.  Карн  поднял  глаза  и  увидел  негодующее  лицо
Бенжамина III Роула.
     - Что вы с ним сделали? - спросил юноша. - Он мертв. Вы все-таки  его
убили.
     Карн поднялся и выпрямился во весь рост.
     Он был на несколько сантиметров  выше  юного  Роула.  Карн  вздохнул,
отбросил мысль о свадебном  вечере  и  смерти  и  стал  Лхарром  Халарека.
Сказалась  Академическая  подготовка.  Он  стал  одним  из  Девятки.   Все
изменения в нем отразились на лице Роула: оно сникло и посерело.
     - Я забуду, что вы только что произнесли,  -  сказал  Карн  твердо  и
холодно. - Вы потеряли голову от горя. Я попрошу  аббата  Годвина  поучить
вас, как надо правильно обращаться к вашему лорду.
     Роул дернул плечами.
     - Я не буду больше подчиняться аббату, милорд. Мой отец мертв. Теперь
я лорд в Роуле.
     Карн взглянул на него удивленно.
     - Я выполняю волю отца, милорд, а его воля освобождает меня от службы
в Бревене. Меня заменит мой брат Денвер.
     Глаза его горели гневом. Он ненавидит меня  за  отца,  подумал  Карн.
Роул восстал, и это стоило ему большинства его детей и состояния. _Р_о_у_л
в_о_с_с_т_а_л_. И я виноват.
     Карн понимал все чувства юноши в  эти  минуты.  Карн  приказал  Роулу
явиться с детьми в Онтар, хотя это было в конце  ухла.  Правда,  сам  Роул
выбрал  это  время.  Он  мог  явиться  быстрее.  Карн  не   мог   простить
восставшего,  это  нанесло  бы  урон  его  авторитету.  Гхарры-вассалы  не
признавали прощения. Но Бенжамин III винил  во  всем  Карна,  ведь  флайер
разломился в бурю, погибли все, кроме самого Роула и его  маленькой  дочки
Микитты. Роул выбрал мятеж и появился с повинной поздно в ухле.
     - Я не виноват.
     Карн не осознавал, что говорит громко, пока не заметил горящих  огнем
глаз молодого человека. Прощения ему не будет. В глубине души  Карн  часто
думал, есть ли  другой  способ  вернуть  Роула  в  строй,  хотя  его  мозг
подсказывал, что любой другой путь будет роковым для всего Халарека.
     Но он чувствовал себя  виноватым  из-за  детей.  Карн  отвернулся  от
нового лорда Роула. С ним разберемся потом.  Сейчас  надо  позаботиться  о
старом лорде. Он приказал людям  в  синей  форме  Онтара  отнести  тело  в
Гильдпорт для аутопсии и поручил Чилдрет и Дарлене Коннор  позаботиться  о
леди Элизабет несколько дней, пока  не  стихнет  острота  ее  горя.  Тогда
прояснится, позволят ли ей сыновья появиться в Доме, которым теперь правят
они. Карн сожалел, что не знает подробностей о внутренней жизни Роула.  Он
не позволит, чтобы леди Элизабет была брошена  на  произвол  судьбы,  даже
если ее придется забрать в Онтар. Эта идея не самая лучшая,  поскольку  он
не очень любил женщин такого склада характера, но это уберегло  бы  ее  от
голода, холода и дурного управления в малом владении Роулов.
     Что до аутопсии, если это сердечный приступ, никто не сможет обвинить
Карна, что он отделался  от  непокорного  вассала.  Аутопсия  должна  быть
проведена врачом Гильдии  потому,  что  никто  не  посмеет  сомневаться  в
выводах  этого  врача.  Всем  известно,  что  Гильдия  никогда  не  делала
фаворитом какой бы то ни было Дом.
     Смерть Роула не могла не омрачить торжества. Гости спешили по  домам.
Еще до заката луга перед зданием Совета очистились от людей и флайеров.



                                    4

     Брандер стоял  в  Большом  Зале  Дома  Джастин.  Здесь  не  было  тех
великолепных окон, как в Халареке или Одоннеле,  но  Джастин  был  слишком
древним для таких штук.  Это  был  последний  праздник  перед  Рождеством.
Брандер огляделся. Почти все,  кто  был  кем-нибудь,  присутствовали.  Как
нейтральный Дом, Джастин пользовался у гостей большей  популярностью,  чем
Дом Харлан. Отличная охота на таком вечере. Уже попались новый лорд Роул и
Пауль  IV  Друма,  представляющий  безнадежно  больного  отца.   Возможно,
Пауль_III был на грани смерти. Возможно, он уже умер и был похоронен,  все
в тайне, чтобы удержать Одоннела от выступления против Друма, пока зима не
сделала любую осаду невозможной. Брандер покачал головой.
     "Пауль IV не так умен и не так изворотлив".
     Джастин был нейтралом, и на его вечерах всегда было много девушек  на
выданье. Сюда считалось безопасным их привозить. Женщины всегда были самым
лучшим источником информации, по мнению Брандера, об их Домах и делах.  Их
легко было вызвать  на  разговор  почти  на  любую  тему.  Мужчины,  более
осторожные, редко высказывались о чем-либо важном в  присутствии  Харланов
или их союзников. А Брандер всегда относился к женщинам,  как  к  красивым
безделушкам, и не более того. Это ему помогало в обращении с ними.
     Он  стал  тщательно  высматривать  мужчин,  которые  могли   бы   его
представить заинтересовавшим его  молодым  дамам.  После  представления  и
знакомства он подсаживался поочередно то к одной, то к  другой  даме.  Его
очарованье было в умении обращаться и опытности. Он  этим  гордился.  Даже
когда женщины узнавали, что они его  не  особенно  привлекают  сексуально,
многие оставались его приятельницами.
     Брандер уже побеседовал с шестью или семью девушками, когда  в  двери
зала вошла Шарлотта Халарек. Пронесся шумок восхищенного  шепота.  Красота
ее была действительно редкостной. Брандер  не  сомневался,  что  ее  желал
Ричард, все еще желал. Брандер наслаждался этой  тонкой  работой  природы,
как любой мужчина, и в лице Шарлотты Халарек было столько  же  манерности,
сколько естественной красоты. Брандер следил за ней. Не мешало бы знать  о
ней побольше. Она была дочерью вассала. Бывшего вассала.  Ричард  не  смог
этого предотвратить, глупец. Но отношений вассальства было  тем  не  менее
достаточно, чтобы завести беседу.
     Начались танцы. Брандер продвигался к кружку около Шарлотты, танцуя и
меняя партнерш одну за другой. Терпение, говорил он себе, одна из  сильных
его сторон. Он будет танцевать с Шарлоттой. Тем паче, что  он  великолепно
танцевал и ценился как партнер.
     Случай улыбнулся ему. Он возвращал даму в кружок Шарлотты, когда один
из младших кузенов Гормсби подвел Шарлотту к месту.  Брандер  протянул  ей
руку и поклонился ей с грацией, на которую только был способен.
     - Позвольте следующий танец, миледи?
     Шарлотта улыбнулась, зарумянилась и опустила свои пальцы в его руку.
     - Конечно, милорд...
     - Зовите меня Брандер, миледи. Меня  не  величали  милордом  никогда.
Слишком важно. - "И слишком оскорбительно для Ричарда. Он не терпит, когда
этим титулом называют кого-нибудь еще в Харлане".
     - А ваш Дом?
     - Друг Рицев много лет. - "Это правда, но это не рекомендация, и  она
не станет танцевать со мной".
     Шарлотта смотрела на него сверкающими глазами.
     - Загадка, милорд. Забавно. Я никогда прежде не  отгадывала  загадок,
танцуя. - И она последовала за ним в центр зала.
     Брандер предполагал, что Шарлотта откажется танцевать с  ним,  узнав,
что он принадлежит семейству заклятых врагов ее нового Дома, но когда  она
назвала его точное имя, лицо ее засветилось.
     - Харлан? Правда, милорд? Мой отец всегда очень высоко ценил ум лорда
Ричарда.
     "Так высоко, что порвал с ним, как только  явилась  возможность?  Кто
лжет, ты или твой отец?"
     - Лорд Ричард будет рад узнать, что кто-то ценит его. Жизнь в Бревене
безрадостна для него сейчас. Он одинок. Аббат содержит его очень строго.
     Глаза Шарлотты сузились.
     - Он совершил убийство.
     - Распря  между  Харланом  и  Халареком  давняя  и  жгучая.  Он  _н_е
н_а_м_е_р_е_в_а_л_с_я_ убивать Ларгу.
     Шарлотта вышла из круга танцующих.
     - Нет, он готовил нож моему мужу. Я думаю, вам лучше отвести  меня  к
моим друзьям. _Я_ не  желаю  танцевать  с  кем-нибудь,  кто  предпочел  бы
увидеть моего мужа мертвым. Да и Карну не понравится видеть меня в танце с
вами. У вас такое интересное лицо,  а  его  не  было  здесь...  -  Ее  рот
захлопнулся, как ловушка. - Отведите меня к  моим  друзьям,  милорд.  -  И
Шарлотта сделала шаг вперед.
     "Значит, вы делаете без Карна Халарека то, что не посмели бы при нем.
Интересно".
     Когда Брандер вел Шарлотту к ее группе, то он увидел Карна в  главных
дверях.
     "Итак, вы видели, что он входил. Возможно, чувство  преданности  мужу
было для ушей вокруг нас. Вы умнее, чем я предполагал, Ларга Шарлотта".
     Брандер отошел от компании раньше, чем приблизился Карн,  но  он  мог
расслышать, как Шарлотта объясняла друзьям, что она не подозревала, кто ее
партнер, а когда узнала, тут же прекратила танец.
     Брандер решил понаблюдать  за  ней  после  Рождества,  на  праздниках
Двенадцатой Ночи, хотя будет немного таких, где Харланы и  Халареки  будут
гостями одновременно.



                                    5

     Карн сидел за столом библиотеки, глядя на языки пламени и размышляя о
делах, которые нужно было закончить до последнего в  этом  сезоне  Совета.
Рождество прошло. Это было настоящее торжество. Ему было трудно выискивать
время для украшения и подарков, а Шарлотта не желала заниматься  этим.  Ее
удручало количество  необходимых  сувениров  для  гостей.  Она,  очевидно,
ожидала гору подарков для себя.
     Оставалось дело Роула, но оно могло тянуться до конца зимы.  Молодому
Бенжамину едва  хватит  этого  времени,  чтобы  убедиться,  сможет  ли  он
управлять Домом и Семьей. Первый экзамен  для  него  будет  в  собственной
семье. Захочет ли его брат Денвер отправиться вместо него в  Бревен?  Речь
Бенжамина III на свадьбе Карна не способствовала улучшению отношений, хотя
аутопсия Гильдии показала, что лорд Роул умер от сердечного приступа.
     Карн поднялся, когда вошла Шарлотта, одетая в накидку поверх  ночного
белья. Она была очень желанна. Она опустилась в одно из кресел и  изучающе
посмотрела на Карна. Он взглянул  на  часы.  Она  появилась  не  рано.  Он
опаздывал.
     Он оглядел бумаги, разложенные на столе. Друма. Донесение  Ольдермена
Дюваля. Марк. Донесения разведки. Письма. И Шарлотта, ожидающая в  кресле.
Карн не знал, была ли Шарлотта грамотной. Женщины его семьи умели  читать,
писать и считать, и он не мог предположить, что Шарлотта этого  не  знает,
хотя большинство благородных дам были неграмотны. Казалось, Дома  считают,
что им это не нужно. Он читал ей каждый вечер перед сном.  Это  делало  ее
ребенком перед ним. Это действительно было ее место, но...
     Карн поднялся, подошел к  камину  и  взял  книгу.  Рассказы,  которые
любила Шарлотта, были очень взрослыми, иногда слишком взрослыми на  взгляд
Карна.
     Карн читал с полчаса, затем они поднялись по  железным  ступенькам  и
прошли в ее комнату. Они никогда  не  занимались  любовью  в  его  кровати
потому, что Шарлотта находила его комнату суровой и неприветливой.  Ему  и
самому она не нравилась, когда  он  впервые  вошел  в  нее.  Но  настенная
роспись, выполненная рукой Иджила, смягчала эту антипатию. Карн  скользнул
по стене глазами, когда они  проходили  в  комнату  Шарлотты.  Хеймдал  на
радужном мосту, последние лучи заката,  Иотунс  у  дальнего  конца  моста.
Лизанна тоже никогда сюда не входила.
     Карн сидел на краю своей кровати. Он был опытным любовником. Он  знал
это. Шарлотта не могла поколебать его уверенности в  его  умении,  но  его
выносливость...
     "Господи, помилосердствуй! Женщина стремится дальше и дальше, когда я
уже ничего не могу дать! Никто не успокоит ее. Мне  придется  оставить  ее
ждать пять лет Ричарда! Она даже этого выродка заставит усомниться в своих
силах".
     Он скользнул в простыни под покрывало. Даже после  многих  ночей  его
саморазрушительных усилий у Шарлотты не было  никаких  признаков  ребенка.
Похоже было, что она пользуется средствами, хотя в контракте оговаривалось
их отсутствие в течение двух лет брака. Карн  устало  повернулся  на  бок.
Были праздники и приемы. Он согласился сопровождать Шарлотту на  несколько
вечеров между Рождеством и Советом.  Он  не  предполагал  этого.  Шарлотта
любила приемы и скучала, когда Карн отказывался по причине неотложных дел.
Но Шарлотта быстро расширяла круг друзей среди молодежи из  союзных  Домов
Халареков, и Карн иногда позволял ей отправляться на праздник одной,  пока
осведомители и преданные друзья не начали поговаривать о подозрительном  и
неприличном поведении.
     Вейсман рассказывал,  что  видел  Шарлотту  флиртующей  с  купцом  из
Нирана. Он подозревал, что она  хотела  получить  меха  в  ответ  на  свое
внимание. Карн задумался, как далеко она предполагала зайти.
     Карн повернулся на другой бок и  накрыл  голову  подушкой,  но  мысли
крутились в голове, не давая заснуть.
     Ван Макнис доверительно сказал ему, что видел Шарлотту  беседующей  с
Брандером  Харланом  и  очень  недвусмысленно  ведущей  себя   с   Сирилом
Мелеваном. Карн после этого стал внимательнее.
     Мятеж Сирила Мелевана против  Карна  еще  не  стих.  Возможно,  флирт
Шарлотты прикрывал ее шпионаж для  Харлана  -  Риц  был  вассалом  Харлана
несколько поколений. Возможно, Ричард через Шарлотту подстрекал Мелевана к
новому выступлению. Или, возможно, Шарлотта думает получить удовлетворение
от  других,  если  не  получает  от   него.   Карн   подумал,   что   даже
семнадцатилетняя  женщина  не  может  быть  такой  глупой,  чтобы   искать
любовников публично.
     Карн лежал на спине, уставившись в потолок. Он  повторял  и  повторял
это себе. Все больше похожих сведений приходило от осведомителей  Халарека
в разных Домах. Шарлотта  была  очень  дружна  с  гостями  мужского  пола.
Особенно это проявлялось в танцах. Шарлотта много  позволяла  мужчинам  во
время беседы. Они касались ее,  она  отвечала  взаимными  прикосновениями.
Дважды видели ее беседующей с Брандером Харланом. Это было слишком,  чтобы
не замечать. Если ее поведение бросается в глаза  его  осведомителям,  оно
бросается в глаза и остальным, и осведомителям врагов тоже.  Поэтому  Карн
решил, что Шарлотта больше не будет посещать вечера без него, а это  также
означало,  что  он  обязан  резко  сократить  время,  выделенное  им   для
подготовки к Совету, или держать Шарлотту дома. Он решил, что  если  уж  у
него такой брак, то ему следует побывать на вечерах  Двенадцатой  Ночи.  В
это время он не знал, что такое решение  добавит  тревоги  о  политических
приготовлениях, которыми он не занимался, к заботам о  Шарлотте,  и  таким
образом, о его репутации. Казалось, прошло  несколько  часов,  прежде  чем
Карн заснул.


     Самым главным праздником Двенадцатой Ночи был Бал Свободных.  Он  шел
следующим за последним вечером перед зимним Советом, но в  этом  году  Дом
Коннор устраивал праздник  после  собрания  перед  Советом  девятнадцатого
нарна. Бал обычно проводился в городе, как редкое исключение, вне  Совета,
когда Свободные и лорды встречались не для торговли. Присутствовали только
м_у_ж_ч_и_н_ы_. Женщины Свободных оставались  дома,  потому  что  Слабость
делала аристократок малочисленными, а Свободные города  боялись  браков  с
Домами больше, чем войн.
     На этот раз был маскарад. Карн знал, что Шарлотте это  понравится,  и
он составил свое расписание так, чтобы выкроить время для него. Готовясь к
нему, Шарлотта была возбуждена как девчонка.
     После заката шестнадцатого нарна Лхарр и  Ларга  Халарек  переступили
порог Ратуши в Ниране. Зал был шумным и дымным. Люди были одеты в  костюмы
животных, героев народных сказаний, циркачей. Иногда трудно было  угадать,
кто перед вами - мужчина  или  женщина.  Карн  постоянно  чувствовал  себя
растерянным. Это было опасно. Он не подумал о риске среди сотни безымянных
людей в зале, на празднике, где друзья и враги  смешались.  Он  знал,  что
должен был предвидеть это. Маскарады  были  редкостью  в  Домах,  но  Карн
слишком долго отсутствовал на планете и слишком был занят переживаниями  о
Шарлотте,  чтобы   подумать.   Маскарады   предоставляют   слишком   много
возможностей для убийства. Прежде чем он успел открыть рот, чтобы  сказать
Шарлотте, что они возвращаются домой, она скользнула в толпу.
     Он проследил за ее кудрявой головкой и решил было последовать за ней.
Он снова подумал о риске и покачал головой. Будет  безопаснее  другое.  Он
знал ее костюм. Леди Лебедь должна будет вести себя вечером как  настоящая
леди.
     Сам Карн не одел маскарадного костюма, потому что любой из них  будет
стеснять движения, а маска уменьшит видимость.  Он  _э_т_о_  предусмотрел.
Лхарр Халарек не может рисковать в зале, полном врагов. Карн увидел  Эмиля
фон Шусса, махнул ему и пошел  в  его  направлении.  Эмиль  тоже  был  без
маскарадного костюма. Маленький хорошенький цыпленок  рядом  обнял  ручкой
Карна и защебетал.
     - Ты тоже  цыпленок.  -  Карн  узнал  голос  Кит.  Карн  засмеялся  и
поцеловал Кит.
     - Не цыпленок. Лучше. Если я стану чьей-то мишенью, я не хочу,  чтобы
случилась ошибка.
     - Хочешь потанцевать?
     Карн огляделся, высматривая место.
     - Это будет трудно сделать.
     - Не так трудно тебе, как это будет нелегко мне.
     Карн засмеялся и повел Кит к свободному  месту,  где  пара  гоблинов,
цыганка, пират с Ригеля и несколько солдат в униформе прошлого  Старкера-4
весело танцевали. Две дамы в лебединых нарядах стояли, наблюдая,  но  Карн
знал, что Шарлотта еще не успела надеть свой костюм.
     Он остановился и пригляделся. Шарлотта знала.  Она,  возможно,  могла
поменяться со своими  подругами.  Шутка  над  мужем,  это  почти  невинно.
Развлечение? Шарлотта могла развлекаться как она пожелает, и так, что Карн
не сможет ничего об этом узнать. Или  он  узнает  слишком  поздно.  Ярость
ослепила его на мгновение.
     "Маленькая дрянь! Дрянь, дрянь, дрянь, дрянь!"
     - Карн, что это?
     Карн повернулся к Кит.
     - Шарлотта делает из меня дурака, Кит. Кто-то из  ее  друзей  одет  в
такие же костюмы, как у нее, и я не знаю, кто есть кто. А это значит,  что
она здесь что-то затевает. Я уверен, что Ник рассказывал тебе,  о  чем  мы
узнаем от осведомителей. - Он ударил кулаком по ладони. - Господи,  почему
я не мог найти нежную, верную жену, как ты для Ника?
     Цыпленок затрясся будто от смеха.
     - Ты, конечно, шутишь.
     Карн взглянул на Кит, улыбнулся.
     - Ты никогда не была нежной в своей жизни?
     - Только с отцом.
     - Да, только с отцом. Он убил бы любого из нас, если бы  мы  не  были
такими, даже Джерема. - Он провел рукой  по  волосам.  -  Что  мне  делать
теперь? - Его голос был низкий и неровный. - Что мне _д_е_л_а_т_ь_?
     - Найди ее. Пометь ее лентой, заколкой или еще чем-нибудь,  чего  она
не заметит. Последи за ней или пусть еще кто-нибудь последит за  ней.  Она
это делает не для того, чтобы подшутить над тобой. За этим что-то кроется.
Когда вернетесь домой, попытайся ей объяснить,  что  такие  трюки  опасны.
Запри ее, если не станет слушать.
     Кит обернулась. Карн посмотрел туда,  куда  глядела  она.  Черек  Риц
стоял у стены рядом с дверью.
     - В конце концов,  отвечает  и  ее  отец,  -  Кит  продолжала  низким
голосом, - но сейчас слишком поздно что-либо предпринимать ему.  Представь
нашего отца, позволяющего кому-нибудь  из  нас  отказываться  от  супруга,
которого он выбрал нам. Ричард Харлан  -  это  очень  высокая  вершина,  о
которой  девчонка  может   только   мечтать,   даже   если   эта   вершина
п_о_т_р_е_б_у_е_т_ пятилетнего  ожидания.  -  Она  обернулась  к  брату  и
заговорила еще тише. - Сделай ее беременной, Карн. Это приостановит ее  на
несколько месяцев. - Кит коснулась своего живота с  нежностью.  -  Пойдем.
Эмиль потанцует со мной. Узнай, что делает Шарлотта.
     Карн сделал шаг. Кит подобрала подол, затем потянула  его  за  ухо  к
своему лицу.
     - Посмотри на ее отца, Карн. Она его любимый ребенок. Она подойдет  к
нему когда-нибудь позже, и ты узнаешь ее.
     Любимый ребенок Черека. Любимая племянница Годвина.  Это  звучит  как
частичное объяснение ее своеволия. Карн обошел  танцующих  и  встал  почти
рядом с дамами в лебяжьих перьях. Он слышал их голоса. Шарлотты  не  было,
но одной из них была Галианна, сестра  Ричарда.  Помощь  от  Харлана.  Они
были, наверное, друзьями с детства. Карн хотел бы  знать,  чему  верить  -
предательству или адюльтеру. Карн  пошарил  в  карманах.  Должно  же  быть
что-то, чем можно отметить. Он нашел только ручку. Это подойдет, но как он
сумеет оставить достаточно заметное пятно, он еще не знал.
     Следующие два часа Карн танцевал и беседовал со всеми пятью Лебедями.
Все говорили с ним тихим, неузнаваемым голосом. Никто из них не подходил к
лорду Череку. Эти танцы должны были обнаружить Шарлотту. Карн не перепутал
бы ее тело ни с какой другой женщиной. Она выпорхнула от  него  к  другому
партнеру в круге. Карн не подал виду,  что  узнал  ее.  Она  должна  будет
вернуться в следующем па. Он открыл ручку и пустил тоненькую струйку синей
жидкости в ладонь. Он касался остальных партнерш только сжатой ладонью.
     Шарлотта вернулась так же, как исчезла, в пируэте. Он выронил ручку и
обхватил Шарлотту в следующем движении, его голубая  ладонь  легла  на  ее
спину. Когда она повернулась еще раз, он с удовлетворением увидел, что она
теперь с голубым  пятном.  Танец  кончился.  Карн  поблагодарил  последнюю
партнершу и покинул круг.
     Ника фон  Шусса  найти  было  не  трудно.  Он  стоял,  обнимая  рукой
хорошенького цыпленка. Джастин  был  тут  же.  Карн  попросил  всех  троих
понаблюдать за боковыми дверями и последовать за женщиной в костюме лебедя
с синим пятном на спине. Карн пошел к главной двери, скрылся за  портьерой
и  стал  ждать,  укрытый  тенью  пилястр.  Он  был  уверен,  что  Шарлотта
попытается что-то предпринять, как только решит, что он не окажется  рядом
в ту же минуту.
     Почти через час дама-лебедь  с  голубым  пятном  прошла  в  компании,
преследуемая Синкойдом Джастином. Карн последовал за другом.
     - Спасибо. Я расскажу тебе потом, что происходит.  -  Он  накинул  на
себя капюшон, помедлил, давая Шарлотте чуть-чуть удалиться, и пошел, почти
прижимаясь к стене. Она свернула в едва освещенный коридор и остановилась.
Она вытащила листок из-за корсажа костюма и стала читать. Это было нелегко
при скудном  освещении.  Она  кивнула,  спрятала  записку  и  пошла.  Карн
подождал, пока она повернула за угол. Он дошел до  поворота,  когда  дверь
закрывалась. Поздно. Он опоздал. Затем он увидел тонкую полоску света  под
дверью.
     Если мне суждено встретить  здесь  кого-то,  то  пусть  это  будет  в
темноте, подумал Карн.
     Он дошел до того места, где  дверь  закроет  его,  если  распахнется.
Дверь открылась скоро,  очень  скоро.  Высокий  голос  прощался  с  Ларгой
Шарлоттой до следующего раза, затем Шарлотта вышла, держа маску в  руке  и
придерживая зеленую коробочку. Она осторожно закрыла дверь. Карн рванулся.
Одной рукой прижал ее к  стене,  другой  прикрыл  ей  рот,  чтобы  она  не
закричала. Она вырывалась с удивительной силой.
     - Это я, Шарлотта, - Карн слышал холодную твердость в голосе,  но  не
обращал внимания. - Бросьте то, что у вас в руке, и я отпущу вас.
     Она пыталась вырваться. Дверь  снова  открылась.  На  шум  высунулась
голова мужчины, он повернулся  и  побежал.  Но  Карн  заметил  под  маской
большой тонкий нос, указывающий на сильную кровь Харланов.
     - Вы связаны с Харланом, Ларга? - Он знал, что ей придется сдаться. -
Моя жизнь, возможно, ваш отец тоже в этом замешан?
     Шарлотта тут же перестала вырываться. Она покачала головой.
     -  Вы  собираетесь  кричать,  Шарлотта?  Это  будет  удивительно  для
о_б_о_и_х_ наших Домов, если вы сделаете это:
     Шарлотта мотала головой. Коробочка  выпала  из  рук  с  металлическим
стуком о пол. Карн поднял ее одним  легким  движением.  Он  потащил  ее  в
освещенный коридор и  открыл  коробку.  Несколько  сотен  круглых  розовых
пилюль лежали внутри.  Противозачаточные.  Неужели  она  думала,  что  его
желание к ней было так велико, что он забудет о детях,  лишь  бы  удержать
ее?
     - Шарлотта?
     Она вздохнула. Лицо ее побледнело. Она кивнула медленно.
     - Вы подписали контракт, Шарлотта. Никаких средств в первые два года.
Вы  взрослая  женщина,  Шарлотта,  и  взрослые  женщины  должны  выполнять
обещания. - Карн вытряхнул все из открытой коробки. Пилюли падали на  пол.
-  Халареку  _н_у_ж_н_ы_  наследники.  Вы  знали  это.  Все   знают   это.
Н_и_к_а_к_и_х _с_р_е_д_с_т_в_.
     Карн пустил коробку  по  коридору.  Пилюли  разлетелись,  ударяясь  о
стены. Шарлотта упала на колени, собирая пилюли.
     - Я никогда больше не буду красивой,  -  причитала  она.  -  Я  стану
толстой и безобразной и...
     Карн рывком поднял ее на ноги.
     - Так  всегда  бывает,  когда  женщина  беременна,  а  беременной  вы
согласились стать. Идем. - Он обхватил  ее  рукой  и  повел  к  выходу  из
Ратуши. - Мы возвращаемся домой.



                                    6

     Брандер Харлан осторожно посадил свой флиттер на заснеженную площадку
Коннора и в последний раз оглядел салон летательного аппарата. Не  было  и
следа сумки с драгоценным камнем, который новый  повелитель  Роула  вручил
ему на последнем  балу.  В  Конноре  существовал  обычай  чистить  флайеры
гостей, пока сами они участвовали в торжествах или политических акциях  на
территории владений. Чтобы найти камень, можно было бы обойтись  даже  без
слуги,  занимавшегося  чисткой  флайеров.   Харлан   не   спрашивал,   где
Бенжамин_III взял этот камень, некую связь с Сирилом Мелеваном или...
     Это неважно. Это - символ согласия между нами.  Скрывшийся  Харлан  -
оплот для молодого мятежника. С  приходом  весны  оба  они,  и  Ричард,  и
Халарек будут сильно удивлены. К сожалению, Халарек будет не так  удивлен,
как я надеялся. Я сказал Шарлотте,  чтобы  она  убедилась,  что  никто  не
следует за ней. Теперь он знает, что она пользовалась помощью Харлана,  по
крайней  мере,  из  предосторожности.  Возможно,  у  него  есть  и  другие
сведения. Писать пришлось такими простыми словами, что это мог бы прочесть
даже мой шестилетний племянник. Тупица!
     Брандер вышел на  крыло  флиттера  и  посмотрел  на  желто-коричневую
траву, пробивающуюся из-под снега. Летной погоды в этом сезоне  больше  не
будет. Все погрузится в прекрасную тихую зиму.
     Он сосчитал количество флайеров на площадке и отметил про  себя,  кто
уже прибыл, а кому только предстояло  появиться.  Это  было  очень  важное
собрание, в задачи которого  входила  разработка  некоторых  очень  важных
политических проблем за день до Совета. После этого должен был  состояться
банкет. Выглядело бы странным,  если  некоторые  правители  из  Девяти  не
приняли бы участие в совещании. Гостеприимство Дома Конноров было известно
далеко за пределами владений.
     Халарек, де Ври, Джастин, многие из малых Домов были уже здесь.  Плюс
к тому  на  площадке  стояло  несколько  флайеров  из  свободных  городов.
Присутствие Свободных людей было необычным.  Они  не  вмешивались  в  дела
Домов. Приглашение Брандера было  исключением  из  правил,  так  как  Изан
Грент, повелитель Марка, был официальным спикером для попечителей Харлана.
У Брандера  были  свои  предположения  насчет  того,  каким  образом  было
организовано его приглашение.
     Не достаточно ли того, что на этом вечере не будет  никого  с  именем
Харлана, Изан? Ты знаешь, что я - доверенное лицо Ричарда.
     Брандер спрыгнул с крыла на снег и направился по тропинке к  входу  в
дом. Сенсор открыл двери  лифта  в  тот  момент,  когда  он  достиг  стен.
Совещание не было единственной причиной, из-за которой он приехал сюда. На
последующем банкете Брандер мог снова встретить Шарлотту Халарек и оценить
ее роль в новом доме, а также возможность ее использования. Было очевидно,
что она собиралась препятствовать  рождению  наследника  Халарека.  Шпионы
Харлана сообщали, что она очень фамильярно вела себя с мужчинами  на  всех
вечеринках. Это заинтересовало его.  Такие  женщины  являются  прекрасными
кандидатурами в шпионы или жертвами похищения. Хотя еще одно похищение его
Домом очередной женщины из  Халарека  будет  нечто  большее,  чем  обычные
политические события.
     Совещание  в  Большом  Зале  Коннора  уже  началось,  когда  появился
Брандер, и, как он мог предположить, оно протекало не очень успешно. Никто
из родственников Харлана не хотел отдавать части его земель, которыми  они
сейчас владели, а у Совета не было способа заставить их сделать  это.  Эта
проблема была неразрешима по самой своей сути. Брандер был уверен, что это
было ясно каждому еще до созыва совещания. Тем не менее споры с Одоннелом,
Брассиком  и  даже  некоторыми  представителями  Свободных  людей  длились
часами. Совету предлагалось послать свою армию, чтобы  отстоять  небольшие
участки земли, незаконно ушедшие из-под контроля Харлана.  Халарек  и  фон
Шусс сидели молча, несмотря на то, что Халарек был сильно заинтересован  в
том, что происходило в Харлане.
     Дураки. Халарек, фон Шусс, де Ври и Джастин даже  не  поднимут  руки,
чтобы собрать  владения  Харлана  воедино.  Это  не  в  их  интересах.  Но
Свободные люди обеспокоены. Очень любопытно.  Наверняка  они  обсуждали  у
себя, что делать. Придется это проверить.  Могут  ли  несколько  Свободных
людей заставить Совет использовать его армию против одного из Девяти.
     В конце концов члены Домов отказались от использования  армии  Совета
для  наведения  порядка  в  Харлане,  как  Брандер  и  предполагал.   Хотя
нестабильность в Харлане ставила под  угрозу  многих  из  них,  предложить
иного выхода никто  из  них  не  мог.  Пришло  время  ужина,  и  совещание
закончилось, не принеся никаких результатов.
     Слуги быстро расставили скамьи и столы. Когда все было готово, в  зал
вошла Дарлен Коннор, сопровождаемая женами собравшихся в зале.
     Дарлен могла накормить жен заранее и где-нибудь еще.  Какой  разумный
человек захочет омрачить трапезу женской болтовней? Женщина  на  вечере  -
это одно, а за едой - совсем другое.
     Брандер вовсе не был голоден, но Дарлен Коннор была  знаменита  своим
угощением, это был  прекрасный  шанс  отведать  ее  блюда,  но  совсем  не
хотелось сидеть за одним столом с женщиной.
     Женщин было  гораздо  меньше,  чем  мужчин,  и  все  они  сразу  были
пристроены. Так что Брандер, к своей радости, мог  есть  один.  Пробуя  то
одно, то другое, он пришел к выводу, что с этим сравниться не может ничто.
Мясо было заправлено вкуснейшим  соусом.  Овощи  подавались  в  горшочках,
каждый из овощей сохранил свой  естественный  цвет,  и,  если  овощи  были
смешаны, цвета радовали глаз. Масла такого Брандер не пробовал  никогда  в
жизни. Вина были  высочайшего  качества.  К  тому  времени,  когда  начали
подавать  десерт,  Брандер  окончательно  расслабился  и  чувствовал  себя
превосходно.
     После десерта Дарлен пригласила женщин освежиться и дать  возможность
мужчинам расслабляться дальше, пробуя вино и говоря  о  своих  делах  и  о
политике. Похоже было, что в этот вечер  все  только  о  ней  и  говорили.
Спорили о наделах земель, отнимаемых друг у друга, о мятежных вассалах и о
покровительстве Домов малым Домам.
     Через некоторое время церемониймейстер открыл главную дверь  зала,  и
женщины вновь вошли в зал, сверкая своими нарядами и украшениями.  Брандер
увидел Чилдрет Коннора, шедшего к своей  жене.  Он  поцеловал  ей  руку  и
несколько мгновений глядел на нее. Его лицо светилось от гордости за  свою
жену и ее непревзойденные способности хозяйки. Брандеру было ясно, что  он
сможет найти здесь связи, которые впоследствии смогут оказаться полезными.
Если бы Ричард знал об узах, связывающих наследника  фон  Шусса  и  Катрин
Халарек,  возможно,  он  бы  по-другому  спланировал  свои  действия.  Его
безразличие могло привести к потере  Катрин  и  ребенка.  Если  бы  доктор
Геббитс делал, что он обещал и если бы  маленькие  таблетки,  подброшенные
Ричарду в вино, сделали свое дело, Ричарду было бы  недостаточно  двадцати
лет, чтобы завести ребенка.
     Удача сопутствовала сыну леди  Катрин.  Эннис  предусмотрел  все.  Он
забрал Катрин из Одоннела прежде, чем люди Ричарда  могли  настигнуть  ее.
Возможно, свою роль сыграл здесь Гаррен Одоннел, так как планы Ричарда  по
поводу жены его родственника были слишком дерзки даже для  Гаррена,  чтобы
он мог не обращать на них внимания.
     Брандер видел, как Гаррен и  его  прекрасная  жена  присоединились  к
другим парам. Нет, Гаррен - очень надежный союзник. Эннис ушел  от  отряда
солдат Гаррена, убил или спрятал ребенка, который мог бы  оказаться  таким
полезным. Брандер не верил, что ребенок  погиб  от  болезни,  как  сказала
Катрин.
     Вошла Шарлотта Халарек. Она огляделась  вокруг.  Лхарра  Халарека  не
было видно. Она слегка кивнула, и толпа поклонников окружила ее, скрыв  от
других глаз.
     Брандер подошел к краю этой группы и напрягся, выжидая и вслушиваясь.
Было много того, чего он не понимал в Шарлотте Риц-Халарек.  Она  не  вела
активной общественной жизни до замужества. Последние  годы  она  уединенно
жила около Зринна. Это беспокоило Брандера.
     Первые несколько часов на вечере Шарлотта провела, слоняясь из  одной
части зала в другую, смотрела на жонглеров и акробатов, на  дрессированных
собачек и фокусников, словом,  вела  себя  так,  как  подобает  порядочной
молодой жене, если не считать  того,  что  подле  нее  постоянно  держался
молодой человек. Впрочем, он был, скорее, похож на  ее  брата,  нежели  на
друга.
     Вскоре Шарлотта присоединилась к танцующим. Ее мужа по-прежнему нигде
не было видно. Брандер принялся  наблюдать  за  ней  и  заметил,  что  она
старается прильнуть к своим партнерам по танцу.  Он  стал  смотреть  более
внимательно, и оказалось, что она держится в танце не совсем прилично  для
замужней женщины. Она интересовала его все больше и больше.
     Ближе  к  концу  вечера,  убедившись  еще  раз,  что  Карна  Халарека
по-прежнему нет в зале, Брандер пригласил Шарлотту на танец. Они танцевали
польку и поддерживали беседу, насколько это было возможно,  затем  Брандер
попросил Шарлотту остаться с ним на вальс. Когда зазвучала музыка, Брандер
стиснул Шарлотту в своих объятиях. Она прижалась к нему, ее  глаза  лениво
щурились. Они продолжали легкую непринужденную беседу.
     Во время танца Брандер следил, не появится ли Карн  Халарек.  Недавно
он держал свою новую жену около себя. Брандер некоторое  время  обдумывал,
не пойти ли поискать, куда делся Халарек и его союзники, и что  заставляет
их так долго отсутствовать, но  потом  решил,  что  это  было  бы  слишком
рискованно. Кроме того,  Шарлотта  была  умелой  танцовщицей,  и  ее  опыт
доставлял ему удовольствие. В дополнение ко всему, он все больше и  больше
утверждался во мнении, что связь с ней может много  дать  ему.  Слежка  за
Халареком и его друзьями может дать кое-кому понять, как ему интересно то,
что замышляют враги Харлана. Кузену нет дела до их планов, особенно,  если
он не старший в семье. Они должны волновать правителя Дома и его братьев.
     Вальс закончился, и Брандер передал  Шарлотту  другому  партнеру,  но
весь  остаток  вечера  он  неустанно  наблюдал  за  ней.   Она   танцевала
большинство танцев  и  с  некоторыми  своими  партнерами  держалась  более
вольно, чем это  позволяли  правила  приличия.  Кое-кто  из  ее  партнеров
прижимал ее к себе, позволяя себе держать руки там, где могли быть  только
руки мужа. Закончив танцевать, она вернулась в толпу друзей и поклонников.
     Неужели  она  уже  надоела  ему?  Или  она  была  женщиной,   которой
необходимо  постоянное  возбуждение,  и  она  искала  мужчин,  с  которыми
получала его? Нужно будет прислушаться повнимательней ко всему, что  будет
говориться о ней. Шарлотта может добраться до управления Домом, хотя она и
несколько дискредитировала себя. Ее власть в доме  Халареков  заинтересует
Ричарда.
     Брандер никогда не жалел, по крайней  мере,  после  своей  юности,  о
недостатке гормонов в организме.
     Он считал, что это охранит его от его родственников. У него  не  было
почти никаких шансов найти жену из того небольшого числа  женщин,  которые
были в Домах. Этой ночью он почувствовал, что  понял  бы  Шарлотту  лучше,
если бы его тело хоть как-то отреагировало на ее легкие прикосновения.
     Неважно. Я знаю много мужчин, которые  "функционируют"  нормально.  Я
выясню, что происходит с Шарлоттой Риц и с Халареком вообще.



                                    7

     Карн стоял у входа в убежище, надевая защитный костюм и маску.  Снег,
приносимый ветром, был похож на туман, в котором  ничего  невозможно  было
разглядеть. Пришел ухл, разразившись ужасными штормами, похожими  на  этот
вид штормов, которые случаются в  конце  месяца.  Карн  почувствовал,  что
шторм увлекает его за собой. Огромные сугробы из нанесенного ветром  снега
возвышались на два  метра  у  входа  в  убежище.  Убийственный  ветер  мог
прекратить дыхание человеку без защитной маски. Карн подумал о контрасте с
солнечным светом и нежными дождями Болдера, которые поливали  его  в  свое
время.
     Первые шторма этого года были столь свирепы, что снабжение Гильдии  с
Орбиты, которое обычно продолжалось до конца ухла, уже  прекратилось.  Это
будет последним выходом Карна наружу  до  весны,  пусть  даже  в  защитном
костюме. Его пальцы уже начало сводить  от  холода  и  ветра.  Завтра  или
послезавтра ветра ухла будут уже настолько  сильны,  что  оторвут  его  от
поручней, как бы он ни цеплялся за них.
     Карн жалел, что это  маленькое  приключение  уже  кончилось.  Минуты,
проведенные снаружи, снимали с него  тяжесть  пребывания  на  посту  главы
Большого Дома. Они также  освежали  воспоминания  об  играх  в  снежки  на
Болдере, где люди могли играть на  улице  всю  зиму.  Неделю-другую  Семья
Халареков наслаждалась пребыванием там. Это было очень важно для них. Опыт
зим  на  Старкере-4  научил  Гхарров  необходимости  держать  руки  и  умы
постоянно занятыми. Когда несколько сотен людей жили в тесном  контакте  в
одном  доме  сто  шестьдесят  дней,  скука   становилась   опасной,   даже
смертельной.
     Порывы ветра делались все сильнее, и он поспешил перебраться  обратно
в лифт и безопасность.  Он  остановился  у  двери  лифта,  чтобы  еще  раз
взглянуть назад. Снег ворвался внутрь и лег на пол у его ног. Карн  шагнул
назад, двери закрылись, и лифт двинулся вниз.
     В  Доме  Халареков  зима  была  временем  игр,   вечеринок,   веселых
состязаний плюс к тому занятием личными увлечениями, такими,  как  катание
на лошадях, спортивные соревнования на арене,  встречи  с  друзьями.  Этой
зимой, еще до конца ухла,  стало  ясно,  что  всех  этих  обычных  занятий
недостаточно для Шарлотты. Не в силах сделать больше, чем просто  видеться
со  своими  друзьями,  Шарлотта  становилась  угрюмее  и  угрюмее.   Игры,
состязания, катание на лошадях - ничто не радовало ее. Веселой  ее  видели
только на вечеринках.
     Карн знал, что, даже улыбаясь, она строит планы, как ей вернуть назад
отнятые прерогативы. В самом начале их  семейной  жизни  Карн  понял,  что
Шарлотта не прощает пренебрежения к своим желаниям и мстит за это. Она уже
почти перестала пускать его в свою постель. Карн же не  принуждал  ее,  по
крайней мере, пока, хотя это входило в его официальные права.  Он  помнил,
как это было с Лизанн, и поэтому выжидал.
     Силы не потребовалось, архаст и  курт  прошли  без  ожидаемой  мести.
Шарлотта вела себя как самая гостеприимная леди из Девяти, пока Карн ждал,
чувствуя напряженность, нарастающую в воздухе. Карн  ждал,  сам  не  зная,
чего. В дополнение к этому по дому ходили слухи, что Шарлотта флиртует  со
стражей и спит с другими членами Семьи. Спать с  родственником,  жившем  в
малом Доме, было инцестом. Это было местью Шарлотты. Устроенный ею скандал
вызовет отчуждение Свободных людей  и  большинства  консервативных  Домов.
Репутация Шарлотты была репутацией Карна. Опозорив себя, она  опозорила  и
его.
     Карн закрывал глаза на нее и после того, как по дому поползли  слухи,
но поручил своим служащим наблюдать  за  ней,  пока  его  не  было  рядом.
Разговоры  прекратились,  но  Карн  знал,  что  это  временно.  Постоянное
наблюдение за ней не могло быть  выходом  из  положения.  Шарлотте  вполне
достаточно нескольких  минут,  чтобы  устроить  невероятный  скандал.  Ему
придется  увидеть  все  это,  увидеть  то,  над  чем  Шарлотта  не  сможет
посмеяться или оправдать себя.
     В первый день немба Семья  Халареков  собралась  в  Большом  Зале  на
очередную зимнюю вечеринку. Карн стоял с Кит на одной из узких галерей над
Холлом. Снизу ни того  ни  другого  не  было  видно.  Обед  закончился,  и
музыканты настраивали свои инструменты. Скоро начнутся танцы,  и  Шарлотта
выйдет  на  открытое  пространство.  Шарлотта  любила  танцевать,  а  Карн
напомнил ей, когда она  наряжалась,  что  дела  с  Таном  задержат  его  в
библиотеке почти до вечера. Карн увидит  собственными  глазами,  насколько
правдивы слухи о ней.
     - Шпионить за своей собственной женой, - проворчал он. - И ради чего?
     Кит успокаивающе взяла его за руку.
     - Ты должен сделать это. Ты должен проверить эти слухи, которые ходят
в доме, Карн.
     Некоторое время они стояли молча.  Карн  наблюдал  за  толпой  внизу.
Одной рукой он обнял за плечи сестру, и она оперлась на него.
     Из маленьких окошек над галереями проходил тусклый  свет,  освещавший
пол в центре Зала. Яркие флаги  и  знамена  свисали  над  людьми,  которые
ходили, сидели, стояли, разговаривали. В одном из углов пел менестрель.  В
торце Зала была установлена платформа для стола, за которым  обедал  Лхарр
Халарек и его семья. Сейчас там выступали жонглеры и акробаты. Перед  ними
находилось открытое пространство для танцев.
     Карн искал глазами ярко-зеленое платье Шарлотты, ненавидя себя за то,
что следит за ней. "Человек, который не может держать в  повиновении  свою
жену, не справится со всем домом". Это был один из  старейших  и  наиболее
сильных принципов Гхарров. Это было  правило  для  всех  их  мужчин.  Если
только в Домах увидят, как его выставили дураком, неспособным держать  под
контролем  свою  собственную  жену,  все  достигнутое   за   прошлый   год
превратится в прах, и Старкер-4 снова встанет на путь саморазрушения.
     Карн чувствовал ярость и  горькое  разочарование.  Он  старался  дать
Шарлотте все, что мог. Человек должен быть уверен в собственной  жене,  по
крайней мере, в том, что она не повредит его репутации.  Слава  богу,  эти
слухи еще не обсуждались на вечере, но это произойдет,  если  Шарлотта  не
остановится.
     Кит взглянула на него, и ее рука легла на его.
     - Ты сломаешь себе челюсть, Карн. Я слышу, как ты скрипишь зубами.  Я
- твоя сестра, а ты стараешься скрыть от меня, как тяжело  ты  переживаешь
все то, что происходит с Шарлоттой.
     Это было слишком для Карна, уже терявшего над собой контроль.
     - Я - Лхарр, - чуть не вскричал он, затем добавил более  спокойно:  -
Извини, Кит. Я подозреваю,  что  многие  наши  родственники  ждут  чего-то
этакого.  Поэтому  многие  из  них  остались  здесь  вместо  того,   чтобы
разъехаться по  своим  домикам  на  зиму.  Они  смотрят  на  нас,  как  на
марионеток. Я не дам им  повода  для  злорадства  и  не  позволю  Шарлотте
сделать это.
     Карн посмотрел в зал. Кит взяла его голову своими руками  и  насильно
повернула к себе.
     - Тебя что-то  беспокоит,  не  так  ли?  И  это  что-то  больше,  чем
Шарлотта.
     Карн кивнул. Кит обладала способностью  читать  его  мысли,  даже  до
того, как научилась говорить. Но он не хотел  обсуждать  с  ней  вопрос  о
правах, которые Ричард мог предъявить на ее ребенка, ребенка, которого она
и Ник ждали с таким нетерпением.
     - Расскажи мне, - настаивала Кит. - Ты думаешь о ребенке, о том,  что
Ричард будет пытаться заставить тебя отдать его? Из-за Энниса?.
     Карн кивнул.
     Руки Кит обвились вокруг его шеи.
     - Я боюсь этого. Но я так виновата перед тобой.  Мы  не  можем  после
всего тебе доставлять хлопоты еще и этим!
     Карн мягко взял Кит за руку, а сам невидящими глазами взглянул в зал,
долгое время не отвечая сестре. Шарлотта. Роул. Ребенок. Когда Ник  и  Кит
создавали этого ребенка, они думали, что умрут через несколько  часов.  Но
они спаслись, а  беременность  наступила  слишком  быстро.  Чересчур  мало
времени прошло после смерти Энниса, чтобы можно было избежать скандала.
     Музыка поплыла над залом. Пары  сходились  и  расходились.  Появилась
Шарлотта и, поскольку  Карна  не  было  рядом,  принимала  приглашение  за
приглашением. Она находилась на положенном расстоянии от каждого  партнера
и оставалась с каждым после танца не более,  чем  того  позволяли  правила
приличия.
     Карн поглядел на сестру.
     - Шарлотта здесь. Ведет себя безупречно. Может, история  с  Таном  не
одурачила ее, и она знает, что я здесь и смотрю за ней?
     Кит стояла молча. Отзвучала полька, начался вальс. Карн любил  вальс.
Но старики говорили, что этот танец живет только потому, что  его  правила
разрешают неженатым мужчине и женщине плотно  прижиматься  друг  к  другу.
Многие обвиняли Карна в том, что он разрешил вальс  из-за  своих  идей  из
другого мира, хотя Карн ничего не мог поделать с этим. Пары  кружились  по
залу, хотя их было гораздо  меньше,  чем  на  польке.  На  мгновение  Карн
забылся, любуясь мерцающим светом и слушая музыку.
     Внезапно Кит толкнула его. Он посмотрел, куда показывал ее  палец.  В
центре зала кружилась Шарлотта в объятиях молодого  мускулистого  мужчины.
Между ярко-зеленым платьем и золотистым костюмом  свободного  пространства
не было вообще. Карн с горечью подумал, что Шарлотта вряд ли стала бы  так
танцевать с ним.
     Кит сжимала его руку до тех пор, пока не встретила его взгляд:
     - Ты должен остановить ее. Сейчас. Сегодня. Ничто не устроит  Ричарда
больше, чем уличение ее в супружеской  неверности,  что  обратится  против
тебя. - Кит смотрела в сторону. - Супружеская неверность означает смерть.
     Кит смотрела в пол. Карн понял, что она вспомнила, как избежала  этой
участи только потому, что убийца убил Энниса, а Ник женился на ней.  Затем
его мысли вернулись к Шарлотте. Ему пришлось отвернуться от сестры,  чтобы
она не заметила, как боль исказила его лицо. Он не требовал любви от жены,
но он ждал от нее верности. Верность была необходима. Любовь была  опасна.
Чилдрет и Дарлен любили друг друга. Это же можно было  сказать  о  Нике  и
Кит. Карн жил в постоянном страхе, думая о том, чего им может  стоить  эта
любовь. Они, возможно, тоже осознавали это. Карн знал, что желание  всегда
опасно. Он стиснул руки. Несмотря на подготовку, полученную в Академии, он
больше не мог держать себя под контролем.
     Другое. Он должен думать о чем-то  другом.  Например,  об  опасности,
исходящей от родственников Харлана. Они дестабилизируют  всю  политическую
структуру Старкера-4,  и  их  вероломство  и  междоусобицы  происходят  от
желания захватить как можно большую власть.
     Был еще  Пауль_II  Друма,  очень  старый,  слабый.  Он  был  вассалом
Харлана. Гаррен Одоннел и лорд Марк полагали, что он не  нужен  его  отцу.
Волки, постоянно ищущие чужой смерти.
     Наконец ссора, ждущая его впереди, по поводу ребенка  Кит.  Это  было
похоже на холодный душ.
     Карн вздрогнул  и  снова  вернулся  к  залу.  Теперь  он  держал  под
контролем выражение своего лица и реакции, но боль внутри него не утихала.
     - Я женат четыре года. Другие уже имеют по трое детей.
     Кит поцеловала его в щеку.
     - Здесь ничего не сделаешь. Не вини себя. У тебя нет детей, а у  меня
есть ребенок, но я не могу доказать свои права на него. Его прячут даже от
меня, чтобы защитить от Харлана.
     Карн обнял ее:
     - Эннис любил вас обоих и спас Нарру ценой своей собственной жизни.
     Карн почувствовал, как по телу Кит пробежала дрожь, и понял, что  она
борется со слезами. Он прижал ее к себе, забыв на мгновение о Шарлотте.
     Только охранники и шесть человек из Девяти  знают,  что  Нарра  жива.
Благодаря Эннису Ван Макнис спас ее и  спрятал  в  надежном  месте.  Таким
образом, Нарра была в такой безопасности, какой  вообще  можно  достичь  в
этом мире.
     Кит вздрогнула:
     - Шарлотта уходит с Шеллом, Карн.
     Карн взглянул в  зал.  Шарлотта  направлялась  в  дверь  под  дальним
балконом. Покинуть комнату с мужчиной без  разрешения  Карна  было  то  же
самое, что лечь с ним в постель. А спать  с  родственником  Халарека  было
инцестом.
     Карн  видел,  как  Шарлотта  прильнула  к  своему  партнеру,  который
фамильярно обнял ее за талию и покусывал ее за ухо.  Карн  похолодел,  как
будто вся кровь вышла из него. На несколько мгновений он оперся  о  стену.
Невозможно было, чтобы Шарлотта думала, что такое ее  поведение  останется
незамеченным.
     Карн отошел от стены, у которой он стоял:
     - Довольно. Я видел достаточно.
     Одним прыжком он достиг балюстрады, свесил свою левую руку через край
и движением руки подозвал к себе охранников. Из  толпы  выделились  десять
синих и быстро, но не создавая спешки, направились  к  дверям  зала.  Карн
спустился по лестнице. Его рука лишь слегка  касалась  перил.  У  подножия
лестницы он остановился, чтобы проверить свои волосы и одежду и убедиться,
что они в полном порядке. Ничто не должно было выдавать его  волнение  или
гнев.  Он  хотел  казаться  холодным  и  строгим.  Пройдя  через  зал,  он
направлялся в опочивальню Шарлотты.
     Знакомые  звуки  праздника  окружили  его  в   Большом   Зале.   Люди
разговаривали,  смеялись,  смотрели  на  выступления  артистов.  Музыканты
играли на своих инструментах. Собаки, которых привели с собой гости, лаяли
во время музыки или возились друг с другом. Вполуха Карн слышал,  что  Кит
где-то рядом с ним, отвлекает гостей, которые пытались остановить его  для
приветствия или беседы.
     Они, наверно, уже готовы рассказать мне, что  моя  жена  бросилась  в
объятия другого мужчины. Это было бы не так плохо, если бы мы были  женаты
уже много лет или если бы она уже родила мне детей. Многие женщины заводят
себе любовников уже после того, как дети подрастут.
     Здесь не было ничего похожего на их свадьбу с Лизанной.  Она  никогда
не была бесстыдной. Она никогда не была вспыльчивой и  страстной.  Брак  с
Шарлоттой был результатом слишком поспешного стремления заменить  Лизанну,
когда она умерла. Теперь ему было стыдно за ту поспешность. Он должен  был
лично проверить ее, поговорить с аббатом того приюта, где она жила.
     На время Карн потерял Шарлотту из виду. Он остановился и  внимательно
огляделся вокруг. Она не могла теперь  выйти  из  зала,  но  ему  хотелось
самому  поймать  ее.  Здесь,  около  помоста.  Она  изменила  направление.
Возможно, она увидела одного из синих. Кровь ударила  Карну  в  голову.  С
этого момента она будет  находиться  под  замком.  Не  было  другого  пути
защитить Халареков от ее безрассудства.
     Он остановил Шарлотту, крепко стиснув  ее  плечо.  Она  обернулась  в
ярости, но увидев его, скрыла свой гнев и опустила глаза.
     - Мой повелитель, - сказала она тихим голосом.
     Карн взглянул через  ее  плечо  на  мускулистого  молодого  человека,
стоявшего за ней.
     - Твое присутствие здесь больше нежелательно, Шелл.  -  Карн  говорил
холодным тихим голосом. Слишком тихим, чтобы его могли слышать  другие.  -
Тебе повезло, что я не вызову тебя на дуэль за то, что ты так ведешь  себя
с моей женой. - Холодность тона, усилие, сделанное, чтобы  говорить  тихо,
упоминание о дуэли - все это помогало Карну контролировать себя.
     Шелл открыл рот, чтобы что-то сказать, затем  закрыл  его  и  покинул
зал. Карн больше не обращал внимания на своего родственника.  Ему  удалось
заставить ее забыть о верности и долге. Или это она соблазнила его.  Страх
на ее лице говорил больше, чем слова. Она  сознавала,  что  зашла  слишком
далеко. Карн позаботится о ее поведении в  дальнейшем.  Сейчас  же  нельзя
драматизировать ситуацию.  Он  знал,  что  если  отправит  Шарлотту  в  ее
комнату, она будет сопротивляться громко и со скандалом.
     Карн привел Шарлотту обратно в зал и принялся танцевать  с  ней.  Все
это выглядело так, как будто он ходил за ней специально для танцев. Его не
волновало, что могут подумать остальные. Шарлотта вздрогнула, и он  прижал
ее к себе, а ее полные губы очаровательно надулись.
     "Уговаривай, убеждай меня", - говорили все ее действия.
     "Она приходит в себя", - подумал Карн.
     Шарлотта дула губы еще минуту или  две,  затем  она  обвилась  вокруг
Карна так, что кровь заиграла в нем и сердце забилось быстрее несмотря  на
то, что он собирался быть холодным и неприступным. Она "прощала" его.
     После танцев Карн вернулся к гостям в зале.  Он  осознавал,  что  ему
необходимо еще учиться контролю над своими чувствами и управлению  другими
людьми. С другой стороны, похоже было, что Шарлотта не поддается  никакому
контролю, и это делало ее очень опасной для Халареков. Неважно, вели ли ее
желания или она была частью плана Харлана. Результат  для  дома  Халареков
будет один - потеря политической и экономической силы и затем - смерть.



                                    8

     Карн проводил Шарлотту в ее комнаты и приказал синим охранять входы и
выходы, включая и комнаты Шарлотты. Ему не хотелось больше разговаривать с
ней. Сам он не спал в эту ночь. Мысли не давали ему покоя. Только  в  этом
году он достиг положения, когда члены Совета  прислушивались  к  нему  без
сомнения и скептицизма, как это было вначале.  Он  наконец-то  обрел  свой
имидж и разрушил то общественное мнение о себе, которое создал  ему  отец.
Он показал, что может править в своем Доме и держать под  контролем  своих
вассалов, даже тех, которых он захватил в плен в войне  с  Харланом  после
смерти его матери.
     Она была хорошей женой, Алиша  Халарек.  У  нее  был  шарм,  красота,
высокий интеллект и железная воля. Она правила Халареком  в  месяцы  между
смертью Трева с сыновьями и возвращением Карна с  Болдера.  Как  умудрился
его отец найти себе такое сокровище  и  как  он,  Карн,  смог  уже  дважды
сделать неверный выбор?
     "Век живи, век учись, - сказал он горько сам себе. - Жаль, что  я  не
знал отца Шарлотты. Что он  делал,  чтобы  держать  ее  в  повиновении  до
свадьбы? Я мог бы воспользоваться этим. Она была  девственницей,  когда  я
взял ее, но неизвестно, какими усилиями это давалось ее отцу".
     Карн остановился и поглядел на свое любимое кожаное кресло. Он  может
заставить молчать о Шарлотте свою семью и слуг.  Сейчас  зима.  Стремление
посплетничать исчезнет прежде, чем наиболее осторожные члены Семьи  начнут
общаться с людьми за пределами Халарека. Но придет весна...
     В недолгие утренние часы Карн нашел решение  проблемы.  Синим  нельзя
было долго доверять. Шарлотта была слишком опытна и хитра.  Дьяконессы  из
"Пути" будут сторожить и опекать ее. Они смогут быть рядом с  ней  днем  и
ночью, чего не могут делать солдаты. Они охранят ее от непрошеных  гостей.
Шпионы и близкие друзья распространят сказку  о  ее  интересах  в  области
религии. Мало кто поверит в это, но спорить не осмелится никто.
     Но будет недостаточно привезти дьяконесс из  Зринна.  Слишком  велика
вероятность подкупа. Как избежать этого? Надо найти ту  аббатису.  Она  не
симпатизировала "бедному ребенку".
     Карну внезапно пришла в голову мысль о своей тетушке  Альбе,  которая
тоже была аббатисой. Альба не  любила  его,  но  строго  подчинялась  всем
правилам приличия и была предана дому Халареков.  Он  послал  бы  Шарлотту
жить в молельном доме тетушки Альбы, но Халареку нужны наследники, поэтому
Шарлотте придется жить в малом Онтаре.
     Когда родится сын, ее можно будет  отправить  подальше,  например,  к
тетушке Альбе, и оставить там надолго.
     Эти  мысли  немного  успокоили  его.  Он  спустился  вниз  и   сделал
распоряжения  по  поводу  аббатисы.  После  этого  он  почувствовал   себя
значительно лучше. Как только потеплеет и  путешествие  станет  возможным,
аббатиса приедет сюда, взяв с собой сильных,  выносливых  женщин,  которые
смогут удержать Шарлотту физически, если это  будет  необходимо.  В  ответ
Карн пошлет большую контрибуцию для починки западной части наружной  стены
монастыря. Затем, насвистывая  старую  народную  песню,  он  отправился  в
библиотеку.
     Весь день он занимался делами. По правде говоря, он не хотел видеться
с Шарлоттой. Верность мужу, хотя бы публично,  была  необходимым  условием
замужества, но Шарлотта не смогла сделать даже этого.
     Был уже поздний вечер, когда он взошел по железной  лестнице  в  свои
комнаты, пожелав спокойной ночи префету синих, ожидавшему  его  у  дверей.
Карн отпустил слуг, которые принесли ему одежду на ночь, и стал готовиться
ко сну.
     Шарлотта, должно быть, ждала его. Она ворвалась в  его  комнату,  как
только он сел на кровать.
     - Я не твой ребенок, чтобы наказывать меня таким образом. Я  не  хочу
сидеть взаперти! Немедленно убери стражу от дверей, - бушевала она.
     Карн молча взглянул на Шарлотту. Что она предложила солдату,  который
стоял между его и ее комнатой? Или он сам забыл поставить  стражу  на  эту
ночь?
     - Солдаты будут находиться здесь до наступления  тепла,  Шарлотта.  А
затем их сменят дьяконессы, которых пошлет тетя Альба.
     Шарлотта побелела. Карн почувствовал удовлетворение.
     - Пожалуйста, не делай этого, Карн, - прошептала она. - Я буду делать
все, что ты скажешь, только убери своих солдат.
     Ее руки обвились вокруг его шеи, своим горячим телом она прижалась  к
нему,  а  пальцами  перебирала  его  волосы.  Карн  сконцентрировал   свое
сознание, представив, что она обнимает  так  другого  мужчину,  и  погасил
реакции своего тела. Его тон был сух.
     - Оставь это, Шарлотта. Ты будешь вести себя так, как  положено  жене
одного из Девяти.
     - Я встречала гостей. Я танцевала почти со всеми.  Я  исполняла  свои
обязанности ночью.
     Ярость Карна нарастала.
     - В твои обязанности входит сохранять верность.  В  твои  обязанности
входит защита этого Дома, его секретов, наследников, репутации. И в них не
входит заводить ребенка на стороне. Все  было  слишком  явно  этой  ночью,
Шарлотта. Каждый, кто видел тебя, сделал те же выводы, что и я.
     Шарлотта отступила от Карна и встала, подперев бока руками.
     - Ну и что? Мне нужны некоторые развлечения.  Тебя  часто  не  бывает
дома, ты занят, а когда приходишь ко мне, то думаешь только о ребенке.
     Она знала, что последнее было  правдой.  Карн  был  уверен,  что  она
знала, как он желал ее.
     - Когда ты подаришь мне двух  наследников,  ты  можешь  завести  себе
столько любовников, сколько захочешь.
     Карн смотрел на ее руки, подпиравшие круглые бока.  Нет,  не  сейчас.
Только не сейчас.
     - Шелл знал, что я только играла. - Голос Шарлотты  действовал  Карну
на нервы. - Ты хочешь испортить мне  фигуру?  Женщины  от  детей  делаются
грузными и толстеют в талии.
     - От ребенка Шелла этого не будет.
     Нижняя губа Шарлотты начала дрожать.
     - Я не собиралась заходить так далеко с ним. Я  уже  сказала,  что  я
только играла.
     - Другие не знали, что ты играла, и Шелл тоже не знал.
     - Кого это волнует? - она отвернулась в негодовании.
     Карн схватил ее так, что у нее на руке остался след от его пальцев, и
повернул к себе.
     - Меня волнует. - Его голос дрожал от ярости. - Каждого, кто живет  в
этом Доме и хочет выжить.  Ты  будешь  находиться  под  стражей,  пока  не
появятся на свет мои наследники, и даже дольше, если  не  научишься  вести
себя. А теперь, убирайся отсюда. - И Карн вытолкал ее за дверь.
     Когда пришли первые оттепели, Ник и Кит  вернулись  во  владения  фон
Шуссов. Кит скоро должна была родить, и ребенок должен был родиться у себя
дома. Шарлотта не показывала никаких признаков беременности,  и  Карн  уже
начал жалеть об этом.
     Ребенок Кит и Ника родился тринадцатого керенстена. Это был  здоровый
маленький мальчик, и они назвали его Джерем в честь старшего брата Карна и
Кит. Четырнадцатого керенстена Кит и Ник объявили  о  рождении  наследника
всем Домам и Совету, как это было принято по обычаю.  Слушая,  объявление,
Карн думал, какую боль, должно быть, чувствует  Кит  сейчас.  Ее  первенец
должен прятаться в неизвестности, разлученный с  семьей,  которой  он  так
нужен.
     Поздравления пришли в оба дома. Даже  Дом  Харлана  в  лице  Брандера
Харлана прислал свои поздравления с  появлением  нового  наследника.  День
спустя рано утром Карну принесли сообщение, что Ричард хочет  увидеться  с
ним.  Новости,  очевидно,  были  настолько  срочными,  что  Ричард   решил
использовать Бревен.
     Карн остановился на  мгновение  перед  залом,  где  они  должны  были
встретиться, чтобы увидеть Ричарда,  но  не  показываться  самому.  Ричард
стоял в центре отделанной, покрытой коврами комнаты.  Подобная  комната  в
Халареке составляла сильный контраст с этой,  хотя  Карн  велел  расписать
стены и положить ковры вопреки запретам своего отца. Карн шагнул в зал.
     Ричард стоял так прямо, как будто у него был  стальной  стержень  под
туникой. "Я получил известие, что сын Эннис родился и объявлен наследником
Халарека и фон Шусса, что абсурдно само по себе. Я требую,  чтобы  ребенок
был возвращен в дом его отца".
     Карну потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить это. Известие  о
рождении ребенка дошло до Ричарда быстрее, чем он предполагал. Было  ясно,
что Ричард попытается отнять ребенка, но Карн не ожидал, что это последует
так скоро. Наверно, он обратится к Совету тоже.
     Карн посмотрел на своего противника. Он  даже  не  стоял  с  Ричардом
лицом к  лицу.  Для  чего  он  делает  все  это?  В  доме  Харланов  полно
наследников. Их там слишком много, зачем ему еще один?  И  почему  ему  не
сказали, что маленький Джемми несет на себе отметину всех мужчин рода  фон
Шуссов?
     - На каких основаниях,  милорд?  -  Карн  заставил  себя  говорить  и
действовать, как будто борьба за Джемми не имела никакого значения.
     - Этот ребенок - сын моего родственника и, следовательно, принадлежит
Харлану.
     -  На  каких  основаниях  ты  утверждаешь,  что  он  -   сын   твоего
родственника?
     - Посчитай месяцы! - прошипел Ричард. - Леди Катрин  и  лорд  Николас
поженились чуть больше шести месяцев назад.
     Карн изучал лицо Ричарда, пытаясь понять, что он чувствует,  как  его
учили в Академии. Возможно, он говорил  искренне.  Кит  и  Ник  поженились
быстро, сразу после положенных сорока дней траура по Эннису.
     - Я отклоняю ваше требование, милорд. Лорд Джерем несет  все  родовые
признаки фон Шуссов. У тебя плохие шпионы, если ты еще не знаешь этого.
     Глаза Ричарда сузились, затем снова открылись.
     - Ложь, - сказал он. - Я видел фотографию младенца.
     - Кто-то дурачит тебя, Ричард. Изложи  суть  дела  перед  Советом,  и
пусть все увидят, как ты глуп.
     Карн надеялся, что он прав. Ник и Кит знали,  что  требование  отдать
ребенка последует, и были готовы ответить на него. Кит, возможно, придется
согласиться с тем, что она спала с Ником еще до смерти Энниса. Она  и  Ник
могут быть обвинены в супружеской неверности,  но  наверняка  Совет  учтет
столь необычные и даже экстремальные обстоятельства.



                                    9

     Комната Совета была почти полной, когда Брандер добрался до  нее.  До
сих пор все шло хорошо. Он убеждал аббата, что случай с ребенком фон Шусса
требовал присутствия Ричарда в три-д для того, чтобы защитить его  Дом  от
не имеющих никаких  оснований  претензий  фон  Шусса  и  Халарека.  И  это
получилось. Аббат не поддерживал фон Шусса.  Ричард  был  в  меру  сердит,
Халарек в меру хладнокровен и справедлив.
     "Самодовольный педант Халарек".
     Брандер сел на отведенное ему место, но сзади скамьи школьного  стола
Харлана и справа от прохода, откуда  он  легко  мог  выйти  по  поручениям
графов.
     "Мальчик на побегушках. Вот кого Ричард видит во мне - не  возможного
наследника, не мужчину даже, потому что я не такой похотливый, как он".
     Изан сидел на стуле, который принадлежал графам Харлана, в  окружении
советников среди других вассалов  членов  правления.  Чувство  негодования
обожгло Брандера при мысли о человеческой самонадеянности.
     Он мог бы оставить стул пустым и сесть один сзади него. Он не граф. И
никогда им не будет. И Ричард никогда не вернется, чтобы потребовать  свое
место, _е_с_л_и_ я _п_р_а_в_и_л_ь_н_о _п_о_в_е_д_у _д_е_л_о_.
     Брандер вообразил на мгновенье, что он сидит в том кресле, облаченный
в богатую одежду и  драгоценности  графа  Харлана,  а  его  многочисленные
сыновья расположились сзади него. Это единственное  удовольствие,  которое
он мог себе позволить. Он только родственник, хотя и близкий, и  грезы  не
могли сделать его ближе к праву наследования. Он не имел достаточно власти
даже для того, чтобы заполучить себе в жены женщину. Пока.
     Брандер пробежал глазами по полукругу ученических парт Девятки. Парта
Кингсленда была все еще пуста.
     "Ингольд, вероятно, ушел по своим делам,  и  никто  другой  не  смеет
сесть, пока он не сядет. Очень подозрительный человек этот Ингольд".
     Халарек  и  его  советники  пришли  вслед  за  Одоннелом.  Кузены   и
племянники  Одоннела  вертелись  вокруг   стола,   напоминая   колышущееся
пшеничное поле.
     "Отсюда будут исходить жалобы  Ричарда  на  фон  Шусса.  Изан  Грент,
по-видимому, имеет больше здравого  смысла.  Гаррен  более  лояльный,  чем
здравомыслящий, и слава Богу".
     Брандеру на мгновенье захотелось узнать, что чувствует Карн  Халарек,
сидя здесь среди своих врагов, затем он перевел взгляд на Гормсби.
     "Ты много натворил в прошлом, старик.  Ты  так  строго  придерживался
принципов Старой Партии, что  мы  навсегда  потеряли  кресло  Председателя
Совета".
     Гормсби заерзал на своем стуле, будто прочитал мысли Брандера.
     "Интересно, сколько еще протянет старый  бастард?  По  крайней  мере,
Наследник его уже обсуждался - Ингольд  Кингсленд,  с  ним  намного  легче
иметь дело, чем с Неллисом".
     Барон фон Шусс и его Наследник  стояли  в  проходе  рядом  со  своими
столами с графом де Ври и Паулем IV Друма. В этой  группе  Брандер  увидел
нескольких юношей Джастина.
     Харим Гашен, Свободный человек и Председатель Совета, медленно шел по
проходу, отделявшему Девятку от Свободных, миновал Брандера и  остановился
у председательской доски. Громкий рев труб объявил о его прибытии тем, кто
еще этого не заметил. Стоящие члены Совета заняли свои  места,  послышался
низкий гул, состоящий из многих голосов,  шарканья  ног,  скрипа  стульев,
затем стало тихо.
     - Добро пожаловать в Совет Оттепели, - начал Гашен. - Несколько позже
будет предложен обед, во время которого  можно  будет  поговорить  друг  с
другом. Для тех, кто еще не знает, сообщаю, что мы поставили большие тенты
для ваших женщин и детей и устроили несколько игровых площадок  для  детей
за домом.
     Гашен бросил быстрый взгляд на записи на своей доске.
     -  Самыми  неотложными  делами  сегодня,  как  мне   кажется,   будут
официальный прием Бенжамина III Роула в качестве лорда Роула и  жалоба  от
графа Харлана на то, что в Доме фон  Шусса  находится  недавно  родившийся
Наследник Харлана. Лорд Ричард требует возвращения ребенка.
     Уголком глаза Брандер увидел, что Ник фон  Шусс  начал  вставать,  но
барон Эмиль резко усадил его назад в кресло.
     - Есть и другие очень важные  вопросы.  Кат  требует  400  квадратных
километров  земли  в  юго-восточной  части  владений  Макниса.  Дом   Рица
провозглашает формальную независимость от Харлана. Лорды  Ганнет  и  Рудер
присягают  на  верность  Эллиту  из  Джастинов.  Последнее,  и,  вероятно,
наиболее  важное:  некоторые  из  остающихся  вассалов   Харлана   требуют
изменения в правах наследования.
     Все в комнате, как один, застыли от изумления.
     "Они не знали. Хорошо. Удивить -  почти  всегда  хороший  тактический
ход".
     Гаррен Одоннел встал.
     - Гаррен Одоннел, из Дома Одоннел, - сказал  он,  представляясь,  как
того требовал ритуал, хотя в комнате не было  никого,  кто  бы  хорошо  не
знал, кто есть кто. - Лорд Ричард  Харлан  просил  меня  представлять  его
интересы в отношении ребенка, рожденного леди Катрин Халарек.
     Гашен одобрительно кивнул.
     - Я слышу вас, лорд Гаррен.  Однако  лорд  Ричард  связался  со  мной
сегодня рано утром и сказал, что хотел бы сам представлять свое дело.
     Одоннел с неловким видом немного постоял, затем сел.  Гашен  протянул
руку к окошку три-д техники внутри комнаты.  Гигантский  экран  за  доской
Председателя поднялся, затем три-д комната  оказалась  в  Бревене,  Ричард
спокойно стоял, ожидая внимания Совета.
     Брандер  подавил  улыбку,  так  как  не  знал,  куда  в  этот  момент
направлены три-д камеры Совета.
     "В конце концов, это двусторонний обмен. Не может быть, чтобы  Ричард
не видел этого. Вот он стоит в три-д, несмотря на  то,  что  приговорен  к
одиночному заключению. Он большой мастер манипуляций, этот Ричард. И никто
не смеет обсуждать: Ричард должен сам представлять свое  прошение,  потому
что ему это более выгодно".
     Брандер подавил в себе чувство удовольствия,  чтобы  лицо  не  выдало
его.
     "Смущение или отказ, случись это перед  всем  миром  в  три-д,  будут
намного тяжелей, а я защитил бы себя от подозрений с железным алиби: я был
втянут в авантюру поиска весенних пастбищ для  стада  Харлана.  Я  не  мог
видеть три-д передачу фон Шусса, потому что я не был им предупрежден. Хотя
на самом деле был".
     Брандер ожидал, что Ричард будет говорить последним. Двое выступили с
речью сразу же, как только узнали,  что  Катрин  была  беременна.  Были  и
дополнительные детали, конечно, для тех среди младших Домов, кому  не  все
было ясно в споре Харлана с Халареком. Когда речи закончились, один Гаррен
Одоннел встал для того, чтобы выразить свою поддержку требованию  Ричарда,
и его голосу явно не хватало чистосердечности.
     "Гаррен видел ребенка, но Гаррен слишком  многим  обязан  Ричарду,  а
самое главное, очень хорошей женой, поэтому он и  поддерживает  его.  Жена
принесла ему в приданое и золото, и кредиты, и экспортные контракты".
     Председатель долго глядел на Ричарда  после  того,  как  он  закончил
говорить. Он оглядывал ряд за рядом  младшие  Дома  на  скамьях  слева  от
экрана и Свободных, сидевших справа.  Ему  не  надо  было  поворачиваться,
чтобы  узнать  мнение  Девятки.  Мнение  Девятки  по  этому  вопросу  было
предсказуемо, как восход солнца.
     - Вы хорошо продумали ваше требование, лорд Ричард? - спросил наконец
Гашен.
     Ричард кивнул. Его можно было не спрашивать.
     Гашен прочистил горло.
     - Наследственность ребенка ясна, милорд. Нет никакого  сомнения,  кто
его отец.
     Ричард фыркнул.
     - Фон Шусс с ней только шесть месяцев. А  ребенку  нужно  семь.  Лорд
Николас опоздал на сорок дней.
     Гашен поправил бумагу на доске, пригнув голову так, чтобы нельзя было
прочитать, что написано на его лице. Он сделал взмах рукой. Одна из дверей
в глубине комнаты со скрипом открылась и закрылась.
     Брандер задумчиво кивал головой. Это движение  головой  не  могло  бы
дать ключ к разгадке его мыслей, если бы камеры были направлены на него.
     "Конечно, это весьма неудобно для Гашена. Совершенно ясно,  что  речь
идет об адюльтере. Свободные  очень  взыскательны  в  этом  вопросе.  Даже
ханжи".
     Гашен поднял голову и взглянул Ричарду в глаза.
     - Этот ребенок не может быть потомком Энниса Харлана, милорд. У  него
на голове метка, которую имеют все мужчины фон Шуссов. - Гашен  повернулся
и посмотрел вглубь комнаты.
     Лицо Ричарда застыло, все, что он мог чувствовать при  сообщении  ему
этой новости, было  спрятано  за  маской,  но  Брандер  знал,  что  Ричард
судорожно ищет выход из создавшейся ситуации.
     Ник фон Шусс шел по проходу к своей фамильной парте, неся  маленького
сына. Он пересек ковер между партой  и  доской  Председателя  и  осторожно
отогнул покрывало с головы ребенка. Сначала он показал крошечного мальчика
Девятке, потом младшим Домам, затем  Ричарду  и  Свободным.  Темно-красная
метка фон Шуссов начиналась прямо от пушка на лобике ребенка  и,  пробегая
по всей головке, скрывалась сзади  на  шейке.  Фон  Шусс  передал  ребенка
Гашену и приподнял волосы со лба. Точно такой же знак, несколько поблекший
с годами, был и у него. Повернувшись и отогнув воротник, он показал тот же
знак на шее.
     Он взял ребенка и взглянул на Гашена.
     - Мы думали, что должны погибнуть в той ловушке, Кит и я, - сказал он
просто. - Мы успокаивали друг друга, веря,  что  это  все,  что  мы  можем
сделать. - Он нежно посмотрел на ребенка, которого держал в руках.
     Брандер фыркнул. Очевидно, фон Шусс не чувствует за собой вины.
     "Я должен держаться подальше от наемного убийцы, па крайней мере,  до
конца недели, когда Эннис будет здесь, чтобы  встретить  свою  жену  и  ее
любовника, когда они  вынырнут  из  туннеля.  Этот  рядовой  случай  может
обернуться  большим  развлечением".  Брандер,  наблюдая  за  Ником,  снова
появился в проходе. "Но Эннис  должен  умереть.  Ричард  в  этом  со  мной
согласился а конце концов. Правда, я не сказал ему, что думаю, их  ребенок
еще жив".
     Ричард  был  вполне  согласен,  но  действовал  нерешительно.  Он  не
приказал серьезно заняться осадой Рица, и его наемники не смогли попасть в
Кат. Не то, чтобы  приказы  Ричарда  значили  очень  много,  если  они  не
удовлетворяли желаниям вассалов, которые теперь правили  Харланом.  Ричард
еще до конца не понял, как сильна власть, которую имеют сейчас вассалы,  и
никто, кроме Брандера, не объяснит ему. _Б_е_д_н_ы_й _Р_и_ч_а_р_д_.
     Ричард, в замешательстве зависший в жизнеподобном реализме за  доской
Председателя, изучал свои тщательно ухоженные руки.  Казалось,  он  сможет
дотронуться до Гашена, если нагнется.
     - Кажется, я получил очень важную информацию,  -  сказал  Ричард,  не
глядя.  -  Ребенок  точно  лорда  Николаса.  Доказательство  прелюбодеяния
налицо.
     Комната Совета загудела. Люди задвигались на своих местах.  Голос  из
младших  Домов,   достаточно   громкий,   чтобы   быть   пойманным   три-д
оборудованием, произнес:
     - А вы чем занимаетесь, дамский угодник? Вы будете  даже  счастливее,
чем фон Шусс, когда сможете продлить свой род.
     Брандер  отвернулся,  чтобы  спрятать  улыбку,  которую  не   удалось
остановить - Ричард уже продлил свой род.
     Ник фон Шусс остановился там, где был, и  обернулся  к  ряду  младших
Домов. Он раскрыл было рот, но,  ничего  не  сказав,  снова  повернулся  и
вышел.
     "Недурно. Недурно. Какое самообладание у темпераментного  Наследника.
Не удостоить обвинение ответом. Et cetera".
     Послышались протестующие голоса.
     - Это говорите вы? После посещения проституток в Бревене? -  Сердитый
голос звучал из секции Свободных.
     Гашен дважды стукнул молоточком по доске.
     - Прошу соблюдать порядок, лорды и Свободные. Никто не просил слова и
не представлялся. - Он  повернулся  к  Ричарду.  -  Простите  за  заминку,
милорд. Вы хотите что-то добавить?
     - От имени моего кузена Энниса и нашего Дома я  обвиняю  леди  Катрин
Халарек и лорда Николаса фон Шусса в прелюбодеянии.
     - Милорд, - Гашен был подчеркнуто вежлив, - вы  выдаете  желаемое  за
действительное. Я не могу  позволить  вам  продолжать.  Для  прелюбодеяния
нужна оскорбленная сторона. Последний муж леди Халарек  умер.  А  раз  нет
никакого греха, то не может быть и обвинения. Наконец, милорд,  сейчас  вы
не можете говорить от имени вашего Дома. - Гашен неприязненно посмотрел на
Ричарда и демонстративно повернулся к нему спиной.  Он  протянул  руку,  и
изображение Ричард исчезло.
     Брандер со злорадством представил себе ярость Ричарда и от  обращения
с ним Гашена и от его собственной неспособности  воспрепятствовать  этому.
Некоторое удовлетворение можно было угадать и в ропоте,  прокатившемся  по
комнате. Брандер уловил кусочек разговора, в котором с завистью говорили о
том, что лорд  Николас  отхватил  себе  жену.  Брандер  понимал  огорчение
молодых мужчин и еще раз порадовался тому, что сам  не  испытывал  в  этом
физиологической нужды. Он бы хотел иметь  жену  только  из-за  возможности
получить власть, которую она принесет в приданое.
     - Если нет другого мнения, я  предлагаю  Совету  ввести  в  должность
лорда Бенжамина III Роула и принять присягу Домов Ганнета  и  Рудера  Дому
Джастина. Есть возражения? - Гашен  посмотрел  на  Изана,  который  сидел,
опустив голову.
     "Отпускаешь их, Изан? Каждое дезертирство ослабляет наш Дом, но  идет
тебе на пользу, не так ли?"
     Желчь поднялась до горла Брандера, и он сглотнул ее. Сейчас он ничего
ну может сделать, чтобы нейтрализовать эти опасные  действия.  Изан  Грент
управляет Харланом прямо из Совета, и более  слабые  вассалы  поддерживают
его.
     "Время. Если бы я имел больше  времени.  Брассик  и  Джура  поддержат
меня. Позже присоединится Линн".
     У  доски  Бенжамин_III  Роул  принимал  хартии  своего  Дома  из  рук
Председателя.
     "Абсурдный обычай - возврат хартий в Совет, когда умирает глава Дома.
Это должно быть делом Домов. Как Свободные могут терпеть,  что  кто-то  их
контролирует?"
     Брандер пристально смотрел  на  Председателя,  обгрызая  заусенец  на
указательном пальце.
     Ганнет  и  Рудер  подошли  к  доске  Председателя,  и  Эллит  Джастин
обменялся с каждым  из  них  символическим  поцелуем  мира  и  передал  им
символические дары вассалов.
     Злость Брандера  нарастала.  "Что  за  торопливость,  джентльмен?  Вы
хотите укрепить ваш союз на случай возможного нападения и не хотите  ждать
обычной церемонии в Большом Зале Джастина? Чего вы боитесь?"
     Ганнет и Рудер заняли свои стулья среди младших  Домов,  бледные,  но
уже успокоившиеся.
     - Теперь дело Ката, - Гашен внезапно  прервался,  потому  что  Оберт,
лорд Кат, поднялся для того, чтобы его все увидели.
     - Я  просил  бы,  чтобы  Совет  отложил  этот  вопрос  до  следующего
заседания. Есть вероятность, что он может быть решен путем переговоров.
     Неодобрительный шумок пронесся над скамьями Девятки и младших Домов.
     "Я вижу, что Халарек приложил к этому руку. Переговоры!  Это  женщины
переговариваются. Мужчины дерутся!"
     Румяное  лицо  Оберта  побагровело,  но  он  не   взял   назад   свое
предложение.
     - Тогда мы перейдем к порядку наследования Харлана.  -  Гашен  сел  у
своей доски и развернул несколько  пластиковых  простыней.  -  Большинство
вассалов Харлана  требуют  изменения  порядка  наследования  по  следующим
причинам:
     Первое. Ричард Харлан находится  в  одиночном  заключении,  не  имеет
отношения к делам в Харлане в течение четырех лет и не будет иметь  еще  в
течение пяти. Харлану нужен сильный человек, который может руководить.
     Второе. Ричард Харлан во время пребывания в  Бревене  при  предыдущем
аббате показал себя распутником.
     "Это самый неубедительный  аргумент,  который  я  когда-либо  слышал.
Половина  из  вас  имеет  любовниц  или  навещает  проституток   в   ваших
поместьях".
     Третье.  Ричард  Харлан  отказался  дать  Дому  Харлана   графиню   и
наследников.
     "Они не знают, что он не может. Поэтому он никогда не попадется,  как
лорд Николас".
     Четвертое. Лорд Ричард навлек позор на свой Дом убийством женщины.
     Пятое. Лорд Ричард еще больше обесчестил себя и  свой  Дом  тем,  что
совершил убийство в комнате Совета, куда ни один мужчина не вносил оружия.
     Гашен прервал перечень обвинений.
     - Будем обсуждать?
     "Конечно, будем, старый осел!  Зачем  спрашивать  о  таких  очевидных
вещах?"
     В дискуссии, которая затем последовала, Гаррен  Одоннел  и  некоторые
кузены Харлана убеждали сохранить право наследования в том виде, в котором
оно существует. Другие кузены Харлана и большинство  вассалов  хотели  его
изменить. Не для  пользы  Дома,  Брандер  это  прекрасно  чувствовал.  Его
родословная из-за большого количества подарков и обещаний имела  некоторое
преимущество,  хотя  линии  других  первых  кузенов   тоже   имели   своих
сторонников. Постепенно выбор стал склоняться к родословной Брандера.
     "Отлично. Отлично. Здесь я  хорошо  поработал.  Показал,  что  нужные
слова,  ненавязчиво  произнесенные  в  подходящее  время,  могут  возыметь
действие. И при этом мое имя даже не упоминалось. До меня есть два старших
кузена, но с ними проблем не будет. Посмотрим, как Ричард  устранит  своих
братьев".
     Согласия  между  членами  Дома  Харлан  и  вассалами  было,   однако,
недостаточно, чтобы внести изменения. Девятка и младшие Дома также  должны
были согласиться  с  любыми  изменениями.  Наследник  Гормсби  чрезвычайно
подробно рассказал о святом  руководстве  и  преданности  законопослушного
лорда и его потомков его Дому. Граф де Ври вспомнил, что лорды, не имеющие
Дома, не меняли права на наследование в течение  трех  веков.  Лорд  Мерид
Веско заговорил о могучем разуме Ричарда и хватке  в  политических  делах,
чего новый лорд, вероятно, не имеет.
     "Не об этом речь, Мерид! Проснись!"
     Лорд Керекс сказал о традиции, теперь  совершенно  забытой,  выяснять
вопросы наследования в поединке _a _o_u_t_r_a_n_c_e_.
     "О, прекрасно, Керекс. Я не дуэлянт, но даже если бы я был  им,  было
бы чрезвычайно  глупо  вступать  в  бой  не  на  жизнь,  а  на  смерть.  Я
предпочитаю действовать хитростью. Кажется, мне  это  удавалось,  когда  я
объяснял выгоды (в такой же степени для вас,  как  и  для  меня)  изгнания
Ричарда".
     Наконец, когда споры начали делать третий круг с  одними  и  теми  же
аргументами за и против, Гашен призвал к голосованию.
     Так  как  рассматривалось  дело,  касающееся  Домов,   Свободные   не
принимали в нем участия. Голоса распределились с небольшим преимуществом в
пользу соблюдения традиции и первоначального права наследования.
     Брандер весь дрожал от злости, однако он  не  мог  оставить  комнату,
чтобы не привлечь к себе внимания.
     "Не моя вина, лорды и Свободные, что  мой  предок  был  лишь  младшим
сыном, и я еще докажу, что представляю собой  нечто  большее,  чем  курьер
Ричарда и шпион. Это только первый раунд!"



                                    10

     Члены Совета хлынули из комнаты навстречу еде и музыке, ожидавшим  их
снаружи. Карн стоял у доски с Таком Орконаном, Обертом  из  Ката  и  Ваном
Макнисом, каждый из которых был со своим администратором. Эмиль  фон  Шусс
сидел за партой, глубокомысленно глядя в потолок. Гаррен Одоннел отказался
от участия в таком "трусливом" решении спора, как переговоры.
     Через несколько минут после того, как  все  покинут  комнату,  к  ним
должен был присоединиться Председатель Гашен. Карн чувствовал себя нервным
и раздраженным. Он должен был достичь в этом  деле  успеха,  или  никто  и
никогда не стал бы решать споры путем переговоров. Было чудом, что  Кат  и
Макнис  согласились  на  то,  чтобы   просто   рассматривать   возможность
переговоров в данном споре. То, что Оберт говорил об  этом  в  присутствии
других Домов, было просто невероятным.
     "Возможно, моя мысль о помощи Старкеру-4 подхватится Внутренним Миром
и идея Федерации не совсем утопична. Возможно, что эта готовность хотя  бы
обсуждать переговоры есть результат моей  четырехлетней  работы".  -  Карн
почувствовал, что немного расслабился.
     Суматоха и низкий шум голосов во внешнем коридоре прекратились, когда
Председатель  Гашен  собственной  персоной  закрыл  центральные  двери   в
комнате. Затем он спустился по проходу к центру комнаты, где  ожидали  его
мужчины.
     Он направлялся к администраторам для  того,  чтобы  вернуть  к  своей
доске стулья, когда с нескрываемым интересом взглянул на Ката.
     - Лорд Оберт, я и удивлен  и  обрадован,  слыша  от  вас  предложение
провести переговоры. Ни один Дом не готов отказаться от  этих  -  простите
мне мои слова - ложных понятий о чести уже достаточно долгое время,  чтобы
попытаться  избежать  кровопролития.  До  сих   пор   никто   не   пытался
рассматривать  Свободных  как  официальных  посредников.  Вы  заслуживаете
похвалы, - Гашен пристально посмотрел на Макниса. - И вы тоже, милорд.
     Макнис выглядел недовольным комплиментом. Карн с  интересом  наблюдал
за ним. Ван никогда не любил принимать комплименты. Для Вана эта  смелость
принять  участие  в  таком  сборище,  особенно  после   того,   как   были
обнародованы цели, которые оно преследовало, не была равна  той  смелости,
которая необходима для встречи лицом к лицу с врагом.
     Карн подозвал жестом мужчин из кресел. Кат и Макнис избегали смотреть
друг другу в глаза.
     Гашен заговорил.
     - Вы пришли, насколько я понимаю, для того,  чтобы  попытаться  путем
переговоров разрешить очень давний спор между вашими Домами. Так?
     Макнис и Кат кивнули.
     Гашен продолжал.
     - Мы просили прийти ваших ближайших союзников,  главным  образом  для
того, чтобы скрыть тот факт, что Карн Халарек, а  не  я  будет  вести  эти
переговоры. Он исключительно опытен в этой области. У меня нет слов, чтобы
описать его достоинства, милорды. - Гашен, говоря это, смотрел  на  Оберта
Ката.  -  Я  сам  проверил  его  рекомендации  Эльзасской   Военно-Морской
Академии. - Он остановился, чтобы взглянуть на главные двери в комнате.  -
Мы рассчитывали на то, что Одоннел отвергнет наше приглашение. Приди он, и
переговоры стали бы невозможны в рамками тех политических правил,  которых
придерживаются сейчас Дома.  Я  прав,  не  так  ли?  Свободные  не  всегда
понимали действия Домов.
     -  Вы  совершенно   правы,   Председатель.   -   В   голосе   Макниса
проскальзывали веселые нотки.
     Он  знал,  какая  хитрая  лиса  этот  Гашен,  Карн  рассказывал  ему.
Председатель был особенно вежлив с теми, кого считал непроходимо глупыми.
     - Тогда я передам это дело Халареку. Когда  совещание  закончится  ко
всеобщему удовольствию, я надеюсь, Халарек,  барон  фон  Шусс  и  их  люди
уйдут. Мы просидим здесь  на  полчаса  дольше  для  того,  чтобы  оставить
впечатление, что они здесь были как интересующиеся наблюдатели. Этот  план
приемлем для вас обоих?
     Кат и Макнис кивнули,  и  Карн  начал,  сначала  спросив  каждого  по
очереди о их семейном представлении о спорной земле,  осторожно  нащупывая
возможные варианты согласия. Сначала оба они  были  решительно  настроены.
Они сильно рисковали, согласившись  на  переговоры.  Они  могли  повредить
своей репутации, уступив слишком много. Это очень важная вещь,  репутация.
Дома возвышались и падали из-за силы и слабости их  репутации,  чести  или
бесчестья.
     Время переговоров подошло к концу. Карн объявил перерыв.  Вскоре  два
солдата принесли ужин. Когда обсуждение завершилось, атмосфера стала более
благожелательной. В течение часа мужчины работали над соглашением, которое
могло  сохранить  их  репутации  и  разрешить  спор,  как  они  надеялись,
окончательно.
     Кат собирался издать формальное обвинение и затем напасть на  Макниса
так, чтобы стало ясно, что никаких договоренностей не  достигнуто,  и  тем
самым сохранить репутацию обоих лордов.  Кат  и  Макнис  хотели  запретить
использовать в сражении бимеры по каким-нибудь  удобным  причинам  с  тем,
чтобы не причинить вреда солдатам. Макнис должен будет ответить в три-д на
нападки Ката с оскорбленным видом, что он  очень  хорошо  умел  делать,  а
затем два Дома должны  будут  сражаться  дней  десять  или  двенадцать,  в
зависимости от погоды, до заключения мира. Кат хотел получить кусок земли,
отделенный от владений Макниса рекой Зимара.
     Кат мог считать себя победителем, так как  он  получал  кусок  земли.
Макнис мог тоже заявить о победе,  так  как  он  вытеснил  Ката  из  своих
владений, за исключением никчемного куска земли с другой стороны реки.  Он
мог отметить, что уступил намного меньше, чем требовал Кат, и  убедительно
мог доказать, что бесплодная полоска  земли  -  слишком  большая  цена  за
убитых солдат, если бы пришлось  воевать  до  победного  конца.  Крови  не
должно было пролиться, если Одоннел не нападет на  его  вассалов,  но  это
маловероятно, потому что Друма - более лакомый кусок, и недавно  сообщили,
что Пауль III Друма лежит на смертном одре.
     Переговоры завершились, Карн и  барон  фон  Шусс  вышли  из  комнаты,
обескураженно покачивая головами. Они объединились внешне, но без видимого
энтузиазма. Внутри Карна все плясало от радости. Поддельная битва будет  в
конце концов разоблачена. Никто не сможет долго удержать историю, подобную
этой, в секрете,  но  битва,  вероятно,  будет  довольно  долго  считаться
настоящей, по крайней мере, некоторые лорды хотели бы, чтобы убийство было
единственным путем разрешения таких споров, а в конце концов  вывод  будет
такой: Кат и Макнис - нечестные люди,  которые  унаследовали  ссору  и  не
хотят ее продолжать.
     Почти через час показался Ван Макнис, краснолицый и потный. Он  ревел
медведем и жаловался на тупость  и  упрямство  Оберта  Ката.  Кат,  следуя
совету Гашена, выглядел бледным и трясущимся. Только  Карн  знал,  что  он
провел довольно много времени в кухонном холодильнике, чтобы  иметь  такой
вид. Кат огрызнулся на трех или четырех человек, пытавшихся остановить его
разговорами, прежде чем он смог хоть что-нибудь выпить или съесть.
     Карн поискал взглядом Шарлотту, чьими  компаньонками  в  течение  дня
были Дарлен Коннор и Кит. Сейчас была его очередь следить за  ней.  Он  не
хотел запрещать ей первое появление в обществе в этом сезоне, но нужен был
кто-нибудь, кто бы следил за каждым ее шагом.  Кит  и  Дарлен  согласились
оставаться с Шарлоттой днем по очереди, так, чтобы их наблюдения не  могли
вызывать сплетни, пока Карн  был  в  здании  Совета.  Не  первый  раз  Кит
оказывала Карну помощь такого рода. С самого начала было ясно, что  сиплая
дьяконица, суровая и бесцветная, не годится в компаньонки. В любом  случае
престарелая дьяконица не показывалась часто среди мужчин.
     Первыми Карн нашел Шарлоттиных компаньонок. Дарлен  сидела  со  своей
семьей под деревом, рассказывая старшим детям сказку и одновременно  нянча
малышей. Она подняла глаза, когда тень Карна упала на  нее,  и  кивнула  в
сторону Гигиеничек, не пропуская ни слова из своей сказки.
     Карн пошел в указанном направлении и нашел Кит,  сидящую  на  насыпи,
покрытой травой, рядом с Гигиеническими помещениями. Она выглядела усталой
и чуть улыбнулась Карну в знак приветствия.
     - У меня тяжелые предчувствия, Карн.  Она  находится  здесь  довольно
долго, но не могу же я в самом деле зайти худа и  спросить,  что  она  там
делает?
     Карн нагнулся, чтобы поцеловать ее щеку. Она слишком много пережила в
прошлом году, подумал он и сказал:
     - Ты помогла мне гораздо больше, чем входило в твои обязанности. Иди,
поищи своего мужа и ребенка и как следует отдохни. - Он подал руку и помог
ей встать.
     Краешком глаза он видел, как она шла. Кит измождена. Он хотел бы  еще
кого-нибудь  найти  в  компаньонки  Шарлотте  и  дать  Кит  отдохнуть.  Он
чувствовал страшное раздражение оттого, что за  семнадцатилетней  женщиной
надо следить как за четырех- или пятилетним ребенком.
     Карну   показалось,   что   за    Гигиенической    постройкой,    где
предположительно была Шарлотта, что-то  движется.  Есть  ли  там  дверь  в
задней стенке? Он никогда не видел Гигиенички с дверью сзади.  Он  кинулся
по траве к постройке так быстро,  как  только  мог,  но  все  же  опоздал.
Мужчина, оглядев постройку, снова нырнул за нее. Карн бросился  в  погоню,
но мужчина добрался до деревьев,  окружающих  Совет,  до  того,  как  Карн
добежал  до  Гигиенички.  На  мгновенье  мелькнул   нос   убегавшего,   не
оставляющий сомнений, что он  был  из  Харланов.  "Одно  из  несовершенств
совершенного размножения Харлана - это нос, - прошептал он про себя. - И я
один из очень немногих людей вне Харлана, кто  знает  об  их  генетическом
совете и его программе размножения".
     Карн вернулся, чтобы тщательно осмотреть заднюю стенку Гигиенички. Он
услышал, как спереди открылась и со щелчком закрылась дверь. Задняя стенка
была гладкой. Тонкая фанера не имела отверстий, но тот человек и  Шарлотта
могли переговариваться через нее без всякого труда.
     "И о чем Шарлотта говорила с мужчиной  из  дома  Харланов?  Замышляла
побег? Или измену? Или устраивает назначение?"
     Карн поспешно обежал постройку, чтобы поймать Шарлотту до  того,  как
она откроет, что Кит ушла и можно раствориться в толпе. Он видел, что  она
ищет Кит. Ее шаги ускорились. Он кинулся к  ней  и  схватил  ее  за  руку.
Шарлотта в испуге отпрянула. Она обернулась, чтобы увидеть, кто держит  ее
за руку, и лицо ее побелело.
     - О чем ты говорила с человеком из Дома Харлана, Шарлотта,  в  месте,
которое служит для полного уединения? - Его голос был раздраженным, как  и
он сам.
     Шарлотта откинула голову, глаза ее блестели.
     - Я не знаю, о чем ты говоришь, ревнивый дурак.
     Карн остановился и резко повернул ее так, чтобы можно  было  схватить
ее другую руку. Он с удовольствием отхлестал бы ее сейчас, и был бы  перед
законом прав, но он слишком часто видел, как это наказание  применялось  к
Кит, да и к нему самому.
     - Ты делаешь мне больно, - задыхалась она.
     - Ты делаешь больно моему _Д_о_м_у_. Я имею полное право избить  тебя
до крови за твои секретные встречи с мужчиной.
     - Я ни с кем не...
     Карн сжал  ее  руки  так,  что  она  вздрогнула,  и  как  следует  ее
встряхнул.
     - Не лги мне, Шарлотта. Я его видел.
     - Я уже говорила, что  ты  ревнивый  дурак,  и  тебе  Бог  знает  что
мерещится. Ни с кем я не говорила.
     Подтолкнув ее, Карн заломил ей руки за  спину  и  повел  к  флиттеру.
Подсадив ее на крыло, он втолкнул ее в кабину. Увидев, что Шарлотта упрямо
надула  губы,  Карн  приказал  солдатам,  охраняющим  флиттер,   применять
станнеры, если будет необходимо ее  удержать.  Затем  он  вернулся,  чтобы
попрощаться.
     Когда через несколько минут он усаживался в кресле  пилота,  Шарлотта
зло глядела на него из пассажирского кресла,  в  котором  один  из  солдат
привязал ее не только ремнями  безопасности,  но  и  связал  ей  манжетами
запястья, чтобы она не смогла освободиться.
     - Похоже, ты причинила охране беспокойство, - заметил Карн.
     Шарлотта посмотрела на него с вызовом,  но  ничего  не  сказала.  Это
вполне устраивало Карна, потому что он еще не знал, как говорить с  ней  в
этот момент, и пытался сдержаться.
     Четыре года  напряженного  труда,  попытки  изменить  политическую  и
социальную систему Старкера-4,  а  когда,  наконец,  показались  проблески
надежды, его жена собирается уничтожить его репутацию.
     Карну хотелось бы верить, что ее действия были заговором с Харланом и
Рицем  с  целью  унизить  Дом  Халарека.  Он  умел  управлять  заговорами.
Заговорщиков можно было подкупить, запугать,  склонить  к  измене.  Он  не
верил,  что  здесь  заговор.  Шарлотта  действовала  в  своих  собственных
интересах, для себя. Ее необходимо так же строго  изолировать  в  поместье
Онтар, как Ричарда в Бревене, и у нее  должна  быть  компаньонка,  которая
будет заниматься только ею и у которой не будет мужа и детей,  отвлекающих
ее.
     Леди Агнес. Когда бы слово  "компаньонка"  ни  произносилось  в  Доме
Халарека, воображение немедленно рисовало высокую, худощавую  леди  Агнес,
дальнюю родственницу, няню всех детей в Доме  Халарека,  преподавательницу
хороших  манер  для  девочек  и  самую  строгую  компаньонку.  Леди  Агнес
представляла собой некий образец, и если он попросит, она придет  к  нему,
потому что всегда его любила.
     Карн вспомнил, как раздражали Кит строгие правила леди Агнес.  Кит  -
сорванец, Кит - хулиганка, Кит - невыдержанная. Кит  смогла  вырваться  из
цепких пальцев леди Агнес только после замужества. Леди Агнес приглядывала
за Кит по ее просьбе, даже когда Кит жила в Доме Одоннела.  Она  взяла  на
себя заботу о ребенке в то время, когда Эннис и Кит бежали. Карн  невольно
улыбнулся, воображая реакцию Кит на возвращение леди Агнес в Дом Халарека.
     "По крайней мере, я не совсем потерял чувство юмора, - сказал он  сам
себе. - Я хочу быть рядом, когда Кит услышит это. Кит знает,  какая  жизнь
ждет Шарлотту после того, как приедет леди Агнес, и она  будет  счастлива,
что теперь живет у фон Шусса. У Шарлотты не будет никаких  мыслей,  вообще
никаких".
     Карн почувствовал глубокое удовлетворение, думая о  реакции  Шарлотты
на ее новую  надсмотрщицу.  Можно  было  подумать  о  ком-нибудь  еще,  но
Шарлотта _з_а_с_л_у_ж_и_л_а_ именно леди Агнес.
     Вернувшись в Онтар и вежливо пригласив  леди  Агнес  по  три-д,  Карн
вызвал своих военных советников в библиотеку. Здесь были генералы Винтер и
Рот, капитаны Дженкинс, Филлипсон,  Обрен,  Ян  Виллем  и  Дэннен  Виллем.
Вместе они обсуждали стратегию Халареков в попытке "освобождения" союзника
Макниса. Действия должны были выглядеть  правдоподобно,  в  воздухе  и  на
земле,  однако  допускалось  только  разрушение  ландшафта.  Нет  никакого
сомнения,  что  лорды,  которые  могут  получить  выгоду  от  разоблачения
мошеннических сражений, захотят увидеть в деталях, что происходит.
     Дэннен Виллем поглаживал спрятанный в чехол бимер.
     - Как вы думаете, нет ли какой-нибудь возможности  уговорить  Гильдию
вывести из строя камеры на той неделе?
     Ян Виллем свирепо взглянул на брата.
     - Уж не думаешь ли ты, что Гильдия изменит свою позицию  нейтралитета
из-за такой ерунды?
     Дэннен, в свою очередь, разозлился.
     - А почему бы и нет? Никто не может знать.
     Генерал Винтер прервал разговор резким движением руки.
     - Когда ждать атаку Ката, милорд?
     Карн пожал плечами.
     - Не сообщают. Когда сочтет нужным.
     Леди Агнес прибыла через три дня после того, как ее утвердили, неся с
собой небольшой чемоданчик с одеждой и книги, которых должно было  хватить
надолго. Тан Орконан провел ее к Карну, который в этот момент обедал.
     - Карн?  -  Сухощавая  старая  женщина  с  некоторой  принужденностью
поклонилась,  и  эта  видимая  чопорность  объяснялась  только  старческой
болезненностью суставов.
     Карн встал из-за стола и поклонился в ответ. Никто  не  обнимал  леди
Агнес. Никто никогда ее не касался.
     - Миледи.
     - Где моя подопечная?
     - В квартире у Ларги, леди Агнес.
     - Тогда вы  меня  извините.  -  Она  сделала  еще  меньший  поклон  и
повернулась, чтобы выйти.
     Орконан двинулся ей навстречу, чтобы помочь перешагнуть через  порог.
Леди  посмотрела  на  него  странным  взглядом,  оттолкнула  его  руку   и
переступила порог.
     - Я совсем не так стара и дряхла, - съязвила  она.  -  И  вам  нечего
провожать меня к Ларге. Я много раз проделывала путь в это поместье еще до
того, как вы появились на свет, молодой человек. Однако обычно члены семьи
меня представляли своим женам.
     Карн встал из-за стола и повел леди Агнес  к  лифту,  снова  чувствуя
себя маленьким мальчиком. Он мог и не повиноваться ей,  но  выполнение  ее
указаний после стольких прошедших лет было приятно Карну. Его старая  няня
любила его, и большую часть  его  жизни  она  была  единственным  взрослым
человеком, кто его любил.
     Кат напал на Макниса неделей позже.  А  еще  через  неделю,  в  серое
предзакатное время, Кат, управляя  флиттером,  вел  две  сотни  солдат  на
помощь Макнису. Две сотни не были большой поддержкой.  С  другой  стороны,
большого сражения и не предусматривалось. Организация обороны поместья для
того, чтобы отбить осаждающих, требовала большого количества людей.
     Как только Карн миновал юго-восточный угол поместья Друма, он захотел
узнать о здоровье графа Пауля III. По  слухам,  он  все  еще  цеплялся  за
жизнь, хотя сам уже не понимал, на каком он свете. Если  бы  Пауль_IV  был
такой же, как Ричард или Ингольд  Кингсленд,  или  хотя  бы  Тен  Брассик,
старик давно бы уже "умер  во  сне".  Хотя  вряд  ли  кого-нибудь  удалось
уверить, что это  случайность.  Но  всему  свое  время,  а  ему  предстоит
встретиться в сражении с Гарреном Одоннелом.
     Карн и его солдаты высадились примерно в пяти километрах вниз по реке
от битвы. Ван был "захвачен"  нашествием  войск  Ката,  которые  дошли  до
середины поместья, прежде чем он "обнаружил" их. Его люди оттеснили  армию
Ката назад до реки, но дальше не смогли. Поэтому Карн решил,  взяв  нужное
количество солдат, столкнуть Ката в воду.
     Так как Макнис располагался в очень заросшей лесом Северной  Студеной
Зоне, в тени гор Зимары, весна приходила сюда позже, чем в Халарек.  Когда
Карн поднялся на крыло флиттера, он заметил, что река Зимара была  покрыта
тонким слоем льда. Однако стада уже спускались с  мест  зимовки  и  лениво
жевали засохшие остатки буйной прошлогодней травы. Карн в раздумье смотрел
на животных. Их безучастное присутствие может сделать битву более трудной,
так как глушители не позволяли наделать столько шума, чтобы их спугнуть, и
нельзя было бы использовать летчиков и их бимеры.
     Карн покачал головой.  Они  должны  были  угнать  стадо.  Присутствие
животных могло указать наблюдателям, что битва фальшивая.
     Карн послал гонца  к  Вану,  и  через  несколько  часов  из  поместья
прискакали всадники, чтобы  угнать  стадо.  Командиры  сотен,  между  тем,
дважды проверили все станнеры  на  мощность  и  дальнобойность,  несколько
человек из каждой сотни начали  сооружать  времянки,  а  остальные  строем
маршировали в сторону сражения, если  можно  считать  марширующими  лениво
передвигающихся и глазеющих по сторонам мужчин.
     "Битва" всем порядочно надоела. Карн  заменял  своих  людей  на  поле
битвы и возвращал назад на базу каждые три дня - тех из них, кто не входил
в списки "убитых". Эти списки составлялись на основании полученных  "ран".
Мужчины,  которые  чувствовали  себя  лишь  оглушенными,  объявляли   себя
ранеными и возвращались на базу в  лазарет.  Те,  которые  были  избиты  и
нокаутированы, объявляли себя убитыми и проводили  остальное  время  после
своей "смерти" в похоронной повозке. Их увозили в Онтар в гробах лишь  для
того, чтобы несколькими днями позже снова за ними  вернуться,  но  уже  на
другом транспорте.
     Каждая сторона вела тщательный учет пораженных мужчин, потому что эта
битва была, в сущности, упражнением в меткой стрельбе, и ход ее менялся  в
зависимости от того, кто имел за  день  большие  потери.  Если  Кат  -  он
отступал. Если у него были потери меньше  -  он  продвигался  дальше.  Эти
передвижения полагались на абсолютную  секретность  внутри  каждого  Дома.
Следовательно, Шарлотта ничего не могла рассказать о  своем  лорде,  кроме
того, что он жив и здоров. Сообщения из Онтара  к  Карну  уведомляли,  что
Шарлотта даже не пытается установить дежурство в Ларге и навещать раненых.
     После девяти дней обе стороны были готовы для  важной  и  эффективной
битвы за северо-восточный берег реки.  Ван  Макнис  был  режиссером  этого
полного драматизма водного отступления  под  превосходящими  силами  Ката.
Внизу, по течению, в тени ив, нависающих с обеих сторон, будут ждать люди,
вне поля зрения камер, для того, чтобы поймать тех, кого снесло рекой.
     Ночью перед битвой Вейсман принес Карну  весть,  что  Пауль_II  Друма
скончался и что Гаррен Одоннел сразу же напал на его пограничные  фермы  и
владения. Ко всеобщему удивлению, он  не  объявил  осаду.  Закон  требовал
уведомления за сорок дней до проведения осады.  Сорок  дней  позволили  бы
небоеспособным мужчинам и женщинам покинуть поместье.  Сорок  дней  давали
шанс обороняющимся подготовиться. Атак на фермы и  мелкие  поместья  почти
никогда не было. Карн  вынужден  был  оставить  представление,  устроенное
Катом и Макнисом, немедленно и спешить на помощь вассалам.
     Карн не вернулся в Онтар, но послал гонца к Винтеру,  приказывая  ему
сразу же послать четыре сотни к Друме под командованием Рота, а Кат с ними
там объединится. Солдаты Рота уже простояли в ожидании в Онтаре  несколько
недель. Движение их к Друме могло  занять  лишь  восемь-десять  часов,  но
Карну должно было хватить этого времени  для  того,  чтобы  снять  с  себя
ответственность по отношению к Макнису и  подобрать  кого-нибудь,  кто  бы
заменил его в последние часы битвы. В то время,  как  он  этим  занимался,
Макнис получил уведомление, что  Одоннел  объявил  сорокадневный  срок  до
осады Друмантона. Сорок  дней  на  то,  чтобы  вывезти  все  из  маленьких
поместий и ферм рабов. Сорок дней Паулю IV для того, чтобы в ужасе  ломать
руки и взывать к помощи других лордов.
     Расчет и тактика Одоннела ясно показывали, что он полагал,  что  Карн
будет находиться в оккупированном поместье Макниса.  Внезапно  нападая  на
отдаленные хозяйства, фермы, которые принадлежали рабам,  Одоннел  угрожал
Паулю IV без нанесения ему особого вреда. Рабы не имели большой цены,  так
же, как их временные постройки, выраставшие каждой весной. Малые  поместья
были почти так же защищены, как и само главное поместье. Ущерб, нанесенный
урожаю и стенам зданий, мог лишь выразиться в том, что следующая зима  для
Друмы будет менее комфортной. Карн увидел ошибку в планах  Одоннела  почти
сразу. Одоннел не мог представить  себе,  что  кто-нибудь  серьезно  будет
защищать хозяйства рабов, поэтому разбросал  свои  силы,  тратя  время  на
возню с рабами до  того,  как  настанет  момент  осады.  Карн  намеревался
показать Одоннелу, что это было серьезным просчетом.



                                    11

     Карн сделал несколько кругов над Друмой перед посадкой. Военные  силы
Халарека рассеялись по полсотни человек между деревьями в глубоких долинах
к западу от поместья Друмы. Карн обнаружил их только потому,  что  он  был
заранее предупрежден. Карн знал, что Рот размещал их здесь очень осторожно
в течение тридцати часов. Теперь он мог видеть, что  генерал  замаскировал
их очень тщательно. Внезапность должна  помочь  победить  Одоннелов  и  их
союзников, размещенных тоже в долине, где они уничтожали  любое  строение.
Карн не хотел, чтобы его воины были  застигнуты  внезапно,  поэтому  он  с
удовлетворением  отметил,  что  Рот  не  только  расставил  двойные   цепи
караульных, но  и  хорошо  натренировал  воинов,  избавив  их  от  чувства
всесильности, которое у них появилось после победы над Макнисом.  Станнеры
и лучеметы должны будут стрелять на полную мощность под Друмой, и не будет
никаких правил, запрещающих воздушные атаки с помощью тепловых лучей.
     Было раннее утро, когда Карн посадил свой флиттер на плоскую площадку
за замаскированным временным командным центром. Холмы вокруг  были  усеяны
цветами всевозможных расцветок - желтыми,  розовыми,  красными,  голубыми,
белыми. В воздухе стоял шум  от  жужжания  пчел.  Легкий  ветерок  доносил
запахи цветов. В такой красоте для  Карна  было  тяжело  думать  о  войне,
убийстве и смерти.
     Карн спрыгнул с крыла флиттера на траву и посмотрел на горы Цинна  на
юге. Снег еще держался на их вершинах.
     За этими горами находилось поместье Халарека. И Шарлотты. Он тосковал
по Шарлотте, несмотря на ее вероломство. Он не имел близости  ни  с  какой
другой женщиной после их свадьбы. Он сомневался,  смогла  ли  бы  Шарлотта
остаться ему верной, если бы она не охранялась днем и ночью. Его тело  еще
тосковало по ней, хотя он знал, как опасна эта привязанность. Он  выбросил
эти мысли из головы и пошел к группке людей, находящихся в укрытии.
     Генерал Рот, Карн и младшие офицеры решили до отбытия с  Онтара,  что
они не будут нападать на крупные силы  Одоннелов,  пока  не  подойдут  все
вассалы Дома Халарека. Рот  объяснил,  чем  он  приказал  заполнить  время
солдат. Чтобы  избавить  их  от  скуки  и  понимая,  что  никто  не  будет
тренироваться  бессмысленно,  генерал  помимо  проверки   оборудования   и
строительных работ, которые выполняли обычно резервные  войска,  предложил
совершать отдельные вылазки против небольших групп солдат Одоннела,  чтобы
заставить поддерживать себя в хорошей форме. Отряды воинов, способные,  по
мнению Рота, выполнить задание,  были  вооружены  достаточным  количеством
станнеров и лучеметов и продовольствием на два-три дня, чтобы  напасть  на
Одоннелов. Когда Карн шел к  штабу,  он  видел,  как  солдаты  старательно
трудились и обсуждали, какой урон они нанесут Одоннелам.
     После встречи с генералом  Карн  обошел  несколько  военных  лагерей.
Каждый флайер или транспорт был так тщательно замаскирован, что разглядеть
их можно было только вблизи. Некоторые солдаты несли ящики с оборудованием
в навесные палатки и тенты. Другие ставили кровати в Санитарном центре  на
краю лагеря. Командующие сотнями посылали разведчиков, заставляли  чистить
и ремонтировать оружие до полной боеготовности. Карну  было  приятно,  что
оружие тщательно проверялось. Надо было проверить каждый станнер,  который
попал к Роту от раненых в Макнисе, возвращавшихся после  битвы  в  лагерь.
Одноногий мастер, оставшийся на Онтаре, как раз должен был заняться  этим,
но он еще не прибыл.
     К тому времени, когда Карн вернулся к  месту  посадки,  там  уже  был
возведен командный пункт. Карн прошел через дверь, запиравшуюся  давлением
воздуха. Рабочий столик для мастера по оружию был установлен  при  хорошем
освещении с противоположной стороны от столов с бумагой и картой,  которой
пользовались Карн и его советники. Гора станнеров Макниса лежала на столе.
     Дверь открылась, и мастер, качаясь на костылях, прошел прямо на  свое
место. Помощник прошел за ним, неся ящик  с  инструментами  и  запчастями.
Мужчина уселся на свое  место  и  взял  ближайший  к  себе  станнер.  Карн
повернулся к картам и бумагам, лежащим на столе за ним.
     "Подумать только, мой отец хотел уволить его как  бесполезного,  хотя
он потерял ногу, защищая Халареков  на  Ферме-3,  -  пробормотал  Карн.  -
Лучший мастер по оружию после Веиланда Смита". Он сел,  чтобы  внимательно
рассмотреть рельеф местности на карте Друма.
     Транспорт из Лабара, Номера и Дюрлена прибыл только часом позже после
Карна, хотя Синдт из Дюрлена послал  только  одну  сотню  солдат.  Солдаты
Мелевана и Нерута  прибыли  к  вечеру,  сразу  за  ними  солдаты  Джуры  и
Брассика. Джура и Брассик послали по две сотни каждый, что удивило  Карна.
Он ожидал только лишь моральной поддержки от  этих  двоих,  отвоеванных  у
Харлана лишь только два года назад. Роул не  прислал  ни  одного  солдата.
Чтобы отчитаться перед своим лордом, Бенжамин III  послал  ему  сообщение.
Оно пришло по техническим каналам  в  виде  шифровки.  Карн  прочитал  его
расшифрованное сообщение громко вслух всем своим присутствующим вассалам.
     "Я не буду помогать убийцам моего отца".
     Карн пробежал глазами сообщение в течение секунды, после чего скомкал
его в кулаке.
     - Нет хуже дурака, чем молодой дурак, - прорычал он. - Он дал  клятву
месяц назад и уже думает, что имеет право нарушить ее! Если он думает, что
я забуду об этом из-за войны, то он глубоко ошибается.
     Филлипсон, командир пилотов и давний друг Карна, оторвался от  карты,
которую он изучал.
     - Держу пари, он думает, что ты собираешься застрять здесь на месяцы.
За это время он может  окопаться,  возможно,  найти  союзников.  Например,
Линна и Скабиша. Эти Дома не прислали тебе никого, чтобы помочь?
     Карн кивнул глубокомысленно. Это действительно так. Но, возможно, для
этого были серьезные причины. Скабиш, например, настолько беден,  что  мог
послать людей только верхом на лошадях, а это бы заняло несколько  недель.
Он подумал, что он мог бы использовать отсутствующие  Дома  против  Роула.
Они находились ближе к поместью Роула, чем военные отряды  Халарека.  Карн
вспомнил, что он просил Винтера изучить этот план. Друма была более  важна
Халареку, чем Роул, хотя экспортный баланс Халареков нуждался в товарах из
выдувного стекла. Из-за важности Друмы для Карна он должен был  оставаться
вблизи нее, пока она не падет. Халарек  и  его  союзники  теперь  численно
значительно превосходили Одоннела, который мог рассчитывать на  помощь  от
тесно связанного с ним Харлана.
     Вейсман раскрыл шпионскую  сеть.  Было  бы  легко  приказать  шпионам
Халарека предотвратить попытки Бенжамина найти новых  союзников.  Бенжамин
был слишком юным и опрометчивым, чтобы ему доверяли  шпионы  его  отца,  и
если он вел себя по своему обыкновению, он, наверное,  уже  казнил  многих
высших советников своего отца.
     Но организация  подпольной  деятельности  займет  значительно  больше
времени, чем прямые вооруженные атаки. Карн глубоко вздохнул. Роул  выбрал
время правильно. Карн не мог покинуть Друму. Но он мог сделать вид, что он
не покинет Друму и что Дом Роула не имеет значения для Карна. Это имело бы
большую разницу в политической борьбе со своим изменником, как для  Роула,
так и для  всех  остальных.  Карн  повернулся  к  технику  связи,  который
суетился у края стола с картой.
     - Прими сообщения, - резко сказал Карн, злой от деятельности Роула.
     - Да, милорд. - Техник взял перо и подставку и начал писать.
     "Бенжамину III Роулу, с наилучшими пожеланиями.
     Спустя восемь часов после получения  этого  послания,  все  нефте-  и
газопроводы в Роуле будут отключены так же, как  это  было  сделано  после
измены твоего отца. Ты можешь сидеть в тепле  с  отключенными  машинами  и
потеть, пока я не решу, что делать с молодым щенком, который  кусает  руку
хозяина, пока тот спускает свою свору собак на врагов.
     Или  ты  можешь  отказаться   от   своего   предательства,   заплатив
двухтысячный кредит и послав две сотни солдат в Друму".
     Техник связи перечитал сообщение Карну и затем  ушел  посылать.  Карн
оглянулся вокруг. Никого из его вассалов, кто был здесь минутой раньше, не
было.
     Карн посмотрел на Филлипсона.
     - Где все?
     - Они только что ушли, Карн. Похоже, они о чем-то договорились.
     Семь лордов вошли в комнату минутой позднее, а за ними генералы Рот и
Винтер. Карн посмотрел на Винтера с удивлением.
     - Лорд, - сказал Винтер. - Я вернусь к исполнению своих  обязанностей
на Онтар сразу же, как только эти люди все расскажут; Это очень важно. Они
просили меня прийти, потому что знают, что вы всегда выслушиваете.
     Нерут затем сказал с некоторым колебанием:
     - Мы проголосовали, лорд Карн, семеро из нас и Линн и Скабиш.  Техник
по связи подтвердит, что мы разговаривали с ними.  Мы  предлагаем  вам  не
участвовать в битве, лорд Карн. У вас нет прямых  наследников.  Ваш  новый
племянник слишком молод, чтобы быть признанным всеми в это время. И  любая
война по возрастающей может окончиться распадом Дома  Халарека  на  части,
что сделает нас легкой  добычей  среди  Девяти  Семей.  Наше  голосование,
конечно, не имеет законной силы. Мы знаем это. Мы  желаем  знать,  что  вы
думаете по этому поводу.
     Карн смог только  неподвижно  уставиться  на  них.  Голосование?  Его
вассалы, старые и молодые, хотят  держать  его  в  тылу?  Инстинкт  Гхарра
привел его в негодование.
     Голос разума, вышколенного в Болдере, подсказывал, что вассалы правы.
Их решение было очень важным изменением на  Старкере-4.  На  памяти  Карна
такого голосования никогда прежде не  было:  вассалы  не  решались  делать
предложений своему господину. Эти люди обеспечивали ему  безопасность.  Он
стоял, раздираемый борьбой между традицией и  разумным  решением,  которое
шло вразрез с его желанием. Он хотел сразиться с Одоннелом. Он должен  был
это сделать  после  попытки  Одоннела  не  допустить  необходимую  Гильдии
медицинскую помощь,  посланную  Иджилу.  С  другой  стороны,  у  него  нет
наследника, который займет его место, если его убьют.
     - Я ценю вашу заботу о моей жизни, - сказал он наконец. -  Я  выполню
вашу волю, хотя это очень трудно для меня.
     Винтер слегка улыбнулся. Их план одобрен. Семь лордов  поклонились  в
знак признательности и отправились по своим обычным делам.
     Отряды Халарека,  возглавляемые  генералом  Ротом,  двинулись  против
войск Одоннела по заранее разработанному плану. Дом  Халарека  выступал  в
центре, с флангов - отряды вассалов, все они двинулись на лагерь Одоннела.
     Генерал  Рот  все  продумал  обстоятельно.  Через  день  с  небольшим
сражение закончилось. Две сотни Роула прибыли, как  только  силы  Одоннела
бросились бежать. Одоннел отступал  через  границу  Зоны  Мерзлоты.  Армия
погрузилась на транспортные корабли и отправилась  домой.  Он  сбежал  так
стремительно, что не забрал всех раненых. Если кто-то  остался  за  линией
врага, он бросил их.
     Карн осматривал поле сражения и не  мог  понять,  как  можно  бросить
людей врагу, пока армия не разбита. Отряды Одоннела не  были  в  отчаянном
положении. Он шел вдоль раненых и убитых - и своих союзников, и  из  армии
Одоннела - вызывая как можно  быстрее  транспорт.  Следом  за  Карном  шел
солдат, который по просьбе  Карна  опознавал  тела.  Карн  разговаривал  с
каждым, кто был в сознании, и уверял их, что им будет оказана  немедленная
помощь. Примерно каждый десятый был из отрядов Одоннела. Он не знал, что с
ними делать. Ему не хотелось, чтобы столько врагов оказалось в Онтаре,  но
и оставить их было нельзя. До отправки транспорта надо принять решение.
     В поле зрения Карна попался один из техников связи.
     -  Прошу  прощения,  мой  господин.  Для  вас  пришло  очень   важное
сообщение. - Он произнес залпом: - Ларга Халарек исчезла, мой господин.
     Карн резко повернулся к технику связи.
     - Она отправилась в Леус за  покупками,  милорд,  закупить  обивочный
материал и новый коврик для своей комнаты. Вы же не запрещали ее  прогулки
за покупками в сопровождении охраны.  Две  монашки  и  бригада  солдат  по
вашему указанию отправились с ней.
     У Карна закружилась голова.  Он  подозревал,  что  это  не  поход  за
покупками. Что же опять случилось?
     Дорога в Леус была не  более  опасна,  чем  любая  другая  дорога  на
планете. Это какая-то ошибка.
     - Исчезла?
     - Да, мой господин. Кто-то их оглушил из засады.  Когда  весь  эскорт
пришел в себя, Ларга и ее конь исчезли.
     Карн почувствовал облегчение. По крайней мере,  в  этот  раз  все  не
убиты, как было при похищении Кит. В этот раз, честно говоря,  можно  даже
было  не  приказывать  организовать  поиск.  От  нее  были   одни   только
неприятности. Но дело чести для Карна найти и наказать того,  кто  похитил
его жену. Для продолжения рода  он  должен  найти  и  наказать  того,  кто
попытался лишить Халарека возможности иметь наследников.  А  она  все  еще
была для него желанна.
     Он заметил, что техник  занервничал  под  его  пристальным  взглядом.
Тогда он отвернулся и спросил:
     - Что вы попытались сделать, чтобы отыскать ее или ее похитителя?
     Техник пожал плечами.
     - Я передал вам сообщение, которое пришло, милорд. Больше я ничего не
знаю. - Он вручил Карну текст.
     - Благодарю. Отлично. Вы свободны.
     Карн спокойно проанализировал ситуацию. Убитых нет. Ларга и  ее  конь
исчезли. Возможно, это означает, что похититель должен был недалеко уйти -
либо до Леуса, либо до флайера. Где он мог  спрятать  флайер  на  открытой
равнине у Леуса? Холмы к западу от Великого Болота  могли  быть  ближайшим
убежищем, а до этого  в  течение  нескольких  часов  похититель  мог  быть
заметен. Карн обернулся к посыльному.
     - Позови Винтера. Пусть проверит съемку Гильдии. Передай ему,  что  я
буду дома как можно скорее.
     Карн направился вдоль  рядов  раненых.  Стремительное  возвращение  в
Онтар вряд ли ускорит поиски Шарлотты, но каждая минута  была  дорога  для
раненых.
     В конце последнего ряда лежал скрюченный  человек.  Карн  остановился
около него. В мгновение человек повернулся  на  спину,  вытащил  из  чехла
большой нож и метнул его. Карн отскочил в сторону. Посыльный, подошедший с
докладом, ударил человека по шее. Тот перестал шевелиться.
     Жив. Карн почувствовал прилив безудержной ярости. В глазах потемнело.
У_б_и_й_ц_а_. _У_б_и_й_ц_а_!
     - Мой господин! - Голос посыльного был  нетерпелив.  -  Вы  в  крови.
Стража!
     Карн сосредоточился. Это помогло сдержать гнев.
     "Нож, должно быть, был очень острый, - думал про себя Карн, - так как
я не почувствовал боли. Если бы я чуть помедлил, я был бы уже мертв".
     Теперь сильно ощущалась боль, обжигающая левую руку. Карн  задыхался.
Появился караульный, оценил ситуацию, достал свой станнер и  прицелился  в
убийцу. Подошел санитар и стал сдирать рукав с раны Карна.
     - Не убивайте  его,  -  приказал  Карн  караульному  сквозь  зубы.  -
Очевидец. Убийца.
     Караульный кивнул, оглушил убийцу до беспамятства, связал ему руки  и
ноги, перекинул его через плечо и отправился с ним  к  командному  пункту.
Карн  потребовал  носилки  и  попросил  своего  пилота   подготовиться   к
немедленному вылету. Санитар  возмутился.  Транспорт  с  ранеными  еще  не
загружен. Он мог отправиться в Онтар через несколько часов. Карн  поднялся
на ноги.
     - Ждать нельзя. Ларга исчезла. Надо ехать _с_е_й_ч_а_с _ж_е_.
     Спустя восемь часов флиттер Карна прибыл в  Онтар.  Карн  чувствовал,
что он еле стоит на ногах. Ему пришлось прибегнуть к помощи пилота,  чтобы
спуститься с крыла флиттера. На  мгновение  он  задержался  на  посадочной
площадке, чтобы дождаться, пока перестанет кружиться голова.  Одоннел  был
сокрушен. Ларга исчезла. Кто-то подослал убийцу.  Одоннел?  Харлан?  Роул?
Шарлотта?
     "Говорят, неприятности всегда рядом и следуют одна за  другой".  Карн
усмехнулся.
     Головокружение усилилось, и он оперся на руку пилота.
     - Мой господин? - В голосе пилота были тревога и сочувствие.
     - Сейчас все будет в порядке. Я потерял много крови. -  Карн  задышал
еще чаще. - "Я теряю сознание. Я хочу видеть Отнейла".
     - Эх, почему не  подождали  транспорт  с  ранеными?  -  Резкий  голос
прорезался сквозь головную боль Карна. - Вы знаете, что на транспорте есть
медикаменты.
     Карн понял, что кто-то рядом есть. "Отнейл. Он не стал  ждать,  чтобы
его позвали. Конечно".
     Мужчина в черном, лет пятидесяти, предстал  перед  ним.  Он  нахмурил
брови.
     - Мой господин, я к вашим услугам.
     - Транспорт все еще на земле, - бормотал Карн, качаясь.
     - Если бы вы с ними остались, вы бы не потеряли столько крови.  Лучше
подождать, чем умереть, милорд. Исчезновение Ларги не стоит этого.
     Отнейл  поманил  техника,  который  подошел  с   носилками,   и   они
направились к лифту.
     Карн все еще лежал, наблюдая за мелькающими огнями  вдоль  проходящих
уровней. "Спорить, конечно, глупо. Никогда не переспоришь этого  человека.
Глупо сердиться на доктора. Он знает свое дело. Всегда.  Даже,  когда  мое
состояние так плохо, Отнейл знает, как выйти из положения".
     Носилки двигались мягко, но медленно, из чего Карн заключил, что  все
не так серьезно, чтобы торопиться. Так легко. Можно уснуть. Уснуть.
     Спустя несколько часов Карн проснулся, так как рядом с кроватью  было
очень светло. В поместье была "ночь", а он был в  своей  кровати  в  своей
комнате. Его левая рука была так туго забинтована, что он не мог ее совсем
согнуть. По-видимому, нож  не  проник  так  глубоко,  так  как  локоть  не
поврежден. Он мог с трудом повернуть голову. На мгновение он закрыл глаза.
Ему наложили шину. Вот и все.
     Карн долго лежал в полудреме, пытаясь вспомнить, почему он дома и так
спешно, и все время представляя  людей,  лежащих  вокруг  него  на  траве.
Поднялся Одоннел. Ван и Оберт вели переговоры,  а  их  лица  были  скрыты.
Вассалы Карна голосовали и  ожидали,  чтобы  он  с  ними  согласился.  Это
б_ы_л_а_ надежда на изменение. Он повернулся к картине Иджила,  в  которой
тоже была надежда. На стене Хеймдал сражался против Гигантов Мерзлоты.  На
стене гиганты никогда не достигали Моста Рэйнбоу. Естественно, в том мире,
в котором они жили, а потом была война, которая разрушила мир.
     Все изменилось на  Старкере-4.  Возможно,  гиганты  не  победили  бы.
Возможно, его попытки повернуть Старкер-4 по новому пути  в  конце  концов
имеют тот же результат. Возможно, этот мир не погибнет. Карн снова заснул.
     Вдруг его разбудил шорох справа от кровати. Правой рукой  он  схватил
свой станнер из-под подушки, даже не открывая глаз. Кит  схватила  его  за
руку, прежде чем он успел что-либо сделать.
     - Карн, это я. Тан сообщил нам. Он сказал, что убийца  пытался  убить
тебя, а ты потерял много крови. Ник пришел  узнать,  нужна  ли  какая-либо
помощь в поисках Шарлотты (Тан рассказал нам и об этом), пока  ты  еще  не
так здоров. А я пришла убедиться, что тебе не так уж и плохо,  как  сказал
доктор Отнейл.
     Карн расплылся в улыбке, но был слишком слаб.
     - Ты же знаешь, что Одоннел смягчил диагноз.
     Кит помотала головой.
     - Ты должен доверять ему.
     В глазах Кит блеснули слезы.
     - Ты мой брат, я люблю тебя и беспокоюсь о тебе.  -  Она  наклонилась
над ним и нежно обняла. Она поцеловала его и снова села. - Я не  задержусь
надолго. Джемми скоро проголодается, а он не любит  искусственное  молоко.
Хотя дядя Эмиль следит, скоро он  будет  вытворять  неизвестно  что  через
несколько часов.
     - Ты не принесешь его показать леди Агнес? - Карн постарался  сказать
светло и нежно. А получилось грубо и хрипло.
     Кит с любовью улыбнулась.
     - Что ты, - сказала она и снова поцеловала. - Если я покажу его  леди
Агнес, я получу его не раньше, чем через неделю. - Она собралась  идти.  -
Дядя Эмиль послал для меня флайер, а Ник может остаться  столько,  сколько
ты захочешь. - Она вышла из комнаты и сразу закрыла за собой дверь.
     Карн все еще думал о ней. Ее появление напомнило ему о ее  похищении.
Сотни людей погибли. Для семей погибших это было хуже, чем война, так  как
на войне смерть приходит на глазах друзей и соратников.
     Люди, сопровождавшие Кит и Арла, были совершенно беспечны, так как не
ожидали опасности и не могли защищаться. Но даже и этот кошмар не позволил
Карну долго бодрствовать. Он так устал, так измучен.
     После трех дней,  проведенных  в  постели,  Карн  смог  прогуливаться
ненадолго. Через неделю он уже  мог  целый  день  провести  в  библиотеке,
занимаясь своими неотложными делами, главное из них - поиск  Шарлотты.  Он
знал, что Ник, Винтер, союзники Халареков и фон Шусса,  граждане  Леуса  -
все искали Шарлотту, и нигде не найдено было даже намека на  то,  где  она
могла быть.
     Другие важные  дела  -  церемония  присяги  дома  Друмы  на  верность
Паулю_IV и наказание Бенжамина Роула. Роул послал  две  сотни  как  только
смог. Можно подождать еще несколько дней. Церемонию присяги можно отложить
до тех пор, пока Шарлотта не будет найдена. Это значит, что  Одоннел  тоже
подождет дать клятву Паулю. Карн  почувствовал  легкое  удовлетворение  от
этого, Пауль должен сначала  заглянуть  к  Карну,  так  как  Дом  Халарека
выиграл сражение.
     Приоритеты расставлены, Карн  позвал  Винтера  в  библиотеку.  Винтер
приветствовал своего господина  легким  поклоном  и  резким  стуком  своих
каблуков.
     - Вейсман мне говорил, что вы хотели точно знать, что мы предприняли,
чтобы найти Ларгу. Теперь я доложу. Каждый день мы сообщали вам  кратко  о
наших поисках,  и  это  все  вы  уже  слышали.  -  Генерал  был  краток  и
нетерпелив.
     Карн резко взглянул на Винтера. Что-то было необычно в его поведении.
     - Я хочу знать все подробнее. Первые дни, пока я был  дома,  я  плохо
соображал, генерал.
     Карн подумал о небольшом упрямстве генерала из  его  доклада.  Винтер
кивнул в знак согласия и начал.
     - Никто из фермеров на полях не слышал  никакого  громкого  шума  или
треска, милорд, хотя можно предположить, что эскорт Ларги был  оглушен  на
расстоянии. Я думаю, что они все были оглушены, включая Ларгу. Хотя  лучше
бы ее не оглушали, так как нормального  всадника  легче  транспортировать,
чем бессознательного. Но никто не кричал.
     Никто из Леуса не видел никаких вооруженных всадников или флайеров  в
окрестности. Не было никаких признаков борьбы на месте, где  были  найдены
сопровождающие Шарлотты. Это означает, что она  была  либо  без  сознания,
когда ее схватили, либо добровольно ушла.
     Два дня тому назад городской глава Леуса сообщил через три-д  на  ваш
запрос, что Ларги Халарек нет на их  снимках  местности.  Как  только  они
узнали о нападении, они отправили весь  город  на  поиски.  Они  не  нашли
никаких очевидцев, которые бы ждали ее прибытия.
     Карн выпрямился.
     - Вот и все, милорд. И  леди,  с  которыми,  как  она  говорила,  она
собиралась встретиться, и продавцы магазинов, на которые она указывала,  -
все сказали, что они не слышали ничего о ней несколько недель. С того дня,
как вы потребовали запереть ее дома, милорд.
     - А кто разрешил ей выехать из Онтара?
     Винтер молча посмотрел на Карна.
     - Милорд, я уверен, что на разрешении было ваше указание.
     В голове Карна родились ужасные подозрения.
     -  Я  не  давал  разрешения  выезжать  из  поместья.  И  не   посылал
разрешения.
     Винтер прикусил губу.
     - Когда Орконан сказал мне  об  этом,  я  сказал,  что  это  не  ваше
указание, хотя подпись была похожа  на  вашу.  Вы  же  не  позволяли  леди
выходить, особенно, если в охране менее двадцати человек. - Винтер холодно
усмехнулся. - Или вы совсем ей не разрешали выходить.
     - Указание? С моей подписью?
     - Вы не помните, что говорили об этом, милорд?
     Карн задумался, но слишком много всего произошло с момента  поражения
армии Одоннела.
     - Ничего. И вы дали разрешение Орконану? А где вы были в это время?
     - Я был в Друме, у ваших  вассалов,  милорд.  Здесь  были  Вейсман  и
Орконан. Вейсман показал бумагу Орконану, сказал, что ей ее  передал  один
из раненых, когда она была в клинике.
     - Раненый? О боже! В Макнисе не было раненых, и Тан знал это.
     - Я уверен, что это только предлог, милорд. Конечно,  Ларга  Шарлотта
не знала никого из раненых. Мы положили в клинику несколько человек, чтобы
она точно показала, кто это.
     - Вы спрашивали Шарлотту о  записке?  Кто-то  говорил  мне,  что  она
отказалась совсем посетить раненых.
     - Вейсман сказал, Ларга Шарлотта попросила его передать записку  Тану
сначала, так как она боится меня. Кроме того, как  я  говорил,  я  еще  не
вернулся в поместье тогда, да никто и не думал, что так случится.
     - И вы не спросили ее, как выглядит хотя бы этот человек?
     - Нет, милорд. Орконан пытался. Но она протараторила, что она к  нему
не выйдет, а монашки его не впустили, конечно.
     - Ты думаешь, это был заговор?
     - Я не знаю, милорд. Все случилось  так  быстро,  что  мы  ничего  не
поняли. Я немедленно послал войска вслед за ней, но было уже поздно.
     Карн кивнул. По крайней мере, Винтер уважал бумаги, и он сделал  все,
что мог.
     - Что еще вы обнаружили?
     - На съемках Гильдии только видно, как отряд Ларги двигался по пути в
Леус,  милорд.  Больше  никого.  По-видимому,  похищение,  если  это  было
похищение, произошло, когда съемка была на удаленной орбите.
     Карн взглянул на суровое лицо своего боевого генерала.
     - Ну и?
     - Я не думаю, что это похищение, милорд. Все говорит об  обратном,  и
я, и мои помощники (и городской глава, хотя они  не  могут  сказать  этого
вам) уверены, что Ларга добровольно ушла с тем, кто ее уговорил.
     С болью в груди Карн признал, что он тоже в этом уверен.
     - А что сделал городской глава, когда рассказал вам, Винтер?
     - Она была в сопровождении двух компаньонок и одного  отряда  охраны.
Двадцать человек. На группу напали, но никто серьезно не пострадал.
     - Может быть, ее эскорт был в сговоре?
     - Сомневаюсь, милорд. В  команде  был  тот  же  полицейский,  который
рассказывал о  нападении  на  свадебную  процессию  леди  Катрин.  Он  был
серьезно ранен  людьми  Одоннела,  но  добрался  до  поместья,  чтобы  все
рассказать. Вы его, вероятно, помните?
     Карн кивнул.
     - Этот человек предан дому Халарека, мой господин, и очень храбр.
     Карн ухватился за последнюю  фразу,  нежелательно,  что  пленница  из
Девяти, даже Шарлотта, полностью предала свой Дом,  в  который  она  вышла
замуж.
     - Тогда, ты думаешь, какая-то из ее компаньонок была сводницей?
     Винтер обошел вокруг стола, подошел к Карну и посмотрел прямо  ему  в
глаза. Он не считал достойным выдвигать обвинения в адрес Дома Уединения.
     - Лорд Карн, на месте "похищения" не было никаких  признаков  борьбы.
Никаких остатков одежды или галантереи, которые бы  дали  намек,  в  каком
направлении вести поиски. Ларга Шарлотта не звала на помощь,  хотя  многие
рабочие из Леуса были за городом на своих участках и могли бы услышать ее.
     - А, вероятно, кто-то видел, что случилось.
     Винтер взял правую руку Карна чуть выше локтя.
     - Смотрите правде в глаза! Она не сопротивлялась. Вам  говорили,  что
нападение произошло позади небольшого холма и было скрыто  от  огородников
из Леуса. Можете предположить, как и я, что же случилось.  Приставив  двух
монашек и леди Агнес к Ларге, вы уже публично признали, что она вероломна,
насколько можно. Сделайте следующий шаг и увидите, что  ее  "похищение"  -
это доказательство, что она искала удовольствия на стороне. Подумайте, мой
господин! Мы все обыскали, ваши союзники тоже, жители города тоже. Все  за
то, что она была в сговоре со своим "похитителем".



                                    12

     Почти все время, начиная с Лью, их преследовал запах сырости и  запах
сосны.
     Всадники пересекли равнину, и Брандер остановился в долине между двух
круглых  холмов,  и  здесь  все  те  же  сосны  и  их  вечный  аромат.  Он
возненавидел этот запах  за  полдня  пути,  но  избавиться  от  него  было
невозможно. Лошади  были  небольшие.  Их  можно  укрыть  у  откосов  и  во
впадинах. На лошадях гораздо  труднее  передвигаться,  чем  на  флиттерах,
конечно. Но флиттеры заметны с любого участка земли, хотя только с больших
владений с ними бы попытались связаться для опознавания.
     Брандер глубоко вздохнул. Эта влажность в воздухе из-за озера Святого
Павла. Возможно, Бревен недалеко. Брандер был бы рад спрятаться  от  этого
вечного аромата где-нибудь внутри здания. И  скрыться  от  Ларги.  Женщина
постоянно  выражала  недовольство  этой   долгой   поездкой.   Она   снова
жаловалась. Конечно, последние два дня были особенно  тяжелыми,  но  такая
напряженная езда позволила им быть недосягаемыми для любого преследования,
и конец их путешествия был близок.
     "Итак, совет Халарека идти прямо по направлению к Друме  из  поместья
Макниса значительно облегчил мою работу".
     Ларга Халарек остановила свою лошадь около него, бормоча о  том,  как
она слаба, как она устала, как мучается жаждой. Хотя совсем не обязательно
было ее сдерживать. Она с готовностью пришла без сопровождающих, а  он  не
нуждался ни в каких помощниках.
     Тот факт, что при ее похищении было только два свидетеля - он  сам  и
Ларга Халарек, позднее мог бы очень пригодиться. Так как  несерьезно  было
убивать свидетелей, очень удачно, что он без  проблем  справился  с  ними,
оглушив из станнера. Кроме того, вряд ли люди забыли похищение леди Катрин
и быстро  могли  бы  связать  эти  похожие  нападения.  Брандер  загадочно
улыбнулся. Хотя, что интересно, иногда одна и та же  уловка  удавалась  по
два-три раза одним и тем же людям. Как тайное укрытие женщин в  Бревене  в
обители дьякона. Когда впереди замаячили  обширные  серые  стены  Бревена,
Брандер  притормозил  своего  коня.  Тот  от  недовольства  забрыкался   и
зафыркал. Брандер обернулся к Ларге.
     - Лорд Ричард ждет вас с нетерпением, моя госпожа, - сказал он.  "Как
грубый баран". - Теперь вы должны одеться и накинуть капюшон. -  "Было  бы
нехорошо, если ее здесь узнают. Невероятно, но факт". - Хотя,  если  бы  я
отказался  привезти  вас  сюда,  Ричарду  пришлось  бы  задать   несколько
неприятных вопросов его верному кузену.
     Ларга Шарлотта повернулась в седле, забыв об усталости.
     "Неужели это страсть? Уверенность, без сомнения, в репутации  Ричарда
как любовника. Держу пари, что эта уловка опять сработает".
     - Моя госпожа, вы можете спешиться. Лучше нам сейчас пройтись пешком.
- "Лошади в садовых воротах нас бы выдали".
     Брандер соскочил со своего седла и галантно помог  Ларге.  Оказавшись
на земле, она повернулась к нему и подозрительно посмотрела в его глаза.
     "Несколько месяцев знакомства с ней не возбудили во  мне  какого-либо
интереса к ней".
     Шарлотта сделала несколько шагов, скинула с себя одежду для  верховой
езды через голову, затем скинула с себя и все остальное.
     Она застенчиво смотрела на него.
     - Нет, нет, не я,  Шарлотта.  Вероятно,  другие  мужчины  от  желания
увидеть то, что скрыто под одеждой, возбудились бы, но не я. Мне даже жаль
Халарека, которому приходится жить в постоянной готовности к действию.
     Шарлотта пожала плечами, вдела руки в рукава, а затем  вскинула  руки
над головой с криком победы.
     - Я догадалась! Я родом отсюда! Никто больше мне не помешает!
     - Замолчи! - огрызнулся Брандер.
     Шарлотта съежилась и прикрыла рот рукой.
     Брандер взглянул на нее, стараясь скрыть свое презрение. "Ты  в  этом
уверена? После года, проведенного в  Доме  Уединения,  похожем  на  этот?"
Брандер глубоко дышал, чтобы унять свое раздражение.
     - Пора идти, моя госпожа. К сумеркам мы должны  добраться  до  ворот.
Оденьтесь.
     Она ему  состроила  гримасу,  быстро  заплела  свои  длинные  волосы,
подняла их вверх и спрятала под верхней одеждой и надвинула капюшон, чтобы
скрыть лицо.
     - Никто на вас не  обратит  внимания,  пока  вы  скрываете  лицо  под
капюшоном, - напомнил Брандер. "Она провела год в  Доме  Уединения,  и  ей
надо обо всем напоминать. Глупая сука!" -  Иначе  вы  выдадите  себя,  моя
госпожа. - "Иначе _я_ выдам себя".
     - Я знаю, знаю, знаю.
     "А ты будешь, будешь, будешь слушаться?"
     Сосновые иглы шелестели у них под ногами и заглушали  шаги.  Хотя  их
никто и не мог услышать, так как в Бревене не было внешней охраны.  Ничего
не случилось. Брандер твердо заверил ее, что предосторожность не повредит.
     Сосны создавали  свой  полумрак,  еще  до  захода  солнца.  Пока  они
проходили, встрепенулись белки. Среди сосновых иголок щебетали  и  шуршали
птицы. Кричали уик-уик, заставляя Ларгу подпрыгивать - "Кто это? Кто это?"
Скоро Брандер услышал плеск воды,  а  затем  и  увидел  блеск  воды  среди
деревьев. Они добрались быстрее, чем он предполагал. В это время дня  надо
быть более осторожными. Он направился к гладкому валуну.
     - Нам нужно немного подождать, Ларга, до тех пор, пока не зазвонят  к
ужину. Надеюсь, вам будет удобно на этом камне отдохнуть и скрыться до тех
пор, пока не сядет солнце.
     Женщина послушно села, и они  ждали,  пока  солнечный  диск  краснел,
багровел и наконец скрылся за горизонтом. Когда Брандер сделал знак рукой,
Ларга молча и послушно поднялась. Брандер кивнул. Хорошо. Пора выступать.
     Они шли, склонив  головы  и  укрывшись  капюшонами,  среди  деревьев,
окружающих внешнюю стену Бревена. Они подошли к низкой  деревянной  двери,
которая вела в сад Бревена. Ларга направилась к двери, но Брандер  схватил
ее за руку.
     - Не спешите. Помните о звоне к ужину. В саду еще кто-то может быть.
     Ларга кивнула и  перестала  самовольничать.  Скоро  громко  зазвучали
колокола,  призывая  к  ужину.  Брандер  подождал  минут   десять,   чтобы
убедиться, что всем зазевавшимся хватило времени добраться  до  трапезной.
Затем открыл ворота и шагнул в  темноту  сада.  Мгновенно  он  перепрыгнул
через кустарник  и  открыл  узкую  дверь,  за  которой  была  видна  узкая
лестница.
     - "Служебный" ход, - пробормотал он. - По  крайней  мере,  ты  думают
археологи. _Б_ы_л_и _л_и_ у Древних слуги? Теперь священники сами  себе  и
прислуга.
     - Древние?
     - Молчи!
     Брандер чувствовал ее злобный взгляд  сзади,  но  тем  не  менее  она
замолчала и шла за ним.
     Прежде чем выйти в коридор, он высунул голову, чтобы  убедиться,  что
никого нет, затем поманил Ларгу, чтобы она следовала за ним.
     В комнате Ричарда не было охраны из Совета.
     Ричард,  используя  свой  каприз,   конечно,   заранее   продуманный,
отправился на ужин  в  обществе  охраны.  Брандер  толкнул  дверь.  Как  и
полагается, закрыта. Охранники, должно быть, проверяли дверь перед уходом.
Он лег на пол и заглянул под дверь. Как  и  было  задумано,  ключ  был  на
месте. Брандер вытолкнул его кончиком ножа.
     "Ну и дураки в Совете. Удивительно, что Ричард еще здесь. Если бы мои
кузены не были заняты борьбой друг с другом, они бы давно помогли  Ричарду
сбежать или убили бы его. Солдатам и в  голову  не  приходит,  что  кто-то
может забраться в комнату Ричарда. Дураки!"
     Брандер отпер дверь и пропустил вперед Ларгу. Он запер дверь снова на
случай, если патрулю Совета захочется снова проверить  ее,  затем  показал
Ларге крошечную спальню и  комнату  Гигиены.  Эта  комната  была  остатком
роскоши для отдыха и уединения здесь кого-то из Девяти.  Новый  настоятель
все изменил здесь, считая, что все комнаты должны быть совершенно пустыми.
И эта комната тоже сравнительно пуста. Ни пушистых ковров, ни гобеленов на
стенах, ни полированных столов или массивных кроватей, ни кладовой, полной
яств и дорогих вин. Правда, буфет у двери  служил  в  качестве  шкафа  для
одежды Ричарда.
     "Ларга должна понять,  что  именно  здесь  она  будет  скрываться  от
любопытных глаз".
     Брандер посмеивался, раздумывая о  том,  как  прекрасная  юная  Ларга
прячется в шкафу. Ларга как-то странно посмотрела на него, и веселье сошло
с его лица. Он открыл одну из дверей буфета, чтобы показать  ряды  крючков
вверху и ящики внизу.
     - Для вашей одежды, Ларга, - и засмеялся, так как на ней была  только
одежда для верховой езды, а весь свой гардероб она оставила в лесу.
     Ларга осторожно обошла маленькую комнату и еще меньшую спальню. Когда
она открыла следующую дверь, она пришла в уныние.
     "Вот это сюрприз! Только Гигиена. Больше нет места,  леди.  Это  все,
что вы видите. А вы каким местом думали?"
     - Это все? - Шарлотта наконец решилась спросить.
     - Это Дом Уединения, Ларга. Вам это знакомо. И, как  вы  знаете,  еще
роскошный по сравнению с другими. У герцога две комнаты и своя Гигиена.  -
"В Гигиене тоже можно спрятаться, Ларга. Ну, как смотрины?"
     - Но, я думала...
     "Ох-ох. Ты слушала рассказы его светлости о том, что было  здесь  при
прежнем аббате. Он потерял все за пять лет из-за своей тяги  к  роскоши  и
потворства вкусам Девяти. Мужчинам он очень нравится".
     - Но вы сказали...
     - Я не сказал ничего, что было бы неправдой, моя госпожа. -  "Хотя  я
опустил несколько подробностей, таких, как неожиданная проверка". -  Я  не
описал комнаты лорда Ричарда, так как вы совсем недавно из Дома Уединения.
Я не думал, что это очень нужно. Я рассказал вам о преимуществах  связи  с
лордом Ричардом. - "Как часами он  будет  развлекаться  с  вами,  так  как
больше ничего не умеет делать (в отличие от вашего мужа). Как выгодно быть
подругой мужчины, который будет самым сильным на Старкере-4, когда  выйдет
отсюда.
     Я показал вам, что вы могли бы вернуться к  Халареку.  Я  не  имел  в
виду, что Ричард останется здесь навсегда. Это позор для вас,  выгода  для
меня".
     Шарлотта обошла комнату и встала у окна. За окном  было  озеро,  лес,
ясный день, из картинок свободного города Лок.
     "Ты здесь одна, госпожа. Ты можешь смотреть на вольную жизнь,  но  не
можешь выйти отсюда.  Ты  будешь  всегда  только  с  Ричардом.  Вы  будете
заниматься только друг другом".
     Брандер взглянул на часы.
     - Уже пора кому-нибудь прийти с ужина, Ларга. Меня  никто  не  должен
видеть здесь наедине с тобой. Солдаты Совета часто приходят сюда с  лордом
Ричардом,  проверяя,  что  он  собирается  делать.  Я  думаю,  вы   можете
спрятаться в душе. Они вряд ли заглянут туда.
     Не взглянув на нее, Брандер вышел.
     Чтобы  не  привлекать   внимания   охраны   Совета,   Брандер   решил
неделю-другую отказаться от визитов в Бревен. Он  хотел,  чтобы  никто  не
удивлялся, почему после четырех лет верности  главе  -  Дома  он  либо  не
приходил, либо пришел рано, поэтому он пришел день на  десятый.  В  глазах
Шарлотты было пресыщение, как у ленивой кошки  после  вкусного  запретного
обеда. Ричард сиял, так как он обладал женой Халарека. Брандер был уверен,
что  она  удовлетворяла  его  полностью  после  долгого  воздержания.   На
следующей неделе они выглядели так же.
     В третий раз стали появляться  изменения.  Брандер  почувствовал  это
сразу, как только охранник открыл дверь.  Он  предположил,  что  изменения
вызваны известиями, которые он присылал с  Изаном  Грентом  об  оставлении
Одоннелом Друмы,  куда  только  два  дня  спустя  прибыли  Халарек  и  его
союзники. Ричард выглядел озабоченным. Шарлотта, надув губы,  вертелась  в
конце комнаты. Ричард сидел на небольшом стуле, когда  вошел  Брандер.  Он
все еще был озабочен. Брандер надеялся, что он обдумывает, как  избавиться
от лорда Юарка. Глава вассалов. Бельмо на глазу.
     Брандер сначала хотел сообщить хорошие новости, хотя их было немного.
Хорошей  новостью  было  то,  что  семена,   которые   посеял   Ричард   в
Бенжамине_III  Роуле,  когда  молодой  человек  был  в  Бревене,  принесли
полезные плоды.
     - Роул отказался  служить  в  Друме.  А  там  была  попытка  убийства
Халарека в Макнисе. Что я имел в виду? Я думаю, что здесь замешан Роул.  -
"Было бы интересно узнать, что сделает Халарек с Роулом. Или с убийцей".
     Глаза Ричарда на мгновение засияли, затем он нахмурился.
     - Попытка? Это означает, что убийство не удалось?
     - Да. - "А если бы у меня был шанс встретиться с ним, я бы не оставил
его живых, чтобы он больше не ошибался". - Халарек поймал его.
     - Выдал ли он, кто его подкупил?
     "Надеюсь, нет".
     - Как сообщил наш агент в Онтаре, нет. Может быть, еще  нет.  Халарек
скорее щепетилен к пыткам.
     - Что еще? - тон Ричарда означал, что он предполагает, что  остальные
новости хуже.
     Брандер затоптался на месте,  закашлялся,  ожидая  гнев  Ричарда.  Он
копил плохие известия несколько недель, попросив Изана Грента и Даннела из
Юра не говорить о них, если им случится быть у  Ричарда.  Эффект  от  кучи
неприятностей всегда очень интересно наблюдать.
     Ричард вертелся, глаза его буравили Брандера.
     - Иди ты к черту! СКАЖИ, ЧТО ПРОИСХОДИТ.
     Брандер вытаращил глаза.
     -  Ничего  особенного,  милорд.  Я  расскажу  вам,  что  полоса  удач
расстроилась.
     - Подробнее.
     - Подробно, планы расстроились. Рудер и Ганнет  еще  не  наказаны.  -
"То, что ты мог бы приказать, Ричард, мой мальчик, ты не можешь". - А меры
против Ката никогда не принимались. Без твоей руки на мече,  так  сказать,
наш Дом разрушается. - "И будет и дальше гибнуть, если  кто-то  вскоре  не
захватит его". - Это не в интересах Марка или кого-то из других  вассалов,
чтобы Харлан вернулся, чтобы защитить его, прежде чем Халарек вынесет  вам
здесь приговор, Ричард.
     - Да?
     Брандер все еще стоял с широко открытыми глазами. Ричард  бросился  к
нему.
     - Расскажи мне все или я сверну тебе шею прямо здесь, в этой "дыре".
     - Макнис увел Ката через реку,  затем  они  успокоились,  и  на  это,
казалось, было несколько причин. Халарек разбил  Одоннела  в  Друме,  или,
скорее, Гаррен отступил в Зону Мерзлоты и бросил своих людей.  Хуже  всего
для нас то, что большинство захваченных Халареком  вассалов  против  него,
включая Роула.
     Леус предпринимает отчаянные попытки,  чтобы  помочь  Халареку  найти
Ларгу. Другие Свободные тоже активизировались. Городские главы Лока, Леуса
и Нирана встречались с Халареком и его  союзниками  за  круглым  столом  у
Свободных. Это нам не сулит ничего хорошего. Для тебя.
     Ричард стукнул кулаком по столу.
     - Всеми Святыми и именем своей  матери,  как  бы  я  хотел  выбраться
отсюда. У меня нет хороших агентов, мне  неоткуда  ждать  помощи...  -  Он
встал резко, так, что его стул хрустнул. Он обернулся к  Брандеру.  -  Все
борются за захват земель и власть и тратят все деньги на подкуп  союзников
или наемников.
     Брандер кивнул. В голосе Ричарда  слышались  и  зависть,  и  крушение
надежд.
     - Это правда.
     Брандер ожидал несколько минут, пока  Ричард  собрался,  обернулся  и
снова сел. Тогда  Брандер  тоже  сел,  и  они  стали  обсуждать  возможные
политические эффекты мягкого наказания Халареком Роула  (просто  штраф)  и
движения свободных городов к Халареку. Затем Брандер попрощался,  оставляя
Ричарда с массой неприятных раздумий на следующую неделю.
     В четвертый раз Брандер заметил изменения у Ричарда и Шарлотты.
     Лицо Ричарда заострилось и вытянулось. У Шарлотты под глазами  темные
круги, а ее рот плотно сжимался, когда она  смотрела  на  Ричарда.  Ричард
хотел знать, кто из кузенов сейчас управляет ситуацией,  является  ли  все
еще лорд Марк главой вассалов, есть ли еще неприятности, как оплатил  Карн
Халарек политически нападение Роула с заправленным и выключенным горючим и
штрафы вместо флайеров и людей.
     Шарлотту не интересовали известия ни о Харлане, ни о Халареке.  Когда
Ричард сел за маленький столик, Шарлотта поставила рядом  табуретку.  Пока
Ричард расспрашивал Брандера и слушал новости из внешнего  мира,  Шарлотта
гладила руку Ричарда. Он не обращал на нее внимания.  Она  встала,  обвила
руками его шею и прижалась к нему. Он оттолкнул ее прочь.
     "Э,  слишком  много  для  него?  Или  она  требует   контроля?   Надо
понаблюдать. И она ничего не спрашивает о муже".
     Когда Ричард закончил расспросы, Брандер доложил  остальные  новости,
не все было хорошо.
     Ричард стал ходить вокруг комнаты, грубо ругаясь. Шарлотта  крутилась
около Брандера, сунула мятый кусок бумаги в его  руки,  затем  скрылась  в
спальне. Брандер ликовал.
     "Это то, что я думал, Ричард  и  Лхарр  Халарек  получат  смертельный
политический удар".
     Брандер проскользнул мимо  Ричарда  в  Гигиену  и  закрыл  дверь.  Он
развернул записку и положил на колени. Печатные буквы по диагонали:
     "Я хачу домой. Сдесь больши ни интиресно. Ричард ни любит миня".
     Брандер с удовлетворением улыбнулся. Ей,  по-видимому,  хочется  уйти
отсюда, раз она решилась написать. Он бросил  записку  в  мусор,  глядя  в
зеркало, сделал серьезное выражение и вернулся к Шарлотте и Ричарду.
     "Я верну ее  мужу  в  конце  следующей  недели.  Его  День  Рождения.
Отличный подарок на день рождения - возвращение блудной жены".
     Брандер  уселся  в  единственное  кресло  комнаты,   обдумывая   план
возвращения Ларги и ожидая, пока пройдет гнев Ричарда.



                                    13

     Карн и три его главных офицера молча уселись вокруг большого рабочего
стола в библиотеке. Перед каждым стоял теплый  хлеб  и  кружки  с  горячим
напитком. Был Первый День, и все торопились со службы. Был  день  рождения
Карна, но праздник не чувствовался. Вейсман в раздражении теребил манжету,
Орконан сдувал пар с кружки. Лицо  Винтера  выглядело  более  сурово,  чем
обычно. Ларга исчезла месяц  тому  назад,  и  никакие  поиски  не  помогли
узнать, где она и жива ли она.
     Орконан прервал молчание.
     - Что касается убийцы, мой господин. Надо  что-то  решить.  За  месяц
допросов он сказал, что он человек Одоннела, а  Одоннел  отрицает  это.  Я
думаю, лучше прекратить допросы и наказать его. Он никогда не сознается.
     Карн посмотрел на своего администратора.
     - Ты все еще думаешь, что он человек Одоннела?
     - Нет, милорд, ни в коем случае. Винтер и  Ансе-Смит  согласились  со
мной, что он все придумал. Мне непонятно, как Одоннел мог подослать убийцу
после побега.
     Карн кивнул.
     - Я тоже так думаю. - Он взглянул на  Вейсмана.  -  Напиши  приказ  о
наказании и отдай его офицеру из охраны. Хотя нет.  -  Карн  поднял  руку,
когда Вейсман хотел что-то  сказать.  -  Я  не  собираюсь  его  подвергать
пыткам. Под пытками  обычно  выдумывают  что  угодно,  лишь  бы  перестать
мучиться. Такие "признания" бесполезны.
     Вейсман удивился, но поклонился в  признательности,  написал  приказ,
подал Карну на подпись, затем позвал мальчика, чтобы тот передал сообщение
офицеру охраны.
     - Кто, как _в_ы_ думаете, послал его? - спросил Винтер. - Роул?
     Карн затряс головой.
     - Я не отвечаю за  его  действия,  но  это  неправдоподобно.  -  Карн
говорил громко, что он часто размышлял об отказе Роула служить ему.  -  Он
недавно на службе и был слишком долго в Бревене,  чтобы  совершить  такое.
Для него важно завоевать доверие. - Карн задумался, нахмурившись.  -  Хотя
либо Ричард, либо Брандер могли нанять его.
     - Я проверю это, - сказал Вейсман.
     Орконан размышлял над сказанным Халареком.
     - Вы сказали, что одного из дьяконов, охраняющих дверь Ричарда ночью,
вы привели сюда, не так ли?
     Карн кивнул.
     - Я уверен, что он не узнал меня в  Свободном,  который  его  привел.
Если узнал, то ничего не скажет.
     - Нет, он никогда ничего не  скрывал.  -  Орконан  собрал  документы,
разбросанные по столу. - Эти бумаги содержат  его  заработки,  по  крайней
мере, с весны, а это заставит его шпионить усердно. Хотя проблема этим  не
решается, милорд. Он не простит вам смерти его отца или смерти его  детей,
даже если не по вашей вине. Он даже убежден, что вскрытие  трупов  Гильдии
было назначено вами.
     Опять за столом воцарилось молчание.
     Агенты были во всех Домах,  но  часто  информация  была  искажена,  а
выводы очень субъективны.
     - Я бы желал, чтобы кто-нибудь  внедрился  к  Роулу,  -  окончательно
заключил Винтер. - Молодой человек не новичок в мире  и  неглуп,  а  такое
скоропалительное решение об отказе от  службы,  его  намерение  восставать
довольно глупо. Кто-то сыграл на его настроении, позволив  ему  распустить
свои чувства.
     - Это опасно, - сказал Орконан.
     - Позволять давать волю чувствам всегда опасно, - Карн имеет  в  виду
свой свежий пример. - Его отец был неглуп, но он был  очень  честолюбив  и
упрям. Бенжамин III будет отстаивать свое решение с таким же упорством.
     - Первая плата по его штрафам пришла  сегодня  в  полдень,  -  сказал
Вейсман.
     - Теперь это позволит ему освободиться, но Тан прав. Я думаю, что это
не все неприятности, которые можно было от него ожидать. Новый лорд  начал
с сопротивления. - Карн осмотрел заваленный бумагами стол. -  Я  согласен,
что штрафы придержат его только на зиму.
     Вечером, за семейным ужином, Карн сел на место Лхарра на  возвышении,
разглядывая толпу своих родственников. Он ел и думал о Шарлотте. О ней  не
было ничего известно. Ниоткуда. Никто ее не видел. Никто не заявлял  о  ее
убийстве. Это давало повод думать, что она жива. Ему хотелось  знать,  где
она. Он проглотил остатки ужина и уставился на тарелку.
     Он ясно слышал стук каблуков по полу, затем закашлялся  Рэд,  капитан
синих, и Карн обратил внимание на человека, который стоял справа от  него.
Рэд сунул палец за воротник, а затем спрятал  за  край  туники.  Когда  он
заметил взгляд Карна, он покраснел. Его  нервозность  интересовала  Карна.
Капитан Рэд редко нервничал, поэтому и считался хорошим командиром.
     - Мой господин. - Рэд был  взволнован.  Он  прокашлялся  и  заговорил
снова. - Мой господин, кто-то позвонил  у  северо-восточного  входа  очень
настойчиво. Когда спросили, кто это, то оказалось, что Ларга Халарек.
     При имени  Ларги  Карн  одеревенел.  Неужели  это  правда?  С  другой
стороны, это легкий повод для убийства, если Лхарр сам захочет  проверить,
действительно ли Ларга у двери. Ловушка. Западня.  Как  их  много  в  этом
мире, включая любовь и страсть.
     - Что случилось? _Э_т_о_ Ларга?
     - Я... Я не приказал открыть  дверь,  милорд,  подразумевая,  попытку
убийства - не спрашивайте меня больше здесь, милорд.
     Карн перевел взгляд со своих пальцев на повязку, которая укрывала его
рану. Он кивнул.
     - Правильное решение. Я полагаю, я был недостаточно  бдителен.  -  Он
грубо усмехнулся. - Лучше посмотреть, кто это. Я буду иметь дело с женой.
     Рэд затряс головой.
     - Надо идти вам, лорд.
     Карн почувствовал беспокойство в голосе Рэда, кивнул  и  остановился.
Они были долгое время соратниками в борьбе, и он полностью доверял решению
Рэда. Они покинули незаметно Зал и через минуту  исчезли  из  поля  зрения
Семьи. Рэд бросился бежать.
     - По ступенькам быстрее, чем на лифте,  милорд,  -  бросил  он  через
плечо, пробегая мимо лифта к лестнице, - и никто не должен  видеть  ее  до
вас, господин.
     Карн похолодел от мрачного предчувствия.
     - Ранена ли она? Не умирает?
     - Нет, милорд. Или, по крайней мере, она так не выглядит.
     Понятно, что он больше  ничего  не  получит  от  Рэда.  Карн,  затаив
дыхание, преодолел три лестничных пролета.
     Они прошли через охрану, выставленную на входе, и вышли на плац. Карн
дал указание Рэду поставить охрану  на  случай,  если  он  заметит  что-то
недоброе.
     Вдоль одной из стен плаца аккуратными рядами  были  развешаны  старые
костюмы и маски. У выхода развешаны мотки веревок. Рэд направился к выходу
впереди Карна. Сверху вдоль тяжелой  выходной  двери  была  решетка.  Карн
подошел к видеоустройству. Экран у двери засветился и показал Шарлотту  по
ту сторону двери, одетую в платье дьякона.  _П_л_а_т_ь_е  _д_ь_я_к_о_н_а_.
Рэд был прав, что не позволил ей войти.
     - Ты думаешь, в этом и кроется разгадка?
     Рэд кивнул.
     - Отлично!
     Карн встал прямо у решетки двери, чтобы его лучше было слышно.
     - Шарлотта?
     Он услышал вздох, затем:
     - Мой лорд?
     Карн распрямил плечи. Это был голос Шарлотты. Про себя он размышлял о
том, насколько мягкой была его реакция на этот голос.
     Она исчезла месяц тому назад, а  тем  не  менее  звук  ее  голоса  не
приводил его в ярость. Карн почувствовал облегчение. Ее  измена  разрушила
влияние ее прелести и чувственности на него. Он  хотел  бы  избавиться  от
этого. Рэд окликнул его.
     - Мой господин, она обращается к вам.
     Карн прислушался к ее словам, она хныкала.
     - Я промокла и озябла, Карн. Меня не  было  так  долго.  Пусти  меня.
Прости меня. Я вернулась к тебе.
     Карн взял ключ и вставил в замок.  Шарлотта  стала  более  решительно
стучаться. Внутри звук, прошедший через усилители и фильтры,  был  глухим,
со специфическим эхо от видеосистемы связи у  двери.  Карн  разрешил  Рэду
поднять решетку. Рэд взял в  руки  станнер  и  посмотрел  на  Карна.  Карн
согласился, что предосторожность не повредит. Только  бог  знал,  была  ли
Шарлотта приманкой Харлана, инструментом, чтобы открыть дверь в Онтар  для
вражеских солдат.
     Рэд привел в готовность оружие и открыл дверь.  Шарлотта  была  одна.
Карн понял, будто сама Шарлотта рассказала ему  об  этом,  что  под  робой
никакой другой одежды не было. Он был почти уверен, что любой узнал бы это
сразу. Решение Рэда не впускать ее без Карна, несомненно, было правильным;
Ларга Халарек вернулась почти нагишом в робе дьякона...
     Она была в Доме Уединения. Другого объяснения быть не могло.  Сколько
мужчин имели с ней дело в Доме Уединения? Этот вопрос пришел бы  любому  в
голову после изучения ее оригинального одеяния и возвращения.
     Карн знал, что если он неправильно отреагирует на  этот  скандал,  то
это крах его политической карьеры.
     Карн пытался вычислить возможных свидетелей прибытия Шарлотты.  Синие
ничего не знали, но, по крайней мере,  пограничник  мог  видеть.  Если  он
кому-нибудь разболтал, тот еще кому-то, то сплетня будет распространяться,
как по испорченному телефону. Все будут на  встречах  обсуждать  Шарлотту.
Они  будут  смеяться  над  слабостью  Карна  и  ее  дерзостью.  Они  будут
показывать пальцем на рогоносца и насмехаться над ним, как  будто  с  ними
никогда такого не случалось.
     Не отрывая глаз от Шарлотты, Карн спросил:
     - Кто ее здесь видел, капитан?
     -  Только  лишь  пограничники.  Я  все  проверил  по  пути.   Капитан
пограничной охраны доложил, что ее с сопровождающим  остановили  на  нашей
границе. К сожжению, она и ее спутник вбежали в толпу охраны, только потом
пограничников развели по постам. Они не узнали мужчину, но догадались, что
он из Харланов, по носу, но и этого достаточно, чтобы был жуткий  скандал.
Даже если бы она была одна, милорд.
     "О боже! Отряд! Одиннадцать человек вместе с  офицером.  Может  быть,
это сборище было запланировано Харланом? Это слишком эксцентрично. Неужели
он сам был с Шарлоттой?" - Карн впервые обернулся к Шарлотте.
     - Кто тебя сопровождал? - Он старался скрыть  язвительность  в  своем
голосе.
     - Б... Брандер Харлан, мой лорд.
     - Матерь божья! - Карн глубоко вздохнул. Пограничный патруль видел ее
не только в одежде дьякона, но в сопровождении Брандера. Даже ребенок  мог
догадаться, где она была и чем там занималась.
     Краем глаза Карн заметил, как Рэд закусил губы.
     - Я оставлю  вас,  милорд,  -  сказал  Рэд.  Он  стал  спускаться  по
ступенькам. Он отпустил охрану и сам пересек плац.
     Карн обернулся к женщине, которая из-за своих слабостей привела его к
краху.
     - Мадам, где ваши мозги? Вы привели Дом к позору из-за своей похоти и
глупости.
     Шарлотта бросилась к  нему,  рыдая,  хлюпая  носом,  стараясь  теснее
прижаться к нему. Грубая шерстяная роба была влажная и пахла козой.
     - Ох, Карн, как все ужасно. Он далеко не такой хороший любовник,  как
ты, поэтому я решила вернуться домой, а этот ужасный Брандер вез меня  всю
дорогу верхом на лошади, даже во время дождя,  всю  ночь  мы  провели  без
тента, а за километр от нашего сада он ссадил меня  с  лошади,  и  остаток
пути я...
     Карн взял ее за плечи и оторвал от  себя.  Он  приподнял  ее  голову,
чтобы она могла посмотреть ему в глаза.
     - Брандер, побег, лес, дорога _п_е_ш_к_о_м_. О чем ты  говоришь?  Где
ты _б_ы_л_а_?
     Она заморгала своими темными ресницами, блестящими от слез.
     - Конечно, в Бревене. Ричард - они так много обещали мне...
     - Ричард! - Карн никогда не был так разъярен. Он готов  был  задушить
ее на месте и знал, что закон будет  на  его  стороне.  Не  соображая,  он
схватил  ее,  будто  собирался  убить.  -  Ты  была  весь  этот  месяц   с
Р_и_ч_а_р_д_о_м_? Злейшим врагом Халареков? Ты...
     - Ричард посылал тебе сообщение о том, что я убежала к нему. Или,  по
крайней мере, говорил, что послал.
     - Еще бы! - Карн схватил ее за плечи и затряс. - Целых два  сообщения
ради тебя...
     Он заметил ужас в ее глазах и перестал трясти.
     - Может быть, аббат перехватил письмо,  -  прошептала  она.  -  Я  не
хотела тебя волновать. Я хотела...
     - Не делай из меня дурака, Шарлотта. Ты хотела вернуться  с  победой.
Вот, что ты хотела. Это _г_о_р_а_з_д_о_ лучше, чем брать в постель пилюли,
не правда ли? Ты совсем вернулась, не так ли? Это последний раз, когда  ты
покидаешь это поместье. Насовсем, навсегда. Ты поняла меня? - Он  произнес
свой вопрос, трясясь от бешенства.
     Шарлотта кивнула, слезы потекли по ее лицу.
     - Ты обижаешь меня!
     - Я собираюсь тебя наказать. О боги! Ты можешь разрушить этот  Дом  и
Дом Рица своим беспутством. Думала ли ты о последствиях, когда отправилась
с Брандером?
     Шарлотта откинула голову и свирепо посмотрела на него.
     - Ты же знаешь, что ты не можешь удовлетворить меня, как я хочу.  Что
же я должна делать, лежать и мучиться?
     - Страдание? Ты называешь это мучением? - Карн сжал ее так,  что  она
захныкала.  -  Ричард  тебя  удовлетворил?  Ты  скажешь  мне  правду?  Мог
Ричард?..
     Она уже не боролась и не горела.
     - Нет, - прошептала  она.  -  Он  не  мог.  Ты  как  любовник  лучше.
Ласковый, заботливый...
     Карн отпустил свои руки и отступил.
     - Надеюсь, ты не сказала этого Ричарду.
     Шарлотта стала заикаться.
     - Конечно. Почему и нет? Это же правда.
     На секунду Карн замер. Она привела Ричарда Харлана  в  более  сильный
шок, чем могла подумать. Она привела его в шоковое состояние быстрее,  чем
разрушение Домов до основания во искупление грехов. А она говорила, ни  на
секунду не задумываясь. От этой гнусности Карн еще  долго  молчал,  прежде
чем его мозги снова стали что-либо соображать. От шока Халарека, казалось,
она тоже ушла в себя. Ричарду повезло с Шарлоттой больше, чем с Кит.
     Это ни для кого  не  будет  тайной.  Даже  если  пограничный  патруль
сохранит абсолютное молчание о том, что они видели, все равно это не будет
тайной. Дом Харлана раструбит везде о связи Шарлотты и Харлана  для  того,
чтобы в основном навредить Дому  Халарека.  Будто  даже  оттого,  что  она
собиралась к главному сопернику Халарека из-за того, что Карн недостаточно
хороший любовник для нее, недостаточно вреда. Будто недостаточно вреда  от
того, что благородная леди добровольно согрешила в мужском Доме Уединения.
Меньше было бы вреда, если бы она  тщательно  продумала  свою  затею,  чем
следовала своей прихоти.
     Карн грубо взял Шарлотту за руку и толкнул ее на ступеньки.  Шарлотту
ожидало только  унижение.  Он  становился  все  злее  с  каждым  шагом  по
направлению к запасному входу. Шарлотта хныкала, что  раздражало  его  еще
больше. Она  публично  подвергла  сомнению  его  потенцию  своими  тайными
средствами предохранения. Теперь она сделала то же самое с его сексуальным
поведением. Ричард теперь  тоже  под  вопросом,  но  проблемы  Ричарда  не
представляют опасности для Халарека.  Мужчина  должен  быть  мужчиной  или
потерять свой политический и военный авторитет.
     Когда они стояли на плацу, Карн позвал охрану.  Рэд  и  охрана  плаца
подошли в недоумении. Карн посмотрел на них.
     - Караульный, отведите эту женщину в старую  гостиницу  за  стеной  и
заприте ее. Поставьте дежурного, затем позовите леди, Агнес. Капитан  Рэд,
проследите, чтобы все приказания были выполнены и доложите  немедленно  об
их выполнении.
     Шарлотта на мгновение замерла, затем бросилась  к  Карну.  Караульный
схватил ее и завел руки за спину. Он  вопросительно  посмотрел  на  Карна,
будто спрашивая: "Это правильно?"
     Карн кивнул.
     От  этого  кивка  лицо  Шарлотты  немедленно  преобразилось:   вместо
пронзительной ярости робкая  мольба.  По  щеке  медленно  стекала  большая
слеза.
     - Возлюбленный мой, - шептала она, ее голос дрожал. - Я вернулась.  Я
х_о_ч_у_ только тебя. Я рожу столько детей, сколько ты хочешь. Не  осуждай
меня.
     - Закрой свой рот, Шарлотта, и помолчи. - Его голос, должно быть, был
очень злобным, так как зрачки ее расширились, лицо побелело.
     "Хорошо! Ты испугалась. Это вовремя. А как я испугался, когда  увидел
тебя в одежде дьякона".
     - Завяжите ей глаза, - он приказал Рэду, - чтобы она не знала  дороги
к своему новому жилищу. И проведите ее обходными путями. Я не хочу,  чтобы
ее видели, особенно в этой одежде. - Карн отвернулся и быстро пошел прочь.
     Следующие несколько часов он провел в одиночестве  в  своей  комнате,
сидя на кровати. Почти все время он никак не  мог  поверить,  что  сделала
Шарлотта с помощью Брандера. Это, вероятно, идея Брандера. Об этой истории
скоро будут шептаться во  всех  залах  всех  Домов,  она  будет  обрастать
грязными домыслами, далекими от фактов,  которые  случились.  Не  избежать
публичного унижения. А  молчание  позволит  Брандеру  и  Ричарду  свободно
изливать километры лжи.
     Он сам должен  рассказать  всем,  что  случилось.  Он  должен  первым
сообщить Домам подходящую версию и  не  допустить,  чтобы  Брандер  достиг
своей цели представить Ричарда в роли обвинителя. Брандер Харлан.  Брандер
это сделал не для того, чтобы доставить удовольствие Ричарду. Что-то здесь
еще кроется. Брандер был доверенным лицом Ричарда и самым главным агентом.
Здесь Брандер играл первую скрипку. Он не допустит поражения Ричарда. Карн
решил собрать людей, чтобы разгадать планы Брандера, пока Шарлотта надежно
спрятана.
     Он позвал леди Агнес. Она вошла, небрежно постучав в дверь, и  встала
перед тумбочкой у постели.
     - Мой господин? - Она стояла с подчеркнутым  вниманием,  сложив  свои
морщинистые руки на животе. - Я поняла, что вы хотите послать меня к  леди
куда-то за пределы поместья.
     За долгие  годы  сосуществования  с  леди  Агнес  Карн  привык  к  ее
язвительным замечаниям, поэтому не обращал на это внимания.
     - Завтра я должен сделать очень важное заявление по  три-д  связи,  и
мне нужна ваша помощь. Мне нужно, чтобы Ларга в семь часов прибыла в три-д
комнату в той одежде, в которой она сейчас находится в своем новом жилище.
Она предала этот Дом самым неподобающим образом, и мы должны наказать  ее.
Я надеюсь, это будет хорошим уроком.
     Ее строгое лицо подобрело.
     - Семь часов, одета как сейчас. Все правильно, лорд Карн?
     Карн кивнул.
     - Она будет здесь, даже если мне придется  притащить  ее  за  волосы,
которыми она так гордится.
     - Благодарю вас. Можете пойти к ней.
     Леди Агнес поклонилась, элегантно, как на церемонии, и вышла.
     Затем Карн велел капитану Рэду приказать старшему синих  с  запасного
плаца и его отряду сопровождать Шарлотту утром в три-д комнату.  Затем  он
настроился на секретный канал, чтобы связаться с Рицем и подготовить лорда
Черека к тому, что он собирается предпринять.
     В шесть часов утра Карн уже был в три-д комнате. Он не спал всю ночь.
В половине седьмого он приказал техникам послать аудиосигнал оповещения  о
всемирном вещании, затем попытался собраться, чтобы избавиться от излишних
эмоций, от ощущения величайшего унижения его  жизни.  Ровно  в  семь  леди
Агнес появилась в дверях, своей тощей морщинистой рукой  она  сковала  как
железными наручниками руки Шарлотты. Эскорт синих остановился  в  коридоре
вслед за ними.
     - Мне нужна помощь, мой господин, -  сказала  леди  Агнес,  вталкивая
Шарлотту в комнату. - Ларга отказывалась идти. Она  отказалась  одеваться.
Три дьяконессы в течение получаса  пытались  одеть  на  нее  хоть  кусочек
одежды.
     В этих обстоятельствах отказ леди Агнес  называть  одеяние  Ларги,  в
котором она пришла, был забавным. Леди никогда не носили  мужскую  одежду,
особенно одеяние священников.
     Карн взял Шарлотту из тисков леди Агнес и направился с  ней  к  рядам
светящихся камер. Он опустил голову и разглядывал носки своих  ботинок  до
тех пор, пока оператор не сказал:
     - Готово, господин.
     Карн поднял голову и посмотрел в камеру,  как  будто  он  смотрел  на
зрителей. За многие годы он изучил, какое влияние  оказывает  на  зрителей
взгляд его уникальных янтарных глаз. Он заставил себя не откашливаться.
     - Господа и Свободные на Старкере-4, я прошу выслушать вас  сообщения
о событиях, происшедших у Халареков. Это очень неприятно и губительно  для
моего Дома, но я должен рассказать все прежде,  чем  враги  фальсифицируют
все в худшем виде.
     Шарлотта вырывала свою руку,  но  Карн  сжал  ее  как  в  тисках.  Он
надеялся, что его безупречная репутация расположит слушателей к  нему.  Он
взглянул на Шарлотту. Он надеялся, что его рассказ и его честная репутация
перевесят соблазнительность Шарлотты и ее позу святой наивности.
     - Я думаю, вы все знаете, что я женился на женщине  из  Рица  еще  до
того, как Дом стал союзником Харлана. Хотя наш брак был рассчитан  на  то,
чтобы родить детей, Шарлотта тайно применяла средства предохранения.
     Карн знал, какую реакцию вызовут его слова  у  большинства  людей.  В
некоторых Домах даже не знали о существовании  предохранительных  средств.
Другие считали их применение порочным, так как они считали,  что  господин
может проявить все свое  мужское  достоинство  только  произведя  на  свет
большое количество детей. Кое-кто знал, что у Халарека дети не выживали.
     Карн глубоко вздохнул. Впереди было самое трудное.
     - Она стала искать развлечений на стороне  с  мужчинами,  которые  не
хотели иметь с ней детей. - Карн закусил губы и задержал  дыхание.  -  Она
искала на встречах и заседаниях Совета  и,  когда  зимой  невозможно  было
далеко разъезжать, стала искать здесь, в фамилии в Онтаре.
     Казалось, в  три-д  комнате  все  ощущали  напряженность  зрителей  и
слушателей Домов и свободных городов. Соблазнение  кого-то  из  фамилии  в
одном и том же поместье, даже не кровного родственника,  было  равносильно
инцесту. Карн слышал, как тяжело дышит Шарлотта.
     - Не говори _н_и _с_л_о_в_а_, -  предупредил  он  ее  так  тихо,  что
аппаратура три-д не могла передать эти слова.
     - Мой отец... - начала было она.
     Карн еле слышно ответил.
     - Твой отец знает. И он согласен с тем, что я делаю. Ты  опозорила  и
его Дом.
     Карн снова устремил взгляд на невидимую аудиторию.
     - Я не знаю, насколько преуспела она в своих поисках приключений,  но
привела в замешательство весь Дом.  Когда  я  узнал,  что  она  пользуется
предохранительными средствами, я выбросил их.
     Гул одобрения пронесся  в  три-д  комнате.  Шарлотта  сморщилась,  но
ничего не сказала.
     Карн выпрямился. Это была  поддержка.  Он  снова  открыл  рот,  чтобы
продолжить, но мгновение не мог вымолвить ни слова.
     -  Она  хотела  реванша,  господа  и  Свободные,  за   потерю   своих
предохранительных  средств,  поэтому  она  устроила  заговор  с  Брандером
Харланом, чтобы изменить мне. - Карн смотрел прямо в центр экрана три-д. -
Харлан, господа и Свободные. Она связалась с Харланом. Брандер устроил  ей
постель с другим  Харланом,  _в  _Б_р_е_в_е_н_е_,  где  она  и  была  весь
последний месяц, пока мы искали ее. В  Бревене,  господа  и  Свободные,  с
Ричардом Харланом, главой Дома, который враждует с Домом,  в  который  она
вышла замуж, и без предохранительных средств.
     Бормотание, которое наполняло три-д комнату,  усиливалось,  и  иногда
ясно слышны были отдельные слова осуждения и возмущения.
     - Опять Бревен!
     - ...в поисках приключений.
     - Возможно, родит незаконного ребенка...
     - ...унижение...
     - Снова лорд Ричард.
     Карн опустил глаза, не в  силах  продолжать,  даже  если  бы  он  мог
перекричать шум. Дома, независимо от отношения к  нему,  будут  отстаивать
попытки господина защитить чистоту своего  потомства.  Дома  уже  знали  о
распущенности Ричарда в Доме Уединения, разоблачив его  похищение  Кит,  и
они не одобряли его поведение.
     Свободные выходили из себя от возмущения  о  том,  что  Ричард  снова
нарушил святость Бревена.
     Когда звуки возмущения или сочувствия  к  нему  ослабли,  Карн  снова
взглянул в камеру. Он весь дрожал и, чтобы никто не заметил его  слабости,
спрятал руки за спину.
     - Я заявляю перед всеми, что с этого момента Ларга Шарлотта больше не
будет моим спутником в жизни и не будет делить со мной супружеское ложе. Я
дождусь от нее двух наследников, а затем оставлю  ее.  Она  будет  жить  в
заключении с момента отставки до конца своей жизни.
     Шарлотта застонала. Карн обернулся к ней.
     - Я успокоюсь только тогда, когда вы совсем  забудете  этот  Дом.  Вы
будете жить в специальном жилище, одна, пока я не буду совершенно  уверен,
по оценкам леди Агнес и доктора Отнейла,  что  вы  не  родите  ребенка  от
Ричарда, затем я буду посещать вас  именно  в  период,  благоприятный  для
зачатия, и только в эти дни. Если это будет в моих  силах,  вы  не  будете
встречаться ни с кем, кроме своего отца и братьев, пастора Онтара и меня.
     Она смотрела на него с ужасом и упала без сознания на  пол.  Карн  не
шевельнулся.
     Карн громким хлопком дал понять  техникам  об  окончании  передачи  и
вышел из комнаты.



                                    14

     Брандер посадил свой небольшой  флиттер  у  стены  внутреннего  двора
Бревена. Он сел спокойно, ожидая  обслуживающий  персонал,  чтобы  помогли
выйти из флиттера, хотя в душе он испытывал  и  ликование  и  беспокойство
одновременно от предстоящего визита к Ричарду. Слава Богу, что Изан  Грент
и аббат выполнили свои приказы. Изан ничего не рассказал Ричарду. Брандеру
не трудно  было  убедить  его:  никому  не  хотелось  сообщать  неприятные
известия Ричарду Харлану. Хорошо, что аббат выполнил  указание  Совета,  и
поэтому Ричард не смотрел три-д, а обедал  у  себя.  Поэтому  в  обеденное
время никто не мог рассказать ему о выступлении Халарека.
     Брандер с удовольствием  вспомнил  о  впечатлении  от  известия,  что
Макнис переправил  Ката  через  реку.  Ричард  был  вне  себя  от  ярости.
Насколько сильнее должен  быть  эффект  от  сегодняшних  плохих  новостей.
Брандер наклонился и проверил рукоятку маленького ножа, спрятанного в  его
ботинке. Может быть, придется защищаться, а Брандер был  очень  осторожен.
Хотя была вероятность, что сторож, который обыскивал всех, обнаружит нож.
     Он обнаружил, и Брандер поднимался по ступенькам на третий уровень  с
тяжелым сердцем. Теперь ему придется  попросить  охрану  из  Совета  войти
вместе с ним, так как разъяренный  Ричард  мог  убить  его.  Он  не  сразу
поймет, что к чему. Было несколько причин, чтобы первому сорвать куш.
     Было необходимо избавиться от Даннела из Юра. Юра должен был умереть.
Брандер был не в состоянии послать кого-то  к  Ричарду  с  другим  набором
фактов в этот поздний час. А Юра пришел на ужин к Ричарду как  раз  в  тот
день, когда Шарлотта исчезла. Он должен был  сразу  уйти,  согласно  плану
Брандера, но он ослушался его.
     Смерть  Юра  представлялась  обычной  катастрофой  флиттера,  ошибкой
пилота, который посадил Юру  в  Великом  Болоте  вместо  его  собственного
аэродрома. Все выглядело так естественно, что ни у кого  не  было  никаких
сомнений. Это означало, что Холдинг Юра временно будет в руках Шарлотты, а
из того,  что  Брандер  услышал  сегодня,  означало,  что  в  руках  Карна
Халарека. Шарлотту заключили под  стражу  где-то  за  пределами  Онтара  в
ожидании появления у нее месячных.  Ричард  будет  разочарован,  если  это
произойдет, хотя, вероятно, так и будет.
     Брандер остановился и заглянул в холл. Два стража из Совета  охраняли
дверь Ричарда, как всегда. Брандер покачал головой.
     "Я бы все отдал, чтобы найти к ним подход. Неужели с моими деньгами я
не могу ничего сделать с несколькими охранниками  из  Совета?  Мне  сейчас
было бы значительно легче, если бы я на  несколько  минут  придумал  повод
отправить их в Гигиену. Или один уйдет, а другой заснул бы у двери".
     Но за все эти месяцы он не смог подкупить ни одного солдата.
     "Неподкупные Свободные. Им не просто кажется, что они лучше нас,  они
просто уверены в этом".
     При появлении Брандера один солдат заслонил  собой  дверь,  а  другой
стал обыскивать Брандера.  Брандер  стоял  с  поднятыми  руками.  Хотя  он
старался быть невозмутимым, внутри  он  кипел.  Из-за  постоянных  обысков
невозможно было принести какое-либо оружие против Ричарда.
     "Я Харлан, а они дети лавочников! Я - четвертый в  очереди  на  титул
герцога, не считая Ричарда, а эти крестьяне  обыскивают  меня!  Я  все  им
припомню, когда получу титул герцога. Всем припомню!"
     Он отвлекся на мгновение размышлениями о том, что бы он мог  сделать,
если бы  был  главой  Дома  Харлана,  затем  охранник,  обыскивающий  его,
отступил и пропустил его к двери Ричарда.
     Брандер прошептал в ухо первому охраннику, когда проходил мимо него:
     - Оставайся все время в  комнате.  Я  принес  неприятные  известия  и
опасаюсь за свою жизнь.
     Охранник кивнул, бросив своему  напарнику  многозначительный  взгляд,
последовал в комнату за Брандером. Ричард отвернулся от окна,  как  только
дверь приоткрылась. Он долго смотрел на охранника и заметив,  что  тот  не
уходит, обратился к Брандеру.
     - В чем дело? Ты боишься, что я нападу на тебя за то, что ты  устроил
мне массу неприятностей? Что тебя надоумило считать, что Шарлотта подойдет
мне? Где ты был? Я ждал тебя вчера.
     "Зачем все это, мой кузен? Чтобы организовать исчезновение Шарлотты".
     - У меня были неотложные дела, Ричард.
     "Такие, как устройство дел с кузеном Хеммилом,  что  будет  выглядеть
как неожиданный сердечный приступ.
     Такие, как выходной день после  этой  невыносимой  поездки  верхом  с
Шарлоттой. Это ты желаешь знать, кузен?"
     - Извини. Я постараюсь больше не опаздывать.
     - Шарлотта исчезла. Пропала. Четыре дня тому назад.
     Брандер старался держаться важно и серьезно.
     - Я что-то слышал об этом.
     "Как Халарек, по три-д объявляющий о том, что они оба сделали. Ты  бы
захотел его расшибить в  лепешку,  Ричард.  Ты  мог  бы  попросить  аббата
послать какие-либо чрезвычайные сообщения. Он, вероятно, выдал бы запасной
три-д приемник. Вместо этого ты накликал всеобщие унижения на наш Дом,  ты
и твоя похоть. Халарек из-за  Шарлотты  лишился  своих  союзников  в  лице
Джастина, Коорта и Фридена, но он рассказал первым о случившемся,  что  же
еще оставалось ему делать".
     - Она появилась в Доме Халарека  два  дня  тому  назад,  рассказав  о
проведенном месяце в Бревене с тобой.
     - Это ты придумал привести ее сюда.
     - Да? Мне казалось,  что  ты  хотел  обесчестить  Халарека  публично,
выбрав для  этого  его  жену.  А  затем  устроить  личное  соревнование  с
Халареком, разве не так? Чтобы доказать, кто из  вас  лучший  любовник?  А
теперь мы видим, к чему это привело, не так ли, Ричард?
     Ричард повернулся к окну и стал молиться.
     - Может, Боги накажут ее за ее непостоянство! Может, она принесет мне
ребенка! - Он уставился в сумерки вечера.
     Брандер даже не мог смеяться. "Ее непостоянство устраивало  тебя,  за
это ты ее и выбрал".
     - Ты пытался потребовать ребенка у  леди  Катрин,  помнишь?  Не  будь
дураком второй раз, Ричард.
     Казалось, Ричард лопнет  от  злости.  Он  сгорбился.  Брандер  быстро
хватал воздух. Может быть, он слишком быстро все выплеснул Ричарду. Ричард
вихрем бросился к Брандеру. Брандер быстро поманил охранника,  стоящего  в
комнате, подойти поближе.
     - Не угрожай мне, кузен. - Его голос был не так тверд, как  казалось.
Ричард  и  раньше  убивал  голыми  руками.  Одного  из  братьев  Халарека,
например.
     Ричард нанес  удар.  Ближайший  охранник  встрял  между  Брандером  и
Ричардом. Они схватились. Второй охранник вбежал в дверь,  и  оба  солдата
оттащили  Ричарда  к  стене  и  держали   его,   пока   он   не   перестал
сопротивляться. Брандер по глазам своего кузена видел,  что  тот  еще  был
достаточно взбешен. Пора рассказать всю правду.
     Брандер неохотно отступил. В первый раз за  последние  тридцать  лет,
когда Брандер обычно одерживал верх в соревновании, несмотря на  очевидную
помощь двух охранников,  Брандер  потерпел  поражение,  а  Ричард  еще  не
исчерпал свои силы. Например, он мог позвать лорда Марка. Грент был жив, и
это было плохо для Брандера. Вассалы проголосуют за более подходящего  для
них лидера в этом месте. Нет, Изана Грента нельзя уничтожать, можно  сбить
с пути, ввести в заблуждение, временно убрать с дороги.  А  Ричард  должен
разрешить охладить его пыл. Лучшее,  что  можно  сделать,  это,  вероятно,
отвлечь его чем-то. Помахать ножом придется в другой раз.
     Брандер решил успокоиться и неохотно начал.
     - В тебе, вероятно, еще осталось ребячество. Я извиняюсь за  то,  что
расстроилась замечательная затея.
     - Сука! -  огрызнулся  Ричард.  Он  пытался  освободиться.  Охранники
теснее прижали его к  стене.  Ричард  перестал  бороться  и  изверг  поток
проклятий на Шарлотту, Совет, Дом Халарека, Карна Халарека, леди Катрин  и
Даннела из Юра. Когда он закончил ругаться, Брандер продолжил:
     - Можешь успокоиться, Карн заключил Шарлотту в уединенное жилище  вне
поместья. - Брандер сделал паузу, чтобы проверить реакцию Ричарда. Он  все
еще сердится? - Она даже не может присутствовать на  службе  Первого  Дня:
пастор Джарвис, должен сам приходить к ней, и я узнал, что  когда  однажды
он попытался прийти, Шарлотта забросала его тарелками и кастрюлями.
     Представив это, Ричард  несколько  расслабился.  Через  мгновение  он
опять бранился.
     - Эх, сучка не могла больше ничего получить от него?
     Охранники несколько ослабили свою хватку.
     -  Передай  это  по  три-д,  -  сдвинулся  Ричард.  -  И   со   всеми
подробностями сообщи о том, чем мы с Шарлоттой здесь занимались.
     Брандер мог себе представить, о чем  намеревался  рассказать  Ричард.
Это было неприятно, но делать  было  нечего.  Брандер  изобразил  на  лице
отчаяние. Теперь подошел черед приятным известиям.
     - Прошу прощения, Ричард. Это было бы кстати, если бы ты это сделал в
тот же день, когда она исчезла.  А  вчера  Халарек  выступал  по  три-д  с
описанием очень интересных деталей.  Он  бросил  вызов  тебе,  Ричард.  Он
подавил все любовные возможности за позор и унижение этого инцидента. Даже
то, что он рассказал, могло быть достаточным позором,  чтобы  сделать  его
полностью неактивным на следующем собрании Совета. Из-за этого он  потерял
влияние долговременных союзников. Хотя теперь  твоим  рассказам  никто  не
поверит. Уже поздно.
     Ричард разозлился.
     - Почему ты не рассказал мне раньше?
     Брандер пожал плечами.
     - Что бы это изменило? Халарек уже  потерял  часть  союзников.  Кроме
того, некоторое время внимание Халарека будет сконцентрировано на его жене
и рождении наследников для  его  Дома.  Мы  должны  воспользоваться  этим.
Постараться усилить Дом Рица, чтобы вернуть в строй, например.  -  "Дурак,
займись своим Домом! Перестань портить  свою  репутацию!"  -  Наши  агенты
докладывают,  что   Халарек   собирается   попросить   доктора   Алтеринна
проконсультировать его по вопросу рождения потомства. Это  ирония  судьбы,
не правда ли, что Халарек попросил  совета  у  доктора  фамилии  Одоннела,
который,  соответственно,  является  главным  консультантом  генетического
совета Дома Харлана.
     - Алтеринн - Свободный. Он может общаться, с  кем  заблагорассудится.
Кроме того, это неприятно, что Лхарр знает о генетическом совете.  Как  он
узнал об этом?
     -  Ричард,  задумайся!  Особый  интерес  Алтеринна  -  размножение  и
генетика. От кого  Халарек  узнал,  как  не  от  леди  Катрин,  которой  о
генетическом совете рассказал Эннис?
     Ричард выпрямился и освободился от охранника.
     - Ты видишь картинки  у  каждого  столба.  Доктора  общаются  друг  с
другом. Поэтому все новые идеи быстро расходятся.
     - Я думаю, что  ты  говоришь  об  этом  слишком  легко,  Ричард.  Это
беспокоит меня. - "Это очень тревожит меня. Алтеринн может обнаружить, что
ты бесплоден, изучая, почему Шарлотта не понесла, и тогда что мне делать?"
     Ричард не принял в расчет беспокойство Брандера.
     - Забудь об этом. Если Халарек заботится о потомстве, мы  можем  даже
иметь возможность захватить этот Дом. Пора добираться до мальчиков Керэла.
Придумайте что-нибудь, добрые маленькие мальчики очень нужны.
     - Слушаюсь, мой лорд. - "Он и додуматься не может, что два дня  назад
я послал убийцу в Дюрлен".
     Брандер особенно не  заботился,  заметил  ли  Ричард  сарказм  в  его
словах. Юра был мертв. Хеммила ждет та  же  участь.  Остались  только  три
кузена, два по линии Дженнена, один по линии  Ричарда.  Скоро  погибнут  и
наследники Дома Халарека,  отвлекая  внимание  Халарека  от  Харлана.  Три
кузена - не проблема.
     Совет окончательно убедится в его правоте. Особенно после выступления
Халарека по три-д и после того, что он рассказал о Ричарде.  Летний  Совет
состоялся три дня назад. Справедливый гнев, особенно среди  Свободных,  на
высокомерное очевидное нарушение святости Дома  Уединения  дважды  еще  не
остыл. За три дня линия  Дженнена  у  Харланов  станет  наследственной  по
голосованию Совета, а это означает, что только два кузена  должны  умереть
до Ричарда. Три дня. Только три дня.
     - Брандер? Брандер? Ты где-то далеко отсюда. Я спросил, что случилось
с Юра? Он пропустил дежурный визит на этой неделе.
     "Так же, как и все другие визиты, однако".
     - Ты ничего не слышал? Я полагал, что аббат  рассказал  тебе,  Даннел
приходил  раз  в  две  недели.  Конечно,  на  прошлой  неделе  он   пришел
специально.
     "А я был удивлен, что известия, которые он принес, не могли ждать  до
дежурного визита. Я рад, что я  надоумил  Грента  передать  твоей  охране,
чтобы сказать Юру, что ты никого не принимаешь. Ужасно окольный  путь,  но
без этого нельзя".
     - Даннел погиб три дня тому назад, разбился на флиттере, сразу  после
возвращения Шарлотты в Онтар. По крайней мере, наш агент в Онтаре доложил,
что она прибыла именно в этот день.
     После всего его Холдинг - это ее приданое. Возможно, он почувствовал,
что он обязан ей помочь. _Т_ы_ знаешь, насколько несчастна  была  Шарлотта
на прошлой неделе. Особенно,  когда  она  послала  как-то  весточку  своим
вассалам. - "А вот и еще один источник внешней информации, правда, Ричард?
Слишком плохо". - Он  приходил,  но  он  ждал  до  тех  пор,  пока  ты  не
отправился на ужин, затем он вытащил Шарлотту через крышу. Он  сбросил  ей
веревку, чтобы она взобралась на стену.
     - Эх, Юра! Я считал, что исчезновение Шарлотты - это дело твоих  рук,
Брандер. Твое безучастное отношение к женщинам известно,  но  эта  женщина
может взволновать и камень. А ты, казалось, имел какие-то чувства к ней. А
оказалось, это был Юра.
     "Благодари меня за то, что Юра не может ничего рассказать".
     Ричард окончательно пришел в себя.  Он  обратил  внимание  на  солдат
Совета.
     - Позовите аббата. У меня есть для него срочное дело.
     Солдат обратился к Брандеру за указаниями. Брандер размышлял.  Ричард
теперь успокоился. Солдат может идти, так как риска  больше  нет.  Брандер
кивнул солдату в знак согласия.
     Ричард наблюдал, пока солдат выйдет из  комнаты,  затем  обернулся  к
другому.
     - Подожди за дверью.
     Этот солдат тоже взглянул на Брандера.
     - Останься, - сказал Брандер.
     Рука Ричарда скользнула к тому месту, где должен был  быть  чехол  от
оружия. За пять лет заключения он не утратил этот рефлекс. Брандер  слышал
скрежет зубов Ричарда, когда он осознал, что у него нет оружия.
     Казалось, Ричард лопнет. Он побагровел.
     - Слушайся меня! Я - герцог Харлан.
     - Названный герцог, милорд, -  спокойно  сказал  солдат,  -  а  здесь
заключенный. Вы не можете мне приказывать.
     Ричард бросился на солдата. Через минуту в  его  руках  был  станнер.
Левая нога Ричарда согнулась. Ричард  тяжело  упал  на  пол  и  неподвижно
лежал. Брандер заметил испуг на его лице. Он знал,  что  впервые  в  жизни
Ричарда кто-то  отказался  исполнять  его  приказ,  даже  по  уважительной
причине.
     - Лхарр Халарек не только  объявил  всему  миру,  что  Шарлотта  была
здесь, развлекалась с тобой, он собирается держать ее вне дома,  пока  она
не подарит ему наследников. Не твоих, Ричард. Он  сейчас  убеждается,  что
она не забеременела от тебя.
     Ричард попытался сесть. Брандер еле сдерживался пнуть его.
     "Так близко. Так близка уже цель. Это безрассудство - показывать свои
реальные чувства, когда я так близок к цели".
     Брандер отступил, чтобы легче было сопротивляться. После того,  когда
нельзя уже будет  остановить  события,  _т_о_г_д_а_  он  скажет  все,  что
скрывал почти тридцать лет, _т_о_г_д_а_ он сделает то, что  хотел  сделать
почти тридцать лет. Еще несколько подвижек  -  и  Ричард  может  перестать
существовать на этом свете. Брандер упорно двигался к  цели.  Он  мог  уже
планировать, как все произойдет. Он хотел убить Ричарда своими  руками,  и
он хотел, чтобы Ричард знал, как тщательно он обманывал его.



                                    15

     Карн пересек зал своей стремительной походкой.  Едва  поспевавший  за
ним личный телохранитель рысил сзади. Карн даже не взглянул  назад,  чтобы
убедиться, что его  распоряжения  относительно  Шарлотты  выполняются.  Он
доверял леди Агнес, как доверял немногим.  Можно  было  не  сомневаться  -
Шарлотту без промедления возвратят в ее жилище. У Карна уже не  оставалось
времени, чтобы заниматься самой Шарлоттой, слишком много проблем свалилось
на него из-за ее поведения. Он прекрасно понимал, что должен,  хотя  бы  в
общих чертах,  за  оставшиеся  до  летнего  заседания  Совета  четыре  дня
составить себе план, как расхлебать всю эту кашу.
     Карн с такой силой толкнул дверь  библиотеки,  что  она  ударилась  в
стену, и ее  металлические  части  завибрировали,  издавая  отвратительный
звук. Библиотека была пуста. Тан и Вейсман обычно  приходили  позже.  Карн
отпустил телохранителей, и  они  удалились,  аккуратно  прикрыв  за  собой
дверь. Разумеется, в холле за дверью и  перед  его  помещением  оставались
дежурные, так что непрошеный гость проникнуть сюда не мог.  Карн  знал  об
этом, и это иногда придавало ему уверенность, порой же вызывало  отчаяние.
Оно приходило обычно,  когда  груз  необходимости  постоянно  быть  начеку
становился невыносимым. Тогда Карн жалел даже о том,  что  судьба  привела
его в Болдер. Если  бы  ему  не  пришлось  вкусить  той  жизни,  разве  он
чувствовал бы с такой силой, как ограничена его свобода? Люди в  поместьях
Болдера не убивают  друг  друга.  Там  появление  нового  соседа  отмечают
песенным конкурсом, выставкой лошадей или, в  крайнем  случае,  устраивают
соревнования на ринге. Тогда, правда, бывают и смертельные  исходы.  Здесь
же смерть подстерегала человека  постоянно.  Душа  жаждала  спокойствия  и
отдыха.  Карн  грустно  покачал  головой.  Он  вернулся,  таков  был   его
собственный выбор. Он должен был вернуться, хотя имел право отказаться. Он
не отказался.
     Обойдя стол, он нажал кнопку и  вызвал  Вейсмана.  Вейсман  долго  не
отвечал, а точнее, его слуга  не  слишком  торопился  передать  его  ответ
Карну. Фрем Курт Вейсман с сожалением  извещал  своего  патрона,  что,  по
крайней мере, еще пару дней он не сможет выполнять свои обязанности  из-за
свалившихся на него жестокого кашля,  насморка  и  мучительной  лихорадки,
вследствие чего доктор Отнейл настаивает на необходимости два, а то и  три
дня провести в постели.
     Карн  долго  вертел  это  послание  перед  глазами.   Информация   от
разведчиков Дома Халареков была нужна ему  сейчас.  До  Совета  оставалось
только четыре дня. Если Вейсман прохворает три... с другой стороны, до сих
пор Вейсману случалось доказать свою преданность, он не жалел  себя,  даже
будучи совершенно больным. Так что, если он не  может  встать  с  постели,
дело, должно быть, и вправду обстоит скверно.
     Карн бросил листок на стол, взглянул на него еще раз, затем прошел  в
другой конец комнаты и остановился перед  маленькой  сдвигающейся  дверцей
под лестницей. Набрав кодовую комбинацию  на  табло  рядом  с  дверью,  он
подождал. Минуту спустя отрывистые гудки, не  слишком  громкие,  чтобы  не
мешать работе в библиотеке, известили  его,  что  все  готово.  Он  открыл
дверцу и нашел за ней дымящуюся чашу с клэгом и тарелочку  с  сосисками  и
булочкой.
     Он взял салфетку и столовый прибор из встроенного  шкафчика  и  понес
свой завтрак к столу.
     Усевшись, он откинулся на спинку кресла и на мгновение закрыл  глаза.
Еще  одна  накладка  в  преддверии  Совета.  Ему  придется  работать   без
разведсети Халареков. Вздохнув, он нагнулся и протянул руку  за  лежавшими
на обычном месте ручкой и блокнотом Орконана. Он записал себе для  памяти,
что нужно назначить кого-нибудь в помощь Вейсману, и с сожалением подумал,
что теперь уже двое будут знать о его контактах с другими Домами.
     Он поднял чашу с клэгом.  Горячий  густой  запах  напитка  поднимался
вместе со струйками пара. Карн с  наслаждением  вдохнул  и  отпил  глоток.
Прекрасная штука - этот клэг. Чтобы в эти ранние часы голова работала  как
следует, вещь совершенно необходимая. Он  устроился  в  кресле  поудобнее,
чаша с клэгом приятно согревала руки. Нужно было поразмыслить.
     Почему Брандер сам доставил Шарлотту обратно? Если бы он отправил  ее
к Ричарду, это не требовало бы объяснений, но почему он не отправил ее под
надзором слуги  или  своего  кузена,  а  то  и  вовсе  без  сопровождения?
Возможно, Брандеру было нужно,  чтобы  Халарек  знал,  что  сопровождающим
будет он. Трудно было бы ожидать от Шарлотты, что она станет хранить такой
незначительный секрет, особенно после  того,  как  ее  так  недвусмысленно
оскорбили манерой и поспешностью ее отправки. Но почему же Брандер захотел
себя раскрыть?
     Возможно, он пытался представить себя потенциальным союзником, с тем,
чтобы Халарек из благодарности защитил его, когда Ричарду станет известно,
что он способствовал побегу Шарлотты.
     В принципе, возможно, хотя и маловероятно,  что  Брандер  в  какой-то
степени находился в зависимости от Шарлотты или Дома Рица и  был  вынужден
помочь ей при побеге. А не может ли быть так, что он просто не хотел  быть
обнаруженным на пути из Бревена к Халареку, и  поэтому  потихоньку  исчез,
посадив с собой на лошадь Шарлотту? В  этом  случае  лишь  немногие  могли
знать, куда он направился, и даже, если все было  тщательно  продумано,  о
том,  что  он  вообще  покинул  владения  Харлана.  Хотя  это  уже  совсем
невероятно - с тем же успехом он мог уехать прямо домой один.
     Тогда что же? Почему Брандеру было  важно  продемонстрировать  Карну,
что именно он был с Шарлоттой? Это указывало бы на причастность Ричарда  к
исчезновению Шарлотты, кроме того, если бы Шарлотта заявила, что ее побегу
помогал Брандер, то это только склонило бы слушателей к  версии  Брандера,
ибо репутация Шарлотты была известна. К тому же Брандер, чтобы обезопасить
себя перед Ричардом, наверняка подготовил  запасную  кандидатуру  на  роль
спасителя. Следовательно, наиболее вероятный  ответ  состоит  в  том,  что
пребывание Шарлотты в Бревене в такой же мере отвечало интересам Брандера,
как и интересам Ричарда. Брандер  хотел,  чтобы  как  можно  меньше  людей
знало, что он в равной мере причастен к выходке Шарлотты. А  каковы  могли
быть  цели  Брандера?  Он  поддержал  на  осеннем  Совете  предложение  об
изменении порядка наследования у Харланов. Рассчитывал ли он войти  в  ряд
наследников? Если так, то появление Шарлотты в  Бревене,  возможно,  имело
целью также дискредитировать  Ричарда.  Если  это  действительно  так,  то
Брандер должен был каким-либо образом  раскрыть  местоположение  Шарлотты.
Интересная мысль. Карн всегда смотрел на  Брандера  как  на  мальчика  для
поручений при Ричарде, на его доверенное лицо (поскольку он  не  входил  в
линию наследователей). Карн готов был поклясться, что и большинство лордов
Девятки придерживалось того же мнения.
     Он  даже  был  склонен   объяснять   помощь   Брандера   Шарлотте   -
предосторожности, передачу кое-каких сведений - в том духе, что  это  было
каким-то образом полезно Ричарду.
     Размышляя о  Шарлотте  и  предосторожностях,  Карн  вспомнил,  что  у
Шарлотты ничего не было, когда она убежала в  Бревен.  Перегнувшись  через
стол, он дотянулся до коммуникационной  панели.  Когда  отозвался  Отнейл,
Карн распорядился выяснить, не беременна ли Шарлотта. Кнопку  передачи  он
отпустил с  горькой  мыслью,  что  независимо  от  исхода  проверки  о  ее
результатах  придется  сообщить  публично.  Относительно  линии   кровного
родства у наследника Халареков не должно быть  никаких  вопросов.  Брандер
умен.  Он  рассчитал,  как  должно  выглядеть  возвращение  Шарлотты.  Его
присутствие  в  сопровождении  -  это  угроза.  Ты   должен   объявить   о
прегрешениях своей жены и Ричарда, или я объявлю о  ее  грехах.  Хочет  ли
Брандер соединить ее с Ричардом? С какой стороны ни думай -  выходит,  что
Брандер себе на уме.
     Заканчивая  свой  завтрак,  Карн  уже  совсем  по-новому  смотрел  на
Брандера. Он вызвал слугу, чтобы тот убрал посуду, и  вернулся  в  комнату
три-д связи. Связавшись с бароном фон Шуссом, он поделился  с  ним  своими
соображениями и убедил его в необходимости ориентировать  его  агентов  на
сбор всей возможной информации о Брандере Харлане. После этого он связался
с аббатом Бревена, чтобы получить список лиц, посетивших Ричарда в течение
последних четырех месяцев.  Аббат  Годвин  обещал  отправить  список,  как
только он будет готов. Карн уже повернулся было уходить, но передумал.
     - Дайте мне Дом Дюрлена, - обратился он к ближайшему технику.  Вскоре
появилось изображение Синдта Дюрлена. На лице его, как  всегда,  когда  он
разговаривал с Карном, было выражение холодного презрения.
     - Что теперь, Халарек?
     Пренебрежительный тон заставил Карна стиснуть зубы. Всякое проявление
чувств только послужило бы пищей  для  предубеждений  Синдта  относительно
"этой бабы" Халарека.
     - Для вас, Синдт, я Лхарр, или лорд Карн, или  милорд.  -  Он  поднял
руку, не успел Синдт открыть рот. - Не спорить. Я глава  Дома,  независимо
от того, как вы к этому относитесь. По  крайней  мере,  внешне  вы  должны
относиться ко мне с уважением. С тех пор, как я  принял  свои  обязанности
Лхарра, я поддерживал существование вашего Дома, но бог свидетель,  вы  не
получите больше ничего, если хотя бы раз на людях будете непочтительны.
     Синдт вспыхнул, закусил губу, но склонил голову в знак согласия.
     - Теперь о  новостях,  ради  которых  я  связался  с  вами.  Ситуация
изменилась. Мы еще не знаем в точности, что  произошло,  но  у  меня  есть
основания полагать, что для мальчиков возникла  угроза.  Люди,  которым  я
доверяю, сообщают, что вы по-прежнему пренебрегаете  своими  обязанностями
по обеспечению их безопасности.
     - Которым вы доверяете? - процедил сквозь зубы Синдт. - То есть, ваши
шпионы, вы хотите сказать.
     Карн подавил вспышку гнева.
     - Мне сообщают, что вы пренебрегаете их охраной.
     -  Они  только  дети,  пока,  но  они  мужчины.  В   Доме   Халареков
телохранители есть только у вас.
     Это уже было прямым  оскорблением.  Впрочем,  Карну  уже  приходилось
слышать нечто подобное не только от  него  одного.  Он  заставил  себя  не
обращать внимания на грубость.
     - Я пока что жив и хотел бы, чтобы мальчики тоже были живы.  Так  как
вы не склонны рисковать своим образом  мужественного  человека,  Синдт,  я
вынужден послать два отряда синих, чтобы забрать мальчиков сюда,  где  они
будут в полной безопасности.
     - Вы не сможете. Я не позволю.
     - В данном случае вам нечего сказать. Они ваши племянники, но  и  мои
тоже.  Однако  я  -  лорд  этого  Дома  и  гарантирую  их  полную  защиту.
Подготовьте их и их мать к дороге вечером тринадцатого.  Я  слишком  долго
оставлял их в зависимости от ваших капризов. Не  вздумайте  препятствовать
этому. В противном случае Дом Дюрленов будет поглощен Домом  Халареков,  и
вам останется всего лишь статус младшего родственника.
     У Синдта перехватило дыхание,  лицо  побагровело,  затем  изображение
исчезло.  Карн  продолжал  глядеть  на  пустой  экран.  Оставалось  только
надеяться, что он не слишком запоздал. Мысль  о  том,  что  Брандер  может
преследовать свои собственные цели, отличные, а то и прямо противоположные
целям Ричарда, чрезвычайно его обеспокоила.
     Он вернулся в библиотеку.
     Список посетителей Ричарда прибыл из  Бревена  ближе  к  вечеру.  Там
перечислялись дьяконы, члены их семей, лорд Марк, Даннел из  Юры,  Брандер
Харлан и доктор Геббитс Харлан.
     "Ничего особенно примечательного, - подумал Карн, - но, как бы то  ни
было, я переправлю это барону,  пусть  его  разведка  поработает  с  этим.
Посещения врача могут указывать на то, что Ричард был болен, а это на него
не похоже. Интересно, что  могло  с  ним  случиться,  чтобы  потребовалась
ежемесячная консультация с врачом?"
     Карн подумал было передать список Вейсману,  чтобы  он  попал  к  фон
Шуссу по обычным каналам, но, судя по голосу, тот был совершенно болен,  и
в конце концов Карн отправился в кабину три-д, чтобы  передать  информацию
лично.
     - А я как раз сам пытался связаться с тобой, мой  мальчик,  -  сказал
барон, едва появившись на экране. - Канал шифрованный?
     Карн сделал знак техникам, чтобы обеспечить кодирование.
     - Срочные новости от Харлана,  Карн.  Два  часа  назад  скончался  от
сердечного приступа Хеммил Харлан. Мои осведомители сообщают о фактах,  из
которых можно сделать вывод о подготовке убийства мальчиков Керэла и Нетты
с инсценировкой несчастного случая.
     У Карна  упало  сердце.  К  несчастью,  его  подозрения  относительно
покушения на мальчиков оказались справедливыми. Последняя  новость  делала
участие Брандера в заговоре против Ричарда еще более вероятным.
     - Эмиль, я передаю своим техникам  список  посетителей  Бревена.  Шеф
моих разведчиков захворал и не  в  состоянии  работать.  Пусть  ваши  люди
разузнают, что удастся, по этому поводу. Мне пришлось взять мальчиков  под
свою защиту.
     Барон фон Шусс кивнул, жестом попрощался и исчез.
     Карн  приказал   капитану   Филлипсону   подготовить   сопровождающие
истребители, чтобы доставить мальчиков в  Онтар  немедленно.  Флиттер  для
мальчиков и эскорт вылетели  с  наступлением  темноты.  Карн  наблюдал  за
отправкой в надежде, что  его  тревога  безосновательна.  Только  позднее,
когда Карн вернулся к своей работе в  библиотеке,  у  него  нашлось  время
поразмыслить о том, насколько выгодна Брандеру смерть Эмиля.
     Три часа спустя после отправки флиттера и эскорта Филлипсон вышел  на
связь от Дюрлена. Он отказывался говорить с кем-либо, кроме Карна или Тана
Орконана,  вследствие  чего  оба  столкнулись  в  комнате  связи.   Голос,
донесшийся до них из громкоговорителей, не сулил ничего хорошего.
     - Милорд, мы только что прибыли, но, увы, поздно.  Менее  часа  назад
оба мальчика были зарезаны помешавшимся рабочим с кухни. Лорд Синдт боялся
вам доложить, а леди Нетта в истерике и не в  состоянии  говорить  связно.
Мне очень неприятно сообщать вам об этом, милорд.
     Карну необходимо было сесть, но в  присутствии  техников  он  не  мог
этого себе позволить. Он лишь прикрыл  глаза  и,  закусив  губу,  задержал
дыхание, пока ему не удалось справиться с первым приступом горя  и  гнева.
Овладев собой, он взглянул на Орконана.
     - Очень похоже, что кто-то сообщил Харлану о  том,  что  мы  забираем
мальчиков. - По его лицу было  видно,  что  он  все  еще  не  в  состоянии
поверить в случившееся. - Как еще это можно объяснить?
     Карн молча, боясь, что голос может его выдать, покачал головой.
     - Лорд Карн, что мне следует предпринять? - вопрос Филлипсона повис в
воздухе.
     - Доставьте их сюда для погребения, - наконец произнес Карн. -  Пусть
их мать тоже будет здесь, после похорон я отправлю  ее  назад  с  надежным
сопровождением. Не мешкайте, капитан.
     - Что делать с преступником?
     - Пусть решает лорд Синдт, если он сочтет нужным. Я уведомлю Совет  о
том, что произошло. - Карн повернулся к ближайшему  технику.  -  Известите
Дом фон Шусса по  экстренному  каналу  -  Кит  и  Джемми,  возможно,  тоже
угрожает опасность. - Карн повернулся и покинул комнату.
     Он поступит так, как обещал. Карн  стремительно  пересек  зал,  одним
духом взлетел через шесть пролетов  лестницы  в  оранжерею.  Недоумевающий
телохранитель пыхтел сзади. Это уже слишком. Это не укладывается в голове.
Эти малыши мертвы лишь потому, что их отец Халарек.  Но  жестокость  этого
удара была невероятной даже для Ричарда. Эти  смерти  на  совести  кого-то
еще. Брандера? А Синдт помог убийце. Помог своей самонадеянностью.
     Стремительная ходьба не приносила успокоения, хлопание кожаных подошв
по каменному полу гулко отдавалось в пустом помещении и  звучало  зловеще.
Получить  такой  удар  из-за   легкомыслия   и   высокомерия   своего   же
родственника. Да, Дом Дюрлена будет поглощен, как он и  обещал.  Он  снова
сделает Синдта младшим кузеном, каким тот был до  того,  как  Нетта  вышла
замуж за Керэла и Трев Халарек подарил его семье  статус  самостоятельного
Дома. Поглощение и объявление на Совете о  преступной  небрежности  Синдта
навсегда покончит с его политическими амбициями. Впрочем, для него уже нет
достойного наказания.
     Карн распахнул дверь и влетел в оранжерею. Он не часто  бывал  здесь,
но все же  достаточно  часто,  чтобы  телохранитель  усвоил,  что  следует
остаться за дверью. Он замер на мгновение, окунувшись в атмосферу теплого,
влажного,  благоухающего  воздуха.  Садовник,  что  жил  в   каморке   при
оранжерее, просунул голову в маленькое окошечко и оглядел  свои  владения.
Увидев Карна, он кивнул ему и снова скрылся. Карн  закрыл  дверь,  толкнул
задвижку и уселся на скамью.  Сквозь  стекла  оранжереи  проникал  дневной
свет. Это было его последнее прибежище, и сегодня он действительно  в  нем
нуждался. Опершись локтями о колени, понурившись, бессильно  свесив  кисти
рук, он сидел и рассматривал гравий под ногами. Они мертвы. Оба  мальчика.
И, конечно же, по приказу Харлана. Кто еще, в самом деле,  выиграл  бы  от
гибели наследников Халарека. Всех юных Халареков, кроме Дилеммы.
     То, что произошло, означало, что шпион Харлана в Онтаре  снова  нанес
свой удар. Иначе нельзя объяснить, как весть о  военном  эскорте  Халарека
могла так быстро достигнуть Дюрлена. Все знали, что  в  Онтаре  скрывается
шпион Харлана. Все знали это, но никто не знал,  как  его  выкурить.  Были
сомнения насчет того, что эту роль в разное время исполнял один и  тот  же
человек - акты саботажа случались нечасто, но установить личность не  было
никакой возможности. Одно время Трев хотел было сменить  всех  служащих  в
Онтаре, чтобы избавиться от  шпиона,  но  это  лишь  дало  бы  возможность
бесчисленным врагам занять место преданных работников и офицеров.
     Карн покачал головой, выпрямился. Столько горя, столько  смертей.  Он
должен передохнуть, скинуть на время этот груз, иначе он просто не  сможет
работать. Карн запрокинул голову и ощутил тепло солнечных лучей. От  этого
мускулы лица и плечи, постоянно до  судороги  сведенные  от  необходимости
скрывать свои чувства на публике, расслабились. Он дал волю  своему  горю,
своей скорби по мальчикам, которые были убиты лишь потому,  что  их  отцом
был второй сын Трева. Здесь, в тишине и уединении солнечного утра, он  мог
не сдерживать своих слез. Пусть они унесут с  собой  часть  этой  страшной
тяжести. Сейчас он снова возьмет себя в руки.
     Он встал. Втянул в себя  благоухающий  воздух,  в  котором  смешались
запахи сырой земли, листьев, мокрого камня и цветов там-тама. Он  медленно
прошелся  по  рощице  там-тамовых  деревьев.  Эти  экзотические  растения,
которые были кружным путем ввезены с Терры,  цвели  красными,  розовыми  и
оранжевыми цветами почти круглый год, разливая вокруг себя запах пряностей
и теплого меда. Карн прикоснулся к их крупным лепесткам, потрогал  веточки
папоротника,  росшего  у  подножия  деревьев.  Пальцы  стали  мокрыми   от
тоненькой пленочки росы, покрывавшей листья. Кончиками пальцев Карн провел
по краешку  папоротникового  листа,  с  удовольствием  ощущая  его  нежную
упругость. Отерев пальцы о брючину, он двинулся дальше, вглубь  оранжереи.
С каждым шагом боль, терзавшая его, постепенно ослабевала.
     Карн долго бродил среди растений,  пока  свет,  падавший  сверху,  не
окрасился розовыми и бледно-лиловыми тонами. Он спустился в  свое  жилище,
предварительно дав указание начальнику ночной смены дежурных, чтобы его не
беспокоили, кроме как в связи с прибытием Дюрленов, связавшись от  себя  с
Орконаном, распорядился насчет подготовки  погребальной  церемонии  и  лег
спать.
     Карн долго не хотел просыпаться, хотя Гарет, которого теперь повысили
и не посылали больше с мелкими служебными поручениями, долго тряс  его  за
плечо.
     - Милорд, лорд Карн, вставайте. Леди Нетта бьется в истерике, и никто
не может ее успокоить. Лорд Синдт ранил двух солдат синих войск, когда  те
готовили тела мальчиков к отправке. - Карн застонал  и  уткнулся  лицом  в
подушку. Как пережить еще один день,  подобный  вчерашнему?  Как  пережить
хотя бы половину того горя, что свалилось на него вчера?
     Гарет продолжал его тормошить.
     - Тан говорит, что вы должны позаботиться  о  леди  Нетте.  Вы  здесь
единственный, кто имеет для этого достаточный ранг.
     Карн перевернулся на спину и воззрился на младшего кузена Орконана.
     - Я не  могу  заботиться  о  леди  Нетте.  Позовите  леди  Агнес.  До
окончания  похорон  Шарлотта  прекрасно  может  обойтись   без   компании.
Попросите прийти леди Катрин. Ей все равно нужно  будет  рано  или  поздно
прийти. Я не могу заниматься Неттой.
     Гарет повернулся, чтобы идти.
     - На всякий случай. Не вздумайте передавать все буквально.  Попросите
леди Агнес прийти в самых вежливых выражениях и  от  моего  имени.  То  же
самое в отношении Кит. - Карн сел и протер  глаза,  отгоняя  остатки  сна.
Вздохнул. - Стоп! Лучше я прежде сам свяжусь с фон Шуссом. Больше никто не
должен знать о происшедшем. Тем не менее, позаботьтесь, чтобы  леди  Агнес
взяла Нетту в свои руки.
     Гарет отвесил легкий поклон и исчез.
     Три-д связь с Домом фон  Шусса  -  не  единственное,  что  предстояло
теперь Карну. Ему надлежало известить Председателя Совета  Гашена  о  том,
что он в связи с похоронами не сможет успеть к открытию сессии. Нужно было
попросить Чилдрета Коннора занять место Карна за главным столом  Халареков
в Совете и, проконсультировавшись с его вассалами, выступать от его имени,
пока не прибудет сам Карн.
     Он должен вызвать Роннифа Халарека,  чтобы  тот  подготовился  занять
место наследника.  Джемми  слишком  юн,  вассалы  могут  не  принять  его.
Оставить  его  в  качестве  наследника,  значит,  подвергнуть  его  риску.
Достаточно быть наследником фон Шусса, да и безопаснее к тому же.
     От следующих двух дней у него сохранились лишь смутные  воспоминания.
К утру пятнадцатого адена, на которое были назначены похороны, он дошел до
полного бесчувствия. Было слишком  много  соболезнующих  и  слишком  много
гостей, и пришлось перенести церемонию  из  церкви  в  Большой  Зал.  Карн
исполнил свои обязанности лорда и родственника и удалился на час в  тишину
оранжереи, чтобы собраться с силами перед отлетом в Совет. Там, в  Совете,
ему  приходилось  играть  совсем  другую  роль,  и  для  этого  требовался
совершенно иной душевный настрой. Пока не завершится сессия, он не  сможет
позволить себе думать о погибших мальчиках иначе, как о примере  того,  на
какую низость может пуститься Харлан, чтобы уничтожить Халареков.
     Карн бесшумно проскользнул на свободное место  позади  Чилдрета,  чье
внимание было целиком поглощено обсуждением новых свидетельств вызывающего
отношения Ричарда к постановлениям Совета и заповедям Пути. На этот раз от
имени Ричарда выступал не кто иной,  как  Гормсби.  Гаррен  Одоннел  сидел
молча, а Изан Грент ограничился выражением крайнего удивления, что одна  и
та же уловка  могла  дважды  привести  к  успеху.  Это  замечание  вызвало
возмущенную реакцию со стороны Дома Рица,  который  поддерживал  версию  о
непричастности аббата ко всему этому делу. Кричали, что Годвин Риц честный
и прямой человек, а во всем виновата охрана, назначенная Советом.  Кое-кто
предлагал отправить  теперь  Ричарда,  как  обыкновенного  преступника,  в
пустыню Цинн. Шум то нарастал, то утихал, мнения склонялись то в одну,  то
в другую сторону, и Карн вдруг представил себе,  как  под  порывами  ветра
гнутся вершины деревьев. Но он знал теперь, куда дует этот ветер.
     Медленно и незаметно Совету пытались внушить, что Ричард потерял свое
право быть одним из Девятки. Карн был уверен, что все высказывания о  том,
что своим поведением Ричард демонстрирует презрение  к  Совету  и  обычаям
Девятки, были отрепетированы заранее. Слишком уж они  разговорчивы,  чтобы
все это было импровизацией.  Очевидно  также,  что  все  это  идет  не  от
Ричарда, поскольку отсюда  недвусмысленно  напрашивался  следующий  шаг  -
установить новую линию наследования в Доме Харлана.
     Новая линия у Харлана. Новая линия у  Халарека.  Насколько  ему  была
отвратительна эта мысль, настолько же он понимал, что при ином взгляде  на
вещи он не смог бы быть ответственным лордом. Из  Роннифа  выйдет  хороший
Лхарр. Конечно, то, что он всего  лишь  второй  кузен,  может  обеспокоить
кое-кого в Совете, но хуже всего то, что Ричард уничтожил всех  мужчин  из
поколения Карна, кроме него самого и Трева, а братья и большинство  первых
кузенов погибли в сражениях.
     "У меня нет близких кузенов, - твердил себе Карн. - Это  должен  быть
Ронниф".
     Карн был  настолько  поглощен  своими  размышлениями,  что  пропустил
момент, когда Председатель Гашен дал знак своим техникам подключить экраны
на только что полученную передачу. Но  когда  загорелся  экран  и  на  нем
появилась фигура Ричарда, это уже  не  прошло  мимо  его  внимания.  Члены
Совета были застигнуты врасплох. Некоторые вяло запротестовали, что объект
обсуждения, которому, по  идее,  запрещалось  пользоваться  три-д  связью,
вдруг предстал перед ними.
     - Аббат, - свирепым голосом потребовал Гашен.
     На экране рядом с Ричардом  появилась  смиренная  физиономия  Годвина
Рица.
     - Что это значит, аббат?
     Аббат невозмутимо сложил руки на животе.
     - Лорду Ричарду удалось убедить меня, что, если он не получит доступа
к три-д  связи  для  выступления  в  свою  защиту,  ему  грозит  скорая  и
неминуемая гибель. Он убедил меня, что в его собственном  Доме  существует
направленный против него  заговор.  Досточтимый  Председатель,  я  не  мог
остаться в стороне, когда человеку угрожает гибель.
     - Вы остались в стороне и  позволили  ему  снова  привести  в  Бревен
женщину. - Голос исходил  из  сектора  Свободных,  но  его  обладатель  не
пожелал встать и показаться собравшимся. Аббат вспыхнул. Рука его,  помимо
воли, потянулась туда, где  прежде,  до  принятия  им  религиозного  сана,
висело оружие. Он опустил глаза, почувствовав,  что  это  движение  выдало
его, но тут же снова посмотрел на членов Совета. - Лорд Ричард не приводил
женщины. Ее провели, и весьма  изобретательно,  в  одежде  дьякона,  в  то
время, как все члены общины были в трапезной. Она укрывалась в его комнате
до тех пор, пока он и приставленная к нему Советом охрана не  возвратились
с вечерней трапезы. Охрана обыскала комнату, как это она делала часто,  но
никого и ничего не обнаружила. Охрана не виновата, так же, как  и  я.  Нас
просто перехитрили.
     - Ну и сколько раз еще  вы  позволите  себя  перехитрить,  пока  лорд
Ричард находится под вашим попечительством, лорд аббат? -  съязвил  кто-то
из Макнисов.
     Аббат выпрямился.
     - Совет и я лично уже предприняли ряд  мер,  чтобы  ничего  подобного
больше не могло повториться. Я не могу отвечать за то, что происходило при
прежнем аббате. Я не снимаю с себя ответственности за последний  инцидент,
но прошу обратить внимание, что он, по сравнению с прежним,  имел  гораздо
более скромные размеры. И он не повторится. - Он взглянул  на  Ричарда.  -
Однако же, как я уже сказал, лорд  Ричард  привел  убедительные  доводы  в
пользу необходимости три-д связи для того, чтобы сохранить его  жизнь.  Он
обнаружил, что информация, которая к нему  поступает,  либо  преднамеренно
ограничивается, либо фальсифицируется. Повторяю, я  не  хочу  отвечать  за
гибель человека. Итак, лорд Ричард...
     Лицо Ричарда было сурово. Глаза были устремлены на аудиторию.
     - Я должен признаться, что здесь у меня находилась женщина,  Шарлотта
Риц. Инициатива принадлежала ей. Я принял предложение.  Доставил  ее  сюда
мой кузен Брандер.
     Карн сжал руками колени и уставился в пол перед  собой.  Снова  позор
перед лицом всех этих людей. И ради того, чтобы Ричард мог хотя бы отчасти
оправдать свое поведение. Шарлотта сама предложила себя. Хотя, возможно, и
даже скорее всего, Брандер  постоянно  искушал  ее  возможностью  покорить
сердце Ричарда. А Ричард не был невинной овечкой, неспособной  противиться
соблазну. Та сила, с которой его охватил гнев, удивила Карна. По-видимому,
некоторые вещи, связанные с этой женщиной, все еще могли волновать его.
     Он  взглянул  на  Брандера   -   четвертую   сторону   в   Бревенском
противостоянии сил. Его лицо налилось краской.  Было  видно,  как  на  его
виске пульсирует жила.
     Итак, Ричард предал и тебя. Карну захотелось выкрикнуть эти слова. Ты
служил ему так верно и так долго, а он предал тебя,  чтобы  смягчить  меру
наказания, которое наложит на него Совет. Ну что  же,  и  я  найду  способ
отомстить тебе, Брандер, за все, что ты причинил моему Дому, служа своему.



                                    16

     Брандер вглядывался в лицо  своего  кузена.  Как  это  тебе  удалось,
мерзавец? Я был уверен, что аббат у меня в руках.
     Ричард  получил  доступ  к   три-д   связи.   Ричард,   располагающий
возможностью контакта со своими вассалами, помимо  Изана  Грента.  Ричард,
который может свободно общаться с другими Домами. Это  не  укладывалось  в
голове. К тому же, теперь почти невозможно  убрать  его.  Его  выступление
превратило вопрос одного дня в  практически  неразрешимую  задачу.  А  как
теперь  смогут  кузены,  не  говоря  уже  о  союзниках,  проголосовать  за
изменение  линии  наследования,  когда  Ричард,  все  еще  могущественный,
мстительный Ричард увидит все это своими глазами?
     Брандер в задумчивости грыз ноготь. Можно ли остановить нежелательное
развитие  событий?  Нужно  ли  сейчас  подать   знак   следующей   команде
подготовленных  им  ораторов,  тех,  кто  должен  был  поднять  вопрос  об
изменении линии наследования в отношении человека, утратившего право  быть
одним из Девяти, с тем, чтобы  отменить  запланированные  выступления?  А,
может быть, Ричард  уже  знает  о  готовившемся  предложении?  Не  это  ли
послужило причиной его крайне несвоевременного  появления?  Брандер  начал
потихоньку оглядывать зал, выискивая людей с  заготовленными  речами.  Все
они были заднескамеечниками, не имевшими постоянного места, и разыскать их
нужно было так, чтобы не привлечь к себе внимания.
     Вдруг Брандер сообразил, что не слушает, что говорит Ричард.
     - ...Шарлотта  Риц...  Ее  инициатива...  Доставил   ее   мой   кузен
Брандер...
     От ярости у Брандера потемнело в глазах. С трудом  он  сдержал  себя.
Хотелось колотить кулаками по столу, хотелось кричать и  топать  ногами  -
такой подлости он не ожидал. Он тайно и верно служил Ричарду долгие  годы,
и вот теперь он приписывает Брандеру мысль привести Шарлотту в Бревен.
     Как это похоже на тебя, трусливый сын шлюхи. За  всю  свою  жизнь  ты
пальцем не пошевелил, чтобы исполнить свои обязанности. Тебя  интересовали
более приятные вещи - кровная месть, дуэли, красивые  женщины.  Мне  же  и
твоим  союзникам  оставалась  лишь  тяжелая  работа  по  поддержанию  Дома
Харланов. Теперь хватит. Ты в Бревене, и тебе не выбраться. Я здесь, и мне
уже не понадобится отправляться в Бревен. Я не боюсь  тебя,  Ричард.  И  я
отниму у тебя Дом Харлана.
     В это мгновение он стряхнул с себя свой детский страх перед Ричардом,
и у него как будто гора свалилась с плеч. И хотя внешне,  он  был  в  этом
уверен, это никак не проявилось, в душе он как бы распрямился, стал выше.
     - Замечание по ходу. - Герцог де Ври поднялся с места.
     Гашен кивнул в его сторону.
     - Будьте добры, милорд.
     - Мы уже заняты обсуждением важных вопросов, _ф_р_е_м_  Председатель.
Ричард Харлан с его прошением об изменении приговора и его аббат выступают
вне очереди.
     Брандер заметил, как набычился аббат, когда  его  назвали  Ричардовым
аббатом.
     Гашен на секунду задумался.
     - Вы совершенно правы, милорд. Однако мне представляется, что следует
дать лорду Ричарду возможность высказаться, поскольку то, что он  сообщит,
может иметь отношение не только к его приговору, но и к следующему  пункту
нашей повестки, то  есть  линии  наследования  в  Доме  Харлана.  -  Гашен
повернулся к Ричарду.
     Ричард поклонился.
     - Благодарю вас, _ф_р_е_м_  Председатель.  Я  хочу  представить  вам,
лорды и Свободные, эти факты в качестве свидетельства  того,  что  в  Доме
Харлана затевается нечто, направленное против меня и,  в  конечном  итоге,
угрожающее моей жизни.
     Мой кузен Эннис был убит при попытке спасти свою жену  из  ловушки  в
Бревене. Бревен - это не  такое  место,  которое  я  мог  бы  выбрать  для
убийства, лорды и Свободные. Для распутства, увы, но не для убийства.
     Даннел из Юры умер, как мне сообщили, после того,  как  ему  помешали
навестить меня. Мне передали также, что с ним была Шарлотта  Ларга.  Лхарр
Халарек утверждает, что похитителем был мой  кузен  Брандер.  И  в  данном
случае я верю Лхарру. С этим совпала смерть моего  кузена  Хеммила,  моего
наследника. Это произошло через несколько  дней  после  отъезда  Шарлотты,
вследствие сердечного приступа.
     Глаза  Ричарда  встретились  с  глазами  Брандера.  Что   ты   теперь
собираешься сделать, теперь, когда все знаешь, братец? Убить  меня?  Каким
образом, когда все эти долгие годы ты именно мне поручал такие вещи?
     Ричард снова посмотрел на Председателя.
     - Я полагаю, _ф_р_е_м_ Председатель,  что  за  столь  короткое  время
умерло слишком много близких  мне  людей.  Если  Совет  исследует  обломки
флиттера Юры, возможно,  обнаружится,  что  причиной  катастрофы  была  не
ошибка пилотирования, а диверсия или  даже  прямое  убийство.  Наконец,  я
перехожу к самому последнему  несчастью.  Три  дня  назад  сыновья  Керэла
Халарека были зверски убиты, причем так,  чтобы  подозрение  пало  на  Дом
Харлана. У Халарека не было врагов в собственном доме, а какой еще Дом мог
желать смерти наследников Халарека?  Только  Дом  Харлана,  поскольку  это
ослабило бы стародавнего врага - именно так рассуждали бы  многие.  Только
Ричард Харлан, поскольку он глава этого Дома.  Но  клянусь  вам,  лорды  и
Свободные, что я не имею никакого  отношения  к  этим  убийствам.  Клянусь
кровью моей матери, такое убийство не в моем характере. Я сам убиваю своих
врагов, и я никогда не убил бы ребенка. В этом нет азарта. - Ричард бросил
вызывающий взгляд на членов Совета, после чего принялся рассматривать свои
ногти.
     "Как будто все это пустяки. Это не пустяки. Мне совсем  не  нравится,
как ты представил дело  перед  этими  болванами,  увязав  вместе  все  эти
смерти".
     Брандер взглянул на Халарека, затем  с  досадой  снова  повернулся  к
Ричарду.  Его  интересовало,  как  Халарек   воспримет   это   неожиданное
выступление. Но, чаще всего, пытаться прочесть что-либо на  лице  Халарека
было все равно, что ждать откровений от каменной стены. Он слишком  хорошо
владел собой и, за исключением крайних ситуаций, никогда не выдавал  своих
чувств. Так было, например, когда он объявлял по три-д связи о  неверности
Ларги, но и тогда, как считал Брандер, все внешние  проявления  были  лишь
слабой  тенью  того,  что  чувствовал  Карн.  Иметь  такую   непроницаемую
физиономию - это определенное преимущество.
     Члены Совета перешептывались, переходили от одной  скамьи  к  другой,
собирались  небольшими  группами.  Брандер   буквально   сверлил   глазами
Председателя,  но   тот   ничего   не   предпринимал,   чтобы   остановить
беспорядочное хождение. Прошло несколько  минут.  Брандер  толкнул  локтем
лорда Марка.
     - Дело о приговоре Ричарда.
     Грент посмотрел на Брандера с отвращением и снова принялся следить за
снующими туда-сюда членами Совета.
     Наконец, снова поднялся де Ври.
     - Ф_р_е_м_ Председатель, я, Чарль де Ври из  Дома  де  Ври.  Нам  еще
предстоит принять  решение  относительно  выходящего  за  всякие  границы,
вызывающего неповиновения Ричарда вынесенному Советом приговору и  законам
Пути.
     Гашен кивнул.
     - Принять. Вопрос о приговоре следует решить до дела о наследовании.
     Ричард,  в  натуральную  величину   подвешенный   на   стене   позади
Председателя, снова обратил свое внимание на аудиторию, сложив,  по  своей
манере,  руки  на  груди.  Брандеру  показалось,  что  он   едва   заметно
нахмурился.
     "Ты, кажется, обеспокоен? Все, что получишь, ты заслужил".
     Выступавшие поднимались то в  одном,  то  в  другом  конце  зала,  но
обсуждение закончилось неожиданно быстро. В конце концов все  согласились,
что Ричарду Харлану следует позволить пользоваться три-д связью, поскольку
от этого, и в самом деле, зависела его жизнь. Смертного приговора  ему  не
вынесли, но, поскольку история  с  Шарлоттой  Ларга  была  уже  второй  за
недолгое стремя, на Ричарда  накладывались  более  жесткие  ограничения  и
предполагалось усилить его  охрану  в  Бревене.  С  этого  момента  страже
предписывалось проверять каждого входящего и выходящего из Дома Уединения,
а в комнате  Ричарда  постоянно  должен  был  находиться  охранник.  Совет
проголосовал  за  финансирование  дополнительной  охраны   и   перешел   к
следующему вопросу.
     Брандер  с  кислой  миной  следил  за  дебатами.  Появление   Ричарда
перечеркнуло великолепную возможность изменить порядок наследования. После
того, как обсуждение приговора закончилось, он не отключился, а  продолжал
висеть над залом, высматривая, делая невозможным  разговор  на  щекотливую
тому. Хотя перечислять причины, по которым это оказалось бы  выгодным  для
Старкера-4, должен был Гормсби, Ричард, несомненно, разглядел  бы  за  его
спиной истинного вдохновителя, а выступить  открыто  Брандер  был  еще  не
готов.
     "Нет, нет, братец. Мне еще  не  пришло  время  раскрыться.  Но  знай,
прежде чем ты умрешь, ты увидишь, кто займет твое место".
     Гормсби поднялся, держа  в  руке  текст  своей  речи.  Этому  старому
человеку вовсе не казалось, что ставить  такой  вопрос  сейчас  совершенно
невозможно. Брандер с трудом сдержал страх. Долю секунды он колебался,  не
следует ли ему схватить старика и силой оттащить на место. В конце  концов
он решил ничего не предпринимать,  надеясь  на  лучшее.  Риск  от  попытки
остановить маркиза был не меньше, чем риск от того, что Ричард узнает, кто
организовал его выступление. Речь была написана с позиций Старой Партии, а
строгая приверженность Гормсби  взглядам  и  целям  Старой  Партии  хорошо
известна.  Может  быть,  Ричард  и  не  заподозрит  его  участия.  Брандер
попытался расслабить судорожно сжатые мышцы, но это ему не удалось.
     Брандеру пришлось признать, что речь старого Гормсби была  составлена
очень толково. Когда  тот  закончил,  даже  со  скамей  союзников  Харлана
послышались  редкие  аплодисменты.   Последовавшие   дебаты   были   очень
сдержанными, возможно, из-за того, что Ричард мог следить за  ними,  а  он
все еще был в силах наводить  трепет  на  большое  число  Домов,  или,  по
крайней  мере,  удерживать  их  от  прямой  оппозиции.  Затем  мало-помалу
выдвигались все новые  аргументы  в  пользу  передачи  наследования  линии
Дженнена. Родоначальник этой линии Дженнен и после своей смерти до сих пор
пользовался  уважением  за  свою  терпимость  и  рассудительность,  а  эти
качества, кажется, начинали входить в  моду.  Создавая  свой  общественный
образ, Брандер всячески подражал своему предку. Брандер дирижировал своими
и подручными, многие из которых потерпели от Ричарда финансовый,  а  то  и
физический ущерб. Они  выступали  один  за  другим,  многие  указывали  на
опасность, угрожающую другим Домам в случае гибели Дома Харлана, к которой
он, по всей видимости, приближался из-за отсутствия главы.
     Многие из них призывали к изменению линии  наследования,  хотя  и  не
говоря об этом прямо, для того, чтобы  ослабить  влияние  Дома  Харлана  в
Совете и за его пределами.
     - Есть вопрос, - выкрикнул кто-то со стороны Друмы.
     - Карн Халарек, Лхарр из Дома Халареков, - в ту же  секунду  поднялся
Халарек.
     Брандер,  полагая,  что  слово  получит  первый,   обернулся,   чтобы
посмотреть, кто встал в том секторе. Если бы это был Друма! Его Дом не был
влиятельным, но недавно он подвергся  неприкрытому  нападению  со  стороны
Одоннела, а Одоннел всегда был тесно связан с Харланами, прежде  всего,  с
Ричардом. Быть может, Друма захочет  отыграться  на  Одоннеле,  выхолостив
Ричарда. Брандер усмехнулся, вспомнив это слово. Ричард, должно быть,  уже
близок к этому. Он решил поговорить с доктором Геббитсом после возвращения
домой и устроить так, чтобы доктор еще раз, под тем  или  иным  предлогом,
исследовал  Ричарда.  Если  уровень  достаточно  низок,  он  подумает,  не
сообщить ли об этом Ричарду.
     "Избавиться навсегда  от  твоего  непрерывного  хвастовства,  Ричард.
Знать, что ты никогда не оставишь приплода, способного мне угрожать".
     - Благодарю вас, _ф_р_е_м_ Председатель. - Карн слегка  поклонился  в
его сторону - вежливость такого рода почти никогда не распространялась  на
Свободных.
     "Халарек! Он дал первое слово Халареку".
     - Лорды и Свободные, я внимательно следил за ходом  обсуждения,  и  я
чувствую опасность. Лорд  Ричард  считает,  что  его  жизнь  в  опасности.
Возможно, он прав. Не мне судить. Дом Харлана и в самом деле  распадается,
но мой опыт, основанный на аналогичных событиях в других местах, позволяет
мне думать, что он доживет в  целостности  до  того  момента,  когда  срок
приговора лорда Ричарда истечет, и он сможет полнее посвятить  себя  делам
этого Дома.
     Изменение линии наследования при живом  главе  Дома  создаст  опасный
прецедент. Никогда за всю историю Старкера-4 здравствующий глава  Дома  не
был выведен из порядка наследования. Если линия  наследования  изменялась,
то это всегда происходило вследствие гибели всей линии, как  это  едва  не
случилось в моем Доме.
     Карн Халарек обратил неподвижное лицо к Ричарду.
     - Вы знаете о кровной вражде между моим Домом  и  Домом  Харлана.  Вы
знаете, до чего доходили лорд Ричард и его подручные, чтобы  погубить  мою
семью. Вам известно также, что только сегодня утром я похоронил двух своих
племянников.
     Халарек провел пальцем по выщербленной поверхности своего стола.
     - Поэтому, когда я выступаю против изменения линии  наследования,  вы
можете не сомневаться, что я отношусь к этому в высшей степени серьезно. -
Он обвел зал своими неповторимыми золотистыми глазами.
     - Лорды и Свободные, не меняйте линию наследования у Харланов.  Иначе
мы будем ввергнуты в такую вражду и такие войны, каких эта земля не  знала
за всю свою жестокую историю.
     Халарек сел. Зал безмолвствовал.
     - Вопрос.
     На этот раз он исходил от Эмиля фон Шусса, барона в Доме фон  Шуссов.
Гашен сделал знак  бейлифам,  которые  обычно  дежурили  у  входа,  ожидая
распоряжений. Они тотчас же рассыпались по проходам, одновременно раздавая
бюллетени  и  подсчитывая  голосующих.  Кончив  раздачу,  они  снова   все
пересчитали.
     "Двойной пересчет! Это штучки Халарека. Я знаю, это его затея".
     Брандер покачал головой, давая понять своим  агентам,  ожидавшим  его
указаний, что после двойного  пересчета  их  план  -  заполнить  бюллетени
голосами в пользу Дженнена - не принесет успеха. Придется лишь  без  конца
повторять голосование и сидеть, дожидаясь конца подсчета.
     "Негодяй Халарек. Негодяй. Ты заплатишь за свое вмешательство.  Видит
Бог, ты заплатишь".
     Брандер  бессильно  наблюдал,  как   рушится   его   план   изменения
наследования у Харлана. Ему придется добиться этого, уничтожив Ричарда.  У
Ричарда нет законных наследников от его плоти. И его смерть решит дело.  А
тогда он займется Халареком. Он убьет кого-нибудь из них, того, чья смерть
действительно нанесет удар по Лхарру и его Дому.  Он  хочет,  чтобы  Лхарр
почувствовал удар. Он хочет, чтобы все надежды Халарека были разбиты,  как
были  разбиты  его  собственные.  Кого  выбрать?  Шарлотту?  Леди  Катрин?
Младенца? И нужно  торопиться,  чтобы  Лхарр  заметил  связь  между  своим
выступлением в пользу Ричарда и этой смертью.



                                    17

     Брандеру  пришла  в  голову  мысль,  что  для  мести   Халареку   ему
потребуется помощь цыган. Он вознамерился разыскать какой-нибудь  кочующий
табор, вроде того, с которым леди Катрин попала в  Бревен.  К  поискам  он
приступай немедленно, как  только  закончился  Совет.  Он  побеседовал  со
своими  шпионами,  внимательно  изучил  те  места  в  их  донесениях,  где
говорилось о передвижениях  цыган.  Причиной  тому,  что  Брандер  отводил
цыганам в предполагаемой мести центральную  роль,  послужили  дошедшие  до
него сообщения об уникальном  способе,  которым  цыгане  умерщвляли  своих
недругов.
     Не раз за последние годы Брандеру приходилось слышать,  что  человек,
лишивший жизни  или  ранивший  кого-нибудь  из  цыган,  почти  неотвратимо
умирал. Последним из таких случаев была смерть  палача  в  Доме  Одоннела,
случившаяся около года назад и  в  высшей  степени  примечательная.  Одной
цыганской девушке случилось стать свидетельницей того, как Гаррен  задушил
одну из  своих  любовниц.  Чтобы  обезопасить  себя  против  свидетельских
показаний в суде свободного города, Гаррен приказал лишить цыганку  языка.
Его человек, выполнивший приказ, через несколько дней заболел и после двух
недель медленной мучительной агонии, при которой мясо  зловонными  кусками
отваливалось от костей, умер.
     Другие враги умирали иначе, кто быстрее, кто медленнее, но  всегда  в
муках, и это не было похоже на обычную болезнь. Такая  смерть  могла  быть
вызвана только с помощью яда, хотя как яд мог попасть к  палачу  Одоннела,
надежно укрытому в его доме в Зринне, Брандер  не  мог  себе  представить.
Никого из цыган в Эринне не было, не было их и во всех владениях Одоннела.
     Однако это, несомненно, был яд, и он непременно его раздобудет. Никто
не сможет заподозрить, что смерть Халарека вызвана ядом. Гхарры никогда не
пользовались ядом, считая это признаком малодушия. Это было не  по-мужски.
Но это должно сработать. И если цыгане  ухитрились  пробраться  с  ядом  к
Одоннелу, то Брандер Харлан сумеет доставить яд Халареку.
     В  своих  поисках  Брандер  избегал  лишних  передвижений.  Если   на
фотографиях Гильдии удавалось заметить что-то похожее на табор,  он  лично
проверял это с воздуха. Во всех остальных случаях  он  полагался  на  свою
разведку. Его личную разведку, верную только ему. На следующий день  после
Совета Ричард лишил его доступа к данным  разведсети  семьи  Харлана,  но,
предвидя такую  возможность,  Брандер  заранее  начал  финансировать  свою
собственную сеть. Вместе с тем, лишение его такой привилегии было для него
предупреждением - Ричард подозревает его. Но Ричард под надежной  стражей,
а Брандер свободен. Брандера не беспокоила возможность  удара  со  стороны
Ричарда, он намеревался держаться от него подальше,  пока  не  придет  час
нанести смертельный удар.
     Брандер не хотел, чтобы кто-либо в доме мог заметить перемены  в  его
поведении и связать их со страхом  перед  Ричардом  после  того,  как  тот
выразил ему свое недоверие. Поэтому в ходе трехнедельных  поисков  Брандер
внешне  не  изменил  своего  обычного  распорядка.  За   одним   небольшим
исключением. На ночь он оставлял  у  двери  стражника.  Но  чтобы  тот  не
бросался в глаза, приказал ему находиться внутри  комнаты.  Именно  здесь,
под охраной, он изучал донесения своих агентов.
     Сообщения его осведомителя в  доме  Халарека  представляли  для  него
исключительный  интерес.  Он  снова  и  снова  перечитывал  их.  Ларга  не
забеременела от  Ричарда,  и  это  было  засвидетельствовано  специалистом
Алтеринном. Это  не  было  для  него  неожиданностью.  Если  бы  она  была
беременна, то ему пришлось бы иметь весьма серьезную  и  болезненную  (для
Геббитса) беседу с доктором.
     Он не ожидал,  однако,  что  Лхарр  сделает  публичное  объявление  о
результатах обследования Алтеринна.  Он  имел  некоторое  представление  о
гордом характере Халарека и полагал, что тот не отважится  снова  испытать
унижение, как во время предыдущего выступления но три-д. То,  что  Халарек
все-таки выступил, могло указывать на те тяжелые потери в числе  союзников
и в поддержке со стороны свободных городов, которые обрушились на  него  с
тех пор. По-видимому, Лхарр пришел к выводу, что он  уже  мало  что  может
потерять, зато многое выиграет, доказав, что если Шарлотта родит  ребенка,
то это будет его ребенок. Лхарр Халарек был из тех,  кто  не  прячется  от
трудностей.
     Чем больше Брандер размышлял об  этом,  тем  больше  он  склонялся  к
мысли,  что  это  унизительное  выступление  было,   в   действительности,
направлено против Ричарда, который теперь допущен к три-д связи. Возможно,
это тонкий укол, намек на то, что Ричард не способен зачать ребенка.
     Брандер  смял  донесения.   Только   зачем   Ричарду   смотреть   это
выступление? Аббат едва ли позволил ему. Позор Халарека не имеет отношения
к угрозе для жизни Ричарда.
     С другой стороны, аббат, возможно, не запрещает Ричарду  отвечать  на
вызовы от его друзей. Выступая перед Советом, Ричард подчеркивал, что  его
жизнь  зависит  от   возможности   пользоваться   различными   источниками
информации (он имел в виду, помимо  меня).  Друзья  Ричарда,  быть  может,
вассалы, либо кто-нибудь из все еще лояльных кузенов, могли бы  рассказать
ему об этом выступлении и оскорбительном намеке.
     Ты слишком увлекаешься. С какой стати Халарек заподозрил бы Ричарда в
бесплодии, не говоря уже о моем самонадеянном кузене? Возьми себя в  руки!
Ты достаточно близок к цели, чтобы поддаваться панике.
     Брандер расправил смятые бумаги и снова принялся  их  изучать.  Здесь
было старое сообщение глубоко законспирированного шпиона Ричарда и новое -
полученное от собственного агента Брандера,  но  ни  в  одном  из  них  не
говорилось, что делается у  Ларги.  Дьяконесса  была  неподкупна,  солдаты
любили своего  лорда  больше  Харлановых  денег,  а  выудить  что-либо  из
дракона, который живет с Ларгой, дело уж совершенно  безнадежным.  К  тому
же, стараниями Ричарда Брандер потерял возможность получать информацию  от
его старого агента. Последнее, впрочем, уже не имело особого значения, так
как этот агент не имел близкого доступа к Ларге.
     Доноситель Брандера извещал  его,  что  Лхарр  посещает  покои  Ларги
только в неделю наиболее вероятного зачатия. Это уже  было  занятно,  если
вспомнить о ее привлекательности. Похоже, что Лхарр охладел к своей  жене.
Вероятно,  та  власть,  которую  она  имела  над  ним,  не  устояла  перед
свидетельствами ее распутства.
     Халарек, конечно же, кривляка. Но в нем  больше  характера,  чем  мне
казалось. Воздержание ему, наверное, нелегко дается, но пока что  для  нее
это еще более тяжкое наказание.  А  его  способ  обзавестись  наследником,
несомненно, продуктивен. И я не стану мешать. Пусть трудится.  И  пусть  к
весне обзаведется наследником.
     Наследники Лхарра - это его проблема. И пока жив Ричард, Брандера это
не касается. Но вмешательство в дела Харлана - это уже проблема  Брандера,
и он намерен позаботиться о ней как можно быстрее. Но сперва  нужно  найти
цыган.
     К концу третьей недели после Совета фотография  со  спутника  Гильдии
обнаружила табор  на  равнинах  владений  Гормсби  вблизи  полярной  зоны.
Брандер  действовал   решительно,   поскольку   цыгане   славились   своей
неуловимостью, особенно когда они чувствовали, что кто-то,  как  в  данном
случае, хочет ограничить их свободу.
     Он надеялся, что  ему  удалось  ускользнуть  из  центральной  усадьбы
незамеченным, и вылетел к тому месту, где перед тем был замечен табор. Там
его уже не оказалось, но следы их кибиток были еще различимы на  усыхающей
осенней  траве,  и  Брандер  направил  свой  флиттер  бреющим  полетом  им
вдогонку.
     Табор расположился  в  ложбине.  Люди  были  заняты  стиркой,  чинили
повозки  и  делали  множество  других  дел,  которые  необходимы  в  жизни
кочевников. Брандер сделал  круг  над  табором,  чтобы  обратить  на  себя
внимание, после чего опустил флиттер поодаль, боясь распугать распряженных
животных.
     Брандер  поднялся  на  холм,  стараясь  выглядеть  уверенно,  но   не
враждебно. Что, в конце концов, может сделать один человек  против  целого
табора? Но предосторожность никогда не мешает - три человека  ожидали  его
на вершине, загораживая дорогу в ложбину. Стоявший в  середине  коренастый
человек с  густыми  курчавыми  черными  волосами  и  курчавой,  начинающей
седеть, бородой сделал шаг вперед.
     -  Что  привело  тебя  сюда,  незнакомец?  -  голос  был  резким,  но
почтительным.
     - Я Брандер из Дома Харлана, и у меня есть дело к вашему старшему.
     - Я слушаю. В чем твое дело?
     - Среди моих людей  есть  обычай  называть  свои  имена,  прежде  чем
приступать к делу.
     Коренастый пожал плечами.
     - Среди моих людей такого обычая нет.
     Либо слово "Харлан" для тебя ничего не значит,  либо  ты  это  хорошо
скрываешь. Может быть, мне лучше было назвать себя Одоннелом.
     Но  Брандер  вспомнил,  какую  неожиданную  мясорубку  устроили   эти
цыганские бандиты вышколенным солдатам Одоннела возле  Бревена,  и  решил,
что это не самое подходящее имя.
     - Так какое же у вас дело? - напомнил один из стоявших сзади.
     - Я уже сказал, что мне нужно говорить со старшим.
     Брандер скорее почувствовал, чем увидел, как вспыхнули эти  двое,  но
старший  жестом  отослал  их  назад.  Брандер  подождал,  пока  они  уйдут
достаточно далеко, после чего заговорил вполголоса.
     - Мое дело требует тайны. Я уже  давно  заметил,  что  люди,  которые
убивают или оскорбляют цыган, медленно  и  в  страшных  муках  умирают.  В
записях Совета нет  ни  одного  случая,  когда  человек,  оскорбивший  или
убивший цыгана, остался бы жив.
     Человек сложил руки за спиной. Он смотрел на Брандера, но не произнес
ни слова.
     - Мне нанесли оскорбление, и я хочу расплатиться за это.
     Человек поджал губу и уставился в небо.
     - Я очень хорошо заплачу.
     "Почему он молчит?"
     - Мы не убийцы, - наконец отозвался старший. -  Мы  не  убиваем  ради
денег. Только ради чести.
     "Чести? В наше-то время?"
     - Я не прошу  вас  никого  убивать.  Я  только  прошу  дать  мне  яд,
достаточно яда, чтобы быстро убить одного  человека,  быстро,  если  можно
выбирать.
     - Яд?
     - Не делай из меня идиота. Все ваши враги умерли. Что еще может убить
без звука, без видимых ран? Ведь то, что вы  используете  яд,  как  орудие
мести, может дойти до Совета, а Гильдия, поскольку вы, кажется,  имеете  с
ней связь, несомненно, заинтересуется этим.
     Человек нахмурился.
     - Вы угрожаете нам?
     Брандер подавил свое нетерпение.
     - Угрожаю? Конечно же, нет. Зачем бы я стал вам  угрожать?  Я  только
хочу хорошо заплатить за эту отраву,  которой  у  вас,  похоже,  несколько
сортов.
     Человек повернулся уходить.
     - Просите это у ваших людей. Мы не станем  пачкать  руки  участием  в
чужих ссорах.
     - Постойте!  Неужели  вы  уйдете  от  сотни  декакредитов?  В  валюте
Гильдии?
     Старший остановился.
     - В валюте Гильдии?
     - Об этом я и говорил. - В голосе  Брандера  сквозило  плохо  скрытое
нетерпение.
     - Мы должны договориться об оплате в валюте _Г_и_л_ь_д_и_и_, сэр. Наш
последний "работодатель" использовал в качестве платы шантаж и насилие. Мы
с лихвой отплатили ему его же монетой, сэр.
     Брандер знал, что старший имел в виду уничтожение солдат Одоннела  за
пределами Бревена. Ему придется заплатить довольно большие деньги. Брандер
надеялся, что он сможет найти их.
     - Мне придется вернуться  в  свое  владение,  чтобы  собрать  столько
денег...
     - Двести декакредитов, сэр.
     - Это невероятно!
     - Двести пятьдесят, сэр. Я не собираюсь с вами торговаться. Я  только
сообщаю, какова цена.
     - Но...
     - Триста, сэр.
     Брандер закрыл рот.  "Триста  декакредитов!  Мне  придется  совершить
набеги на  хранилища,  чтобы  добыть  деньги.  Если,  конечно,  Ричард  не
позаботился уже о том, чтобы  закрыть  их  для  меня".  Он,  прищурившись,
посмотрел перед собой, словно размышляя над предложенной ценой.
     - Завтра я принесу сюда деньги.
     Старший покачал головой.
     - Возможно, вас видели, когда вы шли сюда. Разве и вы сами  не  нашли
нас подобным способом, через снимок, сделанный с корабля Гильдии? - Он  не
стал ждать ответа. - Встретимся у подножия башни Древних. Она находится на
краю Большой Пустыни, где горы Зоны Мерзлоты переходят в зеленые пастбища.
Через два дня. В полдень.
     Старший быстро  развернулся  и,  прежде  чем  Брандер  смог  что-либо
ответить, скрылся из виду.
     Два дня - это был слишком большой срок. И  все  ж,  у  него  не  было
выбора. Карн Халарек должен ответить за свой поступок,  заплатив  за  него
своей жизнью, и так скоро, чтобы была понятна связь между  его  смертью  и
речью на Совете.
     "Здесь я заодно с цыганами. Мы предпочитаем мстить  быстро  и  тайно,
чтобы никому не было известно, кто это сделал".



                                    18

     Карн покинул покои Ларги так быстро, как только  позволяли  приличия,
не разрешавшие ему броситься от нее прочь. Необходимость зачать ребенка  с
женщиной, которая столько раз изменяла ему, была ужасна и  унизительна,  и
через это надо было пройти как можно быстрее. Каждый раз, когда он  шел  к
Шарлотте, Карн чувствовал глубокую благодарность к леди Агнес - он никогда
не думал, что будет испытывать подобное чувство к этой  неприятной  старой
ламе. Именно она  убедила  Шарлотту,  что  глупо,  а  возможно,  и  опасно
оказывать ему сопротивление во время этих обязательных  визитов,  учитывая
ее многочисленные грехи и характер  Карна.  Это  долго  удерживало  ее  от
необдуманных поступков. Кроме того, и леди Агнес, и сам Карн знали, что он
никогда не смог бы причинить  женщине  вреда  или  грубо  обидеть  ее,  но
Шарлотта  не  знала  этого,  и  собственное  воображение   заставляло   ее
смириться.
     Между тем, все шло совсем не так,  как  раньше.  Карн  уже  давно  не
испытывал к ней когда-то  овладевшего  им  дикого  желания.  Она  даже  не
казалась ему теперь красивой. Ее красота и была той ловушкой, в которую он
однажды попался. Так же, как попали в нее Шелл, и  Ричард,  и  неизвестный
член семьи Харлана, который  помог  ей  с  противозачаточными  средствами.
Возможно, попался в нее и Брандер.
     Может быть, одного ребенка будет достаточно,  и  ему  не  придется  в
будущем году совершать эти пренеприятнейшие визиты. Однако Карн  прекрасно
знал, что в Домах Старкера-4 никогда не ограничивались одним ребенком.
     Прежде чем вернуться в свои покои, Карн, сделав  круг,  направился  к
часовне, но и после молитвы  ему  не  сделалось  легче.  Он  должен  будет
встречаться с Шарлоттой и дать Дому Халареков новых наследников. Груз этой
ответственности давил его. Карн медленно отошел от алтаря и побрел в  свои
покои.
     Добравшись до своей комнаты, он позвонил на кухню и приказал принести
ему горячего пунша, а затем с размаха опустился в старое кожаное кресло, в
котором так любил сидеть в детстве. Он и сейчас  частенько  устраивался  в
нем, хотя уже прошло пять лет с тех пор, как он  стал  взрослым  мужчиной.
Карн закрыл глаза и дал волю своим мыслям. Но скоро пожалел об этом. Мысли
его кружились все время вокруг одного и того  же:  заявления  о  том,  что
Шарлотта не была беременна, сделанного им около месяца назад.  Уже  второй
раз перед всем Старкером-4 он объявлял себя обманутым мужем, а Шарлотту  -
неверной женой. Ему нечего было терять. Ее приключение с  Харланом  стоило
ему слишком многих союзников, так что пройдет много  лет,  прежде  чем  он
займет достойное место в Совете и  будет  снова  влиять  на  его  решения.
Поэтому он и сделал это заявление, чтобы, по крайней мере, быть уверенным,
что дети от их проклятого брака не будут считаться внебрачными.  Сообщение
доктора Алтеринна из Дома Одоннелов о  состоянии  Шарлотты  дало  ему  эту
уверенность. Ни один гражданин свободного города, работающий  на  тот  или
иной Дом, не станет лгать, чтобы помочь врагу своего хозяина, так  же  как
ни один Дом не посмеет наказать  Свободного  гражданина  за  то,  что  тот
сказал правду, даже если эта правда была  на  руку  его  врагу.  Все,  кто
слышал это, поверят доктору Алтеринну.
     Все хорошо помнили, какому унижению подвергся Карн, когда  раскрылись
подробности интимной жизни Шарлотты, однако на этот раз большему  унижению
подверглась Шарлотта и ее Дом, чем сам Карн. Это  заявление  будет  стоить
Дому Рица многих  союзников,  авторитет  и  уважение  к  нему  значительно
снизятся. И уже от этого Карн чувствовал некоторое  удовлетворение.  Черек
Риц  обманул  Дом  Халареков.  Теперь  он  будет  расплачиваться  за   это
политическим положением своего Дома до тех пор, пока  люди  будут  помнить
Шарлотту.
     Карн прервал замкнутый круг своих мыслей. Он  будет  делать  то,  что
считает необходимым, и хватит  об  этом!  Карн  резко  поднялся  и  быстро
развернулся. Он почти постоянно в эти дни думал о Шарлотте, и мысли о  ней
выводили его из равновесия: Карну хотелось  убежать,  ударить  кого-нибудь
или что-то разбить. Он надеялся, что пунш хоть немного успокоит его.
     В дверь постучали, затем она  открылась,  и  паж-мальчик  лет  восьми
осторожно просунул в комнату голову.
     - Мой... мой лорд?
     "Неужели я выгляжу таким страшным и жестоким",  -  подумал  Карн.  Он
немного расслабил напряженные мышцы лица.
     - Мой пунш?
     Мальчик почувствовал себя увереннее, кивнул и  зашел  в  комнату.  Он
поставил на сундук кружку, от которой шел пар, и повернулся, чтобы выйти.
     "Это какой-то новый слуга, - подумал Карн. -  Они  всегда  боятся  со
мной разговаривать".
     - Ты давно в этом Доме, сынок? - спросил он.  -  Я  что-то  не  помню
тебя.
     Мальчик замер и в изумлении уставился на своего лорда, потом медленно
кивнул. Карн подозвал ребенка к себе и постепенно,  в  течение  почти  что
получаса терпеливо выпытывал у него, из какой он Семьи, где  она  живет  и
почему он стал прислуживать  в  Доме  Халареков.  К  тому  моменту,  когда
мальчик выскочил наконец из его комнаты, сжимая  в  руке  маленький  новый
карманный ножик, Карн чувствовал себя уже не таким подавленным.
     Утром  жизнь  уже  не  казалась  ему  такой  плохой,  настроение  его
улучшилось в значительной степени благодаря тому, что в течение  следующих
двадцати одного дня ему не нужно будет видеть Шарлотту. Карн сел,  спустил
ноги с кровати и потянулся. Кит, Ник и Джемми едут к нему в гости.  Доктор
Алтеринн должен будет сообщить ему о результатах медицинских  исследований
его и Шарлотты. И то и другое событие должны были оказаться приятными.
     - Эти исследования не принесут вам никакого вреда, - говорил  Отнейл,
когда Алтеринн  пришел,  чтобы  осмотреть  Шарлотту  и  сделать  некоторые
анализы. - Да и Алтеринн уже здесь. Позвольте ему обследовать  вас  обоих,
чтобы выяснить, все ли в порядке.  -  Отнейл  с  неподдельным  сочувствием
посмотрел на Карна. - Вы женаты уже почти год, а у  вас  до  сих  пор  нет
детей.
     Карн встал, потянулся и направился к гардеробу. К полудню должны быть
известны результаты анализов. Все в доме Халареков готовились к зиме.  Шел
уже месяц ухл. Все будут теперь сидеть по своим домам, и  Карн  со  своими
домочадцами надеялись провести четыре зимних месяца, наслаждаясь тишиной и
покоем. Зима всегда  была  временем  напряженного  ожидания  весны.  Враги
тщательно готовились к осаде и объявляли о ней за сорок дней до ожидаемого
наступления  первой  оттепели.  В  эти  же   четыре   месяца   замышлялись
всевозможные убийства и похищения. Для составления политических  заговоров
использовались закрытые каналы связи.
     Эту зиму  Карн  надеялся  провести  относительно  спокойно.  Из  Дома
Харланов не исходило сейчас никакой опасности, а Ричард пока находился под
стражей и не мог причинить ему никакого вреда. Одоннел вряд ли решится  на
какие-нибудь серьезные действия без Харлана. Шарлотта скоро  забеременеет,
а если и нет, то, по крайней мере,  она  больше  не  попадет  ни  в  какую
историю. Роул исправно выплачивал штраф, одновременно откладывая запасы  и
готовясь к весенней осаде, хотя даже и не предполагал о том, что его  лорд
знает, что он делает. Риц сопротивлялся финансовому давлению, чтобы  снова
вступить с Харланом в союз,  и  после  того,  как  ухл  уже  перевалил  за
середину, Ричард больше ничего не  сможет  сделать,  чтобы  увеличить  это
давление на Черека. Что касается бывших вассалов  Харлана,  то  участие  в
военных действиях на стороне Халарека против Одоннела, казалось, успокоило
наиболее неугомонных из них. Видимо, они еще не скоро  привыкнут  к  стилю
правления  Халарека.  Карн  решил,  что  ему  нечего   беспокоиться,   что
кто-нибудь из них устроит весной мятеж. Похоже, что Макнис  и  Кат,  к  их
общему удовлетворению и радости Карна, уже достигли соглашения.
     Карн глубоко, медленно  вздохнул.  До  того  как  Одоннел  предпримет
нападение на Друму, необходимо еще выполнить несколько важных  дел.  Друма
должен принести  Карну  присягу  на  верность.  Кроме  того,  Карн  должен
позаботиться  о  наследнике.  Принятие  присяги  можно  запланировать   на
последнюю неделю месяца. Это заставит Одоннела помучиться еще две  недели,
и он вряд ли успеет до наступления зимы  принять  присягу  у  Друмы.  Карн
задумчиво смотрел в  потолок.  Возможно,  он  мог  бы  передвинуть  момент
принятия присяги таким образом, чтобы Одоннел _н_а_в_е_р_н_я_к_а_ не  смог
сделать  этого  до  весны.  Карн  оделся  и,  насвистывая,  отправился   в
библиотеку.
     Остановившись на маленькой площадке на самом верху железной лестницы,
он увидел Вейсмана, нервно перекладывавшего с  места  на  место  бумаги  и
книги, лежавшие на его рабочем столе.  Вейсман  поднял  глаза  и,  заметив
Карна, прервал свое занятие.
     - Новости от Одоннела, мой лорд.
     Карн сбежал вниз по лестнице. "Неужели от доктора Алтеринна?  Слишком
рано", - промелькнуло у него в голове.
     Вейсман посмотрел на Карна, и в глазах его  было  какое-то  странное,
почти жестокое выражение.
     - Один из моих людей нашел в доме Одоннела этот документ.  Это  особо
секретный документ, касающийся некоторых  _о_ч_е_н_ь_  личных  моментов  в
жизни лорда Ричарда. Возможно,  кто-то  хранил  его  среди  бумаг  доктора
Алтеринна, ожидая, когда можно будет передать его кому-то.  Возможно,  сам
Алтеринн собирался шантажировать им кого-то. Я бы держал этот  документ  у
себя и никому не показывал, пока не нашел бы эксперта-медика, который  мог
бы изучить его, однако, какова бы ни была его подоплека, я решил, что этот
документ настолько важен, что вы немедленно должны прочитать его.
     Вейсман протянул Карну толстый конверт и не сводил с него глаз,  пока
тот открывал его и разворачивал бумагу.
     Карн быстро просмотрел содержимое конверта.
     - Это какое-то медицинское заключение, Вейсман. Оно касается здоровья
Ричарда и потому совсем не представляет для нас никакого интереса.
     Вейсман весь ощетинился.
     - Я руководил шпионской сетью Дома Халареков еще задолго до того, как
вы стали здесь правителем, лорд Карн. Я не стал бы беспокоить своего лорда
по  пустякам.  Внимательно  прочтите,  что  здесь  написано.  Если  я  все
правильно понял, то тому, в чьих руках  находится  этот  документ,  грозит
смерть. Поэтому я взял на себя смелость разбудить доктора Отнейла и  Фрема
Орконана, мой лорд! Доктор  Отнейл  объяснит  нам  медицинские  термины  и
сможет оценить  значение  этого  документа.  -  Вейсман  взял  две  книги,
лежавшие в центре стола, и направился к  полкам  в  конце  комнаты,  чтобы
поставить их на место.
     Карн наблюдал за ним. Вейсман поставил книги на полку и  стал  чем-то
заниматься  в  дальнем  конце  комнаты.  Движения   его   были   какими-то
неестественными, как будто он был чем-то обижен или на кого-то  сердит,  а
возможно, и напуган.
     Карн взвесил на руке конверт. Он был  толстый,  из  хорошей,  плотной
бумаги и явно взят из Дома  Одоннелов.  Карн  подошел  к  камину,  помахал
рукой, разжигая потухшее пламя, и, опустившись в кресло, стал  читать.  Он
пробежал глазами листки из конверта. Это было не письмо. В конверте  лежал
ряд медицинских заключений о состоянии здоровья Ричарда Харлана. В  начале
были приведены результаты анализов, которые генетический совет делал  всем
мальчикам в семье Харланов, когда те достигали пятнадцатилетнего возраста,
затем результаты анализов, которые делались каждые пять лет, а  в  течение
прошлого года - каждый месяц.
     Карн перевернул последний листок бумаги, проверил, нет ли в  конверте
еще чего-нибудь, но не обнаружил там никаких пояснений: ни имени того, кто
выкрал этот документ, ни объяснения цели этой кражи,  ни  даже  объяснения
медицинских терминов. Карн снова медленно прочитал листки. Многие  термины
были ему  не  понятны,  однако  смысл  был  ясен:  способность  Ричарда  к
воспроизведению потомства резко  падала.  Результаты  последнего  анализа,
сделанного  в  конце  вердейна,  свидетельствовали  о  том,   что   Ричард
практически не мог больше иметь детей.
     Карн положил листки на колени и ничего не видящим взглядом  уставился
в стену. Ясно, что документ этот не должен был видеть никто, кроме  врачей
Харланов, а возможно, только одного врача - доктора Геббитса. Генетический
совет Харланов не мог знать об  этом,  так  как  иначе  двоюродные  братья
Харлана голосовали бы на Совете за продолжение линии Дженненов.  Карн  был
уверен, что об этом не знал и сам  Ричард,  потому  что  это,  несомненно,
сбило бы спесь с такого человека, как он. Кто-то пошел на  огромный  риск,
пробравшись в Дом Харланов и скопировав такой сенсационный  документ.  Как
этот конверт попал к Одоннелу, а от Одоннела сюда? Алтеринн? Делал  ли  он
тоже копию с этих бумаг? Скорее  всего,  он,  как  врач,  имеет  доступ  к
бумагам Харлана...
     Доктор Отнейл быстро вошел в комнату, даже не потрудившись закрыть за
собой дверь. Карн еще издали услышал громкий стук его каблуков.
     - Вейсман сказал, что у вас ко мне какое-то срочное дело. Какие у вас
проблемы, мой лорд?
     Карн с раздражением посмотрел на спину Вейсмана.
     - Дело, возможно, и срочное, но проблемы  не  у  меня,  а  у  Ричарда
Харлана.
     Карн протянул Отнейлу результаты обследований.
     Отнейл быстро просмотрел документ.
     - Гм... - промычал он, затем прочитал его еще раз, более медленно,  и
сел в кресло напротив Карна. - Это почерк Алтеринна, хотя подписи нет.  Мы
консультируемся с ним по медицинским вопросам уже более  двадцати  лет.  Я
предлагаю скопировать этот документ, а затем сжечь оригинал, чтобы  нельзя
было узнать по почерку, кто украл его. - Отнейл взглянул на  непрочитанные
листки. - Они  написаны  специальным  кодом  студентов-медиков.  Мы  часто
пользовались им, чтобы писать быстрее. Сейчас я прочитаю.
     Он положил листки на колени.
     - Судя по результатам  анализов,  похоже,  что  Ричард  Харлан  скоро
вообще не сможет иметь детей. Геббитс обследовал его на предмет болезни  и
одновременно производил эти анализы. Думаю поэтому,  что  лорд  Ричард  не
знает о них. Кстати, Алтеринн только что сообщил мне о  результатах  ваших
анализов. У вас  все  в  порядке,  однако,  -  лицо  его  приняло  суровое
выражение, - у Ларги, скорее всего, весьма неприятная болезнь.  Излечимая,
мой лорд, но весьма неприятная.
     Карн вскипел от гнева. Ну это уж слишком!
     - Почему вы не сказали мне об этом раньше, Отнейл? Вы  проверили  ее,
когда она вернулась?
     - У нее не было тогда никаких признаков этой болезни.  Возможно,  нет
еще и сейчас. Слишком большой инкубационный период,  однако  инфекция  уже
наверняка живет в организме. С сегодняшнего дня вы оба  начнете  проходить
курс лечения. Вы не должны встречаться со своей женой, пока  не  закончите
принимать таблетки.
     Отнейл опять уткнулся  глазами  в  зашифрованные  листки  бумаги.  Он
быстро взглянул на Карна с видом, не допускавшим никаких возражений, затем
снова медленно прочитал их.  Потом  он  поднял  глаза  и  долго  задумчиво
смотрел на стену перед собой, крепко сжав губы.
     Отнейл откашлялся и выпрямился.
     - Алтеринн написал это, пользуясь нашим кодом, чтобы  объяснить,  что
случилось, на тот случай, если его  убьют,  -  Отнейл  снова  взглянул  на
бумаги. - Обследовав вас обоих, его очень  удивило,  почему,  несмотря  на
распущенный образ жизни, который ведет Ричард и которым он так гордится, у
него всего несколько внебрачных детей.  Ларга  провела  с  ним  в  Бревене
достаточно  времени,  чтобы  зачать  от  него  ребенка.  Если  Ричард  был
инфицирован и уже  прошло  достаточно  времени,  чтобы  Геббитс  обнаружил
симптомы  заболевания,  то  оно  могло  привести  к  нарушению  детородной
функции, и этим можно объяснить, почему  у  Ричарда  так  мало  внебрачных
детей, ведь в Доме Харланов не используют противозачаточные средства.
     Алтеринн пишет здесь, что он спросил Геббитса об  анализах  -  Ричард
должен регулярно проходить обследования, учитывая его аппетиты в  интимной
жизни - однако Геббитс уклонился от ответа. Более того, он отказался  дать
мне  какую-либо   информацию,   ссылаясь   на   необходимость   соблюдения
безопасности их Дома, хотя каждый врач  обязан  сообщать  своим  коллегам,
если  обнаруживает  у  кого-нибудь   из   своих   пациентов   инфекционное
заболевание. Даже после того, как Алтеринн объяснил,  что  эта  информация
нужна ему для лечения Ларги, которая могла заразиться от Ричарда,  Геббитс
отказался показать результаты анализов, сказав, что у Ричарда  никогда  не
возникало подобного рода проблем. Вы _з_н_а_е_т_е_, что это неправда. Все,
чего Алтеринну удалось добиться - это результаты обычных анализов, которые
делают мужчинам каждые пять лет, начиная с момента полового созревания.
     Отнейл встряхнул и расправил листки жесткой бумаги.
     - Ясно, почему Геббитс  лгал  ему:  результаты  анализов  на  предмет
болезни он  записывал  вместе  с  результатами  анализов,  характеризующих
детородную  функцию  Ричарда  Харлана,  значит,  увидев   одно,   Алтеринн
неизбежно увидел бы и другое. То,  что  Геббитс  _х_р_а_н_и_л_  результаты
анализов, говорит о том, что он должен  был  показать  их  кому-то.  Иначе
Геббитс вряд ли сделал бы это: хранить  такие  документы  слишком  опасно.
Результаты этих анализов стремительно ухудшались в течение последних шести
месяцев. Я думаю, Алтеринн знал, что Геббитс  говорит  неправду,  и  хотел
только проверить это. Вероятно, эта болезнь и повлияла на то, что у  Ларги
Шарлотты до сих пор нет детей, - Отнейл покачал головой. -  Возможно,  для
Алтеринна не представляло большой трудности добыть эти сведения: он  часто
консультировал членов семьи Харлана  и  имел  полный  доступ  ко  всем  их
бумагам. Кроме того, как я уже говорил, Геббитсу, скорее  всего,  пришлось
показать кому-то этот документ. Что меня больше всего  удивляет,  так  это
то, что он оставил такой документ среди прочих бумаг  и  даже  не  спрятал
его.
     - А кто станет читать? Кому, кроме Ричарда, это интересно?
     Отнейл мрачно посмотрел на Карна.
     - Если он действительно так думал, то сделал роковую  ошибку.  Ричард
не тот человек, который допустит, чтобы кто-нибудь узнал, что он не  может
иметь детей. Он постарается убить его, - Отнейл взглянул  через  плечо  на
Вейсмана, замершего в напряженном ожидании, и сказал, понизив голос: -  Не
думаю, что  это  ухудшение  вызвано  болезнью,  милорд,  оно  не  выглядит
натуральным. Существуют лекарства, которые  влияют  на  организм  человека
подобным образом. Обычно они применяются  при  заболеваниях,  связанных  с
мужскими гормонами, но если только от этого зависит жизнь человека, однако
их влияние на здорового человека то же самое: при длительном использовании
мужчина лишается способности иметь детей.
     - Алтеринн подтвердит ваше мнение?
     - Его и так слишком долго дурачили, - фыркнул Отнейл.
     - Алтеринн - человек Одоннела. Зачем ему было рисковать своей  жизнью
ради враждебной ему семьи?
     Отнейл посмотрел на Карна как на городского дурачка.
     - Каждый врач дает клятву, что никогда не навредит  своему  пациенту,
милорд! Совершенно очевидно, что Геббитс причинил вред.  Я  не  верю,  что
такое ухудшение может  иметь  другую  причину,  кроме  этой.  То,  что  вы
получили этот документ, говорит о том, что и он не верит  в  это.  Геббитс
предал своего пациента, возможно, из-за денег. Мы, Алтеринн и я, в  первую
очередь врачи, мой лорд, а уж потом служащие  того  или  иного  Дома.  Эта
информация несет смерть  любому,  кто  завладеет  ею.  Алтеринн  пошел  на
огромный риск, добывая ее,  и  еще  на  больший,  посылая  ее  вам.  Вы  -
единственный человек, который может воспользоваться этой  информацией,  не
боясь немедленного уничтожения.
     Карн насмешливо посмотрел на Отнейла.
     - Ричард находится под  стражей,  милорд,  и  в  этом  доме  на  него
работают всего один или два шпиона, с которыми он не может  связаться  без
того, чтобы вы узнали, так  как  сделать  это  возможно  лишь  посредством
трехмерной связи. Люди в Домах Одоннела  и  Харлана  подвергаются  гораздо
большему риску. Кроме того, это, - он  потряс  перед  Карном  бумагами,  -
самая страшная измена, которую только  можно  придумать.  Измена  означает
смерть предателю и  в  Доме  Одоннела,  и  в  Доме  Харлана,  ведь  каждый
четвертый их житель - или шпион, или убийца, - Отнейл посмотрел на бумаги.
Лицо его потемнело.  -  Без  сомнения,  в  тот  момент,  когда  вы  решите
воспользоваться ими, мой лорд,  можно  считать,  что  Геббитс  уже  мертв,
однако он заслуживает этого.
     Карн откинулся на спинку кресла и с интересом посмотрел на врача.  Он
не  знал,  что  Отнейла  интересовала  политика  их  семьи,  и   даже   не
представлял, что Отнейл, так самоотверженно  воевавший  за  жизнь  каждого
человека, мог так легко согласиться с чьей-либо смертью.
     - Каким образом вы предлагаете мне использовать их? - с  любопытством
спросил он.
     - Вы можете прямо сказать об  этом  лорду  Ричарду,  воспользовавшись
трехмерным видеофоном, хотя этим вы подвергаете риску жизнь Алтеринна.  Вы
можете послать ему этот документ, естественно, предварительно  расшифровав
его, так,  чтобы  Ричард  не  смог  узнать  по  почерку,  что  он  написан
Алтеринном. Я бы на вашем месте так и сделал. Этим вы, как я уже  говорил,
подпишете Геббитсу смертный приговор, но он принял  участие  в  преступном
заговоре, целью которого было прекратить развитие  целого  рода.  В  конце
концов, какой бы способ вы  ни  выбрали,  если  вы  расскажете  все  лорду
Ричарду, то он  перестанет  нападать  на  вас,  и  вы  получите  временную
передышку, так как физические изменения в нем прекратятся, как  только  он
перестанет принимать лекарство, поэтому чем раньше вы скажете ему об этом,
тем  раньше  он  перестанет  пить  лекарство.  Если  в  этих  бумагах  все
правильно, лорд Ричард сможет еще иметь детей, хотя на это  уйдет  гораздо
больше времени, чем хотелось бы его Семье, однако не более чем два или три
месяца.
     Карн кивнул.  Совершенно  очевидно,  что  он  должен  воспользоваться
предоставившейся  ему  возможностью  и  рассказать  все  Ричарду.   Ричард
обладает еще  достаточной  властью,  чтобы  покарать  преступника.  Доктор
Геббитс, врач Харланов, и тот, кто подкупил его, несомненно, будут убиты.
     - Если хотите, милорд, наши шпионы в Доме Харлана  выяснят,  кто  дал
Геббитсу такое задание, - сказал Вейсман у самого уха Карна.
     Карн вздрогнул, затем резко повернулся.
     - Вы подслушивали, Вейсман! Я не потерплю этого! - гневно сказал он.
     Вейсман улыбнулся.
     - Подслушивать - это моя работа, милорд, - возразил он. - Это вошло в
привычку. Прошу простить  меня:  я  забыл,  что  сейчас  этого  делать  не
следовало.
     Карн собрался с мыслями. Вейсман все же был прав. Карн вздохнул.
     - Простите и вы меня. Я слишком привык к мысли,  что  лучше  проявить
сверхосторожность, чем оказаться недостаточно осторожным.
     Вейсман поклонился.
     -  Я  понимаю  вас,  мой  лорд,  -  примирительно  сказал  он,  снова
поклонился и вышел из комнаты.
     Карн проводил его взглядом до дверей. "Прямо беда с этими шпионами, -
думал он. - Они так привыкают к своей  работе,  что  просто  не  могут  не
шпионить". Карн  снова  вздохнул.  Шпионы,  убийцы,  войны  -  непременные
атрибуты их жизни в этом жестоком мире.
     Тут Карн вспомнил о списке посетителей Ричарда, который  должны  были
передать ему из Бревена. Проверил ли фон Шусс  или  Вейсман  этот  список?
Карн собрался с мыслями,  вспоминая,  были  ли  у  него  еще  какие-нибудь
неотложные дела. Так ничего и не вспомнив, он поднялся с кресла, собираясь
выйти из комнаты, и увидел стоявшего у стола Орконана.
     - Я пришел, как только вы меня позвали, милорд, - сказал  Орконан,  -
но вы были заняты, и я не хотел вам мешать. Доктор Отнейл  и  вы  говорили
так тихо, что я уловил только часть вашего разговора.
     Карн вкратце  рассказал  Орконану,  что  произошло,  и  приказал  ему
передать Ричарду медицинские заключения.
     На  следующий  день  Карн   получил   список   посетителей   Ричарда,
составленный фон Шуссом. На офицерском  собрании,  которое  Карн  проводил
ежедневно, Орконан кратко изложил сведения, полученные от фон Шусса.
     - Личности всех  посетителей  были  установлены,  милорд,  -  говорил
Орконан. - Мы никого не допрашивали,  конечно,  но  никто  из  посетителей
Ричарда не скрывал, что был у него, а несколько человек даже рассказали, о
чем они разговаривали. Доктор Отнейл говорит, что визиты доктора  Геббитса
необходимы для того, чтобы передавать Ричарду  нужные  ему  лекарства.  Не
удалось узнать имена лишь двух священников,  которых  видели  в  коридорах
восьмого адена. Никто из обитателей мужских Домов  Уединения  в  тот  день
никуда не выходил и не мог оказаться в Бревене.
     Карн посмотрел на стоявшего напротив него Орконана.
     - Проверьте, есть  ли  связь  между  визитами  Геббитса  и  возможным
расписанием приема лекарства лордом Ричардом.
     Он взглянул на Вейсмана.
     -  Выясните,  где  в  тот  день  был  Брандер.  Держу   пари,   этими
"священниками" были Брандер и Шарлотта. Шарлотта потом ныла,  что  Брандер
заставил ее долго ехать верхом. Из Бревена можно  добраться  сюда  за  два
дня, если ехать очень быстро. Думаю, у них ушло на это три или четыре дня.
Я знаю, как Шарлотта начинает ныть,  если  кто-то  отказывается  исполнять
малейшие ее капризы. Может быть, вам или Вейсману удастся выяснить, видели
ли Брандера в тот день в Доме Харлана или Одоннела.
     Орконан кивнул и вышел из комнаты.
     Через несколько часов после этого собрания приехали Ник и Кит.
     Первое, что сказал Ник, было:
     - Вы слышали, Джурниг Харлан упал с лестницы и сломал себе шею? Между
Брандером и нынешним главой рода Дженненов остается  всего  два  человека.
Интересно, чем это кончится, не правда ли?
     Кит быстро обняла Карна.
     - Лучше бы он рассказал тебе, как вырос наш  Джемми:  он  стал  таким
большим и красивым!
     Кит засмеялась и сделала жест няне с  ребенком  на  руках,  чтобы  та
подошла к ним.
     Карн стал послушно восхищаться густыми темными волосами мальчика, его
красивыми глазами и милой улыбкой. Наконец Кит  встала,  решив,  что  пора
пойти в детскую, накормить сына и уложить его в кроватку.
     -  Это  было  слишком  утомительное  путешествие  для   пятимесячного
младенца, - кинула Кит через плечо и  быстро  направилась  по  коридору  к
ближайшему лифту.
     Карн и Ник пошли в столовую, предназначенную для Лхарра и его  семьи,
которой редко пользовались теперь, после  прибытия  Шарлотты.  Карн  нажал
кнопку внутренней связи и попросил принести им горячую закуску.  Пока  они
ждали, Карн вкратце рассказал о том, что узнал о Ричарде.
     Потом Карн сел и указал Нику на кресло рядом с ним.
     - Так значит, Джурниг Харлан уже мертв? И  Хеммил  тоже  умер  совсем
недавно. С одним произошел  несчастный  случай,  у  другого  -  "сердечный
приступ".
     - Так официально сообщил Дом Харлана.
     - Узнаю почерк семейства Харланов.
     Карн  убрал  упавшую  на  глаза  прядь  волос,  наклонился  вперед  и
внимательно посмотрел на своего лучшего друга.
     - Держу пари, это дело рук того самого семейства, от которого у  меня
было в жизни столько бед, да и у  тебя,  кажется,  тоже.  Похищения,  Ник!
Убийства. Предательство. Подстрекательство вассалов  к  мятежу.  Таблетки,
приводящие  к  стерильности.  Кому  выгодно,  чтобы  у  Ричарда  не   было
наследников? Кому выгодно, чтобы Ричард обращал внимание на женщин из Дома
своего злейшего врага и не замечал, что творится в его собственном доме?
     Ник холодно улыбнулся.
     - Без сомнения, это Харлановские штучки. Уверен, что эти  медицинские
сведения станут "просачиваться" наружу, как только будет ясно, что  Ричард
совершенно не способен иметь детей. Дженнены, вероятно, надеются  получить
титул герцога, когда двоюродные братья поднимут шум, что герцог  не  может
иметь детей.
     - А кому выгодно убивать Дженненов?
     На лице Ника появилось суровое выражение. Карн понял, что  перед  его
мысленным взором сейчас прошли воспоминания о том, какие испытания  выпали
на долю Кит в результате заговора,  составленного  Брандером  и  Ричардом.
Ясно, что до сих пор Брандер Харлан не был в центре их планов. До сих  пор
Брандер очень искусно изображал из себя верного брата и помощника Ричарда.
     - Брандеру Харлану, - наконец ответил  Ник.  -  Теперь  он  третий  в
очереди, а был пятым. Держу пари, оставшиеся между Брандером и главой рода
Дженненов два человека исчезнут или умрут еще до наступления  зимы.  Тогда
всем будет ясно, что  Брандер  стоял  в  центре  этого  заговора,  но  он,
вероятно, считает, что это уже будет не  важно:  он  будет  так  близок  к
достижению своей цели - получению титула герцога,  что  никто  не  посмеет
выступить против него. Он бы не решился на убийство  Хеммила  и  Джурнига,
если бы не был уверен, что это сойдет ему с рук. -  Лицо  Ника  стало  еще
более суровым. - Он завладел сначала  моей  женщиной,  потом  -  твоей,  -
сказал он.
     - Это чтобы насолить мне, - с горечью добавил Карн. - Я бы, наверное,
наложил на себя руки, если бы стал женщиной у себя в  Доме.  -  Он  закрыл
глаза, отгоняя от себя эти  мысли.  -  Я  послал  Ричарду  результаты  его
анализов.
     - Прощай,  Брандер  Харлан,  -  сказал  Ник,  в  голосе  его  звучало
нескрываемое удовлетворение.



                                    19

     Брандер Харлан услышал  жужжание  приближающегося  флайера.  Отчаяние
овладело им.
     "Именно сейчас, когда я добрался до Большого Болота, где страшно даже
ходить, а уж бежать почти так же опасно, как просто сидеть и ждать,  когда
прилетит флайер".
     Брандер  пришпорил  коня,  который  рванулся  вперед,  и  с   бешеной
скоростью помчался туда, где росли деревья. Брандер низко пригнулся к  шее
лошади, чтобы его было труднее узнать сверху. Деревья сбрасывали  на  зиму
свои листья, и это мешало ему надежно укрыться среди них. Брандер въехал в
самую гущу деревьев и остановился.
     "Вчера меня тоже искали с флайера. Они могут выслать на мои поиски  и
всадников. И это тогда, когда  я  почти  уже  занял  место  Ричарда.  Будь
проклят этот ублюдок Халарек! Зачем он вмешивается не в свои дела?"
     Позади Брандера шумела  река  Эднов,  несшая  свои  воды  в  трясину,
сыпучие пески и лагуны Большого Болота. Жужжание флайера слышалось  совсем
рядом. Он пролетел очень близко, прямо над головой  Брандера,  а  за  ним,
слева и справа от него на расстоянии около пятисот метров,  следовали  еще
два. Все флайеры были выкрашены в зеленый  цвет,  а  значит,  принадлежали
Харлану.
     "Ричард действительно настроен решительно. Он хочет найти меня,  чего
бы ему это ни стоило, раз он решил  послать  за  мной  флайеры,  на  борту
которых ясно видны его знаки различия, даже через владения Халарека!"
     Брандер  вспомнил,  что  именно  Халарек  послал  Ричарду  результаты
анализов.
     "Свинья! Сукин сын! Зачем он влез не в свое дело!"
     Ричард сразу же рассказал Брандеру по трехмерному  видеофону  о  том,
что  узнал.  Он  заманил  в  Бревен  доктора  Геббитса,  по-видимому,  под
предлогом консультации с доктором Алтеринном. Ричард все хорошо  продумал.
Скорее всего, Геббитс поверил тому, что сказал ему Ричард, потому  что  он
все время вертелся позади него, когда Ричард разговаривал с  Брандером  из
комнаты аббата. Он схватил Геббитса и  перерезал  ему  горло  прямо  перед
камерой. Он проделал это так быстро, что аббат не успел и глазом моргнуть.
     Затем Ричард посмотрел на Брандера в упор и произнес:
     - Смотри внимательно, предатель!  -  дальше  следовал  поток  ужасных
ругательств и угроз. - Считай, что ты уже  мертв,  -  сказал  он  в  конце
концов. - Не важно, кто тебя убьет - я или  Халарек.  Теперь  лучше  беги,
куда глаза глядят.
     Брандер крепко сжал зубы и посмотрел  в  ту  сторону,  где  находился
замок Онтар. Он бросился бежать, но не в пустыню Цинн. У него было  больше
шансов выжить там, в пустыне Цинн, среди Бегунов и их богов, чем здесь. Но
сначала он должен заплатить один долг.
     Далеко-далеко, на северо-востоке от того места, где прятался Брандер,
поднимались предгорья Цинн. На ровной, степной стороне этих предгорий были
установлены радиоотражатели в виде больших тарелок  и  находились  входные
укрытия замка Онтар, бросавшие  сейчас  на  траву  перед  собой  маленькие
лунные тени. Еще ближе  были  расположены  отражатели  и  входные  укрытия
свободного города Онтар. Брандер потрогал рукой крошечный пузырек с  ядом,
висевший у него на шее, как амулет, и повторил про  себя  литанию.  Яд  он
получил от цыган. Гхарры никогда не  использовали  яд,  поэтому  никто  не
сможет разгадать тайну этого убийства.
     Он  отпустил  пузырек  и   посмотрел   на   свою   руку.   Она   была
темно-коричневого цвета, так что казалось, будто это загар:
     "Краска пока держится. Это хорошо. Ни у кого  не  вызовет  подозрений
раб с фермы, который пришел в замок, чтобы поработать там зимой на кухне".
     Брандер взял перчатки, висевшие на крючке у него на ремне, и  натянул
их на руки. Перчатки были черные,  с  серебряной  вышивкой  и  серебряными
знаками различия Дома Джастинов. Он вытянул перед собой руки и полюбовался
ими.
     "Двоюродный брат Джастина идет в Онтар, чтобы сделать  там  кое-какие
покупки, так как Онтар ближе к его маленькому  владению,  чем  все  города
Джастина. Все это выглядит очень натурально".
     Из внутреннего кармана куртки он вытащил мягкую черную шапку с такими
же серебряными знаками различия и надел  ее  на  голову.  Шапка  полностью
закрывала его лоб и уши и отбрасывала на лицо тень.
     "Последняя мода. Очень удобно, что эта шапка сама по себе  привлекает
внимание и скрывает от любопытных взглядов мой  злополучный  нос.  Харланы
редко заключали браки с Джастинами, поэтому у Джастина не может быть этого
Харланского носа. Маскировка, маскировка, а под ней опять маскировка".
     Брандер почувствовал от  этого  некоторое  удовлетворение.  Никто  не
заметит никакой связи между простым слугой и Джастином или префетом войска
Халарека, а также между  префетом  и  Джастином.  Брандер  ударил  по  шее
лошади, затем пришпорил лошадь  и  пустил  ее  галопом  по  направлению  к
свободному городу.
     Брандер вошел в замок Онтар через вход, предназначенный для лошадей и
их всадников, привязал лошадь в грузовом лифте, вышел  из  лифта  и  нажал
кнопку того уровня, где в Онтаре находились конюшни. Лифт тронулся с места
и быстро поехал вниз. По седлу лошади  можно  будет  определить,  что  она
принадлежит Дому Джастинов. Возможно, через несколько месяцев  управляющий
конюшнями позвонит Джастину и спросит, когда тот собирается  забрать  свое
животное.
     "Я войду в этот Дом и останусь здесь как слуга, и  никто  никогда  не
узнает, кто и как убил Ларгу. Я одновременно отомщу им обоим".
     Эти мысли придали ему новых сил. План был  очень  опасен,  однако  он
выполнит его во что бы то ни стало, как выполнил уже немало других,  таких
же рискованных планов. Жизнь без опасностей лишена всякого смысла.
     Брандер вошел в пассажирский лифт и через  несколько  минут  оказался
наверху, на шумной рыночной площади - в центре всех ремесел,  -  где  рабы
продавали вещи, которые сделали сами в свободное от работы время. Там были
ярко  расшитые  мундиры  и  рубашки,  шарфы  из  разнообразных  тканей   с
необычными рисунками, резные деревянные игрушки и мебель, кожаные  изделия
и комнатные растения.
     Брандер стоял на этой площади и вдыхал особые, присущие только  этому
месту запахи  горячего  масла,  жареного  лука,  цветов  там-там,  пота  и
свежеспиленного дерева. Он огляделся по сторонам. По площади туда  и  сюда
сновали только рабы. "Пустая трата времени, - подумал Брандер. - Эти  рабы
занимаются своими делами, вместо того, чтобы работать сейчас на  Халарека.
Да, я всегда говорил, что он дурак!"
     Брандер медленно побрел к центру города. Где-то внизу виднелись узкие
улочки, которые вели на более низкие уровни замка Онтар. Где-то здесь  ему
нужно найти префета,  приблизительно  такого  же,  как  у  него,  роста  и
телосложения. Возможно, ему придется поискать и на нижних  уровнях  замка.
На минуту он представил себе, что было бы, если бы он появился в Онтаре  в
форме Джастинов.
     "Возможно, Халарек тогда обвинил бы в убийстве Джастинов. А я  честно
служил им все время, пока Джастин был опекуном Харланов, не  препятствовал
той войне, которую вели между собой мои двоюродные братья.
     Нет, это было бы  глупо.  Переодевшись  в  форму  префета,  я  просто
растворюсь в этой толпе. А человек Джастина сразу же будет замечен  здесь.
Джастину сейчас же сообщат об этом, и Халарек узнает, что никого из  людей
Джастина здесь сегодня не было".
     Брандер бродил по городу, заходя то в один магазин, то в  другой.  Он
перекусил в гостинице, расположенной почти в центре  города,  купил  новый
ремень на площади, на которой брали свое начало узкие  улочки,  ведущие  к
замку Онтар. Брандер поминутно оглядывался, проверяя, не следят ли за ним.
В городе, должно быть, полно шпионов и  убийц,  ведь  Ричард  сказал,  что
следующей его жертвой после Брандера будет Халарек. И в  этом  нет  ничего
удивительного.
     "Это я организовал нападение на свадебную процессию  де  Ври.  Это  я
организовал исчезновение  Шарлотты.  Это  я  организовал  убийство  Энниса
(хотя, возможно, оно не имело абсолютно никакого значения для леди Катрин,
так как она всегда любила лорда Николаса). Нет, и Халарек тоже  отнюдь  не
питает ко мне нежных чувств".
     Брандер еще раз оглянулся и завернул в одну из тихих улиц. Это  место
было очень удобно для совершения убийства: Брандер  уже  не  раз  в  своей
жизни имел возможность убедиться  в  этом.  Он  постоял  несколько  минут,
повернувшись спиной к площади, чтобы глаза его привыкли  к  более  слабому
освещению. На этой улице жили рабы, и поэтому Свободные граждане не  стали
устанавливать здесь фонарей дневного и  ночного  освещения.  Это  была  бы
напрасная трата денег - так благоразумно рассудили Свободные граждане.
     Брандер подошел к первой встретившейся на его пути маленькой беседке,
где хранилось все необходимое для уборки улицы.  Он  проскользнул  внутрь,
снял шапку и перчатки, которые носили только люди Джастина, и бросил их  в
ящик, где хранилось какое-то едкое вещество. Он плотно закрыл ящик крышкой
и снова вышел на улицу, теперь  уже  в  одежде  раба,  прислуживающего  на
кухне.
     "К тому времени, как мои вещи обнаружат в ящике, никто уже не  сможет
понять, что это было. Если, конечно, кто-нибудь  не  откроет  его  слишком
быстро".
     Брандер  опустил  глаза  и  двинулся  в  путь  пружинистой   походкой
деревенского пахаря - как будто шел по борозде. Он смотрел  на  солнце  до
тех пор, пока глаза его почти перестали открываться. "Сила  есть,  ума  не
надо. От раба с фермы  больше  ничего  и  не  требуется.  Вот  почему  они
работают только на кухне и моют там посуду".
     Брандер надеялся, что эта улица приведет его прямо к замку  Онтар,  к
его нижним уровням,  однако  ему  пришлось  здорово  попетлять  по  кривым
улочкам, прежде чем он  достиг  цели.  Темно-голубые  стрелки  с  зелеными
наконечниками, нарисованные на уровне глаз, указывали ему дорогу. Со  стен
домов капала вода, так что пол был скользким и сырым. Брандер услышал звон
военного снаряжения. Он быстро нырнул в беседку и затаился там, как сделал
бы на его месте любой раб. Мимо промаршировал патруль из  четырех  солдат.
Брандер облегченно  вздохнул.  Хорошо,  что  он  вовремя  услышал  их.  По
документам он имел право находиться только _в_н_у_т_р_и_ замка Онтар.
     Он еще раз повернул за угол и очутился перед гладкой  черной  дверью.
Брандер толкнул ее. Дверь была не заперта.
     "Почему бы и нет? Доставка грузов в замок осуществляется  непрерывно,
весь день. Никому и в голову  бы  не  пришло  проникнуть  в  Онтар  именно
отсюда. Ни один уважающий себя убийца не выбрал  бы  эту  вонючую  улочку,
чтобы пробраться в замок. Все в порядке. Теперь можно не беспокоиться".
     Однако беспокойство все больше и больше овладевало им. Еще немного  -
и он бы занял место Ричарда. А  теперь  все  пропало!  Он  вынужден  жить,
скрываясь от Харлана, однако сначала он должен отомстить Халареку.
     "Он разрушил всю мою жизнь. Одним своим звонком Ричарду Карн  Халарек
разрушил всю мою жизнь".
     Брандер открыл дверь и взбежал вверх  по  лестнице,  находившейся  за
этой дверью. "Я был на пути к огромному  богатству,  я  собирался  выгодно
жениться, я собирался стать  правителем  самого  могущественного  Дома  на
Старкере-4. И вдруг Карн Халарек находит  результаты  анализов  Ричарда  и
сообщает ему о них".
     Поднявшись по лестнице, Брандер оказался  перед  другой  дверью.  Она
была закрыта.  Брандер  приложил  к  ней  ухо  и  прислушался.  Оттуда  не
доносилось ни единого звука: или  там  никого  не  было,  или  дверь  была
сделана из звуконепроницаемого материала. Так или иначе, у  него  не  было
выбора. Он должен был либо открыть дверь, либо отказаться от своего плана.
Брандер толкнул дверь - та с треском  отворилась.  В  коридоре  никого  не
было. Брандер спустился вниз, закрыл нижнюю дверь, а затем  снова  побежал
наверх. Он широко распахнул дверь и вышел в коридор.
     "Пока все идет хорошо. Теперь надо найти префета." Брандер направился
к ближайшему лифту. У  него  не  было  хорошей  карты  районов  свободного
города, где жили рабы, а карту замка Онтар он заучил наизусть.  Он  пришел
сюда, чтобы  отплатить  Халареку.  "Отплатить,  отплатить,  отплатить",  -
звенело у него в голове. Лифт оказался довольно близко,  около  одного  из
выходов с арены. Брандеру в нос ударил резкий запах лошадей, и на глаза  у
него навернулись слезы.
     "Добрый старый Халарек. Он, вероятно,  и  пальцем  не  трогает  своих
рабов. А для того, чтобы они держали конюшни в чистоте, им  нужна  хорошая
порка!"  Перед  глазами  Брандера  на  мгновение  встали  конюшни  в   его
собственном небольшом владении. Став герцогом, он  собирался  использовать
это владение для отдыха и развлечений. В его конюшнях никогда  бы  так  не
воняло, как здесь.
     "Теперь эта мечта рухнула, так же, как  и  все  остальные.  Я  отомщу
Карну Халареку!"
     Двери лифта открылись, и Брандер вошел в него.  Будучи  переодетым  в
раба, он побоялся подняться выше того уровня, где находилась кухня, однако
с этой стороны также были небольшие бараки. Если ему  повезет,  он  найдет
там какого-нибудь префета и постарается заманить его в коридор.
     Удача продолжала улыбаться ему. Двери лифта открылись, и  прежде  чем
Брандер смог выйти оттуда, в лифт шумной толпой ввалилось целое  отделение
солдат в синей  форме  Халареков.  Они  смеялись,  шутили,  толкались,  не
замечая или не желая замечать, что какой-то раб оказался прижатым  в  углу
лифта. Восемь префетов и  их  командир  отделения.  В  голове  у  Брандера
моментально созрел план: он должен вытолкнуть из лифта  одного  из  них  и
выскочить сам. Опустив голову, он пролепетал, что ему нужно выйти на  этом
этаже. Два самых буйных префета толкали и щекотали его, пока он пробирался
к дверям, которые уже начинали закрываться.
     - Пожалуйста, лорды, - стал ныть Брандер. - Я должен  выйти.  Мне  не
разрешается подниматься выше этого уровня.
     - Ты, деревенщина, - усмехнулся солдат, загородивший  ему  дорогу.  -
Что же произойдет, если мы не выпустим тебя?
     - Меня изобьют до полусмерти, - захныкал Брандер, - и завтра  мне  не
дадут никакой еды.
     - Это меня не волнует, - произнес его мучитель.
     Между дверями лифта застряли  концы  одежды  и  оружия,  поэтому  там
оставалась еще узкая щель.
     Брандер рванулся вперед. Ему во что бы то ни стало нужно  было  выйти
на этом уровне. Один из солдат преградил ему дорогу.
     - Выпусти его, - набросился на него командир отделения.
     В этот момент Брандер протиснулся между  дверями,  вытолкнув  впереди
себя своего первого  мучителя,  который  был  так  удивлен,  что  даже  не
сопротивлялся. Двери захлопнулись с глухим стуком, и лифт стал подниматься
вверх, прежде чем кто-нибудь внутри смог остановить его. Получая от  этого
немалое  удовольствие,  Брандер  стал   бить   прикладом   ругавшегося   и
сопротивлявшегося солдата. Когда наконец тот затих, Брандер затащил его за
угол, на лестницу, и снял с него одежду.
     Его форма вполне подошла Брандеру. Он связал солдата и вставил в  рот
кляп. Веревку и куски материи он специально приготовил заранее.  Затем  он
затащил солдата под лестницу и оставил там. Конечно,  его  начнут  искать,
хватившись на перекличке или во время ужина. Брандер выглянул  в  коридор.
Лифт был уже на четвертом уровне. По-видимому,  солдаты  решили,  что  это
произошло случайно, и их товарищ  скоро  догонит  их.  Ясно,  что  они  не
придали значения этому случаю и не вернулись за ним.
     Брандер снова проверил, крепко ли связан солдат.  Он  спрятал  одежду
раба под нижней ступенькой, а затем восстановил в  памяти  путь  к  покоям
Ларги и снова вышел в коридор. Ни у кого  не  вызовет  подозрений  простой
префет, принесший Ларге записку и угощение от Лхарра. Если его не пустят в
ее покои, он попытается сыграть на  ее  тщеславии,  в  особенности  на  ее
желании нравиться мужчинам. Один  глоток  такого  "средства,  усиливающего
половое влечение", и она никогда больше не соблазнит  ни  одного  мужчины.
При внимательном рассмотрении  эта  записка,  конечно,  -  не  выдерживает
никакой критики, однако солдаты, которые часто меняются на этом  посту,  и
пожилая женщина скорее всего поверят, что это почерк Карна.
     "У меня был раньше большой специалист по подделыванию почерка.  Жаль,
что он умер. Это, скорее всего, тоже  дело  рук  Ричарда.  Он  бы  отлично
подделал почерк Карна Халарека."
     Брандер потрогал пузырек, висевший у него на шее, и записку. Теперь у
Карна тоже никогда не будет наследников. Когда эта его жена  умрет,  никто
не согласится отдать ему в жены ни девушку, ни женщину. И у него не хватит
денег, чтобы привезти себе жену с другой планеты. Его род обречен, так же,
как обречен и мой.



                                    20

     Краем глаза Карн заметил вспышки красного света  и  поднял  глаза  от
книги, которую читал. Работал светосигнальный аппарат, висевший  на  стене
рядом с железной лестницей. Сколько лет Карн жил в замке Онтар, он ни разу
не видел, чтобы этот аппарат заработал. Он бросился  к  рабочему  столу  и
нажал на кнопку связного устройства, вмонтированного в него.
     - Лхарр слушает. Что случилось?
     - В замок проник самозванец,  -  быстро  произнес  техник-связист.  -
Человек в обиде раба на первом уровне вытолкнул из лифта  префета.  Солдат
только что появился здесь в чем мать родила. Его  вытолкнули  из  лифта  и
раздели, милорд.
     - Когда это было?
     - Пятнадцать минут назад, милорд. Он вместе с остальными солдатами из
своего отделения ехал на лифте.
     - Возможно, этот самозванец - убийца. Сообщите обо  всем  Винтеру.  Я
сейчас же отправляюсь в покои Ларги. Нам обоим угрожает опасность. Скажите
Вейсману, чтобы он тоже немедленно шел гуда. Пусть наблюдатель  следит  за
всем, что происходит.
     Карн потянулся за своим станнером, висевшим на спинке его стула.  Как
назло, он недавно отпустил  поужинать  сразу  всех  своих  телохранителей.
Сейчас у него не было времени искать их. Винтер сделает это.
     Орконан, работавший за другим концом стола, отстегнул висевший у него
на поясе нож и открыл перед Карном дверь библиотеки.
     - Я иду с вами, Карн, - быстро произнес Орконан.
     - Подстрахуйте меня сзади, - приказал Карн.
     Схватив станнер, Карн бросился в холл, миновал столовую и  комнату  с
трехмерным видеофоном, завернул за угол и мимо офицерских комнат побежал к
лестнице. Орконан следовал за ним по  пятам.  Карн  взлетел  на  следующий
уровень, промчался по коридору мимо рабочего кабинета Орконана и его жилых
комнат и свернул в небольшой коридорчик, который вел в комнаты для  гостей
и в покои Ларги. Поворачивая за угол, он чуть было не столкнулся с  шедшим
ему навстречу молоденьким префетом.
     - Мой лорд! - молодой человек резко  остановился  и  отдал  честь.  -
Томас Карел Ороарк, милорд. Винтер послал меня охранять вас.
     Карн с сомнением посмотрел на него, однако спорить не  было  времени.
Винтер всегда отлично разбирался в людях, и тем не менее этот  префет  мог
оказаться и самозванцем. Карн поглядел через плечо. Орконан быстро кивнул.
     У дверей Ларги столпилось несколько отделений. Из офицеров, казалось,
там были только командиры отделений. Солдаты входили  в  состав  патрулей,
делавших обход замка, они собрались здесь по тревоге,  но  еще  не  знали,
куда идти. Карну показалось, что он увидел слегка сутулую фигуру Вейсмана,
пробиравшегося к нему сквозь  толпу.  Если  на  Ларгу  уже  совершено  или
готовится  нападение,  то  совсем  не  нужно  было  держать  здесь   такое
количество солдат,  в  то  время  как  весь  замок  оставался  практически
незащищенным: необходимо проверить десятки укромных местечек, где  мог  бы
спрятаться самозванец.
     -  Все  отделения,  кроме  тех,  что  патрулируют   третий   уровень,
возвращайтесь на свои посты, - закричал Карн. - Вас  позовут,  если  будет
нужно. - Карн схватил командира первого отделения. - Пошлите  ваших  людей
вперед.  Идите  на  пункт  связи.  Скажите  Вейсману,  чтобы   он   усилил
патрулирование замка, увеличив количество солдат, входящих в эти  патрули,
в два или три раза.
     - Немедленно заблокируйте все выходы на ваших уровнях, -  крикнул  он
всем собравшимся. - Потом...
     Чей-то пронзительный крик заставил всех замолчать. Леди  Агнес.  Карн
похолодел. Теперь он знал, что самозванец или убийца уже  добился  своего.
Ларга мертва. Ничто другое не могло бы  заставить  леди  Агнес  так  бурно
выразить свои чувства. Шарлотта  мертва.  Карн  бросился  к  двери  сквозь
толпу.
     - Смотрите! Харлан! - закричал кто-то за его спиной.
     Карн увидел у дверей человека, одетого в синюю форму армии Халареков,
который пытался пробиться  сквозь  окружавшую  его  толпу.  Это  было  так
неожиданно,  что  на  несколько  секунд  все  присутствующие   застыли   в
изумлении. Человек схватился за лучемет. Молодой префет бросился вперед  и
загородил собою Карна. Лучемет качнулся вверх.
     "Брандер Харлан!" - в изумлении подумал Карн.
     Весь мир сузился теперь для него в крошечное пространство,  где  были
только он, Брандер и молодой префет. Карн  стал  медленно  поднимать  свой
станнер. Ему казалось, будто он двигается как в  замедленном  кино,  и  он
понимал, что не успеет. Какой-то человек бросился к Брандеру, выбил из его
рук оружие и воткнул нож  ему  в  горло.  Падая,  лучемет  Брандера  успел
выстрелить, и несколько солдат закружились на месте от  нестерпимой  боли.
Воздух в коридоре наполнился запахом  паленой  кожи.  Этим  человеком  был
Вейсман. Брандер в изумлении посмотрел на  Вейсмана,  раскрыл  рот  и,  не
издав ни единого звука, медленно осел на пол.
     Все замерли. Некоторое время в коридоре стояла мертвая тишина. Убийца
в синей форме. _Х_а_р_л_а_н_ в синей форме армии  Халарека.  Карн  Халарек
только что подвергался смертельной  опасности.  Нужно  было  время,  чтобы
осмыслить происходящее.
     Карн судорожно облизал пересохшие губы. Только что его чуть  было  не
сожгли заживо. На этот раз Отнейл уже не смог бы его спасти. Это  была  бы
ужасная смерть. Ему казалось, будто он снова чувствует боль  в  обожженных
когда-то плечах. Плач и причитания  в  покоях  Ларги  не  смолкали  ни  на
минуту. Теперь уже были ясно слышны несколько женских голосов. Карн  снова
облизал пересохшие губы. К нему наконец вернулся дар речи.
     - Фрем Вейсман, - он  запнулся,  снова  вспомнив  о  перенесенной  им
когда-то боли. - Фрем Вейсман!  Я  обязан  жизнью  вам  и  этому  молодому
человеку.
     Вейсман церемонно поклонился.
     - Я только исполнил свой долг, мой лорд. Если  бы  я  лучше  выполнял
свои обязанности, этот человек, - он пнул тело носком  своего  ботинка,  -
никогда бы не проник в замок.
     - А вы, префет? - Карн  говорил,  медленно  произнося  каждое  слово,
чтобы никто не услышал, как дрожит его голос.  -  Я  обязан  и  вам  своей
жизнью.
     Молодой человек повернулся к нему. Ему было не более шестнадцати лет.
     - Ороарк, мой лорд. Мне было приказано защищать вас, что я и делал  -
не более того. Вот только мой нож застрял, и я  не  смог  вытащить  его  в
нужный момент.
     Веснушчатое лицо молодого человека было очень бледным.
     "Он _з_н_а_л_, чем он рисковал, - подумал Карн. - Он _з_н_а_л_ и  все
же стал между мною и лучеметом Брандера".
     Карн не был уверен в том, что ему самому хватило бы мужества  так  же
поступить в подобной ситуации. Он поклонился обоим  своим  спасителям.  Ни
один  Лхарр  не  удостаивал  еще  такой  чести   простого   человека,   не
происходившего из знатной семьи.
     - Я счастлив, что у меня в армии служат такие смелые люди, как вы,  -
сказал он. - Для того, чтобы  стать  перед  лучеметом,  требуется  большое
мужество. - Карн попытался проглотить застрявший в горле комок. - Об  этом
мы еще поговорим позже. А сейчас нужно посмотреть, что произошло в  покоях
Ларги.
     Карн, Ороарк, Вейсман, Орконан и командир  отделения,  патрулирующего
третий уровень, вошли в комнату.  Ларга  Шарлотта  Риц-Халарек  лежала  на
своей  кровати,  прямо  на  покрывале,  одетая  в  ночную  рубашку,  плохо
прикрывавшую ее тело. Карн услышал, как Орконан нервно кашлянул, и увидел,
что Ороарк покрылся красными пятнами.
     - Она мертва, - закричал он. - Пошлите за Отнейлом, - обратился он  к
солдатам, столпившимся в дверях.
     Карн снова повернулся к Ларге и окружившим ее  женщинам.  Леди  Агнес
сидела на кровати Ларги, держала ее за руку и громко причитала,  как  того
требовал обычай. Три дьяконицы, которые должны были охранять Ларгу, стояли
у кровати и тоже оплакивали свою госпожу. Увидев Карна,  они  побелели,  а
одной из них стало дурно.
     - Мы ничего не знали, милорд, - прошептала одна дьяконица.
     - Префет в синей форме принес ей маленький пузырек  и  вашу  записку,
сказав, что это средство, которое усиливает половое чувство, и она  должна
принять его, что вы уже тоже приняли его и  скоро  придете  к  ней,  чтобы
насладиться его действием.
     -  Записка  была  написана  вашей  рукой,  -  плача,  сказала  первая
дьяконица.
     - Она показала ее нам, - тут же добавила вторая.
     - Дайте ее мне, - вскричал Орконан, протягивая руку.
     Карном завладело отчаяние. Он защитил ее от любого  нападения,  какое
только мог вообразить сам и  которое  только  могли  предположить  генерал
Винтер и другие лучшие умы армии Халарека, но никому из них и в голову  не
пришло, что убийца может переодеться в форму солдата их  армии.  Никто  из
них не подумал, что ее могут отравить или воспользоваться ее самой большой
слабостью - желанием быть привлекательной во что бы то ни стало.
     "Мы должны были это предусмотреть. Мы должны были. Мы должны были", -
говорил сам себе Карн.
     Однако обвинять кого-либо было сейчас слишком поздно. Карн подошел  к
краю кровати и пощупал пульс на шее у Ларги. Пульса не  было.  Леди  Агнес
подала ему зеркало, и Карн приложил его к губам Ларги. Оно не замутилось.
     - Господи! Прости ее грешную душу! - с  чувством  произнес  Карн.  Он
действительно надеялся на прощение.
     Он встал на колени возле ее кровати  и  прочел  заупокойную  молитву.
Потом поднялся и некоторое время молча смотрел на  эту  красивую  женщину,
возбудившую в нем  когда-то  такое  неодолимое  желание,  что  он  потерял
голову. Карн крепко пожал руку леди Агнес, выразив этим свою  поддержку  и
уважение, и вышел из комнаты. Он выполнил свои обязанности. Леди  Агнес  и
дьяконицы подготовят тело Ларги к захоронению. Пастор Джарвис помолится  о
ее душе и завершит ритуал похорон. Карн снова вышел в коридор, и  в  глаза
ему сразу же бросилось тело Брандера.
     Теперь труп лежал на носилках. Карн смотрел на него,  удивляясь,  что
почти не испытывает сейчас никаких чувств. Если бы Брандер был жив, он  бы
сказал, кто задумал убить Ларгу: он или  Ричард?  Ну  что  же,  Вейсман  и
Винтер выяснят, почему Брандер решил проникнуть сюда. Хотя это и так ясно.
Он сам свяжется с Ричардом и посмотрит, что ему известно обо всем этом.
     Карн обрадовался, что ему  в  голову  пришла  такая  блестящая  идея,
однако радость его длилась очень недолго. Какая разница, кто и зачем  убил
Ларгу? Теперь это совершенно не важно. Важно то, что теперь у Халарека уже
не будет прямых наследников, а после убийства Шарлотты он вряд  ли  сможет
когда-нибудь снова жениться. Никто не решится  послать  свою  дочь,  пусть
даже и не единственную, в Дом, в котором не могут защитить своих женщин.
     Дом Халареков не был виноват в смерти Лизанны, однако она наложила на
себя руки, и многие винили в  этом  Карна.  Кит  была  похищена  прямо  со
свадебной  процессии,  которую,  по  приказу  герцога  де  Ври,  никто  не
сопровождал и  не  охранял.  Только  де  Ври  был  виноват  во  всем,  что
произошло, но Кит - из семьи Халареков,  именно  поэтому  ее  и  похитили.
Теперь Шарлотта. Скорее всего, ее убили тоже потому, что она была Халарек.
И все это произошло менее чем за четыре года. Нет, Карн теперь очень-очень
долго не сможет найти себе жену, а может быть, и никогда. И это  было  для
Карна самым большим ударом. Похоже, он никогда больше не женится,  у  него
не будет детей и наследников. Начнется война между двоюродными братьями за
наследство, как это было в Доме Харлана. Карна охватил  неудержимый  гнев,
что Всевышний оставил его таким беззащитным перед своими врагами,  что  он
не воспрепятствовал убийству Шарлотты и лишил его всякой надежды. Карн изо
всех сил старался скрыть  свои  чувства.  Солдаты  не  должны  видеть  его
отчаяние. Возможно, горе или  холодную  ярость,  но  не  отчаяние.  Только
оставшись один, он сможет дать волю своим чувствам,  а  сейчас  он  должен
быть Лхарром для своих подчиненных. Когда Карн стал  Лхарром  -  это  было
всего лишь шесть лет назад, хотя  ему  казалось,  что  с  тех  пор  прошло
несколько   десятилетий,   он   думал,   что   всегда   сможет   полностью
контролировать все свои чувства. Глупости. Шарлотта многому научила его.
     Карн взглянул на наблюдавшего за ним Винтера.
     - Никаких извинений было бы недостаточно,  -  сказал  Винтер.  -  Мне
сказали, что Ларга убита. Я ухожу в отставку, потому что не  справился  со
своей главной обязанностью - защитой и охраной вашей семьи.
     Мгновение Карн смотрел на Винтера, не понимая, что  он  говорит.  Его
первый помощник, советчик и друг  хочет  покинуть  его?  Неужели  в  такой
момент Винтер решил  его  оставить?  Карна  охватила  страшная  усталость,
вытеснившая гнев и все другие чувства.  Он  опустил  голову  и  заметил  в
глазах Винтера маленькую искорку сочувствия, которую тот не успел скрыть.
     - Несмотря на все предосторожности, убийцам все равно  часто  удается
сделать свое черное  дело,  генерал!  -  произнес  наконец  Карн.  -  Ваша
отставка не принимается.
     Винтер  поклонился,  щелкнув  каблуками,  повернулся  к  солдатам   и
приказал им вернуться на свои посты. Несколько минут спустя он уже шел  по
коридору к ближайшему устройству внутренней связи.
     Карн почувствовал, как чья-то рука дружески легла на его плечо.
     - Мой лорд?
     - Тан?
     - Что вы собираетесь делать с трупами?
     - Отнейл уже видел их?
     Вейсман сделал шаг вперед.
     - Мой лорд! Он принимает роды  в  комнатах  для  прислуги.  Он  велел
передать вам, что мертвая женщина подождет, а ребенок - нет.
     По тону Вейсмана Карн понял, что тот не одобряет поведения врача.
     - Скажите ему, чтобы он пришел сразу же, как только сможет. Я  должен
сделать официальное заявление о смерти Ларги. Я пошлю это, -  Карн  указал
на носилки, - обратно к Харлану. - Карн посмотрел через плечо на Орконана.
- Вы же знаете, что носилки  двигаются  очень  медленно.  Пойдите  вперед,
настройте видеофон и свяжите меня с Ричардом. Я  хочу  посмотреть  на  его
лицо, когда он увидит своего братца. Возможно,  тогда  станет  ясно,  кому
принадлежала идея этого убийства.
     - Как прикажете, милорд, - Орконан небрежно поклонился и вышел.
     - Вы и вы, - приказал  Карн  двум  солдатам,  -  возьмите  носилки  и
следуйте за мной.
     Они установили  переключатель  на  носилках  в  состояние  "свободное
движение" и взялись за ручки. Носилки с лежавшим на них  телом  зависли  в
воздухе, и солдаты стали только толкать  их  вперед,  двигаясь  с  большей
скоростью, чем могла развить эта машина.
     Когда носилки доставили в комнату, где находился трехмерный видеофон,
Ричард все еще не вышел на связь. Карна снова охватил гнев, на этот раз по
отношению к аббату, который почти целый час спорил с ним и не хотел  звать
Ричарда, так как Карн отказался в целях безопасности сообщить ему  причину
этого звонка. Аббат же считал, что  не  стоит  без  крайней  необходимости
позволять Ричарду разговаривать по видеофону.
     И вот, наконец, Ричард Харлан стоял перед камерой в кабинете аббата и
оглядывал комнату Халарека с нескрываемым презрением.
     - Итак, Халарек, - резко и враждебно произнес Ричард. - Что вы хотели
мне сказать? Ради вашего важного сообщения  аббат  даже  оторвал  меня  от
ужина, а ужин для меня теперь -  одно  из  самых  важных  событий.  И  это
произошло в значительной степени благодаря вам.
     Карн взглянул  на  красивое  лицо  Ричарда  Харлана  и  снова  ощутил
огромную усталость.
     - Менее двух часов назад моя жена была убита кем-то из ваших людей, -
сказал Карн.
     Два техника вывезли носилки раньше времени  и  подняли  их  так,  что
Ричард заметил лежащего на них Брандера.
     - А это - убийца, - произнес Карн.
     На  лице  Ричарда  выразилось  сначала  крайнее  изумление,  а  потом
удовлетворение.
     - Брандер, - тихо сказал он. - Наконец  все  твои  планы  рухнули.  -
Некоторое время он смотрел на мертвое тело,  а  затем  снова  взглянул  на
Карна. - Вы расправились с ним раньше меня. Мне очень жаль,  что  он  убил
Шарлотту. Иногда она была очень, очень хороша.
     Карн  возмущенно  выпрямился.  Как  смеет  этот  Ричард  так  с   ним
разговаривать, да еще после всего того, что случилось!
     - Я в долгу перед вами, Халарек, -  продолжал  между  тем  Харлан.  -
Во-первых,  потому  что  вы  убили  этого  человека,  и  он  предал  меня.
Во-вторых, если бы вы не послали мне результаты этих анализов, я бы вскоре
совсем потерял возможность  иметь  наследников.  Я  не  знал,  что  именно
Брандер составил против  меня  заговор,  хотя  и  предполагал  это,  -  он
встретился с Карном глазами. - Я отдаю свои долги, Халарек,  даже  злейшим
врагам. Скажите, что бы вы предпочли в качестве платы? Не спешите. Я выйду
отсюда через несколько лет. -  Ричард  махнул  рукой,  и  его  изображение
исчезло с экрана.
     Долг. Харлан в долгу  перед  Халареком.  В  другое  время  эта  мысль
показалась бы Карну нелепой. Несколько минут он молча  смотрел  на  пустой
экран, где только что был Ричард, все еще  пытаясь  осознать  то,  что  он
сказал, наконец медленно встал и направился в столовую. Это правда. Харлан
всегда отдавал свои долги. Что он мог попросить у  Ричарда?  Перемирие  на
несколько лет? Попытаться снять запрет Гильдии  на  космические  перевозки
пассажиров? Деньги? Землю?
     Карн остановился у дверей их семейной столовой. Ему не хотелось  идти
ужинать в Большой Зал, выслушивать соболезнования и  отвечать  на  вопросы
своих двоюродных братьев и вассалов.  Он  хотел  побыть  в  тишине,  среди
друзей. Только  друзей.  Он  послал  молодого  Ороарка,  который  все  еще
следовал за ним по пятам, за Ником, Кит, Джемми и еще за пятью  офицерами,
с которыми он подружился еще в тот год, когда стал  Лхарром,  а  они  были
простыми пилотами. Он сел в кресло и стал ждать.
     Сначала в коридоре послышался голосок Джемми. Через несколько минут в
дверь влетела Кит. Ребенок что-то лепетал, сидя у  нее  на  руках.  А  еще
через секунду она уже крепко обнимала Карна свободной рукой. За ней следом
вошел Ник и обнял его с другой стороны. Некоторое время они стояли  молча.
Никакими словами нельзя было выразить, что чувствовал  каждый  из  них.  В
конце концов Джемми надоело сидеть на руках у матери, и он стал извиваться
и хныкать.
     - Мне очень жаль, Карн,  -  сказала  Кит.  Она  стала  на  цыпочки  и
поцеловала его в щеку, потом выскользнула из его рук и подала ему  Джемми.
- Я знаю, лучше иметь своего собственного сына, но все же подержи его. Еще
не все потеряно для нашей Семьи, пока жив ты, жива я и жив Джемми.
     Карн держал всхлипывающего ребенка. Джемми медленно успокаивался.  Он
опустил свою голову под подбородком Карна и погрузился в сон.  Карну  было
больно расставаться с надеждами, вспышка ревности охватила его  к  Кит,  у
которой было двое детей. И все же он любил Кит и Ника и Джемми. Он  прижал
плотнее малыша. Кит была права. Все  же  их  было  трое.  Халарек  еще  не
потерян.




                              С. Дж. МИЛЛС

                               ЗИМНИЙ МИР




                                    1

     Офицер в темной  форме  синих  отдернул  занавеси  у  постели  Лхарра
Халарека.
     - Мой господин...
     Янтарные  глаза  крепко  сложенного  мужчины  расширились.  Не  успел
вошедший и  глазом  моргнуть,  как  на  него  был  направлен  станнер.  На
несколько секунд оба замерли, затем Карн Халарек опустил станнер и положил
его рядом с собой.
     - Извини, Дженкинс, я еще не совсем проснулся.
     Офицер успокоился.
     - По крайней мере, вы достаточно бодры, чтобы удержать свой пыл,  мой
господин.
     Лхарр усмехнулся и приподнялся.
     - Да уж. Что  бы  я  делал  без  своих  офицеров,  которым  полностью
доверяю? Что случилось?  -  Он  затряс  головой,  словно  освобождаясь  от
паутины, затем запустил свою смуглую руку в темные волосы.
     Дженкинс почесал затылок, прокашлялся.
     - Я принес очень плохие новости, милорд.
     Карн Халарек сжал кулаки и задрожал от мрачного предчувствия.
     Он подумал: это Кит. Я знаю, это Кит. И тогда, когда в его  Доме  все
более-менее устроилось.
     Дженкинс снова прокашлялся, отвернулся, затем опять обернулся, но  не
мог посмотреть в глаза своего господина.
     - Свадьба, мой лорд. На свадебное шествие было совершено нападение на
юго-западе Великого Болота.  Леди  Катрин  схвачена.  Арл  де  Ври  и  все
остальные убиты.
     "Итак, Кит и ее жених даже не добрались до владения де  Ври  и  своей
брачной ночи".
     - Как мы допустили это? Чей Дом, Харлана или Одоннела, торжествует  и
ликует?
     Дженкинс покачал головой.
     - Не  знаю,  мой  господин.  Охранник  убежал,  как  только  началось
нападение. - Офицер заметил, как Карн нахмурил брови,  и  предупредительно
поднял руку. - Милорд,  он  не  трус.  Он  был  тяжело  ранен.  Нападающие
преследовали его до нашей границы,  и  только  благодаря  нашей  ближайшей
охране он  успел  рассказать,  что  увидел.  Они  отбили  преследователей,
которые гнались за ним очень долго, милорд.
     Карн уставился на серый  каменный  пол,  а  мысленно  он  представлял
холмы, Великое Болото и открытое плато между ними и поместьем Онтар.
     - Они не хотели оставлять свидетелей.
     Дженкинс энергично закивал.
     - Вот поэтому этот человек не мог защищать их, милорд. Он был уверен,
что если он не побежит, никто никогда не узнает, что случилось.
     Карн глубоко вздохнул и посмотрел на Дженкинса.
     - По-видимому, он был прав. - И  добавил,  вздохнув:  -  Благодарение
Богу за породистого скакуна.
     Карн встал, набросил одежду,  направился  к  двери  комнаты  Ларги  и
несколько раз нажал на маленький прямоугольник у двери. Если  этот  звонок
не разбудит Орконана, я разбужу его сам. Он взглянул на Дженкинса.
     - Может ли этот человек поговорить со мной?
     - В данную минуту, нет. Он на операции.  Доктор  Отнейл  обещал,  что
примерно через восемь часов он  будет  в  состоянии  разговаривать.  Может
быть.
     Карн вздохнул.
     - Спасибо, Дженкинс. Иди поешь, но оставайся  в  поместье.  Позже,  и
думаю, появятся еще вопросы.
     Пилот отсалютовал и вышел. Карн на минуту заглянул в комнату Ларги.
     Все еще спят. Пока все хорошо. С Лизанной  случится  истерика,  когда
она о всем всем узнает.
     Он закрыл дверь в комнату Ларги и осмотрел свою строгую комнату.  Его
взгляд остановился на картине, на которой его друг и сокурсник по Академии
Иджил написал Хеймдала на мосту Рейнбоу. Комната Лхарра была неприветлива,
но оборудована по его усмотрению. Трев Халарек презирал все, что  намекало
на мягкость и женственность. В поместье тоже ощущался холод, но  Карн  был
слишком занят борьбой с врагами в течение всех четырех лет с тех пор,  как
вернулся на Старкер-4, чтобы что-либо изменить здесь. Только Кит создавала
тепло в поместье после смерти матери. Теперь и  Кит  схватили.  Лизанна...
Карн отогнал мысли  о  своей  застенчивой  слабой  жене,  открыл  дверь  в
библиотеку и быстро спустился по винтовой железной лестнице в  библиотеку.
Осмотрев комнату, он отметил, что  управляющий  Дома  еще  не  пришел.  Он
старался держаться спокойно, но ему мешали различные  опасения.  Он  начал
прохаживаться вдоль стен комнаты, чтобы несколько усмирить свои эмоции. Он
д_о_л_ж_е_н_ успокоиться. Лорд Лхарр никогда не распускался  перед  своими
подчиненными. Лорд Лхарр никогда не терял самообладания. Но как можно быть
спокойным после всего, что случилось?  Уже  не  первый  раз  он  проклинал
своего отца, который презирал его и отправил из-за  этого  Карна  в  школу
другого Мира. После этого Трев занимался  тремя  другими  сыновьями.  Карн
никогда не испытывал необходимости властвовать.
     "Вот теперь я управляю, отец, -  бормотал  Карн,  -  и  из-за  вас  я
научился тому, что здесь мне совершенно не нужно. Я продолжаю учиться,  но
каждая частичка знания дается мне с большим трудом. Из-за моего невежества
погибают люди!"
     Он остановился перед массивным каменным камином. Вместо  того,  чтобы
страдать от страха и незнания того, что случилось с  Кит,  Карн  пришел  в
ярость. По-видимому, хождение взад-вперед не  помогало  в  данный  момент.
Карн поднес руку к огню. В камине прыгал огонь, по всей  комнате  ощущался
запах горящего дерева. Карн сел в плетеное кресло позади очага и уставился
на огонь.
     "Все рухнуло. Кит пропала, а ее жених  убит.  Может  быть,  она  тоже
погибла. Нет, никто не убивает женщин. Их  слишком  мало.  Правда,  Ричард
Харлан убил мать, но он был в тот момент  без  ума  от  ярости.  Это  было
ненормально даже для него. Обычно он гораздо умнее. Но с ним  случалось  и
не такое. Главу Дома никогда прежде не заключали  в  тюрьму  за  убийство,
хотя "тюрьмой" был Дом Уединения в Бревене, а за убийство ан  был  наказан
только из-за того, что он совершил преступление перед всем Советом Мира".
     На мгновение  Карн  ушел  в  горькие  воспоминания.  Ларга  была  его
учителем и советчиком в политике и обычаях Гхарров, в политике и  обычаях,
которые он так усердно старался забыть во  время  изгнания  в  Академию  в
Болдере. В политике и обычаях, которые он вдруг опять должен  знать  после
того, как Ричард убил отца Карна и всех его братьев. В политике и обычаях,
из-за которых он может погибнуть и может быть уничтожен его Дом.
     "Надо сосредоточиться! Боги, помогите собраться с мыслями! Важно, что
Кит жива, и здесь что-то кроется,  кроме  вражды  кланов.  Ни  Харлан,  ни
Одоннел не занимались  похищением  с  требованием  выкупа.  Здесь  кроется
что-то  еще  более  важное,  иначе  захватчики  не  рискнули  бы  нарушить
нейтралитет Дома де Ври убийством его наследника".
     Отсутствующим взглядом Карн обвел книжные полки в  комнате.  "Бог  не
позволит Харлану домогаться ее! Боже! Неужели ужасный  настоятель  Бревена
Одоннел позволит Ричарду привести женщину в Дом Уединения? Я надеюсь,  что
Совет строго следит за Ричардом после его побега?"
     Карн стукнул кулаком по  спинке  кресла  и  стал  ходить  кругами  по
комнате. "Это дело рук Дома Харлана. А я не просто потерял Кит, я  потерял
ценную возможность породниться с Домом де Ври.  Боже,  ты  знаешь,  что  я
любил Кит больше всего на свете, гораздо больше, чем этот Дом.  Но  как  у
Лхарра, у меня есть кровный долг..."
     Приглушенно  стукнула  тяжелая  входная  дверь  в  библиотеку.   Карн
оглянулся. Вошел Тан Орконан, управляющий Дома Халарека, вместе с  кузеном
Гаретом и генералом Винтером. Гарет был приставлен к Орконану на учебу  на
четыре года и сейчас должен был вести протокол собрания.
     Все  трое  почтительно  приветствовали  Карна,  подошли  к  столу   и
остановились там, зажмурившись от  яркого  освещения  в  комнате.  Карн  с
удовлетворением отметил, что они быстро проснулись, и, конечно, им  трудно
привыкнуть к "дневному свету" в библиотеке после "ночной темноты" холлов.
     - Мой господин, - Орконан двинулся к креслу  у  стола,  -  нам  лучше
обсудить все вместе.
     Карн слегка ухмыльнулся про  себя.  Да,  вероятно,  трудно  обсуждать
жизненно важную проблему, когда кто-то  бегает  по  комнате.  Его  веселье
длилось всего секунду. Наконец надо что-то  предпринять  ради  Кит  и  для
того, чтобы поддержать имидж строгого господина,  который  он  старательно
создавал в течение четырех последних лет. Он  сел,  остальные  последовали
его примеру. Он быстро изложил все то, что  сообщил  ему  Дженкинс,  затем
обратился к Винтеру.
     - Я думаю послать синих по  окрестностям,  Винтер.  Может  быть,  они
обнаружат какие-то приметы тех, кто похитил Кит, и куда  они  могли  уйти.
Что еще, по твоему мнению, нам следует предпринять?
     Винтер почесал затылок, на минуту закрыл глаза.
     - Я думаю, надо позвонить Бринду. Я знаю, что он уже в  отставке,  но
он служил вашему Дому гораздо дольше, чем я  или  Орконан.  Это  дело  рук
Харлана, но я не уверен, что вы сможете это доказать.
     - Пошлите к нему курьера,  Карн,  -  добавил  Тан.  -  Сейчас  нельзя
доверять даже секретной три-д связи.
     Карн кивнул.
     - А что же сможет сделать Бринд лучше, чем мы трое?
     Худощавый военный наклонился вперед.
     - Он знает внешнюю и внутреннюю политику лучше  каждого  из  нас.  Он
знает, какие преимущества можно использовать в настоящее время, исходя  из
финансового и политического положения Дома Халарека, и какие шаги были  бы
безрассудными. - Вздохнув, он добавил: - Было бы хорошо, если  бы  Олафсон
еще не вернулся домой.
     Карн тоже хотел бы этого. Иджил был великолепным тактиком,  одним  из
лучших в Академии. Он вернулся домой, чтобы  закончить  свое  образование,
так как он еще не получил свидетельство  об  окончании  Академии.  Карн  в
Академии получил образование офицера-пацифиста. Он преуспел  в  учебе,  но
все  его  навыки  оказались  совершенно  непригодны  на  Старкере-4,   где
миролюбие считалось  малодушием  и  трусостью.  Если  появлялась  молва  о
малодушии лорда, то  его  Дому  грозил  крах;  Карн  оказался  в  плену  у
предрассудков его предков. За четыре года сражений и учебы у Винтера  Карн
приобрел опыт в военном искусстве, но проигрывал по  сравнению  с  другими
лордами, которые обучались этому искусству с детства.
     - С нами нет ни Иджила, ни Бринда. Неужели мы не найдем  ее  след,  -
Карн хлопал по столу рукой и резко встал. -  Хватит  болтовни.  Мы  должны
найти Кит. Халарекам нужны наследники. - Он остановился. Только Кит  могла
подарить Дому наследников. Это была тема не для  широкого  обсуждения,  но
Карн знал, что все его слуги между собой болтали по этому поводу.  За  два
года у Лизанны было три беременности, которые были неудачны и не  принесли
наследника.
     "Не сейчас. Не время думать об этом! Вот когда Кит будет спасена..."
     Каждый день, не имея наследников, все Халареки были в опасности. Если
вдруг Карна убьют и не найдут Кит, то Совет назначит нового главу Дома, и,
вероятно, новым главой будет, несмотря даже на то, что  Ричард  в  тюрьме,
кто-то из близких или друзей  Харлана.  Дом  Харлана  имел  влияние  среди
Девяти фамилий и младших Домов, а Свободные считали назначение глав  Домов
делом фамилии.
     - Винтер, отправьте что-нибудь  Бринду,  а  затем  пошлите  синих  по
округе. Должны же остаться какие-то следы и очевидцы нападения,  во  время
которого было убито сорок три человека.
     Тан, отправьте сообщение в Дом Дюрлена. Нетта и сыновья Керэла должны
быть защищены, пока не найдена Кит. Если это нападение одно из задуманных,
что, по-видимому, так и есть, то нужно сделать так, чтобы до мальчиков  не
добрались.
     Гарет, оформите все записи и обратитесь к Председателю Совета Гашену.
Расскажите ему о том, что случилось с леди Катрин,  и  пошлите  ему  копию
заявления военных.
     - Он ответит, что это дело фамилии, мой господин.
     Карн строго взглянул на молодого человека, который вдруг побелел.  Не
было принято, чтобы  младшие  служащие  комментировали  приказы,  особенно
лордов.
     - Простите меня за дерзость, мой господин, - пробормотал Гарет.
     - Прощаю. Но не повторяйте этого впредь.
     Молодой человек склонил голову и торопливо выбежал из  комнаты.  Карн
наблюдал за ним до тех пор, пока за ним не закрылась дверь.  Гарет  должен
был знать, что во многих других Домах такая выходка стоила бы ему языка  и
он не смог бы снова  допустить  ту  же  ошибку.  Карн  обнаружил,  что,  в
противовес общепринятым правилам на Старкере-4, прощение  слуг  при  таких
обстоятельствах приводит к большей лояльности и покорности.
     "Я не мог бы никогда отдать приказ отрезать язык, - про себя  подумал
Карн, - но слугам не обязательно это знать".
     Винтер вышел. Орконан направился в три-д комнату.  Гарет  тоже  ушел.
Теперь надо собраться на поиски. Карн знал, что  Винтер  и  Орконан  будут
настаивать на том, что он не должен рисковать собой, так как он был главой
Дома и последним из Халареков, но он не мог оставаться в поместье, в тепле
и безопасности, тогда, когда только Богу было известно,  что  случилось  с
Кит. Место брата было только во главе  поисков.  Он  взбежал  по  железным
ступенькам в свою комнату.



                                    2

     Карн направил свой  флиттер  на  край  Великого  Болота.  Он  покачал
крыльями,  чтобы  показать  другим  флайерам,  что  пора   садиться.   Два
сопровождающих флайера приземлились, Карн с Филлипсоном и  Обреном,  двумя
доверенными  пилотами,  полетели  дальше,  чтобы  отыскать  нападавших   с
воздуха.
     Карн сделал круг. Мокрый торф  был  истоптан  множеством  ног.  Вдоль
дороги были  разбросаны  трупы  нескольких  человек  в  форме  синих  и  в
светло-оранжевой форме де Ври. Флажки и ленты, которые украшали  свадебную
процессию, были втоптаны в грязь или запутались среди трупов.
     "Как много мертвых, и все из-за обычаев", - подумал Карн  с  горечью.
Можно было проигнорировать другой обычай Старкера-4:  свадебную  процессию
из поместья невесты к жениху.
     Карн не мог ничего сказать о процессии, так как влияние на Кит теперь
было не в руках Карна и его Дома, а в руках Дома де Ври сразу после  того,
как был подписан брачный договор в присутствии пастора.
     Карн спорил с герцогом. Он постарался его убедить, что независимо  от
того, хорошая погода выпадет или нет, слишком  опасно  следовать  древнему
обычаю. Ему следовало бы поберечь свою жизнь. Герцог был учтив, но тверд в
намерении следовать обычаю. Он считал, что риск небольшой.  Ричард  был  в
тюрьме, а Одоннел никогда не выступал без Харлана. Де Ври во всем  обвинил
Карна. Герцог был очень зол, когда Карн сообщил Дому де  Ври  о  том,  что
случилось. Есть ли у Халарека скрытая вражда с другими  Домами?  Хотел  бы
герцог это знать. У де Ври не было серьезных врагов.
     Карн молчаливо проглотил обиду. Герцог потом пожалеет об этом и будет
извиняться. А остаток жизни  он  проведет  в  сожалении  о  своем  решении
настоять на свадебной процессии,  герцог  еще  следовал  другому  древнему
обычаю Гхарров: Глава Дома и Наследник никогда не путешествуют вместе.
     Мысли Карна вернулись к похищению. Будь  Ричард  Харлан  на  свободе,
Карн немедленно бы предъявил обвинения прямо у его двери, но Ричард был  в
одиночном заключении в Доме Уединения в Бревене. Тогда кто-то  из  кузенов
или вассалов Харлана устроил это. Или, возможно, Дом  Одоннела.  Этот  Дом
мог бы попытаться повысить свой престиж, пока  Ричард  в  заключении,  или
постараться заигрывать с Ричардом.  Только  Боги  -  и,  возможно,  Ричард
Харлан - знали, о чем думает Гаррен Одоннел. Маловероятно,  что  это  смог
сделать Дом Кингсленда, даже безжалостный Ингольд  Кингсленд  не  стал  бы
перечить Харлану. После того, как Ингольд  устроил  его  отцу  "несчастный
случай", он не мог стать главой Дома и связать Кингсленд с Домом Харлана.
     Но, правда, теперь не так важно, _к_т_о_ схватил Кит, а важно  знать,
г_д_е_ ее схватили. А _к_т_о_, над этим можно ломать  голову  позже.  Молю
Бога, чтобы она нашлась до того, как бури уля закроют планету на зиму. То,
что Кит всю зиму будет в руках союзников Харлана - это невыносимо.
     Карн прижал свой флиттер ближе к земле и направился  на  северо-запад
по следам нападавших. Флиттеры Филлипсона и Обрена следовали за ним.
     Другие флиттеры и военный транспорт благополучно  приземлились  около
остатков процессии.
     Карн заметил, что этот транспортный корабль повезет мрачный груз.
     Следы, оставленные скачущими лошадьми, вели по  мокрой  топи,  рыхлой
земле, по сухому грунту, а затем по  широкой  из  помятой  пожухлой  травы
дороге, ведущей в горы. По-видимому, людей было очень  много.  По  крайней
мере, сотня, а может быть, и больше.
     Вдруг послышался громкий голос Филлипсона:
     - Лорд Карн, смотрите, справа от вас.
     Карн обернулся к окну. Выжженный круг у  дороги  рядом  с  первым  из
холмов. Затем еще и еще, и два очень больших, оставшихся не меньше, чем от
военного транспортного корабля.
     - Благодарю, - сказал он и посадил свой флиттер на сухую траву  около
одной такой отметины.
     Не было никакой необходимости выходить и рассматривать все. Он  понял
это еще до того, как открыл дверь флиттера и спустился на крыло. Но  нужно
что-то делать. Положение было безвыходным. Это не были следы флайеров.  На
Старкере-4 не  было  систем  центрального  воздушного  управления,  как  в
большинстве цивилизаций Старой Империи и Федерации. О  нет,  это  было  бы
слишком сильное посягательство на свободу  Домов,  которые  летали  где  и
когда им вздумается, беспечно и безотчетно.
     То, что большинство профессиональных убийц подлетали близко  к  своим
жертвам, чтобы сэкономить время,  не  помогало  сломать  нежелание  Девяти
фамилий рассмотреть вопрос о централизованной системе управления полетами.
     Нет, конечно, нет!
     Карн дождался, пока приземлились Филлипсон и Обрен, чтобы не обжечься
их выхлопным потоком,  затем  спрыгнул  на  свежеподмороженную  траву.  Он
злобно пнул ногой случайный камень. Другие два  пилота  спрыгнули  вниз  и
начали  обследовать  окрестность.  Они  что-то  выковыривали   из   земли,
показывали друг другу, иногда собирали что-то, что-то выбрасывали опять  в
траву.
     Карн прошелся поперек опалины. Это, определенно, военный транспорт  и
большой. Он, по-видимому, был настолько  большим,  что  смог  увезти  всех
лошадей. Это был не наспех  сделанный  транспорт  необычно  большой  банды
разбойников.
     Карн никогда серьезно не относился к этой идее, но некоторые  офицеры
верили в такую возможность. Разбойники,  однако,  скорее  всего  убили  бы
всех, даже женщину, и забрали бы все награбленное.  Или  они  оставили  бы
женщину в живых с пожеланием, чтобы она исчезла. Нет, все  было  сработано
всадниками на лошадях с большой точностью. Им нужна была Кит, а  нападение
на лошадях обычно не сопровождается серьезными ошибками, которые случаются
в воздушном бою,  как  убийство  Наследника  главного  Дома.  Если  только
убийство Арла было ошибкой.
     Карн припал к земле в дальнем конце выжженной отметины и  осмотрелся.
Он видел только вершины холмов. Такое большое  сборище  людей  и  животных
процессия могла заметить с дороги не слишком  поздно.  Хотя  люди  герцога
были беспечны. Непростительно беспечны. Верховые  должны  были  обнаружить
эти машины задолго до того, как основная процессия  приближалась  к  этому
месту.
     Конечно, верховые могли обнаружить флайеры,  но  сначала  вступили  в
схватку и ничего не могли сообщить. Они были  сломлены  превосходящими  их
силами. Отсутствие каких-либо следов верховых могло  также  означать,  что
вся процессия была схвачена и увезена куда-то еще, если только этот  отряд
не сбежал. Захватчики, определенно,  имели  достаточно  транспорта,  чтобы
увезти всех, что было продумано заранее.
     Таким образом, Кит исчезла бесследно. _К_т_о_ похитил ее?  Халарек  и
де Ври узнали бы это только тогда, когда  похититель  назвал  бы  выкуп  -
е_с_л_и_ он назначит выкуп. Теперь Карн знал только, как она исчезла.
     Он  осмотрел  выжженные  места.  Их  было  восемь,  включая  два   от
транспортных кораблей. Это достаточно дорого: разместить столько  людей  и
оборудования. Сам Карн  никогда  не  брал  одновременно  два  транспортных
корабля. Может быть, это де Ври захотел  обмануть  Халарека?  Карн  затряс
головой. Нет.
     Подозрительно, что он остался живым, в таком случае, можно допустить,
что он бежал. Хотя у де Ври никогда не было повода быть за Харлана.  Кроме
того,  герцог  держался   чьей-то   стороны   только   из   принципиальных
соображений. Он был неподкупен, недоверчив. Вряд ли кто-то скажет герцогу,
что его сын мертв.
     Герцог, как и Оудин Олафсон, отец Иджила, любил своих детей.
     Карн остановился. Он вопросительно взглянул на Филлипсона,  затем  на
Обрена. Филлипсон пожал плечами и развел руки  в  стороны.  Обрен  помотал
медленно головой. Карн с усталым видом  еще  раз  прошел  через  выжженный
круг, его ботинки  с  каждым  шагом  поднимали  клубы  серого,  с  запахом
выжженной травы, дыма. Ему хотелось бы услышать хоть слово от похитителя.
     Когда Карн добрался до своих  спутников,  Обрен  держал  перед  собой
уздечку и кусочек хомута. Не было ничего необычного. Из этого нельзя  было
определить  следы  нападавших.  Филлипсон  помотал  головой  и  постарался
выразить свое сочувствие, насколько способен был мужчина-Гхарр.
     - Она - заложник, Карн. Мы  найдем  ее.  Или,  по  крайней  мере,  вы
услышите, что она жива и здорова.
     Карн кивнул и направился к флиттеру. Обрен,  стоявший  позади  Карна,
подошел к нему, на мгновение положил свою  большую,  веснушчатую  руку  на
плечо Карна.
     - У меня тоже есть младшая  сестра,  господин,  -  вот  все,  что  он
сказал.
     Как только Карн вернулся в Онтар, он пошел  в  библиотеку,  привычное
место для работы. От похитителя не пришло  ни  слова.  Карн  и  не  ожидал
ничего особенного, но не терял надежду. Хотя пришло сообщение  от  Бринда.
Гарет в трепете передал Карну кассету с записью письма.
     - Фред Бринд не  мог  прийти  сам,  господин.  Он  прислал  письмо  с
посыльным.
     Карн взглянул на молодого человека. Гарет переминался с ноги на ногу.
Карн отвернулся. "Он так полон страстного желания исполнить все поручения,
что мне придется простить его критику, невзирая на обычай. Бог мой, был ли
я когда-либо так молод и горяч?" - Он снова взглянул на молодого человека.
- "Нет, когда мне было семнадцать, я защищал этот  Дом,  стараясь  убедить
Совет взять Харлана на поруки за то, что он устроил засаду  не  вовремя  и
без надлежащих указаний".
     На минуту Карн вспомнил о ряде попыток Харлана убить  его  в  пустыне
Цинн сразу по возвращении его из  Болдера.  Только  он  и  Ник  фон  Шусс,
наследник фон Шусса, остались в живых после того нападения,  и  то  только
благодаря искусству Ника-пилота. Неужели это было только четыре года  тому
назад? Усталой рукой Карн провел по волосам. А ему  казалось,  что  прошло
десять лет.
     Он вспомнил, что Гарет все еще стоит позади стула, ожидая приказаний.
     - Можешь идти, Гарет. Я вызову тебя, когда ты мне понадобишься.
     - Слушаюсь, господин. - Гарет поклонился и вышел из библиотеки.
     Карн включил запись и  закрыл  глаза,  чтобы  лучше  сосредоточиться.
Голос Бринда, хриплый от возраста, зазвучал в комнате.
     - Приветствую вас, мой господин Карн. Мы так давно  не  общались.  Но
встретимся мы не скоро, так как я прикован к постели. Прошу прощения, но я
не могу приехать к вам. Вы знаете, что сердце мое всегда с Халареками.
     Вот то немногое, что я могу посоветовать,  если  вы  сами  не  можете
найти леди Катрин. Вы представляете себе,  конечно,  что  наследник  врага
будет наполовину Халарек, поэтому никто, даже Харлан, не убьет  ее,  но  в
результате для вас и вашего дома - положение решительно затруднительное.
     Карн фыркнул. Щекотливое положение  -  это,  вероятно,  самая  мягкая
оценка данной ситуации. Ребенок - наполовину Харлан,  наполовину  Халарек,
или наполовину Одоннел, наполовину Халарек, особенно, если мальчик...
     У Кит в запасе был год,  когда  ее  никто  не  тронет  -  леди  Агнес
убеждала Арла, что только через  год  Кит  вполне  созреет,  чтобы  родить
наследников для де Ври, - но соответствовало ли  это  действительности,  в
данный момент сказать было трудно.
     Бринд продолжал:
     - ...молодой фон Шусс. Я знаю, почему вы решили отправить его назад в
его Дом, и это было благоразумно, так как, пока  он  был  в  Онтаре,  леди
Катрин никогда бы не подписала контракт с де Ври. Халарекам не нужен брак,
чтобы породниться с  фон  Шуссом.  Но  они  любят  друг  друга.  В  других
обстоятельствах, конечно же, было бы неуместно обращаться к  Николасу,  но
любовь дает ему более сильный повод отправиться на  ее  поиски,  чем  всем
тем, кому это приказано или за это заплачено, что, естественно,  исключает
энтузиазм с их стороны.
     Кроме того, у него нет  жены,  которая  бы  ревновала  его  в  данной
ситуации. Попросите фон Шусса  прийти  на  помощь.  Будут  долгие  поиски,
господин. Наберитесь мужества.
     Я, все мои дети и внуки, ежедневно будем молиться  за  здоровье  вас,
вашего Дома и всех его обитателей, мой господин. После сорока лет службы у
Лхарров Халареки мне как родные.
     С глубочайшим уважением и любовью.
     Я желаю вам удачи.
     Карн все еще сидел в кресле до тех пор, пока не умолк  голос  Бринда.
Старик был мудрым и сильным администратором. Счастье, что он все еще может
помочь своими советами. Бринд сказал, что нужно позвать  Ника  на  поиски.
Было тяжело отправлять Ника домой, так как  после  смертельной  схватки  в
Цинне он стал лучшим другом Карна. Он и Кит любили друг друга почти четыре
года, и понятно,  что  соблазн  встречи  для  него  будет  очень  сильным.
Несмотря на их  лучшие  намерения  и  годы  строгого  воспитания,  которые
требовались им, чтобы быть достойными выгодной женитьбы для их Домов,  они
бы вскоре уступили.
     Было бы слишком опасно для них жениться  по  любви,  размышлял  Карн,
даже если бы брак между ними был возможен. Если мужчина любит  свою  жену,
то у него появляется слабое место: похищение ее или угроза пыток  для  нее
заставили бы его гораздо быстрее сдаться, чем при иных обстоятельствах.
     Карн подумал своей жене, которая теперь  осталась  в  постели,  чтобы
уберечься от выкидыша, который может случиться, по словам Лизанны,  от  ее
беспокойства о его сборах на сражение. Она не  была  удачной  партией,  но
лучше он ничего не мог получить тогда, а  Халареки  отчаянно  нуждались  в
наследнике. И сейчас тоже.
     И если бы Кит умерла, что очень даже  может  быть,  Лизанна  остается
единственной надеждой семьи Карна. Ричард Харлан убил всех, за исключением
Ларги Алиша, по законам кровной вражды. Карн вспомнил о колыбельной песне,
которую няни пели детям в семье Халареков. Затем несчастья следовали  одно
за другим, и вот он остался один.
     "А потом никого", - прошептал Карн в пустой комнате.



                                    3

     Они спустились на нас из-за гор, наездники Одоннела, с шумом, криком,
грохотом. Наездники де Ври не звали на помощь (возможно, они все погибли),
а мой господин де Ври,  который  считал,  что  нет  никакой  необходимости
сопровождать  свадебную  процессию  большим  вооруженным  отрядом,  улетел
домой.
     Арл камнем упал с лошади. По его неподвижному телу я поняла,  что  он
мертв. Только я осознала его смерть, кто-то напал на меня сзади и набросил
какую-то тряпку поверх головы.  Я  сражалась.  Он  двинул  кулаком  мне  в
челюсть, и в глазах у меня потемнело.
     Я медленно приходила в сознание. Я услышала  шум  воздуха  за  окнами
летательного аппарата, в котором я  оказалась.  Вокруг  меня  зашевелились
люди, затем толчок и ощущение, что мы приземлились.  Я  приоткрыла  глаза.
Было позднее утро. Флиттер приземлился на грунтовой  посадочной  площадке.
Кто-то отстегнул ремни безопасности на мне. Руки, которые освободили меня,
не внушали доброго расположения. Я открыла глаза и свирепо  посмотрела  на
багрового солдата Одоннела.
     - Я оборву вам руки за это, - произнесла я ледяным голосом.
     Я не знала, почему со  мной  так  грубо  обращаются  и  что  я  могла
предпринять в этой ситуации. Солдат, по-видимому,  тоже  ничего  не  знал.
Кто-то очень сильный организовал это похищение. Я  могла  бы  оказаться  в
более затруднительном положении, если бы попыталась сопротивляться.
     Солдат торопливо обернулся, горячо извиняясь, он глубоко  поклонился,
а  волосы  его  при  поклоне  почти  подметали  пол  флиттера.  Итак,  мой
похититель - мужик, у которого руки не тем концом вставлены.  Так  говорил
Карн своим слугам, намекая на то,  как  обращаются  со  слугами  в  других
Домах. Принесенные извинения тоже подсказали  мне,  что  хотя  с  пленными
обычно обращаются грубо, но это  был  не  тот  случай.  Меня  бы  даже  не
обидели, если бы я не попыталась постоять за себя.
     Пилот сам помог мне сойти на крыло. Такая вежливость  тоже  указывала
на то, что со мной необходимо хорошо  обращаться  и  что  это  не  простая
случайность, а именно из-за меня было организовано нападение.
     Я взглянула вниз. Масса солдат Одоннела и  Харлана  стояли  на  траве
около флиттера, окружив маленького человека с  восхитительным  на  высокой
переносице носом Харлана. Дом  Харлана.  Конечно.  Солдаты  Одоннела  были
только прикрытием. Это было так неожиданно,  что  я  даже  не  испугалась.
Прошло четыре года с тех пор, как Харлан нападал на наш Дом. Сколько  воды
с тех пор утекло.
     Я осмотрелась вокруг. Смогу ли я определить, где я? Должна же я знать
это, прежде чем соберусь сбежать, а я пока не видела выхода.
     Посадочная  площадка  находилась  у  основания   каменной   крепости,
вероятно, построенной еще в Старые времена и недавно подновленной. С одной
стороны крепости стояли прочные  стойла  для  лошадей,  с  другой  стороны
заметен был блеск воды в озере.
     На десятки километров от крепости простирались горы Зоны Мерзлоты.  Я
предположила, что это северная часть Зоны Мерзлоты, так  как  я  не  могла
быть так долго без сознания, чтобы долететь до южной части. И к тому же  я
не так сильно проголодалась.
     Человек Харлана с сопровождающим подошли поближе.
     - Добро пожаловать от имени герцога Ричарда, - сказал он,  протягивая
руку.
     Я отвергла протянутую руку и была удивлена тем, что  если  он  назвал
имя герцога Ричарда, то это должно означать, что я  удостоена  чести  быть
приглашенной в Дом Харлана и даже встретиться с  герцогом  Ричардом,  хотя
п_о _м_о_и_м  _п_р_е_д_п_о_л_о_ж_е_н_и_я_м_  он  должен  быть  заключен  в
Бревене. Я было хотела потребовать отправить  меня  сейчас  же  домой,  но
поняла, что буду только  глупо  выглядеть:  Дому  Харлана  пришлось  убить
несколько сотен людей, чтобы доставить меня сюда.
     - Меня зовут Брандер Харлан, - продолжил он, не обращая  внимания  на
мою грубость, - нас ожидает обед. -  Он  направился  к  массивной  красной
двери в основании крепости.
     Один из солдат поспешил вперед, чтобы  открыть  для  нас  дверь.  Уже
внутри меня  охватил  страх.  Я  боялась  древней  крепости,  ее  связи  с
Древними, с их туннелями  и  капканами.  Еще  больше  я  боялась  человека
Харлана. Брандер взял меня  за  локоть  и  повел  в  столовую,  в  которой
длинный, узкий стол был накрыт на троих. Домашний запах  теплого  хлеба  и
горячей еды возбудил мой аппетит и несколько успокоил меня.
     Коренастый и полный человек лет  тридцати  поднялся  с  кресла  возле
камина  и  подошел  ко  мне.  Он  склонился  к  моей  руке,  как  положено
приветствовать леди.
     - Меня зовут Эннис, леди Катрин, - произнес мужчина. -  Я  очень  рад
видеть вас. - Его голос был мягкий и вкрадчивый, но не простодушный,  а  в
основном предназначался для Брандера Харлана.
     Брандер метнул на него свирепый взгляд.
     - Эннис Харлан, - сказал он отрывисто и сел за стол.
     Эннис отпустил мою руку и встал, смотря мне в глаза. Я тоже  смотрела
на него.  У  него  тоже  был  нос,  как  у  всех  Харланов.  У  него  были
золотисто-карие глаза, окруженные морщинами, что могло означать,  что  ему
присуще чувство юмора, хотя в данный  момент  его  лицо  было  чрезвычайно
серьезно. Он был чуть выше меня ростом.
     На его руке были мозоли, что выдавало в нем господина, который не все
заставляет своих слуг делать за себя.
     Он выдвинул стул для  меня,  что  было  необычайно  вежливо,  даже  у
Халареков. Как только он прикоснулся к  стулу,  чтобы  подвинуть  его,  он
прошептал мне:
     - Нам есть о чем поговорить, так просил Ричард, но не сейчас и  не  в
присутствии Брандера.
     Имя Ричарда опять повергло  меня  в  ужас.  Еда,  которая  возбуждала
раньше аппетит и у меня  текли  слюнки,  теперь  казалась  несъедобной.  Я
положила руку на стол, чтобы прийти в себя.
     "Никогда не показывай  врагу  своего  испуга,  -  слышала  она  голос
Матери. - Испуг часто дает повод к нападению".
     Я собралась, на мгновение прикрыла глаза, помолилась  для  храбрости.
Мое воображение подсказало мне, что люди могут  почувствовать  мой  испуг.
Помогла теплая рука, на долю секунды коснувшаяся меня, в то время как  она
протянулась за хлебом. Краткость этого касания означала, что  было  бы  не
очень хорошо, если бы Брандер _з_а_м_е_т_и_л_  это.  Еще  мгновение  я  не
открывала глаза, давая понять Эннису, что я заметила его  внимание  и  все
понимаю.
     По  окончании  обеда  Брандер  вновь  расположился  в  своем  кресле,
потягивая из бокала, и махнул рукой Эннису.
     - Займись ею, - сказал он..
     Эннис резко встал.
     - Не здесь. Не с вами.
     Глаза Брандера сузились.
     - Сегодня. Ричард приказал сегодня.
     - Я позабочусь о ней сам, в свое  время,  а  это  _з_н_а_ч_и_т_,  без
вашего  оскорбительного  присутствия.  -  Голос   Энниса   был   тверд   и
непроницаем.
     - По закону требуются свидетели.
     -    По    закону    требуются    свидетели    _и_з    _С_о_в_е_т_а_.
С_в_о_б_о_д_н_ы_е_. Если из них кто-то здесь присутствует, то я позвал  бы
их, как бы неприятна ни была эта идея.
     Брандер ухмыльнулся.
     - Вы шутите, кузен. Совет? Свободные? Здесь? В этих обстоятельствах?
     Я почувствовала ярость Энниса, хотя он сдерживал себя.
     - Вы организовали эти "обстоятельства". Я не принимал в них  участия.
Если бы Ричард знал...
     Брандер снова зло усмехнулся.
     - Вы слишком высоко цените кузена Ричарда, Эннис. Это был его план от
начала до конца.
     Эннис побелел, затем покраснел.
     - Боже! - только и мог он выдавить из себя.
     Он схватил меня за руку  и  потянул  за  собой,  собираясь  выйти  из
комнаты. Брандер поставил свой бокал  на  стол  и  поднялся,  чтобы  пойти
следом.
     - Нет, - огрызнулся Эннис.
     - Как свидетель, - ответил Брандер.
     - Ты хочешь сказать, воярист. Раз  нет  членов  Совета,  значит,  нет
законных свидетелей. УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ.
     - Ричард... - Казалось, что Эннис вырос от возросшего в нем гнева.  -
Я здесь старший, а ты будешь делать все, что я скажу, или  я  должен  буду
отправить тебя в поместье!
     Брандер снова плюхнулся в свое кресло и, грациозно  салютуя,  помахал
своим бокалом.
     - Придется потрудиться. Желаю удачи, - сказал он и вернулся к  своему
бокалу.
     Эннис потащил меня в холл  и  крепко  закрыл  дверь.  Он  остановился
здесь, глубоко вдыхая и медленно выдыхая,  не  обращая  внимания  на  двух
любопытных солдат, стоявших в карауле у двери. Когда дыхание  успокоилось,
Эннис взял меня за локоть и повел меня по ступенькам,  а  затем  в  уютную
по-мужски спальню. Он мельком взглянул на постель, затем  подтащил  мягкое
кресло ближе к камину и усадил меня в него. Я была в растерянности.
     - Вы лучше сядьте и выслушайте меня, - сказал он.  -  Долго  придется
вам все объяснять, и вряд ли вам это понравится.
     - В чем дело? - резко вскинулась я.
     Он мрачно посмотрел на меня.
     - Я пытаюсь хоть чуточку облегчить вашу  участь.  Вы  уже  достаточно
настрадались. Или вы из тех женщин, которые ничего не ждут от жизни, кроме
мучений и страданий? - Теперь его голос был резким.
     Я глубоко вздохнула и задержала  дыхание.  Иногда  это  помогало  мне
перед лицом опасности. Все из де Ври, кого я знала, умерли, кроме герцога.
И Арл погиб. Я стала вдовой, не побывав женой.  Правда,  сейчас  стрельба,
пожары, кровь, воспоминания о падающем с  лошади  замертво  Арле  казались
дурным сном, который утром развеется. Но я знала, что это не сон. Утром  я
окончательно пойму, что все это реальность, и я почувствую  боль  и  ужас.
Утром я буду не в состоянии слушать этого мужчину, который пытается помочь
мне, хотя мы с ним враги. Я выдохнула и снова  посмотрела  на  Энниса.  Он
подбрасывал дрова в огонь.
     Здание было старое, и в нем был настоящий камин. Я вдруг  догадалась,
что  он  собирался  сказать.  Был  только  один  ритуал   фамилии,   когда
требовались свидетели Совета и Свободных. От ярости я не могла говорить. Я
зашипела:
     - Нет, я не люблю страдания. Я собираюсь жить счастливо, -  тогда,  к
своему ужасу, я разрыдалась. Эннис сначала  не  знал,  что  делать,  затем
встал на колени у моего кресла, держа меня за руки и  нежно  бормоча.  Его
сильные плечи были так близко, чтобы в них  уткнуться.  Я  старалась  быть
равнодушней. Он был Харлан, несмотря на его участие ко  мне,  Дом  Харлана
задумал что-то недоброе  против  меня,  и  Эннис  Харлан  должен  был  это
исполнить. Он утешал меня, но кошмар этого дня еще не прошел, я была очень
испугана. Его сочувствие растрогало меня, и сквозь слезы я, забыв про  его
род, проговорила то, что могла сказать разве лишь Карну.
     - Мы были бы счастливы вместе, Арл и я. Мы _л_ю_б_и_л_и_ друг  друга.
И он не обращал внимания на мои выходки. А теперь он мертв! Из-за меня!
     - Ну-ну, - пробормотал Эннис. Своей рукой он убрал мои волосы с лица.
Его золотисто-карие глаза были серьезными.  -  Вы  тут  ни  при  чем.  Это
задумал Ричард. Вы слышали, что сказал Брандер. Успокойтесь. Слезы тут  не
помогут. Вы же знаете законы родовой вражды.
     От возмущения слезы сразу высохли.
     - Законы кровной вражды! Де Ври никогда не  враждовали.  _В_с_е_  они
погибли безвинно. Это вражда Халареков и Харланов. Арл и его фамилия  были
н_е_в_и_н_н_ы_!
     Он помрачнел.
     - Де Ври оказались втянутыми  во  вражду,  как  только  был  подписан
брачный договор с Халареками. Вы могли бы предотвратить это,  только  если
бы отказались от этого союза. Прошлое не воротишь. Ну а  сейчас  нам  надо
решать новые проблемы, или Брандер со своим войском  их  решит.  Сейчас  я
старший здесь, но только пока все идет по плану Ричарда.
     Эннис встал и повернулся к камину. Какое-то время  он  подбрасывал  в
молчании дрова. Даже после того, как он раздул  потухший  было  огонь,  он
стоял, не разгибаясь, с безвольно опущенными руками. Наконец он выпрямился
и обернулся ко мне.
     - Мне трудно говорить, - сказал он.  Он  стоял  вполоборота  к  огню,
затем повернулся, набираясь решимости сказать мне о  неприятных  для  меня
вещах. Он глубоко вздохнул и быстро заговорил. - Лорд Ричард хочет,  чтобы
родился ребенок, чтобы покончить с враждой Харланов и  Халареков.  В  доме
моего отца, Доме Харлана,  родилось  и  выросло  много  здоровых  девочек,
гораздо больше, чем в других Домах. По линии  моей  матери  тоже  не  было
Болезни. Халареки славятся своей энергией, упорством и мужеством, чего  не
хватает нашему роду. Мы с вами, леди Катрин,  как  породистые  лошади.  Вы
будете моей невестой, моей  супругой.  Сегодня.  Добровольно  или  нет.  Я
надеюсь, что бог поможет мне добиться вашего добровольного согласия,  ведь
это мой долг перед Домом жениться по приказу, так же, как и вы должны были
соединиться с де Ври.
     Я  закрыла  глаза.  В  первый  раз  я  представила,  для  чего   была
"церемония" Простыни и Сломанной Печати: для законного насилия. Вот почему
Совет настаивал на свидетелях: для защиты имени и  репутации  женщины.  Но
этот обычай уже несколько поколений не соблюдался. Ни для одной из  женщин
Гхарры. Он соблюдался только для невест Черного Корабля.  Нет!  Только  не
насилие!
     - Нет, Нет, НЕТ, НЕТ!
     Я не ожидала, что я так громко закричу.  Но  это  отрезвило  меня.  Я
набросилась на Энниса с такой яростью, которую никогда раньше не позволяла
себе. Я колотила его руками и ногами.
     - Неужели можно считать человечной такую церемонию?
     Эннис замычал от ударов и вздрогнул от моего удара кулаком ему  почти
в глаз. Он схватил меня за руки, с силой опустил их и отвел  назад.  Затем
он толкнул меня вперед так, что я зашаталась. Я изгибалась  и  вырывалась,
злясь  от  беспомощности,  кипя  от  негодования.   Я   никак   не   могла
освободиться.
     Наконец  я  осознала,  что  он  не  причиняет  мне  боль.   Когда   я
успокоилась, прекратились и мои мучения. Эннис только защищался  от  меня.
Неужели это правда, что он не собирается обидеть меня? Что  ему  приказано
жениться на мне, как в свое время Арлу? Я забыла о том,  что  _м_н_о_г_и_е
женились по приказу своего Дома, так случилось с Джерем, так было у Карна.
Карн по принуждению женился на Лизанне.
     Я перестала бороться и, взглянув на Энниса,  поймала  улыбку  на  его
лице.
     - Вы, миледи,  по-видимому,  много  боролись  со  своими  братьями  и
преуспели в этом искусстве. - Мгновение он изучал мое лицо, затем добавил:
- Хорошо, что вы вовремя остановились, иначе мы стали  бы  мужем  и  женой
гораздо раньше, чем  вам  бы  хотелось,  и  гораздо  более  грубо,  чем  я
предполагал.
     Мгновенно я осознала всю тяжесть своего положения. Эннис чуть ослабил
свою хватку, и я почувствовала,  как  кровь  побежала  по  моим  онемевшим
пальцам.
     - Вот так-то лучше, - мягко произнес Эннис. - Я не  обижу  вас,  леди
Катрин, если вы успокоитесь, а что касается брачного обряда, то, как  того
требовал лорд Ричард, я не позволю вам причинить мне боль, я исполню  свой
долг перед фамилией. Уясните это для себя.
     Выхода не было. Его доброжелательность не беспредельна.  Тяжело  было
осознать все это. Я бы предпочла обойтись без ритуала. Я надеялась на  это
до тех пор, пока не услышала от Энниса, что он обязан подчиниться  приказу
главы Дома. Я  надеялась  даже  несмотря  на  то,  что  сама  должна  была
подчиниться своему Дому, когда подписывала брачный договор с  де  Ври.  Но
Арл никогда бы не обидел меня. Этот человек тоже обещал не  обижать  меня,
если я добровольно отдамся ему. У меня снова полились слезы,  я  не  могла
перестать плакать.
     - Только что сегодня утром я была замужем, а теперь Арл  умер,  а  вы
снова хотите заставить меня выйти замуж, не позволяя даже  выплакать  свое
горе по нему.
     Эннис, удивляясь, вытер мои слезы.
     - Вы плачете о нем? Хотя это был выбор вашего брата?
     Я кивнула. Это все, что я могла сделать. Его слова изумили меня.  Арл
только что умер, и я даже не успела привыкнуть к этой мысли.
     - Арл был добр ко мне и терпелив, - заключила я. - Он не  наказал  бы
меня, если бы я не согласилась с ним или ослушалась  бы  его.  Большинство
других моих поклонников побили бы меня за это. Поэтому я... я...  печалюсь
о нем. Мы были бы хорошей парой.
     Я не говорила уж о браке с Ником.
     - Тогда я прошу прощения, что встрял в это дело.
     Эннис задумался, затем он опустил мои руки и тепло обнял за плечи,  я
полагаю, в знак сочувствия.
     - Мне двадцать семь лет, у меня нет жены, так как я  не  нашел  здесь
достойную женщину и не в состоянии добраться  до  Черного  Корабля.  Я  уж
думал, что я умру, не имея детей, до  тех  пор,  пока  Ричард  найдет  мне
богатую и знатную невесту. Я хотел иметь жену. Я очень хотел иметь  детей.
Я молил Бога помочь мне. Хоть какой-нибудь шанс! И я был готов напасть  на
свадебную процессию!
     На его лице появилась усталость.  Его  плечи  дрожали.  Казалось,  он
испытывал угрызения совести. Я поверила ему, хотя он был из рода  Харлана.
Если он разыгрывал спектакль, то слишком убедительно.
     Наконец он обернулся ко мне и подошел ближе.
     - К утру мы станем мужей и  женой.  -  Теперь  его  голос  был  более
печален. - Я должен подчиниться главе моего Дома и выполнить приказание  к
полудню, так же, как вы подчинялись главе своего Дома сегодня утром. Вы не
можете мне помешать. Вы только должны позаботиться о себе. Я не  прошу  от
вас  невозможного.  Наши  Дома  -  враги,  но,   пожалуйста,   пожалуйста,
постарайтесь  сделать  так,  чтобы  предстоящее   было   для   вас   менее
болезненным.
     Я не знала, что сказать. Если я лягу с ним без  сопротивления,  то  я
предам Халареков. Если я начну сопротивляться, то он возьмет меня силой, и
окажется, что я все равно предам  Халареков.  Альтернативой  только  могла
быть смерть. Я прошептала:
     - Пожалуйста, я ничего не соображаю. Столько всего навалилось...
     - Я знаю.
     Правда ли, что он сочувствует мне?
     - Можно мне немного подумать?
     Он улыбнулся.
     - Несколько часов,  не  больше.  Мой  нетерпеливый  кузен,  вероятно,
потребует доказательств рано утром. Вы девственница?
     В данной ситуации этот вопрос  был  понятен.  Де  Ври  тоже  требовал
доказательств моей невинности.
     - Конечно, - согласилась я. - Как еще может муж  узнать,  что  первый
ребенок, действительно, его?
     - Вот это характер! - Эннис улыбнулся,  хотя  за  его  теплотой  было
заметно скрытое  напряжение.  -  Я  думаю,  лучше  бы  перестать  плакать.
Пойдемте со мной,  я  провожу  вас  в  удобное  для  отдыха  место.  -  Он
направился к двери. - Макнис выбрал отличное место для охотничьего домика.
     Я остановилась.
     - Макнис? Ван Макнис?
     Я почувствовала, что он заметил мой испуг.
     - Нет, он не знает, что  его  дом  сдан  в  аренду  кому-то  из  Дома
Харлана.  Лишь  его  управляющий  знает.  Отдыхайте,  моя  леди.  Мог   ли
представить Лхарр Халарек, что Харлан подобрал  для  укрытия  леди  Катрин
домик Макниса?
     Чертовски удачное место для укрытия. Я могла  бы  остаться  здесь  до
весеннего охотничьего сезона, и никто бы не догадался заглянуть сюда.  Все
знали, насколько сильно был настроен Макнис против  Харлана.  Хорошо,  что
Эннис сказал, где я нахожусь. Дом был выстроен  окнами  на  юг  и  восток,
посреди большой равнины. То ли Эннис случайно  выдал  мне  название  этого
места, то ли домик так тщательно охранялся, что он, мог не беспокоиться  о
том, что я сбегу. Позже я постараюсь разобраться, эта  мысль  не  покидает
меня.
     Эннис повел меня наверх крепости, в комнату, где со всех сторон  были
окна. Кроме разбросанных шерстяных или плетеных из травы ковриков не  было
никакой обстановки.
     За окнами виднелись,  кроме  равнины,  озеро  и  горы.  Если  напрячь
воображение, то можно представить, что  далеко  за  золотистыми  равнинами
находятся жилища в долине Онтара. Я подошла к  ближайшему  окну.  Внизу  в
озере отражались солнечные лучи.
     - Можете отдыхать час, два, три, -  сказал  Эннис.  Он  уединился  на
потрепанном коврике у двери и, прижавшись спиной к  стене,  закрыл  глаза,
казалось, что он задремал.
     - Я бы хотела остаться одна, -  сказала  я.  Эннис  приоткрыл  глаза,
давая понять своим взглядом,  что  ему  нечего  сказать,  так  как  он  не
собирается позволить мне убежать.
     Я посмотрела в другое окно на заснеженные горы, и мне показалось, что
я снова вижу  Онтар  или  Карна.  Я  глубоко  высунулась  из  окна,  чтобы
попытаться выбраться из комнаты.
     Эннис вскочил с пола,  обхватил  меня  руками  и  оттолкнул  от  окна
быстрее, чем я успела понять, в чем дело.
     - Нет уж! - сказал он строго. - Вы не убежите. Особенно через окно.
     От удивления я замолчала на мгновение, затем рассмеялась. Делать было
нечего: слишком  много  гнева  и  ярости  за  один  день.  Эннис  выглядел
захваченным врасплох. Он медленно отпустил меня и отступил.
     - Халарекам не свойственно самоубийство, - заключила я.  -  Я  просто
хотела получше рассмотреть окрестности.
     Эннис сомневался.
     - По-моему, тоже.
     Я лукаво улыбалась ему.
     - Неужели вы думаете, что мысль о том, чтобы лежать рядом с вами, мне
так ненавистна, что я _г_о_т_о_в_а _н_а _с_а_м_о_у_б_и_й_с_т_в_о_?
     Я заметила, что он почти свихнулся. Обиделся ли он? Наконец он  уныло
усмехнулся.
     - Нет,  если  я  упущу  вас,  я  могу  лишиться  своего  инструмента,
необходимого для получения удовольствия от  моего  искусного  обращения  с
женщинами. Я только и думал об этом моем умении.
     Было яснее ясного, как Ричард сурово управлял своими людьми, даже  из
тюрьмы. Эннис тоже Харлан. И что мне до  того,  что  он  будет  изуродован
из-за моего побега? Хотя, почему не важно? Я была беспомощна, одна в стане
врагов, где-то далеко от дома. Он  совсем  не  обязан  быть  вежливым  или
добрым ко мне. Так не обращался бы со мной ни Ричард, ни  Брандер,  никто,
держу пари.
     - Я бы не прыгнула. Самоубийство гораздо хуже, чем брак с Харланом. Я
только хотела освежить комнату, чтобы легче было думать.
     Он заколебался, затем опять вернулся на свое  место  у  двери.  Я  бы
хотела, чтобы он вышел из комнаты, но  достаточно  было  и  того,  что  он
оставил меня одну у открытого окна. Я забралась на подоконник и распахнула
створки. Это было,  как  ни  странно,  нормальное  открывающееся  окно.  В
поместье Онтар во многих малых Домах были ненастоящие окна: они никогда не
открывались, а если  и  открывались,  то  за  ними  была  каменная  стена,
окружающая дом.
     Снаружи вырвался резкий поток воздуха. Дрэк, нарн и уль с  их  бурями
не позволяют путешествовать до весны. Останусь ли я здесь до весны, на всю
зиму в компании с Брандером? Беременность, по-видимому, наступит к  началу
тау? Никогда в  своих  дурных  снах  я  не  могла  представить,  что  буду
украденной невестой. Женщины Черного Корабля почти  все  были  украденными
невестами, их похищали из других миров.  На  Старкере-4  в  защиту  женщин
Семья вступала в кровную вражду с похитителями, но в  большинстве  ближних
миров и во всех мирах Старой Империи война была запрещена. После последней
войны  уже  родилось  пять  поколений,  но  все  еще  помнили  о  ней.  На
Старкере-4,  где  все  города  расположены  внутри  планеты  и  достаточно
защищены, как говорил Карн, жители не были научены горьким опытом войны.
     Война принесла нам Болезнь. Никакое оружие  не  могло  достичь  наших
городов и поместий. Только биологическое просочилось через вентиляцию. Дом
Кериннена хотел разбогатеть на постройке вентиляционных шахт.  Это  оружие
погубило так много  детей,  оно  было  названо  Болезнью.  Из-за  нее  Дом
Кериннена был разрушен до последнего  камня.  Болезнь  наводила  страх  на
родителей и отравляла жизнь всем оставшимся в живых. В следующем поколении
Болезнь подбиралась только к девочкам, причем неоднократно. Мальчики  тоже
заболевали, но оставались в живых и приобретали  иммунитет  к  Болезни.  В
конце концов женщин благородных кровей  оказалось  очень  мало.  Это  были
женщины высокого социального положения из знатных фамилий. Больше всего их
было у Свободных.
     Я залюбовалась золотистой равниной.  Эннис  не  мог  найти  родовитую
женщину и мог умереть бездетным. Я была из знатной фамилии. Я несла  гены,
которые нужны Дому Харлана, а у Энниса были  гены,  которые  Ричард  хотел
сохранить у потомства своего Дома.
     Я достигла брачного возраста. Я замужняя взрослая женщина.  Я  больше
не буду плакать. Хватит рыданий!
     Однако легче сказать,  чем  исполнить.  Я  должна  поднять  голову  и
задрать нос, чтобы не капали слезы. Арл был добрый и  любящий  человек,  а
сейчас его нет. Смерть из-за родовой вражды, в которой его Дом никогда  не
участвовал.
     В окно влетел ледяной порыв ветра. Я  посмотрела  вдаль  на  озеро  у
подножия гор. Холод, твердыня, прочность.
     Умерла последняя надежда. Это была  земля  Макниса,  земля  союзника.
Меня здесь никогда не найдут. Впервые я поняла, какая жизнь была у  невест
Черного Корабля. Мать никогда не рассказывала о ее жизни здесь.  Сейчас  я
могу  представить  обиды  и  унижения,  которые  она  испытала,  когда  ее
превратили из человека в машину для производства детей. Я много  пережила,
но меня никто не обижал, а Эннис обещал, что он не обидит меня, если я  не
буду сопротивляться. Другие мужчины не такие.
     Обиды и  насилие  обеспечены  были  на  долгие  годы,  так  как  брак
заключался на всю жизнь, за исключением измен  жены  или  если  жена  была
бесплодна. Я теперь могу вырваться из Дома  Харлана  только  после  смерти
Энниса, а поэтому добровольно я отдамся ему или  нет,  не  имеет  никакого
значения.
     С другой стороны, я могу отказаться от близости  с  ним,  он  -  нет.
Эннис был добр ко мне, но непреклонен. Поэтому, находясь  здесь,  он  _н_е
м_о_г_ отказаться от меня; это было  хуже,  чем  согласиться  стать  женой
Харлана. Я была бы опозорена навсегда.
     Принял бы Карн обычай Сломанной Печати? На мгновение я засомневалась.
Карн сильно изменился после возвращения из  Болдера.  Он  следует  обычаям
Гхарров. Означает ли это, что он принял бы брак по принуждению без борьбы?
     Я слезла с подоконника и стала расхаживать по комнате,  мягко  ступая
ботинками, которые были свадебным подарком леди Агнес, по каменному  полу.
Карн,  наверное,  представляет,  какая  опасность  грозит,  если  ребенок,
которого я рожу, будет наполовину Харлан. Если это будет  мальчик,  то  он
будет наследником Халарека, если  умрут  мальчики  Нетты,  а  для  Ричарда
смерть двух детей - дело привычное.
     Я долго прохаживалась и размышляла. Я никогда раньше не оказывалась в
столь затруднительном положении. Когда  я  остановилась  у  окна  и  снова
выглянула наружу, то заметила, что небо окрасилось  в  пурпурный  цвет,  а
горные вершины отбрасывали длинные черные тени перед  крепостью.  То  были
темные, слепые тени, предвестники ночи. Слепые, как я. Я никогда раньше не
наблюдала зло в Черных Кораблях, кроме огромных расходов. Мать,  казалось,
уговорила себя, что новая жизнь для нее лучше прежней,  поэтому  я  всегда
представляла Черные Корабли как относительно безопасное место для потомков
и сохранения чистоты крови Домов.
     Как бы я хотела  сейчас,  чтобы  Мама  рассказала  о  себе,  как  все
произошло у нее. Возможно, Отец нанял  специальных  людей,  чтобы  выбрать
себе жену. Возможно, Мать была уже готова к  этой  жизни.  Опять  от  горя
полились слезы. Я бы все отдала, чтобы освободиться от всего случившегося.
Я бы выбрала Ника. Я бы отказала де  Ври.  Между  нашими  Домами  была  бы
долгая борьба, но мы бы победили.
     "Не обманывай себя, Катрин Магдалина Алиша Халарек, - шептал дух моей
матери. - Ни один Дом не может позволить себе соединиться с другим  Домом,
уже тесно спутанным с кем-то".
     Я пыталась подавить обиду, но это  было  безнадежно.  Согласиться  на
близость с врагом, чтобы подарить ему  ребенка,  даже  если  этот  ребенок
будет наследником Дома Халарека.
     "Ох, Ник, - бормотала я, - как мы были  глупы,  когда  отказались  от
любви и удовольствия ради такой глупости, как фамильная честь и власть".
     Я съежилась в маленький комочек и рыдала, рыдала,  рыдала.  Было  уже
совсем темно,  когда  я  вытерла  слезы,  разгладила  платье  и  набросила
свадебную накидку на голову, чтобы скрыть свое заплаканное лицо.  Брандеру
доставили бы удовольствие мои слезы. Эннису, я думаю, нет.
     "Поведение выдает чувства", - всегда  говорила  моя  мать.  Теперь  я
могла проверить это.
     - Теперь я готова, - произнесла я.
     Эннис стоял, протянув мне руку. Я взяла его за руку, и он повел  меня
в свою комнату.



                                    4

     Чтобы я отказалась от сопротивления, Эннис дал  мне  больше  времени,
чем нужно, чтобы прошла боль. Он был нежным, добрым и очень искусным.
     Когда был объявлен ужин, простыня на его  кровати  уже-была  окрашена
кровью, что требовал увидеть Брандер. После этого я узнала, что акт  любви
может быть очень приятным.
     Выглядели ли мы удовлетворенными, когда шли на  обед?  Я  подозреваю,
что да, потому что Брандер только посмотрел на нас оценивающим взглядом  и
провел нас к столу. Эннис и я уставились на большую тарелку на  двоих,  из
которой было принято есть мужу и жене. Слуги расставили еду, и  мы  начали
есть в полной тишине, изредка только лишь прерывая ее  просьбами  принести
овощи или подать вино или бренди. Я нашла, что есть  из  одной  и  той  же
тарелки с Эннисом слишком странно.
     После обеда Эннис показал мне библиотеку и игровой  кабинет  в  конце
комнаты. На Старкере-4 мы знаем очень много игр,  потому  что  нам  каждую
зиму приходится сидеть взаперти. Мы поиграли немного в шахматы в эту  ночь
и затем пошли спать, оставив доигрывать партию на завтра.
     Вечера проходили обычно так же - ночной ужин, затем игры или  чтение,
затем сон. Когда Эннис или Брандер  были  не  одни,  с  кем-либо  из  Дома
Харланов или Одоннела или из младших Домов, которые были их  вассалами,  я
ложилась спать одна. Я в конце концов заметила, что не было дня, чтобы  не
присутствовал кто-либо из членов Семьи помимо Брандера, и что все эти люди
были одного и того же ранга с Эннисом. Возможно, Ричард  или  кто-либо  из
Одоннелов или Харланов не доверяли Эннису полностью?
     Дни часто были скучными. Часто в охотничьем доме нечего было  делать,
если никто не охотился. Иногда  Эннис  брал  меня  покататься  на  лошади.
Хорошо было выбраться на свежий воздух, хотя нас  тщательно  охраняли  все
время. Чаще всего мы совершали длинные прогулки, во  время  которых  много
разговаривали. Это было лучше, чем катание на лошадях, потому  что  охраны
было меньше и она находилась на большем удалении.
     По мере того, как шло время и мы лучше  узнавали  друг  друга,  Эннис
отважился более настойчиво окружать меня  вниманием,  а  больше  всего  он
домогался моей близости. Он предлагал мне заняться  любовью,  говоря,  что
пришло время попрактиковаться; девственнице,  какой  я  была,  нужна  была
большая практика, чтобы привыкнуть к нему, говорил  он  с  серьезностью  в
голосе и в лице и с блеском в глазах.
     В  постели  нам  не  было  скучно.  Я  иногда  думала   о   средствах
предохранения, которые были со мной.
     Мне вернули одежду, некоторые личные вещи,  такие  как  парфюмерия  и
крем для лица, но средства предохранения - нет.  Я  не  думаю,  что  я  бы
воспользовалась ими. Быстро забеременеть было очень важно. Я  поняла,  что
Эннису это было необходимо, чтобы удержать свои позиции в  Доме  Харланов.
Если бы Эннису это не удалось, его бы заменил другой мужчина из  Харланов,
возможно, не такой нежный и добрый. Кроме того, я  не  хотела  воспитывать
ребенка у Харланов. Я думаю, Эннис начал понимать это.  Его  детство  было
более тяжелым, чем у Карна, но он тоже многому научился у своей  мудрой  и
любящей матери.
     Прошел  нарн.  Ежедневная  рутина  продолжалась.  Эннис   учил   меня
фехтованию либо проводил  время  в  компании  по  утрам.  Библиотека  была
большой и разнообразной, что  было  необычно  для  охотничьего  домика,  и
достаточной  для  заполнения  моего  дневного  времяпрепровождения.  Затем
наступало время ночного ужина и гостей. Еда всегда была вкусной и  щедрой,
думала я с горечью в ожидании, что мне скоро надо будет есть за  двоих.  Я
не выносила, чтобы на меня смотрели как на самку, что  было  совершенно  в
порядке вещей в Доме Харлана.
     После ужина Эннис и Брандер часто удалялись,  чтобы  делать  то,  что
мужчины делают, когда выходят из себя. Я шла в библиотеку, выбирала  книгу
и возвращалась  на  кожаное  кресло  в  нашей  комнате.  В  обычное  время
приготовления ко сну слуги всегда приносили мне  успокоительные  таблетки,
независимо от того, пришел Эннис или  нет.  Успокоительные  таблетки  были
всегда сладкими и помогали  заснуть.  Кроме  успокоительных  Эннис  обычно
присылал мне что-нибудь особенное,  когда  он  задерживался  с  гостями  -
шоколад,  цветы,  специальную  книгу  (несмотря  на  то,  что  гости  были
постоянно, он не всегда  оставался  с  ними).  Его  знаки  внимания  стали
значить для меня больше, чем просто удовольствие. Это не  значило,  что  я
полюбила его. Это значило, что я поверила ему и начала беспокоиться о  нем
и тревожиться, что с ним случится,  когда  я  исчезну  навсегда  или  буду
спасена. Я еще верила, что буду спасена, хотя мои мысли стали реалистичнее
из-за  понимания,  какое  общественное  осуждение   возникнет,   когда   я
забеременею или рожу ребенка, и каких трудов будет стоить Карну установить
мое местопребывание.
     Однажды утром я проснулась от тошноты и головокружения. Я добежала до
туалета, прежде чем меня вырвало. Меня рвало долго, а затем я обессиленная
упала на холодные плитки пола. Я провела здесь уже месяц и  связывала  это
со стрессом и ужасом от той кровавой резни. Временные ухудшения  состояния
здоровья вполне  естественны  при  таких  обстоятельствах.  Но  не  смогла
объяснить  второй   приступ,   не   сопровождаемый   обычным   болезненным
состоянием. Я носила в себе ребенка Энниса.
     Когда я поняла это, то стала думать о самоубийстве, несмотря на  все,
что я обещала Эннису. Смерть  была  бы  значительно  лучшим  выходом,  чем
рождение ребенка, что неизбежно  поставило  бы  Дом  Халарека  под  власть
Харланов. Но крепость, с которой легко было бы прыгнуть на  острые  скалы,
была крепко закрыта вот уже две недели, а входные лестницы  наружу  всегда
охранялись. Кроме того, самоубийство никогда не было в чести у  Халареков.
Они борются до конца.
     После того как прошли первые минуты  отчаяния,  мое  положение  стало
казаться мне чуть в лучшем свете. Возможно,  Харлан  ослабит  охрану,  как
только у меня станет увеличиваться живот. Возможно, меня перевезут  рожать
куда-нибудь в более цивилизованное  место,  если  ребенок  так  важен  для
Харлана, как считает Эннис. Ну и наконец должно быть объявлено о  рождении
ребенка. Ричард Харлан не упустит шанс порадоваться такой возможности.
     Эннис знал, что я беременна, хотя я ничего не говорила об этом, и его
доброта и внимание ко мне усилились. Мы стали больше доверять друг  другу,
и я узнала от Энниса много подробностей о том, почему я  оказалась  здесь.
Эннис оберегал меня. Трудно переоценить его заботу. Он был для меня больше
чем друг, чего большинство  женщин  даже  в  дружелюбных  Домах  не  могли
ожидать от замужества.
     Оказывается, Ричард хотел выкрасть меня и увезти в  Бревен,  жить  со
мной, пока я беременна, а затем отправить меня домой.
     Когда Эннис мне это рассказывал, он даже не смог говорить  дальше,  а
я,  казалось,  ничего  не  слышала,  настолько  это   было   ужасно   даже
представить. Для меня это означало бы  страдание  (потому  что  Ричард  не
оберегал бы меня, как Эннис), унижение и, наконец,  изгнание  из  общества
Гхарров. Для моего  Дома  это  означало  бы  упадок,  унижение,  изоляцию,
презрение (из-за того, что все бы узнали, что Карн не смог  защитить  свою
сестру от самого ужасного оскорбления женщины)  и,  наконец,  политический
крах. Самому Карну тоже грозили бы неприятности, но  не  смертельные,  так
как во многих Домах женщин похищали соперники и  враги  в  течение  многих
поколений.
     Но вассалы Дома Харлана не  позволили  бы  Ричарду  осуществить  свой
замысел. _О_н_и_ не  желали  смерти  Халареку.  И  Ричард  не  мог  ничего
поделать, так как его содержали в заключении в Бревене. Но он настаивал на
похищении, чтобы доказать Карну, что он все равно силен, даже  находясь  в
Бревене.
     Тогда  генетический  совет  Дома  Харлана  выбрал  меня  в   качестве
подходящей самки, а Ричард одобрил этот выбор. Я, конечно, как и многие за
пределами Дома Харлана, ничего раньше не слышала  о  генетическом  совете.
Эннис объяснил, что сила их Дома в большой степени зависела от тщательного
отбора родителей для выведения потомства. В конце  концов  родилось  много
девочек, что позволяло заключать много важных браков и иметь  выбор  среди
женщин.
     - Женщины ценятся в Доме Харлана, - сказал Эннис.
     Возможно,  это  объяснение   чуть   успокоило   меня.   Но   Брандер,
по-видимому, не придерживался этого мнения. Казалось,  что  он  чувствует,
как моя беременность увеличивает мою  надежду  на  спасение,  и  постоянно
отпускал колкости по поводу того, что ребенок Халареков будет  воспитан  в
духе Дома Харлана. В деталях он расписывал мне,  какие  засады  и  капканы
расставлены для Карна, если только он попытается вызволить меня.  Все  это
нервировало  меня,  приводя  в  ярость  и  негодование.  Я  хотела  как-то
предупредить Карна, что его ожидает. Часами я прогуливалась  по  коридорам
охотничьего домика, обдумывая, что можно предпринять. Но Эннису я не могла
рассказать о своем страхе за  Карна.  Они  были  врагами,  и  нельзя  было
доверять Харлану своих мыслей о том, как предупредить Халарека.
     Брандер приставал ко мне и досаждал мне своими насмешками. Так как  я
не знала, что в его словах простая болтовня, а что  представляет  реальную
угрозу Карну, то мое желание предупредить Карна и фамилию все усиливалось.
Мне ничего не приходило в голову, а был уже  поздний  уль.  Путешествовать
было невозможно,  даже  если  бы  я  могла  подкупить  слуг.  Весной...  я
старалась не думать о весне. Ребенок должен появиться весной, примерно  за
две недели до собрания Совета в тау. С  другой  стороны,  пока  невозможно
где-либо разъезжать, Карн, Лизанна и мальчики Нетты будут в безопасности.
     Только во время Совета в тау уже будет поздно что-либо предпринимать.
Ричард захочет, чтобы ребенок был единственным живым наследником во  время
собрания. Он даже не хочет думать о том, что  ребенок  может  умереть  при
родах (что случалось довольно часто) или что родится девочка. Будут ли его
тайные агенты убивать наследников в  Доме  Дюрлена?  Во  всех  Домах  были
тайные агенты - и свои, и из лагеря противников...
     Но обычно тайные агенты не были убийцами.
     Вдруг появился еще повод для тревоги. Эннис с волнением сообщил  мне,
что мы должны пожениться по всем правилам с брачной церемонией по дороге в
Дом Одоннела пятнадцатого керенстена,  и  это  будет  объявлено  по  всему
нашему миру. Я, должно быть, выглядела очень испуганной и не могла  скрыть
этого, что Эннис отступил.
     - Я освобожу тебя от всех забот об этом, - начал он. -  Наймем  швею,
чтобы пошить великолепное платье...
     - Пятнадцатый керенстен! - закричала я. - Пятнадцатый керенстен!  Кто
это придумал, ты или твой хозяин?
     - В... в чем дело? Это Первый тау в этом  году,  Новый  Год,  большой
праздник.
     - Это мой день рождения! Я должна буду выйти замуж за Харлана  в  Дом
Одоннела в день моего рождения! Что может быть  лучше,  чтобы  подчеркнуть
слабость моего брата?
     - Ох, черт! - Эннис схватился за голову. - Опять Ричард. - Он подошел
ко мне, крепко сжал мои руки, чтобы утешить меня. - Я уже ничего  не  могу
изменить, даже если выступлю против Ричарда. Об этом уже объявлено.
     Мы были в библиотеке и решили поиграть в шахматы. Я села за  доску  и
уставилась на ее клетки. Я была  заложницей,  так  же,  как  и  Эннис.  Он
опустил мои руки,  что  обычно  означало,  что  он  хочет  сказать  что-то
неприятное для меня.
     - Ты можешь выбрать фасон платья по своему желанию, Катрин, но платье
должно быть из ткани синего цвета - цвета твоего Дома и зеленого  -  цвета
моего Дома.
     Я кипела от возмущения. Это платье уже было для  меня  отвратительно,
не из-за его покроя, а из-за того, что мне придется предстать в нем  перед
всем родом Харланов, и  неизвестно,  сколько  еще  людей  увидит  меня  на
экранах три-д. Я не высказала своего негодования Эннису. Зачем?  Никто  не
мог ослушаться Ричарда, а я  знала  достаточно  о  политике  Домов,  чтобы
догадаться, что грозило Эннису за отступление  от  желания  Ричарда,  даже
если здесь речь шла о его собственном ребенке. Унижение перед всем  миром,
когда я была на последнем месяце беременности, в мой день рождения  -  вот
неопровержимое доказательство  того,  что  Лхарр  Карн  Халарек  не  может
защитить своих женщин.
     Тревога от подготовки к свадьбе и обида от  всего  услышанного  вдруг
придали мне силы и энергии, у меня еще было  в  запасе  несколько  недель.
Начну  прямо  сегодня.  Я  каким-то  образом  должна,  несмотря  на  зиму,
отправить сообщение своим. Лизанна, ее  ребенок  и  мальчики  должны  быть
надежно защищены.
     Я знала, что три-д комната всегда охраняется.
     Иначе я давно уже воспользовалась бы этой связью.  Еще  в  детстве  я
научилась обращаться  с  ней,  благодаря  дружелюбному  отношению  ко  мне
техников, техников связи и даже пилотов.
     Я бродила по домику. Во время своих утренних прогулок я изучила  всех
его обитателей. На кухне были только повар и два или три помощника.
     Оранжереи или теплицы не было. Конюшня была очень  маленькая,  только
для временного пристанища лошадей, а постоянно они содержались в поместьях
своих хозяев.  Площадка  для  выездки  предназначалась  только  для  одной
лошади, что было очень неудобно: мы с Эннисом  тренировались  по  очереди.
Комнаты слуг были  на  четвертом  уровне,  там  же  были  столовая,  три-д
комната, площадка для флиттера. Это было предусмотрено на тот случай, если
невозможно будет выйти из города обычным путем.
     Я никогда не замечала много прислуги - повар с помощниками,  два  или
три уборщика и личная  прислуга  Энниса.  Возможно,  была  охрана,  иногда
пробегали техники в три-д комнату и центр связи  и,  конечно,  портной.  У
меня не было своей прислуги, Эннис  хотел  устранить  это  неудобство,  но
Ричард не реагировал на это. По крайней  мере,  это  освобождало  меня  от
слежки.
     В начале архаста, когда из Гильдии прислали последние запасы на зиму,
я нашла способ отправить сообщение домой. Посылка от Гильдии должна прийти
с корабля Гильдии. Крейты на упругих подушках бросают с корабля на большую
площадку на поверхности. От сильных ударов платформа быстро опускается.
     Я подошла, когда платформа только что была установлена для разгрузки.
Эннис еще спал, и мне не нужно было придумывать  предлог,  чтобы  остаться
одной. Я накинула плащ, так как в лифте было прохладно.
     Я наблюдала, как кок и его помощники оттаскивали ящики с  продуктами.
Солдаты распаковали остатки, затем установили пустые крейты на  платформу.
Весной платформа снова будет поднята на  поверхность,  а  Гильдия  пришлет
флайер, чтобы забрать крейты, если их скопится много, или наймет  караван,
если их будет немного. Я не заметила, как закрылись двери на поверхность.
     Крейты представляли собой крепкие пластиковые ящики.  Их  можно  было
использовать многократно. Кто-то в Гильдии проверял их исправность. Это  я
знала, так как иногда имела дело с Гильдией как  хозяйка  поместья  Онтар.
Этот проверяющий и мог обнаружить мою записку.
     Я ходила медленно вокруг  платформы,  как  будто  изучая  ее  работу.
Солдаты, устанавливающие крейты, подозрительно  поглядывали  на  меня,  но
продолжали заниматься своей работой. Я подошла  к  ряду  крейтов  и  стала
тыкать в них.
     - Эй! - Солдат поставил свой крейт и подбежал ко мне. - Уйди отсюда.
     Я обернулась к нему и жестко посмотрела на него.
     - Я дочь одной из Девяти фамилий. Будьте уважительны со мной.
     Солдат испугался.
     - Леди, я вас не узнал. Вы очень странно одеты...
     Я чуточку успокоилась. Солдат не мог догадаться  о  моих  намерениях.
Было не так важно для меня, что я  была  одета  не  соответственно  своему
положению.
     - Я выбираю маленькую коробку. Если бы у меня  была  прислуга,  я  бы
прислала ее.
     Солдат откликнулся на мою просьбу.
     - Моя госпожа, позвольте помочь вам. - Он направился к горе  крейтов.
Я  внимательно  осматривала  близлежащие  крейты,  пока  он  выбирал   мне
подходящую коробку. Я отыскивала поврежденные крейты. Наконец незаметно  я
пометила один из них, который должен  быть  явно  отправлен  на  ремонт  и
молила бога, чтобы во время ремонта в Гильдии ее кто-нибудь бы нашел.
     - Нашел! - Солдат подобрал мне что-то, хотя мне было все  равно  что,
так как я все успела сделать.
     Он принес плотную коробку с  крышкой,  открыл  ее.  Внутри  она  была
тщательно размечена.
     Возможно, в ней прислали что-то небольшое или очень ценное.
     Я улыбнулась.
     - О, это то, что мне нужно. Благодарю вас.
     Солдат покраснел от  удовольствия,  поклонился  и  вернулся  к  своей
работе.
     Я взяла коробку и поторопилась в свою комнату. Энниса, слава богу, не
было. Я должна быстро написать записку, пока Эннис не  вернулся,  а  я  не
хотела показываться ему, и пока солдаты не заперли комнату с крейтами.
     Когда я вернулась, комната уже была заперта, записка для Гильдии была
засунута за манжеты. Более получаса я убеждала солдата-охранника, что  мне
нужно войти в комнату,  так  как  коробка,  которую  для  меня  подобрали,
оказалась слишком маленькой, а мне нужна коробка для очень  ценной  книги,
доставшейся мне от моей любимой бабушки...
     Я молола всякий вздор до тех пор, пока солдат не посчитал мои  доводы
убедительными, поверив в мою историю, и не открыл дверь.
     Огромное  количество  крейтов  было  установлено  в  огромной  клети,
подготовленной для подъема на поверхность. Я обходила  штабеля  крейтов  с
краю, ища поврежденный крейт.  Я  чувствовала  сзади  напряженное  дыхание
охранника, который хотел убедиться в правдивости моей  истории.  Я  должна
найти кроме поврежденного крейта еще и другую,  маленькую  коробку.  Я  ее
быстро подобрала, чуть меньших размеров; но еще  около  получаса,  до  тех
пор, пока не нашла помеченный мною крейт, что было нелегко, и  не  бросила
незаметно в щель крейта записку, когда солдат был далеко,  я  делала  вид,
что занимаюсь поиском нужной мне коробки.
     - Я нашла! - крикнула я охраннику, размахивая коробкой  над  головой,
не скрывая необычайную радость.
     Любопытство  солдата  было   удовлетворено.   Он   бросил   на   меня
снисходительный взгляд, как  на  легкомысленную  женщину,  выпустил  меня,
слегка поклонившись.
     Вечером, когда я сидела,  потягивая  успокоительное,  я  думала,  что
записка может опоздать. Архаст,  курт,  немб,  керенстен,  затем  вердейн,
затем Совет в тау и наконец рождение ребенка.  Я  обдумывала  поводы,  для
которых могли прислать флайер. В это время года Гильдия не  может  забрать
свой груз с поверхности, и, конечно, ни один флайер не вылетит отсюда.
     Никто не прилетит в это время года. Даже Ник, бесстрашный и  искусный
пилот, никогда бы не полетел в архасте. Довольно опасны ветры с Фермы-3  в
конце уля. Моя записка пролежит, по крайней мере, до керенстена.
     Я согласна и на это, чтобы хотя бы спасти других  наследников  нашего
Дома. Сначала я была в отчаянии, а потом под действием  успокоительного  я
уснула  с  возобновившимся   желанием   найти   возможность   предупредить
Халареков. Я должна уровень за уровнем освоить тщательно весь домик.
     Я сказала Эннису, что мне нужно больше гулять и что я могу это делать
и одна. Он отпустил меня без возражений. Я начала с  верхнего  уровня.  На
первом уровне не было ничего для меня полезного. Запасные  ступеньки  вели
на поверхность, но сейчас был архаст, и  люди  на  поверхности  в  архасте
погибали в течение нескольких минут пребывания снаружи. Не  было  запасных
реактивных снарядов, хотя они должны были быть, но  даже  если  бы  они  и
нашлись и я смогла бы запустить хоть один, не было  в  воздухе  ни  одного
флайера, который мог бы заметить снаряд. Может быть, весной я воспользуюсь
запасной лестницей или запущу ракету.
     "Во всех приличных домах  у  выхода  есть  ракеты",  -  бормотала  я,
спускаясь на следующий уровень.
     К полудню я уже  исследовала  четвертый  уровень.  Вдруг  я  услышала
работу насоса. Впервые за несколько месяцев я обрадовалась.  Здесь  где-то
есть вода. Я открывала дверь  за  дверью,  пока  наконец  не  вступила  на
ступеньки, ведущие в комнату, где работал  насос.  Живой  поток  подземной
речки, которая обеспечивала водой домик, втекал с одной стороны комнаты  и
вытекал с другой стороны.
     "Слава Богу!" - прошептала я.
     На минуту я прислонила голову к косяку  двери,  чтобы  избавиться  от
головокружения. Внизу был выход, по крайней мере, для  записки.  Это  была
надежда на спасение. Я  внимательно  осмотрела  все  кругом.  Не  было  ни
служащих, ни техников у  насоса,  ни  уборщиков,  ни  контролеров  воды  в
комнате.  Я  шагнула  по  ступенькам  и  остановилась,  прислушиваясь,  не
появится ли кто-нибудь на звук моих шагов, чтобы узнать,  что  происходит.
Никого.
     Как можно тише я  спускалась  по  железной  лестнице.  Я  внимательно
изучала все пространство в комнате. Я обнаружила,  где  вода  поступает  в
домик, где была турбина, которая впускала воду, где  из  турбины  вытекала
вода, в каком месте вытекала из домика. Карн приказал закрыть все открытые
водоемы в Онтаре для безопасности  рабочих  и  детей,  которым  непременно
захотелось бы поплавать. Такая предосторожность была  введена  недавно,  и
многие считали ее необязательной. Благодарение Богу  и  всем  Святым,  что
река в домике Макниса была еще открыта. Я быстро вернулась в нашу комнату.
     Ручку мне вернули. Бумаги нет, только ручка. Нигде не  было  во  всей
комнате ни кусочка бумаги, кроме чужих книг. Без бумаги и чернил  у  меня,
по-видимому, ничего не получится. В конце концов  вместо  бумаги  я  взяла
салфетку, жир, оставшийся от полдника Энниса, стал чернилами, а ручкой был
мой палец. Я окунала мой палец  в  жир,  натянула  ткань,  держа  с  одной
стороны ее свободной рукой, а с другой придавив стопкой  книг,  и  писала.
Подходило время ужина, а я еще не закончила. Я  писала  быстро,  насколько
могли позволить мои орудия труда, и молила Бога, чтобы не застали меня  за
моим занятием. Когда я закончила, я  перечитала  записку  и  спрятала  под
кроватью.
     Через несколько дней, когда жир подсох, я материю оставила на ночь  в
комнате гигиены (где Эннис вряд ли  обратит  на  нее  внимание),  с  целью
покрасить в бурый цвет, чтобы легче было читать буквы. Рано  утром,  когда
салфетка высохла, я ее сложила несколько  раз,  засунула  ее  в  маленькую
шкатулочку, вспорола большую шкатулку и вставила в нее  меньшую,  обвязала
коробочку поясом от платья и отправилась в свое ежедневное путешествие  по
комнатам домика. Я накинула светлый плащ, так  как  рано  утром  было  еще
холодно. Кроме того, плащ скрывал мою секретную ношу.
     Казалось абсурдным отключать на ночь отопление,  домик  остывал,  как
будто он находился  на  поверхности.  В  моем  Доме  были  разные  обычаи,
отражающие прежнюю жизнь на поверхности других миров. Например, в  Онтаре,
и в городе, и в поместье было "дневное" и "ночное" освещение.
     В городе даже был "лунный свет", а  многие  Халареки  даже  ходили  в
верхней одежде внутри, но, по крайней  мере,  они  не  морозили  людей  по
утрам, как было заведено у предков или в других мирах.
     С другой стороны, разговаривала я сама с собой, нет ничего необычного
в том, что я накинула утром плащ. Мне не хотелось думать о том, что  может
случиться со мной, если меня схватят за отправлением сообщения "врагу".  Я
знала, что если моя тайна будет раскрыта, Эннису будет трудно помочь мне.
     Ничто не останавливало меня. Казалось, что никто не замечает меня.  Я
без проблем добралась до комнаты с насосом  и  бросила  коробку  в  мощный
поток воды, выбегающий из охладительной установки  под  стеной  домика.  Я
следила за коробкой, пока она не исчезла, я молила Бога, чтобы она  попала
в руки друзей.



                                    5

     Карн прошел через несколько залов к взлетной площадке для  флиттеров.
Должен был прибыть Ник, возможно, в уле.  Он  не  любил  встречать  его  в
окружении охранников из  подразделения  синих,  но  они  были  необходимы.
Насильный захват Кит сделал их присутствие необходимым. Понимание этого не
могло предотвратить взрыва ярости в душе у Карна. Лхарр Халарек никогда не
использовал персональных охранников. Карн не знал ни одного лорда, даже  в
меньших Домах, у которых были бы персональные телохранители.  Жены  -  да.
Дети... Напоминание о слухах, намеках и даже прямых оскорблениях,  которые
сделали его жизнь и управление Домом невыносимыми, причинили ему боль. Они
могли бы  появиться  вновь,  если  бы  его  враги  узнали,  что  он  нанял
телохранителей. Он мог бы умереть и оставить Халарек без наследников, если
бы у него не было телохранителей.
     Двое из гвардейцев открыли дверь на стартовую площадку для флиттера и
быстро проверили пространство, нет ли там захватчиков.  Прибывший  флиттер
выпустил струю воздуха красного цвета и затих. Сидевший в нем  ждал,  пока
гвардейцы  не  закончили  свою  проверку,  прежде  чем  ступить  на  крыло
флиттера. Карн пошел поздороваться с ним, с трудом удерживая себя от того,
чтобы не броситься к нему, что могло бы показать его невероятную радость.
     Человек прыгнул с крыла на поверхность площадки.
     - Ник!
     - Карн!
     Два человека пожали друг другу руки, хлопнули друг  друга  по  плечу,
затем повернулись и пошли по направлению к ждущим их гвардейцам.
     - Только ты так поздно прилетаешь  в  уле,  Ник.  -  В  голосе  Карна
чувствовались и беспокойство и восхищение.
     Ник фон Шусс пожал плечами  и  посмотрел  на  людей  в  темно-голубой
униформе, стоящими настороже по краям комнаты.
     - Охранники, да? Значит, дела действительно плохи.
     - Кит, возможно, жива, и, возможно, она им нужна для рождения  детей,
так что риск появления здесь убийц очень большой.
     - Убийцы были в  твоем  поместье  зимой?  -  Ник  старался  выглядеть
невозмутимым.
     - Это случилось до этого, - резко ответил Карн.  -  Они  убили  моего
прадеда.
     Ник сжал рукой плечо Карна, и затем они вышли с охранниками за дверь.
Группа поднялась на ближайшем лифте на четвертый уровень. Карн  провел  их
на свою персональную кухню за библиотекой и послал одного из охранников  в
столовую принести обед, специально оставленный для них.
     Пока они ждали еду, Карн кратко рассказал Нику, что ему было известно
о похищениях, затем добавил:
     - У графа де  Ври  есть  команды  людей,  которые  искали  участки  с
обожженной землей в труднодоступных местах по всему  полушарию  вплоть  до
начала этого месяца, но они ничего не нашли. -  Карн  покачал  головой.  -
Потеря Арла - это сильнейший удар по его Дому.
     Ник кивнул спокойно.
     - У графа есть другие сыновья. У Халарека только ты и Кит.
     Два охранника принесли еду на подносах. Они поставили безмолвно  еду,
чашки и другую кухонную посуду на стол и затем ушли.  Аромат  пищи  вскоре
заполнил всю комнату. Карн и Ник сели и начали есть.
     - Они мальчики Керэла, - сказал Карн. Очевидно,  Ник  не  забыл  двух
детей в Доме Дюрлена.
     Губы Ника скривились.
     - Не в обиду твоему брату будет сказано, но они уже не молодые  и  не
такие смышленые.
     Карн вздохнул. Керэл не был уж слишком умным, это точно.
     - Я не обижаюсь. Нетта была богатой и красивой, и  Керэл  женился  на
ней только лишь из меркантильных соображений.
     Нетта была  и  еще  остается  удивительно  красивой,  но  она  еще  и
удивительно глупа. Карн почувствовал приступ раздражения и  ревности.  Ему
самому предложили совершить брачную  сделку,  и  он  не  смог  отказаться,
потому что был жив его отец.
     - Кроме того, Керэл не был Хейром, - добавил он.  -  Джерем  был  им.
Наследственная глупость не была  так  заметна  в  детях  Керэла.  Или  так
казалось моему отцу.
     - И у Джерема были только лишь одни девочки?
     Карн кивнул.
     - И они все умерли от Болезни.
     Карн сильно ударил кулаком по столу.
     - И _м_о_я_ жена не может родить здоровых детей.
     Как будто этот горький возглас был  приглашением,  в  этот  момент  в
слегка приоткрытую дверь тихонько постучала Лизанна Арнетт.
     Карн виновато подумал про себя, могла ли она  слышать  этот  возглас.
Она и так настрадалась, прежде чем приехала жить в Халарек.  Он  не  хотел
приносить ей еще больше страданий. Это была не ее вина, что она  не  могла
доносить ребенка до конца во время беременности. Карн разжал свой кулак  и
кивнул ей.
     - Чем я тебе могу помочь, Лизанна?
     Лизанна пересекла с трудом всю комнату и остановилась рядом с Карном,
прежде чем она смогла говорить.
     - Мой... мой отец хотел бы поговорить с вами, милорд.
     Ее голос дрожал, как будто бы лорд Френсис наказал ее. Карн посмотрел
на нее. Брак с нею был, конечно, неудачной сделкой  для  Лхарра  Халарека,
хотя у  нее  и  было  огромное  приданое.  Это  приданое  было,  возможно,
признаком того, что лорд Френсис  очень  хотел  избавиться  от  нежеланной
дочери, но, с другой стороны, приданое позволило заплатить  большие  долги
за войну с Харланом.
     Карн неуклюже погладил ее руку.
     - Ты можешь вернуться в  свою  комнату  и  отдохнуть.  Я  пошлю  Тана
сказать лорду Френсису, что я не смогу поговорить с ним прямо сейчас. - Он
посмотрел на нее, как ему показалось, одобрительным взглядом. - Если  твой
отец захочет снова поговорить с тобой, то пусть твоя служанка скажет  ему,
что я запрещаю ему пользоваться комнатой три-д.
     Она  с  облегчением  вздохнула,  что  придало  мягкое  выражение   ее
мертвенно-бледному лицу.
     - Спасибо вам, милорд.
     Ее благодарность за  его  небольшое  усилие  облегчить  ее  страдания
смутила Карна.
     - Доктор Отнейл говорит, что до рождения ребенка осталось  не  больше
двух месяцев, поэтому больше не бойся и не расстраивайся.
     - Мой господин, - прошептала она. Она схватила его руку  со  стола  и
поцеловала ее. - Я так счастлива иметь господина,  который  заботится  обо
мне. - Она слегка нагнулась, такая вежливость была совершенно не  нужна  в
отношениях между мужчиной и женщиной, и затем вышла из комнаты.
     Карн подождал,  пока  она  не  уйдет  далеко,  приказал  охраннику  в
коридоре закрыть дверь и затем поклялся себе:
     - Я буду заботиться о ней! О боже! Я буду защищать ее, как будто бы я
был злой цепной собакой, а она...
     Карн отвернулся от друга, сжал кулаки и глубоко вздохнул, прежде  чем
взял под контроль свои чувства.
     Ник прокашлялся.
     - И ты говоришь, что не заботишься о ней?
     - Это не то, что она думает. Она думает, что я забочусь о ней так же,
как о Кит, о моей матери, об Эмиле или о тебе. Но я не могу позволить себе
проявлять к ней такие чувства. Ни один из  лордов  Дома  не  может.  -  Он
повернулся снова к другу. - Только в одном Лизанна подходит для меня.  Нет
никаких шансов, что я полюблю ее.
     - Это то, что ты говорил, когда просил дядю Эмиля вызвать меня домой.
"Любовь в браке возможна только у Свободных, но  не  у  лордов  в  великих
Домах. Любовь дает врагу слишком большое преимущество".
     Карн смотрел неотрывно в глаза другу.
     - И действительно ли она дает большое преимущество?
     Фон Шусс с большим трудом мог сдержать свои эмоции:
     - Да!
     Губы Карна жалобно скривились.
     - Ну, я не собираюсь говорить тебе: "Я  так  сказал".  Это  было  так
давно. - Он прервался  и  посмотрел  на  тарелку  перед  собой.  Когда  он
заговорил, его голос был приглушенным. - Я тоже использую твои чувства как
средство достижения цели. - Он помолчал некоторое время. Затем взглянул. -
Ты единственный человек, который так же заинтересован найти Кит, как и  я.
Если ты найдешь ее, она твоя.
     Лицо фон Шусса побледнело, и он схватился руками за голову.
     - О Ангелы! - прошептал он. - Я думал, что я никогда не услышу это от
тебя.
     Уль с его ураганными штормами прошел. Наступил архаст. В  компании  с
другими было значительно легче переносить долгое ожидание конца зимы. Карн
и Ник бесконечно размышляли, кто мог быть похитителем Кит, где она  сейчас
и как ее найти. Чем дольше молчал  похититель,  тем  больше  Карн  начинал
бояться, что Кит  уже  мертва,  хотя  это  противоречило  всем  феодальным
обычаям  Домов  по  отношению  к  женщине.  Вспыльчивый  и   безрассудный,
взвинченный  страхом  за  Кит  и  переживаниями  о  беременности  Лизанны,
яростный из-за долгого ожидания конца  зимы,  Карн  сдерживался  только  в
присутствии Лизанны. Ник был ничем не лучше. Много дней они  проводили  на
борцовской арене или на лошадиных скачках, соревнуясь друг с другом, чтобы
выплеснуть рвавшуюся из них энергию. Карн стал  большим  знатоком  боя  на
шпагах, то, что не поощрялось  во  время  учебы  в  Академии  на  Болдере,
благодаря неустанной тренировке с манекеном, а  затем  оттачиванию  своего
мастерства с таким талантливым оппонентом, как Ник. По мере того как время
рождения ребенка приближалось, Лизанна проводила все больше времени либо в
чтении  в  своей  комнате,  либо  в  плаче.  Любого  резкого  слова   было
достаточно, чтобы довести ее до слез.
     Эта кутерьма  была  результатом  отчаяния  за  наследника,  продолжал
убеждать себя Карн. Он пытался убедить себя, что Лизанна родит ребенка  на
этот раз, но это было трудно.
     На тринадцатое число курта Лизанна родила красивую девочку  с  такими
же янтарными глазами, как у  ее  отца.  Ее  назвался  Алишей  в  честь  ее
бабушки, у которой были такие же глаза. Она прожила только пять  недель  и
затем умерла от Болезни.  Лизанна  положила  ее  в  кровать  и  отказалась
что-либо делать. Доктор  Отнейл  дал  ей  успокаивающие  таблетки,  но  ее
отчаяние не уменьшалось. Карн постепенно уменьшил число  посещений  ее  до
минимального. Уменьшение шансов на появление наследников, хотя бы девочки,
было очень сильным после этого случая. Карн проклинал себя  за  малодушие,
но видеть помимо своего еще и отчаяние Лизанны было выше его сил.
     Двадцатого немба, как раз в конце Первого Дня  Службы,  взволнованный
техник три-д  комнаты  постучал  по  плечу  Карна,  когда  он  выходил  из
молитвенной комнаты.
     - Милорд Карн, срочное послание от аббатисы Альбы.  Секретный  канал,
милорд.
     Карн поспешил в три-д комнату. Что могла сказать тетушка  Альба,  что
требовало секретного канала, спрашивал он себя постоянно.
     Тетя Альба с  суровым  лицом  и  худощавой  фигурой,  что  еще  резче
подчеркивалось серым  костюмом,  ждала  его  нетерпеливо.  Она  сидела  за
большим столом в своем офисе в Уединенном Доме, стуча  кончиком  ручки  по
его краю. Она отметила приход Карна коротким кивком.
     - Мир твоему Дому.
     - Мир вашему Дому, тетушка. - Если бы они поменялись ролями, то  Карн
избежал бы ритуального приветствия.
     Аббатиса подняла со своего стола то,  что  оказалось  грязным  куском
одежды.
     - Из-за этого я воспользовалась секретным каналом. -  Она  встряхнула
одежду в его направлении и затем подержала ее вертикально, так что он  мог
прочитать толстые буквы на ней. - Это зажало во всасывающем насосе прошлой
ночью. - Аббатиса, нагнувшись, на некоторое время скрылась  за  столом,  а
затем  появилась,  держа  в  руках  фрагменты  деревянных  досок.  -   Это
находилось в нем. Оказалось, что это корабельный ящик Гильдии. Два ящика в
действительности, судя по различным сортам дерева,  хотя  об  этом  трудно
судить после того, как они попали в турбину. Это послание от Катрин, Карн.
     Карн чуть было не задохнулся, прохрипел "фон Шусс" одному из техников
и показал ему на дверь.
     Глаза аббатисы превратились в узкие щелочки.
     - Она его жена теперь, Карн. Ты знаешь это. Даже если женитьба  нигде
не зарегистрирована. - Ее тон стал еще более суровым, чем  обычно.  -  Это
легальная церемония, Карн.
     Ее  покровительственный  тон  вызвал  раздражение  у  Карна.  Но   он
сдерживал  себя.  Она  была  не  только   тетушкой,   но   и   официальным
представителем Пути.
     - Где послание,  тетя?  Я  думал,  вы  позвали  меня,  чтобы  вручить
послание.
     Альба посмотрела слегка разочарованно. Она наверняка  ожидала  взрыва
ярости, что позволило бы ей сделать замечание о необходимости держать себя
в руках. Все их  разговоры  проходили  таким  образом  до  его  отъезда  в
Академию, а после этого он с ней никогда не разговаривал.
     - Это довольно трудно расшифровать, - наконец сказала она, -  но  это
то, что мы думаем. -  С  листа  бумаги,  лежащей  на  ее  столе,  аббатиса
прочитала: "Мое имя Катрин Халарек, и  если  мой  брат  попытается  спасти
меня, он умрет. Я узнала, что он собирается это сделать.
     Теперь девятое число архаста, насколько я знаю. Я была  выдана  замуж
за Арла де Ври двадцать седьмого дрэка. Все в  венчальной  процессии  были
убиты, кроме меня, и я теперь нахожусь в охотничьем домике Ван Макниса  на
границе гор Цимара. Законная невеста Энниса Харлана. Я ношу его ребенка".
     Карн услышал стон сзади себя. Альба тоже услышала и подняла голову.
     - Молодой фон Шусс, - сказала она и вернулась к чтению.
     "Дом Халарека не  может  быть  унаследован  человеком,  который  лишь
наполовину Харлан. Тот, кто  найдет  это  письмо,  пусть  расскажет  моему
брату, где я нахожусь. Ребенок не должен попасть в руки Харлана".
     - Клянусь Четырьмя Ангелами! - Карн посмотрел на тетушку. -  Я  знал,
что Ричард как-то причастен к ее исчезновению.
     Тетушка строго взглянула на него.
     - Это не был Ричард, Карн. Не позволяй предубеждениям владеть тобой.
     -  Предубеждения!  Клянусь  Божьей  Матерью!..  -  Карн  остановился,
понимая  бесполезность  спора  с  аббатисой.  Он  был  доволен,  что   она
догадалась использовать секретный канал. Хотя,  если  "мы"  расшифровывали
послание, о его содержании могут очень быстро  узнать  во  всех  остальных
Домах. Слишком много знатных женщин скучали этой зимой в  своих  Домах.  -
Господь будет с вами, - сказал Карн автоматически,  официально  заканчивая
сеанс связи.
     - И с вашим Духом. - Аббатиса подняла руку и исчезла.
     - Она вышла замуж! О Ангелы! - В голосе Ника  чувствовалась  страшная
боль.
     - Это для нее лучше. -  Карн  подумал  об  оскорблениях  и  публичных
обвинениях, которым подвергались изнасилованные женщины, имевшие несчастье
зачать. Или просто изнасилованные женщины.  В  мирах  Федерации  и  Старой
Империи к этому относились по-разному. Карн сказал себе,  что  он  мог  бы
похитить Кит с планеты и отвезти ее в один из миров, где она могла бы жить
незамужней. Но он знал, что не  сможет  этого  сделать:  Кит  принадлежала
Халареку, чтобы родить ему наследника.
     - Я сделаю ее своей женой, чего бы этого мне ни стоило! - Голос  Ника
был беспощадным.
     Итак, Ник думал так же, как и он, защитить Кит, только не как брат, а
как любовник, поэтому именно его рассуждения были нереальными.
     - И разрушишь свой Дом, - тихо сказал Карн. Карн уставился  на  Ника,
пока он смотрел отрешенно вдаль.
     - О'кей, - пробормотал Ник. - Как Наследник я не имею права  жениться
на ней, если она родила ребенка вне брака.
     Карн мог заметить отчаяние от этого  признания  по  опущенным  плечам
Ника и по тому, как безжизненно повисли его руки. Все  надежды  иметь  Кит
рухнули сразу после того, как ему  было  обещано  об  этом.  Карн  покачал
головой. Несмотря на то, что он любил и Кит и  Ника,  и  несмотря  на  его
обещание Нику, что он может жениться на  ней,  если  он  найдет  ее,  Карн
понимал, что их женитьба была бы несчастьем для них обоих. Женщина  рожала
детей, которые связывали  различные  Дома  узами  родства,  и  к  тому  же
являлась  политическим  и  экономическим  "залоговым   обязательством"   в
отношениях между Домами. И ничем другим больше этого они  не  могли  быть.
Любовь... любовь к этому не имела никакого отношения. Карн снова  поклялся
оставаться холодным в отношениях с женщинами.
     Немного позднее,  в  библиотеке,  с  Ником,  Орконаном,  Вейсманом  и
библиотекарем Карн  размышлял  более  ясно.  Женитьба  не  была  для  него
сюрпризом; сюрпризом было то, что это была женитьба на представителе  дома
Харланов в то время, когда было предпринято нападение воинов Одоннела.  Он
попросил Вейсмана разыскать еще какую-нибудь информацию об Эннисе Харлане.
Это не было знакомым для него именем.
     Месяцем  позже,  когда  боль  из-за  потери  Алиши  стала  совершенно
невыносимой, Дом Одоннелов объявил по три-д комнате, что через четыре часа
они сделают сообщение для всего мира. Ради такого сообщения даже Свободные
включили свои три-д  комнаты.  Объявление  сообщения  заранее  дало  много
времени обсудить его. Карн, Ник и все кузины Халарека, которые остались  в
Онтаре на зиму, собрались в три-д комнате в установленное время.
     На экране три-д появился широкий зал, очень похожий на Большой зал  в
Онтаре, но без окон в потолке. Флаги Одоннела  свешивались  с  креста  над
кафедрой впереди зала, а также по краям балконов вдоль стен. Зеленый  флаг
Харлана ярко выделялся на фоне белого пушистого ковра  в  центре  кафедры.
Сотни людей в ярких вечерних одеждах стояли в зале, тихо переговариваясь.
     После того как заиграли фанфары и двое  человек  в  полосатой  одежде
Одоннелов вскинули руки над кафедрой, Гаррен Одоннел вышел в центр  ковра.
Его темно-коричневые волосы переливались в  красном  свете.  Он  посмотрел
поверх толпы в лицо всех тех, кто должен был смотреть его  в  своих  три-д
комнатах по всему Старкеру-4. Он прокашлялся и поправил  прядь  волос  над
глазами резким поворотом головы.
     - Дамы и господа, свободные  жители,  слуги  Дома!  Я,  Лхарр  Гаррен
Одоннел, объявляю вам о свадьбе моего кузена, Энниса Харлана, с прекрасной
Катрин Магдалина Алиша Халарек.
     Крик удивления раздался в три-д комнате  Халарека,  а  затем  рев,  в
котором было много злобных насмешек, прокатился в Доме Одоннелов.  Одоннел
сделал знак, и коренастый мужчина около тридцати лет ступил на  платформу.
Мужчина обернулся и помог  женщине,  которая  шла  за  ним,  подняться  на
кафедру. Она была на последнем месяце беременности. Она еле  держалась  на
ногах и, казалось, вот-вот упадет. Коренастый мужчина заботливо  обнял  ее
рукой, и затем пара повернулась лицом к Лхарру Одоннелу И к камерам три-д.
Ник сильно и с чувством выругался.
     Одоннел поцеловал Энниса Харлана  в  обе  щеки,  как  этого  требовал
ритуал. Затем Эннис поцеловал Кит, которая закрыла глаза в этот  момент  и
склонила голову на его плечо. Эннис, как показалось, нежно провел рукой по
ее волосам на затылке, что-то прошептал на ушко, поцеловал в рот  и  помог
сойти с кафедры.
     Тан Орконан  в  заднем  углу  три-д  комнаты  сказал  слово,  которое
заставило покраснеть пастора Джарвиса.
     Одоннел разгладил воображаемую складку на своей тунике.
     - Молодые люди женятся на Новый  Год,  пятнадцатого  керенстена.  Все
члены девяти Семей и главы младших Домов приглашаются  принять  участие  в
церемонии. После нее состоится  новогодний  праздник,  подобного  которому
никогда раньше не было. Господь с вами.
     Картинка на экране исчезла. Карн стоял в полном  безмолвии  некоторое
время.
     - День рождения Кит, - наконец сказал он. -  Ее  муж  или  ее  хозяин
установил день свадьбы на день ее рождения!
     - Было бы лучше для  нее  показать,  как  мало  значит  для  нее  эта
церемония, - сказал Ник с горечью в голосе.
     - Это похоже на то, что хотел  Ричард  сделать  со  мной,  -  вставил
Орконан. - Атаковать процессию людей Одоннела, когда она  должна  была  бы
выйти замуж за Харлана - это тот же самый путь.
     - Свадьба - это единственный шанс вернуть ее назад, - сказал Карн,  -
или, по крайней мере, организовать этот шанс. - Он повернулся, чтобы выйти
из комнаты. - Найди свадебные костюмы, Ник. Мы должны получить пропуска  в
Совете и ехать на свадьбу к Одоннелам.



                                    6

     Карн привел Ника в комнаты Лхарра, откинул крышку сундука,  стоявшего
у его кровати, и принялся вытаскивать лежавшие там костюмы.
     - Какой ты возьмешь, Ник? Голубой? Белый? С золотом? Прости,  у  меня
нет коричневого костюма для фон Шусса...
     Ник схватил Карна за руку и оттащил его от сундука:
     - Карн, проснись! Ты же не дурак и понимаешь, что нелепо тебе  самому
идти в Одоннел.
     Карн высвободил свою руку и посмотрел на Ника:
     - В чем дело? Это же реальный шанс вернуть ее.
     Ник взял Карна за плечи и несколько раз встряхнул  его,  причем  один
раз очень сильно.
     - Одумайся, Карн! Она уже его  жена,  во  всяком  случае,  формально.
Официальное бракосочетание сделает ее его женой в глазах церкви.  Одоннелы
не дадут Халарекам  ни  малейшей  возможности  получить  ее  обратно.  Она
постоянно находится под наблюдением. - Пальцы Ника сжимались до  тех  пор,
пока  Карн  не  вздрогнул  от  боли.  -  Весь  этот  процесс  -  помолвка,
торжественная  церемония,  банкет  -  может  быть  всего  лишь   ловушкой,
устроенной специально для тебя.
     Сильное возбуждение, охватившее Карна, прошло. Он начал разговаривать
с Ником о безрассудстве чувств,  вовлеченных  в  управление  делами  Дома.
Здесь он сам действовал глупо. Карн взъерошил свои волосы:
     - О боги! Что на меня нашло?
     - Ты любишь ее, - Ник отвернулся и тихо стоял рядом.
     Карн постарался представить, что Ник чувствовал  в  эту  минуту.  Как
наследник фон Шуссов, он тоже был приглашен на свадьбу.  Приглашен,  чтобы
посмотреть, как женщина, которую  он  любил,  выходит  замуж  за  мужчину,
который похитил ее. Ник, должно быть, страдал не меньше,  хотя  внешне  он
выглядел более спокойным, чем Карн.
     Карн повернулся и  медленно  положил  одежды  обратно  в  сундук.  Он
подумал, что ему  пора  отвыкать  от  грубости,  так  распространенной  на
Старкере-4, но он не мог пропустить эту свадьбу.  Приглашение  действовало
на Халареков, как пытка. Если Ник был прав, подразумевалось, что  Халареки
должны погибнуть. Харлан и Одоннел не догадывались о  связи  Ника  с  Кит.
Затем Карн вспомнил затравленный взгляд Лизанны,  когда  она  выбежала  из
комнаты. Маленькая Алиша умерла  только  неделю  назад.  Правила  приличия
требовали соблюдения шести месяцев траура.
     Он присел на край кровати и обхватил голову руками.
     - О чем я мог думать? Дом Халарека должен послать отказ с сожалением.
Мы в официальном трауре до дрэка.
     Последовало долгое молчание.
     - Но это такая хорошая  возможность  проникнуть  туда,  -  сказал  он
наконец. - Мне  необходимо  увидеть  Кит.  Она  права.  Ребенок,  в  жилах
которого течет кровь Халареков, не  должен  родиться  в  Харлане.  -  Карн
поднял голову, но не смотрел  на  своего  друга.  -  Мы  можем  пойти  как
свободные люди. Жители Йорка, или Лондора, или...
     Ник помотал головой:
     - Не глупи. Как можно тебя не узнать, когда только ты и Кит  во  всем
этом мире имеют золотые глаза Ларги  Алиши?  -  От  волнения  Ник  повысил
голос. - Тебя распознают в один момент.
     Скептицизм Ника успокоил Карна. "Возможно, он считает, что  я  вообще
не должен участвовать в этом, - подумал  Карн.  -  А  ведь  я  славился  в
Академии своей способностью оставаться спокойным и принимать  рациональные
решения в любых ситуациях".
     Теперь Карн сам отказался от своей идеи.
     - Я не самоубийца, - сказал он решительно.
     Он снова открыл крышку сундука и достал оттуда маленькую коробочку. В
ней  лежали  две  крохотные  бутылочки  с  жидкостью,  в  которой  плавала
прозрачная коричневая полусфера.
     - Помнишь первый Совет? Чтобы попасть на него,  нам  пришлось  угнать
флайер Харлана.
     Ник кивнул.
     - Там я и получил линзы, с помощью которых можно  менять  цвет  глаз.
Тогда я, конечно, не стал делать этого. Я даже не задумывался над  этим  и
вспомнил только тогда, когда медик Гильдии прописал мне пару  линз.  -  Он
посмотрел на жидкость. - Иногда я  думал,  что  может  оказаться  полезным
избавиться от глаз женщины Халарека, - пробормотал он.
     Он посмотрел на друга. Волнение на лице Ника уступило место надежде.
     - Пойти туда переодетыми может оказаться еще более опасным, если  нас
обнаружат, Карн.
     - Что может быть более опасным, чем пребывание Халарека в Одоннеле?
     - Пребывание Халарека в Харлане?
     Ник слабо улыбнулся Карну, затем они вдвоем сели на пол около сундука
и принялись обсуждать, как можно использовать церемониал и  что  дадут  им
все эти обряды. Но замечание Ника заставило Карна задуматься. Кит  Халарек
оказалась в Харлане в самый важный момент - момент рождения  ребенка.  Все
это могло быть подстроено Ричардом. Бревен не остановил его.
     Кит нужна была хоть какая-нибудь защита. Даже  личным  телохранителям
не дадут находиться около нее. Она  оказалась  одна  в  ужасных  условиях.
Мысли  Карна  смешались  -  свадьба,  похищение,  день  рождения,  охрана,
поддержка, и внезапно в его мозгу возник образ леди  Агнес.  "Няня"  детей
Халарека, леди-дракон, известная повсюду сваей строгой  нравственностью  и
этикой, леди  Агнес  должна  показаться  Девяти  превосходной,  безопасной
сопровождающей для молодой женщины знатного рода. У леди Агнес также  были
некоторые навыки горничной. Она часто посещала дам из Девяти,  которые  не
хотели брать служанку или даже свободных женщин, помогая при  рождении  их
детей. Если захватчики Кит и разрешат кому-нибудь быть около нее, так  это
леди Агнес. Она обладала острым умом и безупречными манерами.  Леди  Агнес
никогда не согласится вынести послание из Одоннела или помочь Кит уйти  от
ее мужа. Так думали Одоннел и все остальные. Ее лояльность по отношению  к
Халарекам не была известна за пределами этого дома.
     Карн очнулся, от своих раздумий, отвлеченный вопросом Ника:
     - Карн, в чем дело?
     - Кит. Ей нужна защита. Я стараюсь придумать что-нибудь.  Я  расскажу
тебе. - Он  вернулся  к  куче  одежды,  вынутой  из  сундука,  и  принялся
размышлять, где они могут пригодиться.
     В конце концов они с Ником решили, что  лучшей  маской  будет  костюм
Ольдерменов. Карн послал Тана  Орконана  в  Онтар,  чтобы  приобрести  все
необходимое. Когда тот  вернулся,  оказалось,  что  он,  пользуясь  своими
связями, приобрел  костюмы  цветов,  которые  носили  Ольдермены  Йорка  и
Льюиса, за что  Карн  был  ему  очень  благодарен.  Йорк  находился  около
Кингсленда, но это была самая удаленная  от  Одоннела  восточная  область.
Было  маловероятно,  что  Одоннелы  узнают  свободных  людей  из   района,
расположенного столь далеко от них.
     Карн решил предложить Кит и  Эннису  услуги  леди  Агнес  в  качестве
свадебного подарка. Он знал, что эта уловка значительно  затруднит  отказ.
Подарки от Домов на свадьбу были традицией, и о каждом из  них  официально
объявлялось после праздничного ужина служителем дома, делающего подарок.
     Он пошлет Вейсмана сообщить об этом в Одоннеле.
     План был составлен. Карн ждал его осуществления так  же  нетерпеливо,
как ребенок ждет Нового Года. У Ника же были свои  собственные  планы.  Он
отращивал волосы и не брил усы, потому  что  свободные  люди  предпочитали
обросший вид. Скоро он вообще перестал походить сам на себя. Карн не  стал
рисковать и менять свою внешность, опасаясь шпионов в малом Доме.  Линз  и
цветов свободного города будет достаточно, но  линзы  он  наденет,  только
когда флайер будет приземляться.
     В назначенный день Тан  принес  их  тщательно  завернутые  костюмы  к
флайеру. Карн не доверял слугам. Им придется арендовать другие  флайеры  в
аэропорту Гильдии. Ведь не могут же они  прибыть  в  Одоннел  на  флайерах
Халарека и заявить, что они - Ольдермены из свободного города.
     Карн следил за датчиками. Ник переоделся в костюм  Ольдермена  Льюиса
после того, как аппарат поднялся в воздух, затем всю дорогу он  напряженно
молчал, пока  они  не  достигли  аэропорта  Гильдии.  На  каждом  шагу  от
переодевания до полета домой из Одоннела их могли поджидать вероломство  и
измена даже со стороны Гильдии, чьи правила о нейтралитете иногда выходили
за всякие рамки. Сообщит ли Гильдия кому-нибудь о том, что  Лхарр  Халарек
приходил в аэропорт с  человеком  из  города?  Что  улетели  они  врозь  в
арендованных флайерах?
     Все страхи Карна  оказались  напрасными.  Они  без  труда  взяли  два
флайера, на которых направились в  Одоннел.  Карн  быстро  переоделся,  но
линзы оставил под конец. Он не мог носить их больше, чем восемь  часов  за
один раз. Полет проходил в полном молчании. Никто из них раньше не бывал в
Одоннеле, так что планировать было бесполезно. Плохо было то,  что  нельзя
было ничего обсуждать в прослушивающихся флайерах Гильдии.
     Они приблизились к границам Одоннела  с  разных  сторон.  Но  что  им
делать, если они встретят других Ольдерменов из Йорка  или  Льюиса.  Этого
Карн не мог себе даже представить. Зато он с  легкостью  мог  представить,
что Одоннел сделает с ним, если выяснит, кто он такой.
     Автоматический сигнал из владений  фон  Шусса  отвлек  Карна  от  его
мыслей. Его флайер автоматически послал информацию о своей  принадлежности
к Гильдии. Карн выбрал курс таким образом, чтобы флайер прошел  над  всеми
остальными владениями, двигаясь с северо-востока, затем он мог вернуться к
беспокоившим его  мыслям.  Кит  невозможно  было  спасти  сейчас.  Одоннел
наверняка учтет  возможность  этой  попытки,  даже  после  того,  как  Дом
Халарека послал отказ с извинениями. Следовательно, Одоннел будет готов ко
всему. Он знал, что после того, как Кит  будет  обвенчана  в  церкви,  все
члены Совета признают брак законным и нерушимым. Карн может  похитить  ее,
но весь Совет, включая свободных людей, поддержит попытки  законного  мужа
вернуть ее. Свободные люди признавали законы  церкви,  и  ее  ребенок  был
наполовину Харланом, неважно, где он был рожден.
     Карн заставил себя думать о более веселом.  Он  и  Ник  могли  узнать
нечто важное на банкетах после церемонии. Если они будут  осторожны  и  им
повезет, кто-нибудь из них сможет поговорить с Кит. Беседа  с  ней  -  это
самое большее, что они пока могут себе позволить. Карн посмотрел  вниз  на
унылый ландшафт. Серый пористый снег лежал повсюду. Возможно, он  или  Ник
смогут придумать, как позже можно будет спасти Кит,  если  ребенок  умрет.
Так делали многие. Внезапно Карн вздрогнул, подумав об этом. Последние дни
маленькой Алиши были наполнены болью.
     Запрос от Юра сменил Эммена, Харлана и Ката. Карн немедленно  посылал
ответ о своей принадлежности к Гильдии. Это было самой обычной процедурой,
но Карну почудилась скрытая угроза в запросе Харлана.
     "Ты сойдешь с ума от своих подозрений", - одернул себя Карн.  Гильдия
поддерживает нейтралитет и не участвует в политике Гхарров. Не было смысла
говорить с Харланом и отвечать на его вопросы. Следующим был Одоннел.
     Пришел запрос от Одоннела. Карн посмотрел вниз. Границ  владений  уже
не было видно. Минуту спустя под флайером  появился  Малый  Одоннел.  Карн
включил рацию, представился Ольдерменом  Каршем  из  Йорка  и  спросил  об
инструкциях на приземление.
     Дом Одоннела был полон. Из нескольких человек,  которых  узнал  Карн,
большинство были союзниками или вассалами Харлана или Одоннела.  Свободных
людей было очень мало, и среди них Карн не увидел никого в  серо-оранжевых
одеждах Йорка. Кроме того, в доме находились отряды солдат.  Они  охраняли
холлы,  двери  и  лестницы.  У  некоторых  проверяли  удостоверение.  Карн
протиснулся в центр толпы, где его  было  сложно  достать,  и  внимательно
смотрел за  всем  происходящим.  Солдаты  не  проверяли  свободных  людей,
возможно потому, что они носили отличительные цвета своего  города.  Кроме
того, Одоннел не хотел с ними конфликтов.
     Карн встряхнул головой. Свободные люди и малые  Дома  составляли  три
четверти  Совета,  и  держались  они  вместе.  После  часового  наблюдения
оказалось, что свободные люди действительно были освобождены от  проверок.
Карн вышел из толпы, чтобы официально представиться секретарю малого Дома.
Это тоже было рискованно.
     Очередь  к  секретарю  была  долгой,  и  когда  пришел  черед  Карна,
секретарь уже устал. Он даже не поднял головы от  своих  листов  и  связок
ключей. Официальное представление Карна заключалось в выдаче ему  ключа  и
движение в сторону  слуг,  которые  показывали  гостям  их  комнаты.  Карн
машинально пошел  за  слугой.  Он  устал  и  злился  на  систему,  которая
заставляла людей так долго стоять. Девять никогда не стояли в очередях.
     Одна его половина стояла в стороне и прислушивалась к чувству ярости,
бушевавшему во второй половине. "Ты становишься похожим на них, -  сказала
она. - Подумай  лучше  о  себе!  В  твоем  собственном  доме  слуги,  даже
свободные люди, постоянно стоят, в очередях, например, за едой".
     Слуги принесли горячий ужин, который был съеден в полной тишине. Трое
слуг не выказывали подозрений по поводу одежды Карна, который  решил,  что
все в порядке. Так же все должно идти и дальше, иначе Халарек погиб.
     Спал он плохо. Его сознание  заставляло  его  приспособиться  к  тому
высокомерию, с которым  держались  оставшиеся  из  Девяти.  Гораздо  более
важным было то, что утром его сестра  выходила  замуж  за  одного  из  его
врагов. Она будет венчаться перед толпой врагов, а  ему  останется  только
смотреть.
     Я показал им, что могу вести армию к  победе.  Я  доказал,  что  могу
держать под контролем и увеличивать силу моего  Дома,  но  они  продолжают
смотреть на меня глазами  моего  отца,  принимая  за  труса  и  дурака.  Я
представляю, что он чувствует теперь, когда стало ясно, что  Карн  Халарек
не приедет.
     Мысли беспорядочно роились в его голове. Что  случится  с  Кит  после
церемоний? Будут они с Эннисом жить здесь или  в  Харлане?  Как  он  может
освободить ее? Мысль о племяннике, который был наполовину  Харланом,  была
достаточно неприятной. Хуже то, что когда ребенок родится и родится вполне
жизнеспособным, Кит может стать ненужной и будет убита,  пусть  и  вопреки
всем правилам.
     Приглашение всем гостям собраться в Большом зале было  получено  рано
утром. Карн не спеша готовился к церемонии.
     Сломлена ли Кит настолько, что будет стоять безучастно перед  гостями
и давать обещания? Заставят ли ее Эннис или его отец сделать  это?  Может,
все уже  произошло?  Здесь  было  слишком  мало  женщин,  чтобы  позволять
какой-либо из них отказываться от брака из-за собственной прихоти.
     Карн медленно шел к залу. Ноги его были словно ватные и не слушались.
Большинство гостей уже собрались. Ник  поджидал  его,  прогуливаясь  около
лестницы  в  коридоре.  Низкорослый  толстый  человек,  одетый  в   костюм
светло-коричневого и желтого цвета и знаком Ольдермена Льюиса стоял  рядом
с ним.
     Карн думал, его сердце остановится. Ник обнаружил себя.  Карн  сделал
глубокий вдох и сглотнул. Они выглядели довольно странными и  потерянными.
Карну пришлось целую минуту показывать, что он узнал его, прежде  чем  Ник
его понял.
     Карн осторожно огляделся вокруг. Никто не смотрел на них,  во  всяком
случае, явно. Ник встретился с ним глазами, но не подал никакого знака  об
опасности. Карн проклял подозрительность, которая помогала лорду из Девяти
остаться в живых, и приблизился к паре.
     Коротышка вежливо склонил голову:
     - Да будет мир с тобой, Карш из Йорка, - сказал он.
     Карн воззрился на Ника, который кивнул головой.
     - И с тобой, Ольдермен?..
     - Дюваль. Кларенс Дюваль.
     - Также из Льюиса, вероятно, - добавил Карн.
     Человек кивнул.
     Ник увлек их двоих в Большой зал.
     - Давайте будем представляться друг другу после церемонии.
     Когда Карн проходил мимо него, Ник прошептал ему на ухо:
     - Все в порядке, во всяком случае, пока. Потом объясню.
     Большой зал был украшен знаменами и гербами. Воздух  был  тяжелым  от
большого количества человеческих тел. Толпа шевелилась, бормотала, но  все
смотрели в одну сторону.  Эннис  Харлан  уже  стоял  на  белом  ковре  под
деревянной балкой, стараясь внешне казаться  спокойным.  Руки  же  за  его
спиной постоянно сжимались и разжимались, что  было  хорошо  видно  с  той
стороны, где стояли свободные люди.
     Глашатаи возвестили о прибытии невесты.  Все  повернули  головы.  Кит
вошла в зал через главную дверь под руку с Гарреном  Одоннелом.  Она  была
одета в зеленое платье с длинной тяжелой накидкой на плечах. Зеленый  цвет
был цветом Харлана. Это был плохой знак. Карн  тряхнул  головой.  Кит  шла
медленно и неуверенно. Сначала Карн решил, что это от накидки или  высокой
конусообразной шляпы, венчавшей пышную копну волос  на  ее  голове.  Когда
пара проходила мимо, Карн увидел ее глаза, которые были  расширены  и  как
будто остекленели.
     Она одурманена наркотиками! Идея эта  поразила  его.  Кит  одурманили
наркотиками, чтобы она прошла церемонию.
     Сразу после этого Одоннел и Кит прошли в  часть  зала,  которая  была
зарезервирована для Девяти. Одоннел поднял глаза и медленно оглядел зал.
     Смотрит, пришел ли Халарек, не  так  ли,  Гаррен?  Карн  почувствовал
легкое удовлетворение. Одоннел действительно предполагал, что он  приедет!
Гаррен, или Ричард, или Эннис велели напоить ее  наркотиками,  потому  что
действительно предполагали,  что  он  приедет,  и  не  хотели,  чтобы  Кит
каким-либо образом помогала в своем собственном спасении.  Это  объяснение
было более удачным, чем  первое.  Известно,  как  наркотики  действуют  на
младенцев в утробе. А все клятвы и обещания могли  быть  силой  вырваны  у
нее.
     Когда пара достигла конца зала, к ним подошел пастор  Одоннела.  Карн
часто размышлял  о  том,  как  глава  церкви  может  участвовать  в  таком
представлении. Однако это случалось так часто, что Карн хорошо представлял
себе человека, обученного Гхарром, который даже  не  замечал  создавшегося
несоответствия.
     "Это потому, что я жил вдали отсюда", - подумал он. Путь Старых Богов
Болдера отличается от этого, но эти боги,  по  крайней  мере,  честны.  Их
слова совпадают с действиями.
     Одоннел не мог позволить Кит самой подняться по  ступенькам  в  таком
состоянии. Эннису пришлось помочь поднять  ее  на  покрытый  белым  ковром
помост.  Она  ступила  на  ковер,  почти  падая  на  руки  Харлану.  Карну
показалось, что он увидел удивление на лице  Энниса,  но  решил,  что  это
невозможно. Харлан держал Кит против ее воли. Затем Эннис бросил  Одоннелу
долгий испепеляющий взгляд. Это смутило Карна. Был ли Эннис  удивлен,  что
Кит одурманена? Похоже было на это. Пастор  бормотал  положенные  слова  и
задавал вопросы. Эннис отвечал на них. В той части зала, где  стоял  Карн,
уже ничего не было слышно,  да  это  было  и  неважно.  Эннис  и  Кит  уже
обручились некоторое время назад. Необходимо было узаконить это  в  глазах
церкви. Карн  начал  пробираться  к  концу  помоста.  Между  церемонией  и
последующим банкетом Кит должны  были  отвести  в  комнату,  где  служанки
снимут с нее шляпу. Карну необходимо убедиться, что она, по крайней  мере,
физически, здорова. Ник последовал за ним, делая вид, что они незнакомы.
     Пастор повернулся к Кит. Карн остановился. Казалось,  что  Кит  очень
сложно говорить или вспоминать необходимые слова, так как пастор  снова  и
снова останавливался, ждал, затем говорил что-то,  ждал,  продолжал.  Лицо
Энниса было усталым и злым.
     - Он умрет! - Голос Ника прозвучал  внезапно  над  ухом  Карна.  Карн
тряхнул головой и повернулся так, что Ник мог видеть палец, приложенный  к
его губам. Такие замечания могли погубить их. Кроме того,  после  взгляда,
который Эннис послал Одоннелу, он не мог быть уверен, что его ярость  была
направлена на Кит.
     Но слова Ника дали ему понять, что  должно  произойти.  Эннис  должен
умереть после того, как ребенок родится и будет в безопасности. Кит,  даже
если она будет спасена, не может оставаться в Халареке, если ее муж  будет
жив. Муж имеет безграничную власть над женой, и  Совет  заставит  Халарека
экономическими санкциями или эмбарго, если  это  необходимо,  вернуть  ее.
Никто: ни брат, ни отец не может вмешиваться в личную жизнь женщины,  если
она замужем. Эннис Харлан, какова бы ни была его  роль  в  плане  Ричарда,
должен умереть.
     Карн уставился на помост. Пастор  помахал  кадилом  над  соединенными
руками пары, благословил их, помазал голову каждого  маслом,  и  церемония
была закончена. Служанки увели Кит, но в противоположную сторону. Карн  не
сможет пробраться к ней прежде, чем слуги Одоннела  попросят  всех  гостей
выйти из зала, чтобы установить столы. Почти все свободные люди вокруг них
двинулись к выходу. Рисковать было нельзя, и Карн повернулся,  чтобы  тоже
выйти.  Ника  за  ним  уже  не  было.   Карн   быстро   оглядел   комнату.
Желто-коричневое одеяние Ника было хорошо заметно в толпе свободных  людей
у ближайшего выхода.
     - Может, это к лучшему, что мы уйдем и не  встретимся  с  Ольдерменом
Иртом.
     Карн оглянулся вопреки своему желанию на голос  позади  него.  Темные
глаза члена Совета Дюваля наблюдали за всем происходящим. Карн не произнес
ни слова, но последовал за ним из зала. Через  пятьдесят  метров  вниз  по
коридору он открыл  дверь  в  маленькую  комнату,  которая  выглядела  как
кабинет или библиотека. Усевшись в глубокое кожаное кресло,  он  посмотрел
на Карна.
     - Садись. Твой  друг  встретится  с  нами,  когда  выполнит  то,  что
подсказывает ему чувство долга.
     Карн  сел.  Нервы  его  были  напряжены  до  предела.  Ник,  кажется,
собирался, по крайней мере, взглянуть на Кит с  близкого  расстояния.  Это
было достаточно опасно. Что, если он предпримет попытку поговорить с  ней?
Какой предмет для разговора со знатной леди может найти свободный человек?
Особенно в день ее свадьбы? Узнает ли Кит его? Сможет ли поговорить с ним,
находясь в состоянии опьянения? Карну хотелось остановить Ника, но у  него
не было возможности пробиться сквозь толпу. Он старался не думать  о  том,
что могло случиться. Ник будет осторожным. Карн надеялся на то,  что  Ник,
даже влюбленный, будет осторожен.
     Карн снова взглянул на человека, сидящего в кресле. Сколько он  знает
и как собирается употребить эти знания? Одно слово Гаррену Одоннелу и  он,
Карн, умрет. Как мог он беседовать с Дювалем, не  зная,  насколько  опасен
для него этот человек из Льюиса?
     - Расслабьтесь, молодой человек, - успокаивающе сказал Дюваль. -  Моя
дочь одного возраста с вашей сестрой.
     Карн похолодел от страха.  Ник  сказал  Дювалю,  кто  он  такой.  Ник
рассказал все!
     - Ей будут очень интересны  детали,  -  Дюваль  резко  остановился  и
посмотрел на Карна. Его  глаза  сузились,  он  мотнул  головой  в  сторону
книжных шкафов и губами произнес "жучки". - Я слишком много позволил себе,
Карш. То, что Ольдермен Ирт - друг, не дает мне оснований считать, что  мы
равны, хотя он много рассказывал мне о тебе и твоей семье. Прости  за  мой
вольный тон, но он просил развлечь тебя,  пока  он  преподнесет  небольшой
подарок из Льюиса леди Катрин. Возможно, Магдалина - я правильно произношу
ее имя? - сможет пока обсудить свое свадебное платье с Адриан?
     Карн собрался с мыслями.  Они  разговаривают  уже  достаточно  долго,
чтобы придумать имя для Ольдермена Ирта. Дюваль понимал, что упоминание  о
"сестре" может служить прикрытием, если кто-нибудь, подслушав их,  сделает
правильные выводы. Использовав одно из домашних имен Кит,  он  дал  понять
Карну, что знает, кто он такой.
     - Я узнаю, что Маг думает об этой идее. Конечно, я не  могу  обещать,
но встреча в другом городе...
     - Я не думал детально об этом  деле,  молодой  человек.  -  Ольдермен
вытащил из-под своего расшитого плаща блокнот и ручку.  Он  начал  писать,
продолжая говорить. - Как вы помните, мы  были  представлены  друг  другу,
хотя и вскользь. Хаакон часто  говорил  о  вас,  и  сейчас  у  меня  такое
ощущение, что я давно знаком с вами.  -  Взгляд,  последовавший  за  этим,
предназначался для Лхарра Халарека, а не для торговца Йорка. - У меня  две
дочери и сын. Я торгую тканями и мебелью. - Он дал Карну блокнот.
     Карн  быстро  схватил  его.   Слишком   долгая   пауза   могла   дать
подслушивающим повод для подозрений.
     - Моя Адриан как раз возраста леди Катрин. Я не предам тебя.  Молодой
фон Шусс тоже.
     Карн посмотрел на Дюваля и отдал ему блокнот. На лице его  отразилось
облегчение.
     - Сам я  занимаюсь  лошадьми.  -  По  крайней  мере,  об  этом  можно
говорить, как будто это мой бизнес. - Хаакон знает человека,  знакомого  с
кем-то из дома Одоннела. Так мы и получили приглашение. Я в жизни не видал
такой роскоши. Возможно, я смогу  провернуть  несколько  дел  уже  завтра,
после торжеств.
     - Возможно. - Дюваль вручил ему блокнот. - Вы  очень  молоды,  и  это
ваше первое посещение свадьбы одного из Девяти. Я расскажу вам о тонкостях
бизнеса такого рода.
     Блокнот сообщал: "Есть несколько вещей, которые вы должны  знать,  но
здесь нет места для их обсуждения. "Хаакон" и я договорились встретиться в
бассейне завтра после ужина. Приходите".
     Дверь открылась. Карн напрягся. Его  рука  потянулась  к  месту,  где
висел станнер. Но его там не было, поскольку свободные люди не носили  их.
Это был Ник. Карн заставил себя расслабиться.
     - Столы накрыты. Пора ужинать. - Голос  Ника  был  бодрым,  но  глаза
смотрели невесело. Он открыл было рот, чтобы сказать еще  что-то,  оглядел
комнату и снова закрыл его.
     "Он тоже подозревает о присутствии жучков, - подумал  Карн.  -  Кроме
того, он узнал о чем-то важном, что беспокоит его".
     Трое мужчин вернулись в Большой зал и  сели  за  стол  для  свободных
людей. Каждый представился, затем поднесли пиво и эль. За ними последовала
пища. Двадцать перемен  блюд  за  четыре  часа.  Еда  была  доставлена  из
экзотических стран, имела непривычный вкус и не соответствовала сезону.
     После трапезы началось преподнесение подарков, во время которого Карн
обратил внимание только на выступление Вейсмана и  бормотание  Одоннела  о
порядках внутри дома и предоставлении служанок  для  Кит.  После  подарков
началась развлекательная программа - шуты, танцоры,  акробаты,  фокусники,
певцы, и снова танцоры, и снова акробаты.  Время  шло.  Толпа  шумела  все
больше. Когда то тут, то там начались драки, Карн, Ник и  Дюваль  покинули
зал. Они обсудили детали поведения на завтрашних торжествах и разошлись по
своим комнатам.



                                    7

     Один из моих слуг подвинул мне стул, но я даже не могла сесть на него
без посторонней помощи. Моя голова болела. Шея чувствовала тяжесть  шляпы.
Вся эта процедура в Большом зале была как бы немного не в фокусе. Мой мозг
работал невероятно  медленно.  Кто-то  прошептал  мне  на  ухо  дальнейшую
программу, но запомнить я ничего не смогла. Это были не мои глаза, которые
не могли ясно видеть. Мой мозг потерял способность ясно  мыслить.  События
как бы проходили мимо. Толпа, шум, пышные одежды. Что я делаю здесь?
     Свадьба. Ричард настаивал на том, чтобы пригласить  гостей.  Или  это
был Брандер. Я не знаю точно. Пышная свадьба, чтобы сделать обладание мной
общеизвестным. Свадьба, которая должна была быть  ловушкой  для  Карна.  И
наркотики. Он боролся с Брандером. Харлан  не  верил  мне.  Или  не  верил
Эннису. Или... Я сопротивлялась изо всех сил. Старалась сохранить  ясность
мысли. Карн. Они говорили что-то важное о  нем.  Я  тряхнула  головой,  но
согнать туман не могла. Он остался. К нему присоединилась боль. Наркотики.
Из-за них я не могла трезво мыслить.  Энниса  увели,  так  что  Бранд  мог
накачать меня наркотиками. Одна мысль пришла ко мне всего на полминуты, но
я не показала виду. Ярость прошла по всему моему телу, но она  была  такой
слабой, что я даже не сразу распознала ее. Ребенок.  Не  повредят  ли  ему
наркотики? Я положила руку на живот. Не чувствовалось  никакого  движения.
Вчера он был еще жив.  Внезапно  что-то  шевельнулось  под  моей  ладонью.
Маленький пловец продолжал жить. Я должна защитить  его.  Но  ребенок  был
важен и для Энниса. Он сказал, что любит  и  хочет  детей.  Я  видела  его
фотографии с племянниками и племянницами. Все они выглядели как счастливые
дети. Эннису я могла верить. Пожалуй, ему одному во всем Харлане.
     Движение за спинами моих соглядатаев привлекло мой  взгляд.  Человек,
одетый в костюм цветов Льюиса, внимательно смотрел  на  меня.  Была  ли  я
знакома с кем-нибудь из Льюиса? Знал ли кто-нибудь из Льюиса меня? В  этом
человеке было что-то знакомое. Он хотел,  чтобы  я  смотрела  на  него.  Я
чувствовала это. Только...
     Я открыла рот, чтобы попросить слугу  подвести  его  поближе,  но  он
мотнул головой, что значило: "Не надо". Это  движение  было  тоже  знакомо
мне. Ник? Не может быть. Это был Ольдермен из Льюиса. Мне показалось,  что
это Ник. Наркотики действовали на меня. Я так хотела, чтобы  это  был  его
ребенок!  Губы  его  беззвучно  произнесли:  "Я  люблю  тебя".  Затем   он
отвернулся и исчез в толпе.
     Я стала бороться с дурманом. Это был  Ник!  Длинные  волосы,  борода,
одежда свободного человека, и, тем не  менее,  это  был  он!  Я  с  трудом
удержалась, чтобы не пойти за ним. Как будто я могла ходить без поддержки.
Ричард Харлан! Я почти предала Ника и, возможно, Карна..
     Я закрыла глаза, чтобы мои фрейлины не  увидели  в  них  каких-нибудь
изменений. Ник был здесь. Карн, возможно, тоже, как и планировал  Брандер.
Но они были переодеты. Подумай, Катрин. Я никак  не  могла  избавиться  от
дурмана. Попытка мыслить только утомляла.
     Вскоре после того, как Ник исчез, мои слуги помогли мне подняться  со
стула и взойти на помост. Остаток вечера я провела рядом с  Эннисом.  Все,
что я могла  делать,  это  наклоняться  за  пищей.  Я  слишком  устала  от
бесконечной борьбы с наркотиками и  слишком  волновалась,  чтобы  есть.  Я
изучала все столы в зале один за другим. Это заняло так  много  времени  и
требовало такой концентрации сил, что я не  смогла  найти  этот  стол  для
свободных людей, стоявший немного в стороне, пока  акробаты  не  закончили
свод выступление и не подошли к нему за чаевыми. Я  увидела,  трое  мужчин
встали и покинули зал. Один из них был из Йорка и два из Льюиса. Если один
из Льюиса был Ник, то другой - Карн? Нет, это было бы слишком очевидно.  И
кто тогда был Ольдермен из Йорка? Фигурой он так походил на Карна...
     Я откинула голову на подушки кресла. Все это не  имело  уже  никакого
значения. Ника я больше не увижу. Для чего  бы  они  ни  появились  здесь,
спасти меня они не могли. Меня слишком хорошо охраняли. Под охраной был  и
весь дворец. Кроме того, теперь я была замужем в глазах людей и Господа.
     Когда я проснулась утром, то, как ни странно, все могла видеть  четко
и ясно. Чувствовала я, однако, себя очень неловко. Я ушла с  праздника  до
его окончания, что было серьезным  нарушением  этикета.  Эннис  еще  спал,
обхватив меня одной рукой за талию. Прошлой ночью он лег в постель  вместе
со мной. Это был обычай, хотя на самом деле моя "брачная  ночь"  была  уже
несколько месяцев назад. Наркотики были уже не нужны. Я была  привязана  к
Харланам законом и религией.
     Я медленно села и спустила свои ноги с кровати. Было очень непривычно
одеться самой.  Всю  мою  жизнь  горничная  поджидала  меня  у  кровати  с
нагретыми тапочками, чистила платье, натирала до блеска туфли, расчесывала
и укладывала волосы. Холод, исходивший от  пола,  заставил  поджаться  мои
пальцы. Я решила, что если малый Дом когда-нибудь будет моим, я никогда не
разрешу прекращать подачу тепла на ночь.
     Ночью кто-то входил в комнату и принес вечернее платье. Было довольно
неприятно одеваться и приводить  себя  в  порядок  самой.  Начался  долгий
процесс приготовлений  к  празднествам.  Когда  пришло  время  застегивать
платье, мне пришлось разбудить Энниса.  Я  никоим  образом  не  смогла  бы
добраться до всех кнопок. Он сделал это  и  отправился  обратно  спать.  Я
позавидовала тому, что ему требуется так мало  времени  на  одевание.  Его
слуга появится не раньше, чем через час.
     Времени для раздумий  у  меня  было  достаточно.  Мысли  о  горничной
заставили меня подумать о леди Агнес,  которая  всегда  следила  за  моими
горничными. Раньше я только и думала, как избежать ее строгой дисциплины и
жестких правил поведения, и вот теперь ее нет  рядом  со  мной.  Она  была
компаньонкой моей матери и моей наставницей. Она была частью  моего  дома.
Конечно, если я попрошу Энниса привезти ее ко мне  в  качестве  подруги  и
горничной, он сделает  это.  Или  еще  лучше  попросить  об  этом  Гаррена
Одоннела, как о свадебном подарке. Это ничего не будет ему стоить.
     Идея внушала надежду. Весь Старкер-4 знал  строгие  правила  и  этику
леди Агнес. И все были  убеждены  в  том,  что  она  не  будет  переносить
какие-либо сообщения, поскольку  ее  этика  не  позволит  ей  подвести  ее
хозяина или моего мужа.
     Эти мысли занимали меня даже после того, как Эннис встал и отвел меня
в Большой зал. Перед дверью мы должны были разойтись в разные стороны.  На
этом празднике мы были хозяином и хозяйкой; а гостей было  слишком  много,
чтобы приветствовать их, находясь вместе. Комната была заполнена  народом.
Я сделала  глубокий  вдох  и  вошла  в  нее,  вежливо  кивая  в  ответ  на
приветствия, останавливаясь, чтобы поговорить  с  членами  Домов,  которые
хотели  большего,  нежели  обычного  приветствия.   Я   вела   себя,   как
гостеприимная хозяйка Семьи, как  учила  меня  моя  мать.  Я  знала  очень
немногих  в  этой  толпе,  и  все  они  были  врагами  моего   Дома.   Это
очень-усложняло мое общение с ними. Я  коротко  кивнула  маркизу  Гормсби,
ему, кто был отчасти повинен в смерти моей матери, и отвернулась, когда он
было открыл рот, чтобы начать беседу. Благодаря ему Ричард смог проникнуть
незамеченным в палату Совета. Как я могла беседовать с  сообщником  убийцы
моей матери?
     В своей ярости и ненависти  к  маркизу  я  не  видела,  куда  иду,  и
наткнулась  на  одного  из   свободных   людей,   одетого   в   желтое   и
бледно-голубое.
     - Извините, сэр...
     Человек отступил и подал мне руку, чтобы поддержать меня. Его  темные
глаза глядели испытующе. Это был низкорослый плотный  мужчина  из  Льюиса,
которого я уже видела на банкете.
     - Маркиз признался вам в  своих  дружеских  чувствах  к  Одоннелу?  -
спросил он и добавил: - Я -  Кларенс  Дюваль  из  Льюиса,  как  вы  можете
видеть. У нас есть общие друзья. - Он махнул рукой в сторону двух  мужчин,
стоявших около одной из колонн.
     Двое  мужчин  слегка  поклонились,  затем  один  из  них  шагнул   по
направлению к Дювалю, но тот остановил его движением руки.
     - Он молод и нетерпелив, - объяснил Дюваль, одновременно кивая ему. -
Он слишком редко думает об опасности, и  привлекательный  молодой  человек
хочет приблизиться к знатной леди, которая была выдана замуж насильно.
     За его словами крылось еще что-то, но я  не  могла  понять,  что.  Он
пытался вложить двойной смысл в свои слова, пустые внешне, важные в  своем
подтексте.
     - Другого джентльмена беспокоят глаза, - продолжал Дюваль.  -  Он  не
может оставаться здесь долго.  Здесь  слишком  яркий  свет.  -  Он  сделал
движение головой в  сторону  тех  двоих,  и  свободный  человек  из  Йорка
пробежал одной рукой по своим волосам, затем снова поклонился.
     Я застыла, узнав это движение. Карн! Да хранят его боги!
     Дюваль кивнул. Теперь я поняла  смысл  его  слов.  "Беспокоят  глаза"
означало, что цветные линзы Карн мог носить только  несколько  часов.  Без
линз его бы узнали немедленно. А другой торговец из Льюиса был Ник? Похоже
было на то.
     Дюваль дотронулся до моей  руки:  "Мы  не  предполагали,  что  сможем
встретиться с вами, но если вы пройдете на минутку со мной, мы вручим  вам
маленькие подарки от наших городов". Его пальцы сжали мое запястье.
     Я кивнула. Мне придется очень следить за своими реакциями, чтобы двое
мужчин у колонны благополучно покинули Одоннел.  Пока  я  шла,  я  сделала
несколько глубоких вдохов, которые должны были успокоить меня. Карн и Ник!
Видеть их сейчас, проведя все эти месяцы среди врагов.
     Человек, одетый в костюм Йорка, взял мою руку и поцеловал  ее,  затем
посмотрел мне в глаза. Это был Карн! Все, что я могла сделать, это затаить
свою радость и страх. Как они рисковали!
     Карн достал маленький сверток.
     - С наилучшими пожеланиями счастья, - сказал он.
     Дрожащими пальцами я развернула сверток. Это был пакетик с  тончайшей
бумагой и изящной ручкой. Пакет был настолько мал, что спрятать его  можно
было где угодно. Бумага была настолько тонка, что даже не шуршала.  Бумага
для секретных записок. Смогу ли я воспользоваться ею?
     - Очень благодарна вам, сэр. - Я вежливо  кашлянула,  прижав  руку  к
губам. Пакет исчез у меня за корсажем. - Я надеюсь, что мой  муж  позволит
леди Агнес посещать меня теперь, когда мое время вот-вот подойдет.  Теперь
у меня есть бумага, чтобы писать. - Карн поцеловал  мою  руку  и  отступил
назад.
     Теперь вперед выступил Ник, склонился к моей руке и поцеловал ее.
     - Я сожалею, что подарок, который я принес, выглядит сейчас не совсем
уместно, но это все, что у меня есть, - сказал он.
     Ник поднял свою левую руку, правая рука держала мою после поцелуя,  и
вложил маленький холодный металлический предмет в мою ладонь.
     - Будет лучше, если вы посмотрите на него,  когда  вернетесь  в  свою
комнату, леди, - прошептал он. Мои пальцы сжимали  подарок.  Ник  был  так
близок и так недосягаем в одно и то же время.  Плакать  я  не  могла.  Это
привлекло бы внимание. Я почувствовала, как мое  лицо  напряглось,  силясь
сдержать подступающие слезы.
     - Я убью его! - шепот Ника пугал, несмотря на то, что  был  почти  не
слышен.
     Я почувствовала слабость. Только не Эннис. Он не  мог  иметь  в  виду
Энниса с его добрым сердцем и грубыми руками. Энниса, который спас меня от
Ричарда.
     - Нет! - прошептала я в ответ. - Он мой муж и отец моего  ребенка.  Я
согласилась выйти за него. Я не люблю тебя больше.
     Взгляд его глаз не изменился.
     - Нет! - сказала я громко, вложив в это все чувства, какие  -  только
могла.
     Он  повернулся  и  быстро  ушел.  Секунду  спустя   я   почувствовала
прикосновение. Это был Дюваль. Он огляделся, чтобы убедиться, что никто не
смотрит за нами, затем склонился ко мне и тихо заговорил.
     - Леди, я стоял слишком близко, чтобы не слышать. - Он  снова  быстро
огляделся. - Ему нужно время, чтобы  понять.  Он  поймет  и  согласится  с
вашими желаниями, но со временем. -  Он  немного  отодвинулся  от  меня  и
заговорил громко: - Я представляю,  как  вам  одиноко  здесь  одной  среди
мужчин. Однако, - некоторое время он изучал  пол,  -  однако  леди  вашего
возраста... Если лорд разрешит, вы сможете нанять горничную, которая будет
держать в порядке вашу одежду и волосы.
     Это взволновало меня, так как это было  правдой.  Я  сама  думала  об
этом. Должно быть, мое волнение было заметно, потому что Дюваль взял  меня
за руку.
     - Я не хотел сказать ничего дурного,  но  я  знаю,  как  вам  одиноко
здесь. У меня есть  дочь  вашего  возраста.  Если  вы  упомянете  ее  имя,
возможно, вам разрешат воспользоваться ее услугами.  Она  может  оказаться
очень полезной, моя леди.
     Я взглянула на Карна, ища совета. Что он знает об этом  человеке?  Он
не мог довериться первому встречному.
     Карн улыбнулся уголками губ:
     - Адриан Дюваль - опытная рассказчица, моя  леди.  Она  скрасит  ваши
вечерние часы, особенно после того, как родится ребенок.
     Подтверждение от Карна было получено. Конечно, было бы  хорошо  иметь
рядом женщину, с которой можно поговорить.  Леди  Агнес  не  подходит  для
такого общения. Ее суждения  слишком  важны  для  нее.  Я  позволила  себе
немного расслабиться.
     - Если вы напишете ее имя и адрес, Фрем Дюваль,  я  спрошу  у  своего
мужа, могу ли я нанять ее.
     Дюваль ободряюще улыбнулся.
     - Очень хорошо, моя леди. - Он нацарапал  имя  и  почтовый  адрес  на
клочке бумаги, вручил его мне и склонился в поклоне, прощаясь. - Утром  мы
едем домой. Мы не можем праздновать всю неделю.  Дела  идут  лучше,  когда
хозяин дома. Будьте здоровы, леди, и пусть ваш малыш  родится  здоровым  и
сильным.
     - Спасибо, сэр.
     - Не переставайте надеяться,  -  добавил  он,  уходя,  -  никогда  не
переставайте надеяться.
     Карн повернулся и ушел с ним, не произнеся  ни  слова.  Это  огорчило
меня, хотя я знала, что он не мог уделить мне больше внимания,  чем  любой
другой незнакомый человек. Хотя последние слова Дюваля дали мне надежду. Я
не была покорена.



                                    8

     Карн появился у бассейна первым. Он вглядывался в зеркало  воды.  Ему
казалось, это поможет увидеть Кит. Но нет. От этого стало еще  горше.  Ему
никогда не вытащить ее из Дома Одоннела. День  поисков  показал,  что  все
лестницы и лифты для выхода из замка хорошо охраняются.
     Если бы ее держали в менее защищенном месте... Если  бы  ее  увели  в
другое владение, у него был  бы  шанс  вызволить  ее,  пока  она  была  бы
наверху. Бесполезно беспокоиться здесь, когда нет никакого способа  спасти
ее без смертельного риска для обоих.
     Он оглядел края бассейна. Растения и деревца, привезенные  из  теплых
краев, стояли  с  двух  сторон,  создавая  впечатление  джунглей  в  серых
каменных  стенах.  Бассейн  когда-то  был  аквариумом  одного  из  Лхарров
Одоннелов, любовавшихся  самыми  невообразимыми  рыбами  всех  мыслимых  и
немыслимых видов, размеров и расцветок, привезенных из других миров.  Всем
было известно об этом аквариуме, потому что Лхарр любил показывать его.  В
те дни дети Одоннелов плавали и играли  с  рыбами.  Сам  Лхарр  много  лет
часами любовался ребятишками и рыбами сквозь  стеклянные  стены  бассейна.
Этот Лхарр давным-давно умер, но бассейн сохраняли из-за его  увлажняющего
эффекта  для  детей  и  случайных  гостей  Гильдии  и  Свободных,  любящих
поплавать.
     Ник  и  Дюваль  вошли,  смеясь.  Дюваль  вежливо  поклонился   Карну,
погрузился сразу в воду и шумно поплыл. Ник присел на край, опустив ноги в
воду и жестом приглашая Карна последовать его примеру.
     - Дюваль говорит, что если здесь есть паразиты, а он подозревает, что
есть, он наделает достаточно шуму, чтобы они не прицепились.
     Карн кивнул в сторону  плотного  тела,  плывущего  к  дальнему  концу
бассейна.
     - Какой ему интерес в этом? И почему ты  сказал  незнакомцу,  кто  ты
есть на самом деле? - Карну не удалось скрыть резкость голоса.
     Ник состроил гримасу.
     - Во-первых, последнее. Меня не готовили к власти, как тебя. Если  ты
помнишь, передо мной шли два  кузена  и  старший  брат.  И  я  не  получил
Академического воспитания, как ты. Дюваль знал, что  я  не  из  лордов,  и
сыграл на этом. Свободные города всегда опасались Девяти. Разве  ты  этого
не знал? - Он не стал ждать ответа. - Как я уже сказал, у меня нет  твоего
воспитания и я не мог подняться достаточно быстро, чтобы быть убедительным
с фальшивым именем.
     - Ты с другим именем?
     Ник опустил голову.
     - Ох-ох. Но я все напутал, так что, действительно, попал в переделку.
     - Ты убил бы его?
     - Сейчас кого не считают быстрым? - Голос Ника был злым.  -  Мы  ведь
говорим о Свободном. _С_в_о_б_о_д_н_ы_й_! Не человек из враждебного  Дома.
Кроме того, это было бы напрасным - он знает важные вещи - и  это  вызвало
бы еще большие неприятности, чем те, в которых мы сейчас,  ведь  Свободные
расследуют такие смерти.
     Карн покачал головой.
     - Я забыл об этом. Никто не расследует смертей среди  Домов.  Слишком
много слепой приверженности.
     - Какое дело до этого Дювалю?
     - У него дочери. Он слышал, что случилось с Кит. Он подумал о дочерях
и о том, каково бы ему пришлось, случись подобное с одной из них, хотя  он
знает, что они в  безопасности,  потому  что  Свободные.  Он  сказал,  что
поможет нам, как сумеет.
     - Он уже сделал это, - Карн подумал о том,  что  Дюваль  предлагал  в
служанки и посыльные свою дочь.
     Ник кивнул.
     - Это больше, чем мягкосердечие. Он начал  задаваться  вопросом,  как
долго Свободные будут оставаться в безопасности,  если  по-прежнему  будет
ощущаться  недостаток  в  благородных  дамах.  Он  подумал,  что  начнутся
насильственные браки между Домами и свободными женщинами уже  в  следующем
десятилетии.
     Подозрение шевельнулось в Карне.  Свободные  не  касались  внутренних
проблем Домов сотни лет.
     - Ты веришь этому? Опасность так невелика...
     - Не делай поспешных  выводов,  Карн.  Когда-то  обычным  делом  были
смешанные браки.  И  я  уверен,  что  он  хочет  защитить  своих  дочерей.
Свободные  любят  своих  детей:  и  мальчиков,  и  девочек.  Вы  сами  мне
рассказывали, как сильно Оудин Олафсон любил Иджила, его братьев и сестру.
И мой отец любил своих детей. Кроме того, Дюваль хитрец,  и  у  него  есть
идеи, как нам освободить Кит.
     - В его планах есть его дочь?
     - Похоже на то. Пока она ничего не приносит и не выносит,  она  может
быть спокойна. Возможно, он хочет показать ей, на что похожа жизнь леди  в
одном из Домов. Из того, что мне известно о Свободных и их нравах, молодые
женщины не находят эту жизнь привлекательной.
     Ник носком ноги поддал воду. Брызги разлетелись,  и  побежали  мелкие
кружочки по глади воды. Он несколько минут следил за Дювалем,  рассекающим
воду, затем заговорил снова.
     - Он беспокоится о большем, чем его дочери. Он  тревожится  о  Старой
Партии и их силе  в  Совете.  Они  допустили  убийство  в  палате  Совета.
Свободные еще с неохотой вмешиваются в то, что они считают  делами  Домов.
Дюваль опасается, что  они  будут  сомневаться,  пока  Старая  Партия  так
сильна, что Свободные могут таковыми не быть.
     Ник опять взглянул на Дюваля, и резкие складочки легли между  бровей.
Он вздохнул и обратился к Карну снова.
     -  Беспорядок  в  Совете,  где  Ричард  убил  вашу  матушку,  глубоко
взволновал  Дюваля.  Но   ничего   другого,   кроме   голосования   против
председательствования Девяти, он не мог сделать и  не  знал,  что  бы  еще
можно было сделать. С тех пор он смотрит во все глаза, чтобы  найти  любую
возможность для Свободных защитить себя понадежнее от  Старой  Партии.  Он
думал, что, поместив Ричарда в Бревен,  можно  остановить  или,  на  худой
конец, помешать людям из Старой Партии. Но, увы. В конце концов, он  начал
подозревать, что Ричард не так уж изолирован, как того требовал приговор.
     Ник еще немного последил за Дювалем.
     - Это был последний раунд перед  его  отдыхом.  В  этом  году  Дюваль
пойдет в Дом Уединения в Бревен.
     Карн глубоко вздохнул.
     - Да. Не точно и не наверняка по религиозным соображениям.
     Ник внимательно посмотрел на Карна.
     - Ричард живет там в роскоши, Карн. К  нему  приходят  все,  кого  он
хочет видеть. Даже женщины.
     - Женщины? В Бревене? - Карн пытался представить хотя бы одну женщину
в этом месте, исключительно мужском. - Существуют  шесть  Домов  Уединения
для женщин. О чем думает аббат?!
     Ник скривил губы.
     - Деньги?  Дорогие  подарки?  Может  быть,  снискать  расположение  у
временно свергнутого лидера самого могущественного рода на Старкере-4? Эти
женщины приходили к Ричарду не  разговаривать.  Это  обычные  проститутки,
обычно из Лока.
     Карн напрягся и сжал кулаки. Ник сжал запястье Карна с  силой,  и  он
поморщился от боли.
     - Слушай меня, Карн. Молодой священник, который должен  был  охранять
дверь Ричарда, сказал Дювалю, что важная дама ожидалась в  гости  к  лорду
Ричарду на некоторое время. Комнаты для нее готовились в секретном  месте.
Ее ожидали в конце дрэка или в первой половине нарна. Но затем лорд Ричард
сказал священнику, что планы поменялись. И ничего больше.
     - В первой половине нарна, - прошептал Карн.  -  Важная  дама.  Дрэк.
Первая половина нарна. Кит. - Карн вырвался из хватки Ника в такой ярости,
что не знал,  что  и  делать.  -  Кит!  Он  предпринял  необычную  попытку
захватить ее, именно так,  как  предсказывала  Матушка,  но  только  чтобы
унизить ее и весь Дом, а не жениться на ней. - Карн не  дал  своему  гневу
долго властвовать в своей душе. - Ни один  не  возьмет  ее  в  жены  после
Ричарда, и у Халареков не будет от нее наследников. А унижение  -  ангелы!
Мы никогда не избавимся от позора!  -  Карн  остановился  и  посмотрел  на
друга. - И как ты можешь говорить об этом спокойно? Я подумал...
     - Это сейчас я спокоен. Я бился на арене Одоннела почти  всю  прошлую
ночь, чтобы Дюваль рассказал мне, что продумывалось почти до "рассвета".
     Карн поморщился, представив обожженные тела.
     - Этого достаточно, наверное, чтобы успокоить тебя  ненадолго.  Того,
что ты сказал, достаточно, чтобы я был в большом долгу перед Дювалем.
     - Что-нибудь еще, Ник?
     - Только то, что представители Кингсленда и  Гормсби  посетили  лорда
Ричарда, пока Дюваль был в  Бревене.  И,  конечно,  вассалы  Дома  Харлана
сейчас посещают его ежедневно, один или другой.
     - К черту их всех, к дьяволу!
     Ник фыркнул.
     - Тогда поздно останавливать Ричарда. Вы сто раз можете быть  убитым,
прежде чем Ричард отправится к черту. Это как раз то,  чего  он  ждет:  вы
опередите его на дороге в ад.
     Карн ерошил волосы на голове. Он уставился на Ника.
     - Как Эннис удалось схватить Кит? Что он такое  задумал,  что  Ричард
отказался от плана, который он вынашивал годами?
     Ник поднялся.
     - Только господу известно. Что бы это ни  было,  он  идет  по  лезвию
бритвы. Он совершает одну ошибку, и он обречен.
     - Пока она не носит дитя Халареков. - Голос Карна был тяжелым.  Вдруг
зелень и тропическая жара бассейна показались ему нестерпимыми.
     -  Позовем  Дюваля  и  пойдем  отсюда.  Я  могу  и  сам   с   пользой
посостязаться с ним.
     - Вы можете пользоваться только шпагой, - ответил Ник. - Мечи никогда
не были спортом у Свободных.
     Невозможно было отделаться от мыслей об унижении и сопутствующих  ему
политических потерях, если Ричард  последует  своему  собственному  плану.
Мысли далее текли в будущее: потеря престижа Дома Халарека повлечет потерю
вассалов и рынков,  а  это  утрата  силы  и,  как  результат,  конец  Дома
Халарека. Ослабленный и униженный Дом долго не протянет. Шесть тысяч людей
попадут в вассалы, когда Халарек  рухнет,  или  в  рабство,  если  Халарек
попадет в руки Дома Старой Партии.
     Вся семья Карна будет казнена  потому,  что  не  должно  остаться  ни
одного наследника в живых от древнего рода, ни  одной  женщины,  способной
произвести на свет наследника. Наконец, поражение в  поединке  с  Ричардом
означает смерть для Карна и всех, кого он любит. Обычная цель феода,  боль
и потери в рядах противника изменились с тех  пор,  как  к  власти  пришел
Ричард. Дом Харлана теперь намерен разорить Дом Халарека, и  Карн  не  был
уверен, что  даже  законный  брак  Кит  с  Харланом  здорово  изменит  эту
перспективу. Ее  ребенок  будет  воспитан  в  Харлане,  познавая  нравы  и
политику Харлана.
     Ник  и  Карн  покинули  Одоннел  перед  обедом.  Сведения  от  Дюваля
заставляли Карна напряженно размышлять. Всю обратную  дорогу  в  Гильдпорт
Карн тщетно пытался найти способ предотвратить эти потери. Он искал способ
освободить Кит. Он не приходил ни к  какому  решению.  Охраняемая  в  Доме
Одоннела, Кит была на грани возможного спасения. Почти перед  возможностью
спасения. Карн сам не видел пути проникновения в замок,  но,  может  быть,
леди Агнес или дочь Дюваля найдут крошечную лазейку в охране.  Если  Эннис
Харлан позволит Кит иметь фрейлин. Если.
     Он встряхнул головой. Дамы смогут передавать сведения, но не  помогут
сбежать. Ничто не поможет, кроме осады, но недавние битвы с Харланом легли
тяжким бременем на бюджет Карна. Если только Эннис отправит Кит наверх,  в
Совет, например, или  в  его  фамильное  поместьице,  то  появится  слабая
надежда вернуть Кит. Но настолько слабая, что скорее Кит будет убита,  чем
вызволена из унизительного плена.
     Все знают о риске путешествий над землей. Эннис отправит ее воздухом,
если они сдвинутся, а сбить флайер в воздухе грозит смертельной опасностью
пассажирам и, значит, Кит.
     Карн позволил Нику управлять от Гильдпорта до Онтара.  На  посадочной
площадке Онтара ждали все офицеры управления. Все носили черный цвет,  как
и  положено  сразу  после  смерти   ребенка.   Но   Карн   заметил   некое
несоответствие. Его появление не требовало их присутствия, но все  офицеры
были в сборе.
     Карн ступил на крыло флиттера. Он совершенно не желал знать еще более
печальных новостей. Но иметь дело с плохими известиями  было  обязанностью
Лхарра. Он спрыгнул на площадку. Иногда казалось, что это было только  его
обязанностью. Тан Орконан тут же оказался рядом.
     - Милорд, у меня для вас худшая из новостей. Мы не могли сообщить вам
это раньше, не вызвав вашей смерти и гибели фон Шусса.
     Карн взглянул в знакомое с детства лицо и увидел боль и  скорбь.  Тан
выдал глубину трагедии, обратившись к Карну не по имени, а по титулу.
     Тан сглотнул.
     - Невозможно смягчить известие, милорд. Ларга убила себя на следующий
день после вашего отъезда.
     Карн схватил Тана за руку,  чтобы  сдержать  себя.  Стены  посадочной
площадки, казалось, сомкнулись над ним.
     - Почему? - прошептал он. - Почему? - Он  почувствовал,  что  крепкая
рука Ника обхватила его за плечи.
     - Она говорила своим дамам  много  раз,  что  ей  известно,  что  она
никогда не принесет Халарекам живого ребенка. Она говорила, что не  сможет
вынести презрения своей семьи и вашего, милорд. - Тан опустил глаза. - Она
еще оставила записку. Она знала, что вы нарушили траур, чтобы  отправиться
на свадьбу сестры. Она писала еще и еще об этом, будто вы могли ее взять с
собой или остаться. Она  считала  это  неясным.  Это  было  очень  длинное
письмо, милорд, и очень горькое.
     Карн закрыл глаза и сжал  кулаки.  Он  стал  глубоко,  но  с  дрожью,
дышать. Но это не помогло унять хаос в его душе. Он пренебрег своей женой,
когда ей так нужна  была  его  поддержка.  Он  поставил  на  первое  место
интересы  Кит,  и  Лизанна  знала  это.  Он  был  недосягаем  в  Одоннеле,
совершенно недосягаем,  сразу  после  смерти  ребенка.  Теперь  и  Лизанна
мертва.
     Как из тумана, до него донесся голос Тана:
     - Это не ваша вина, милорд. И Ларга Лизанна чувствовала  себя  очень,
очень плохо, Карн. Доктор Отнейл говорит, это часто случается с  женщинами
после родов, даже если ребенок рождается здоровым.
     Карн часто слышал эти слова всю следующую неделю. Лизанна была  не  в
себе; он сделал выбор, необходимый для спасения династии Халареков; это не
его вина; это не его вина. Конечно, он верил доктору Отнейлу,  убеждавшему
его в том, что часто женщины в таком состоянии  убивают  себя  в  приступе
отчаянья, не сознавая отчетливо, что происходит с ними и  вокруг  них.  Но
чувство вины не оставляло Карна. Он  почти  не  замечал  ее  после  смерти
младенца. Он оставил ее один на один с бедой. Он предпочел интересы сестры
интересам жены. Он будет жить всю оставшуюся жизнь с сознанием этого.
     Одоннел принял предложенное по три-д предложение о помощи леди Агнес,
как гостьи Энниса Харлана. Карн послал сообщение леди  Агнес  о  ее  новом
назначении. Карн был почти уверен,  ему  не  придется  пользоваться  своим
положением главы Дома, чтобы приказать ей отправляться туда. Он знал,  что
она была не способна сопротивляться ни новому младенцу,  ни  возможностям,
предоставляемым ребенком. Он  был  прав.  Она  охотно  согласилась,  и  ее
племянник согласился сам доставить ее из своего небольшого поместья  южнее
экватора в Дом Одоннела. Для нее это безопаснее, чем появиться во флиттере
Халарека.
     Решено, Карн по три-д просил позволения у Энниса, чтобы Адриан Дюваль
могла явиться и следить за гардеробом и причесыванием Кит. Он сожалел, что
не знал о Кит, что она защищала ее мужа до того, как он просил  разрешение
у Гаррена Одоннела для службы леди Агнес. Необходимость общаться с Лхарром
Одоннелом росла, ведь это обязывало Карна Халарека оказать подобную услугу
в будущем.
     Эннис Харлан сразу же  согласился  на  службу  Адрианы  Дюваль.  Карн
говорил себе, что Эннис согласился так легко потому,  что  требования  Кит
позволяли Эннису чувствовать себя  могущественнее  Халарека,  вынужденного
просить _е_г_о_ о таком ничтожном деле, как слуга для леди Катрин.
     На следующий день Дом  Халарека  получил  формальное  уведомление  из
Одоннела, что леди Агнес прибыла в  замок.  Такое  же  послание  пришло  о
прибытии Адрианы Дюваль первого вердейна. Только через  пять  дней  пришло
срочное сообщение от Льюиса, доставленное в  Халарек  посыльным  в  ливрее
Дюваля. Карн распечатал  письмо  тут  же,  не  стесняясь  любопытных  глаз
кузенов за соседними столами. В нем говорилось, что леди Катрин  произвела
на свет девочку тридцать седьмого керенстена. Ребенок родился здоровым, но
только время может подтвердить это. Карн с тоской подумал о своей дочурке,
которая при рождении тоже была здоровой.
     Он перечитал письмо несколько раз. Он посмотрел  на  оборот  листа  в
поисках еще каких-нибудь слов Дюваля. Ничего. Он заключил,  что,  если  бы
что-нибудь случилось с Кит, Дюваль смог бы дать ему это понять  в  письме.
Он смял бумагу в руке. Девочка. Наследник, но не тот, кто мог бы  править.
Женщина не может выступать в Совете, даже если кузены согласятся на  главу
Дома - женщину. Карн комкал и мял клочок бумаги в кулаке.  На  этом  этапе
Ричард выиграл. У него под контролем ребенок Халареков, и отец ребенка, не
ее дядя...
     Эта мысль напомнила Карну его собственную женитьбу. Лизанна мертва, а
он  даже  не  соблюдает  требуемый  обычаем  траур.  Все   должны   видеть
традиционный период траура, так же, как  запрещенные  передвижения  против
Ричарда, и только затем  он  может  жениться  снова.  Он  должен  поручить
Орконану подобрать другую подходящую женщину. Траур  продлится  до  дрэка.
Значит, он не сможет быть на Совете весной. Даже  если  бы  он  не  был  в
трауре, ой не смог бы встретить ни  сочувствие  друзей  и  вассалов  из-за
потери жены и ребенка, ни насмешливой радости враждебных Домов  по  поводу
похищения  Кит  и  ребенка,  доставленных  Харлану.   Даже   долгие   годы
Академических  тренировок  владения  эмоциями  не  помогают  ему  в   этой
ситуации. С тех пор, как Ричард не у дел, хотя бы официально,  Совет  вряд
ли решит много важных вопросов.
     Если не Совет, что он может сделать? Карн заперся  в  библиотеке  для
размышлений. Никаких официальных объявлений о родившемся ребенке Энниса  и
Кит не было. Возможно, это означало, что придуман еще какой-то план, чтобы
использовать Кит против  ее  собственного  Дома.  Девочка  была  не  таким
сильным козырем, как  был  бы  мальчик.  Если  Кит  хотят  использовать  в
какой-то еще игре, возможно, ее перевезут из Одоннела. Если она двинется в
путь, появится шанс ее вернуть.
     Карн  взялся  за  перо.  Он  написал  письмо  Дювалю,  делясь  своими
опасениями. Адриан полезна. Возможно, что  и  она  сможет  предупредить  о
новом плане. Карн не имел никаких сведений  от  Дюваля,  кроме  новости  о
ребенке. Он был уверен в  том,  что  Свободный,  обнаружив  доказательства
нарушения приговора Ричардом, достаточные для Совета, сообщит  Карну,  так
как сам он не сможет предъявить  улики  Совету,  во  всяком  случае,  эти.
Дюваль не сможет действовать в Совете без подтверждения своего города. Для
этого просто не будет времени. Если бы он мог полностью убедить управление
города. Но Свободные всегда осторожно относились к  вмешательству  в  дела
Домов.
     Карн связался с командиром спецслужбы Халарека и приказал подготовить
планы  атаки  флайеров,  планы,  которые  заставят  флайеры  спуститься  с
наименьшим ущербом для пассажиров. Карн знал, как  мала  была  надежда  на
успех, но разработка плана создавала ощущение того, что он  делает  что-то
для спасения Кит. Однако, если она в этой борьбе погибнет...
     Невыносимо об этом думать. Карн занялся другими  делами,  которые  не
могли помешать представить вынутое из флайера тело Кит, изуродованное  его
же людьми. Его обязанностью, как главы Дома, было дать роду наследника для
поддержания могущества династии после  своей  смерти.  Он  приказал  Фрему
Вейсману и Орконану начать поиски возможных кандидатур для его  следующего
брака. Крепкое здоровье будет самым  важным  критерием.  Он  проявил  себя
сильным военным лидером со времени провозглашения его Лхарром  на  Совете.
Он отвоевал владения у Харлана. Он, конечно, еще  не  имеет  того  веса  в
Совете, который был у его  отца.  Но  теперь  семьи  с  более  благородной
кровью, чем Дом Арнетт, захотят предложить своих дочерей.  Мысль  о  новом
браке скоро утомила его,  но  Халарек  должен  иметь  другого  наследника,
мальчика. И ребенок Кит не берется в расчет, пока  она  в  руках  Харлана.
Покончив со срочными делами, Карн вспомнил в первый раз  за  весь  день  о
еде. Он удивился тому, что  это  был  уже  обед.  Он  работал  лучше,  чем
предполагал. Он хотел расслабиться за  едой  и  отложить  все  проблемы  в
сторону, но Ричарда в сторону отложить было нельзя. Пока никто в Совете не
знает о том, что приговор Ричарду не соблюдается, ничто его не  остановит.
Карн  подумал  с  горечью,  кто  действительно  хочет  остановить   самого
влиятельного и сильного лорда на Старкере-4,  кроме  Домов  Халарека,  фон
Шусса  и  нескольких  Свободных.  Кто  еще  будет  искать   доказательства
преступной слепоты аббата?  Кто  сможет  хотя  бы  предположить,  что  Дом
Уединения так просто  уступит  силе  Харлана?  Кто-то  должен  представить
Совету свидетельства нарушений, но так, чтобы Ричарда не предупредили. Это
сделает не Свободный, хотя в Доме Уединения больше Свободных, чем дворян.
     Карн удивился, что ни он, ни Ник, ни Орконан  не  подумали  раньше  о
том, кто отправится в  Бревен.  Члены  Совета  из  Льюиса  и  Йорка  снова
появятся там. Если будут улики, они  их  найдут,  а  Халарек  и  фон  Шусс
представят их Совету. Карн приказал  пажу  доставить  лорда  Николаса  фон
Шусса к нему в библиотеку.



                                    9

     Карн и Ник готовились к "уединению" тщательно.  Карн  послал  личного
посыльного в Дом Арнетт с известием о смерти Лизанны. Он не  сделал  этого
раньше, боясь, что лорд Френсис попробует обернуть это себе  на  пользу  в
Харлане. Теперь ребенок Кит появился на свет, и известие о смерти  Лизанны
не имело прежней силы. Карн приказал посыльному задержаться в дороге  так,
чтобы прибыть после сообщения Карна по три-д, объясняющего его  отсутствие
в Совете.
     Следующая проблема, если Ричард руководил из Бревена, это прикрытие с
воздуха. Без этого Карну, конечно, будет  угрожать  опасность  со  стороны
людей Ричарда. Ник и Карн решили, что Ольдерменом будет Карн, а Ник  будет
сам по себе. Иногда классовые различия бывают полезными. Как говорил  Ник,
Свободные не доверяют Девятке, и среди Девяти никто не водит дружбы и даже
общественных связей со Свободными.
     Еще одним проводом появиться Нику самостоятельно было то, что  Бревен
был самым близким мужским Домом Уединения к владениям фон  Шусса,  и  было
логичным, что Ник выбрал для себя именно его. Он не был самым близким  его
душе, Ольдермену Ирту из Льюиса. Если Карш и Ирт решат отправиться в приют
вместе, Дом Уединения к востоку от Нирана был самым центральным местом для
встречи. Если они явятся в Бревен вместе, это привлечет внимание.
     Дела с Наследником в фон  Шуссе,  тем  не  менее,  были  превосходным
поводом для Ольдермена Карша найти приют для отдыха так  далеко  от  дома.
Всем известно, каковы  Свободные  в  делах.  Совершенно  естественно,  что
Ольдермен проделывает огромный путь, чтобы  установить  личный  контакт  с
Домом, который будет прекрасным рынком йоркской шерсти и шкур.  Ткачи  фон
Шусса славятся своими тончайшими шерстяными тканями и драпировками. И  все
глубоко верили, что барон фон Шусс устелил  бы  и  увесил  бы  весь  замок
коврами, если бы нашел такое количество ковров.
     Утром девятого  вердейна,  они  чувствовали  себя  прекрасно  в  этой
придуманной легенде. Последним шагом в подготовке отъезда было официальное
три-д сообщение Председателю Совета Гашену. Карн решил связаться с Советом
на  открытом  канале.  Одетый  в  глубокий  траур,  он  сделал   сообщение
максимально коротким, ведь боль и скорбь были  еще  слишком  сильны,  чтоб
скрывать их долго, а  лорд  Гхарр  никогда  не  должен  обнаруживать  свои
чувства.
     Ему было немного неловко, что на свободном канале все  могут  увидеть
скудную отделку три-д комнаты в Онтаре, но у него не было ни  времени,  ни
средств сделать ее более шикарной, как в других замках, больших  и  малых.
Карн собрался, приосанился и дал сигнал техникам начинать передачу.
     - С большим прискорбием сообщаю о смерти своей жены, Лизанны  Арнетт,
- сказал он. - Мой Дом будет в трауре по дочери и жене до дрэка. Я уверен,
все понимают, что означают для Дома такие утраты. Я ухожу в Дом  Уединения
на две недели. Я понимаю, что мое присутствие в Совете обнаружило  бы  мое
неуважение к памяти моих жены и дочери.
     Карн  поклонился  изображению  Председателя,  сидящего   за   столом.
Председатель  кивнул  и  исчез.  Несколько  секунд  были  слышны   голоса,
возбужденно обсуждающие смерти в  Халареке,  затем  Карн  жестом  приказал
техникам отключить связь.
     Карн обернулся к Нику.
     - Посмотрим, какая будет на это реакция.  Интересно,  что  предпримет
Дом Харлана, получив официальное известие о смерти Лизанны.  -  Лицо  Ника
было печальным. - У нас будет возможность увидеть, что делает один Харлан.
Ричард Харлан.
     Карн договорился с Орконаном, что еду будут  присылать  в  его  покои
(где Орконан, Вейсман или Гарет будут принимать ее у слуги в дверях) и что
один  из  троих  будет  периодически  заходить  в  его   покои,   создавая
впечатление, что Карн там в глубоком трауре. Никто не  заподозрит  в  этом
ничего необычного. Никто не заподозрит, что он покинул замок.


     Они появились в Бревене на флиттере Гильдии, знак того, что Свободный
отплатил  Наследнику  фон  Шуссу  полетом  за  сомнительное   удовольствие
выслушать его рассказ  о  его  торговле.  Предоставление  транспорта  было
обычным делом, особенно по отношению к лордам  малых  Домов,  которые  как
могли экономили на топливе. Карн решил, что, если бы хоть  один  Свободный
знаток шерсти оказался в Бревене, он будет утверждать,  что  не  смешивает
религию и бизнес. Это объяснение, почему он и Наследник фон Шусс прибыли в
одном флайере: Карш не желал говорить о делах после их прибытия.
     Карн вставил коричневые линзы как раз  перед  тем,  как  слуга  вошел
парковать их флиттер. Священник встретил их, обыскал на предмет  оружия  и
забрал станнер у Ника, затем проводил через двор в широкие двойные двери и
по широкому лестничному пролету в офис аббата. Секретарь аббата,  высохший
священник, сказал, что придется ждать в приемной.
     Секретарь пробормотал:
     - Поскольку вы не предупредили нас о своем  прибытии...  -  Затем  он
поклонился  Нику:  -  Если  бы  знали  о  вашем  приезде,  милорд,  мы  бы
подготовили надлежащую встречу. - Священник поклонился и вышел.
     Аббат, казалось, не торопился  закончить  свои  дела.  Карн  стоял  у
одного из узких окон. Оно выходило на каменистый берег и синюю воду  озера
Святого Павла. Солнечные блики играли на воде. На другом  берегу  озера  и
дальше, куда хватало глаз, лежал свободный город  Лок,  окруженный  лесами
синих елей. Лок был родиной члена Совета Дэйвина  Рида,  который  выступал
против Харлана в Совете по нескольким важным вопросам. Рид, как Дюваль, не
был  уверен,  что  Свободные  будут  полностью  свободны  от  разграбления
Семьями.
     Дверь кабинета скрипнула, открываясь.  Аббат  в  сутане  темно-серого
цвета вышел, продолжая беседовать с двумя дворянами. Карн  остолбенел.  Он
узнал лорда Марка. Он был ближайшим другом  Гаррена  Одоннела  и  вассалом
Ричарда Харлана. Его "дело" с аббатом, должно  быть,  действительно  очень
важное, чтобы скрывать его от Совета. Второго мужчину Карн узнал не сразу.
Это был не кто иной, как Даннел Юра, один  из  его  собственных  вассалов,
захваченных у Харлана в прошлом году.  Карн  повернул  голову  так,  чтобы
Даннел его не узнал. Он дал клятву феода Карну. Он вложил свои руки в руки
Карна и запечатлел поцелуй мира. Он нарушил эту клятву только потому,  что
был в компании Марка.
     - ...и вы можете сообщить его Семье, что милорд  Харлан  нашел  здесь
самое изысканное  обращение,  -  говорил  аббат.  -  Если  существует  еще
что-либо, что я могу сделать для более  приятного  пребывания  его  здесь,
конечно, при условии, что Семья предоставит средства,  я  с  удовольствием
сделаю это. - Юра поклонился и вышел.
     "Мой собственный вассал, - подумал Карн. -  Формально.  Ясно,  что  я
должен что-то предпринять насчет него  и,  возможно,  других  тоже,  когда
вернусь".
     Лорд Марк пробормотал что-то низким голосом. Аббат, как заметил краем
глаза Карн, вздрогнул. Лорд Марк гневно глянул, но  коротко  поклонился  и
покинул комнату, явно недовольный чем-то. Карн  повернулся  только  тогда,
когда дверь хлопнула. Аббат приветствовал Ника.  Он  не  поклонился  Нику,
хотя они были равными по титулу.
     Аббат повернулся к Карну.
     - Свободный...
     - Карш.
     - Из Йорка, конечно. Я быстро ознакомлю вас с  нашими  правилами.  Их
немного. Это заведение предназначено для молитв и медитаций. Все прибывшие
сюда обязаны носить платье священника, чтобы никто не отвлекался от мыслей
о Боге знаками различий в рангах или финансовом положении.  Все  платья  с
капюшонами. Те, кто хочет провести здесь время в молчании, носят  капюшоны
накинутыми на голову. Наказание за обращение к такому человеку -  изгнание
из Бревена. - Аббат окинул Карна тяжелым взглядом, будто он имеет  большой
опыт по части торговцев, заговаривающих с  капюшонами.  Карн  ответил  ему
холодным взглядом.
     Аббат покраснел.
     - Посетители могут приходить  раз  в  неделю  и  могут  оставаться  в
помещении для гостей на уровне ниже нас. Это все правила. Еда  подается  в
столовой через  пять  минут  после  одного  удара  колокола.  Богослужения
проходят четыре раза в день в часовне после трех ударов колокола. В случае
очень важной три-д передачи все члены общины, а  вы  ими  являетесь,  пока
остаетесь здесь, собираются посыльным. Есть вопросы?
     Молодые люди отрицательно покачали головами. Аббат хлопнул  в  ладоши
дважды, и в комнату тут же вошел молодой священник.
     - Брат Бенжамин, проводите этих людей в их покои и дайте им одежду. -
Юноша  поклонился  и  вышел.  Что-то  обеспокоило  Карна  в  этом  молодом
человеке.
     Комнаты Карна и Ника были на разных  этажах.  Молодой  священник  дал
Карну ключ от комнаты на третьем  уровне  и  повернулся  к  Нику,  бормоча
что-то о невозможности поселить двух молодых людей  рядом.  Но  когда  Ник
попытался настоять на том, чтобы  Карн  пошел  с  ними  взглянуть  на  его
комнату, священник пытался настоять на том, чтобы Карн оставался  в  своей
комнате, пока он не отведет Ника в его келью. Ник отклонил свой протест, и
Карн открыл дверь в свою комнату и вошел. Это была небольшая серая комната
с кроватью, столом и единственным стулом.
     Карн долго ждал, пока Ник вернется, но его  не  было.  Карн  вышел  в
холл. Все, кто входил и выходил из соседних комнат, были либо  Свободными,
либо из малых Домов. Почти полчаса он прождал Ника и убедился, что  никого
из Девяти не было на его этаже.
     Ник примчался в холл, затащил Карна в его комнату и захлопнул дверь.
     - Аббат отделил Девятку от всех. На втором уровне  только  Девятка  и
аббат. Мы проходили мимо покоев Ричарда, у дверей стояла стража гвардейцев
Совета. Брат Бенжамин предложил представить меня позже. Он шепнул мне, что
герцога Ричарда нет у себя сейчас, он у друзей на  другом  этаже.  -  Лицо
Ника горело от возмущения. - Юный дурак, кажется,  не  понимает,  что  это
пренебрежение  к  приговору  Совета!  -  Ник  оглядел  комнату   Карна   и
нахмурился. - Аббат только разглагольствует о правилах Пути без  классовых
различий, как я посмотрю. Идем. Моя комната здорово  отличается  от  этой.
Нет сомнений, что священник не хотел, чтобы ты шел.
     Карн в комнате Ника обнаружил густую шкуру на широкой мягкой  кушетке
и кресло. Такой фаворитизм был против правил Пути.  Все  люди  были  равны
перед Богом. Это было воссоздание всех удобств для Девятки. В комнате даже
горел огонь в камине. В таком старинном месте, как Дом Уединения, это  был
настоящий огонь. Но Карну не хотелось подходить к нему.
     - Мы еще не видели,  как  живет  Ричард.  -  Родимое  пятно,  которое
становилось заметным только  когда  Ник  был  зол  или  разгорячен,  стало
темно-красным ото лба к волосам.  Он  запустил  руку  в  волосы,  открывая
кончик родимого пятна, сбегающего к шее.  Он  покачал  головой.  -  Я  все
гадаю, где аббат прячет добро, полученное от этого толкования правил Пути.
- Его тон выдавал сомнения в том, что лидер Пути мог так  вести  себя,  да
еще публично. - То, что мы видели, подтверждает слова Дюваля.
     Карн кивнул.
     - Он тоже не видел комнат Девятки. Видит  бог,  мне  нужен  сторонник
среди Свободных.
     Колокол прозвонил к вечерней трапезе. И  двое  юношей  отправились  к
столу, следуя за соседями Ника. Они медленно спустились по двум лестничным
маршам на первый этаж в помещение на стороне озера  Дома  Уединения.  Даже
здесь аристократы Девяти сидели отдельно, правда, за теми же блюдами,  что
и остальные. По молчаливому согласию Ник и Карн разошлись по своим местам.
Карн  недоумевал,  почему  люди  из  малых  Домов  не  возмущаются   такой
дискриминацией. Его интересовало также, будет ли  Ричард  есть  вместе  со
всеми. Дюваль говорил, заточение Ричарда не было строгим.
     Харлан в трапезную не пришел. Особое обхождение с ним  не  было  всем
известно.
     После ужина Карн и Ник  обследовали  Дом  этаж  за  этажом.  Во  всем
Бревене не  было  ни  единого  знака  пребывания  Ричарда  Харлана,  кроме
гвардейцев Совета у дверей на втором уровне. Возмущение вызывало и то, что
были подкуплены солдаты Совета для выполнения прихотей Харлана.
     Карн и Ник остановились наконец у  окна  четвертого  этажа.  Усталые,
разочарованные они глядели, как солнечные  лучи  покидают  зеленые  склоны
перед стеной Бревена. Каждый был погружен в свои мысли. Колокол ударил три
раза. Молитвы. Они переглянулись.
     - Во имя прибытия в первый день? - спросил Ник.
     Карн кивнул.
     - Неплохая идея, особенно для меня. Свободные  значительно  набожнее,
чем самые религиозные Дома.
     Карн отвернулся от  весеннего  вечера  и  не  торопясь  направился  к
лестнице.
     - Встретимся здесь позже.
     Ник спускался один. Не нужно,  чтобы  наследника  одного  из  Девятки
часто видели в обществе торговца.
     Карн стоял в церкви с остальными Свободными.  Ник,  пришедший  позже,
прошел на место, оставленное для опоздавших. Когда началось  благодарение,
они выскользнули.
     Они остановились под лестницей.
     - Я думал, - сказал Ник. - Служба - на удивление отличное  место  для
размышлений. Может быть, мы на ложном пути. Может быть,  Ричард  вовсе  не
живет в этих комнатах на втором уровне,  пока  кто-либо  из  администрации
Совета не прибывает с визитом.
     Карн носком ботинка чертил круги. Раздавалось легкое шуршание.
     - Аббат не должен был пренебрегать приказами Совета до такой степени.
- Он поднял глаза.
     Ник встретился с ним взглядом.
     - Правда? Ричард мог сделать это политически  и  финансово  выгодными
Аббат не глуп. Мы обнаружили его двойные стандарты только из-за той  роли,
которую здесь играем. Я уверен, что никто не подозревает о различиях между
Девяткой и остальными, кроме аббата  и  нас.  Известен  хотя  бы  один  из
Девяти, у кого друг - Свободный?
     Карн покачал головой.
     -  Так  ты  полагаешь,  Ричард  содержится  где-то  вдали   от   всех
обитателей, чтобы особые условия его пребывания не были обнаружены?
     Ник утвердительно кивнул.
     - Священник, возможно, вносит и выносит еду и все необходимое  в  эту
комнату на втором этаже, будто Ричард действительно там, так же точно, как
кто-то делает это для вас в Онтаре. Возможно, плата за молчание священника
просто дополнительная еда. Аббат на нее не слишком щедр,  если  судить  по
ужину.
     - Мы искали Ричарда везде, проверим внизу?
     Они побежали вниз.  На  следующем  этаже  коридор  расходился  в  две
стороны.
     - Разделимся? - Голос Ника прозвучал неуверенно. Если Ричард живет  с
такими нарушениями приговора, о каких говорил Дюваль, всякий, кто раскроет
это, попадает в опасное положение. Он покачал головой.
     - Я не хотел бы столкнуться с солдатами Харлана в одиночку. Даже  как
Свободный Карш.
     Ник направился влево. Двое  мужчин  дошли  до  первого  поворота,  не
увидав ничего, кроме света, пробивавшегося из-под двери.
     - Похоже на склады, - сказал Карн, когда они остановились на  углу  и
посмотрели вдоль другого коридора, похожего на оставшийся позади. -  Нужно
много провизии, посуды и белья, чтоб содержать что-то такое же большое.
     Ник пожал плечами.
     - Я не знаю. Дядя Эмиль и его сенешаль занимаются этим в доме.
     На третьем повороте  они  обнаружили  лестницу  вниз.  Они  постояли,
прислушиваясь. Снизу не доносилось ни звука.  Они  переглянулись  и  стали
спускаться.
     Лестница привела их в длинный холл. В конце холла, в углу,  появились
слабый свет и шум. Они двинулись туда. К их  удивлению  холл  не  повернул
там, где им показался  угол.  Он  уходил  влево  и  прямо  в  темноту,  но
деревянный брус преграждал проход. Шум доносился из  освещенного  дверного
проема в середине  левого  коридора.  Двое  мужчин,  одетых  священниками,
стояли у двери.
     - Они  одеты  священниками,  -  прошептал  Ник,  -  но  я  даю  сотню
гильдкредитов, что они вооружены. Как  они  стоят!  Ни  один  штатский  не
сможет стоять так смирно и прямо.
     Сердце у Карна екнуло. Солдаты  и  переодетые  -  все  равно  солдаты
Харлана. Значит, Нику не удастся узнать, что происходит. Ни один солдат не
даст пройти другу заклятого врага своего хозяина. "Друг моего врага -  мой
враг". Если им надо доказать, что Ричард живет  вне  заключения,  если  им
надо доказать, что свет и праздничный шум  вокруг  Ричарда,  тогда  должен
туда идти он, Карн.
     Его сердце забилось сильней. Ладони взмокли. У Ричарда острые глаза и
острый ум.
     Достаточно ли коричневых линз, чтобы провести его? Карн обтер  ладони
о штаны. Ричарда надо остановить. Он может узнать Карна,  но  Карн  должен
рискнуть. Он подумал о разоблачении, о возможной смерти,  о  гибели  Дома,
если Ричарда не остановят. Он снова вытер ладони и пошел на свет.
     Рука Ника схватила его, останавливая.
     - Куда тебя черт несет! -  он  проворчал,  слова  звучали  острее  от
шепота.
     - У меня нет шанса иметь наследника  год,  а  может,  и  больше.  Кит
родила одного и может родить другого за это время, но она в руках Харлана.
Для Халарека  важно  знать,  что  контроль  этот  именно  Ричарда.  Дюваль
говорит, что так оно и есть. Если это правда, кто-то должен положить этому
конец, доложив Совету о происходящем.
     - Итак, Лхарр Халарек готов отправиться в логово Харлана? Ты сошел  с
ума!
     Карн возразил:
     - Я Ольдермен Карш из Йорка. Я смогу  пройти  хотя  бы  так.  А  тебя
узнают сразу же. Ты никогда не  войдешь.  Если  только  отделаешься  этим.
Кроме того, ты единственный наследник Дома.
     - Карн... - Ник шагнул вперед.
     Карн тяжело взглянул на него.
     - Для меня риск меньше. Никто среди Девятки не разглядывает Свободных
пристально. - Карн отвернулся. - Кроме  того,  я  хочу,  чтоб  ты  доложил
Совету, если меня разоблачат. Если я узнаю, что там происходит...
     Ник попытался еще раз.
     - Думаешь, Ричард тебя не узнает?
     - Я не собираюсь приближаться к нему, даже чтобы он меня заметил...
     И в этот миг они вздрогнули от  пронзительного  женского  крика.  Оба
прижались к стене, чтобы их не заметила стража. Смех последовал за криком.
Карн жестом приказал Нику оставаться на месте, а сам двинулся вдоль  стены
к свету. Стражники были выбиты из  своей  неподвижности.  Через  несколько
мгновений женщина в шелковом прозрачном платье вышла к стражникам, вручила
им огромную бутылку и вернулась в комнату.
     - Ангелы!.. - Ник не мог больше вымолвить  ни  слова.  -  Женщина,  -
выдохнул он, - в Бревене! Дюваль прав больше, чем мне хотелось бы!
     - О боги. Дюваль был прав. - Совет скорее поверит одному из  Девятки,
чем Свободному. Карн знал,  что  одним  из  Девятки  должен  быть  он.  Он
собрался с духом и пошел вперед, пытаясь казаться  уверенным.  Он  никогда
раньше не шел навстречу такой опасности без оружия. Никогда.
     Когда он дошел до  стражников,  он  скинул  капюшон,  открывая  цвета
Йорка. Стража обыскала его и, не найдя оружия, пропустила.
     Карн  отметил  про  себя,  что,  очевидно,  не  каждый  из  прибывших
обыскивается во дворе.
     У дверей двое молодых людей растянулись на полу. Они пили  что-то  из
кожаного бурдюка и громко смеялись. Одним из них оказался  брат  Бенжамин.
Снова появилась женщина. Она склонилась к  ним  и  предложила  закуски  на
подносе, демонстрируя  при  этом  себя  с  наибольшей  обворожительностью.
Выпрямившись, она заметила Карна  и  одарила  его  широкой  улыбкой.  Пять
лучиков звезды профессионалки сверкали на грудной косточке, золотой звезды
высшего класса.
     Карн не ответил на улыбку. Он не Мог. Если верить Дювалю, эту  судьбу
Ричард готовил для Кит, будто она была простой шлюхой, а затем  вернул  бы
ее семье. Возможно, он зайдет так далеко, что  отметит  ее  звездой.  Было
трудно поверить, что он решится на  это,  но  он  всегда  превосходил  все
ожидания, даже самые смелые.
     Карн почувствовал слабость. Если Дюваль  не  предупредил  бы  Ника  о
Ричарде, что бы произошло? У Кит  девочка.  Что  еще  задумал  Ричард?  Он
ничего  не  выяснит,  стоя  на  месте.  Он  должен  показать  Совету,  что
действительно происходит в Бревене.



                                    10

     Я спокойно лежу в постели и слушаю осторожные движения леди Агнес  за
занавесом кровати. Она старается не шуметь, но подметки ее туфель  хлопают
по каменному полу, когда она кружит по комнате. Она появилась за неделю до
рождения малышки Нарры и была счастливым даром. Я никогда не  думала,  что
увижу  ее   при   таких   обстоятельствах.   Для   нее   я   всегда   была
девчонкой-сорванцом, но ее безукоризненное  следование  правилам  приличия
сделало  ее  идеалом  в  глазах  Одоннела.   Все   на   Старкере-4   знали
безупречность манер и чувство такта леди Агнес. Она была  примером  дуэньи
всем родителям. Никто, кроме Халареков, не мог бы  предположить,  что  она
хоть чем-нибудь поможет мне в  побеге  из  тюрьмы.  Это  тюрьма.  Эннис  -
хороший муж и отец, и никто не относился ко мне  скверно,  но  я  не  могу
покинуть свои покои, даже пойти в зал к Эннису.
     Даже если бы я смогла, нет никакого шанса сбежать из Дома  Одоннелов.
Нет никакого шанса сбежать из любого  Дома  без  помощи  извне.  Абсолютно
никакой. Даже война более сотни лет назад не смогла разрушить ни  один  из
Домов. Как сможет мой брат или какой-то отряд надеяться  проникнуть  туда,
куда не смогли добраться бомбы?
     Я слышала, как леди Агнес опустилась в кресло рядом с кроватью.  Стул
скрипнул, и я услышала легкое бормотанье,  которое  она  всегда  издавала,
подымая малышку. Роды были тяжелыми, но леди Агнес говорила мне,  что  так
бывает всегда с первым ребенком. Но я все еще слишком усталая.
     Засыпаю. Я сплю одна и подолгу, с тех пор как появился  малыш.  Эннис
спит в покоях напротив. Он считает, что моему телу нужен покой  и  лечение
прежде,  чем  мы...  Открываю  глаза,  леди  Агнес   меня   будит   легким
потряхиванием. Она подает мне Нарру, и я укрываю ее одеялами, чтоб она ела
в тепле.
     Леди Агнес отдергивает занавески и велит подавать обед.  Когда  Нарра
засыпает, леди Агнес забирает ее  у  меня,  пеленает  ее  и  укладывает  в
изысканную колыбель, которую сделал Эннис. Эта  чудесная  колыбелька  была
свидетельством того, что он действительно хотел ребенка, когда говорил  об
этом.
     Леди Агнес  подходит  к  кровати,  подавая  мне  платье  так,  что  я
проскальзываю в него и уже не мерзну во время туалета. Ее доброта вызывает
у меня слезы. В эти дни слезы быстро и часто наворачиваются на  глаза.  По
словам леди Агнес, это тоже дело обычное у молодых мамаш. Мне  неловко  от
ее  доброты.  Жизнь  женщин  Девятки  тяжела,  и  леди  Агнес  старательно
выполняет свое попечение. Доброта, особенно у  леди  Агнес,  редко  длится
долго.
     - Катрин, к вам скоро прибудет гость, - голос леди Агнес очень тихий.
- Фрейлина, которую посылает вам лорд Карн, появится здесь через час.
     Новость ошеломила меня сначала.  Две  огромные  уступки  от  Одоннела
меньше, чем за две недели. Леди Агнес, а теперь и фрейлина -  это  больше,
чем я могла бы предполагать. Уступки были не нужны Эннису. То, что у  меня
есть компаньонки теперь, гораздо важнее, чем соображения Одоннела. В конце
концов, я жду гостью! Она станет  моей  фрейлиной,  если  понравится  мне.
Может быть, подругой, ведь леди Агнес никогда ею не сможет стать.
     Холодной водой в лицо, щеткой по волосам. Коса не  такая  изысканная,
как делали Тамара или Донна. А леди Агнес и  вообще  не  умеет  этого.  На
завтрак я выбрала хрустящий хлебец с маслом и огромный  оранжевый  плод  и
села на кровать закусить.
     - У вас будут крошки на  простынях,  -  заметила  леди  Агнес,  глядя
поверх вязания.
     Я представила себе  новую  фрейлину.  Выше  меня,  благородная  дама,
знающая толк в тканях, прическах и всех необходимых работах из-за семейной
трагедии или расточительности мужа. Карн знает, как  важна  для  меня  моя
внешность. Он был почти в шоке от того, как я выглядела на свадьбе.  Эннис
делал все, что мог, чтобы помочь, но его помощь, кроме зеркала,  вовсе  не
была помощью. (Если знатная дама почти не знакома с такими вещами, то  как
ничтожно знаком с ними дворянин?) Дом Энниса и Дом  Одоннела  были  просто
невежественны в этих вопросах гардероба и причесок. Они  ничего  не  могли
предоставить, кроме этого ужасного свадебного платья.
     Послышались голоса за дверью. Она открылась,  и  стражник  поклонился
молодой женщине, пропуская ее в комнату. За ней шел сенешаль Одоннела.  Он
поклонился, но прежде, чем успел вымолвить  хоть  слово,  молодая  женщина
склонилась в реверансе.
     - Мир этому дому, миледи, - проговорила она.
     - И вашему, - отвечала я ей.
     - Позвольте, я представлю вам Адриану  Дюваль  из  Льюиса,  -  сказал
сенешаль.
     Молодая дама снова  поклонилась,  медленно  и  грациозно.  Затем  она
поднялась, откинула волосы со лба и улыбнулась широкой, сердечной улыбкой.
     - Я очень рада видеть вас, леди Катрин. Ваш брат много говорил мне  о
вас. - Ее голос был сиплым и слабым. - Я хорошо рассказываю то, что  было,
и придуманное, я знаю толк в одежде и прическах, чтобы быть  модной.  Лорд
Карн сказал, вам это необходимо.
     Я почувствовала, что  леди  Агнес  нахмурилась.  Ее  представления  о
стиле, даже ее понятия о правильных темах дамской беседы,  были  взглядами
старшего поколения. Карн просто констатировал о моем облике. Чувство стиля
Адрианы   Дюваль   показывало   ее   платье.    Вишнево-красное    платье,
соответствующее указаниям Домов о скромности одежды, не открывало кожи  ни
на груди, ни на шее.  Сидело  оно  безукоризненно  и  несомненно  шло  ей.
Ожерелье  и  серьги,  которые  она  выбрала,  соответствовали   одежде   и
обстоятельствам, которыми было в основном  интервью  о  службе  в  знатном
Доме. Маленькое зеркальце висело на ленте, закрепленной на поясе, как дань
последней моде, за которой я не могла следить последние месяцы.
     Мне понравился ее голос,  ее  стиль,  ее  манеры.  Ее  теплота  будет
приятным  контрастом  строгости  леди  Агнес.  Кроме  того,  Адриана  была
свободной женщиной. Я не должна буду следить каждую минутку  за  тем,  что
говорю, чтобы защитить свой Дом от сплетен, которые она принесет своим.  А
умение рассказывать сделает времяпровождение после ужина  более  приятным.
Вечера были удручающими. Леди Агнес не знала других  историй,  кроме  тех,
что рассказывают людям до двенадцати. Одоннел не позволял ей ни писем,  ни
три-д, а книги были редкостью. Рассказы  были  обычным  занятием  в  Домах
после ужина. Я была удивлена, что и Свободные этим развлекаются.
     Очень необычно, что свободная женщина служит в  знатном  Доме.  Я  не
припомню, чтобы встречалась со свободной женщиной прежде.
     Я повернулась к сенешалю с улыбкой.
     - Благодарю вас. Передай господину, что фрау Дюваль мне  подходит.  -
Он с поклоном удалился.
     - Мой чемодан! - прокричала ему Адриана. Она обернулась с  улыбкой  и
вручила мне записку. - Я была оптимистична насчет службы и взяла  с  собой
кое-что.
     В  записке  говорилось:  "Мой  отец  и  ваш  брат   преследуют   одни
политические цели. Мой отец - член Совета от Льюиса. Вы встречались с  ним
на своей свадьбе. Я  могу  служить  связной  или  разведать  кое-что.  Это
намерение моего отца. Уничтожьте записку".
     Я взглянула на Адриану. Ее глаза быстро оглядели комнату. Вопрос  был
понятен: есть ли подслушивающие устройства? Были ли они? Я не думала,  что
были. То, что шпионили некоторые слуги, я не сомневалась. Кое-кто из наших
тоже.
     Внешняя стража, ворча, тащила огромный кофр.  Его  поставили  посреди
комнаты. Адриана вручила каждому мужчине по монете. Она оглядела  комнату,
пока дверь не захлопнулась за ними. Затем она стянула перчатки.
     - Где я могу расположиться?
     Я указала на альков, который она могла разделить  с  леди  Агнес.  Он
отделялся от комнаты тяжелой драпировкой. Она  распаковала  багаж  и  села
писать письмо. Она приложила печать и позвала стражника, чтобы он  передал
это посыльному. Мое сердце замерло. Мог быть кто-нибудь  так  глуп,  чтобы
догадаться послать письмо из моих покоев куда-нибудь за пределы Одоннела -
Харлана? Гаррен Одоннел не даст и слову о ребенке вырваться, пока  он  сам
не будет готов объявить о ее рождении. Он может убить Адриану  за  измену,
за шпионаж, за любое  преступление,  которое  ему  пригрезится,  если  она
испортит его тщательно подготавливаемое сообщение. И  когда  Ольдермен  из
Льюиса обнаружит ее смерть, будет слишком поздно.
     - Я обещала отцу написать, как только приеду, о  своем  благополучном
прибытии, - сказала она явившемуся на ее звонок человеку. Ее  манеры  были
наивными, как у девочки.
     Стражник глянул на Адриану со злостью и потребовал открыть записку  и
прочесть ему.
     - Вы не умеете читать? - спросила она сладко. Он отвесил ей пощечину.
     - Женщины знают свое место в _э_т_о_м_ Доме! - заорал он. - Читай!
     Адриана посмотрела на него удивленно и послала  такой  правый  ему  в
челюсть, что он зашатался. Он ударил бы ее еще  раз,  но  я  встала  между
ними, и он не посмел ударить меня.
     В Халареке такого стража наказали бы  (во  времена  моего  отца)  или
изгнали из владения без рекомендации (метод  Карна),  что,  пожалуй,  было
хуже. В Одоннеле, если бы не защита Энниса, мы, женщины, заплатили  бы  за
такую выходку Адрианы и мое вмешательство.  Похоже,  Адриана  не  понимала
этого или, хотя бы, не показала страха. Она надломила печать, прокашлялась
и начала читать.
     - Дорогой отец, я благополучно прибыла в Одоннел и встретилась с леди
Катрин. Я представилась, как ты советовал мне,  сделав  особенно  глубокий
реверанс для миледи. Платье, в котором я появилась, в отличном  состоянии,
как ты помнишь, оно из специальной ткани. Я напишу позже о  том,  как  мне
понравится здесь. Твоя любящая дочь, Адриана.
     Солдат смотрел разочарованно. Я  облегченно  вздохнула.  Письмо  было
написано, казалось, балованным ребенком. Адриана разглядывала стражника, и
мне показалось, что усмешка злорадства пробежала по ее лицу. Она  смотрела
ему прямо в глаза. Это был взгляд уверенной и защищенной женщины.
     - Я живу здесь под  защитой  Совета,  префект  и  Лхарр  Гаррен  дали
разрешение мне писать отцу, когда  я  захочу,  лишь  бы  это  не  касалось
политики и не нанесло ущерб Дому Одоннела. Вы видели письмо. Мой отец ждет
его через три дня. Это дает вам время показать его Лхарру  Одоннелу,  если
вы должны это сделать.
     Стражник сжал губы. Могу поспорить,  он  хотел  показать  это  письмо
Одоннелу, но теперь это не имело смысла.
     - Лорд Эннис узнает у Фрема Дюваля  через  три  дня,  получил  ли  он
письмо, - добавила я для полноты.
     Я  посмотрела  на  платье,  которое  было  темой  письма.   Это   был
высококачественный шелк, только  и  всего.  Я  слегка  коснулась  пальцами
рукава. Ничего особенного не было.
     Это был код! У нее заготовленный код о  платье.  Было  бы  в  ужасном
состоянии вместо "особенного", если бы ребенок умер. Оценка моего союза  с
Эннисом, как "уникальной мастерской", показалась мне забавной.
     Как мне проявить свое понимание и признательность? Но мне не пришлось
этого делать. Она подошла ко мне и заключила в свои объятия. Я тоже обняла
ее. Она отступила и занялась своим дорожным туалетом.
     Адриана быстро вошла в мою жизнь в Доме Одоннела. Она передвигалась с
ленивой грацией, но за этим спрятался острый и быстрый  ум,  как  доказало
письмо. Она была добра с Эннисом, любила ребенка, училась у леди Агнес  ее
совершенствам.  На  самом  деле,  ее  могло  описать  только  одно   слово
"самообладание".
     Адриана принесла надежду. Моя жизнь в Одоннеле была мирной, я уважала
и любила Энниса, но я не хотела смириться с тем,  что  мой  ребенок  будет
воспитан врагами. С возможностью Агнес  писать  письма  я  смогу  передать
Карну важные сведения. Она одна была моим утешением.
     Я должна была знать, что такое  спокойствие  не  может  быть  вечным.
Адриана была у нас уже месяц, когда Эннис разбудил меня ранним утром.
     - Слушай, Катрин, - прошептал он, - Гаррен говорит, что тебе придется
уехать через день или два. Он не сказал куда, но он сказал, что не думает,
что я захочу поехать. Он знает, я люблю тебя. - Он уронил  голову  мне  на
плечо, и я почувствовала, что он пытается собраться. Он никогда не говорил
слов, но сотней дел доказывал свою любовь. - Мне сказали,  что  Ричард  не
рад, что ты не беременна снова. Он намерен сделать тебя беременной сам.
     - Он не посмеет! - прошептала  я.  -  Я  твоя  жена!  Он  не  посмеет
опозорить свой собственный Дом.
     Эннис посмотрел на меня сверху:
     - Это позор, если об этом узнают люди. Вот философия Ричарда. А  если
он в Бревене,  мужском  уединении,  кто  может  заподозрить,  что  у  него
женщина? Кроме того, я должен вести себя так, словно ребенок  мой,  -  это
будет спокойнее, или ты станешь вдовой, и тогда  свободна  для  него.  Для
Ричарда все одинаково. Его сила так велика, что я  не  могу  противостоять
ему открыто. Гаррен тоже не сможет сопротивляться, хотя даже он  этого  не
может вынести.
     Кровь отхлынула от моего сердца. Сам Ричард. Я слышала  голос  Энниса
откуда-то издалека.
     - Почему, как ты думаешь, ты была в Одоннеле все это  время?  Держать
тебя подальше от Ричарда. Одоннел мой родной Дом. После сегодняшнего дня я
не смогу дать тебе безопасность.  -  Эннис  схватил  меня  в  объятия.  Он
говорил мне в ухо: - Я умру за  тебя,  если  это  поможет.  Я  только  что
получил все долги. Но даже  это  может  не  помочь  уехать  вам  с  Наррой
благополучно. Мы соединимся с караваном, но выехать нам  надо  до  восхода
солнца, чтобы встретить его, и Нарра не должна плакать, иначе нам конец.
     Эннис еще крепче прижал меня к себе.
     - Было очень тяжело согласиться, чтобы Ричард воспитывал Нарру. Я  не
могу согласиться на то, что он уготовил тебе. Знаешь ли ты, как  сильно  я
люблю двух своих девочек? - прошептал он.
     Он включил  свет  и  стал  собирать  самое  необходимое.  Я  пыталась
заставить себя собраться с мыслями. Если Одоннел думал перевозить меня, он
сделал бы это в полной тайне, потому что любой выход на поверхность грозит
моим захватом. Карну надо сообщить об этом как можно  быстрее.  Сможет  ли
хоть одна из женщин отправить сообщение? Разрешат ли им уйти после  нашего
побега? Как Эннису удастся справиться с этим делом? Как мы  сможем  пройти
мимо стражи у дверей, особенно с ребенком?
     Я разбудила своих дам и сказала, что мы уходим. Мы решили,  что  леди
Агнес и Адриана, обе, отправят послание Карну. Если Эннис и я  уйдем,  дам
отправят домой. Хотя никакого значения это иметь  не  будет,  но  Одоннелы
смогут задержать их на несколько дней, чтобы они не сообщили Карну. Или он
способен держать их, пока нас не поймают.



                                    11

     Карн  несколько  минут  вертелся  у  дверей   апартаментов   Ричарда,
изображая сомнение, присоединиться ли ему к компании. В конце концов,  что
может знать Свободный о вечеринках Девяти. Карну надо было оценить  толпу,
прежде чем войти в нее. Если бы он был единственным Свободным, он  привлек
бы очень большое внимание, особенно со стороны хозяина. Ум Ричарда  и  его
острый глаз сразу позволят ему разоблачить его заклятого врага.  Если  это
произойдет, то Карн будет убит, даже здесь, в Доме Уединения. Аббат найдет
причину, объясняющую убийство как случайность  или  самозащиту.  От  этого
зависит его доход. В довершение, он - кузен Одоннела.
     Ковры и тяжелые драпировки из дорогих тканей украшали стены  анфилады
комнат. Изысканно накрытые деревянные столы ломились от блюд и  сосудов  с
напитками. Один из священников играл на концертино, почти перекрывая говор
и смех. Везде люди в разной степени опьянения говорили,  пели,  танцевали,
забавлялись в одиночку и парами. Запахи  еды,  курений,  духов  плавали  в
воздухе. Здесь было четверо или пятеро Свободных. Карн  озлился  от  того,
что они знали о нарушениях  приговора  Совета  и  потакали  этому.  Но  он
овладел собой. Их глупость позволит ему узнать все о Ричарде.
     Когда он смог все разглядеть, он бросил несколько серебряных монет  в
протянутые руки служек перед ним, и вошел в комнаты.
     Карн сначала поискал Ричарда. Он не видел его. Внезапно  его  охватил
озноб. Возможно, все его предположения были ошибкой,  и  это  было  просто
сборище  вероотступников  и  их  гостей.  Возможно,  Дюваль   заблуждался.
Возможно,  у  Дюваля  свои  интересы.  Дюваль  послал  свою  дочь  к  Кит.
Предположения ужасающие. Карн сжал кулаки. Если Дюваль послал  шпиона  или
убийцу к Кит. Карн закрыл глаза. Кит была выносливой и умной. Он ничем  не
мог помочь ей там, где она была.
     Одна из компаний восседала за столом,  поднимая  полные  бокалы.  Еще
одна группа весельчаков собралась  в  углу  комнаты.  Сначала  он  не  мог
понять, что их привлекло. Он подошел ближе. Когда несколько гостей  отошли
от этой группы, Карн разглядел Ричарда, сидящего на  скамье  в  обнимку  с
дамой, которая выбегала к страже с бутылкой.
     Первым чувством Карна было облегчение.  Дюваль  говорил  правду.  Кит
была в относительной безопасности от  партии  Свободных.  Но  это  длилось
секунду. Роскошные комнаты, толпа людей, женщина - все было против  правил
Пути и против приговора Совета. Карна бросило в жар. Ричард был осужден на
девять  лет  одиночества  в  маленькой  комнате.  Приговор  перевернут  до
бессмысленности. Его матушка погибла от руки Ричарда, а он по-прежнему пил
и веселился с друзьями.
     Это была группа друзей Ричарда. Карн узнал одного из кузенов  Гаррена
Одоннела, лорда из Дома Кат, лорда Марка, Ингольда Кингсленда и наследника
Гормсби. Карн едва справился с желанием ударить и убить. У него роль, и он
должен доиграть ее до конца, если хочет дожить до зари. Многое  надо  было
узнать, как Ричард заполучил даму в Бревене, например. Но действовать надо
быстро. Время линз подходило к концу.
     Он пытался унять первую дрожь. Я торговец шерстью из  Йорка,  говорил
он себе, входя в роль. Я не должен говорить здесь о делах, но  нет  ничего
страшного в том, чтобы  встретиться  с  потенциальными  покупателями.  Это
отличная компания. Я должен быть признателен аббату за эту возможность.
     Расположившись  за  столом,   Карн   почувствовал,   что   не   может
пошевелиться, не то что поболтать с гостями. Он прекрасно  видел  толпу  и
чаши с вином. Вдобавок, возможно, меньше шансов  отвечать  на  технические
вопросы о шерсти, если он останется здесь.
     Он ничего важного не услышал, только сплетни. Он узнал почти всех  из
Домов Ланглека, Бердена, Лита, Эммена, Рица,  Керекса,  Линна,  Скабиша  и
Брассика.  Вассалы  Харлана  и  Одоннела.  Последние  три   особенно   его
взволновали потому, что последние два года они были его вассалами по праву
завоевателя.
     "Ну и что? - спросил он себя с горечью. - Я понял очень быстро, когда
вернулся домой, что я не  могу  повернуться  спиной  ни  к  кому.  Вассалы
Халарека научили меня этому".
     Линзы уже царапали.  Глаза  горели.  Его  охватило  беспокойство.  Он
должен уйти, чтобы не повредить глаза. В этот момент толпа расступилась, и
Ричард с дамой удалились в соседнюю  комнату.  Через  двадцать  минут  они
вернулись. Дама завернулась  в  одеяние  священника  с  капюшоном.  К  ней
приблизились лорд Марк и наследник Гормсби.
     Одежда священника! Вот как они это делают! Карн вспомнил план Ричарда
в отношении Кит. Вот как он думает привести Кит  сюда!  Одеть  в  серое  и
капюшон на голову. Никто не скажет ни слова такой фигуре и никто не станет
присматриваться. Это срабатывает. Господи, это сработает!
     Карн больше не мог оставаться в комнате. Новостей было слишком  много
даже для Академического тренинга. Он извинил себя  за  то,  что  молчал  с
соседями. Он буркнул на выходе "спокойной ночи" стражникам  и  поспешил  в
безопасную темноту коридора. Прежде чем он смог успокоиться,  Ник  схватил
его за руку и потащил дальше от этого места.
     - Они провели  этого  священника,  -  шептал  Ник.  -  Они  говорили:
"Предупреждение! Туннели Старых. Ловушка. Осторожно!" И они увели его туда
вниз.
     - Это был не священник, -  Карн  дышал  глубоко.  Ричард,  приводящий
женщин в Дом Уединения. Ужас от того, что это может быть Кит...
     - Это была проститутка для Ричарда, - голос Карна дрогнул. - Таким же
образом он намеревается получить Кит и  держать  ее,  пока  не  насладится
своей местью. Все, что Дюваль говорил, похоже на правду. Только Дюваль  не
представлял, как плохо обстоят дела.
     Они дошли до лестницы, обмениваясь тем, что узнали.
     - Я убью его, - бормотал Ник, - я убью его, убью его, УБЬЮ ЕГО!
     - Тсс! - буркнул Карн. Мы не у себя дома.
     На лестнице Ник вдруг остановился.
     -  Я  возвращаюсь.  Я  хочу  узнать,  какого  сорта  место  эта  змея
приготовила для Кит. - Ник ударил кулаком по стене.
     Карн сказал спокойно:
     - Как ты узнаешь безопасную дорогу? Туннели Древних смертельны.
     - Я знаю. Я думаю, люди Ричарда  единственные,  кто  пользуется  этим
туннелем годы, может быть, сотни лет. Они оставят следы в пыли.
     - Бог с тобой.
     Они пожали друг другу руки, крепко, недолго, затем Ник взял фонарь  и
исчез  в  направлении  апартаментов  Ричарда.  Карн  подумал  о   странном
прямоугольном предмете, который Иджил оставил ему, устройство, как говорил
Иджил, запирающее ловушки в туннелях Древних. Хотя он и не сказал, как  он
прошел сквозь них. Ричард пользовался таким туннелем. Иджил поймал Ричарда
после того,  как  тот  сбежал  из  Бревена.  Возможно,  Иджил  забрал  это
устройство  у  Ричарда  перед  тем,  как  привести  его  назад.  С  другой
стороны...
     Лорд Марк и его компаньон  возникли  как  тени  в  конце  коридора  и
исчезли за углом в  апартаментах  Ричарда,  Карн  вздохнул  с  облегчением
потому, что их разделял один лестничный пролет, и, в довершение, они здесь
проводили только ночь и вовсе не были официальными гостями Пути.
     Возможно,  были  и  другие  женщины,  подумал  он.  Возможно,  Ричард
превратил в бордель самый нижний уровень Бревена. Но  это  не  могло  быть
стилем Ричарда. Стиль Ричарда - привилегии только ему. Нет, не могло  быть
других женщин, могла быть единственная, высший класс и только для Ричарда.
     Ник долго не возвращался. Карн перебирал в уме  возможные  несчастья.
Ник мог наткнуться на лорда Марка или попасть в одну из  ловушек  Древних.
Древние заполнили все туннели хитроумными  западнями.  Все  ловушки  имели
механизмы восстановления, так что они были  задуманы  не  как  одноразовая
защита от какого-то врага.  Никто  никогда  не  мог  обнаружить,  что  они
защищали. Кое-кто предполагал, что они  защищали  сокровища,  и  рисковали
из-за них. Вот так Гхарры и узнали  о  многообразии  ловушек  Древних,  по
трупам.
     Существовали подпольные ловушки -  ямы  с  острыми  шипами,  глубокие
колодцы с водой на дне,  не  видимой  сверху,  комбинации  ям  и  падающих
блоков. Некоторые ловушки были  частями  стен,  перекрывающих  туннели  на
узкие  щели,  из  которых  быстро  уходил   воздух.   Были   еще   валуны,
обрушивающиеся на пол и превращающие все под  собой  в  пыль.  Карн  видел
однажды циннского медведя под такой махиной, медведя, которого выслеживали
Карн и его братья. Он вспомнил ночь своего возвращения на Старкер-4, когда
флайеры Ричарда сбили флиттер с ним и с Ником и весь эскорт  флайеров  над
Цинном. Карн прятался в одном из туннелей  Древних  всю  ночь.  Он  боялся
этого, но предпочитал это  тому,  что  мог  сотворить  с  ним  Ричард.  Он
нащупывал дорогу очень  осторожно.  Ричард  послал  одного  из  солдат  за
Карном. Но тот так испугался ловушек  Древних,  что  упал  со  ступеней  в
развалины,  отказался  идти  дальше,  выбирая  наказание  Ричарда,  а   не
преследование Карна, а уж Ричард  известен  изощренной  жестокостью  своих
наказаний.
     Что задерживает Ника, спрашивал  себя  Карн.  Он  не  мог  попасть  в
западню. Они издают громкий шум, или кричит жертва. Он больше не мог ждать
с линзами. Хорошо, что кейсы для них были с пометками "П" и "Л"  выдавлены
на крышках так, что он мог почувствовать, какая  из  них  для  какой.  Его
глазам стало легче. Но теперь ему надо накинуть капюшон,  и  тогда  с  ним
никто не заговорит. И тут он услышал приближающиеся голоса.
     Карн выругался и нырнул в темноту под ступенями. Неужели  всегда  так
случается?  Только  я  снял  линзы,  появляется  кто-то,  кто  делает   их
необходимыми.
     Четверо или пятеро мужчин вышли  на  лестницу  и  стали  подниматься.
Вечеринка, похоже, заканчивалась. Почти следом за первой появилась  вторая
группа людей и направилась вверх. Ник шел за ними вплотную.
     - Карн? - шепнул он в темноту, когда все ушли. - Карн, ты здесь?
     Карн вышел из темноты. Ник кивнул в сторону ступени.
     - Пойдем ко мне и поговорим. Тебе не понравится то, что я скажу.
     Не успел Ник закрыть свою дверь, как начал горячо говорить:
     - У Ричарда проститутка в полукилометре  отсюда  по  туннелю  и  пять
ловушек между Домом и  комнатой.  Ричард  послал  на  гибель  пятерых,  по
крайней мере, и, может быть, больше за  тем  местом,  где  я  остановился,
чтобы найти свободный проход. Пять человек! Он способен и Кит погубить?
     - И Халарек, - добавил мягко Карн.
     - Да, пожалуй, что так.
     Ник склонился над  столиком  у  двери,  пальцами  сжимая  край.  Карн
заметил, что они побелели.
     - Карн, он написал ее имя на двери, Кит. "Леди Катрин Магдалина Алиша
Халарек". И держит там эту шлюху! - Столик скрипнул.
     Карн вздохнул и помолился, чтобы никогда  не  полюбить  женщину  так,
чтобы одна только мысль о нанесенном ей оскорблении разрывала  его  сердце
так, как сейчас это происходит с Ником.
     - Он не получит ее. Она, слава богу, замужем,  Ник.  Даже  Ричард  не
сможет пренебречь  этим.  Во  всяком  случае,  тем,  что  она  замужем  за
родственником.
     - Я должен выбраться отсюда, - сказал Ник, - или убить его.  Расплата
за это для моего Дома  и  твоих  надежд  будет  велики.  Я  не  могу  даже
предложить ему дуэль, он ведь под приговором Совета.
     - Если бы я убил его, если бы я только мог убить его...
     - Подумай, -  возразил  Карн.  -  Он  убил  бы  тебя  раньше.  И  что
произойдет с Домом  фон  Шусса,  если  единственный  наследник  мертв?  Он
перейдет в руки Совета. Ты знаешь,  в  чьих  руках  выбор  нового  барона.
Подумай, Ник!
     - У меня дома критическое состояние, не дающее мне пребывание  здесь,
- бормотал Ник. - Я не могу думать здесь. Я не могу жить в  одном  доме  с
этим слизняком, зная, что он собирается сотворить с  Кит...  -  Его  голос
сорвался от боли.
     Карн тоже не видел смысла задерживаться в этом месте. Они  достаточно
видели. Если повезет, он сможет убедить Совет поместить Ричарда под надзор
Совета или увеличить  его  срок  осуждения,  или,  что  совсем  наверняка,
прикажет отбывать наказание в пустыне Цинн как крепостной или раб. Мысль о
том,  как  отзовется  это  унижение  на  шатком  союзе  вассалов  Харлана,
доставила Карну минутное удовольствие. Он должен продумать  каждый  шаг  к
тому, чтобы убедить Совет осторожно. Но, тем  не  менее,  остается  важным
убедить влиятельных Свободных, что Ричарда необходимо обуздать, даже  если
это означает вмешательство в дела Пути и  управление  Домом  Уединения.  С
крепкими связями кровного родства  и  браками  с  множеством  малых  Домов
Харлан был самым сильным Домом,  даже  когда  его  лорд  в  заключении,  и
вассалы, держащие его под опекой, в Совете борются с каждым решением.



                                    12

     В последнюю минуту перед отъездом я покормила  Нарру,  чтобы  она  не
заплакала и не выдала  нас.  Эннис,  Нарра  и  я  с  нашей  "корзиной  для
пикника", в которой были вещи Нарры, направились к  двери.  Эннис  показал
пропуск, подписанный врачом Одоннела, который позволил ему вывести меня  и
Нарру на солнце для здоровья ребенка. (Все понимали, что я иду только  как
кормилица Нарры). Нарра была бледной, и ей стало бы  лучше  от  нескольких
часов на солнечном свете утром. Это был тот долг, о котором говорил Эннис:
помощь врача.
     Я знала, что ни один ребенок не должен лежать "часами" на солнце,  но
солдаты этого не знали. Это давало нам  больше  времени,  прежде  чем  наш
побег обнаружат. Казалось, у солдат  возникли  трудности  даже  с  чтением
пропуска. Один из них предложил позвать их  старшего  офицера  на  помощь.
Эннис пожал плечами.
     - Ваше право. Я помню, сколько бумажной работы  бывает,  если  солдат
покидает пост без приказа, но важно,  чтобы  вы  поняли  правильно.  Может
быть, вы позовете вашего капитана?
     Его слова ужаснули меня. Они были похожи на предательство. Я сказала,
что Эннис не  мог  нас  предать.  Он  надеялся,  что  солдаты  не  позовут
капитана. Я должна верить ему. Я знаю, он хочет спасти нас.
     Старший солдат глянул на Энниса, на своего товарища, на свои  ботинки
и заговорил:
     - Я не думаю, что нам надо это сделать. Доктор Алтеринн знает, что он
делает. - Его лицо было  задумчиво.  -  Могу  я  взглянуть  на  малыша?  -
выговорил он. - У меня у самого мальчишка.
     Я подошла ближе и открыла личико Нарры. Солдат коснулся нежно толстым
пальцем ее подбородочка, нежно, чтобы не разбудить ее.
     - Она выглядит бледной, - сказал он  голосом  знатока.  Он  отошел  и
отдал честь Эннису. - Удачи в солнечном лечении, милорд.
     Рука Энниса на моей  талии  расслабилась,  и  мы  пошли  уверенно  по
коридору к лифту.
     Поскольку мы должны были быть на  солнце  с  ребенком,  мы  не  могли
воспользоваться флиттером.  Эннис  соединился  с  главным  диспетчером  из
кабины лифта и попросил привести нам двух смирных лошадей. Он  должен  был
показать диспетчеру пропуск, прежде чем  тот  позволил  бы  нам  сесть  на
лошадей. Эннис сказал ему, что мы отправляемся к  холмам  на  южном  конце
озера, чтобы захватить первые лучи солнца.  Мы  поехали.  Мы  должны  были
пересечь границу Холдинга Харлана, но между союзниками это не было трудно.
     Холмы вокруг озера были невысокие, но достаточные, чтобы  скрыть  нас
от чьих-либо глаз из замка. Как только мы добрались до берега озера, Эннис
повернул на северо-восток. Берег был из пластов  и  валунов  лавы,  лошади
часто  поскальзывались  и  оступались,  но  мы  не  теряли  дороги.  После
небольшого пути Эннис остановился, чтобы оглянуться. Напряжение  понемногу
оставляло его.
     - Может быть, мы действительно свободны, - сказал  он,  почти  только
себе.
     - Ты все еще думаешь, нас поймают?
     Он посмотрел на меня полуприкрытыми глазами.
     - Сейчас все хорошо, но везде полно шпионов. Ты же знаешь это.
     Я знаю это. Я всегда это знала.
     Поздним утром мы  добрались  до  реки,  впадающей  в  большое  озеро.
Деревья  закрывали  нас  сверху,  и,  когда  мы  услышали  флайеры   около
пятнадцати часов, мы не очень обеспокоились. Ко времени ужина мы  были  на
торговом пути между востоком и  западом  через  долины  и  на  южном  крае
северной части Зоны Мерзлоты. Караван двигался медленно на  восток.  Эннис
поднял руку, и человек, управляющий первым вагоном, остановил лошадей.  Мы
подъехали к нему.
     Он был темнее любого темного Гхарра. У  него  была  черная  шевелюра,
очень кудрявая. Его глаза были темно-коричневыми. Его компаньон,  с  такой
же  внешностью,  смотрел  на  нас  синими  глазами.  Он   и   Иджил   были
единственными синеглазыми людьми, которых я когда-нибудь встречала.  Эннис
и возница не сказали ни слова, но возница махнул  рукой  в  конец  вагона,
хлопнул вожжами по лошадям и двинулся вперед. Мы пристроились  сзади,  как
нам приказали.
     Мы ехали недолго, было уже темно. Когда караван добрался до  широкого
луга, начальник каравана собрал вагоны в круг. Казалось,  все  знали,  что
делать. Возницы распрягли лошадей, и дети пустили  их  на  траву.  Женщины
собрали хворост и разожгли огонь. Несколько женщин  и  девочек  расстелили
большой кусок ткани на земле и на нем готовили все, что нужно для стряпни.
     Этой ночью, когда я и Эннис лежали в конце вагона и разговаривали,  я
узнала, что это цыгане. Я никогда не видела цыган  прежде.  Они  не  долго
жили в нашей части мира. Эннис говорил,  летом  они  торгуют,  в  основном
лошадями, и путешествуют: Зимой они живут  в  городах,  выезжают  лошадей,
делают бижутерию или читают ладони и  рассказывают  судьбу,  как  они  это
делали тысячелетиями.
     В эту ночь был шум за кольцом "кибиток". Эннис выглядывал, но сказал,
что ничего не может разглядеть. Вскоре после этого старший пришел к нам.
     - Вас чуть было не нашли, милорд, - сказал он. - Мы  убили  двоих  из
тех, кто атаковал нас, но один все-таки убежал. Мы ведь здесь не  солдаты,
милорд.
     - Я и не предполагал, что вы это можете. Как они попали сюда?
     - Пешком, как мои люди выяснили по  следам.  Это  флайер  или  что-то
такое, но слишком темно, чтобы пойти по следам дальше без света. Если  эти
люди приходили за вами, милорд, свет не  добавит  безопасности  тому,  кто
приблизится. Я хочу, чтобы вы покинули нас, милорд. Как я  сказал,  мы  не
солдаты, и я соглашался только проводить, а не защищать.
     Эннис кивнул.
     - Я понимаю вас. Позвольте мне поговорить с женой.
     Старший отошел на несколько метров от кибитки.  Эннис  повернулся  ко
мне. Мне хотелось видеть его лицо. Я была испугана. Я думала, мы  спокойно
уедем, даже если нас будут преследовать. Голова шла кругом. Как  много  их
было? Как мы спасемся в этих диких краях? Как нам быть без стен и  солдат?
Я не выживу на поверхности. Всю жизнь я прожила под защитой каменных стен.
Что будет с нами, с Наррой, когда нас поймают?  Чьи  это  люди?  Одоннела?
Харлана? Почему...
     Эннис тряс меня за плечо.
     - Катрин! Подумай! Кто бы за нами ни шел, это за тобой. И может быть,
за  Наррой.  -  Он  замолчал  и  глубоко  вздохнул.  -  Я  боюсь,  Катрин,
действительно боюсь. Мы здесь, в неизвестности, нет  никого,  на  кого  мы
можем положиться. Цыганам заплатили за то, чтобы мы присоединились к  ним,
но цыгане не будут умирать за деньги. Мы теперь сами по себе. Мы  помешали
Ричарду. Мы изумили Гаррена. Любой из них мог приказать людям поймать нас.
Если нас схватят, мы погибли. Или умру я, а тебя будут мучить, и долго.
     Мало утешения в том, что он думает так же, как я.
     - Девочка, Эннис. Что, если они хотят забрать девочку?
     - Тогда они ее заберут, - сказал он тихо. -  Я  сделаю  для  них  это
трудным, насколько смогу. Я должен уйти.
     Я не могла его понять. Если мы сможем  заставить  их  идти  по  следу
одного из нас... Но вокруг не было ничего, кроме каравана и  леса,  равнин
на юге и торосов и ледников в Зоне Мерзлоты. Я не смогу сама выжить в этих
местах, оставить ребенка. Впервые я хотела родиться мужчиной. Я не была бы
такой беззащитной на поверхности.
     - Катрин! - окликнул Эннис. - Будь  осторожна.  Я  заберу  Нарру.  Ты
останешься в караване.
     - Ты заберешь малышку? - Эта идея не приходила мне в  голову,  и  все
смешалось. Как такой младенец сможет выжить без матери? - Куда ты пойдешь?
Чем накормишь ее? Что я буду делать? - Я ненавидела испуг в своем  голосе,
но я слишком долго жила среди врагов, чтобы  не  бояться,  и  я  не  могла
прятать свои чувства, как это делал Карн.
     Эннис склонился ко мне. Я чувствовала его любовь к нам.
     - Двое с кровью Халареков не могут быть вместе. Я сделаю  все,  чтобы
спасти Нарру, но вам вдвоем нельзя оставаться вместе. И я не могу сказать,
куда я пойду. Того, что не знаешь, сказать не сможешь. - Он обнял меня.  -
Я быстро соберу все, что нужно для нас, и возьму  лошадь.  Покорми  Нарру.
После этого ей придется день прожить на воде.
     Он спасет Нарру. Но сможет ли дитя выжить день без молока,  на  воде?
Но выживание будет тяжелым, для Нарры - особенно. Я не хотела покидать  их
обоих, но он был прав. Когда враг близко, двое Халареков  не  должны  быть
рядом. Эннис ушел, когда утренняя заря только занималась.  Хвала  ангелам,
Нарру удалось накормить, и она спала, когда  они  уходили.  Он  просил  не
смотреть ему вслед. Но прошло много времени прежде, чем я заснула.
     Крики, шум и сверканье острых лучей разбудили меня поздним  утром.  Я
высунулась из-за занавески. У одной из кибиток  горела  деревянная  дверь.
Несколько женщин пытались потушить пламя. За кругом люди Одоннела стояли с
оружием. Стреляли, чтобы напугать, ведь цыгане не сопротивлялись, и  скоро
прекратили.
     Гаррен Одоннел на лошади вскочил в центр круга из кибиток. Он крикнул
властно старшего. Тот выплеснул воду на огонь и подошел к Лхарру  Гаррену.
Лхарр наклонился в седле, чтобы  говорить  тихо.  Старший  указал  на  мою
кибитку. Гаррен подъехал ко мне, подзывая солдат кивком головы. Я  нырнула
в кибитку, но  успела  заметить,  как  солдаты  отогнали  трех  цыганок  в
сторону.
     Одоннел поднял коня на дыбы.
     - Эннис Харлан! Катрин Халарек! Я знаю, что вы внутри. Выходите!
     Хорошо, хоть он не знает, что Энниса нет.
     Я высунула голову и взглянула на него. Взгляд его был холодным.
     - Милорд? - я еле выговорила.
     - Ты и твой муж сбежали из моего Дома.  Вы  за  это  заплатите.  Даже
Ричард   согласен,   что   вы   должны   заплатить.   _Э_н_н_и_с_   должен
у_м_е_р_е_т_ь_. - Его тон не оставлял никаких сомнений. - Где Эннис?
     - Эннис, милорд? - я хотела казаться сонной и растерянной.
     - Да, Эннис! - заорал он. Он поднял голову ко мне.
     - Эннис! ЭННИС! Выходи.
     Эннис, конечно же, не вышел.
     - Где он?
     - Я... я не знаю, милорд. - Я не должна была играть неведение. Я была
рада,  что  Эннис  и  малышка  сбежали,  но  я  знала,  кто  отвечает   за
последствия.
     - Я не знаю. Он... он ушел ночью, милорд.
     Гаррен подъехал к краю круга кибиток и что-то прокричал  солдатам.  Я
смогла услышать только одно "НАЙТИ ЭННИСА". Я  снова  была  в  кибитке  на
ворохе постелей за сиденьем возницы. Я завернула рубашки в  одеяло,  будто
это спящий ребенок. Я молила бога о спасении Нарры и Энниса; Я знала,  что
мне спасения нет.
     Гаррен снова был рядом.
     - Иди сюда, Катрин, - приказал он.
     - Я кормлю ма...
     Гаррен схватил меня за узел волос и вытащил из кибитки.  Он  спрыгнул
на землю, выхватил у меня куклу и бросил  на  землю,  и  потащил  меня  за
собой. Я гадала, знал ли он, что сверток пуст. Имело ли для него значение,
был ли в свертке ребенок. Прежде чем я смогла  перевести  дыхание,  Гаррен
ударил меня башмаком.
     - Где он? - снова удар.
     Я  почувствовала  острую  боль  в  ребре.  Мой  следующий  вздох  был
невыносим.
     - Неужели Ричард одобряет порчу товара, милорд, -  выдохнула  я.  Это
остановило его башмак. - Я думаю, нет. - За эти слова я тоже  заплачу.  Но
пока Гаррен занят мной и Ричардом, он не думает о том, как найти Энниса.
     Одоннел дернул меня и поднял на ноги.
     - Может быть боль без следов, леди Катрин. - Его голос был леденящим,
как ветер в ухле.
     Рот у меня пересох от страха. Одоннел  толкнул  меня  перед  собой  в
центр очага и жестом приказал двум  солдатам  держать  меня.  Он  показал,
какая боль может быть без видимых  повреждений.  Я  боролась,  умоляла,  я
обещала сделать все, что он попросит, отдать ему все, что он захочет, лишь
бы остановить его. Но ничто не могло удержать его. Если бы  я  знала,  где
Эннис, я, наверное, предала бы его. Я кричала, пока горло не могло  больше
издать ни звука. Я не могла этого вынести  и  потеряла  сознание.  Одоннел
попытался еще раз что-нибудь узнать, но все было напрасно.
     Я проснулась от раскачивания. Мой желудок мутило.  Я  открыла  глаза.
Над головой было нарисовано темно-синее небо с созвездиями  и  луной.  Это
уже не та кибитка.  Занавески  из  серой  кожи  в  моих  ногах  пропускали
солнечный свет сквозь щелку. Вокруг стояли ящики, свисала  сеть,  валялась
одежда, рыболовные снасти, фонари, пакеты и мешки, свернутые матрасы.  Все
пахло маслом, дымом, пылью, чесноком.
     Снаружи слышался шум улеков. Это значило, что  эта  кибитка  в  конце
каравана. Колеса поднимали пыль, и она покрывала все, даже мою кожу. Лаяла
собака. Голоса двух мужчин доносились сзади, обсуждали дорогу и погоду.  Я
подумала, что надо попросить их остановиться, пока  меня  не  вытошнило  в
кибитке. Но, когда я попыталась дотянуться до них, меня пронзила боль, и я
снова легла. В горле пересохло. Голова ныла.  Ныла  каждая  частица  моего
тела. За головой зашуршала занавеска.
     Молодая женщина опустилась рядом со мной.
     - Я очень ослабла, - пробормотала я.
     Женщина покачала головой, указала на мой  рот  и  мимикой  изобразила
питье из чашки. Я не была уверена, что это было правильно в  этот  момент,
но без помощи я не могла даже пошевелиться. Молодая  женщина  налила  воды
мне, подняла меня и напоила. Я выпила. Она налила еще. Я выпила и это.  По
сухости во рту я поняла, что была без сознания довольно долго.  Мне  стало
легче. Возможно, тошнота была от того, что мои глаза были закрыты.
     Я посмотрела на молодую женщину.
     - Спасибо. Я чувствую себя лучше. - Она кивнула и улыбнулась.
     - Куда мы едем? - Мой голос не был уже скрипучим. Она пожала плечами.
     - Как долго я была без сознания?
     Она подняла два пальца.
     - Два дня?
     Она кивнула.
     - Вы не говорите на роме? - Известно, что у цыган свой язык, но  даже
при этом иногда люди многое понимают из  того,  что  говорится  на  языке,
который они слышат, но на котором говорить не умеют.
     Она  посмотрела  на  меня,  задумалась  на  секунду,  кивнула,  затем
покачала головой и указала на свои уши. Затем  снова  кивнула.  Она  знала
язык ром! Затем молодая женщина повернулась к свету и указала на рот.  Она
была немой. Она указала тонким пальцем на солдат, ехавших вокруг  кибитки.
На них были рубашки и штаны Свободных, но в раскрытых воротничках  рубашек
на шее виднелись знаки Одоннела. С воздуха их не  заметят,  хотя  это  был
смешанный караван Гхарров-торговцев и цыган. Молодая  женщина  указала  на
самого высокого, а затем ткнула в красный шарф, висящий у выхода.
     - Это сделал кто-то из Одоннелов? Кто-то высокий в красном?
     Она кивнула один раз и покачала головой, указывая на нее.
     - Кто-то с красным в волосах? - Она закивала утвердительно.  -  Лхарр
Гаррен Одоннел? - Она снова закивала головой. - Но почему?  -  Она  начала
жестикулировать, но я не понимала. Она это заметила, порылась  в  каких-то
вещах и достала блокнот и карандаш. Она села спиной  ко  мне  так,  что  я
могла видеть все, что она писала.
     Карандаш быстро летал по странице. Это меня удивило.  Я  думала,  что
она неграмотная.
     Она писала:
     "Я работала в ювелирном магазине в Эринне прошлой зимой. По несчастью
я проходила аллеей, где Гаррен Одоннел был с одной из женщин. Сначала я не
знала, кто это был, иначе я бы не вмешалась. Но  я  слышала,  как  женщина
звала на помощь, поэтому я схватилась  за  свой  нож  и  побежала  к  ней.
Одоннел покончил с ней раньше, чем я появилась. Его друзья  подхватили  ее
из его рук, и я все это видела. Он бы убил меня тоже, прямо тогда.  Разбой
- это вовсе не то дело, которым даже лорд Девятки мог бы похвастаться. Его
друзья напомнили ему, что я цыганка, и, что если он убьет меня, мой род не
будет церемониться долго с его Домом".
     Ее глаза горели. Она продолжала: "Они были правы. Моя семья не  стала
бы заботиться об их товарах с летним караваном.  И  ему  бы  не  доставили
товары с юга, которых он ждал. Ни один цыганский караван не  стал  бы  это
делать. Он приказал связать меня. Они утащили меня из города,  потому  что
Одоннел не мог разбираться со мной  у  Свободных  и  потому  что  я  могла
рассказать все о нем. Они затащили меня в замок Эринн. Они обвинили меня в
шпионаже, и Гаррен Одоннел приказал отрезать мне язык".
     Она остановилась  ненадолго,  склонив  голову.  Я  увидела  пятно  на
бумаге, затем еще. Она глубоко вздохнула и продолжила:
     "Он думал, его история будет неизвестна. Все  знают,  что  цыгане  не
умеют  читать  и  писать.  Но  он  недооценивает  нас.  Кроме   того,   он
переоценивает наше стремление к выгоде. Он должен убить  меня,  ведь  весь
наш клан поклялся никогда не работать на Одоннела или его  вассалов  из-за
того, что он сотворил со мной".
     Она посмотрела на меня с печалью. Я кивнула.
     - А как же произошло, что сейчас ты работаешь у Одоннела? Я подумала,
ваша семья никогда бы...
     Она выхватила у меня блокнот и начала быстро писать. "Солдаты Харлана
поймали мою маму и двух теток. Если мы не  довезем  тебя  благополучно  до
Бревена,  их  убьют.  Это  план  герцога  Харлана.  Людей  Одоннела  здесь
немного".
     - И вы верите, что Харлан сдержит слово?
     Она пожала плечами и написала: "Что  мы  теряем?  Если  наши  женщины
умрут, погибнут и люди Одоннела и Харлана. У нас есть друзья среди слуг  в
этих Домах. Капля отравы в вине, и все кончено. Ваши  люди  не  знакомы  с
ядом. Они никогда не заподозрят".
     Меня пронзила дрожь. Цыгане были так же мстительны,  как  Гхарры,  но
умнее. Я закрыла глаза, изнуренная даже этой  короткой  беседой,  и  почти
тотчас заснула.


     Караван медленно продвигался к Бревену.  Я  медленно  продвигалась  к
здоровью. Услышав, как обращались к моей спутнице, я узнала ее  имя.  Мири
или что-то близкое к этому. Я также понимала некоторые жесты Мири,  но  ее
руки говорили всегда быстрее, чем карандаш. Я  беспокоилась  об  Эннисе  и
Нарре. Читать было нечего, и мне не позволялось выходить из кибитки, когда
караван останавливался для торговли.
     Как только я смогла немного двигаться, я поняла, почему меня поручили
заботам цыган, а не солдатам -  уберечь  от  их  грязных  лап.  Однажды  я
слышала разговор двух солдат Одоннела, которые ехали около  моей  кибитки.
Они обсуждали, как будет забавно одурачить могущественного герцога Харлана
в моей постели. Им повезло, что они служили Одоннелу. Такая  тупость  была
бы "оценена" Харланом. Несколько раз солдаты  пытались  проникнуть  в  мою
кибитку. Но они получили плетью  от  отца  Мири,  только  и  всего.  Один,
которому плетка не досталась, был убит ножом в спину  на  пороге  кибитки.
Цыгане сложили камни над его телом. Так сказала  Мири.  Кое-кто  попытался
подобраться к Мири, которая спала в следующей кибитке.  Она  отбила  охоту
своим кинжалом.
     Эти попытки солдат заставили меня задуматься о том, что ждет  меня  в
Бревене.  Но  я  старалась   сосредоточиться   на   жизни   цыган.   Иначе
безнадежность охватывала меня при мысли о Бревене. Мне не  избежать  того,
что готовит  мне  Ричард.  Даже  сейчас,  на  открытом  пространстве,  где
возможно спасение, я не могла быть спасена. Карн или Ник никогда не найдут
меня в караване, потому что так много караванов Гильдии  и  купцов  в  это
время  года  на  дорогах.  Именно  поэтому  Эннис   выбрал   этот   способ
передвижения. Даже если бы не было десятков караванов, не многие могли  бы
посчитать караван цыган убежищем.
     В один из солнечных дней адена, мы,  наконец-то,  прибыли  в  Бревен.
Караван остановился в лесу, окружающем Дом Уединения. Все  кибитки  стояли
кругом среди синих елей. Сержант Одоннела велел ему оставаться  на  месте,
если он хочет, чтобы ему вернули женщин живыми. Затем он и его  солдаты  с
лошадьми погрузились в транспорт, и они быстро удалились.
     Цыгане  с  ружьями  и  стрелами,  ножами  и  несколькими   станнерами
выбрались тут же из кибиток. Женщины, дети, улеки стояли в центре. Они  не
разжигали костров и не распрягали лошадей, как в обычные дни.
     Дети держали коней, а у женщин  было  под  рукой  оружие;  Старейшина
послал мальчика в аббатство сообщить о прибытии цыган.
     Через некоторое время солдаты в зеленой форме Харлана появились из-за
деревьев, таща трех женщин в цыганской  одежде.  Даже  издалека  я  смогла
разглядеть, что им не поздоровилось у Харлана.  Старейшина,  отец  Мири  и
остальные мужчины, увидев их, быстро собрались и зашептались.
     - Ведите женщину Халарека! - прокричал один из  солдат  Харлана.  Они
даже не потрудились назвать мой титул.
     Отец Мири подвел меня к ближайшему просвету в кибитках, но не дал мне
переступить оглобли.
     - Она здесь. Сначала отпустите наших женщин, чтобы мы убедились,  что
это наши женщины.
     Солдаты  подошли  ближе.  Женщины  подняли  лица.  Одну  поддерживали
солдаты, у другой, похоже, была сломана рука, третья дрожала. Вой поднялся
среди цыган. Я вздрогнула. Что же с ними сотворили?
     Старейшина заорал:
     - Мы не позволим вашим ублюдкам издеваться над ними.
     Командир солдат ответил:
     - Мы обещали только  вернуть  их  живыми,  если  вы  доставите  живой
женщину Халарека. Мои люди здесь слишком долго без женщин...
     Он  свалился  замертво.  Его  настигла  стрела.  На  секунду  солдаты
остолбенели. Прошли века с тех пор, как пользовались  стрелами  в  бою.  В
этот момент стайка детишек вырвалась из безопасного круга, окружила женщин
и быстро вернулась с ними в круг, пока огонь станнера уложил  всех  солдат
на землю. Как только дети  с  женщинами  оказались  под  защитой,  мужчины
бросились к солдатам и перерезали всем горло.
     - Беречь стрелы и пули для другого раза, - сказал мне отец Мири.
     Мири пояснила, что станнеры были нужны, чтоб не задеть детей.
     Я оцепенела от всего этого. Это была  война,  которой  я  никогда  не
видела. Никаких  "благородных"  или  "неблагородных"  методов  уничтожения
врага. Если враг должен умереть, это делалось  эффективно,  с  наименьшими
потерями людей и оружия.  Тактика  блестящая.  Цыгане  без  огнестрельного
оружия, а люди Харлана умерли, не зная, что их убило.
     Отец Мири приблизился ко мне.
     - Мне жаль, что мы должны  оставить  вас  здесь,  миледи,  но  у  нас
договор: вы доставляетесь сюда, а нам возвращают наших женщин. Мы могли бы
обойтись с вами, как они обошлись с нашими женщинами. Мы уберегли  вас  от
подобного, но больше не можем защищать вас.
     Он указал на север, на синие ели.
     - Бревен  там.  Если  вы  проблуждаете  несколько  часов,  это  будет
неоценимой помощью нам. За три-четыре часа мы доберемся до Зоны  Мерзлоты.
Сейчас лето. Там мы исчезнем и сможем долго продержаться. Возможно, мы  не
слишком важные птицы, чтобы знатные лорды охотились  за  нами,  но  нельзя
испытывать судьбу. - Он отвернулся и стал  отдавать  приказания  на  своем
языке подросткам, стоявшим невдалеке.
     Я повернулась к Мири  попрощаться.  Она  была  добра  ко  мне.  Слезы
сверкали на ее щеках. Она обняла меня порывисто и убежала в свою кибитку.
     Я оставляла цыган позади. Можно побродить по лесу. Конечно, я выполню
просьбу отца Мири, раз уж это поможет им.
     Воздух среди голубых елей был холоднее, чем на дневном солнце, и  был
пронизан влагой и запахом хвои. Птицы вокруг пели и  щебетали.  Впереди  и
справа я услышала шум. Это кричал галл, а значит, озеро Святого Павла было
в том направлении. Я представила медленный плеск волн о гравий. Моей  душе
нужен был именно такой покой.
     Я отломила длинную, пышную ветвь и привязала  сзади  к  поясу,  чтобы
иголки замели мои следы. Конечно, останется тропа, но следопытам  придется
поломать голову,  чтоб  угадать,  кто  же  хотел  уничтожить  следы  таким
неестественным способом. Скоро опустятся  сумерки,  и  это  тоже  задержит
преследователей. Если я буду  умнее  и  осторожнее,  у  меня  будет  время
посидеть в одиночестве и послушать озеро  прежде,  чем  меня  найдет  хоть
кто-нибудь из Дома Уединения.
     Очевидно,  за  мной  началась  погоня,  когда  солдаты  из   Бревена,
пришедшие узнать, что задержало первый отряд, обнаружили мертвых  и  следы
цыган. Возможно, они будут преследовать  сначала  цыган,  думая,  что  они
увезли меня.
     Нет, остались следы от поляны до того места,  где  я  сломала  ветку.
Любой сделает правильный вывод. Но солдаты до сих пор меня не  преследуют,
значит, они ничего не заметили.
     Я бродила кругами среди деревьев около часа  или  более  того,  затем
вышла на берег озера и  опустилась  на  теплый  плоский  камень.  С  озера
доносился аромат водного  простора.  Молодые  ели  прятали  меня  от  Дома
Уединения. Легкий ветер проникал  сквозь  хвою  и  приносил  запах  мокрых
пыльных скал. Волны тихо плескались о гравий берега. Слева какой-то зверек
резвился в воде. Затем послышался громкий всплеск, шум, и снова на  берегу
воцарилась тишина.
     Вот так я и жду на берегу, когда более сильный зверь проглотит меня.
     Я смотрела на другой берег  озера.  Несколько  белых  огней  отмечали
лифты и блюдца станций связи свободного города Лок.  Было  лето.  Лок  был
только в двадцати километрах или около того. Я могла бы  идти  туда,  меня
приняли бы и спасли от Ричарда.  Но  я  не  могла  пошевелиться.  То,  что
произошло со мной в руках Гаррена Одоннела, поразило меня и лишило сил.  Я
даже  не  верила,  что  могу  дойти  до  города.  Физически  я  уже  почти
выздоровела, но мой внутренний голос говорил мне: "Что толку?  Ричард  все
равно, в конце концов, тебя схватит".
     Тем не менее я поднялась с камня, я заставила себя сделать  один  шаг
вдоль берега, затем другой, третий...
     "Спасения нет, говорило мое сердце, Карн не сможет найти тебя. Ник не
сможет найти тебя. Лок тебя просто вернет обратно. Ричард слишком  силен".
Тело было непослушным и тяжелым.
     Из леса донеслись голоса мужчин. Я  вспомнила  оптимизм  и  стойкость
Адрианы. Я вспомнила ее уверенность. Если  свободная  женщина  может  быть
такой сильной, то женщина рода Халареков обязана быть или стать  такой.  Я
снова обернулась к городу, но я ждала слишком долго. Свет факелов  мелькал
тонкими белыми лучами среди деревьев. Я побежала.
     Ноги скользили по гравию при каждом шаге. Факелы  ярко  горели  белым
сверкающим светом и бросали тени впереди и позади  меня.  Я  углубилась  в
лес. Там идти придется  медленнее,  но  меня  будет  труднее  найти  среди
деревьев и их теней. Люди пробирались сквозь кусты сзади, впереди и  рядом
со мной, ругаясь, но медленно окружая меня. Я почувствовала себя загнанным
зайцем. И вот люди в  зеленой  униформе  Харлана  образовали  вокруг  меня
враждебное кольцо, из которого мне не убежать.



                                    13

     Поздним вечером сорокового аза Карн ввалился в столовую личных покоев
Онтара. Ник и Орконан посреди остатков ужина  играли  в  шахматы.  Орконан
поднял голову.
     - Ну и как?
     С усталым вздохом Карн бухнулся в кресло.
     - Так себе. Чего-нибудь пожевать найдется?
     Голоса друзей доходили до него глухо, как в тумане.  Через  мгновение
он уже спал за столом, подложив руки под голову.
     - Разбудить его, Ник?
     Ник задумчиво вертел в руках шахматную фигурку.
     - Если он сегодня носился так же, как все последнее время, то, скорее
всего, с утра у него и маковой росинки не было.
     Карн  пошевелился.  Легкое  прикосновение  к  плечу  вернуло  его   к
действительности,  но  лишь  отчасти.   Потребовалось   более   энергичное
встряхивание, чтобы он поднял голову  и  взглянул  на  окружающих.  Фигура
Орконана  маячила  перед  ним,  то  обретая  четкие  контуры,   то   снова
расплываясь.
     - Что? Это ты? Чего тебе, Тан? - Голова  неудержимо  клонилась  вниз.
Орконан еще раз крепко встряхнул его за плечо.
     - Поешь, Карн.
     - Что? А... Угу...
     Орконан приподнял крышку, и в воздухе поплыл аромат жаркого.  Карн  с
наслаждением вдохнул и медленно выпрямился.
     - С прошлой ночи ничего не ел.
     Ник обменялся взглядом с Орконаном. "Чего  это  они  там",  -  устало
подумал Карн. К вечеру он дошел до совершенного отупения, и его  это  уже,
кажется, не волновало. Он медленно протянул руку за  едой.  Орконан  опять
уселся за шахматы.
     Когда Карн, наконец, насытился и  отодвинул  тарелку,  Орконан  снова
взглянул на него:
     - Так все-таки как дела?
     Кажется, этот вопрос ему уже задавали.
     - Средне. В конце концов, Синдт Дюрлен, если  только  на  него  можно
положиться, согласился голосовать вместе со  мной.  Прибавим  сюда  Арлена
Коорта, и этого  уже  может  быть  достаточно.  Если  у  Свободных  хватит
здравого смысла...
     Разговаривая, Орконан не отрывался от шахматной доски.
     -  Каких-нибудь  других  новостей  за  сегодняшний  день  ты  нам  не
сообщишь, Карн? Похоже, что ты на ногах не держишься.
     - И не только на ногах, - хмыкнул Ник.
     - Шутишь, как мой наставник в Болдере, - слабо улыбнулся Карн.  Он  с
усилием поднялся, огляделся, чтобы ничего не забыть, и шагнул к двери.
     Он свалился в постель, даже не раздеваясь, но мысли,  те  самые,  что
терзали его все эти долгие месяцы, заполненные личными встречами,  зваными
вечерами,  общественными  собраниями,  переговорами,  убеждениями  и  даже
подкупом, к которому пришлось прибегнуть, чтобы  сохранить  очень  хрупкую
коалицию, эти мысли еще долго не давали ему уснуть. Если добавить к списку
союзников дом Дюрлена, этого, похоже, хватит. Должно хватить.
     Кто-то осторожно стучал в  дверь.  Карн  приподнялся.  Часы  рядом  с
постелью говорили, что  уже  утро.  Позднее  утро.  Но  утренней  свежести
усталому телу оно не принесло. Стук в дверь стал более требовательным.
     - Войдите, - поморщился Карн.
     Открыв дверь, Орконан остался у порога. Из-за плеча  выглядывал  Ник.
Лицо его сияло.
     - От леди Агнес только что получено сообщение.
     - Три-д, - Орконан помедлил. - Лорд Эннис  и  леди  Катрин  вместе  с
ребенком два дня назад совершили побег от Одоннела.
     - Побег! - Это слово прозвучало, как взрыв бомбы.
     Это было настолько невероятно, что несколько мгновений потребовалось,
чтобы до Карна дошел его смысл. Эннис Хасан помог Кит Халарек  ускользнуть
от лап Ричарда? Вместе с ребенком? Несмотря на то, что  ребенок-полукровка
был нужен Харлану в его игре против  Халареков?  Все  еще  не  веря,  Карн
покачал головой.
     - Вы вполне уверены?
     - А вам приходилось когда-нибудь  слышать,  что  леди  Агнес  говорит
неправду? - Орконан поджал губы.  -  Она  видела,  как  они  прошли  через
стражу.
     Карн не позволял себе увлечься надеждой. Он просто не мог. Даже после
того, как им удалось покинуть свои комнаты, их вполне  могли  задержать  в
первом же  зале.  Резким  движением  он  поднялся  и,  чтобы  окончательно
сбросить с себя сон, несколько раз провел руками по волосам.
     - Она не говорила, куда они направляются?
     - Она этого не знает,  милорд.  Для  них  безопаснее  всего  было  бы
присоединиться к какому-нибудь каравану.
     Ник, которого разрывало от нетерпения  сообщить  нечто,  уже  не  мог
более сдерживать себя.
     - Я навел справки у дяди Эмиля. Наши информаторы в  Эринне  сообщают,
что Эннис приобрел лошадей.
     - Умно. - Карн уже  окончательно  проснулся.  Флиттер  слишком  легко
обнаружить и  сбить.  Он  почувствовал  что-то  вроде  уважения  к  своему
непрошенному родственничку, который не побоялся бросить вызов главе своего
Дома. Уж Эннис-то  должен  бы  знать,  что  будет,  если  Ричард  до  него
доберется.
     - Позовите Винтера, - распорядился Карн, взглянув на  Орконана.  -  Я
побеседую с ним в библиотеке.
     Орконан подошел к переговорному устройству у входа в комнаты Ларги, а
Карн направился к лестнице, ведущей в библиотеку,  преследуемый  по  пятам
Ником.
     Ребячливое нетерпение Ника  начинало  его  беспокоить.  Это  качество
делало его прекрасным  пилотом,  но  для  командующего  офицера  оно  мало
подходило. У Карна было в запасе всего несколько секунд, чтобы решить, что
предпринять,  дабы  избежать  связанных  с  этим  неприятностей.  Ник  был
наследником его верного союзника, и именно он должен был возглавить отряды
фон Шусса, если придется атаковать укрытия, где содержалась Кит.
     К тому моменту, когда они вошли в  библиотеку,  Карн  уже  знал,  что
сошлется на военный опыт Винтера, чтобы оправдать  его  выбор  в  качестве
координатора действий всех союзнических сил. Таким образом,  если  Ник  на
свой страх предпримет какие-либо поспешные действия, это  затронет  только
его лично.
     Карн уселся за стол. Слева от него,  приготовившись  записывать  или,
если  нужно,  отправить  послание,  расположился  Орконан.  Ник  вместе  с
Винтером расположились напротив.
     - Генерал! Каким-то образом Эннису Харлану удалось увести Кит  из-под
надзора Одоннела. Я попросил вас троих собраться,  чтобы  получить  совет,
как вернее всего разыскать их, прежде чем  это  сделают  люди  Харлана.  Я
думал послать флайеры, это недолго, но пришлось бы прочесать все  западное
полушарие. Наземные поиски, если не считать патрулирования границ владений
Харлана, были бы еще менее эффективными.
     - Попросите  картинку  со  спутника  Гильдии.  Если  там  обнаружится
что-либо,  заслуживающее  внимания,  можно  начать   наземные   поиски   в
подозрительной области.
     - Разве на этих  картинках  вы  разглядите  такую  мелочь,  как  пара
лошадей? - В голосе  Ника  звучала  нетерпение.  -  Воспользуйтесь  нашими
информаторами, Карн.
     Нашими, вашими, Дюваля, наших вассалов  (если  у  вас  есть  вассалы,
можно положиться на их информацию). Когда мы будем определенно знать,  где
искать, можно будет испробовать другие методы.
     Нетерпение  Ника  раздражало  Карна,   впрочем,   так   же,   как   и
невозмутимость Винтера. Вместе с тем, он почувствовал, как  нарастает  его
собственное возбуждение. Кит выбралась  из  подземелья.  Ее  можно  найти,
спасти. То, что они сидели здесь  и  обсуждали,  как  это  лучше  сделать,
принесло, наконец, ему ощущение реальности происшедшего.
     - Хорошо, сообщите также кое-кому из младших Домов, что случилось, не
только информаторам. Я, конечно, имею в виду Дома Коннора и Коорта.  Да  и
Дюрлена тоже, вы знаете, из-за Нетты и мальчиков.
     - А Дом Арнетты? - Орконан вопросительно поднял брови.
     Карн презрительно фыркнул.
     Лорд Френсис, хотя бы для виду, мог сохранять свою  лояльность,  пока
была жива Лизанна. Теперь же ничто  нас  не  связывает.  Нет,  Арнетта  не
подойдет.
     - Де Ври, конечно. - Ник кивнул. - Если не ради Кит, то,  хотя  бы  в
пику Ричарду.
     - Ван Макнис, - вставил Орконан. - Если кто и хочет обуздать Ричарда,
то он среди первых.
     Они подробно обсудили, кто и чем может  оказаться  полезен.  Снова  и
снова просматривали они весь список  людей,  которым  надлежало  узнать  о
побеге Кит. Дважды и трижды проверяли они каждого. Не так  уж  много  было
имен в этом списке, если сравнивать с представительством Домов  в  Совете,
но он существенно пополнился с прошлого года,  не  говоря  уже  о  времени
первого политического столкновения Карна с  Ричардом  четыре  года  назад,
когда только Дома фон Шусса, Макниса,  Коннора  и  Джастина  были  на  его
стороне.
     Еще раз обдумав все сказанное  при  составлении  этого  списка,  Карн
почувствовал себя несколько увереннее относительно будущего  Совета.  Если
только этим людям можно доверять, они поддержат его и пятнадцатого адена.
     Генерал Винтер взглянул на список, затем на своего  лорда  и  покачал
головой:
     - Что ж, сеть информаторов лучше всего подходит  для  передачи  таких
сообщений, даже адресованных другим Домам. Может быть, это не так  быстро,
как с посыльным, но чужаки заметны, да и  немногие  из  них  устоят  перед
подкупом. Шпионы гораздо безопаснее. Они знают, кто, в  каком  Доме  и  на
кого работает. - Он криво усмехнулся. - Единственный более быстрый  метод,
который мне известен, рассказать все беременной женщине.
     Карн кивнул в знак согласия.
     - Возможно, нам повезло. Эннис  со  своим  семейством  может  всплыть
где-нибудь в дружественном  Доме  или  на  нейтральной  территории.  Тогда
поиски окажутся излишними. - В глубине души он все же не очень надеялся на
такое  исключительное  везение.  Это  было  бы  уж  слишком  легко,  а  на
Старкере-4 ничто легко не доставалось. Он даже не стал смотреть на  карту,
чтобы представить себе, какой путь придется преодолеть Эннису и его семье,
чтобы покинуть пределы владений Одоннела и Харлана.
     - Нам остается только молиться за них, - наконец произнес  он.  -  Мы
ничем не можем помочь, пока они на земле Харлана. И ничем не поможем, пока
не найдем.
     Разведывательная  сеть  включилась  в  работу.   Винтер   организовал
наземные поиски силами синих отрядов  на  границах  поместий  Халареков  и
специальных подразделений - поблизости от границ Харлана. Барон  фон  Шусс
предпринял аналогичные действия в своих владениях.
     Каждого, кто появлялся со  стороны  владений  Харлана  или  Одоннела,
допрашивали  солдаты,  требуя  рассказать  о  наблюдениях  на   враждебной
территории. После того, как были разосланы патрули,  а  Ник  улетел  домой
совещаться с дядюшкой, Карн отправился к де Ври для обстоятельной беседы с
герцогом.
     По пути домой Карн завернул к Дюрленам, чтобы проверить, как у  брата
Нетты Синдта поставлена охрана периметра владений  и  собственно  усадьбы.
Охраны не было, и никакие увещевания  Карна  не  могли  убедить  его,  что
человек, которого за полмира отсюда держат в Бревенском заключении,  может
представлять опасность  для  своих  племянников.  Хуже  того,  его  слепое
упрямство еще больше усугубляло положение Карна, не имевшего  наследников.
Любой наемный убийца средней руки мог беспрепятственно  проникнуть  в  дом
Синдта. А на службе у Ричарда были настоящие профессионалы.
     Покидая поместье Дюрлена, Карн напомнил  себе,  что  необходимо,  как
только он вернется, расспросить Орконана,  как  обстоят  дела  с  поисками
новой Ларги. В этот момент приемник в кабине флайера поймал  сообщение  по
шифрованному каналу.
     -  Срочное  сообщение.  Остановитесь  в  поместье  Макниса.   Срочное
сообщение.  Остановитесь...  -  Голос  техника   в   Онтаре,   без   конца
повторявшего одни и те же слова, звучал с механической монотонностью.
     Карн  склонился  к  панели  управления,  чтобы  его  голос  звучал  в
микрофоне, как можно более отчетливо.
     - Приглашение получено и принято. - Включив автоповтор сообщения,  он
повернул к Макнису.
     Что могло понадобиться Вану, да еще так срочно? Что-нибудь с ним  или
его женой? На них напали? И почему ни слова  пояснений?  Карн  уже  ощущал
последствия этого богатого событиями дня, грозившего перейти  в  такую  же
нескончаемую ночь.
     Очутившись над аэродромом Макниса, Карн резко бросил свой  флиттер  в
крутое пике. Кит и Ник часто  выговаривали  ему  за  это.  Никаких  следов
вторжения на площадке заметно не было, и, как только раскаленная струя  из
мотора  утихла,  Макнис,  собственной  персоной,  появился   из   укрытия.
Почувствовав облегчение, Карн выбрался из флиттера и спрыгнул на землю. По
крайней мере, не вражеское нападение послужило причиной для этой суматохи.
Макнис проводил его в зал, примыкающий к площадке. Там он увидел  человека
с ребенком на руках. Человек стоял, прикрыв веки и прислонившись  затылком
к стене. Только огромные  широко  открытые  глаза  ребенка  на  удивленном
личике были устремлены на Карна.  Этот  человек  был  Эннис  Харлан.  Карн
вовремя подавил инстинктивное  движение  руки,  потянувшейся  к  станнеру.
Эннис в доме Вана и не под стражей.
     - Теперь понимаешь, почему я не мог сказать больше?  -  шепнул  сзади
Ван. - Я вызвал тебя, как только он появился.
     - Спасибо, Ван. Я не забуду.
     Карн повернулся к  Эннису.  Тот  был  бледен,  но  держался  прямо  и
спокойно, пока Карн разглядывал его.  Карн  и  не  пытался  скрыть  своего
враждебного отношения. Этот человек силой  взял  Кит  против  ее  воли,  и
никакие древние обычаи этого не оправдают. Сотни  людей  были  убиты  ради
этого.
     - Где Кит? - рявкнул Карн.
     Эннис весь напрягся, но твердо встретил взгляд Карна.
     - Лорд Ричард хотел, чтобы ребенок был всегда при  ней.  Я  надеялся,
что нам удалось ускользнуть от него, но увы. Его люди напали на  цыганский
табор, к которому мы пристали. Эту первую атаку цыгане отбили, но мы с Кит
решили, что нам  лучше  разделиться,  прежде  чем  подойдут  подкрепления.
Теперь неважно, за кем устремятся преследователи -  половина  всех  женщин
семьи Халареков в безопасности. Я взял с собой Нарру.
     Карн почувствовал, как его  неприязнь  улетучивается.  Эннис  восстал
против главы своего Дома, чтобы отстоять свою жену и своего  ребенка.  Для
этого нужна была изрядная смелость. Но в ответ  Карн  все  же  ограничился
сухим замечанием.
     - Если раньше Ричард мог и не желать  твоей  гибели,  то  теперь  все
изменилось.
     - Знаю. - Ни в голосе, ни во взгляде  Энниса  не  было  и  намека  на
страх. - Зато вы с Макнисом и вашими союзниками сможете защитить Нарру.  -
Тут он запнулся и, опустив голову, взглянул на девочку.
     Да у него, похоже, слезы на глазах, мелькнуло у Карна. Он знает, что,
обманув Ричарда, он обречен.  К  тому  же,  обманув  его  дважды,  похитив
ребенка, которого тот собирался использовать в своих  планах,  и  женщину,
которой Ричард домогался.
     Эннис провел пальцем по щечке ребенка.
     - Я был предназначен в супруги Кит, потому  что  в  нашем  роду  чаще
рождаются девочки, устойчивые к Болезни. - Он снова взглянул на  Карна.  -
Поверьте, милорд. Я понятия не имел о том, как Ричард собирался добыть мне
жену. Я никогда не согласился бы на такую бойню. Впрочем, это  бы  его  не
остановило, - добавил он с горечью. - Милорд, я  полюбил  вашу  сестру.  Я
восхищаюсь ее бесстрашием и ее здравым смыслом. Я  бы  жизни  не  пожалел,
чтобы уберечь ее от того бесчестия, которое ей уготовано Ричардом. Но  кто
бы тогда спас Нарру?
     По его голосу Карн мог заметить, что этот человек переживает  в  душе
мучительную борьбу. То, что он  позволил  себе  обнаружить  свои  чувства,
говорило об их глубине. Когда человек так обнажает душу, это  значит,  что
он в чем-то остро нуждается. Человек никогда не  станет  себя  раскрывать,
особенно перед чужими и врагами, если только им не движет надежда получить
взамен нечто такое, без чего он не может  существовать.  Было  видно,  что
Эннис держится из последних сил.
     - Макнис, я прошу вас взять Нарру под свою защиту.  Я  знаю,  как  вы
ненавидите мой род. Спасите ее, хотя бы назло Ричарду. Хотя бы ради вашего
друга Халарека. Сберегите ее. Прошу вас.
     Макнис даже не взглянул в сторону Карна.
     - Что взамен?
     - Помогите мне добраться до Бревена. Возможно, я  еще  сумею  вернуть
Катрин.
     - Не сходите с ума, - прорычал Макнис. - Как только  вы  окажетесь  в
пределах досягаемости Ричарда, за вашу жизнь не дадут и гроша.
     Свободной рукой Эннис вцепился в плечо Макниса.
     - Поймите, там моя жена. Ричард заставит ее  страдать!  -  Голос  его
задрожал. Вероятно, ужас отца  передался  ребенку,  и  девочка  заплакала.
Чтобы успокоить ее, Эннису пришлось отпустить Макниса. Тот смотрел на него
с удивлением.
     - Это всего лишь ваша жена. И у вас все  не  так,  как  у  Карна.  Вы
можете иметь наследников от любой женщины. У Халареков же в  прямой  линии
остались только Карн и леди Катрин. И еще два маленьких мальчика. А сейчас
неподходящее время для маленьких мальчиков с опекунами.
     Карн тронул Макниса за рукав, и тот замолчал. Очевидно, что с Эннисом
все обстояло так же, как и с Ником - оба слишком эмоционально относились к
женщинам, и это лишало их трезвости суждений.
     - Я сейчас же пошлю людей в Бревен, - сказал  Карн,  -  и  отправлюсь
сам. Вам следует остаться здесь. Пока Кит  в  неволе,  вы  -  единственная
законная защита для Нарры. Если нас постигнет неудача, кроме вас ее некому
защитить. Подумайте, что один человек может сделать против Ричарда  и  его
солдат.
     Вопрос не требовал ответа.
     Помолчав некоторое время, Эннис еле слышно пробормотал:
     - По моей вине ей  пришлось  пережить  столько  потерь  и  страданий.
Теперь еще это...
     - Я не собираюсь уступать ее Ричарду, - мрачно заметил  Карн.  -  Как
вам удалось выбраться, и где вы ее видели в последний раз?
     Эннис коротко описал побег и встречу с табором.
     - Хорошо. Ван, мне нужно кое с кем связаться.
     Макнис отстукал кодовый сигнал, и дверь в комнату связи распахнулась.
Войдя, Карн распорядился, чтобы техники подготовили секретный канал связи,
а сам тем временем занялся  составлением  послания.  Эннис  давал  в  руки
Совета решающий аргумент. Ричард намеревался отнять право  наследования  у
второго  ребенка,  который  родится  в  семье  Энниса,  тем,  что   будучи
фактическим отцом такого ребенка, он заставит Энниса самого оспаривать это
право в суде. Это нарушало самые основные законы о наследовании,  принятые
Домами - законы, которые обязывали  жен  сохранять  верность  и  запрещали
похищение или использование чужой законной жены. Кроме того,  преступление
против супружеской верности затрагивало наиболее чтимые моральные заповеди
Свободных. Информации Энниса было достаточно,  чтобы  упрятать  Ричарда  в
одиночку. Эннис должен выступить перед Советом, если только  он  до  этого
доживет.
     В этот момент сморщенная от  сна  физиономия  Орконана  появилась  на
экране три-д:
     - Извини, что пришлось тебя разбудить, Тан. Позови  Винтера  тоже.  Я
хочу знать его мнение.
     Через пару минут появился и  Винтер.  Карн  жестом  позвал  Энниса  в
комнату и попросил его повторить весь рассказ, описать табор и место,  где
их пути  разошлись.  Эннис  без  возражений  все  повторил.  Винтер  делал
какие-то пометки, и Карн живо представил себе, как в  генеральской  голове
заработала,  закрутилась  сложная  машина,  вычисляющая  курс  и  скорость
табора, направлявшегося из Одоннела  в  Бревен.  Карн  приказал  Орконану,
чтобы тот отправил Вейсмана просмотреть старые карты и  прочие  документы,
чтобы выяснить, известно ли что-нибудь о развалинах к востоку от Бревена и
туннелях под Домом Уединения.
     -  Винтер!   Безотлагательно   соберите   штурмовую   группу   только
профессионалов, я полагаю. Я буду через несколько часов  и  посмотрю,  что
вам удалось сделать.
     Дав сигнал  конца  связи,  Карн  соединился  с  Гильдией  и  запросил
картинку со спутника  для  поиска  каравана  в  северо-западном  квадрате.
Подобные заказы были обычны, и Гильдия не  считала  их  нарушением  своего
нейтралитета.  Такие  изображения,   в   числе   прочих   услуг,   Гильдия
предоставляла своим клиентам на разных планетах. Однако летом  здесь  было
столько караванов, что пользы от такой картинки было не так уж много.
     Позаботившись о самом необходимом, Карн  оставил  комнату  связи.  Он
вернулся к Эннису, по виду которого можно было  заключить,  что  силы  уже
окончательно оставили его.
     - Выбросьте  из  головы  идею  воевать  с  Бревеном  в  одиночку.  Вы
принесете Кит больше пользы, выступив перед Советом. Да и у вас есть  шанс
пожить  чуточку  дольше.  Быть  может,  даже  вам  хватит  времени,  чтобы
построить дом для всех вас, троих. Быть может. - Его кольнуло воспоминание
о Нике, но Эннис заслуживал доверия и помощи за  исключительное  мужество,
которое он проявил. - Вы расскажете Совету о том, что случилось с  вами  и
Кит.
     Эннис грустно улыбнулся.
     - Почему же нет? Приговор я  себе  уже  подписал.  -  Улыбка  тут  же
исчезла. - Если бы я только знал, могу ли  я  что-нибудь  сделать,  чтобы,
хотя бы на время, задержать Харлана. Я и не  представлял,  какую  мерзость
скрывает в себе этот человек, пока не прочел этого в глазах Катрин.
     - Послушайте, - голос Макниса звучал уже мягче. - Вы  уже  выдохлись.
Передайте ребенка мне. Бог свидетель, у меня было достаточно своих.  Когда
Карн сообщил, что будет у меня, я заказал горячую еду, она,  должно  быть,
готова. После вы можете соснуть. - Макнис подозвал трех солдат,  ожидавших
в дальнем конце зала.  -  Вы  должны  охранять  этого  человека.  Возможны
убийцы, - и, повернувшись к Эннису, добавил:  -  С  вашего  позволения  и,
разумеется, с разрешения Карна я отправлю Нарру в одно абсолютно  надежное
место, о котором буду знать только я и Председатель Гашен.
     Карн видел, как неохотно расстается  Эннис  с  дочерью,  ведь  он  не
только выпускал ее из рук, долгое время предстояло ему провести  в  полной
безвестности о ее судьбе. Его чувства ясно читались  на  лице.  Наконец  с
тяжким вздохом он протянул девочку.
     - Если только она и в самом деле будет в безопасности.
     - В той мере, в которой это вообще возможно на Старкере-4, - пообещал
Макнис. - Знаете, у меня у самого две девочки, одна из них  разве  что  на
год старше вашей. Если вам суждено уцелеть в вашей войне  против  Ричарда,
вы заберете ее. Или, быть может, вам и леди Катрин захочется оставить ее в
безопасном месте, пока у Карна не появится собственный наследник.
     Карн бросил резкий взгляд на Макниса, однако  тот,  казалось,  просто
излагал вещи, как они ему представлялись, никакого оскорбительного  намека
на бездетность Карна в его словах не было.
     "Я становлюсь излишне чувствительным к таким вещам", - подумал он про
себя.
     Получив ребенка у Энниса, Макнис привычно и уютно устроил  малышку  у
себя на руках и начал тихонько покачивать.
     - Карн,  это  маленькое  создание  -  наследник  и  вашего  Дома.  Вы
доверяете мне отправить ее в безопасное место?
     Карн подумал о шпионах, наводнявших его дом, особенно о том,  глубоко
законспирированном, который спровоцировал бунт на Ферме-3. Он  подумал  об
убийцах, засадах и о возвращении обратно в Онтар. Слишком много опасностей
было связано с Домом Халареков.
     - Вы заслужите мою вечную благодарность, Ван. Если  мне  не  придется
беспокоиться за нее, я смогу лучше служить своему Дому.
     - Ну и ладно. - Макнис слегка погладил  девочку  по  мягким  как  пух
волосам и пошел к лифтам, туда, где располагались основные жилые помещения
его обиталища. Сделав несколько шагов, он еще раз оглянулся на  Энниса.  -
Учитывая, что ребенок три дня был без матери, он в  прекрасном  состоянии.
Как это вам удалось?
     - На первый день мне удалось раздобыть у цыган молоко улека. А  вчера
и сегодня только вода.
     - У моей жены есть то, что нужно таким малышкам. Несколько  дней  она
может прокормить двоих.
     На втором уровне Макнис передал Нарру  служанке,  которая  ожидала  у
входа в Большой зал, затем направился к столу, на котором стояло  блюдо  с
дымящимся мясом, хлеб и клэг. Карн покинул Дом Макниса сразу после  ужина,
невзирая на протесты Вана. Полет над Онтаром в темное время был безопасен,
если только в поместье знали о его возвращении.
     Очутившись дома, он перехватил  несколько  часов  сна,  затем  созвал
своих союзников на совещание. Карн решил никому, кроме Орконана и Ника, не
рассказывать, что источником его информации был Эннис.  Он  лишь  сообщил,
что Кит видели в  цыганском  таборе,  двигавшемся  на  север.  Этого  было
достаточно. У всех его союзников были сестры или  дочери,  уже  достаточно
взрослые, чтобы представлять интерес для  похитителей,  если  только  этот
старый обычай вдруг снова оживет. План действий следовало подготовить,  не
мешкая, ибо времени для размышлений уже не будет,  когда  караван  удастся
обнаружить.
     После этого поступило несколько сообщений о том, что цыган  встречали
в южном полушарии. В первую неделю адена  техники  Коннора  обнаружили  на
снимке со спутника Гильдии табор, движущийся по караванному пути, ведущему
в Бревен.  Когда  стало  ясно,  куда  они  направляются,  Карн  со  своими
офицерами расположился в библиотеке, чтобы уточнить последние детали плана
освобождения Кит.
     Ник, только что вернувшийся от фон Шусса, присоединился к собравшимся
спустя несколько минут после начала совещания. Его  первым  вопросом,  как
только он закрыл за собой дверь, было:
     - Вы уже нашли ее? - Он сел напротив Карна. -  Я  надеюсь,  это  так?
Наши флайеры уже готовы к бою.
     Карн посмотрел на своего друга. Тот кивнул.
     - Караван цыган движется к Бревену. Пришлось довольно долго ждать, но
наша информация о планах Ричарда, по-видимому, оказалась точной.
     Ник разразился ругательствами. Ян Виллем сделал  несколько  замечаний
по поводу характера Ричарда и некоторых его склонностей.
     Вейсман поморщился от отвращения.
     - Мне казалось, что такого сорта гадости, даже  по  стандартам  лорда
Ричарда, представляют нечто исключительное.
     - А что Эннис Харлан? - спросил Дэннен. - Вы говорили с ним?
     - Эннис доживет до будущей недели, - нарочито грубо ответил  Карн.  -
Он помог Кит выбраться, и я обязан ему за это. Но теперь он не с ней, и  я
прежде должен защитить Кит. Если смогу. Эннис должен позаботиться  о  себе
сам. Я попросил Винтера собрать два отряда спецвойск,  подготовленных  для
такого рода операций. Мы выступаем в Бревен сразу после совещания. Могу ли
я рассчитывать на поддержку со стороны фон Шусса? - он взглянул на Ника. -
И Джастина? - он посмотрел на Яна и Дэннена.
     - Часть людей фон Шусса уже здесь, они  прибыли  вместе  со  мной,  -
сказал Ник. - Остальные только дожидаются условного сигнала.
     - Прекрасно, - похвалил Карн. - Именно такая поддержка мне и нужна.
     - Граф менее всего склонен к открытым действиям, - Дэннен  говорил  с
явной неохотой. - Хотя у него есть разведчик в Бревене.
     - Какое совпадение. У нас тоже, - хмыкнул Ник.
     - Сарказм здесь ни при чем, - огрызнулся Дэннен.
     - То, что я сказал, означает, что граф хотел бы  послать  взвод  всех
тайных агентов по первой вашей просьбе и в полное ваше распоряжение, но ни
один из них не должен быть в форме Джастина.
     Карн покачал головой.
     - Как же мы сможем отличить своих от чужих без формы? У меня  не  так
много друзей, чтобы я мог позволить себе убить кого-то из них. Так что это
предложение мне придется отклонить.
     - Когда же мы выступим?
     Карн покосился на Ника. Даже теперь, когда Кит стала  женой  другого,
Ник все же горел желанием  отыскать  ее.  Бринд  был  прав.  Карн  оглядел
остальных.
     - Я полагаю, если мы опередим караван, Ричард поймет, что мы знаем  о
его планах, и постарается помешать Кит попасть в Бревен. - Он  не  был  бы
Ричардом, если бы у него всегда не было в запасе нескольких вариантов.
     - Как же мы сможем уберечь от него Кит, если не окажемся там первыми?
- Голос Ника выдавал его волнение.
     - Мы устроим несколько скрытых лагерей в  лесу,  к  западу  от  Лока.
Оттуда мы сможем за немногие  минуты  добраться  до  Бревена,  как  только
кто-нибудь из разведчиков донесет о приходе каравана.
     - Разве Лок не выдаст вас?
     - Нет. Так, если только они не будут знать о нашем соседстве.
     Винтер поднялся со своего места.
     - Могу ли я, милорд, отбыть, чтобы закончить последние приготовления?
     - Разумеется. Вы можете вылететь, как только будете готовы.  Оставьте
белую метку там, где приземлитесь, и мы будем знать, где вы.
     Винтер кивнул и вышел.
     Карн повернулся к Орконану.
     - Тан, я оставляю вас своим заместителем. Подготовь  распоряжение,  я
его подпишу. Трудно и вообразить, что могут затеять люди Старой  Партии  в
мое отсутствие.
     Ян, Дэннен, поблагодарите от моего имени графа за его  предложение  и
передайте, что я не смогу им воспользоваться. В  ближайшее  время  я  буду
слишком занят, чтобы лично беседовать с посторонними. Что же до вас обоих,
то буду рад, если вы пожелаете к нам присоединиться.
     Дэннен отрицательно покачал головой.
     - Мы не можем надеть вашу форму, а графу нежелательно демонстрировать
свои цвета в Бревене.
     Карн пожал плечами и поднялся.
     - Ну что ж, пусть будет так. Я не в претензии. Нам случалось помогать
друг другу в других местах. Буду рад видеть вас, когда мы вернемся.  -  Он
повернулся к железной лестнице, ведущей в его апартаменты.
     Оба Виллема казались уязвленными тоном, которым были произнесены  эти
слова, но оба молча встали и удалились.
     Ник поспешил за Карном вверх по лестнице.
     - Сколько людей вы собираетесь отправить против Ричарда?
     - Для начала один отряд, потом - сколько понадобится,  чтобы  вернуть
Кит или убедить меня, что не осталось возможности ее вернуть, не подвергая
ее жизнь опасности.
     - А что потом? Что делать тогда?
     - Замолчи, Ник. Я знаю, ты обеспокоен, ты боишься  за  Кит.  Я  тоже,
поэтому замолчи.
     Карн вихрем пронесся по своим комнатам, на ходу  что-то  запихивая  в
карманы, что-то пристегивая к поясу. Последняя вещь,  которую  он  взял  с
собой, в карман не помещалась. Это был продолговатый предмет прямоугольной
формы. Затем он снова бросился вниз по  лестнице,  громыхая  и  позванивая
своим снаряжением.
     - Что это? - Ник показал на непонятный ящик.
     - Отмычка к ловушкам. Или, по крайней мере, считается таковой. - Карн
перепрыгнул через последние ступени, и более  подробного  объяснения  Нику
пришлось ожидать до того момента, когда они уже сидели в кабине  головного
флайера, мчащегося  на  запад.  -  Ричард  пользуется  одним  из  туннелей
Древних, но там есть и другие, ведущие к развалинам и куда-то еще. Вейсман
откопал карту, разумеется, неполную, но  принадлежавшую  кому-то  из  них.
Иджил, отправляясь домой, оставил  это  устройство  мне.  Он  сказал,  что
благодаря этому ловушки Древних перестанут быть опасными.
     Карн на мгновение глубоко задумался.
     - Если у нас нет другого способа спасти Кит, то мы должны  проникнуть
туда снаружи по туннелям. Нужно попытаться.
     Ник некоторое время молча обдумывал это предложение. Когда он наконец
заговорил, в его  голосе  чувствовались  несвойственные  ему  колебания  и
сомнение.
     - При всем моем уважении к Иджилу, есть ли у тебя доказательства, что
этот "контроллер" действительно работает?
     - Только слова Иджила.
     - И этого достаточно, чтобы рисковать  твоей  жизнью?  -  недоверчиво
произнес Ник.
     Карн кивнул.
     - У нас нет другого выхода. Попытаемся захватить  их  врасплох.  Если
Ричарда предупредят, он  будет  защищаться  под  Бревеном.  Тогда  туннели
останутся нашей единственной надеждой на спасение Кит. Иджил говорил,  что
ему ни разу не приходилось пользоваться этим устройством,  но  он  уверен,
что оно работает. Он мог узнать  об  этом  откуда  угодно,  только  не  от
Ричарда, когда схватил его. Если бы у Ричарда были подобные вещи,  ему  не
пришлось бы жертвовать своими солдатами, которые погибли в ловушках.
     - Неужели ты думаешь, что если бы у Ричарда были подобные устройства,
он  не  держал  бы  это  в  секрете?  -  резко  возразил  Ник.  -  Он   не
воспользовался бы ими для спасения своих солдат, потому что они рассказали
бы другим солдатам, и скоро  вся  планета  узнала  бы,  что  в  развалинах
существует безопасный путь.
     Карн и сам сильно сомневался в действенности контроллера,  но  он  не
собирался ни с кем делиться своими сомнениями.



                                    14

     Я не стала оказывать солдатам сопротивления. Это было  бы  совершенно
бессмысленно. Либо попасть в плен, либо погибнуть - другого выхода у  меня
не было. Однако даже если бы я выбрала смерть, Ричард все равно постарался
бы взять меня живой. "Неужели они собираются заключить меня в мужской  Дом
Уединения", - промелькнуло у меня  в  голове.  В  ту  же  секунду  солдаты
набросили поверх моей одежды рясу священника и натянули на голову капюшон.
     - Лучше молчи, если не хочешь, чтобы тебе отрезали язык, -  пригрозил
командир отделения.
     Я вспомнила о Мири и поняла, что это была не  пустая  угроза.  Ричард
вполне мог бы выполнить ее. Это было бы даже в его интересах. Мы пересекли
двор, и солдаты впихнули меня в  мрачное  здание,  которое  и  было  Домом
Уединения, а затем заставили  быстро  подняться  на  второй  уровень.  Все
уровни этого сооружения находились на поверхности, и люди жили там круглый
год. Я всегда удивлялась, как можно выжить  в  таких  домах.  Я  читала  о
необычайно  толстых  стенах  и  огромных,  покрытых  изоляцией,   ставнях,
которыми закрывались зимой окна, однако мне не верилось, что все это может
защитить от холода. Даже охотничий домик Макниса  имел  большую  подземную
часть. Теперь мне предоставилась возможность  лично  убедиться,  можно  ли
выжить в подобном месте.
     Командир отделения грубо  толкнул  меня  на  скамейку  в  коридоре  и
скрылся за дверью, украшенной тонкой, изящной резьбой. Вероятно,  это  был
кабинет или комната аббата. Скорее всего, решила я, мне не суждено увидеть
здесь ничего,  кроме  этого  длинного  коридора.  Из-за  двери  доносились
приглушенные голоса: возгласы возмущения, чьи-то  аргументы,  выступления,
приказы. Но сколько ни пыталась, я так и не смогла  уловить,  что  же  там
происходило. Скамья, на которой я сидела, была жесткой. Я очень  давно  не
умывалась и еще дольше ничего не ела. Однако я не осмеливалась  просить  о
помощи, помня об угрозе командира отделения.
     Мне показалось, что прошла целая вечность. Наконец командир отделения
вышел из комнаты и  жестом  направил  своих  солдат  в  сторону  лестницы.
Небольшого  роста,  коренастый  префет  попросил  разрешения   обратиться.
Получив согласие, солдат что-то прошептал ему на ухо.  Командир  отделения
внимательно посмотрел на меня.
     - Вам нужно вымыться, прежде чем мы представим вас герцогу,  -  резко
проговорил он. - Минуту!
     Он быстро повернулся и постучал в дверь аббата.
     Я с благодарностью посмотрела на префета.
     - У меня есть сестра, -  пробормотал  он,  затем  отвернулся  и  стал
внимательно изучать паутину на стыке стены и потолка.
     За дверью снова послышались крики и спор, а потом  она  открылась,  и
аббат нехотя сделал мне знак рукой, чтобы я вошла.
     - Ни слова, - грозно произнес он, - ни единого слова. Вы  никогда  не
были в Бревене.
     Он показал на маленькую дверь в углу своей роскошной комнаты.
     Я сразу  же  поспешила  туда.  Удобствам  здесь  придавалось  гораздо
большее значение, чем у нас в  Онтаре.  Я  и  не  представляла  себе,  что
начальники Дома Уединения живут в такой роскоши. Но  потом  я  подумала  о
тетушке Альбе и поняла, что не все они так живут. В конце концов, все  это
не имело сейчас абсолютно никакого значения.  После  стольких  мучительных
часов я наконец почувствовала  облегчение  и  смыла  с  себя  многодневную
грязь, если не со всего тела, то, по крайней мере, с открытых его  частей.
Если мне суждено было отправиться к Ричарду, то я хотя бы не  должна  была
идти к нему грязной.
     Я не посмела слишком долго заниматься своим туалетом. Мне не хотелось
встречаться с Ричардом Харланом, хотя я и слышала о  его  обаянии.  Умение
очаровывать собеседника совсем не обязательно при общении со взятым в плен
врагом. В конце концов командир  отделения  бесцеремонно  открыл  дверь  и
вытащил меня из комнатки.
     - Ни слова, - напомнил он мне, волоча к выходу по ковру, покрывавшему
пол в кабинете аббата.
     За лестницей, по которой мы поднимались сюда, находился лифт. Мы сели
в него. Лифт двигался быстро и почти незаметно. Это было очень удобно  для
солдат, так как они вообще не имели права  находиться  в  Доме  Уединения,
никогда. Я подумала о законных гостях этого  Дома.  Вероятно,  они  сейчас
ужинали. Интересно, знают ли они, что здесь есть солдаты Ричарда?
     Лифт начал спускаться вниз. Это меня очень  удивило.  Я  думала,  что
комната Ричарда находилась где-то наверху и что  она  была  пышно  убрана.
Двери лифта открылись, и я увидела тускло освещенный  коридор.  В  дальнем
правом углу его стоял солдат харлановской армии. Свет, шедший из  бокового
коридора, ярко освещал его фигуру. Увидев меня и солдат, он поднял руку.
     - Ждите здесь, - приказал командир отделения, -  а  я  узнаю,  каковы
будут приказания моего лорда.
     Он побежал по коридору и скрылся за поворотом.  Я  вытащила  руки  из
рукавов и прижала их к  телу.  Все  это  можно  было  сделать  практически
незаметно благодаря глубоко вырезанным рукавам этого одеяния.  Теперь  же,
когда руки мои не были видны, я крепко сжала их в кулаки, чтобы  никто  не
заметил, как я напугана. Моим щекам было холодно,  и  я  чувствовала,  что
сильно побледнела, но я знала также, что из-за слабого  освещения  это  не
будет заметно. Однако дрожание рук я могла скрыть, только спрятав их.
     Снова появился  командир  отделения.  Рядом  с  ним  шел  Ричард.  Он
приблизился ко мне, двигаясь бесшумно и  грациозно,  как  кошка,  и  низко
поклонился  -  гораздо  ниже,  чем  было  необходимо  или  даже  требовали
приличия. Возможно, он сделал это, чтобы мне был лучше  виден  его  поклон
из-под опущенного на глаза капюшона.
     - Леди Катрин! Как я рад видеть вас.
     Красивым плавным движением он опустился на колени и поднял мою руку к
своему лбу. Точно  таким  же  жестом,  выражавшим  глубокое  уважение,  он
приветствовал и мою мать на том самом заседании Совета, на котором он убил
ее. Поднимаясь с колен, он выразительно посмотрел мне в глаза, и я поняла,
что он тоже помнит об этом. Не только помнит, но и напоминает мне, что уже
убил одну женину.
     Ричард посмотрел через мое плечо.
     - Где Эннис?
     Мне захотелось сбросить капюшон и прямо посмотреть ему в глаза, но  я
не осмелилась. Его люди надели на меня этот капюшон, и я должна оставаться
в нем, пока Ричард не прикажет снять его.
     - Мы... мы расстались с ним несколько дней назад, милорд.
     Он нахмурился.
     - А ваша очаровательная дочь?
     - Я тоже не знаю, где она. Муж имеет право не сообщать  мне,  где  он
находится, - сказала я со слезами в голосе.
     Ричард пристально посмотрел на командира отделения.
     - Это правда, милорд. Одоннел -  мастер  выведывать  подобные  тайны,
однако ему так и не удалось узнать, куда делся предатель. Если бы эта леди
знала, она бы обязательно сказала ему. Однако она ничего не сказала ему.
     Ричард сбросил с меня капюшон.
     - Остались какие-нибудь шрамы?  -  спросил  он  командира  отделения,
внимательно разглядывая мое лицо. Он кивнул человеку,  державшему  фонарь,
чтобы тот подошел поближе.
     Командир отделения отвесил Ричарду низкий поклон.
     - Он знает ваши вкусы, милорд. Остались лишь незначительные синяки  и
ушибы, но они уже зажили.
     - Хорошо, - Ричард поднял вверх мое лицо и посмотрел на него. - Я  не
торгую бракованными товарами, - глаза его были холодными, как  у  змеи.  -
Если Гаррен все же повредил что-нибудь, боюсь, что мне придется отказаться
от моего плана мести вашему Дому и отдать вас моим людям.
     Я вспомнила цыганок и задрожала  от  страха.  Ричард  заметил  это  и
холодно улыбнулся.
     - Я вижу, вы все поняли.
     Он отпустил мой  подбородок.  И  маска  жестокого  и  отвратительного
политического интригана мгновенно сменилась у него на лице  очаровательным
выражением певца чудесных баллад, мужчины, о котором мечтали сотни женщин.
Он обнял меня.
     - Четыре года назад я надеялся, миледи, что война между нашими Домами
прекратится. - Он говорил  вкрадчиво  и  очень  соблазнительно.  Рука  его
обвилась вокруг моей талии. Он наклонился и зашептал мне на  ухо.  -  Есть
другой способ прекратить нашу вражду.
     Он прижал меня к себе и поцеловал так, что этот поцелуй  не  оставлял
сомнения о его намерениях.
     Солдаты, стоявшие вокруг нас, фыркнули  или  прикрыли  рты  ладонями,
чтобы скрыть  усмешку.  Мне  стало  нехорошо  от  мысли  об  этом.  Ричард
выпрямился и посмотрел  на  меня  сверху  вниз.  В  свете,  исходившем  из
бокового коридора, мне хорошо было видно его лицо. Оно не выражало никаких
чувств. Я не сомневаюсь, что это представление и непристойные  размышления
о том, что он будет делать, когда мы останемся наедине, были предназначены
для того, чтобы повеселить его гарнизон и всех членов семьи Харлана.
     Лицо его потемнело, и он снова  наклонился,  чтобы  поцеловать  меня.
Совсем не думая о приличиях, он одной рукой взял меня за  бедра  и  крепко
прижал к себе, а другой - стал нащупывать пуговицы на моей одежде.  Как  я
обрадовалась тогда, что на мне было платье с застежкой на спине! Вдруг  он
снова быстро убрал руки и повернулся к командиру отделения.
     - Отведите эту леди в приготовленные для нее комнаты. Завтра утром  в
час  открытия  заседания  Совета   я   собираюсь   воспользоваться   своей
способностью производить потомство.
     Утром. Он нарочно выбрал такое время. Избиение в день  моей  свадьбы.
Свадьба с нелюбимым человеком в день моего рождения.  А  теперь  вот  это.
Возможно, Ричард  расскажет  Карну  о  том,  что  собирается  сделать.  Он
расскажет ему утром, когда Карн будет  слишком  далеко  и  слишком  занят,
чтобы помешать этому. Ведь  Карну  просто  _н_е_о_б_х_о_д_и_м_о_  быть  на
Совете.
     Два солдата вышли вперед  и  взяли  меня  за  руки.  Через  несколько
мгновений я поняла, почему. Они собирались втащить меня в туннель Древних,
у входа в который было ясно написано: "Осторожно!  Не  входить".  Еще  два
солдата стояли около него на страже.  В  первое  мгновение  я  подумала  о
сопротивлении. Однако лучше умереть в  ловушке,  приготовленной  Древними,
чем в ловушке, устроенной Ричардом.
     Мне не следовало бояться этих ловушек.  Солдаты  Харлана  уже  прошли
через них и погибли, делая это. Мы миновали одну ловушку -  глубокую  яму,
через которую теперь была положена доска, затем другую  -  тяжелая  плита,
падавшая с потолка на свою жертву. Посетителям этого туннеля был  уготован
камнепад, яма с острыми кольями на дне ее  и  ловушка,  где,  по-видимому,
орудием убийства была каким-то образом высвобождаемая энергия, так  как  у
жертв, лежавших на полу, на груди была  огромная,  обуглившаяся  по  краям
дыра. Ричард оставлял людей прямо там, где они погибали. Он и не подумал о
том, чтобы похоронить их останки.
     Солдаты повернули за угол, и мы оказались в  каком-то  темном  месте.
Они укрепили фонарь в специальном креплении на стене, и я увидела, что  мы
находимся   в   маленькой   комнате,   обставленной   тяжеловесной,   ярко
разукрашенной мебелью. На двери было написано мое  полное  имя,  однако  в
комнате еще недавно кто-то жил. В воздухе еще стоял слабый аромат духов  и
масла для волос, и у кровати на столике лежала щетка, в  которой  застряли
длинные темные волосы. Скорее всего, комнату оборудовали Древние, так  как
непохоже было, чтобы ее выдолбили из камня недавно.  Тем  не  менее  я  не
сомневалась, что это было бы сделано немедленно,  если  бы  только  Ричард
захотел  этого.  Непонятно  только,  для  чего  использовали  эту  комнату
Древние.
     - Ваша комната, миледи, - произнес один из солдат.
     - Спокойной вам ночи и приятных сновидений, - сказал второй и  злобно
посмотрел на меня.
     Они вышли из комнаты, закрыв за собою дверь, но даже  и  не  подумали
запереть ее. Действительно, зачем? Было только два места, куда я могла  бы
бежать: к Ричарду, где у входа в туннели круглые сутки стояла охрана,  или
вглубь территории Древних. Пять ловушек, которые я видела своими  глазами,
красноречиво свидетельствовали о том, что было с теми, кто пытался сделать
э_т_о_.
     Первое, что я сделала, оставшись одна, - оглядела комнату  в  поисках
оружия, любого оружия: ножа, вилки, бутылки, стеклянного предмета, который
можно было разбить, мебели, от которой можно было бы что-нибудь оторвать и
использовать в качестве дубинки. Но я не  нашла  ничего,  кроме,  пожалуй,
мебели. Однако я быстро поняла, что она слишком тяжела и  я  не  смогу  ни
поднять ее, ни сломать. Вероятно,  смерть  в  туннеле  была  все  же  моим
единственным выходом.
     Я взяла укрепленный солдатами фонарь и еще раз  внимательно  смотрела
комнату. Единственной  вещью,  которую  можно  было  бы  использовать  как
оружие, был засов на внутренней стороне двери, однако я не  нашла  ничего,
чем бы можно было отогнуть державшие его скобы. Я села на кровать.  Теперь
неминуемо произойдет то, чего я так долго боялась. Мне  придется  отдаться
Ричарду и стать его любовницей.
     Часто, когда человек долго пребывает  в  состоянии  страха,  в  конце
концов наступает такой момент, когда сердце перестает учащенно  биться,  а
дыхание становится ровным. Вот и я достигла этого  момента.  Единственное,
что я могла сделать - это броситься в туннель и умереть. Но  я  не  хотела
умирать. У нас с Эннисом был ребенок. Я заботилась  об  Эннисе  и  уважала
его. Я любила свою дочь. Это, должно быть, будет очень трудно для  Энниса,
но он, возможно, все же сможет полюбить и ребенка Ричарда, раз это будет и
мой ребенок. Я знала почти наверняка, что Ричард убил бы Энниса при первой
же  возможности.  Я  очень  хотела  бы  полюбить  Энниса,  как   он   того
заслуживает.
     Будет ли наша встреча с Ричардом сильно  отличаться  от  первых  двух
встреч с Эннисом? Я была уверена в этом. Иначе быть не могло. Эннис  делал
так, потому что это было нужно  его  семье  с  точки  зрения  генетической
выгоды. Ричард хотел только одного: отомстить Халарекам. Эннис был  мягким
и нежным. Ричард будет не таким. Эта встреча с Ричардом, несомненно, будет
ужасна. Его поведение ясно говорило об этом.  Я  могла  выбрать  смерть  в
ловушках вместо бесчестья или бесчестье в комнате Ричарда взамен на жизнь.
Принять решение гораздо  труднее,  чем  может  показаться  людям,  которые
никогда не стояли перед подобным выбором. Такие решения даются легче, если
вы не знаете последствий этого выбора.
     Я просидела так, наверное, очень долго, не зная, что  делать,  и  уже
отчаявшись, как вдруг шум, донесшийся из туннеля, привлек мое внимание.  Я
выпрямилась и прислушалась.  Из  туннеля  раздавались  какие-то  крики.  Я
подбежала  к  двери  и  выглянула.  В  конце  туннеля  слышалось   шипение
лучеметов, я снова услышала чей-то  пронзительный  крик.  Через  несколько
мгновений из темноты вынырнул солдат в  синей  форме  армии  Халарека.  Он
остановился прямо у моей двери.  Я  уставилась  на  него,  не  веря  своим
глазам. Солдаты! Здесь наши солдаты!
     - Здесь, лорд Ник! - крикнул он через плечо. - С вами все в  порядке?
- участливо спросил он меня.
     Я поняла, что он имел в виду, но смогла только кивнуть, на  мгновение
потеряв дар речи.
     Ник и еще шестеро солдат бежали к нам по туннелю, четверо были  одеты
в синюю форму Халареков, один - в коричневую форму армии  фон  Шусса,  еще
один - в штатском платье. В начале туннеля шло ожесточенное сражение между
людьми в зеленой, коричневой и синей форме. Они боролись, стреляли друг  в
друга, увертывались, быстро наклонялись, уклоняясь от ударов, и падали  на
пол.
     - Идите по одному, - сказал Ник.
     Человек в штатском быстро пересек коридор и, опираясь о  стену,  стал
стрелять, целясь в зеленые униформы бегущих по туннелю солдат.
     - Можно и так, - произнес солдат из  армии  фон  Шусса,  двигаясь  по
туннелю. - Если мы отступим в комнату леди  Катрин,  то  наши  тылы  будут
защищены, но эти лучеметы испекут  нас  заживо.  В  противном  случае,  мы
изжаримся прямо здесь.
     Трое остальных растянулись по узкому проходу.
     Шестеро харлановских солдат, увидев противника,  издали  воинственный
крик и бросились вперед. Мои защитники начали  стрелять.  Появился  резкий
запах  озона.  Один  из  солдат   Харлана   упал.   Остальные   продолжали
отстреливаться. Спасатель армии Халарека пронзительно закричал и  медленно
сполз по стене на пол. Его рукав обуглился и дымился.
     - Стань за мной. - Ник схватил меня за руку и дернул.
     Я вырвала руку.
     - Не будь дураком, - зарычала я. Никогда еще раньше никто не  стрелял
в меня, и я была страшно напугана. - Нам нужен боец, а не трус.
     Я проползла по туннелю, низко пригибаясь к полу, вытащила станнер  из
рук убитого спасателя и нож из-за его  пояса.  Луч,  посланный  кем-то  из
лучемета, опалил сзади мою шею. Я упала на холодные камни и стала  хлопать
по загоревшимся волосам.
     - Кит!
     - Не беспокойтесь.
     Человек в штатском открыл рот, задыхаясь,  и  согнулся  пополам.  Его
лучемет с грохотом упал на камень.
     - Бегите, лорд, -  с  трудом  проговорил  он.  -  Их  слишком  много.
Возьмите леди и бегите!
     Солдаты в зеленой форме были уже в четырех или пяти метрах от нас. На
таком расстоянии было трудно промахнуться. Ник посмотрел на солдат,  потом
быстро взглянул через плечо в темноту туннеля.
     - Другого пути нет, - сказал солдат, который первым  подошел  к  моей
двери. Одна рука его была сильно обожжена и безжизненно висела вдоль тела.
- Мы сможем удержать их еще только несколько минут, не больше.
     - Контроллер, - пробормотал Ник, коснувшись рукой своего пояса.
     Я вспомнила о контроллере Иджила. Никто никогда  еще  не  использовал
его. Луч просвистел прямо у моего уха. Ник  вздрогнул  и  выругался.  Этот
контроллер - никому не известное устройство, к тому же применялось  оно  в
одном из самых опасных мест на Старкере-4. У  входа  в  туннель  собралась
новая толпа солдат в зеленой форме. Пятеро против такого количества...
     - Возьми контроллер. - Ник сунул его мне в руки. - У меня должны быть
свободны обе руки. Нажми на эту кнопку и держи до  тех  пор,  пока  мы  не
убежим отсюда или пока они не схватят нас, если, конечно, эта штука  будет
работать. - Он оторвал полоску  материи  от  своего  мундира,  завязал  ею
фонарик, висевший у него на поясе, и  крепко  сжал  фонарик  левой  рукой.
Затем он выстрелил из своего лучемета вглубь туннеля.  Луч  света  осветил
темный проход, однако недостаточно, чтобы мы могли  представлять  из  себя
хорошие мишени для нашего противника.
     - Вперед! - крикнул он и бросился в туннель. Я  нажала  на  кнопку  и
последовала за ним. Я не  успела  спросить  его,  как  я  узнаю,  что  это
устройство не работает. Оглянувшись, я увидела, что позади  нас  завязался
бой. У нас больше не было времени. Либо  мы  должны  немедленно  скрыться,
либо  солдаты  Харлана  схватят  нас.  Было  ясно,  что  наши  не   смогут
продержаться слишком долго. Возможно, мы попадемся в одну  из  ловушек.  Я
закрыла глаза и бросилась в  темный  туннель,  отгоняя  от  себя  мысли  о
смерти.
     Было холодно. Я мчалась так быстро, что мне самой не верилось в  это.
Кто-то крикнул нам вслед: "Да здравствует  Дом  Халареков!  Бегите!"  Этот
крик придал мне сил. Я понеслась еще быстрее.  Я  молилась  о  том,  чтобы
ловушки остановили солдат. Воздух в туннеле был затхлый, и в  нем  повисла
пыль, которую мы подняли. Лежавший на полу  толстый  слой  пыли  приглушал
наши шаги. Звуки боя позади нас затихли. Пыль забивалась в горло и нос.  Я
старалась не думать о тех, кто защищал нас. Только бы не споткнуться и  не
отпустить кнопку контроллера. А что если впереди нам уже была приготовлена
ловушка, например, яма. Шаги позади нас были слышны уже совсем близко. Ник
крепко сжал зубами ручку фонарика и выстрелил из своего станнера, целясь в
наших преследователей. Я быстро взглянула назад, через плечо. Три человека
в зеленой форме были совсем рядом. Я споткнулась, и  палец  соскользнул  с
кнопки. На мгновение сердце у меня замерло. Однако  ничего  не  произошло:
ловушка не открылась у нас под ногами и  ничего  не  упало  с  потолка.  Я
слышала тяжелое дыхание солдат Харлана у меня за спиной. Кожа  у  меня  на
спине стянулась, как  будто  они  уже  схватили  меня  и  царапали  своими
ногтями. Они не стреляли, так как надеялись еще доставить меня  к  Ричарду
живой.
     - Харлан, - выдохнула я. - Близко!
     Ник остановился и обернулся, чтобы посмотреть, куда нам бежать.
     - Сдерни с фонаря эту тряпку, когда я скажу тебе. Готова?
     Я ухватилась за край ткани.
     - Да.
     - Давай! - приказал Ник.
     Я   сдернула   тряпку.   Ник   направил   фонарь   прямо   на   наших
преследователей. Все трое громко вскрикнули и закрыли глаза руками.
     - Они ослепли всего на несколько секунд, Ник.
     Ник выстрелил четыре раза в туннель, повернулся и побежал. У  нас  не
было времени, чтобы посмотреть, попал ли он в кого-нибудь, к тому же  было
слишком темно. Я изо всех сил старалась не отставать от него.
     Позади нас вдруг зажегся яркий свет, и я  услышала  чьи-то  легкие  и
быстрые шаги. Мы несколько отдалились от них, и люди Харлана боялись,  что
действие контроллера  больше  не  распространяется  на  них.  Поэтому  они
послали вперед быстрого и легкого человека, который был  настолько  легким
или настолько быстрым, что мог пройти через ловушки и не  попасть  в  них.
Это довольно известный прием.  Я  вспомнила  случай,  когда  один  человек
выжил, находясь в туннеле под большим зданием, только благодаря тому,  что
его удалось спасти, проделав дырку и спустив ему шест с верхнего этажа.  А
этот человек, должно быть, был очень смелым, ведь над  головой  у  нас  не
было ничего, кроме скал. Между нами пролетел луч,  пущенный  из  лучемета.
Значит, человек был послан для того, чтобы убить нас!  Я  споткнулась  обо
что-то. Другой луч просвистел совсем рядом с нами. Ник тяжело дышал.  Этот
человек собирался убить Ника!
     - Отпусти кнопку! - приказал Ник. - Сейчас же.
     Я молча повиновалась. Ник толкнул меня на пол, и в этот самый  момент
прямо над тем местом, где только что был Ник, снова пронесся луч.
     - Этот попал бы точно в цель, - шепнул он мне на ухо.
     Раздался скрип, потом какой-то зловещий  шум,  и  сзади,  в  каком-то
метре от нас, с потолка обрушилась  огромная  каменная  плита,  и  на  нас
посыпалось множество  ее  осколков.  Через  секунду  прямо  перед  нами  с
грохотом упала еще одна плита. Мы крепко прижались друг к другу  и  сидели
не шевелясь, пока не  осела  кружившаяся  вокруг  нас  многовековая  пыль,
забивавшаяся в глаза, рот и  не  дававшая  нам  дышать.  Последний  камень
звонко ударился о большую плиту и с глухим звуком  упал  на  пыльный  пол.
Пыль медленно оседала. Было темно, только у края плиты, лежавшей за  нами,
виднелось красноватое сияние. Я направила туда наш фонарь. Из-под обломков
каменной плиты торчал локоть солдата. Сияние это исходило  от  фонаря  или
лучемета, который он держал в руке. Как же близко от нас находился  солдат
Харлана! Он был мертв. Мы попали в ловушку,  что,  вероятно,  было  то  же
самое.



                                    15

     На небе зажигались первые  звезды,  когда  Карн  со  своими  войсками
появился над Бревеном. У Дома Уединения не  были  предусмотрены  огни  для
ночной посадки, потому что паломники  и  люди,  работавшие  в  этом  Доме,
никогда не прилетали ночью. И Карн надеялся,  что  его  флайеры  никто  не
заметит. Карн облетел вокруг темного, огороженного со  всех  сторон,  Дома
Уединения, немного снизившись над парком. То тут, то там из  окна  все  же
выбивалась яркая полоска желтого света. Карн повернул к  Локу  и  пролетел
над лесом так низко, как только мог позволить себе. Он надеялся разглядеть
в сгущающейся темноте людей Винтера,  одетых  в  белую  униформу,  которые
должны были тоже высадиться здесь.
     - Там. Слева, - говорил Карн по внутреннему связному устройству.
     На большой поляне Карн увидел белый прямоугольник -  это  была  белая
одежда людей Винтера. Когда Карн пролетал  над  этой  поляной,  кто-то  на
мгновение осветил ее своим фонарем.  Карн  быстро  пробормотал  молитву  и
осторожно  направил  свой  флайер  в  сторону  посадочной   площадки.   Он
почувствовал резкий  толчок.  Флайер  медленно  пополз  по  земле.  Из-под
ближайших деревьев в полной темноте к  нему  бежали  люди.  Они  просунули
большие крюки в специальные петли на флайере и потащили в лес,  пряча  его
там и одновременно освобождая место для приземления следующего флайера.  И
для людей, сидящих во флайере, и для людей, находящихся на земле, это было
очень опасно - приземляться в темноте на такой маленькой площадке.  Однако
другого выхода у них не было.
     Никто в Бревене ничего не слышал и не  поднял  тревогу.  Восемь  дней
спустя после наступления темноты в палатку Карна вбежал человек  в  одежде
священника. Он тяжело дышал и еле стоял на ногах.
     - Цыгане, лорд Карн! На заходе солнца. Убили солдат Харлана! Исчезли!
     - На заходе солнца? - В голосе Карна ясно послышались нотки сомнения.
     - Мой... мой лорд, - человек рухнул на стул и  уронил  голову.  Карну
пришлось согнуться, чтобы дослушать сообщение до конца. - Мой лорд,  я  не
мог прилететь на флиттере. Его бы заметили.
     Он замолчал, все еще продолжая задыхаться.
     Карну удавалось сдерживать свое нетерпение с большим  трудом.  В  нем
как бы жили два человека. Один все время твердил: Кит, Кит, Кит...  Другой
говорил, что этот человек страшно устал, и ему нужно дать отдохнуть.
     - Я бежал всю дорогу, милорд. Люди Харлана нашли  нового  священника.
Через несколько часов после того, что сделали цыгане.
     Карн кивнул.
     - Теперь я понял. Вы очень хорошо сделали, что сообщили мне. А сейчас
поешьте и отдохните.
     Не успел еще человек выйти из палатки, как Ник повернулся к  Карну  и
твердо сказал:
     - Возьми столько людей, сколько можешь, и начнем наступление!
     Одного взгляда на Ника было достаточно, чтобы Карн понял:  даже  если
он не пойдет, Ник сам соберет людей и атакует Дом Уединения. Карн  снял  с
пояса свой фонарь, осветил им лицо Ника, потом крикнул:
     - Да здравствует Дом Халареков! Спасатели, ко мне!
     - Солдаты фон Шуссов! Ко мне! Ко мне! - закричал Ник.
     Люди  Халарека  похватали  свое  снаряжение  и  бросились  бежать   к
флайерам. Карн всегда мог рассчитывать на своих спасателей: у них были все
необходимые инструменты.
     - Леди Катрин в плену у Харлана! - снова закричал Карн.
     Люди Халарека возмущенно зашумели, скоро шум перерос в  грозный  рев.
Карн знал, что Ник сам хотел командовать наступлением, поэтому  Карн  стал
быстро отдавать приказания, желая, чтобы люди  слушались  именно  _е_г_о_.
Ник слишком влюблен в Кит, чтобы быть сейчас хорошим командиром. Когда  же
они проникнут в Дом Уединения, то там командование всеми войсками  возьмет
на себя Винтер. Это было решено  заранее.  Ник  побежал  к  флиттеру,  как
только первый его солдат  взялся  за  оружие.  Остальные  люди  фон  Шусса
немедленно последовали его примеру. Карн тихо выругался.
     Карн разыскал в толпе Винтера и жестом показал, что  пора  наступать.
Он надеялся успеть вовремя и не допустить, чтобы Ричард причинил вред  Кит
или Ник причинил вред Ричарду. По существующим в этом мире законам  вражды
Ник вообще не имел права вмешиваться. Причинить  Харлану  вред  или,  хуже
того, убить его без официального предупреждения означало бы начало  вражды
между Домами фон Шусса и Харлана.
     Существовала и другая,  еще  более  важная  причина,  чтобы  оставить
Ричарда в живых: Ричард предпочел  бы  умереть  любой,  пусть  даже  самой
страшной, смертью, чем жить узником в Бревене. Это была  бы  самая  лучшая
месть, которую только Карн мог придумать. Иджил сам убедился в этом, когда
Ричард, не желая возвращаться в  Бревен,  всячески  издевался  над  ним  и
оскорблял его, надеясь спровоцировать Иджила на убийства.
     Между тем, все шло нормально. Они миновали  озеро  Святого  Павла,  и
скоро под ними появился Бревен. Через несколько минут флайеры приземлились
у высокой стены, окружавшей Дом Уединения. Главные  ворота  были  открыты.
Карн видел, как Винтер вместе со своими солдатами ворвался в эти ворота  и
бросился во двор. Когда же сам Карн  через  несколько  минут  появился  во
дворе, то все, включая Ника и его солдат, уже ждали его. На мгновение Карн
почувствовал облегчение: он боялся, что безрассудство  и  нетерпение  Ника
толкнет его на необдуманные действия.
     Винтер кивнул головой в сторону лестницы:
     - Я пошлю первое отделение фон  Шусса  и  первое  отделение  Халарека
наверх,  милорд.  Вы  и  лорд  Николас  пойдете  вниз  с  остальными.  Там
потребуются лорды Семей. Вы позаботитесь о  наследнике  Харланов.  Я  буду
следить за ходом сражения.
     Он замолчал, ожидая возражений от Карна или Ника, но так  как  их  не
последовало, он повернулся к солдатам и стал отдавать приказания.
     - Идите тихо. Вежливо разбудите аббата и не выпускайте его никуда  из
своих покоев. Следите, чтобы он ни с  кем  не  разговаривал  и  никому  не
сигнализировал о происходящем.
     Карн заметил, что несколько солдат, стоявших возле него,  улыбнулись.
Он тоже представил себе удивление  аббата,  когда  его  разбудят,  да  еще
разбудят потому, что пришла расплата за его преступления.
     Тем временем Винтер продолжал:
     - Остальные следуйте за мной в покои Ричарда Харлана, на  два  уровня
вниз. Достаньте свое оружие и держите его наготове.
     Карн обернулся. Ник вместе со  своим  отделением  уже  ушел.  Карн  и
Винтер последовали за ним. А за ними двинулись остальные солдаты, стараясь
идти быстро и тихо, хотя были увешаны  всевозможным  снаряжением,  которое
грохотало  и  звенело  и  которое  они  придерживали  одной  рукой,  чтобы
приглушить этот шум. Карн остановился  на  последней  ступеньке  и  поднял
руку. Ник понял этот жест, тоже остановился и  подождал  остальных.  Когда
шум немного утих, Карн выглянул в коридор.  У  входа  в  холл,  ведущий  в
комнаты Ричарда, по-прежнему стояли два охранника.
     - Мой лорд, - сказал Винтер.
     Карн повернулся к людям, стоявшим на лестнице, и сказал им  тихо,  но
так, чтобы все слышали:
     - Помните, вы не должны причинить  герцогу  никакого  вреда.  Я  хочу
отомстить ему по-другому: пусть он проведет в  заключении  еще  семь  лет.
Т_а_к_ будет гораздо лучше.
     Карн посмотрел  на  своих  спасателей  и,  протянув  руку  в  сторону
охранников, приказал:
     - Возьмите их.
     Солдаты сняли свои ремни с тяжелым снаряжением, взяли только ножи  и,
бесшумно передвигаясь вдоль  стены,  в  конце  которой  стояли  охранники,
быстро направились к ним. На полдороге они  остановились  и  прислушались.
Карн поймал себя на мысли, что ему очень бы не хотелось,  чтобы  охранники
посмотрели сейчас в сторону лестницы. Спасатели в коридоре снова двинулись
вперед. Неожиданно они резко рванулись вперед. Каждый  схватил  по  одному
охраннику и без единого звука перерезал ему горло. Затем они быстро встали
на их место у входа в коридор и кивнули стоявшим на лестнице.
     - Хорошо, - тихо сказал Винтер, ни к кому  не  обращаясь.  -  Хорошая
работа! - Потом посмотрел на Карна и уже громче произнес: -  Вы  с  лордом
Николасом позаботьтесь о лорде Ричарде. Это ваше дело. А я  позабочусь  об
остальных.
     Карн кивнул.
     - Я пойду искать Кит, - шепнул Ник на ухо Карну. - Если она и  Ричард
уже не... - Ник запнулся, потом сказал: - Ее комната находится в  туннеле.
Дай мне контроллер для ловушек.
     Должно быть, Ник заметил выразившееся на лице Карна удивление даже  в
этом полутемном коридоре, потому что резко произнес:
     - Что если она в комнате, на дверях которой написано ее имя? Дай  нам
шанс, Карн, если мы попадемся там в ловушку!
     Карн хотел возразить, но на это  не  было  времени.  В  любой  момент
кто-нибудь мог выйти из комнат Ричарда  или  спуститься  по  лестнице.  Он
протянул Нику контроллер.
     Винтер повернулся к солдатам, стоявшим на лестнице:
     - Постарайтесь, чтобы ваше снаряжение не звенело. Мы  должны  застать
их врасплох.
     Винтер  медленно  повел  своих  солдат.  Они  добрались  до  бокового
коридора, никем не замеченные.  Тогда  вперед  вышли  два  спасателя.  Они
бесшумно повернули за угол и бросились к дверям, охраняемым  священниками.
Два  молодых  человека  наблюдали  через  открытую  дверь  за   тем,   что
происходило в комнате, так что спасателям  удалось  ликвидировать  их  без
малейшего звука. В тот же момент Карн и Ник  ринулись  в  комнату.  Ричард
играл в шахматы с одним из своих командиров отделений. Он вскочил на ноги,
перевернув маленький столик и разбросав по полу шахматные фигуры. Его лицо
сначала побледнело, потом покрылось  красными  пятнами.  В  какую-то  долю
секунды Ричард понял, что произошло, и стал громко звать  своих  людей,  а
Карн увидел, что Кит  не  было  в  комнате.  Люди  Халарека  и  фон  Шусса
устремились в покои Харлана.
     - Ее здесь нет! - громко закричал Карн Нику, боровшемуся у  дверей  с
мускулистым человеком в зеленой форме.
     Карн ринулся в бой,  пытаясь  пробиться  к  Ричарду.  Из  примыкающей
комнаты появились телохранители Ричарда, и из коридора в  комнату  хлынули
солдаты Харлана. В ход пошли ножи, станнеры, люди боролись врукопашную, но
никто не  использовал  лучеметы.  Ими  просто  невозможно  пользоваться  в
близком бою: в комнатах мог бы начаться пожар,  и,  кроме  того,  лучеметы
могли причинить огромный вред не только врагам, но и друзьям. Карн был  со
всех сторон окружен врагами и не мог больше продолжать поиски Кит.
     Карн увернулся от одного удара ножа, отразил  другой,  избежал  удара
откуда-то сбоку. Он прикрепил станнер у себя на  поясе,  схватил  за  ногу
нападавшего и дернул за нее. Тот с громким криком свалился на пол под ноги
сражавшимся. В комнату ворвалось новое отделение  и  бросилось  на  помощь
Харлану. Во главе его был крупный, плотного телосложения  префет.  Он  изо
всех сил ударил Карна в грудь  своим  тяжелым  кулаком.  Карн  пошатнулся.
Префет фон Шусса поддержал его и воткнул свой нож в огромного  солдата  из
армии Харлана. Со всех сторон раздавались  крики,  шум  и  стоны  раненых.
Молодой солдат в зеленой форме прицелился из своего  станнера  в  человека
фон Шусса, но один из спасателей Халарека  толкнул  харлановского  солдата
прямо под пущенный из лучемета луч. Тот упал замертво, не издав ни единого
звука. Карн быстро перескакивал через тела мертвых и  еще  живых  людей  и
бросался на помощь людям фон Шусса. Вдруг он  почувствовал  боль  в  левом
боку: луч станнера слегка задел его. Человек, находившийся в  этот  момент
рядом с ним, упал на спину и остался лежать на полу, уставившись в потолок
широко открытыми невидящими глазами.  Карн  развернулся,  дернул  на  себя
станнер, который держал человек Харлана, и попытался вырвать  его  из  рук
солдата. Тот постарался подставить Карну  подножку.  Несколько  минут  они
яростно боролись. Карну пока удавалось удерживать равновесие, но тут у них
под ногами оказались двое  дерущихся,  и  они  тоже  упали,  сцепившись  и
увлекая друг друга на пол. Падая, Карн увидел, как  Ник  быстро  влетел  в
соседнюю комнату и почти так же быстро выскочил оттуда.  Кит  там  тле  не
было.
     На  мгновение  Карн  ослабил  хватку.  Солдат  вывернул  ему  руку  и
приставил станнер к его груди. Даже если  бы  это  оружие  было  настроено
сейчас только на то, чтобы оглушить, все равно,  находясь  так  близко  от
сердца, оно бы убило его. Весь мир  сузился  для  Карна,  превратившись  в
крошечное пространство,  в  котором  он  боролся  с  молодым  солдатом  за
обладание станнером. Солдат все сильнее и сильнее прижимал палец  Карна  к
спусковому  крючку.  Какой-то   человек   в   золотисто-коричневой   форме
споткнулся о локоть солдата и упал прямо  на  них.  Станнер,  соскользнув,
прижался к животу Карна, и оба они на мгновение растерялись.
     Карн опомнился первым. Он быстро перевернулся и оказался сверху,  над
своим противником, который в тот же момент выстрелил.  Карн  почувствовал,
что луч станнера коснулся его  ноги:  правое  колено  и  пальцы  сразу  же
онемели. Он заметил также, что еще три-четыре человека  упали,  пораженные
этим лучом. Карн, прижимая своего противника к полу, выхватил нож,  ударил
солдата между ребер и слегка повернул нож, что, как говорил Винтер, всегда
приводило к смертельному исходу.
     Карн попытался встать на ноги. Правое колено и нога не слушались его,
и он снова упал на лежавших на полу людей. Прямо над ним  просвистел  луч.
Он прошел сквозь солдата фон Шусса и  оставил  за  ним  на  стене  большой
темный след. Карн стал искать глазами стрелявшего. Ричард стоял у открытой
двери с лучеметом в руках. Он крутил головой из стороны в сторону, пытаясь
снова найти Карна.
     "Он видит, что скоро  ему  придет  конец,  и  хочет  прикончить  меня
первым, - подумал Карн. - Это ему не удастся".
     Карн  медленно  пополз  к  Ричарду,  припадая   к   полу   или,   при
необходимости, уступая кому-нибудь дорогу, откатываясь в сторону. Если  бы
он мог незаметно подползти к Ричарду на расстояние нескольких шагов,  ему,
вероятно, удалось бы выхватить у него из рук лучемет. Ричарду не пришло бы
в голову искать  его  на  полу.  Карн  чувствовал  боль  и  покалывание  в
онемевшей ноге. Это был хороший признак. Возможно, нога скоро  отойдет,  и
он сможет встать.  Если  Ричард  не  найдет  Карна,  он  будет  продолжать
стрелять в людей из лучемета, пока в  комнате  не  станет  слишком  жарко.
Карну казалось, что кожа на рубцах у него на спине снова  стянулась  -  на
тех самых рубцах, которые остались у него на теле после того, как  человек
Харлана пытался убить Карна в Онтаре.  Ричарда  нужно  остановить.  Нельзя
допустить, чтобы кто-нибудь еще прошел через такие страдания.
     Карн встал на четвереньки, шатаясь и  с  трудом  опираясь  на  правое
колено. Он был уже в двух метрах от Ричарда, позади него. По законам чести
Карн должен был бы сказать  своему  противнику,  что  он  здесь.  В  конце
концов, герцог Харлан не был простым солдатом.  В  то  же  время,  здравый
смысл и чувство самосохранения требовали, чтобы он,  прежде  чем  что-либо
сказать, приблизился к Ричарду еще ближе. Наконец он остановился,  глубоко
вздохнул и приготовился к прыжку.
     "Одну секунду. Колено должна выдержать только одну секунду."
     - Ричард Харлан, я здесь! - выкрикнул он и рванулся к руке, в которой
Ричард держал ружье.
     Ричард резко развернулся, поливая огнем всех  вокруг.  Карн  наклонил
голову, быстро приблизился к нему, схватил сбоку ружье и резко согнул руку
Ричарда к предплечью. Ричард повернулся, чтобы  схватить  Карна  свободной
рукой, однако рука, державшая  ружье,  невольно  разжалась.  Карн  услышал
стоны обожженных людей, и это придало ему сил. Он  увернулся  от  Ричарда,
отпрянув назад, а тот, продолжая по инерции  двигаться  вперед,  со  всего
размаха ударился лицом об стену. Карн почувствовал удовлетворение, услышав
этот звонкий шлепок. Он был бы очень рад, если  бы  Ричард  сильно  разбил
свой  тонкий,  длинный,  красивый,  аристократический  нос,  которым   так
гордились все в семье Харланов. Карн вывернул назад другую руку Ричарда  и
связал обе тонкой, прочной веревкой, входившей в комплект его снаряжения.
     Впервые после начала этого боя Карн почувствовал, как  он  устал.  Он
тяжело дышал. По ноге текла кровь. От ожога вся  левая  рука  его  горела,
словно охваченная огнем. Он не знал о том, что ранен. Карн встал, опираясь
о стену, и огляделся вокруг. В комнате оставалось всего несколько  человек
в зеленой форме, гораздо меньше, чем в синей или коричневой. Они  выиграли
- фон Шусс и Халарек! Карн снова осмотрел комнату. Много неподвижных  тел,
лежавших на полу, также были одеты в синюю и коричневую форму. Какой ценой
они достигли победы? Этот вопрос он всегда задавал себе, хотя хорошо знал,
что из-за этого многие считали его плохим командиром.
     Карн крикнул своим людям, все еще продолжавшим сражаться:
     - Хватит! Мы победили! Харлан связан.
     Бой  сразу  же  прекратился.  Люди  стояли,  тяжело  дыша  и   ожидая
приказания. Карн кивнул четырем спасателям.
     - Отведите герцога в свободную комнату, принесите  ему  еду;  заприте
комнату и останьтесь охранять его. Вы отвечаете за него головой. Я  должен
сообщить на Совете об этой битве и о  том,  что  мы  сделали  с  Харланом.
Который теперь час?
     - Сегодня пятнадцатое адена, два часа,  милорд,  -  ответил  один  из
спасателей.
     - О господи! - Карн огляделся по сторонам. - Где лорд Николас?
     - Он узнал, что леди Катрин находится в туннеле, милорд, -  спасатель
кивнул в сторону туннеля, - он сказал, что найдет ее и вернется  вместе  с
ней.
     - Он взял с собой шесть солдат, милорд, - сказал другой спасатель.
     Мгновение Карн колебался. В хорошую погоду из Бревена  до  посадочной
площадки Мирового Совета можно было долететь  за  восемь  часов.  Если  он
вылетит сейчас же, то прибудет туда прямо к началу заседания.
     - Что еще нужно сделать? - спросил он спасателей.
     Те пожали плечами.
     - У нас и так было много работы, милорд.
     Карн  не  знал,  когда  именно  было  запланировано  на  Совете   его
выступление, в  котором  он  собирался  внести  предложение  о  заключении
Ричарда под стражу и смещении аббата. Как бы ему хотелось самому пойти  на
поиски Кит...
     Надо было отправляться на Совет.  Ник,  хоть  он  и  ослеплен  своими
чувствами, сам в состоянии справиться с этой задачей. Он уже взял с  собой
столько людей, сколько мог отвлечь от основной битвы. Он сможет сам  найти
Кит без помощи Карна. Ричард будет находиться  в  заключении,  по  крайней
мере, до тех пор, пока Совет  не  объявит  об  отсрочке  выполнения  этого
приговора. Эннис  подтвердит  нарушение  Ричардом  решения  Совета  и  его
попытку  нарушить  действующий  среди  членов   Девяти   Семей   закон   о
наследственности. Эннису потребуется хорошая охрана, но Ван, должно  быть,
уже позаботился об этом.
     "Я должен доверять людям,  выполняющим  свои  обязанности.  Я  должен
доверять моим офицерам, выполняющим мои приказы. Я должен верить в то, что
у Ника и Кит все будет в порядке".
     Карн посмотрел на стоявшего рядом с ним капитана спасателей.
     - Уведите герцога. Можете поступить с остальными людьми Харлана  так,
как считаете нужным. Со всеми вопросами, если они появятся, обращайтесь  к
генералу Винтеру. Мне нужно лететь на заседание Совета.
     Карн, прихрамывая, прошел по коридору и поднялся по лестнице. У  него
даже не было времени, чтобы попросить спасателей оказать  ему  медицинскую
помощь.
     Карн вышел во двор. На мгновение он  остановился,  глубоко  вздохнул,
расправил плечи, потом забрался в свой флиттер, быстро поднялся в воздух и
взял курс на здание Совета. Его мучило ощущение  вины.  Близкие  ему  люди
сражались сейчас в туннеле, а он бросил  их.  Да,  он  дезертировал.  Карн
пытался убедить себя, что оставил  Бревен  и  Кит  в  надежных  руках,  но
чувство вины не покидало его.
     Усилием воли Карн заставил себя отвлечься от этих мыслей и подумать о
предстоящем заседании Совета и о том, как он должен там вести себя.
     Усталость и боль от полученных ран навалились на него. Руки  вспотели
и скользили по рулевому колесу. Карн до боли  сжал  зубы.  Он  обязательно
должен выиграть и эту битву на Совете!



                                    16

     Карн без приключений приземлился вблизи здания Совета.  Выпростав  из
кабины негнущиеся ноги, он  кое-как  выбрался  на  крыло  флиттера.  Снова
мелькнула мысль, что было бы неплохо заняться своими ранами, но  здесь,  в
Совете, эти зримые следы  сражения  под  Бревеном  приобрели  политическую
ценность именно в своей первозданности.
     В здании Совета люди в разноцветной форме  Домов  и  Вольного  города
суетились на фоне голубых мозаичных  панелей.  Воздух,  густо  пропитанный
запахами сырой шерсти, военной формы, обувного крема, сапог и  парфюмерии,
звенел от голосов. Публика обсуждала последние политические события.
     Карн захромал к центральному входу в зал Советов.
     Сотник в форме Макнисов перехватил взгляд Карна  и  кивком  пригласил
следовать за собой к лифту на нижние уровни.  Карн  двинулся  за  ним,  не
спуская руки со своего станнера. Форму одного из Домов или Города нетрудно
купить, а то и просто украсть. Он и сам  такое  проделывал.  Только  когда
дверь лифта захлопнулась, сотник показал Карну детский башмачок.
     - Его  владелец  чувствует  себя  хорошо,  -  пробурчал  он.  По  его
вспыхнувшему лицу и  тому,  как  он  отводил  глаза,  избегая  встретиться
взглядом с Карном, было видно, что ему страшно неловко  предъявлять  столь
неподобающий вояке пароль. - Его отец тоже в  безопасности.  Он  внизу  и,
если потребуется, поднимется, как договорились, в зал.
     Для безопасности Энниса и Нарры было крайне важно, чтобы о  месте  их
пребывания знало как можно меньше людей, поэтому Карн договорился с Ваном,
что без необходимости Эннис не покинет свое убежище.
     Ван, направив своего связного, проявлял любезность. И этот  последний
должен был быть человеком  Макнисов.  Ни  один  уважающий  себя  шпион  не
додумался бы до такого бабьего пароля.
     Эннис ожидал в одной из тех роскошных комнат, которые Совет  содержал
специально  для  своих  "гостей".  Он  был  бледен,   лицо   неестественно
напряжено. Карну некогда самому пришлось пережить немало  жутких  часов  в
такой комнате, и лишь позднее он узнал, что его заключали туда ради его же
безопасности.  Он  приветствовал  Энниса  и  выразил  ему  свою   глубокую
признательность за то, что тот собирался сделать для Кит  и  Нарры.  Такая
сентиментальность была не в характере людей Гхарра, но  Карн  считал,  что
должен произнести эти слова, хотя ему пришлось с трудом выдавливать их  из
себя. Он лишь надеялся, что это  не  уронило  его  в  глазах  Вана  и  его
связного. Карн торопился и, рассказав коротко Эннису о стычке в Бревене  и
об исчезновении Кит в туннеле Древних, поспешил проститься.
     Он отправился обратно в зал  Совета.  С  этого  момента  до  открытия
заседания он наблюдал за главным входом  в  зал,  отмечая  в  памяти  всех
возможных  союзников,  появлявшихся  в  дверях.  Считалось,  что  глубокий
голубой тон мозаик должен успокаивать, но сегодня это лекарство на него не
действовало. Слишком многое зависело от исхода голосования. Карн  снова  и
снова прокручивал в голове речь, которую должен был произнести.  Он  очень
надеялся, что Эннис, сейчас тщательно охраняемый, найдет в себе силы, если
понадобится, оставить укрытие и предстать перед Советом.  Более  того,  он
надеялся, что Эннис не умрет прежде, чем  закончит  свои  показания.  Одно
убийство в Совете уже совершилось. Последнее ли?
     Тяжелая рука опустилась на его плечо. Карн оглянулся.  Слабая  улыбка
тронула его лицо, когда  он  увидел  перед  собой  пухловатого,  лысеющего
человека в коричнево-золотом.
     - Мир вашему дому, барон. - Обратив таким образом на  себя  внимание,
барон опустил руку.
     - Как и вашему, Карн, как дела?
     - Святые спасители, хотел бы знать. Слишком многие Свободные  считают
надругательство над  законом,  творимое  Ричардом,  "семейным  делом"  или
предметом забот для Пути, но никак не  для  них  самих.  Если  большинство
Свободных не пойдет за нами, мы проиграли.
     Бросив на Карна печальный взгляд,  барон  похлопал  его  по  плечу  и
поспешил  к  входу.  Четверка  фанфаристов  в  красной   униформе   Совета
протрубила сигнал к открытию заседания, и  публика,  оставшаяся  в  холле,
потекла в зал.
     Карн в последний раз проверил самые слабые звенья в  своей  коалиции,
напомнил Гарету, остававшемуся у дверей, что тот должен по знаку  привести
снизу Энниса, затем вошел в зал,  спустился  по  проходу  между  секторами
Джастина и Халарека к своему месту за  главным  столом  своего  Дома.  Тан
Орконан уже сидел в полной  готовности,  аккуратно  разложив  перед  собой
принадлежности для письма. Постепенно и другие лорды Девятки расположились
за своими столами  вместе  с  секретарями,  управляющими  и  наследниками.
Братья, родные и  двоюродные,  сыновья,  другие  родственники  по  мужской
линии,  принадлежавшие   к   каждому   Дому,   заполняли   ряды   сидений,
расположенные секторами позади столов каждого из лордов.
     В другой половине зала Свободные и люди из малых Домов заполняли свои
секторы. Карн снова напомнил себе, что успех зависит  от  Свободных  и  от
малых Домов, но не от Девятки. Благодарение Богу, не от Девятки!
     Опять пропели фанфары, а Председатель  прошествовал  к  полированному
столу в центре зала.
     - Председатель Гашен, Вольный город  Ниран,  -  возгласил  человек  в
красном.
     Председатель Гашен оглядел ряды скамей, убедившись, что большая часть
мест занята, он кивнул и опустился в свое кресло.
     - Летняя  сессия  Совета  Старкера-4  открыта.  Я  попрошу  секретаря
огласить повестку.
     Согласно Повестке, сессия  должна  была  обсудить  спор  между  Домом
Макниса и Домом Ката об участке пахотной  земли,  новый  проект  торгового
соглашения  между  Старкером-4  и  Гильдией,  утвердить  в  правах   новых
наследников в семи  малых  Домах,  рассмотреть  просьбу  направить  солдат
Совета в Бревен, чтобы добиться исполнения вынесенного Советом  приговора,
и петицию Лондорской торговой  ассоциации  шерстяной  торговли.  Последний
пункт был встречен глухим ворчанием  в  секторе  Свободного  Города  Йорк,
впрочем, быстро затихшим после строгого взгляда Гашена в ту сторону.
     "Почти в самом конце", - подумал Карн. Вопрос об  аббате  и  приговор
Ричарду стоит одним из последних. Ну что ж, быть  может,  к  тому  времени
члены Совета устанут от препирательств и будут более чутки к доводам.
     Дебаты по разным пунктам  повестки  все  тянулись  и  тянулись.  Карн
почувствовал, что не может усидеть на месте, как мальчишка  на  проповеди.
Когда наконец Председатель объявил:  "Предложения  относительно  Бревена",
Карн вдруг заметил, что у него вспотели ладони. Ведь он выступал здесь  не
только против сторонников Харлана, но и  против  тех  ревнителей  традиций
среди  исследователей  Пути,  которые  никогда  не  поддержат   каких-либо
действий Совета против аббата.
     Он стоял и в каком-то уголке своего сознания еще и еще раз  взвешивал
каждое слово своей речи. В то же время внимание  его  было  направлено  на
аудиторию. Нельзя было допустить, чтобы его  слова  оставили  равнодушными
кого-либо из тех, на кого он рассчитывал. Пока все они были в зале,  когда
Гашен снова постучал, призывая Совет к порядку, Карн вышел на  площадку  в
центре зала перед председательским столом.
     - Господин Председатель,  -  начал  он,  и,  обернувшись,  поклонился
Гашену. - Лорды и Свободные, - он обежал глазами весь опоясанный секторами
зал Совета. - Мое... наше предложение, как  гласит  повестка;  состоит  из
двух частей. Николь, наследник  Дома  фон  Шусса,  и  я,  Карн,  Лхарр  из
Халарека, просим Совет Старкера-4 добиться исполнения своего  собственного
приговора в отношении Ричарда, герцога-претендента из Дома  Харлана I,  и,
используя для того все необходимые средства,  содержать  его  в  одиночном
заключении. Лорд Николь и я в этом году совершили паломничество в  Бревен.
Мы видели собственными глазами, что Ричард Харлан живет в роскоши, занимая
огромное помещение на нижнем  уровне  Бревена,  и  предается  развлечениям
вместе со своими вассалами и  друзьями.  Такой  образ  жизни  не  подобает
узнику,  совершившему  преступление.  Это   мало   похоже   на   одиночное
заключение. Мы все это видели своими глазами. Если не добиться  исполнения
приговора, то он останется пустым звуком. Ричард с тем же успехом  мог  бы
жить и дома.
     - Никогда! - загудели голоса малых Домов.
     - А где же тогда фон  Шусс?  -  съехидничал  кто-то  в  задних  рядах
сектора Кингсленда.
     Карн продолжал, не обращая внимания на выкрики.
     - Мы также просим  Совет  сместить  аббата  за  пренебрежение  своими
обязанностями и, прежде всего, за то,  что  он  позволил  Ричарду  Харлану
спать в роскошном жилище и развлекаться, с кем ан пожелает. К тому же,  он
вообще  благоволит  родовой  знати,   раздавая   ей   просторные,   богато
обставленные жилища. Этим он  нарушает  все  заповеди  Пути,  направленные
против сословных и имущественных различий. -  Стоило  Карну  упомянуть  об
исполнении приговора,  как  в  зале  поднялся  ропот.  Он  знал,  что  это
предложение  многим  придется  не  по  вкусу.  Дом  Харланов  был  слишком
могущественным. Множество  родственных  связей  соединяло  его  с  другими
Домами. Когда Карн рассказывал о роскоши, окружающей Ричарда,  многие  уже
говорили во весь голос, а когда он обвинил аббата,  перечислив  нарушенные
им заповеди Пути, шум  перерос  в  рев.  Карну  пришлось  подождать,  пока
председательский молоток не утихомирит собравшихся.  Если  бы  знать,  что
выражают эти голоса: сочувствие или осуждение?
     Следующее свое разоблачение Карн сделал в расчете  на  Свободных.  От
Дюваля  он  знал,  что  Свободные  придерживаются  гораздо  более  строгих
моральных норм, чем  лорды  Старкера-4  вообще  и,  в  особенности,  лорды
Девятки. Это разоблачение должно было задеть их за живое.
     - Я сказал, что Ричард живет в роскоши и  живет  не  один.  Но  я  не
сказал еще другого. У него есть наложница. Вы слышите, лорды и  Свободные?
Женщина в Бревене! - В этот раз Карн  не  стал  дожидаться,  пока  стихнет
возмущенный гул (теперь уже, вне всякого сомнения, исходивший  из  сектора
Свободных), и возвысил голос: -  Это  достаточно  скверно  само  по  себе;
вдумайтесь - ведь это аббат допустил такое кощунство!  Но  вчера...  вчера
Ричард Харлан похитил и увел в Бревен мою сестру Катрин,  которая  замужем
за его собственным кузеном Эннисом, чтобы сделать ее наложницей.
     Зал  взорвался  неистовым  ревом.  Люди  пришли  в  движение.  Мораль
Свободных осуждала падших женщин вообще, но нарушение супружеской верности
считалось  куда  большим  грехом,  не  говоря  уже  о  том,  что   женщина
принуждалась к этому против своей воли.
     Прихрамывая, Карн выбрался из-за своего стола.
     - Взгляните, Лорды и Свободные, взгляните на мои раны. - Он  медленно
повернулся, чтобы  все  присутствующие  увидели  окровавленную  штанину  и
покрасневшую и сочившуюся кожу на обожженной руке. - Дом  Халарека  и  Дом
фон Шусса совершили вылазку прошлой ночью в закрытые кварталы  Бревена.  Я
ранен. Во всех трех Домах много погибших. - Карну пришлось опять возвысить
голос - гул возмущения усиливался. - Видеть в Бревене солдат  мне  хочется
не больше вашего, Лорды  и  Свободные.  Но  что  делать?  Солдаты  Харлана
надежно защищают лорда Ричарда. И у него в руках моя сестра.
     Голоса в зале зазвучали еще громче, их тон изменился. Перекрывая этот
шум, разносились слова Карна. Наконец-то он дал волю своему гневу и своему
отчаянию.
     - Там моя сестра, Лорды и Свободные, моя сестра! Ричарду для  забавы.
Честная жена его собственного брата.
     Крики и топот сотрясали зал.  Люди  вскакивали  на  скамьи,  потрясая
кулаками в сторону секторов Харлана и Одоннела; толпа  заполнила  проходы.
Самоуверенная улыбка сошла с лица Гаррена Одоннела.  На  лбу  обозначились
морщины. Лорд Марк, делегат от  добровольных  вассалов  Харлана,  поднялся
было, чтобы взять слово, но тут же уселся обратно. Гашен снова и  снова  и
потом еще и еще раз опускал свой председательский молоток.
     - Ставится предложение Халарека, - его голос терялся среди  бушующего
урагана. - Хочет ли кто-нибудь высказаться до голосования?..
     Это была обычная  формальность.  Шум  лишь  слегка  затих,  но  общее
возбуждение не спало. Наследник  Дома  Гормсби,  представительный  мужчина
средних лет, степенно поднялся со своего места.
     - Мы должны рассмотреть вопрос  исключительной  важности  для  нашего
мира. Герцог Харлан - могущественный человек, опасно  становиться  на  его
пути...
     Граф Джастин обернулся и взглядом заставил  его  замолчать.  Помедлив
мгновение, молодой человек уселся на место, демонстрируя всем своим видом,
что не испытывает раскаяния.
     - Лорд Меер, на выступление дается восемь минут,  а  у  вас  остается
одна. Прошу вас высказываться по существу.
     Наследник чуть не задохнулся от обиды.
     - Я хотел только сказать, что  обсуждать  проблемы  Бревена  не  дело
простых смертных, этим должна заниматься верховная сессия Пути.
     -  Позвольте  одно  замечание,  -  Свободный  из  Лока  поднялся   на
возвышение для ораторов посреди прохода. Гашен взглянул на него.
     - Прошу вас,  Председатель  Гашен,  позвольте  напомнить,  что  Совет
всегда имел право смещать аббатов и даже епископов, которые нарушают  свой
долг.
     - Принято. Кто-нибудь еще?  -  Свободные  один  за  другим  принялись
вскакивать со своих мест, как капельки на сковородке.
     - Он приговорен к одиночному заключению? Разве он не под стражей?
     - Что предпринял аббат в связи с этим делом?
     - Где произошло столкновение?
     - Каковы потери?
     Карн через плечо глянул на  Председателя.  Тот  кивком  разрешил  ему
ответить на вопросы.
     - Прежде всего о самом  главном.  Столкновение  произошло  на  нижнем
уровне Бревена и в примыкающем к нему туннеле Древних. Лорд Ричард устроил
в туннеле жилище для леди Катрин. Его наложница  из  Лока  тоже  находится
там.
     Потери?  Я  не  знаю.  Я  покинул  место  сражения,  как  только  оно
закончилось, хотя, судя по тому, что воевали  в  очень  тесных  кварталах,
могу предположить, что большинство участников, по меньшей  мере,  получило
ранения.
     Об аббате. Он разделил знать и Свободных, наделил знатных просторными
жилищами, роскошной мебелью и предоставил своих послушников для услужения.
     Далее Карн описал великолепное помещение,  предназначенное  Нику.  Он
продолжал свой рассказ, наблюдая, как  ряд  за  рядом  Свободных  начинают
закипать. Многие вскакивали со своих мест и просили слова. Некоторые  даже
требовали аббатской головы.  Лорды  из  малых  Домов  стояли  в  ярусах  и
проходах, на  возвышениях  для  ораторов,  выкрикивая  проклятия  в  адрес
Девятки и размахивая руками, чтобы  привлечь  внимание  Председателя.  Эта
суматоха вселяла уверенность в Карна. Значит, в других Домах Уединения еще
сохранился порядок. У него не было уверенности в этом. С тех пор,  как  он
вернулся из Болдера, у него не было времени  совершить  паломничество.  Он
вернулся к главному столу сектора Халарека и сел на свое место.
     Лицо Председателя  было  мрачно,  но,  в  то  же  время,  во  взгляде
чувствовалось удовлетворение. Правда, кроме  Карна,  мало  кто  следил  за
выражением его лица. У Гашена были твердые политические убеждения, и он не
скрывал их до поры, как маркиз Гормсби. Неожиданное выступление маркиза  в
поддержку Харлана даже после того, как Ричард  совершил  убийство  в  зале
Совета, послужило причиной  тому,  что  Свободные  и  малые  Дома  впервые
проголосовали  вместе,  навсегда  лишив  Девятку   исключительного   права
назначать Председателя.
     Карн наблюдал  за  перебранкой  Председателя,  людей  Старой  Партии,
Свободных и лордов из малых Домов. На этот раз голосование пройдет по  его
плану. Ричард зашел слишком далеко. Эннис может без опасения вернуться  во
владения  Макниса,  нужда  в  его  показаниях  отпала,  а  его  пребывание
останется необнаруженным.
     Даже страстная речь Гаррена Одоннела, произнесенная под конец, где он
защищал право на месть, какую бы форму она не принимала,  была  уже  не  в
силах остановить поток. К перерыву Совет успел проголосовать за  наложение
крупного штрафа на аббата и устранение его  от  должности  сроком  на  три
года. Совет постановил поместить Ричарда в  келью  вроде  тех,  где  живут
отшельники,  круглосуточно  охраняемую   солдатами   Совета.   Для   этого
предполагалось отправить в Бревен два отряда,  которые  должны  прибыть  к
месту назначения сразу, как только удастся их сформировать. Один взвод  из
тех солдат,  что  обычно  несли  службу  на  территории  Совета,  выступал
незамедлительно для обеспечения порядка. Коалиция победила.
     Карн медленно поднялся, тяжело опираясь на крышку стола. Он  был  уже
не в силах радоваться победе, все тело ныло и  горело  от  ран.  Усталость
после боя, голод, поразивший желудок, напряжение только что закончившегося
заседания, оставившего головную боль, отяжелевшие веки  -  все  напоминало
ему о двух бессонных ночах. Душа болела от тревоги за судьбу Кит и Ника. У
него осталось только одно желание - перекусить,  выспаться  и  отправиться
обратно в Бревен. Однако нужно было еще поблагодарить людей и попрощаться.
     Он с трудом выпрямился и собрался было уходить. Навстречу ему  спешил
миниатюрный паж в форме фон Шуссов, пробивая  дорогу  среди  расходившихся
членов Совета и не  обращая  внимания  на  сыпавшуюся  на  него  ругань  и
оплеухи. Подойдя, он потянул Карна за рукав.
     - Лорд Карн, мой хозяин просит вас  прийти.  Он  хочет  сообщить  вам
нечто очень важное и не предназначенное для  чужих  ушей.  -  Он  еще  раз
потянул Карна за рукав. Карн нетерпеливо высвободился.
     - Сейчас?
     - Немедленно, мой господин, если вам будет так удобно.
     Если у барона появились срочные новости, значит, он получил что-то из
Бревена. Следуя за  пажом,  Карн  покинул  зал  и  направился  в  одну  из
маленьких комнаток для совещаний, окружавших зал по периметру.  Барон  фон
Шусс сидел на жестком старом кресле  с  прямой  спинкой,  подперев  голову
руками. Когда вошел Карн, он даже не пошевелился.
     - Произошел обвал. Ловушка в туннеле Древних.
     Он этих слов внутри у Карна все сжалось. Лицо свело  судорогой.  Губы
не слушались. Казалось, он не сможет произнести ни слова.
     - Кит? - едва выдавил он из себя. - Ник?
     - Никто не знает. - Словно незрячий на звук  голоса,  барон  протянул
Карну записку.
     Там сообщалось, что все в Доме Уединения слышали и почувствовали, как
что-то огромное  обрушилось  в  туннеле.  Когда  улеглась  пыль,  солдаты,
соблюдая осторожность, проникли в туннель, чтобы выяснить, что  произошло.
Они обнаружили захлопнувшуюся ловушку с двумя солдатами Харлана, о которой
сообщили выжившие свидетели. Пройдя еще несколько  сотен  метров  по  ходу
туннеля,  они  натолкнулись  на  огромный  обломок  скалы,  перегородивший
проход. Один из  солдат  вскарабкался  на  этот  обломок,  чтобы  поискать
проход. Он клялся, что слышал пронзительный свист  с  другой  стороны,  но
после этого оттуда уже не доносилось ни звука.
     В глазах Карна  почернело,  он  ухватился  за  спинку  кресла.  Кровь
отхлынула от головы, и ему пришлось  наклониться,  чтобы  не  упасть.  Ему
следовало  бы  все  получше  разузнать  и  не  использовать  непроверенное
устройство. Теперь ему нужно пройти через  всю  эту  толпу  в  коридоре  и
вернуться в  Бревен.  Он  должен  вернуться,  ничем  не  выдав  ни  своего
состояния, ни того отчаянного положения, в  котором  оказался  теперь  дом
Халарека.
     По крайней мере, думал он,  я  смогу  выйти  отсюда,  прислониться  к
стенке и собраться с силами. Я должен собраться с мыслями  уже  здесь,  до
Бревена.
     Карн отворил дверь и окунулся в толпу. Те, кто радовался его  успеху,
похлопывали его по плечу, пожимали руку, высказывали свое восхищение  тем,
как он спланировал и провел сражение в Совете. Все было почти так же,  как
тогда, во время первой для него сессии Совета, когда  он  вернулся  домой.
Тогда он тоже выиграл сражение с превосходящими силами противника,  и  ему
тоже пришлось прислониться к стене, чтобы прийти в себя.  Так  же,  как  и
тогда, он сохранял свой обычный вид, сдержанно улыбаясь,  посмеиваясь  над
незатейливыми шутками приятелей, перекидываясь то здесь, то там парой слов
до тех пор, пока публика не рассеялась. Наконец остались  только  он  сам,
Коорт, Коннор, Макнис и фон Шусс,  да  еще  их  секретари,  управляющие  и
прочие служащие.
     Арлен Коорт, обменявшись с Карном рукопожатием, будто в забывчивости,
не сразу отпустил его руку.
     - Это долгая война, Карн, и сегодня было всего лишь одно из сражений.
     - Я знаю, милорд.
     - Я понимаю, что слишком долго не мог решиться, но теперь  вы  можете
на меня рассчитывать. Я тоже думаю,  что  Ричард  опасен  не  только  дому
Халареков. Сегодняшние дебаты - только начало.
     Карн  позволил  себе  едва  заметно  улыбнуться.   Этот   высокий   и
мрачноватый лорд долго не мог решиться стать его союзником. Но зато он уже
не изменит.
     - Если так,  милорд,  нам  остается  положиться  на  своих  друзей  и
добиваться новых побед.
     - Именно так. - Арлен Коорт еще  раз  пожал  ему  руку  и  зашагал  к
выходу.
     Макнис  вызвал  лифт  на  нижний  уровень,  остальная  часть   группы
двинулась к площадке для флайеров.
     - Связаться с Бревеном, - пробормотал Карн, -  очень  важно.  -  Веки
слипались. Какой-то кусок времени провалился в небытие, пока он сообразил,
что спит, продолжая передвигать ноги.
     - Ты спишь на ходу, Карн, - в голосе барона укоризна. - Разве ты  сам
не чувствуешь? Пусть Тан отведет твой флиттер. Я  заберу  тебя  к  себе  и
свяжусь с "Домом Уединения", как  только  мы  поднимемся  в  воздух.  Будь
благоразумен, сынок. Тебе нужно выспаться.
     Чилдрет Коннор взглянул на свой хронометр.
     - Уже очень поздно, и никто из нас с утра ничего не ел.  Я  предлагаю
сегодня вам всем воспользоваться гостеприимством моего Дома. - Его  улыбка
теперь была адресована также и  Макнису,  который  снова  присоединился  к
группе в сопровождении коренастого человека с опущенным на лицо капюшоном.
- Дюрлен нашел прекрасного повара, а постели в моем доме мягки и теплы.
     Карн обдумывал предложение. Вязкие, как мед, мысли медленно  текли  в
его мозгу. Владение Коннора лежит по пути в Бревен, а он так  сильно,  так
отчаянно, так невыносимо устал, слишком устал, чтобы уверенно добраться до
цели, к тому же еда, да еще приготовленная Дюрленом. Но чутье подсказывало
- нужно торопиться в Бревен.
     Фигура в капюшоне негромко откашлялась. Послышался хриплый глоток,  в
котором можно было угадать голос Энниса лишь зная, что он поблизости.
     - Мне придется отказаться. Моя жена в опасности.
     Группа смущенно замолчала. Гостеприимство Чилдрета было общеизвестно.
Эннис повернулся к Карну.
     - Если я подхожу вам в качестве пилота, я к вашим услугам, милорд. Вы
можете быстро и в безопасности добраться до Бревена.
     Карну не хотелось отправляться в  путь  с  человеком  из  враждебного
клана. Правда, он был мужем его сестры (насколько  неохотно  Кит  выходила
замуж, это уже другое дело). К тому же, жизнь Энниса в Бревене и  по  пути
туда подвергалась куда большей опасности, чем его  собственная.  Эннис  не
будет ему опасен, а с  его  помощью  он  через  несколько  часов  будет  в
Бревене.
     - Спасибо, - ответил Карн, намеренно  не  называя  Энниса  по  имени;
затем, как бы  извиняясь,  взглянул  на  барона.  -  Мир  вашим  Домам.  -
Поклонившись всей компании, он зашагал вслед за Эннисом к площади, где  их
ожидал флиттер Макниса. Взглянув на него, Карн отметил про себя его боевую
маскировку.
     Он  прислонился  к  сиденью,  откинулся  назад.   Веки   сами   собой
опустились. Сначала его мысли бежали все по тому же  заколдованному  кругу
от ловушки Древних к собственному бессилию и усталости. Живы ли Ник и Кит?
Могут ли они быть живы? Только свист с другой стороны. А  Эннис?  Ему  уже
наставили рога? Нет? Он очень любит Кит. И Ник любит Кит. И  я  тоже.  Все
чепуха и про Ника и про любовь. Любовь все перепутала в его голове. Хотя и
в моей тоже. Эннис очень любит Кит.  Напрасно.  Ведь  не  только  плотская
любовь связывает человека по рукам и ногам. Братская тоже. Делает  слабым.
Враги могут воспользоваться во вред Дому. Любовь  к  Кит  -  это  брешь  в
обороне Халареков. Слабое место. Эннис... Ник. Слабое...
     У Карна было ощущение, что в  этом  круговороте  мыслей  есть  что-то
важное,  что  нужно  додумать  до  конца.  Но  сознание   его   неудержимо
соскальзывало в сон, и у него уже не было сил повернуть обратно.
     К тому времени, как флиттер коснулся  земли  в  Бревене,  Карн  успел
проспать несколько часов. Но его  избитое  тело  онемело,  и  даже  ходьба
причиняла боль.  Пришлось  подставить  лесенку,  чтобы  он,  как  немощный
старик, спустился с крыла флайера.
     Когда Эннис  заметил,  что  Карн  едва  передвигается,  ему  пришлось
остановиться.
     - Я не могу ждать. Я надеюсь, вы поймете меня. - Он посмотрел Карну в
глаза. - Вы ведь поймете, правда? Вы должны понять. Когда-нибудь поймете.
     Последние слова, которые Эннис бросил, уже  убегая,  прозвучали,  как
пророчество, и заставили Карна внутренне содрогнуться. Он  заспешил  вслед
Эннису, выжимая из себя все, на что был способен,  и  заклиная  на  каждом
шагу судьбу, чтобы на этот раз  все  обошлось  без  драки.  Ни  всегдашней
стремительности, ни гибкости в его теле уже не осталось.
     То, что он увидел на нижнем уровне, не прибавило  радости.  Бьющий  в
глаза свет создавал резкие  контрасты.  Люди  взбирались  на  обрушившуюся
глыбу и старались, по мере сил, разобрать насыпавшуюся сверху кучу камней.
Мелкие  обломки  продолжали  стучать  по  камням,   стоило   людям   внизу
пошевелиться. Глубокие черные тени танцевали на  стенах.  Главный  инженер
Карна  по  экстренным  работам   сообщил,   что   они   ожидают   прибытия
горноспасателей из Мелевана  со  специальным  оборудованием.  Обрушившаяся
глыба оказалась настолько прочной, что имеющимися средствами они не смогли
обеспечить даже подачу воздуха.
     Голос инженера едва пробивался сквозь гудение генератора, снабжавшего
энергией прожектора и другое оборудование, однако суть, похоже, состояла в
том, что Орконан уже послал за горняками Молебна,  и  они  должны  прибыть
просто потому, что таково распоряжение их верховного лорда.  Повсюду,  где
велись работы, пахло каменистой пылью, сыростью и потом.
     Карн смотрел на колышущиеся тени. Нужно сделать так много, а  времени
так не хватает. Воздух. Сколько его осталось там, за обвалившейся  скалой,
и насколько его хватит? Эти ловушки так и рассчитаны,  чтобы  люди  в  них
задыхались. Дом Халарека умирает, и не от руки Харлана, а от давно ушедших
Древних. Черной волной накатилось на него отчаяние.



                                    17

     Пыль тяжело легла на пол и оставила туман в воздухе. Я  лучом  факела
осветила камни со стороны Бревена и со стороны туннеля. И там, и  там  они
были гладкими и немного блестящими. Никаких трещин.  Не  потерян  ни  один
даже маленький камешек, и лежали они так плотно,  что  ни  малейший  лучик
света не пробивался с противоположной стороны. Сюда  не  попадет  ни  одна
струйка свежего воздуха. Тот воздух,  который  остался  в  этом  крошечном
пространстве, был единственным воздухом,  которым  мы  могли  дышать.  Как
долго? Минуты? Часы? Дни? Я не хотела, чтоб  это  тянулось  дни.  Лицом  к
смерти, я не хотела, чтоб она приходила так медленно.
     - Оставить свет? - голос Ника был хриплым и дрожал.
     Хотела ли я света? Хотели ли мы видеть друг друга умирающими?  Вот  о
чем он спрашивал на самом деле. Или хочу ли я  умереть  в  темноте?  Я  не
знала, чего я хочу. Воздух не просачивался сквозь камни. Нас ждало удушье,
как многих  до  нас.  Хватая  воздух  ртом,  с  выкатившимися  глазами,  с
пальцами, ободранными до костей о камни - так  умирали  в  этих  ловушках;
Только они знали, как они ругались.  Мне  хотелось  ругаться,  ругаться  и
ругаться, чтобы унять икоту, от которой дрожало тело  и  сводило  желудок.
Воздух казался плотнее, тяжелее дышалось. Я  закрыла  глаза  и  попыталась
успокоиться.
     Воздух уходит не так быстро, говорила я себе.  Тебе  мерещится.  Дыши
медленно и спокойно.
     - Воздуха хватит на несколько часов, - сказал Ник,  будто  читая  мои
мысли. Я открыла глаза, все еще пытаясь унять свою панику.
     Ник коснулся моей щеки холодными, подрагивающими пальцами.  Затем  он
поднялся с пола. Он подошел к стене со стороны Бревена. Держа в одной руке
факел, другой он тщательно, камень  за  камнем,  стал  ощупывать  стену  с
высоты, до которой мог дотянуться, до самого дна. Я  знала,  что  он  хоть
что-то должен был делать. Я знала, что в этом нет никакого смысла. Древние
готовили ловушки, чтобы убивать.
     Я уставилась на стену и вспоминала свои мечты, которые  были  в  моей
жизни. Муж и дети. Мое собственное небольшое владение. Любовь и  признание
друзей, семьи,  сторонников,  когда  достигну  старости.  Что  ж,  мне  не
придется состариться.
     Я подумала о Нарре. Она навсегда  между  Харланом  и  Халареком,  без
материнского совета и ласки. Эннис и Карн, конечно, дадут ей безопасность.
Несмотря на  старые  фамильные  раздоры,  я  знаю,  они  будут  хранить  и
оберегать ее. Но никогда я ее не увижу, никогда не обниму,  не  услышу  ее
плача или смеха, никогда не увижу ее взрослой...
     Я снова закрыла глаза, как будто это  могло  унять  боль.  Я  слышала
шарканье ботинок Ника и стук  факела  о  стену  и  затем  тихую  брань.  Я
взглянула на него. Он  стоял  перед  стеной  туннеля,  и  левая  рука  его
уперлась в камень,  будто  пытаясь  выдавить  его  со  своего  места.  Его
неровное дыхание прерывало поток брани. Он повернулся и опустился на  пол,
перестав ругаться.
     - Трещин нет. Ни одной, -  прошептал  он.  Его  голос  осекся.  -  Мы
погибли.
     Погибли. Погибли. Погибли. Слово стучало в моем мозгу,  как  барабан.
Это не было ночным кошмаром. Это  было  наяву.  Надежды  не  было.  Только
медленное удушье. Опять воздух показался  плотнее.  Может  быть,  старания
Ника  потребовали  лишнего  кислорода.  Может   быть,   это   только   мое
воображение. Может быть.
     Ник посмотрел на меня виноватыми глазами.
     - Я привел тебя в туннель Древних, чтобы спасти,  а  вместо  этого  я
убил тебя.
     Я не могла вынести боли в его голосе.
     - Ник, ты уберег меня от Ричарда...
     Я на секунду представила, что Ричард сотворил бы со мной перед своими
людьми. Он сотворил бы еще больше - унижение и боль, утром в  Совете...  Я
не могла думать об этом и быть мужественной, какой, предполагалось, должна
быть женщина из Девятки.  Ричард  искалечил  бы  меня  с  удовольствием  и
безжалостно. Я никогда бы не была прежней.
     Эти мысли были шагом к кошмарам, и я не смогла бы ни их отогнать,  ни
встретить. Мне нужна была помощь, чтоб прогнать  эти  кошмары.  Мне  нужно
было тепло и спокойствие, чтобы встретить смерть. Я  подобралась  к  Нику,
положила голову ему на плечо и обняла его.
     - Обними меня, Ник, - прошептала я почти со слезами. - Я боюсь.
     Ник медленно обвил  меня  руками,  как  будто  ему  было  страшно.  Я
взглянула в его лицо, чтоб увидеть, о чем он  думает.  Его  лицо  отражало
боль. Его рука поглаживала мою шею сзади. Я уткнулась лицом в  его  шею  и
впитывала покой его души. Его рука все еще  гладила  мою  шею.  Я  ощутила
теплоту, охватывающую меня. Под моей щекой сильно билось  его  сердце.  Он
касался моей шеи совсем нежно, как касаются личика младенца. Ник  наклонил
свою голову ко мне. Вдруг его руки оставили меня,  и  он  напрягся,  будто
хотел отодвинуться от меня. Это было невыносимо. Мне необходима  была  его
теплота, его стойкость, его любовь, наконец.
     - Ник, пожалуйста, - прошептала я в его шею. - Мне надо быть рядом  с
тобой. Не оставляй меня умирать одну.
     Я коснулась губами его шеи. Он был нужен мне. Нужен мне. Я  прильнула
к нему. Его руки опустились мне на спину. Мне хотелось прижаться  сильнее.
Он гладил медленно меня по спине.
     - Господи, пусть это длится!
     Его рука скользнула мне на плечо вокруг шеи. Он отклонил мою голову и
поцеловал долгим, мягким поцелуем, и, казалось, сердце мое остановится. Он
взглянул на меня. Я никогда не видела у него таких глаз.
     - Мы ошибаемся, Кит, - сказал он медленно.  -  Один  Бог  знает,  как
давно я люблю тебя. Но ты жена Энниса.
     - Ему теперь все равно, Ник. Мы почти мертвы. Мы задохнемся, как все,
кто попадался в эти ловушки. Все, что Эннис сможет сделать для меня, когда
увидит, это  похоронить  меня.  Неужели  мы  не  вправе  дать  друг  другу
успокоение перед уходом?
     Я коснулась губами его шеи. Благочестие для живых. Мы же мертвы. Один
раз, только один раз в моей жизни я хочу быть вместе с мужчиной,  которого
люблю. Вряд ли ангелы осудят нас за это на вечную агонию.
     Ник глубоко, прерывисто вздохнул.
     - Кит, ты испытываешь мое терпение.
     - Хорошо, - сказала я в нежную кожу его плеча у шеи. - Это нужно мне,
Ник. Мне нужно забыться. Если мое дыхание станет чаще, я подумаю, что  это
от желания, а не от медленного удушья. Пожалуйста, Ник. Я ведь люблю  тебя
с пятнадцати лет. Ты знаешь это.
     Его руки ослабли. Он поцеловал меня в щеку, в шею, в плечо.
     - Господи, прости меня,  -  его  голос  дрогнул.  Он  остановился  на
секунду. - Ты хочешь, чтобы факел горел?
     Его руки нежно ласкали меня, рассказывая  о  его  любви  больше,  чем
слова. Как бы мне ни хотелось видеть его лицо, его тело в минуты любви,  я
не могла сказать "да". Только не здесь. Не со смертью по углам.
     - Я не хочу видеть ловушку, Ник. Я хочу немного помечтать.
     Ник вздохнул еще раз,  погасил  факел  и  прижал  меня  к  себе.  Нет
туннелей. Нет ловушек. Было только чувство, вкус, аромат любимого  тела  и
взрыв радости, которую мы творили вместе в этом мрачном и жутком месте.
     Волны окатывали нас опять  и  опять,  как  только  позволяли  силы  и
дыхание. Последнее, что я запомнила прежде,  чем  беспамятство  сомкнулось
надо мной, это ощущение тепла и влажной кожи Ника на моей щеке.
     Я услышала голос, сначала далеко, затем ближе и ближе.
     - Кит? Кит!
     Это Карн. Карн тоже умер? Кто-то тряс мое плечо.
     - Кит, ответь мне!
     Я глубоко вздохнула и закашлялась. Это был воздух  и  голос  зовущего
Карна. Может быть, я не умерла? Он не звучал бы беспокойно, если бы мы оба
умерли. Я медленно открыла глаза. Карн стоял на  коленях  рядом  со  мной.
Нахмуренный лоб, сосредоточенные глаза.
     - Всевышний! - пробормотал Карн. Его рука коснулась моей щеки.
     Я поднялась на локте. Ничто не мешало моим движениям. Не было  одежды
на мне. Я вспомнила. Ник и я, мы любили друг друга до последнего мига.
     Я огляделась, ища одежду.  За  Карном  доктор  Отнейл  склонился  над
Ником, тот стонал. Я взглянула на Карна.
     - Шахтеры Мелевана были первыми, - сказал он в  ответ  на  мой  немой
вопрос. - Не было больших сомнений, в том, что вы тут делали. Но  об  этом
потом. Ты можешь встать?
     - Если будет одежда. - Я заметила, что  Карн  не  опускал  глаз  ниже
моего лица.
     Карн  собрал  мою  одежду.  Она  была  невероятно  пыльная.  Я   была
невероятно пыльная. Я встряхнула свою рубашку и надела ее. Сейчас я,  хотя
бы, пристойна. Это отняло много сил. Я  опустилась  и  уронила  голову  на
колени. Карн положил руку мне на плечо. Это было очень хорошо.
     - У меня плохие новости, - сказал Карн. - Эннис погиб. Он пришел сюда
на помощь, но убийца сжег его. Убийца был в форме фон  Шусса,  как  солдат
десятого года службы, ожидающий приказаний хозяина. Барон еще не дознался,
как Ричарду удалось его уговорить перейти на сторону Харлана, но он узнает
это. Да, убийца скажет Эмилю то, что тот захочет узнать.
     Я ощутила неприятное облегчение от  новости  об  Эннисе.  Со  смертью
Энниса никто не назовет адюльтером наши отношения с  Ником.  А  они  скоро
станут известны всем. Никаких необычных объяснений  не  нужно,  если  двух
обнаженных находят в объятиях друг друга. От  этих  невеселых  мыслей  мне
стало тоскливо. Эннис не должен  был  погибнуть.  Слезы  потекли  по  моим
щекам, оставляя соленый привкус пыли в уголках моих губ.
     Голос Карна зазвучал мягче.
     - Прости меня, Кит. Эннис был стойким и честным человеком.
     Я была в трауре по нему, как требует обычай моего  народа.  Но  я  не
могла оплакивать его, как мне хотелось. Эннис, умелые  руки  и  скупой  на
слова. Эннис, мой друг и спаситель. Он  пришел  в  Бревен,  чтобы  помочь,
зная, как это опасно для него. А Ричард убил его.
     Карн обнял меня за плечи, а я расплакалась. Голос у меня сел. А затем
пришел страх. Я снова была вдовой. Высокородной вдовой, а значит,  мишенью
для сильных и амбициозных мужчин, и защищать себя  надо  было  без  помощи
сильного Дома. Халарек не был сейчас  сильным  Домом.  Наша  четырехлетняя
война с Харланом стоила больших средств, хотя Халареки победили. Какой  из
Домов достаточно силен, чтобы взять меня к себе,  дважды  вдову,  с  тенью
войны с Харланом за плечами?
     Карн тряс меня.
     - Пойдем, Кит! Дома ты сможешь поплакать  в  покое.  Надо  выбираться
отсюда. - Он протянул мне руку, чтобы помочь подняться.
     Вдруг мне совсем расхотелось уходить из этого  места.  Лучше  умереть
здесь, чем идти в жестокий мир Гхарров, особенно, когда я  снова  мячик  в
игре политиков. У меня просто нет сил. Я снова опустила голову на колени и
покачала ею. Карн опустился рядом со мной.
     - Не глупи, Кит. Здесь по-прежнему опасно. Надо уходить.
     Я взглянула на него. Он понимал, о чем я думаю. Мы всегда были  очень
близки.
     - Не бойся, Кит. Ричард  действительно  теперь  в  заточении.  Приказ
убить Энниса он отдал несколько недель назад. - Он поднял меня,  обнял  за
плечи и шепнул на ухо: - Я пообещал тебя Нику, если он найдет тебя.  Никто
не надеялся, что Эннис долго проживет после того, как помог тебе  сбежать.
Так и вышло. Эннис знал, чем ему придется расплачиваться. У тебя еще будет
сорок дней, чтоб оплакивать Энниса. А затем ты выйдешь замуж  за  Ника.  А
тем более, станет  известна  история  о  том,  как  вас  нашли.  И  других
возможностей у тебя не будет. - Он заглянул мне в глаза. - Надеюсь, ты  не
сожалеешь, что у тебя не будет других возможностей.
     Я не могла говорить. Такие потрясения не часто случаются с  женщинами
Домов. Я крепко обняла Карна, он тоже прижал меня  к  себе.  Мы  пошли  по
узкому освещенному проходу  к  Бревену.  Я  чувствовала,  что  слаба,  как
тростинка, и почти висела на его руке. У меня почти не осталось сил.
     Карн обнял меня крепче.
     - Я снова нашел тебя. Я боялся, что остался последним из Халареков.
     Он подтолкнул меня вперед в узкий проход, но крепко при  этом  держал
меня.
     Свет и шум Бревена ошеломили меня,  и  я  остановилась,  чтобы  глаза
привыкли к огням. Ник  уже  стоял  тут,  поддерживаемый  двумя  синими  из
Халарека. Он улыбался мне, как  и  весь  светился  радостью.  Увидеть  его
улыбку, лица людей, их голоса  услышать  -  это  было  слишком,  чтобы  не
расплакаться. Но плакать перед людьми не из своей Семьи  было  позором.  Я
была жива. Мой брат был жив. Наш Дом будет жить.
     Я обхватила одной рукой Карна, чтоб удержаться,  а  другую  выбросила
вверх со сжатым кулаком.
     - Да здравствует Халарек! - крикнула я, срывая голос.
     Шахтеры  Мелевана  и  синие,  стоявшие  вдоль  бревенского   туннеля,
выкинули вверх кулаки и подхватили  этот  боевой  клич,  пока  туннель  не
загудел в ответ:
     - Да здравствует Халарек! Да здравствует Халарек!




                               С. Дж. МИЛЛС

                               КНИГА ИДЖИЛА

             На планете льда они сражались огнем против огня



                         Жизнь его брата по крови

                 Карн  слишком  поздно  услышал  крик  Иджила,
            предупреждающий  об  опасности.  С  низкого  утеса
            прямо на  них  спрыгнули  два  солдата.  Карн  был
            гораздо легче своего противника,  кроме  того,  он
            ослабел от потери крови. К тому же он  не  владел,
            как Иджил, навыками рукопашного боя. Иджил  быстро
            справился со своим  противником  и  с  облегчением
            увидел, как солдат, который напал на Карна, рухнул
            на землю и в изумлении  пытался  засунуть  обратно
            выпавшие внутренности.
                 Однако сам Карн прислонился к отвесной скале,
            раненный в живот. Темная кровь  текла  из  ран  на
            груди и плече. Иджил бросился к  радиопередатчику,
            чтобы  вызвать  помощь.  Его  самый  близкий  друг
            умирал от потери крови.




                                  ПРОЛОГ

     Круглая  палата  Мирового  Совета   планеты   Старкер-4   изобиловала
всевозможными яркими цветами. Жители свободного города, одетые в блестящие
рубашки и чулки; люди из благородных Домов, облаченные в наряды из богатой
материи,  украшенные  сверкающими  драгоценностями,  охранники  Совета   в
красной униформе. Все оживленно разговаривали, смеялись, вспоминали старых
друзей и старых врагов после вынужденного зимнего  заточения.  Возбуждение
от Оттепели и смутные опасения носились в воздухе. После Совета Заморозков
все с нетерпением ждали результатов расследования покушений на жизнь Карна
Халарека - в  доме  Халареков  и  на  борту  "Альдефары",  -  проведенного
Патрульной службой. Все знали также, что  корабль  только  несколько  дней
назад  покинул  орбиту  вокруг  Старкера-4.  Это  означало,  что  судебное
разбирательство уже закончено; всем гражданам Федерации, имеющим отношение
к этому делу, выдали на руки принятое постановление; вынесены  заключения,
касающиеся жителей  Старкера-4,  и  скоро  представители  Гильдии  сообщат
Совету о своих решениях.
     Напряжение постепенно нарастало, достигнув сейчас своей высшей точки.
Необходимость провести судебное разбирательство вынудила Гильдию  оставить
"Альдефару" на орбите Старкера-4 с ухла по вердейн, что  составляло  более
полугода по старкеровскому времени. Корабль бесцельно двигался по  орбите,
его экипаж получал жалованье за  выполнение  своих  нелегких  обязанностей
(приземлиться и выйти из корабля  можно  было  только  в  Порту  Гильдии),
пассажиров также не выпускали из корабля, и их очень  угнетало  длительное
заключение. Все это  было  необходимо,  чтобы  привезти  с  другого  конца
галактики судей, равных капитану по положению, которые должны были войти в
состав жюри. Гильдия несла большие траты,  чем,  естественно,  была  очень
недовольна. Более того,  кто-то  нарушил  священный  нейтралитет  Гильдии,
принеся вражду на борт ее корабля. Никогда  раньше  никто  не  осмеливался
сделать такое. Но сейчас это произошло, и при попытке убить Карна Халарека
погибли три пассажира. Многие здесь присутствующие были уверены в том, что
за этими попытками стоял Дом Харланов. Если так оно  и  было,  то  Харланы
поставили под угрозу связь Старкера-4 с другими мирами.
     Карн Халарек, заключенный под стражу старым  Председателем  Совета  в
целях своей же собственной безопасности, сидел за прозрачной перегородкой.
Карн провел рукой  по  волосам  и,  прикусив  нижнюю  губу,  посмотрел  на
приготовленные для членов Девяти Семей и  поставленные  полукругом  столы.
Взгляд его необыкновенных  золотых  глаз  остановился  на  пустом  кресле,
кресле за столом Харланов, где скоро будет сидеть Ричард.
     Рядом со столами Дома Харланов был узкий проход.  По  другую  сторону
этого прохода занимали свои места Свободные. А за широким проходом,  слева
от Халарека, ряды, принадлежавшие представителям  малых  Домов,  были  уже
почти заполнены. Звуки горнов и лязганье ударявшихся друг о друга мечей  и
копий, участвовавших в этой церемонии солдат, возвестили о прибытии нового
Председателя Совета. Главные двери палаты  открылись,  и  маркиз  Гормсби,
важно промаршировав к председательскому столу, уселся в центре зала.
     Глаза Карна Халарека сузились. Два года уже во главе Совета находился
союзник Харлана. Карн обвел взглядом ряды ярко одетых  Свободных  граждан.
"Они никогда не станут вмешиваться в то, что считают делами только  Домов,
а вражда, определенно, постоянное занятие наших Домов", - думал  Карн.  Он
внутренне собрался. Ему понадобится весь его  опыт  и  умение,  чтобы  эта
взрывоопасная ситуация не переросла снова в военные действия. Карна  снова
охватила волна ярости к своему отцу. Трев Халарек  был  настолько  уверен,
что хотя бы один из его сыновей,  кроме  Карна,  останется  в  живых,  что
отправил Карна на Альтаир. Однако Трев и Джерем, и Керэл,  и  Лиам  умерли
год назад, и Дом Халареков полностью  зависел  теперь  от  способностей  и
умения Карна управлять им. Если он не уйдет с этого собрания главой  Дома,
то Дом Халареков останется без руководителя и  выродится,  оказавшись  под
контролем Ричарда Харлана, как это произошло с Советом. Он станет одним из
малых владений для Девяти Семей и попадет в вассальную зависимость от этих
Домов.
     Ричард Харлан решительно прошел к своему месту  в  центре  стола,  не
глядя на поднимавшихся с задних скамеек,  стоявших  в  проходе  и  машущих
руками людей, старавшихся привлечь его внимание. Ричард  поставил  кончики
пальцев на полированную поверхность стола и оперся на них. Взгляд, который
он  послал  Карну,  вызвал  гул  возмущения  среди  сидевших  на   скамьях
Халареков.
     Ларга Алиша Халарек встала со своего места,  чтобы  начать  говорить.
Карн почувствовал восхищение перед ее мужеством: Ларга  решилась  говорить
на Совете, хорошо зная, насколько сильны их враги  и  как  мало  шансов  у
женщины, даже являющейся регентом в своем  доме,  быть  здесь  услышанной.
Карн подавил в себе новый приступ ярости.  Он  должен  встать  за  Ларгой,
чтобы поддержать ее!
     - Алиша Халарек, Ларга, регент Дома Халареков, -  представилась  она,
как того требовали правила. - Так как  новый  Председатель,  -  она  резко
кивнула в его сторону, - решил, что вопрос об опеке Харланов  важнее,  чем
отчет Гильдии, в котором, возможно, Дом Харланов уличен  в  измене,  Совет
должен знать следующее: Дом Харланов и  его  опекун  начали  осаду  нашего
замка на три дня раньше положенного по закону срока.
     Со всех сторон послышались возгласы изумления, так как  не  всем  еще
было известно о случившемся.
     - Их корабли...
     Председатель постучал своим молотком по столу.
     - Женщинам не принято здесь выступать,  миледи.  Кроме  того,  Ричард
Харлан уже встал.
     - Только потому, что он еще не сел, милорд, - огрызнулась Ларга. - Во
всяком случае,  Ричард  сейчас  не  имеет  права  говорить  за  свой  Дом.
Кингсленд, опекун Харлана, говорит за него.
     - К сожалению, миледи, - ровным голосом произнес Председатель,  -  от
вашего Дома здесь нет мужчины-представителя, а значит, ваш  Дом  не  имеет
здесь официального голоса.
     - Совет утвердил решение Трева о назначении меня регентом.
     Гормсби кивнул и неприязненно улыбнулся.
     - Это так, миледи. Я предоставляю слово Харлану.
     Карн вскочил на ноги. Он готов был закричать от  обиды  и  гнева,  но
вовремя взял себя в руки и сказал ровным голосом:
     - Я фактически Лхарр в Доме Халареков, хотя  еще  не  являюсь  им  по
закону. Если Ларга не может здесь говорить, то у меня есть на это право.
     - Вы еще не достигли совершеннолетия. Кроме того, я  уже  предоставил
слово Харлану, - произнес Председатель и отвернулся от Халареков.
     Члены Совета стали возмущенно перешептываться. Кто-то из малых  Домов
погрозил Председателю кулаком. Группа Свободных поднялась со  своих  мест,
и, встав позади, в проходе, они начали тихо совещаться.
     Ричард заговорил задолго  до  того,  как  в  зале  стихли  негодующие
возгласы, так что Карн не мог услышать всего, что он сказал.
     - ...Самое главное - это унизительное правление  через  опекуна,  как
будто я все еще  несовершеннолетний,  -  Ричард  пристально  посмотрел  на
Карна. -  Это  наказание  наложено  на  нас  на  целую  зиму  за  какой-то
незначительный проступок...
     - Незначительный проступок! - взревел лорд Макнис, вскочив на ноги. -
Вы начали осаду без объявления. Закон о сорока  днях  -  это  единственная
защита моего маленького Дома и подобных моему  Домов  от  волков,  которые
есть среди Девяти Семей. Иначе они давно бы сожрали нас!
     - Сейчас мне было предоставлено слово, - спокойно возразил Ричард.  -
Вы будете говорить, когда наступит ваша очередь.
     Ричард снова повернулся к Председателю.
     - Как я уже говорил, этот приговор - унижение для моего Дома, к  тому
же вассалы относятся ко мне с меньшим уважением.  Кроме  того,  предыдущий
Председатель заставил моего опекуна отвести мои войска от места незаконной
осады.
     - Незаконность той осады  находится  под  вопросом,  лорд  Ричард,  -
вмешался лорд Гормсби, всем своим видом выражая сомнения,  имел  ли  право
Макнис прерывать речь Харлана.
     Ричард опустил голову и  сделал  паузу,  чтобы  все  поняли  значение
услышанных им слов.
     - Я сделал требуемое публичное предупреждение. - Он повернулся  лицом
к стоявшим полукругом столам. - Благородные  господа,  учтите  также,  что
наказание, наложенное на мой Дом на  последнем  Совете  несовершеннолетним
Карном Халареком и его регентом, стало причиной паралича, безумия и смерти
благородного Астена Харлана, моего отца. Мой Дом достаточно уже пострадал,
уважаемые лорды и  Свободные,  от  руки  этого  взращенного  и  обученного
инородцами, неправоспособного  Карна  Халарека.  Отдайте  мне  все  бразды
правления, позвольте мне управлять своим Домом, так, как этого  желал  мой
отец!
     Делая ударение на этих словах, Ричард ударил ладонью по столу.
     Все внутри Карна кипело от гнева, но он держал себя в руках.
     Все прекрасно понимали, какой скрытый смысл был заложен  в  последних
словах Харлана: ведь Трев Халарек никогда не хотел, чтобы этот его  гибкий
и стройный третий сын стал во главе Дома Халареков. В свои семнадцать  зим
Карн не смог привыкнуть к всеобщему презрению, и скорее всего,  думал  он,
никогда не привыкнет.
     "Ты недооцениваешь меня, Ричард, если надеешься задеть меня подобными
замечаниями. Уж слишком давно и часто я слышу их".
     Гормсби  потребовал  провести  голосование,  невзирая   на   протесты
некоторых членов Девяти Семей и  даже  Свободных.  Помощники  Председателя
начали раздавать бюллетени для голосования. Шум в зале усилился:  сердитый
шепот, шелест перекладываемых с места на место бумаг, покашливание и скрип
стульев. Вдруг Палата огласилась яростным  стуком  в  двери.  Сидевшие  на
задних скамейках люди фон Шусса  и  де  Ври  ринулись  к  главному  входу,
расталкивая запрудившую проходы толпу, и распахнули двери. Все  обернулись
в их сторону. Солдаты Совета  в  красной  униформе  отталкивали  делегацию
Первых Купцов Гильдии от дверей. Это была  ожидаемая  всеми  делегация  от
самой могущественной в галактике торговой компании, и солдаты Совета гнали
ее прочь.
     - Что это значит, лорд Гормсби, - дико закричал граф Джастин.
     - Да, объясните нам! -  пронесся  по  залу  оглушительный  рев  сотен
голосов.
     Барон фон Шусс поднялся со своего места. Его обычно румяное лицо было
пунцовым от гнева. Другие главы Домов  тоже  вскочили  со  своих  мест,  и
многие из них стали громко кричать, стараясь  привлечь  к  себе  внимание.
Гормсби взглянул на Ричарда Харлана, но тот отвернулся, затем - на Гаррена
Одоннела, нового Лхарра  в  Доме  Одоннелов,  он  пожал  плечами.  Гормсби
облизал пересохшие губы.
     - Но, господа, я... я не понимаю, в чем дело. Впустите этих людей.
     В сопровождении фон Шусса и де Ври немало удивленные и  обеспокоенные
офицеры Гильдии прошли вперед и остановились у стола  Председателя,  после
чего фон Шусс и де Ври снова заняли свои места. Первые  Купцы  быстрыми  и
резкими движениями привели свою  помятую  униформу  в  порядок.  В  Палате
воцарилась такая тишина, что каждый слышал свое дыхание. Стоявший в центре
группы седовласый Терран обернулся  к  сидящим  полукругом  членам  Девяти
Семей.
     - Лорды Девяти Семей! Я, Джон Гонт, из Центра  Гильдии,  говорю  вам,
что со мной никогда еще так плохо  не  обращались,  хоть  я  имел  дело  с
варварами Джорена и каннибалами Сабо! Если бы дело, с которым мы пришли  к
вам, не было таким важным и срочным, я бы не задумываясь  вернулся  вместе
со своей делегацией в Порт  Гильдии  и  затем  в  Центр  Гильдии,  где  бы
порекомендовал на неопределенное время сделать планету Старкер-4  закрытой
зоной для кораблей Гильдии!
     Среди лордов и Свободных послышались  возгласы  ужаса.  А  Гонт  стал
дрожащим от гнева голосом рассказывать, скольких расходов  потребовало  от
Гильдии следствие и судебное разбирательство. Гормсби  то  и  дело  бросал
взгляды на своих союзников в Совете.
     "Еще два года, - думал Карн, - сможет ли мой Дом продержаться еще два
года, когда в Совете заправляют наши противники?" Карн стал  размышлять  о
том, кто станет  Председателем  через  два  года.  Однако  он  плохо  знал
политическую деятельность на своей планете, чтобы суметь предсказать  это.
Карн снова почувствовал  прилив  ненависти  к  своему  отцу,  к  этой  его
уверенности, что он всегда сможет перехитрить Астена Харлана, как он делал
это в течение двадцати лет.  Итак,  он  смог  перехитрить  Астена,  но  не
Ричарда.
     Сегодня существование Дома Халареков было поставлено на карту. Иджил,
возможно, был еще жив, и Иджил - сын одного из крупных свободных купцов на
Болдере. Несомненно, Гильдия помогла бы Иджилу не попасть в  руки  Совета.
Это совсем не нарушило бы полный нейтралитет Гильдии, разве не так?  Иджил
остался там, на краю Цинна, с отмороженными руками,  удерживая  Бегунов  у
бухты, чтобы Карн смог выбраться оттуда и рассказать Совету  о  незаконной
осаде. Теперь Карн был арестован,  Ричард  оставался  на  свободе  и,  как
заявил Совет, Иджил исчез. Возможно, Иджил еще жив, но Карн был  абсолютно
уверен,  что  Гормсби  не  поможет  его  найти.  Итак,   здесь   находятся
представители Гильдии, и они крайне рассержены, и Совет побоится разозлить
их еще больше. А медикам Гильдии, возможно, удалось  бы  еще  спасти  руки
Иджила.
     "Я не знаю, удастся ли мне спасти мой Дом, - думал Карн, - но я  могу
попытаться спасти Иджила".
     Эта мысль придала Карну сил. Он толкнул дверь, вырвался  из-за  своей
пластиковой  перегородки,   растолкал   солдат   и   двоюродных   братьев,
вскочивших, чтобы остановить его, и ринулся в сторону  Джона  Гонта.  Гонт
замолчал и окинул Карна холодным взглядом.
     Но Карна не остановил  этот  устрашающий  взгляд.  Он  приложил  руку
сначала к голове,  потом  к  сердцу,  поприветствовав  Гонта  уважительным
жестом, принятым в Федерации.
     - Господин, я прервал вашу речь только  ради  спасения  жизни  одного
человека. Ему немедленно требуется помощь медиков Гильдии.
     Представитель Гильдии оглядел Карна с головы до ног.
     - А кто вы?
     - Карн Халарек, господин. Прошу вас, прежде чем  вы  продолжите  свою
речь, пошлите за моим другом, Иджилом Олафсоном. Он остался на  сто  пятом
пункте, защищая меня от Бегунов. Он сильно отморозил руки; господин. Может
быть, вашим медикам удастся спасти их или хотя бы его жизнь.
     - Олафсон заявил, что Халарек -  его  брат,  -  с  усмешкой  произнес
Гаррен Одоннел.
     Представитель Гильдии переменился в лице.
     - Раз он ваш брат, то я ничего не смогу  для  него  сделать.  Мы  уже
сообщали в ухле Девяти Семьям, что из-за событий,  произошедших  на  борту
"Альдефары", корабли Гильдии  не  будут  больше  перевозить  пассажиров  -
членов этих Семей.
     Карн резко выпрямился.
     - Мои враги постараются причинить мне как можно  больше  вреда  через
моего друга, господин, и я подозреваю,  что  Совет  уже  взял  Иджила  под
стражу. Я думаю, они послали за ним медицинскую команду сразу... сразу  же
после моего ареста.
     Карн говорил ровным, спокойным голосом, хотя все внутри у него кипело
от гнева на Одоннела.
     - Находясь здесь, вы сохраняете авторитет Гильдии, господин, а  Иджил
- гражданин Болдера, сын свободного купца Оудина Олафсона, который...
     Лицо Гонта просветлело. Он повернулся и что-то быстро и  тихо  сказал
своему товарищу, который тут же выбежал из палаты. Гонт снова повернулся к
Карну.
     - Первый Купец Роноук пошел приготовить наш шаттл. Мы возьмем  вашего
друга на корабль, как только Совет передаст его нам.
     Карн низко поклонился.
     - Я всегда буду вам благодарен, господин Иджил для меня как брат.
     - А как мы узнаем, молодой человек, что  Председатель  выдал  нужного
нам человека?
     Впервые  за  последние  несколько  недель  Карн  ощутил  радость.  Он
улыбнулся Гонту.
     - Он копия своего отца, господин.
     Гонт улыбнулся Карну в ответ и обернулся к Председателю Гормсби.
     - Вы немедленно освободите этого  молодого  человека,  иначе  Гильдия
наложит на вас эмбарго.
     Гормсби облизал пересохшие губы и взглянул  на  Одоннела  и  Харлана.
Одоннел машинально  рисовал  что-то,  думая  о  своем,  Харлан  смотрел  в
потолок.
     - Мы, Гхарры, всегда честно ведем дела с Гильдией,  уважаемый  Первый
Купец!
     Гонт с большим сомнением взглянул  на  Гормсби  и  подчеркнуто  резко
отвернулся  от  него.  Гормсби  покраснел  и  снова  облизал  губы.   Гонт
заговорил, обращаясь больше к Совету, чем к Председателю.
     - Вы сильно пожалеете, что не освободили  немедленно  этого  молодого
человека,  Совет  Старкера-4!  Он  родом  из  семьи   крупного   купца   и
могущественного союзника Гильдии.
     Гормсби откашлялся и стал вертеть в  руках  бумаги  на  своем  столе,
послал за офицером медицинской службы, посовещался с ним, затем снова стал
перекладывать бумаги.
     - Мы сразу же послали за ним медицинскую  команду,  но  мы...  мы  не
нашли его, Первый Купец!
     Карн сурово посмотрел на Гормсби. Неужели он говорил неправду?
     Гонт медленно повернулся.
     - Тогда где же он?
     Гормсби снова порылся в бумагах.
     - Наш спасательный отряд никого не обнаружил  на  посту  105,  Первый
Купец! Они тщательно обыскали это место. Пост  почти  полностью  разрушен.
Там не осталось ничего: ни медикаментов, ни продовольственных запасов,  ни
одежды, ни одеял, ни оружия - ничего! Олафсона там тоже не  было.  Похоже,
Первый Купец, Бегуны забрали его с собой.
     На мгновение в глазах у  Карна  потемнело.  Иджил  погиб.  Теперь  он
никогда больше не увидит  Иджила.  Никто  еще  из  когда-либо  захваченных
Бегунами не возвращался. Сердце Карна разрывалось от горя. "Почему же все,
кого я люблю,  умирают!?  Сначала  -  Джерем,  который  должен  был  стать
Лхарром, потом Керэл и Лиам, а теперь Иджил!"
     Карн глубоко, прерывисто вздохнул и постарался взять себя в руки.  Он
должен заставить себя забыть сейчас о своем горе. Он  подумает  об  Иджиле
позже. Карну с огромным трудом удалось овладеть собой. Огромная  опасность
нависла в этот момент над Иджилом и над Домом Халареков. Харлан не мог  не
знать о том, как высоко ценил Карн  этого  огромного  блондина  с  планеты
Болдер, и  если  на  самом  деле  Иджил  был  захвачен  Харланом  или  его
сторонниками в Совете, а не Бегунами...
     Гонт  тем  временем  продолжал  прерванную  речь.  Он  рассказал   об
убийствах, совершенных  на  борту  "Альдефары",  о  приговоре,  вынесенном
судом, в котором капитан корабля  был  признан  подстрекателем  убийств  и
агентом Астена Харлана.  Он  был  отстранен  от  командования  кораблем  и
приговорен к десяти годам тяжелых работ на рудниках  Архаша.  Гонт  бросил
фотографии,  являвшиеся  доказательством  его  вины,   на   стол   Гашена,
гражданина свободного города Нирана, затем быстро сложил свои бумаги.
     - Лорды и  Свободные  Гхарры!  Гильдия  действовала  в  рамках  своих
кодексов и уставов. Однако я оставил Фрему Гашену фотографию, сделанную со
спутника Гильдии. На этом снимке запечатлены флиттеры Харлана над пустыней
Цинн. Снимок сделан между двадцатым и двадцать первым нарна прошлого года.
Гильдия оставит его у себя только как информацию для размышлений, а не для
вмешательства в Гхаррскую политику.
     Гонт и его делегация направились к дверям и покинули  здание  Совета,
звуки их шагов заглушил рев гнева и негодования, затопивший палату.
     "По-видимому, кто-то сомневался, что флиттеры Харлана обстреляли  мой
над пустыней Цинн, - сказал Карн сам себе. - Флиттеры без знаков различия.
Групповое убийство. И то и другое - серьезные нарушения закона".
     Тем временем в Совете творилось  что-то  невероятное.  Знатные  лорды
кричали на своих врагов из других семей. Свободные показывали пальцами  на
лордов и обвиняли их во всех возможных грехах. Люди из малых Домов  громко
требовали от Председателя дать им слово, причем некоторые  из  них  орали,
стоя на своих скамьях. Члены Девяти  Семей  и  малых  Домов  смешались  со
Свободными, и все слилось в водовороте красок и звуков.
     Председатель Гормсби застучал своим молоточком по столу и закричал:
     - Лорды, Свободные, малые Дома,  внимание!  Успокойтесь,  пожалуйста!
Прошу тишины, лорды и Свободные!
     Никто не обращал на него внимания. Когда  шум  несколько  стих,  Карн
широким шагом вышел в центр и стал перед креслом Председателя.  Он  поднял
здоровую руку, призывая к тишине. Постепенно  крики  смолкли  и  медленно,
начиная с мест, отведенных для  Дома  Халарека,  тишина  перетекала  к  их
союзникам  и  жителям  малых  Домов.  Карн  не   стал   поворачиваться   к
Председателю, как того требовал обычай, а заговорил, обращаясь к  сидевшим
полукругом членам Семей и к Свободным, чьи ряды были расположены слева  от
них.
     - Господа, жюри  объявило,  что  покушение  на  мою  жизнь  на  борту
"Альдефары" было делом рук Астена Харлана. Гильдия предоставила нам отчет,
а ее ни разу еще мы не  могли  упрекнуть  в  нечестности.  Я  хочу  знать,
сомневается ли здесь кто-нибудь в словах Гильдии?
     Никто не произнес ни слова. Все боялись. Гильдия и так уже  была  ими
недовольна.
     Карн подождал несколько мгновений,  чтобы  значение  его  слов  лучше
дошло до всех, а затем продолжил.
     -  Я  предлагаю  отчет  Гильдии  и  приговор,   вынесенный   капитану
"Альдефары", считать основанием для того, чтобы продлить на неопределенное
время опеку Дома Харлана. Если этого недостаточно, то там, - он указал  на
стол Гашена, - есть снимки, подтверждающие мое заявление, которое я сделал
на Совете во время Заморозков, что убийцы Харлана напали на мой флиттер  и
сопровождавшие меня флиттеры над пустыней Цинн.
     Ричард Харлан стукнул ладонью по столу.
     - Это приказал сделать мой отец. Я не могу отвечать за его  поступки!
Не могу! И я не хочу слушать врага моей Семьи.
     Карн показал пальцем на Харлана и, весь дрожа от гнева, произнес:
     - В_ы_ были там, над пустыней Цинн. И  это  вы  начали  осаду  раньше
положенного срока.
     - Я сделал предупреждение, как того и требовал закон.
     - Да, сделали, - холодно усмехнулся Карн. - Вся планета слышала  это.
Однако спустя тридцать восемь дней только жители моего  Дома  слышали  шум
приземлившихся у замка флайеров Харлана.
     - Ты лжешь! - Ричард Харлан облокотился о свой стол, его  лицо  стало
красным от гнева.
     - Я говорю  правду!  -  Карн  отвернулся  от  Харлана  и  по  очереди
пристально посмотрел на каждого из оставшихся лордов из Девяти Семей. -  У
меня есть фотографии Гильдии, которые являются доказательством всего,  что
я говорил, как относительно осады, так и нападения над пустыней Цинн.  Дом
Харланов ставит себя выше наших законов. Это очень опасно для всех нас, не
только для Халареков. Мы должны проголосовать за продолжение опеки!
     Гормсби ударил молотком по столу и закричал:
     - Я здесь Председатель!
     С задних  скамей  Домов  фон  Шусса  и  Джастина  раздались  свист  и
насмешливые возгласы:
     - Вы, неужели?
     - Я сам объявлю о голосовании, - упрямо продолжал Председатель.
     - Голосовать! Голосовать немедленно! - послышались  крики  обитателей
малых Домов.
     - Я сделал  требуемое  предупреждение,  -  перекрывая  шум  множества
голосов, закричал Ричард Харлан. - Верните мне мое законное право!
     Неожиданно среди Свободных послышались бурные возгласы протеста.
     - А вы не вмешивайтесь в наши дела! - заорал на них Ричард.
     - Осада замка, нарушение закона Совета - это и наше  дело.  Это  дело
в_с_е_й _п_л_а_н_е_т_ы_. - Харим Гашен стоял, размахивая снимками Гильдии.
     Карн вскочил на стол.
     - Девять Семей должны жить по своим законам, - голос его перекрыл все
остальные голоса. - Эти законы несовершенны, но мы  должны  их  соблюдать.
Сейчас один из нас требует сделать для себя исключение. Если Совет  пойдет
на это и откажется от опеки дома Харлана, то  никто  из  нас  не  будет  в
безопасности.
     - Исключение! - зарычал Харлан. - Я исключу тебя, Халарек.
     Неожиданно в руках у Ричарда блеснул нож. Карн молча смотрел на него,
не в силах шевельнуться, словно не веря, что в зал заседаний Совета кто-то
мог пронести оружие. Через  мгновение  он  понял,  что  нож  летит  в  его
сторону. "Умереть прямо здесь, в палате Совета, не достигнув ни  одной  из
поставленных перед собой целей..." - пронеслось  у  него  в  голове.  Карн
хотел пошевелиться, но, казалось, силы оставили его.
     Кто-то толкнул его  сбоку,  хотя  раньше  там  никого  не  было.  Нож
пролетел над ухом Карна  и  воткнулся  во  что-то  позади  него.  Раздался
короткий вздох и что-то, коснувшись его  спины  и  правой  руки,  медленно
сползло вниз. Оно на мгновение зацепилось за его ремень, а затем  упало  у
его ног. Карн посмотрел вниз.
     Поперек стола лежало бездыханное  тело  Ларги.  Из  раны,  в  которой
торчал нож, тонкой струйкой текла кровь.
     Карн упал на колени и пощупал у нее пульс.
     "Он убил ее! Господи! Мама!"
     Пульса  не  было.  Офицер  медицинской  службы  нагнулся  и,  вежливо
отстранив его, потрогал у Ларги пульс, вытащил нож, посмотрел на Карна.
     - Мне очень жаль, милорд. Она  умерла.  -  Он  говорил  очень  мягко,
словно извиняясь. - Я позову людей, чтобы они подготовили  ее  к  отправке
домой.
     Офицер утешающе положил руку Карну на плечо, затем встал и  вышел  из
зала.
     Джерем, Керэл, Лиам, Иджил, теперь Ларга. Все они умерли.
     Карн поднял голову. Красный туман  стоял  у  него  перед  глазами,  и
только Ричарда он видел отчетливо. Три человека из дома Харлана боролись с
ним, стараясь вырвать из его рук станнер. Харлан не раз уже нарушал закон:
нападение на другой планете, групповое убийство, незаконная осада.  Скорее
всего, если Гормсби останется Председателем, он и дальше  будет  позволять
Харлану нарушать закон. Даже после этого.
     Карн вскочил  на  ноги,  сорвал  ремень  и  бросился  к  Харлану.  Он
растолкал находившихся на его пути солдат, схватил Ричарда за горло и  изо
всех сил стал душить его. Он тряс Ричарда и душил все сильнее  и  сильнее,
глядя на его выпученные глаза и широко раскрытый рот. В конце концов  люди
из его семьи  с  помощью  солдат  растащили  их.  Но  Карн  изо  всех  сил
сопротивлялся им с отчаянием  человека,  решившего  навсегда  покончить  с
непримиримым врагом своего Дома. Как могли двоюродные братья  не  понимать
этого и тащить его обратно на свое место?
     - Он убил ее! Он убил ее! - кричал Карн.
     Четыре человека с трудом  удерживали  его  на  скамье.  Члены  Совета
подхватили его крик.
     - Он убил ее!
     - Арестовать убийцу!
     - Да, арестовать Харлана!
     Однако Председатель  приказал  солдатам  Одоннела  вывести  Карна  из
комнаты и арестовать его, хотя эти солдаты даже не имели права  находиться
в Палате Совета. При виде такого грубого нарушения протоколов Совета  даже
среди союзников Харлана послышались возгласы возмущения. А  когда  солдаты
Одоннела направились к Карну, люди  Джастинов  и  Халареков  бросились  им
наперерез, чтобы остановить  их.  Гормсби  приказал  Халареку  и  Джастину
прекратить  сопротивление  и  вызвал   еще   солдат.   Тогда   большинство
присутствовавших там людей кинулись за оружием, оставленным  за  пределами
здания Совета.
     В зале послышалось громкое лязганье  оружия,  после  чего  немедленно
наступила тишина. Харим Гашен с тремя отделениями  солдат  стоял  в  конце
палаты. Вид мечей и копий, которыми постукивали  солдаты,  быстро  охладил
собравшихся,  и  начавшееся  было  сражение  немедленно  прекратилось.  По
приказу Гашена солдаты двинулись по проходу. Одно отделение окружило людей
Одоннела.  Другое  взяло  под  стражу  Ричарда  Харлана.  В  сопровождении
третьего отделения Гашен подошел к столу Председателя. Гашен вырвал из его
рук молоток и сбросил Гормсби со своего кресла.  Затем  он  громко  ударил
молотком по столу.
     - Слушайте, члены Девяти Семей! Отныне никогда никто из вас не  будет
Председателем на этом Совете. Некоторые из вас, видя, что здесь  произошло
убийство, все же продолжали защищать убийцу. Некоторые  из  вас  покрывали
преступника, чей Дом неоднократно  нарушал  законы,  пользуясь  поддержкой
Совета. Политические и финансовые дела в значительной степени оказались  в
его руках. Молодой Лхарр, еще не  вступивший  в  свою  должность,  говорил
правду сегодня и на Совете во время Заморозков, однако  никто  из  вас  не
помог ему защитить наш мир от стаи волков, которая могла бы загрызть нас.
     Гашен бросил на пол перед собой кипу бюллетеней для голосования.
     - Пока вы приспосабливали закон каждый в свою пользу и дрались  здесь
на полу друг с другом, мы, Свободные и жители малых Домов, проголосовали и
решили, что никто из членов Девяти Домов не будет больше Председателем.
     Он показал на лежащую перед ним груду бумаг.
     - Мы единогласно проголосовали за продолжение опеки Дома Харлана. Мы,
граждане свободных городов и малых Домов, составляем  две  трети  на  этом
Совете, мои прекрасные лорды, и мы  голосуем  вместе  с  молодым  Лхарром.
Опека будет продолжаться. -  Гашен  оглядел  палату.  -  С  этого  момента
председательствовать на Мировом Совете будут только Свободные.  Посмотрите
же, что вы наделали.
     Послышался какой-то шум,  и  поднялся  высокий  худощавый  человек  в
ожерелье Ольдермена.
     - Дейвин Рид, свободный город Лок. Ричард Харлан  совершил  убийство.
Все мы это видели.
     Гашен повернулся к Ричарду.
     - Ричард из Дома Харланов,  по  закону  вам  полагается  за  убийство
провести восемь лет в пустыне Цинн. Однако, поскольку  вы  герцог,  вместо
этого вы приговариваетесь к девяти годам заключении в одиночной  камере  в
тюрьме города Бревена. Управлять всеми делами  в  Доме  вплоть  до  вашего
возвращения будут местные вассалы. Не  менее  двух  третей  членов  Совета
проголосовало за этот приговор, - Гашен оглядел зал.  -  Будете  проверять
это, _б_л_а_г_о_р_о_д_н_ы_е_ лорды?
     Никто не ответил. Гашен приказал арестовать Харлана и отправить его в
Бревен. Ричард был взят под стражу, хотя он  яростно  отбивался  кулаками,
брыкался, кричал о своих правах и обещал обязательно  отомстить  за  себя.
Карн отвернулся от этого зрелища, которое так не соответствовало  принятым
в Семьях нормам поведения.
     - Отпустите меня, - обратился он к державшим его людям,  -  я  больше
ничего не натворю.
     Карн встал, обернулся к новому Председателю.
     - Фрем Гашен, я... - он изо всех  сил  старался  не  показать  своего
горя, но застрявший в горле комок не давал ему говорить, - я прошу  у  вас
разрешения с этого момента именоваться главой Дома Халареков,  потому  что
нельзя оставлять Дом без регента, - он споткнулся  на  этом  слове,  потом
продолжил, - без регента или  лорда  до  середины  лета,  когда  состоится
следующее заседание Совета. Нам нужен лорд, Свободные граждане!
     Гашен кивнул.
     - Хорошо сказано, молодой человек. -  Он  огляделся  вокруг  себя.  -
Какова будет воля Совета?
     Ташек из свободного  города  Йорка  предложил  удовлетворить  просьбу
Карна Халарека. Решение было  принято  подавляющим  большинством  голосов.
Карн почувствовал глубокое облегчение. Невероятная усталость охватила его.
Рана на руке открылась, и из нее текла кровь. Карн встал на  колени  перед
своей матерью, закрыл ей глаза и скрестил у нее на груди  руки,  как  того
требовал обычай.
     - Я верну нашему Дому былую силу и могущество. Теперь Совет поддержит
нас и, благодаря принесенной тобой жертве, у нас есть время.
     Он сделал знак двум своим двоюродным братьям, и те вынесли тело Ларги
из зала заседаний Совета.


     Несколько часов спустя Карн, его  сестра  Катрин  и  первый  помощник
Карна Ник фон Шусс  возвратились  в  замок  Онтар.  Они  молча  прошли  по
коридорам, поднялись по  лестнице  на  два  уровня  вверх  и  очутились  в
библиотеке замка. В глубоком молчании они сбросили с себя верхнюю  одежду.
Катрин опустилась на скамью за длинным столом и тихо всхлипнула.
     - Она умерла. Я не могу поверить, что ее больше нет.  Она  так  нужна
мне!
     Катрин скрестила на столе руки, уронила на них голову и заплакала.
     Карн сел рядом, положил руки ей на  плечи  и  слегка  потерся  о  нее
головой.
     - У меня даже в мыслях не было, что ей угрожает опасность,  -  сказал
он очень мягко, - по крайней мере, убийство. Никто никогда еще  не  убивал
так женщину.
     Он еще больше прижался к своей сестре.
     - Господи! Это просто невероятно!
     Карн выпрямился и подошел к  массивному  камину.  Он  подбросил  туда
несколько поленьев, помахал  рукой,  и  пламя  вспыхнуло  с  новой  силой,
распространяя по комнате запах  горящего  дерева.  Карн  долго,  задумчиво
смотрел на огонь.
     - Она умерла из-за меня, - прошептал он.
     Горе и отчаяние переполняли его душу, но даже перед Катрин и Ником он
боялся показать охватившие его чувства.
     - Она хорошо знала Гхаррскую политику. Она  знала  союзников.  Как  я
теперь справлюсь без нее с Харланом? Будь проклят мой отец! Если бы  я  не
был столь несведущ во всех этих вопросах, ей  бы  не  пришлось  подвергать
себя такой опасности!
     Обычно сдержанный в проявлении  своих  чувств,  Ник  несколько  минут
смотрел на своего друга, а потом подошел к нему  и  положил  руку  ему  на
плечо. Через мгновение пальцы его сжались.
     -  Она  отдала  свою  жизнь,  чтобы  спасти  Семью  Халареков.  Ты  -
единственный наследник, пока у тебя нет детей. Ты - Лхарр Дома  Халареков.
Без тебя Харлан и его союзники уничтожат всю вашу Семью.
     - Они вполне могут сделать это,  -  с  горечью  пробормотал  Карн.  -
Сколько уже родных мне людей погибло от их рук!
     Катрин обошла вокруг стола и обняла Карна за талию.
     - Ты уже и так сделал немало, даже больше, чем ожидали от тебя.
     - Больше, чем ожидали, - с болью  повторил  Карн,  -  это  не  значит
слишком много. Никто ничего не ожидал от "бабы" среди сыновей моего  отца.
И что значит "больше"? Мои вассалы отказали мне  в  уважении.  На  Ферме-3
взбунтовались рабы. Харлан атаковал замок Онтар...
     - За что Харлан теперь начинает расплачиваться, - напомнил ему Ник.
     Карн вырвался из объятий Кит.
     - Он не расплачивается за это, Ник! Он слишком легко отделался! И  ты
знаешь не хуже меня, если бы он сейчас победил, то никто бы и не вспомнил,
что он начал осаду раньше положенного срока. Даже смерть моей  матери  они
бы списали на счет нашей вражды, если бы это произошло не в здании Совета.
     - Нет! - Глаза Катрин расширились от ужаса.
     Карн невидящим взглядом  уставился  на  железную  винтовую  лестницу,
ведущую на следующий уровень, по которой можно было добраться  до  верхних
полок  с  книгами.  Казалось,  он  еле  сдерживался,  чтобы   не   разбить
что-нибудь. Он говорил хриплым, дрожащим от гнева голосом.
     - Ричарда приговорили к заключению в Бревене только  потому,  что  он
совершил убийство _п_р_я_м_о_ в _П_а_л_а_т_е _С_о_в_е_т_а_, Кит.
     Кит затрясла головой.
     - Не будь таким циничным, Карн.
     - А разве это не так? Разве у меня есть основания думать иначе?
     - Ты будешь лучшим Лхарром, чем когда-либо был наш отец!  -  уверенно
сказала Кит, словно пытаясь защитить брата от чьей-то несправедливости.
     - Но только не в глазах этих людей.
     Кит так сильно сжала  руки  Карна,  что  пальцы  ее  побелели,  а  он
вздрогнул от боли. Она сильно встряхнула брата.
     - Эти люди! Эти люди невероятно отсталые и невежественные! Ты  знаешь
это. Наша мать учила нас этому. В Академии тебя учили  этому.  Не  все  ли
тебе равно, что думают Девять Семей?
     - Моя жизнь и существование всего этого Дома зависит от того, что они
думают.
     - А если они рассорятся с Гильдией и прогонят ее, что будет тогда?
     - Старкеру-4 среди прочих вещей придется обходиться без металлов  или
тяжелого оборудования. Или экспорта, от которого, в частности, зависит наш
Дом.
     Карн встал, выпрямил плечи и глубоко вздохнул. На какое-то  время  он
позволил своим чувствам вырваться наружу.
     - Я не могу передать вам обоим, что значит для меня ваша поддержка.
     Дрова в камине тихо потрескивали,  и  запах  дыма  медленно  наполнял
комнату. Они долго молчали.
     Карн тяжело  вздохнул  и  заставил  себя  говорить  ровным  спокойным
голосом.
     - Сейчас мы немедленно должны решить два очень важных  вопроса.  Кит,
позови сюда Тана и Фрема Вейсмана. Я должен решить, как отомстить Харлану,
и я должен найти Иджила. Если только  Харлан  не  врет,  что  Иджил  не  у
него...
     Кит быстро  направилась  к  связному  устройству,  вмонтированному  в
дальнюю стену библиотеки.
     Карн посмотрел на огонь.
     - Ник, - сказал он, не поднимая глаз,  -  не  мог  бы  ты  возглавить
поиски Иджила? Господи, как бы я сам  хотел  найти  его,  но  я  не  могу!
Необходимо немедленно атаковать дом Харлана, чтобы сохранить хотя  бы  то,
что у нас еще есть. Я  должен  заставить  Харлана  публично  заплатить  за
смерть моей матери  или  мне  придется  перерезать  горло  себе  и  Кит  и
позволить Харлану и Одоннелу захватить мой замок.
     Они опять долго молчали. Каждый из  них  понимал,  что  Карн  говорит
правду. Дом Халарека должен наказать Дом Харлана  -  быстро  и  жестоко  -
иначе он  потеряет  оставшуюся  уже  незначительную  политическую  силу  и
влияние.
     В библиотеку вошли Тан Орконан, секретарь и управляющий замком, и его
помощник Курт Вейсман, Карн натянул на себя маску Лхарра. Однако,  вопреки
обычаю, он не  стал  требовать,  чтобы  Кит  вышла  из  комнаты,  а  начал
обсуждать план захвата дальних владений Харлана  в  ее  присутствии.  Карн
хорошо понимал, что скоро Кит может остаться единственным выжившим в  этой
борьбе представителем их семьи и поэтому, хоть  она  была  и  женщина,  ей
необходимо было знать, как обстоят дела.
     Поиски Иджила продолжались четыре месяца, до тех пор, пока бури  ухла
не сделали их абсолютно невозможными.



                                    1

     Прозрачные капли воды медленно падали с крыши  домика  на  сто  пятом
посту. Ветки голубых сосен, окружавших пост, низко сгибались под  тяжестью
лежащего  на  них  снега.  У  вершины  одной  из  сосен  маленькая  птица,
питающаяся отбросами и падалью, качалась на ветке,  которая  была  слишком
тонкой, чтобы выдержать ее.
     Сидя в орудийной башне, Иджил двигал лучемет из  стороны  в  сторону,
пользуясь  не  руками,  а  предплечьями,  и  поглядывал  на   ослепительно
блестевший снег. Он не видел сейчас ни одного из тех быстрых,  истощенных,
похожих на тени людей, которые и были Бегунами. Но все же  они  находились
где-то поблизости. Он знал, что они еще были здесь. Все же  Иджил  рискнул
посмотреть, удалось  ли  Карну  убежать.  Он  выглянул  из-за  лучемета  и
посмотрел на тропинку. Крошечная фигурка стояла на самом краю  тропинки  и
смотрела на Иджила.  Он  почувствовал  прилив  гордости:  с  отмороженными
руками ему все-таки удалось помочь Карну убежать и  добраться  до  границы
пустыни Цинн. Фигурка на краю тропинки подняла руку и на несколько  секунд
застыла в этом благодарном и прощальном жесте,  потом  повернулась,  и  ее
ярко-синяя форма, которую всегда носили в  бою  люди  Халарека,  мелькнув,
исчезла за вершиной холма.
     Мой брат и друг. Мы больше никогда не увидимся.
     - Прощай, - прошептал Иджил. - Может быть, Тор и Оудин помогут  тебе,
хотя, я знаю, ты не веришь в них. Расскажи  своим  детям,  как  твой  друг
Иджил спас тебе жизнь, удерживая одной  рукой  полчища  Бегунов,  -  Иджил
посмотрел  на  свои  отмороженные,  потерявшие  чувствительность  руки,  -
точнее, одним носом, - поправился он.
     "Полчища" - наверное, это было преувеличение.  Он  допускал  это.  Он
выстоял один против самых опасных  преступников  Старкера-4.  И  этот  его
подвиг был достоин того, чтобы быть  описанным  в  какой-Нибудь  небольшой
балладе или  даже  стать  частью  целого  сказания.  А  здесь  допускается
некоторое приукрашивание событий. Беовульф. Сигурд Дракон - убийца. Артос.
Они, конечно же, были  приукрашены.  Хеймдал,  защищающий  Бифрост.  Иджил
Олафсон в  пустыне  Цинн,  отражающий  нападения  Бегунов,  спасая  своего
названного брата, чтобы тот мог сообщить Совету о новом злодеянии Харлана.
Карн Халарек, защищающий свои владения от сильных и вероломных  врагов,  -
эти события могли бы лечь в основу народного сказания, а  поступок  Иджила
сравнялся бы в нем с подвигами Сольвейг, и Эйнара, и Гринга, и Хэдда.
     Иджил покачал головой. Возможно, он взял слишком высоко, но  что  ему
еще оставалось делать? У него не было таких изумительных способностей, как
у Доннера и Кеннера, и его отметки в  Академии  красноречиво  говорили  об
этом. Он не мог открыть для торговли новый мир, который в  течение  многих
веков был изолирован  от  других,  как  это  сделал  Хэдд.  Или  изобрести
межзвездный космический корабль, как Гринг. Он не мог даже добиться такого
быстрого развития воздушной навигации, как Эйнар. А  Сольвейг  -  Сольвейг
была прорицательница, и славы, выпавшей на ее долю, хватило  на  двух  или
трех человек. Он был единственный среди детей Олафсона, кто не добился  ни
славы, ни богатства. Даже те, кто были младше Иджила,  достигли  большего.
Иджилу хотелось бы знать, мечтал ли Харатио или Беовульф  или  Сигфрайд  о
славе так, как мечтал о ней он, и испытывали ли  они  когда-нибудь  страх,
сомнение и горькое чувство от крушения своих планов и надежд. Он не  знал,
испытывал ли все это Карн. Отец Карна открыто выражал презрение  к  своему
третьему сыну. Он не любил Карна, наверное, не любил никогда. Трев Халарек
считал,  что  только  такие  крупные,  мускулистые  люди,  как  он,   были
настоящими _м_у_ж_ч_и_н_а_м_и_. А Карн, третий из четырех  сыновей  Трева,
на свое несчастье был строен, гибок и вынослив, как его мать. В довершение
этого  Карн  рано  проявил  склонности  к  учебе,  дипломатии  и   ведению
переговоров, так же как и Ларга. По этим  причинам  Трев  презирал  своего
третьего сына и даже собирался сделать четвертого  сына  Лиама  третьим  в
ряду его наследников. Если бы Кит  была  мужчиной,  Трев,  возможно,  тоже
возненавидел бы  ее.  Однако  она  была  женщиной,  поэтому  ее  гибкость,
стройность и любовь к  учебе  не  вызывали  в  нем  никаких  отрицательных
эмоции.
     Оудин Олафсон был совсем не похож на  Трева  Халарека.  Он  одинаково
любил всех своих детей и сильно привязался к Карну.  Однако  Иджил  всегда
считал себя самым никчемным и бесполезным в своей семье, и  все  заверения
отца, что это его "последний промах", только больше  утверждали  Иджила  в
этом мнении.
     Краем глаза Иджил увидел тень, крадущуюся к посту.  Он  прицелился  и
нажал  носом  на  кнопку  лучемета.  Сверкающая  полоска  света  разрезала
простиравшееся перед Иджилом пространство,  и  тень  тут  же  скрылась  за
деревьями. Далеко-далеко подскочили вверх ветки голубой сосны, на  которых
мгновенно растаял снег. Через какую-то  долю  секунды  дерево  само  собой
взорвалось.
     Иджил с отвращением посмотрел на свои  руки.  Если  бы  они  не  были
отморожены...
     Его вдруг охватил гнев. У него была такая возможность достичь славы и
всеобщего  уважения,  отомстив  Харлану  за  все  злодеяния,  которые  тот
совершил против Карна.  Теперь  же,  благодаря  еще  одному  преступлению,
незаконной осаде, у Иджила были отморожены руки, и он не мог больше мстить
Харлану. Всю ночь, когда за ним охотились флайеры  Харлана,  он,  сгибаясь
над крошечными кострами, пытался согреть руки, которые  совсем  не  хотели
согреваться и не слушались его. А значит,  он  никогда  больше  не  сможет
играть на арфе или рисовать и поэтому никогда не добьется  хотя  бы  самой
незначительной славы, даже на  этом  поприще.  "Будь  ты  проклят,  Ричард
Харлан!" - зарычал Иджил.
     Крой-то Бегун бросился в сторону лачуги, где он сидел. Иджил подвинул
лучемет, прицелился и выстрелил. Человек тут же рухнул в снег.
     "Они придут вовремя, - говорил сам себе Иджил. -  Джиссен  не  станет
сопротивляться. Возможно, он даже впустит их".
     На мгновение Иджил вспомнил о  жалобно  стонавшем  солдате,  которого
Карн оставил с ним, чтобы тот кормил и всячески помогал ему.
     Группа  Бегунов  быстро  пересекла  поляну  перед  домиком,  и  Иджил
выстрелил из лучемета. Трое упали.
     По крайней мере, хотя бы смерть  принесет  ему  славу,  и  кто-нибудь
сочинит о нем балладу или, например,  маленькое  сказание...  Хотя  Гхарры
всегда считали занятия музыкой и поэзией пустой тратой времени,  достойной
только женщин... У них высоко ценились политическое маневрирование, засады
и убийства,  а  не  честность,  дипломатия  и  искусство.  Поэтому  о  его
приключениях никто  не  создаст  здесь,  на  этой  планете,  сказания  или
баллады. Может быть, дома, если только они когда-нибудь узнают о нем.
     Прячась в тени деревьев, к домику крался высокий худой человек. Иджил
выстрелил. Человек  покачнулся,  но  устоял.  Краем  глаза  Иджил  заметил
какое-то движение с другой стороны. Он направил туда свой  лучемет.  Толпа
изможденных, худых людей выскочила из своего укрытия  и  бросилась  к  его
хижине. Иджил стал быстро стрелять. Но тут же с другой  стороны  появилась
еще большая толпа. Иджил все быстрее и быстрее стрелял  то  в  том,  то  в
другом направлении. Тут упал один Бегун, там - другой, потом еще и еще, но
их было слишком много, и большинство из них уже подошли так близко, что  в
них невозможно было стрелять из лучемета. Сзади послышались сильные удары.
Похоже было, что кто-то таранил дверь. Иджил вскочил и расправил плечи. На
лестнице раздался ужасный  визг  и  грохот.  "Что  же  делает  Джиссен,  -
пронеслось у него в голове,  -  бежит  к  нему  на  помощь?"  Он  снова  с
отчаянием посмотрел на  свои  отмороженные,  бесполезные  руки:  кого  они
теперь смогут защитить?
     Дверь позади него с треском рухнула. Иджил услышал громкие  голоса  и
пронзительный крик ужаса. А затем жуткий вой Бегунов  перерос  в  ликующий
победный вопль.
     - Это Джиссен, - пробормотал Иджил.
     Он быстро окинул взглядом комнату. В ней не было ничего, что бы можно
было использовать в качестве оружия.  Мотор  лифта  загудел.  Иджил  резко
рассмеялся. Если бы даже у него было оружие, он не смог бы удержать его. И
навыки борьбы Дринн теперь были  совсем  бесполезными.  Лифт  остановился.
Иджил расправил плечи. Он будет использовать  свои  руки  как  оружие.  Не
беда, если он покалечит их еще больше, ему осталось жить не более часа, но
зато он погибнет в бою, как и подобает воину. И так  боги  слишком  многое
позволяли ему. Иджил решительно повернулся к дверям лифта.
     Они открылись. Кучка худых; изможденных людей ворвалась  в  крошечную
орудийную башню. Иджил стоял, раскачивая своими тяжелыми,  словно  свинец,
руками. Вошедшие в изумлении отпрянули назад. Иджил изо  всех  сил  ударил
кого-то в лицо и услышал скрип  зубов.  Он  начал  драться  ногами,  чтобы
удержать нападавших на расстоянии. Два Бегуна схватили его за руки.  Иджил
вывернулся и уклонился от удара. В это время другая группа  Бегунов  вышла
из лифта.
     Силы были слишком неравными.
     Он раскачал свои руки и, словно дубинками, стал  наносить  ими  удары
Направо и налево. Но  даже  сил,  которые  дали  ему  многолетние  занятия
борьбой Дринн, было недостаточно. Бегуны окружили его и повалили  на  пол.
Иджилу было трудно дышать под тяжестью стольких навалившихся на него  тел.
Ничего не видя вокруг  себя,  он  яростно  отбивался.  Последнее,  что  он
почувствовал, был страшный удар по голове, и Иджил погрузился в небытие.
     Яркий свет пронзил окутывавшую Иджила темноту. Он медленно приходил в
себя. Было холодно, и стояла мертвая тишина. Неужели он попал в  ад,  даже
несмотря на то, что  погиб  в  бою?  Иджил  неохотно  открыл  глаза.  Было
довольно темно. Он лежал лицом вниз на красно-коричневых каменных  плитах.
Иджил ударил одной, словно деревянной, рукой по плитам.
     - Я все еще жив! Эти тощие сыновья Локи отказали мне в смерти на поле
боя!
     Он прислушался. Ни одна живая душа  не  отозвалась  на  его  сердитый
крик. Он был один, совсем один, и практически ничего не знал  о  географии
Старкера-4. Тут Иджил  заметил,  что  тишина  вокруг  него  была  какой-то
необыкновенной: не слышно было ни единого звука - нигде не капала вода, не
падал снег,  даже  Бегуны  не  подавали  никаких  признаков  жизни.  Иджил
осторожно перевернулся и, преодолевая боль,  сел.  Он  сидел  на  огромном
круглом помосте, в некоторых местах плиты были треснуты, кое-где -  отбиты
вовсе. На помосте не было снега. За ним же снег лежал по колено  глубиной.
Справа от Иджила, в центре помоста, находилась большая куча  золы  и  было
приготовлено много дров и срезанных веток. Прямо за кучкой золы на  плитке
был  нарисован  листок  -  символ,  которым  люди  на  Старкере-4   всегда
изображали наблюдателей.
     Иджил покрылся холодным потом от ужаса. Это было Место, где оставляли
жертв. Здесь Бегуны оставляли людей,  которых  решили  принести  в  жертву
своим  Богам,  Наблюдателям.  Карн  рассказывал  ему   об   этих   местах.
Наблюдатели жгли костры, чтобы показать Бегунам, где находится их  добыча.
Иджил сам видел такие костры в горах, когда солдаты Харлана загнали их  на
самый край пустыни Цинн. Он снова посмотрел  на  горстку  золы.  Возможно,
этот костер разожгли и не Наблюдатели. Может быть,  костры  в  этом  месте
имели еще и другое предназначение. Может,  они  призывали  Наблюдателей  к
своей жертве. Может, они сжигали жертву.
     Иджил  вскочил  на  ноги  так  быстро,  как  только   позволили   его
безжизненные, бесполезные руки. Немедленно  бежать.  Он  должен  выбраться
отсюда, до того как придут Наблюдатели, кто бы они ни  были.  Однако  ноги
его онемели от холода. Иджил проковылял  к  краю  помоста  и  остановился,
глядя на толстый слой снега, лежащий за ним. Наконец он  понял.  Раз  снег
был только за помостом, а не на нем, значит, его окружала какая-то  стена,
невидимая стена. Иджил подошел к  самому  краю  и  протянул  руку.  Он  не
почувствовал  никакого  физического  барьера,  однако   явственно   ощутил
какое-то сопротивление. Он поднял руки выше, потом -  ниже:  сопротивление
не исчезало. Он пошел по краю помоста сначала  в  одну  сторону,  потом  в
другую. Всюду было это невидимое сопротивление. Он нажал  сильнее.  Барьер
не поддавался. Он толкнул  его  изо  всех  сил,  и  все  равно  ничего  не
произошло. Иджил посмотрел через  плечо  на  горстку  пепла  и  на  дрова,
приготовленные для другого костра.  Нет,  он  не  будет  ждать,  пока  его
принесут в жертву.
     Иджил изо всех сил нажал плечом на стену.  Он  почувствовал  страшный
удар, от которого  по  всему  его  телу  прошла  дрожь,  и  снова  потерял
сознание.
     Когда Иджил опять пришел в себя, он находился уже в другом месте.  Он
ощущал тепло и слышал приглушенный шум  голосов.  Он  чуть-чуть  приоткрыл
глаза так, чтобы не было заметно, что он проснулся. Он ничего  не  увидел,
кроме яркого света у себя над  головой.  Тогда  он,  все  еще  притворяясь
спящим, перевернулся набок, или, точнее, попытался это сделать.  Его  руки
были крепко привязаны к поверхности, на которой  он  лежал.  Иджил  открыл
глаза  и  рванулся  с  яростным,  отчаянным   криком,   пытаясь   сбросить
сковывавшие его узы.
     Еще не смолкло эхо его голоса, как две пары рук крепко прижали его  к
гладкой поверхности, на которой он  лежал.  Иджил,  с  трудом  поворачивая
голову, посмотрел назад, по сторонам, стараясь понять, где  он  находится.
Он увидел серую каменную стену, складки голубой материи, кожаный пояс и...
     Вдруг Иджил понял, что его пальцы снова повиновались ему  и  помогали
подняться, сжимая матрац или покрывало, на котором он лежал.  Он  перестал
вырываться и провел кончиками пальцев по ткани, находящейся под ним. Ткань
была грубая, он почувствовал это! Чьи-то руки  развязали  связывавшие  его
веревки. Мгновение он лежал не двигаясь,  потом  медленно  поднял  руки  и
посмотрел на них. Он пошевелил пальцами, ударил одной рукой о другую.  Они
двигались! Они чувствовали!
     - Мои руки, - прошептал он.
     - Да, но вам надо быть с ними очень осторожным еще  некоторое  время.
Они еще не совсем здоровы.
     Голос этот принадлежал женщине, и это был язык, на  котором  говорили
на Болдере.
     Иджил  поднял  глаза.  Рядом  с  его  кроватью  он  увидел   высокую,
элегантную женщину.  Ее  светлые  волосы  отливали  серебром.  У  высокого
мужчины, стоявшего у его изголовья, Иджилу бросилась в глаза шапка  густых
рыжих волос и такого же цвета жесткая борода. У  них  обоих  была  бледная
кожа и голубые  глаза  жителей  Болдера.  Оказаться  дома  после  стольких
месяцев жизни среди маленьких смуглых Гхарров, под землей, в их невероятно
холодном мире, это было уже слишком для Иджила. Он закричал от радости.
     Этот  нечленораздельный  крик  снова  и  снова  возвращался  к  нему,
отражаясь от каменных стен огромной комнаты. Иджил огляделся по  сторонам.
Серые стены плавно закруглялись у него над головой, как в пещере,  образуя
потолок.  Сама  комната  была  огромных  размеров  и  напоминала   пещеру.
Несколько дверей вели из нее в какие-то туннели.
     Неожиданное сомнение закралось в ликующую душу  Иджила.  Это  не  мог
быть Болдер. Ведь там никогда никто не жил под землей. Это было просто  не
нужно. Там, на Болдере, во всех домах были окна, большие окна, а за ними -
свежий, прозрачный, наполненный солнечным светом воздух. Существовала  еще
и другая причина, по которой это не мог быть Болдер.  Кто-то  вылечил  его
отмороженные руки. Врачи на Болдере не смогли  бы  сделать  этого:  у  них
просто не было достаточно опыта. Однако эти люди по своему  внешнему  виду
были, так же как и он, жителями Болдера... Ничего не понимая, Иджил затряс
головой, как будто это помогло бы ему разрешить загадку. Должно быть, лицо
его выражало крайнее смущение и замешательство, потому что женщина сказала
ему очень мягко:
     - Вам кажется это удивительным, не  так  ли,  встретить  здесь  людей
викинговского типа, людей с планеты Болдер? Гхарры не  могли  рассказывать
вам об этом. Гхарры ничего о нас не знают.
     - Гхарры  живут  в  полнейшем  неведении,  -  усмехнулся  рыжеволосый
мужчина, - кроме нас на этой планете полно людей, о существовании  которых
могущественные Гхаррские лорды даже не  подозревают.  Однако  я  прекрасно
понимаю ваше замешательство.
     - Мы находимся на Старкере-4? - все еще ничего  не  понимая,  спросил
Иджил.
     Мужчина снова рассмеялся.
     - Ну конечно. Неужели все это похоже на  Болдер?  -  Он  обвел  рукой
каменные своды похожей на пещеру комнаты. - О, простите меня: вы  уже  так
долго находитесь у нас, Иджил, что я совсем забыл о том, что вы не знаете,
кто мы. Наши предки были колонистами с  Болдера.  Они  сбились  с  пути  и
высадились здесь, на этой планете. Я - Магнус Рыжий, сын Торбджорна,  сына
Гаилла.
     - А я - Фригдис, дочь Финбоггиса, сына Халли.
     - Это не Болдер, - тупо повторил Иджил, все еще  плохо  соображая.  -
Вы, так же как и я, люди викинговского типа, однако мы не на Болдере.
     И мужчина и женщина, оба покачали  головами.  Фригдис  с  сочувствием
заглянула в лицо Иджилу.
     - Мы уже говорили вам. Мы тоже с планеты Болдер.
     Она жестом предложила Иджилу встать и пойти вместе с ней.
     - Идемте. Сейчас время обеда. Я все вам объясню по дороге.
     Фригдис повернулась, быстро пересекла комнату  и  подошла  к  темному
дверному проему.
     Иджил сел и сразу же  почувствовал,  как  его  мягкая  борода  слегка
коснулась горла и груди. Он пощупал свое  лицо.  Борода,  которой  он  так
гордился и которую сбрил, живя с бреющими бороды Гхаррами, выросла снова и
была даже на два пальца длиннее прежней. Как же долго он спал! Иджил встал
со своей кровати и последовал  за  Фригдис.  Магнус  пошел  рядом  с  ним.
Хозяева Иджила задержались в дверях, и  туннель,  в  начале  которого  они
стояли, медленно осветился.
     - Теперь смотрите, - сказала Фригдис,  -  в  нашей  общине  тщательно
продумано расположение всех комнат и  туннелей  в  пещерах,  и  вам  нужно
хорошенько запомнить, где что находится, чтобы не заблудиться здесь.
     Иджил внимательно огляделся вокруг. В стенах и на полу были проделаны
каналы, по которым вода струйками  стекала  в  гладкий  черный  бассейн  в
центре комнаты. По его краям  стояли  скамейки,  закруглявшиеся  по  форме
бассейна, а с двух  сторон  каждой  скамейки  были  установлены  горшки  с
маленькими деревьями. В комнате  были  вмонтированы  какие-то  специальные
осветительные приборы, от которых в ней было светло как днем.  Его  взгляд
упал  на  платформу-кровать,  на  которой  он  только  что  лежал.  Другие
платформы были расположены вдоль стен этой почти круглой  комнаты,  причем
две или три из них были заняты. Это была самая настоящая пещера,  стены  и
пол которой были  выровнены.  Стены  были  украшены  мозаикой,  картинами,
изображающими сцены из народных сказаний или из жизни богов. То здесь,  то
там стояли многочисленные скульптуры. Пол казался выложенным  из  каменных
плит, был идеально  отполирован  и  блестел  как  стекло.  Художник  снова
проснулся в душе Иджила. Он встал на колени и потрогал трещину между двумя
"плитками", где выступил наружу  небольшой  кусочек  застывшего  раствора:
"плитка" на самом деле была частью скального основания. Его  пальцы  снова
ч_у_в_с_т_в_о_в_а_л_и_ разницу! Они снова могли чувствовать!
     Иджил медленно встал на ноги. Он был жив. Он опять был  среди  своего
народа, однако все еще на Старкере-4. Но самым удивительным было  то,  что
руки повиновались ему! Пальцы  опять  были  теплыми.  Они  двигались.  Они
чувствовали. Иджил потрогал кончики пальцев, а затем усилием воли  сбросил
с себя охватившее его оцепенение. У него будет еще  много  времени,  чтобы
обдумать все, что с ним произошло, и рассказать об этом Карну, Кит и Нику,
когда он вернется в Онтар. Как же они будут рады увидеть его!
     Фригдис слегка тронула Иджила за руку.
     - Ну, насмотрелись?
     Иджил кивнул, она зашла в туннель и быстро зашагала вперед.
     Магнус откашлялся.
     "Он снова хочет возобновить нашу беседу, - подумал  Иджил.  -  Умение
понимать подобное поведение - одна из нескольких полезных вещей, которым я
научился в Академии. Карн сделал бы гораздо лучше. Он бы..."
     - Несомненно, на Болдере должны  существовать  легенды  о  потерянных
кораблях. Правда, Иджил?
     Иджил  вежливо  кивнул.  Он  знал  несколько  таких  легенд.   Каждая
колониальная планета когда-нибудь теряла свои корабли.  А  такие  планеты,
как Болдер,  основанные  отколовшимися  группами,  стремящимися  утвердить
всюду новый стиль  жизни,  возможно,  насчитывают  еще  больше  потерянных
кораблей, чем другие. Однако Иджилу совсем не хотелось сейчас говорить  об
этом.
     А Магнус продолжал, не замечая состояния Иджила.
     - Корабли наших предков потерпели здесь крушение около двух тысяч лет
назад. Длительные полеты были тогда еще совсем внове, и  не  было  никакой
возможности  спасти  пропавший   или   потерпевший   аварию   корабль.   И
волей-неволей им пришлось остаться здесь...
     Иджил вежливо, но решительно тронул Магнуса за рукав.
     - Господин, как я попал сюда? Последнее, что  я  помню  -  это  Место
Жертвоприношений.
     Рыжеволосый человек понимающе кивнул.
     - Большинство наших гостей попадает сюда тем  же  путем,  что  и  вы.
Существует... метод транспортировки с этих  самых  мест.  И  Бегуны  часто
оставляют там предназначенные для нас дары. За это мы всегда сообщаем  им,
если кто-то появился в пустыне. Эти сигналы помогают попавшим сюда выжить.
Только очень немногим нашим гостям удается выбраться по  одному  из  наших
туннелей в Верхний Мир.
     Иджил остановился как вкопанный. Это были  Наблюдатели!  Эти  потомки
заблудившихся колонистов с Болдера были Наблюдателями, существами, которых
Гхарры считали богами Бегунов! Наблюдатели были такими же людьми, как  сам
Иджил!
     Эта новость настолько поразила  Иджила,  что  ему  хотелось  хотя  бы
несколько минут побыть в тишине, чтобы осмыслить то,  что  он  только  что
узнал. Однако у него не было на это времени.
     - Так вы Наблюдатели? - наконец решился спросить он.
     Магнус быстро кивнул.
     Иджил схватил Магнуса за руку.
     - Я должен вернуться. Если вы умеете переносить людей и вещи из  Мест
Жертвоприношений, если вы смогли перенести меня сюда, вы сможете перенести
меня обратно. Я нужен Карну Халареку. Перенесите меня обратно немедленно!
     Магнус и Фригдис в ужасе посмотрели друг на друга.
     Иджил почувствовал беспокойство.
     - Я должен вернуться. Я поклялся сражаться за него, пока не  кончится
война или пока один из нас не умрет.
     Он повернулся, собираясь идти назад, в комнату.
     - Где мои вещи?
     Ни Магнус, ни Фригдис ничего не ответили.
     - Я благодарен вам за заботу обо мне, - быстро  добавил  Иджил.  -  Я
ничем не могу отплатить вам за то, что вы спасли мои руки, но Карн  -  мой
названный брат. Вы, конечно, понимаете, что это значит.
     Магнус быстро взглянул на Фригдис.
     - Это какая-то мальчишеская романтическая фантазия. Сколько вам  лет,
друг мой? Впрочем, не говорите. Этой весной Халарек стал совершеннолетним.
Я видел церемонию. Вам обоим всего лишь по восемнадцать лет.
     Кровь ударила ему в голову, но он благодарил богов за то, что хотя бы
не покраснел.
     - Всего лишь восемнадцать! От Карна сейчас зависит  жизнь  нескольких
тысяч человек! Сигурду и Артосу было...
     - Древние герои совершали свои подвиги, когда им было шестнадцать,  и
восемнадцать, и девятнадцать, и двадцать лет и  обычно  _п_о_г_и_б_а_л_и_,
когда им было двадцать пять  или  тридцать.  Тогда  были  другие  времена.
Терпеть не могу романтиков. Слишком много вреда принесли они людям.
     Магнус бросился бежать и скрылся за поворотом туннеля.
     - Халарек и его беда - не повод, чтобы отправить вас назад, Иджил,  -
мягко сказала Фригдис, провожая  Магнуса  взглядом.  -  Магнус  становится
очень раздражительным, когда речь идет о подобных  мечтаниях.  Его  дед  и
отец погибли при  таких  обстоятельствах,  которые  он  называет  "глупыми
романтическими приключениями". Расскажите о своей клятве нашему  Годи.  Он
выслушивает просьбы каждый раз после принятия пищи.
     Иджил кивнул. Это было разумно. Годи в общине - это  и  священник,  и
мэр, и полководец в одном лице.  Он  знает,  что  такое  клятва  и  честь.
Иджилом владела лишь одна мысль: скорее вернуться на помощь к Карну.
     - Но с каждым днем Карну становится все труднее и труднее.
     - Вы спали с  девятого  вердейна  по  Гхаррскому  времени,  Иджил,  -
неожиданно сурово сказала Фригдис. - Сейчас начало архаста.  Вашему  другу
исполнилось восемнадцать лет в адене, и с тех пор он  сам  справляется  со
своими проблемами.
     Двести  дней.  Пять  месяцев.  Он  "спал"  пять   месяцев!   На   его
выздоровление ушло более  полугода!  Это  не  вмещалось  в  его  сознание.
Фригдис продолжала что-то говорить ему, но он только слышал ее голос и  не
понимал ни слова. Пять месяцев. За пять месяцев Карн мог потерять все.


     Дернув Иджила за рукав,  Фригдис  остановила  его  в  дверях  большой
комнаты,  похожей  на  ту,  в  которой  Иджил  проснулся.  Большую   часть
свободного пространства в ней занимали длинные столы. В комнате было полно
народу. Все сидели на скамейках по  обе  стороны  каждого  из  столов,  на
которых было приготовлено обильное угощение.  Большинство  обедавших  были
крупные светловолосые люди, однако среди них оказалось  много  и  Бегунов,
несколько слуг или рабов, хотя трудно было сказать, кто из них был  меньше
Гхарров, а кто больше. Иджил мог поклясться, что одна смуглая женщина была
с Ригеля. За длинным столом, стоявшим у самой стены пещеры, в  центре,  на
возвышении сидел смуглый седобородый и седовласый человек. Иджилу бросился
в глаза его высокий стул с резной спинкой, которую поддерживали еще  более
высокие резные столбики, на конце каждого из которых  сидел  стилизованный
ворон. За его стулом стоял Магнус. Годи внимательно  посмотрел  на  Иджила
пронзительным взглядом своих голубых глаз.
     - Итак, наш новый гость проснулся, - низким голосом вежливо  произнес
человек.
     - Он хочет узнать, как  идут  дела  у  его  названного  брата  Лхарра
Халарека, - сказал Магнус.
     Иджил уже было открыл рот, чтобы сказать, что он просил совсем не  об
этом, но потом подумал, что так будет лучше.
     - Он хочет этого, не так ли? - Человек снова внимательно посмотрел на
Иджила, потом медленно кивнул. - Всему свое время, молодой человек,  всему
свое время. Присаживайтесь. - Он указал Иджилу место в конце своего стола.
- Присоединяйтесь к нашей трапезе. Мы здесь хорошо обращаемся  с  гостями.
Идите, сядьте, вкусите вместе с нами свою первую здесь нормальную пищу.
     Фригдис тронула Иджила за локоть.
     - П_о_с_л_е_ еды.
     Иджил сбросил ее руку и исподлобья посмотрел на Годи.
     - Не хочу показаться вам невежливым, господин, но у меня слишком мало
времени. Карн со всех сторон окружен очень сильными врагами, которые могут
в любой момент захватить его Дом и убить его. Я поклялся сражаться  вместе
с ним. Я должен немедленно вернуться туда, теперь, когда я совсем  здоров.
Месть всегда была нашим священным  правом  и  обязанностью.  Разве  вы  не
понимаете этого?
     - Мы помним. - Годи сурово посмотрел на Иджила, затем на Минуса. - Вы
говорили ему, что лечение еще не закончено?
     - Да, я говорил ему.
     - Что-нибудь еще?
     - Нет, больше ничего.
     Годи задумчиво кивнул, затем снова пронзительно взглянул на Иджила.
     - Мне очень жаль, что вам еще ничего не объяснили. - Он сделал  рукой
жест в сторону стола, где сидели Бегуны и женщина с Ригеля. - Все они наши
гости. Вы тоже наш гость. Мы предоставим вам все, что вы пожелаете и что у
нас есть, но вы не сможете  уйти  отсюда.  Никогда.  Люди  Верхнего  Мира,
которых вы называете Гхаррами, ничего не знают о нас.  И  они  никогда  не
должны узнать о нашем существовании. Вы не сможете отсюда уйти.



                                    2

     Иджил напрягся.
     - Вы собираетесь задерживать меня против моей воли?
     - Никто не уйдет, - глаза Годи сузились. - Никто никогда  не  уходил.
Никто никогда не убегал. Те, кто приходил к нам по  туннелям  (в  основном
Бегуны и крепостные, как вы могли заметить), прятались в них от отчаянья и
шли вниз. - Он качнул головой в сторону  столов,  где  сидели  "гости".  -
Выживают  только  десять  процентов.  Слишком  многое   требуется,   чтобы
предполагать, что кто-нибудь из них переживет обратную дорогу.  Никому  не
удалось. - Он вернулся к своей трапезе.
     Первым желанием Иджила было схватить Годы за бороду  и  закинуть  ему
голову, чтобы привлечь внимание. Он только  сжал  кулаки.  Это  совсем  не
поможет бороться с начальником этого местечка. Он медленно отвернулся.  Он
видел, как напряжение сходило с лица Фригдис. Она легко коснулась его руки
и показала жестом на несколько свободных мест в конце стола.
     Они сели. Еда была  передана,  представление  состоялось,  пища  была
съедена, но Иджил едва отдавал себе отчет в том, что случилось. Слова Годи
привели Иджила в оцепенение. Он не притронулся ни к питью, ни к еде.
     "Здесь я в западне. Карн должен бороться один, умереть один, а я умру
здесь".
     Неудачник! Хоть Иджил и знал, что отец  и  братья  называли  его  так
только, чтобы подразнить, это всегда было обидно,  и  напомнило  Иджилу  о
враждебности людей Дома по отношению к Карну,  которого  знали  только  по
рассказам отца. Трев Халарек называл Карна "слабым" и "женоподобным". И то
и другое было ужасным унижением в глазах Гхарров. Иджил  покачал  головой.
Упрямый парень, приехавший в Академию шесть лет назад, не был  ни  слабым,
ни женоподобным,  только  ошеломленным  и  смущенным  различиями  в  жизни
Старкера-4  и  в  мире  Федерации.  Он  быстро  завоевал  уважение   своим
упорством, честностью и быстрым умом. И девушки, ох, девушки...
     Иджил опустил глаза на горку мяса и дымящихся овощей на тарелке перед
ним. Спазм свел его железный желудок. Он прибыл сюда  с  мечтой  завоевать
славу и известность в  борьбе.  Иджил  вспомнил  схватку  перед  отъездом,
единственную серьезную ссору между ним и отцом за все время.
     - Ты бросаешь морскую службу ради войны, которая тебя не касается?  -
спросил отец. - Войны, которая длилась поколениями и будет длиться еще  не
одно поколение? Иджил, еще один человек в армии Карна, даже такой большой,
как ты, по сравнению с ними, не имеет особого  значения.  Черт  побери!  Я
знаю, как сильно ты привязан к Карну. Я  тоже  его  очень  люблю,  но  ему
требуется войско, Иджил!
     - Ему требуется друг, отец. На Старкере-4 ни один лорд  не  осмелится
доверять  своим  "друзьям".  Я  могу  ручаться,   что   Карну   не   нужно
всматриваться, какой у меня семейный интерес или что я получу с этого.
     - Но ты получишь с этого или надеешься получить, правда? Ты сейчас не
можешь завоевать имя для себя, и  тебе  не  нужно  это.  Ты  найдешь  свою
собственную выгоду в нужное время. Нет необходимости делать это.
     - В этом есть необходимость для меня.
     - Тогда подумай  об  этом.  Мир  Дела  ставит  вне  закона  войну  за
справедливость. Внутренние Миры отказались от войн за справедливость.
     - Скот погиб, глава дома погиб, даже вы сами...
     - Перестань повторять мои слова, молокосос! Что толку в  славе,  если
ты мертв?
     - Лучше умереть, чем терпеть насмешки!
     - Твои братья делают то-то, то-то и то-то. А тебе что сделается?
     - Люди говорят мне подобные вещи годами, отец.
     Страсти бушевали часами, но в конце концов Иджил получил  свой  билет
на Старкер-4. Теперь зря.  Единственной  причиной  его  появления  в  этом
ледяном и варварском мире была его  клятва,  данная  другу.  А  теперь  он
никогда не сможет сдержать ее. Если быть честным до конца, его клятва была
не единственной причиной. По правде говоря,  может  быть,  даже  не  самой
важной причиной.
     Иджил стукнул кулаком по столу рядом с тарелкой. Острая боль пронзила
руку и открыла путь ярости, которую он ощущал от  своего  бессилия.  Иджил
прикрыл глаза и зажал отбитый кулак другой рукой, надеясь, что не закричит
от боли. Когда боль стала терпимой, Иджил встал из-за стола с единственной
мыслью выбраться отсюда, найти дорогу  к  владениям  Халарека  и  сдержать
клятву. Он должен объявиться в Халареке под  фальшивым  предлогом,  но  он
должен смириться с этой нечестностью, так или иначе.
     Он сделал только два или три шага, как Магнус оказался рядом  с  ним,
хватая его за руку настолько крепко, что Иджил замер.
     - Мы не хотим, чтоб ты погиб, юноша. Мы не лжем, когда  говорим,  что
отсюда уйти нельзя.
     - Вы тоже телепат? - Иджил ощутил горечь на языке. Даже мысли были не
только его.
     Магнус криво усмехнулся.
     - Нет. Нам не нужно читать мысли, чтобы  знать,  о  чем  вы  думаете.
Многие пришельцы думали, что мы обманываем, что должен быть изъян в  нашей
защите, что они достаточно умны, чтобы вырваться.
     Магнус отпустил Иджила и посмотрел на Годи. Тот кивнул и  вернулся  к
своему пиву и беседе с соседом.
     - Идея. - Слово прозвучало приказом, а не приглашением. - Мы  рассеем
твои сомненья прямо сейчас. -  Магнус  стремительно  подошел  ко  входу  в
туннель. - Два дня  назад  гость  Бегун  решил,  что  должен  вернуться  в
пустыню.
     Иджил колебался не  более  секунды.  Возможно,  он  действительно  не
найдет дороги  отсюда.  Возможно,  ему  потребуется  время,  чтобы  узнать
Наблюдателей и их туннели. С этого момента  ему  придется  какое-то  время
повиноваться. Но должен быть выход. В конечном счете, Наблюдатели помогали
Бегунам в Верхнем Мире. Они сами говорили об этом. Значит, выход есть.
     Магнус вел по туннелю, светлеющему, когда приближались к перекрестку,
и  темнеющему,  когда  удалялись.  Сначала  Иджил   попытался   запоминать
очередность поворотов и пересечений, в конце концов он бросил это занятие.
Он должен был бы рисовать карту или отмечать как-то безопасные  места.  Он
продолжал упорно считать шаги, тем не менее.
     Вдруг Магнус остановился.
     - Отсюда ты должен точно следовать за мной, - сказал он. -  Точно.  -
Он вгляделся в лицо Иджила. - Я знаю, как трудно  сыну  Викинга  следовать
чьим-то приказам. Саги полны примеров. Но, если ты не  будешь  в  точности
делать то, что делаю я, ты не доживешь до десерта.
     Это было достаточно убедительно. Иджил посмотрел в  туннель  впереди.
Он был таким же, как и за спиной. Он взглянул на Магнуса.  Этому  человеку
незачем было лгать ему. И он прошел тот путь не затем, чтобы сыграть шутку
с новым "гостем". Иджил кивнул.
     "Держись точно за мной", - приказал Магнус. Он  прошел  вперед  около
двух метров, сделал два шага налево, еще два вперед, и  один  широкий  шаг
вправо и остановился.
     Когда Иджил оказался рядом с ним, Магнус лег на каменный пол,  взялся
за металлическое кольцо у основания стены, затем стукнул свободным кулаком
в то место, которое обошел. Пол провалился  с  глухим  стуком,  и  что-то,
возможно, кусочек штукатурки, треснуло и после долгой тишины упало в  воду
где-то очень глубоко. Плеск был очень слабым, едва слышимым.
     - Возможно, Бегун выбрал  другой  туннель.  Возможно,  он  был  очень
тонкий и бежал очень быстро. Иногда легкий, быстрый  Бегун,  прижимаясь  к
самой стене, может миновать такую ловушку. Но  есть  и  другие.  -  Магнус
двинулся дальше. Через двести шагов он остановился и пробежал рукой  вверх
и вниз по стене.
     - Пощупай здесь. Тут две трещины на расстоянии руки одна  от  другой.
Нашел?
     Иджил кивнул.
     - Я не буду показывать это, потому что долго возвращать на место. Это
целая система трещин длиной два метра. Это части стены,  за  долю  секунды
перекрывающие проходы между ними. Воздух, которым можно дышать,  быстро...
- Он взглянул на Иджила.
     - Я понял идею, - сухо ответил Иджил.
     Магнус усмехнулся. Он вытащил маленький круглый предмет  из  кармана,
нажал кнопку и держал ее, пока они не прошли ловушку. Магнус указал резким
кивком на ловушку, оставшуюся позади.
     - То, что мы не нашли Бегуна здесь, подтверждает мою догадку, что  он
пришел к месту гибели другим путем. Я покажу еще одну ловушку, а  затем  я
покажу тебе Бегуна. Или то, что осталось от него.
     Через пятьсот тридцать  шагов  Магнус  остановился,  коснулся  носком
ботинка тяжелой деревянной доски поперек секции пола и перешел  на  другую
сторону.
     - Иногда нам надо выходить, - объяснил он, указывая жестом на доску.
     Когда Иджил присоединился к нему, Магнус обернулся,  поднял  доску  и
сильно ударил концом в то место пола,  которое  пересек  только  что.  Пол
бесшумно провалился. Магнус направил карманный фонарь в  колодец.  Он  был
глубиной около трех метров. Металлические острия, расставленные на  ширину
ладони друг от друга, покрывали его дно.
     - Эта ловушка открывается при вибрации с этой стороны. Вот почему она
бесшумна. Пришелец делает еще один шаг и... - Его рука упала вниз.  -  Но,
если пришелец с освещением, это не  поможет,  так  как  ловушка  принимает
вибрацию за один или два шага до  кромки.  К  этому  времени  свет  падает
дальше. Даже если она будет  обнаружена  перед  самыми  ногами  пришельца,
будет слишком  поздно,  ему  придется  остановиться  так  быстро,  что  он
потеряет равновесие и свалится в нее все равно.
     Иджил вздрогнул. Думать, что пол тверд и безопасен, и вдруг свалиться
в это... Конечно,  эта  смерть  будет  быстрее,  чем  падение  в  глубокий
колодец. Он отогнал эти мысли и последовал за Магнусом,  пристально  следя
за тем, что он делает.
     Через восемьсот двадцать семь шагов и двух  поворотов  направо  (один
крутой, другой пологий) тяжелый блок кладки  закрывал  туннель.  Даже  без
ручного освещения Иджил мог  разглядеть  изувеченные  окровавленные  ноги,
торчащие из-под нижнего камня. Одна из них была отломана ниже колена.
     Иджил отвернулся, взглянул наверх, Магнус заметил.
     - Циннский медведь, - сказал  он.  -  Иногда  они  заходят  на  запах
свежего мяса. Похоже, они чуют ловушки и проходят над ними, так что только
такие глыбы  могут  сразить  их.  Нам,  конечно,  не  хочется,  чтобы  они
приходили. -  Он  направил  свет  к  перекрытию  туннеля.  -  Камень  надо
поднимать на место сложной системой креплений и блоков. Вот почему он  все
еще в туннеле, а не на потолке, где ему место. Это одна из внешних ловушек
в этом туннеле.
     Иджил не мог понять,  как  Магнус  мог  так  спокойно  рассуждать  об
устройствах, убивающих людей такими жуткими способами. Магнус взглянул  на
раздробленные ноги.
     - Я не могу понять, как кто-то может предпочесть жизнь  Бегуна  жизни
здесь,  особенно,  если  прошло  только  четыре  месяца   из   семилетнего
приговора. - Он обернулся к Иджилу. - Тебе  известно,  что  только  редкие
осужденные выживают в первую зиму в Цинне?
     Иджил покачал головой.
     - Вот почему приговоры такие короткие. Те, кто  смог  прожить  год  в
пустыне, уже не бывают прежними. Гхарры позволяют им вернуться  к  обычной
жизни, не беспокоясь, что они когда-нибудь совершат преступление. - Магнус
ткнул носком ботинок Бегуна. - Этому бедняге выпал нелегкий путь. Семь лет
- самый большой срок, кроме убийства. - Он поднял глаза.  -  Возможно,  он
считал это лучшим выбором, чем другие. Возможно, он никогда не намеревался
попасть в Верхний Мир. - Магнус вглядывался в лицо  Иджила.  -  Полагаешь,
что сможешь выйти на поверхность. Там архаст. Даже если бы  была  середина
лета, ты не знаешь местных звезд, у тебя нет оружия и ты из мира с  теплым
климатом. Дате середина лета здесь намного холоднее, чем  то,  к  чему  ты
привык.
     Иджил вспомнил лютый холод Цинна в вердейне.  Найдет  ли  он  Холдинг
Халарека без примет, помогающих ему? Если он сможет,  сколько  это  займет
времени? Недели? Месяцы? В  архасте,  курте  и  нембе  Гхарры  не  выходят
совсем, потому что ничто не может выдержать жуткую стужу и жестокие ветры.
Но Бегун попытался. Иджил  понял,  почему  человек  выбрал  смерть,  а  не
бесконечное заключение, хотя казалось, что Магнус не понимал этого. Века в
подземельях вытравили из Наблюдателей любовь Викингов к  чистому  воздуху,
открытому простору и немногим законам. Настоящий Викинг скорее умрет,  чем
согласится жить в неволе. Он сам выбрал смерть в  борьбе,  а  не  жизнь  с
бесполезными руками или малейшее подчинение Бегунам.
     Иджил глянул на свои руки, сдвинул и раздвинул пальцы. Он снова обрел
свои руки. Он снова может рисовать и быть пилотом. Он может  бороться.  Он
может  научить  людей  Карна  приемам  Дринна,  приемам,  которые  убивают
быстрее, чем оружие. Он может взять руки Ричарда Харлана за увечье  своих.
Это закон Вира, дозволенная компенсация за ущерб. Но он не сможет  сделать
ничего, если останется здесь, в заключении.
     - Ты идешь, или пойдешь позже  один  и  станешь  лепешкой,  как  этот
Бегун? - Голос Магнуса пробился сквозь мысли Иджила. -  Я  хочу  закончить
свой обед.
     Иджил  гадал,  сколько   времени   он   разглядывал   скалу.   Магнус
основательно поколебал его веру в возможность побега. Магнус  шел  немного
впереди. Он  оглянулся,  всем  своим  видом  показывая  нетерпение.  Иджил
последовал за ним, сосредоточив внимание на том, чтоб  остаться  в  живых.
Туннель казался другим. Он и был другим. Они вернулись в Большой Зал через
другую дверь и гораздо быстрее. Это означало, что они шли другой  дорогой,
и это свело к нулю все подсчеты Иджила. По лукавому взгляду Магнуса  Иджил
понял, что это было сделано именно с этой целью. Магнус  подвел  Иджила  к
Годи.
     - Милорд, он видел то, что следовало видеть.
     Годи кивнул Магнусу и обратился к Иджилу.
     - Ты видел. Никто не  смог  бежать  отсюда  за  все  две  тысячи  лет
существования этих ловушек. Никто не будет  останавливать  тебя,  если  ты
попытаешься уйти, но мы предупреждаем, чтоб ты  этого  не  делал.  -  Годи
кивнул, отпуская, и вернулся к своему десерту.
     Женщина, сидящая рядом с Годи, вручила Иджилу лист бумаги.
     - Указания до твоего жилья, Иджил, сын Оудина. -  Это  все,  что  она
сказала, и повернулась к соседке слева.
     Иджил взглянул на лист. Эта была элементарная карта. Он посмотрел  на
мясо и овощи в своей тарелке, уже остывшие. Он уже не хотел так есть,  как
прежде. Но кусочек пудинга лежал теперь  у  тарелки.  Пудинг  был  пышный,
теплый, с блестящей корочкой. Такой, как делала его мать. Он сел и отломил
ложкой  кусочек.  Гладкий  холмик  казался  необычно   тяжелым.   Он   был
необыкновенно хорош. Иджил быстро расправился с ним и потянулся за высокой
кружкой пива, чтобы залить.
     Его рука нетвердо сжала ручку, и кружка стукнулась о стол. Осколки  и
брызги полетели в Иджила и его соседей. Иджил  сидел,  ошеломленный,  пока
один  из  слуг  вытирал  со   стола.   Иджил   вспомнил   слова   Фригдис,
предупреждавшей о том, что руки его еще "не закончены".  Но  тогда  он  не
понимал, о чем идет речь. От испуга содрогнулось его тело. Он почувствовал
себя больным и немощным. Если ушло целых пять месяцев,  чтобы  довести  их
хотя бы до такого состояния, сколько же еще потребуется времени, чтобы они
обрели прежнюю силу? И обретут ли они снова прежнюю силу?
     Новая волна страха накатилась на Иджила, и ему пришлось спрятать  под
столом свои обессилевшие руки.  У  него  было  столько  надежд,  когда  он
чувствовал под шевелящимися пальцами покрывало, сжатое руками, которые  он
потерял. Сможет ли он  держать  кисть  столько  времени,  чтобы  закончить
картину? Сможет ли  он  снова  делать  такие  простые  вещи,  как  поднять
ребенка, бросить человека приемом Дринна,  или  поднять  кружку  со  своим
пивом? Он был удивлен, что за такое короткое время сумел до такой  степени
восстановить руки. Но он смог это, и мысль, что он,  возможно,  не  станет
прежним, была непереносима.
     Вопреки словам Годи и убедительной прогулке по туннелю,  Иджил  решил
искать выход. Должен был существовать безопасный  путь,  если  Наблюдатели
выходят Наверх. Подтверждая веру Иджила, Наблюдатели не  спускали  глаз  с
него,  нарочито  пристально.  Когда  он  несколько   дней   изучал   жилое
пространство колонии, никто его не останавливал, но кто-то следовал за ним
на небольшом расстоянии. Кто-то другой  провожал  его  до  комнаты.  Ночью
следили за его дверью. Сначала Иджилу казалось это забавным. Но вскоре  он
понял, зачем они это делали. Они помнили, что лучше умереть, чем  нарушить
клятву,  данную  другу.  Они  помнили,  что  лучше  умереть,  чем  жить  с
неотомщенными увечьями.
     Но сейчас он еще не был готов  умереть.  Конечно,  не  будет  простых
запоров в этом месте, но должен быть выход.
     Иджил быстро приучил себя к распорядку. Он надеялся, что это заставит
Наблюдателей поверить, что он решил остаться.  Иджил  занялся  физическими
упражнениями, чтением и, по  мере  того,  как  рука  становилась  сильнее,
живописью, между двумя приемами  пищи  и  семичасовой  темнотой  в  каждом
"дне".  Наблюдатели  любезно  предоставили  Иджилу  все  необходимое   для
художника и позволили посещать библиотеку и бассейны для плавания.
     Две из длинных недель Гхарров прошли. Поскольку  рисование  не  очень
удавалось, Иджил помногу  читал.  Вскоре  он  был  знаком  почти  со  всей
историей колонии и многое узнал о флоре и фауне  Старкера-4.  Он  уже  мог
изобразить "лошадей",  синие  ели  и  огненные  деревья,  горные  цветы  и
длинношерстных белок. Он хотел написать портрет,  но  без  модели  рисунок
никак не хотел становиться похожим на нее.
     Иджил подправлял портрет целыми днями.  Девушка  смотрела  с  картины
теплыми янтарными глазами. Ее темные волосы, перевязанные голубой  лентой,
непослушно выбивались из узла каскадом волн  и  мягких  завитков.  Длинный
локон полукольцом покоился на ее коричневой щеке.
     "Она - прелесть, она - очарованье, - бормотал Иджил. - Сколько дней я
работаю над этим, но это все еще  не  Кит!  У  нее  нет  блеска  Кит!"  Он
взмахнул  рукой,  чтобы  отбросить  с   отвращением   кисть,   но   замер,
представляя, как пятно надо будет тщательно соскабливать. Он опустил  руку
и стал вытирать кисть. Кит Халарек была вне  его  досягаемости  по  многим
причинам.
     Приведя в порядок  инструменты,  Иджил  отправился  в  экспедицию  по
туннелю. Туннели рядом с  жилыми  помещениями  были  без  ловушек  и  были
помечены полосками краски, которые были кодами. Иджил  из  этого  выяснил,
что были туннели под Холдингами всех Девяти Домов и под малыми Холдингами.
Большинство  из  них  существовало  в  руинах  строений  и  поселений   на
поверхности,  давних  попыток  Наблюдателей  и  Гхарров  обосноваться   на
просторе планеты. В довершение Приюты, оставшиеся от жизни Наблюдателей на
поверхности,  также  все  имели  тайные  проходы  на  их  нижние   уровни,
соединяющиеся с туннелями Наблюдателей. Это было сделано на  случай  очень
суровой зимы, так объяснил Магнус.
     На следующий  день  Иджил  старательно  рисовал  карты  жилых  зон  и
туннелей. Ригеллианка  часто  видела  его  меряющим  шагами  расстояния  и
рисующим. Он узнал, что зовут ее Аниала Ирондник. Она была  из  Гильдии  и
стала  "гостьей"  из-за   своего   хобби,   археологии.   Она   занималась
исследованиями глубоко под развалинами,  оставленными  от  предков,  когда
одна из ловушек разверзлась перед ней. С  хорошо  известной  ловкостью  ее
расы она изогнулась так, что схватилась за край ямы и повисла. Много часов
спустя ремонтные рабочие, пришедшие поправить западню, спасли ее.
     Женщина следила за тем, как он чертит карты,  больше  недели,  прежде
чем рискнула подойти к нему как-то вечером в Большом  Зале.  Иджил  поднял
полную кружку пива, не роняя ее, затем две. Он прекрасно себя  чувствовал,
радовался пиву и своим рукам. Аниала  подошла  к  нему  тихонько  сзади  и
заговорила ему в ухо.
     - Я хочу выбраться. Ты хочешь выбраться. У меня опыт. У тебя опыт. Не
отойдем ли поговорить об этом?
     Иджил в мгновение все оценил. Она может знать то, что ему пригодится.
Если нет, что значат несколько минут в здешней жизни? Он встал из-за стола
и пошел за ней в туннель.
     Она заговорила, как только они ушли достаточно  далеко,  чтоб  их  не
слышали обедающие.
     - Все остальные, -  она  пренебрежительно  махнула  рукой  в  сторону
сидящих, - верят тому, что им сказали. Кроме того, для многих жизнь  здесь
намного лучше, чем там, откуда они  явились,  даже  если  они  никогда  не
увидят солнца. У меня есть работа, ради которой надо  выбраться.  В  конце
концов я надеюсь, что у меня есть такая работа. Посмотреть людей и страны.
Я здесь уже целый год, как я могла догадаться. У  них  ведь  десятидневные
недели, да? Я была на грани избавления от этого застойного мира  прошедшей
весной.
     Иджил посмотрел на нее сверху  вниз  с  любопытством.  Если  она  так
торопилась, почему она не действовала раньше?
     - Что же вам от меня нужно?
     - Ты делаешь карты. Ты можешь читать на их языке. Я  знаю  подпольные
ловушки. Я изучала их целый год. Мы можем помочь друг другу.
     Иджил в задумчивости сжал губы. Он не сомневался, что  ей  нужен  был
перевод. Что за беда? Они не были соперниками. Он кивнул.
     - У меня, конечно, нет с собой карт. Я буду ждать  вас  в  библиотеке
завтра после обеда. Идет?
     Она кивнула.
     Иджил разложил карты на чистом столе  к  приходу  Аниалы.  Он  провел
рукой по ним, разглаживая, и указал на карте место библиотеки.  Туннельные
входы были отмечены с двух сторон, но больше ничего не было указано.
     Иджил указал на пробелы.
     - Как вы видите, я еще очень далек от готовности  уйти.  Среди  моего
народа считается лучшим смерть в борьбе или попытке побега,  чем  жизнь  в
порыве, без отмщения или до старости. Настоящая проблема в том, что  я  не
могу умереть. Я дал клятву своему брату-избраннику, вы знаете,  кто  такой
брат-избранник?
     Женщина кивнула:
     - Ритуал. Братство по крови.
     Иджил продолжал:
     - Я дал клятву защищать его до самой смерти, его или моей. Всю  жизнь
я должен держать клятву, или я буду обесчещен в глазах моей семьи и  всех,
кто знает  меня.  Моя  семья  очень  достойная  и  известная.  Позор  быть
связанным с клятвопреступником будет слишком велик. Я  не  смогу  сдержать
клятву здесь. Это ясно. Я уверен, что друг считает меня погибшим, и в  его
глазах я не уронил своей чести, но моя мать и сестра - сивиллы. На Болдере
есть и другие ясновидящие, так что там не секрет, что я делаю  здесь.  Они
знают, что я не защищаю своего друга. Я  знаю  это.  Я  должен  попытаться
сдержать клятву или умереть.
     Иджил остановился взглядом на  картах  и  пальцем  провел  по  одному
длинному туннелю до огромного красного креста Х.
     - Я теперь верю тому, что говорят Годи и Магнус.  Действительно,  нет
пути  отсюда  без  сигнализации  ловушек  или  какого-то  ключа,   который
предотвращает действие ловушек. Я все еще пытаюсь  найти  дорогу,  но  это
скорее дорога убить время, пока я решу пробежать туннели и умереть.
     Он колебался. Он не думал раньше о необходимом конце этого  положения
в таком духе. Он отвернулся от женщины и очень спокойно произнес:
     - Кто умирает опозоренным, тот никогда не увидит Валгалла.
     Аниала грубовато шлепнула Иджила по плечу.
     - Не унывай! Говори не о смерти и Валгалле. Я тоже  сделала  карты  и
отметила ловушки. - Она развернула несколько тщательно нарисованных  карт.
- Смотри, я начертила каждый из помеченных туннелей до первой ловушки. _Я_
знаю ловушки. _Т_ы_ можешь прочитать, куда ведут туннели. - Она глянула на
Иджила, прищурившись. - Сможешь? Именно это написано, не правда ли?
     Иджил улыбнулся и кивнул.
     - Хорошо. Если мы работаем вместе, мы узнаем все быстрее, да?
     - Возможно. Этот плут Магнус, он ведь провел  тебя  по  туннелям.  Он
показал тебе ловушки, не так ли?
     - Не все.
     - Хорошо, хорошо. Ты расскажешь мне о них, я отмечу их,  и  тогда  мы
пройдем.
     - Я только начал отмечать те, что видел.
     - Никаких беспокойств. Я уже сказала, что я отметила ловушки в полах.
Не займет много времени узнать и другие, я знаю, на что они похожи. В этом
я  мастер.  Это  часть  моего  хобби.  Это  не  единственная  цивилизация,
защищающая свои богатства ловушками.
     Иджил рассказал ей, что он видел, а она позволила снять  копии  с  ее
деталей, но от встречи у него осталось сложное чувство.  Если  они  сбегут
вместе, кто пойдет первым? Как они узнают, как далеко  они  ушли?  Что  им
необходимо взять с собой? Иджил знал, климат  Старкера-4  коварнее  людей,
живших на нем. Но самое важное - действительно ли Аниала знает ловушки так
хорошо, как она говорит?
     Через полторы недели они обменялись  сведениями.  Затем,  через  день
после того, как он перевел для нее  надписи,  куда  ведет  каждый  большой
туннель, Наблюдатели принесли  ее  тело  в  большой  зал.  Она  не  смогла
заметить ловушку, чтоб схватиться за край. Иджил смотрел на  окровавленное
тело, которое Наблюдатели готовили к погребальному костру, и бранил Аниалу
за ее нетерпение и нечестность. Он бранил себя за наивную мечту о том, что
он может разгадать ловушки, которые надежно  защищали  Наблюдателей  почти
две тысячи лет.



                                    3

     В день, который по лучшим подсчетам Иджила  был  тридцать  четвертого
курта, Фригдис потащила его от стола с ужином в  узкий  туннель.  Ее  лицо
выглядело необычным, и движения были нервными. Она открыто  посмотрела  на
него и глубоко вздохнула.
     - Иджил, - она смотрела в пол, - вместо нашего... нам нужно... -  Она
подняла глаза на него. - Ты владеешь Видением. Ты говорил иногда во  время
твоего долгого лечения, мы знаем, что у тебя мать  и  сестра  ясновидящие,
сивиллы, как вы их называете.
     Иджил кивнул. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь понять, что может
с ним сделать Видение в чужом мире.
     - Мы исследуем Верхний Мир регулярно, -  продолжала  Фригдис.  -  Для
нашей собственной защиты мы должны знать, что делают Гхарры. В общем...  -
Она вздохнула и тряхнула  головой.  -  Мы  надеялись  не  втягивать  тебя,
чужестранца пришельца, в это, но мы не можем дальше откладывать, и события
вовлекут тебя из-за  твоего  друга  Халарека  и  врага  его  рода  герцога
Харлана. Мы приглашаем тебя пойти и разделить с нами Видение.
     Фригдис бережно дотронулась до рукава Иджила, подбадривая и приглашая
последовать за ней в туннель. Иджил с любопытством  охотно  последовал  за
ней. Фригдис продолжала:
     - Годи и его советники (я одна из них) предвидели, что Дом Харлана  и
его сторонники по Старой Партии уберут Гильдию, и это  приведет  к  такому
насилию и отчаянному положению, когда закончится  правопорядок  в  Верхнем
Мире. Это будет концом наших общин тоже.
     Иджил  отдернул  свою  руку  от  нее.  Гнев  поднимался  в  нем   все
затопляющим приливом. Когда он заговорил, голос его звучал низко и глухо.
     - Как мой  друг  может  быть  втянут  в  то,  что  звучит  как  конец
цивилизованной жизни здесь? Он человек не такого сорта!
     Голос Фригдис тоже стал низким и звучал растерянно.
     - Я... я думала, это может помочь тебе увидеть своего друга.  Нет,  -
она подняла руку, останавливая вспышку Иджила. - Не пытайся  отказываться.
Ты был натянут как тетива все эти недели. Ты  действительно  увидишь  его,
если пойдешь. - Она  посмотрела  в  пол  снова.  -  Я...  я  действительно
полагаю, что это облегчит твой мозг, это Видение.
     - Облегчить меня? Увидеть, как протекает его жизнь, когда я  не  могу
быть рядом? Как может облегчить меня сознание  того,  что  я  обманул  его
ожидания?
     - Не по твоей воле ты остался в живых, и от мертвого, тебя  не  будет
ему пользы. Не по твоей воле вернулись к тебе руки; без  них  от  тебя  не
было бы ему пользы тоже.
     - Я знаю это. Вы знаете, что нет прощения для нарушения клятвы, кроме
безумия или смерти. Я не сумасшедший и не мертвый. Я не хочу видеть его. Я
и без этого достаточно страдаю.
     - Вас не волнует, что происходит с ним и с народом Гхарр?
     - Меня волнует все, что касается Карна. А что до остальных...  Гхарры
не особенно... любезны... с чужестранцами. - Он отвернулся.
     Фригдис опустила ладонь на его руку.
     - Нет. Не уходи. - Ее спокойный, просящий голос остановил его.  -  Мы
одной крови, и мы верим одним богам. Мы  понимаем  твое  чувство  чести  и
боль, которую сейчас оно тебе приносит. Возможно, есть путь искупления, но
только если ты придешь на Видение.
     Иджил колебался. Почему он должен помогать этим людям? Они  разрушили
его надежды и оставили доживать век в бесчестье и бесполезности. Это  были
люди,  которые  устроили   и   сохраняли   ловушки,   убивающие   невинных
путешественников. Это были люди, которые принесли изувеченное тело  Аниалы
в назидание другим гостям. Вдобавок, даже сопротивляясь народу Фригдис, он
напомнил себе, что все, сделанное Наблюдателями, делается ими  для  защиты
их от вероломных лордов Старкера-4. Все дети Викингов понимают  выживание.
И они спасли его руки. Он сможет отплатить благодарностью, даже ценою боли
увидеть Карна, сражающегося в одиночестве с врагами по законам, которых он
уже не помнит.
     - Иджил? - Фригдис смотрела встревоженно. - Пожалуйста, пойдем.
     Иджил взглянул на нее сверху вниз. Он не видел, что  может  облегчить
его невыносимое положение, не видел он и того, как Карн мог быть втянут  в
какую-нибудь планетарную катастрофу. С другой стороны, визит с Фригдис  не
ухудшит положения.
     - Я иду, - ответил он.
     Он последовал за ней в небольшую комнату в узком туннеле.  Перекрытия
были низкими, стены грубо отесанными, и свет не такой яркий, как в главных
туннелях и залах. При ближайшем  рассмотрении  в  комнате  не  было  видно
никакого видеооборудования, ни три-д, ни экранов. Как они смогут  показать
ему что-нибудь без аппаратуры? Видение было даром женщин.
     Годи и двое Наблюдателей, которых он не знал, стояли около маленького
стола  с   кристаллическим   хрустальным   верхом   с   тонкими   золотыми
проводочками. Пальцы Годи бегали по  хрустальной  поверхности.  Он  поднял
глаза на Иджила, подошедшего и вставшего напротив него.
     - Мы решили, - сказал он, - мои советники и я, показать  тебе,  -  он
указал на стол, - то, о чем другие гости не  знают.  -  Он  кивком  головы
указал на других мужчин:
     - Мои _т_е_л_о_х_р_а_н_и_т_е_л_и_ Арн и Флоки.
     Ары был тощий и костлявый, с квадратной  челюстью  и  грубой  светлой
шевелюрой. Флоки был  ниже,  полнее  и  темноволосый.  Красные  жилки  его
выдающегося носа обнаруживали любителя пива или эля.
     - Они лучшие из наших Видящих, - продолжал Годы, - поэтому они здесь.
Ты здесь потому, что ты дал понять более чем ясно, что для  тебя  честь  и
нерушимость клятвы.
     Иджил перебирал в мозгу причины, почему это может быть важным сейчас,
если все просьбы удовлетворить требования его чести пропускались мимо ушей
еще вчера.
     Годи продолжал:
     - Мы знаем, что в твоем народе только у  женщин  дар  Видения.  Здесь
этим владеют все. В жестокие первые годы, когда наши предки пытались  жить
на поверхности, суровые зимы породили нечто вроде зимней  спячки  в  самое
холодное время. Наши прародители углублялись в размышления и,  управляемые
сивиллами, медленно учились Видеть настоящее, прошлое, а иногда будущее. -
Годи посмотрел на пальцы, прокладывающие замысловатый след на  столешнице.
- Ты знаешь, что видеть будущее всегда было даром детей Викингов в той или
иной степени. Но дар  этот  переменчив,  он  приходит  и  уходит  по  воле
провидения. - Годи поднял глаза и встретил взгляд Карна.  -  Мы  управляем
Даром здесь, а не  он  нами.  Возможно,  это  отчасти  мутация,  вызванная
машинами, помогавшими в зимней полуспячке. Возможно, нет.
     "Он слишком долго  подходит  к  сути,  -  подумал  Иджил.  -  Но  это
отличительная черта политиков во всем мире, я полагаю".
     Годи продолжал:
     - Твой друг, Фригдис,  должно  быть,  сказала  тебе,  стал  ключом  к
катастрофе, которая скоро  обрушится  на  Старкер-4,  если  кто-нибудь  не
предотвратит ее. Сейчас он в безопасности, как мы говорили  тебе.  -  Годи
мрачно рассмеялся. - Сейчас, конечно, он заперт в замке из-за зимы, но  он
начал первым люто мстить Харлану. Он истратил кучу денег, разыскивая тебя.
     Иджил вздернул голову и расправил плечи.
     - Услышать, что случилось, даже Увидеть  это,  для  вашей  или  своей
пользы все равно не удовлетворят моей клятвы.
     Годи скривился.
     - Я знаю это. Возможно мы сможем  хотя  бы  немного  помочь  сдержать
клятву, но требуется соблюдение формальностей. Ты должен  поклясться,  что
никому никогда не сообщишь о нашем существовании и о том, что здесь Видел,
прежде, чем мы тебе покажем что-нибудь.
     Иджил пытался  угадать,  что  повлечет  за  собой  эта  клятва.  Годи
достаточно ясно дал понять, и "турне"  с  Магнусом  это  подтвердило,  что
отсюда пути нет, не было и не будет никогда. Идти пожал плечами.
     - Зачем нужна клятва?
     - Это формальность. Видение - секрет, пока  все  не  будет  тщательно
проанализировано, символы отделены от реальности, например.  Тогда  община
узнает, что мы Видели. Мы никогда за всю историю не показывали Видения без
клятвы. - Годи пожал плечами. - Если в клятве нет пользы, то и вреда  тоже
нет.
     Это прозвучало довольно разумно.  Иджил  понимал  традиции  и  обычаи
других людей. Он понимал также, что должен быть  очень  осторожен,  потому
что клятвы Викингов часто имеют  подвохи,  которых  позже  может  избежать
только очень сообразительный человек. С другой  стороны,  сивиллы  Болдера
держат в секрете свои особенно  важные  Видения  по  тем  же  соображениям
особого толкования.
     Он взглянул на сверкающую поверхность хрустального  стола.  Она  была
огранена и отполирована мастерски. Ему вдруг показалось,  что  он  заметил
движение на поверхности, хотя он мог увидеть только красно-коричневый пол.
Он тряхнул головой. Иллюзия, вызванная слишком напряженным размышлением  о
сивиллах и Видении.
     Годи простер свою правую руку, повернув ее так, что  широкий  золотой
браслет, символ его  власти  и  могущества,  оказался  перед  Иджилом.  Он
положил руку на кольцо для клятвы.
     Иджил раздумывал, было ли кольцо освящено в храме. Он  решил,  что  в
подобной ситуации для него это не имеет значения. Ему было нечего  терять,
зато можно хотя бы мельком увидеть Карна. Ему будет нетрудно  сохранить  в
секрете эту встречу от других гостей, и у него едва ли будет шанс  увидеть
кого-нибудь из Верхнего Мира, так что он никогда не раскроет существование
Наблюдателей. Он опустил руку на кольцо.
     - Я клянусь кольцом и Хеймдалом, своим покровителем, что я никогда не
раскрою ни существования народа, именуемого Наблюдатели, ни  того,  что  я
увижу здесь, ни одному живому существу. - Он отступил. - Этого достаточно?
     Годи кивнул в знак согласия.
     - Ты должен коснуться стола руками. Это  позволит  нам  открыть  тебе
Видение. Это также увеличит силу в каждом из нас.
     Все встали вокруг стола, Арн был с одной стороны  Иджила,  Фригдис  с
другой. Иджил заметил  золотые  ямки  по  размеру  большого  пальца  вдоль
бортика стола.
     -  Поставь  пальцы  на  золотые  точки,  -   приказал   Годи,   -   и
сосредоточься, Иджил, сын Оудина, на лице своего  друга.  Остальные  дадут
тебе его портрет. Начнем с того, что происходило, когда ты лечился. Теперь
концентрируем внимание.
     Иджил напомнил себе сказать Годи, что  на  Болдере  уже  не  называют
детей по имени отца на старинный манер, затем закрыл  глаза  и  представил
бронзовое лицо Карна, его темные каштановые волосы и медовые глаза.
     - Нет, - шепнула Фригдис, - ты не  должен  закрывать  глаза.  Что  ты
увидишь с закрытыми глазами? Смотри на стол.
     Иджил послушался. Сначала он видел только смутное  движение,  которое
заметил раньше. Затем оно переросло в знакомые черты Карна и,  наконец,  в
стоящего в боксе Карна, в огромной круглой  комнате,  напоминающей  театр.
Люди в одежде с цветом Домов и в куртках и штанах Свободных заполняли ее.
     Иджил отдернул руки от стола.
     - Вы не смели говорить, что  он  в  безопасности,  потому  что  он  в
тюрьме.
     Картина на столе потускнела и стала дрожать.
     - Ты допускаешь, что у нас меньше чести, чем у тебя. - Голос Годи был
леденящим. - Мы показываем тебе прошлое. Мы говорили тебе об  этом.  Позже
настоящее. Это случилось, когда ты еще был у Жертвенника.
     - У нас нет причины скрывать правду, - добавил Арн. - Он твой друг, и
мы делаем это для тебя. Карн Халарек - не тот человек, который  интересует
нас сейчас.
     -  Вы  знали,  что  он  интересует  меня,  -  вскипел  Иджил.  -   Вы
использовали...
     - Замолчи и слушай, - шикнула на него Фригдис. Она подтолкнула Иджила
к бортику с гола и легонько пристукнула его по рукам. - Требуется огромная
концентрация, чтобы явился звук  и  изображение  к  неясновидящему,  а  ты
мешаешь нам.
     - Прошу прощения, - Иджил заставил себя расслабиться.
     Цвета и движения на столе снова сложились в людей и обстановку.  Ряды
над рядами скамей, разделенные на сектора проходами, заполнены  мужчинами.
Девять длинных столов стояли в центре в полукруге. За несколькими  столами
сидели люди в цвете Домов, в таких же  одеждах  сидели  люди  за  ними,  и
прозрачный бокс был за одним из них,  но  пустой.  Слабый  сначала,  затем
громче, возник шум большого собрания.
     Сцена началась за несколько  минут  до  настоящего  времени,  подумал
Иджил, или позже. Либо они действительно умеют видеть на расстоянии,  либо
этот стол - очень эффектный экран проектора.  Он  наклонился  ближе.  Если
стол имеет механический проектор,  ему  хватит  мгновения,  чтобы  увидеть
механизм. Возможно, такие золотые проводочки для чего-то предназначены.
     Солдаты Совета вели Карна Халарека сквозь группу людей в одежде Домов
Одоннела и Кингсленда. Они вели его вниз к столу Халарека, где подтолкнули
к боксу.
     Иджил застыл в гневе.  Лхарр  Халарек,  задержанный  как  преступник,
перед всеми лордами Девятки! Иджил недолго был  на  Старкере-4,  но  очень
скоро он понял, как важны для Семей были репутация и общественное  мнение.
Такое обращение было высшим проявлением неуважения.
     Один из солдат направил станнер на Карна и выстрелил.
     Иджил громко ахнул и закрыл глаза.
     - Смотри, ты, сын Оудина.
     Иджил открыл глаза. Стенки кабины  зажглись  слабым  розовым  светом.
Карн  едва  улыбнулся  солдату,  который  в  ответ  расплылся  в   улыбке,
поклонился и вышел из зала. Два солдата  Совета  остались  охранять  дверь
бокса. Картина в кристалле потускнела на секунду.
     - Получасовая пауза, - объяснил Флоки. - Мы редактируем.



                                    4

     В палате Совета Ричард Харлан спустился по рядам к сектору Халарека и
встал на колено перед Ларгой. Карн  бросился  к  двери  кабины.  Стражники
сдвинулись, преграждая путь Ричарду и закрывая Карна. Ричард  поднял  руку
Ларги к своему лбу в знак глубочайшего уважения Гхарров.  Ларга  отдернула
руку. Ричард рассмеялся и встал. Его голос  долетел  до  Иджила  глухим  и
невнятным.
     - Не сердитесь, миледи. Когда закончится сегодня собрание  и  решения
будут объявлены, наши Дома больше не будут воевать  друг  с  другом.  Феод
закончится. Я  надеюсь,  это  обрадует  вас  и  леди  Катрин.  Пожалуйста,
передайте ей мое восхищение и  скажите  ей,  что  я  надеюсь  скоро  лично
побеседовать с ней.
     Ларга побледнела. Около стола фон Шусса Ник фон Шусс вскочил на ноги.
Только рука барона задержала его.
     Иджил стиснул зубы.
     - Нет! - выдохнул он с силой. Ричард рассмеялся, поклонился  Ларге  с
необыкновенной грацией, торжествующе взглянул на Карна, с издевкой на Ника
и отошел через открытый край  полукруга  Девяти  к  столу  Харлана.  Ларга
обернулась к Карну, по-прежнему бледная.
     - Никогда, - прошептала она. - Я никогда не отдам ему Катрин.
     - Не позволяйте ему увидеть, что он достиг цели,  матушка,  -  сказал
Карн  очень  спокойно.  -  Мы  доставим  этому  выродку  слишком   большое
удовольствие.
     И в этот момент под звуки труб маркиз Гормсби вошел с отрядом  солдат
Совета.
     Фригдис, с раскрытыми ладонями на столе, вращала головой от  плеча  к
плечу, вперед, назад и снова по кругу.
     - Я никогда так долго не напрягалась, - сказала она. - Видение -  это
верование, как говорили древние, но теперь ты видел Халарека  живым,  и  я
предпочла бы перейти к концу собрания, к  приговору  Совета.  Это  устроит
тебя, - она взглянула на Иджила, - или остаток от тебя?
     - Приговор Совета кому? - Иджил слышал едкость своего вопроса.
     Фригдис покрутила головой еще  немного,  несколько  движений  сделала
плечами, затем обернулась к Иджилу с улыбкой.
     - Ты говоришь так, будто сомневаешься в  благородстве  лордов  Девяти
Семей. - Она иронически всхлипнула. - Какое у них благородство?  Годи,  мы
продолжим?
     Годи улыбнулся.
     - Ты рассказчица.
     Иджил отметил, что они не ответили на его вопрос.
     Фригдис повернулась и оперлась  осторожно  о  край  стола.  Остальные
Наблюдатели сидели в расслаблении на полу.
     - Были парламентские дебаты по ведению дел, опекунству Харлана, очень
важный доклад Гильдии. - Фригдис взглянула на Иджила.  -  Доклад  Гильдии,
если ты припомнишь, должен был решить, причастен или  нет  Дом  Харлана  в
лице  последнего  герцога  к  многочисленным  покушениям  на  жизнь  Карна
Халарека, когда он был на кораблях Гильдии.
     Иджил кивнул. Он помнил. Письмо Карна, перечисляющего  его  трудности
на борту корабля Гильдии, было введением в жестокость политики и  клановых
феодов Старкера-4.
     Фригдис глубоко вздохнула и отвернулась к дальней стене, будто видела
историю там.
     - Председатель объявил голосование по  опекунству,  так  как  доклада
Гильдии все еще не было. - Ее голос стал ниже и напряженней. -  А  доклада
Гильдии еще не было потому, что Председатель приказал солдатам  Совета  не
впускать делегацию Гильдии. Гильдия!  Члены  Гильдии  угрожали  Старкеру-4
эмбарго на неопределенный срок.
     Иджил глубоко вздохнул. Фригдис взглянула на него пристально.
     - Я вижу, ты понимаешь, что означало бы эмбарго. Для Гхарров хотя бы.
-  Она  поменяла   положение.   -   Гильдия   представила   неопровержимые
доказательства того, что Харлан много раз пытался  убить  юного  Халарека,
вручила свидетельства и фотоснимки и отбыла.  Вскоре  после  этого  Харлан
попытался заколоть лорда Карна. Ларга отодвинула своего сына  с  дороги  и
приняла удар кинжала.
     - Нет, - прошептал Иджил. Он подумал о тонкой золотой  женщине  с  ее
очарованьем, красотой, острым умом,  честолюбием,  и  больше  всего  о  ее
железной воле,  воле,  которая  сдерживала  Девять  Семей,  пока  Карн  не
добрался до Старкера-4. Она была  мертва.  Теперь  нет  лучшего  советника
Карна по выживанию в политике Гхарров. Иджил покачал головой. - Что  будет
теперь с Карном без нее? Он чужак среди этих мясников.
     - Он быстро учится, - сказал сухо Годи. -  Он  забрал  семь  владений
вассалов Харлана, прежде чем разразилась гроза.
     Флоки тихо рассмеялся.
     -  Чтобы  насолить  "мясникам"   Девяти,   Свободные   лишили   Семьи
председательства, приговорили Ричарда Харлана к девяти годам одиночества в
Бревене и передали вассалам Харлана опекунство.
     Иджил присвистнул:
     - Так много для Дома  Харлана.  Будет  тридцать  крошечных  поместий,
прежде чем Ричард освободится. - Он взглянул на Годи. - А что Карн?
     - Совет, именно Свободные и малые Дома, назвали его главой Дома.
     Иджил кивнул головой, будто это помогало соединить все, что он сейчас
видел и слышал, в единое целое. Ларга  мертва,  убита.  Ричард  надолго  в
заключении. Свободные возглавляют Совет. Карн - глава Дома и мстит. Месть,
в конце концов, это то, что Иджил понимал очень хорошо, хотя на Болдере  в
последние века подобные дела решались либо Верховным Судьей, либо смертным
поединком вместо феода.
     На мгновение в комнате воцарилась тишина. Затем Годи выпрямился.
     - Это изнуряющая работа, особенно звук. Но  ты  увидел,  что  Халарек
сейчас в безопасности.
     Иджил оглядел хозяев.
     - Сейчас? Почему только сейчас? Ричард в заключении. К тому  времени,
когда он будет свободен, у него не останется верных  вассалов.  А  Фригдис
говорила о грозящей катастрофе, но Ларги уже нет. Что  вы  знаете,  но  не
говорите?
     Наблюдатели переглянулись, и Годи кивнул. Фригдис  облизнула  губы  и
долгим взглядом осматривала стол, прежде чем заговорить.
     -  Ричард  Харлан  сбежит  из  Бревена  когда-то  весной.  -  Фригдис
замолчала и оглядела присутствующих, будто спрашивая совета. - Халарек  не
может противостоять ему сейчас, молодой Лхарр  очень  неопытен  и  слишком
далек  от  жизни  Гхарров.  Харлан  и  его  союзники  вернут  Старкер-4  к
варварству, и Гильдия откажется, это погубит нас и Верхний Мир тоже.
     Иджил сглотнул и на мгновение замер.
     - Гильдия, - наконец-то он смог выговорить, - Гильдия снабжает вас?
     У Годы вырвался смешок.
     - Сынок, как много, ты думаешь, подземелья в бедной минералами породе
могут дать? Конечно, Гильдия помогает нам -  части  реакторов  и  топливо,
химия для гидропоники, фабрики, семена, электроника - этого  мы  не  можем
получить из здешних материалов.
     - Минутку, - Иджил быстро оглядел комнату. - Гильдия знает о  вас,  а
Гхарры - нет?
     Арн и Флоки кивнули.
     - Но как это могло случиться? - Тон Иджила был безрадостным.
     Флоки пожал плечами.
     - Традиция с обоих сторон. - Он грациозно опустился на пол, продолжая
говорить.  -  Гильдия  придерживается  абсолютной  нейтральности.   Полное
невмешательство в чужие дела. Если ты помнишь, после тех покушений Гильдия
объявила, что больше не будет брать никуда членов Девяти, так как один  из
Девяти законы феода принес  на  бору  корабля  Гильдии.  Этот  феод  может
разрушить репутацию Гильдии, навредив пассажирам  и  их  товарам.  Что  до
Гхарров, аристократия придерживается не очень строгих нравов. Они уверены,
что знают все о своем мире и своем обществе, что им надо знать.  Это  было
всегда, когда могущественные  высшие  классы  управляли  обществом  и  его
армией. - Голос Флоки почти звенел.
     - Мы все это имели и больше не желаем возврата, - Арн хихикнул, потом
притих. - К слову, в этом мире есть многое, о чем Гхарры не подозревают.
     - Например?
     - Мы.
     - Значит, вы шпионите за Верхним Миром, чтобы удержать здесь Гильдию?
- Иджил посмотрел на каждого Наблюдателя.
     - Без Гильдии мы не выжили бы, - сказал Годи.
     Арн стучал пальцами, уставившись взглядом на кончики.
     - Ты даже представить себе не можешь, как ужасна была жизнь в  первые
годы после катастрофы. То, что было в этом мире полезного и  питательного,
только эта малость и была, чтобы  выжить.  Больше  половины  оставшихся  в
живых после аварии погибли в первую зиму от холода. Половина оставшихся  -
в следующие пять лет.
     - Ко второму поколению, между тем, - добавил  Флоки,  -  наши  предки
снова имели галактическую связь. Они связались с Гильдией, и  она  пришла.
Мы торговали вещими камнями - за товары несколько веков.
     Арн кивнул:
     - До сих пор стоящий товар...
     Флоки одарил его хмурым взглядом, и Арн прикрыл рот. Флоки продолжал:
     - Гильдия предлагала вызвать корабль с Болдера, но мы  вложили  очень
много сил, чувств и жизней в этот мир. - Он взглянул на Иджила. -  Гильдия
возвращалась каждые год или два,  пока  не  появились  корабли  поселенцев
Гхарр. Общины просили Гильдию пропустить два лета, чтобы  не  обнаруживать
уже существующую торговлю, ведь никто не знал, какого сорта новые  соседи.
- Флоки  нахмурился  и  уставился  взглядом  в  темно-красный  пол.  -  Мы
оказались правы, не доверяя соседям.  Они  были  и  сейчас  есть  кровавые
бандиты.
     Годи встрепенулся и оглядел присутствующих.
     - Мы ушли далеко от сути, друзья.
     Арн взглянул на Годи, на Иджила, пожал плечами.
     - Теперь тебе должно  быть  ясно,  почему  Гильдия  должна  остаться,
Иджил.
     Иджил кивнул. Арн продолжал:
     - Дом Харлана и Дом Халарека  среди  всех  определяют  будущее  этого
мира. Не своим богатством и политической мощью они определяют  это,  когда
боги знают, что Халарек обладает слишком малым и в том, и в другом сейчас,
но потому, что феод заставляет Гильдию  оставаться  здесь.  Поэтому-то  мы
наблюдали за ними с тех пор, как начался феод.
     Иджил кивнул. Флоки стал объяснять.
     - Мы видели Ричарда, бежавшего из  Бревена  и  ведущего  свой  Дом  к
управлению Советом и всем Старкером-4. Его Семья создаст  мир,  в  котором
грабеж, предательство, бесконечные междоусобные  войны,  голод  и  рабство
будут обычным явлением. Может быть, ты думаешь, Гхарры живут  так  сейчас,
но сейчас, по крайней мере, есть подобие Закона и контроль Совета...
     Годи прервал Флоки, коснувшись его руки, затем  посмотрел  оценивающе
на Иджила. Он глубоко вздохнул.
     - Ричард Харлан - лидер с  огромной  волей  и  искрой  божьей.  Совет
разбил его попытку прийти  к  власти  в  этот  раз  потому,  что  в  своей
надменной самонадеянности он совершил незаконный захват владений Халарека.
Дом Халарека сейчас недостаточно  силен,  недостаточно  мудр  юный  Лхарр,
чтобы в этом мире  долго  противостоять  Харлану.  Но  юный  Лхарр  -  это
единственная оппозиция герцогу. Если герцог сбежит  и  разобьет  Халарека,
Гильдия вскоре уйдет. Она никогда не  рискует  своим  имуществом  в  мире,
управляемом грабителями и диктаторами. Гильдии это никогда не требовалось.
Она всегда поддерживала безукоризненный нейтралитет, даже здесь, в далеких
мирах, ведь не всем нужна Гильдия. Она не нужна им. - Затем он  добавил  в
раздумье:   -   Действительно,   многие   из   дальних   миров   принимают
цивилизованные формы правления в основном, чтобы пришла Гильдия.
     Годи распрямился, вытер ладони о свои  брюки,  встретился  с  Иджилом
глазами.
     -  Мы  хотим,  чтобы  ты  поймал  Ричарда  Харлана  и   вернул   его,
невредимого, в Бревен до того, как он сможет навредить.
     Сердце Иджила замерло. Ричард Харлан! Шанс отомстить Ричарду Харлану!
Годи давал ему шанс с Харланом!
     - Конечно, я сделаю это. Разве вы сомневались в  этом?  -  Напряжение
сказалось в хрипотце его высокого голоса.
     - Я думал нечто подобное, -  сухо  ответил  Годи,  -  когда  известны
условия.
     Только тогда Иджил оценил фразу "вернешь невредимым в Бревен". Идиот!
Дурак!  Тупица!  Ты  бросился  на  приманку  слишком  быстро!  Им  удалось
захлопнуть за тобой клетку!
     На секунду гнев Иджила обернулся против Годи, но Годи только играл по
правилам, хорошо известным Иджилу. Он просто был сообразительнее.
     Годи наблюдал за ним, и Иджил  знал,  что  он  понимает  лихорадочные
мысли Иджила. Он ждал, пока Иджил справится с гневом прежде, чем он сможет
договорить.
     - Мне никогда не приходило в  голову,  что  ты  согласишься  схватить
Харлана, даже не спросив об условиях. На Болдере все  такие  неосторожные?
Ладно, не имеет значения. Обещание не клятва,  но  тем  не  менее.  Ты  не
можешь теперь отказаться от формальностей обещания. - И прежде, чем  Иджил
сообразил, Годи прошмыгнул мимо него и вышел.
     Иджил вернулся к себе. Через несколько часов он все еще сидел на краю
кровати,  браня  себя  за  глупость.  Он  должен  был  предполагать,   что
Наблюдатели имеют причину показывать ему Карна. Нет лучшего  пути  разжечь
гончего пса, чем показать ему то, что вызовет его ярую  ненависть.  Убийца
Ларги сделал это. Потом они его сбили с толку и соблазнили так, что он дал
опрометчивое обещание.
     Размышляя об этом злополучном вечере, Иджил все  больше  убеждался  в
том, что рассказы о кораблях и выживании были изворотливым представлением,
увеличивающим его любопытство и усыпляющим его природную подозрительность.
     Он попался, как простак. Он пообещал схватить  Ричарда,  не  думая  о
том, что его противник, Годи, потребует взамен.  И  обещание  было  только
шагом от клятвы. Потом он вспомнил, что клялся никому ни слова не говорить
о существовании Наблюдателей. Но эта клятва, казалось, не имела  значения,
когда единственное, что его ожидало, было жизнью в подземелье.
     Слишком поздно он вспомнил слова Верховного Судьи, повторявшего много
раз: "Всегда рассматривай каждый возможный аспект клятвы". А  Я  ЭТОГО  НЕ
СДЕЛАЛ. НЕ СДЕЛАЛ! ОН ОПУТАЛ МЕНЯ КАК ПАУК МУХУ!  ВОТ  ГДЕ  Я  ПОПАЛСЯ  НА
МЕЧТАХ О СЛАВЕ!
     В глубине своего сердца Иджил признавал, что,  когда  Годи  предложил
ему шанс поймать Ричарда, он видел себя мстителем за красивую мужественную
женщину, бесчестно убитую среди издевающихся врагов; возможно, он  получил
бы ее прелестную дочь в жены. О таких историях слагают баллады тысячи лет.
     Сейчас в  его  спальне  была  ночь,  и  мальчишеские  грезы  казались
смешными. Такие истории делают дураком. Иджил опустил голову на руки. "Мой
дед и отец создали и расширили  огромную  торговую  империю.  Хэдд  открыл
Канопию для торговли после многочисленных неудач  других  людей  за  сотни
лет.  Гринг   изобретал   усовершенствования   для   систем   ориентировки
звездолетов, когда ему еще не было двадцати, Эйнар стал  вице-адмиралом  в
тридцать. Сольвейг - именитая сивилла, как  мать.  Даже  Доннер  и  Кеннер
лучше меня, они блестящие ученики. И вот я. Я собирался стать менестрелем,
скальдом, но для этого у меня нет голоса. Потом я хотел  стать  знаменитым
художником, но для этого недостаточно моего невеликого таланта.  Я  прибыл
сюда, чтобы стать военным героем. -  Иджил  горько  рассмеялся.  -  Родные
умирают, и сам умрешь, но слава, которую завоевал, не умирает никогда".
     Слава, уважение. Иджил склонился еще ниже,  его  лоб  почти  коснулся
колен. "Что мне делать теперь? Неужели я всегда буду тем самым уродом, без
которого не обойтись в семье?"
     Долгие часы стыда, фрустрации и безнадежности опустились на него. Ему
стало еще тяжелее, когда  он  вспомнил  о  хрустальном  столе  и  Видении.
Возможно, ему удастся уменьшить ущерб  от  данного  им  обещания.  Вернуть
Харлана живым? Что же это за месть такая?
     Иджил  напряженно  размышлял.  На  Болдере  было  законно  и  принято
увильнуть от клятвы, используя любую словесную или логическую  промашку  в
клятве. Если бы Иджилу повезло и если бы  у  него  была  хотя  бы  крупица
материнского таланта, возможно, он мог бы  видеть  будущее  тоже,  и  этим
получил бы небольшое преимущество в роковом соглашении с Годи.  Если  Годи
нужен был Харлан, значит, это было провидение господа, и Иджилу нет  нужды
нарушать  клятву,  данную  Карну.  Господь  не  желает,  чтоб  Иджил  умер
клятвопреступником. Возможно, он тоже поможет Иджилу видеть. Хронометр  на
стене спальни известил о раннем часе, Иджил  выскользнул  из  комнаты.  Он
продолжал говорить себе, что если у него есть хоть капля дара Олафсонов  и
если удача не оставит его, у него есть шанс на Видение тоже.
     Комнату с хрустальным столом он отыскал легче, чем ожидал, и у дверей
не оказалось стражи. Длань господня. Иджил заглянул в  приоткрытую  дверь.
Внутри тоже никого. Иджил шагнул в комнату. Никакого  тревожного  сигнала.
Он подошел к хрустальному столу. Стол мерцал в сумеречном  свете  комнаты.
Он не видел ни малейшего движения  на  нем,  даже  такого,  какое  замечал
раньше.  Он  опустил  сваи  ладони  на  край  стола  и   стал   пристальна
вглядываться в сверкающую поверхность. Только женщины были  сивиллами.  На
Болдере только женщины  всегда  были  ясновидящими.  Было  ли  это  только
обычаем или некоей биологической особенностью?. Иджил призвал  господа  на
помощь и затем сосредоточился на центре стола.
     Он думал о Карне. Он думал о нем,  вспоминая  детали.  Но  магический
кристалл  насмехался  над   ним.   По   краю   поверхности   шел   ободок,
отполированный тысячами пальцев за сотни лет.  Но  все  было  непроницаемо
перед той ничтожной силой дара, которой мог обладать Иджил. Иджил напрягал
воображение, желая,  чтобы  хоть  что-нибудь  или  кто-нибудь  явилось  на
поверхности. Но перед ним был только золотистый сверкающий  кристалл.  Пот
заливал его глаза. Его большой палец ныл от давления  на  стол.  Он  терял
надежду.
     Вдруг, едва  различимо,  на  стекле  появилась  толпа  в  праздничных
одеждах. Медленно, по мере прояснения изображения, Иджил  узнавал  Большой
Зал в замке Онтар. Торжество пронизало Иджила, и  картина  исчезла.  Иджил
раздраженно погасил вспышку радости и сосредоточился изо всех  сил.  Снова
на кристалле возник Зал, наполненный дымом и копотью  факелов  и  далекий,
будто он наблюдал с потолка. В Зале было полно народу  в  пестрой  одежде.
Факелы горели вдоль  стен.  Знамена  с  зелеными  и  синими  цветами  Дома
Халарека развевались на верхней галерее.
     "На знаменах нет черных полос, - буркнул  Иджил.  -  Значит,  это  не
поминки по Карну".
     Ему было трудно определить, что же случилось. Он ничего не слышал,  и
изображение колебалось  как  дым,  как  только  его  внимание  ослабевало.
Большая группа людей двинулась в начало зала. Карн вышел вперед и поднялся
на возвышение. Его сжатый кулак взметнулся над головой. Толпа  размахивала
платками и шарфами. Хотя Иджил ничего не слышал,  он  знал  по  предыдущим
церемониям, что все кричали: "Да здравствует Халарек!"
     Ликование захлестнуло Иджила. "Я могу это делать! Я могу! - Он устало
согнулся над столом, потный и дрожащий. - Господи,  благодарение  тебе!  -
сказал он. Потом: - Я так устал! -  Он  вспомнил  слабость  Фригдис  после
видения Совета. Ликование вернулось. - У меня есть этот Дар!"
     Ноги его от напряжения ослабли. Иджил опустился на пол.  Он  поставил
локти на колени и опустил свою голову на руки. Иджил понял, что  задремал,
только когда услышал шаги рядом  с  собой.  Иджил  отклонился  виновато  и
поднял глаза. Перед ним был Годи.
     "Я не только в этой комнате без позволения, но и кричал так, что  все
об этом могли узнать. Глупец!"
     - Тебе удалось? - спросил Годи, опускаясь на корточки, чтобы  глазами
быть на уровне глаз Иджила.
     - Удалось? - Иджил уставился на него, скрывая смущение. Годи  не  был
рассержен, как Иджил предполагал.
     Годи рассмеялся.
     - Есть только одна цель для  того,  чтобы  прийти  сюда,  сынок,  это
Видение. Кроме того, кто-то услышал  твой  крик:  "Я  Вижу!"  Мы  не  были
уверены, есть ли у тебя этот дар, что ж, мы наблюдали.
     Опять перехитрили! Иджил был удивлен  горечи,  которую  почувствовал.
Приманка  свободы  по-прежнему  маячила  перед  ним,  как  морковка  перед
осликом. Он не должен рисковать, теряя шанс на этой приманке, и показывать
Годи свой гнев и огорчение  от  этой  проделки.  Получит  ли  он  свободу,
преследуя Харлана, или это очередная ловушка? Сын  Викингов  был  знатоком
таких трюков. Он иногда и сам проделывал подобное.
     Иджил надеялся, что его голос звучал спокойно.
     - Что это вам даст?
     Годи изучал Иджила.
     - Если ты дал нам клятву, но не  обладаешь  Даром,  нам  пришлось  бы
научить тебя с помощью препаратов и  снов.  Успешно  бороться  с  Ричардом
Харланом, который отлично знаком  с  этим  миром  и  окружен  вооруженными
людьми, можно только обладая Видением.  Это  было  бы  твоим  единственным
преимуществом.
     - Почему вы просто не читаете мои мысли?
     - Мы говорили тебе, когда ты только появился, и повторим тебе сейчас,
мы не касаемся мозга, не вмешиваемся в мысли. Это  опасно  и  сложно.  Это
было запрещено в самом начале. Это значит, что искусство  пользоваться  им
никогда не развилось бы и не  будет  развиваться.  Ты  можешь  представить
такую тесную, густонаселенную общину, как наша, без права  на  собственные
мысли. - Годи встал. - Хватит. Время торопит. Оно идет  быстрее,  чем  без
Видения. Не так ли?
     - Да, но это смутно, расплывчато  и  бледно.  -  Иджил  поднялся.  Он
чувствовал себя разбитым.
     - Покажи мне, - сказал Годи.
     - Показать тебе?
     - Да. Идем. - Годи сделал нетерпеливый жест в сторону стола.
     Карн стоял на возвышении. Изображение было четче, теперь и Иджил  мог
узнать рубашку с длинными рукавами и  синюю  куртку  Халарека,  капюшон  и
отделанные мехом брюки Карна, надеваемые традиционно  на  церемонии.  Карн
оделся по случаю церемонии принятия присяги. Карн поднял сжатый кулак  над
головой.
     "ЕГО СОВЕРШЕННОЛЕТИЕ! БОГИ, ЭТО  СОВЕРШЕННОЛЕТИЕ  КАРНА,  И  Я  ВИДЕЛ
ЕГО!"
     Картинка потускнела, но Иджил отогнал свой восторг.
     - Это было совершеннолетие Халарека? - спросил он наконец.
     Годи кивнул.
     - Мы говорили тебе, лорд Карн стал совершеннолетним несколько месяцев
назад. Сейчас глубокая зима в Верхнем Мире. - Он отодвинулся от стола. - У
тебя Видение достаточной силы для новичка. Твоя дружба и кровное  братство
сделают Халарека более доступным для твоего  Видения.  Мы  сможем  научить
тебя нескольким вещам, и ты узнаешь, как толковать прошлое из  настоящего,
из настоящего будущее. Но мы не сможем открыть тебе это, пока  не  получим
обещания насчет Харлана.
     - Вы все же нажимаете на меня, не  так  ли?  Я  смогу  увидеть  моего
лучшего друга, если сделаю то, что вы просите?
     Лицо Годи помрачнело.
     - Мы делаем то, что  должны  делать,  чтобы  выжить.  Ваша  дружба  и
кровное братство не оказывают на тебя давление?  А  твоя  честь  разве  не
оказывает давления? - Голос Годи дрожал от напряжения. - Мы _о_б_я_з_а_н_ы
остановить Харлана, ни один из нас не выживет Наверху. Мы не знаем климата
и погоды уже две тысячи лет. Ты наша единственная надежда. Еще  мы  знаем,
что такое зов кровной мести. И мы знаем, конечно,  что  Харлан  не  сможет
бороться и составить партию в браке, необходимую ему, в следующие пять лет
без его рук.
     Смех Иджила был горьким. Он поднял свои руки.
     - Я потерял их Наверху. Что заставляет вас думать, что я выживу?
     - Мы научили тебя жить с телепатической связью с Бегунами.
     Иджил удивился.
     - Вы говорили, что вторжение в мозг других запрещено.
     Годи кивнул.
     - Да, именно это я говорил. Мы  не  вторгаемся  в  мозг  Бегунов.  Он
предлагает информацию своей  памяти  для...  размышления...  и  информация
придет к тебе через машину библиотеки, кое-что  мы  используем  со  времен
катастрофы, для памяти и истории.  Ты  переработаешь  память  Бегуна.  Это
безболезненно и нетрудно, я уверяю  тебя,  и  это  займет  гораздо  меньше
времени  и  гораздо  эффективнее,  чем  передача  информации  голосом  или
письмом.
     - А если я дам обещание, я получу свободу и врага Карна?
     - Ты получишь свободу и врага Карна. Привести в Совет или  в  Бревен,
живого и невредимого.
     Это было слишком.
     - Невредимого? - Иджил гаркнул. - Это не месть!
     Щека Годи дернулась, но он даже не повысил голоса.
     - Это должно быть так, но я не могу тебе сказать, почему, так как это
изменит будущее еще больше, чем наше вмешательство здесь. Это условие:  ты
получаешь свободу, Ричард Харлан остается невредимым. Если будет иначе, мы
вернем тебя сюда, сотрем все о выживании в твоем мозгу и оставим здесь  до
конца дней.
     Годи повернулся, чтобы выйти, но остановился и посмотрел через плечо.
     - Обычно мы пользуемся процессом стирания только с  Бегунами,  потому
что они опасны для нас, пока их  память  изменяется.  Среди  нас  стирание
затрагивает Дар. Подумай хорошенько, прежде  чем  дать  обет,  Иджил,  сын
Оудина. У тебя есть три дня. - Годи вышел.
     Три дня.
     Иджил снова сел. Казалось, что почва уходила у него  из-под  ног.  Он
уронил голову на руки. "Три дня. Если я не  соглашусь,  я  останусь  здесь
навсегда или погибну в туннелях, а самоубийство позорно. Если дам  клятву,
я не смогу отомстить Харлану. Если нарушено данное обещание  Наблюдателям,
я не только буду опозорен, меня схватят, вернут сюда и сотрут память. - Он
слепо смотрел в Верхний Мир и небо над ним.  -  Бог  мой!  Именно  сегодня
утром я думал, что ты протягиваешь мне  руку!  Почему  ты  не  предлагаешь
легких выборов?"



                                    5

     Иджил часами  ходил  и  думал.  Он  плыл  по  длинной  реке,  которую
Наблюдатели называли бассейн, и думал. Он сидел в темноте своей комнаты  и
думал, потом он пошел к краю первых ловушек и заглянул в длинный  каменный
коридор, где свет переходил в сумерки и  таял  вдали.  Он  клялся  мстить.
Теперь он понимал, что рук недостаточно. Ничто, кроме смерти Харлана,  его
не удовлетворит. Харлан убил Ларгу, он погубил руки Иджила,  его  подлости
по отношению к Карну бесчисленны. С другой стороны, Иджил знал,  что  если
не выберется из туннелей Наблюдателей,  он  не  убьет  Харлана.  Если  они
выпустят его, то только, чтобы он не убил Харлана.  Куда  ни  кинь,  везде
бесчестье. Если он побежит в туннель и  погибнет,  то  его  бесчестье,  по
крайней мере, будет неизвестно. Но самоубийство тоже  было  бесчестьем.  А
боги все видят и закроют для него Валгалл и не пустят  его  никогда  ни  к
друзьям по оружию, ни к друзьям по пирушкам.
     Иджил отвернулся от туннеля. Не сегодня. Он  не  побежит  по  туннелю
сегодня. Он не побежит по туннелю, пока не  будет  до  конца  уверен,  что
никакого другого решения нет.  Ботинки  Иджила  оставляли  узкий  след  на
тонком слое пыли вдоль стены. У  пыли  был  едва  уловимый,  сухой  запах.
Ричард Харлан был опасен для Карна Халарека и его  Дома.  Иджил  пошевелил
пальцами, которые все еще не обрели прежней подвижности. Слабость его  рук
сделает смерть Харлана более долгой, но  не  менее  определенной.  Харлан,
должно быть, отменный дуэлянт, но Иджил был мастером в борьбе Дринн.
     Но, если он убьет Харлана, его вернут сюда навечно.
     Иджил остановился, слепо глядя на серый каменный  пол.  Карн  не  мог
узнать, что Харлан сбежит, и, когда он это узнает, Харлан наверняка  будет
в безопасности дома или с союзниками. Только он мог добраться до  Харлана,
и, если он убьет Харлана,  даже  случайно,  он  обречен  на  подземелье  и
чужаков. Иджил медленно возвращался  к  себе.  Он  должен  сдержать  слово
защитить Карна. Тем не менее, у него нет другого  выхода,  кроме  обещания
Годи, со всеми условиями, и надежды, что господь пошлет ему удачу.
     Когда Иджил принял решение, он едва мог дождаться  вечерней  трапезы,
но.  Годи  занимался  делами  общины  только  после  еды.  Иджил,  ожидая,
готовился, как к церемонии в храме. Он искупался. Он причесался и привел в
порядок свою бороду. Он оделся в лучшее из того, что Наблюдатели дали ему.
Он добавил браслеты, кольца на руки и пальцы. Слишком возбужденный,  чтобы
есть, Иджил подождал, когда будут выпиты положенные после еды  напитки,  и
подошел к возвышению Годи.
     - Я даю вам клятву. Я схвачу Ричарда Харлана для  вас,  -  сказал  он
спокойно. Он протянул ладонь к широкому кольцу на руке Годи. Годи кивнул в
знак согласия, но не наклонился вперед, чтобы Иджил дотянулся до кольца.
     - Хорошо. Тем не менее клятву дают  в  храме.  Завтра  утром  мы  это
сделаем перед всей общиной.
     Фригдис, стоя за Иджилом, сделала протестующий жест.
     - Это слишком скоро, - произнесла она.
     Годи заговорил низким голосом, так, как Иджилу не доводилось  слышать
раньше.
     - Дорогая, нет времени. Ты знаешь, что нет времени.
     После долгого молчания Фригдис пробормотала:
     - Нет, конечно, нет. Это  было  глупостью  с  моей  стороны.  Могу  я
сообщить другим общинам, что мы нашли того, кто выполнит задание?
     Годи улыбнулся.
     - Конечно, дорогая. Когда захочешь.
     На секунду Иджил задумался,  где  это  были  "другие  общины",  затем
удивился, что никогда не видел связи между Годы и Фригдис раньше.  Но  это
было маловажно. Будущая клятва изменит его жизнь, и к худшему.
     - Господа, в чем заключается церемония? Что вы собираетесь делать  со
мной?
     - Клятва поймать Харлана, не убивая его - не  больше,  не  меньше.  -
Годи замолчал. - Церемоний в храме позволяет многим людям услышать  клятву
потому, что результат твоей охоты жизненно важен для всех  нас.  Церемония
дает силу богов для выполнения обещания. - Годи взглянул на  туннель,  где
скрылась Фригдис. - Мы понимаем месть, хотя ты можешь этому не верить.  Мы
думаем, тебе будет легче, если будет много присутствующих.
     Иджил легко поклонился и ушел  к  себе.  Фрустрация  и  безнадежность
охватили его.
     "Годи точно знает, что он делает. Сейчас,  когда  я  убью  Ричарда  и
Наблюдатели вернут меня, все в  этой  общине  будут  смотреть  на  меня  с
отвращением за вероломство. Не имеет значения, какую  клятву  я  держу,  я
обречен доживать век в позоре и стыде. Никакой славы. Никакого  почета  за
справедливое убийство такого дьявола.  Даже  малейшей  признательности  не
будет. Не важно, что я делаю сейчас, я не прибавлю славы нашему семейству.
Я не смогу быть частью ее. Я буду ее позором".
     Иджил упал на кровать и закрыл глаза руками.  Позор.  Стыд.  Когда  у
него были подобные грезы!
     Ночь была долгой и черной. Рано утром  подросток  разбудил  его.  Ему
надо было  искупаться  и  предстать  перед  богами  чистым,  одеться,  как
накануне. Ему казалось, что он был окутан медом, который замедлял все  его
движения.  Ему  захотелось  вплести  ленты  в  бороду,  чтобы  наряд   был
ритуальным и законченным. Когда Иджил был готов, мальчик повел его в храм.
     Храм был  просторный,  шире  других  помещений,  виденных  Иджилом  у
Наблюдателей. Напротив дверей в глубине зала стояли три огромных трона. На
тронах  восседали  три  бога,  гигантские  человеческие  фигуры,  покрытые
каким-то веществом, напоминающим  цвет  кожи.  Тор  сидел  в  центре.  Его
красные волосы и борода блестели как живые. У него были железные перчатки,
и его тяжелый топор лежал на коленях.  Оудин  сидел  справа  от  него,  со
своими воронами на  плечах  и  сверкающим  взглядом.  Фрей,  бог  любви  и
супружества, сидел, скрестив ноги в кресле,  красивый,  обнаженный.  Между
богами и священниками находился огромный алтарь,  достаточно  широкий  для
жертвенного коня или даже улека. Высоко над ним, под потолком, висели ряды
и ряды крюков.
     Иджил долго их разглядывал. Восемью девять, возможно, девятью  девять
крюков. Иджил не мог припомнить храма, где еще были  крюки.  Но  это  было
древнее место, и Наблюдатели были древним народом, отрезанным от изменений
в остальной галактике. Возможно, они до сих  пор  приносят  жертвы.  Здесь
были хвосты с древних времен Большой Фиесты, проводимой каждые девять лет,
когда девять жертв разных живых существ приносились богам. Даже  люди.  Он
вздрогнул. Уверен, что нет.
     Мальчик  коснулся  рукава  Иджила.  Иджил  коснулся  коленом  пола  -
положение ритуальное, когда кто-то приносит не  то  мольбу  богам,  не  то
дары. Затем поднялся и  последовал  за  мальчиком  вперед.  Остальные  шли
впереди с приношениями мяса и товаров. Все это положили на  алтарь,  затем
распростерлись на полу, бормоча просьбы и молитвы.  Когда  Иджил  подошел,
все отступили назад.
     От входа донеслись звуки горнов, из-за Оудина вышел Годи, с  храмовым
кольцом на руке  и  золотой  цепочкой.  Мужчины  и  женщины  с  зажженными
факелами  шли  по  обеим  сторонам  и  образовывали  круг  у  алтаря.  Они
расступились, открывая путь Годи в центре огней, затем они замкнули круг у
ног богов. Все золото и драгоценности на скульптурах  полыхали.  Сокровища
прибыли с кораблем, ведь на Старкере-4 нет золота.
     - Иджил, сын Оудина! - Голос Годи гремел.
     Иджил отошел от мальчика. Годи взял кубок у одного  из  помощников  и
плеснул вином к ногам каждого божества,  произнося  молитвы.  Иджил  начал
надеяться. Если Годы даст обещание  Иджилу  Оудиссону,  то  Иджил  Олафсон
может схватить Ричарда и сделать с ним все, что угодно,  без  позора,  так
как клятва не принадлежит юридически Иджилу  Олафсону.  Свобода  и  месть.
Иджил был рад, что не сказал Годи о том, что на Болдере уже не  берут  имя
отца как  фамилию  сына.  Это  будет  маленькой  платой  за  штучки  Годи,
сыгранные с ним. Радость охватила Иджила, и он пытался скрыть ее. Если это
вырвется  наружу,  Годи  может  заподозрить  что-нибудь.  Годи  был  очень
проницательным. Он обнаружит причину радости Иджила, как ищейка.
     -  Иджил,  сын  Оудина,  иди  ко  мне!  -  Годы  приказал,  и  Иджилу
показалось, что надежда гаснет. Годи взял кольцо и повернулся  медленно  с
высоко поднятым кольцом, чтобы все  его  увидели,  затем  жестом  подозвал
Иджила присоединиться к нему у алтаря со стороны  божеств.  Годи  протянул
кольцо Иджилу и заговорил в ритме древних молитв:

               Здесь клятв кольцо, нам данное богами,
               Чтоб ложью уст своих никто не запятнал.

     Годи чуть повернулся к Иджилу,  но  не  достаточно,  чтобы  остальные
услышали его отчетливо:
     - Клянись перед всеми, ничего не утаивая.
     Годи жестом приказал Иджилу  положить  руку  на  кольцо.  Он  смотрел
выжидающе на Иджила. Все еще оставался шанс, что слова Годи  дадут  Иджилу
возможность увернуться. Иджил покорно наклонил голову и проговорил:
     - Церемония мне неизвестна, господин. Скажите вы нужные слова, а я их
повторю.
     Годи помолчал секунду, заглянув Иджилу в глаза. Иджил, не уверенный в
том, что Наблюдатели не читают мыслей, осторожно избегал мыслей об  именах
и мести Ричарду Харлану.
     Годи поднял кольцо выше.
     - Говори: "Я, Иджил, сын Оудина, обещаю, что схвачу  Ричарда  Харлана
живым и не убью его, не причиню ему смертного вреда. Я клянусь, что  верну
Ричарда Харлана в Бревен или в Мировой Совет, чтобы никто не мог убить его
или смертельно ранить".
     Иджил повторял  слова  осторожно,  точно,  внятно.  Годы  не  оставил
лазейки,  подумал  он  с  трепещущим  сердцем.   Нет   никакой   случайной
возможности убить Харлана, выдать его врагам, которые расправятся с ним. Я
должен был ожидать этого от человека, в  совершенстве  знающего  легальные
возможности избежать искусно построенную клятву.
     Годи опустил кольцо и закончил церемонию.  Все  двинулись  к  дверям.
Годи остановил Иджила, твердо взяв его за руку.
     - Еще немного, Иджил, сын Оудина. Мы понимаем месть,  я  уже  говорил
тебе это. Девять лет в Бревене для Харлана гораздо большее наказание,  чем
любая смерть или мука. Поверь этому сейчас или узнаешь позже, что все одно
и то же. - Он сильно хлопнул Иджила по плечу. - В зале большой праздник  в
твою честь сейчас. Присоединимся.
     Иджил последовал за Годи из храма. Всегда устраивались застолья после
церемонии в храме, от жертвоприношений на алтаре остается свежее мясо  для
стола. Иджил поморщился, вспоминая отвращение  кадетов  с  других  планет,
которые были потрясены, что жертвы на  Болдере  съедались  молящимися  или
раздавались беднякам.
     "Свежее мясо не приносит пользы резным божествам, - говорил им Иджил.
- Вы или я или бедняки, у которых нет оружия для  охоты  и  денег,  больше
нуждаемся  в  нем  сейчас..."  Они  обычно  отказывались  понимать   такой
практицизм, во всяком случае, сначала.
     Стол был богатым,  возлияния,  последовавшие  за  ним,  обильными,  а
головная боль на следующее утро  была  нестерпимой.  Через  день  началось
изучение пустыни Цинн и других диких мест. Сначала несколько портных сняли
мерки с Иджила для необходимой одежды. Затем начались уроки. Они  тянулись
неделями. С подъема до обеда Иджил лежал в маленькой  камере,  соединенный
проводками с аппаратами библиотеки, поглощая знания о ядовитых и  полезных
растениях, о животных, о  возможных  укрытиях,  обычаях  Бегунов,  которые
защитят его, если он их встретит, о повадках  дюрской  кошки  и  циннского
медведя, о кобрах и ящерицах. Он узнавал, как лучше  переправляться  через
реки, определять прочность  льда,  деревья  и  ветви  для  ночлега.  Когда
наступало время обеда, Иджилу казалось, что мозг его лопнет.
     Каждый раз после обеда Иджил шел в ателье в дальнем  конце  поселения
для примерок снаряжения и одежды. Ранец  специально  подгонялся  по  спине
Иджила.  Он  должен  быть  экипирован  на  все  случаи   полной   опасными
неожиданностями жизни Наверху. Костюм, который на нем был в  Онтаре,  явно
не   подходил   для   этого.   Необходимы   были   настоящие    водо-    и
снегонепроницаемые гетры, ботинки  для  долгого  путешествия,  накидка  от
дождя, летняя одежда и меховые парка и штаны как у древних переселенцев  с
Арктики.  Количество  и  разнообразие  говорило  о  том,  что  Наблюдатели
предполагали нелегкую долгую экспедицию.
     Если по утрам у Иджила голова раскалывалась от объема  новых  знаний,
то днем его тело ломило от неподвижного  стояния  у  портного,  с  которым
совершенно невозможно было говорить, так как рот его был набит  булавками.
Примеркам, казалось, не будет конца.
     После примерок и ужина в  течение  нескольких  часов  шли  тренировки
Дара. Он  учился  сосредотачиваться  на  поверхности  хрустального  стола,
вызывать изображение, сначала с помощью Фригдис, а затем и  без  нее.  Его
образы были сначала тусклыми  и  беззвучными,  но  вскоре  он  понял,  что
тот-кто-видит "знает", что было в прошлом, в настоящем и в будущем.  Через
несколько недель Иджил мог вызывать образы, когда  хотел.  В  этих  опытах
Иджил видел Карна, занимающего небольшие  поместья  Юра,  Линн,  Скабиш  и
Брассик. Бури ухла мешали успешной осаде Рица. Иджил видел Карна  в  Рице,
ведущего отряды к транспортам, возвращающимся в Онтар. Карн хорошо  усвоил
урок Фермы-3, где генералы оставили людей на  снегу  и  холоде,  и  многие
замерзли навсегда.
     Иджил стойко переносил примерки у портного  в  мертвой  тишине  более
недели, пока стояние столбом, потение и вынужденное  молчание  не  разбили
вдребезги его терпение. К тому моменту, когда терпение его лопнуло, он уже
часами стоял под тяжестью медвежьей шкуры и меха улека, скроенных с учетом
всего, что будет надето под этой одеждой.  Тепло  мехов  и  тепло  комнаты
изнуряли его.
     - Зачем столько теплой одежды? Вы думаете, я буду  гоняться  за  этой
крысой всю зиму? - спрашивал он. - Я здесь уже целую зиму. И весну,  почти
убившую меня. - Он, сложив руки, благодарил господа, дающего ему силы.
     Портной накалывал детали на одежду Иджила, прихватывая кожу и бормоча
что-то сквозь длинные булавки во рту.
     Иджил вздохнул с отвращением и уставился на стену  перед  собой.  Она
была ровнее всех других, возможно,  портной  вешал  на  нее  незаконченные
вещи. В углу стояло зеркало в  полный  рост  человека.  Иджил  видел  себя
спереди и остальную комнату  со  столами,  заваленными  тканями,  мехом  и
огромными  катушками  ниток.   Поскольку   делать   было   нечего,   Иджил
сосредоточился на сверкающей поверхности зеркала, пытаясь сконцентрировать
внимание на стекле, как на столе у Годи.
     Иджил будто  поплыл.  Он  увидел  зелень  Болдера,  фамильный  дом  и
безоблачное синее небо над ним. Медленно он впитывал  тепло  и  уют  этого
далекого мира. Он ощутил  солнце,  услышал  глубокий  голос  отца,  легкий
звонкий голос матери, заливистый смех братьев и сестры.  Эти  голоса  были
его собственными воспоминаниями. Он вспомнил медленное  обучение  Сольвейг
отделять память от Видения. Он опять взглянул  в  зеркало,  закрывая  путь
воспоминаниям. Возможно, ему поможет мысль о цели, ради которой  он  стоит
здесь.



                                    6

     Иджил нашел Магнуса и Фригдис в той комнате,  где  он  в  первый  раз
проснулся. Теперь он принял ее за больницу. Они читали, сидя  на  скамейке
возле бассейна с темной водой. Иджил не мог удержаться, чтобы не  сообщить
хорошую новость, и выкрикнул, не доходя до них, через всю комнату:
     - Вижу! Я вижу!
     Магнус опустил книгу. Фригдис подняла  взгляд  от  своего  вязания  и
воскликнула:
     - Ах!
     - Покажи нам, - сказал Магнус, вставая с места.
     Все трое пошли в комнату проведения Сеансов, где Иджил объяснил,  что
он видел в зеркале, потом нажал пальцами углубления в панели. Он передумал
и вместо этого сложил руки за спиной.
     "Мне не надо дотрагиваться до зеркала", - объяснил он.
     Он сосредоточил взгляд на золотой проволоке и подумал  о  Карне.  Тот
появился почти тотчас же, сидящим в зале или библиотеке  вместе  со  своим
секретарем Таном Орконаном, худым стариком с заостренным лицом, и  с  Кит.
Иджил узнал в старике бывшего секретаря Карна, покинувшего Онтар  как  раз
перед прибытием Иджила.
     Все они, казалось, обсуждали  что-то  очень  серьезное.  Даже  обычно
очень живая Кит спокойно сидела, грациозно сложив руки на  коленях.  Потом
Иджил заметил высокую, худощавую фигуру в тени позади Кит.
     - Доблестная леди  Агнес,  -  пробормотал  он.  -  Страж  приличий  и
девичьей добродетели. - Наверное, дело серьезное, раз она смогла заставить
Кит сидеть как даму.
     Он попытался вспомнить, кем леди Агнес приходилась Карну, но  оставил
эту мысль. Его мысли почти полностью сосредоточились на мести  Ричарду  на
протяжении всего его пребывания в Онтаре. Образы заколыхались и постепенно
исчезли, потому что Иджил перестал мысленно сосредотачиваться.
     Магнус звучно похлопал его по плечу:
     - Хорошо! Замечательно! Даже без рук.
     Фригдис дотронулась до его сжатых рук и спросила:
     - Это то, что ты увидел  в  зеркале?  То  совещание  насчет  невесты,
жениха и приведения наследника в Дом Халареков?
     "Так вот оно что! Значит, Кит  должна  выйти  замуж.  Ну  что  ж,  ей
шестнадцать лет, и она уже достаточно взрослая". - Иджил покачал головой.
     - Нет, я видел Ричарда в Бревене.
     Глаза Фригдис засияли:
     - О, замечательно! Прекрасно. Теперь ты  не  будешь  связан  кровными
узами. - На ее лице сверкнула  улыбка.  -  Некоторые  связи  остались,  ты
знаешь, но мы могли бы что-нибудь тут придумать,  хотя  это  было  намного
труднее. Верни свое Видение.
     Иджил вспомнил крошечную  комнатку  с  узкой  кроватью  и  постарался
извлечь из памяти этот образ, но вместо  этого  перед  ним  возник  садик.
Начинались сумерки. Какая-то тень двигалась вдоль стены, потом этот  образ
стерся.
     -  Что-то  не  то,  да?  -  вопрос  Магнуса  прозвучал   скорее   как
утверждение.
     - Да, и не могу понять, почему. Мысленно я представляю  эту  комнату,
как будто я был там.
     - Это тоже часть подготовки. Мы и не думали достичь всего так быстро.
- Фригдис казалась ничуть не разочарованной из-за  предстоящего  изменения
урока.
     - Ты скоро научишься видеть то, что  нужно,  и  именно  тогда,  когда
нужно. Теперь ты готов к своему испытанию, - сказал Магнус.
     Фригдис взглянула на Магнуса и неодобрительно покачала  головой.  Тот
не обратил на нее внимания.
     - Годи хочет, чтобы ты применил свои умения Наверху, прежде  чем  они
тебе действительно понадобятся. Ты еще  не  достиг  полной  силы,  на  это
понадобится как минимум два-три месяца. В Верхнем Мире  только  начинается
весна, и до Новогодней Оттепели далеко, так что мы успеем выяснить, хорошо
ли  ты  перенесешь  холод  и  насколько  надежно  тебя  защитит  одежда  и
снаряжение, не подвергая тебя при этом большой  опасности.  Как  уже  было
сказано, охота может оказаться долгой. Ты должен помнить, что мы не  часто
бываем Наверху, потому в наших планах могут быть  упущения,  что-то  могло
забыться новыми поколениями, ведь прошли века.
     У Иджила похолодела в жилах кровь. Он и  не  думал,  что  Наблюдатели
даже не имеют точного представления о погодных условиях Верхнего Мира.  Он
взглянул на свои руки. Неужели придется опять расплачиваться руками  и  за
эту охоту?! Он помнил  боль  и  полное  онемение  рук.  Он  заставил  себя
отогнать эти мысли.
     - ...к тому времени до  Места  Жертвоприношения  останется  пятьдесят
километров, - говорил Магнус, - так что при необходимости тебя можно будет
спасти. Испытание начнется через два дня. - Магнус повернулся, чтобы уйти.
     - Магнус! - предостерегающе произнесла Фригдис.
     Магнус с раздражением обернулся.
     - Что еще? Хочешь, чтобы я рассказал об испытании все?
     Фригдис чуть заметно покачала головой.
     - Значит, о кошках Дюр? - Когда она кивнула, Магнус скорчил  гримасу.
- Думаешь, Годи не рассердится, что я присвоил себе его полномочия?
     - Может, старый Годи и рассердился бы, но только не мой брат.
     Магнус взглянул на Иджила:
     - Ты, наверное, уже слышал о кошках Дюр?
     Иджил кивнул.
     -  Кошки  Дюр  -  это  настоящее  испытание.  Надо  будет   подобрать
подходящее снаряжение, прежде чем идти за ними. Кошки Дюр, пожалуй,  самые
умные и самые злые из всех известных в  природе  животных.  На  протяжении
столетий Старкер-4 экспортировал  их  как  животных-гладиаторов,  пока  не
перенасытились рынки в других мирах из-за их широкого разведения там и  не
наступившего исчезновения здесь. Ростом  они  нам  по  колено,  черные,  с
когтями длиной шесть сантиметров ярко-желтого цвета.
     В других мирах их знают исключительно как "убивающую ярость", которая
не стихает, пока жива сама кошка или любое живое существо  в  пределах  ее
досягаемости. Этим они похожи на наших берсеркеров, только с шерстью.
     Иджилу раз довелось видеть неистовство берсеркера на ринге для борьбы
Дринн, десятерым мужчинам пришлось тогда держать одного из  них,  пока  не
утихла его ярость. Ему стало не по  себе,  когда  он  представил  подобное
неистовство огромной кошки с длинными когтями.
     Магнус изучал свои пальцы.
     - Из-за своего неистовства они вряд ли могут выжить в неволе, поэтому
они так редки. Наши берсеркеры выстаивали в сражениях в  основном  потому,
что противники чувствовали, что  им  покровительствует  бог.  Из-за  своей
борьбы до последнего конца кошки  Дюр  и  считались  таким  ни  с  чем  не
сравнимым "развлечением" в гладиаторских состязаниях,  где  так  тщательно
подбирается "справедливое" оружие. Когти  и  яростное  сопротивление...  -
Магнус взглянул на Иджила. - Твое задание заключается в том, чтобы поймать
и приручить одну из этих кошек, хотя бы, чтобы она давалась в руки.
     В общем, приручение вполне возможно. Это  доказывает  тот  факт,  что
кошек долго использовали как телохранителей, а  иногда  просто  держали  в
качестве домашних животных. Можешь считать, что это  тренировочный  бой  с
сильным и коварным противником, Ричардом Харланом,  только,  так  сказать,
четвероногим. -  Магнус  прибавил,  повысив  голос:  -  Отнесись  к  этому
серьезно, ведь от  твоего  успеха  или  поражения  в  этом  задании  будет
зависеть, разрешат ли тебе выйти на поединок с Харланом.
     Иджил показал ему свои руки.
     - Да, - рассуждал Магнус, - сейчас они у тебя не в полной силе, но  у
нас мало времени, ведь мы ожидали, что исцеление будет  идти  быстрее.  Мы
делаем все, что в наших силах, чтобы подготовить тебя к этой  охоте.  Годи
завтра расскажет все, что тебе еще необходимо знать.
     - Тебе будет трудно, - добавила Фригдис тихим голосом. - Эта  попытка
может оказаться смертельной. - Когда она взглянула на Иджила, в ее  глазах
было столько печали, что у того защемило сердце. - В этом испытании мы еще
сможем при необходимости помочь тебе. В охоте за Харланом  ты  будешь  вне
пределов досягаемости.
     - Сам  Бревен  находится  вне  пределов  нашей  досягаемости,  но  не
Владения, - прибавил Магнус, - о том, чтобы избежать опасности,  нечего  и
думать. Теперь ты хорошо представляешь, что значит жить так, как живут там
Бегуны.
     Бегуны жили на грани голода,  за  ними  охотились  дикие  животные  и
другие Бегуны. У большинства из них не было никаких шансов выжить.
  Сразу же после разговора с Магнусом и Фригдис  Иджил  тщательно  осмотрел
все снаряжение, по крайней мере то, что было сложено в его комнате  и
ждало момента, когда сможет быть пущено в дело. Он сравнивал каждую вещь с
описанием, полученным от Бегунов, и с тем, что ему с таким трудом  удалось
узнать самостоятельно. Все соответствовало его представлениям.
     Инструкции, которые он получил на другой день от Годи, были  краткими
и не сопровождались никакими особыми церемониями в духе Гхарров. Было лишь
сказано:  у  Иджила  есть  столько  времени,  сколько  необходимо,   чтобы
приручить кошку Дюр, до того момента, пока герцог не успел ускользнуть  из
Бревена. Если же к этому времени ему не удастся  приручить  кошку,  Иджилу
больше  не  будет  позволено  выходить  на  поверхность,  ибо  Наблюдатели
считают, что успешное приручение  кошки  Дюр  может  служить  единственным
подтверждением того, что Иджил научился  владеть  собой  настолько,  чтобы
удержаться от убийства Харлана.
     Когда Годи закончил с инструкциями, Иджил не сдержал  гнева,  который
нарастал в  нем  с  той  минуты,  когда  Магнус  рассказал  о  предстоящем
испытании, гнева на то, что его подвергают лишней опасности.
     - Ведь такого условия не стояло, когда я давал свое согласие!
     - Верно. Можешь думать все, что угодно, но поверь, опыт с кошкой  Дюр
даст тебе дополнительный шанс выстоять против Харлана.
     - Почему я не могу пойти Наверх без этого?
     - Мы должны быть  уверены,  что  ты  готов.  Это  вовсе  не  означает
нарушения соглашения, просто одно  из  условий,  которое  надо  выполнить.
Такое же, как и проверить, чему научили Бегуны. Ведь ты не возражал против
него. - Годи посмотрел на свою сестру. - Фригдис говорит, что тебе  больше
не нужна панель для того,  чтобы  Видеть.  Значит,  при  необходимости  ты
сможешь выходить с нами на связь во время наших обычных Сеансов. Тебе надо
будет просто Увидеть нас и затем сказать то,  что  ты  хочешь.  Завтра  мы
"забросим" тебя на Место Жертвоприношения, поближе к  Южной  стороне  Пика
Дюр. Все должно быть сделано быстро, поскольку, как я уже сказал, время не
ждет, к тому же это намного безопаснее, чем  вести  тебя  через  подземные
ходы.
     Иджил знал, что Годи вежливо дает понять, что для  Наблюдателей  было
бы безопаснее, если бы он не знал о подземных ходах, поклянись он даже под
присягой, что никому о них не расскажет.
     На другой день Иджил стоял в маленьком светлом помещении  на  Верхнем
уровне поселения Наблюдателей, ожидая "заброски".  На  противоположной  от
него стене висела картина с  изображением  Места  Жертвоприношения,  очень
похожим на то, куда его принесли Бегуны, но  на  этой  картине  на  заднем
плане возвышались застывшие серые склоны Пика Дюр,  места  обитания  кошек
Дюр. В изготовленном на заказ ранце у Иджила лежал набор ловушек, которыми
привыкли пользоваться Бегуны,  на  поясе  он  носил  станнер  производства
мастерской Риджеллиана,  возможно,  сделанный  самим  Анилой.  Наблюдатели
велели ему мысленно представить себе Место Жертвоприношения, почувствовать
дыхание ранней весны, вдохнуть холодного влажного ветра,  дующего  с  Пика
Дюр, потом они оставили его одного. Бегуны  сказали  ему,  что  кошка-мать
занимала пещеру на  западном  склоне  горы,  прямо  по  границе  небольшой
рощицы. Было известно, что раз в четыре года она бывала в пустыне.
     Иджил еще раз взглянул на  картину.  Гора  представляла  собой  серую
глыбу с острыми  краями  и  крутыми  склонами.  Вершина  ее  была  покрыта
снегами, а на склонах сверкал лед. Время Оттепели еще не настало,  но  оно
уже  приближалось.  Деревья,  что  росли  на  горе,  были  низкорослыми  и
искривившимися от ветра и снега. Куда-то  в  те  места  и  предстояло  ему
взобраться и найти там дикую, норовистую кошку.  А  потом  еще  предстояло
поймать и приручить ее или же потерять все шансы вновь обрести  свободу  и
честь.
     Иджил оглядел свое снаряжение. Поможет ли  оно  ему?  Хватит  ли  ему
имеющихся знаний? На мгновение он сжал руки. Ричард Харлан. Это он чуть не
отнял их у него. Заклятый враг Карна. Он должен найти его во что бы то  ни
стало. Иджил сосредоточился на картине, мысленно ясно представил ее  себе,
но что-то дрогнуло у него внутри.
     Так легко потерпеть неудачу! Может, это  страшное  задание  означает,
что бог отверг его? Или это начало новой удачи, которая не улыбалась ему с
тех пор, как он вновь почувствовал свои руки?
     В следующее мгновение его чуть  не  сдуло  сильной  струей  холодного
воздуха. Он стоял на черепицах Места Жертвоприношения,  а  его  щит  лежал
внизу. Южный склон Пика Дюр вздымался прямо перед ним - застывший, серый и
холодный. Вблизи он казался еще более неприступным, чем его изображение на
картине.
     Иджил, поудобнее поправив ранец, проверил станнер, потом  вложил  его
обратно в кобуру и двинулся через черепицу. Бегуны сказали  -  на  границе
рощицы. Пространство было огромным, но сведения,  полученные  от  Бегунов,
все же давали некоторое представление о  местности  тому,  кто  оказывался
здесь впервые. Если бы он мог обследовать всю гору, особенно сейчас, когда
у  кошки-матери  появились  маленькие  котята,  да  еще  и   сделать   это
незаметно...
     Он перелез через низкую стену, окружавшую Место  Жертвоприношений,  и
стал взбираться по заснеженному склону первого предгорья. В приятном тепле
залов Наблюдателей план казался весьма привлекательным  -  пойти  прямо  к
границе деревьев. Пока Иджил с  трудом  пробирался  по  снежным  сугробам,
скрывавшим под собой бугры и ямы, и чувствовал порывы  ледяного  ветра  на
щеках, привыкших к тепличным температурам мира  Наблюдателей,  его  начали
одолевать сомнения - так ли хорош был этот план? Снег оказался  глубже,  а
ветер дул пронзительней, чем можно было предположить.
     Первое предгорье вело ко второму, более крутому, а то  -  к  подножию
горы. Иджил остановился передохнуть; чтобы остыть, он  распахнул  парку  и
посмотрел на подъем. Гора  вздымалась  громадными  пластами  остроконечных
глыб.  Местами  склон  был  похож  на  гигантскую  лестницу,  местами   на
непроходимый утес, окруженный другими, столь же непреодолимыми утесами. Он
посмотрел на солнце. Похоже, что он шел уже часа три или четыре.
     "Не удивительно, что кошки здесь так долго и успешно  сопротивляются,
- пробормотал Иджил. - Только Джотун мог бы сюда взобраться". - Он  присел
у основания одной из каменных глыб, достал флягу с водой и огляделся.
     Пик  Дюр  поднимался  из  полукруглой  долины  среди  северных   гор,
протянувшихся  на  неведомые  расстояния  к  северу,  востоку  и  югу   до
необитаемой и невозможной для обитания Зоны Мерзлоты.
     "Вот уж загадка, так загадка, - подумал Иджил. - Прожив здесь  тысячу
лет, Гхарры знают об этой земле не больше моего". - Он покачал головой.
     На  протяжении   тысячелетий   его   предки   снискали   себе   славу
исследованиями и созданием поселений на новых  землях  и  в  новых  мирах.
Иджил  считал  подобную  любознательность  и  склонность   к   рискованным
предприятиям нормальным явлением, до того, как  попал  на  Старкер-4.  Эти
люди даже не исследовали свой собственный мир,  за  пределами  территории,
казавшейся несомненно пригодной для обитания.
     Иджил сделал еще один  большой  глоток  воды,  вынул  из  внутреннего
кармана парки немного сушеных фруктов и  подумал,  каким  образом  Гхаррам
удалось выжить - в 30 - 40 метрах под землей, питаясь водянистыми фруктами
и овощами и теми скудными урожаями зерна и мяса, что удавалось получить за
короткий летний период.
     "Пригодный для жизни - это, конечно, спорный вопрос", - признал он.
     Он откусил кусок фрукта и огляделся. К западу, за третьей грядой гор,
лежали Владения Халарека. Оттуда был виден  Пик  Дюр,  возносившийся  выше
своих соседей. Он надеялся, что у Карна все в порядке. К югу,  всего  лишь
через одну горную гряду, лежала пустыня Цинн и жили ее Бегуны. На востоке,
за горами и  за  пустыней  Цинн,  лежит  Гильдпорт  и  вольные  города,  а
далеко-далеко за ними, почти на  северной  границе  Зоны  Мерзлоты,  лежат
нейтральные земли, принадлежащие Мировому Совету.
     "Насколько мне известна география Старкера-4, все  это  находится  на
другой стороне планеты. Ричард, Бревен и Владения Харлана - все это  лежит
к западу от Центрального Меридиана". - Иджил встал, стряхнул с себя снег и
медленно пошел в направлении на запад, ища путь наверх.
     Среди огромного пространства, заваленного  гигантскими  валунами,  по
склону горы тянулась каменистая осыпь, вокруг груды каменных глыб,  высоко
над головой, и затем мимо места, где он стоял, спускалась  вниз,  уходя  в
долину. Тысячи плоских каменных обломков покрывали площадь шириной  метров
пятьдесят и неизвестно какой длины, - край ее исчезал за утесом.  Клонимые
ветром голубые сосны обрамляли эту реку камней, как песчаные полосы берега
реки. За ними, на расстоянии, которое трудно было бы перепрыгнуть,  лежали
валуны  в  два  человеческих  роста  высотой.  Примерная   карта   Бегунов
показывала, что западный склон Пика Дюр представляет собой отвесную крутую
скалу, тянущуюся почти до начала рощицы,  и,  действительно,  Бегуны  были
правы: Каменная река была единственным доступным путем наверх.
     Черная птица, питающаяся падалью, кружила в  воздухе  над  бесплодной
землей. В камнях пищали и посвистывали мелкие  грызуны.  Иджил  ступил  на
каменистую осыпь. Мелкие камешки  выскользнули  у  него  из-под  ноги.  Он
сделал шаг, другой. Ему казалось, что они выскальзывали до  того,  как  он
успевал на них ступить. Иджил продвигался очень медленно, и примерно через
час пути у него заболели ноги. Он посмотрел вверх. Ему-предстоял еще очень
длинный путь. Он посмотрел вокруг. С этого места переход казался ничуть не
легче, чем от подножия горы. Иджил оглянулся на пройденный  участок  пути.
То место, где он останавливался перекусить, пересекал прыгун. Отсюда, если
посмотреть вниз, животное размером с собаку казалось не больше мыши. Иджил
повернулся, чтобы продолжать путь вверх.
     Уклон делался  все  круче.  Черная  птица  пронзительно  кричала,  то
взлетая выше, то опускаясь ниже, медленно кружась.  Камень  выскользнул  у
Иджила из-под сапога. Через мгновение целый обломок породы сорвался  вниз,
бросив Иджила на одно колено и заставив его схватиться  руками,  чтобы  не
свалиться вниз. Острая боль обожгла ему руки. Иджил резко сел,  задыхаясь,
прижав руки к груди, корчась от боли. Он молил  бога,  чтобы  не  потерять
сознание и не скатиться вниз. И бог услышал его.
     Когда ослепляющая боль прошла, Иджил осмотрел  руки.  Никаких  сильно
заметных повреждений не было, разве что несколько  небольших  царапин,  но
неожиданная резкая боль не вселяла оптимизма  по  поводу  успешной  охоты.
Иджил подождал, пока он стал в состоянии безболезненно сжимать и разжимать
руки, и стал взбираться дальше.
     На этом участке склона ему приходилось, несмотря  на  боль,  помогать
себе руками. Снег обжигал ему пальцы, в то время как от напряжения по телу
стекал пот. Камни осыпались у него под ногами. Иногда Иджилу казалось, что
он не продвинулся ни на шаг.
     Наконец, после, как ему казалось, многих часов пути, он достиг  груды
глыб и обогнул ее. Река щебня тянулась еще на триста или четыреста метров,
заканчиваясь узким выступом у подножия низкого утеса.
     Иджил сел, чтобы передохнуть  и  проверить  руки.  Они  были  покрыты
царапинами, ранами и грязью. Он сжал их. Руки пока работали. Он спрятал их
в рукава и держал там, пока не отогрелись пальцы, потом  вынул  пробку  из
фляги, сделал долгий глоток, закрыл флягу и улегся  немного  отдохнуть.  К
его удивлению, каменистая осыпь оказалась удобной временной кроватью.
     Какое-то время он  обмахивался  расстегнутой  паркой  и  наблюдал  за
проплывавшими в небе  облаками.  Небольшие  облачка  уже  не  были  белыми
слоистыми и отделенными друг от друга, а стали плоскими, серыми  и  начали
сгущаться.  Приближалась  буря.  Ему  надо  было  найти  убежище.  Он  еще
понаблюдал за облаками, вспоминая, что говорили ему Бегуны,  затем  нехотя
встал на ноги и побрел вверх по склону.
     Снег  у  подножья  скалы,  растопленный  стекавшей  по  камню  водой,
превратился в лед. Небольшие ледяные ленты  спускались  по  склону  скалы,
делая путь опасным. Ветер, не  успокаивавшийся  с  того  момента,  как  он
оказался на Месте Жертвоприношения,  теперь  перешел  в  легкие  дуновения
пахнущего влагой воздуха.
     Иджил взглянул на скалу. Голые коричневатые ветви какого-то ползучего
растения нависали над хребтом, и Иджил  видел  несколько  тонких  кончиков
веток  голубой  сосны.  Поверхность  скалы   была   изрезанная   и   почти
вертикальная, нельзя было найти никаких щелей, ничего, за что  можно  было
бы зацепиться или на что наступить. Ветер усиливался, и маленькие  твердые
снежные дробинки впивались ему в щеки. Иджил огляделся. Убежище можно было
найти либо среди огромных каменных глыб, где можно было укрыться разве что
от ветра, либо среди голубых сосен по краям  реки  щебня,  но  сосны  были
такими хилыми, истощенными ветром, что и  от  них  вряд  ли  стоило  ждать
защиты. Он еще раз взглянул на небо. До начала бури оставался  час,  может
быть, и меньше того. Он  посмотрел  на  скалу.  Здесь  на  нее  невозможно
взобраться, во всяком случае, с  его  слабыми  и  только  что  пораненными
руками.
     Иджил осторожно выбирал дорогу, идя  в  западном  направлении,  вдоль
основания скалы. Он  достиг  ее  края,  который  упирался  в  непроходимую
каменную стену. Он снова  глянул  на  небо.  Серые  тучи  нависли  ниже  и
казались потрепанными внизу. Вот-вот должен начаться снег. Может быть, ему
стоило укрыться в углу, образованном из двух каменных стен, поставить свою
маленькую палатку на щебне или расстелить специальную подстилку,  натянуть
на колья, а самому завернуться в  спальный  мешок.  Потом  он  подумал  об
огромных сугробах, что увидел у подножия скалы - снежная лавина  сорвалась
с края во время бури или ее снесло вниз одним из порывов ветра, ударившего
в каменную стену. Там он мог и задохнуться.
     Он вспомнил о последнем весеннем снеге и то, как он бежал через него,
скитание в этой безжизненной пустыне и падение, и... Иджил  с  содроганием
отогнал эти мысли. Должен же быть какой-то способ, чтобы не замерзнуть.
     Он медленно шел назад вдоль скалы. На  полпути  он  нашел  расселину,
тянущуюся к, вершине скалы. Должно быть, ее не было видно с другой стороны
из-за того, что она была скрыта тенью выступающей  восточной  оконечности.
Внизу расселина была вполне проходимой, но в угасающем  свете  дня  нельзя
было  с  уверенностью  сказать,  как  высоко  она  тянется  и  какова   ее
поверхность там. Расселина казалась не очень широкой.
     В худшем  случае  он  просто  потеряет  время,  взбираясь  по  ней  и
спускаясь обратно. Иджил сбросил с  себя  рюкзак,  достал  длинную  тонкую
веревку и привязал один ее конец к ранцу. Другой конец он  обмотал  вокруг
пояса. Иджил скользнул в расселину, уперся спиной в одну стенку, а  ногами
в другую и полез вверх.
     Иджил  достиг  верха,  истощенный  и  покрытый   нанесенными   ветром
льдинками, но  целый  и  невредимый.  Почти  совсем  стемнело,  и  ледяные
дробинки пощелкивали, ударяясь о каменные стены  расселины,  и  шуршали  в
сосновых ветвях. Он потянулся  через  усыпанный  сосновыми  иголками  край
расселины, нагнулся над ним и, медленно, осторожно работая  руками,  чтобы
не повредить их, втянул ранец наверх. Он быстро проверил, не поврежден  ли
ранец и нет ли в нем дырок, затем вскинул его на одно плечо и направился к
укрытию сосновой рощицы, что виднелась в нескольких метрах  от  расселины.
На краю рощи Иджил стряхнул с себя по возможности весь снег и лед, прополз
под склонившимися к самой земле ветками с  заледеневшим  свежим  снегом  и
снова стряхнулся. Он осмотрелся, выбрал толстый ствол, чуть  припорошенный
снегом, переполз к нему и сел.
     Иджил был доволен,  что  он  может  просто  дышать  и  ему  не  нужно
двигаться.  Его  окружал  холодный,  но  спокойный  воздух.  Рядом  с  ним
потрескивали на ветру ветки. Иногда с  веток  падали  комья  снега,  глухо
ударяясь о землю. Иджил молился, чтобы снег не ссыпался с веток и  ему  не
пришлось оказаться на открытом ветре. В конце концов Иджил  открыл  клапан
ранца и вынул банку тушеного мяса, жесткое сухое печенье и  вторую  флягу.
Он открыл банку и, пока ждал, чтобы она разогрелась, глотнул из фляги.  Он
чуть не задохнулся от огненной жидкости, потом отхлебнул еще глоток.
     О, мед! После того, как он целый год пил только тонкое вино и  слабое
Гхаррское  пиво,  он  снова  попробовал  мед.  Небольшая  компенсация   за
отбывание заключения у Наблюдателей. Ужасно, что для этого ему  приходится
тащиться по холоду и снегу за злой кошкой.
     С другой стороны, приготовить здесь мед  очень  сложно,  принимая  во
внимание условия здешней жизни и получения пищи. Наверное, у  Наблюдателей
это _б_ы_л_ более редкий и дорогой напиток, чем у него дома. Возможно, это
б_ы_л_а_ особая награда. Может быть, он должен быть более благодарным.
     Иджил сделал еще один глоток, вытер рот тыльной стороной  руки,  край
фляги ладонью и закупорил флягу с напитком.
     Он _б_ы_л_ благодарен.
     Он съел теплое тушеное мясо  и  холодное  печенье,  отвязал  спальник
из-под ранца, влез в мешок и  стянул  края  так,  чтобы  снаружи  осталось
только лицо, потом он заснул.
     Утренний свет проникал сквозь ветки и снег рассеянным блеском.  Иджил
потянулся, это оказалось не просто  сделать  в  затянутом  мешке,  зевнул,
поворочался. Мысли текли спокойно, теплые мысли, уносившие его  обратно  в
сон,  когда  от  жуткого  воя  у  него  пробежали  мурашки  по  спине.  Он
внимательно прислушался. Вокруг стояла тишина, какая может стоять в  мире,
где только что выпал свежий снег. Он  глубже  влез  в  спальник  и  закрыл
глаза.
     "Наверное, Бегун, - пробормотал он, все глубже погружаясь  в  сон.  -
Говорят, Бегуны издают странные, сверхъестественные вопли".
     И снова раздался вой. И снова по спине Иджила пробежали  мурашки.  Он
рывком расстегнул спальник, сел, вытащил  шапку  и  перчатки  из  ранца  и
пополз к краю  рощицы,  чтобы  осторожно  посмотреть,  что  происходит.  У
Бегунов были ритуальные приветствия, которые ему надо было точно  помнить,
если он ожидал получить помощь или информацию. Бегуны  не  убивали  других
людей, если  те  не  угрожали  им  первыми,  или,  так  они  сказали  ему,
неподобающе выполненный приветственный ритуал мог  считаться  угрозой.  Он
никого не увидел на белой горе.
     Иджил внимательно осмотрел гору. Она  была  в  этой  части  несколько
более пологой, чем внизу скалы, и была  усеяна  соснами  и  растениями,  о
которых Иджил знал, что они были  вечнозелеными  кустарниками  с  колючими
иглами и шипами. Всюду лежал снег по колено глубиной, сверкая на  утреннем
солнце, кругом не  было  никакого  признака  присутствия  человека.  Иджил
внимательно изучал склон снова и снова. Внизу, откуда, как  ему  казалось,
доносился вой, огромная черная кошка волокла  обмякшее,  дергающееся  тело
прыгуна из-под сосен на открытое заснеженное пространство.  Кошка  встала,
резко выделяясь своей чернотой на белом фоне,  до  нее  было  метров  сто,
поблескивая шерстью на солнце, и издала вой в третий раз.
     Иджил тихонько выполз вперед из  деревьев,  не  обращая  внимания  на
обдающий холодом ветер и снег, сыпавшийся с веток прямо ему  за  воротник.
Казалось, кошка его не замечает.
     "Мне надо встать с подветренной стороны! - была его первая  мысль.  А
вторая: - Надо благодарить за это Тора и Хеймдала,  если  правда  хотя  бы
половина из того, что говорят Гхарры о кошках Дюр".
     Из колючего кустарника вышли  две  очень  маленьких  черных  кошки  и
набросились на прыгуна. Мать отошла и улеглась, наблюдая за ними.
     Так близко! Как же ее поймать?
     Мать вытянула лапу и принялась  вылизывать  длинны-предлинные  когти,
засверкавшие на солнце. Каждое ее  движение,  даже  умывание,  говорило  о
силе, не соответствующей ее размерам. Иджил думал об  убивающей  ярости  и
представлял, как он будет выглядеть, если кошка придет в ярость.
     "Клочья, - сказал он сам себе. - Маленькие кусочки. Вот на что я буду
похож. Эти кошки только убивают. Даже свою пищу: держу пари, они  даже  не
играют со своей добычей, прежде чем съесть ее, как другие кошки".
     Котята не решались убить жертву и  улеглись  вместе  рядышком.  Кошка
поднялась и подкралась,  чтобы  покончить  с  тем,  что  оставили  котята.
Упругие мышцы мягко изгибались под черной лоснящейся шерстью. Она,  припав
к добыче, ела,  иногда  поглядывая  на  спящих  котят.  Чем  дольше  Иджил
наблюдал за кошкой, тем увереннее становился, что если поймать мать  живой
как-нибудь и можно - хотя он был убежден в обратном - но уж  приручить  ее
не удастся однозначно; и, если ему был необходим  Харлан,  если  он  хотел
когда-нибудь вновь обрести свободу, ему обязательно  надо  было  приручить
кошку.  Ему  надо  было  взять  котенка,  но  видя,  как  бдительна   была
кошка-мать, это было сложно сделать.
     Иджил лежал, распластавшись, уткнувшись подбородком в скрещенные руки
и ждал. В конце концов, она прикончит  добычу  и  уйдет.  Может  быть,  он
последует за ней и сможет хотя бы выяснить путь к логову. Возможно,  через
какое-то время  он  сообразит,  что-нибудь  подскажет  ему,  как  схватить
детеныша.
     Кошка-мать, доев добычу, разбудила  котят  и  гордой  походкой  стала
взбираться на гору. Котята кувыркались, скакали  и  боролись  позади  нее,
иногда забывая, что они должны следовать за ней, тогда матери  приходилось
возвращаться за ними и напоминать легкими шлепками лапой по спине  или  по
шее.
     "А за добычей для себя она, видимо, пойдет позже, если только это  за
нее не делает кот", - сказал Иджил сам себе. Это была пугающая мысль:  две
взрослые кошки Дюр в одном логове. Иджил с трудом сглотнул.  Конечно  нет.
Кошки редко помогают друг другу таким образом. Скорее, кот рассматривал бы
котят, как легкую добычу.
     Четыре дня Иджил шел по кошачьему следу, теряя его среди голых камней
равнин, где ветер заметал следы,  или  там,  где  кошки  могли  ходить  по
вершинам, покрытым снежной коркой, а Иджилу приходилось прорываться и там.
Он каждый раз обнаруживал кошку по вою, которым она звала котят на ужин. В
сумерках он каждый день работал над изготовлением мешка из сосновой  коры,
наподобие спального,  в  котором  он  надеялся  пронести  несколько  часов
неистового и напуганного котенка Дыр. Он скреплял  лоскуты  сосновой  коры
грубой нитью, сделанной из корней сосны.  Он  также  мастерил  по  вечерам
клетку,
 которая могла понадобиться даже для котенка. Он делал ее  из  зеленых
сосновых веток, вырезая их ножом и укрепляя места  соединений  шнурами  из
корней сосны. Ему нужна была смола, чтобы склеить  места  стыков  сосновой
клетки, но чтобы приготовить хорошую смолу, требовалось  много  времени  и
особые  рецепты,  которые  знали  только  опытные   корабельные   плотники
(кораблестроители).
     На пятый день, когда кошка-мать звала котят к ужину, она стояла всего
в нескольких метрах от логова. Иджил, осторожно спустившись, наблюдал, как
котята раздирали довольно крупное существо, которое мать  принесла  им  на
ужин и от которого к  этому  моменту  остались  лишь  неузнаваемые  мелкие
клочья.
     "Кота здесь нет, - сказал он сам себе. - Она  бы  этого  не  сделала,
если бы был опасный кот. И я не видел никакого другого кошачьего следа, не
принадлежащего кому-либо из этих троих".
     Иджил припал к земле, лежа за колючим кустом и наблюдая, как они ели.
Он видел, как мать загнала котят в пещеру. Он проследил, как она пошла  за
добычей для своего ужина. Она содрала все мясо с  длинной,  ровной  кости,
потом подкатила череп поближе к себе и стала  старательно  вылизывать  его
содержимое. Даже привыкшего за год пребывания на Старкере-4 к  жестокостям
войны Иджила чуть не стошнило от сознания того, что делала кошка-мать.  Он
уткнулся в снег лицом, надеясь, что холод успокоит порыв его  ярости  или,
по крайней мере, заглушит звук.
     А я-то думал, это  будет  легко!  Все,  что  от  меня  требовалось  -
дождаться, пока она уйдет добывать себе пищу и  будет  достаточно  далеко,
чтобы не услышать никакого крика. Так легко! Так глупо!  Эта  кошка  убила
Бегуна на ужин своим детям!



                                    7

     Когда наконец Иджил поднял голову,  кошка-мать  уже  ушла,  а  котята
заснули. Иджил осторожно встал и навел  станнер,  стараясь  двигаться  как
можно тише. Он надеялся, что глазомер не подведет его, и он прицелился  не
слишком  высоко  для  маленьких  животных.  Он  выстрелил.   Оба   котенка
повалились так безвольно, что казалось, будто они умерли.
     "О нет, Хеймдал! Время, усилия, труд восхождения... И все напрасно!..
Навсегда потерянная свобода..."
     Иджил побежал к котятам, схватив рукой мешок и станнер. Искусственное
дыхание? Встряска? Что может помочь? Он очищал пальцами аптечку на  поясе.
Возбуждающее средство...
     "Хеймдал, пусть они не умирают!"
     Где-то совсем рядом раздался вой матери,  Иджил  повернулся  на  этот
звук. Кошка-мать ударила его в левое плечо так, что он покачнулся, выронил
мешок и упал. Иджил похолодел от страха. Кошка на половину  длины  вонзила
когти ему в руку. Иджил сжал ей горло правой рукой, пытаясь не  подпустить
ближе. Зубы ее, смыкаясь, щелкнули прямо около его  шеи,  Иджил  напрягся,
пытаясь направить станнер в ее сторону, но ему было очень трудно повернуть
руку, которую придавила кошка. Когтями своих задних лап она раздирала  ему
вьюги. Боль прожгла ногу от лодыжки до колена. Иджил выстрелил. Кошка лишь
чуть вздрогнула.
     Иджил почувствовал момент абсолютного ужаса, ее зубы, проникнув через
толстый слой его парки, шарф и свитер  с  высоким  горлом,  царапнули  ему
кожу. Иджил оттолкнулся рукой и еще раз выстрелил из станнера.  Это  никак
не подействовало на кошку. От страха к  горлу  подкатила  горячая,  жгучая
желчь. Он пропал. Ему предстояло бесславно умереть разодранным на кусочки,
разрезанным в клочья бешеным животным  на  дикой  запруженной  планете,  и
никто не узнал бы об этом никогда. Даже в этом последнем деле он  не  смог
проявить себя, как следовало бы Олафсону!
     Кошачьи зубы сомкнулись  выше  на  его  плече.  Боль  острыми  иглами
разлилась по плечу. В отчаянии Иджил  поднял  станнер,  чтобы  ударить  им
кошку. Блеснул мощный зеленый  свет.  Зеленый,  этого  недостаточно  даже,
чтобы убить котят. Кошка вонзила передние когти,  потом  ее  задние  когти
воткнулись выше. Иджил почувствовал, что порвалась  мышца  и  поток  крови
хлынул вниз по ноге. Зубы сжались с лязгом, Иджил большим пальцем поставил
на максимум ручку регулятора станнера и выстрелил.
     Кошка обмякла и отпустила его. Иджил ощутил ее шею рукой,  в  которой
держал станнер. Пульса не было.  Иджил  вздохнул.  Ему  казалось,  что  он
боролся с кошкой несколько часов. Все тело его дрожало. Ярость кошек  Дюр,
очевидно, поражала скорее наблюдателей, чем жертв. Он глянул на свои руки.
Они кровоточили от ран, полученных из-за ледяной корки на земле, но все же
были целы. Он сжал и разжал их. Они работали. Бог вернул ему удачу.
     Иджил попробовал подняться. На мгновение все вокруг потемнело.  Когда
кружащаяся темнота прошла, Иджил осмотрел себя. Он сидел на  окровавленном
снегу, превратившемся в месиво, образующее ямы и бугры в результате битвы.
Кошка разодрала ему ногу, порезав кожу на длинные тонкие полосы, от  бедра
до колена. Правая нога была повреждена не так сильно, но и она была залита
кровью.  Плечо   кровоточило   множеством   точечных   проколов.   Проколы
кровоточили не очень  сильно,  но  быстро  воспалялись  а  следы  кошачьих
укусов,  это  было  известно,  были  очень  грязными.  Он  был  в  тяжелом
положении.
     Иджил  оглянулся  на  котят.  Они  зашевелились.  Когда  они   совсем
проснутся, это будет опасно. Он поднял станнер. Заряд почти совсем  иссяк.
От силы один-два выстрела на полной мощности - на большее его  не  хватит.
Пока он еще в силах, надо что-то сделать с  котятами.  Он  уже  чувствовал
слабость от потери крови,  а  у  него  не  было  ничего,  кроме  снега  да
маленьких тампонов в аптечке, чтобы закрыть раны и остановить  кровь.  Ран
было слишком много. Мысли его кружились в темных сумерках между  обмороком
и сознанием. Если он упадет в обморок, котята проснутся и убегут, если  не
попытаются сперва поживиться им  самим.  Если  они  убегут,  ему  придется
начинать все сначала. А если попытаются съесть его...
     Иджил покачнулся и едва удержался, чтобы  не  упасть.  Холод  обжигал
незащищенную кожу. Здесь была  весна,  но  она  не  чувствовалась.  Харлан
скроется весной. Ему придется спасаться весной. Весной даже на  Старкере-4
светило солнце и цвели цветы. Караванные пути  становились  сухими,  а  на
полетных высотах стояло безветрие. Харлан мог вернуться к власти к летнему
сезону борьбы. Лето означало полеты транспортных кораблей и войск и  сухую
почву. И Гхарры  всегда  покидали  свои  совершенно  безопасные  подземные
владения, чтобы воевать друг с другом наверху.
     Иджил покачал головой. Невозможно понять. Газ был бы здесь подходящим
оружием. Но его использовали лишь однажды.  Лорд  Дома  Кериннена  заткнул
коробками с газом вентиляционную систему своих врагов во время Войны.  Газ
вызвал мутации, которые привели к Болезни. Даже теперь,  140  лет  спустя,
Болезнь убивала большую часть женщин Семей. Семьи полностью уничтожили Дом
Кериннена. Не осталось ни камня, ни тропинки, ни  капли  крови  Кериннена.
Иджил посмотрел на себя. Может статься, что не  останется  и  капли  крови
Иджила Олафсона. Он наблюдал, как капли  его  крови  падают  на  снег.  Он
истекал кровью.
     Слабое  мяуканье  котят  пробудило  Иджила  настолько,  чтобы  о  них
подумать. Ему нужно взять котенка, иначе он не  сможет  помочь  Карну;  не
сможет отомстить Харлану. Харлан. Он должен убить Харлана. Но  сначала  он
должен заполучить кошку Дюр. Кошек здесь не было, только котята.
     Иджил сосредоточил взгляд  на  маленьких  черных  тельцах  у  пещеры.
"Поймать котенка. Котенка необходимо  засунуть  в  мешок  прежде,  чем  он
окончательно проснется. Но его раны? Можно же с ними что-то сделать".
     "Сначала одно, - сказал он  себе,  -  потом  другое,  не  все  сразу.
Сначала - котенок".
     Иджил пополз к мешку для поимки, который лежал на том месте,  где  на
него напала кошка, потом пополз к котятам. От каждого движения жгучая боль
в ногах усиливалась. Каждый метр казался в десять раз  длиннее.  У  Иджила
было ощущение, будто он смотрит в туннель, а котята - это темное  пятнышко
в маленьком круге света в конце туннеля. Он часто останавливался,  опуская
голову, и ждал, пока пройдет черная предобморочная волна.
     Его пальцы гладили теплый, гладкий мех. Иджил заставил себя смотреть.
Котята. Они ворочались и  постанывали,  почти  совсем  проснувшись.  Иджил
держал в одной руке открытый мешок, а другой обхватил котенка. Вес казался
слишком большим. Рука отказывалась подняться, слабея против его  воли.  Он
напряг руку как только мог и засунул извивающегося котенка в мешок.
     Он зажал его рукой, положив на землю,  и  подождал,  опустив  голову,
пока силы не вернутся к  нему.  Он  с  усилием  подтянул  поближе  второго
котенка и тоже засунул его в мешок, затянул потуже веревку сверху  и  упал
на снег животом вниз. Он положил голову на  руки.  Ему  предстояло  долгое
путешествие вниз, а он знал, что не в состоянии его предпринять. Он не мог
преодолеть никакого, даже самого малейшего расстояния. Наверное,  он  даже
не сможет снова дотащиться вместе с добычей до своего укрытия в соснах.
     Позже Иджил понял, что он, должно быть, потерял сознание, потому что,
когда он снова посмотрел вверх,  солнце  уже  клонилось  к  закату.  Холод
проникал через толстую одежду. Слабость  подкатывалась  волной  от  самого
легкого движения. Мешок с добычей дергался и рычал. Иджил перевернул его и
обнаружил прогрызаемую дыру.
     "Шустрые зверята", - пробормотал он.
     Он перевернулся,  чтобы  зажать  отверстие  здоровым  плечом.  Котята
рычали и фыркали. Иджил знал, что у него нет  больше  времени.  Надо  было
звать на помощь. Если  удача  еще  не  окончательно  покинула  его,  можно
попасть на вечерний сеанс связи.
     Он представил склон горы и кошку Дюр, лежащую в крови распластавшись.
Он напряженно думал о Фригдис и удерживал образ  распластавшейся  в  крови
кошки, пока его глаза и память позволяли сосредоточиться. Он не  попал  на
связь. Он окончательно обессилел.
     Иджил издал глубокий, дрожащий вздох. Не так умирает Викинг  -  один,
на холодной горе, смертельно истекая кровью из-за того, что ему не хватило
ума сообразить, как неистово будет кошка-мать защищать свое потомство.  Он
мог бы умереть, защищая пост охраны  в  битве,  или  с  доброй  репутацией
завершить свой путь на дипломатическом, торговом или научном  поприще.  Он
должен был ради своей семьи совершить что-то в  своей  жизни.  А  так  его
семья и не узнает, что с ним сталось, если только  Мать  или  Сольвейг  не
вызовут Видение. Но об этом будут знать боги. Даже в этом холодном,  богом
покинутом мире, боги узнают. Возможно,  они  введут  его  в  Валгалл,  все
равно. Может быть, и  нет.  Почему  боги,  осудившие  самих  себя,  должны
проявлять милость к какому-то юнцу, приговоренному всегда ходить в стороне
от путей славы.
     "У меня даже нет сил  для  предсмертной  песни",  -  прошептал  он  в
открытое небо.
     Черная птица  в  поисках  падали  кружила  наверху.  Котята  в  мешке
царапались и рычали. Иджил чувствовал, как жизненные  силы  покидали  его,
сочась на снег. Все вокруг потемнело...


     Иджил пробуждался. Он слышал крики, голоса, поскрипывание лыж, но  не
мог заставить себя сосредоточиться и открыть глаза. Его приподняли и снова
опустили. Шуршание лыж по снегу было почти совсем рядом с  его  ухом.  Что
мог поделать со смертью великий бог Ньорд?
     Время от времени Иджилу слышались голоса, и другие  звуки  доносились
до него, иногда  ему  чудились  какие-то  резкие  движения,  один  раз  он
почувствовал, что  как  бы  висит  в  пространстве.  Ничто  уже  не  имело
значения.  Враги  Карна  сокрушат  его,  но  Иджил  уже  не  сможет  этого
предотвратить.
     - Прости меня, Карн, - прошептал он.
     - Иджил? Иджил, ну возвращайся же!
     Это был голос Фригдис, и  пронзительная  тревога,  звучавшая  в  нем,
требовала,  чтобы  Иджил  обратил  внимание.  Ему  не  хотелось   обращать
внимание. Темное место, где он лежал, было таким тихим и спокойным.
     - Иджил! Не засыпай больше. Посмотри на меня!
     Иджил нехотя открыл глаза. Фригдис, со строгим светлым лицом,  стояла
возле скамьи, на которой он спал. Он снова был в лазарете, как он заметил,
напряжение исчезло, а Фригдис улыбнулась.
     -  Эй!  Я  уж  думала,  ты  никогда  не  вернешься  оттуда,  где   ты
странствовал.
     Сердитое рычание послышалось откуда-то с  пола,  у  ее  ног.  Фригдис
посмотрела вниз, а потом на Иджила.
     - Выживший  котенок  хочет  есть.  Ты  будешь  его  сегодня  кормить.
По-другому тебе не завоевать ее сердце. - Она  опять  посмотрела  вниз.  -
Может быть, его не завоевать никак. Мы не знаем почему, но она убила  свою
сестру. - Она опять взглянула на Иджила. - Некоторые из наших сомневаются,
что ты сможешь поймать Харлана, не убив его. И сможешь ли  ты  вообще  его
поймать, памятуя о том, что произошло с животными.
     Иджил  приподнялся,  опершись  на  локоть,  и   посмотрел   на   свои
перевязанные ноги. Поврежденное плечо заныло  от  этого  движения.  Глупо,
конечно, было идти за котятами, не убив сперва их мать или не  убедившись,
что она достаточно далеко, чтобы что-то слышать. Ну что ж, он  должен  был
расплачиваться за свою глупость. Может быть, расплачиваться до конца своих
дней, если большинство считало так, как сказала  Фригдис.  О  Хеймдал!  Не
может быть, чтобы так считало большинство! Иджил со стоном упал на скамью.
     Фригдис похлопала его по незабинтованному плечу.
     - Отдохни спокойно. Мы убедили остальных, по крайней мере, пока,  что
они недооценили инстинкты кошки Дюр. На Харлана инстинкт так не действует,
и это даст тебе преимущество. Может быть. - Она снова улыбнулась. - Но тот
раз ты просто потерял несколько дней. Вот здесь, на полу, твоя кошка, твои
следы она чует рядом. - Она засмеялась. - Для  такого  маленького  зверька
нужна была ужасно прочная клетка. Начинай приручать ее, как только сможешь
немножко двигаться.
     Фригдис опять похлопала его по здоровому плечу и вышла.  Иджил  долго
смотрел через дверной проем, в который вышла Фригдис, и  после  того,  как
она исчезла из виду. Ему  повезло,  что  у  него  есть  такой  друг  среди
Наблюдателей. И он выжил в борьбе с кошкой Дюр. И он привел кошку Дюр. Три
большие удачи. Возможно, бог не покинет его теперь.
     Удача не изменила Иджилу.  Он  быстро  поправлялся,  хотя  ноги  было
трудно передвигать еще в течение месяца.  Котенок  потихоньку  приручался,
хотя дело шло не так быстро, как хотелось бы Иджилу. Важнее было  то,  что
Ричард Харлан все еще оставался в тюрьме. Все было бы  напрасно,  если  бы
Харлан сбежал прежде, чем Иджил приручит кошку.
     Приручать кошку Иджил начал кормлением с руки. Если она не  принимала
еду от него, она оставалась голодной. Она ничего не ела все то время,  что
он оставался без сознания. Она не ела и потом, пока не ослабела  до  того,
что едва могла стоять. Иджил испытывал и гнев и восхищение этим  маленьким
созданием одновременно. Она не хотела, также как и он,  жить  в  неволе  и
делала все, что могла, чтобы стать  свободной.  Когда  зверек  ослабел  до
того, что не мог  больше  сопротивляться,  Иджил  достал  его  из  клетки,
положил себе на колени и обрезал ему когти. Котенок сверкнул на него злыми
изумрудными глазами.
     "Не хочешь повиноваться  до  самого  конца,  малыш?  -  Он  отважился
успокаивающе похлопать его по спине. - Ты уж прости,  но  я  не  дам  тебе
умереть от голода".
     Он с трудом разжал челюсти котенка, вынул у себя изо рта кусок сырого
мяса, который перед этим разжевал, и положил ему на  язык.  Тот  лишь  зло
посмотрел на Иджила. Он снова разжал ему челюсти, продвинул кусок ближе  к
горлу, запрокинул его голову назад  и  поглаживал  его,  пока  котенку  не
пришлось проглотить мясо. Он отказался  самостоятельно  проглотить  второй
кусок, и третий, и четвертый.
     В течение двух дней Иджил  кормил  котенка  насильно.  Всю  следующую
неделю он разжевывал еду для него. Только на третью неделю он взял  еду  с
руки  Иджила.  Сперва  маленькая  кошка  взяла  еду,  а  потом  попыталась
царапнуть руку. Потом она  взяла  пищу,  не  обратив  на  Иджила  никакого
внимания. Потом она съела еду охотно и замурлыкала. На  этом  этапе  Иджил
позволил ей выйти из клетки и прогуляться по  своему  тесному  жилищу.  Он
стал знакомить ее с Наблюдателями, каждый раз с одним человеком,  сажая  в
клетку каждый раз, когда она рычала или пыталась ударить кого-либо из них.
     Иджил сделал ей  красный  кожаный  ошейник  с  заклепками,  наподобие
такого, что носили когда-то кошки на гладиаторской арене,  чтобы  защитить
горло. Он знал, что ошейник  не  предохранит  ее  горло  от  человеческого
оружия, но он давал понять, что она кому-то принадлежит,  а,  кроме  того,
красный цвет ярко контрастировал с ее  шерстью.  С  помощью  прослушивания
пленок из библиотеки по древнему искусству приручения львов он приступил к
дрессировке кошки, которую назвал Скади, чтобы сделать из нее помощника  в
битвах: учил отзываться на  кличку,  нападать  по  команде,  останавливать
нападение. Последнее было самым трудным, хотя Иджил много  тренировался  с
ней в Верхнем Мире, она никак не могла этому  научиться.  Он  отложил  эту
часть дрессировки, надеясь,  что  она  научится  этому,  когда  подрастет.
Принятие такого решения означало, что он не возьмет ее с собой на охоту за
Харланом. Она могла быть слишком опасна. Иджил хотел бы, конечно, взять ее
с собой. Он надеялся, что она сможет добывать мясо для  них  обоих,  тогда
можно было бы не ставить силков для добывания свежей пищи, но она была еще
слишком не подготовлена, чтобы с уверенностью рассчитывать  на  успех.  Он
хотел, чтобы кошка была рядом с ним. Она становилась его другом, а  здесь,
среди Наблюдателей, у него не было других друзей, кроме Фригдис.
     Иджил только что закончил очередной день тренировки со Скади  наверху
и раздевался, чтобы принять ванну, когда какой-то юноша внезапно  появился
на пороге его комнаты.  Уставшая  кошка  зарычала  и  бросилась  на  него,
оставив несколько мелких розовых царапин на ноге. Иджил ударил ее рукой  и
в наказание привязал к кольцу, вделанному в стену рядом с клеткой, так как
клетку она уже переросла. Юноша посмотрел на царапины, потом передал то, с
чем пришел:
     - Вы должны немедленно идти! Ричард Харлан сбежал!
     Иджил накинул на себя  длинную  повседневную  рубаху  и  поспешил  за
юношей в большой зал, где ждал Годи, сидя в своем высоком кресле. Фригдис,
Магнус, Арн, Флоки и  другие  члены  его  свиты  расположились  по  другую
сторону  стола,  напротив.  Иджил  остановился  перед  Годи,   механически
поклонился и сел на одно из свободных мест на скамье.
     - Флоки, расскажи, что тебе удалось увидеть, - приказал Годи.
     Флоки встал.
     - Я мысленно перемещался, обозревая Верхний Мир. Как обычно делал это
в последнее время, я сосредоточил внимание на Бревене, Харлане и Халареке.
     - В Бревене было необычайно шумно, -  вмешался  Арн.  -  Тогда  Флоки
вернулся во времени и попал как  раз  в  точку  волнений.  Ричард  Харлан,
одевшись в серую рясу священника и накинув капюшон, никем  не  замеченный,
выскользнул через дверь  в  сад.  Он  убил  охранника,  попытавшегося  ему
помешать. Переполох возник, когда нашли тело убитого стража.
     Флоки взглянул на Иджила.
     - Ни один священник не может покинуть территорию поселения без вызова
аббата или семьи. Отсутствие Харлана обнаружилось  лишь  спустя  несколько
часов, во время вечерней трапезы, - продолжал он. Он замолчал и потер шею.
- Прошу прощения. Сеанс был очень долгим. К тому времени, когда побег  был
обнаружен, Харлан был уже в предгорьях к северу от Бревена.
     - Он не доверяет даже своим людям,  -  добавил  Арн.  -  Его  кузены,
должно быть, борются между собой и с вассалами, чтобы захватить власть над
Домом, объединенные общим заблуждением, что Харлан не вернется. По крайней
мере, живым.
     Иджил  почувствовал  сильную  досаду.  Много  же  у  него  намечается
компаньонов на охоте. Кажется, чересчур много. Он  тяжело  перекинул  ногу
через скамью, собираясь уйти, и произнес, стараясь скрыть разочарование  в
голосе:
     - В таком случае, вам вряд ли понадобятся мои услуги.
     Годи поднял руки и жестом велел ему вернуться за стол.
     - Наоборот. Мы же уже  говорили  тебе:  Харлан  нам  нужен  живым.  А
кузенам - вряд ли. - Годи изучал  Иджила  так,  будто  мог  прочитать  его
мысли. - Можешь выходить, как только соберешь снаряжение. Помни, ты должен
не просто поймать Харлана, но  и  оставить  его  в  живых.  Кузены  просто
немного усложнят тебе работу.
     Иджил слышал о клановых убийцах. "Немного усложнят" -  наверное,  это
самое "большое преуменьшение" десятилетия.
     Годи покатил через стол маленький круглый предмет Иджилу.
     - Это индикатор ловушек. По всему северу Старкера-4  лежат  руины,  и
охота предстоит долгая. Он может тебе пригодиться. Харлан идет не  в  свои
Владения, а к Кингсленду, к своему старому опекуну, и через Зону Мерзлоты,
поскольку Гхарры там никогда не появляются. На этот раз мы не сможем  тебе
помочь,  ты  будешь  вне  пределов  нашей  досягаемости,  ты  будешь   вне
каких-либо мест жертвоприношений. Ты будешь один на один с Харланом. Готов
ли ты к этому?
     - Готов, господин.



                                    8

     Пока Иджил собирал свое снаряжение  и  звал  Скади,  отвлекая  ее  от
мечтаний, чтобы она зашла к нему в комнату,  Годи  организовал  прощальную
встречу. В качестве исключения он включил  в  число  приглашенных  Бегуна,
который взял Иджила в свою группу. Группа видела Харлана, удалявшегося  на
север к дымящемуся горизонту.
     - Это облегчит твои поиски, инопланетянин, - сказал  Бегун.  -  Здесь
есть только две области, похожие на Зону Мерзлоты.  Одна  лежит  на  самом
севере Лоха и полна вулканов. В другой много гейзеров с  горячей  водой  и
булькающей грязью. Она лежит между владениями Конноров и землями Совета.
     Иджил тряхнул головой.
     -  Поблизости  владений  Харлана  ее  нет.  Он  выбрал   неправильное
направление!
     Фригдис фыркнула:
     - Отряды Совета и малого Дома дислоцированы вокруг Харлана и Одоннела
на протяжении многих часов пути Харлана. Он не сможет вернуться домой.
     Годи заглянул Иджилу в глаза.
     - Он не сможет обойти Бревен, если только ему кто-нибудь не  поможет.
Кто-то оставил пакет со снаряжением и одеждой на холодную погоду не более,
чем в километре от поселка. Мы не  знаем,  считал  этот  помощник  Харлана
больным или здоровым. Да это и неважно. Главное - мы знаем, что он выжил.
     - Но будущее  изменчиво,  -  Иджил  думал  о  переменах,  которые  он
намеревался внести в будущее Харлана.
     Годи пожал плечами:
     - Будущее изменчиво. Мы постараемся сделать все, что в наших силах.
     Некоторое  время  спустя  Иджил  стоял  на  площади,  с  которой   им
предстояло тронуться в путь, на ледяном ветру, глядя на горы, которые  ему
предстояло пересечь. Площадь находилась в чашеобразной котловине, как  раз
в Зоне Мерзлоты! На север, восток и запад от Иджила  лежали  остроконечные
серые горы. На юге за  огромной  кручей  лежала  бледная  зелень  открытых
степей, освобожденная от снега, и несколько дальше  блестела  гладь  озера
Святого Павла. На северо-западном конце озера виднелось темное пятно.  Это
был свободный Дом. Дом Бревена находился на другом конце озера, спрятанный
в сосновом лесу и окруженный им.
     "Как легко, должно быть, было Харлану бежать", - подумал Иджил. Снега
не было уже пару недель. На земле остался только лед. На нем  не  остается
следов.
     "Как еще помогали Харлану, если не считать этого пакета с  вещами,  и
как еще будут помогать?" - размышлял Иджил. Почему он бежал на север,  где
нет ничего живого? И почему пешком? Иджил вышел из общества  Наблюдателей,
и до этого момента не слишком задумывался над поведением Харлана.  Флайеры
были быстрым видом транспорта у Кингслендов, но  они  также  были  слишком
заметны в воздухе и на  земле,  представляя  собой  идеальный  объект  для
атаки. Они выделялись бы на фоне  Орбитального  транспорта  Гильдии,  даже
если приземлились бы в Зоне Мерзлоты. Особенно,  если  приземлились  бы  в
зоне Мерзлоты. Гильдия наверняка сообщает о таких  неординарных  событиях,
как это, не считая, что вмешивается во внутренние  дела.  Так,  в  прошлом
ухле она  использовала  Орбитальный  поиск  для  обнаружения  потерпевшего
аварию флиттера с детьми, что было результатом упорного нежелания вассалов
Карна платить ему дань. Когда наконец вассалы были вынуждены сдаться,  был
слишком поздний ухл, чтобы лететь безопасно.
     "Это был предпоследний ухл, - сказал Иджил сам себе, - но спал  я  до
последнего ухла".
     Теперь, пробудившийся, он жил. Стояла весна, его любимое время  года.
Воздух позднего утра мягко касался его  щек,  нес  запах  осиновых  почек,
текущей воды, влажной земли и листьев.  Иджил  наслаждался  пребыванием  в
Верхнем Мире. Он был свободен! Здесь был воздух,  настоящий  воздух  после
долгих месяцев вдыхания вещества из  циркуляции.  Иджил  не  удержался  от
того, чтобы сделать несколько  глубоких  вдохов  и  насладиться  запахами,
теплом и влажностью весны. Он потянулся  и  издал  крик  радости.  Он  был
наконец свободен! Эхо вернулось к нему, отразившись от серых  стен  скалы.
Иджил тихо стоял и слушал, пока последний звук  эхо  не  замер  в  тишине.
Теперь он слышал везде вокруг себя тихо журчащую воду, которая пробивалась
из-под снега и бежала по щелям и проходам в черепице. "Пинь-пинь"  неслось
с верхней ветки дерева, что значило: "Кто там? Кто там?"
     Иджил еще раз вдохнул и принялся проверять свое снаряжение.  Спальный
мешок, секира, станнер, лопата, два котелка,  термос,  медицинская  сумка,
сумка на обратный путь со всем содержимым - все было на  месте.  Итак,  он
был полностью готов и запаковал сумку. Она  показалась  ему  тяжелее,  чем
обычно. Он продел руки в  лямки,  проверил  снаряжение,  висящее  снаружи,
чтобы быть уверенным, что оно в порядке,  затем  вышел  на  старую  дорогу
караванов, которая бежала от  болот  Лондора  до  границ  владений  Друма.
Переход через Зону Мерзлоты был бы долгим и холодным, хотя  на  границе  с
ней уже наступало лето. Иджил не видел необходимости идти  через  холодные
подножия гор, когда он  мог  путешествовать  по  теплой  весенней  дороге.
Только когда он увидел межевые знаки, он повернул к горам.
     Идти  по  плотной  утрамбованной  земле  было  легко  и  сравнительно
безопасно. Вдоль дороги не было деревьев, за которыми  мог  бы  спрятаться
нападающий.  Только  серебристая  трава  до  колен  была  слегка  прикрыта
остатками  зимнего  снега.  Если  кто-то  и  остался  сзади,  чтобы  вести
преследование, он не мог бы  спрятаться  здесь.  Если  Харлан  выбрал  эту
дорогу и затем оставил бы ее, серебристая трава показала бы это. Иджил шел
по этой дороге около трех часов, пока она не пересекла узкую речную долину
со старым каменным мостом. Песчаный берег на другой стороне  был  истоптан
несколькими парами ног. Все следы уходили на север.  Иджил  склонился  над
несколькими хорошими отпечатками, которые он  обнаружил.  Люди  в  военных
ботинках, марширующие на север. Эскорт Харлана?  Или  убийцы  его  кузена?
Или, может, кузены сами охотятся за ним? Иджил с  отвращением  подумал  об
этом. Он знал политиков Гхарра!  Любой  родственник,  оставленный  позади,
предъявляет свои права на власть, порой убивая всех остальных наследников.
Иджил сел на краю моста  и  принялся  обозревать  окрестности.  Вскоре  он
увидел Ричарда, сидящего в одиночестве в узкой расщелине около  термоса  и
моющего свои синие от холода руки. За ним были  видны  над  горами  темные
столбы дыма, которые относило на восток. Ждал ли Харлан  свой  эскорт  или
собирался встретить его на дороге, обдумывая свое  возвращение  к  власти,
или строил планы против Совета, или же  просто  пытался  согреться,  этого
Иджил знать не мог. Но он знал, что видит будущее Харлана.  Он  знал,  что
Харлан пытается согреться, но надеялся, что у него ничего не получится.
     Иджил повернулся и пошел  по  истоптанному  песку  к  подножиям  гор.
Ледяной ветер обрушился на узкую  долину,  заставив  Иджила  поднять  свой
воротник. Деревья: осина,  голубая  ель,  огненное  дерево  -  качались  и
гнулись под порывами ветра. На  землю  ложились  длинные  тени,  превращая
безлиственные ветви в длинные тонкие нити, тянущиеся над травой. Появились
хлопья снега, но их было так мало, что они не могли оставить след.
     Иджил взглянул на исчезающее солнце.  Оставалось  все  меньше  света.
Нужно было найти место  для  ночлега,  а  утром  продолжить  охоту.  Иджил
собирался спать в тепле, для чего необходимо отыскать  укрытие,  спасающее
от возможных наблюдателей, где он мог развести костер и поставить  палатку
без боязни неожиданной атаки. Хотел бы он знать, в этой ли долине он видел
Харлана. К сожалению, Предвидение не указывало мест.  Встреча  с  Харланом
могла оказаться роковой. Харлан не рисковал оставлять в живых никого,  кто
знал о его местонахождении.
     Двумя днями спустя Иджил получил первое предостережение,  что  Харлан
уже близко. Он чувствовал запах паленого мяса. Иджил остановился, втягивая
воздух, слушая,  осматриваясь,  и  только  затем  двинулся  дальше.  Через
несколько сотен метров он обнаружил тело очень молодого человека,  одетого
в зимний камуфляж. Одна сторона его тела была полностью сожжена лучеметом.
Возможно, это был один из убийц.
     Иджил со вздохом посмотрел на тело. "Ты забыл, что повелитель Харлана
- дуэлянт и меткий стрелок, не так ли? Ты больше не сделаешь такой ошибки.
Тебе вообще не придется больше делать ошибок".
     Иджил склонился над юношей и тщательно обследовал его  карманы.  Либо
он не носил удостоверения личности с собой, либо все,  что  у  него  было,
забрал Харлан. Убийцы не носили с собой удостоверений личности. В лучемете
убитого  оставалось  еще  один-два  заряда,  что  для  Харлана  было  явно
недостаточно. Иджил еще раз убедился  в  собственной  безопасности,  затем
прикрепил лучемет к поясу. Лучеметы были опасным оружием, но  в  некоторых
случаях они применялись.
     После этого Иджил передвигался с гораздо большей осторожностью.
     Через полчаса пути он оказался у маленького озера. На берегу его  был
разбит небольшой лагерь. Харлан поставил на  северном  берегу  двухместную
палатку у самого подножия горы. Гора  работала  как  гигантская  солнечная
батарея, поддерживая постоянное тепло на озере и в  долине.  "Это  обычное
явление на Старкере-4 поздней весной", - сказал сам  себе  Иджил.  Тем  не
менее Харлан развел костер и грел над ним руки, дрожа от  холода.  Похоже,
он был один. Рука Иджила легла на станнер.  На  таком  расстоянии  попасть
можно  было  только  по  чистой  случайности,  но  больше  такой   хорошей
возможности могло не представиться. Иджил поднял станнер и прицелился.  Он
представил себе, как Харлан  падает  сраженным  на  песок,  чтобы  никогда
больше не подняться. Никогда больше не  убивать.  Карн  защищен.  Вендетта
свершилась.
     Но выстрел из укрытия не удовлетворяет требованиям вендетты. Я встану
и окликну его.
     Мускулы Иджила напряглись, он собрался подняться, но выучка  Академии
остановила его. Не позволяй своей воспитанности останавливать трезвый  ход
мысли. Это вдалбливалось во всех воспитанников снова и снова. Несмотря  на
это, Иджилу были ближе естественные порывы. Но если бы он стал действовать
по ним, он бы погиб. Ричард Харлан сразил бы его из лучемета, когда он  бы
вставал.
     По телу его прошла горячая волна страха,  и  ноги  его  на  мгновение
стали ватными. Не будет  ни  обвинений,  ни  вендетты,  ни  чести.  Только
смерть. Смерть из-за гордости.
     Кроме того, Иджил внезапно подумал о том, что Харлан  получал  тайную
помощь непонятно от кого. И это было так же плохо. Эта тайная помощь  была
так же опасна Карну, как и сам Харлан, потому что  она  открывала  широкие
возможности для вероломства. Был ли это Кингсленд?  Наблюдатели  сообщали,
что Харлан бежал по  направлению  к  Кингсленду,  но  тот  мог  быть  лишь
прикрытием для кого-либо еще. Или нет. В любом  случае,  Карн  не  знал  о
происходящем и поэтому рисковал.
     Иджил стал смотреть в сторону, чтобы не поддаться соблазну.  Вендетта
была бы сладка. Некоторое время это было бы хорошо, но  Годи  сказал,  что
девять лет в Бревене были для Харлана намного хуже, чем все то, что  Иджил
мог сделать с ним. Годи также сказал, что дальнейшее существование Харлана
необходимо этому миру, а Годи бывают обычно правы.
     Иджил старался припомнить более подробно все то, что он знал.  Харлан
получил помощь в Бревене, но бежал в дикие места один. Это говорило о том,
что он не верил людям своего  собственного  дома  и  не  желал,  чтобы  те
охраняли его. Факт, что он сидел около озера, мог тоже о чем-то  говорить.
Возможно, остальные отпечатки на песке принадлежали людям,  которые  вышли
вперед, чтобы удостовериться, что глава Харлана будет  в  безопасности.  С
другой стороны, они могли принадлежать и убийцам.
     Харлан встал и начал складывать  палатку.  Когда  она  была  сложена,
Иджил увидел коптящиеся на небольшом  огне  куски  мяса  и  понял,  почему
Харлан задержался здесь. Он охотился. А раз так, то он решил, что не может
позволить обнаружить себя по пище, которая сбрасывалась бы ему с  воздуха.
Или, возможно, его союзник не хотел быть увиденным, или и  то,  и  другое.
Иджил размышлял, станет ли Совет казнить  Харлана,  если  захватит  его  в
плен. И думал ли об этом Харлан? Он так упорно выбирал дорогу, на  которой
не было никакого шанса встретить других людей.
     Внезапно Иджил понял, какие сложности  создаст  Карну  его  настоящее
намерение убить Харлана. Все, что случается в Доме  Харланов,  может  быть
очень важным для Дома Халареков. У Харлана есть план. Он имеет, по крайней
мере, одного союзника, который хочет помочь ему уйти от  Совета.  У  Карна
были только мечты против здоровья и политической власти Харлана. Он  бежал
через зону из соображений выгоды. Скрыть цель своего путешествия? Защитить
себя от своих родственников? Наверняка спрятаться от патрулей  и  флайеров
Совета. Возможно, Харлан что-то знал о Зоне Мерзлоты, чего не знали другие
Гхарры.
     Личная месть не казалась больше Иджилу такой хорошей идеей  ни  после
того, что сказал Годи, ни после того, о чем подумал  сам  Иджил.  Убийство
Харлана положит конец  возможности  изучения  как  его  намерений,  так  и
намерений его союзника. Иджил  почувствовал  разочарование.  Его  планы  о
мести, его жажда мести обернулись бы против Карна. Он  не  знал,  как  ему
избежать клейма клятвопреступника. Хотя в  этом  мире  это  было  неважно.
Многие повелители из Девяти не имели представления о чести. Но дома...
     Харлан упаковал сумку,  пристроил  станнер  к  поясу  и  выбрался  из
долины. Иджил заметил второе  оружие.  Он  начал  двигаться  с  быстротой,
которую позволяла безопасность.  Харлан  карабкался  по  широкому  склону,
который вел к проходу между горами. Когда Иджил тоже добрался до него,  он
увидел высокие столбы дыма, поднимающиеся к небесам.  Точно  такие  же  он
видел в Видении. Харлан шел по узкой  длинной  долине  с  замерзшей  рекой
посередине.
     На другой день и в  последующие  дни  Харлан  двигался  на  север  по
направлению к столбам дыма. Каждую ночь Харлан сидел около костра  и  грел
руки точь-в-точь так, как было в Видении.
     "Его костюм не так хорош, как мой, - думал Иджил в первую ночь. -  По
крайней мере, я нахожусь в тепле".
     Снег падал почти каждую ночь, и земля замерзала. Изредка теплый ветер
налетал в долину, но это не был весенний ветер.  Он  пах  серой  и  дымом.
Всюду, куда не долетал этот ветер, воздух оставался холодным. Даже в самое
теплое время суток ручейки и лужи были покрыты льдом.  Иджилу  приходилось
напоминать себе, что там, далеко на юге, царствовала поздняя весна. Зарево
над горизонтом становилось все ярче и ярче, и  Иджил  начинал  все  больше
беспокоиться и думать о конечной цели пути Харлана.
     Харлан вскарабкался на холм, покрытый редкими деревьями и кустами. Он
подошел к краю горы и смотрел на то, что было за ним. Иджил  передвигался,
прячась за тонкими деревьями, так что он тоже мог видеть. Холм  обрывался,
как утес,  на  его  дальней  стороне.  Края  основания  утеса  закрывались
облаками или дымом. Всюду чувствовался запах серы.
     У основания холма поднимался пар из нор и расщелин,  и  в  этом  было
что-то зловещее. Часть долины озарялась красным заревом,  затем  некоторые
области розовели, а потом приобретали совсем  черный  цвет,  здесь  и  там
торчали вершины вулканов, которые выглядели черными памятниками. Некоторые
из них дымились, другие выглядели холодными и  мертвыми.  Иджила  охватило
мрачное предчувствие. Он вовсе не хотел путешествовать здесь. Как  мог  он
следить за Харланом, когда в этой области даже не за чем было  спрятаться.
Ему пришлось бы найти свою собственную тропинку, но  все  знания  Бегунов,
которые он получил, не помогли бы ему здесь. У Харлана, по  крайней  мере,
была карта. Он слишком спешил рисковать своей шкурой, не имея  достаточных
шансов  на  благополучное  завершение  путешествия.  Знание  еще  не  есть
гарантия безопасности. Иджил подумал  о  своем  собственном  родственнике,
который прекрасно знал термические области Болдера, и тем не менее  погиб,
когда предполагавшаяся безопасная  почва  оказалась  тонкой  корочкой  над
кипящей водой. Нет, он не хочет спускаться туда.
     Силуэт Харлана  выделялся  над  горящим  ландшафтом.  Ствол  лучемета
показался из группки растений с толстыми листьями  к  востоку  от  вершины
утеса. Послышался звук выстрела. Было  уже  слишком  поздно  для  Харлана,
который вскрикнул и упал на землю. Был ли  он  мертв?  Иджил  почувствовал
приступ ярости. Он решил мстить,  нарушив  клятву,  а  какой-то  ничтожный
убийца расправился с Харланом.
     "Не спеши с выводами", - сказал ему внутренний  голос.  Харлан  очень
умный человек. Он мог сделать только  то,  что  на  его  месте  сделал  бы
каждый: стать не такой заметной мишенью.
     Воздух наполнился запахом электричества и паленого. Иджил смотрел, но
не увидел никого в чаще. Убийца, если он умен, был  уже  где-то  в  другом
месте. Иджил снова взглянул на Харлана. Тот полз, прижимаясь  к  земле,  к
ближайшему убежищу - большой скале. Одна рука его зажимала другую,  а  сам
он изрыгал проклятия.
     "Ему везет, - подумал Иджил. - Или неловкий убийца". Это  было  более
вероятно. Профессиональные убийцы не  могут  допускать  ошибок.  С  другой
стороны, отец Харлана, герцог Астен Харлан, был настолько  не  способен  к
убийствам, что это стало постоянным поводом для шуток, по крайней мере,  в
Халареке.
     Раздался еще один выстрел лучемета. Харлан выругался.
     Он был слишком близко, чтобы Иджил мог быть  спокоен,  особенно  если
убийца действительно так неловок, как это доказывали первые два выстрела.
     Иджил был почти уверен, что второй раз в Харлана не попали. Это  было
слишком сложно.
     "Боги! - подумал Иджил. - Это мог быть  просто  родственник.  Никакой
уважающий  себя  профессиональный  убийца,  упустив  такую  важную  мишень
единожды, не оставил бы ее  во  второй  раз.  Это  не  Бегун.  У  них  нет
лучеметов". Иджил сглотнул ком, стоявший в горле. Лучеметы были страшными,
жестокими, эффективными оружиями. Он видел Карна, в  которого  стрелял  из
лучемета неумелый (потому что Карн остался жить) убийца. Он помнил  недели
и недели боли, мучившей Карна. С тех пор Карн не пользовался лучеметом.
     Иджил стал смотреть на группу растений с толстыми  листьями.  Сколько
будет еще попыток? В этот момент он  увидел  вспышку,  как  будто  стрелял
лучемет. Харлан видел ее тоже. Он выстрелил туда  из  своего  собственного
лучемета. Растения загорелись. Иджил отрешенно ждал результата. Харлан был
дуэлянт; убийца не смог убить его даже с двух попыток, убийца  был  мертв,
как один из лесов за озером.
     Харлан ждал. Ждал и Иджил. Выстрелов больше не было.  Харлан  выжидал
достаточно долгое время. Наконец он поднялся. Когда за этим не последовало
выстрела, он постоял еще некоторое время,  прислушиваясь,  затем  пошел  к
этой рощице, сжимая в руке лучемет. Он обошел ее, вороша листву.
     "Натан, ты дурак!" - сказал Харлан с сожалением. Он повернулся спиной
к тому, что было убийцей, и вновь двинулся в путь.
     "У меня будет серьезная борьба за  шкуру  Харлана,  -  сказал  угрюмо
Иджил сам себе. - Если здесь было  двое  убийц,  возможно,  их  будет  еще
больше. Я не могу убить его. Боги проклянут меня. - Иджил  снова  взглянул
на Харлана. - Хотя убийцы сделают преследование более интересным".
     Харлан шел на восток по вершине хребта  уверенно  и  целеустремленно.
Иджил  следовал  за  ним  с  быстротой,  которую  позволяла  безопасность.
Неожиданно в зимнем безмолвии послышался  звук  двигателя  флайера.  Иджил
пожалел о том, что не уделял слишком много времени тренировкам,  иначе  бы
он сейчас, по крайней мере, мог определить вид флайера или его размеры.
     Аппарат появился из-за последнего ряда гор. Это был большой  флиттер,
примерно на десять пассажиров, помеченный  цветами  Дома.  Харлан,  увидев
его, метнулся в сторону, затем спрятался за колючие кусты, чтобы  защитить
себя от струи  воздуха  при  приземлении.  Флиттер  кружился  над  большой
открытой площадкой на вершине горы. Если Харлан сядет на него,  Иджилу  не
останется никаких шансов узнать его  союзника.  Если  же  Иджил  остановит
Харлана, он не будет больше тайным  преследователем,  и  Харлан  наверняка
убьет его из засады или в открытую.
     Харлан бежал к флиттеру.
     "Это было бы для тебя слишком легко", - проворчал Иджил.
     Он  вытащил  лучемет,  прицелился  и  выстрелил  в  двигатели,  затем
бросился под укрытие скал, которые были достаточно далеко. Харлан  заметил
трассирующий снаряд. Его голова  повернулась  в  сторону  убежища  Иджила,
затем он бросил вещи на землю и закрыл голову руками.  Флиттер  неожиданно
взлетел, объятый пламенем. Иджил закрыл глаза, чтобы не ослепнуть. Вспышка
проникала через веки, затем внезапно исчезла. Иджил подождал еще  одну-две
минуты. Его мозг подсказывал ему, что в живых не  остался  никто...  Ждать
дальше с закрытыми глазами тоже было нельзя, Иджил тоже мог погибнуть. Это
зависело от того, восстановится ли у Харлана зрение раньше, чем у него.
     Когда Иджил открыл глаза, он увидел груду металла и островки  пламени
на обломках. Ричард Харлан исчез.



                                    9

     Иджил огляделся по сторонам, чтобы быть уверенным, что Харлан не ушел
в другое место, поджидая, когда убийца обнаружит себя. Следы,  оставленные
бегущим человеком, вели по песку на восток к  вершине  горы.  Харлан  знал
теперь, что кто-то снова преследует его. Иджилу следовало бы быть  гораздо
более осторожным.
     Иджил оставил свой мешок и лучемет достаточно далеко -  на  скале.  В
последнем  не  было  больше  реальной  необходимости,  а  кроме  того,  он
ненавидел этот вид оружия сам по себе. Затем он вышел на след Харлана;  Он
обдумывал,  как  ему  не  сделать  ошибок,  не  дать  Харлану  возможности
обнаружить, кто преследует его. Иджил снял крышку с фляги, сделал глоток и
задумался, затем посмотрел на банку  консервов,  лежавшую  у  его  ног  на
пробивающейся из-под земли травке. Его желудок недовольно забурчал, требуя
пищи. Иджил вновь взглянул на траву. По песчаному следу очень легко  идти,
но передвижение по нему очень  замедлено.  На  сухой  траве  будет  сложно
искать след Харлана, невероятно сложно. Иджил сидел и ждал, пока  консервы
охладятся до такой степени, что их можно будет есть. Его желудок  заворчал
снова, во рту появилась сухость. Иджил тряхнул головой.  Позже.  Он  поест
позже. Харлан не мог уйти далеко, но у него была карта, и  нужно  было  не
дать ему возможности устроить засаду для своего преследователя.
     Иджил забросил за  плечи  мешок,  запрятав  туда  банку  консервов  и
вдоволь напившись из фляги, затем на ходу настроил одну из запасных раций.
     "Сотни тысяч лет человеческой истории, -  думал  он,  -  и  никто  не
придумал рации, воспринимающей след".
     После нескольких часов преследования Иджил  подошел  к  берегу  реки,
покрытому деревьями. Оглянувшись назад на равнину, покрытую испарениями  и
дымом, Иджил понял, что это было не что иное, как метка на  местности  для
Харлана, что-то, что мог найти даже идиот пилот. Иджил изучил ландшафт  на
предмет возможных укрытий для засады. Ничего не было заметно,  но  деревья
обеспечивали все  варианты  прикрытия,  и  не  было  способа  преследовать
Харлана, избегая их. Иджил трусцой бежал по  ясно  видимой  тропке.  Через
несколько метров он почувствовал внутренний толчок.  Тренировка  заставила
его броситься на землю и откатиться в сторону. Огромное дерево  обрушилось
на то место, где он только что стоял.
     Иджил медленно сел и долго смотрел  на  дерево.  Старая  голубая  ель
ударилась о землю с такой силой, что ее вершина сломалась. Без  тренировки
Дринна он не смог бы так быстро откатиться в сторону и неминуемо бы погиб.
Его выстрел во флиттер поменял расстановку сил  в  игре.  Теперь  начнутся
ловушки. Ему определенно придется быть более осторожным.  Но  это  значит,
более медлительным, а скорость Харлана при этом увеличится.
     Иджил осмотрелся, ища каких-нибудь следов Харлана, но в сумраке  леса
ничего не было видно. Не было и каких-либо следов флиттера, который мог бы
забрать Харлана. Ловушка задержала Иджила слишком надолго. Харлан ушел.
     Иджил повернулся назад и посмотрел вниз. Горы  простирались  повсюду.
На юго-востоке между горами лежала широкая долина, похожая  на  гигантское
седло, а горы на другой стороне казались ниже, чем остальные. Ему придется
свериться с Предвидением, но оно не принесло бы много пользы, Иджил не так
хорошо знал местность, а без солнца сориентироваться  было  трудно.  Перед
тем, как окончательно  стемнело,  Иджил  разбил  лагерь  и  поискал  место
поудобнее для Видения. Он спорил сам с собой, выбрать скалу, обращенную  к
северу, но на теплом ветре, либо у основания скалы, смотрящей на  юг,  чей
склон был обособлен от  солнца.  Затем  он  передернул  плечами.  В  конце
концов, Видение не продлится долго, и комфорт не так важен.
     Он выбрал скалу, смотрящую на юг, и сфокусировал свой внутренний глаз
на Ричарде Харлане. Первый взгляд был из прошлого. Он  показал  Харлана  в
его костюме дьякона в своей комнате в Бревене. Иджил отогнал его и  сделал
следующую попытку. Следующий образ показал Харлана, сидящего  в  долине  и
греющего свои руки над источником. Снова прошлое. Иджил подумал, что  если
бы Видение было более научным, он мог бы получать правильный ответ  сразу.
В действительности же даже Наблюдатели не могли получать требуемый ответ.
     Иджил подумал о своем желудке, взял флягу и консервы  с  фруктами  из
мешка, положил на консервы разогревающие таблетки и вернулся к скале.  "По
крайней мере, они успеют остыть, чтобы их можно было есть", - подумал он.
     Он попытался возобновить Видение, концентрируя свои мысли на солнце и
горах перед ним. В этот момент он увидел берег реки, текущей на  юг  между
горами, расположенными далеко друг от друга. Харлан передвигался  в  очень
высоких горах. Иджил узнал Пик Дар, возвышающийся далеко за рекой. Мог  ли
это быть действительно Пик Дар? Эта гора была  значительно  выше,  чем  ее
соседи, но Иджил не знал, как она выглядит с  севера.  Большая  река.  Пик
Дар. Он посмотрел в своем Видении на запад. Здесь должна была быть другая,
серая гора с пологими склонами. Гора Паук. Она там и была. Тогда это  была
река Эднов, и это значило, что Харлан находится непосредственно  к  северу
от владений Халарека. Иджил вспомнил, как он переходил Эднов по льду после
неудачной атаки союзников Харлана. Как далеко на севере находится  Харлан?
Что он делает  так  близко  к  Халареку?  Нападают  ли  сейчас  на  Карна?
Наверняка нет.
     Теперь он нашел Харлана и мог следить за ним. Иджил  делал  так,  как
его учили когда-то. Он шел за Харланом назад по  времени.  Это  был  очень
медленный процесс, отнимающий у него час за часом. Он шел назад по реке  и
через горы. Это было похоже на обратный ход пленки, когда много фрагментов
пропускается. Кадр остановился на склоне горы, который был виден с  места,
где сидел Иджил. В мыслях он видел там  Харлана,  который  отдыхал  и  ел.
Иджил пристально всматривался в рельеф. Харлан  был  недалеко.  Иджил  мог
наверстать один день, если бы путь к склону было легко найти. Иджил  хотел
было посмотреть на конец охоты, чтобы знать,  чем  все  это  кончится,  но
Провидцы говорили, что  увидь  чью-нибудь  будущую  смерть  -  это  значит
разрушить всю свою последующую жизнь. Никто не мог жить спокойно  с  таким
знанием, и для многих такое Видение заставляло ждать своей смерти или, еще
хуже, бросаться навстречу ей.
     Близость Харлана к Халареку беспокоила  Иджила.  Ричарду  нужно  было
только пересечь узкую полоску земли, которая была владениями Друма,  и  он
был бы в Халареке. "Сколько вреда может принести один человек?" -  спросил
Иджил сам себя. Но Харлан был необычный человек.
     Иджил вспомнил про свою остывающую пищу и начал медленно есть,  думая
о Карне и его врагах. Поев, он вернулся к скале и устроился около нее так,
чтобы увидеть владения Халарека и малый Онтар.
     Карн стоял в комнате пилотов, изучая карту, тщательно прикрепленную к
стене. Грегг,  предводитель  спецотряда,  и  близкие  друзья  Карна  среди
пилотов собрались вокруг него. Карн показал  на  место  в  Зоне  Мерзлоты,
затем посмотрел на Яна Виллема:
     - Ты говоришь, Гильдия передавала  о  подозрительном  взрыве  в  этом
районе?
     - Да.
     - В Зоне Мерзлоты?
     - Да.
     - Какие будут предположения или идеи, что это или кто это?
     - Гильдия говорила что-то о вулканах, но  наши  специалисты  отвергли
этот вариант.
     - Никто не летает через Зону Мерзлоты, - задумчиво произнес Грегг.
     - Это делает проблему еще более интересной, - сказал Ян.
     Карн повернулся, чтобы посмотреть на него.
     - Вы что-то не договариваете, Ян.
     - Ну, я знаю не совсем точно, но сводный брат жены моего родственника
является кузеном лорду Ричарду. Поэтому он знает о событиях,  происходящих
там. Он говорил, что Натан Харлан исчез примерно неделю назад, и с тех пор
никто ничего не слышал о нем. Тогда Олану было разрешено взять для  поиска
флиттер, но он также не вернулся.
     - Ты думаешь, Ричард убивает своих братьев?
     - Натана, может быть. Он всегда  был  слишком  амбициозен.  Олана?  Я
сомневаюсь.  Ричарду  он  нравился,  кроме  того,  он  не  составлял   ему
конкуренции в борьбе за власть.
     Карн в растерянности провел рукой по волосам:
     - Я думал, что Олан мягкотел, совершенно некомпетентен, но  не  знал,
что он в фаворе у Ричарда.
     Ян пожал плечами:
     - Иногда Олан  ведет  себя  абсолютно  нормально,  как  и  все.  А  в
некоторые дни он сидит на полу, уставившись на стены, и часами смотрит  на
них. Бывает, что он выкидывает  такое,  что  приходится  его  запирать.  Я
слышал, что небольшая фракция при дворе хочет видеть  Олана  у  власти.  Я
полагаю, это проделки Натана.
     - Без сомнения, Олан был  бы  марионеткой  для  этой  змеи,  -  голос
Виллема был мрачен.
     В дверь комнаты тихо постучали.
     - Кто там? - резко и нетерпеливо спросил Карн.
     Ответа не последовало. Дэннен Виллем открыл дверь. Худенькая  бледная
женщина стояла снаружи.
     - Ну? - тон Карна стал еще более нетерпеливым.
     - Б... барон. Срочное сообщение, мой повелитель.
     Карн развернулся к ней:
     - Ради бога, Лизанна! Я не кусаюсь.
     Лизанна вздрогнула и сделался шаг назад. Карн что-то процедил  сквозь
зубы, затем подошел к ней, мягко обнял за плечи и вернул в комнату.
     - Извини, что я повысил голос на тебя. Мы так  разговариваем  друг  с
другом, но я не хотел делать тебе больно. Верь мне,  пожалуйста,  эти  дни
для тебя кончились. Пойдем посмотрим, чего хочет барон.
     Они оставили комнату. Пилоты молча проводили  их.  Наконец  Грегг  со
вздохом отвернулся от двери:
     - Во имя моей матери! Я ежедневно благодарю бога  за  то,  что  я  не
принадлежу к этим Семьям и мне не придется так получать наследника.
     - Ее слишком часто били, - угрюмо произнес Дэннен Виллем.  -  Пройдет
время, и все будет в порядке. Какой  здравомыслящий  человек  отдаст  свою
дочь мужчине с репутацией, которую ему оставил отец лорда Карна? Или лорду
с Харланом в качестве врага?
     - Очевидно, лорд Френсис Арнетт.
     Смех, который последовал за  именем  лорда  Френсиса,  был  не  самым
дружелюбным.
     Иджил постепенно приходил в себя. Угроза только что увиденного висела
над ним, как туман. Он тосковал по солнечному  свету,  чистому  воздуху  и
ясной политике Болдера.
     Иджил провел почти бессонную  ночь.  Он  проснулся  перед  рассветом,
чувствуя себя совершенно разбитым. Харлан выберет кратчайший путь, а Иджил
уже отстал от него, по крайней мере, на полдня, если считать, что  ловушек
больше не будет. Иджил сказал себе, что если случится самое худшее и он не
сможет найти ни Эднов, ни гребень той Роры, он сможет  дойти  до  владений
Друма и посмотреть, помогут ли связи его отца заставить  Гильдию  показать
ему план Зоны Мерзлоты.
     Внезапно другая мысль пришла ему в  голову,  и  руки  его  сжались  в
кулаки: "Не будь дураком! Любой контакт с Гхаррами ведет  к  невозможности
отвечать на вопросы". Он закусил  губу  и  стал  смотреть  вдаль.  Ему  не
нравилась такая ситуация. Один раз он смог снова присоединиться к Карну...
Он прогнал эту мысль прочь. Можно было подождать с  ответами  на  подобные
вопросы, пока не будут сделаны более важные дела.
     Иджил забросил за плечи мешок, окинул  прощальным  взглядом  владения
Халарека и двинулся дальше вниз по тропе.
     Через четыре дня Иджил стоял  на  склоне  горы  к  северо-востоку  от
Друма. Несколько раньше у него дважды было мимолетное Видение. Похоже, это
был Харлан. Оба раза он видел темную  фигуру,  которая  должна  была  быть
медведем, но ходила совсем не так, как ходят  эти  звери,  а  кроме  того,
находилась слишком далеко от их ареала. Поиски продолжались. Хребет  горы,
появившийся в Видении, не носил на себе никаких следов Харлана. Между  ним
и Эдновом должны были быть дни пути. Если это, конечно, был Эднов.
     Что, если он изменил направление? Что, если я неправильно понял,  где
он находится? О Боги! Что, если я не найду его снова?
     Мысли о возвращении к Провидцам лишали  Иджила  энергии.  Что  стоила
жизнь вдалеке от всех и всего, что он знал и любил. Иджил сел  на  зеленую
полянку, покрытую горными дикими цветами, и стал смотреть на земли  Друма,
расположенные у подножий гор. Была  поздняя  весна  или  раннее  лето.  Он
никогда не видел вердейна на Старкере-4.  Но  ему  больше  и  не  хотелось
этого. Путешествие продолжалось  уже  долго,  а  Харлан  постоянно  был  в
недосягаемости.
     Но он уже не мог сдаться. Он нашел  Харлана  с  помощью  Видения.  Он
сделает это еще раз. Как он  может  чувствовать  себя  таким  подавленным,
когда Старкер-4 раскинулся перед ним, весь в зелени, а воздух пах травой и
цветами, водой  и  весной?  Стайка  небольших  птиц  опустилась  на  землю
недалеко от него и принялась что-то искать в зеленой траве. Далеко  внизу,
у подножий гор, гуляли улеки. Иджил даже различал цвета их одежды.
     Смотри, ты не единственный, оставшийся в живых. Другие там, внизу.
     Но он чувствовал себя очень одиноко. Иджил бросил последний взгляд на
границы цивилизаций и двинулся по склону вверх на другую сторону горы.  Он
не верил, что Харлан сам войдет во владения Друма, покинув Зону  Мерзлоты.
Но он близко подошел к ним. Возможно, Харлан приходил за припасами, как  в
Бревене, или снова хотел взглянуть на  владения.  Он  ведь  тоже  проводил
недели в одиночестве.
     Иджил посмотрел назад на Друма. Герцог Друма был вассалом Одоннела и,
таким образом, в некотором роде союзником Дома Харланов, но он  также  был
вассалом Халарека. Сложно оставаться между  двумя  воюющими  Домами,  даже
если эта война из-за каких-то древних обещаний, данных в  самых  различных
условиях.  Судя  по  тому,  что  Иджил  видел   в   Совете,   герцог   был
консервативен, но старый человек не станет  охотно  помогать  преступнику,
даже если этот преступник - настоящий лорд. У герцога Друма не было  такой
твердости характера.
     Харлан наверняка обойдет Владения, выбрав  затем  наимягчайший  путь,
который можно будет найти. Иджил пытался поставить себя на место  молодого
лорда и не мог. Харлан обладал большим запасом знаний и прятался от  убийц
так же успешно, как от  Совета.  Знания  Иджила  были  знаниями  Бегуна  и
отличались от таковых правящих классов.
     Иджил взбирался вверх  по  холмам,  пересекая  долины,  переправлялся
через ручьи и маленькие речушки. Звуки и запахи весны постоянно развлекали
его и не  давали  скучать.  Иногда  Иджил  думал,  что  он,  должно  быть,
пропустил  след,  отпечаток   ноги,   потому   что   он   засмотрелся   на
ярко-окрашенную птицу или слушал жужжание насекомых в горных  цветах,  или
вдыхал запах травы и листьев.  Затем  он  увидел  длинный  след  -  траву,
примятую  одним-двумя  людьми,  и   понял,   что   он   не   был   слишком
невнимательным. Но Иджил не стал обольщать себя  надеждой,  на  границе  с
Владениями весной такой след не обязательно принадлежал  Ричарду  Харлану.
Его  мог  оставить  пастух  или  охотник,   или   ловец   диких   лошадей.
Необязательно это был Харлан. Но мог быть и он. Иджил  внимательно  изучал
след, жалея, что не обладает опытом Бегунов и  не  может  определить,  как
давно оставлен след, сколь тяжел был человек и какая на нем обувь.
     Вскоре он подошел к утесу.  На  камне  были  оставлены  следы.  Иджил
постарался как можно лучше разглядеть их с  земли.  Харлан  поднимался  по
этой стене. Либо хотел, чтобы Иджил подумал  это.  Ведь,  пойдя  по  этому
пути, он мог сорваться со скалы и разбиться насмерть.
     Иджил решительно двинулся вперед. Он использовал оставшиеся  в  камне
уступы и поднимался все выше и выше. И только когда он достиг вершины,  он
осознал свою ошибку. На пике скалы человек беззащитен. Тяжелая рука обвила
его шею, а к горлу приставили нож, прежде чем Иджил понял, что он  уже  не
один.
     - Веди себя тихо, молодой иностранец, пока мой человек  не  разоружит
тебя. - Глубокий низкий голос дал понять, что выбора не остается.
     Иджил услышал шуршание одежды нескольких человек и тихое, но неровное
дыхание, как будто люди бежали.  Низкий  голос  вожака  был  подозрительно
знакомым, но Иджил не знал  никого  ни  из  владений  Друма,  ни  из  Дома
Халарека.
     - Почему ты здесь, так далеко от Халарека? - Голос  снова  потревожил
память Иджила.
     - Что это значит? Я никому не причиняю вреда. Я даже  не  охочусь,  а
просто иду мимо.
     -  Здесь  никто  не  проходит  мимо,  молодой  иностранец.  Это  Зона
Мерзлоты. Хорошо известно, что жизнь здесь невозможна.
     - Но... - рука стала сжиматься, останавливая поток  воздуха,  и  речь
стала невозможной.
     В памяти его сохранился этот голос, и память не сказала: "опасность".
Поэтому Иджил не сопротивлялся и  позволил  повести  себя  по  склону,  по
которому он шел. Он слышал топот ног,  но  их  было  больше,  чем  он  мог
сосчитать. Иджилу не давали  взглянуть  ни  на  предводителя,  ни  на  его
спутников.
     Скоро след обогнул гору и спустился в распадок,  покрытый  небольшими
холмиками. От некоторых из них поднимался пар. Сначала  Иджил  решил,  что
это неизвестные термоисточники, но затем отказался от этой мысли. Улеки  и
другие животные, похожие на коз, бродили вокруг. Значит, если это  и  были
термоисточники, то совсем неопасные,  ибо  Иджил  не  знал  еще  животных,
которые стали бы рисковать жизнью и гулять там, где  они  в  любую  минуту
могли провалиться в кипящую воду или грязь. Нет, это было что-то другое. В
тот момент, когда Иджил пришел к этому выводу, он почувствовал запах дыма,
гари и готовящейся пищи. Захвативший Иджила в плен громко крикнул: "Хэй!"
     Это было похоже на сирену. Люди появились из отверстий в земле, из-за
скал и из дверей в холмиках. Тридцать или сорок человек образовали плотный
круг вокруг Иджила и его захватчиков. Выглядели они очень странно  и  были
слишком маленькими и худыми даже для  Гхарров.  У  каждого  было  в  руках
какое-либо оружие - крюк, вилка, кухонный нож и тому подобное, и,  похоже,
все они были напуганы до смерти.
     - Спокойно, друзья, - произнес знакомый голос за Иджилом.  -  Это  не
завоеватель, которого мы искали. Этот человек путешествовал  на  юг  вдоль
границы Друма. Вы можете сложить оружие.
     Большинство в кругу послушалось совета, но некоторые оставили  его  у
себя, что выдавало их недоверие и испуг.
     - Друзья, - сказал захвативший Иджила, - здесь никто не наказывает за
неповиновение. Вы не обязаны верить мне.
     - Они еще не верят в свободу, - тихо сказал голос над ухом Иджила.
     "Свобода; - подумал Иджил, - свобода. Нет наказания за неповиновение.
Это редкость даже в правящих Домах. Да, особенно там".
     Рука перестала сжимать горло Иджила.
     - Еще немного времени,  -  сказал  голос  над  ухом  Иджила,  -  и  я
представлю тебя.  Вера  долго  не  приходит  к  рабам  и  слугам,  молодой
иноземец.
     "Ферма-3, - подсказала память Иджила. - Этот голос и  фразу,  молодой
иноземец, ты слышал там. Грузовой лифт и запах дезинфектора и..."
     Захвативший Иджила шагнул вперед. Иджил узнал Анса кузнеца,  ставшего
здесь предводителем рабов.
     - Это  житель  Болдера,  другой  планеты,  подобной  Старкеру-4.  Она
находится очень далеко отсюда. Он пришел из того мира, чтобы помочь  моему
хозяину, Лхарру Халареку.
     "Халарек!" - шепот пробежал по толпе, как будто  это  было  волшебное
слово.
     Кузнец улыбнулся:
     - Да. - Он повернулся к Иджилу. - Я должен был  привести  тебя  сюда.
Это закон. Никто не  должен  проходить  через  территорию  общины  без  ее
ведома. Я вожак здесь и не могу нарушать правила, мной же установленные. Я
должен был показать тебя им, чтобы они могли сами  определить,  опасен  ты
для них или нет.
     Иджил кивнул, показывая,  что  понимает.  В  действительности  же  он
улавливал с трудом, так как диалект кузнеца  был  далек  от  классического
Рома, который учил Иджил в  Доме  Халарека.  Скрытый  смысл  слов  кузнеца
придет к нему позднее.
     - Ты - друг моего повелителя, и ты в безопасности,  -  произнес  Анс,
убирая нож в ножны и слегка ткнув  его  кулаком.  -  Если  ты  согласишься
посоревноваться в борьбе, как мы договаривались с тобой на Ферме-3, ты  не
только останешься здесь в безопасности, но и будешь обеспечен провиантом и
проводниками.
     Иджил расслабился и улыбнулся.  Он  понял,  что  кузнец  хочет  взять
реванш за их схватку на Ферме-3.
     - Великолепно! - сказал Иджил. Чем  больше  он  думал  об  этом,  тем
больше ему нравилась эта идея. Он часто размышлял о том,  чем  закончилась
бы эта схватка. Теперь ему предоставилась прекрасная возможность  выяснить
это, а заодно получить себе провизию на дальнейший  путь.  С  проводником,
знавшим местность, было  бы  гораздо  легче  найти  Харлана.  Иджил  снова
улыбнулся кузнецу.  -  Видит  бог,  я  давно  ждал  этого  часа.  -  Вдруг
неожиданная мысль пришла ему в голову. Кузнец говорил о нем, как  о  друге
повелителя, но он давным-давно уже не был во владениях Халарека.
     - Лхарр Халарек сдержал слово, данное тебе на Ферме-3,  и  не  только
освободил тебя, но сделал тебя управляющим. Тогда ты сдержал обещание,  но
теперь...
     - Я знаю, что ты подумал, молодой иноземец.  Но  теперь  я  свободный
человек, и из каждых десяти месяцев я  имею  месяц  для  себя.  Здесь  моя
семья: мои сыновья, - кузнец  свистнул,  и  три  мальчика  от  четырех  до
пятнадцати лет вышли из толпы, - моя жена, которая сидит дома с  маленькой
дочкой. Я свободен! Моему хозяину неважно, куда я иду.  Он  верит  мне.  -
Кузнец взглянул на Иджила в упор. - Даже мой хозяин не знает этого  места.
Я не говорю ему, потому что он искренне верит, что его долг - рассказывать
другим Девяти, что их "пропавшие" рабы  не  погибли,  а  прячутся  в  Зоне
Мерзлоты.
     Кузнец не требовал обещания хранить тайну.  Он  вкратце  рассказал  о
людях здесь. Иджил почувствовал,  что  Анс  верит  ему.  Теперь  маленькая
община зависела от него. Он постарался представить себе, как кузнец  будет
видеться с семьей только раз в год, и не смог.
     Как много, должно быть, значила для них  свобода,  если  они  жили  в
таких условиях, только чтобы иметь ее.
     Иджил посмотрел вниз на молодую  зеленую  траву,  парящие  источники,
стада коз, корочку льда на пруду, которая не таяла, несмотря на то, что на
юге было лето. Он не мог представить себе, как можно  жить  здесь  круглый
год, если даже они умудрились построить себе жилища  глубоко  под  землей,
что было сомнительно. Ведь у беглецов не может быть подобного  снаряжения.
Иджил  подумал  о  реках  подо  льдом,  горах  вокруг,  солнце  низко  над
горизонтом. У Девяти  тоже  была  суровая  жизнь,  и  они  существовали  в
обстановке, сравнимой с этой.
     Возможно, кузнец уловил ход его мыслей. Он откашлялся и посмотрел  на
свои ноги.
     - Если ты помнишь, молодой иноземец,  я  сказал  молодому  Лхарру  на
ферме, что  потерял  четыре  пальца  благодаря  палачу  Одоннела,  пытаясь
бежать. Но я не сказал, что  вел  свою  жену  и  детей  сюда,  когда  меня
поймали. Им удалось бежать, наши разведчики нашли их  в  горах  и  привели
сюда. Наши разведчики обнаруживали  не  один  раз  тех,  кто  лучше  готов
погибнуть здесь от холода, чем быть рабом. Все рабы знают о нашей  общине.
Но, слава богу, правящей верхушке это неизвестно. - Кузнец  усмехнулся.  -
Одоннел взял у меня пальцы, но не думай, что  это  поможет  тебе  в  нашем
состязании. Много лет я учился обходиться без них. - Анс обнял  Иджила  за
плечи. - Скажите, что он может идти своей дорогой, о люди, но  перед  этим
остаться на ужин.
     Окружавшие   их   приветствовали   это    предложение    дружелюбными
восклицаниями и вернулись к своим делам. Кузнец же повел Иджила  к  одному
из холмиков и пропустил его в открытую там дверь.
     Этот холмик оказался настоящим общежитием. Он  походил  на  барак,  а
изнутри был тщательно выложен бревнами примерно в метр длиной,  которые  к
тому  же  были  вымазаны  глиной.  Каждая  семья  имела  свою  собственную
квартиру, отделенную от других непрозрачной перегородкой, которая, однако,
пропускала воздух. Хотя воздух  поступал  снаружи,  внутри  было  тепло  и
уютно.
     Кузнец взмахом руки показал на другой конец здания:
     - Животные сейчас на выпасе, как ты мог видеть, но зиму они  проводят
здесь, и никому не нужно выходить на холод. Моя жена говорит, здесь тепло,
как в рубашке.
     Иджилу показалось, что Анс сказал это с некоторой тоской. Конечно, он
не мог бросить ферму на всю зиму, а с приходом ухла он не мог оставить  ее
вообще.
     Иджил снова попытался представить, как можно жить  вдалеке  от  семьи
целый год и не иметь возможности поговорить с кем-нибудь о своих домашних,
так как все считали, что они  погибли.  Иджил  вздрогнул.  Его  разлука  с
семьей была добровольной, по крайней мере, в то  время,  когда  он  был  с
Провидцами.



                                    10

     Анс-кузнец проводил Иджила в покои своей семьи, где его жена ждала их
с обедом. Иджила усадили на  почетное  место  во  главе  узкого  стола  на
единственный  стул.  Жена  кузнеца  поставила  перед  ним  дымящуюся  гору
какого-то мяса. Иджилу показалось, что это  козел.  Старший  сын  наполнил
бокал чем-то с острым запахом алкоголя. Младший сын  принес  ему  блюдо  и
корзинку, наполненные овощами. Семья расселась на скамьях вокруг  стола  и
смотрела, как он ест. В ту минуту, когда он закончил порцию мяса,  хозяйка
предложила еще. Старший сын вновь  наполнил  бокал  напитком,  оказавшимся
мягким пивом. Иджил чувствовал себя не в своей тарелке от такого  отличия,
и последнее решение  быть  доверенным  лицом  Карна  не  помогало.  Он  ел
чуть-чуть, отмечая, что лишней пищи не было. Он не видел ни одного полного
человека с момента прибытия. Как бы подтверждая его догадку, семья кузнеца
не ела, пока он не закончил.
     Наконец-то, завершив трапезу, Иджил предполагал, что будет  приглашен
на поединок, но вместо этого кузнец повел его по  поселению.  Иджил  начал
понимать, какая сила и изобретательность требуются, чтобы  жить  там,  где
земля всегда промерзает на фут от поверхности, где нет деревьев,  где  вся
пища выращивается в закрытых помещениях, и  где  зерно,  если  попадалось,
украдкой уносилось с участка земли.  Только  электричество  использовалось
для выращивания "гидропоники"; а топливо для этого хитроумно похищалось из
линий между Друмом и  малым  Холдингом  Дома  Коннор.  Домашнее  освещение
сальными свечами говорило о том, что люди рано  ложились  и  спали  долго,
особенно зимой.
     Кузнец взял свечу  и  повел  Иджила  вниз  по  маленькой  лестнице  к
изолированной двери. Кузнец толкнул дверь и выжидающе посмотрел на Иджила.
Дверь вела в туннель в вечной мерзлоте. Туннель был выше роста человека  и
покрыт кристаллами льда, возникшими от дыхания проходивших здесь людей. Не
было ни опор, ни укреплений и ничего не требовалось. Земля  была  каменной
от мороза. Иджил ответил только возгласом удивления и восхищения, но этого
было достаточно. Кузнец улыбнулся и повел  его  по  туннелю.  Иджил  пошел
следом, проводя пальцем по льдинам на  стенах,  в  благоговении  и  страхе
думая, каким бы мог быть Старкер-4, если бы Наблюдатели  обнаружили  такие
идеи в первые годы в этом мире.
     - Это туннель одной из теплиц, - сказал кузнец. - Будут и другие  для
всех сооружений, как лабиринт, но все будут знать их в свое время.  -  Анс
пошел по левому туннелю и открыл дверь в конце с гордостью. В теплице были
ряды за рядами стеллажи,  наполненные  питательными  жидкостями  различных
цветов и овощами. Глубокие окна  на  юг  ловили  каждый  лучик  солнца,  и
глубокие ставни  защищали  от  ветра  и  снега.  Сами  окна  были  покрыты
полупрозрачным  пластиком,  похищенным  из  какого-то  замка.  Любой  лорд
позавидовал бы чистоте и порядку в теплице.
     Конечно, "гидропоника"  держалась  кузнецом  на  Ферме-3  для  Карна.
Кузнец указал на двери в другие туннели и сооружения.
     - Мы не выходим больше наружу зимой, как лорды. Это  неплохая  жизнь,
юный чужестранец.
     Снова Иджил почувствовал не высказанную кузнецом просьбу хранить  эту
тайну. Он подумал, не будет ли просьба  требованием,  когда  ему  позволят
уйти. Он надеялся, что нет. Он и так дал достаточно клятв и  теперь  имеет
достаточно проблем.
     Они покинули теплицу через другую дверь.
     - Они погружаются в мерзлоту, знаете ли, - сказал кузнец,  поднимаясь
по ступеням. - Я имею  в  виду  здания.  Еще  лет  десять  -  и  мы  будем
подниматься наверх, чтобы попасть в туннели.
     Они очутились в полумраке и в звуках животных, загоняемых в стойла на
дойку и ночевку. Они шли медленно, жуя жвачку и глазея тупо  по  сторонам.
Козы в густых, косматых шкурах шли бодаясь, подпрыгивая,  блея,  некоторые
искали козлят и звали их,  некоторые  останавливались,  где  им  хотелось.
Животные, толпясь, входили в стойла, и их закрыли на ночь.
     - Свиньи все время в стойлах, - сказал он. - Нет шерсти.
     Мужчины медленно возвращались в дом кузнеца. В поселении  было  тихо.
Легкая дымка поднималась над соснами. Тонкий  аромат  мягко  смешивался  с
дымом. Анс остановился у дверей дома. Он изучал сереющее небо.
     - Я говорил однажды, что хотел сражаться с тобой, юный чужестранец. Я
и сейчас хочу. Но не для крови. Проверка  на  мастерство.  Но  я  не  хочу
откладывать. Потому что твоя цель - это моя цель. Я знаю, что ты здесь  не
потому, что потерялся на охоте и не потому, что тебя выгнали  из  Холдинга
на смерть. Я подозреваю, что ты  охотился,  но  не  на  зверя.  Мы  видели
будущего лорда Харлана, идущего по краю Друма пять дней назад. Это  важная
добыча, но не для нас. Я не хочу, чтобы вы потеряли его из-за меня.
     Иджил смотрел в том же направлении и поморщился.
     - Я уже его потерял.
     Кузнец медленно кивнул, все еще глядя на горизонт.
     - Я думаю, что так. Ты далеко от его маршрута. И ты не  пошел  бы  за
ним, если бы не был другом моего лорда. Правда?
     - Да.
     Ну и проницательный парень!
     Кузнец повернулся к Иджилу.
     - Тогда я хочу заключить другую сделку с  тобой,  не  ту,  о  которой
говорил вначале.  Мой  поединок  с  тобой  без  крови.  Завтра,  чтобы  не
задерживать тебя. Взамен мы снарядим тебя лучшим, что у нас есть, и  дадим
проводника и несколько бойцов, чтобы ты дошел до Харлана. Идет?
     - Что вы имеете в виду под "снарядим", и как далеко эти  люди  пойдут
со мной?
     - Я имею в виду  вяленое  мясо,  немного  пива,  заряд  или  два  для
станнера, если найдутся два, и шесть-семь человек из женщин, которые знают
места до Эднова.
     Иджил протянул руку, но вспомнил, что только Семьи  пожимают  руки  в
этом мире и то только на церемониях. Он засунул руку в карман и  заговорил
с воодушевлением и одобрением.
     - Согласен. Сделка в мою пользу, я думаю.
     Кузнец посмотрел на него и снова на горизонт.
     - Это зависит, юный чужеземец, от того, что значит для тебя победа.
     Иджил пожал плечами и засмеялся, повернулся к дому, вдруг  обнаружив,
что стоит в холодной ночи даже без свитера.
     - Победа? Я ценю победу. Но не много есть такого, что могло  бы  быть
дороже, чем скорая встреча с Харланом. И я не одел  парку,  выходя.  -  Он
нырнул в дверь. Кузнец последовал за ним.
     - Холодно, теплолюбивый человек?
     - Меня зовут Иджил, Иджил Олафсон. Холодно.
     Кузнец похлопал его по плечу и повел его в  покои  своей  семьи,  где
жена и дети готовились ко сну. Когда малышей уложили, взрослые  и  старший
сын сели вокруг стола, потягивая пиво и беседуя. Они назначили поединок на
раннее утро, чтобы Иджил продолжил путь в самое теплое время дня.
     Они долго говорили, и утро пришло быстро. Иджил проснулся  от  звуков
большого дома. Люди разговаривали за перегородками. Голоса были тихими, но
их было так  много,  что  гул  разговора  был  достаточно  громким,  чтобы
растревожить человека, много ночей проведшего в тишине пещер. Кроме  того,
был обычный шум просыпающегося дома, помноженный на десятки семей. Анс был
уже на ногах и пил свой клэг.
     - Ты готов, чужеземец?  -  кузнец  смотрел  на  Иджила  поверх  своей
кружки. - Ринг готов.
     Иджил кивнул.
     - Я готов.
     - Сначала позавтракаешь?
     Стол на ночь был отодвинут к перегородке. Сейчас на нем лежала краюха
хлеба, кусок темного козьего сыра и кружки с клэгом.  Иджил  посмотрел  на
еду, затем на кузнеца. Это,  наверное,  обычай  гостеприимства  здесь  или
уловка кузнеца, чтобы получить преимущество в поединке.  Никто  на  полный
желудок не сражается мастерски. Иджил покачал головой.
     - Тогда идем.
     Иджил понял по тому, как кузнец отвел глаза, что это была проверка, и
то, что он прошел ее. Он вышел  за  кузнецом  в  леденящий  предрассветный
воздух. Площадка была ограждена канатами. Ринг был  делом  кузнеца.  Иджил
догадался, что ринг -  постоянная  штука,  во-первых,  потому  что  стойки
забивались в вечную мерзлоту, и во-вторых, потому  что  ринг  находился  в
стороне от основной дороги.
     Кузнец поднял канат  и  пригласил  Иджила  войти.  Селяне  собирались
вокруг. Кузнец подошел к женщине, нырнувшей под канат и вошедшей на  ринг.
Кузнец взглянул на Иджила и положил свою руку на плечо женщине.
     - Это Марта. Она будет судьей или рефери, как вы называете.
     Марта оценила Иджила  долгим  взглядом,  кивнула  и  повела  рукой  в
сторону канатов.
     - Все движение должно быть внутри канатов. Если вы выйдете всего лишь
на один шаг, вы проиграли. - Как смертный поединок, подумал Иджил,  только
без крови. - Никто не должен пользоваться смертельными  приемами,  никаких
травм и повреждений глаз, ушей. Нельзя атаковать упавшего или  положенного
на лопатки. Победа засчитывается, если две точки тела противника прижаты к
земле до счета "тридцать". Это понятно? - Оба кивнули.  -  Тогда  извольте
начать. - Марта вышла за канаты. Кузнец скинул куртку.  Иджил  сглотнул  и
тоже разделся.
     Его кожа натянулась от холода, как на  барабане,  так,  что  даже  не
дрожала. Кузнец набросился на него. Иджил отклонился в  последний  момент.
Он повернулся, подался  вперед,  обхватил  кузнеца  и  начал  сгибать  его
вперед. Кузнец упал. Иджил повалился за ним, теряя равновесие, и кузнец за
секунду прижал его плечо.  Иджил  приподнялся  с  усилием,  считая  время.
Кузнец с легкостью держал его и начал прижимать другое плечо к земле.
     На какой-то момент Иджил побледнел от изумления. Состязание не  может
закончиться так быстро. Он был чемпион  района  по  борьбе  Дринн.  Кузнец
нажал сильнее. Иджил позволил  себе  чуть  расслабиться  на  секунду.  Вес
кузнеца сместился больше, чем он ожидал, и за  этим  смещением  последовал
Иджил,  поворачиваясь  на  плечо,  которое  придавливал   кузнец.   Кузнец
перекатился.  Иджил  оказался  сверху  и  пытался  придавить  кузнеца.  Но
последний изогнулся и попытался выпрямиться. Иджил напрягся и схватил руку
кузнеца, охватившего его шею. Но  отвести  ее  не  смог,  а  лишь  ослабил
захват.
     Двое мужчин катались  по  рингу,  один  пытался  применить  необычные
захваты, другой сопротивлялся изо всех сил. Тела их покрылись потом. Холод
жалил тело Иджила, когда они катались по траве. Рука  кузнеца  напрягалась
больше и больше. Оба задыхались и взмокли от пота. Иджилу удалось  прижать
спину противника к земле, но удерживал он только  до  счета  "пятнадцать".
Кузнецу удалось придавить Иджила к ледяной земле. Иджил смог освободиться,
но кузнец изловчился и схватил Иджила медвежьей хваткой.  Иджил  попытался
упереться в его локти, откинуться назад и скользнуть  по  телу,  используя
пот как смазку. Он вырвался из захвата и глотнул воздух. Кузнец бросился к
Иджилу. Они оба повалились  сплетенными  телами  в  невероятных  захватах.
Иджил услышал шаги судьи в ринге, и где-то в глубине его  мозга  мелькнула
мысль,  что  она  следит  за  неверными  движениями,  но  кузнец  сражался
ожесточенно, и Иджилу едва удавалось удержаться от касаний ринга.
     "Отличный парень. Очень, очень хороший", - думал Иджил. В этот момент
рассеянного внимания кузнец тушировал противника.  Иджил  боролся,  ногами
пытаясь скинуть кузнеца на свою сторону и сдвинуть его плечо  хотя  бы  на
миллиметр к земле.
     Бой продолжался, пока оба не смогли шевелиться от  усталости.  Кузнец
уселся на пояс Иджила, но не мог прижать оба плеча к земле.  У  Иджила  не
было сил его сбросить. Все же кузнец свалился на спину рядом с ним.
     - Чужеземец, такого поединка у меня не  было  двадцать  лет.  И  тот,
последний, я выиграл.
     Несколько минут слышны были только  тяжелое  дыхание  двух  борцов  и
приглушенный шепот зрителей. Подошла Марта и встала над ними.
     - Вы закончили? Или будете продолжать?
     Двое мужчин повернули головы друг к  другу,  обменялись  взглядами  и
засмеялись.
     - Хотите оценки по технике? - Оба отрицательно покачали головами.
     -  Тогда  я  считаю  это  ничьей.  Никто  не  должен   считать   себя
побежденным. - Марта перешагнула через ноги кузнеца и покинула ринг.
     После полудня  того  же  дня  проводник  Иджила,  молодая  женщина  с
ребенком за плечами, движением показала ему следовать за ней к  пещере  на
склоне горы, по которой они поднимались последние два  часа.  Внизу  среди
скал бежала река. Когда-то ледник спустился вниз,  и  теперь  здесь  текла
река.
     Гора, на которой стоял  Иджил,  отлого  спускалась  к  потоку.  Река,
широкая и спокойная в этом месте, заполняла всю долину водой  и  болотами.
Журавли стояли  в  камышах  у  дальнего  берега  реки.  Какое-то  животное
показалось на секунду и стремглав бросилось прочь.
     - Самка, - объяснила женщина  Иджилу.  В  ее  голосе  явно  слышалось
презрение. Она указала на северо-восток вверх по реке. - Южнее  мы  бы  не
осмелились пойти из-за Владений. Харлан не может быть на юге от нас.  Даже
если он прошел скалы, о которых вы говорили.
     Она поправила ребенка на спине,  пробормотала  ему  что-то  нежное  и
стала спускаться вниз, не оглядываясь на остальную  группу.  Река  уже  не
была широкой, медленной и топкой в верхнем течении. Иджил и  его  спутники
провели две ночи на краю болота. На третий день они подошли к  месту,  где
река сужалась и текла стремительнее. Надежды Иджила росли. Быстрое течение
реки напоминало то, что он уже видел, но берега были  еще  незнакомы.  Они
были чуть выше воды и покрыты гравием.
     Проводник, которую звали Рец,  приказала  бойцам  дежурить  ночью  по
четыре часа. Иджил выбрал первое дежурство. Позже, когда он уже должен был
спать, он слышал, как несколько раз проходили дозорные. Эти звуки породили
в нем тревогу. Утром  Рец  сообщила,  что  предрассветная  смена  исчезла.
Лучшие  следопыты  группы  пол-утра  искали  их,  но   обнаружили   только
незнакомые следы, ведущие на запад обратно в горы. Они исчезали  на  очень
гладких камнях.
     - Наверное, охотник, - сказала Рец, - пересек нашу тропу южнее и  шел
за нами, ожидая удобного момента. Наверное, из Дома Коннора. Вот почему он
был один. Он бежал оттуда сюда и знал эту часть реки. - Она оглядела  лица
мужчин. - Проверьте оружие, - сказала она, - и зарядите или убедитесь, что
лезвия острые. Возможно, потом на это не будет времени.
     Иджил сомневался в  версии  о  рабе-охотнике,  но  группе  не  сказал
ничего. Позже он спросил Рец, что бы мог делать раб в Зоне  Мерзлоты,  где
никто не ходит. Она покачала головой, ей не хотелось думать об этом. Между
тем она приказала группе держаться вместе. Они  шли  на  север.  Никто  не
отставал. Никто не пытался охотиться. Разговоры стихли.
     Иджилу хотелось подумать одному, но Рец наверняка  не  разрешила  бы,
поэтому он даже не просил об этом. Она была права.  Риск  остаться  одному
без защиты, когда рядом противник, был слишком велик. Предосторожности Рец
заставили Иджила  оценить  всю  важность  мелочей  и  деталей,  анализируя
которые он получал важную дополнительную информацию. Теперь  Иджил  должен
был разгадать ситуацию без этой помощи. "Если сюда приходят рабы-охотники,
никто из поселян не может быть в безопасности, - думал Иджил. -  Эти  люди
уже дорого заплатили за свою свободу. - Иджил покачал  головой.  -  Обычно
это не слишком образованные люди. Они знакомы с  географией  Старкера  еще
меньше, чем я. Они знают только своих соседей".
     В группе пропавших каждый хорошо  знал  эту  местность.  Каждый  член
отряда  выбирался  именно  поэтому.  Они  знали,   какое   несчастье   для
раба-охотника, которым мог стать Свободный или младший сын  самого  малого
Дома, оказаться на территории, где нет никого и ничего  живого,  как  было
известно каждому Гхарру и Свободному. Пришелец, причастен  он  или  нет  к
пропаже дозора, не может быть охотником. Иджил опять мечтал о тихом  месте
и достаточном времени для размышления. В полдень  они  подошли  к  скалам,
которые Иджил узнал.  Но  здесь  не  было  никаких  признаков  присутствия
человека. Иджил хотел пройти их сразу, но трое в группе просили вернуться.
Они сказали, что ушли слишком далеко от дома. Рец сказала им, что  они  не
получат проводника на обратный путь.
     - Мы обещали  Ансу,  -  продолжала  она,  -  проводить  чужеземца  до
знакомых ему мест.
     Рец  проверила  безопасность  ребенка,  давая  понять,  что  это   ее
последний, и шагнула на скалу. Никто не  отставал.  Должно  быть,  услышав
шум, Рец бросилась на камни. Огненная трасса прошила пространство там, где
только что была она. Остальные бросились  врассыпную.  "Теперь  мы  знаем,
куда делся дозор", - сердито проворчал Иджил, ныряя за ближайшую  огромную
скалу. Рец лежала очень тихо, но ребенок, испуганный  внезапным  падением,
пронзительно кричал. Иджил лихорадочно думал, чем  можно  им  помочь.  Рец
стала великолепной мишенью, а ведь пошла с ним, чтобы ему помочь. Это была
не ее битва, а Карна и Иджила.
     Разъяренный тем, что даже  среди  этих  несчастных  беженцев  нашелся
шпион, Иджил вскочил и начал поливать из станнера скалы на другом берегу.
     - Беги, Рец!
     Вряд ли он  убил  снайпера,  но  этот  огонь  давал  Рец  возможность
добежать до скалы и укрыться за ней вместе с ребенком.
     Женщина поднялась, перекинула ребенка  вперед  на  грудь  и  побежала
зигзагами к большой скале, где стоял Иджил. Желтый огонь лучемета и  яркие
голубые вспышки станнера сопровождали ее. Значит, это был не Харлан на том
берегу. Иджил искал источник луча. Один из поселян вскочил и выстрелил  из
старинного оружия по скалам, откуда бил  чей-то  станнер.  Скала  брызнула
осколками. Еще один станнер ответил на его выстрел. Поселянин свалился  на
землю. Кто-то подполз к погибшему и оттащил его вместе с оружием за камни.
Иджил взглянул на Рец. Она судорожно осматривала затихшего мальчика.
     У Иджила мелькнула мысль, как ей  удалось  успокоить  дитя,  если  на
Болдере дети плакали, пока не  останавливались  сами,  что  бы  ни  делали
взрослые.
     Иджил  услышал  крик  другого  поселянина,  когда  кусок  скалы  стал
оседать. Он  рухнул  на  берег.  Иджил  оглянулся.  Солдат  в  черно-белой
клетчатой форме Дома Одоннела пытался пробежать по обломкам камней.  Иджил
выстрелил в него. Человек упал, и его лучемет скатился в реку.
     "Мы окружены, - подумал Иджил, - и их много".
     Он обернулся на глухой возглас Рец. Она боролась с солдатом Одоннела,
огромным детиной, который пытался наступить на ребенка.
     "Очевидно, для него ребенок  не  стоит  удара  лучемета",  -  подумал
Иджил.
     Иджил подкрадывался, выбирая место, откуда можно ударить, не повредив
Рец. Если бы не ребенок, он использовал бы  станнер  для  обоих,  а  потом
прикончил бы вояку, но он припомнил, как близко он был, стреляя в Скади  и
ее сестру зарядом, который даже не потревожил их  мать.  Нет,  ребенок  не
выдержит заряда, нужного для взрослого.
     Солдат Одоннела забыл о ребенке, пытаясь держать Рец  между  собой  и
станнером Иджила. Но сам  он  старался  освободить  от  Рец  свою  руку  с
лучеметом. Женщина жестоко боролась и мешала ему  выстрелить.  Вдруг  едва
заметным движением она наклонилась к нему, выхватила его кинжал из ножен и
вонзила ему в бок. Он взглянул изумленно, отпустил ее плечи и схватился за
рану. Он посмотрел на свои окровавленные пальцы, а затем  на  Рец.  В  его
взгляде читался ужас  и  ненависть.  Рец  вырвала  лучемет  из  его  руки,
повернулась и направила его на человека,  бегущего  по  скалам  на  другом
берегу.
     Иджил, вздрогнув, пришел в себя. Он уставился как новичок, тогда  как
Рец повернулась спиной к раненному врагу, ведь она была  совсем  неопытным
бойцом. Иджил выстрелил в солдата Одоннела из станнера, убедился,  что  он
мертв, и кинулся к ребенку. Он быстро схватил ребенка с  одежками,  укутал
его и уложил за камнями, вдали от глаз и пальбы. Он выстрелил в  клетчатую
униформу, обладатель которой связывал руки Рец  на  спине.  У  солдата  не
может быть уважительной причины, чтобы угрожать жизни женщины.
     Иджил  всмотрелся  в  скалы   на   противоположном   берегу,   откуда
по-прежнему били лучи. Сколько их  там?  Как  они  узнали,  что  Иджил  со
спутниками шли сюда? Как они узнали, где ждать? Лучемет ударил по  вершине
камня, опалив мех на парке Иджила. Он спрятался  и  стал  оглядывать  край
скалы. Везде можно укрыться. Где-нибудь еще, где люди  до  сих  пор  ведут
войны, бой перешел бы в оборону с обеих сторон с незначительными потерями,
пока у одной стороны не закончится  провиант  и  вода.  Но  Гхарры  скорее
покинут безопасное убежище, свой  подземный  замок  или  казарму  и  будут
сражаться,  как  это  делают  солдаты  Одоннела.  Огонь  с  обеих   сторон
ослабевал. Сверкнул луч, кто-то вскрикнул, и стрельба прекратилась.  Иджил
втащил Рец за скалу и знаком приказал не шевелиться. Он увидел,  что  лицо
ее было искажено ужасом и по щекам катились слезы. Она подняла  малыша  на
руки и, прижав его к груди, положила на него свою голову.
     Иджил замер на несколько секунд. Тишина. Он осматривал каждое  дерево
и скалу. Никакого движения, никаких звуков, кроме шума  реки.  Он  оглядел
подножия скал. Четверо солдат Одоннела и двое поселян  лежали  на  камнях.
Без движения. Среди них была женщина. Иджил подождал немного. Он  полз  на
животе, впервые в жизни сожалея о своем огромном росте.  Он  осмотрел  все
тела. Пятеро мертвы. Женщина стонала. Иджил подтащил ее к скале, где ждала
Рец. Женщина чуть приподнялась на ноги и побежала. Никто не стрелял в нее.
     Иджил рискнул подняться. Никакой реакции со стороны врага.  Он  стоял
на полусогнутых. По-прежнему тихо. Это садизм со стороны оставшихся  людей
Одоннела. Если есть оставшиеся. Иджил оглядел поле  боя.  Поселяне  дорого
продали свои жизни. Вдруг он ощутил острую боль в животе. Эта  схватка  не
за ними. Они пришли на помощь потому, что им приказал это их  командир,  а
их командир делает  это  потому,  что  его  лорд,  по  меркам  Старкера-4,
невероятно добр с ним. Возможно, в глубине души кузнец мечтал о  том,  что
однажды он сможет рассказать лорду о своей семье и привести ее в его  дом.
Возможно.
     Иджил нашел еще троих мертвых поселян и  насчитал  пятнадцать  тел  в
клетчатом. Если бы солдат было больше, они  или  ушли,  или  лежали  очень
низко. Он вернулся к скалам, где были женщины. Он  привлек  внимание  Рец,
коснувшись ее плеча.
     - Собери всю провизию, что есть в  ранцах,  Рец,  и  отправляйтесь  в
деревню.  Берег  реки  был  конечным  условием  вашего  соглашения,  и  вы
подтвердили этот договор кровью. Я думаю, эти люди рассчитывали  встретить
меня одного и убить, чтобы  их  лорд  смог  свободно  добраться  до  своих
покровителей. Я жив потому, что твои соседи  погибли,  защищая  меня.  Иди
домой. Вы сделали больше, чем я мог бы попросить. - Он смотрел на  Рец.  -
Вы были мужественней, чем я мог ожидать от женщины.
     Женщина встретилась с ним взглядом и наклонила  признательно  голову,
затем стала внимательно оглядывать ребенка снова и снова,  убеждаясь,  что
он невредим.



                                    11

     Иджил провожал взглядом женщин, пока они не скрылись из  виду,  затем
он повернулся и  осторожно  пересек  гряду  камней,  нависших  мостом  над
потоком, и стал карабкаться по берегу.  В  укрытии  из  нависших  скал  он
обнаружил спальники, запасные парки, ящики с зарядами. Он взял  станнер  и
две упаковки зарядов к нему и бросил это через плечо в  ранец.  У  них  не
было тентов. Означало ли это, что они были недалеко от реки?  Может  быть,
они не лежали в кустах. Может  быть,  его  появление  удивило  их,  и  они
атаковали, защищая честь Харлана.
     Иджил шел тропой среди гравия и небольших  камней  к  роще  вдали  от
реки. Где-то невдалеке они разжигали огонь  и  готовили  пищу.  Это  Иджил
определил по густому запаху  потушенных  костров.  Он  установил  рукоятку
станнера почти до отказа и пошел на этот запах. Он добрался  до  небольшой
поляны и увидел источник этого дыма. Это  был  огонь.  Группа  поселенцев,
которая пропала, лежала рядом вниз лицом. Они были мертвы. Каждый из них в
правой руке сжимал клетчатую куртку, левые руки  у  них  были  сожжены  до
костей. Их пытали.
     "Дьявол, - подумал Иджил. - Теперь ясно, как Харлан узнал,  где  буду
я".
     Несчастные могли выдать, где  находится  деревня,  но  только  в  том
случае,  если  у  Харлана  был  повод  думать,  что  эти  люди   не   были
собственностью   Халарека.   Иджил   отметил    про    себя    невероятную
самоуверенность аристократов Гхарров. Харлан не допускал даже возможности,
что такой "явный" вывод о крепостном  был  просто  предположением;  в  его
глазах это было фактом. Какая еще причина могла бы  заставить  крепостного
оказаться в Зоне Мерзлоты, если не защита своего хозяина? Все это было для
того, чтобы уверить его в том, что его преследователи были не из Совета.
     Иджил перевернул мертвеца ногой. Под ним, смятая  и  влажная,  лежала
карта. Она была нарисована от руки, тщательно.
     Темная линия была рукой проведена от Зоны  на  севере  Бревена  вдоль
вулканической территории через горы к  владениям  Друма.  Несколько  линий
были добавлены красно-коричневыми чернилами, а  не  черными.  Новые  линии
отмечали бассейн на востоке Эднова, который покрывал владения  Халарека  и
фон Шусса вместе. Оно было подписано  "гейзеры".  Волнистая  линия,  будто
проводила ее очень слабая  рука,  пересекала  этот  бассейн  под  углом  с
юго-востока Эднова к землям Совета и Йорка.
     Интересно, что за поддержку найдет  Харлан  в  этом  соседстве?  Уже,
наверное, сотню раз с тех пор, как он бродил по горам за Обитаемой землей,
Иджил сожалел, что не знает многого в географии Старкера, его политике  и,
особенно, взаимоотношениях.
     Иджил присмотрелся к мертвецу. Короткая  палочка  торчала  из  парки,
палочка с красно-коричневым кончиком. Иджил  стал  разглядывать  труп  еще
внимательней. Темная линия пересекала  жилки  его  левой  руки.  "Хеймдал!
После того, что с ним сотворили, он сделал такой выбор!"
     Харлан, должно быть,  давно  оставил  лагерь,  если  поселянин  успел
нарисовать новые линии на карте, вынутой из парки. Он провел новую линию и
спрятал карту под собой. Иджил покачал головой, удивляясь такому  мужеству
или преданности повелителю. В первом Веке Викингов такое поняли бы. Но  не
теперь. Человек покончил с собой, когда  был  уже  в  агонии  и  на  грани
глубокого шока...
     Иджил аккуратно свернул карту и положил ее во внешний  карман  ранца.
Он решил, что если сумеет выжить и  попасть  снова  в  цивилизацию,  такое
мужество человека должно стать известным.
     "Я похороню этого малого, - пробормотал Иджил. -  Он  это  заслужил".
Иджил сложил его тело, осторожно касаясь изуродованной  руки,  и  соорудил
над ним каменный холм. Он говорил в ритме молитвы, но не ритуальные слова,
ведь это был человек другой веры.
     "Я сделал тебе не усыпальницу, неизвестный друг, - говорил  он,  -  а
укрытие, защиту от волков. Будь  спокоен  до  Рагнарока,  и,  может  быть,
встретимся". Он постоял немного, как  иногда  делали  последователи  Пути,
чтобы убедиться, что душа человека получит успокоение,  какое  боги  обоих
миров могут даровать ему, затем он быстро отвернулся и стал  искать  след.
Когда он нашел его, то увидел, что он уходит на  восток  -  юго-восток,  в
направлении  красно-коричневой  линии  на  карте.  Харлан  оставил   людей
Одоннела и ушел.
     Через три дня Иджил смотрел вниз на долину гейзеров. Грязь  булькала,
и туман  клубился  над  ними.  Поверхность,  где  она  была  видна,  имела
ярко-желтую окраску, переливаясь белым, оранжевым и кремовым. Она казалась
гранулами там, где была сухой, вязкой там, где было сыро, и занимала узкий
овал между долиной Эднова и горами на юге, горами, ведущими к Дому Коннора
и Гильдпорту, и к свободному городу Нирану. Снова Иджил задумался  о  том,
что ищет Харлан в этом враждебном соседстве. Почти точно  на  юг  от  того
места, где  стоял  Иджил,  и,  пересекая  дальний  западный  конец  долины
гейзеров, шел узкий проход в горах; цель Харлана,  конечно.  И  как  будто
подтверждая догадку Иджила, фигура человека быстро двигалась на  юг  через
центр долины гейзеров.
     "Харлан", - выдохнул Иджил. Он кинулся вниз, к гейзерам,  вслушиваясь
и всматриваясь перед каждым шагом, прячась за камнями и кустами  там,  где
они были. Конечно, Харлан был уверен, что солдат будет достаточно. Их было
достаточно против одного.
     Почти на полпути к долине Иджил услышал слабое шипение. Осматриваясь,
он увидел тоненькую струйку пара, вырывающуюся из  отверстия,  едва  ли  в
метре  от  его  ног.  Он  отпрянул  в  мгновение.  Пар  гейзера  вырвался,
разлетаясь горизонтально на несколько сотен метров. Иджил  увидел  кусочек
рельефа. Должно быть, близко! Он  спускался  на  дно  бассейна  еще  более
осторожно, избегая участков, где виднелась жидкость или грануляция.  Лучше
осторожность, говорил он себе.
     Иджил остановился и оценил свое положение. Два гейзера взорвались  за
ним с небольшим интервалом во времени. Земля вокруг них казалась тонкой  и
предательски  ненадежной.  Продолжительный  всплеск   гейзера   к   северу
сопровождался гулом, будто пар вырвался из  трубы.  Кое-где  горячая  вода
выступала на поверхность глубокими темно-синими лужами.  В  других  местах
вода  булькала  в  узких  отверстиях  на  поверхности,  взрываясь  тонкими
пузырями, или прорывалась  горячей  грязью,  пузырящейся  и  растекающейся
густыми слоями. Иногда жар вырывался только гулом или громким шипением.  В
долине было шумно. Это было преимуществом.
     Иджил вынул карту и рассмотрел неровную линию, взглянул на  долину  и
снова обратился к карте. Он шел вдоль края бассейна, пока не пересек тропу
Харлана. Там он после коротких раздумий сделал свой первый, осторожный шаг
на поверхность бассейна. Это будет нелегко, потому что вокруг только туман
и горячий пар.
     Несмотря на то, что он не мог видеть Харлана сейчас и мог идти только
по следам, уверенность Иджила быстро  росла.  Он  был  удачлив  раньше,  в
горах, когда солнце проникло сквозь туман и осветило фигуру внизу. Похоже,
Харлан не увидел его. И  в  довершенье  к  этому,  Харлан  шел  безопасной
тропой. Иджил не видел ни  одной  ошибки,  ни  одного  случайного  шага  в
горячей грязи, ни  одного  следа  в  хрустящей  корке  поверхности.  Иджил
побежал трусцой по следу Харлана, затем прибавил темп. Пар почти все время
оставался сзади. Когда же впереди пар рассеивался, Иджил приостанавливался
и искал Харлана глазами. Если он видел хотя бы его  тень,  он  ждал,  пока
Харлана снова скроет туман, прежде чем  шагнуть  вперед.  Они  прошли  три
четверти пути по бассейну,  и  Иджил  был  так  близко,  что  слышал  шаги
Харлана.
     Иджил знал, что в  тумане  звук  громче,  чем  в  чистом  воздухе,  и
приготовил свой станнер. Когда он увидит Харлана, уже, может быть,  поздно
будет хвататься за оружие. Он посмотрел на  заряд  станнера.  Этого  могло
быть недостаточно, а  новый  блок  был  в  ранце.  Шорох  и  звяканье  при
доставании тут же раскроют Харлану его позицию. Он только  хотел  оглушить
Харлана ненадолго, чтобы успеть связать его. Но  Харлан  этого  не  знает.
Харлан увидит брата по крови Карна Халарека.
     Вдруг Иджил понял, что он не слышит больше шагов Харлана. Он замер  и
прислушался. В центре бассейна заворчал гейзер,  затем  вырвался  с  гулом
взрыва. Рядом зашумело. Вода, наверное, кипящая, сбегала по камням.  Иджил
мягко ступал вперед, избегая всего  на  поверхности,  что  могло  издавать
звук. Он ничего не слышал.  Иджил  стал  ждать.  Он  слышал  только  звуки
долины. Он опустился на землю. Если он должен ждать, пока  Харлан  сделает
движение, он должен дать отдохнуть ногам и спине.
     Снова его удача с ним. Что-то издало слабый звук там, где только  что
была его голова. Хеймдал! Это станнер! Он в диапазоне!  Иджил  думал  было
лежать, но отбросил эту идею, так как лежа он был беспомощен, если  Харлан
был действительно близко. Он пошел гусиным шагом к краю  земли,  кажущейся
твердой, останавливаясь и ожидая. Еще один выстрел пролетел в тумане выше.
     Преувеличенное представление о моем росте. Иджил старался  вспомнить,
видел ли его когда-нибудь  Харлан.  Может  быть,  у  него  есть  и  другие
преувеличенные представления.
     Иджил  услышал  легкое  похрустывание,  звук  шагов  по   кристаллам,
рассыпанным  по  поверхности  бассейна.  Он  затаил  дыхание.  За   спиной
раздалось шипение. Иджил еще внимательнее прислушался. Возможно, хруст еще
продолжался, но он уже не был уверен. Гейзер бурлил с ритмичным уханьем  и
свистом; набор звуков, в котором  Иджил  узнал  еще  с  Болдера  известный
гейзер с высоким центром и множеством мелких выбросов.  Этот  шум  скрывал
любые звуки движений Харлана. Из  предосторожности  Иджил  отодвинулся  по
следу метра на два назад от того места, где он был.
     Несколько  мгновений  не  было  слышно  ни  звука,  затем  послышался
торопливый хруст удаляющихся шагов. Харлан  удалялся  быстро,  как  только
мог. Иджил постоял выжидающе, и пошел по следам Харлана к кромке  бассейна
со станнером наготове.
     Иджил увидел  два  ряда  следов  и  слишком  поздно  понял,  что  его
одурачили. Горячий выхлоп пара с запахом серы предупредил его о  том,  что
он слишком близко от озерца. И вдруг Иджил  заметил  ярко-синюю  воду.  Ее
поверхность забурлила и стала втягиваться.  Иджил  повернулся  и  побежал.
Ледяная крошка под его ногами  хрустела,  ломалась  и  начала  опускаться.
Иджил поискал глазами след, по которому он шел, и прыгнул на тропу. Харлан
вышел из тумана со станнером в руке. Горячая грязь проступала из трещин  у
ног  Иджила.  Иджил  выстрелил.  Харлан  выругался,  выронив  станнер.  Он
погрузился в горячую массу. Нога Иджила ощутила  жар  даже  через  толстый
ботинок. Он отскочил на более безопасное место. Харлан потянулся к  Иджилу
и ухватился за станнер. Иджилу не хватило сил удержать его. Станнер упал в
синюю воду со всплеском. Харлан наклонился  за  ним.  Иджил  отбросил  его
ударом ноги. И это оружие погрузилось  в  ярко-синюю  воду  и  потонуло  в
грязи. Оба смотрели с напряжением.
     Харлан пришел в себя первым.  Он  выругался  и,  развернувшись,  пнул
Иджила, успевшего  отклониться.  Удар  пришелся  в  бедро.  Иджил  схватил
Харлана за стопу. Харлан пытался устоять. Синяя  лужа  забурлила  зловеще.
Харлан наклонился вперед и оттолкнул Иджила. Иджил не удержал его,  Харлан
вырвался и побежал. Иджил  за  ним.  Озерцо  расползалось.  Иджил  побежал
быстрее. Озерцо снова всплеснуло, и фонтан гейзера вырвался с  характерным
ревом. Кипящая вода обрушилась вниз. Харлан, едва увернувшись, выругался.
     Все шипело, гудело и клубилось. Горячие  капли  жгли  Иджилу  щеки  и
руки. Впереди уже были видны светло-зеленые листья и трава и  склон  южных
гор, усыпанный гравием. Харлан  карабкался  по  склону  на  всех  четырех,
чертыхаясь. Он был почти недосягаем. Не замечая ожогов,  Иджил  карабкался
за ним. Небольшой рост и вес  противника  был  преимуществом  для  Иджила.
Харлан соскальзывал. Иджил ругал себя за то, что не использовал  последние
заряды станнера перед сменой блока.
     Харлан добрался до начала прохода  и,  отыскав  что-то  вроде  тропы,
выпрямился и побежал. И почти за четверть часа он скрылся из виду.  Когда.
Иджил поднялся к перевалу, он увидел горы,  простирающиеся,  куда  хватало
глаз, и покрытые синими елями. Харлана нигде не было видно.
     "Харлан мог спрятать здесь целую армию, и никто их  не  заметит.  Мне
этого не выдержать", - подумал Иджил. Он глянул на звериную тропу,  идущую
вниз по южной стороне. Должно быть, по ней ушел Харлан.  Он  выбрал  самый
легкий путь. Но продолжать преследование сейчас было слишком. Он шел долго
и тяжело боролся. Он с дрожью подумал  о  погружении  глубже  и  глубже  в
кипящую грязь, где мускулы сварились бы с костями.
     "Страх отбирает много сил у человека. Таким усталым,  как  я  сейчас,
преследовать Харлана в этих лесах, где его поджидает армия... Я  не  смогу
быть достаточно бдительным, чтобы выжить".
     Теплый влажный ветер пронесся над перевалом. Иджил выбрал место,  где
не было ветра, чтобы тент не трепало постоянно, и укрылся от глаз за елями
и кустарником. Он натянул тент, влез в спальник и мгновенно заснул.



                                    12

     На следующее утро Иджил легко обнаружил след Харлана в высокой траве,
растущей далеко внизу. Его враг по-прежнему был один. Но среди деревьев  у
Харлана могли быть многочисленные укрытия, и теперь он  точно  знает,  что
его преследуют и кто. Иджил вытащил станнер Одоннела из ранца и  пошел  по
следу. Он чувствовал себя почти  в  безопасности  на  склоне  потому,  что
Харлану придется  выйти  из-под  защиты  деревьев,  чтобы  воспользоваться
оружием.  Вдруг,  забеспокоившись,  Иджил  остановился  почти   у   кромки
деревьев. Первые стволы  были  скрученными  и  редкими  карликами,  какими
бывают деревья на  больших  высотах  и  в  очень  холодном  климате.  Было
непохоже, чтобы Харлан мог найти укрытие среди них. Все  же  Харлану  этот
мир был родным, и он отлично изучил эти места перед побегом. У  него  было
преимущество уроженца этих мест.  И  что-то  происходило  настораживающее.
Тропа была слишком узкой. Рука Иджила  застыла  на  станнере,  и  он  стал
изучать смятую траву очень тщательно.
     "Если Харлан хотел избавиться от преследования, - спросил себя Иджил,
- стал бы он идти по скалам, сколько хватит сил? Стал бы он искать хрупкие
растения, чтобы оставить  хоть  малейший  след?  Не  нравится  мне,  когда
преимущество от преследователя вдруг переходит к преследуемому. Если бы со
мной был Горм. Горм нашел бы его по запаху". Но Горм  был  на  Болдере  и,
наверное, спит где-нибудь на старом коврике в доме.
     Иджил проверил заряды станнера и, сняв с предохранителя, взял  его  в
правую руку. Он настороженно вступил в ближайшую рощицу.  Стволы  деревьев
были толще Иджила, изогнутые и  извивающиеся  ели,  цепляющиеся  за  скалы
сильными корнями. Ветер шумел в тонких иголочках.  Звук  был  несильным  и
тоскливым. Иджилу его собственные шаги казались невероятно громким треском
на сухих растениях и гравии. И  даже  высокий  тревожный  свист  какого-то
альпийского животного казался  ему  значительным.  Он  говорил  себе,  что
животное тревожится лишь от присутствия пришельца, но он  не  был  уверен,
что именно он тот пришелец, которого видит животное. Иджил чувствовал себя
огромной мишенью.
     "Харлан  может  отчетливо  слышать  меня  внизу,  -  подумал   он   с
раздражением. - Конечно, нет смысла красться  за  ним.  Он  знает,  что  я
здесь. Он  может  выбрать  тайное  убежище  и  стрелять  точно.  Он  может
атаковать из кустов. Он может располагать телохранителями".
     Иджил досадовал на себя за гордость, которая  помешала  ему  схватить
Харлана в первый день. Если бы он мог заглянуть вперед на эту ночь, он  бы
увидел, что этот один шанс - его единственный шанс. Но у  Харлана  был  не
менее хороший шанс убить Иджила, как и  у  Иджила  шанс  поймать  Харлана.
Какой прок Карну от мертвого друга? И он вернулся к старым доводам.
     Иджил шел  с  особой  осторожностью,  понимая,  что  предосторожность
задерживает его, понимая, что без нее он бы  постоянно  задерживался.  Или
нет. Харлан, должно быть, только бежал, не оставляя следов.
     Чем дальше вниз спускался Иджил, тем выше и гуще становился  лес.  Он
часто останавливался, оглядываясь и прислушиваясь. Ему  казалось,  что  за
ним наблюдают. Этого не было на открытых склонах, где он мог видеть своего
противника. К позднему утру  солнце  нагрело  иголочки,  и  они  наполнили
воздух зеленым, острым ароматом. Слева от Иджила журчал ручей. В  деревьях
играли белки, и птицы щебетали и покрикивали. Возможно, рука  господа  все
еще была над ним и посылала ему удачу. Возможно, у Харлана такая цель, что
погоня для него не имеет значения.
     Стайка птиц взлетела над деревьями справа с тревожными криками. Через
секунду выстрел из станнера пронесся перед Иджилом, и он  упал  на  землю.
Харлан! У него есть запасное оружие, Иджилу хватило сил собраться, так как
удар ничего не сломал ему, и он повернулся на спину, чтобы вздохнуть.
     Иджил мгновенно оценил свое положение. Он был жив. Он был в сознании.
Он даже мог не быстро двигаться. Почему Харлан не убил его?  Думал  ли  он
выпытать из него сведения? Не похоже. Иджил не  знал  ничего  важного  для
лорда Гхарров. Эта неопределенность беспокоила Иджила. Почему  он  до  сих
пор жив?
     Шаги послышались  совсем  близко.  Иджил  взглянул  вверх.  "Господи,
защити меня", - прошептал он.
     Наследник  Харлана  стоял  над  ним  со  станнером  наготове.  Харлан
хрюкнул. "Не мертв. Отлично. Было трудно угадать, какой  заряд  нужен  для
персоны такого размера. - Он поднял станнер. -  Я  не  ссорился  с  тобой,
пришелец, поэтому я не убил тебя, но я не хочу, чтобы ты сидел у  меня  на
хвосте. Уходи, откуда пришел. Дай новому Лхарру Халареку  самому  получить
урок у Харлана, который получили его отец и дед".
     Харлан наклонился и  обыскал  Иджила.  Он  забрал  станнер,  запасные
заряды, немного еды и карту. Он развернул ее. Глаза пробежали по ней, и он
кивнул. "Это был упрямый парень, крепостной солдат Халарека. Я должен  был
догадаться, что  он  сделает  нечто  такое.  -  Харлан  засунул  карту  во
внутренний карман своей парки. - Иди домой. Я убью  тебя,  если  увижу  за
собой. Я убью Халарека наверняка. Позже. Сейчас  у  меня  свои  проблемы".
Харлан проверил уровень энергии на станнере и,  направив  его  на  Иджила,
выстрелил. Иджил больше ничего не помнил.
     Он очнулся в темноте горной ночи. Звезды сверкали ярко и  чисто,  как
ледяные  искры,  над  ним.  Время  от  времени  сморщенное  лицо  Хеймдала
появлялось среди тихо колышущихся макушек деревьев, Иджил пытался  поднять
руку, но она его не слушалась. Он лежал не шевелясь, ругаясь  тихо,  потом
во весь голос. Несмотря на всю его осторожность,  Харлан  перехитрил  его.
Сейчас он уходил, и еще пройдет немало  часов,  прежде  чем  Иджил  сможет
последовать за ним. Думая о предстоящих часах, бессонных и  бездеятельных,
Иджил застонал.
     Он не должен  терять  время,  пока  не  может  двигаться.  Он  должен
сосредоточиться на Харлане, потом на Карне. В погоне он  по  необходимости
сосредоточился на Харлане. Сейчас у него есть время, много  времени,  хотя
он предпочел бы его вовсе не иметь. Иджил с трудом отогнал мысли о  погоне
и Харлане и погрузился в необходимое рецептивное  состояние  для  Видения.
Его время для Харлана было очень коротким. Харлан  продолжал  двигаться  в
степи перед Холдингом Коннора. Затем Иджил визуализировал Карна и солнце в
полдень, время, когда Карн и офицеры его Дома вели дела Замка.
     Тан Орконан сидел в библиотеке за  рабочим  столом,  склонившись  над
корреспонденцией. Вейсман копался в кабинете в  конце  комнаты,  чихая  от
поднятой пыли. Карн стоял у камина, глядя на языки пламени,  с  письмом  в
руке. Он говорил Тану:
     - Тонкая, костлявая и больная, Лизанна единственная, кого я мог найти
в Домах  как  жену!  Болезнь,  уродство,  глупость  -  вот  все,  что  мне
предлагалось. Только  отчаянный  мог  выбрать  это.  Тонкая,  костлявая  и
больная. Неужели она тоже глупая? - Рука Карна задрожала так, что письмо в
ней зашелестело. - А ее отец желает целый Холдинг  за  невесту,  хотя  она
может оказаться бесплодной, как сестра. -  Карн  опустил  кулак  на  доску
камина. Это был скорее жест отчаянья, чем гнева. - Черт бы их всех побрал!
Дому Халарека нужны наследники! Неужели всем все еще видится  конец  этого
Дома в руках Харлана, даже когда Ричард Харлан в тюрьме?
     Орконан оторвал глаза от бумаг. Его взгляд был тяжелым.
     - Ваш отец лишил вас своей милости,  Карн.  Могут  уйти  годы,  чтобы
доказать, как он ошибался на ваш счет.
     - А между тем?
     - Между  тем,  вы  делаете  лучшее  из  того,  на  что  способны.  Вы
спрашиваете моего совета об этом письме из Дома Арнетта?
     - Да, я думаю. Кого еще могу я просить? Бринд  ушел.  Вейсман  всегда
был только клерком. Эмиль фон Шусс - возможно, я поговорил бы с Эмилем, но
это должен быть личный визит.
     - Проблемы с теми, кто лезет в три-д сигнал?
     Карн кивнул.
     - Я научусь когда-нибудь жить так? Когда-то я умел. Я должен был,  но
сейчас я так скучаю по Болдеру!
     Орконан смотрел на Карна очень серьезно. Его лицо  меняло  выражение,
как будто ему было очень трудно сказать то, что он хотел.
     - Вы исполняете свой долг перед Домом и Семьей, милорд Я всегда  буду
восхищаться вами за это.
     Карн зарделся.
     - Спасибо, Тан. Это многое значит для меня. - Его голос дрожал.
     Орконан обратился к бумагам на столе и минуту их листал с шумом.
     - Насчет Лизанны Арнетт...
     - Что вы думаете?
     - Я думаю, она последняя из больной линии.  Хуже,  линия  дает  очень
редко девочек. Очень редко. Это выход здесь, Карн? - Карн глянул на  него.
- Хорошо, хорошо. Девушки. Браки. Престиж. Видимый знак того, того... Я не
могу найти нужного слова.  Знак  того,  что  ангелы  держат  вас  в  своих
ладонях. Дом Харлана создал огромное число союзов, выдавая замуж  девушек.
- Так посмотрел задумчиво. - Можете вы найти жену из sourse Харлана?
     Губы Карна искривились в усмешке.
     - Где этот Дом найдет средства для одного корабля Совета, если  связи
Харлана в Совете не предотвратили аренду одного из них?
     - Вы можете попытаться, Карн. Закладные Фермы-3 выплачены.  Возможно,
вам стоит попытаться, милорд.
     Рот Карна искривился еще сильнее.
     - Какое унижение будет хуже для моего Дома: быть низложенным в Совете
или взять в жены такую, как Лизанна Арнетт?
     Иджил заснул, как иногда бывает в Видении. Когда  он  проснулся,  лес
переливался зеленью и золотом  в  предзакатном  солнечном  свете.  Он  сел
медленно. Он сжимал и разжимал руки, чтобы убедиться, что может двигаться.
Он осмотрелся. Здесь,  почти  на  уровне  земли,  Иджил  разглядел  цветы,
распустившиеся под редким теплом лета в Зоне Мерзлоты. Какой-то  маленький
зверек возился рядом под иголками  с  легким  шуршаньем.  "Землеройка  или
полевка, или эквивалент", -  сказал  себе  Иджил.  Он  заглянул  в  ранец.
Харлан, оказывается, забрал только то, что видел Иджил.
     Иджил поднялся, стряхнул с себя сухие иголки и пошел вниз по  склону.
Харлан упорно шел к степям перед Домом Коннора.
     Иджил решил действовать так,  как  подсказывало  ему  Видение.  Иджил
отметил про себя с горечью, что действительность несколько  не  похожа  на
Видение, особенно то, что касается Харлана, идущего впереди на целый день.
За секундную неосторожность он потерял Харлана и собственную свободу. Даже
если он снова поймает его, что он,  безоружный,  сможет  сделать?  У  него
остался топор, которым можно  только  убить!  Это  лишь  дело  времени,  и
Наблюдатели увидят, что случилось, и возвратят его.
     Спускаясь ниже и ниже, Иджил дальше  и  дальше  вспоминал  минуты  до
того, как Харлан выстрелил в него. Он не видел, что бы еще он мог сделать.
Если бы он сначала оглядел эту рощицу, он увидел бы, что на склоне не было
следов. А может быть, Харлан оставил один... Или, может быть... Он шел уже
несколько часов и все это время вспоминал последние сутки. Он не знал, что
еще он мог бы сделать.
     Сразу после восхода следующим утром Иджил сел, укрывшись, у  подножия
скалы на южной стороне перевала. Он слышал ночью пролетающие флайеры. Один
из них пролетел так низко над его ночлегом,  что  мог  бы  заметить  пятно
термоса, если бы искал именно его. Но, определенно, он  что-то  искал.  Он
кружил над лесом, и хотя вскоре его кружение стало  неслышным,  не  стоило
испытывать судьбу. Он опасался, что это флайер Харлана.  Кто  еще  мог  бы
рыскать в Зоне Мерзлоты? Кто еще мог бы знать, что здесь кто-то есть?
     Утренний воздух был влажным и холодным, трава и камни были мокрыми от
росы. Невдалеке когда-то упавшая скала усеяла землю  глыбами  и  обломками
разных размеров. Поток гравия и мелких камней  заполнил  промежутки  между
крупными обломками и щебнем и спустился, образуя дельту шириной в четверть
километра. Дальше шел пологий склон этой  горы  и  невысокая  гора,  затем
предгорья, а там уже  степи  Коннора,  Нирана  и  Йорка,  желто-зеленые  и
охристо-коричневые вдали.
     Иджил поднялся и вышел из тени, падавшей от скалы, чтобы  рассмотреть
склоны внизу и дальше подножия холмов. На широких лугах у подножия  холмов
паслись стада, черными и коричневыми пятнами  выделяясь  на  желто-зеленом
фоне.  Как  думает   Харлан   пробраться   незамеченным   через   открытое
пространство? Как пастух? Иджил не представлял себе, что Наследник Харлана
опустится до переодевания в крепостного, даже, чтобы спасти свою жизнь.
     Иджил вздохнул. Он может попробовать еще раз погрузиться  в  Видение,
но пока он не узнает ландшафт, Видение Харлана в этот  момент  не  поможет
найти его. Последний раз, когда он пользовался Видением для  ориентировки,
господь послал ему Анса-кузнеца. И вот после удача  покинула  Иджила.  Бог
больше  не  помогает  ему,  и  не  разгадать,  что  же  случилось.   Иджил
остановился, оглядел дикие скалы и лес и почувствовал жуткое отчаяние. Как
он в этом снова отыщет Харлана? Неужели он навсегда останется в подземелье
из-за одной глупой ошибки? Неужели его мечты о своем месте в семье разбиты
навсегда?
     Тихий внутренний голос бранил его: "У тебя  прочное  место  в  семье.
Тебя так же любят и ты нужен, как и все остальные. Известен  ты  или  нет,
знаменит или нет, для них не имеет значения".
     "Но это имеет  значение  для  меня",  -  прошептал  Иджил.  Он  снова
вздохнул и пошел, пересекая склон. Быть с  Наблюдателями  вечно.  Потерять
все шансы на известность, состоятельность, славу...
     Иджил услышал мотор флайера.  Он  приближался.  Иджил  спрятался  под
большим камнем. Гравий выскакивал из-под его ботинок и летел  вниз,  когда
он бежал. Он укрылся под скалой как раз вовремя, когда флайер пролетел над
ним. Шум мотора отражался от скалы. Огромная тень  проплыла,  и  показался
сам маленький красный четырехместный флайер. Он снова исчез,  кружась  над
скалой, но не улетел. Моторы грохотали в густой тишине.
     Флайер определенно что-то искал.  Или  кого-то.  Он  кружился  снова.
Ниже. Ближе.
     "В конце концов, они не скрывали свою  принадлежность,  раскрасившись
красным, как этот флайер, - подумал Иджил. - Так  что  это  не  похоже  на
друзей Харлана. С одной стороны. С другой стороны,  уж  я-то  знаю,  какой
смелый Ричард Харлан. Он вполне мог воспользоваться красным флайером".



                                    13

     Иджил сбросил свой рюкзак и тесно прижался к скале.  Флайер  пролетел
по кругу, накренился и устремился вниз к тому месту, где находился  Иджил.
Сердце Иджила замерло. Какой ужас! Он понял, что заметен, как  пограничный
столб. Иджил достал из чехла свой топор. В этом мире  топор  не  мог  быть
оружием, но все же это лучше, чем ничего.
     Красный флайер приземлился где-то  неподалеку,  затем  Иджил  услышал
шуршание по гравию нескольких  пар  ног.  Во  рту  у  него  пересохло.  Он
собрался и стал ждать, куда будут двигаться незнакомцы.
     - Эй, ты! - Голос был настороженный.
     Иджил распрямил плечи и поднял топор.
     - Мы - люди Совета, - прокричал голос. - Не стреляй.
     Стрелять? Рот Иджила искривился. "Очевидно,  они  не  знают,  что  во
время моей последней схватки с Харланом я потерял  свой  станнер.  Значит,
они не союзники Харлана или, по крайней мере, давно его не видели".
     Иджил пошевелил мозгами. Люди Совета.  Люди  Совета  носили  красное.
Совет держался нейтралитета в родовой вражде Карна.  Иджил  позволил  себе
расслабиться.
     По крайней мере, они его не убьют. Прежний голос  произнес  несколько
слов на языке пиджин, на котором обычно разговаривали Бегуны.  Это  навело
Иджила на мысль, что они не узнали его.
     Иджил на минуту задумался, соображая, что ему может  угрожать,  затем
вышел на открытое пространство и стал ждать, держа руки в стороны. В таком
положении топором пользоваться было  неудобно,  и  эти  люди  должны  были
понять это.
     Трое  обогнули  край  скалы.  Они  выключили  двигатель  и  осторожно
направились к Иджилу, держась за  оружие.  Когда  они  подошли  достаточно
близко, чтобы рассмотреть его лицо, то резка остановились и уставились  на
него. Иджил вдруг занервничал и сжал руки. "Что с ними случилось?  Неужели
они раньше не видели никого из другого мира?"
     Старший шагнул вперед. Правой рукой он сжимал станнер, а  его  пальцы
были на спусковом устройстве.
     - Кто ты? - Голос дрожал, и казалось человек побледнел.  Хотя  трудно
представить Гхарра бледным.
     Иджил приобрел твердость.
     - Почему вы спрашиваете? Я не держу оружие наизготовку. Я  никого  не
беспокою, а путешествовать не запрещено, не правда ли?
     Говорящий закашлялся.
     - Мы... кх... мы не хотели обидеть.  Кх.  А  что  является  признаком
вежливости в вашем мире?
     - Общаться без оружия.
     - Я не это имел в виду. Вы не лорд, а поэтому мы  не  можем  называть
вас "мой господин" и...
     - Меня зовут Иджил Олафсон, джентльхом.
     -  "Джентльхом",  я  понимаю,  что  это  господин.  -  Человек  снова
прокашлялся и убрал палец со спускового крючка. - Мы не хотели обидеть, но
никто раньше здесь не путешествовал. Никогда, - он  с  возражением  поднял
руку. - Это не запрещено, но здесь же  невозможно  жить  долго.  Мы  здесь
из-за того, что съемка Гильдии с орбиты определила следы в снегу. Здесь их
не должно быть. А однажды в долине гейзера обнаружили  очертания,  которые
не  были  берегом  Цинна.  А  наша  обязанность  проверить  это.   Недавно
осужденный убийца сбежал из Бремена и... -  На  минуту  он  опустил  глаза
вниз. - Мы увидели следы в тундре, а затем и здесь, и подумали, что, может
быть, он здесь.  -  Он  встретился  глазами  с  Иджилом.  -  Мы  не  могли
представить себе, что это вы. Вы же умерли - не могли не умереть  -  около
года назад.
     Иджил глубоко вздохнул и опустил руки. Он  подумал  с  надеждой,  что
Харлан где-то рядом. Он не должен спуститься в степь,  а  будет  держаться
ближе к тундре выше линии деревьев, где следы слабее и хорошая  видимость,
а энергия расходуется быстрее, чем на  низких  высотах.  Скоро  он  должен
подойти к Зоне Мерзлоты. То, что он взял с собой еду, подтверждало это.
     "Возможно, у меня есть наконец возможность  поймать  его,  -  подумал
Иджил. - Но сначала я должен освободиться от людей Совета".
     Иджил подумал о своей клятве никому не рассказывать о том, где он был
и что с ним  случилось  за  последнее  время.  Теперь,  когда  ему  начали
задавать вопросы, он почувствовал, как трудно держать слово.
     Он мог бы нафантазировать что угодно обо всем, кроме излечения  своих
рук, даже о том, как он выжил в Зоне Мерзлоты. Но руки - такое отморожение
не вылечить. В свое время  они  были  обречены,  теперь  они  действовали.
Полусознательно он  спрятал  руки  за  спину.  Люди  Совета  зашевелились,
вероятно, ожидая объяснений. Ну, хорошо, здесь не было никого,  ради  кого
он бы нарушил клятву.
     Он осмотрелся. Почти полдень. Харлан впереди почти на день  пути.  Но
он не проходил здесь согласно данным Совета. Значит,  он  хочет  выйти  из
Зоны другим путем. Может быть, эти люди  знают,  где.  У  них  было  время
установить ловушку для Харлана. Это  был  бы  последний  шанс  для  Иджила
поймать Харлана прежде чем он доберется до своих защитников.
     Только сейчас Харлан на свободе, а Иджил обнаружен. Если бы  Халарек,
Совет, даже его семья знали бы, что он жив и идет по следу Харлана,  Совет
бы вышел на поимку. Он нарушил законы Совета.
     "Нет, Совет не получит его". Иджил потер рука об руку. Я был  бы  рад
выбраться отсюда, но бог отказал в помощи. Есть ли он еще?
     Главный из солдат Совета обратился к Иджилу.
     -  Господин,  лорд  Карн  обещал  большое  вознаграждение   за   ваше
безопасное возвращение и даже лишь за известия  о  том,  что  случилось  с
вами. - Человек замолчал в ожидании ответа.
     Иджил быстро обдумывал спасительное объяснение. Он взглянул  в  глаза
главного, пытаясь создать впечатление искренности и важности его слов, что
было одной из Академических хитростей.
     - Передайте лорду Карну, что я  жив  и  здоров,  и  что  его  задание
продвигается в нужном направлении. Я буду у Халарека недели через  две.  -
Он использовал все дипломатические уловки, какие были у Карна. Карн хорошо
представлял себе значение поведения в различных  ситуациях.  -  Я  еще  не
настиг его, еще не выполнил задания.
     - Задание? В Зоне Мерзлоты? - В голосе человека слышалось сомнение.
     Иджил испугался. Его свободе постоянно угрожают.
     - Да, задание. - Его голос был ледяной и слегка  дрожал.  Он  закинул
свой рюкзак за спину.
     - Стой. - Главный резко шагнул вперед, но  остановился,  взглянув  на
топор. - Вам нельзя уйти. Лхарр Халарек искал вас более  четырех  месяцев,
до тех пор, пока уль не остановил его, увидев, что это бесполезно.
     Иджил держался прямо, стараясь избавиться от дрожи в голосе.
     - Позвольте вас покинуть для того, чтобы закончить свою работу.
     - Какая работа? - Голос человека стал вдруг очень подозрительным.
     Иджил понял, что ему не уйти. Он сделал  шаг  и  увидел  краем  глаза
напряженные лица солдат и пальцы, сжимающие станнеры.
     Они смотрели на привидение или на то, что должно быть привидением,  в
том районе их Мира, где никто не заходит так далеко. Они были испуганы. Он
был жив, да. То, что он на секретном задании, - возможно. Но то,  что  это
задание там, где ничего нет, - не может быть. Если он хочет закончить свою
охоту, зачем ему убегать?
     - Я названный брат Лхарров. Это означает, что я  делаю  то,  что  они
попросят, даже если это солдаты. -  Естественно,  это  была  неправда,  но
такую философию они не могли понять. Они все еще смотрели подозрительно, и
их руки все еще не выпускали оружие. - Все господа Гхарров имеют секретные
задания, даже Лхарр Халарек. Каждую минуту я трачу впустую на перебранку с
вами, что делает мое задание невыполнимым.  Если  вы  задержите  меня  еще
дольше, я потеряю всякую возможность выполнять  его.  Я  буду  наказан.  -
Это-то они должны были понять.
     Главный сомневался.
     - Да, у нас _н_е_т_ приказа _с_х_в_а_т_и_т_ь_ вас.
     Однако другой солдат что-то зашипел ему  в  ухо.  И  через  мгновение
Иджил лежал лицом в снег, не  двигаясь.  Он  кипел  в  ярости.  Харлан  на
свободе. Карна нет. И все из-за каких-то бюрократов.
     Люди Совета быстро связали ему руки, перевернули на спину,  чтобы  он
мог дышать.
     - Приносим извинения, но на вознаграждение Лхарра  мы  втроем  сможем
прожить до конца дней своих, а мы уверены, что получим его, даже  невзирая
на происки уля. Мы  вас  долго  не  задержим,  три-четыре  часа.  Надеюсь,
три-четыре часа не так много, чтобы  позволить  отвлечься  от  работы,  по
сравнению с тем временем, которое прошло с тех пор, как вы исчезли.
     Иджил оказался совершенно беспомощен.  Бесполезно  даже  было  ругать
этих людей, которые отбирали у него свободу и лишали репутации.
     Двое солдат повели Иджила к флайеру. Они  прикрепили  его  ремнями  к
заднему сиденью и сели сами. Главный  сообщил  Совету  об  их  взлете.  Он
просил, чтобы Совет попросил Лхарра Халарека встретить  флайер  в  пункте,
название которого Иджил не знал.
     - Мы в районе Голубого объекта, - добавил старший.
     Голос на другом конце что-то пробормотал.
     - Голубой объект, - повторил главный.
     Голос на другом конце что-то проскрежетал и замолк.
     Старший проверил свой летательный аппарат,  повернул  ключи  и  нажал
кнопки, и флайер взлетел над горами, затем повернул  на  юго-запад.  Ветер
поднимал столбы снега вековой давности.
     Иджил наклонился. Его  позвоночник  изнемогал  от  крепких  ремней  и
привязанных сзади рук, его левая нога онемела от тяжести рюкзака, лежащего
на ней.
     Мысленно он посылал этих людей к черту, дьяволу и волку в  пасть.  Он
корчился, чтобы найти удобное положение, но смог  только  снять  рюкзак  с
ног.
     Через минуту он смог произнести онемевшим ртом:
     - Вы... разрушили... результаты... всей... работы.
     Старший обернулся к нему.
     - Вы зря так  нервничаете,  господин.  Задержка  на  три-четыре  часа
ничего не испортит. Ваше задание, - добавил глава, - вряд ли важнее  того,
что мы нашли вас или поймали бы лорда Ричарда. А вы, вероятно, не  знаете,
так как вас не было так долго, что лорд Ричард сбежал.
     Иджил чувствовал, что он сейчас взорвется! Он не мог ничего  ответить
и старался изобразить полное недоумение и непонимание. Он использовал  всю
свою выдумку и изобретательность, но бог не помог ему. Всю  дорогу  Иджила
поедало разочарование.


     Шум,  который  всегда  сопровождал  приготовление  к  обеду  в  семье
Халареков, превратился в приглушенный фон  голосов,  как  только  семья  и
тщательно подобранные гости - это всегда были нужные люди -  расселись  за
серьезным занятием поедания роскошного обеда.
     Сервировка в первый день была проще, чем  обычно,  поэтому  обед  был
ранний. Карн выглядел веселым, так как был очень голоден.
     - Господин? - Маленький паж потянул Карна за рукав. -  Мой  господин,
Председатель Гашен желает с вами поговорить.
     Карн неодобрительно посмотрел на мальчика; ему  бы  лучше  заниматься
уроками, чем приставать к господину.
     Карн глядел то на Лизанну, то на Катрин, затем на  мальчика  и  резко
встал из-за стола.  Лизанна  не  могла  воспитать  дисциплинированность  у
мальчика. Она не могла вообще воспитывать слуг. Она только  знала,  что  в
большинстве Домов слугам достаются удары и пинки. Нет,  Катрин  должна  бы
взять на себя заботу о воспитании мальчика, хотя бы научить его  правильно
обращаться к своему господину.
     Для нервозности были свои причины. Когда Председатель Совета  вызывал
к себе, то на то были серьезные причины. Из опыта Карн знал, что вызов  из
комнаты три-д Председателем означает плохие вести.
     Карн сдерживал себя, чтобы не броситься бегом в трехмерную комнату  и
быстрее узнать все недобрые вести. Такая торопливость не помогла бы ничем,
а только дала бы повод кузинам и слугам судить о том, что Лхарр побежал по
требованию Свободного. Это было признаком дурного тона в их компании.
     "Формальности, соблюдение приличий, ритуалы, - бурчал про себя  Карн.
- Боже, как я бы хотел прожить без них немного!"
     Техник, дежуривший у двери трехмерной комнаты, открыл дверь и впустил
Карна. Фрем Гашен ходил взад и вперед в дальнем конце комнаты. Как  только
он вступил на ковер, то богатое убранство кабинета Председателя засверкало
во всем его великолепии.  Вся  эта  роскошь  была  сильным  контрастом  по
сравнению с абсолютно пустой трехмерной комнатой. Трев Халарек считал, что
это признак неизбалованности. Ни ковров, ни мягких стульев, ни даже картин
на стенах.
     Карн обернулся к Председателю.
     - Фрем Гашен.
     Гашен перестал прохаживаться по кабинету и взглянул на Карна.
     -  Мой  лорд.  Ваша  три-д  комната  в  безопасности?  Вот  секретное
сообщение. - Председатель  опустил  руки  на  свое  величественное  чрево,
ожидая,  пока  Карн  освободит  комнату  от  слушателей.  Карн  выпроводил
техников. Когда за последним из них  закрылась  дверь,  Карн  обернулся  к
Председателю.
     - Теперь мы одни, господин.
     Пальцы правой руки Председателя слегка барабанили по упругому животу.
     - Мы... получили несколько специальных сообщений со  съемки  Гильдии.
Мы патрулировали в  течение  нескольких  дней  над  северной  частью  Зоны
Мерзлоты. Съемка определила фигуру, которая явно была не  фигурой  медведя
из Цинна  в  долине  гейзера,  и  следы,  которые  явно  не  были  следами
какого-либо известного нам животного. Тогда Совет пришел к мысли, что  это
могло быть место, где скрывается Харлан. - С открытым ртом Гашен уставился
опять на свой живот. - Мой господин, несколько минут тому назад патрульный
флиттер принял на свой борт кой-кого в северной части Зоны Мерзлоты  -  вы
уверены, что мы одни?
     - Безопасность гарантирована, Фрем Гашен.
     Председатель закивал.
     - Наши люди нашли Иджила Олафсона, мой господин.
     Для Карна время на  мгновение  остановилось.  Иджил.  Нашелся.  Через
столько времени в Зоне Мерзлоты! Иджил - художник. Иджил - борец.  Большой
смеющийся блондин.
     Жив после всего.
     Затем всплыли в памяти уроки жизни среди Гхарров.
     - Кто еще об этом знает? - спросил Карн более резко, чем того хотел.
     - Я уверен, никто, кроме  тех,  кто  принимал  сообщение  и  разрушал
сегодняшний код.
     - Где он?
     - С места, где его подобрали, четыре часа лета сюда. Мы бы  доставили
его прямо в Онтар, но он настаивал на том,  что  он  в  Зоне  Мерзлоты  на
задании и что люди Совета помешали ему его выполнить.
     Лицо Председателя выглядело унылым.
     -  Видите  ли,  мой  господин,  люди  уверены,   что   они   достойны
вознаграждения, которое вы обещали в прошлом  году  за  возвращение  Фрема
Олафсона.
     Мозг Карна усиленно работал. "В Зоне Мерзлоты. Никто не  жил  в  Зоне
Мерзлоты! Иджил, вероятно, говоря о вам, что  он  выполняет  мое  задание,
думал, что эта спасет его от Совета, во что теперь трудно  поверить  после
того, что я выглядел удивленным. Я  выдал  себя.  Боже!  Через  год!  Даже
академическая закалка не может помочь  мне  оставаться  нейтральным  после
того, что я считал зрелый  год  его  умершим".  Он  старался  скрыть  свое
возбуждение и радость как только мог.
     - Конечно, я награжу их,  Председатель  Гашен.  -  "Хотя  деньги  эти
совершенно не правые", - добавил он про себя. - Где он?
     - Корабль Совета приведет его сюда.
     Новая тревога поселилась в душе Карна. Он тряхнул головой.
     - Я не хотел бы обидеть, Фрем Гашен, но после того, что  случилось  с
моей мамой, я думаю, вы понимаете, что  я  не  доверяю  никаким  флайерам,
кроме своего.
     - Я пытался сохранить секрет, как только мог. Что  касается  вас,  то
пусть вы обещали вознаграждение за его возвращение, хотя он был на задании
Дома. Очень удобное объяснение, мой лорд.
     Карн  поклонился  в  благодарности.  Он,  естественно,  понимал,  что
Председатель не верит рассказу Иджила, особенно после реакции  Карна,  но,
по крайней мере, принял эту версию. Карн прокашлялся, чтобы избавиться  от
видимости доброты.
     - Вы очень внимательны, Фрем Гашен, и я признателен  вам.  Мог  бы  я
направиться к  месту  встречи  и  подобрать  надежного  пилота  Совета?  Я
искренне не решаюсь пользоваться оборудованием, которое не проверено моими
людьми.
     - Не очень понятно, мой лорд. Зачем? Четыре часа  от  земель  Совета?
Там вас ожидает надежный пилот.
     И Гашен удалился, не ожидая благодарности и дальнейших вопросов.
     Карн повернулся и стремительно бросился к двери.  Затем  опомнился  и
притормозил. Это должна быть секретная поездка, по крайней  мере,  до  тех
пор, пока он не узнает, что произошло.  Он  не  должен  показывать  своего
возбуждения.  Он  вышел  в  дверь  и  вернулся  в  Большой  Зал,  сохраняя
спокойствие, насколько это было возможно. Прошел  год,  а  Иджил  оказался
живым! Не просто жив, а здоров и невредим, странствующий по Зоне Мерзлоты.
     Несколько часов спустя пилот Совета посадил  флиттер  Карна  у  поста
Совета  на  северном  конце  Цинна.  Пост,  по-видимому,  редко  посещался
кем-либо, и сейчас там был  только  один  флиттер,  красный,  на  четверых
человек. На снегу были  следы,  которые  вели  к  двери  поста.  Следов  в
обратную сторону не было. Карн дождался, пока пилот выключит  двигатели  и
выйдет на улицу, спускаясь по крылу к земле.
     Еле сдерживая себя, Карн бормотал что-то про себя, чтобы занять себя.
Как только скрипнула дверь поста за  вошедшим  пилотом,  Карн  бросился  к
двери.
     - Иджил? Иджил?
     Знакомая статная  фигура  грохоча  спускалась  по  ступенькам.  Иджил
закричал: "Карн!" - и  они  бросились  в  объятья  друг  друга,  смеясь  и
толкаясь, перекликаясь вопросами, смеясь еще  больше,  борясь  с  попыткой
закричать еще громче от переполнявших их эмоций. Наконец они остановились,
тяжело дыша и по-дурацки улыбаясь.
     - Женился, да?
     - Твои руки! Твои измученные руки!
     - Иди первым, - сказал Иджил, надеясь выиграть несколько минут, чтобы
обдумать правдоподобное объяснение.
     - Нет, ты. А откуда ты знаешь, что я женился?
     Люди Совета одели свои парки, пилот Карна попрощался, и они вышли  из
здания поста. Людям было дано разрешение на отдых, что было  так  редко  в
жизни Гхарров. И они попросили Карна позаботиться о вознаграждении. Спустя
несколько минут красный флиттер Совета улетел.
     Иджил потер руки и на мгновение посмотрел на них.
     - Я был обманут местными жителями, так сказать. -  Он  надеялся,  что
Карн поймет, что он имеет в  виду  Бегунов  и  не  будет  больше  задавать
вопросов.  Обидно  лгать  своему  лучшему  другу.  А  если   Карн   начнет
расспрашивать подробности, Иджилу придется соврать. -  Мои  руки...  Я  не
смогу объяснить, как они выздоровели. Это было чудо, насколько я  понимаю.
- Он мог бы поклясться перед всеми богами, что  эта  часть  была  правдой.
Заживление выглядело чудом. - Очень, очень медленное чудо, Карн.  Они  еще
не вошли в полную силу.
     - Покажи, - приказал Карн, мужественно чувствуя боль  за  друга,  как
свою собственную, и только глубоко вздохнул. Друг! Его _д_р_у_г_ вернулся!
Вернулся с того света! Он протянул ему правую руку.
     Иджил схватил ее и  пожал  так,  что  согнулись  колени  Карна.  Карн
засмеялся.
     - Не в полную силу? Благодарю бога, что ты не сжал во всю свою  силу.
- Он сморщился от боли и попытался вытащить свою руку. -  Теперь  освободи
меня.
     Иджил  похлопал  одной  рукой  Карна  по  плечу,  а  другой   схватил
ускользающего от ответа друга.
     - А ты женился, хотя тебе еще нет двадцати?
     Карн освободился  от  руки  Иджила  и  обернулся  к  нему.  Низким  и
приглушенным голосом он произнес:
     - Дом Халареков должен иметь наследников. Остались только  я  и  Кит.
Мог ли я ждать до тех пор, пока мне исполнится двадцать пять или  тридцать
лет? - Он обернулся и взглянул на Иджила. - Откуда ты знаешь, что  у  меня
есть жена?
     - А, это кусочек сплетен людей Совета, которые меня сюда везли. - Это
Иджил придумал из-за обиды на  людей  Совета.  -  Карн,  я  шел  по  следу
Харлана, когда эти  бюрократы  схватили  меня  и  привезли  сюда.  Он  был
буквально в дне пути от меня, хотя из-за моей же глупости, но я  еще  могу
догнать его, если ты можешь предположить, к кому  он  бежал.  Он  двигался
через Холдинг Коннора, но...
     - Ричард идет через владения Коннора?
     - Да. Я преследовал его с вердейна  по  огромным  пространствам  Зоны
Мерзлоты. Время от времени мы соревновались. Убийцы или кузены - убийцы  в
уме. Солдаты Совета держали после побега дома. Но  я  полагаю,  ты  знаешь
это.
     Карн кивнул, но Иджил отметил, что для друга  многое  неясно,  но  он
сейчас не собирался задавать лишних вопросов. Но, в конце  концов,  он  их
задаст. Правда, сейчас внимание Карна было обращено на опасность,  которую
представляет Ричард Харлан для его Дома, пока он на свободе.
     Карн нахмурил брови и взъерошил волосы; смуглые пальцы переплелись  с
темными волосами. Он отключился на несколько минут в раздумье.
     Карн медленно посмотрел на Иджила.
     - Он направляется в Кингсленд. Я уверен в этом. У лорда Неллиса  была
неудача в курте,  только  что  перед  осадой,  и  Ингольд  теперь  граф  в
Кингсленде. Неллис медлил, но он неглуп и справедлив. Ингольд  -  соперник
Ричарда, они очень похожи.
     Иджил кивал в знак согласия. Это совпадало  с  тем,  что  говорили  о
Харлане Наблюдатели.
     Вдруг глаза Карна засверкали.
     - Я готов держать пари, что  флиттер  с  Кингсленда  сядет  скоро  на
окраине Зоны Мерзлоты. Может  быть,  около  Йорка,  может  быть,  даже  на
границе земли Совета. - В его голосе чувствовалась горечь. - Это  было  бы
веселенькой затеей для Харлана быть подхваченным  беглецом  от  Совета  на
границе земель Совета, возможно, на земле Совета.
     Иджил в раздражении опустил руки.
     - Смотри, Карн, если ты полагаешь, что  ты  знаешь,  где  он,  каждую
минуту,  которую  я  провожу  здесь  в  болтовне,  Харлан  использует  для
приближения к спасению. Особенно, если ты прав и он собирается встретиться
с флайером здесь неподалеку.
     - Почему ты не сообщил Совету, где он, когда мог это сделать?
     Иджил пристально смотрел на друга. Он думал, что Карну все понятно.
     - _Я_ хочу _с_а_м_ поймать Ричарда.  Я  сам  хочу  разорвать  его  на
куски. - Наступила тяжелая пауза. -  Я  очень  хочу  этого,  но  собираюсь
вернуть его в тюрьму. Держу пари, что для Харлана это  гораздо  хуже,  чем
любая пытка.
     Карн побелел.
     - Ты хочешь, чтобы он остался жить? После того, что он сделал с  моим
Домом? С матерью? С твоими руками? Ты собираешься сохранить ему  жизнь?  Я
думал, что король Викингов верит в _в_е_н_д_е_т_т_у_!
     Иджил с испугом взглянул на Карна.
     Не так давно он думал так же. И даже сейчас, и, конечно,  ему  трудно
было объяснить, зачем необходимо сохранить Харлана для будущего Старкера-4
без отправки к Наблюдателям.
     Он не мог. Он закашлял.
     - Карн, я хотел сам убить Ричарда. Но я узнал, как его кузены  начали
бороться за власть после приговора Харлану. Если Совет  вернет  Ричарда  в
Бревен, он останется там до окончания срока приговора и  будет  наблюдать,
как рушится от раздоров и фамильной склоки Дом Харлана. От Дома Харлана не
останется ни кусочка, и это худшее, чем смерть или любое другое  наказание
для Ричарда Харлана.
     Карн сомневался. Иджил знал, что  где-то  внутри  Карна  идет  борьба
чувства и здравого смысла. Интуиция и здравый смысл подсказывали ему,  что
нет лучшего реванша, чем возвращение Харлана в Бревен для наблюдения,  как
его Дом доходит до уничтожения от жадности и вероломства его обитателей.
     - Ричард Харлан пожелал бы лучше испытывать любые муки, чем он  будет
наказан наблюдением за борьбой своих кузенов за титул герцога.
     Карн не  хотел  верить  словам  Иджила.  Он  чувствовал  обман  и  от
человека, которому доверял больше  всех.  Он  признавал  здравый  смысл  в
словах Иджила, но это не могло  усмирить  его  гнев.  Харлан  _п_о_с_м_е_л
убить Лхарра. Он _п_о_с_м_е_л _д_о_м_о_г_а_т_ь_с_я_ Кит.
     Карн затряс головой, стараясь избавиться от всех  мыслей.  В  истории
Гхарров женщину ожидала участь стать собственностью человека, который убил
ее отца, брата, мужа или другого защитника. Такое вынужденное "сватовство"
было принято и сейчас, в чем Ричард преуспел бы, уничтожив Халареков. Гнев
нахлынул на Карна.
     "ТОЛЬКО НЕ МОЯ СЕСТРА! Я УБЬЮ ЕЕ САМ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ОН ДОТРОНЕТСЯ ДО  ЕЕ
РУКИ. Я УБЬЮ ЕГО ПЕРВЫМ".
     В Карне взяла верх кровь Гхарров. Карн услышал  призыв  к  неминуемой
смерти для так называемого герцога и был не в состоянии изменить процесс.
     Основная обязанность Лхарров состояла в охране и защите своего  Дома,
спорил  возникший  в  Карне  Гхарр,  и  поэтому,  уничтожив  Ричарда,   он
обезопасит  свой  Дом.  Перед  Карном   предстали   его   новые   вассалы,
восстановленные после  последней  осады  Онтар  и  Холдинг,  его  невеста,
необходимая Дому.
     - Я собираюсь идти.
     Он чувствовал правоту  своих  слов.  Академический  дипломат,  мирный
негоциант был ужасен.
     Иджил открыл рот.
     - Нет. Ты не готов. Ты не взял снаряжение. Твой Дом...
     Карн уже открывал двери кабинета. На постах Цинна всегда имелся запас
пищи, оружия, постельных принадлежностей, медицинского оборудования. Иджил
мог переубедить Карна, пока тот собирал все необходимое.
     - Вот запасы. Я буду готов через  пять  минут.  Ник  будет  управлять
домом во время моего отсутствия. Он может продолжать все, как было.
     Мысленно Карн добавил: "И ЛЕДИ АГНЕС БУДЕТ ОХРАНЯТЬ ЕГО  И  КИТ,  КАК
ЕСЛИ БЫ ОН БЫЛ ДОМА ВО ВЛАДЕНИИ ШУСС. О боги! Я бы хотел,  чтобы  наш  Дом
дождался женитьбы, хотя мы уже помолвлены, а Кит еще должна выйти замуж".
     - Я никуда не пойду, Карн, пока не буду  уверен,  что  ты  не  убьешь
Харлана.
     Спокойный голос Иджила  прервал  размышления  Карна.  Карн  изумленно
взглянул на друга.
     - После всего, что Ричард сделал?
     - Да. Я настаиваю на том,  чтобы  возвратить  его  в  Бревен.  Я  дал
клятву, Карн, клятву в их храме.
     Карн молча изучал Иджила. Он знал, как много для него значит верность
клятве. Он чувствовал, что Иджил что-то  недоговаривает.  Ричард  заслужил
смерть, и Дому Халарека будет от этого спокойнее. Но без поддержки  Иджила
не поймать Ричарда. Иджил знает, где  он  приблизительно  находится.  Даже
если необходимо вернуть его в руки Совета, он бы должен обещать Иджилу  не
убивать Ричарда.
     Карн тяжело вздохнул. Это решение может стоить ему Дома, - но это  не
так много, как позволить Ричарду встретить его близких.
     - Иджил, я клянусь кровью моей матери, что я не убью Ричарда.



                                    14

     За время, которое Иджилу показалось мгновением, Карн убрал  шасси,  а
двое из них взбирались на крыло стоящего флиттера и  в  его  кабину.  Карн
пилотировал в соответствии с негласным  соглашением:  он  знал  территорию
Зоны, по крайней мере, ее границы. Карн резко бросил флиттер вверх,  чтобы
выйти из области слежения охранного поста, и  пролетел  его  восточнее  по
направлению к земле Коннора и Совета.
     - Не хватает немного изощренности, - прокомментировал Иджил мягко.
     - Это то, что обычно говорит Ник. - Карн нажал на  несколько  кнопок,
установил переключатель в новое положение и откинулся в  кресле  назад.  -
Все, больше никакой работы в  течение  получаса  или  более,  пока  мы  не
достигнем Поместья Коннора. Семья Тана, - добавил он  для  Иджила,  -  мои
вассалы. Я не думаю, чтобы они оказали помощь Ричарду. Хотелось бы,  чтобы
я смог сказать то  же  самое  обо  всех  остальных.  Скажи  мне,  что  они
собирались делать?
     Иджил  обобщил  все,  что  произошло,  не  упоминая  только  лишь   о
крепостных крестьянах и Наблюдателях. Он  мог  понять  из  выражения  лица
Карна, что его друг догадывается о том, что тот многого  не  договаривает.
Иджил решил отвлечь его внимание.
     - Подозреваешь ли ты, что _т_в_о_и_ вассалы могут помогать Харлану?
     Лицо Карна сделалось зловещим.
     - Возможно. Роул не испытывает большой  любви  ко  мне.  И  Нерут.  И
Мелеван. И некоторые или все поместья, которые я отвоевал у Харлана. Роул,
Нерут и Мелеван обижены тем, что я победил их  не  в  единоличной  схватке
один на один. Они собирались бороться со мной в ухле. Или,  возможно,  они
думали, что я собираюсь ждать до тех пор, пока не начнется  время  схваток
весной. - Карн рассмеялся. - Я могу быть наивным в политике в  этом  мире,
Иджил, но никак не глупым.
     Иджил смотрел в окно, чтобы Карн не мог читать его  мыслей  на  лице.
"Вот что  причиняет  такую  боль,  не  правда  ли?  Что  такой  выдающийся
представитель Академии вынужден здесь  торчать,  потому  что  у  него  нет
ловкости с ними бороться".
     Они потратили много времени, но  не  увидели  ни  следов  Харлана  на
земле, ни флайеров Одоннела и Харлана  в  небе.  Однако  они  увидели  три
самолета Совета в это время. Иджил предположил, что они  искали  пропавших
без вести. Карн, возможно, пришел к той же мысли. Его движения стали более
резкими, фразы укороченными, тон речи возбужденным. Нетерпение сквозило  в
каждом его движении. Иджил понимал, что если бы  он  был  пилотом,  он  бы
реагировал на крушение всех надежд тем же самым.  Страшно  было  подумать,
что твой враг рядом, а ты не можешь обнаружить его или  сообщить  домой  о
помощи. Любой сигнал выдал бы их местоположение обоим, Харлану и Совету. И
Иджил, и Карн сильно хотели, чтобы  Харлан  вышел  из-под  покровительства
Совета.
     Только  передвигаясь  на  флиттере,  они  могли  обнаружить   Харлана
первыми. Следование по следам Харлана на земле отняло  бы  много  времени,
даже если бы они их и обнаружили, в чем Иджил  глубоко  сомневался.  Люди,
скорей  всего,  уничтожили  свои  следы.  Иджил  чувствовал  себя  так  же
неуверенно, как и Карн, по мере того, как шло время.  Помощь  Харлану  уже
должна быть где-то рядом.
     Иджил бросил взгляд на Карна.  Карн  был  занят  пилотированием  и  с
расстроенными чувствами вел поиск. Может, попытаться найти его  с  помощью
Экстрасенсорного  Видения,  пока   Карн   был   занят   другими   мыслями?
Экстрасенсорное Видение может обнаружить Харлана раньше.  Иджил  откинулся
назад в своем кресле, медленно вздохнул и представил лицо Харлана. Сейчас.
Он хотел Увидеть Харлана сейчас.
     На некоторое время изображение кабины флиттера  расплылось  в  глазах
Иджила. Затем  он  оказался  на  склоне  горы,  смотря  вниз  на  широкую,
неглубокую реку, текущую через болота,  шириной  в  несколько  километров.
Было раннее утро, и даже летом ранним утром в Зоне Мерзлоты  вода  в  реке
покрывалась кружевами льдинок вдоль отмелей.
     Иджил взглянул украдкой на солнце. Река  текла  на  юг  и  увлекалась
ветром между гор. Блестящая полоска реки тянулась через глубокое ущелье  в
горах, и за ущельем водяной туман поднимался до самого  горизонта.  Ричард
Харлан стоял на большой плоской горе в середине реки, пугая мускулами.
     Иджил от неожиданности присел.
     - Карн!
     Карн напрягся, продолжая держать руки на спусковых крючках.
     - Эй, Карн, я извиняюсь. Я должен был узнать, прежде  чем  кричать  о
чем-либо.
     Карн поднял руки с кнопок огневого контроля.
     - По крайней мере, _э_т_о_т_ инстинкт действует так, как надо. -  Его
голос был грустным и самоосуждающим. Он выключил автопилот,  посмотрел  на
Иджила и стал ждать.
     - Если бы я мог описать место, где Харлан был этим утром, мог  бы  ты
найти его?
     Карн бросил на Иджила удивленный взгляд, но кивнул.
     Иджил  описал  реку,  которую  он  Видел.  Карн  включил   карту   на
навигационном экране флиттера. Слова на экране не были понятны Иджилу - он
мог говорить на языке Ром, но никогда не учился читать, -  но  пейзаж  был
похожим.
     - Здесь, - сказал он,  показывая  на  реку,  вытекающую  из  гейзера,
которую гнал среди гор ветер.
     Карн переключил на увеличенную карту. Экран показал на бледно-зеленое
место на реке. Цвет  соответствовал  влажной,  заболоченной  земле.  Иджил
показал на нее.
     - Можем ли мы попытаться приземлиться здесь?
     Карн  удивленно  посмотрел  на  него,  но  взлетел   над   землей   в
автоматическом режиме, изменил контрольные кнопки, сбросил  автоматический
режим и откинулся назад в своем  кресле.  Он  скрестил  руки  на  груди  и
уставился на Иджила.
     - Ну и?..
     Иджил оскорбился.
     - Если даже его не будет там, то что мы теряем?
     - Ничего. Мне только любопытно, как ты узнал об  этом  болоте  в  той
части _м_о_е_г_о_ мира, который даже _м_о_и_ люди не посещают. Может быть,
ты изучал фотографии Гильдии,  пока  ты  скрывался?  Это  то,  чем  мы  не
обладаем до сих пор. Где ты был это все время и что делал? И почему ты  не
дал знать своим друзьям, что ты еще жив!
     Иджил вздохнул.
     - Я не мог и не могу. Еще нельзя. Клянусь тебе, нельзя,  Карн.  Я  не
смогу объяснить. - Как могли бы Бегуны объединиться с Халареком, даже если
бы они и захотели? - Я был _п_л_е_н_н_и_к_о_м_, Карн!
     Подозрение Карна терзало.
     - Пленником. И они даже разрешили тебе уйти.  Очень  похоже  на  это.
После того, как они вылечили тебе руки.
     Иджил чувствовал, как ужесточается голос Карна.  Он  мог  понять  его
скептицизм, даже подозрение, но  понимание  не  делало  от  этого  меньшим
страдание.
     - Карн! Плюнь на это! Это я, Иджил, я говорю с тобой. Не  Харлан.  Не
Одоннел. Даже не один из  твоих  вонючих  вассалов.  Это  я!  Мы  же  были
друзьями столько лег.
     Голос у Карна стал более глухим и опасно спокойным. Его  правая  рука
сжимала станнер. Иджил никогда не видел его таким раздраженным.
     - Я думал тоже, что мы Друзья. Но руки,  которые  были  заморожены  в
ледяные блоки, не работают снова как новые. Никогда. Я пытался понять, кто
ты и кто платит тебе и почему, но не мог. Убийца? Похититель людей? Шпион?
Ричард хотел иметь шпиона. Что еще надо? Ты работаешь  на  Ричарда?  Может
быть, ты андроид? Кто ты на самом деле и откуда ты  так  много  знаешь  об
Иджиле Олафсоне?
     Иджил проглотил слюну. Он уставился взглядом на черную  дырку  ствола
станнера. Если он правильно понял, Карн  установил  мощность  станнера  на
величину "убийство". Карн был серьезен. Иджил быстро  обдумывал  ситуацию.
Очевидно, что он не учел,  чем  может  показаться  его  долгое  отсутствие
человеку,  чья  жизнь  проходит  в  постоянном  подозрении  и  смертельной
опасности. Он знал, что будет большой проблемой объяснить  прошедший  год,
учитывая, что он не имеет права обо всем говорить, но он  никогда  не  мог
представить, что Карн, Карн, боже мой, будет думать,  что  он  обманщик  и
даже убийца. Когда он жил с Наблюдателями год, Карн постоянно встречался с
предательством  и  вероломством  Гхарров,  и  это  его  изменило.   Сильно
изменило. Старый Карн подозревал бы заговор против него или  его  Семьи  -
это было бы обычным делом в этом мире - но он  никогда  бы  не  подозревал
Иджила.
     "В действительности, он не подозревает меня, -  Иджил  сказал  самому
себе. - Из-за того,  что  мои  руки  в  порядке,  он  подозревает,  что  я
искусственный, андроид, и он должен реагировать так быстро, чтобы защитить
себя, что ему не приходила в голову, что только кто-то знакомый  с  жизнью
пришельцев способен думать о такой вещи, как искусственный человек.  Семьи
считают,  что  отбытие  с  планеты  является  признаком  нелояльности   и,
возможно, предательствам. К моему счастью, однако, Харлан  окажется  одним
из пришельцев".
     Мысли Иджила вернулись к наставленному на него стволу  станнера  и  к
неумолимому лицу друга. Взглянув за ветровое стекло, он понял, что  прошло
несколько секунд. Умереть от рук Карна... Иджил взвесил шансы того,  чтобы
успешно выбить станнер из рук Карна прежде, чем он  сможет  выстрелить,  и
понял, что шансов мало.
     - Я жду объяснений, - голос Карна был убийственным.
     Иджил знал, что он должен начинать с очень убедительного  объяснения,
которого у него не было. Он знал, что  должен  бы  бояться  этого,  но  он
чувствовал только лишь горькое разочарование из-за того, что  долгие  годы
отношений  с  ним  как  с  братом  были  забыты   этим   человеком   из-за
укоренившейся подозрительности, которая помогает лордам Гхарров выжить.
     "Карн всегда был способным учеником", - горько думал Иджил. Он  хотел
ударить кулаком по чему-нибудь, но понимал, что любое его резкое  движение
будет последним. Он позволил себе взорваться только речью.
     - Послушай, Карн! Я не могу сказать, кто я. Я  только  лишь  один  из
многих себе подобных. Я не могу быть лжецом. Ни один из Гхарров  не  похож
на меня. То, что я не был  здесь  долго,  достаточно  для  кого-то,  чтобы
считать меня синтетическим. Кто кроме тебя и меня на  Старкере-4  знает  о
существовании синтетических людей? Продолжай! Не думай, что я отступлю  от
клятвы, потому что _т_в_о_й_ мир держится только на лжи и измене!
     Это причиняло боль. Иджил мог видеть это по лицу Карна, но его  голос
все еще оставался страшно холодным и бесстрастным.
     -  Поклялся  кому,  Иджил?  Чья  клятва  может  быть  важнее   нашей,
скрепленной кровью? _Ч_ь_я_?
     Иджил глубоко вздохнул.
     - Людей, которые держат в своих руках мою жизнь и свободу и  твою.  -
Он поднял ладонь, чтобы парировать все вопросы. - Они не с  этой  планеты,
если уж говорить правду, и они не угрожают твоему Дому.
     Сразу после этих слов пришел запрос по радио от Дома  Конноров.  Карн
ответил быстро, не спуская глаз с Иджила  и  продолжая  твердо  сжимать  в
руках станнер. Он быстро взглянул, где они  находятся,  и  продолжил  свои
вопросы.
     - Мой брат Иджил не знал  географии  Старкера.  Как  ты  мог  описать
место, где Иджил никогда не был? И почему ты рассказываешь, в каком  месте
находится Ричард, и не ловушка ли это? Как я уже говорил тебе раньше, я не
идиот.
     Иджил вздохнул и покрутил головой. Он поднял свое правое  запястье  с
белым рубцом поперек него, подтверждающим их былое  братство,  скрепленное
кровью.
     - Кроме этого, у меня нет никаких  доказательств,  кто  я  есть,  для
того, кто знал меня, с тех  пор,  как  нам  было  по  одиннадцать  лет.  Я
поклялся тем, кто меня вылечил, клятвой, которой я не могу  изменить  даже
для тебя, Карн Халарек, даже если ты убьешь меня. - Иджил набрал воздуха в
легкие и успокоился на некоторое время. - Что касается,  где  скоро  будет
Ричард Харлан... - Иджил снова вздохнул и посмотрел в окно. - Я Вижу,  где
Харлан, Карн, так же, как Видит Мама. Ты  знаешь,  Мама  и  Сольвейг  были
ясновидцами. Недавно я тоже стал им. Против моей воли, в основном. Это  не
дар людей. - Иджил посмотрел назад, на своего друга. - Но  дар  это  людей
или нет, но я Вижу правду, и если ты можешь найти это  место,  ты  найдешь
Харлана. Ты можешь проверить, что я говорю правду,  слетав  туда.  Или  ты
веришь Иджилу Олафсону, или  нет.  -  Иджил  посмотрел  в  окно  снова.  -
Проклятый мир, где люди не верят друг другу. - Иджил отвернулся  спиной  к
Карну.
     Наступила полная тишина сзади.  Затем  Карн  начал  двигаться.  Иджил
услышал шуршание одежды и стук от  положенного  на  полку  станнера.  Рука
Карна крепко сжала плечо Иджила до  боли.  Горы  Зоны  Мерзлоты  появились
слева, а внизу и справа степи Гильдии и  Нирана.  Карн  снова  сел.  Когда
Иджил повернулся, Карн сидел, сгорбившись, обхватив голову руками.
     - Это Оуз, Иджил, -  наконец  сказал  Карн  почти  шепотом.  -  Река,
которую ты Видел - это Оуз. Она протекает через свободный город Йорк.
     Он глубоко вздохнул.
     - Я действительно помню твою мать и  ее  Дар,  Иджил;  Я  помню,  она
сказала мне, что все они погибнут, мои братья и отец, и я не верил  ей.  -
Голос Карна затих, и снова в кабине наступила тишина.
     Неожиданно Карн резко ударил кулаком по подлокотнику кресла.
     - В кого я превратился, если я угрожаю единственному из людей, кому я
полностью доверяю? - Он уставился в ветровое стекло, ничего не замечая.
     - В человека, чей мир слишком подлый, чтобы иметь друзей, -  спокойно
сказал Иджил.
     Немногим более чем через час на горизонте появился Йорк.  Спутниковые
зонды и аварийные люки ангаров еще работали.  Ближе,  в  сторону  востока,
скользила овальная тень по земле. Иджил наклонился вперед,  чтобы  увидеть
лучше. Флайер. Это должен был быть флайер.
     - Карн, эта штука вооружена?
     Голова Карна резко повернулась.
     - Смотря что. Где?
     Иджил показал. Флайер выскользнул  из-под  тучи.  Он  был  пурпурного
цвета.
     - Кингсленд, - Карн выдохнул. - Я был прав.  -  Он  нагнулся  вперед,
установил контроль и поднял флиттер над пушистыми облаками. - Может  быть,
мы сможем спрятаться, немного, до того, как мы подойдем поближе.
     У Иджила были сомнения, но он ничего не сказал. Возможно, Карн имел в
виду; что он сможет скрыть цвета его Дома, поднявшись  вверх,  так,  чтобы
пурпурный флайер мог видеть только грязную нижнюю обшивку, которая была  у
всех флайеров одинаковая.
     Через некоторое время они  приблизились  к  флайеру  Кингсленда,  тот
заметил их и ускорился. После  этого  Карн  сделал  все  возможное,  чтобы
удержать более мощный кингслендский флайер в  поле  зрения.  Флайер  резко
развернулся и на мгновение блеснул пурпурной точкой на фоне серого  хребта
гор, а затем исчез над долиной в стороне Зоны.
     - Скрылся? - спросил Иджил.
     - Не думай так. Не воображай, что пилот думал о том, как бы  скрыться
от нас. Посмотри, как он ушел от нас в туман.  Я  не  думаю,  что  он  мог
видеть мои цвета, но он  мог  определенно  решить,  что  этот  флиттер  не
красного цвета, принадлежащего Совету. Нет, он ищет Ричарда. Держись.
     Карн сделал на флиттере крутой вираж и  последовал  за  кингслендским
флиттером над долиной.
     - Будем держаться ниже, чтобы не фиксироваться на датчиках Совета.
     Карну удавалось с трудом держать корабль в поле зрения,  который  был
вынужден замедляться из-за изгибов и возвышенностей  в  долине.  Пурпурный
флайер взлетел над горным  хребтом  и  полетел  на  восток.  Карн  включил
наземную диаграмму на контрольном экране и изучил расположение гор.
     - Выглядит как бассейн или широкая долина около Оуза немного к западу
отсюда, - пробормотал он. - Держу пари, что он здесь. Мы настигнем  его  и
схватим. Спасибо ангелам за спутниковые снимки Гильдии.
     - Таким же способом Совет нашел меня. Спутниковые снимки.
     Иджил надеялся, что его замечание  разъяснит  некоторые  вопросы,  но
Карн ничего не слышал и продолжал разговаривать сам с собой.
     - Удивляюсь, как пилот знает, где его искать. Никаких сигналов. Совет
услышал бы их. Предварительная договоренность должна быть. И  это  значит,
что, по крайней мере, один человек помог ему в Бревене. Я знаю это, как бы
то ни было. В противном  случае,  он  не  смог  бы  выжить  здесь.  Кто-то
оставляет продовольствие в заранее условленном месте. Кто?  В  Доме  много
дьяконов, и никто не знает, который из них. Он почти в безопасности.  Если
этот флиттер улетит отсюда, он будет  дома,  потому  что  наш  флиттер  не
сможет захватить его. Если бы  быть  на  десять  лет  моложе  и  посильнее
вооруженным. Если бы быть на месте Ричарда.
     Разговор с самим собой действовал Иджилу на нервы. Ему  не  нравилось
размышление про себя, как это  было  у  Карна.  Иджил  прервал  поток  его
мыслей.
     - Когда Харлан поймал меня, он взял мой станнер и немного пищи. Он не
убил меня. Очевидно.
     Карн резко вышел из состояния размышления.
     - Ты был у Ричарда, и он не убил тебя?
     Иджил кивнул.
     - Он сказал, что он не имеет обиды на меня, сказал мне, чтобы  я  шел
домой и не связывался с тобой. Затем он навел на меня мой станнер, так что
он вполне мог убить меня.
     Флиттер  пронесся  над  горным  хребтом.  За  другим,  более  низким,
показался сверкающий изгиб реки.
     - Оуз, - сказал Карн.
     Карн снизил скорость, но они пронеслись над следующим хребтом все еще
на большой скорости. Иджил внимательно посмотрел в окно. Карн  должен  был
бы хорошо пилотировать, учитывая порывистый ветер и более  высокие  хребты
на восточном берегу реки. Они быстро пересекли хребет, и снова  показалась
река. Кингслендский флайер приземлялся на песчаной отмели внизу.
     - Пурпурный  флиттер,  военный,  приземляется.  От  шести  до  восьми
человек ждут, один в зеленой одежде Харлана, - сказал Иджил.
     Карн кивнул, держа взгляд на приборной доске.  Флиттер  пронесся  над
рекой и горным хребтом.
     Иджил напрягся и посмотрел на Карна.
     - Это был Харлан, - выпалил он. - Это был Харлан, и ты пролетел прямо
над ним!
     Иджил увидел, что его клятва нарушена.  Он  изо  всех  сил  попытался
успокоить рвущегося из кресла Карна и взять управление самому.
     Голос и фигура Карна были напряжены.
     - Нас двое, их больше. Военный флайер против четырехместного флиттера
Халарека. Нечего и вступать в бой. - Карн нагнулся вперед, чтобы прочитать
на приборной доске, и затем повернул флиттер на юг.
     - Нет! Умоляю тебя, не улетай, Карн! Я должен сквитаться с  Харланом.
- Иджил, шатаясь, встал из кресла и дошел до рукоятки.
     Карн усадил Иджила обратно в кресло.  Иджил  сел,  оглушенный.  Когда
Карн шел вперед, он, должно быть, подобрал  что-то  тяжелое.  Иджил  потер
щеку и подбородок.
     "Черт возьми, как жжет! - Он посмотрел на Карна с удивлением. - Он  в
два раза тяжелее меня. Боже, каким он должен быть злым! Он просто трясется
от злобы".
     - Кто теперь не обращает внимания на то, что он знает? - Карн  рычал.
- Я вынужден терпеть оскорбления по поводу моей храбрости каждый  день  от
врагов и Семьи, даже хотя работаю лучше их,  но  клянусь  ангелами,  я  не
собираюсь терпеть оскорбления от тебя! Ты _з_н_а_е_ш_ь_ лучше!
     Карн сидел, смотря на приборы и тяжело дыша. Иджил уставился на  него
и на ландшафт, пролетающий мимо.
     Он сделал бы в основном то же самое, что и Карн. То, что испытал Карн
за эти годы, заставило Иджила думать, что он был неправ.
     - Карн, я сожалею...
     Карн направил флиттер вверх, пересекая горный  хребет.  Иджил  сказал
себе, что тяжесть в животе не  была  результатом  пилотирования  Карна,  а
следствием того, что он освободил свои эмоции. Впервые за долгие  годы  он
так близко узнал своего друга. Предыдущий  опыт  подсказывал  Иджилу,  что
расслабление приводит к определенной бесшабашности, которая часто  наносит
вред близким людям.
     Неожиданно к востоку из-за облака мелькнула вспышка  красного  цвета,
затем другая. Иджил показал.
     - Они идут.
     Карн уже увидел. Он сделал неожиданный разворот и нырнул  в  глубокую
долину. Через некоторое время флиттер уже был в долине, среди ущелий,  без
какого-либо шанса быть замеченным или  обнаруженным  радарами  Совета.  Он
резко сворачивал, нырял вниз, взлетал, повторяя изгибы ландшафта.
     - Если Ричард еще жив, Совет получит его только из моих рук, - сказал
Карн жестко. - Ничего другого не может быть.
     Тень флиттера скользнула за ними, создавая ощущение,  что  они  очень
близки к земле, и они на самом деле были очень близки. Ближе,  чем  Иджил,
самый рискованный пилот, когда-либо  летал  раньше.  Серая  стена  выросла
прямо перед ними. Карн направил флиттер вверх. Иджилу показалось,  что  он
слышит скрип гранита по нижней части фюзеляжа. Маленький  флайер  скользил
над валунами наверху горы и затем нырнул в  глубину  узкой  долины.  Концы
крыльев флайера прошли мимо стен ущелья  в  нескольких  сантиметрах.  Карн
накренил корабль, облетая острый угол, и направил в большую долину.  Иджил
увидел воду в реке на расстоянии вытянутой  руки,  которая  пенилась,  где
река билась о скалу, рыбу в чистом пруду. Карн опустил  флиттер  почти  до
самых гребней волн, затем они  пролетели  между  стенками  узкого  ущелья.
Брызги воды сверкали на носу флиттера.
     Выступ в стене сделал ущелье еще уже. Карн резко  развернул  флиттер,
чтобы обойти его, так что были видны песчинки  на  берегу.  Темный  выступ
вырос из тени прямо впереди. Флиттер  развернулся  вправо,  почти  касаясь
стены. Неожиданный новый изгиб в стене, и Карн поворачивает флиттер уже  в
другую сторону. Вода закипала от ветра, когда они пролетали. Река  впадала
в другую, большую по размерам. Вспышка  солнечного  света.  Крутой  склон.
Веточки...
     Они оказались над Харланом прежде, чем Иджил осознал, что  случилось.
Левая рука Карна устремилась под приборы. Под флиттером раздался  выстрел,
и затем красная линия  прочертила  направление  полета  снаряда  прямо  до
кингслендского флиттера. Секундой позже раздался небольшой взрыв, и облако
дыма появилось над одним крылом флиттера.
     - Немного расквитались, - лицо Карна было угрюмым.  -  Ему  удавалось
всегда уходить раньше, прежде чем мы уничтожали его охрану. Теперь  у  нас
есть шанс поймать его!
     Карн облетел поворот реки и резко посадил флиттер на сырой песок так,
что желудки чуть не вылезли через горло. Он сидел  неподвижно  как  камень
долгое время. Иджил позволил себе расслабиться и закрыть глаза.
     "Боже мой! И я считал себя пилотом!" - Он глотнул с трудом;  его  рот
был сухим, как хлебная корка, и таким же шершавым. Он глотнул  еще  раз  и
открыл глаза.
     Карн  вращался  на  своем  кресле,  в  нетерпении  расстегивая  ремни
безопасности. Он повернулся назад, чтобы снять с рамы пояс с оружием сзади
его кресла.
     - Оуз прямо  впереди.  Бери  снаряжение,  какое  хочешь.  Мы  пойдем,
отсюда.  На  этот  раз  мы  убедим  Совет,  чтобы  аббат  не   был   таким
снисходительным к Харлану Хейру. Он останется в одиночестве, если я...
     - Ты не собираешься убивать его? - Иджил не мог поверить тому, что он
слышал. - Теперь, когда у тебя есть шанс, которого не было у тебя  столько
лет, ты не собираешься его убивать?
     - Ты клялся оставить его в безопасности. Я обещаю тебе, что я не буду
убивать его. Он останется живым. На этот раз.
     Непримиримость в голосе Карна привела в уныние  Иджила.  Это  не  был
старый Карн.
     - Я тоже хочу, чтобы Харлан умер, Карн,  но  это  значительно  лучший
реванш. Каждый день в течение девяти лет в Бревене он будет узнавать,  как
его кузены и вассалы растаскивают его Дом на части. Задолго до  того,  как
он выйдет, от его Дома останутся только крохи. Я хочу, чтобы он узнал, чем
это все кончится. Хочу, чтобы он был бессилен остановить это.
     Карн уставился на Иджила непонимающими  глазами.  Но  постепенно  под
взглядом Иджила напряжение покидало Карна. Он улыбнулся сурово.
     - Ричард будет молить о смерти в Бревене, но я знаю, что  охрана  там
настолько мощная, что никогда не допустит никакого самоубийства.
     Иджил знал,  что  спокойный  тон  речи  был  принят  в  Академии  для
экспертов, что Карн  выучил  слишком  хорошо:  "Военно-морской  офицер  не
проявляет  никогда  своих  чувств;  он  сознательно  контролирует  их  для
выполнения необходимых действий". Только у Карна это превращалось в  нечто
большее, чем рекомендация.  Это  превращалось  в  маску,  закрывающую  все
чувства, что не приветствуется в  обществе.  К  сожалению,  на  Старкере-4
почти любое место, где лорд Гхарров мог находиться, было общественным. Так
что очень часто чувства, переполнявшие Карна, были подобны кипящему пару в
котле без предохранительного клапана. Возможно, это было потому, что лорды
Гхарров были жестоки без всякой причины: они  могли  сорвать  на  ком-либо
свою злобу.
     Маска на лице у Карна в данный момент  скрывала  и  страх  и  ярость.
Страх от того, что он был готов убить своего друга. И ярость от того,  что
его друг сомневался в его храбрости. Иджил не  знал,  что  Карн  сдерживал
себя, как только мог. При таких же обстоятельствах Иджил был бы  на  грани
бешенства. Разница была в том, что Иджил не скрывал бы этого.  Спокойствие
в голосе Карна исчезло,  и  жесткость  на  лице  и  в  голосе  делали  его
значительно старше восемнадцати лет.
     - Теперь нам надо поймать Ричарда и отправить его в Бревен досиживать
свой срок. Если нам повезет, нам не понадобится  сопровождение.  Если  мне
повезет, то твоя идея засадить его в тюрьму будет лучшим реваншем. -  Карн
выскользнул из двери на крыло флиттера.
     Иджил глубоко вздохнул,  отстегнул  ремень  безопасности  и  медленно
встал. Его ноги были как ватные. "Это, должно быть, самое лучшее место для
укрытия, - пробормотал он. - Скорее ад замерзнет, чем я позволю ему  снова
летать с таким  безрассудством".  Иджил  поднял  руку.  Она  тряслась.  Он
чертыхался про себя.
     Карн сунул голову назад в кабину.
     - Ты идешь? - крикнул он.
     - Подожди. Черт побери, ты мог нас уже двадцать раз угробить.
     - Никто не знает час своей смерти, так что зачем дрожать в безопасном
месте? - Карн повернулся и прыгнул с крыла на песок.
     Иджил рассвирепел. Это было одно из его  любимых  выражений,  которое
было против него.
     Иджил бросил рацию, палатку, нож, веревку и  щит  против  станнера  в
рюкзак поверх другого оборудования, вынул лучемет из  кобуры  на  ремне  и
присоединился к Карну, сидящему на песке.



                                    15

     Карн бросился к изгибу реки, который скрыл  из  виду  Харлана  и  его
корабль, держась крутого склона во время бега. Иджил  последовал  за  ним,
быстро соображая. Как он будет действовать, когда Карн находится  в  таком
безрассудном, отчаянном настроении? Он всегда был хладнокровен в битве, но
теперь...
     Карн припал к земле за валуном на берегу реки,  и  Иджил  притиснулся
прямо за ним. Они осмотрелись вокруг валунов. Харлан и его пилот  пытались
починить флайер Кингсленда.  Очевидно,  выстрел  Карна  повредил  мотор  и
крыло.  Три  других   человека   убирали   последние   остатки   лагерного
оборудования и мусор. Еще немного - и  не  будет  заметно  никаких  следов
лагеря Харлана как со спутника, так и с флайера. Иджил взглянул на небо  и
прислушался. Он слышал едва различимые голоса Харлана и его пилота, но  не
слышал слабые шумы  моторов  флайеров  Совета.  Дым  рассеялся.  Возможно,
флайеры Совета не увидели его.
     Карн проскользил часть пути вокруг валуна. Он был едва на  расстоянии
выстрела станнера от людей Харлана. Карн распрямился, прижался к валуну  и
начал осторожно перемещаться к другому ближайшему валуну.  Предостережение
мелькнуло в глубине мозга Иджила. Темно-голубая униформа  Халарека  должна
была замаскировать Карна среди темных гор, но что-то было  не  то  с  ним.
Что-то упускалось из виду. Несколько человек  Кингсленда  исчезли.  Металл
слегка задел скалу близко над их головами. Боже!
     - Карн, взгляни!
     Предостережение Карн понял слишком поздно. Солдат Кингсленда  прыгнул
вниз с низкой точки обрыва и резко ударил в то время, как Карн увернулся в
сторону и обернулся, чтобы защитить себя. Перед тем как  второй  атакующий
достиг Иджила, он увидел темную кровь, текущую из  плеча  и  груди  Карна.
Враг Иджила сделал выпад в его сторону, обнажив нож.
     "Если он думает убить меня легко, то ему нужна более лучшая  техника,
чем у него есть", - подумал Иджил.
     Он выбил нож из рук далеко от него. Враг  немедленно  вытащил  лазер.
Иджилу потребовались две руки, чтобы остановить его. Он бросил свое оружие
и сжал запястье воина. Двое из них крутились, сгибались, наклонялись  взад
и вперед.  На  секунду  Иджил  увидел  мельком  Карна,  борющегося,  чтобы
уберечься от направленного  на  него  ножа.  Это  отключение  внимания  на
короткое время было то, что необходимо сопернику Иджила. Он,  изогнувшись,
освободил  лазер  и  направил  его  на  Карна.   _О_н   _с_о_б_и_р_а_л_с_я
у_б_и_т_ь _Х_а_л_а_р_е_к_а _п_е_р_в_ы_м_. Иджил ударил по лазеру  вверх  и
выбил его из рук. Потеряв оружие, воин Кингсленда потянулся к шее  Иджила.
Иджил быстро парировал рывок. Он слышал  глухой  шум  борьбы  за  собой  с
острой ясностью, но он не мог даже бросить взгляда в их сторону. Карн  был
значительно легче своего соперника, ослаблен потерей крови  и  никогда  не
имел мастерства рукопашного боя, какой имел  Иджил.  Иджил  услышал  тихое
сопение сзади, и холод пробежал по его спине.  Он  быстро  нагнулся  перед
соперником, стоящим в оборонительной стойке,  рванулся  вперед  и  вбок  и
затем проломил спину воину давно забытым приемом Дринна.
     Иджил обернулся. Соперник  Карна  опускался  на  землю  с  удивленным
взглядом на лице, пытаясь заправить свои кишки обратно в живот.  Карн  без
сил распластался на крутом склоне, весь белый - насколько мог  быть  белым
Гхарр. Он тоже был ранен в живот. Иджил наклонился, схватил свой станнер с
земли, настроил  его  на  самую  большую  мощность  и  расстрелял  флиттер
Кингсленда и людей вокруг него. Он смотрел только лишь до тех пор, пока не
увидел, как Харлан упал вместе с остальными, затем отрезал один  из  своих
рукавов кингслендским ножом и  сделал  из  него  мягкую  прокладку,  чтобы
привязать ее к ране Карна на животе. Затем понес Карна в свой флиттер.  Он
положил Карна на пол, сложил одежду эскимосов и подсунул  ее  под  голову,
поднял его колени и крепко привязал прокладку бандажным жгутом из походной
аптечки. Кажется, поток крови сильно уменьшился, но Карну еще  требовалась
срочная медицинская помощь.
     Харлан мог скоро выйти из-под действия эффектов станнера.
     Карну требовалась помощь прямо сейчас. Если Иджил позовет  Совет,  то
Харлан исчезнет, и  Гхарр  потеряет  свою  свободу.  Иджил  потеряет  свою
свободу. Карн потеряет свою жизнь.
     Карн может истечь кровью прямо сейчас.
     Харлан исчезнет...
     Иджил настроился на частоту Совета, затем  установил  сигнал  поломки
флиттера. Будет передаваться  сигнал  общей  тревоги  и  сигнал  положения
самолета. Радиосигнал должен заставить Совет поторопиться. Он взглянул  на
Карна. Он должен будет продержаться, пока не прибудет Совет.  Если  Харлан
исчезнет, они оба будут затеряны.
     Иджил зацепил  канат  на  корабле  вокруг  полки  с  оборудованием  и
соскользнул на крыло, а потом  на  землю.  Он  бросился  назад  к  флайеру
Кингсленда. Люди приходили в себя. Он  обстрелял  их  снова  из  станнера,
затем связал всех воинов в одну группу, а Харлана  в  переносной  тюк.  Он
закинул его к себе на плечо и пошел пешком к флиттеру. Карн выглядел хуже,
и не было никаких признаков Совета. Иджил вспомнил  с  грустью,  как  Карн
звал и звал Совет на помощь, и никто не пришел, когда он лежал на охранном
посту на краю Цинна, отморозив  себе  руки.  Иджил  опрокинул  Харлана  на
сиденье и стянул его ремнями, вспоминая свои неприятные ощущения  в  таких
условиях и полагая, что это лишь небольшой реванш. Если Совет не  появится
здесь через несколько секунд, то он возьмет Карна домой в надежде, что  он
не умрет по дороге. Он, очевидно, не выживет, если они останутся здесь.
     Иджил скользнул на  сиденье  пилота  и  осмотрел  небо.  Два  красных
флайера Совета мелькнули над ближайшим  горным  хребтом,  сделали  круг  и
приземлились вертикально. Иджил посмотрел назад на Карна.
     - Помощь пришла, - сказал он нежно. - Совет услышал нас тогда.
     - Они услышали нас на посту сто пять. - Голос Карна был еле слышен. -
Мы не могли слышать их ответ, вот и все. Когда медицинская группа прибыла,
вас уже вывезли. - Карн закрыл глаза, его грудь поднималась  и  опускалась
быстро и неглубоко.
     Спустя короткое время, после того как флайер Совета приземлился, воин
с белым медицинским кругом на плече был уже во флиттере. Он нахмурил  свой
лоб, его руки быстро замелькали, пока он перевязывал рану, затем  он  ввел
какое-то лекарство Карну. Он попросил Иджила помочь двум медикам  принести
носилки из-за двери пассажирской кабины. Другой флайер Совета приземлился,
пока Иджил наблюдал за медиками. На крыльях и фюзеляже этого флайера  были
нарисованы белые круги.
     - Лхарр нуждается в немедленной помощи, - сказал врач  Иджилу.  -  Мы
возьмем его в ближайшую клинику в Гильдпорте. Следуйте за нами.
     Врачи положили Карна на носилки и перенесли  его  в  свой  флайер  за
такое короткое время, какое и не мог представить Иджил. Только  в  момент,
когда он наблюдал, как флайер взлетал, он понял, что не  задал  ни  одного
вопроса, не потребовал никаких  документов,  удостоверяющих  личность,  не
предпринял никаких аналогичных мер  предосторожности,  так  необходимых  в
этом мире. Однако было слишком поздно что-то предпринимать теперь. Он  мог
только лишь последовать за врачами, как они ему сказали.
     Иджил быстро взлетел вслед за медицинским кораблем. Он  услышал,  как
голова Харлана ударилась о борт, но не обернулся. Он связался  с  Советом,
как только он поднялся к себе во флиттер, сообщил  о  пленении  Харлана  и
потребовал охраны под контролем Гильда,  чтобы  вернуть  Харлана  назад  в
Бревен.
     Харлан начал ругаться. Иджил быстро  взглянул  через  плечо  на  долю
секунды. Лицо Харлана было  красным  и  как  будто  опухшим.  Иджил  снова
посмотрел вперед. Если бы он мог читать по-романски, он мог бы  установить
автопилот.  Поэтому  ему  пришлось  идти  за  флайером  Совета  на  ручном
управлении. Харлан  ругался  непрерывно.  Ругательство  за  ругательством,
ругательство по поводу  Иджила  и  Карна,  всех  их  предков  и  потомков,
ругательства, смешивающие их всех с дерьмом. Он делал все, что мог,  чтобы
как можно сильнее задеть честь Иджила, что могло убить его. То,  что  было
ругательством для Гхарра, часто не было ругательством для Болдермена, хотя
и достаточно жалило их. Совершенно достаточно  для  них.  Иджил  продолжал
повторять про себя, что для Харлана провести девять лет в Бревене было  бы
значительно хуже смерти. Хуже смерти, хуже смерти, продолжал он думать, но
повторение не помогало. Наконец он повернулся и улыбнулся  Харлану,  чтобы
быть уверенным, что плечо не спрячет его улыбку.
     - Мой повелитель - это кулак, - сказал он мягким, вежливым тоном. - Я
думал отрезать обе твои руки взамен моих отмороженных.  Но  я  согласен  с
Лхарром. Более сладким реваншем было бы видеть, как  ты  отсидишь  остаток
своего срока. Я соглашусь провести еще  несколько  месяцев  в  этом  богом
забытом мире, лишь бы увидеть, как Дом Харлана обтрепывается  по  краям  и
распадается на части.
     Харлану было бы обидно верить в идею Карна о  возвращении  в  тюрьму,
потому что вражда между кланами была старой, и  Харлан  одерживал  верх  в
течение нескольких лет.
     Харлан изрыгнул серию ругательств по-романски,  однако  они  были  за
пределами разумения Карна, хотя он был  абсолютно  уверен,  что  они  были
самым наихудшим, о чем мог думать Харлан в этот момент.
     - Я уже достаточно наслушался тебя за этот полет, милорд.
     Спокойствие, которое он почувствовал после того, как понял,  что  это
является наилучшим реваншем, удивило его. Он вытащил какую-то  повязку  из
грузового отсека, повернулся  на  сидении,  взялся  рукой  за  подбородок,
откинул голову назад настолько, чтобы рот оставался  закрытым,  и  обмотал
его повязкой. Черные глаза Харлана вспыхнули. Иджил увидел страшную ярость
в них и зловеще улыбнулся. Хранители часов были  правы.  Смерть  для  него
была бы слишком легким наказанием.
     Корабль принял приветствие от Холдинга Коннора. "Кто  идет  сюда?"  -
было главным в приветствии, и на него обычно отвечали автоматически. Иджил
обернулся назад к приборам и затребовал координаты Гильдпорта в тот  самый
момент, когда он потерял из виду более быстрый корабль Совета.  Он  быстро
записал их на своем собственном мировом языке  и  немедленно  почувствовал
расслабление.  Ни  один  пилот   не   любит   летать   над   страной   без
опознавательных знаков или указателей. Харлан извивался, пытаясь вырваться
из веревки. Иджил не обращал на него внимания.
     Через короткое  время  узкий  камень,  прикрывающий  вход  в  убежище
Гильдии, был под ним. Двери  флайера  Совета  были  открыты,  и  врачи  из
Гильдии выносили Карна из флиттера и быстро вносили его в  убежище.  Иджил
связался с офицерами воздушного порта, потребовал немедленного  разрешения
на посадку и минуту спустя посадил флиттер мягко на  посадочную  площадку.
Сенсорные датчики подняли входные двери в момент, когда Иджил  приблизился
к входу в убежище, и через секунду он был на  глубине  сорока  метров  под
землей. Подъемные  двери  открывались  в  огромное  приемное  помещение  с
нарисованными на противоположной стене красной ракете  и  кругом  Гильдии.
Человек в униформе Первого Купца вышел  вперед.  Иджил  почувствовал  себя
слишком уставшим, чтобы отсалютовать Первому Купцу.  Купец,  казалось,  не
заметил этого.
     - Вы друг мирового сообщества Лхарра Халарека, Олафсон. И сын  Оудина
Олафсона. Я понимаю вашего отца, который  назвал  новый  корабль  в  честь
вашего спасения.
     Иджил не мог ничего делать, кроме как  улыбаться,  хотя  это  и  была
слабая улыбка. Из-за своего размера  и  цвета  он  мог  быть  только  лишь
пришельцем. Из-за шумной суеты Гильдии на Мировом Совете почти  каждый  на
Старкере-4 и, безусловно, каждый член  Гильдии  знали  о  его  родственном
отношении к купцу Оудину Олафсону. Однако ему  было  приятно  за  поступок
отца.  Иджил  глубоко  вздохнул  и  облокотился  о  ближайшую  стену.  Все
жизненные силы, казалось, покинули его.
     - Я Данилович, - сказал Первый Купец.  -  Лхарр  оперируется  срочным
хирургом. Мы дадим знать, как он себя чувствует, как  только  узнаем.  Тем
временем Гристен объяснит  вам,  в  каких  плохих  условиях  мы  живем.  -
Данилович вывел вперед клерка Гильдии.
     Короткая  меховая  одежда  серебряного  цвета  и  взгляд   исподлобья
показались странными Иджилу после того, как он наблюдал  до  этого  только
лишь Гхарра и Наблюдателей.
     - Доктора говорят, что лечение займет некоторое время, сэр.  -  Голос
ХТ-устройства был таким же мягким, как и его меховая одежда.  -  Возможно,
вы хотите посидеть в гостинице? Или  вы  можете  сесть  в  парке.  Доктора
позволят вам увидеть молодого господина, как только это станет возможным.
     - В парке. Мне потребуется некоторое время, чтобы снова привыкнуть  к
"цивилизации".  -  Сенсорные  датчики,  компьютеры,  ХТ-устройства  -  все
удовольствия  жизни  в  мире  Федерации  выглядели   здесь,   как   остров
спокойствия в бурном море феодальной и клановой войны на Старкере-4.
     Парк был очень маленький, но он был так красиво создан,  что  казался
больше, чем есть на самом деле.  В  центре  его  находился  фонтан.  Иджил
подошел к краю  фонтана,  ступая  только  по  камням  тропинки,  чтобы  не
касаться нежной травы. Запах цветов  за  фонтаном  казался  ему  настоящим
наслаждением.  Мягкое,  еле  слышное,  плескание  фонтана  заставляло  его
мускулы расслабляться и освежало голову. Харлан мог оставаться там, где он
был, до тех пор, пока Карн находился под присмотром врачей.  Иджил  должен
был бы находиться под присмотром, потому  что  он  выполнил  свою  клятву.
Наблюдатели должны были бы выполнить свою.
     Иджил лег осторожно на траву и закрыл глаза. Это  был  очень  длинный
день. Так было приятно лежать, распластавшись на земле,  и  ни  о  чем  не
думать. Звук падающей воды был таким успокаивающим...
     Кто-то тронул его за плечо.
     - Сэр? Сэр? - Это  был  мягкий  голос  ХТ-стюарда  гостиницы.  -  Дом
Халарека прибыл и хотел бы поговорить  с  вами.  Возможно,  вы  хотели  бы
увидеть молодого Лхарра первым? Переспросить леди Катрин?
     Иджил кивнул головой, его мозг  еще  был  слишком  расслаблен,  чтобы
позволить себе  более  интеллектуальную  речь.  Робот  проехал  немного  и
остановился. Он тряс головой, чтобы избавиться от налипшей старой паутины.
     - У Лхарра все идет хорошо?
     - Врачи считают, что хорошо. Его только что вывезли из  операционной,
так что он еще не  проснулся,  но  вы  можете  взглянуть  на  него.  Врачи
говорят, что могло быть значительно хуже.
     Они стояли теперь на одной из узких улиц, которая  огораживала  парк.
ХТ посмотрел на Иджила.
     - Полиция сообщает, что в вашем флиттере  связанный  человек.  В  нем
опознали Харлана, сэр.
     Иджилу потребовалась секунда, чтобы вспомнить.
     - О да. Он сбежал из тюрьмы Совета. Лхарр  был  ранен  во  время  его
пленения.
     ХТ кивнул.
     - Тогда я расскажу полиции все, как было. - Он начал спускаться  вниз
по яркой улице по направлению к госпиталю.
     Иджил смотрел на его спину в течение секунды, а затем пошел  за  ним.
"Либо он/оно не знает, как важен наш пленник, либо  он/оно  только  делает
вид. - За этой мыслью мелькнула другая. - Что бы делала Гильдия,  если  бы
узнала, что он держит Харлана на своем флиттере как мешок картошки".
     Иджил скоро пришел. Первый Купец Гильдии встретил  его  перед  дверью
палаты Карна и ждал его там до тех пор, пока он не удостоверился, что  его
друг еще живой и дышит, хотя и находится без сознания. Когда  Иджил  вышел
из палаты, Первый Купец взял  его  вежливо  под  локоть  и  провел  его  в
ближайший офис, который был со вкусом украшен мягкими красками и небольшим
количеством мебели.
     - Кабинет психолога, сэр, - объяснил Первый Купец.  -  Я  только  что
узнал, что вы держите в плену человека по имени Харлан, и мне нужно узнать
ваши намерения по отношению к нему.
     Иджил осмотрел Купца с ног до головы внимательно, пытаясь  понять,  о
чем он думает.
     - Харлана везут  обратно  в  тюрьму  Бревен,  из  которой  он  сбежал
несколько недель назад, я уверен, что вы слышали об этом.
     - Бревен находится на полпути, если пересекать планету, сэр.
     - Я знаю об этом, джентльхом. Мы собираемся взять его в Онтар,  чтобы
дождаться, когда Совет заберет его.
     Губы Купца скривились.
     -  Как  вы  наверняка  знаете,  молодой  человек,  Гильдия  сохраняет
нейтралитет. Центральная Гильдия и я не решаемся разрешить увезти человека
по имени Харлан с нашей территории в руки врагов  его  клана.  Что  будет,
если что-то случится с ним до того, как Совет заберет его?
     - Ваш вопрос задан по просьбе Халарека?
     По лицу Первого Купца все было ясно.
     - Дом Халарека ничем не отличается от других в Девятке, сэр.
     Иджил начал понимать точку зрения  Купца,  она  ему  не  понравилась.
Гильдия _б_ы_л_а _б_ы_ замешана, если бы "что-то"  случилось  с  Хейром  в
Харлане. Он чувствовал, что он должен был поддержать  своего  друга  любым
образом. Карн Халарек не похож на своих предков.
     - Пусть останется так, как есть. Молодой  Лхарр  не  будет  управлять
Домом в течение следующих месяцев. Когда Совет  мог  бы  прибыть  за  этим
человеком? Медицинский корабль Совета привез меня сюда, и я  связывался  с
Советом по пути сюда. Когда соответствующий эскорт прибудет  за  Харланом,
он будет в Совете. Хотя я и не верю Совету Гормсби, - прибавил Иджил.
     Первый Купец колебался некоторое время, затем сказал:
     - Мы засекли этот разговор по радио. Региональный офицер от Совета  в
этот  облав  является  бывшим  Председателем  Гормсби.  Сигнал  тревоги  с
флиттера автоматически идентифицировал его как Халарека. Офицер не  пошлет
ни одного флайера помочь Халареку доставить Харлана  назад  в  тюрьму.  От
посылки медицинской помощи он не мог отказаться, чтобы не потерять работу.
     Иджил поклялся - кратко,  яростно,  на  языке  саг  -  не  оскорблять
Первого Купца. Затем он посмотрел внимательно на Гильдмена.
     - Хотела бы Гильдия взять на себя бремя перевозки Харлана,  возможно,
чтобы доставить его лично Председателю Гашену?
     Лоб Гильдмена наморщился.
     - Какая была бы от этого выгода Гильдии в этом случае?
     Иджил почти улыбнулся. Действительно, как купец.
     -  Постоянная  незапятнанная  репутация  нейтралитета,   даже   среди
феодальных кланов, джентльхом. Подумайте о страшных последствиях, если  он
выскользнет из ваших рук и с ним что-то случится.
     На мгновение показалось, что это было бы недостаточно, чтобы  убедить
Купца. Иджил подумал, что это был самый хороший план. Это позволило бы ему
избавиться от Харлана Хейра. Он  не  хотел  быть  ответственным  за  этого
человека. Уже  появились  наемные  убийцы,  ищущие  его  везде.  Уже  была
опасность находиться с ним вместе в  Онтаре,  однако  усадьба  там  хорошо
охранялась. Тайна об их прибытии уже стала  известной  некоторым.  Любимец
Карна ухл-ухл был жестоко избит и затем убит. Карна  также  чуть  не  убил
офицер, которого он разоружил. Нет, граф и  несчастья,  связанные  с  ним,
пусть лучше остаются у Гильдии и Совета. Любой сторонник Совета  колебался
бы  долгое  время,  прежде  чем  рассердить  Гильдию  убийством  человека,
находящегося под ее покровительством. И Гильдия нашла бы способ отомстить,
сохраняя при этом репутацию нейтральной стороны с честными намерениями.
     В конце концов Гильдмен согласился взять Харлана и  доставить  его  в
Совет.
     Иджил готов был закричать от радости, но вместо этого  он  поклонился
пристойно и сдерживал свой крик до тех пор, пока не  остался  с  Карном  в
закрытой палате. Карн  закрыл  своими  слабыми  руками  свои  уши,  однако
слишком медленно,  чтобы  защитить  их.  Иджил  сжал  плечи  своего  друга
сильными пальцами.
     - Ты будешь выздоравливать. Я уже вылечился и освободился от Бегунов.
Харлана уже везут назад в тюрьму. О чем еще можно мечтать?
     Карн посмотрел на большого, шумящего друга с еле  различимой  улыбкой
на лице.
     - Немного мира и спокойствия, - сказал он.




                               С. Дж. МИЛЛС

                               ПЛАНЕТА ЗИМЫ




                             Роберте, которая спасла жизнь Карну Халареку.


                                  ПРОЛОГ

     Отделившись от  торгового  корабля  "Альдефара",  космический  челнок
полетел в направлении планеты Старкер-4. Капитан  Телек  смотрел,  как  он
исчезал в  грозовых  облаках,  окутавших  всю  поверхность  планеты,  и  в
отчаянии скрежетал зубами. Да, теперь он избавился от молодого Лхарра,  но
поздно, слишком поздно.
     "Ублюдок! - рычал он вслед исчезающему Лхарру.  -  Визгливый,  наглый
щенок! Гхарры всегда жили в кровной вражде и убивали друг друга,  пока  ты
не потребовал проверки того, что  здесь  происходило".  Ногти  его  больно
вонзались в ладони, и Телек заставил себя разжать кулаки.
     "Если бы он не потребовал расследования этих  несчастных  случаев,  я
был бы уже в пути. Если бы он погиб в результате одного из них, я  был  бы
уже в пути. Тот, другой господин из Гхарров,  сказал,  что  Халарек  будет
легкой добычей, что он провел слишком много лет на  Болдере  и  не  помнит
видов кровной вражды. Стрельба на орбите Болдера, бомбы, яд, газ - молодой
лорд пережил все", - думал капитан, свирепо  уставившись  на  сгустившиеся
внизу тучи.
     Телек резко отошел от экрана. Губы его сжались. Тонкие усы дергались.
Погибли три оплативших рейс  пассажира,  а  Гильдия  этого  не  любит.  На
кораблях Гильдии люди должны быть в безопасности. Корабли  Гильдии  должны
оставаться сугубо нейтральными. Но кто-то принес на корабль кровную вражду
со Старкера-4. Теперь Гильдия потеряет огромные  деньги  из-за  того,  что
"Альдефара" вынуждена оставаться на орбите до  прибытия  Патруля,  который
проведет расследование, найдет виновника и  осудит  его,  прежде  чем  его
будут судить присяжные из его  соплеменников.  Карьера  Телека  в  Гильдии
окончена. После всего этого он был бы счастлив стать командиром одного  из
кораблей глубокого космоса. Если только Патруль не примет во внимание  его
роли в этом поражении. Если же... Телек в ярости погрозил кулаком грозовым
облакам.
     "Надеюсь, он доберется до вас, молодой господин! Доберется и  сделает
с вами самое худшее!" - гневно шептал он.



                                    1

     Казалось, что космический челнок уже несколько часов  медленно  плыл,
пробираясь сквозь темные, тяжелые облака. Стройный молодой человек в форме
юнги Альтаирского флота неотрывно  и  пристально  смотрел  в  иллюминатор,
стараясь разглядеть что-то в сплошной серой  пелене,  окружавшей  корабль.
Наконец в редких просветах меж  туч  показались  строения  порта  Гильдии,
словно слипшиеся  друг  с  другом  в  снежных,  вьюжных  сумерках.  Челнок
опустился ниже. Серые холодные  каменные  здания  рассекали  белую  дымку,
скрываясь в ней всякий раз, когда челнок проплывал  мимо.  Он  кружил  все
ниже и ниже, ожидая, когда стихнет резкий,  порывистый  ветер,  и,  улучив
момент недолгого прояснения, сел, глухо ударившись о землю. Пилот заглушил
моторы. Теперь только шум падающего  на  обшивку  корабля  снега  и  свист
ветров  нарна  нарушали  тишину.  Сняв  шлем,  пилот  обернулся  к  своему
пассажиру.
     - Сэр, как мне сказали, вам не разрешат покинуть корабль, пока вы  не
согласитесь подвергнуться полному психоанализу.  -  Тонкое,  усталое  лицо
юнги вспыхнуло. Он встал, выпрямившись во  весь  рост.  Глаза  его  горели
гневом.
     - Я - Карн Халарек, Лхарр  Дома  Халареков,  глава  одной  из  Девяти
Семей. Гильдия не имеет права задерживать меня!
     Пилот посмотрел на юного Лхарра.
     - Мы должны защищать свой нейтралитет, сэр. Гильдия  не  признает  ни
рангов, ни классов, ни политики, и до сих пор все было в порядке. Во  всей
галактике все было спокойно. Но кто-то принес сюда вашу  клановость,  вашу
кровную вражду, вашу политику. Мы не можем рисковать  своей  репутацией  и
способствовать  вашему  убийству.  Это  подорвет  наш  авторитет  во  всех
известных мирах.
     - Но, джентльхом, процедура психоанализа  занимает  целую  неделю,  а
Совет Домов собирается последний раз в этом году через три  дня.  Решается
судьба моего Дома! Я должен быть там!
     - Сожалею, сэр, но политика Старкера-4 совершенно не волнует Гильдию.
Мы сохраняем нейтралитет и не можем допустить, чтобы вы  приняли  медленно
действующий яд.
     Лхарр нервно  сцепил  руки,  посмотрел  вниз,  глубоко  и  прерывисто
вдохнул, а затем очень медленно выдохнул.
     - Похоже, у меня нет выбора. Откройте. Я согласен на ваши испытания.
     Люк открылся, и Карн Халарек,  соскользнув  по  борту  корабля  вниз,
пересек посадочную полосу и направился  к  зданию  таможни.  Пронизывающий
ветер пробирался под одежду, жестоко напоминая о мягком  климате  Болдера,
больно кололо в  носу  и  ушах.  Острые  льдинки  проникали  за  воротник,
попадали в рукава. Когда Карн вошел, двери лифта открылись и, впустив его,
тотчас захлопнулись. Лифт не отапливался,  и  Халарек  дрожал  от  холода,
стряхивая снег с ботинок, выбивая  из  рукавов  и  воротника.  "Я  слишком
привык к хорошей погоде, - сказал он себе. - Если мои солдаты не  привезут
более подходящей для Старкера-4  в  середине  нарна  одежды,  я,  пожалуй,
совсем замерзну на обратном пути".
     Он думал о теплых вещах и обо всем остальном,  что  было  у  него  на
борту "Альдефары", когда взорвалась бомба:
     "Одежду, конечно, можно получить новую, но картина,  которую  написал
для меня Иджил... Я почти не запомнил ее, а  теперь  у  меня  не  осталось
ничего на память об Иджиле и его отце".
     Карн попытался  отогнать  горькие  мысли.  Иджил  Олафсон  был  самым
близким его  другом,  вторым  после  брата  Джерема.  Отец  Иджила,  Оудин
Олафсон, относился к Карну как  к  сыну.  Благодаря  этому  человеку  Карн
узнал, что между отцом и сыновьями может существовать  настоящая,  сильная
любовь, не наносящая ущерба их мужественности. Теперь  это  в  прошлом,  в
прошлом все, что было на Болдере, все, кого Карн оставил там.
     Лифт, преодолев сорок метров,  остановился  в  помещении  таможенного
контроля, и молодой Лхарр шагнул в тепло, ощутив затхлый  запах  постоянно
рециркулирующего воздуха. Здесь его уже ждал  Первый  Купец  в  красной  с
позолотой форме с изображением символической ракеты - гиро.
     - Мир вашему дому, Карн Халарек.
     - Также и вашему, Первый Купец, - ответил Карн.
     - Прошу вас сюда, сэр, медики ждут.
     Клиника находилась в нескольких шагах от лифта. Трое врачей  в  белом
слегка поклонились вошедшему, других же знаков уважения к чинам  и  рангам
на Гильдии не было принято. Старший из них, высокий  седой  доктор,  тонко
улыбнулся:
     - Прежде всего должен сказать, что женщины не будут участвовать ни  в
одном из ваших тестов, сэр. Мы соблюдаем обычай Гхарров, несмотря  на  то,
что вы провели долгое время в других мирах.
     Затем он помолчал, понимая, что следующие его слова  могут  оскорбить
собеседника, и, откашлявшись, продолжал:
     - Экзамен пройдет относительно  быстро,  сэр,  намного  быстрее,  чем
обычно. Офицер-медик с "Альдефары" прислал почти все нужные нам материалы.
Вы, вероятно, не знаете, как тщательно он вас проверял, пока вы  были  без
сознания после того несчастного случая с газом.
     Карн пристально смотрел на врача. "Нет, - решил он, - этот человек не
считает проникновение газа в пассажирскую  каюту  несчастным  случаем.  Он
просто защищает Гильдию".
     Седой доктор продолжал:
     - Офицер-медик также уверяет нас в своем заключении,  что  с  момента
отравления он первым пробовал все, что вам давали есть и пить.  Вам  очень
повезло, сэр, что он был на борту. Менее опытный врач мог не спасти вас. -
Старший медик показал жестом на  небольшой  куб:  -  Большинство  приемов,
которые  мы  используем,  находится  здесь.  Пожалуйста,   зайдите   туда,
разденьтесь и сядьте на стул.
     Спустя четыре совершенно невероятных часа Карна отпустили из клиники.
Служащий проводил его в маленький парк, расположенный  на  верхнем  уровне
здания порта. Унылый вид клерка и его короткая серебристо-серая шерсть  не
испугали Карна, как это случилось бы шесть  лет  назад.  Шесть  лет  назад
Гильдия еще не посылала "ХГ" на Старкер-4.
     - Гильдия приглашает вас, сэр, подождать здесь ваших  сопровождающих,
- голос клерка был таким же пушистым, как его тело, - разыгралась буря,  и
они задержались в районе Цинна. Вы же знаете, что такое нарн, сэр.
     - Да,  я  знаю,  -  нетерпеливо  согласился  Карн,  -  устройте  мне,
пожалуйста, разговор с замком.
     Служащий кивнул и свернул на узкую улочку, отходящую от  парка.  Карн
проводил его взглядом, а  затем  вышел  на  маленькую  площадку,  покрытую
травой и цветами, из-за чего она казалась больше, чем была на самом  деле.
Яркая зелень парка резко выделялась на фоне окружавших его серых строений.
В центре его, среди голубых  сосен  и  кустарника  с  крошечными,  нежными
листочками, бил фонтан. Голубые сосны, которые были не выше  Карна,  когда
шесть лет  назад  он  уезжал  в  Академию,  тянулись  теперь  к  высокому,
изогнутому каменному потолку. От каждой улицы к  этому  зеленому  островку
вели  дорожки,  сквозь  брусчатку  их  робко  пробивалась  молодая  трава.
Невидящими глазами смотрел Карн на струи воды, то взбирающиеся  вверх,  то
стремительно падающие.
     Он думал о том, что Совет звал его домой:  его  отец  и  братья  были
убиты, теперь он становился главой Дома. Как погибла его семья?  Кто  убил
их? Только Астен Харлан нанимал таких убийц, что  они  четырежды  пытались
убрать его, Карна, и не смогли этого сделать. А его отец, быстрый и  умный
Лхарр Трев, двадцать лет обманывал Харлана. Теперь все четверо  мертвы,  а
он, Карн, не обучен управлению родом.
     Кто-то дотронулся до его руки. Карн обернулся.
     - Прошу прощения, сэр, - услышал он мягкий  голос  клерка.  -  Мы  не
можем связаться с замком Халареков с тех пор, как капитан  вашего  эскорта
сказал, что они уезжают. Видимо, буря помешала сообщению.
     Карн ощутил неясную тревогу, давно знакомое ему чувство, которого  не
заглушили и пять лет, проведенных в Академии.
     - Связи с другими Домами тоже нет? - резко спросил он.
     - Не знаю; сэр. Я приду за вами, когда вернутся ваши сопровождающие.
     - Спасибо.
     Лицо Карна оставалось спокойным - сказались годы работы над собой, но
холодный пот выступил на спине: "Что-то случилось!  А  меня  не  было  так
долго, что теперь я даже не могу предположить, что же произошло!"
     Карн снова взглянул на маленький уютный парк, стараясь  отвлечься  от
бесполезного волнения. Лучше думать о чем-нибудь другом, пока не  появится
хоть какой-то информации. В доме Халареков нет таких  садов.  Когда  более
двадцати поколений назад замок  Онтар  и  город  были  глубоко  врезаны  в
камень, никто не позаботился о садах.  Задачей  колонистов  было  пережить
суровые зимы на Старкере-4. Теперь в замке деревья и цветы растут только в
шубах и ящиках на окнах. Карн побрел к краю фонтана, осторожно  ступая  по
камням, чтобы не повредить нежную травку, и подставил руку под  прохладную
струю.  Ритмичный  плеск  воды  успокаивал.  Здесь,  во  влажном  воздухе,
несмотря на работающие вентиляторы, чувствовался аромат свежей зелени.  На
мгновение Карн мысленно возвратился на Болдер, к его чудесной природе, его
просторным зданиям с их стеклянными стенами и  огромными  окнами,  круглый
год любующимися деревьями, холмами и небом. Он ощутил острую,  болезненную
тоску.
     - Ваш эскорт прибыл, сэр.
     Голос служащего  Гильдии  прервал  его  мысли.  Карн  обернулся,  ища
глазами стоящих вдали "ХГ".
     - Пойдемте, сэр.
     Карн в последний раз взглянул на сверкающий фонтан и пошел за клерком
вереницей коридоров, мимо складов, офисов, мастерских  -  к  лифту.  Двери
захлопнулись, и, пока они не распахнулись на стартовой  площадке,  он  мог
видеть только изображенную на них красную  ракету  -  гиро.  Снег  укрывал
растущим сугробом навес над площадкой и  сыпал  оттуда  непрерывным  белым
потоком. Карн дрожал и, крепко обхватив себя руками, пытался хоть  немного
согреться. Черный пучок из нескольких двухместных флиттеров приземлился на
площадку, и девять человек в  синей  униформе  Дома  Халареков  подошли  к
Карну. Старший из  них  (лицо  его  было  изборождено  шрамами  -  следами
многолетней лхаррской службы)  опустился  перед  Карном  на  одно  колено,
остальные последовали его примеру.
     - Мир вам, повелитель.
     - Мир вам. Встаньте. У нас много работы.
     Старший поднялся, сделал шаг вперед и отдал честь:
     - Капитан Симмс к вашим услугам, повелитель.
     "Что он чувствует, служа мне - отвергнутому сыну Трева  Халарека?"  -
подумал Карн, ощутив вспышку давнего гнева, с трудом подавляемую.
     - Какой из кораблей мой?
     Симмс кивнул на ближайший флиттер, а затем указал жестом на одного из
солдат, темноволосого  коренастого  юношу  с  веселыми  глазами  и  хитрой
улыбкой. Тот отдал честь.
     - Я ваш пилот, милорд.
     Карн одобрительно кивнул и направился к кораблю, думая уже о том, как
ему быстрее восстановить в памяти политические интриги Гхарров.
     - Милорд, - вдруг резко окликнул его Симмс.
     Карн остановился и обернулся. С плохо скрываемым нетерпением он ждал,
что скажет офицер.
     - Милорд, несколько часов назад люди Харлана  осадили  замок.  Мы  не
можем доставить вас домой, милорд.
     Карн опустил голову, сделав вид, что  рассматривает  ботинки.  Он  не
хотел, чтобы люди увидели, как он напряжен. Харлан!  Астен  Харлан  должен
умереть,  только  тогда  его,  Карна,  Дом  станет  самым  могущественным!
Полностью овладев собой, он поднял голову:
     - Почему те, кто привез меня сюда, ничего не сказали об осаде? Я  был
еще на Болдере, когда Харлан объявил ее.
     - Не было положенного предупреждения за сорок дней, милорд.
     - Клянусь кровью моего отца! - Карн смотрел вверх, на серый свет  над
навесом площадки. Что означает эта осада? Должно быть, Дом Харланов теперь
не в неумелых руках Астена, а  в  других,  жестких  и  опытных,  но  чьих?
Ричарда? Все святые хранят мой Дом, если старший брат Ричарда мертв!
     Симмс откашлялся и заговорил:
     - Дом Харланов имеет сейчас мощную поддержку в  Совете,  милорд.  Как
вам известно, по завещанию вашего  отца  Ларга  стала  регентом  на  шесть
месяцев, до вашего вступления во власть. Многие  в  Совете  воспротивились
главенству женщины  даже  на  столь  короткий  срок.  Это  нарушение  всех
традиций,   милорд.   Прошу   прощения,   господин,   но   Харлан    решил
воспользоваться этой частью завещания для захвата Дома Халареков.
     Вывод из всего сказанного был один, хотя и  не  произнесенный  вслух:
открытое, нескрываемое презрение Трева Халарека к  своему  "слабому"  сыну
необычайно укрепило позиции Харлана. Губы Карна сжались в тонкую,  горькую
складку. "Да, отец, своим телосложением мы,  моя  мать,  Катрин  и  я,  не
похожи на быков, но это не значит, что мы слабы.  Вопреки  твоей  воле,  я
изучил основы гхаррского права в Академии", - думал  он.  Карн  знал,  что
должен делать. Он повернулся к своим людям.
     - Совет должен  осудить  незаконную  осаду.  Мы  сейчас  же  идем  на
заседание Совета.
     Решение это частично сняло его напряжение. Карн взошел на  корабль  и
опустился в пассажирское кресло.
     Пилот лишь мгновение находился за его спиной.  Он  проверил  двери  и
переключатели,  подал  Карну  теплую  куртку  и  облачился  в  специальное
снаряжение. Затем повернулся и протянул  руку,  как  это  было  принято  в
семье:
     - Меня зовут Ник, милорд. Николас фон Шусс.
     Пожимая ему руку, Карн внимательно смотрел на пилота.
     - Барон знает, что ты со мной? Даже одно то, что ты  служишь  у  меня
пилотом, может быть расценено как альянс твоего Дома с моим.
     Фон Шусс улыбнулся:
     - Да, он знает, потому что мы  действительно  союзники.  Ведь  кто-то
должен поддерживать Дом Халареков. Если один Дом угрожает другому, как это
делает Харлан, никто из нас не может чувствовать себя в  безопасности.  Вы
готовы лететь, милорд?
     Карн кивнул, застегивая скафандр и надежно закрепляя ремни. Горечь  и
гнев переполняли его. Даже информацию  о  том,  кто  был  его  союзниками,
скрыли от него.
     Флиттер  и  четыре  корабля  сопровождения  поднялись  в  воздух,  не
дождавшись, когда ангар над стартовой площадкой  откроется  полностью,  и,
рассекая темноту, устремились в заснеженную ночь. Взошла луна, Тарвал, и в
ее бледно-голубом свете расстилавшийся  внизу  пейзаж  казался  еще  более
холодным. Огромные белые перья снега летели с круглых  холмов,  извиваясь,
кружась и танцуя на ветру.
     Карн взглянул на фон Шусса:
     - Жаль, тебя не было в отряде синих, когда я здесь жил. Ты бы летал с
самим Лхарром, а это должность старшего офицера.
     Ник засмеялся, и его заразительный смех  напомнил  Карну  барона  фон
Шусса.
     - Я всего несколько месяцев на службе у Дома Халареков, но  я  лучший
пилот по эту сторону экватора, и именно это делает  меня  пилотом  Лхарра.
Ларга ценит людей за их способности, не за положение.
     Слова его совершенно не казались бахвальством, а тот факт, что он был
пилотом Лхарра, не позволял усомниться в их правдивости.
     - Если ты в самом деле фон Шусс, а судя по твоим глазам и голосу, это
действительно так, то почему же мы не встретились раньше?
     Задав этот вопрос, Карн вдруг понял, что мог уже оказаться в  ловушке
у Харлана. Ведь он не знал никого из офицеров Дома Халареков. Осознав это,
он напрягся, и рука его  нащупала  спрятанный  под  курткой  станнер.  Это
движение не ускользнуло от фон Шусса, он криво усмехнулся:
     - Если бы я был человеком Харлана, вас давно  не  было  бы  в  живых,
милорд.
     И тихо добавил:
     - Вы не успели бы  даже  подержать  в  руках  станнер.  Моя  мать,  -
продолжал он, - вышла замуж в Дом Кингслендов, и последние пятнадцать  лет
мы жили на юге экватора. Дядя Эмиль позвал меня вернуться два года  назад,
когда... Да ведь вы этого не знаете... Карл умер.
     - Карл умер? Как?
     - Его убил Гаррен Одоннел на дуэли. Это был жестокий поединок.
     Внезапно Карн почувствовал себя очень старым. Карл фон Шусс был самым
близким другом его брата Джерема. Теперь и он тоже мертв. Джерем, и Керэл,
и Лиам, и Карл, и... Он тряхнул головой. Сейчас не время горевать -  время
действовать.
     - Милорд, корабли на экране, идут быстро.
     Карн приоткрыл люк. Сначала он увидел только голубой морщинистый  лик
луны и взвивающиеся снежные  хвосты,  а  затем,  оставляя  багряный  след,
прошел  тепловой  луч.  Заднее  крыло  ближайшего   к   флиттеру   корабля
сопровождения вспыхнуло и обвисло. В следующее мгновение пылающий  корабль
рухнул носом вниз.
     - Держитесь,  милорд.  Спасательный  костюм  в  ящике  под  сиденьем.
Наденьте его и возьмите аварийный комплект. Мы не можем  вступать  в  бой:
они идут слишком быстро для флиттера. Если бы знали, что  Харлан  атакует,
держу пари, мы бы так не  влипли.  Я  буду  снижаться  дважды.  Вот  здесь
какие-то развалины, - фон Шусс сильно толкнул флиттер, - где-то здесь. Так
у вас есть шанс спастись, милорд.
     Карн вскочил, натянул спасательный костюм, проделав все это  с  такой
скоростью, какой он не помнил у себя ни на одном из занятий  по  аварийным
ситуациям.
     - Через грузовой люк во время следующего погружения, милорд.
     Карн не обратил внимания на  прозвучавший  в  нем  возмущенный  голос
отца: он позволил подчиненному  руководить  собой.  Стоя  возле  грузового
люка, он прижимал к груди комплект аварийного снаряжения.
     Небольшой серебристый флайер без опознавательных знаков прошел  рядом
и повернул назад. Карн смотрел на оставленный им след.
     Фон Шусс быстро пошел на снижение, а затем резко взял вверх.
     - Открывайте дверь. Руины слева от вас. Держитесь!
     Карн сгруппировался. Сделав крутой вираж, флиттер стал  снижаться,  и
Карн увидел багровую полосу на том месте, где только что был  их  корабль.
Внизу простиралось  заснеженное  пространство  с  едва  заметными  редкими
островками скал и насыпей камней и щебня.
     - Давайте, милорд!
     Раскачавшись, Карн с  усилием  разжал  пальцы.  Сильно  ударившись  о
землю, он покатился и очнулся у подножия  разрушенной  стены.  Дрожащий  и
испуганный, он тихо лежал в своем укрытии, глядя, как серебристые  флайеры
пикируют,  охотясь  за  флиттером.  Флиттер  качнулся,  выровнял  курс   и
оторвался от преследователей, но тепловой луч коснулся  его  хвоста,  и  в
следующее мгновение флиттер исчез  в  ослепительно  белой  вспышке  света.
Успел ли фон Шусс уйти? Карн не был уверен в этом - из-за непрекращающейся
вьюги видимость была плохая. Флиттер загорелся, и два серебристых  флайера
без опознавательных знаков добили его. Снежные облака почти скрыли  их  из
виду, а вскоре нельзя было разглядеть даже силуэтов.
     Флиттеры без оружия на борту,  флайеры  без  опознавательных  знаков,
внезапная осада. Гнев вспыхнул в  душе  Карна,  страха  не  осталось.  Эти
приказы рассчитаны на то, что все погибнут. Во что бы то ни стало я должен
выяснить, кто за этим стоит, и рассказать обо всем Совету.
     Лунный свет проник сквозь завесу облаков, и  Карн,  пробираясь  вдоль
стены, двинулся на поиски двери, ворот или просто глубокой ниши  -  любого
места, где можно было бы спрятаться от преследователей. Впереди он  увидел
темное пятно, оказавшееся лестничным колодцем. Карн оглянулся:  его  следы
были почти заметены снегом, просвет между облаками снова заволокла пелена.
Темнота и непрерывный снегопад, конечно,  затруднят  поиски.  Карн  прочел
солдатскую молитву за  тех,  кто  пал  в  этой  битве,  за  фон  Шусса,  и
повернулся к лестнице.  Ступеней  почти  не  было  видно,  но  фонарик  из
аварийного комплекта мог служить ему маяком. Прижав снаряжение еще  крепче
к себе, Карн двинулся вниз, держась одной рукой за стену, нащупывая  ногой
каждую ступень, в надежде, что древние никогда не устраивали  ловушек  так
близко к поверхности.
     Шел  он  медленно,  осторожно.  Ветхие,  проломленные  ступени   были
завалены щебнем и покрыты сухим снегом. В распоряжении тех, кто ищет  его,
Карна, были прожектора.
     Он облизал пересохшие губы. В любой  момент  прожектор  мог  осветить
колодец, выхватив его из темноты. Внезапно камень под ногой  осыпался,  и,
потеряв равновесие, Карн упал. Он  летел  в  темноту,  безуспешно  пытаясь
поймать выступ  камня,  ухватиться  за  что-нибудь,  чтобы  прервать  этот
страшный полет, но непрочные камни падали вместе с ним, обдавая его пылью,
осколками и колючим снегом. Обессилевший Карн  был  совершенно  беспомощен
перед темной бездной.



                                    2

     Груда щебня высотой в человеческий  рост  остановила  его.  Он  лежал
очень тихо, пораженный тем, что еще жив. Во время падения он ушиб  колени,
локти и щеку, но оно защитило его от ветра. Карн прислушался. Должно быть,
полет сопровождался грохотом, впрочем, он был  слишком  занят  собственным
спасением, чтобы заметить это. Он не  уловил  никакого  движения  наверху.
Видимо, падающий снег скрадывал шум. Однако он тут же мрачно напомнил себе
о том, что снег может смягчать и  звуки  погони,  пока  преследователи  не
проникнут   непосредственно   в   лестничный   колодец.   Карн   осторожно
зашевелился. Он хотел, во-первых, проверить, цело ли аварийное снаряжение,
а во-вторых, удостовериться в том, что, кроме порезов, царапин и  синяков,
других увечий не получил.
     Он встал на колени,  нащупал  свой  аварийный  комплект  и  осторожно
пополз вокруг груды щебня.  Под  ней  не  хватало  по  меньшей  мере  двух
ступеней. Может быть, это вход в одну из шахт, оставленных предками?  Карн
оглянулся и не увидел над собой никакого света. Снежная буря продолжалась.
Украдкой, пряча свет от глаз возможных преследователей,  он  направил  луч
фонарика на ступени. Внизу двух не хватает, а сверху руины  скрывают  вход
на лестницу. Похоже, его положение не так безнадежно, как  казалось.  Карн
выключил фонарик и стал осторожно пробираться в нижний коридор.
     Двигаясь, он ощупывал стену пальцами. Через двадцать пять шагов  руки
его наткнулись на пустоту. Что это, угол или западня?  Карн  опустился  на
колени и ощупал пол перед собой, справа, слева. Кажется, прочный.  Значит,
угол. Он пополз вокруг, так же проверяя прочность пола. Когда Карн  понял,
что увидеть его, стоя у подножия  лестницы,  невозможно,  он  почувствовал
себя  в  безопасности  и  сел,  прислонившись  к  стене.  Он  прислушался.
По-прежнему  никого.  Коснувшись  хронометра,  он  узнал  время  и   снова
откинулся к стене.
     "Харлан, должно быть, считает мой Дом  совсем  слабым,  -  с  горечью
думал Карн, - если организовал незаконную осаду и  покушался  на  массовое
убийство, вопреки  всем  законам  кровной  вражды.  Неужели  Совет  теперь
настолько во власти Дома Харланов, что они могут действовать, как захотят?
Неужели Астен Харлан верит, что может уничтожить мою Семью  до  того,  как
Совет обо всем узнает? Нет, это слишком хитроумный  план,  и  Астен  -  не
единственный его автор. Он никогда не был мыслителем. Я должен  прийти  на
Совет и рассказать обо всем, но если сейчас я и ускользну от убийц, то как
я попаду туда?  Собрание  уже  через  три  дня,  а  у  меня  нет  никакого
транспорта, кроме собственных ног".
     Карн включил фонарь, луч его выхватил из темноты  подножие  лестницы,
отразился тусклым светом на стенах. Карн застыл, боясь шумом выдать себя.
     - Сюда, милорд? - услышал Карн гортанный голос,  принадлежащий,  судя
по манере говорить, рабу. В словах угадывалось сомнение.
     - Я уверен, что  видел,  как  он  спрыгнул  где-то  здесь,  Кранд,  -
прозвучало в ответ.
     Карн почувствовал, что покрывается  холодным  потом:  он  узнал  этот
спокойный густой голос. Ричард Харлан. Он наследник, и потому пришел  сюда
сам, чтобы увидеть наследника Дома Халареков  мертвым.  Карн  стоял  очень
тихо, придерживая металлические предметы на поясе, чтобы не было слышно ни
звука. Мозг работал четко и быстро. Если преследователи спустятся  в  этот
каменный коридор, нужно бежать. В  любом  случае  он  погибнет,  но  лучше
навсегда остаться здесь, в руинах древнего колодца, чем испытать  на  себе
изощренную жестокость Харлана.
     - Я уверен, что он спрыгнул здесь, милорд, - продолжал раб, - хотите,
я спущусь туда и посмотрю?
     - А как ты думаешь, кретин?
     Раб был  достаточно  туп,  чтобы  задавать  хозяину  вопросы,  но  не
настолько туп, чтобы спорить с ним.
     - Я... я... древние...
     - Ты отказываешься выполнять приказ, Кранд? - голос Ричарда оставался
мягким, и от этого все происходящее казалось еще более опасным.
     - Но вы... вы не отдали никакого приказа,  господин.  Я...  я  просто
подумал, что если Халарек был здесь, то должны остаться какие-то следы.
     - Спустись и проверь, Кранд.
     Карн увидел прыгающий  луч  света,  затем  последовал  вскрик,  и  он
услышал характерный шум падения. Наступила долгая тишина, после чего, судя
по доносившимся звукам, солдат поднялся и продолжал движение по  лестнице.
Карн вжался в стену и затаил дыхание. Остались ли на ступенях  его  следы?
Шаги раба гулким эхом отдавались в каменном подземелье.
     - Я не собираюсь попадать ни в какие ловушки древних. Эти  запутанные
коридоры, эти ямы, провалы... - бормотал  он  не  так  громко,  чтобы  мог
услышать Харлан, но вполне достаточно, чтобы слова его донеслись до Карна.
     - Что ты там видишь? - в голосе Харлана звучало нетерпение.
     Раб скользнул фонарем вдоль коридора.
     - Здесь никого не было, милорд.
     - Хорошо бы ты не ошибся. От этого зависит твоя жизнь.
     Карн молился, чтобы страх раба перед  древними  лабиринтами  оказался
сильнее его страха перед казнью.
     - Да я... я понимаю, милорд.
     Человек прошел еще несколько шагов вниз  по  коридору,  держа  фонарь
так, чтобы казалось, что он находится дальше. Через несколько  минут  Карн
услышал, как он поднимается по лестнице. Харлан  что-то  говорил  ему,  но
звук шагов заглушал его слова.
     Карн еще долго стоял не шевелясь, потом сел, обхватив руками  колени,
и уронил голову. "Сам Ричард пришел искать меня!"
     Отчаяние охватило его, придя на  смену  железному  самообладанию,  не
покидавшему Карна с того момента, как он  получил  горестное  известие  от
Совета. Здесь, во тьме и холоде подземелья, он  заплакал.  Карн  плакал  о
своих погибших братьях - Джереме, Керэле и Лиаме,  о  себе,  презренном  и
необученном третьем сыне в семье, который должен теперь расплачиваться  за
последствия  кровной  вражды,  начатой  еще  его  прадедом.  Прошло  много
времени, прежде чем холод, проникший даже под спасательный  костюм,  вывел
Карна из этого тяжелого  состояния.  Суставы  ломило,  пальцы  рук  и  ног
горели. Кляня себя за потерянное время, он достал аварийный комплект  и  с
трудом (каждое  движение  причиняло  боль)  открыл  его.  Затем  установил
термоплитку и устроился поближе к теплу. Так  он  сидел,  пока  не  стихла
боль. Потом развернул двухместное укрытие, вынул  капсулу  с  прессованным
воздухом, с помощью которой  наполнялись  соединительные  трубы,  и  залез
внутрь вместе с термоплиткой и остальным снаряжением. Соединив термоплитку
с вентилем, он вытащил пакеты с едой -  стандартный  набор  продуктов  для
экстремальных ситуаций, все обезвоженное, все требует воды.
     Карн закрыл глаза. Харлан и его люди, должно быть, ушли и  продолжают
поиски. Хотел ли он пойти на риск и выбраться наверх?  Мысль  о  том,  что
придется снова идти по этим жутким ветхим ступеням, о том,  что  он  может
выдать себя и попасть в руки  Харлану,  страшно  испугала  Карна.  Слишком
долго его не было на Старкере-4. Чувство опасности, способность  быстро  и
правильно реагировать в критической ситуации,  инстинкт  самосохранения  -
все это было не востребовано годами. Карн с горечью подумал, не потерял ли
он окончательно этих навыков.  А  что  с  фон  Шуссом?  Если  ему  удалось
избежать катастрофы, то сейчас он где-то там,  в  снежной  буре.  Как  его
командир и как человек, Карн чувствовал свою ответственность за  Николаса,
знал, что должен помочь ему, если только это возможно. И знал  также,  что
такое чувство совершенно неуместно в этом мире. Карн открыл глаза и уперся
невидящим взглядом в белую стену своего укрытия. Да, он мог терпеть голод,
но не мог бездействовать. Он должен выйти  отсюда.  Он  должен  найти  фон
Шусса.
     Захватив с собой фонарь и складное ведро, Карн осторожно выбрался  из
укрытия и прислушался.  Вокруг  стояла  холодная  тишина  мертвого  камня,
сверху доносился свист ветра. Он выпрямился и двинулся  по  направлению  к
лестнице, нащупывая дорогу ногами и кончиками пальцев. У подножия ступеней
он остановился, прислушиваясь. Не смягчаемый  камнем,  вой  ветра  казался
пронзительным  криком.  Карн  вспомнил  нарновские  ветры  на  Старкере-4,
разметающие сугробы, срывающие ветки с деревьев, замораживающие несчастных
попавших к ним во власть теплокровных.
     По лестнице Карн взобрался на четвереньках: не хотел  включать  свет,
чтобы не выдать себя. Когда руки его оказались на верхней ступеньке,  Карн
лег и снова прислушался, но, как и прежде, услышал лишь  ветер.  Огней  не
было.  Он  сполз  с  лестницы  и,  низко  пригнувшись,  стал  слушать  еще
внимательнее и напряженнее.  Затем  очень  тихо  перелез  через  основание
стены, придерживаясь за  нее  рукой.  Металл  позвякивал,  соприкасаясь  с
камнем. Внезапно Карн остановился на полпути. Он услышал  такой  же  звук,
исходивший из-за высокого сугроба. Карн осторожно поставил ведро  и  вынул
из-за пояса станнер,  потом  включил  фонарь  и  направил  его  в  сторону
доносившегося  звука.  В  ответ  послышался  скрежет,  и  знакомый   голос
произнес:
     - Лорд Карн? Я...
     Это был голос фон Шусса. Заснеженная глыба чуть приподнялась от земли
и тяжело рухнула. Карн пошел  было  к  человеку,  но  вспомнил  об  уроках
недоверия и подозрительности, которые, за ненадобностью, успел  забыть  за
шесть лет, проведенных в других мирах. Он остановился.  Никакого  движения
больше не было в снежной, метельной ночи. Если он никого не  видел,  то  и
его тоже никто не видел, а значит, не мог убить. Кроме фон Шусса. Нет, это
невозможно. Фон Шуссы всегда были друзьями Халареков. Карн положил станнер
в футляр и бросился сквозь снег к фон Шуссу.
     - Фон Шусс! Фон Шусс! - он тряс лежащего, но  тот  не  отвечал.  Карн
направил на него фонарь. Фон Шусс лежал без сознания, вцепившись в  ремень
своего аварийного комплекта. Ткань намокла и обтрепалась.
     "Он тащил его по земле!" - Карн, с трудом перехватив фонарь  в  зубы,
быстро ощупал фон Шусса. Из правого рукава торчала кость.
     - Господи! - прошептал Карн, снова ощутив в руке  когда-то  пережитую
боль, и слегка потер снегом  место  давнего  перелома.  Он  вспомнил,  как
недоволен был отец тем, что после перенесенной травмы  Карн  очень  ослаб.
Ему было тогда семь зим от роду.
     Очень медленно и осторожно Карн дотащил раненого до лестницы  и,  сев
на верхнюю ступеньку, положил фон Шусса спиной себе на грудь и  заскользил
вниз. Рука пилота, державшая аварийный комплект, не разжалась ни  на  миг.
Спустившись, Карн соединил два укрытия,  свое  и  фон  Шусса,  чтобы  было
помещение  для  приготовления  еды,  наложил  шину,  сделанную  из   опоры
термоплитки, на раненую руку, включил плитку  на  полную  мощность,  чтобы
согреть полузамерзшего фон Шусса, и укутал Ника  в  свой  спальный  мешок.
Затем Карн вернулся наверх за ведром и набрал в него  снега.  В  пути  ему
послышался шум летящих флайеров, но огней видно не было. "Дом"  постепенно
наполнялся теплым паром и ароматом  разогреваемой  пищи.  Сняв  котелок  с
плитки, Карн налил себе кружку клэга и  осторожно  отхлебнул,  но  горячая
жидкость обожгла язык.
     "Три дня, только три дня осталось до заседания  Совета,  а  я  здесь,
откуда за три дня  можно  добраться  туда  пешком  здоровому  человеку,  в
нормальную погоду. И со мной  раненый  фон  Шусс,  -  размышлял  Карн.  Он
посмотрел на пилота: - Я  могу  оставить  его  здесь  и  прислать  за  ним
кого-нибудь из Совета. Если он доживет... Так поступил бы  отец.  Но  если
буря усилится, если Совет отвергнет регентство моей матери..." Карн сделал
еще глоток, неподвижно глядя на поднимающийся от котелка пар.  Вдруг  веки
фон Шусса дрогнули. "Он спас мне жизнь, - решительно сказал себе  Карн,  -
мы пойдем вместе, только вместе, как-нибудь".
     Фон Шусс открыл глаза:
     - Значит, мне не привиделось... Вы нашли меня, -  голос  был  слабый,
прерывающийся, неуверенный.
     - Не преувеличивай. Я просто вылез набрать  снега  и  чисто  случайно
тебя услышал. Я боялся, что люди Харлана все еще  наверху.  Я,  сын  Трева
Халарека, прятался во тьме этих развалин, потому что боялся!
     Повисла долгая пауза. Затем фон  Шусс  заворочался  в  тальнике  и  с
усилием сел. Он пристально посмотрел на Карна  своими  серьезными  темными
глазами.
     - Страх - это еще не  преступление,  милорд.  Преступление  -  когда,
охваченный страхом, человек  совершает  подлость;  когда  его  подчиненные
видят,  что  он  трусит.  То  мужество,  та  сила,  с  которыми   командир
преодолевает страх, выиграли не одну битву.
     Фон Шусс попытался освободить раненую руку, вздрогнул от боли и  тихо
выругался.
     - Харлан! Астен уже не тот, а Ричард берет  бразды  правления  раньше
времени. Знал бы об этом его отец!
     Он посмотрел вниз на тонкий матерчатый  пол,  потом  поднял  глаза  к
потолку, нависавшему всего в нескольких сантиметрах от его головы.
     - По дороге сюда я столкнулся с двумя солдатами Харлана. Они посадили
флиттер. Я убил их, но один, падая, ударил  меня  по  раненой  руке,  и  я
отключился. Не знаю, долго ли  я  был  без  сознания,  но  было  чертовски
холодно, когда я очнулся и услышал вас, - при  воспоминании  об  этом  его
пробирала дрожь. - Пахнет клэгом?
     Карн кивнул и налил ему кружку.  Пока  Ник  пил,  Карн  положил  себе
жаркого и, глядя на  поднимающийся  над  тарелкой  пар,  мечтал  о  тихом,
солнечном Болдере. Он должен был вернуться домой. Как бы  ни  сильна  была
его ненависть к клановости, кровной вражде и интригам  на  Старкере-4,  он
должен был вернуться домой. Иначе его Дом и Владения будут разгромлены.
     "Третий сын и четвертый наследник, - с горечью думал Карн, -  а  если
бы женщина имела право наследования, отец поставил бы и Кит впереди меня в
завещании. К тому, что она похожа на мать и комплекцией, и характером,  он
относился спокойно".
     Боль от сознания всего этого была сейчас острее, чем когда либо. Пять
лет, проведенных в Академии, где к нему относились как  к  самостоятельной
личности и судили о нем по его собственным качествам и знаниям,  несколько
отодвинули и притупили воспоминание об  отцовском  презрении.  Теперь  эти
переживания вновь ожили в нем.
     "Хорошо же, третий, отвергнутый сын своего отца  спасет  Дом  от  рук
Харлана, если это спасение вообще  возможно",  -  мысленно  пообещал  себе
Карн, и губы его сжались в тонкую жесткую складку.
     - Милорд?
     Он поднял глаза. Пилот смотрел на него серьезным,  изучающим,  долгим
взглядом.  Карн  улыбнулся,  пытаясь  скрыть  свои  чувства,   но   улыбка
получилась похожей на кривую гримасу.
     - Не кажется ли тебе, что эго слишком  глупо,  когда  один  наследник
называет другого "милорд?" - спросил он.
     Фон Шусс поднял бровь:
     - Я ваш младший офицер, Карн Халарек.
     - Мне сейчас нужен друг... Гораздо  больше,  чем  младший  офицер,  -
пробормотал Карн. Это были мысли вслух, вырвавшиеся непроизвольно, и  Карн
не мог заставить себя  взглянуть  на  собеседника,  боясь  увидеть,  какое
впечатление произвели на того его  слова  -  второе  нарушение  гхаррского
этикета за такое короткое время.
     "И это старший воспитанник Альтаирской  Академии  Посредников?  Юнга,
который никогда  не  показывает  своих  чувств,  не  поддается  им?"  -  с
насмешкой думал Карн.
     Фон Шусс кашлянул в нерешительности:
     - Ну, если так, то... - голос был хриплым.
     Карн посмотрел на него, но фон Шусс не отвел смущенно глаз, как  того
ожидал Халарек. Нет, глаза его сияли,  и  в  них  играли  искорки  доброго
смеха.
     - Значит, так и будет. Дружба, "милорд". Что  вы  собираетесь  теперь
делать?
     - Как-нибудь попасть на Совет. Ближе всех к  нам  владения  Харланов.
Может быть, мы сможем проникнуть туда и украсть один из флайеров.
     Фон Шусс усмехнулся:
     - Пройти сейчас через пустыню Цинн? Это смешно!  Нет,  мы  не  сможем
достать флайер, - он вздохнул. - Мне нравится это "мы"! Твой  отец  бросил
бы меня здесь или убил, чтобы я не мешал ему в пути. Я  не  задержу  тебя,
Карн. В комплекте есть обезболивающие. Я продержусь.
     И он держался. Буря стихла, когда они выбрались наверх, но небо  было
по-прежнему серым, а воздух оставался холодным. Бледный, бело-зеленый диск
солнца едва вырисовывался. Разметая снег, ветер гнал его по земле, поэтому
заносов не было, и путники шли легко, а быстрый шаг спасал их  от  холода.
Говорили мало, чтобы слышать  шум  приближающихся  флайеров.  И  несколько
прошло над ними: маленькие, юркие, без опознавательных знаков, серебристые
флайеры прочесывали пустыню в поисках заблудившихся. Каждый раз,  заслышав
знакомый звук, они бросались в снег лицом вниз, чтобы белые спины костюмов
сделали их незаметными, слившись со снежным покровом.  И  каждый  фаз  при
приближении флайеров Карн ждал смертельного луча. Фон Шусс  ни  словом  не
напомнил о своей боли, не просил сбавить шаг. Три дня шли они под открытым
небом  по  пустыне,  останавливаясь  лишь  для  того,  чтобы  передохнуть,
согреться, для еды и сна. Шли,  движимые  необходимостью  не  опоздать  на
Совет. Наутро четвертого дня,  дня  открытия  Совета,  Карн  и  фон  Шусс,
взобравшись на невысокую гору, отделявшую Владения  Халареков  от  пустыни
Цинн, спустились на территорию Владений.
     - Флайер! - пронзительно крикнул фон Шусс.
     Путники бросились на землю, и он пролетел мимо.
     - "Зеленые" Харлана, - отметил фон Шусс,  -  здесь  флайеры  в  форме
армии Харлана. Должно быть, его посты где-то рядом. - Они быстро двигались
по предгорью, вдоль речного русла, где снег был  не  очень  глубоким.  Над
ними часто появлялись флайеры, и тогда приходилось  прятаться  за  выступы
берега или падать лицом в снег. Наконец они увидели крышу  замка  Онтар  и
город, окруженный войсками  Харлана.  Онтар  был  самым  центром,  сердцем
Владений. Выглянуло солнце, и отвыкшим от яркого света глазам было  больно
смотреть на заискрившийся снег. Карн рванулся вперед.
     - Уже полдень. Совет сейчас откроется. Нужно быстрее найти флайер.
     Они спустились по западному склону и стали пробираться сквозь голубые
сосны туда, где, как казалось с высоты, находилось внешнее  кольцо  осады.
Карн целиком полагался на знания и опыт фон Шусса, надеясь, что тот сумеет
определить места посадки флайеров Харлана. Собственный же его военный опыт
ограничивался лишь практическими занятиями в Академии, полевыми играми  на
Болдере да книжной теорией.
     Друзья двигались молча, прислушиваясь к человеческим голосам и  звуку
моторов. Карн чувствовал, как  уходит  время.  Вопрос  о  правлении  Домом
Халареков должен быть  одним  из  первых  в  повестке  заседания  Мирового
Совета.
     - Тсс! - предупреждающе прошептал фон Шусс.
     Карн вздрогнул. Под ними, в кювете, опершись  о  серебристый  флайер,
стояли два солдата в зеленой форме армии Харлана. На поясе  у  них  висели
зачехленные лучеметы.
     - Серебристый! - прошептал Карн. - Они!
     Он жестом велел фон Шуссу оставаться на месте, а сам подполз  к  краю
кювета и заглянул вниз. Пока он смотрел на  солдат,  один  из  них  достал
фляжку и показал напарнику на удобное нижнее крыло флайера. Карн  вернулся
к фон Шуссу, который, воспользовавшись паузой,  отдыхал,  прислонившись  к
сосне и обняв рукой красный потрескавшийся ствол.
     - Ты же совсем без сил, Ник.
     Пилот улыбнулся усталой, вымученной улыбкой:
     - Почти. У нас есть стимуляторы. Это поможет мне еще немного пройти.
     - "Часовые" ничего не заметили. Лучеметы у них  зачехлены,  и  сейчас
они что-то выпивают.
     Фон Шусс проглотил маленькую белую таблетку и с трудом оттолкнулся от
дерева. Качнувшись, он схватился за ствол, чтобы удержаться.
     - Таблетка подействует через несколько минут, милорд.
     - У меня нет нескольких минут, Ник. Подожди немного  здесь,  а  потом
иди за мной.
     - Но их двое.
     - Их двое. Но ты совершенно не в состоянии мне помочь.  У  тебя  ноги
заплетаются от слабости. Каждый  миг,  проведенный  здесь,  уменьшает  мои
шансы попасть на Совет до принятия решения.  Представляешь,  какие  сказки
рассказывают там Харланы! Или, может быть, утешают  мою  мать,  потерявшую
наследника, якобы пропавшего в бурю. Я сниму этих часовых, Ник. Я должен.
     Карн крался между деревьями. Если бы он на самом деле чувствовал себя
таким уверенным, каким только что показал себя в разговоре с фон Шуссом! У
края кювета он нагнулся и осмотрелся. "Они  плохие  стратеги",  -  подумал
Карн. Слева от него росли мощные деревья, почти достигавшие борта флайера.
Хороший солдат не  расположит  своих  позиций  в  такой  досягаемости  для
противника. Карн обошел деревья. Снег  сухой,  не  сыпучий,  значит,  если
наступить, не покатятся  вниз  по  склону  мелкие  предательские  комочки.
Несколько минут он смотрел сквозь ветви на флайер; солдат видно  не  было.
Он волновался. Вышел из-за деревьев. Часовые  кончили  выпивать  и  теперь
стояли у носа машины, глядя в сторону Карна. Услышали  ли  они  что-то?  А
может быть, видели Ника? Карн сел, опершись о ствол, настроил свой станнер
на большую дальность и выпустил луч в солдат. Потом побежал к  ним.  Кровь
стучала в висках медленно, но четко.
     "Мягкий! Слишком мягкий, чтобы убить их! Твоя мягкость тебя погубит!"
-  шептал  ему  голос  отца.  Стараясь  не  обращать   внимания   на   это
предостережение, Карн нагнулся, чтобы снять с солдат форму.
     Фон Шусс спустился вниз по склону и ухватился за край крыла, чтобы не
упасть.
     - Мертвые? - он кивнул на две застывшие фигуры.
     - Нет. Возможно, их найдут раньше, чем они окончательно замерзнут.
     Карн помог фон Шуссу забраться в флайер. Внутри него они  переоделись
в форму Харлана. Халарек накинул китель на плечи пилота  так,  чтобы  шина
была хорошо видна, затем откинулся на спинку сиденья и осмотрел Ника.
     - Пойдет. Придумай какую-нибудь легенду, как ты был  ранен  во  время
осады, или что-нибудь в этом духе. Мы везем важные новости  лорду  Астену.
Если даже его люди ищут нас на Совете, в чем я сомневаюсь,  он  совершенно
не ожидает увидеть нас в форме своих.
     - Ты пойдешь к Астену Харлану? - недоверчиво спросил Ник.
     - Ты пойдешь. Я много бы отдал за то, чтобы сказать Ричарду  в  лицо,
что он не смог убить меня, но, боюсь, после того, как он узнает меня,  мне
не прожить и нескольких секунд. Это был бы глупый риск.  Я  везу  известие
для Дома фон Шуссов о судьбе его наследника.
     Фон Шусс усмехнулся каким-то своим мыслям.
     Карн пристегнул себя и Ника ремнями и, подняв флайер из кювета,  взял
курс на посадочную площадку Совета.
     - Этому взлету несколько не хватает мастерства.
     Не обратив внимания на юмор сказанного, Карн серьезно ответил:
     - Не летал с тех пор, как не был здесь. Необходимости не было.  -  Он
включил автопилот и потянулся к блоку контроля, когда затрещала рация:
     - Тридцатый. Тридцатый. Куда это ты направляешься?
     Карн бросил быстрый взгляд  на  фон  Шусса,  тот  пожал  плечами.  На
мгновение Халарек закусил губу, затем подался вперед и заговорил:
     - Летим к  Совету.  Мы  перехватили  информацию  от  спецпатруля  над
пустыней Цинн. Вы же знаете, лорд Ричард приказал докладывать  немедленно,
по секретным каналам.
     - Да, это приказ. Не болтайтесь там на обратном  пути.  Если  Халарек
обнаружит...
     - Есть, сэр. Мы пройдем тихо, - Карн отключился от связи.
     - Удачные совпадения, милорд, - сказал фон Шусс, удобнее  устраиваясь
в кресле.
     - Да, действительно повезло.  Надо  было  просто  упомянуть  Ричарда.
Этого было бы достаточно. Я пошел на слишком большой  риск.  Мне  бы  надо
было это знать. Если бы такого  приказа  не  было,  нас  бы  уже  окружили
флайеры.
     Карн поставил автопилот на контроль и  откинулся  на  спинку  кресла.
Несколько минут он молчал, наслаждаясь тем, что можно просто сидеть, потом
повернулся к фон Шуссу:
     - Теперь поговорим о деле. Я никогда не был на Совете,  а  нам  нужно
внезапно остановить заседание.
     - Никогда не был на Совете?
     - Мой отец был уверен, что я никогда не буду  править,  и  не  считал
нужным брать меня с собой. Кроме того, у меня было три брата.
     - Но ты ведь не самый младший?
     - Нет, - ответил Карн, своим тоном давая понять, что тема исчерпана.
     Солдаты  Одоннела  слонялись  вокруг  здания  Совета,   наблюдая   за
спешащими  на  собрание  участниками.   Некоторых   останавливали,   чтобы
поговорить, или - изредка - для беглого досмотра. Карн и Ник  видели,  как
жертва такого обыска, кипя негодованием, скрылась  за  дверями  лифта.  На
помрачневшем лице фон Шусса Карн прочел возмущение таким грубым  попранием
нейтралитета, которого придерживались в Совете. Халарек же был уверен, что
его собственный гнев оставался незаметным.  Академия  прекрасно  вышколила
его.
     - Ты все еще хочешь попробовать, Карн?
     - Не называй меня по имени, - тихо предупредил Халарек, - у меня  нет
выбора, я иду туда.
     Вложив станнер в кобуру, он твердым шагом направился к лифту,  шепнув
фон Шуссу:
     - Постарайся выглядеть представительным. Мы спешим.  У  нас  известие
особой важности для лорда Астена.
     Люди Одоннела преградили им путь.  Дежурный  префет  встал  в  дверях
лифта, скрестив руки на груди,  и  смерил  Карна  презрительным  взглядом.
Послышался  смех  солдат.  Халарек  окружил   себя   воображаемой   стеной
официальности. Это производило эффект - он  уже  использовал  такой  прием
несколько раз, когда не удавались переговоры, - и успешно, но  теперь  это
все в прошлом. Карн уже чувствовал, как страх овладевает  им,  как  бешено
стучит сердце. Он торжественно приблизился к префету и резко приказал:
     - Отойдите! У нас послание особой  важности  для  лорда  Астена!  Это
приказ лорда Ричарда!
     Префет выглядел уже не столь уверенным.
     - Отойдите!
     Префет отступил с дороги. Карн ворвался в лифт и нажал кнопку нужного
уровня. Вся его официальность исчезла, как только захлопнулись двери; он в
изнеможении прислонился к стене.
     - Боже мой, Карн, ты сразил этого префета наповал!
     - Это испытанный трюк, -  ответил  Карн  отрешенно,  а  затем  гневно
продолжал:
     - Обыски! И это частная армия Совета! Что же творится с законом?
     - Да, плохо дело, - мрачно заключил фон Шусс.
     Лифт стал двигаться медленнее. Они подъезжали к уровню Палаты Совета.
Снова вспомнив, как его учили в Академии, Карн сделал несколько  глубоких,
медленных вздохов, чтобы справиться  с  яростью.  "Хороший  офицер-пацифик
никогда  не  демонстрирует  своих  эмоций.  Во   многих   мирах   подобные
демонстрации   позволяют   одной   или   другой   стороне    почувствовать
превосходство".  Глубокое,  медленное  дыхание  оказывало  свое  действие.
"Хороший  морской  офицер  никогда  не  демонстрирует  своих  чувств.   Он
использует их под должным умственным контролем как стимул для  решительных
действий". Двери лифта открылись, и друзья очутились в  окружавшем  Палату
холле, украшенном великолепной мозаикой, выполненной в сине-зеленых тонах.
На выходе Карн на секунду задержался. "Эффективные действия, - повторил он
про себя. - Господи! Моя академическая подготовка - это все,  что  у  меня
есть. Да поможет она моему Дому!"
     Фон Шусс здоровой  рукой  достал  из  кармана  еще  одну  таблетку  и
проглотил.
     - Последняя.
     - Все решится так или иначе раньше, чем кончится ее действие, Ник.
     Пройдя через массивные двойные двери, они вошли в круглый зал  Палаты
и  остановились,   чтобы   оглядеться.   Яркий   верхний   свет   придавал
контрастность деталям окружающей обстановки.
     Председатель сектора Дюк де Ври стоял, подавшись вперед, опираясь  на
глянцевито-блестящую крышку стола и устремив взгляд на говорившего  Лхарра
Тимкина Одоннела. На стене, над головой Председателя, находился трехмерный
экран. Слева располагались полупустые зрительские  трибуны.  Скамьи  малых
Домов, справа от Председателя, были почти полностью заняты. Лорд одного из
этих Домов  стоял,  ожидая  своей  очереди  выступать.  Напротив  прохода,
отделяющего места  Девяти  Семей  от  остальных,  находились  скамьи  Дома
Халареков. Этот сектор был удручающе пуст. В первом ряду и за столом Главы
Дома и его ближайшего окружения  не  было  никого,  а  на  скамьях  сидели
несколько представителей небольших отдаленных владений. Фон  Шусс  положил
здоровую руку на плечо Карна, желая ободрить друга в  тяжелую  минуту,  и,
постояв так мгновение,  направился  к  скамьям  Дома  Харланов.  Карн  же,
услышав неодобрительный гул, который прошел по рядам Дома фон  Шуссов  при
появлении невдалеке от них солдат в зеленой форме, быстро зашагал туда.
     Тем временем Лхарр Одоннел говорил:
     - Как и все  остальные  представители  Девяти  Семей,  Дом  Одоннелов
сожалеет о смерти во время бури молодого наследника Карна Халарека. Как ни
печально, но Дом остался без главы. Единственные уцелевшие в роду мужчины,
сыновья Керэла Халарека, - совсем еще дети, и не могут наследовать  власть
в такой трудный час, поэтому Семья Халареков не принимает участия  в  этой
дискуссии.
     Одоннел  небрежно  махнул  рукой  в  сторону  пустующих  скамей  Дома
Халареков.
     Карн внутренне напрягся, но не  взглянул  на  выступающего.  Конечно,
Лхарр Одоннел не мог не знать  об  осаде  и  о  том,  почему  Халареки  не
присутствуют на Совете. Даже Карну было известно, что  Семьи  Одоннелов  и
Харланов - ближайшие союзники уже в десятом поколении.
     Карн остановился позади первого ряда скамей фон Шуссов и стоял, глядя
на лысую голову барона.
     Одоннел продолжал:
     - Несмотря на свое горе, потерю мужа и сыновей, Ларга должна была  бы
присутствовать здесь с одним из родственников мужчин, который выступил  бы
от ее имени и от имени Дома. Неужели  она  действительно  думает,  что  мы
допустим ее к власти в Доме, что бы  там  ни  говорилось  в  завещании?  -
Гневный шепот прошел по  рядам.  "Нет  женскому  правлению!"  -  выкрикнул
кто-то. Барон фон Шусс отчаянно замотал головой. В этот момент Карн тронул
его за плечо. Барон обернулся и побагровел при виде зеленой формы:
     - Ваш хозяин...
     - Эмиль, - Карн приподнял шлем, чтобы  тот  мог  видеть  его  лицо  и
золотые, выдающие Халарека, глаза.
     В один миг гнев барона исчез, он  попытался  подняться  с  места,  но
Карн, приложив палец к губам, сделал  знак  молчать.  Барон  снова  сел  и
подвинулся, уступая ему место рядом. С соседних  скамей  послышался  шепот
любопытствующих. В это время Ник,  пройдя  через  зал,  остановился  возле
секции Семьи Харланов. Слегка коснувшись руки барона,  Карн  едва  заметно
кивнул в сторону младшего фон Шусса.  Эмиль,  напряженно  вдохнув  воздух,
пробормотал:
     - Он не погиб в Цинне. Мы слышали передачу с Гильдии. Там  говорилось
о воздушном бое над  Цинном.  Ведь  я  знал,  что  Ника  называли  пилотом
Лхарра... - голос его дрожал.
     - Мой дом осажден. Вот почему не было известий от  Халареков.  -  Они
снова посмотрели на сектор Харланов. Ник отмахивался от бойцов в  зеленом,
которые предлагали свою помощь раненому товарищу. Он медленно шел к  столу
Главы Дома Харланов, каждым движением подчеркивая, как он болен и измучен.
Приблизившись, Ник наклонился  и  шепнул  что-то  лорду  Астену,  а  затем
отступил к задним рядам скамей Семьи Джастинов. Подняв  зеленый  шлем,  он
стоял, отвернувшись от Харлана.
     Даже сидя напротив, на таком  дальнем  расстоянии,  Карн  мог  видеть
победное выражение на лице Астена и подозрительное - на лице его сына. Дюк
резко повернулся к Ричарду и быстро заговорил. Все больше  и  больше  глаз
смотрели уже не на выступающего, а на Астена и таинственно  шептавшихся  в
задних рядах молодых Джастинов. Ник и Карн незаметно обменялись знаками, и
младший фон Шусс скинул зеленый китель. Зал заволновался, Джастины  и  фон
Шуссы бросились к нему.
     Председатель постучал по столу, призывая к тишине:
     - У нас есть оратор. Что все это значит?
     Ник поднялся:
     - Николас фон Шусс, Дом фон Шуссов,  милорд.  Только  что  я  сообщил
лорду Астену, что наемные убийцы, посланные им для  уничтожения  флиттеров
Халарека над  пустыней  Цинн,  успешно  справились  со  своей  задачей.  -
Потрясенный зал замер, задохнувшись от изумления. Выдержав паузу, фон Шусс
продолжал:
     - Я не сказал только, что двое остались в  живых,  господа.  Двое  из
девяти. Я, наследник Дома фон Шуссов -  один  из  них,  а  другой  -  Карн
Халарек.
     В зале началось невообразимое: все обсуждали происшедшее, повторяя  и
комментируя друг другу слова Ника, многие кричали, вставая с мест и  грозя
кулаками в сторону Харланов.
     - Халарек мертв! - выкрикнул кто-то.
     Пилот сделал знак, и его друзья Джастины встали  вокруг  него.  Гордо
подняв голову, он указал на первый ряд Семьи фон Шуссов:
     - Он здесь! Халарек жив!



                                    3

     Карн стремительно вскочил на ноги и сбросил шлем  и  китель.  Шлем  с
шумом покатился по гладкому полированному полу к столу Председателя.  Звук
казался гулким в наступившей внезапно тишине. Карн стоял, прямой и гордый,
медленно поворачиваясь, чтобы все увидели его золотые  глаза,  глаза  сына
Ларги. Зал загудел, пришел в движение. Представители Халареков прыгали  от
радости и кричали:
     - Халарек жив! Халарек жив!
     Все размахивали руками,  потрясали  кулаками,  спорили.  Друзья  Дома
Халареков пробирались по рядам к Карну.
     - Успокойтесь! Успокойтесь! - призывал Председатель, но его  возгласы
тонули в нарастающем гаме.
     Ник в сопровождении молодых Джастинов пытался пробиться к скамье  фон
Шуссов. Победно улыбнувшись Карну, он сел рядом на заранее  приготовленное
место. Джастины с трех сторон окружили Карна.
     - Мы хотим, чтобы вы  жили,  милорд,  чтобы  вы  поведали  всем  вашу
историю.
     - Спасибо, - сердечно ответил Карн, не отрывая глаз от  происходящего
в центре зала. Он лишь мельком увидел Ричарда Харлана, и толпа скрыла того
от Карна. Наследник Харланов был  разъярен.  Со  всех  сторон  по-прежнему
доносились крики. Голова Халарека гудела от шума, запахов, яркого света  и
непрерывного движения в зале. Внезапно свет  погас.  Отовсюду  послышались
короткие возгласы удивления, затем все стихло. Карн слышал  дыхание  своих
соседей  и  шуршание  работающих  вентиляторов.  Молодые  Джастины  теснее
окружили его, несколько человек встали впереди.
     - Когда вы успокоитесь, господа, свет зажжется, и  мы  подведем  итог
собрания, - жестко прозвучал в тишине голос Председателя.
     Никто не шевельнулся, не заговорил. Де Ври дважды стукнул молотком по
столу, и вспыхнул свет. Лорд Астен поднялся. Сын тянул его  за  рукав,  но
тот не обращал на него внимания.
     Дюк поклонился Председателю. Лицо его горело и блестело от  пота,  он
тяжело дышал.
     - Это подлог!  Карн  Халарек  погиб  на  борту  "Альдефары".  Капитан
подтвердит это клятвой! Этот парень - самозванец!
     Благодаря хорошей акустике его прерывистое дыхание слышал весь зал.
     - Вы же знаете Халареков! Разве у них могут быть стройные,  тонкие  в
кости сыновья?
     - Нет! - взревели ряды Харланов и Одоннелов.
     - Трев Халарек ни разу не приводил своего  третьего  сына  на  Совет.
Фактически он сослал его на Альтаир, как только ребенок  достаточно  вырос
для того, чтобы отправиться туда без сопровождающих. Кто из присутствующих
здесь знает, как этот самый третий сын выглядит?
     Всего несколько человек помнили Карна,  да  и  то  совсем  маленьким.
"Теперь наш Дом расплачивается за твое тщеславие, отец. Даже  мои  вассалы
не узнают меня", - с горечью думал он.
     - Он  умер  в  космосе,  господа,  как  я  и  сказал.  Капитан  Телек
подтвердит мои слова.
     Дождавшись, когда стих гул в зале, Карн вышел  и  встал  возле  стола
Председателя, повернувшись лицом к де Ври. В  знак  уважения,  по  обычаю,
существующему в Федерации, он коснулся лба и  сердца.  Затем  обратился  к
представителям Девяти Семей. Даже  начав  говорить,  Карн  слышал  голоса,
доносившиеся  со  стороны  Харланов  и  Одоннелов.  Это   непрекращающееся
перешептывание подчеркивало союз  двух  Домов.  Карн  выпрямился  и  гордо
поднял голову, как подобает истинному Лхарру.
     - Гильдия может не сказать правды Харлану. Спросите Первого Купца.  Я
должен был умереть в  космосе,  господа  и  граждане.  Сейчас  "Альдефара"
находится над нами на орбите и ждет исследовательского патруля.  На  борту
корабля были наемные убийцы, а вы знаете,  джентльмены,  как  относится  к
подобным вещам Гильдия.
     Он медленно зашагал по кругу, оглядывая ряды Свободных граждан, малых
Домов и скамьи Девяти Семей.
     - Посмотрите на мои глаза, господа и граждане. Это глаза моей матери.
Из всех Гхарров только у моей матери, моей сестры и у  меня  такие  глаза.
Это всем известно.
     По залу прошелестел одобрительный шепот, и это придало Карну сил.
     "Меня поддерживают не одни фон Шуссы!" - подумал он, чувствуя  прилив
бодрости.
     Ричард Харлан, наклонившись к отцу,  что-то  прошептал.  Дюк  замотал
головой, вскочил на ноги и, ткнув  трясущимся  пальцем  в  сторону  Карна,
заорал:
     - У него же специальные линзы,  которые  изменяют  цвет  глаз!  Такие
легко найти в других мирах.
     Ричард скривил рот от отвращения и, отвернувшись  от  отца,  скрестил
руки на груди. Маркиз Гормсби поднялся со своего места  и,  обойдя  вокруг
стола, остановился перед ним.
     - Я не друг Халареков, как вам известно, Астен Харлан, но я не дурак.
Мы здесь Семья, а не рабы, и не позволим себя дурачить! Ваш Дом и  так  за
последние дни наделал столько глупостей, что их хватит на целое поколение!
     Маркиз демонстративно повернулся к Харлану спиной и  прошел  на  свое
место.
     - Милорд, я могу говорить? - обратился Карн к де Ври.
     Председатель кивнул, и Карн повернулся к Харлану.
     - Милорд, мы оба знаем, что сейчас вопрос не в том, кто я.  Вопрос  в
том, кто послал наемных убийц и организовал осаду замка.  -  На  мгновение
все затаили дыхание, а затем по залу прошел шепот, в  котором  то  и  дело
слышалось слово "осада". Карн дождался тишины и заговорил  тихо,  обостряя
таким образом внимание слушателей:
     - Харланы пытаются отвлечь вас, господа и  граждане,  чтобы  защитить
себя. Флайеры без опознавательных знаков, направленные Ричардом  Харланом,
чей голос я сам слышал, атаковали меня над Цинном, сбили мой флиттер и все
мое сопровождение. В  осажденном  городе,  в  замке,  окруженном  войсками
Харлана, Халареки не могли никому сообщить, что...
     - Нарушен порядок ведения собрания, - вмешался Ричард Харлан.
     - Что вы хотите сказать, милорд?
     - Господин Председатель, Карн Халарек не является  членом  Совета,  а
потому не имеет права говорить.
     Поднялся молодой представитель Дома Джастинов:
     - Синкойд Джастин, милорд. Человек имеет титул и положение  по  праву
крови, а не с разрешения Совета.
     - Он пока несовершеннолетний, - спокойно поправил Ричард.
     - Он законный представитель своего Дома, - возразил Синкойд.
     - Господа, - начал Председатель, - вы только что говорили о  порядке,
а никто из вас не заметил, что Фрем Дейвин Рид встал со своего места.
     - Свободный гражданин!
     - Этот вопрос касается только Семей.
     - Какое дело гражданам...
     - Дайте ему сказать, - гаркнул де Ври.
     - Благодарю, милорд, - Дейвин Рид прошел на место оратора. Он  был  в
традиционных  чулках  и  сорочке  с  коротким  рукавом.   Нагрудный   знак
свидетельствовал о том, что он был бургомистром свободного города Лока.
     - Свободные граждане, господа, представители малых Домов, право Карна
Халарека на титул и положение в Совете - это дела Домов и только их, но он
говорил об осаде, а это уже наше дело.
     Ричард Харлан снова поднялся  и  вежливо  поклонился  Председателю  и
Риду:
     - Фрем Рид,  мы,  члены  Девяти  Семей,  ценим  стремление  Свободных
граждан защищать законы кровной  вражды,  но  это  не  столь  значительный
вопрос, его можно решить путем обсуждения и переговоров.
     Безупречные манеры Харлана-младшего, его почтительная  речь  покорили
представителей старшего поколения некоторых Семей, они одобрительно кивали
и улыбались. Глядя на них, Карн надеялся, что кто-то из них,  может  быть,
смеялся над юношеской  пылкостью  и  заносчивостью  Ричарда,  а  вовсе  не
разделял его позиции.
     - Нарушение, - чуть слышно выдохнул барон фон Шусс.
     Рид наклонился к микрофону:
     - Я не уступал трибуны никому, милорд Ричард.
     Дейвин  холодно  посмотрел  на  наследника  Харланов.  Глаза  Ричарда
сузились, губы сжались, он пожал плечами и сел.
     - Спасибо, - сухо сказал Рид и продолжал:
     -  У  нас  есть  законы,  которые  управляют  кровной  враждой,   это
необходимо  для  безопасности  остальной  части  планеты.  Мы,   Свободные
граждане,  поддерживаем  наш   нейтралитет,   лишь   добиваясь   всеобщего
повиновения этим законам. В данном случае не  было  ни  предупреждения  об
осаде, ни сорокадневного  перемирия  для  эвакуации  гражданских  лиц,  ни
призыва к медиации. НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ НИКАКИХ  НЕЗАКОННЫХ  БЛОКАД!  Свободные
граждане настаивают, чтобы молодому Лхарру дали слово.
     Де Ври развернулся в кресле, чтобы видеть Харланов:
     - Вы допустили нарушение. Мы сейчас не обсуждаем положения Халарека в
Совете. Он утверждает, что стал  свидетелем  осады  и  пережил  незаконное
нападение наемных убийц. Он может говорить как свидетель, и его возраст не
имеет значения. Лорд Карн.
     Карн обратился непосредственно к Председателю:
     - Когда мой флиттер был сбит  над  пустыней  Цинн,  спастись  удалось
только пилоту фон Шуссу и мне. Три дня мы шли до моих  Владений  для  того
только, чтобы увидеть осажденный войсками Харлана замок Онтар.
     - Лгун! - закричал Астен Харлан.
     Карн  оглядел  сидящих  в  зале  представителей  Девяти   Семей,   от
Кингслендов до Харланов.
     - Мы украли флайер, фон Шусс и я, чтобы попасть на Совет. Флайер  был
серебристый, без опознавательных знаков на борту, точно такой же, как  те,
что напали на нас в Цинне, только охраняли его люди в этой форме.
     С этими словами Карн отправил зеленый китель туда,  где  уже  валялся
шлем, - на середину зала.
     - Вы все видели, что Харланы приняли нас за своих,  когда  мы  вошли.
Какие еще нужны доказательства?
     Он подождал, пока стихнут гневные возгласы, вызванные его вопросом.
     Халарек  еще  больше  выпрямился  и  стоял,  оглядывая   зал,   чтобы
определить реакцию членов Совета на  сказанное.  Главы  каждого  из  Домов
совещались со своими семьями. Среди  граждан  и  малых  Домов  наблюдалось
непрерывное движение. Некоторые, поворачиваясь во все стороны, шептались с
соседями. Многие с нескрываемым гневом глядели на Астена Харлана.
     Карн обратился к Свободным гражданам:
     - Всем вам известна давняя вражда Харланов и Халареков. Однако до сих
пор она никогда  не  выходила  за  рамки  законов.  Но  Астен  Харлан  так
ненавидит мой Дом, что захватил нас без предупреждения, незаметно. Он даже
организовал  покушения  наемных  убийц,  когда  я  находился  под  защитой
нейтралитета Гильдии. ЧТОБЫ УНИЧТОЖИТЬ МЕНЯ, ОН ПОШЕЛ  НА  ОГРОМНЫЙ  РИСК,
ИБО ГИЛЬДИЯ МОГЛА НАЛОЖИТЬ ЭМБАРГО НА ВЕСЬ НАШ МИР. Я считаю,  что  сейчас
для нас жизненно необходимо, чтобы Харлан был наказан за  нарушение  наших
законов.
     - Ложь! Ложь! Я не знал... - Астен задохнулся и склонился над столом,
цепляясь за его край. Его люди  бросились  к  нему.  На  скамье  Халареков
гневно зашумели. Представители четырех малых Домов вскочили с мест, требуя
слова.
     - Господа и Свободные граждане, - крикнул Карн, стараясь  перекричать
гул, - я еще не закончил.
     Краем глаза он увидел Ричарда Харлана, чьи губы говорили:
     - Ты уже все закончил.
     И Карн понимал, что это значит. "Вот кто самый  опасный  из  них",  -
сказал себе Карн и, отвернувшись от Харланов, обратился к Председателю:
     - Милорд?
     Де Ври кивнул и стал призывать зал  к  порядку.  Когда  шума  немного
поубавилось, Карн заговорил:
     - Я повторяю, Харланы нарушили основные  законы  клановой  вражды.  Я
требую сурового наказания по закону - тюремного заключения для  инициатора
и опеки Совета над Домом. -  Воцарилась  тишина.  Астен  Харлан  лежал  на
передней скамье, рядом был врач в черном. Ричард стоял у стола,  катая  по
его поверхности свиток. Взгляд его узких  глаз  сосредоточился  на  Карне,
красивое лицо было мрачно.
     -  Вы  можете  пойти  в  клинику,  милорд,  для   более   тщательного
медицинского  осмотра,   -   предложил   Председатель.   -   Представители
обвиняемого Дома не могут принимать участия в голосовании по обвинению.
     - Нет, - Астен тяжело дышал, - я останусь, чтобы услышать результаты.
     Врач что-то шепнул ему, но Харлан только раздраженно замотал головой.
Ричард подошел к отцу.
     Дейвин Рид,  разговаривавший  с  солдатом  в  красной  форме  Совета,
направился к столу Председателя и, поговорив шепотом с де Ври, вернулся на
свое место.
     Ричард Харлан положил руку на плечо отца.
     - Я буду говорить от имени  своего  Дома,  пока  мой  отец  снова  не
обретет силы.
     Астен  сделал  несколько  слабых,   беспомощных   движений,   пытаясь
подняться, но тело не слушалось его. Ричард даже не взглянул на отца.
     Де Ври сделал знак солдату, стоящему возле председательского стола.
     - Позовите судебных приставов  и  проследите,  чтобы  они  немедленно
приготовили бюллетени для голосования.
     Председатель стоял так, чтобы его могли видеть все члены  Совета.  Он
продолжал:
     -  Дейвин  Рид  из  свободного  города  Лока  сообщил  мне,  что   по
спутниковой связи получено сообщение  с  Гильдии.  Они  подтверждают,  что
войска Харлана действительно окружили Онтар и Онтарский замок.  Эта  осада
грубо нарушает наши основные законы, и, значит, решение по данному вопросу
должно быть принято в первую очередь.
     - У вас есть другие улики, лорд Карн?
     - Только показания другого свидетеля, милорд.
     Внезапно он ощутил сухость во рту и слабость в  коленях,  ладони  его
вспотели.
     "Вот они, мой долгий путь, короткий ночлег, напряжение.
     Господи, помоги мне продержаться еще немного! Сейчас  опять  начнутся
дебаты, и я должен выглядеть сильным и бесстрашным. Иначе Семьи набросятся
на мой Дом, как голодные звери на добычу".
     Карн взглянул на фон Шусса. Как бы  ему  хотелось  быть  сейчас  там,
рядом с друзьями, но теперь он обязан был занять в этом зале  место  главы
своего Дома. И он сел за стол Халареков, один,  окруженный  почти  пустыми
скамьями.
     Председатель ободряюще кивнул ему, и Карн был благодарен  де  Ври  за
эту поддержку.
     - Есть ли другие свидетели, кроме молодого фон  Шусса,  желающие  под
присягой дать показания по этому делу? - спросил Председатель.
     - Халарека не привели к присяге.
     - Несовершеннолетние не дают присягу, - возразил де Ври.
     - Но главы Домов обязаны.
     - Он еще не глава Дома, Тимкин Одоннел, как вы сами недавно заметили,
и не участвует в голосовании.
     -  Николас  фон  Шусс,  вы  хотите  что-либо  добавить  к  показаниям
Халарека?
     - Нет, милорд. Все было именно так, как он рассказал.
     Пришли судебные приставы и раздали всем присутствующим, кроме Карна и
Харланов,  голубые  листки   бюллетеней.   Де   Ври   объяснил   процедуру
голосования:
     - Закон требует приговора Совета. Вам, господа и граждане,  предстоит
решить, виновен ли Астен Харлан в незаконной осаде. Если да, а  теперь  мы
имеем  подтверждение  Гильдии,  то  он  будет  приговорен  к  пожизненному
тюремному заключению. Плюс - опека Совета над Домом Харланов на тот  срок,
который Совет сочтет необходимым. Прошу заполнять бюллетени.
     Карн смотрел, как члены Семей тихо обсуждали  свои  решения.  Видимо,
так было принято.
     "Неужели Совет ненавидит грубую политику моего отца настолько,  чтобы
погубить наш Дом? Если Харланы  останутся  безнаказанными,  на  Старкере-4
начнется война, и первой  ее  жертвой  станет  Дом  Халареков",  -  мрачно
размышлял Карн, и его пальцы нервно сжимались и разжимались под столом.
     Десятки представителей малых Домов и  Свободных  граждан  в  раздумье
склонились над бюллетенями. На них, этих людей,  вся  надежда  Карна.  Они
составляют две трети Совета, и, если они  проголосуют  против  Харлана,  у
Халарека будет шанс спасти свой Дом.
     - Время голосования подошло к концу, - объявил  де  Ври,  -  судебные
приставы соберут и сосчитают листки.
     Бейлифы  в  красной  форме  быстро  собрали  бюллетени  и   удалились
подсчитывать  голоса.  Карн  положил  руки  на  стол  и  стал   пристально
разглядывать свои длинные смуглые пальцы.  В  это  время  барон  фон  Шусс
поднялся с места:
     - Эмиль фон Шусс, Дом фон Шуссов. Будет ли Совет обсуждать убийства в
пустыне Цинн, пока подводятся итоги голосования?
     - Этот вопрос остается на повестке дня, барон.
     Карн упрямо, с силой сжимал кулаки, глядя, как напрягаются мышцы, как
белеют костяшки пальцев. Слева от скамьи фон Шуссов  кто-то  встал,  чтобы
выступить, но Карн даже не взглянул в его  сторону.  Он  сосредоточил  все
внимание на своих руках и на поверхности стола, где  они  лежали.  Старый,
почерневший от времени стол, уже не один век стоявший  здесь,  был  покрыт
рубцами, пятнами, выбоинами. Словно бывалый израненный воин, он хранил  на
себе  следы  минувших  сражений.  Возле  правой  тумбы  остался  глубокий,
незаживающий шрам от охотничьего ножа, будто кто-то жестоко вонзал  его  в
гладкую поверхность долго, до тех пор,  пока  под  ударами  не  обнажилось
добротное темно-красное  дерево,  напоминавшее  пролитую  в  битве  кровь.
Отметина эта была, должно быть, очень  давней:  в  Палате  Совета  уже  на
протяжении многих поколений существовал запрет на любые виды  оружия.  Под
правой рукой Карн заметил круглую, точно  по  размеру  крупного,  тяжелого
кулака,  вмятину  -  отголосок  проходивших  здесь  когда-то  страстных  и
напряженных споров.
     Карн очнулся, услышав холодный, пронзительный голос.
     - Бранд Кингсленд, Дом Кингслендов. Доказательств  нападения  наемных
убийц не существует, - и Кингсленд снова сел на свое место.
     Повернувшись и изучая его строгий породистый профиль,  Карн  думал  о
том, кто же союзники Дома Кингслендов.
     "Интересно, Бранд - граф? Конечно, ему за пятьдесят, он слишком стар,
но, если у клана нет влиятельных и сильных врагов, он может..."
     Он  мысленно  проклинал  надменность  и  заносчивость  своего   отца,
отказавшегося дать третьему сыну политическое образование.
     О Кингслендах он знал только то, что они связаны родственными узами с
Домом фон Шуссов, но даже это стало ему известно не от отца.
     "У тебя было _ч_е_т_ы_р_е_ сына, отец, теперь я остался  один,  чтобы
спасти наш Дом", - с горечью думал Карн.
     - Ян Виллем, Дом Джастинов, господин Председатель.
     Маленький, коренастый, он был чуть старше Халарека.
     - Показания Гильдии еще окончательно не  изучены,  но  цвет  формы  и
серебристый флайер доказывают выдвинутое лордом Карном  обвинение.  Личные
армии и их солдаты не должны участвовать в убийствах, милорд.  Это  закон.
Мы все это знаем.  Таким  образом,  нападение  в  пустыне  Цинн  -  грубое
нарушение закона, и вынесение обвинительного приговора должно повлиять  на
срок опеки, устанавливаемой Советом над Домом Харланов.
     - А кто сказал,  что  она  будет  установлена?  -  усмехнулся  Гаррен
Одоннел.
     - Мы, господа! - раздался резкий, гневный  голос  со  стороны  скамей
Свободных  граждан.  -  Харим  Гашен,  свободный  город  Ниран,   господин
Председатель. Спутник Гильдии сделал снимки осады. Есть ли снимки флайеров
над пустыней, нет ли их - законом предусмотрено наказание за  предпринятую
осаду, а закону надо подчиняться.
     - Свободные граждане никогда не вмешивались в...
     - Мы и сейчас не вмешиваемся, лорд Тимкин. Ольдермен Ташек, свободный
город Йорк. Существующий закон,  изданный  Семьями,  будет  соблюден.  Мы,
Свободные граждане Старкера-4, проследим за этим.
     - Рид,  свободный  город  Лок.  Господа  "благородные"  представители
Девяти Домов, ваши рабы бунтуют, вражда  между  вами  усиливается.  Мы  не
позволим вам своим произволом и беззаконием втянуть  Свободных  граждан  в
войну, не позволим оттолкнуть от нас Гильдию. Мы сделаем законы еще  более
суровыми, чтобы защитить _н_а_ш_и_ семьи и города.
     Между рядами торопливо пробирался бейлиф.
     - Господа и Свободные граждане, приговор, - поднял руку де Ври.
     Разгневанные граждане нехотя уселись,  не  сводя  взглядов  со  своих
противников. Пробежав глазами текст, Председатель поднял лист,  чтобы  его
было видно всему залу, и провозгласил:
     - Астен Харлан признан виновным в незаконной  осаде  и  приговорен  к
пожизненному тюремному заключению в Бревене. А теперь Совет  обсудит,  кто
станет опекуном Дома Харланов, и срок опеки. Первым  будет  говорить  граф
Неллис Кингсленд.
     Услышав приговор, Карн почувствовал облегчение - у него  будет  время
для передышки; расслабившись, он понял,  что  теряет  контроль  над  своим
измученным страшным перенапряжением телом. Он должен был  уйти,  чтобы  не
опозорить перед всеми своего Дома. Он вышел  настолько  быстро,  насколько
позволяли приличия, и, оставшись один в холле, побежал в ближайший туалет,
где его стошнило. Он сел на холодный пол, уронив  голову  на  руки.  Когда
стало немного лучше, Карн прислонился спиной к стене и сосредоточил взгляд
на цветке, изображенном напротив него на кафеле. Это был прием для  снятия
внутреннего напряжения, которому их учили на первом курсе Академии.  Когда
перестала болеть голова, Халарек медленно поднялся и вышел в  холл.  Совет
закончил работу, и из  зала  высыпали  участники  собрания.  Со  смешанным
чувством надежды и отчаяния Карн оглядывался вокруг, ища  знакомых.  Пышно
разодетая толпа напоминала калейдоскоп, и Карну,  который  еще  не  совсем
пришел в себя, не хотелось долго находиться  в  этом  круговороте  красок.
Чуть ниже, в двух шагах от холла, стояла группа людей в богато  украшенных
перьями  голубых  шляпах.  Кто-то  помахал  Карну,  и  он  увидел  барона,
приглашающего его присоединиться.
     - Ты уже знаком с Эллитом, графом Джастином, да, Карн?
     Карн кивнул - Эллит Джастин был одним из любимых приятелей его  отца,
с которым они вместе охотились.
     Барон представил Халареку остальных:
     - Вильден Фризн, Чилдрет Коннор, Ван Макнис.
     Фон Шусс продолжал:
     - Совет потребовал от Харлана  немедленного  снятия  осады.  Если  он
этого не сделает, на его Дом будет  наложено  эмбарго,  ты  знаешь.  Опека
продлится до сообщений  Гильдии  о  расследовании  несчастных  случаев  на
"Альдефаре" или до Оттепели.
     - Боже мой! - воскликнул Карн.
     - Да, приговор мягкий. У Харлана влиятельные  союзники,  а  Свободные
граждане не вмешиваются в дела Семей, ты ведь знаешь. Астен парализован, и
врачи говорят, не переживет опеки, а Ричард не может официально  управлять
Домом, пока отец жив.
     - Пусть не официально, но он будет правителем.  Ричарда  я  помню,  -
горько ответил Карн.
     - Опекуном назначен Кингсленд, не самый  худший  выбор  для  тебя,  -
добавил Коннор.
     - Совет признал последнюю волю Трева. Ларга будет  правительницей  до
твоего совершеннолетия. Но Совет не будет обеспечивать вашему дому никакой
защиты, - голос Макниса дрожал от возмущения.
     Карн почувствовал, как кровь отливает  от  головы.  Фон  Шусс  слегка
тряхнул его за плечо:
     - Потому мы и собрались здесь. Я сейчас же пошлю сотню своих солдат.
     - И я пришлю добровольцев, - сказал Джастин, - скорее всего, из своей
черни. Их ничто не остановит.
     - Мы будем делать все возможное,  пока  ты  не  можешь  приступить  к
управлению Домом, - сказал Фризн, а Макнис и Коннор поддержали его.
     Карн глубоко и облегченно вздохнул.  Теперь  он  не  одинок  в  своей
борьбе за жизнь.  Голос  его  дрожал,  когда  он  благодарил  друзей.  "Ты
проявляешь слабость", - снова услышал он суровые слова Халарека-старшего.
     Усилием воли он заставил себя выпрямиться, в  коленях  еще  ощущалась
слабость. Карн с трудом улыбнулся:
     - Поверьте, у меня нет слов, чтобы сказать, как я вам благодарен. Мой
Дом к вашим услугам, если когда-нибудь нам понадобится помощь.  Ваши  люди
получат в моем Доме все, что я смогу предложить им.
     Говоря, Карн едва заметно прислонился к стене и стоял, ощущая усталой
спиной приятный холод, но, несмотря на такую поддержку,  перед  глазами  у
него вдруг все поплыло.
     - Извините, друзья. Семья  ждет  меня  дома,  -  тепло  попрощавшись,
сказал Карн и, поклонившись, осторожно пошел к выходу.
     Его провожал барон фон Шусс. Идя не слишком близко, чтобы не  обидеть
Карна своей помощью, он монотонно (что было совершенно на него не  похоже)
рассказывал ему всякие семейные сплетни и политические подробности, и  эта
монотонность  действовала  на  Карна  успокаивающе.  По   дороге   к   ним
присоединился Ник, молчаливый  и  задумчивый.  Барон  все  продолжал  свой
бесконечный монолог; так они подошли к флиттеру фон Шуссов, коричневому  с
золотом.
     Барон остановился у крыла, готовый, если нужно, помочь  племяннику  и
Карну забраться в машину. Он все еще что-то рассказывал, но глаза смотрели
внимательно и серьезно, а сам он будто  насторожился.  Карн  сам  влез  на
крыло и подал руку Нику. Тот сначала  колебался,  но  здравый  смысл  взял
верх, и он принял помощь друга. Барон помрачнел, глядя на юношей.
     - Надо было показать руку врачу, Ник.
     - Ничего, меня посмотрит доктор Отнейл, когда мы  прилетим  в  Онтар.
Пилот на своем месте, дядя Эмиль.
     - Но ты не можешь везти Карна домой.
     - Ничего, дядя.
     Все трое знали, хотя и не говорили об  этом,  что,  если  сейчас  Ник
останется, он может уже не попасть в Онтар. Без вмешательства армии Ричард
Харлан, возможно, не подчинится решению  Совета.  Напряжение  продолжалось
еще  несколько  секунд,  а  затем  барон  возобновил  свой  рассказ.  Карн
посмотрел на него, поймал его взгляд и подмигнул. Барон рассмеялся.
     - А ты молодец, Карн  Халарек.  Я  думал,  тебе  нужно  время,  чтобы
оправиться от твоего состояния. Поразительно! Ты так быстро пришел в себя.
Не знаю, кто еще сумел  бы  так.  Включи  автопилот  и  поспи,  сынок.  Ты
благополучно доберешься до дома, да и потом все будет хорошо. Даже Ричарду
Харлану потребуется не один день, чтобы обдумать  те  условия,  в  которых
оказался теперь его Дом. Да поможет тебе Бог!
     Карн улыбнулся и, помахав фон Шуссу, нырнул во флиттер.
     Ник уже сидел  в  пассажирском  кресле,  устроив  как  можно  удобнее
раненую руку и закрыв глаза.
     - Если бы он знал заранее, что мы полетим, то прислал  бы  транспорт,
но так как он этого не сделал, Джастины обещали  сопровождать  нас.  Ян  и
Дэннен Виллемы остаются здесь. Как  сказал  дядя  Эмиль,  даже  Ричард  не
отважится напасть на нас снова сразу же после вынесения приговора.
     Через несколько секунд фон Шусс заснул. Карн поднял флиттер,  включил
автопилот и взял курс на Онтар. В последний раз он взглянул на  сверкающую
внизу снежную белизну и закрыл глаза.



                                    4

     Спустя несколько часов сигнал тревоги разбудил Карна. Он подскочил  в
кресле и посмотрел в иллюминатор. Земля  тускло  поблескивала  в  холодном
бледно-голубом лунном свете.  Дымчатые  снежные  хвосты  летели  с  вершин
холмов.  Огромные  черные  тени  горных  сосен  лежали  у   подножия.   На
раскинувшейся под крылом равнине показалась полоса посаженных  буквой  "И"
деревьев - граница примыкающего к замку парка.
     - Включи посадочные огни, - сонно напомнил фон Шусс,  здоровой  рукой
заслоняя глаза от вспыхнувшего света синих лампочек.
     Карн прильнул к иллюминатору, глядя, как постепенно открывается крыша
ангара над взлетно-посадочной полосой. Дома. Через шесть лет. Когда  ангар
полностью открылся, Карн  посадил  флиттер  и,  включив  сигнальные  огни,
смотрел  на  медленно  проплывающие  за   стеклами   иллюминаторов   грубо
обтесанные каменные стены. Он вспомнил, как в детстве ему чудилось,  будто
он видит на них таинственные, высеченные далекими предками знаки.
     Флиттер легко ударился о поверхность  посадочной  площадки,  и  через
несколько  минут  показались  члены  Семьи,  слуги,  стражники.  Все   они
образовали живой коридор, через который шествовала Ларга Алиша Халарек.  В
честь счастливого и торжественного события  она  была  одета  в  роскошное
длинное темно-синее платье. Это был традиционный цвет Семьи. Рядом с  ней,
пританцовывая от нетерпения, бежала Катрин.
     Карн ступил на крыло и несколько секунд  стоял,  слегка  покачиваясь.
После сна, почти не снявшего усталости, он чувствовал себя  разбитым.  Ник
фон Шусс вышел вслед за ним.
     - Мы поговорим позже, Ник. Пусть врач посмотрит  твою  руку.  -  Карн
осторожно спрыгнул на  землю,  держась  за  край  крыла,  чтобы  сохранить
равновесие, немного  постоял,  пока  не  прошла  унизительная  слабость  в
коленях. Он  встретился  взглядом  с  матерью.  Она  ласково  улыбалась  и
протягивала ему руку. Он подошел, опустился перед ней  на  одно  колено  и
поднял ее руку к своему лбу.
     - Мама.
     Ларга  посмотрела  на  склоненную  голову  сына,  и  черты  ее   лица
смягчились. Она протянула руку, словно хотела погладить его по волосам, но
тут же отвела ее и жестом приказала одному из стражников помочь фон  Шуссу
спуститься с крыла флиттера.
     - Встань, сын мой. Ты дома.
     Карн встал и оглядел ее.
     - Ты прекрасна, как всегда, мама.
     Он был восхищен ее красотой. О его отце,  Треве  Халареке,  говорили,
что он не особенно интересуется женщинами и женится на ком угодно, если уж
необходимо иметь наследника.  Трев  же  поразил  всех,  когда  его  Черный
Корабль привез с соседней  звездной  системы  эту  миниатюрную  женщину  с
нежной золотистой кожей, волосами цвета золотистого меда и глазами  словно
темное золото.
     Она была так не похожа на темноволосых Гхарров,  что  выбор  Халарека
выглядел в их глазах оскорблением всех  знатных  мужей  планеты.  Трев  не
просто кичился  своим  богатством  и  властью  (любой  благородный  Гхарр,
решивший украсть невесту из других миров, должен был  иметь  и  власть,  и
богатство, чтобы финансировать полет  на  Черном  Корабле)  -  он  выказал
открытое  презрение  традиций  Черного  Корабля.  После  Болезни,  унесшей
большинство женщин Девяти Семей и оставившей в  мужском  семени  инфекцию,
погубившую треть всех девочек в младенчестве, появился обычай  полетов  на
Черном Корабле. Выбирали только тех женщин, которые  походили  на  Гхарров
внешне и были воспитаны в родственной культуре. Золотая же красота Алиши и
тот факт, что жители ее планеты считали систему Старкера варварской,  были
страшным оскорблением  для  тех,  кто  следовал  существовавшей  традиции,
молчаливым упреком в трусости и малодушии.
     Ларга взяла Карна за руки:
     - Пойдем. Все ждут тебя в Большом Зале. Столько ходило слухов о твоей
смерти, а чернь так легковерна. Они должны убедиться, что ты жив. Семью ты
можешь увидеть позже.
     Карн  покорно  кивнул,  вежливо  поклонился  стоявшим  позади  матери
кузенам, ласково потрепал по щеке Катрин  и  направился  к  дверям  замка.
Охрана обступила его, но он слишком устал, чтобы противиться этому.
     Лифт находился совсем близко от входа, но, лишь войдя в  замок,  Карн
почувствовал  себя  в  западне,  и  с  каждым  его  шагом   это   ощущение
усиливалось. Каменный пол и тяжелые, нависшие над  ним  каменные  потолки,
серыми каменные стены вокруг. Ни окон, ни  солнечного  света,  ни  свежего
воздуха. Постоянное мягкое шуршание вентиляторов, толкающих один и тот  же
воздух, непрерывно циркулирующий по замку, по всему городу. В нем не  было
ни запаха, ни чувств, ни  жизни.  Карн  замотал  головой,  словно  пытаясь
стряхнуть с себя этот серый давящий камень, этот безжизненный воздух, этот
внезапный, душивший его страх. Долг сына возвратил его к тем обязанностям,
о которых он ничего не знал. И к смерти.
     "Долг и смерть, - думал Карн, - смерть - судьба всех правителей этого
Дома".
     - Карн!
     Он поднял глаза. Ларга ждала его у  открытого  лифта.  Когда  же  она
прошла мимо? Она вернулась, положила свою  тонкую  кисть  на  его  руку  и
посмотрела на Карна.
     - Я знаю, как тяжело тебе было возвращаться сюда,  сынок,  -  сказала
она так тихо, что только он один мог услышать. - Трев сделал все, чтобы ты
не любил ни этот Дом, ни эту Семью. И, _к_о_н_е_ч_н_о_, он не предполагал,
что ты станешь нашим правителем.  Я  счастлива,  что  ты  вернулся,  чтобы
попробовать.
     По лицу матери Карн видел, что, будь они здесь одни,  она  бы  обняла
его.
     - Это потребовало такого мужества, сынок. Я  горжусь  тобой.  -  И  с
заметным усилием добавила:
     - Лифт ждет, Карн. Пора показать людям их нового повелителя.
     Она взяла его под руку, положив свою руку поверх его руки,  как  было
принято.
     - Я так счастлива тебя видеть, - очень тихо сказала Ларга,  -  я  так
тосковала по тебе.
     Они вошли в лифт, сопровождаемые  четырьмя  охранниками.  Как  только
двери закрылись, Катрин обняла Карна, крепко обхватив его за талию.
     - Карн! Карн! Как я рада, что ты дома!
     Он  прижал  ее  к  себе  так,  что  девочка  запищала,  потом  слегка
отстранил. Оба они были смуглые и темноволосые  -  в  отца,  но  изящны  и
золотоглазы, как Ларга.
     - А ты уже не малышка, да, Кит?
     - Мне четырнадцать зим, - гордо ответила сестренка, вытянувшись,  как
могла.
     - Я не это имею в виду. Ты совсем взрослая.
     Девочка вспыхнула и поправила юбку.
     -  Мне  же  было  только  девять,  а  в  этом  керенстене  исполнится
пятнадцать. Возраст невесты, Карн.
     Карн обнял сестру.
     - Есть кто-нибудь на примете?
     - Нет, я подумаю об этом, когда все вернется  на  свои  места  и  мир
перестанет лететь в пропасть. Карн, - снова окликнула она брата, смеясь  и
сияя от счастья.
     "У меня есть время до того как Ричард что-нибудь предпримет,  но  его
не хватит на то, чтобы разобраться и найти свою дорогу в этой политической
трясине. Все знают, что отец вовсе не готовил  меня  к  управлению  Домом.
Ричард быстро воспользуется этим", - размышлял Карн.
     Катрин снова порывисто обняла его:
     -  Тебе  придется  выступить  перед  ними,  Карн.  Как  мой   большой
застенчивый брат собирается это делать?
     Ларга строго посмотрела на дочь:
     - Не приставай к нему сейчас, Катрин. И не лезь обниматься при людях.
     - Но здесь же все свои, мама, - мы и личная охрана. И  потом,  я  его
люблю и ужасно соскучилась.
     Лифт остановился, и, как только двери открылись, Карн освободился  от
объятий сестры.
     - Ты же понимаешь - мама права, - сказал он и, наклонившись к ее уху,
шепнул:
     - Я тоже ужасно по тебе соскучился.
     Охранники вышли, за ними быстро зашагала вниз по коридору к  Большому
Залу Ларга. Позади, в нескольких шагах от нее, шли  дети,  тихо  о  чем-то
переговариваясь.
     - Я все время выступал перед  людьми,  Кит.  Ведь  я  собирался  быть
морским офицером-пацификом, помнишь?
     Жестокая ирония собственных слов поразила Карна, и на  миг  лицо  его
помрачнело.
     Повернув во внутренний двор, темный в это время  -  в  замке,  как  и
вокруг, была ночь - они остановились у входа в Большой Зал. Кого только не
было в Зале - от библиотекарей до  помощников  конюха.  Карн  увидел  даже
садовника, известного тем, что он никогда не выходил из своей оранжереи на
шестом уровне. Галерею заполняли кузены, племянники и другие родственники,
разные по степени близости. Солдаты  дворцового  полка  укрепляли  горящие
фонари-факелы в нишах меж массивных древних колонн. Вот уже на  протяжении
двенадцати поколений эти факелы были непременным атрибутом всех торжеств в
Доме Халареков. Карн провел пальцами по старинной полустершейся росписи на
одной из колонн. Неужели и на галерее, расположенной над  входом,  столько
же народу? Он смотрел на толпу, плывущую по залу,  слегка  раскачиваясь  в
тусклом свете, и  чувствовал,  как  страх  охватывает  его.  Это  были  не
незнакомые люди, которых он больше никогда не увидит независимо  от  того,
удачными или нет будут переговоры; это была его Семья, его работники,  его
солдаты, и жизнь  их  зависела  теперь  от  него  одного.  Подозвав  троих
телохранителей, Карн устремился в толпу.
     - Лхарр. Дорогу Лхарру, - приказывала охрана, прокладывая ему путь.
     Со всех сторон к нему потянулись руки.  Люди  хотели  дотронуться  до
него, коснуться его одежды. Телохранители отталкивали их, иногда ударяя по
головам станнерами, чтобы подчинились.
     - Лхарр вернулся!
     - Будьте здоровы, повелитель!
     - Да здравствует повелитель!
     - Лорд Карн! Лорд Карн!
     Карн чувствовал, каким трепетом охвачены люди, как они верят  ему,  и
еще раз дал себе слово не обмануть их ожиданий, быть достойным их доверия.
     - Халарек жив! Халарек жив!
     Он поднялся на несколько ступеней и оглядел шумную,  бурлящую  толпу,
затем посмотрел напротив, на галерею  над  главным  входом.  В  центре  ее
стояла Ларга, маленькая и золотая, и ободряюще улыбалась ему.
     "Это _м_о_й_ народ. Я еще не осознал этого, но это так. И они зависят
от меня", - думал Карн.
     Он откашлялся и заговорил:
     - Слухи о моей смерти, как видите, были преждевременны.
     По залу прошел вздох облегчения.
     - Нам сейчас тяжело, но, пока я жив, вы в безопасности. Я обещаю вам.
Харланы захватят этот Дом только тогда, когда никого из Семьи Халареков не
останется в живых.
     Толпа одобрительно  загудела,  послышались  приветственные  крики,  в
воздух полетели шапки и фартуки. Большего Карн сказать не  смог  бы,  даже
если бы хотел. Сойдя с трибуны, он шепнул телохранителям:
     - Уходим.
     Они прошли через боковую галерею и вышли в холл.
     - Теперь я посплю четыре часа, - сказал Карн, - а ты...
     - Трин, мой господин, - подсказал охранник.
     - Трин, скажи моим генералам, чтобы они ждали меня в библиотеке через
четыре с половиной часа. А  ты,  в  обуви  не  по  форме,  скажи  офицерам
домашней охраны, что я встречусь с ними в библиотеке через пять часов.
     Карн медленно пошел к лифту. Ему казалось, будто  он  пробирается  по
глубокому снегу, который тяжелыми комьями липнет к ногам, затрудняя каждое
движение.
     - Милорд?
     Карн взглянул на третьего солдата, шедшего рядом.
     - Милорд, я пойду с вами в ваши покои.
     -  В  мои  покои?  -   удивленно   переспросил   Карн,   смерив   его
подозрительным взглядом.
     - На вас нападали уже четыре раза, милорд. Разве вам не нужна  личная
охрана?
     - Никто из Лхарров Халареков никогда не имел личной охраны. Я не хочу
быть первым.
     - Слушаюсь, сэр, - солдат вспыхнул и, отдав честь, быстро ушел.
     Карн растерянно и смущенно смотрел ему вслед. Может быть,  подозрения
напрасны, может быть, ловушка, которая снова почудилась ему, - лишь в  том
унижении, которое испытывает Лхарр, когда не смеет  сделать  ни  шага  без
охраны в своем собственном замке? Нет, солдат не мог быть наемным  убийцей
- он бы не стал так открыто предлагать пойти с  ним.  Или  стал  бы?  Карн
слишком долго находился вне той жестокой игры, какой  была  вся  жизнь  на
Старкере-4. Он не помнил ее правил. Карн медленно шел по коридору к  своей
комнате. Она  была  последней  в  ряду  детских,  которые  когда-то  здесь
располагались. Он толкнул дверь. Комната не  изменилась.  Такой  он  ее  и
помнил: узкий, длинный  серый  прямоугольник  с  жесткой  узкой  кроватью,
единственным стулом, маленьким столиком и одной полкой старых  потрепанных
книг.  Только  картины  с  изображением  других  планет   яркими   пятнами
выделялись на стенах. Это были и написанные красками космические  пейзажи,
и вырезки из журналов и школьных учебников.  Карн  сел  на  край  кровати,
стянул с себя обувь, лег и закрыл глаза.
     Маленький пушистый  белый  комочек  внезапно  зашевелился  под  рукой
Карна, ворочаясь и перекатываясь. Затем  послышалось  повизгивание:  "Ухл,
ухл! Ухл, ухл!" Карн вскочил, на смену сну моментально пришел страх,  рука
нащупала станнер. Затем наткнулся на зверька, поднял его и поднес к лицу.
     - Вики! Это ты, старик?
     Шесть  маленьких  покрытых  кожей  лапок  и  длинный   тонкий   хвост
показались из мохнатого шарика, и два  невероятно  серых  глаза  в  черных
ободках уставились на Карна. Выскользнув из его рук, зверек обвил  лапками
и хвостом его лицо и шею и стал лизать его.
     - Эй! Ты меня задушишь! - Карн стряхнул Вики.  Рот  был  набит  белой
шерстью.
     Халарек снова лег, посадив зверька на руку.
     - Я так рад тебя видеть, - зашептал он  в  то  место,  где,  как  ему
всегда казалось, должны быть ушки ухла-ухла, - я  был  уверен,  что  такой
старичок, как ты, уже давно присоединился к своим предкам.
     Зверек устроился поудобнее, вытянув хвост по руке Карна к его  плечу,
и, не переставая лизать хозяина, закрыл глаза.
     Очень скоро Карна разбудил стук  в  дверь.  Открыв  глаза,  он  лежал
несколько минут, вспоминая, где он  и  что  должен  делать.  Затем  встал,
поправил форму, пригладил рукой волосы и вышел.
     Трин ждал его в холле.
     - Генералы собрались в библиотеке, милорд.
     - Спасибо, Трин. Распорядись, чтобы мне принесли завтрак.
     Чтобы проснуться, Карн прошел по лестнице  вниз  и  сделал  несколько
упражнений, разгоняя кровь. Туман в голове рассеялся.  Карн  спустился  на
четвертый уровень и, подойдя к тяжелой двери библиотеки, остановился и еще
раз одернул китель и пригладил волосы. Закрыв глаза, он представил,  каким
сильным и властным он становится.
     "Офицер-пацифик должен быть  уверенным  и  властным  или  убедительно
создавать иллюзию такового. Научитесь технике перевоплощения, играйте вашу
роль так же  убедительно,  как  хороший  актер,  и  скоро  иллюзия  станет
реальностью".
     Ему же нужна была эта  реальность  немедленно.  Карн  толкнул  дверь.
Оглядев комнату, он увидел  стеллажи  книг  вдоль  стен,  дверь  в  другой
коридор, витую  железную  лестницу,  которую  можно  было  передвигать  на
тележке, длинный стол Трева Халарека, за которым  он  много  лет  работал.
Стол был старый, полированные поверхности  вытерлись.  Еще  одна  железная
лестница, за массивной дверью, вела к покоям Лхарра. Карн отвернулся: Трев
Халарек был мертв, а он, Карн Халарек, еще не был официально  признан  его
преемником.
     В глубоком кресле перед камином сидела Ларга Алиша, а  перед  ней,  с
листком бумаги в руках, склонился Эстрот Бринд, верный советник  ее  мужа,
прослуживший у него более двадцати лет. Карн сразу узнал и генерала  Шенна
- он был другом отца с детства. Остальные присутствующие не  были  знакомы
ему, и Халарек-младший думал, как, обращаясь к ним при  необходимости,  не
показать, что он не знает их имен. Он чувствовал себя так,  будто  шел  по
тонкой проволоке над пропастью. Один неверный шаг - и катастрофа.
     - Прошу прощения, мой господин, - услышал Карн детский голос.
     Он посторонился и пропустил мальчика - пажа лет семи, несшего  поднос
с завтраком. Поставив поднос на стол, маленький слуга вежливо поклонился и
выскользнул в другую дверь. В то же мгновение в комнату вошли два  офицера
лет пятидесяти, один  -  маленького  роста,  плотный,  другой  -  высокий,
широкоплечий. Коренастый тяжело дышал.
     - Милорд, вы рано проснулись. Мы пришли как могли быстро.
     Карн не обратил внимания на эту реплику.
     - Садитесь, джентльмены. Как  я  понимаю,  вы  генерал  Цикер,  -  он
посмотрел на полного офицера, - а вы - генерал Шенн. У нас много работы на
короткие сроки. Я знаю, что отец доверял вам.  Бринд,  -  обратился  он  к
советнику, - у нас будет приватная беседа,  оставьте  нас,  пожалуйста.  Я
позову вас, когда мы закончим разговор. А  с  вами  мы  побеседуем  позже;
надеюсь, префет Трин сообщил вам об этом.
     - Да, префет сказал мне, - ответил Бринд и, поклонившись, вышел.
     - Мама, - Карн  улыбнулся  Ларге,  -  ты  регент.  Посидишь  там  или
присоединишься к нам?
     - А я должна остаться, Карн? Ведь я ничего не понимаю в военном деле.
     - Но ты - регент. Ты должна присутствовать.
     Ларга кивнула, и Карн снова повернулся к генералам. Они  смотрели  на
него скучающе, слегка презрительно.  Можно  себе  представить,  что  успел
наговорить им Трев о своем третьем сыне!
     - Джентльмены, мой первый вопрос к  вам.  Как  случилось,  что  осада
оказалась для вас внезапной?
     Сонные глаза генерала Шенна расширились. Взгляд стал острым.
     - Была середина нарна, милорд. Осада - дело длительного времени.  Кто
же устраивает ее в середине нарна!
     - Значит, мне почудилось, что замок был окружен палатками и флайерами
Харлана?
     Генерал Цикер покраснел, уязвленный саркастическим вопросом Карна.
     - Никто никогда такого не делал раньше, милорд.
     - В  отсутствие  Главы  Дома  вы  несли  ответственность  за  оборону
Владений Халарека. Как давно вы служите у Халареков, генерал Шенн?
     - Двадцать семь лет, милорд.
     - А вы, генерал Цикер?
     - Почти сорок, милорд. Я начинал еще при вашем дедушке.
     - И за это время ни один из  вас  не  изучил  Дома  Харланов?  Самого
сильного врага нашего клана? Когда это они следовали правилам, если  можно
было получить выгоду обманом? Даже мне это известно. Вы  разве  не  знали,
что Ричард Харлан фактически стал правителем своего Дома?  Я  только  пять
дней на Старкере-4 и знаю об этом!
     Опытным глазом Карн читал на их лицах обуревающие генералов  чувства.
Они не смеют сказать ему того, что хотели бы. Он был Лхарр, но,  в  то  же
время, - мальчишка, который насмешливо и зло отчитал их. И  это  оскорбило
их, хотя они понимали, что, будь он постарше,  в  его  власти  было  бы  и
казнить и миловать. В  своем  гневе  на  безответственных  генералов  Карн
совсем забыл о завтраке.  Не  спуская  глаз  с  обиженных  и  рассерженных
офицеров, он отпил глоток клэга. Генералов надо уволить, и чем скорее, тем
лучше. Вряд ли они пойдут против него,  но  всякое  может  быть.  В  конце
концов, они продемонстрировали полное отсутствие здравого смысла.
     Пока он не найдет квалифицированных  людей,  придется  самому  решать
тактические вопросы, может быть, с помощью Ника.
     Да, он знаком с темой только по учебникам, но  даже  это  лучше,  чем
оставлять оборону Владений  в  руках  этих  двоих.  Пока  нужно  будет  не
отбирать у них званий, их огромные знания могут  еще  пригодиться  ему.  К
тому же ему совершенно не хотелось, чтобы верные генералам офицеры подняли
против него восстание.
     Генералы немного остыли. Карн поставил кружку на стол.
     - Вот что вы должны сделать за ближайшие четыре  дня.  Генерал  Шенн,
проверьте  склады,  посмотрите,  чего  там  не  хватает  для  того,  чтобы
выдержать длительную осаду, и доложите мне. Генерал Цикер, Дома  Джастинов
и  фон  Шуссов  пришлют  нам  подкрепление;  я  хочу,  чтобы  вы  нашли  и
подготовили помещения  для  солдат.  Дома  Конноров,  Макнисов  и  Фризнов
посылают помощников на то время, пока я не дам присягу. Этим  людям  нужно
подыскать такое же комфортабельное, но временное жилье. Я еще не говорил с
Бриндом о дне присяги,  но,  думаю,  ему  потребуется  неделя,  чтобы  все
подготовить. Таким образом, десять дней, не считая четырех дней до  начала
ухла. Я думаю, что даже Ричард не станет рисковать своими войсками в такие
бури.
     Карн помолчал, затем снова заговорил, глядя на генералов:
     - Я не намерен ставить на карту жизнь моей Семьи и не  очень  надеюсь
на здравый смысл Ричарда. Я опозорил его Семью перед всем Советом.  Он  не
будет ждать до Оттепели,  чтобы  отомстить,  и  опека  его  не  остановит.
Подготовьте Дом к долгой осаде, джентльмены. Вы свободны.
     Подойдя к столу, он продолжил завтрак. Генералы не уходили.
     - Приступайте к работе, господа.
     Они нехотя подчинились.
     Завтрак давно  остыл,  хлеб  засох,  сыр  рассыпался  на  крошки,  но
двухдневный голод взял свое, и Карн, поморщившись, все же  съел  невкусную
еду, запив уже холодным клэгом. Откинувшись в  кресле,  он  закрыл  глаза.
Надо переключаться на другой уровень, сейчас будет серия новых проблем. Он
задремал, но в следующее мгновение его разбудила громко хлопнувшая  дверь.
Вошел Бринд, а с  ним  еще  несколько  человек.  Ларга  встала  и  вежливо
поздоровалась с ними. Карн поймал ее взгляд и улыбкой поблагодарил  за  те
несколько секунд, которые она дала ему,  чтобы  собраться  с  мыслями.  Он
изучал вошедших.
     Бринд был довольно высокого для  Гхарра  роста,  худой,  с  несколько
надменным выражением лица. Его спутники: невысокий подтянутый человек  лет
около сорока, молодой,  лет  на  десять  старше  Карна,  парень,  с  очень
темными, как у жителей Севера,  волосами  (лицо  его  показалось  Халареку
знакомым), и мальчик, видимо, тоже  северянин,  который  так  нервничал  и
волновался, что даже дрожал. Бринд распорядился, чтобы все сели. Его  тон,
жесты,  сам  тот  факт,  что  он  пригласил   пришедших   сесть,   -   все
свидетельствовало о его намерении вести эту встречу. Карн чувствовал это и
не хотел позволять. Да, сейчас  он  многого  не  знает,  но  это  незнание
временно, и только он  будет  держать  в  своих  руках  Дом.  Он  попросил
невысокого человека выйти вперед и смотрел на Бринда в ожидании, когда тот
представит своего спутника. Советник выглядел крайне удивленным.
     "Ты слишком много слушал моего отца, - мстительно думал  Карн,  -  но
больше ты не получишь первенства в этой встрече". Карн смотрел  на  Бринда
не слишком почтительно.
     - Фрем Вейсман, управляющий  по  хозяйству  и  снабжению,  -  наконец
выдавил Бринд.
     Вейсман опустился на колени. Карн узнал этот жест  и,  когда  Вейсман
поднялся, сказал:
     - Я помню вас, Свободный  гражданин.  Раньше  вы  носили  рубашку  со
знаком вашего города.
     - Теперь я считаю себя членом  этого  Дома,  милорд.  Девятого  адена
исполнится двенадцать лет, как я служу у  Халареков,  -  с  этими  словами
Вейсман отступил точно на то место, которое указал ему Бринд.
     "Итак, - подумал Карн, - ты пляшешь под его дудку".
     - Это Тан Орконан, - представил Бринд  темноволосого  человека.  Карн
обошел вокруг стола и встретил Орконана на полпути.
     - Мне не нужно представлять Тана, Бринд. Он был моим учителем.
     Орконан слегка поклонился. Подмигнув Карну, он покосился на Бринда.
     - У вас хорошее зрение, милорд, - усмехнулся Тан, -  придется  теперь
привыкать к этому "милорд".
     На  миг  прекрасная  улыбка  озарила  тонкое  серьезное  лицо  Карна.
Опередив Бринда, Орконан пригласил  самого  младшего  из  пришедших  выйти
вперед.
     - Это мой кузен Гарет,  милорд.  Он  ученик  Фрема  Бринда  только  с
прошлого месяца.
     Карн взглянул на Бринда.  Лицо  советника  было  напряженным,  но  он
молчал. Глаза его, тускло поблескивающие, бегали от Гана  к  Карну.  Гарет
поклонился. Глядя на мальчика, Карн думал, что  по  возрасту  он,  видимо,
ближе к Кит, чем к Орконану или к нему самому, что было бы более привычно.
Вероятно, Гарет один из младших сыновей Дома Конноров, как и  Тан,  и  ему
приходится зарабатывать на жизнь головой или руками.
     - А твоя семья знает, что работать в моем Доме сейчас  очень  опасно,
Гарет?
     - Да, милорд. Вы наш господин, лорд Карн.
     "Я должен был это знать! Господи, отец, как  ты  мог  быть  настолько
уверен, что в живых останется один из трех других твоих сыновей!"
     Карн с трудом погасил гнев  в  надежде,  что  никто  не  заметил  его
невежества или ярости.
     - Я рад, что ты пришел. Нам сейчас очень нужна поддержка. Приступим к
делу. Насколько я помню, сначала я должен дать присягу и лишь после  этого
мои вассалы считаются по закону обязанными служить мне. Память не изменяет
мне, Бринд?
     - Все верно, милорд.
     - Ну, скажем... одиннадцати дней достаточно для подготовки  церемонии
принятия присяги? Может быть, тридцать шестого нарна?
     - Это возможно.
     - Какая сумма потребуется, чтобы принять добровольцев от фон Шусса  и
Джастина?
     - Нужно подсчитать, мы сделаем это.
     - Я должен также знать, сколько мы можем  ассигновать  на  наемников,
если будет такая необходимость, и какие силы мы выдвинем против Харлана.
     - Все это можно сделать прямо сейчас.
     - Тогда поручите это вашим спутникам, Бринд. Я хочу поговорить с вами
конфиденциально.
     Пока трое совещались, Карн отвел Бринда к камину.
     - Вы не называете моего титула,  когда  обращаетесь  ко  мне,  Бринд.
Этого знака уважения я требую от всех своих подчиненных.
     Бринд вытянулся и казался теперь еще выше и тоньше.
     - Я служу здесь управляющим дольше, чем вы живете на  свете,  молодой
человек, и...
     - Мой титул, Фрем Бринд. Мои подчиненные должны выказывать уважение к
Лхарру, только тогда меня будут уважать за пределами моего Дома. Говорите,
Бринд, или к утру вас в моем Доме не будет!
     Бринд вспыхнул от гнева, щеки его покрылись пятнами.
     - Вы еще не Лхарр до десятого числа следующего адена! - прошипел он.
     - Он Лхарр. Во всем, кроме возраста, - Ларга встала рядом с сыном,  -
наше политическое положение сейчас слишком неустойчиво, чтобы даже  внешне
проявлять неуважение к Карну, особенно - управляющему его  Дома.  Вы,  как
никто другой, должны это знать.
     Бринд проигнорировал слова Ларги. Он поправил тяжелые бусы, знак  его
власти, и продолжал:
     - Вы не должны  ничего  предпринимать  сейчас,  молодой  человек.  Вы
пришли в наш мир, ничего не зная о нем и  о  том,  что  нам  нужно,  чтобы
выжить. У меня есть те знания, которые необходимы  Дому  Халареков,  чтобы
жить.
     Карн стоял очень тихо, внимательно глядя на  Бринда.  Почему  он  так
говорит? Только ли из непомерного тщеславия? Или искренне верит в  это?  А
может быть, он предатель? Карн и  его  управляющий  проведут  много  часов
вместе, особенно в ближайшие дни,  -  практически  все  время,  что  будет
свободно  от  общения  с  офицерами  его  армии.  Конечно,  сейчас   такое
демонстративное неупотребление при  обращении  его  титула  и  мелкие,  но
слишком явные знаки неуважения, даже презрения, с которым Бринд  относился
к Карну, не нанесут серьезного ущерба, но в  дальнейшем...  Если  главному
исполнительному офицеру Дома Халареков позволено так вести себя, то вскоре
и другие будут, и тогда Дому наступит конец. Что  делать?  Можно  посадить
Бринда в тюрьму и держать, пока он не сдастся, но вместе с ним уйдут и его
знания. Если же игнорировать  его  поведение,  то  это  может  привести  к
катастрофе. Единственное, что заставит  Бринда  покориться,  -  пытки,  но
Бринд, безусловно, узнает, что Карн никого другого так не  наказывает.  Он
повернулся к Ларге:
     - Есть в замке кто-нибудь еще, кто мог бы стать управляющим?  -  Губы
Ларги были крепко сжаты, глаза горели гневом.
     - Тан. Он четыре года был правой рукой Бринда. Он  справится  с  этой
работой.
     Она в ярости налетела на Бринда:
     - Вы, Свободный гражданин! Вы ведете себя недопустимо! За  все  годы,
что я живу здесь, никто не  посмел  так  игнорировать  меня!  А  сейчас  я
регент! И никто никогда не  позволял  себе  так  разговаривать  с  Лхарром
Халареком!
     Бринд презрительно усмехнулся.
     - Он не Лхарр. И никогда им не будет. Он  слишком  мягкий  и  слабый.
Трев называл его "бабой" среди своих сыновей. Даже леди Катрин была бы...
     - Хватит! - сказал Карн значительно тише, чем можно было  бы  ожидать
от человека в такой момент. - Фрем Бринд, вы уволены, и  я  требую,  чтобы
ноги вашей не было в моем Доме к рассвету  завтрашнего  дня.  Вы  получите
пенсию, которую заработали на службе у моего отца, но ничего сверх того.
     Бринд скинул свое презрение, словно плащ, и заглянул Карну  в  глаза.
Карн  воззрился  на  него,  пораженный  внезапной  переменой.  Управляющий
положил руку на плечо юноши.
     - Я люблю этот Дом и долго служил ему, милорд. Даже мой город уже  не
значит для меня того, что Дом Халареков. Я не хотел видеть, как он  гибнет
из-за мягкотелости и слабоволия своего правителя, поэтому  решил  испытать
вас. Если бы вы оказались "бабой", как думал ваш  отец,  я  бы  остался  и
попытался исправить это в вас. Но я старею, и единственное, чего я в самом
деле хочу, - получить пенсию, уехать в Ниран и нянчить там внуков.
     На лице Бринда появилось нечто похожее на улыбку.
     - Человек не может управлять другими,  если  он  не  умеет  управлять
собой, лорд Карн. А вы, что бы ни говорили о вас многие  гхаррские  лорды,
умеете управлять и своей гордостью и своим гневом. Вы удивили меня,  лорд,
- он почтительно поклонился. - Из-за того, что ваш отец так заблуждался  в
отношении вас, вам придется многому научиться до Совета  Оттепели,  но  вы
уже начали. Вы будете править, лорд Карн, и  править  хорошо,  если  враги
дадут вам время, - с этими словами Бринд еще раз поклонился и вышел.



                                    5

     Бринд  покинул  библиотеку,  бросив  на  кресло  бусы  -  знак  своей
должности, и аккуратно закрыв за собой дверь. Карн  онемел  от  изумления:
старик великолепно сыграл свою роль. Халарек взглянул на Ларгу.  Казалось,
она тоже была потрясена. Алиша тихо заговорила:
     - Карн, я знаю его... сколько? Тридцать лет? И я никогда  не  видела,
чтобы он употребил свое хитроумие на кого-нибудь из членов Семьи.
     - Он старая лиса, - сказал Карн с  нескрываемым  восхищением,  -  все
доказательства того, что это спектакль,  были  налицо,  но  он  играл  так
убедительно, что я их не заметил.
     Он невесело засмеялся:
     - Это должно научить меня не быть самодовольным. Ладно,  продолжим  с
делом, регент. Тану нужно официально сообщить о его новых обязанностях.  -
Карн оглядел людей, сидящих за длинным столом. Вейсман и  Гарет  деловито,
даже чересчур деловито, шуршали бумагами, но Орконан  смотрел  дружелюбно.
Хотел бы он знать, сколько они слышали. - Кто будет просить Тана,  ты  или
я, если Тан займется работой администратора? - Карн говорил  слишком  тихо
для того, чтобы быть услышанным остальными.
     - Да, ты Лхарр, но ты пока несовершеннолетний. Мы заключим контракт с
Таном. Я  полагаю,  мне  придется  составить  официальное  соглашение,  но
правишь здесь ты, поэтому тебе просить его и ставить  условия.  Я  уверен,
что он согласится. Я подпишу любую бумагу, которую вы двое составите.
     Карн кивнул и пошел к рабочему столу. Он коснулся  плеча  Орконана  и
увлек его подальше от остальных.
     - Тан, должность администратора Дома твоя, если ты этого  хочешь.  Ты
знаешь обязанности, и я хотел бы заключить с  тобой  письменный  контракт.
Ларга говорит, ты работаешь хорошо. Ты согласен?
     - Нет! - Вейсман взорвался. Он дрожал с головы до ног. - Нет!  Вы  не
можете дать ему работу. Я  работал  для  этой  Семьи  в  два  раза  больше
Орконана. Предложите эту работу мне! Мне!
     - Фрем Вейсман, - начала Ларга, - я вижу, вы считаете, что у вас есть
причина для расстройства.
     - Причина! Меня выгоняют с  работы,  которую  я  выполнял  годами,  и
выгоняют по женской прихоти!
     Алиша Халарек открыла рот, чтобы  ответить,  но  Карн  сделал  резкое
движение рукой, чтобы она молчала.
     - Вы забываетесь, Фрем Вейсман, - сказал он холодно.
     - Возможно, Свободные люди и говорят так о своих начальниках,  но  вы
не будете говорить таким тоном о Ларге Халарек. Это ясно?
     - Да, мой повелитель.
     В этом ответе была легкая усмешка. Такая легкая, что Карн знал:  если
он привлечет к  этому  внимание,  то  покажется  мелочным  и  нелепым.  Он
удержался от язвительного ответа.
     - Мама, есть ли у Фрема Вейсмана  основание,  чтобы  думать,  что  он
получит работу, когда Бринд уйдет в отставку?
     - Конечно, нет! - Ларга бросила взгляд  на  обиженного  секретаря.  -
Свободный человек не имеет слуха к языкам и  не  может  вести  комплексные
счета. Он выполняет  свою  настоящую  работу  прекрасно,  но  у  него  нет
способностей, чтобы двигаться вверх по лестнице. Трев  нанял  Тана,  чтобы
тот занял должность Бринда. Я уверена, он не давал Фрему Вейсману  никаких
обещаний.
     "Даже если давал, Вейсман был дураком, если поверил в них", - подумал
Карн про себя.
     - Мой повелитель, - Вейсман сделал полный вдох и посмотрел на  Карна.
- Я могу изучить Галак, а нанятый бухгалтер может вести работу с  цифрами,
предоставив  мне  делать  все  остальное.  Я  знаю  бизнес   этого   Дома,
повелитель.
     - Ты не смог изучить Галак за двадцать лет. Я не верю, что сейчас  ты
сможешь сделать это. - Ларга перекладывала листок бумаги, взятый со стола,
из руки в руку снова и снова. Пока он  говорил,  она  не  сводила  глаз  с
двигающегося листка бумаги. - Наш Дом  существует  за  счет  экспорта.  Мы
должны иметь  администратора,  одинаково  свободно  говорящего  на  языках
Галака и Штерна, а также легко разбирающегося в числах. Тебе  пришлось  бы
иметь дело с многими  из  Первых  Торговцев,  останавливающихся  здесь,  и
работать как переводчиком, так и бухгалтером. Это неэффективно  и  дорого,
Свободный человек. - Она подняла глаза, и Вейсмана обжег  взгляд  холодных
желтых глаз. - Ты недостаточно квалифицирован для работы. Это так  просто.
Ты не квалифицирован. - Ларга  повернулась  к  нему  спиной,  взяла  пачку
торговых документов и предложила прочесть их.
     Вейсман выпрямился и ехидно посмотрел на Ларгу.
     - Я не забуду этого. Никогда!
     - Вейсман,  -  резко  произнес  Карн,  -  ни  слова  больше,  или  ты
последуешь за Бриндом прочь со  службы  в  этом  Доме.  Ступай  к  себе  и
успокойся. Если ты хочешь уйти в отставку, пожалуйста. Но так  или  иначе,
ты сослужил этому дому хорошую службу, и я бы хотел видеть, что эта служба
продолжается.
     Вейсман вышел из комнаты. "Нужно будет проследить за  ним,  -  сказал
сам себе Карн и  занес  Вейсмана  в  список  людей,  которых  нужно  будет
проверить через несколько недель. - Если бы я  стал  выгонять  каждого  за
вероломство, осталось бы  слишком  мало  людей  для  работы  в  Доме  и  в
поместье".
     - Я на некоторое время иду к себе, мама. Вели  принести  мне  полдник
туда. Тан, я хочу знать имена всех моих вассалов, их финансовое состояние,
финансовое состояние  этого  Дома,  размеры  запасов  на  случай  осады  -
генералы Шенн и Цикер готовят тебе список - и в самом скором времени можно
будет провести праздник принятия присяги. Позже ты можешь  начать  обучать
меня вопросам экспорта, импорта, заработной платы и... - Он  улыбнулся:  -
Но ты знаешь, что я должен изучить и как нужно учить меня, не  так  ли?  К
счастью, Академия научила меня быстро воспринимать все на слух.
     Карн проигнорировал странный взгляд своей матери, когда он не пошел к
винтовой железной лестнице, ведущей в  комнаты  Лхарра,  но  направился  к
двери в холл.
     Он поднялся по ступеням в свою маленькую комнату, запер дверь, послал
сообщение в семейную клинику, что он хочет видеть Ника фон Шусса через час
у себя, и лег на узкую кровать. Вики  вылез  из-под  кровати,  замурлыкал,
свернувшись у Карна под подбородком, и они заснули.
     Карн проснулся с ощущением страха.  Что-то  коснулось  его  щеки.  Он
откатился от прикосновения, одновременно пытаясь схватить оружие, которого
не было у него в портупее, и открыл глаза.  Вики  сидел  на  его  подушке,
пытаясь коснуться его мягким кончиком  одной  из  своих  маленьких  лапок.
Всего  лишь  Вики,  Карн  попытался  отогнать  напряжение.  Его   инстинкт
самосохранения возвращался, но реакции были медленны и  несовершенны.  Ему
следовало бы слышать движение Вики, следовало  бы  иметь  оружие  в  руке,
прицелиться и открыть огонь в доли секунды. Его жизнь  могла  зависеть  от
этого. Он уставился на свою дверь.  В  конце  концов  он  запер  ее.  Вики
ласково потерся о руку Карна. Он улыбнулся маленькому созданию:  "Голоден?
Я тоже. Давай посмотрим, что нам прислали".
     Поднос лежал на полу снаружи. Записка на краю гласила:
     "Пилот фон Шусс не сможет оказать услугу Лхарру, так как  он  еще  не
проснулся от наркоза, необходимого для исправления его руки. Х.В.Отнейл".
     Итак, подумал Карн,  я  не  смогу  некоторое  время  получить  твоего
совета, Ник. Он внес поднос в комнату, закрыл дверь и разделил  трапезу  с
Вики. Затем он долго сидел, слепо уставившись на стену перед ним,  пытаясь
провести связующую нить между тем, что он уже узнал и что он помнил, чтобы
как можно с большей точностью спрогнозировать следующие шаги  его  врагов,
направленные против него.
     В последующие пять дней над Карном нависла угроза, что  Харлан  будет
действовать против него, по крайней мере, еще раз,  до  того,  как  шторма
ухла остановят все  движение  на  поверхности.  В  это  напряженное  время
военные поместья и чиновники  давали  Карну  огромное  количество  деталей
политических альянсов;  имена  и  обязательства  вассалов,  законы  осады,
борьбы  и  террористические   акты.   Вспоминалась   история   и   тактика
Халарека-Харлана, начиная с кражи пра-прадедом Карна  невесты  пра-прадеда
лорда Ричарда. Вечерами он сидел  с  Ником  в  библиотеке  и  просматривал
информацию за день,  суммируя,  выделяя  главное,  пытаясь  запомнить  все
жизненно важное для своего Дома. Он чувствовал себя беспомощным,  не  имея
опыта выделять единицы информации, которые  могут  оказаться  важными  для
выживания Дома. В ночь пятого дня он медленно вошел в  библиотеку,  закрыл
дверь и оперся на нее, опустив голову. Он устало потер глаза. Единственный
другой  человек,  находившийся  в  комнате,  Ник   фон   Шусс,   сидевший,
уставившись в огонь, поднял голову:
     - Карн?
     Карн плюхнулся в большое кожаное кресло у огня  и  стал  смотреть  на
свои ноги.
     - Я недостаточно знаю, Ник. Я не  могу  достаточно  быстро  познавать
новое. Я сделаю неправильный выбор и  разрушу  свой  Дом.  -  Карн  уронил
голову на руки и замолчал надолго. Когда он поднял голову, его  золотистые
глаза светились. - Как  мог  мой  прадед  сделать  это!  Он  так  презирал
Харлана, что думал, что его сыновья в безопасности? Что в безопасности  он
сам? Дом Харлана собирается отнять у нас эти  владения,  а  меня  учили  в
Академии поддерживать мир.
     Обычно веселое лицо фон Шусса было серьезно. Его темные глаза следили
за Карном.
     -  От  Астена  вы  были  в  безопасности,  учитывая  его  невероятную
глупость. Астен не виноват в смерти вашего прадеда. Ваша мать не  говорила
вам об этом? Ричард убил их всех своей собственной рукой. Сначала Трева  и
Джерема, затем Керэла и Лиама,  когда  те  пытались  отомстить  за  смерть
первых. Он оставил в живых  только  двоих,  чтобы  они  рассказали  о  его
деяниях.
     - Ангелы! - Карн уставился, не видя, на книжные полки вдоль  комнаты.
Долгое  время  его  ум  был  темной  пустотой.  Когда  он  снова   получил
возможность думать,  это  произошло  благодаря  Джерему  -  его  мудрости,
обаянию и глубокой любви, которую он и Карн испытывали друг к другу. Затем
пришло горе, черная печаль, а после  него  неукротимая  ярость.  Наследник
Харлана убил наследников Халарека своими собственными руками.
     Мускулы Карна взывали о немедленном действии. Он  должен  действовать
до того, как его ярость уведет  его  в  сторону  и  он  не  сможет  ничего
предпринять против Харлана. Карн вскочил с кресла, бросился  к  ближайшему
лифту и спустился на второй уровень. Он лишь краем  уха  слышал  за  собой
Ника. Лицо чиновника центра озарилось изумлением, когда он  увидел  Карна,
бегущего к летательному аппарату.
     - Мой повелитель! - вскричал он.  -  Мой  повелитель,  вы  не  должны
лететь на нем. В небе буря, она унесет вас во владения Кингсленда!
     В этот момент Ник поймал Карна и обхватил его своей здоровой рукой.
     - Повелитель, -  сказал  он  на  ухо  Карну,  -  остановись.  Я  могу
вообразить, что ты чувствуешь, но ты не должен так вести себя перед  лицом
слуг.
     Карн остановился с трудом, но затем чувство степенности  вернулось  к
нему. Ник отпустил его, но не ушел.
     - Милорд, - сказал он громче и более официально, - пойдем.
     Ник завел Карна в лифт, они спустились на один  уровень  на  покрытую
песком  арену.  Карн  шел  за  ним  послушно,  как  ребенок.   Вооруженный
робот-тренер стоял среди песка и  около  него,  на  низком  бортике  арены
лежали два меча. Ник вложил один из них в руку робота, другой отдал Карну:
     - Представь, что это Ричард. Убей его, Карн.
     Робот медленно повернулся, следуя за теплом, исходящим  от  Карна,  и
шагнул вперед. Карн парировал первый удар, затем попытался ударить  его  в
сердце. Робот с легкостью выбросил меч вперед. Установка  робота  была  на
уровне обычного мастерства Карна, но его  ярость  придавала  ему  быстроту
натиска. Ник стоял около низкого бортика арены и наблюдал:  бросок,  удар,
парирование, поворот, бросок, удар,  парирование,  поворот.  Наконец  Карн
нанес последний и "смертельный" удар, и робот  остановился.  Карн  подошел
поклониться сначала бортику арены, затем - Нику.
     - Спасибо, друг, - сказал он и сел у основания бортика.
     - Не думаю, что ты захочешь сегодня  поколотить  еще  кого-нибудь,  -
заметил Ник. - Робот не мог серьезно повредить  тебе,  но  небольшая  боль
помогла тебе избавиться от этого...
     - Да, - сказал Карн.
     Он медленно поднялся, сбросил с себя свою мокрую тунику и  направился
в душ. Вскоре, умытый и одетый в тренировочный  костюм,  заимствованный  в
военном складе около душа, Карн присоединился к Нику в зале  возле  арены.
За ними находилась оружейная комната с ее запахами оружейного масла.  Карн
повернул голову назад и вдыхал сильный запах лошадей, стоящих в двух залах
с другой стороны от арены. Он уставился  на  каменную  стенку  арены,  как
будто он мог по желанию увидеть самое ядро поместий, где Бренден оставался
в течение зимы.
     Его взгляд и  сознание  вернулись  к  каменной  стене  перед  ним,  к
каменным стенам комнат за ним и вокруг него.
     Он сделал нетерпеливое движение. Здесь тоже есть с  чем  иметь  дело:
тяжесть, серость и месяцы заключения. Он прошел  сквозь  зал  по  коридору
мимо комнат рабочих с животными и первых  двух  из  ряда  цветных  дверей,
затем рывком открыл третью. Ник положил на него руку.
     - Карн, что ты делаешь?
     - Я хочу выйти наружу.
     - Наружу? Наружу! Ты все так же в бессознательном состоянии!
     - Это то, что мне  надо  сделать  сейчас.  Но  я  не  дурак,  Ник.  Я
собираюсь выйти через один из городских лифтов, а не через лифт, где  одна
из моих кузин может меня увидеть. Я не выйду из  убежища  и  беру  тебя  с
собой, по крайней мере, до лифта.
     - Снаружи буря.
     - Внутри тоже буря, Ник. Меня слишком долго не было здесь. Я научился
нуждаться в свежем воздухе,  настоящем  солнце  и  открытом  пространстве.
Онтар больше не дом  для  меня.  Даже  если  бы  не  было  Харлана,  я  бы
чувствовал себя в Онтаре как в тюрьме. Это часть ярости, Ник. Если я смогу
освободиться от этой части, я смогу использовать свою ярость, вместо того,
чтобы разрешить ей использовать меня, как она только  что  сделала.  Я  не
могу позволить потерять сейчас контроль над собой.  Сейчас,  когда  Ричард
хочет поймать меня на серьезной ошибке.
     Глаза Ника смотрели с сомнением. Карн заглянул в них:
     - Верь мне, Ник, я много узнал о себе за последние пять лет. Тебе  не
придется  стараться  понять,  что  мне  нужно.  Просто  пойдем  со   мной.
Пожалуйста.
     Ник выглядел очень колеблющимся, но он пошел за Карном  через  дверь,
по ступеням в гараж и в машину. Карн повернул руль и поехал в Онтар.
     Город спал в искусственном лунном свете. В первый раз  в  жизни  Карн
почувствовал раздражение от этого подобия лунного света.
     Вместе дома Онтара казались  более  темными,  улицы  более  узкими  и
извилистыми. На некоторых из самых  узких  улиц  пешеходам,  если  таковые
попадались в этот поздний час, приходилось прижиматься к дверным  проемам,
чтобы не быть сбитыми машиной.  Казалось,  воздух  сгущается.  Карн  забыл
запах Онтара, кислый, затхлый запах большого количества людей, наполняющих
крохотные комнаты, фильтры которых редко прочищались. Силуэты домов неясно
вырисовывались вокруг машины.  Они  выглядели  темными  и  тяжелыми.  Карн
чувствовал себя стесненным, связанным,  он  был  почти  на  грани  паники.
Повернув машину, он повел ее по живописной зеленой дорожке, которая вела к
одному из запасных выходов из города. Его руки дрожали, улица поворачивала
и петляла, сужалась и расширялась вновь и заканчивалась пустой  площадкой.
Карн соскочил со своего сиденья,  пересек  площадь  и  подошел  к  длинной
вешалке для снаряжения около лифта, двери которого  закрыл  Ник.  Их  шаги
отдавались эхом среди каменных стен.
     Карн схватил защитную одежду и маску с вешалки:
     - Охраняешь лифт, Ник?
     Фон Шусс кивнул. Карн приблизился  к  поверхности,  надевая  на  ходу
одежду и маску. Он знал, что он должен делать, и размышлял,  хватит  ли  у
него на это сил.  Лифт  остановился.  Карн  уставился  на  тяжелые  двери.
Медленно подняв руку и нажав  кнопку,  он  открыл  двери  лифта.  Ветер  и
пронизывающий холод ворвались  внутрь.  Карн  шагнул  из  лифта  наружу  и
подошел к входу в убежище. Это был Старкер-4. Буря закрыла  солнце,  небо,
ландшафт - все, что было видно из входа в убежище. Ледяной ветер носился в
воздухе, опускаясь к замерзшей земле. Он налетал на Карна, увлекая  его  к
горам. Он ухватился свободной рукой  за  край  канавы  на  другой  стороне
убежища, чтобы сопротивляться настойчивым порывам. Ледяная крошка била ему
в лицо. Мороз сковал маску, а края его одежды заледенели. Люди умирали  на
таком  ветру.  Дыхание  здесь  было  невозможно.  Карн   прислушивался   к
свистящему ветру, поскрипыванию ледяных осколков и легкому  шороху  снега,
заносимого в убежище. Он знал, что следующие пять месяцев будут похожи  на
эту бурю и пронизывающий ветер.
     Карн позволил себе подумать о живописной зелени  Болдера  -  деревья,
травы, горы, поляны,  купающиеся  в  солнечном  свете  и  не  подверженные
снежным бурям.  Он  видел  мягкие  сугробы  зимы,  бледную  зелень  весны,
переходящую в яркое мягкое  лето,  лето,  которое  медленно  переходило  в
осень, поражающую многоцветием листьев. Он подумал о прогулках и  играх  с
друзьями, в  которых  не  было  страха  вероломства,  флиртах  с  молодыми
женщинами без душераздирающих истерик по поводу женитьбы, и более всего об
Иджиле. Крупный, светловолосый,  мощный  Иджил,  который  был  Карну  даже
ближе, чем Джерем. Джерем, который должен был бы быть Лхарром.
     Карн переместился поглубже в убежище лифта, где он был недосягаем для
пронизывающего ветра. Под защитой стен он снял маску  и  вдохнул  холодный
воздух. Он прихватил нос Карна, обжег легкие, но это был настоящий воздух,
не из циркуляции. Водворив маску на место, Карн вернулся  на  край  серого
света и снега. Он ухватился обеими руками за край канавы. "Это был  Болдер
и моя свобода для жизни моего Дома, - сказал он себе. - Я испытал тепло  и
солнечный свет, радость и дружбу, и этот неприветливый мир. Я сделал  свой
выбор. Я должен сделать его достойным цены".
     Он потерял чувство времени, когда стоял,  смотря  в  ночь.  Он  остро
ощущал, как далеко ему придется пойти, чтобы стать настоящим  Лхарром.  Он
также понимал, что паралич Астена Харлана катастрофически сократил  время,
необходимое ему для обучения. В  конце  концов  холод  проник  даже  через
защитный костюм, и Карн  повернулся  к  буре  спиной,  отправившись  через
тонкий слой снега внутрь убежища к лифту.
     Ник и Карн не говорили ничего по пути назад. Карн  был  занят  своими
мыслями, а у Ника хватило мудрости не перебивать его. Карн вылез во  дворе
Дома и попросил Ника поставить машину в гараж, а сам стал смотреть на окна
детской. Их оконные рамы отбрасывали  тени,  а  гипсовые  цветы  белели  в
темноте. Он остановился в коридоре перед  Большим  Залом,  чтобы  вдохнуть
запах и почувствовать Онтар, затем он преодолел  два  лестничных  пролета,
ведущих в его комнату, распахнул  дверь.  Он  стоял  в  дверном  проеме  и
смотрел на фотографии и рисунки других миров. Они  были  его  мечтой,  его
спасением все время, насколько он помнил. Когда у него ничего не вышло  со
встречей последователей Трева Халарека на арене, он  проводил  здесь  часы
наказания, мысленно посещая  ветреные  поляны  Бета  Сигма-3,  Альтаирскую
Морскую Академию Болдера и другие места других миров.
     Он  прошел  несколько  шагов,  которые  отделяли  его   от   большого
изображения Болдера и его двух  крошечных  лун.  Карн  подошел  к  нему  и
коснулся пальцами зеленовато-голубого лика планеты холодной, мирной. Затем
рука его упала, и он отступил  назад.  Несколько  минут  он  запоминал  ее
цвета, затем осторожно снял ее и другие картины и связал их в пачки.



                                    6

     На следующее утро Карн нес  несколько  маленьких  существ  и  Вики  в
официальные комнаты Лхарра в конце зала. Он  остановился  перед  дверью  в
зал, смотря в спальню, которая была почти такой же, какой он  ее  оставил.
Через комнату была дверь в гостиную Ларги, а слева железная лестница  вела
в библиотеку. Большая деревянная кровать без каких бы то ни было украшений
закрывалась в Халареке голубыми и зелеными занавесками. Кровать,  строгого
дизайна стол и ночной столик  были  единственной  мебелью  комнаты.  Ничто
больше не смягчало тяжесть серого камня. Карн собрался было идти в комнату
своего  отрочества.  Вместо  этого  он  повел  плечами,  отнес  корзину  с
маленькими существами к постели и вызвал одного из слуг пятого уровня.  Он
велел принести из своей старой комнаты кожаное кресло и позвать  портного,
чтобы тот измерил его для пошива новой военной формы.
     - Я не мог провести остаток зимы в моей кадетской униформе, -  скажет
он потом Нику.
     Первым пунктом утренней программы была  встреча  с  Орконаном,  чтобы
подготовить все к празднику принятия присяги, который  должен  проводиться
тридцать шестого нарна.
     Пока Карн упражнялся и оттачивал  свою  речь  на  будущей  церемонии,
портной сновал вокруг него, работая над будущей одеждой. Кит и Ларга Алиша
наблюдали за этим процессом с нескрываемым изумлением. Он как раз дернулся
из-за того, что портной в двадцать третий  раз  воткнул  в  него  булавку,
когда кто-то постучал в дверь. Префет синих был внутри уже  до  того,  как
Ларга закончила говорить "Войдите".
     Префет приветствовал Карна, затем Ларгу:
     - Милорд, миледи, центр только что  получил  вызов  с  Фермы-3.  Рабы
восстали,  убили  всех  пятерых  помощников  управляющего,  а  его  самого
захватили в плен. Вызов сделала жена управляющего. Она с детьми укрылась в
доме. Их не достанут там, но некоторые из рабов знают, как вызвать  взрыв.
Генерал Цикер спускается, чтобы поговорить с вами, лорд Карн.
     - Хорошо, пошлите за пилотом фон Шуссом и генералом Шенном.
     - Повелитель! - Префет посторонился, пропуская генерала Цикера.
     Генерал напыщенно приветствовал Карна и Ларгу.
     Карн отпустил портного движением руки.  Генерал  Цикер  опустил  свое
грузное тело в ближайшее кресло.
     - Подагра сегодня обострилась, - извиняющимся тоном произнес он.
     - Генерал, - голос Карна был очень тихим,  -  вам  следует  попросить
разрешения, прежде чем вы сядете, в присутствии моем или  регента.  Теперь
встаньте и сделайте это.
     Генерал уставился с удивлением на Карна,  но  встал,  как  приказано,
попросил разрешения, затем сел опять.
     Капитан в форме охранника вошел через дверь, которую генерал  оставил
открытой.
     - Милорд, генерал! Шенн приносит свои извинения, у него жар.
     - Спасибо, капитан. - Карн разрешил ему идти  и  снова  повернулся  к
генералу. - Сэр, префет сказал, вы уже знаете о ситуации на  Ферме-3.  Что
вы посоветуете?
     Генерал Цикер откашлялся.
     - Милорд, миледи, что-то нужно сразу делать. Быстрая атака, перекрыть
все входы в здание на Ферме и выгнать рабов на поверхность. Это мой лучший
совет. Затем убить всех недовольных. Если мы этого не сделаем, другие рабы
тоже будут пытаться брать заложников.
     Ник тихо проскользнул в комнату, пока генерал  говорил.  Проходя,  он
вложил записку в руку Карна.  Теперь  он  спросил,  внимательно  глядя  на
генерала:
     - И как дела сейчас, генерал?
     - Кто вы такой, чтобы задавать мне вопросы, пилот?
     - Он мой советник по тактике, - угрожающе сказал  Карн.  -  Он  также
наследник фон Шуссов и требует уважения. В нем тоже течет  голубая  кровь,
генерал. Вы составляете о себе плохое мнение, будучи невежливым.
     Глаза генерала сузились, губы вытянулись в одну узкую полоску, но  он
согласно кивнул.
     - Где сейчас рабы, генерал?
     - Этого не доложили, пилот.
     - Должны будут они остаться на поверхности в это время года?
     -  Я  сомневаюсь,  что  все  стадо  уже  загнано  в  загон,   милорд.
Большинство рабов захотят завершить начатое, пока не разразилась настоящая
буря, но, конечно, если они убили всех управляющих,  кто  скажет  им,  что
животные нуждаются в защите. Рабы слишком мало знают, чтобы поднимать свои
носы без приказа.
     -  Вы  сделали  приблизительную  оценку  количества  людей  в  боевой
готовности, генерал?
     - Да, милорд. Транспорт готов тронуться по вашему приказу.
     - Ведите людей, генерал. Я буду с  вами  как  только  одену  защитный
костюм.
     - О, мой повелитель! Вы не должны  присоединяться  к  нам.  Подавлять
восставших рабов - не ваше занятие. Это недостойно  одного  из  Девяти.  -
Лицо  генерала  покраснело  от  волнения.  Карн  посмотрел  на  Ника,  ища
поддержки или совета.
     - Он прав. Лорды могут бороться только с людьми своего класса. У тебя
и без того много проблем, Карн.
     Карн кивнул. В эту пору у него еще не было опыта битв.
     - Возьмите необходимых вам людей и покончите с этим, генерал.
     Генерал Цикер кивнул, поднялся из кресла и покинул зал.
     Карн развернул записку: "В ваших комнатах вас ждет посетитель".  Карн
вопросительно посмотрел на Ника, но тот лишь пожал плечами и отвернулся:
     - Я не знаю, кто это. Иди и посмотри сам.
     Карну показалось, что в голосе  Ника  была  усмешка,  но  он  не  был
уверен. Он  посмотрел  мгновение  на  спину  фон  Шусса,  оттолкнул  ногой
железный стул, поднялся по лестнице и вошел в  деревянную  дверь,  которая
уже  была  открыта.  Здесь  никого  не  было.  Он  ворвался  в   гостиную.
Светловолосая голова и мощная шея торчали из-за кожаного старого кресла. В
тот момент, когда дверь хлопнула, белоголовый гигант вскочил  с  кресла  и
повернулся на звук.
     - Иджил!
     После этого они  смеялись,  хлопали  друг  друга  по  плечам,  что-то
говорили в одно и то же время. Наконец Иджил отодвинул  Карна  от  себя  и
посмотрел на него сверху вниз смеющимися голубыми глазами.
     - Я скучал по тебе и твоему "уходи, я учусь". Итак,  я  попрощался  с
отцом, объяснил, что давно не слышал о тебе, а  ты  нуждаешься  в  друзьях
именно сейчас, и приехал.
     - Но твоя карьера!
     Иджил пожал плечами:
     - Из меня не получится моряка. Слишком много правил и  приказов.  Мой
отец найдет место для меня среди морских торговцев.  Когда  я  вернусь,  -
добавил он.
     - Когда ты вернешься,  -  эхом  отозвался  Карн.  -  Если  ты  будешь
показывать, что ты мой друг, твоя жизнь будет в такой же опасности, как  и
моя. Оставайся вне этой борьбы, Иджил. Ты знаешь, как я рад  видеть  тебя,
но я хочу видеть тебя живым. Возвращайся, когда кончится война.
     Иджил затряс головой:
     - Я помню, что ты говорил о недоверии ко всем, о  друзьях,  предающих
друзей ради денег и земли. Тебе нужен кто-то, кто будет  рядом  независимо
ни от чего.
     - Мы говорим о твоей жизни, Иджил!
     - Это твоя жизнь тоже. - Иджил  заметил:  -  Никто  не  знает  своего
конца, так чего скрываться  в  безопасном  месте,  как  говорили  древние,
смерть найдет нас рано или поздно. Как тебе в положении Лхарра?
     - Очень плохо. Официально я еще не Лхарр,  мне  еще  нет  шестнадцати
зим, и ты знаешь, что мой отец думал обо мне.
     - Твой отец - ас! Если это самая сложная проблема...
     - О нет. Я расскажу тебе потом.  Последний  раз  я  почувствовал  всю
тяжесть этого, когда мой флот встретился с оппонентами на Уртек-Сирильских
переговорах, и обе стороны решили убить нас. Помнишь? В этой ситуации было
много и забавных сюрпризов, но там я был юнцом, а здесь я уже повелитель.
     Иджил  некоторое  время  стоял  в  задумчивости,   затем   его   лицо
просветлело:
     - Ты ухитрился уйти тогда, ты сделаешь это и  сейчас.  -  Он  хлопнул
Карна по плечу, затем поймал его, когда тот отшатнулся от удара. - Итак, я
здесь, и для нас двоих  не  существует  ничего,  с  чем  бы  мы  не  могли
справиться. Ведь так?
     Карн согласно кивнул и обнял своего друга за плечи:
     - Пойдем вниз. Я представлю тебя своей матери,  и  она  покажет  тебе
твои комнаты.
     Карну казалось, что железная лестница сорвется со стены, когда  Иджил
ступил на нее. Но этого не случилось. Люди  в  библиотеке  подняли  головы
вверх, а Кит даже открыла рот. Карн смеялся про себя. "Я рассказывал ей об
Иджиле, но она не верила, что он действительно может быть таким большим".
     Щеки Ларги порозовели. Она протянула руки к Иджилу.
     - Добро пожаловать, Олафсон. Я так много слышала о тебе.
     Иджил сделал шаг вперед, опустился на  одно  колено  и  положил  руку
Ларги себе на лоб. Затем он встал и оценивающе взглянул на нее. Ее  голова
приходилась как раз ему по локоть.
     - Да будет мир в твоем доме, Ларга Алиша.
     - И в твоем радость и мир,  Иджил.  -  Алиша  Халарек  улыбнулась,  и
маленькая ямочка появилась на ее правой щеке. -  Ты  изучал  наши  обычаи.
Здесь же разреши мне познакомить тебя с ними.
     Иджил остановил ее после двух-трех предложений.
     - Извини, Ларга. Я думал, я смогу легко понимать тебя, но  оказалось,
что это не так. Я только немного говорю на Ромском.
     Ларга засмеялась:
     - Ты дурачишь меня, - сказала она на языке Галака, - у  тебя  хорошее
произношение. - Она посмотрела в другой конец комнаты: - Тан, принеси  нам
транслиты, пожалуйста.
     Иджил слегка вздохнул:
     - Спасибо. Я не пользуюсь ими. Четвертый язык всегда идет легче,  чем
второй, и у меня с собой учебные пленки.
     Ларга согласно кивнула:
     - Похоже, ты собираешься остаться у нас надолго. Я рада. Карну  нужен
друг, который не замешан в здешних политических интригах.
     Ларга взяла транслит с подставки и обвила цепочку  вокруг  своей  шеи
так, что круглый микрофон оказался как раз против ее рта.
     - Транслиты не слишком удобны, но не настолько, что  невозможно  было
бы их понимать. Здесь, на Старкере-4, немногие люди знают другие языки,  -
она посмотрела через плечо, - на что ты их настроил, Тан?
     - На языки Рома и Штерна.
     - Спасибо. Теперь, Иджил, я покажу тебе твои комнаты.


     В полдень на Ферму-3 поднялся транспорт с восемьюстами лучшими людьми
на нем. Но это было перед тем, как генерал Цикер прислал сообщение о  том,
что он прибыл на ферму, размещает людей и готов в любую  минуту  встретить
врага. Карн связался с ним в тот полдень, и генерал сообщил,  что  еще  не
видел никого из рабов. Но как на следующий, так и во все  последующие  дни
генерал не обнаружил "врага", не делал попыток обследовать здания на ферме
и не предпринимал вообще ничего, кроме  как  приносил  извинения.  В  этот
вечер Карн прочел копию последнего сообщения Цикера,  рассвирепел,  порвал
сообщение на мелкие кусочки и швырнул их в  камин  в  библиотеке.  "Он  не
собирается даже пытаться очистить входы на ферме и послать людей вниз!  Он
говорит, что потери будут слишком велики! О Боже!"
     Карн посмотрел на Орконана, Ника, Кит, Иджила и Ларгу Алишу - на всех
на них, глядевших на него в молчании.
     - Цикер не может предположить, что рабы сами придут к нему.  Они  уже
там, где хотели быть. Уже конец нарна! Послезавтра принятие присяги, а мои
солдаты сидят на поверхности вокруг Фермы-3, в грязи, и ждут Цикера и  бог
знает чего еще! Рабы же сидят в тепле и уюте, а наши  единственные  потери
от мороза!
     Карн повернулся, чтобы толкнуть ногой полено в  огонь,  но  вспомнил,
что это не тот  огонь,  которым  он  наслаждался  последние  пять  лет,  и
поставил ногу на пол. Этот огонь был лишь имитацией, с дровами  и  языками
пламени, которые выглядели так реалистично. Карн посмотрел на Ларгу и  фон
Шусса.
     - У генерала Шенна пневмония, а Цикер не шевелится.  Ладно,  придется
пошевелиться нам. Я беру всех синих, чтобы открыть эту ферму.  Тан,  пошли
за лидером группы Греггом. Вели  ему  собрать  людей.  Завтра  за  час  до
восхода солнца они должны быть на площадке для флиттеров. Я хочу, чтобы ты
вел транспорт, Ник. Если кто-нибудь и может здесь безопасно вести его,  то
это ты.
     Предводитель группы Грегг приветствовал Карна за дверью площадки  для
флиттеров:
     - Все, что вы приказывали, исполнено, повелитель.
     - Хорошо. Выделите четырех человек для сопровождения флайера. Я  хочу
взять Цикера и всех его  сторонников  как  можно  быстрее.  Пусть  люди  в
транспорте разделятся, чтобы занять  все  убежища  для  группы.  Никто  не
должен применять оружие, пока  мы  не  приземлимся  на  Ферме-3.  Мама,  -
повернулся он к Ларге, - будь за меня, пока я не вернусь.  Не  смотри  так
встревоженно. Да, возможно, Ричард приложил к этому руку. Он надеется, что
я сделаю  что-нибудь  перед  присягой,  чтобы  вызвать  презрение  у  моих
вассалов! Он зря надеется, власть не достанется ему.
     Ларга улыбнулась. Карн  поцеловал  ее  в  щеку,  побежал  к  флайеру,
забрался в него и сел в кресло пилота. Когда он выглянул  из-за  него,  он
увидел Иджила, наблюдающего за ним с пассажирского сидения:
     - После твоей речи о безопасности прошлой ночью я решил не спрашивать
тебя, можно ли лететь с тобой. Твоя борьба - это моя борьба, Карн.
     Карн посмотрел в глубокие голубые глаза. Он мог бы  спорить,  но  это
было так же безуспешно, как спорить с луной. Выставить Иджила  из  флайера
было не самым легким делом.
     - Будет ли толк, если я прикажу тебе уйти?
     - Никакого. Я пришел сюда не для того, чтобы прятаться от трудностей.
     Локаторы флайера исследовали землю,  большую  часть  галактики.  Карн
взглянул на панель контроля. Разрешающий зеленый свет замигал на ней.
     - Мы готовы, милорд. - Голос ком-центра заполнил маленький отсек.
     Разрешающий свет стал постоянным. Карн поднял  флайер  в  воздух.  Он
почувствовал легкое возбуждение, которое всегда ощущалось,  когда  флайер,
который он вел, поднимался в небо.
     Через четыре часа они достигли Фермы-3. Под левым  крылом  он  увидел
очертания убежищ, выглядевших  странными  черными  скалами.  Он  один  раз
облетел район, затем приземлился прямо у командного пункта. Карн  выскочил
из флайера и побежал. Остальные четыре пилота бежали за ним, а  оставшийся
флайер быстро покрывался снегом, который приносил ветер.
     Вместе с Иджил Карн ворвался через люк  в  командный  пункт.  Генерал
Цикер и его помощники вздрогнули и застыли. Они играли в  дип-и-флайер,  и
кости, оброненные ими в удивлении, покатились по игральному  столу.  Звук,
издаваемый ими, в наступившей тишине казался еще громче.
     Один из офицеров бросился к пульту. Карн  выстрелил  из  лучемета,  и
помощник схватился со стоном за  руку.  В  пластиковой  стене  возле  него
образовалась пробоина. Снег залетал через нее и таял на полу.
     - Посмотри, что ты наделал, - начал генерал.
     - Вам не нужно больше убежище, генерал, - перешел в наступление Карн,
- вы уволены за измену.
     Грегг протиснулся  в  дверной  проем,  сопровождаемый  тремя  другими
пилотами, Ником и группой синих из транспорта. Карн остановил свой  взгляд
на одном из офицеров, худощавом молодом человеке с рыжеватыми  волосами  и
большими ловкими руками.
     - Эй вы, у вас есть какая-нибудь связь с фермой?
     Тот нервно кивнул.
     - Есть ли у рабов предводитель? Имеете ли вы подход к нему?
     Офицер кивнул оба раза.
     - Тогда почему вы сидите здесь? - Карн уже кричал на генерала.
     - Вы разговариваете с командиром, повелитель. Я  все  держу  в  своих
руках. Вы...
     - Генерал  Цикер,  вы  возвращаетесь  обратно  с  пилотом...  -  Карн
посмотрел на человека слева от себя.
     - Дженкинс, милорд.
     - С пилотом Дженкинсом. Вы слишком долго были человеком моего отца. Я
не могу верить вам. Иджил, свяжи ему руки за  спиной.  Веревка  в  третьем
кармане его дополнительного ремня.
     Иджил шагнул к генералу Цикеру. Тот упал на колени.
     - Избавьте меня от унижения, повелитель. - Генерал слегка повернулся,
опустив правую руку в карман. Иджил бросился к нему,  схватил  его  правую
руку и держал до тех пор, пока не разжались его пальцы, онемевшие от боли.
Маленький пистолет упал на игральный стол. Карн уставился на него. Смерть.
От одного из служащих его семьи.
     - Спасибо, брат. Я не... - Карн остановился, подождав, пока не спадет
оцепенение. Когда он снова посмотрел на генерала, его глаза были  холодны,
как у кошки. - Я слишком долго жил в мире, где человеческому  слову  можно
верить, а верность подданных своему повелителю не ставится под сомнение. -
Карн посмотрел на ожидающих его синих. - Выведите этого предателя наружу и
убейте его. Тело оставьте на растерзание медведям.
     - О-о-о. - Все звуки, произносимые Цикером, слились в один  протяжный
выдох. - Ты никогда не будешь частью Лхарра, какой был твой отец. -  Слова
жалили, и генерал знал это.
     - Ты и твоя мать с ее нежными связями с иностранцами...
     - Уберите его!
     Объединившись, Дженкинс и несколько синих выволокли генерала наружу.
     - Перед твоими людьми! - Лицо и голос Иджила выдавали волнение.
     - Это обычная вера, созданная моим собственным отцом, - ответил  Карн
с горечью. Он посмотрел на пилотов. -  Один  из  вас  уберет  командирский
пульт. Я хочу, чтобы все сотники лагеря немедленно были здесь.  Фон  Шусс,
ты проверишь каждый барак и посадишь на транспорт каждого  с  обморожением
или лихорадкой. Затем сообщишь мне, сколько людей  осталось.  Руководитель
группы синих проследит за разоружением помощников  генерала  и  запрет  их
отдельно в транспорте под охраной стражи.
     Офицеры побелели, и один из них произнес дрожащим голосом:
     - Повелитель, мы ничего не знали о планах  генерала,  мы  подчинялись
приказам. Лорд Карн, будьте милосердны.
     - Вы можете доказать свою верность в другой раз, а сейчас у меня  нет
настроения давать вам шанс. Где карта входов на ферму?
     Один из офицеров, к которому возвращался его цвет  лица,  показал  на
сверток, лежавший у стены.
     - Спасибо за наши жизни, милорд. Ваш отец не оставил бы нам шанс.
     Карн повернулся спиной, как будто он ничего не слышал, и направился к
свертку с картами. Развернув его, он приложил палец к точке на карте.
     - Мы здесь? - Говоривший офицер кивнул. - Как  раз  около  одного  из
выходов? - Тот снова кивнул:
     - Генерал не любил ходить слишком далеко по снегу.
     - Тогда почему он не использовал его?
     - Он один ведет в верхний ангар и контролируется рабами. Есть еще два
других, на более глубокие уровни. Они открыты, милорд.
     - Но почему он выбрал этот вход?
     - Он тогда не контролировался восставшими, мой повелитель.
     Карн длинно и с  чувством  выругался  на  трех  языках.  Его  солдаты
мгновение с изумлением смотрели на него, затем заулыбались. Это остановило
Карна на полуслове.
     - Что случилось? - улыбки исчезли. Тогда Карн тоже  улыбнулся,  затем
засмеялся, и солдаты засмеялись вместе с ним. Карн повернулся к пилоту:  -
Идут сотники?
     - Да, милорд. Расстрел генерала не остановил их.
     - Посмотри, нельзя ли добраться до главного дома на ферме?
     Ком-оператор повернулся к пульту.
     Карн обратился к помощнику генерала, который показывал ему карту.
     - Твое имя?
     - Обрен, повелитель.
     - Покажи, где, по твоим сведениям, находятся восставшие.
     Молодой офицер показал на здания на карте. Мятежники взяли  в  кольцо
главный дом на ферме. Карн не оторвался от карты, когда  услышал  выстрелы
через открытое окно.
     - Где открытые входы?
     Офицер показал.
     - Сколько уровней вниз?
     - Лестница спускается на девять уровней,  повелитель.  Грузовой  лифт
идет как раз прямо отсюда и опускается до ангара,  где  и  находится  база
мятежников.
     Карн повернулся назад и принялся  изучать  группу  сотников,  которые
только что вошли. Они все
 были близко по возрасту к его отцу. Трое из  них
выглядели очень уставшими. Двое других перешептывались, сжимая и  разжимая
кулаки. Их лица были бледны  и  блестели  от  пота.  Последний  член  этой
группы, худой высокий офицер примерно  пятидесяти  зим  от  роду  стоял  в
некотором отдалении от других,  наблюдая  за  остальными.  Губы  его  были
слегка сжаты, что выдавало его волнение.
     - Где остальные? Их было восемь.
     Худой офицер сделал шаг вперед и отдал честь.
     - Сотник Винтер, милорд. Я только что посадил их  на  транспорт.  Они
ухаживали за своими людьми и сами заразились  снежной  лихорадкой.  Сотник
Рот при смерти, милорд.
     - Спасибо, Винтер. Что же делали остальные? Спали? - Трое офицеров  с
помятыми лицами вздрогнули и опустили глаза,  стараясь  на  встречаться  с
Карном взглядом. - А вы двое? Ну?
     - Они только что приехали, милорд, - сказал Винтер  после  некоторого
молчания. - Срочное дело в теплой гостинице в Локе. - Тон Винтера был сух.
- Цикер предупреждал их один раз, когда они оставили своих людей,  но  его
не оказалось рядом, чтобы остановить их на этот раз.
     Двое офицеров покраснели. Они смотрели на  Винтера,  но  не  отрицали
сказанного.
     - Кто дежурный офицер?
     Один из офицеров с помятым лицом показал на более  высокого  из  двух
шептавшихся мужчин.
     Обвиняемый начал было что-то бормотать про  медицинские  показания  и
отмороженные конечности.
     -  Ты  пленник.  Ты  будешь  расстрелян,   если   трибунал   признает
действительными обвинения, выдвинутые против тебя. Вы, там,  отведите  его
на транспорт в одиночное заключение. - Карн повернулся к двум другим. - Вы
уволены. К концу дня вы должны убраться из Владений.  Офицер  должен  быть
рядом со своими людьми до приказа его командира. - Карн  мрачно  посмотрел
на оставшихся сотников: - Сложите оружие. - Он подождал, пока оружие  было
брошено на землю. - Вы все, кроме Винтера,  доберетесь  на  транспорте  до
Онтара и там будете ухаживать  за  жертвами  этого  фиаско,  пока  они  не
поправятся и не выйдут из клиники. За это время мы посмотрим, сдержите  ли
вы свои обещания. Вперед!
     Сотники бросились за дверь. Карн направил трех синих, стоявших  около
двери, сопровождать их.
     - Где был ты, Винтер?
     - Как я уже сказал, повелитель, я только что посадил сотников Мартина
и Рота на транспорт. До этого я отправлял отсюда жертв моего  собственного
отряда. - Винтер сжал руки в кулаки. - Это все пребывание здесь! Бараки не
приспособлены для осады, повелитель.
     - Сколько ваших людей пострадало?
     - Тридцать процентов, повелитель. В основном это обмороженные.
     Карн присвистнул.
     - В остальных сотнях такая же ситуация?
     - Намного хуже, милорд. Мои мази были  под  прикрытием  некоторых  из
этих больших скал.
     Карн кивнул:
     - Хорошая мысль. Позовите всех своих боеспособных людей. Вы  поможете
нам покончить  с  этой  осадой.  -  Карн  повернулся  к  оператору:  -  Ты
связывался с центральной усадьбой?
     - Не отвечают, милорд.
     - Я надеюсь, мы не опоздали. Можно ли услышать мятежников  по  радио,
Обрен? - Тот кивнул и назвал длину волны.
     - Посмотрите, сможете ли вы их поймать, пилот. Остальные взгляните на
эту карту. - Он развернул большой лист.  -  Мы  используем  два  входа  на
глубину.  Если  они  завалены  снегом,  используйте  ковш  флайера,  чтобы
очистить их. Мы проникнем в коридор и из него поднимемся к мятежникам.
     - Управляющий фермы - их  заложник,  милорд,  -  произнес  пилот,  не
подняв головы от пульта.
     - Увеличь звук, - велел Карн.
     Шум и ругань разъяренной толпы наполнили  комнату.  Карн  откашлялся,
вытер потные руки о штаны и распорядился:
     - Отправьте половину  людей  вниз  прямо  сейчас,  Винтер.  Пусть  их
сопровождает лучший командир отряда. Пилот фон Шусс, кто лучший командир в
Г-сотне?
     - Карсен или Валтт, милорд.
     - Выбери одного из них и пошли вниз с отрядом из пятидесяти  человек.
Пусть они откроют канал 26 для остальных.
     Винтер и фон Шусс отдали честь и исчезли.
     Карн включил передатчик:
     - На связи командный пункт. Я - Лхарр  Карн.  Это  восстание  слишком
затянулось. Мы закончим с ним сегодня. Генерал Цикер мертв.  Сдавайтесь  и
предотвратите кровопролитие.
     - Если мы сейчас сдадимся, то прольется  наша  кровь,  -  зазвучал  в
наушниках глубокий низкий голос. -  Мы  умрем  в  честной  схватке.  Зачем
сдаваться, чтобы нас потом убили?
     Карн услышал крики восставших, поддерживающих говорившего.
     - Кто это говорит?
     - Анс-кузнец. Ты, значит, теперь новый Лхарр?
     - Да.
     - Они послали мальчика, чтобы тот сделал работу  за  целую  армию,  -
съязвил Анс.
     - Я пришел сам. Освободите управляющего, и я прекращу репрессии.
     Ответа снизу не было.
     - Я обещаю, что репрессий не будет, если вы освободите управляющего и
вернетесь на работу, - повторил Карн.
     -  Не  будет  репрессий!  -  Хриплый  раскатистый  смех  раздался   в
наушниках. - Ни твой, ни мой род никогда  не  держали  данные  друг  другу
обещания. Нет, ферма рухнет и погребет нас. Вы не выгоните нас отсюда.
     Карн заметил, что Винтер вернулся. Карн сделал  ему  знак  молчать  и
вопросительно взглянул на офицера. Тот  тряхнул  головой  и  показал  пять
пальцев. Переговоры продолжались.
     - Мы заморим вас голодом так же, как вы это сделали с теми,  кто  жил
на ферме.
     - Это займет годы, мой прекрасный лорд. У нас в руках заложники.
     Карн взглянул на Винтера, и тот кивнул.
     -  Вы  не  можете  противостоять  тренированным  обученным  солдатам.
Отпустите управляющего и остальных заложников. Они здесь ни при чем.
     - Ни при чем! Вы еще говорите это! Вы, по чьему указу нас доводят  до
изнеможения, а плата за еду постоянно растет. Наши  семьи  голодают  из-за
управляющего, а вы говорите ни при чем!
     Карн бросил взгляд на фон  Шусса,  но  тот  пожал  плечами.  Подобные
соглашения с  рабами  не  были  распространены  в  то  время.  Мозг  Карна
напряженно работал. Чтобы спасти себя и свой дом, ему придется сделать то,
что считалось невозможным для одного из Девяти.  Он  должен  выбрать  путь
Гхарра, поднятого на Старкер-4. Карн повернул выключатель и  посмотрел  на
своих людей, на их лица, пытаясь прочесть их мысли, и наконец  понял,  что
делать. Его лицо и голос стали властными настолько, что офицеры  не  могли
спорить с ним, памятуя, как его отец обращался со спорщиками.
     - Я иду вниз, чтобы встретиться с ними лицом к лицу. Они  знают,  как
легко лгать  на  расстоянии.  Я  хочу,  чтобы  Винтер,  фон  Шусс,  Иджил,
Дженкинс, ты, ты и ты из синих и ты, пилот...
     - Виллем, повелитель.
     - Вы все пошли со мной.
     Карн снова щелкнул выключателем.
     - Я иду вниз, чтобы поговорить с вами, и веду с собой восемь человек.
Свое оружие мы оставляем здесь. - Карн  прервал  связь  прежде,  чем  рабы
могли ответить. Он достал оружие из костюма, бросил  его  и  направился  к
выходу. Его люди запротестовали:
     - Милорд, это несерьезно. У вас нет  шансов.  Пусть  люди  на  первом
уровне охраняют вас. - Карн посмотрел на молодого офицера  из  синих,  кто
предложил это.
     -  А  если  удивление  мятежников,  вызванное  нашим  появлением,  не
принесет нам победы? Что тогда? Они погибли! Погибли все! У нас  было  уже
достаточно  нелепых  жертв.  Нет,  пусть  они  лучше  привлекают  внимание
мятежников, оставаясь на месте. - Он двинулся вперед.
     Фон Шусс положил свою руку на плечо Карну:
     - Пусть кто-нибудь из нас пойдет вперед, мой  повелитель.  Не  рискуй
собой без необходимости.
     Карн кивнул:
     - Но  это  будешь  не  ты,  Ник.  Твой  дом  не  лучше  выглядит  без
наследника, чем мой.
     Виллем, Дженкинс и  двое  из  синих  прошли  вперед.  Они  ступили  в
глубокий снег, который почти закрывал лифт, оставляя свободным лишь вход в
него. Один из синих открыл крышку лифта:
     - Сюда, милорд!
     Люди, сопровождавшие Карна, спустились в  квадратный  грузовой  лифт.
Карн спрыгнул в него последним, нажал кнопку,  и  лифт,  вздрогнув,  пошел
вниз, а затем  так  же  резко  остановился.  Дверь  открылась,  и  рослый,
мускулистый раб в сопровождении, по крайней мере, пятидесяти других  вошел
в лифт.
     Карну показалось, что он уловил тень уважения в светлых глазах раба.
     - Кто из вас Лхарр?
     Карн сделал шаг вперед.
     - Я. Ты - Анс-кузнец?
     - Да. Ты намного моложе, чем я думал! Вы выходите?
     - Я чувствую себя лучше здесь, - ответил Карн. - Я не знаю, насколько
ваши люди находятся под контролем. Мои же не откроют  огонь  до  тех  пор,
пока на них не нападут. - Он протянул руки вперед: - Смотрите, у меня  нет
с собой оружия.
     - Это немного, учитывая, что твои люди вооружены и ты защищен с  трех
сторон. Однако ты сдержал слово. - Анс  повернул  голову  и  посмотрел  на
трясущегося человека в коричневой одежде, стоявшего напротив  стены  около
лифта. Тот поднял голову, и Карн узнал в нем своего управляющего.
     - Будьте милосердны, повелитель, - дрожащим голосом произнес тот.
     - Ты лишал этих людей еды? - Руки управляющего вцепились в  края  его
одежды.
     - Ты... делал это?
     -  Мой...  мой  повелитель.  Д-да,  мой  повелитель.  -  Лицо   Карна
побагровело, но голос оставался спокойным.
     - Ты облагал их налогами за одежду и жилище?
     - Да, мой повелитель. Я делал это.
     Карн  сосчитал  до  тридцати  медленно,  дважды.  Он  заставлял  себя
говорить тихо.  "Мы  хорошо  платили  управляющим.  Мы  обеспечивали  всем
необходимым наших рабов. Мы никогда не облагали их налогами на то,  в  чем
они действительно нуждались".
     - Твои действия незаконны. Они негуманны.  -  Карн  прикрыл  глаза  и
сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.
     - Дом Халарека всегда  хорошо  обеспечивал  своих  рабов,  и  с  ними
никогда  не  было  проблем.  Ты  заставил  целую  ферму  воевать  с  твоей
жадностью. По твоей вине сотни людей стали жертвами этой войны.
     Управляющий выглядел смущенным.
     -  Но,  повелитель,  дом  Халарека  всегда  разрешал  мне   некоторую
дополнительную работу в пользу управляющего.
     - Некоторую дополнительную работу! А сейчас  сотни  солдат  сидят  на
поверхности слабые и обмороженные, и все из-за твоей жадности.
     - Но, повелитель, кто-то звонил мне из Онтара и предложил мне  делать
так. Он сказал, все так делают, и что новый Лхарр...
     Пальцы Карна вцепились в руку управляющего:
     - Кто сказал это?
     - Он не назвал себя.
     - И тебе не показалось это странным?
     - Я не думал об этом, милорд.
     Карн почувствовал, что сейчас ударит управляющего.  Вместо  этого  он
повернулся к кузнецу:
     - Я хочу, чтобы жившие на ферме вернулись сюда и были в безопасности.
     - Это в вашей власти, повелитель.
     - У вас через три дня будет новый честный управляющий.
     - Мы голодны, повелитель. Обещания не наполнят желудки.
     - Я выполню обещанное.
     - Увидим, повелитель.
     - Что вы хотите?
     - Извинения, повелитель. И управляющего, который подходил бы  нам.  -
Кузнец ткнул управляющего пальцем в бок, тот  вскрикнул  и  затрясся,  как
осиновый лист.
     Карн почувствовал легкую усталость. Неужели у человека нет  гордости?
Как он может так раболепствовать?
     - Извинения ты получил, кузнец. Но это была провокация.
     Люди за Карном затопали ногами и возмущенно зашумели.
     - Твой отец не сказал бы так, повелитель.
     - Мой отец умер, кузнец.
     - Возможно, ты скоро последуешь за ним.
     - Ты неглуп, кузнец. Убей меня, и дом Халарека  уйдет  опекунам.  Это
значит, он будет в руках сильнейших фамилий - Харлан, Одоннел, Джастин.
     Кузнец задумался.
     - Нехорошо это,  повелитель.  Четыре  пальца  я  уже  оставил  палачу
Одоннелов. Снова убежать я бы уже не смог, и тогда я был продан сюда. - Он
повернулся к людям, стоявшим за ним, и они стали  совещаться.  Вернувшись,
он сказал:
     - Они не верят твоим обещаниям, повелитель. Им не нравятся эти отряды
солдат под нами. Они не хотят  отпускать  этого,  -  он  ткнул  пальцем  в
управляющего, - и ты не сказал, что солдаты уйдут наверх, повелитель.
     - Я не давал вам никаких обещаний за исключением  тех,  что  касаются
лично меня. Мне пришлось рисковать своей жизнью и потому я застраховал ее.
     Сверху  раздался   громкий   треск.   Карн   поднял   голову,   затем
вопросительно посмотрел на кузнеца.
     - Мы также застраховали свои  жизни,  милорд.  Лифт  может  подняться
вверх при нажатии одной кнопки, а для тебя есть еще и лестница, но силовой
трос перерезан.



                                    7

     Один из людей в лифте тихо охнул от  изумления.  Некоторые  из  рабов
достали ножи и тесаки.  Толпа  двинулась  вперед,  подталкивая  кузнеца  к
лифту.
     - Назад! - закричал кузнец.
     Рабы отступили назад.
     - Наши силы равны, повелитель, - сказал кузнец с угрюмой усмешкой.
     Карн посмотрел на раба, взвешивая  свои  возможности.  Удивление  уже
прошло. Солдаты снизу проложат путь на любой уровень,  если  он  и  Винтер
позовут их. Сил достаточно для того, чтобы убить или  взять  в  плен  всех
рабов в ангаре. Но к этому времени рабы расправятся  с  теми,  кто  сейчас
находится в лифте.
     Стоявшие  за  кузнецом  мятежники  потрясали  кулаками  или   бряцали
оружием. Стоявшие сзади всех подпрыгивали, чтобы увидеть, что  происходит,
и выкрикивали проклятья. Один из них, мальчик  лет  двенадцати  или  около
того, вскарабкался на плечи своему соседу и сообщал о том, что  он  видит.
Кузнец наблюдал за Карном с кривой ухмылкой на губах.
     - Подумай хорошенько, повелитель. Я не всегда был рабом и знаю многие
уловки знати.
     - Я обещал вам индульгенции. Если я умру здесь...
     Пожилой человек в запятнанной ветхой одежде подошел ближе:
     - Индульгенции легко обещать здесь, повелитель, - проговорил он, - но
кто скажет, что мы останемся при них, когда вы выйдете на поверхность.
     - Я держу свое слово, - твердо ответил Карн.
     - Это говорите вы, - язвительно усмехнулся старик.
     - Я сдерживал слово, данное вам. Применяться оружие не будет.
     Винтер бросился из лифта и схватил старика за руку.
     - Это Лхарр. Никто не должен говорить с ним так.
     Карн поймал взгляд сотника.
     - Спокойно, Винтер. Его слова не  обижают  меня.  Я  не  хочу,  чтобы
кто-нибудь погиб здесь. - Винтер  стиснул  зубы,  но  отпустил  старика  и
вернулся в лифт.
     - Назад, Эноч. Переговоры веду я. - Кузнец грубо втолкнул  старика  в
центр толпы.
     - Держите его там, - сказал Анс-кузнец соседям Эноча. -  Я  не  хочу,
чтобы он будоражил остальных. - Он вернулся к двери лифта. - Мой  контроль
над ними ослабевает. Они слишком долго ждали. Мы должны верить друг другу.
Итак, повелитель...
     - Я предлагаю свободу.
     Кузнец сплюнул как раз около открытых дверей лифта.
     - Что они знают о свободе? Им нужно что-нибудь более конкретное.
     - А вам?
     - Я уже был свободен один раз. Я был одним из счетоводов королевства.
Он послал меня в рабство за карточный долг, сказав, что  держать  в  руках
деньги - это слишком большое искушение  для  игрока.  Я  играю  и  сейчас,
повелитель. Свобода устроит меня, но они, - он кивнул головой через плечо,
- им нужно что-то, что можно потрогать руками. Например, управляющий.  Его
жизнь.
     Карн посмотрел на стонущую кучу коричневой одежды. Он  заслужил  это,
что бы они ни сделали с  ним.  Идеи  Болдера  о  справедливости  не  могли
существовать здесь. Здесь люди  верили,  что  человеческие  жертвы  -  это
наиболее  подходящее  наказание.  Он  кивнул  головой,  соглашаясь,  затем
сказал:
     - Приведи это семейство ко мне.
     Кузнец повернулся к молодому мятежнику.
     - Приведи их сюда, Нил.
     Анс вынул пистолет и затянул портупею.
     - Ты будешь моим посыльным. Пусть они бегом бегут сюда. Мы торопимся.
     Карн почувствовал, что его шея и плечи  напряжены.  Мускулы  его  ног
одеревенели. Он старался подготовиться к завершающим шагам этой сделки, но
его мозг не мог отрешиться от проблемы, занимающей его сейчас. Кузнец  был
настоящим лидером, вожаком, и он был опасен, оставаясь рабом. Трев Халарек
уладил бы инцидент  после  того,  как  оказался  бы  в  безопасности.  Это
оставило бы рабов без вожака и сделало  бы  их  более  уступчивыми.  Карну
нужно было что-то предпринимать с кузнецом, как только сделка  завершится.
Должен был быть какой-то путь  использовать  ум  Анса  и  его  власть  над
другими людьми.
     Детский плач и женские рыдания  донеслись  из  коридора  снаружи,  от
ангара. Дверь открылась, и толпа посторонилась, пропуская внутрь группу из
пятнадцати человек.
     - Это все? - спросил кузнец.
     Молодой раб кивнул:
     - Две взрослые женщины, шесть детей и девять родственников.
     - У него было две жены? - спросил изумленно Карн. Он не имел никакого
желания расспрашивать дрожащего трясущегося труса, поставленного  у  стены
напротив.
     Кузнец кивнул:
     - Да, и наложница из рабов, повелитель.
     "Три женщины, у мужчины три женщины", - с гневом подумал Карн. Женщин
было так мало, что многие из  знатных  семей  не  могли  оставить  прямого
наследника. А этот недостойный сын недостойного дома взял трех!
     Карн вышел из лифта и двинулся к семье.
     - Отправьте их на поверхность, - велел он Ансу-кузнецу.
     - Наша сделка не завершена, повелитель.
     - Я остаюсь здесь. Уведите его семью, чтобы он не мог ее видеть.
     - Не будьте дураком, лорд Карн! - произнес Винтер.
     - Я остаюсь с тобой, - Иджил вышел из лифта.
     - Трое - лучше, чем двое, - сказал Ник фон Шусс. - Я тоже остаюсь.
     - Ты - последний наследник своего дома. Ты не можешь рисковать, Ник.
     - Ты - последний в своем.
     - Это мои рабы, моя ферма. Это моя проблема.
     Фон Шусс упрямо сжал губы и перестал смотреть на Карна.  Виллем  снял
чехол со своего лучемета и вышел из лифта за фон Шуссом. За  ним  следовал
Винтер.
     - Охраняйте этих людей, пока мы  не  поднимемся  наверх,  -  приказал
Винтер трем синим в лифте. Те подняли свои станнеры.
     Карн показал на лифт.
     - Торопитесь, - сказал он семье, сбившейся  в  кучу,  -  время  бежит
быстро для всех нас. Вперед.
     Те бросились к лифту. Анс-кузнец сказал пару тихих слов в  передатчик
и затем закрыл двери лифта.
     - У меня внизу есть человек. Он поднимет лифт с помощью лебедки.
     Лифт стал медленно подниматься и  вскоре  исчез  из  виду.  Никто  не
произнес ни слова, пока индикатор не показал, что лифт достиг  поверхности
и теперь опускается вниз. Когда он прибыл в ангар,  Карн  открыл  двери  и
ткнул трясущуюся кучу одежды:
     - Вставай.
     Тот поднялся и съежился, стараясь казаться меньше.
     Карн был охвачен гневом и негодованием. Ему пришлось замолчать, чтобы
взять себя в руки.
     - Жизнь наша и жизнь солдат внизу. Конец  восстания  для  нас,  жизнь
управляющего для других и свобода для тебя. Это сделка, Анс-кузнец?
     Кузнец повернулся к толпе и повторил предложение Карна:
     - Это сделка?
     - Да! - заревела толпа. Она подалась вперед, схватила управляющего  и
увлекла его в коридор. Там характер криков  изменился,  и  Карн  заставлял
себя не слушать их. Он пытался  сконцентрировать  внимание  на  комнате  и
людях, находящихся в ней. Крики управляющего становились все слабее.  Лицо
кузнеца было непроницаемо.
     Анс пожал плечами и потянулся.
     - Какое слово должен дать раб, о повелитель?
     - Мне нужно не твое слово, а  ты  сам,  заложник  за  свое  обещание.
Прикажи своим людям, чтобы они не причиняли больше вреда ферме. Она должна
работать как следует. - Карн увидел, как сжалось тело кузнеца и он схватил
свой лучемет. Иджил  прыгнул  вперед  и  приземлился  возле  Анса,  слегка
пригнувшись. Он усмехнулся.
     - Я ждал момента, когда смогу  побороться  с  тобой,  Анс-кузнец.  Ты
осмелишься схватиться с борцом Дринна?
     Кузнец слегка присвистнул:
     - Ты один из них, - сказал он на Галаке, - я не хочу драться с  тобой
всерьез, молодой чужеземец. Но  потехи  ради  мы  как-нибудь  поборемся  с
тобой.
     Он  повернулся,  чтобы  сказать  что-то  в  передатчик,  стремительно
развернулся и бросился к Иджилу.  Тот  отклонился,  затем  быстро  схватил
кузнеца за руку, заставив его стоять на месте.
     Кузнец рассмеялся:
     - Я так и думал, что у тебя выйдет неплохо. В  другой  раз  испытание
будет более сложным. Мы посмотрим, что ты сможешь сделать, если я  не  дам
поймать себя. - Кузнец продолжал улыбаться и не пытался позвать  людей  из
коридора.
     Иджил вел его до тех пор, пока солдаты в лифте не взяли его под  свое
наблюдение. Кузнец сам зашел в лифт, а Карн и Иджил последовали за ним.
     Лифт заскрежетал  тросами.  Когда  они  достигли  поверхности,  Иджил
открыл двери, и снег посыпался на пассажиров. Карн выскочил наружу,  мягко
приземлившись на покрытую снегом землю. К своему удивлению  он  обнаружил,
что день близится к концу. Начал подниматься ветер, неся  за  собой  снег.
Тяжелые серые облака затянули небо. Похоже, шла ранняя ухлская гроза. Карн
повернул свое лицо к ветру и ледяным крошкам, которые тот нес с собой.
     - Винтер, что ты можешь сказать о транспорте, который ты видел?
     Сотник спрыгнул из коробки лифта на снег около Карна.
     - Почти полон, милорд. Жертвы восьми сотен...
     - Посади в него столько людей, сколько он сможет поднять.  Фон  Шусс,
собери боеспособных мужчин и отправь их вниз к Карсену и Валтту. Потом  ты
с синими можешь сопровождать семейство с фермы, - Карн остановился,  чтобы
подавить  свое  отвращение  к  жадности  управляющего,  -  проводи  их  на
транспорт и можешь возвращаться на Онтар.
     - Лорд Карн, позвольте поговорить с вами наедине.
     Карн безуспешно пытался  прочитать  по  лицу  фон  Шусса  его  мысли.
Сдавшись, он отошел с пилотом к дальней стороне лифта. Ветер завывал около
лифта, проникал через одежду людей, сбивая их с ног.  На  несколько  минут
снег затмил все вокруг. Исчезли даже яркие огни транспорта.
     - Ты  должен  уехать  сейчас,  Карн,  -  быстро  сказал  Ник,  -  это
единственный флайер, который полетит сегодня. Остальные слишком  легки,  и
лететь на них  в  такой  шторм,  какой,  похоже,  будет  сегодня,  слишком
рискованно.
     - Мы оба на одном корабле? Не будет ли это удачей для Ричарда?
     - Какова вероятность того, что Харлан  атакует  здесь,  ночью,  35-го
нарна?
     - А какова вероятность того, что он отправил кого-то на Онтар,  чтобы
подкинуть этому управляющему идею о налогах?
     - Ты знаешь, что он мог сделать это откуда угодно. Для того же, чтобы
заполучить транспорт, ему надо как минимум иметь тяжелое оружие здесь,  на
Ферме-3. Это было бы нам известно.
     Карн вздохнул:
     - Возможно, я борюсь с тенями. Предатель где-то в Доме, мятеж  рабов,
который не подавлен до конца, и принятие присяги завтра. - Он смотрел, как
Винтер и Обрен, пользуясь затишьем ветра, ведут кузнеца к транспорту.
     - Из недостаточно подозрительного  я  превратился  в  подозрительного
чересчур. - Он посмотрел на своего друга. -  Я  хочу  жить,  Ник.  Я  хочу
спасти свой Дом, но не хочу умереть, делая эго.
     Ник положил одну руку на плечо Карна. В молчании  они  смотрели,  как
возвращаются Винтер и Виллем.
     - Винтер, - сказал Карн. - Я знаю, у тебя были три тяжелых дня, но  я
хочу, чтобы ты еще поработал. Я оставляю тебя здесь старшим. Пусть люди на
первом уровне проверят  всю  ферму.  Все  группировки  рабов  должны  быть
разогнаны, а сами рабы отправлены в свои жилища, где они будут  находиться
до конца шторма. Ник думает, что шторм разразится завтра  к  полудню,  так
что мы сможем послать транспорт за тобой  и  твоими  людьми.  Рабы  теперь
будут мирно настроены, по крайней мере,  некоторое  время.  На  Онтаре  ты
сможешь неделю отдохнуть.
     Винтер отдал честь и пошел через снег к ближайшему  убежищу.  Карн  и
Ник присоединились к Иджилу, который ждал с другой стороны  лифта,  и  все
они пошли к транспорту, покрытому снегом.
     Несколько часов спустя они достигли Онтара. Карн лично  проследил  за
выгрузкой раненых, определил для  сотников  порядок  дежурства  и  повидал
Анса-кузнеца,  помещенного  в  комфортабельные  комнаты  для  политических
заключенных.
     Карн велел принести хлеба, мяса и пива для всех, кто был в  состоянии
съесть их, внимательно выслушал отчет Ларги о дне, прошедшем без  событий,
после чего он и оставшиеся  солдаты  разошлись,  чтобы  поспать  несколько
часов.
     Оставшись один в своей холодной комнате, Карн растянулся  на  большой
кровати и заснул еще до того, как успел накрыться одеялом.
     Казалось, что его голова только  коснулась  подушки,  а  нетерпеливые
руки уже барабанили по его двери, пытаясь разбудить Карна.
     - Вставай, бездельник! Твой день настал! Вассалы ждут. - Голос Иджила
гремел по всей комнате.
     Карн скатился с кровати и уставился на каменный потолок. Он был таким
серым! Серым был весь малый Дом. "Как приятно, -  сонно  подумал  Карн,  -
иметь потолки голубого  цвета,  как  летнее  небо,  окаймленное  травой  и
полевыми цветами. Может быть, тогда зима не казалась бы столь долгой".
     Иджил заколотил по двери громче:
     - Ты еще не встал? Выходи! Люди Орконана ждут.
     Карн медленно сел, нехотя спустил ноги с кровати  и  потянулся.  Зима
означает, по крайней мере, безопасность. 160 дней не  будет  ни  осад,  ни
поединков, ни убийств. Он зевнул.
     "Что  не  успели  сделать  за  последнюю  неделю,  так  это  провести
подготовку к присяге". - Он заставил себя слезть  с  кровати  и  побрел  в
ванную.
     Через несколько минут он вернулся в свою комнату, вытирая насухо свои
волосы.
     - Заходи, Иджил. Извини, что я так долго. Ты говоришь, большой  день?
Вассалы? Стража?
     Иджил разразился смехом.
     - Тебе следовало бы посмотреть на свою физиономию. Да,  вассалы.  Они
ждут уже часа два. Ты спал слишком долго. Никто  не  мог  разбудить  тебя.
Тогда Ларга послала твою сестру, чтобы она попыталась сделать это.
     Карн театрально содрогнулся:
     - Я проспал? Я не знаю никого, кто спал бы  дольше  времени,  которое
установлено Кит для подъема. - Он  посмотрел  на  свои  часы,  и  его  рот
печально скривился: - Похоже, мне уже пора надевать костюм для церемонии.
     Одежда лежала на подносе у  ножки  кровати.  Карн  надел  Халарекские
синие брюки, украшенные снизу узкой полоской короткого  коричневого  меха,
свободную  рубашку  рыжевато-коричневого  цвета  с  длинными  рукавами   и
вышитыми краями,  вельветовый  жилет,  синюю  шляпу,  украшенную  свободно
висящими полосками кожи, и синюю накидку до колен.  Он  перекинул  накидку
через правое плечо, затем взял  с  подноса  продолговатый  сверток.  Иджил
подошел поближе, чтобы лучше видеть. Карн положил  сверток  на  кровать  и
аккуратно  развернул  его.  Внутри  был   меч   с   рукоятью,   отделанной
драгоценными камнями. Меч был в употреблении уже не один раз, и  некоторые
из камней потерялись. Карн повесил меч себе  на  пояс  так,  что  рукоятка
оказалась на уровне  его  левого  бедра.  Одним  коротким  движением  Карн
вытащил меч и взмахнул им.
     - Это меч, который выиграл Халарек пятьсот лет назад.  Мы  -  молодой
Дом. - Карн встал, слегка расставив ноги, поставив меч на  пол  острием  и
скрестив руки на его рукояти. - Как я смотрюсь?
     Иджил медленно обошел вокруг него.
     Карн широко улыбнулся.
     - Мы очень привержены традициям здесь.
     Иджил засмеялся и показал на меч.
     - Вы до сих пор пользуетесь этим?
     - Только для формальных дуэлей. - Карн вложил меч в ножны и  повернул
Иджила к двери. - Давай подкрепимся прежде, чем Орконан найдет  меня.  Мои
обязанности хозяина к случаю. Кажется, я пропустил множество обедов за эти
дни.
     Но для этого времени не было. Орконан встретил их в холле  и  тут  же
начал говорить с Карном о вассалах, сеньорах  и  присягах.  Совсем  скоро,
думал он, Карн будет стоять  в  середине  своей  официальной  свиты  перед
дверью Большого Зала в  ожидании  Ларги.  Люди  заполнят  Зал  и  галереи.
Огромные знамена разных цветов,  каждое  с  широкой  темно-синей  полосой,
обрамленной узкими зелеными каемками - знаки Халарека,  свисали  с  колонн
под галереями. Горящие факелы посылали струи  черного  дыма  к  сводчатому
потолку. Дым колыхался над головами толпы,  поднимаясь  от  церемониальных
курильниц, раскачиваемых мальчиками в синем.
     Друзья, Семья, вассалы - собрание двигалось, как озеро на ветру.  Все
были ярко, по-праздничному одеты. Здесь и там Карн видел особенно  броские
всплески пурпурного, зеленого, красного и даже золотого на  вуалях  тонких
конических шляп высокородных дам.
     "Солнце" играло в гранях окон, сверкая в цветном стекле  и  бросая  в
толпу острые блики и искры. В другом конце Зала был  помост  для  Лхарров.
Высоко над ним висел огромный деревянный  крест.  Под  этим  крестом  Карн
будет принимать свою присягу,  когда  его  официально  назовут  Лхарром  в
следующем  адене,  десятого.  Сегодня,  когда  вассалы  произнесут  клятвы
верности, стол Лхарров будет накрыт на помосте для праздничного обеда.
     Личный телохранитель Ларги прокладывал ей  путь.  Ларга  поспешила  к
Карну.
     - Извини, что опоздала, сын. - Она поправила свою  высокую  шляпу.  -
Как я выгляжу? - Она медленно повернулась. Синее, цвета Халареков,  платье
из ворсистой материи контрастировало с золотистыми волосами.
     - Великолепно, миледи. Великолепно.
     - Это то, что сказал бы твой отец. - Ларга вздохнула. -  Ах,  это  не
самое плохое, чему ты мог научиться от  него.  Он  уделял  внимание  своей
внешности. - Она  скользнула  рукой  в  складки  юбки.  -  Вот,  это  тебе
пригодится. - Она вложила в  руку  Карна  тяжелое  ожерелье  распорядителя
Дома.
     Карн закрепил концы ожерелья на ремне меча и поправил мягкую шляпу.
     - Наши гости ждут. Если вы готовы, матушка?
     Она взяла его руку, и они пошли к возвышению. Стража Ларги и домашние
синие прокладывали дорогу. Шепот одобрения,  тихие  реплики  об  одежде  и
украшениях, смех и тяжелые ароматы духов,  курений  и  пота  окружали  их.
Кое-где в толпе лаяла собака. Карн и Ларга  дошли  до  низкого  помоста  и
взошли на него. Слуги дома под галереями выступили  вперед  с  возгласами:
"Лхарр! Лхарр!" - и преклонили  колени  перед  возвышением.  Карн  отвечал
словами традиционного приветствия: "Благодарю, добрые люди.  Я  ценю  вашу
преданность. Идите с божьим благословением".
     Слуги отошли. Карн смотрел  поверх  сверкающей  толпы.  Он  страшился
следующей церемонии этого ритуала. Насколько правление его  отца  повлияло
на эту движущуюся, шепчущую толпу людей?  Что  они  сделают?  Карн  гадал:
"Буду ли я кричать в одиночестве?" Он сглотнул.
     -  Лхарр  мертв.  Да  здравствует  Халарек!  -  Без  колебаний  толпа
ответила:
     - Да здравствует Халарек!
     На одну секунду он почувствовал беззаботность и  облегчение.  Они  не
отвергли меня! Затем он вспомнил следующий этап.  Он  нашел  глазами  Тана
Орконана, стоящего в первом ряду толпы, подозвал его.
     - Семья, леди и милорды, друзья Дома Халарека, сегодня  мы  назначаем
нового распорядителя Дома, Тана Орконана, сына Дома Коннора.
     Орконан встал на колено у края  возвышения.  Карн  склонился  и  одел
ожерелье ему на шею.
     - Тан Орконан, будете ли вы служить верой и  правдой  интересам  Дома
Халарека?
     - Да, да поможет мне Бог.
     - Встаньте, Господь и Ангелы да помогут вам.
     Карн опустил руки на плечи стоящему Тану и поцеловал его в обе щеки.
     Когда Орконан занял место рядом с Ларгой со стилосом и подставкой для
записи клятв и подарков, а Гарет занял место с Карном, у стола с пакетами,
Ларга Алиша подошла к краю возвышения.
     - Сейчас я призываю  всех  верных  вассалов  Дома  Халарека  выйти  и
подтвердить обязательства, взятые их дедами и восстановленные  по  желанию
Лхарра. Я, регент Дома Халарека, объявляю  Карна  Халарека  Лхарром.  Ваша
клятва ему. - Ее певучий голос был удивительно силен и  поразил  вассалов,
первыми вышедших вперед из глубины зала.
     Четверо мужчин  в  красном  с  золотом  подошли  к  помосту.  Старший
поклонился в приветствии Карну.
     - Мы старейшины свободного города Онтара, милорд. Мы, тем  не  менее,
признаем нашу зависимость от замка Онтар и протекцию Холдинга  Халарека  и
его финансовую поддержку.  Наш  обычный  нейтралитет  не  уменьшает  нашей
преданности, лорд Карн.
     Все поклонились и отошли на десять шагов, прежде чем они  повернулись
и отошли на свои  места.  Старейшины  городов  Трин  и  Фриден  подходили,
подтверждая обязательства за землю и  кварц,  используемый  в  мастерских.
Такое признание было традиционным, и старейшины возвращались на свои места
с обещаниями помощи. Орконан закончил  записи  со  Свободными  городами  и
объявил во весь голос, что города воздали должное.
     Карн взял у Гарета пару ботинок и сверток с одеждой. Он  поднял  это,
чтобы все увидели.
     - Каждый слуга Халарека в этих городах получит  сегодня  новую  обувь
для себя и детей и ткань на одежду для всей семьи.
     Несмотря на то, что это тоже было традицией, толпа приветствовала дар
радостными возгласами. Ларга вышла вперед и гордо подняла голову.
     - Теперь я призываю благородные Дома. Выходите  вперед,  как  требует
обычай.
     Первый представитель Домов, седой человек, вышел, преклонил колено  и
положил свои руки в руки Карна.
     - Я, Пауль III Друма, по милости Бога герцог Друма, с этого часа буду
верен Карну, Лхарру Дома Халарека, и его сподвижникам. Я не стану причиной
смерти или пленения ни словом, ни делом, ни согласием,  ни  намерением.  Я
буду предотвращать ущерб, если смогу, и предупреждать о нем, если  нет.  Я
буду хранить тайны Халарека. Я буду помогать всем, чем смогу, поддержке  и
защите наследия Карна Халарека. Мой Бог и Ангелы да помогут мне.
     Карн поклонился, поцеловал Друма в обе  щеки,  поднял  его  и  вручил
большую коробку.
     - Идите с Богом, - сказал он.
     Друма  был  единственным  членом  Девяти  Семей,   присягающим   Дому
Халарека. После герцога лорды младших Домов  Коннора,  Лабара,  Дюрлена  и
Номера  выходили,  давали  клятву,  получали  те  же  поцелуи,  подарки  с
благословением. Кузены Халарека тоже дали клятву. Последними были  младшие
сыновья младших Домов, имеющих фабрики и шахты от Халарека для  участия  в
дивидендах. Эти люди получили счет в валюте Палаты вместо подарка.
     - Идите с Богом, - сказал Карн последнему  и  обернулся  к  капеллану
Пути, сидящему под галереей, ожидая своей минуты.
     Немолодой человек вышел вперед, воздел руки и предался молитве. Когда
он вернулся к своему креслу, люди в Зале могли уйти  или  остаться.  Ларга
сделала знак менестрелям начинать  и  исчезла.  Тамбурины,  трубы  грянули
музыку у помоста. Жонглер двинулся в толпу, подкидывая серебряные ножи над
головой. Зрители смеялись, кричали, разговаривали. Собаки были возбуждены.
Одна начала лаять на  барабанщиков  и  бегать  рядом  с  ними,  когда  они
двинулись вдоль Зала. Где-то на галерее заплакал ребенок. Некоторые  гости
вышли в коридоры, но  большинство  осталось,  ожидая  в  нетерпении.  Карн
взглянул на Орконана.
     - Чего они ждут?
     - Вы забыли объявить, что все  высокородные  вассалы  выполнили  свои
обязательства, милорд. - Он поднял руку,  когда  Карн  открыл  рот,  чтобы
заговорить. - Это как всегда, милорд. Роул, Нерут и Мелеван не пришли. Что
вы хотите, лорд Карн?
     Карн шепнул:
     - Вот почему они ждут там. Они  учли  это  и  хотят  увидеть,  что  я
сделаю. - Карн посмотрел поверх толпы.  Он  знал,  что  тишина  совсем  не
дружелюбная. - Они ждут, что я проявлю слабость, в которой их  уверил  мой
отец. - Он взглянул вниз на ожидающие, почти жаждущие лица,  и  на  минуту
возненавидел их.
     - Хотите, позову регента, милорд?
     - Что?
     - Не хотите ли, чтоб я позвал регента, милорд?
     - Это только утвердит их во мнении обо мне, Тан.
     - Объяви, что...
     - Нет. Я не могу позволить, чтобы кто-то говорил вместо  меня.  -  Он
вскинул голову и заговорил твердым, холодным голосом: -  Леди  и  милорды,
люди моего Дома, я прерываю ваше веселье, чтобы сделать важное объявление.
Церемония  не  закончена.  Трое  вассалов  отказались  присягнуть.  Нерут,
Мелеван и Роул стали теперь клятвопреступниками.  Они  будут  наказаны  за
пренебрежение  обязанностями.  -  Он  ушел  прежде,  чем  кто-нибудь  смог
спросить его, как.
     - Встретимся в библиотеке, - сказал он Орконану тихо и покинул зал.
     Когда Орконан пришел в библиотеку, Карн облокотился на  камни  очага,
сунув руки в карманы брюк, рисуя замысловатые линии на камнях пола  носком
белого ботинка. Он напрягся, когда Орконан подошел к нему, взял его  руки,
расправил его плечи.
     - Посоветуй мне. Я должен принимать правильные решения первое  время,
- сказал он напрямик. - У меня не будет второго шанса ни с моей Семьей, ни
с тремя вассалами, ни с  Ричардом  Харланом.  -  Карн  обернулся,  хлопнул
ладонью по камню и уставился на пламя. - Будь здесь кровь предка, эти трое
никогда не посмели бы так поступить с ним.  Держу  пари,  они  думают,  ел
удержат "женщину" Халарека от всяких действий.
     Орконан сел в кресло у рабочего стола и ждал. Карн отошел от очага  и
стал ходить от одной стены к другой. Мягкие туфли издавали звук "пат, пат"
на каменном полу. Он остановился у кресла Орконана.
     - Мой повелитель посадил бы армию в транспорты и  поставил  бы  своих
вассалов на колени, ухл или нет, и эти трое знают это! Это ужасно,  почему
убийство - первая мысль в этом мире! У меня внизу более  сотни  человек  в
клинике и на кроватях в коридорах, обмороженные, лихорадящие, и  в  глазах
моих врагов будет ошибкой, что не будет раненых  и  мертвых.  И  не  будет
мертвых рабов. Я уже слышу хихиканье и насмешки  за  то,  что  не  избиваю
рабов. - Его плечи опустились, он рухнул в кресло  напротив  Орконана.  Он
встретил темные глаза пожилого человека. - Ты один из пяти человек в целом
мире, которым я могу верить, и двое не могут поддержать  меня  в  политике
иначе, как только невестами скрепить альянс. Ангелы! Кто  мои  сторонники,
правда? - Карн протянул руки и долго рассматривал  их.  Он  уронил  их  на
колени.
     Орконан смотрел на юношу с симпатией, затем  углубился  в  бумаги  на
столе.
     - Ваши союзники Друма, Джастин и фон Шусс, милорд. Кингсленд чудесный
человек, беспристрастный, но слишком медленно соображает, чтобы  держаться
с наследником Харлана.
     - Мне нужна будет большая помощь, чтобы правильно принимать  решения.
- Карн вскочил из кресла. - Я спас мой Дом от многих несчастий, я  избежал
угрожающих трат по перемещению  полусотни  мертвых  рабов,  Ферма-3  снова
работает, и все, что я слышу, это обвинения в слабости  и  тупости!  -  Он
перестал ходить и уставился на Орконана горящими  глазами,  в  напряжении,
как будто собирался ударить кого-то. Орконан отошел на шаг, и это движение
вывело Карна из гнева. Он успокоился.  -  Позовите  Иджила  и  Ника,  Тан.
Матушку тоже. Она ничего не знает о тактике, но она регент, и детали очень
важны. Ферма-3 была ошибкой, что касается моей Семьи. Мне надо было самому
приказывать с самого начала. И убедить, что многие будут убиты в сражении,
- добавил он с горечью. - Я не могу допустить еще одну ошибку, даже если я
до сих пор не понимаю, что допустил ошибку. Я думаю, я выведу этот Дом  из
этого беспорядка на удивление правильно. Болдер  думает.  О,  почему  меня
отослали, Тан? Почему! - Здесь, со своим другом, Карн не  пытался  прятать
своих чувств. Время тайн слишком скоро вернется.
     - Ты это знаешь, - сказал Орконан спокойно. - Ты сказал мне об этом в
день, когда узнал эго. Но смерть отца и его мысли  и  действия  не  значат
теперь ничего. Он не может навредить. Теперь  ты  Лхарр.  Этот  Дом  будет
жить, как решишь ты.
     Карн сел в темной тишине. Орконан нажал на панель сбоку стола.  Гарет
пришел почти тотчас, и Тан послал его в Большой Зал с запиской Карна. Двое
мужчин сидели в тишине, ожидая.
     Ник сопровождал Ларгу но коридору, совсем рядом шел Иджил.  Ларга  не
села.
     - Это твой праздник присяги, Карн, - сказала она,  волнуясь.  -  Обед
будет готов через несколько минут! Что может иметь такую  важность,  чтобы
мы ушли от гостей?
     - Восстание, Матушка. Знаете ли вы, что  Роул,  Нерут  и  Мелеван  не
пришли?



                                    8

     Ларга со вздохом опустилась в кресло, подставленное Ником.
     - Не знаю, почему я не заметила, что эти трое не приняли  присягу.  Я
ожидала нечто подобное от Роула. Он был невыносим со дня смерти отца.
     - Вы можете атаковать их замки,  когда  хотите,  и  взять  для  этого
столько людей, сколько хотите, - Орконан предложил выход.
     - Какие могут быть последствия? - спросил Иджил. - Я наслышан о вашей
зиме.
     Ник смотрел задумчиво. Он взглянул на Орконана, пожимающего плечами.
     - Немалые, возможно, - добавил Ник. - Вход будет хорошо защищен,  это
продержит людей на поверхности долго, дольше, чем у  Фермы-3.  Затем  бури
стали сильнее,  как  говорит  ухл,  можно  предполагать  потерю  отряда  и
транспортов в бурю. Да, потери будут большие.
     - Тогда не стоит обращать внимание на этих троих, - предложил  Иджил.
- Чем они могут навредить до весны, я имею  в  виду  Оттепель?  Они  будут
сидеть дома, как все. Весной, если вы должны их наказать, все  беды  будут
от сражения, а не от погоды. Командиры не  посылают  людей  на  смерть  от
холода.
     - Законы Болдера, - подытожил Карн.
     - Этот план нанесет удар чести нашего Дома такой, что никогда его  не
пережить,  -  добавила  Ларга  мягче.  -  Игнорировать  восстание  -   это
предательство. Мы узнаем цену  нашей  политической  власти.  Идея  мира  с
рабами может показаться глупой в глазах Семей, демонстрацией слабости,  но
никто не скажет, что это предательство. Это требует большого мужества.
     - Дома живут честью  не  меньше,  чем  военной  доблестью,  Иджил,  -
объяснил Ник. - Карн принял лучшее решение для Фермы-3 и Дома, но  это  не
обычное решение. Вы, должно быть, заметили, как важны здесь традиции. Карн
должен наказать этих вассалов сейчас,  ухл  или  нет.  Если  он  этого  не
сделает, его другие вассалы покинут Халарека и увидят  лишь  его  слабость
для поддержания сильного Дома. Некоторые,  наверное,  уже  договорились  с
Харланом о получении части Холдинга.
     Карн уронил голову на руки.
     - Должен быть еще какой-то выход,  кроме  атаки  на  поверхности.  Он
должен быть. - Он поднял глаза.
     - Иджил, в Академии учили, что каждая проблема имеет  не  менее  трех
решений. Что еще?
     Ларга перебирала складки юбки. Она не смотрела на мужчин. Она  начала
говорить нерешительно.
     - Мы можем... мы можем договориться с  ними.  Дать  землю  вокруг  их
замков, или шахту, в случае Мелевана, за признание Карна Лхарром.
     Ник покачал головой.
     - Нет, Ларга, они уже имеют землю за преданность. Земля не может быть
отделена от Холдинга законно и даже если  может  быть,  Халарек  не  может
потерпеть неверности в своих границах. - Он обернулся к Карну. - Даже если
вы отберете землю, вы по-прежнему будете носить имя "предатель",  пока  не
отвоюете ее силой.
     Карн вздохнул.
     -  Где-нибудь  в  этой  вселенной  существуют  проблемы  с  разумными
решениями. - Он посмотрел на свои вытянутые руки. Вдруг он  их  сложил.  -
Ангелы! Должно же быть решение с меньшей ценой!
     Все долго молчали. Крылья вентилятора  тихо  кружились,  и  время  от
времени простуженный Орконан чихал. Задумчивость спала с  Карна,  и  слова
вырвались наружу.
     - Мы перекроем им топливо и сырье. Тан, сможем мы приобрести у Палаты
все топливо для этого сектора Холдинга для ухла и архаста?
     - Если Палата примет краткосрочные закладные.
     Ник подхватил идею восторженно.
     - Ни света, ни вентиляции, ни энергии для шахты.  Я  сомневаюсь,  что
они  выдержат  хотя  бы  день,  когда  узнают,   что   значат   перекрытые
трубопроводы. Это будет самое короткое восстание в истории!
     - Вам это не принесет пользы, Карн. Главы Домов  всегда  делают  себе
имя, репутацию в войнах. Никто не получил положение и власть дипломатией.
     Иджил фыркнул от пренебрежения к таким правилам.
     Карн повернулся к Ларге:
     - Матушка?
     Ларга начала:
     - Это тебе решать, Карн. Только помни, расходы будут большие, а  твой
праздник присяги уже стоил немало. - Она встала. - Я иду  к  гостям.  Если
нужна подпись на какой-нибудь легальный  документ,  вы  знаете,  где  меня
найти. - Она грациозно вышла.
     - Тан, как будут выглядеть наши счета, если я куплю топливо?
     - Кроме закладных? Пока вы их не призовете к порядку, вы не  получите
ничего от шахты или от стекольных мастерских Роула. Закладные и эти потери
плюс стоимость праздника может разорить Дом, Карн, если у  ваших  вассалов
резерв топлива больше, чем обычный.
     Карн тяжело вздохнул.
     - Если я позволю вассалам бунтовать без наказания,  этот  Дом  падет.
Если я пошлю войска в ухл, то большинство не вернется. Если у них  топлива
на сезон, Халарек, разоренный, попадет в  руки  кого  угодно,  кто  сможет
заплатить долги. Тан, что же мне делать?
     - Эго не мое место.
     - Многие годы ты был мне другом.
     - В этом Доме всегда было строго с субординацией, милорд.
     - Теперь в этом Доме менее строго. О топливе, Тан.
     Орконан заглянул в бумаги на столе перед собой.
     - Посоветуйтесь с вашими  офицерами,  Карн.  Мое  дело  цифры,  а  не
тактика.
     - Я не верю им. Они все люди моего отца. Я начинаю  понимать,  почему
Лхарр обычно отделывается или казнит офицеров предшественника. - Карн  был
удручен. Он обратился к Иджилу и Нику. - А вы что скажете?
     Иджил задумчиво кивнул:
     - Это может сработать.
     Ник покачал головой:
     - Я не знаю... Эго идет вразрез  со  всеми  традициями,  Карн,  и  вы
можете разорить себя.
     - Ждать, пока Семьи и враги услышат, что я должен делать с  Фермой-3,
- бормотал Карн.
     Ник продолжал, как ни в чем не бывало:
     - С другой стороны, если вы потеряете массу людей в сражении наверху,
вы не сможете сдержать Харлана. Вам решать.
     Это была правда, и Карн знал это. В конце концов,  все  решения  Дома
были его. Призрак его отца стоял за спиной, смеясь над ним. Карн  облизнул
губы.
     - Возвращайтесь на праздник, Иджил.  Пришедшие  из  других  миров  не
могут принимать участия в военной дискуссии. Спасибо за ваше предложение.
     Карн приказал офицерам, включая Генералитет, придти к нему. Он держал
лицо и  эмоции  под  строгим  контролем  воли,  пока  объяснял  план.  Они
отвергали  его.  Они  представляли  тактические  возражения,  традиционные
правила, политические возражения. Они предлагали обычные и необычные  пути
проникновения  на  жилые  уровни  малого  Холдинга.  Они   говорили,   что
неиспользование армии разрушит  армейскую  мораль.  Они  высмеяли  идею  с
топливом как "проделку торговцев". Они отметали  возражения  Карна  против
очень больших жертв в их решении. В конце концов, измученный  и  голодный,
Карн закончил собрание приказом.
     - Все в  распоряжение  клиники,  чтобы  за  один  день  и  одну  ночь
перевезти раненых с Фермы-3. Доктор Отнейл и сотники  уже  внизу,  покажут
вам, что надо делать. Вы, генерал Шенн, как командир сил Холдинга, делаете
один круг в день. - Карн отвернулся от офицеров и,  направляясь  к  двери,
добавил на ходу: - Те, кто не на дежурстве, могут вернуться в Большой  Зал
к тому, что осталось от праздника.
     Винтер и фон Шусс столкнулись с ним в холле.
     - Вы, Винтер, совсем не можете поддержать мой план?
     - За все годы моей службы никому не  удавалось  усмирить  вассалов  и
пресечь бунт без крови.  Ваш  Дом  держит  армию,  чтоб  пользоваться  ею,
милорд.
     - Поэтому я должен послать людей на смерть в ухле.  -  Они  дошли  до
служебной двери под галереей Зала.
     Винтер пришел обсудить вопрос серьезно. Он прочистил горло.
     - Мужчина или лорд утверждает себя в бою, милорд. Тем не менее Лхарры
Халарек всегда поступали так, как хотели. А сейчас извините меня,  милорд.
Я на дежурстве.
     Карн смотрел вслед стройной, мощной фигуре Винтера. На этого  офицера
он мог положиться, но сейчас он был уверен, что ему  надо  избавляться  от
большинства других. Вопрос только, как найти ненадежных. Еще одна задача.
     Он и Ник вошли в Зал вместе. Слуги накрыли огромный стол на помосте и
множество столов в Зале. Ларга, Кит и  Иджил  сидели  за  столом  Лхарров.
Праздник был в разгаре. Карн поднялся  по  ступенькам,  сделал  знак  Нику
следовать за ним, и опустился в  кресло  с  высоким  и  жестким  сиденьем.
Иджил, деливший длинную деревянную тарелку с Кит,  смотрел  поверх  номти,
которую ел с аппетитом.
     - Совещание с армией прошло плохо.
     Карн кивнул.
     - Не стоит здесь говорить об этом. - Он напомнил себе,  что  это  его
праздник, и нужно веселиться. Он с трудом придал себе  живости  и  спросил
игриво: - Нам с Ником хоть что-нибудь достанется после вас?
     Череда слуг в ливреях появились с блюдами жареной свинины, супницами,
мясными пирогами, овощами и желе и салатами в форме животных и птиц.
     - Это как раз остатки, - улыбнулся Иджил. -  Посмотрели  бы,  как  мы
начинали!
     Карн посмотрел на блюдо, которое  делил  с  матерью,  и  его  желудок
конвульсивно сжался в ожидании пищи. Карн погрузился в  мясо.  Но  темное,
роскошное, оно было для него безвкусным. Традиция или нет,  он  не  пошлет
людей умирать от ветра и холода ухла, не попробовав все  другие  варианты.
Он знал, что Гхарр счел бы  делом  чести  послать  солдат  на  поверхность
сражаться во время осады, если твой противник  позволит  тебе  послать  их
наверх. Он знал также,  что  никто  не  сражался  зимой.  Никто.  Погодные
условия становятся смертельными очень  скоро.  Это  значит,  его  обещание
Ферме-3 о новом менеджере и свободе рабам должно быть исполнено быстро, за
несколько дней.
     Служанка наполнила бокал Карна вином. Карн поднес напиток к  губам  и
посмотрел на яркую толпу гостей. Вино  начало  расслаблять  его  натянутые
нервы. Наверняка, думал Карн, опытный правитель не испытывает такую  дрожь
в коленях, такие спазмы в желудке, когда принимает важные решения. Все это
пройдет, когда я буду более уверен в том, что делаю. Я надеюсь.
     Где-то в начале Зала зазвенели часы. Зал затих, только звяканье вилок
по тарелкам, звон бокалов и легкий шум разговоров висели над столами.
     - Время для пирога, Карн, - шепнула Ларга.
     Карн посмотрел недоуменно. Пирог означал конец  обеда,  а  он  только
начал. Он рассмеялся над собой. Он  Лхарр.  Он  может  есть  когда  и  где
захочет и так долго, как захочет. Он сделал знак герольдам, трапезничающим
под галереей. Четверо мальчиков вышли вперед с трубами.  Четыре  поваренка
выкатили огромный пирог к столу Лхарров. Семейный  повар  шел  следом.  Он
поклонился Лхаррам  и  Ларге,  вручил  Карну  огромный  нож.  Карн  встал,
церемонно  поклонился  повару  и  направился  к  пирогу.  Корочка   пирога
хрустнула. Он заколебался. Все внимание приковано к  нему.  Должен  ли  он
сказать Семье сейчас, что он намерен делать с бунтарями?  Нет,  сейчас  не
время. Он не должен спрашивать разрешения или искать оправданий для  своих
поступков. Вполне  возможно,  здесь  есть  шпионы,  которые  откроют  план
непокорным  или  Харлану.  Нет,  он  объявит  решение,  когда  оно   будет
совершенным.
     Карн осторожно резал пирог. Верхний слой взорвался, и облачко  желтых
птичек вылетело из него. Пять или десять собак кинулись  из-под  столов  с
лаем и визгом. Дети кричали от восторга, некоторые вскочили на свои столы,
пытаясь поймать одну: пять гильдкредитов получит поймавший. Карн  вспомнил
восхищение, с которым он когда-то ловил птиц. Сейчас сцена в Зале казалась
варварской и отталкивающей. Он взглянул на  Иджила.  Карн  был  с  ним  на
свадьбе в Болдере. Там гости оставляют жен и детей дома. Они не играют, не
дерутся и в конце не впадают в опьянение. Эта часть  этого  пиршества  уже
приближалась.
     Иджил  не  выглядел   возмущенным.   Его   большая   светлая   голова
поворачивалась из стороны в сторону.
     - Карн! Неужели все ваши праздники такие?
     - Только большие Семейные события  -  как  совершеннолетие,  свадьба,
присяга.
     - Еда! Цвета! Пирог! Как птицы  остались  живы?  -  В  глазах  Иджила
плясали искорки. - Я хотел бы здесь быть на твоем совершеннолетии.
     -  Если  я  до  него  доживу,  -  Карн  встал  и  ударил   по   столу
церемониальным мечом. Это было перед тем, как шум  стих  немного  и  Карна
могли услышать.
     - Друзья и Семья. Я уверен, что вы заметили, Нерут, Мелеван и Роул не
возобновили клятву. Я обещаю, что  не  пройдет  и  двух  недель,  как  они
подтвердят свою присягу и уплатят компенсацию за отсрочку.
     Зал наполнился шумом одобрения. Карн  кивнул  головой  и  сел.  Ларга
посмотрела встревоженно.
     - Шестнадцать дней, Карн? Это неразумно. Как ты мог такое обещать?
     Карн наклонился к ней и заговорил очень тихо.
     - Без топлива нет вентиляции, матушка. Нечего  и  говорить  об  этом,
пока топливо не будет моим. Никому ни слова.
     Ларга кивнула, выпрямилась и позвонила маленьким  колокольчиком.  Паж
поставил блюдо с сыром и фруктами перед Карном.
     - Колокольчик - знак для артистов, - сказал Карн Иджилу.  -  Если  ты
любишь праздники, тебе это понравится.
     Жонглер вошел  в  Зал  с  шариками  над  головой,  акробаты  прыгали,
кувыркались, ходили на руках в центре Зала, где отодвинули столы.  Толстый
чернобородый мужчина вошел в круг, ведя на цепи большого  черного  медведя
из Цинна. Толпа расступилась шире от огромного размера медведя и от  такой
близкой опасности.  По  команде  медведь  встал  на  задние  лапы  и  стал
кружиться. Акробаты, красные от гнева, не решались напасть на  человека  с
медведем. Им пришлось ждать, пока  этот  дуэт  закончит  трюки  и  соберет
брошенные деньги. Акробаты теперь на втором месте, и денег бросят меньше.
     Карн смотрел на артистов. Он повернулся к Иджилу.
     - Наши гости будут смотреть и пить, Иджил, а  затем  начнутся  драки.
Если бы не эта  опасность,  я  должен  был  бы  сидеть  и  смотреть,  пока
последний пьяный лорд не упадет под стол. - Карн поднялся  и  обернулся  к
Ларге.
     - Матушка, я ухожу, чтоб поговорить с Первым Купцом.
     Переговоры с Первым Купцом продолжались до раннего утра и закончились
успешно. Дом Халарека получил все топливо бунтующего района, топливо будет
у Гильдии, пока Халарек не потребует его. Карн  ложился  спать,  довольный
тем, что план его срабатывает, заснул поздно и проснулся будто опьяненный.
Он опустил ноги с кровати и сел на краю, собираясь  с  мыслями.  Слышались
шаги синего патруля и легкое шуршание вентиляторов. Он оделся и  спустился
вниз.
     На лестнице пахло горячим, свежим хлебом. Желудок Карна напомнил, что
он уже давно пуст. Ему нужно было идти в зал три-д, но запах повернул  его
к Большому Залу. Кузен Халарек, на пять лет старше и на двадцать килограмм
тяжелее Карна, встретил его на четвертом уровне и  загородил  дорогу  всем
телом. Карн взглянул на него.
     - Я слышал, ты пытаешься  убедить  наших  бунтарей  принять  присягу,
Карн.
     Карн напрягся от враждебности в его голосе.
     - Военные планы, думается, в секрете. - Его голос был ледяным.
     Уголки губ кузена дрогнули.
     - Вы не сможете удержать этот план в секрете, - он ухмыльнулся.  -  В
нем нет ничего "военного". Боишься драться, Карн?
     - Я не знаю вас. Я даже не знаю,  почему  вы  живете  в  этом  замке.
Почему я должен сообщать вам что-то?
     - Не давать им топлива, глупая затея!  -  Рот  кузена  скривился  еще
больше. - Сила - вот, что они понимают, и только.  Силу  солдат  Халарека.
Я...
     - Не хотите ли полететь над малым Холдингом Нерута в ухле,  кузен?  -
Карн предложил это низким мягким голосом.
     - Я? У меня семья, которую я возьму в свой собственный замок, если не
будет слишком поздно. Я стыжусь связи с таким предателем. Я даже  есть  не
буду с ним. Моя  семья  будет  есть  у  себя  с  этого  момента.  -  Кузен
отвернулся. Карн схватил его за руку и повернул его к себе.
     - Вы будете есть в Большом Зале со всей Семьей  или  не  будете  есть
совсем, и, если вы будете  непочтительно  говорить  еще  с  кем-нибудь,  я
отошлю вашу семью домой, несмотря  на  погоду.  Это  вы  трус,  кузен.  Вы
пошлете других, у которых тоже семьи, в непогоду, которой сами страшитесь.
- Карн отбросил его руку. - Мой отец не предупреждал меня о  предателях  в
моем Доме.
     Кузен смотрел на Карна, вспоминая, что он  Лхарр.  Затем  он  ринулся
вперед. Карн отступил, и руки и ноги его промелькнули  в  движении.  Кузен
лежал на спине, с рукой в неестественном положении.
     - Больше не делайте ошибок, кузен,  -  сказал  Карн  назидательно.  -
Может быть, я меньше вас, но меня трудно задеть, и в следующий  раз  я  не
буду таким великодушным. Вправьте руку, соберите вещи семьи и уезжайте.  К
завтрашнему дню. Вы! - Карн в коридоре остановил одного  префета  патруля,
проходившего мимо. - Отведите его к себе и присмотрите за ним.  Он  должен
собраться и быть готовым отправиться отсюда  утром.  Я  передам  дежурному
офицеру приказание.
     Карн спустился в комнату три-д, послал сообщение дежурному офицеру и,
попросив завтрак из свежего хлеба и  клэга,  связался  с  Роулом,  очистил
комнату от всех, кроме операторов, и ждал появления Роула. Когда  картинка
прояснилась, это был не Роул, а леди Элизабет, его жена, такая настоящая и
так близко, будто вошла в комнату. Все тело Карна  сжалось,  и  он  быстро
взглянул на техников. Их лица сведены ужасом. Вассал даже боялся предстать
перед милордом, посылая женщину для разговора. Карн хотел бы обойтись  без
техников, но он не справился бы с аппаратурой.
     - Мир дому твоему, леди Роул, - сказал он напряженно.
     Леди Элизабет гордо вскинула голову и взглянула на Карна прямо, но он
заметил покрасневшие глаза и дрожащие  пальцы.  Ее  голос  тоже  срывался,
когда она, подняв лист  бумаги,  стала  читать.  Она  пренебрежительно  не
ответила  на  ритуальное  приветствие.  Карн  был  уверен,  что  это  было
спровоцировано ее мужем.
     "Не может  быть  переговоров  между  мужчиной  и  женщиной,  Карн  из
Халарека, поэтому я посылаю женщину вести дела с тобой".
     Она говорила так мягко и тихо, что Карн  едва  ее  слышал.  Ее  голос
прерывался, и глаза часто моргали. Две слезы блеснули и скатились вниз.
     - Милорд, - сказала она почти шепотом, - это не моя воля. Он  неправ,
ужасно неправ, обходясь с вами так, но он лорд  этого  Дома,  и  я  должна
повиноваться ему. - Она снова взглянула на лист:  "Совет,  в  свое  время,
назовет его ошибки. Пока же Роул - свободный  Дом,  имеющий  право  искать
сеньора. Я не клянусь в верности Халареку - Семье без Главы.  Нет  силы  и
чести в персоне, которая торгуется по мелочам с рабами". - На языке  Гхарр
бесполое "персона" было оскорблением само по  себе.  Карну  не  надо  было
напоминать это, это было в плоти и крови каждого Гхарра с момента, как  он
начинал говорить.
     Роул  провоцировал  своего  повелителя,  насмехаясь  над  ним.   Карн
вздохнул и переключился на другой режим без предупреждения.
     "Ты имел дело с оскорблениями и раньше, - напомнил он себе. - Это как
раз доказывает, что никто из них не стремился попасть  в  тебя;  это  были
боевые кличи предыдущих культур. Держись. Говори, что ты должен сказать, и
делай".
     Карн считал медленно обратно от двадцати.  Ярость  покидала  его.  Он
прекратил чтение с выходящего листа.
     - Вы сказали уже слишком много, миледи,  -  предупредил  он  тихо.  -
Нарушение клятвы, это очень  серьезно.  Ваш  лорд  дважды  глуп,  добавляя
оскорбления и открытый мятеж к своему преступлению. Я  не  буду  рисковать
жизнью людей из-за глупца. Скажите своему  лорду,  что  у  него  есть  две
недели для принятия присяги. После этого не будет необходимости  в  клятве
Роула, потому что Роула не будет.  -  Леди  Элизабет  побледнела.  -  Нет,
миледи, - сказал Карн мягко, она ведь  была  ни  при  чем,  -  я  не  буду
тревожить ваш Холдинг. Роул сам обречет вас всех.  Ни  грамма  топлива  не
получит Роул с сегодняшнего утра. Ни грамма до присяги. - Прежде, чем  она
ответила, он отключил связь.
     Последовали вызовы Мелевана и Нерута. Оскорбления были менее острыми,
но  оба  лорда  рассчитывали  получить  независимость  от  "женщины"  рода
Халарек. Мелеван изрек, что никогда не присягнет "женщине", оставляя Карна
решать, кого он имел в  виду,  регента  или  самого  Карна.  Нерут  сказал
только, что они с Мелеваном соседи, и он будет вместе  с  Мелеваном.  Карн
оставил их с тем же кратким требованием - их клятва в обмен на топливо для
Холдингов. Техники смотрели с новым почтением: они быстро разобрались, что
случится с Холдингом без топлива. Карн хотел, чтоб его вассалы были  такие
же сообразительные.
     Он медленно спустился в Большой Зал, забыв, что  попросил  завтрак  в
комнату три-д, выслушал нетерпеливо еще одного  кузена  с  сетованиями  на
управление Фермой-3. Затем попросил завтрак и присоединился к  Орконану  в
офисе. Он сел на скамью рядом со столом Орконана и облокотился о стену.
     - Мне нужно место, где я могу  спрятаться  на  время,  -  объявил  он
Орконану. - Мой метод ведения дел с вассалами не может понравиться  Семье,
особенно после Фермы-3, на самом деле, один кузен впал в ярость от  этого.
А я думал, хоть военные планы в секрете.
     Орконан посмотрел на него.
     - Вы не выглядите побежденным яростным кузеном.
     Уголок рта у Карна дернулся.
     - Он, наверное, в клинике сейчас, с поврежденной рукой.
     Орконан улыбнулся.
     - Я подозревал что-то похожее.  -  Орконан  встал  перед  Карном.  Он
положил Карну руку на плечо. Карн поднял глаза.  -  Думайте,  Карн.  Не  о
тупых умах в вашем Доме, а о жизнях, которые  вы  спасаете.  Ваши  вассалы
должны или уступить, или умереть. Думаю, они не самоубийцы.
     - Вы думаете?
     - Все еще сомневаетесь? Ваша интуиция не подведет,  Карн.  Как  долго
продержится Мелеван?
     Глаза Карна сузились. Орконан знал, что он  вызывал  вассалов.  Может
хоть какое-нибудь действие или слово быть тайным? Орконан кивнул, указывая
на поднос с едой.
     - Никаких шпионов, милорд, просто паж, который прибежал сюда  быстрее
вас.
     Карн ухмыльнулся подозрительности, зная, что подозрительность ко всем
означает выживание в этом мире. И это может разрушить дружбу  с  немногими
Гхаррами.
     - Как мне не сомневаться? Я ничего не знаю о правлении,  кроме  того,
что я видел при отце, когда был ребенком, и того, что вычитал в  книгах  в
Академии. Оба источника предлагали разные идеи и методы. Меня учили  миру,
Тан. Здесь я не смогу этого делать. Не за одну жизнь. Вместо этого от меня
ждут войны, чтобы поставить вассалов на колени. И мои усилия спасти  жизни
встречаются с враждебностью. Ангелы!
     - Эти  лорды  не  будут  ждать,  пока  погаснет  свет  и  вентиляторы
остановятся. Дом Нерут имеет только  одну  аварийную  лестницу.  Нерут  не
будет ждать, когда придется выводить сотни людей по одной лестнице, да еще
в бурю ухла.
     - Я молю, что нет.
     - И Роул -  Роул  упрямец,  Карн,  но  не  глупец.  Мелеван,  что  ж,
посмотрим. - Орконан полистал бумаги на столе. -  Не  все  Гхарры  слепые.
Дела с Гильдией и теми вассалами на бумаге, милорд?
     - На ваше суждение.
     - Тогда оба, чтобы быть в безопасности. - Орконан  вытащил  рекордер,
положил на крышку стола и стал говорить.
     Карн сидел в офисе Орконана, уставившись  на  стену,  и  слушал  свои
мысли, пока желудок не потребовал снова пищи.  Он  стиснул  зубы  и  пошел
предстать  перед  своей  жестокой  Семьей.  Он  только  сел,  когда  Берта
Лонгтресс, еще одна кузина, расположилась напротив.
     - Скажи, что это неправда, Карн. Ты  не  позволишь  Роулу,  Неруту  и
Мелевану избежать этого.
     -  Нет.  Я  не  опозорю  Семью.  Я  думаю,   они   подчинятся   через
восемь-девять дней. - Карн начал отрезать кусочек мяса, хотя аппетит вдруг
покинул его. Берта не отставала. Карн взглянул на нее, едва сдерживаясь. -
Если хотите что-то сказать еще, кузина, говорите. Я  не  люблю,  когда  на
меня смотрят во время еды.
     - Джордж сказал мне, армия еще в казармах.
     - Джордж боится говорить со мной сам,  да?  Бедный  Джордж.  -  Берта
вспыхнула от язвительности Карна. Карн укорил себя за эту детскую шалость.
- Возвращайтесь к обязанностям своего мужа, Берта, - бросил он.
     - Если нет солдат для этого, почему вассалы должны покориться? Против
них нет никаких действий. Бездействие бросает тень на честь Семьи.
     Карн спокойно опустил вилку на тарелку.
     - Вам нужна война, Берта, или эти три присяги?
     Берта нахмурилась:
     - Не получите одного без другого.
     - Правда? - Карн подцепил кусочек мяса и проглотил его.
     - Джордж сказал, у тебя есть какой-то глупый план перекрыть  топливо.
Этого достаточно? Даже в худшие времена архаста и курта замки  теплые  без
топлива. Ты это знаешь?
     Карн жевал мясо тщательно, затем ответил.
     - Вы и ваш муженек не продумали это,  Берта,  и  я  вам  не  доставлю
удовольствия, объясняя, что к чему.
     Берта вспыхнула и откинула голову так, что ее  длинная,  черная  коса
почти мела пол. Похоже на кошачий хвост. Голос звенел:
     - Ты выбрал не мужской путь, Карн. Твой отец был прав на твой счет.
     Только женщины  используют  слова  вместо  оружия.  Берта  поднялась.
Головы в Зале повернулись к  Карну.  Оскорбление,  особенно,  когда  Берта
сделала это во всеуслышание в  Зале.  Но  Карн  прикусил  язык.  Ответ  не
поможет, он только обострит положение. У него не  было  сомнений  в  своей
мужественности и  мужских  достоинствах,  но  он  знал,  как  велико  было
подобное оскорбление в глазах Гхарра.  Трусоватый  Джордж,  пославший  эту
женщину, знал, что его жизнь будет в  опасности  после  таких  слов.  Карн
желал, чтобы Джордж сказал это сам. Он смотрел на Берту,  идущую  на  свое
место. Он почувствовал легкий солоноватый вкус крови во рту.  Он  медленно
поднял правую руку к губе. Пальцы тут же окрасились.
     "Офицер миротворчества  не  показывает  своих  чувств.  Эмоциональные
проявления влияют на решение", - слова пронеслись в голове еще и еще  раз,
но ярость и ненависть и фрустрация навалились на контрольную стену  Карна.
Он сидел в кресле Лхарра достаточно долго, чтобы убить  любое  подозрение,
что Берта разделалась с ним. Он встал и пошел к себе.  Он  не  бежал,  как
любил делать обычно. Он не распахнул дверь за собой, как это делал,  когда
ему было хорошо. Он ее запер.
     "Это слишком, - хотелось ему  крикнуть.  -  Это  слишком  для  одного
человека. - Он оперся о стенку своего кожаного  кресла.  -  Я  контролирую
свои чувства, пока не взорвусь. Кризис  за  кризисом,  а  у  меня  нет  ни
умений, ни опыта справиться с ними. Я спотыкаюсь там, где  я  должен  идти
уверенно. У меня есть умения, но не те, которые нужны сейчас моему Дому. Я
планировал свою жизнь. Я хотел карьеру военного моряка. Я  хотел  быть  на
базе на Болдере. Я хотел  летать  как  морской  делегат.  Может  быть,  со
временем я бы им стал, но это в прошлом.  Я  здесь,  в  гуще  междоусобной
войны, и меня толкают  начать  новую  войну,  которые  Альтаир  учил  меня
предотвращать. Ангелы, помогите мне!"
     Он вспоминал отца, дразнившего его до ярости и запрещавшего проявлять
ее, и как он прибегал в эту комнату, к этому креслу и бил его  в  сердцах.
Он не хотел,  чтобы  даже  Иджил  видел,  как  он  мучается  от  бессилия.
Истощенный, он скользнул через ручку кресла в него и откинулся на спинку.
     Мягкие лапки разбудили его. Карн поймал Вики и посадил на  плечо.  Он
знал, что придется долго поддерживать внешний контроль над собой.
     Три бесконечных дня прошли. Карн сносил гнев и насмешки Семьи со всем
терпением, на которое был способен. Он ходил в  клинику  каждые  несколько
часов, проверяя там людей и офицеров, курсирующих санитарными рейсами.  Он
приходил неожиданно среди ночи и в самые ранние часы утром. В  первые  два
дня Карн освободил больше половины старших  офицеров  за  пренебрежение  к
санитарному порядку и выслал их из  замка  Онтар  в  город.  Генерал  Шенн
выполнял свои обязанности буквально, но не больше. Карн  хотел  избавиться
от него тоже, но у него не было больше старших офицеров  с  таким  большим
опытом, а  Карну  требовался  опытный  руководитель  для  новой  атаки  на
Харлана. Поэтому Карн поставил Винтера и  пилота  Дженкинса  наблюдать  за
Шенном. Любой намек на предательство или непослушание - и  Карн  откажется
от услуг генерала.  Отношение  генерала  к  его  новым  обязанностям  было
очевидным. О других же Карн не мог ничего сказать. Он все время  спрашивал
себя,  имеют  ли  эти  обязанности  другое  назначение,  кроме   выявления
потенциально опасных офицеров. Один раз  он  увидел,  как  старший  офицер
бросился в санитарную часть после смены повязок у молодого солдата, сильно
отморозившего ноги. В другой раз он стал свидетелем того, как офицер  упал
в обморок, когда доктор Отнейл сообщил ему о смерти пациента,  за  которым
тот ухаживал.
     "Эти люди будут, по крайней  мере,  помнить  о  том,  ценой  скольких
человеческих жизней было заплачено за решения Цикера или  отсутствие  этих
решений", - говорил себе Карн. Но все же его мучили  сомнения.  Научит  ли
дежурство в больнице сотников и других офицеров  учитывать  цену  принятия
ими тактических решений? Был ли он прав, заставив их ухаживать  за  своими
людьми? Он правильно сделал, вступив в переговоры с рабами. Разве  нет?  А
может, это заставило Роула и других  взбунтоваться?  Если  отступить,  они
тоже пойдут на попятную...
     "Рабы! - подумал он в смятении. - О господи, я забыл освободить  этих
рабов. В глазах Семьи  это  будет  выглядеть  совершеннейшей  глупостью  -
н_а_г_р_а_д_и_т_ь_ рабов за их мятеж. Но я обещал!"
     В глубине души Карн ощутил страх от мыслей о том,  как  повлияет  это
обещание на его и без того нелегкую жизнь в замке. Но  он  уже  обещал,  и
рабы, со своей стороны, выполняли  заключенный  с  ними  договор.  Ферма-3
снова поставляла по конвейеру в замок свою долю овощей и фруктов.
     Карн вышел из клиники и направился в сторону пункта связи.
     Он миновал кухни, занимавшие значительное место в  центральной  части
клиники, затем -  помещения  для  политических  "гостей",  где  томился  в
заключении Анс-кузнец. Остановился, потом вернулся к двери, за которой был
кузнец. Размышляя, он смотрел на гладкую черную круглую ручку двери.  Карн
взялся за ручку, но не открывал ее. "Я уже рискую будущим  моего  Дома,  -
говорил он себе, - много  ли  вреда  принесет  еще  один  небольшой  риск.
Анс-кузнец имеет такие возможности, которыми мне не следует пренебрегать".
     Он набрал код в отверстиях,  окружающих  дверную  ручку,  и  вошел  в
комнату кузнеца.  Тот  лежал  на  краю  кровати,  опираясь  на  локоть,  и
обгладывал телячью ножку. Он взглянул на вошедшего Карна, но не  прекратил
есть.
     - Вставайте, Анс-кузнец.  Вы  возвращаетесь  на  Ферму-3.  Как  новый
управляющий, я обещал.
     - Мой повелитель, - на лице кузнеца отразился глубокий скептицизм.
     - Я не разыгрываю вас. У меня совершенно серьезные намерения.
     Кузнец сел на кровати со скоростью, удивительной для такого  грузного
человека, как он.
     - Вы об этом не будете жалеть, мой повелитель.
     Карн улыбнулся.
     -  Я  тоже  так  думаю.  Возьмите  здесь  все,  что  вы   хотите,   и
отправляйтесь на стартовую площадку. Погода  сейчас  хорошая,  и  я  хочу,
чтобы вы добрались до фермы как можно быстрее. Я пойду на  пункт  связи  и
пошлю туда сообщение о том, что вы возвращаетесь  и  что  все  они  теперь
свободны.
     Кузнец кивнул и начал одеваться. Карну понравилось, как этот  человек
воспринял новости, как нечто само собой разумеющееся, и  не  рассыпался  в
шумных благодарностях. Карн оставил  его  собирать  свои  немногочисленные
пожитки и направился по коридору к пункту связи,  набрал  код  на  входном
замке и толкнул дверь.
     - Мой повелитель! - Удивленный техник  быстро  взял  себя  в  руки  и
преклонил колено.
     - Встаньте. Я хочу передать сообщения на узком  луче  на  Ферму-3.  -
Узкий луч был предназначен для того, чтобы посторонние  не  могли  уловить
секретную информацию, поступающую и  выходящую  из  Дома.  Однако  Карн  в
течение нескольких часов узнал, что луч не был достаточно узким. Барон фон
Шусс позвонил по трехмерному  видеофону.  Мальчик-слуга  сообщил  об  этом
звонке Карну, как раз когда тот сидел в библиотеке и вместе с Орконаном  и
Ником осматривал оборонительные сооружения и запасы замка.
     Когда Карн  вошел  в  комнату  с  трехмерным  видеофоном,  пройдя  из
библиотеки  по  коридору,  техник  уже  хорошо  настроил  изображение   на
трехмерном экране. Барон  сидел  в  глубоком,  мягком  коричневом  кресле.
Позади него было видно пламя в камине.  Каждая  деталь  этого  изображения
была как настоящая, так что казалось, будто барон сидел в этой же  комнате
Халарека. Даже ворсистая обивка кресла выглядела настолько реально, что ее
хотелось потрогать.  Карн  взглянул  на  твердые  поверхности  и  открытое
техническое оборудование в своей комнате. Здесь не было подобного  кресла,
не было камина или ярких  декоративных  тканей,  создающих  уют.  Человек,
согласно  мнению  Трева  Халарека,  не  нуждается  в  подобных   "ненужных
украшениях".
     "Гм..."
     Карн снова сконцентрировал свое внимание на бароне. Круглое лицо  фон
Шусса выражало обеспокоенность.
     - Мир твоему Дому, Карн Халарек.
     - Да будет мир и благодать в вашем Доме, барон.
     - Ты действительно освободил рабов на  одной  из  твоих  ферм,  Карн?
Ричард Харлан сообщил об этом  своим  союзникам  на  самом  широком  луче,
которым только мог управлять, планируя с ними, что делать, когда  начнется
вызванный злобою бунт рабов. Он говорит, что после  освобождения  ни  один
раб не станет работать на своего хозяина. Он говорит  также,  что  ты  уже
начал "пожинать плоды" своей глупости  на  Ферме-3,  где  взбунтовались  -
Роул, Нерут и Мелеван. Половина населения  Старкера-4,  должно  быть,  уже
услышала  это  сейчас,  непосредственно   от   Харлана   или   подслушивая
переговоры.
     Карн тяжело вздохнул.  Последствия  его  обещаний  Ферме-3  оказались
гораздо более серьезными, чем он  предполагал.  Он  встретился  глазами  с
бароном.
     - Да, барон. Свобода была условием  освобождения  семьи  на  Ферме  и
возобновления на ней производства.
     Карн начал объяснять жадность управляющего, к  которой  его  вынуждал
кто-то в замке, претендующий на то, чтобы говорить за Карна.
     - Что же касается бунта рабов, то после этих событий Ферма-3 исправно
посылает свою долю продукции и иногда даже больше. По-моему, это совсем не
похоже на бунт.
     Барон слушал, посасывая фарфоровую трубку. Он не хвалил,  не  порицал
Карна, но выглядел уже не таким огорченным. Барон медленно  кивнул,  когда
Карн закончил свои объяснения.
     - Необходимо знать правду, Халарек. Ты должен  понимать,  что  нельзя
позволять ходить подобным слухам, если все  это  неправда.  Не  знаю,  как
Харлан собирался справиться с этим делом.
     Губы Карна плотно сжались.
     - Ему не придется долго справляться с этим  делом.  Он  апеллирует  к
древним предрассудкам. А люди,  которые  верят,  что  рабы  всегда  должны
оставаться рабами, найдут  в  их  освобождении  ужасные  последствия.  Они
увидят то, что им нужно увидеть, чтобы  продолжать  верить  так,  как  они
верят, независимо от того, как будет работать Ферма-3. - Говоря это,  Карн
вдруг осознал ужасающую правду этих слов, и в нем с новой  силой  вскипела
ярость к Ричарду Харлану и этим слепым лордам, которые поверят ему.
     - Фон Шусс - твой союзник, Халарек! Всегда. Сделаю  все,  что  смогу,
чтобы  помочь  тебе  справиться  с  ложью  и  клеветой  Харлана,  -  барон
откашлялся и потрогал большой медальон  на  своей  широкой  груди.  -  Ник
рядом? Я хотел бы поговорить с мошенником, пока я "здесь", если можно  так
сказать.
     Карн кивнул, благодарный барону за оказанную  ему  поддержку,  позвал
Ника, дружески побеседовал с фон  Шуссом  еще  некоторое  время,  пока  не
пришел Ник, затем вышел из комнаты. Он направился к черной лестнице, чтобы
попасть в Большой Зал, не проходя мимо гостевых  комнат  и  покоев  членов
Семьи.  Карн  не  хотел  никого  видеть,   боясь   снова   столкнуться   с
презрительным к себе отношением. "Я должен продержаться только 12 дней", -
напоминал он себе. Только 12 дней. Они,  конечно,  не  выдержат  после  12
ухла, когда подача топлива будет полностью прекращена.
     Мимо Карна прошел младший офицер, не глядя и не приветствуя его.
     - Командир отряда!
     Молодой офицер шел, не останавливаясь.
     - Командир отряда! Остановитесь!
     Офицер остановился, но не повернулся. Карн был рад, что ему  хотя  бы
не придется унижаться и бежать за одним  из  своих  собственных  офицеров,
чтобы наказать его. Карн быстро подошел к офицеру и развернул его  кругом.
Офицер был хотя и молод, однако старше Карна  на  два  или  три  года.  Он
глядел на Карна с презрением.
     - Я ваш командир, солдат. Вы не приветствовали меня!
     - Командир  командует,  "мой  повелитель".  А  не  сидит  и  не  ждет
Оттепели.
     Карн, взбешенный поведением офицера, уже  поднял  руку,  чтобы  сбить
усмешку с его лица. Но вовремя остановил себя,  опустил  руку  и  вплотную
подошел к командиру отряда. Его трясло, и он изо всех сил сдерживал  себя.
Глаза офицера расширились от удивления, и он быстро отступил назад.
     - Я не буду вас бить, - очень тихо сказал Карн. - Вам  повезло:  если
бы сейчас на моем месте был мой отец, он бы казнил вас.
     Офицер побледнел, и его  нижняя  губа  задрожала.  Он  низко  опустил
голову и остановился на дрожащих ногах. У него  все  же  хватило  здравого
смысла, чтобы больше ничего не сказать.
     - Смертная казнь - вот чего вы заслуживаете, -  продолжал  между  тем
Карн, - но я собираюсь только понизить  вас  в  звании  до  субпрефета.  В
течение одного часа вы должны будете собрать свои вещи и перенести  их  из
занимаемого вами помещения в бараки для префетов. Вы будете мыть посуду на
кухне, пока не настанет  Оттепель.  -  Он  подошел  к  кнопкам  внутренней
телефонной связи и, не спуская глаз с бывшего командира отряда,  приказал:
"Капитан Рэд! Уровень 4, барачная сторона, немедленно!"
     - У вас не хватает мужества даже на то, чтобы приказать казнить меня,
- к бывшему офицеру начало возвращаться его самообладание.
     Карн остановил на нем долгий холодный взгляд.
     - Вы предпочли бы смерть мытью посуды и чистке овощей?
     Человек не ответил.
     - Не испытывайте мое терпение, субпрефет. Я не так люблю  кровь,  как
мой отец, но в следующий раз, если вы провинитесь, я прикажу содрать с вас
живьем кожу на глазах у ваших же людей, чтобы показать им,  что  к  власти
нужно относиться с почтением.
     Бывший офицер побелел и не сказал больше ни слова, даже когда  пришел
капитан Рэд.
     Карн поручил Рэду проследить, чтобы солдат выполнил  его  приказания,
после чего Рэд и бывший командир  отряда  промаршировали  по  коридору  и,
повернув за угол, скрылись с глаз Карна. Он потер руками лоб и щеки, затем
повернулся и окольными путями отправился в свои покои.
     Дверь в его  покои  была  приоткрыта.  Иджил  сидел,  откинувшись  на
спинку, в большом кожаном кресле, а Гарет устроился в ногах кровати. Гарет
открыл было рот, но тут же закрыл его. Он избегал взгляда Карна.
     - Начинай. Рассказывай, - приказал Иджил.
     Гарет откашлялся. Он теребил чулки у себя на коленях, все  еще  боясь
поднять глаза.
     - Я принес послание от Ричарда Харлана, мой повелитель. Он,  -  Гарет
махнул рукой в сторону Идола, - заставил меня принести его  сюда  и  ждать
вас. Он не сказал, что это срочно. Я имею в виду моего господина, Харлана.
Я скопировал его - Тан в Онтаре - и собирался...
     Конец фразы он пробормотал уже совсем невнятно.
     - Я слышал там, в зале, часть этого  послания,  -  добавил  Иджил.  -
Харлан утверждает, что случайно услышал  переданную  тобой  декларацию  об
освобождении рабов. Он хочет знать, действительно ли это говорил  ты,  или
кто-то в этом Доме говорит от твоего имени.
     - Он хочет знать! Держу пари, он прекрасно это знает.  Он  знает  мой
голос. Харлан говорил обо мне на широком  луче,  чтобы  как  можно  больше
людей услышали это. Разве не так? - Гарет печально кивнул. - Он говорил со
своими союзниками на самом широком луче о бунте  рабов,  который,  по  его
мнению, обязательно произойдет из-за моей глупости. Теперь  все,  кто  был
настроен на этот луч, знают, что он также называл и меня. Он спрашивает  о
ком-то, кто якобы говорит от моего имени, я думаю, только для того,  чтобы
увидеть мою реакцию,  выяснить,  знаю  ли  я,  кто  здесь,  в  моем  доме,
взбудоражил для него Ферму-3.
     - Клянусь моим отцом! - Карн  глубоко  и  прерывисто  вздохнул.  -  Я
послал эту декларацию на Ферму-3 на узком луче.  Должно  быть,  у  Харлана
где-то есть подслушивающее устройство, контролирующее  наши  линии  связи.
Дайте мне расшифровку того, что он сказал.
     Карн пробежал глазами поданную  ему  страницу,  а  затем  обрушил  на
Харлана и весь его род целый поток  своеобразных,  придуманных  с  большой
изобретательностью, ругательств и проклятий.
     Когда Карн остановился, чтобы передохнуть, Иджил поднял одну бровь.
     - Все это очень хорошо, но что ты собираешься делать?
     - Что делать?  Что  делать?  -  Карн  опустился  на  край  кровати  и
безнадежно развел руками. - Я ничего  не  могу  сделать,  пока  не  получу
какого-нибудь сообщения от моих  взбунтовавшихся  вассалов.  А  когда  это
произойдет и произойдет ли вообще - одному Богу известно!



                                    9

     В полдень 8 ухла, во время обеда, взволнованный паж сообщил Карну:
     - Вас вызывает Сирил Мелеван, мой повелитель. Он умоляет о  беседе  с
вами. Умоляет, мой повелитель!
     - Мелеван! - Глаза у Карна сверкнули. -  Ну  что  же,  возможно,  это
конец нашей игре.
     Карн бросился из Зала вверх по лестнице, желая только одного - скорее
добраться до комнаты с трехмерным видеофоном. Остановившись перед  дверью,
он привел в порядок свой мундир и вытер губы, чтобы  на  них  не  осталось
крошек. Карн подумал о власти и могуществе Лхарра и принял подобающий  его
положению вид. Затем он быстро вошел в комнату и  встал  перед  передающей
изображение камерой. На Мелеване была  одета  парадная  мантия.  Лицо  его
блестело от пота. Он промокал лоб большим носовым платком. На заднем плане
Карн увидел жену и детей Мелевана. Дети развлекались шарфами и  тоненькими
книжками.
     - Мир вашему дому, Карн Халарек! - Мелеван говорил так,  будто  слова
душили его.
     - Мир и вашему дому, Сирил Мелеван. Вы хотели поговорить со мной?
     Карн был доволен своим холодным тоном.
     Мелеван покраснел и брызгал слюной. Карн видел, что его руки дрожали.
     - Я, я, - Мелеван стал задыхаться и отвернулся, - я...
     Леди Мелеван подошла к своему мужу и тронула его за руку.
     - Скажи, Сирил. Может, мы должны умереть, чтобы спасти твою честь?
     Мелеван засунул платок в свой ремень и прямо посмотрел в лицо Карну.
     - Я... я прошу у вас прощения, мой повелитель. Я совершил... совершил
глупую ошибку. Я  буду  верен  вам  и  обещаю  снова  дать  клятву,  когда
путешествие снова станет безопасным. Если вы не  дадите  нам  топлива,  мы
задохнемся здесь, мой повелитель. Мы сократили потребление энергии,  но...
Сейчас нам нужно больше топлива, лорд Карн. Мы... я понял, что мы не можем
здесь жить, когда вентиляторы работают в полмощности, а  на  шахте  совсем
прекращена работа. Я  отдаю  себя  и  свою  семью  на  вашу  милость,  мой
повелитель.
     Карн услышал, как зашуршала юбка Ларги Алиши, но,  не  поворачиваясь,
смотрел на Мелевана.
     - Милость, - сказал он мягко, - вы ожидаете милости, после  того  как
унизили меня и Дом Халарека в присутствии Семьи и гостей.
     - А вы бы, Сирил Мелеван, проявили милость к слуге, предавшему вас?
     По лицу Мелевана тек пот. Он взялся за  платок,  потом  отложил  его.
Мелеван молчал.
     Карн видел страх и унижение, отражавшиеся в  его  глазах,  но  внешне
держался строго, неумолимо и холодно.
     - Я буду милосердным, Мелеван. Но только на  этот  раз.  Мои  условия
таковы: двух ваших старших сыновей и  обеих  дочерей  я  беру  в  качестве
заложников, подтверждающих ваше слово, плюс три тысячи декакредитов. Когда
сюда приедут заложники, я выдам вам достаточно  топлива,  чтобы  управлять
замком и шахтой в течение всей зимы. Но я не дам вам ни грамма топлива для
флайеров. Вы, естественно, заплатите мне за топливо  и  оплатите  издержки
хранения, причем дополнительно по  одной  тысяче  декакредитов  за  каждую
мегатонну - в качестве наказания. Вы принимаете эти условия?
     Мелеван бросил на свою жену взгляд, полный невыразимой боли.
     - Мой повелитель, столько детей...
     - Они должны быть здесь, прежде чем я выдам вам топливо,  -  повторил
Карн неумолимо, а затем добавил:  -  Вы  счастливый  человек,  потому  что
имеете двух дочерей, переживших Болезнь. Они будут ценны  для  вас,  когда
достигнут совершеннолетия, - Карн сделал паузу, - я воспитаю их как  своих
дочерей, - обещал он более мягким голосом.
     - Лучше возьмите меня в заложники, мой повелитель.
     Мелеван держался очень напряженно.
     Карн видел, чего стоило этому человеку умолять его и  как  высоко  он
ценил своих  детей.  Он  почувствовал  легкий  укол  зависти,  которую  он
немедленно подавил в себе.
     - От вас требуется управлять шахтой. Я  лучше  смогу  позаботиться  о
ваших детях.
     Мелеван судорожно глотнул.
     - Но, лорд Карн, уже начался ухл.
     Карн был неумолим. Он не должен проявить слабость  даже  перед  лицом
отцовской любви.
     - Время для милосердия прошло. Вы сами  выбрали  свою  судьбу,  начав
этот мятеж. Праздник принятия присяги был в нарне - это  время  безопасных
путешествий. Не пришлете заложников - не получите топлива, Мелеван. Мне не
придется атаковать вас, если вы примете мои предложения. Менее  чем  через
неделю подача топлива полностью прекратится. Возможно, к  тому  времени  у
вас не будет и воздуха. Выбор за вами, Мелеван.
     - Дайте время подумать...
     - У вас было время "подумать" до того, как вы дали мне клятву.
     Мелеван на мгновение отвернулся от камеры, затем снова  посмотрел  на
Карна.
     - Вы выиграли, лорд Карн. Я прошу у вас дать мне два дня -  подождать
летной погоды.
     Ларга Алиша слегка коснулась руки Карна и вопросительно посмотрела на
него.
     Карн согласно кивнул.
     - У вас есть два дня, Мелеван. Я  ожидаю  заложников  не  позднее  11
ухла, до прекращения подачи топлива.
     Ларга повернулась спиной к камере и  одобрительно  улыбнулась  Карну,
затем вышла из комнаты. Карн быстро кивнул Мелевану и последовал  за  ней.
Он слышал громкие голоса и плач членов семьи Мелевана,  не  успевшего  еще
выключить  видеофон.  Выйдя  за  дверь,  Карн  прислонился   к   стене   и
почувствовал наконец глубокое  облегчение.  Один  сдался,  двое  рано  или
поздно тоже сделают это.
     - Слуга!
     Подбежал маленький мальчик-слуга.
     - Найди Фрема Вейсмана. Позови его сюда.
     Мальчик повернулся и исчез  за  ближайшей  дверью  библиотеки.  Через
несколько мгновений появился  Вейсман  и  быстро  пошел  навстречу  Карну,
мальчик следовал за ним по пятам.
     Вейсман поклонился.
     - Вы звали меня, мой повелитель?
     Карн отошел от стены.
     - Мелеван сдался и скоро пришлет  заложников.  Прикажите  приготовить
для них комнаты - будут две девочки и  два  мальчика.  Возможно,  мальчики
захотят поселиться с пилотами.  Позвоните  сначала  Неруту,  затем  Роулу.
Скажите им о Мелеване, и если кто-нибудь из них пожелает сдаться, сообщите
мне. Я собираюсь кончить обедать.
     Карн медленно вернулся в Большой Зал. С его плеч упал  один  груз,  и
другой, он был уверен, упадет еще до наступления вечера. Он что-то напевал
себе под нос, очень тихо, так как в Доме было не принято, чтобы открыто  и
громко звучала музыка.
     Большой Зал был пуст. Карн перенес  остатки  своей  еды  в  маленькую
обеденную комнату, принадлежавшую  семье  Лхарров  и  редко  используемую.
Здесь он смог спокойно поесть, не встречаясь с родственниками, которые вот
уже в течение двенадцати дней то и дело докучали ему,  выражая  свой  гнев
или презрение. Он  слизал  с  пальцев  остатки  пирога  с  ягодами,  затем
откинулся на своем стуле и вытянул перед собой ноги. Карн коснулся пальцем
почти  бесшумного  звонка,  и  тихий  слуга  убрал  его  посуду.  Он  стал
разглядывать расписанные стены и  потолок  комнаты.  Пастухи  пасли  летом
волосатых улеков на низкогорном пастбище. Мальчики из Девяти  Семей  и  их
сокольничьи карабкались на отвесные скалы, чтобы добыть птенцов и посадить
их в специальные клетки. "Лошади" планеты Старкер-4 мчались по  коричневой
осенней равнине. Гладкая черная кошка Дюр лежала на голом песчаном выступе
скалы, греясь на солнце и наблюдая за охотниками на равнине, далеко внизу,
узкими желтыми глазами, три  котенка  резвились  около  нее.  Этот  бедный
горный ландшафт навевал Карну мысли о  блестящем  небе  и  свежем  воздухе
Болдера. Он снова слышал светлую журчащую песню жаворонка и шепот ветра  в
сочной высокой траве на Болдере. Шалим бежала к нему  навстречу,  оставляя
за собой дорожку примятой травы...
     Кто-то очень вежливо тряс его за плечо. Карн открыл  глаза  и  увидел
Вейсмана.
     - Нерут хотел бы поговорить с вами сейчас, мой повелитель.  Он  долго
не раздумывал, услышав  о  том,  что  Мелеван  сдался.  Остался  Роул,  он
выключил передатчик, милорд.
     - Значит, Роул будет наказан больше других.
     Карн резко поднялся со стула и проследовал за Вейсманом в  комнату  с
трехмерным видеофоном.
     Нерут принял почти те же условия, что и Мелеван, но поскольку у  него
не было дочерей, то. Карн потребовал, чтобы  тот  прислал  всех  трех  его
младших сыновей и единственную племянницу.
     - Вам не будет выделено ни грамма топлива, пока заложники не прибудут
в замок Онтар, - напомнил Карн Неруту.
     Нерут пришел в ужас.
     - Мой господин, сейчас ведь ухл!
     - Вы, кажется, думаете, что я не понимаю, о чем говорю.
     Глаза Карна сузились. Он холодно посмотрел на Нерута.
     - Какой же хозяин позволит своим слугам унижать  его?  Нет,  вы  сами
виноваты, что так долго ждали, а вот и последствия.
     - Мои мальчики!
     Карн сжал губы.
     - У вас есть два дня, чтобы подождать хорошей погоды,  не  больше.  Я
слишком долго рисковал из-за вас честью моего Дома.
     Карн холодно кивнул и выключил связь. Он посмотрел на Вейсмана.
     - Остался только Роул, Фрем Вейсман. Он, вероятно, будет держаться до
последнего, а это скорее  всего  означает,  что  он  потеряет  всех  своих
заложников. К черту его упрямство! Он увидит, - что и я не уступлю.
     Вейсман удивленно поднял брови, но ничего не сказал.
     - Ждать, ждать и еще ждать, - добавил  Карн  шепотом,  -  ну  что  ж,
ожидание почти закончилось. - С минуту он смотрел на пустой  экран,  потом
сердито покачал головой и вышел из комнаты. Он поднялся на лифте на шестой
уровень, подошел к баракам, где жили пилоты, одно  мгновение  поколебался,
затем постучал. Пилот Дженкинс открыл дверь. Лицо его просияло.  Он  отдал
Карну честь и широко открыл дверь.
     - Добро пожаловать, мой повелитель.
     Карн услышал, как все вдруг пришли в движение. Он широким шагом вошел
в комнату. Все присутствующие здесь офицеры уже стояли или поднимались.
     - Мой повелитель Карн, - говорили они.
     Он быстро отдал честь в ответ и кивнул каждому из  присутствующих  по
очереди, называя его имя.
     - Пилот фон Шусс, Виллем, Дженкинс, Филлипсон. Другой Виллем? Хорошо.
Иджил.  Командир  отряда  Грегг.  Нерут   и   Мелеван   наконец   сдались,
джентльмены.
     Молодые офицеры окружили Карна, чтобы пожать ему руку,  похлопать  по
плечу. Карн покраснел от удовольствия. Слишком давно уже не  был  в  такой
компании. Иджил протиснулся между другими офицерами и так хлопнул Карна по
плечу, что тот пошатнулся. Привычным движением другой руки  Иджил  тут  же
поддержал его.
     - Извини, Карн.
     Иджил несколько смущенно засмеялся.
     - Я опять перестарался. Это очень хорошие новости!  Академия  научила
тебя некоторым тактическим приемам, о которых  Гхарры  не  знали.  Ты  еще
произведешь большое впечатление на Старкер-4.
     - Сейчас я собирался произвести на вас впечатление  в  состязаниях  в
мастерстве, - сухо сказал Карн, потирая ноющее плечо, -  кто-нибудь  хочет
пойти со мной?
     - Я - за, лорд Карн.
     - И я пойду.
     - И я тоже.
     - И меня возьмите с собой.
     Хор голосов обрушился на Карна, доставляя ему удовольствие.  Вот  уже
много недель подряд он чувствовал себя таким одиноким!  Уже  давно  он  не
играл. Иджил положил руку Карну на плечи, и тот сделал вид,  что  согнулся
под ее тяжестью. Иджил усмехнулся.
     - Что такое состязания в мастерстве?
     Карн засмеялся.
     - Увидишь. Пойдем с нами вниз на арену.
     В  комнате  остался  только  Филлипсон,  который  скоро  должен   был
заступать на  дежурство.  По  внутренней  телефонной  связи  Карн  сообщил
оружейнику о том, что им сейчас понадобится, поэтому когда  они  добрались
до арены, там уже стоял манекен  и  лежали  шпаги  и  специально  подбитые
защитные жакеты. Другие защитные жакеты и рапиры для фехтования  лежали  у
стены арены, чуть поодаль  от  манекена.  Шесть  лучеметов  и  коробки,  в
которых   находились   легкие   патроны,   а   также   покрытые   металлом
жакеты-мишени,  были  аккуратно  сложены  в   ряд   на   узком   столе   с
противоположной стороны арены. Дженкинс и Дэннен Виллем сразу же подошли к
лучеметам.
     Иджил обошел манекен, оглядывая его со всех сторон.
     - Зачем он нужен?
     - Он сражается на шпагах.
     Грегг надел подбитый чем-то мягким жакет, приладил  одну  из  шпаг  в
специальный зажим манекена, подобрал другую для себя и приподнял ее.
     - Кажется, можно потяжелее.
     Он подошел к манекену сзади и повернул у  него  на  спине  циферблат,
установив его на уровне "7 - усложненный".
     - Все за круг, быстро! - скомандовал Грегг и отскочил назад.
     Манекен завертелся, поднял шпагу и сделал выпад в сторону Грегга.
     - Круг ограничен, - говорил Грегг, парируя удар, - я  могу  выскочить
из него в любой момент. Весь фокус состоит в том, чтобы, находясь близко к
манекену, нанести ему "смертельное" ранение.
     Больше у Грегга не было времени разговаривать, так как манекен  начал
усиленно атаковать его. Грегг отражал удары манекена,  сам  делал  выпады,
ловко уклонялся от шпаги  своего  противника,  отскакивал  назад,  ворчал,
когда шпага манекена все-таки касалась его.
     - Поединок  заканчивается,  -  объяснял  фон  Шусс  Иджилу,  -  когда
фехтовальщик наносит манекену удар, который  классифицируется  специальным
электрическим устройством как "смертельный" или "выводящий из строя",  или
манекен наносит такой удар фехтовальщику. Можно закончить поединок, просто
выскочив из круга. Манекен никогда не устает. Я могу победить  его,  когда
он установлен на уровне "6", максимум - "7". А вы, лорд Карн?
     - Шесть лет назад я мог выиграть этот поединок на  седьмом  уровне  в
трех случаях из пяти. Один раз я  даже  побил  его  на  цифре  "8",  -  он
многозначительно посмотрел на Ника, - но это было случайно.  Я  больше  не
тренировался с тех пор, как уехал отсюда. Альтаирские военные  силы  нигде
больше не используют шпаги.
     Манекен зашумел, его красные глаза вспыхнули, и он остановился. Грегг
тяжело дышал, опираясь на шпагу.
     - Он был близок к победе. Хорошо, что это не настоящий человек. -  Он
вытер со лба пот и сел на песок.
     - Я слышал, Ричард может победить манекен на  цифре  "10",  -  сказал
Дженкинс, сидя на полу и взвешивая на руке лучемет.
     - Может быть. Однако всем известно, что Харланы часто  преувеличивают
свои возможности.
     Дэннен Виллем в упор посмотрел на Карна.
     - И все-таки никогда не надейтесь на то, что Харлан только  хвастает.
Никогда, милорд.
     Карн изобразил на лице кривую гримасу.
     - Благодарю вас. Я не буду на это  надеяться,  если  только  это  мне
поможет.
     Он посмотрел на других офицеров.
     - Чем мы теперь займемся? Лучеметы на пятидесяти шагах? Фехтование?
     - Лучеметы! - одновременно закричали Дженкинс и Ян Виллем.
     Карн вопросительно  посмотрел  на  остальных.  Те  закивали  и  стали
натягивать на себя покрытые металлом жакеты-мишени. Все, кроме фон  Шусса,
который никак не мог залезть в рукав.
     - Я буду судить, - предложил Ник.
     Все засмеялись,  потому  что  защитные  жакеты  были  одновременно  и
"судьями". Карн протянул жакет Иджилу.
     - Смотри. Красные зоны соответствуют смертельному ранению, голубые  -
значит ты "выходишь из строя", желтые - легкие ранения. Три легких ранения
приравниваются к одному "выводящему из строя", и ты выходишь из игры. Если
легкий луч из патрона касается одной из этих  областей,  то  на  ней  ярко
загорается  соответствующий  цвет.  Побеждает  та  команда,  член  которой
последним остается на поле.
     Иджил с сомнением посмотрел на жакет.
     - Может, вместо этого устроить турнир по борьбе?
     Карн засмеялся.
     - Никто из нас ничем не рискует. Смотри.
     Он открыл ящик с патронами.
     - Они совсем не похожи на настоящие. Никто  из  нас  не  смог  бы  по
ошибке зарядить боевой лучевой патрон. Дэннен Виллем,  Олафсон  и  Халарек
будут играть против Яна Виллема, Грегга и Дженкинса.
     Оружейник нашел  достаточно  большой  жакет,  который  Иджил  наконец
натянул на себя, хотя поглядывал еще на  эту  затею  с  сомнением.  Однако
скоро его уже захватил дух соревнования. Но так как он впервые  участвовал
в этой игре и не умел так ловко уворачиваться от лучей, как остальные,  то
он был первым  участником,  получившим  "смертельное"  ранение.  Он  пожал
плечами и пошел попытать счастья в поединке с манекеном. К  тому  времени,
когда он наконец получил "смертельный" удар, еще пять человек  уже  сидели
или лежали ничком на земле вокруг фон Шусса. Иджил  бросил  свою  шпагу  и
направился к ним.
     - Кто выиграл?
     Карн и Дэннен оба подняли руки.
     - Халарек и Виллем.
     Они засмеялись, и их руки снова безвольно упали на песок.
     Грегг устало взглянул на Иджила.
     - Раз вы стоите, Олафсон, прикажите прислать нам пива.
     - Почему бы вам не  сделать  это  самому,  Грегг?  -  спросил  Иджил,
вытирая с лица пот.
     - Вы стоите, а я лежу.
     Иджил ткнул Грегга носком ботинка.
     - Не забывайте: я здесь гость.
     Грегг засмеялся.
     - Да, инопланетянин. Мы, Гхарры, всегда заставляем себе  прислуживать
таких маленьких людей, как вы.
     Иджил пихнул Грегга ногой  в  живот,  подошел  к  кнопке  в  стене  и
приказал принести вниз четырнадцать порций пива. Затем он удобно устроился
на песке рядом с Карном и спросил с озадаченным и хмурым видом:
     - Вы никогда не пьете здесь молока?
     - Молока? А что такое молоко? - насмешливо спросил Ян.
     - Вы странный человек, - огрызнулся Иджил, - все млекопитающие знают,
что такое молоко.
     - Ваш друг, лорд Карн, стал очень высокомерным.
     Дженкинс сел и повернул голову так, чтобы видеть Иджила.
     - Наши улеки  -  животные,  дающие  молоко,  -  находятся  сейчас  на
поверхности. У нас не будет молока, пока не настанет Оттепель. - Он  снова
плюхнулся на песок, как бы измученный своим объяснением.
     Они все еще ждали пива, когда на арену ворвалась Катрин.
     - Карн! Карн! Только что из Бревена Совет  пересдал  сигнал  тревоги.
Астен Харлан мертв!
     Все присутствующие офицеры вскочили на  ноги  и  бросились  бежать  к
лифту.
     - Подождите меня! - завопила Катрин.
     Никто не остановился. Она глянула в обе стороны, затем приподняла  до
колен юбку и бросилась бежать. Фон Шусс подождал, пока она  поравнялась  с
ним и, взяв ее под локоть, стал догонять остальных.  Они  проскользнули  в
лифт как раз в тот момент, когда двери уже начали закрываться.
     - Фу, Катрин, как не стыдно, - прошептал Карн ей на ухо.
     - Ой, Карн, - Кит снова привела свою юбку в порядок, - не  приставай.
Мне бы пришлось ждать, пока вы подниметесь наверх, а потом спустится лифт.
Тогда бы я пропустила сообщение.
     - Зачем женщинам нужно слушать подобные новости? Они...
     - Карн! Ты говоришь сейчас, как леди Агнес, глупая старая...
     Карн усмехнулся и одной рукой обнял свою сестру.
     - Ты знаешь, я не это имел в виду, Кит. Ты не хуже любого мальчишки.
     Она свирепо посмотрела на  него.  Лифт  резко  остановился,  и  двери
открылись.
     - Я не скажу матери, как ты плохо  себя  вела.  И  никто  не  скажет,
правда?
     Карн обвел глазами  остальных.  Все  шестеро  торжественно  закивали.
Катрин взглянула на их смеющиеся глаза, надула губки и быстро выскочила из
лифта. Она была уже на полпути к комнате с трехмерным видеофоном, когда ею
овладело нетерпение. Катрин снова задрала юбку и бежала так почти до самой
двери, затем остановилась  и  вошла  в  комнату  степенным  шагом,  как  и
подобает леди. В  коридоре  эхом  отдавался  смех  офицеров.  Леди  Катрин
высунула  голову  за  дверь  и  показала  язык.  Карн  заметил,  как  Ник,
задумавшись, разглядывал коридор.
     - Ник! Что-нибудь случилось?
     - Что? А, нет, ничего. Давайте слушать сообщение.
     В комнате было уже полно народу,  когда  они  настроились  на  нужную
передачу. Как только Карн произнес:  "Разрешите,  пожалуйста,  пройти",  -
присутствующие немедленно посторонились, и Карн, а за ним пять офицеров  и
Иджил, прошли вперед. Карн встал за креслом Ларги. Остальные сели  на  пол
вокруг него.
     - Звание имеет некоторые преимущества, - громко зашептал Иджил на ухо
Нику. - Вы ведь можете сесть в первом ряду.
     Карн посмотрел на Иджила  и  усмехнулся.  Кит,  стоявшая  за  Ларгой,
захихикала. Леди Алиша повернулась и  смерила  ее  уничтожающим  взглядом.
Экран зажегся ярким белым светом, и  толпа  в  комнате  притихла.  На  нем
появился священник из Бревена. Он стоял на фоне древних книг.  Изображение
казалось так реально, что его хотелось потрогать.
     - Мир вам, Девять Семей и малые Дома! Один из вас оставил  этот  мир,
чтобы перейти в другой...
     - Более теплый, - прошептала Кит.
     - Ш-ш-ш! - зашипела Ларга, - он услышит тебя.
     Священник скрестил руки и посмотрел в камеру.
     - У него что, вся стена уставлена мониторами?
     - Замолчи, Катрин!
     Священник не обращал внимания на шепот, доносившийся из многих Домов.
     - Астен Харлан ушел из этой жизни после многодневного  почти  полного
паралича. Уже пошли слухи  о  том,  что  он  кончил  жизнь  самоубийством.
Очевидно, что это было невозможно, так как он  не  мог  пошевелить  руками
даже чтобы...
     - Умер старик, - вмешался чей-то грубый голос, - мы должны  закончить
важное дело.
     Священник вздрогнул. Он опустил руки и заговорил быстрее.
     - Так  как  ясно,  что  транспортировка  тела  домой  до  наступления
Оттепели невозможна, мы окажем лорду Астену  последние  почести  здесь,  в
Бревене, завтра в полдень. Вы сможете увидеть  это  и  услышать  последние
слова...
     Опять вмешался тот же грубый голос:
     - Я говорю последние слова, старик. Эти слова: "Халарек умер!"
     Священник в изумлении повернулся и стал искать того, кто это говорил.
     - Кто это сказал?
     - Ричард Харлан, герцог Харлан.
     - Лорд Ричард, пользуясь тем, что мою речь прервали, я,  Дейвин  Рид,
хочу напомнить всем, что Дом Харлана находится под опекой Совета  Оттепели
до тех пор, пока этот Совет не решит прекратить опеку  или  пока  решением
Гильдии на борту Альдефары с Дома Харлана  не  будет  снято  наказание  за
незаконную осаду и убийства.
     Священник вскинул руки и отстранил камеру.
     - Я даю слово Фрему Риду.
     - Что должны теперь делать Свободные граждане, - голос лорда  Ричарда
был так искажен гневом или горем, что его трудно было узнать.
     - Закон уже принят, Харлан и мы, Свободные граждане, в целях нашей же
безопасности будем следить, чтобы все его соблюдали. Кингсленд как  опекун
теперь будет говорить за Харлана.
     Послышались шум и хлопание.
     - Я говорю о моем Доме и нашем горе! Мой отец мертв по вине Халарека.
Да покажите же мое лицо, черт возьми!
     Рид отстранил камеру, и на  экране  появился  замок  Харлана.  Харлан
стоял подбоченясь, красивое лицо  пылало  гневом.  Он  свирепо  смотрел  в
камеру. Видимо, вокруг него собралась большая часть  его  Семьи,  так  как
комната была до отказа набита. Находившиеся  в  ней  мужчины  и  несколько
женщин были одеты в черное. В комнате раздавался тихий плач.
     - Мой отец умер от удара, причиной которого были Карн Халарек и позор
заточения. Я смою позор с его имени кровью Карна Халарека. Я клянусь перед
Девятью Великими Домами и всеми малыми Домами, что я до основания  разрушу
Дом Халарека. Я превращу его в руины, а потом  сотру  в  порошок!  Клянусь
Богом, я сделаю это!
     У  всех,  слышавших  эту  клятву,   перехватило   дыхание,   отовсюду
послышались возгласы ужаса. Никто никогда не давал такой кровавой  клятвы,
да еще призывая в свидетели господа Бога.
     Ларга с такой силой вцепилась в ручки кресла, что пальцы ее побелели.
     - Он сделает это, я чувствую. Он убьет нас всех, Карн.



                                    10

     Губы Карна плотно сжались. Он приказал находившимся  с  ним  офицерам
собрать старших офицеров армии Халареков и синих в Большом Зале. Сам  Карн
отправился на пункт связи на второй уровень, Иджил шел за  ним  по  пятам.
Карн остановился у двери.
     - Иджил, это касается только Гхарров. По закону ты  не  имеешь  права
слушать. Встретимся наверху.
     Иджил посмотрел на Карна сверху вниз. Он упрямо сказал:
     - Если мне нельзя туда войти, я останусь здесь. Я не отойду  от  этой
двери, Карн. Если у Лхарра Халарека никогда не было личного охранника,  то
сейчас самое время завести его.
     Карн поднял голову и проговорил, вымещая на своем  друге  свой  гнев,
который он так долго носил в себе.
     - У Лхарров Халареков никогда  не  было  личной  охраны!  Никогда!  И
никакая "баба" среди сыновей моего отца не сможет изменить этого. Даже  не
надейся, что ты выглядишь мужчиной в глазах жителей других Домов.
     Он  протянул  руку,  указывая  Иджилу  направление,  в  котором  тому
надлежало уйти, и повернулся к двери.
     Иджил до боли сильно стиснул плечи Карна, не давая  ему  двинуться  с
места, и свирепо уставился на него сверху вниз.
     - Ты должен подавить в себе Гхарра и стать хладнокровным офицером! Ты
получил сейчас достаточно серьезную угрозу от противника, который, ты  это
знаешь, не будет действовать согласно традициям и закону. Ты также знаешь,
что кто-то в этом замке работал на Ричарда в  случае  с  Фермой-3.  Думай,
Карн!
     Внезапная резкая боль и ясная логика этих слов потушили  гнев  Карна.
Он опустил глаза, устыдившись того, что потерял контроль над собой, тяжело
вздохнул.
     - Ты прав. В глубине души я знаю,  что  ты  прав,  но  Гхарр  во  мне
говорит совсем другое. Он скорее умрет, чем станет под чью-либо защиту,  в
которой нуждаются только женщины.
     - Вот ты и умрешь, если не будешь защищать себя.
     Иджил хорошенько встряхнул Карна, выпустил его и отступил назад.
     - Иди и делай там, что тебе надо. Я буду стоять у  двери  и  охранять
тебя. Никто не зайдет и не выйдет из комнаты, пока ты сам не дашь  на  это
разрешение.
     По глазам Иджила было видно, что он не уступит.
     - Ты знаешь, что не сможешь меня остановить, когда войдешь в комнату.
Ты можешь притвориться, что ничего не знаешь об этом, что это  только  моя
сумасшедшая идея и тому подобное. Я собираюсь всюду следовать за тобой как
тень, Карн.
     Карн кивнул и зашел в комнату.
     Когда он вышел  оттуда  более  чем  через  час,  то  выглядел  крайне
измученным.
     - Все так, как я и  подозревал.  Существует  секретная  линия  связи,
заканчивающаяся где-то в предгорьях на северо-западе.  Совсем  недавно  по
ней кто-то  послал  зашифрованное  сообщение.  Так  мы  ее  и  обнаружили.
Начальник связи сейчас перерезал  эту  линию  и  пытается  найти  в  замке
передающее устройство. К вечеру мы должны наконец  узнать,  где  находится
предатель.
     Он отвернулся так, чтобы Иджил  не  видел,  как  эти  плохие  новости
расстроили его.
     - Я пойду в свои комнаты и немного  отдохну.  Ты  и  там  собираешься
охранять меня?
     - Я собираюсь следовать за тобой по пятам до тех пор, пока ты сам  не
назначишь себе охранников.
     Карн откашлялся.
     - Спасибо, брат. Ты обрекаешь  себя  на  тяжелый  труд,  поскольку  я
просто не могу иметь личную охрану.
     Они молча подошли к  жилищу  Карна.  Дверь  была  слегка  приоткрыта.
Чувствуя необходимость проявлять осторожность, Карн стал сбоку  и  толкнул
ногою дверь. Комната была пуста.
     Иджил придержал дверь рукой.
     - Стой здесь. Я проверю следующую комнату.
     Иджил осмотрел гостиную, спальню, проверил железный стул.
     - Все в порядке, - сказал он резко и сел на край кровати.
     Карн вошел  в  комнату  и  опустился  в  старое  кожаное  кресло.  Он
уставился в каменный пол. В голове его крутились события последних недель:
угроза Ричарда, бунт своих вассалов, презрение Семьи и союзников. Он никак
не мог привести свои мысли в порядок. Неожиданно его взгляд  наткнулся  на
небольшую кучку розового пуха, лежащую как  раз  в  том  месте,  где  край
покрывала кровати касался пола. Карн сначала принял ее за кусочек  тряпки,
оставленный убиравшим  комнату  слугой,  но  что-то  заставило  его  снова
посмотреть туда. Он неохотно поднялся с  кресла  и  подошел  к  маленькому
холмику. Пух был влажный и  двигался  легко,  оставляя  за  собой  красные
полоски. Карн в шоке смотрел на изуродованное тельце ухл-ухл.
     - Вики! - закричал он.
     Карн положил крошечное животное на колени и осторожно перевернул его.
Оно было страшно искалечено.  Тельце  было  залито  кровью,  все  косточки
сломаны. И сделано это совсем недавно, потому что оно еще  было  теплым  и
мягким.
     Карн гладил животное, его спутанный мех.
     - Вики, старина, почему? - прошептал он.
     Тут он увидел клочок желтой бумаги как раз за  тем  местом,  где  был
брошен Вики. Карн поднял этот листок и медленно  развернул.  На  нем  было
небрежно написано: "Такая же участь ждет всех Халареков".  Карн  уставился
на жирные отчетливые буквы.
     - Господи! Неужели здесь был сам Ричард? Сейчас же ухл!
     Его голос был очень тихим и слегка дрожал.
     Карн снова посмотрел на крошечное изуродованное тельце.
     - Прости, старина! Я надеялся, что  у  тебя  будет  тихая,  спокойная
старость. А ты умер из-за меня в ужасных мучениях.
     Карн покачал животное на руке.
     - Что случилось, Карн? - обеспокоенно спросил Иджил.
     Карн мрачно посмотрел на него.
     - Это моя вина. Я никогда не думал, что кто-нибудь...
     Карна душили слезы, и он отвернулся, чтобы Иджил не увидел их. Он  не
смог скрыть свои чувства, и голос его дрожал.
     - Ты, очевидно, был прав,  говоря  об  опасности.  Но  тебе  придется
охранять меня тайно. Я и так уже слишком долго давал повод обвинять меня в
трусости.
     Он снова посмотрел на Вики.
     - Я должен позаботиться о нем. Скажи Тану, чтобы он  сказал  Винтеру,
чтобы тот начинал офицерское собрание.
     Карн чуть сам не запутался, давая  такой  сложный  приказ.  Поскольку
Иджил прилетел с другой планеты, он не  имел  права  сам  разговаривать  с
Винтером о военных делах.
     - Пусть Винтер начнет с проверки  нашей  готовности  к  осаде,  затем
пусть выяснит, прибыли ли люди, обещанные Коннором и фон Шуссом. Если нет,
то можем ли мы еще надеяться на их прибытие.  Я  спущусь  вниз,  когда  он
подойдет к этому вопросу.
     Иджил быстро нашел Орконана по  внутренней  телефонной  связи,  силой
задержав Карна и не  выпуская  его  из  комнаты,  пока  не  было  получено
сообщение.
     - Ты не выйдешь отсюда без меня! - сурово сказал  Иджил,  когда  Карн
попытался проскользнуть мимо него. - Я тебе сказал, что собираюсь ходить с
тобой всюду, абсолютно всюду, даже спать в твоей комнате, если ты не  дашь
слово запирать все двери.
     - Тогда я мог бы и сам позвать Тана, - огрызнулся Карн.
     - Да, это ты мог бы, - парировал Иджил, - но я  это  уже  сделал.  Мы
пойдем туда, куда ты собирался?
     Карн склонил голову перед пушистым  комочком  и  молча  направился  к
ближайшему лифту. Он сам нес маленькое тельце в  крематорий,  так  как  не
хотел, чтобы Вики распорядился кто-то другой. Иджил  следовал  за  ним  по
пятам.
     Двумя часами позже Карн вышел после конференции вместе с офицерами  в
полной уверенности, что Дом Халареков прекрасно подготовлен как  к  атаке,
так и к осаде и что, скорее всего,  они  смогут  сами  защитить  себя  без
помощи Дома Джастина и Дома Фризна. Фризн отказал Карну в  помощи,  потому
что тот вел переговоры с рабами. Джастин  же  не  хочет  поддержать  Карна
из-за его "трусости" при обращении с восставшими вассалами.
     - Я не могу согласиться с вашей тактикой, молодой человек, -  говорил
Эллит Джастин в своем послании, - молодые мошенники, которые уже  с  вами,
могут остаться, но больше  вы  никого  не  получите.  Трусость  -  слишком
заразная болезнь.
     Карн  медленно  брел  по  коридору,  даже  плохо  соображая,  где  он
находится и  сохраняя  внешнее  спокойствие,  несмотря  на  горе  и  гнев,
разрывавшие его на части. Ему хотелось закричать  от  горя,  разорвать  на
куски тех людей, по вине которых его Дом теперь может быть разрушен, но он
уже  и  так  совершил  слишком  много  ошибок.  Он  искал   выхода   своей
отрицательной энергии, пока еще не потерял контроль над собой и не наделал
непоправимых глупостей. Ему  нужна  была  разрядка.  Тогда  он  подумал  о
Брендене. Карн  огляделся,  чтобы  понять,  где  он  находится,  и  быстро
повернул в ту сторону, где на втором уровне находились  конюшни  и  стойло
его любимой лохматой гнедой "лошади". Иджил и два  телохранителя,  которых
Иджил попросил  предоставить  Карну  для  его  защиты  во  время  открытия
конференции, неотлучно сопровождали Карна.
     В тот момент, когда они выходили из лифта, Карну ударил в нос  резкий
запах аммиака, доносившийся  из  навозной  кучи,  и  у  Карна  закружилась
голова. Мягкие запахи сухой травы  и  промасленной  кожи  довольно  быстро
привели его в сознание. От тишины и спокойствия в конюшне Карну  сразу  же
стало лучше. Он вошел в стойло Брендена и приблизился к  лошади.  Животное
наклонило свою длинную  лохматую  шею  и  обнюхало  карманы  Карна.  Карну
захотелось зарыться лицом в густой мех животного и заплакать. Это  желание
так и рвалось  из  него  наружу,  но  в  присутствии  Иджила  и  двух  его
телохранителей он смог лишь погладить мягкий нос лошади и  провести  рукой
по ее морде до твердого выступа между рогами.
     - Ты знаешь, на Болдере я видел настоящих лошадей,  -  зашептал  Карн
животному, - ты же похож на лошадь только тем, что  у  тебя  четыре  ноги,
длинная морда и грива.
     Карн почесал животному за выступом между рогами, и оно  запыхтело  от
удовольствия. Карн толкнул дверь стойла, чтобы она открылась,  вскочил  на
спину лошади,  схватившись  за  густой,  курчавый  мех,  и,  пришпорив  ее
пятками, выехал на арену. Иджил остался сторожить у  дверей.  Вскоре  Карн
забыл о существовании и Иджила, и двух телохранителей.
     - Я знаю, тебе трудно здесь внизу,  зимой,  без  свежего  воздуха,  -
говорил он животному. Карн сильнее пришпорил Брендена. Животное  пустилось
бежать прямо к центру арены.  Из-под  его  ног  вылетали  маленькие  комья
искусственного песка. Упражняясь  верхом  на  лошади,  Карн  делал  резкие
повороты, плавные остановки и скачки в стороны,  так  необходимые  в  бою,
чтобы уклоняться от  лучей,  испускаемых  лучеметами.  Он  снова  и  снова
пробовал каждый тактический прием, пока и лошадь, и всадник не взмокли  от
пота. Потом Карн несколько раз медленно объехал на  лошади  вокруг  арены,
чтобы  животное  остыло,  спешился  и  немного  постоял,  держась  за  мех
Брендена, пока ноги его не перестали дрожать.
     - Слишком мало тренировок, парень. Я  не  в  форме,  -  зашептал  он,
тяжело дыша, на ухо лошади.
     Он потрепал животное по щеке,  крепко  взялся  за  его  гриву  и  еще
несколько раз прошел с ним вокруг арены,  на  минуту  остановившись  перед
исколотым шпагами манекеном, чтобы бросить назад кусок материала,  которым
было набито тряпичное тело манекена.
     - Пойдем, Бренден, пришло время тебя  помыть.  -  Карн  отказался  от
предложения телохранителя отвести лошадь, и  сам  взял  щетку  для  чистки
лошадей. Он довольно быстро справлялся с  этой  тяжелой  работой.  Обливая
лошадь водой и расчесывая ей мех щеткой, Карн забыл и  Вики,  и  Роула,  и
летящих сюда заложников, и людей,  обещанных  Джастином  и  Фризном.  Ритм
работы  полностью  захватил  его.  Он  еще  долго  продолжал   чистить   и
расчесывать мех лошади, хотя она была уже совсем чистая. Когда он  наконец
остановился, мех Брендена был пушистым и так  блестел,  как  мог  блестеть
только зимний мех. Карн снова проверил еду и воду животного,  хлопнул  его
по спине и вышел из стойла, заперев за собой дверь на засов. Он чувствовал
себя лучше. Гнев и ощущение измены все еще сидели в нем, но  уже  не  были
так сильны и не имели уже, как раньше, такой разрушительной силы.
     Стоя опять в лифте, Карн оглядел  себя.  Он  был  весь  в  коричневой
шерсти, рукава его после мытья лошади были серыми, а ладони почти черными,
мундир спереди был запачкан кровью. Кровью Вики.
     Лифт остановился. Карн выглянул в коридор. У  входа  в  покои  Ларги,
уставившись в пол, стояла Кит. На ее щеках блестели слезы. Карн послал  ей
сообщение о смерти Вики, но он знал, что не сможет утешить Кит в ее  горе,
сейчас не сможет. Он нажал на кнопку с цифрой "6",  и  двери  лифта  снова
закрылись.  Карн  решил  поехать  наверх,  в  оранжерею.  Это  убежище  он
использовал как последнее средство. Он оставил Иджила охранять его снаружи
и зашел туда один, закрыв за  собой  дверь.  Мягкие  запахи  сырой  земли,
зеленых листьев  и  влажного  воздуха  окружили  его.  Карн  посмотрел  на
стеклянный купол, через который в  оранжерею  попадал  свет.  Сейчас  была
ночь. Снег, плавно несомый ветром, огибал изогнутый купол и  барабанил  по
его термическому стеклу. У Карна в голове  пронеслась  мысль  о  том,  как
уязвим этот купол с военной точки зрения, но он быстро отогнал ее. У  него
будет достаточно времени, чтобы подумать об этом позже. Он зашел  в  самую
гущу растительности, выдвинул покрытую тростником скамью  и  сел.  Сидя  в
ночной темноте, Карн наслаждался запахами растений, почти ощущая их теплое
сырое дыхание и чувствуя вкус тяжелого аромата завезенных с другой планеты
деревьев там-там, достигающих своими вершинами  стеклянного  купола.  Карн
смог побороть в себе гнев, но сильное, разрывающее душу горе  осталось.  В
комнате стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом падающего на стекло снега и
его собственным дыханием.  Тишина,  спокойствие  и  наполненный  ароматами
зелени воздух медленно  делали  свое  дело,  успокаивая  и  залечивая  его
израненную душу.


     Вечером 10 ухла флиттеры, посланные Нерутом и Мелеваном, доставили  в
замок обещанных заложников и декакредиты. Для трех прибывших девочек рядом
с жилищем Катрин были приготовлены комнаты, а также  выделены  фрейлины  и
пожилые дамы  более  высокого  происхождения  для  того,  чтобы  всюду  их
сопровождать. Молодых людей решили поселить вместе с холостыми офицерами и
обращаться с ними также соответствующим образом.
     Раул продержался до 15 ухла, когда на  нижних  этажах  его  замка  от
нехватки воздуха стали погибать рабы. 15 ухла  паж  разбудил  Карна  очень
поздно и сообщил  ему  о  том,  что  Роул  решил  сдаться.  Карн  набросил
отороченный гладким мехом халат и, спотыкаясь,  стал  спускаться  вниз  по
лестнице к видеофону, находившемуся  на  один  уровень  ниже.  При  слабом
"ночном" освещении он плохо различал дорогу и шел,  натыкаясь  на  углы  и
стены. Он остановился у дверей, энергично потер лицо, затем вошел  в  ярко
освещенную  комнату.  Дородный  Роул  напряженно  стоял,  возле   древнего
деревянного письменного стола. На нем была самая легкая из его  одежд.  На
лбу его резко обозначились морщины, но голова его была высоко поднята.
     - Я сдаюсь, лорд Карн. Вы  оказались  гораздо  умнее,  чем  я  думал.
Какими будут ваши условия?
     Карн оценил мужество и гордость  этого  человека.  Однако,  каким  бы
храбрым он ни  был,  Карн  не  должен  давать  ему  никаких  поблажек.  Он
выпрямился и сказал гордо и непреклонно:
     - Мои условия таковы: когда мы встретимся, вы дадите мне  присягу  на
верность; вы и все ваши дети, кроме двух старших мальчиков,  будете  моими
заложниками; вы заплатите мне за топливо, которое я вам выделю, а также  в
качестве наказания - по десять тысяч декакредитов за каждую мегатонну.  Вы
не получите ни грамма топлива, пока не прибудут заложники.
     - Это очень жесткие условия, мой повелитель,  -  голос  у  Роула  был
резким и звенел от напряжения.
     - Нарушение клятвы - это тоже серьезный проступок и  обычно  карается
смертью. Вы дали клятву моему отцу на верность ему и его преемникам.  Я  -
его преемник, и вы отказали мне в уважении.
     - Сейчас ухл, уже начались бури.
     - Да, бури сейчас жестокие, - спокойно согласился Карн. - Вы знали об
этом. Вы знали об этом с детства. Действительно, лететь сейчас -  это  для
вас большой риск. Однако вы сами выбрали время,  чтобы  взбунтоваться.  Вы
сами решили не сдаваться как можно дольше и  продержались  19  дней.  Даже
сейчас я не смогу гарантировать вам из-за плохой  погоды  подачу  топлива.
Трубы  могли  замерзнуть  от  долгого  неиспользования,   Бенжамин   Роул!
Возможно, вам придется ждать слишком долго.
     Роул побледнел.
     - Сколько у меня еще есть времени?
     - До первого улучшения погоды. Крайний срок - завтра утром.
     На следующее утро леди Элизабет Роул с покрасневшим, опухшим от  слез
лицом сообщила по видеофону об отбытии  заложников.  Ждал  Дом  Халареков.
Ждал сам Карн.
     Транспортный флиттер с заложниками уже опаздывал на целый час.  Когда
прошло уже два часа с ожидаемого момента  его  прибытия,  начальник  связи
послал на всех лучах возвращающиеся обратно сигналы. Ник фон  Шусс  поднял
флиттер над стартовой площадкой и снова  опустил  его  вниз.  Он  медленно
прошел по площадке к тому месту, где, глядя в наблюдательное  окно  пункта
связи, стоял Карн.
     - Здесь нулевая видимость, - сообщил Ник, - и  такой  сильный  ветер,
что может сбросить в горы и военный  флиттер.  Роул,  конечно,  не  ожидал
такой сильной бури.
     - Господи, помоги им, - прошептал один из техников  связистов,  глядя
на индикатор скорости ветра.
     - Это единственная помощь,  которую  они  смогут  получить,  пока  не
прекратится буря, - огрызнулся Ник.
     Он резко повернулся и пристально посмотрел на свой флиттер.
     - Дурак, - пробормотал он, - шестеро детей погибли, и все  из-за  его
гордости!
     Четыре часа спустя, перед рассветом, буря немного утихла,  и  Халарек
запросил Гильдию сделать снимок со спутника любого, приземлившегося в  его
владениях, флайера. Вскоре он получил позитивный инфракрасный снимок.  Это
был высокий перевал между горами, находившийся в пятнадцати километрах  от
замка. Когда техник сунул Карну полученный прямо с компьютера снимок,  тот
даже не смог ничего сказать. Последствия бури казались невероятными.
     - Они слишком далеко отсюда,  чтобы  добраться  самостоятельно,  если
кто-нибудь из них выжил, - сказал Карн, глядя на потрясенное лицо Ника,  -
я убил их, Ник. Всех детей. Я убил их.
     Ник смущенно положил руку на плечо Карну.
     - Карн, не ты виноват в их смерти. Роул знал, чем рисковал. Он  знал,
как были наказаны остальные. Он надеялся продержаться до тех пор, пока  не
найдет другой источник топлива. Он проиграл. Что бы ни случилось,  на  нем
будет лежать ответственность.
     Карн провел рукой по его волосам и тяжело вздохнул.
     - На ком бы  ни  лежала  ответственность,  ведь  там  шестеро  детей.
Префет!
     Солдат, на которого посмотрел Карн, вышел вперед.
     - Пусть летный инструктор Кранз спустится на  стартовую  площадку,  -
приказал Карн. - Постойте!
     Солдат, уже выходивший из комнаты, остановился.
     - Существует ли еще отряд спасателей, созданный моим отцом?
     - Да, лорд.
     - Кто их командир?
     - Сотник Рот, лорд.
     - Хорошо. Отправляйтесь за Кранзом.
     Префет отдал честь и ушел. С ближайшего пульта внутренней  телефонной
связи Карн послал мальчика-слугу за сотником Ротом. Через несколько  минут
ему ответил хриплый голос:
     - Рот слушает вас, лорд Карн.
     - Через пятнадцать минут постройте ваших людей, сотник. Флиттер Роула
разбился на высоком перевале.
     - Грегг построит их, милорд, - Рот мучительно закашлялся, - я все еще
лежу в клинике.
     - А Грегг входит в отряд спасателей?
     - Как правило да, лорд.
     - Кто бы вы ни были, хватит разговаривать,  -  раздался  раздраженный
голос, - говорит доктор Отнейл. Я приказываю вам оставить этого человека в
покое. Он все еще в тяжелом состоянии.
     Карн еле сдерживал смех: доктор отчитал своего господина, сам не зная
об этом.
     - Да, сэр! Я закончил, сэр!
     - Не грубите старшим по званию, солдат.
     Доктор выключил свой громкоговоритель.
     Улыбка медленно сползала с лица Карна.
     - Господи! Уже много недель со мной не случалось ничего смешного.
     Ник уныло скривился, выражая свое понимание.
     Появился Грегг со своими людьми. Они остановились у  входа  на  пункт
связи. Вышел Карн. Кит и Ларга стояли позади группы  солдат.  Грегг  отдал
честь, и его люди, специально экипированные для работы в трудных  условиях
и имеющие наготове медикаменты, построились за ним в пять ровных рядов.
     - Два десятка из второй сотни построены, сэр!
     - Флайер Роула упал  на  высоком  перевале,  -  Карн  говорил  бодрым
голосом, так, чтобы никто не мог догадаться о его  настоящих  чувствах,  -
если кто-нибудь остался в живых, то я хочу, чтобы их немедленно  доставили
сюда. Мертвых можно оставить там до Оттепели.
     Грегг наклонил голову в знак того, что ему понятен приказ.
     - Как прикажете, лорд Карн. Я позволил себе отправить на  поверхность
лошадей из конюшни, предполагая, что они  вам  потребуются.  Наши  флайеры
могут подвергнуться той же участи, что и  флайер  Роула.  Вы  согласны  со
мной, сэр?
     Карн кивнул.
     - Похоже, что вы правы. Сколько времени это займет у вас?
     - Три дня, сэр, или четыре, если там много живых или если  кто-нибудь
сильно пострадал.
     - Удачи вам! - Карн отдал честь и  смотрел  им  вслед,  пока  они  не
скрылись из вида. Возможно, он послал два десятка людей на смерть...
     Кит, которая во время этого разговора все ближе и ближе подбиралась к
Карну, одной  рукой  обхватила  его  за  талию,  а  пальцами  другой  руки
прикоснулась к глубоким морщинам, прорезавшим лоб Карна между бровями.
     - Это тот путь, Карн, по  которому  идет  Старкер.  Ты  принял  самое
лучшее решение. Ты не должен чувствовать себя виноватым  в  этом.  Подумай
только, сколько людей бы погибло, если бы ты атаковал эти три замка.
     Она стала на цыпочки и поцеловала его в ухо.
     - Ты лучший правитель, лучше, чем  был  наш  отец.  Ты  заботишься  о
людях.
     - Катрин!
     - Он же мой брат, мама! Он же не Иджил Олафсон или кто-нибудь еще.
     Кит высвободила руку и пошла по коридору. Ник тут же  нашел  предлог,
чтобы последовать за ней.
     Ларга подошла к Карну и остановилась, глядя Кит вслед.
     - Ей нужен человек, который бы ее успокоил. Я никогда  не  знаю,  что
она выкинет в следующий момент.
     Карн в замешательстве посмотрел на свою мать.
     - Мне кажется, она совсем не плохо ведет себя. Конечно, не  настолько
хорошо, чтобы быть скучной, как некоторые наши кузины.
     - Тебя слишком долго не было дома, сын мой. Ты жил в тех местах,  где
женщины выставляют напоказ руки, ноги и даже другие части  тела,  свободно
разговаривают с мужчинами и ходят всюду без сопровождения.
     Ларга повернулась и,  взметнув  вокруг  себя  голубое  облако  мягкой
материи, удалилась. Ее шаг был женственным, а движения грациозными.
     - Не думаю, что Кит когда-нибудь станет на нее похожа, - сказал  Карн
мягко, - когда Кит сердится, она мечет гром и молнии.
     Он снова вошел на пункт связи, пододвинул свободный стул  к  связному
устройству и приготовился к долгому ожиданию.
     Отряд спасателей постоянно поддерживал с ним связь.  Они  сообщили  о
сильном ветре и ненадежном  ледовом  покрытии,  однако  никто  из  них  не
пострадал. На второй день спутник Гильдии помог им обнаружить  обломки.  В
живых осталось только двое: сам Роул и его двухлетняя дочь.
     Роул, которого спасатели доставили в замок  Онтар,  не  был  уже  тем
лордом, который отказал  в  верности  Халареку.  Это  был  уже  сломленный
человек, постоянно бормотавший себе под нос: "Я убил моих  мальчиков,  мое
упрямство убило моих мальчиков". Никто не мог утешить его -  ни  жена,  ни
старшие сыновья, ни маленькая дочь Микитт. Через  две  недели,  в  течение
которых Роул стал похож на  свою  собственную  тень,  доктор  Отнейл  стал
давать ему успокаивающие средства и перевел на принудительное кормление.
     Карн печально качал головой, наблюдая, как два  телохранителя  не  то
вели, не то  тащили  спотыкающегося  Роула  к  лифту.  Карн  отправился  в
гостиную Ларги. Пять женщин мирно сидели  на  низких  стульчиках  и  ярких
подушках, скромно склонив головы  над  шитьем.  Карну  захотелось  немного
посидеть  с  ними,  побыть  в  тишине.  Кит  то  и  дело  лукаво  украдкой
поглядывала на него через  свои  черные  кудрявые  волосы  и  подмигивала.
Девочка приблизительно того же возраста, что и Кит, одна из заложниц,  все
время краем глаза наблюдала за Карном, и это выводило его  из  равновесия.
Он только  что  звонил  по  видеофону  леди  Элизабет,  чтобы  сообщить  о
состоянии ее мужа. Он чувствовал себя не в своей тарелке. "Как бы я хотел,
- думал Карн, - поговорить с леди Элизабет о Роуле без  свидетелей!  Скоро
все население Старкера-4 решит, что Карн пытал и мучил Роула до  тех  пор,
пока тот не сошел с ума".
     Карн поморщился. Пауль Друма уже сообщал ему о подобных слухах, а  он
живет чуть не на другом конце планеты. Подслушивание и  ложь  всегда  были
частью жизни этих Семей, но Карна это никогда не интересовало.  Теперь  он
узнавал мстительный характер взаимоотношений между членами  Девяти  Семей.
Измена, предательство, подслушивание... Карн отчаянно нуждался  в  отдыхе,
чтобы привести свои чувства и мысли в порядок, однако события  развивались
таким образом, что у него не было на это времени.  И  если  Ричард  Харлан
будет и дальше поступать  по-своему,  у  Карна  вообще  не  будет  на  это
времени. Ну что же, в конце концов, у него были друзья, на которых он  мог
положиться.
     Карн подошел к матери и слегка тронул ее за плечо:
     - Пойду поищу Иджила, мама.
     Он повернулся и вышел из комнаты.
     Карн нашел Иджила, Ника, Грегга, Дженкинса и  двух  братьев  Виллемов
сидящими в Большом Зале. Они ужинали. Он сел рядом с  ними  на  скамью.  В
последние  недели  все  семеро  много  разговаривали,  практиковались   во
владении оружием, по  вечерам  играли  в  разные  игры,  читали  книги  по
военному искусству, флиртовали с  горничными  и,  если  не  видела  Ларга,
дразнили Кит и двух девочек-заложниц  примерно  ее  возраста.  Карн  очень
сблизился с этими людьми, несмотря на то, что  отец  постоянно  вдалбливал
ему в голову не доверять никому. Он рассказал своим  друзьям,  что  Харлан
распространяет слухи о пытках Роула.
     Дэннен Виллем пожал плечами.
     - Эта история не сможет повредить вам, милорд. Многие будут думать  о
вас лучше, если поверят, что это правда.
     Карн вздохнул.
     - Похоже, что ты прав, Дэннен.
     Он глубоко задумался, взявшись за подбородок.
     После долгой паузы Грегг нарушил тишину, быстро тасуя старую колоду.
     - Может, карты?
     Иджил встал и выпрямился. Ян Виллем дружески двинул его в бок.
     - Сядь, великан, ты бросаешь тень на мой пирог.
     - Я хочу посмотреть, не осталось ли  еще  горячего  хлеба,  -  сказал
Иджил, громко сопя и направляясь к двери.
     - И я, и я тоже пойду, - раздался  хор  голосов.  Заскрипели  скамьи.
Толкаясь, они выскочили за дверь, и бросились вниз по лестнице на кухню.
     - Я разведаю обстановку, - сказал Грегг и заглянул  в  боковую  дверь
кухни, - хлеб лежит с другой стороны, и  там  только  один  человек,  моет
посуду.
     Компания подкралась с другой стороны кухни.
     - Как будто Лхарр не может съесть то, что он хочет, -  скривив  губы,
заметил Ник.
     Хлеб был как раз нужной температуры. Они разорвали батон на  куски  и
стали есть, опираясь на стойку.
     - Хороший хлеб, - сказал Ян, набив полный рот мягкой хлебной коркой.
     Остальные дружно закивали.
     - Хорошая идея, Олафсон.
     - Почему мы не додумались до этого раньше?
     - Давайте немного поупражняемся с лучеметами, пока мы здесь внизу.
     Иджил запихнул в рот последний кусок хлеба и отошел от стойки.
     - Покажи мне, Карн, как твоя лошадь  умеет  уклоняться  от  лучей  из
лучеметов.
     Дженкинс посмотрел на часы.
     - Я не пойду с вами. Через несколько минут  начнется  мое  дежурство.
Потом расскажешь мне об этом бое, Олафсон.
     Дженкинс  быстро  пересек  кухню  и  неожиданно  остановился,  сурово
посмотрев на человека, который мыл посуду.
     - Скажите, вы не были дежурным офицером на пункте связи?
     Человек ничего не ответил, а принялся с удвоенной скоростью  и  шумом
расставлять по шкафчикам кастрюли и сковородки.
     Дженкинс подозвал фон Шусса.
     - Ник?
     Ник подошел к человеку вплотную.
     - Вы были офицером-связистом. Я помню ваше лицо.
     - Да, был, - человек повернулся к ним, как будто его укололи, -  был,
пока лорд Карн, "добрый к своим врагам",  не  понизил  меня  в  звании  до
субпрефета.
     Он стрельнул взглядом в Карна и бросился вон из кухни.
     Дженкинс пожал плечами и  остался.  Ник  вопросительно  посмотрел  на
Карна.
     - Он невероятно нагло вел себя. Я никогда даже не знал его  имени.  Я
поручил капитану Рэду проследить, чтобы мои приказания были  выполнены.  Я
должен был бы уволить его из армии, но был уже ухл, и я не хотел рисковать
хорошим  офицером,  которому  пришлось  бы  вывозить  плохого  за  пределы
Владений. Вероятно, я должен был это  сделать.  Сделали  же  это  Нерут  и
Мелеван, - Карн пожал плечами, - все время что-то не так.
     Офицеры вытерли с губ хлебные крошки  и  вслед  за  Карном  пошли  на
арену. Пока все шли прямо к месту боя, Карн и Иджил завернули  в  конюшню.
Бренден был беспокоен и плохо управляем. Карн  поговорил  с  ним  немного,
погладил мех на шее, но лошадь не успокоилась. Наконец оба они,  обливаясь
потом, вышли на арену. Что-то беспокоило лошадь, Карн был в  этом  уверен.
Он проверил поводья и седло. Если кто-нибудь что-то и испортил, то он  был
умнее Карна. Карн вскочил на лошадь.  Бренден  рванулся  назад  и  вскинул
голову.
     - Полегче, парень! - предупредил Карн. - Ты чуть не боднул меня.  Что
случилось?
     Карн  посмотрел  на  своих  товарищей,  одевавших  жакеты  и  бравших
лучеметы.
     - Готовы?
     Пять  человек  зарядили  легкие  патроны  и  заняли  боевые  позиции,
имитируя атаку пехоты. Ник стрелял левой рукой. Карн глубоко  вздохнул.  В
такие моменты он всегда чувствовал себя как перед настоящим  боем.  Сердце
забилось быстрее, руки на поводьях стали скользкими. Он  еще  раз  глубоко
вздохнул.
     - Стреляйте, когда будете готовы. Только, пожалуйста, не более  двоих
одновременно. У нас с Бренденом  должны  быть  хоть  какие-то  возможности
маневрировать.
     Бренден судорожно дернул ушами.
     - Начинайте!
     Карн пришпорил лошадь, и она понеслась вскачь.
     В  течение  следующих  десяти  минут  они  блестяще   демонстрировали
неожиданные остановки, резкие скачки в сторону, быструю смену  скорости  и
направления. Карн взглянул  на  свой  жакет.  На  нем  горело  две  желтые
области. Еще одна - и он "мертв". Бренден одновременно рванулся  вперед  и
закружился вокруг себя. Легкий луч пролетел, не причинив  никакого  вреда.
Ник и Грегг стреляли в пересекающихся направлениях. Бренден  уклонился  от
обоих. Секундой позже Карну показалось, что он слышал  три  выстрела.  Его
спину как будто обожгло огнем. Он вскрикнул от боли.
     - Проклятье! Настоящий выстрел! - закричал Иджил.



                                    11

     Карн почувствовал удар и  другого  луча.  Следующий  выстрел  был  бы
смертельным. Он перелетел через голову Брендена и упал на песок. Он  лежал
не шевелясь, больно вывернув одну руку. На арене их было только шестеро, а
значит, кто-то из них и стрелял  в  него.  Его  предали.  Это  слово  эхом
отозвалось у него в голове - предали, предали, предали - боль пульсировала
в такт  этому  слову.  Карн  лежал  совершенно  неподвижно,  надеясь,  что
предатель решит, что он мертв.
     После того как первый шок прошел, казалось, что  боль  обострила  его
чувства. Карн услышал  приближающиеся  шаги.  Он  затаил  дыхание.  Кто-то
быстро и тяжело дышал рядом с ним. Шел, чтобы нанести последний удар? Карн
не рискнул взглянуть.
     - Поднимите его! - закричал Ник откуда-то с другого конца арены.
     Отчаяние  затопило   Карна.   Ник?   Кто-то   другой?   Шаги   быстро
приближались.  Карн  приготовился  к  последнему  выстрелу.  Большая  рука
скользнула под воротник его мундира и осторожно пощупала пульс на горле.
     - Слава Богу, жив, - Иджил позвал остальных. - Не двигайся,  Карн,  -
мягко добавил он, - из клиники сейчас  придут  люди  с  носилками.  Братья
Виллемы стоят рядом с тобой. Мы думаем, что этот человек ушел,  но  мы  не
хотим дать ему шанс сделать еще один выстрел. Ник и Грегг преследуют  его.
Не двигайся, Карн.
     Иджил поднял и отбросил сгоревшие края защитного жакета Карна и  тихо
выругался.
     На арене стояла полнейшая тишина. Карн  снова  попытался  высвободить
руку, на которую он упал, но этим он потревожил мышцы на своей  обожженной
спине. Он услышал свой собственный стон и потерял сознание. Карн ненадолго
пришел в себя, когда его клали на носилки.
     - Мы перевезем носилки быстрее,  чем  они  будут  двигаться  сами,  -
услышал он голос одного из санитаров.
     - Везти в его покои? - спросил другой санитар.
     - В клинику, - резко ответил Грегг, - ему потребуется срочная помощь.
     Темнота снова сомкнулась над Карном. Когда он в следующий раз  открыл
глаза, он лежал в маленькой  пустой  комнате,  освещенной  у  пола  ночным
светом. Пахло больницей, лекарствами. Он лежал лицом вниз,  привязанный  к
кровати, имеющей форму  человеческого  тела.  Он  попытался,  несмотря  на
стягивающие его ремни, поднять голову так, чтобы увидеть хоть  что-нибудь,
кроме пола. От этого движения Карн почувствовал, как будто кожа у него  на
спине сморщилась, причиняя невероятную боль. Он со стоном  уронил  голову.
Место, где он находился, не было  похоже  на  клинику.  Карн  хорошо  знал
клинику.
     Его охватила паника. Где я? Как долго я здесь нахожусь? Он  попытался
повернуть голову, чтобы посмотреть  по  сторонам,  но  снова  почувствовал
сильную боль в спине. Он  сжал  губы,  чтобы  не  закричать  от  боли.  Им
овладело отчаяние. Его Дом все еще подвергался смертельной опасности, а он
был слабее ребенка. Карн услышал, как медленно открылась дверь,  и  увидел
светлый прямоугольник, который становился все длиннее и длиннее,  пока  не
достиг его кровати. Затем он услышал стук шагов. Карн повернул шею,  чтобы
увидеть, кто это, но опять почувствовал боль.
     - Нет, лорд. Не двигайтесь, - рука с  широким  черным  рукавом  мягко
коснулась его руки. Человек подошел ближе, но свет был настолько  тусклым,
что Карн смог различить лишь его темный халат.  Человек  пощупал  у  Карна
пульс.
     - Санитар! Зажгите свет.
     В комнате зажегся свет, и  человек  в  черном  халате  склонился  над
кроватью.
     - Отнейл!  -  Карн  не  узнал  мягкого,  встревоженного  голоса  того
грубого, злого на язык человека, которого, как  ему  казалось,  он  хорошо
знал.
     - Да. Кто же еще  это  может  быть?  -  в  его  голосе  снова  начала
появляться знакомая резкость. Отнейл внимательно посмотрел Карну в лицо. -
Вас мучили кошмары, лорд. Вы так  боролись  с  ними,  что  снова  и  снова
раскрывали спину. Вам  очень  повезло.  Покрытый  металлом  жакет  отразил
значительное количество тепла, так что вы  получили  только  ожог  средней
степени. К тому же ваши  друзья  немедленно  доставили  вас  сюда.  У  вас
обожжена вся спина.
     Доктор опустил голову, и сказал тише и резче:
     - Одно время мы даже боялись, что вы умрете, лорд.
     - Где я?
     - Видите ли, милорд, - сказал доктор, растягивая слова, -  я  знаю  о
том, что членов Семьи всегда лечат в их покоях, но я бы  не  смог  поднять
наверх оборудование, даже если бы у меня было на это время.
     Отнейл сильно нажал на край кровати, и Карн  оказался  лежащим  лицом
вверх, опираясь на державшие его ремни и веревки. Отнейл похлопал Карна по
руке.
     - Здесь лучше, не правда ли? Легче для вас.  Легче  для  меня.  Когда
человеку пятьдесят зим, то у него уже не такие здоровые ноги. Так о чем же
я говорил? Ах, да, о том, где вы находитесь. Это обыкновенная кладовка. Ее
вымыли и продезинфицировали, пока вам оказывали необходимую помощь.
     Карн вздохнул с облегчением.
     - А я уж было подумал, что меня взяли в плен.
     - В плен, лорд Карн? В вашем собственном доме?
     Карн отвернулся, устыдившись своей подозрительности.
     - Я не узнал это место. В замке полно людей из  других  Домов,  здесь
живет, по крайней мере, один предатель, и я... я подозревал моих друзей.
     - Это лишено оснований, однако не удивительно, если  учесть  то,  как
вас воспитывали. До того как вы родились, лорд, у  вашего  отца  было  два
друга,  пытавшихся  уговорить  его  помириться  с  Харланами.  Но  он   не
согласился на это. Ваш прадед дружил с Харланами, пока Харлан не  опозорил
Дюка, овладев женщиной, на которой Дюк хотел жениться.
     Доктор покачал головой, как будто все еще, несмотря на то, что прошло
столько времени, не мог поверить, что можно так обойтись с другом.
     - Это произошло прямо на Черном Корабле...
     - А мог ли среди моих друзей оказаться предатель?  Невозможно  же  по
ошибке зарядить настоящий лучевой патрон вместо облегченного.
     - Как я уже сказал, милорд, эти пятеро спасли  вам  жизнь.  Гигант  с
другой  планеты  и  братья  Виллемы  заслонили  вас,  чтобы  защитить   от
возможного очередного нападения, а пилот фон Шусс сообщил мне по  телефону
о случившемся и вместе с Греггом стал преследовать  убийцу.  Этот  человек
был офицером-связистом до того, как вы понизили его в звании. Ваши  друзья
заставили его говорить. Он сообщил, что, узнав о том, что его  разжаловали
в рядовые, лорд Ричард предложил ему деньги и возможность вернуться к  вам
на службу. Он  согласился.  Грегг  обнаружил  у  него  в  кармане  столько
декакредитов, сколько не смог бы отложить офицер-связист  даже  в  течение
нескольких лет. К сожалению, ему удалось убежать от пилота фон  Шусса,  не
слишком искушенного в подобных делах, и он был застрелен из  станнера  при
попытке улизнуть через купол оранжереи. Ваши друзья предполагают, что  это
именно он тайно провел линию  связи  и  что  он  убил  Вики,  -  Отнейл  с
сочувствием взял Карна за руку. - Мне очень  жаль,  лорд,  -  этот  зверек
появился здесь раньше меня. Я буду скучать по нему.
     Карн снова подавил в себе боль утраты.
     - Мне бы очень хотелось надеяться, что этот человек был  единственным
предателем у меня в доме.  Этот  бывший  офицер  мог  вести  переговоры  с
Фермой-3, с Харланом, он мог  тайно  провести  в  замок  линию  связи,  но
получить деньги...
     Он отрицательно покачал головой и снова сморщился от сильной боли.
     - Никто не проникал сюда снаружи после Совета. В Доме  все  еще  есть
люди Ричарда.
     - Похоже, что это правда, лорд.
     Разговор отнимал у него много сил. Карн некоторое время лежал  молча,
потом хрипло сказал:
     - Я подозревал моих друзей.  Они  не  заслуживали  этого.  Но,  помня
наставления своего отца, я все же подозревал их!
     По щеке Карна поползла  слеза.  Он  сильно  закусил  губу,  но  слезы
продолжали течь. Карн отвернулся, чтобы доктор не видел их.
     Доктор Отнейл достал большой носовой платок и вытер ему слезы.
     - Не стесняйтесь, молодой человек, - сказал он  грубовато,  -  иногда
после перенесенной сильной боли, когда душа  и  тело  еще  слишком  слабы,
слезы вполне естественны и часто неизбежны. Я их  видел  на  глазах  более
старших и не так тяжело раненных людей, как  вы,  -  Отнейл  направился  к
двери. - Под левой рукой у вас находится кнопка  звонка.  Если  что-нибудь
понадобится - позвоните. А теперь вам нужно поспать. Я приду к вам утром.
     Он выключил свет.
     - Доктор!
     Отнейл остановился в дверях, Карн видел только его силуэт.
     - Какое сегодня число?
     - 5 архаста, вечер, милорд.
     - Сколько времени уйдет на мое выздоровление?
     - Это зависит от разных обстоятельств. Обычно это занимает три-четыре
недели.
     - О Господи! Так долго?
     - У вас же обожжена вся спина. Да, так долго и даже дольше,  если  вы
не будете осторожны, когда мы вас снимем с этой кровати.
     - Уже будет 5 курта!
     - Да, лорд. Спокойной ночи, милорд.
     Отнейл вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
     Некоторое  время  Карн  лежал  без  сна,  глядя   на   слабую   тень,
отбрасываемую его кроватью на потолок, чувствуя, как  слезы  оставляют  на
лице и шее мокрые следы. Но борьба со стягивавшими его ремнями и  разговор
с доктором так утомили его, что он скоро заснул.
     Следующие две недели Карн провел на той же кровати,  повернутый  "как
лепешка", так он сам это называл. К нему  приходило  столько  посетителей,
что доктор Отнейл в конце  концов  ограничил  часы  посещения.  Его  часто
навещали  Кит  и  две  девочки-заложницы  чуть  постарше  Кит.  Обычно  их
сопровождала леди Агнес, высокая суровая женщина неопределенного возраста,
или Ларга. Молодые девушки  играли  с  Карном  во  Взлеты  и  Падения  или
пересказывали ему древние Гхаррские легенды.
     - Они же ухаживают за мной, - жаловался  Карн  Ларге,  когда  однажды
днем они были в комнате одни. - Я привязан к кровати и беспомощен,  а  две
молодые девушки приходят ухаживать за мной. Только племянница  Нерута  уже
совершеннолетняя, но она такая скучная и бесцветная, что я  даже  не  могу
запомнить ее имени.
     - Мэрианн.
     - Меня совсем не интересует, как ее зовут. Мне  неприятно,  когда  за
мной ухаживает девушка, которая мне  совсем  не  нравится,  -  вспомнив  о
Мэрианн, Карну захотелось  повернуться  и  уйти,  но  ремни  не  позволяли
сделать ему ни малейшего движения. -  Кроме  того,  -  пробормотал  он,  -
обычно все-таки мужчина ухаживает за женщиной.
     Ларга Алиша рассмеялась.
     - Ты же знаешь, сколько ходит слухов, но все они, кроме  рассказов  о
невестах с Черного Корабля, совершенно не соответствуют  действительности.
Посмотри, например, на Катрин, когда она рядом с фон Шуссом.
     - Кит? Ник? Отлично! Надеюсь, Кит поймает его в свои сети.
     - Я думала, тебе не нравится, когда  девушки  ухаживают  за  молодыми
людьми.
     - Кит - это исключение.
     - А девочки с Болдера тоже были исключениями? Иджил рассказывал,  что
ты не возражал против их ухаживаний.
     - Там совсем другое дело, - на мгновение он увидел Шалим, ее  длинные
руки и ноги и курчавые красные волосы, Надию, изящную  и  черноволосую,  с
раскосыми  глазами  и  длинными   ресницами,   -   аналогичное   поведение
воспринималось там просто как дружба. Нам  нравилась  их  компания,  и  мы
совсем не думали о женитьбе и выгодных семейных союзах.  На  Болдере  люди
женятся по любви.
     - Это  нелепо,  -  фыркнула  Ларга,  -  и  опасно.  Только  тщательно
спланированные союзы могут удержать общество  от  распада.  Любовь  -  для
детей, таких как Катрин и молодой фон Шусс.
     - Они оба совершеннолетние, мама.
     - Они оба знают, что нам не нужна их свадьба, чтобы еще ближе связать
наши Дома. Нет, они никогда не поженятся.
     - А я? Есть ли среди Семей женщины  соответствующего  мне  положения?
Эта Мэриетт - единственная девушка подходящего возраста из  всех,  кого  я
встречал. Но она просто невыносима.  Может  быть,  я  должен  жениться  на
какой-нибудь женщине из Свободного Города?
     - Ее зовут Мэрианн, и не  говори  глупостей.  Даже  если  Семья  даст
разрешение на такой брак, жители Свободного  Города  никогда  не  позволят
этого.  Они  не   будут   рисковать   своим   драгоценным   нейтралитетом,
соединившись брачными узами с кем-нибудь из наших Домов, -  Ларга  сделала
паузу и задумалась. - Через пять или шесть лет мы могли бы позволить  себе
невесту с Черного Корабля, если все будет хорошо. Может быть, ты и  Ник  и
кто-нибудь из сыновей Джастина могли бы собраться вместе и...
     - Братья Джастины - друзья Ника, а не мои. Не забывай, Эллит  Джастин
отказал нам в помощи, которую он обещал на Совете.
     Ларга обиженно отодвинулась.
     - Не нужно так со мной разговаривать. Разве не Джастины защищали тебя
на Совете? Я только хочу сказать, что Дому  Халареков  отчаянно  требуется
наследник. Мальчики Керэла живут со своей матерью к югу от экватора, и они
останутся там, по крайней мере, до тех пор, пока наш Дом цел  и  невредим.
Ты должен как можно скорее подумать о женитьбе, и самым престижным был  бы
брак с женщиной с Черного Корабля.
     - Пять или шесть лет - это скоро? Старшему сыну  Керэла  будет  тогда
восемь или девять лет, и он  будет  достаточно  большой,  чтобы  управлять
через регента.
     - Гм, - Ларга презрительно вскинула голову,  -  если  этих  мальчиков
воспитывает та женщина, на которой женился Керэл, вряд ли она  сделает  из
них умных людей.
     - Она из Дома Дюрлена, не так  ли?  -  Карн  не  смог  удержаться  от
ехидного намека.
     Ларга резко выпрямилась.
     - Я не говорила, что тебе  подойдет  какая-нибудь  женщина  из  наших
Домов. Нетта - очаровательное маленькое существо. Она не виновата,  что  у
нее совсем нет мозгов, а Керэла это не интересовало.
     Ларга грациозно встала и одернула юбку.
     - Мы уже долго беседуем, а у меня полно дел в  замке.  Я  буду  очень
рада, сын мой, когда ты полностью сможешь взять бразды  правления  в  свои
руки.
     Она вышла за дверь. Карн улыбнулся, глядя на  величественную  походку
этой миниатюрной женщины, но улыбка быстро сползла  с  его  лица.  У  него
чесался нос, но он сам не мог его почесать. Болела  шея,  и  ему  надо  бы
позвать кого-нибудь, чтобы его перевернули. Ему нужно было  судно.  И  это
было самое унизительное в его нынешнем положении. Он поморщился,  вздохнул
и нажал кнопку звонка.
     Через двадцать пять дней доктор Отнейл позволил Карну встать.
     - Никаких нагрузок, -  строго  приказывал  доктор,  -  старайтесь  не
напрягать мышцы спины, не  поднимайте  тяжестей,  даже  лучемета,  словом,
ничего тяжелее вилки - по крайней мере, в течение следующей недели. Я буду
каждый день приходить к вам в комнаты и менять повязки.
     - Да, доктор, - Карн отдал честь и вздрогнул от боли.
     Так как к тому моменту, как Карн стал на ноги, фон Шусс также не  был
в хорошей физической форме,  то  оба  они  стали  усиленно  тренироваться,
стараясь снова привести себя в состояние боевой  готовности.  Несмотря  на
тренировки, несмотря на постепенно улучшающееся физическое состояние, Карн
знал, что Ричард Харлан все равно был бы сильнее  его  в  любом  бою.  Его
одолевали сомнения, сможет ли он  противостоять  тем  действиям,  которые,
возможно, предпримет Ричард, выступая против Халареков. Карн знал, что как
только  начнется  Оттепель  и  Ричард  Харлан  сможет  двинуть   людей   и
вооружение, он немедленно начнет предпринимать все, чтобы  выполнить  свою
ужасную клятву. А у Карна не было людей, которых он мог бы повести  против
Харлана. Ему не хотелось пользоваться услугами генерала Шенна, так как  он
чувствовал, что генерал Шенн не будет слушать никаких приказаний, отличных
от тех, которые дал бы Трев Халарек в подобной ситуации. И все же у  Карна
не было настолько опытных старших  офицеров,  которые  могли  бы  заменить
генерала. В результате Карн провел остаток архаста и весь курт с чувством,
что он обречен.
     Он мучился над этой проблемой, наблюдая, как солдаты Коннора, Макниса
и фон  Шусса  ежедневно  вместе  с  его  солдатами  упражнялись  в  боевых
искусствах. Люди из этих двух малых Домов не могли вернуться к себе  домой
после церемонии принятия присяги из-за плохой погоды, и им было  позволено
воевать на стороне Халарека. Карн то и  дело  напоминал  себе,  что  такое
разрешение было дано только потому, что ни один Дом не согласится  кормить
зимой лишних людей, если эти люди не будут  сражаться  за  этот  Дом.  Без
такого обещания Трев попросту выгнал  бы  две  сотни  людей,  несмотря  на
сильный мороз и суровые бури, свирепствующие в ухле.  Он  думал  над  этой
проблемой  каждый  день,  когда  после  военных  учений  снова   и   снова
просматривал списки людей и запасов, необходимых, чтобы  выдержать  осаду.
Каждый раз, просматривая эти списки, Карн искал офицера,  который  мог  бы
заменить генерала Шенна. Однако ни у кого не было такого  большого  опыта,
как у генерала. Ни у кого. Каждый раз,  натыкаясь  на  этот  вопрос,  Карн
приходил в замешательство, понимая, что именно он  как  Глава  Дома  будет
вынужден возглавить сражение против Харлана, будучи совершенно неопытным и
вооруженным лишь книжными знаниями. Мысль эта страшила его. Он уже  сделал
кое-что по-своему.  Карн  вспомнил  Ферму-3  и  взбунтовавшихся  вассалов.
Гхарры обвинили Карна в трусости. Он стал терять своих сторонников. Потеря
Джастина явилась для него настоящим  бедствием,  исправить  которое  можно
было лишь решительной победой над Харланом.
     Кроме того, существовала  большая  вероятность  того,  что  поскольку
Астен Харлан умер, Совет  Оттепели  мог  положить  конец  опеке  Харланов.
Причем, учитывая, что большинство в Совете  составляют  союзники  Харлана,
скорее всего так и произойдет. Совет может также решить заменить регента у
Халареков и поставить кого-нибудь другого вместо  Ларги.  Он  может  также
отстранить Карна от управления замком и назначить кого-то  другого  просто
потому, что Карн достигнет совершеннолетия только через месяц после  того,
как соберется Совет.
     Карн жил с постоянным  чувством  надвигающейся  беды.  Для  остальных
членов  семьи  зима  прошла  как  обычно:  составление  описей  имущества,
еженедельные  походы  в  часовню  на  службы  Первого  Дня,  разговоры  по
видеофону с друзьями и вассалами, чтение и игры. До середины  курта  Иджил
все время нервничал из-за вынужденного безделья.
     - Как вы только это выдерживаете, - уныло спрашивал он Карна, сидя  с
ним в библиотеке, - все вокруг только и  делают,  что  играют,  болтают  и
сплетничают.
     Иджил задумчиво посмотрел на Ника и Кит.
     - У Ника теперь появилось увлечение.
     - Это всего лишь детская любовь. Они перерастут ее.
     - Гм... - произнес Иджил. Он встал и  выпрямился.  -  Я  хочу  что-то
делать, Карн. Дома мы ходили  на  лыжах,  катались  по  льду  на  парусных
санях...
     - Дома, - фыркнул Карн, - у  вас  не  бывает  таких  сильных  бурь  и
холодов. Здесь ты бы превратился в ледышку. Никто не выходит наружу, когда
стоит месяц курт, даже при крайней необходимости. Нам очень  повезло,  что
после крушения флиттера Роула вернулись все спасатели.
     - Я хочу что-то делать своими руками, Карн. Я просто не  нахожу  себе
места.
     Карн задумчиво посмотрел на своего друга, прикусив губу.
     - Ты когда-то написал для меня портрет Надии  и  нарисовал  усаженную
деревьями  аллею  перед  Академией.  Эту  картину  я  брал  с   собой   на
"Альдефару". Нарисуй мне что-нибудь на стене напротив моей кровати,  чтобы
я, глядя на эту картину, вспоминал о тебе, когда  ты  вернешься  домой.  В
ремесленных мастерских в Онтаре ты найдешь все необходимые тебе материалы.
     Иджил тут же бросился к дверям, на бегу коснувшись плеча Карна.
     - Спасибо, брат.  Теперь  я,  кажется,  смогу  найти  себе  место  до
наступления Оттепели.
     - Ты найдешь дорогу? - крикнул Карн уже вслед ему.
     - Ты же  знаешь  меня.  Я  могу  найти  дорогу  даже  в  лабиринте  с
завязанными глазами.
     Карн улыбнулся. Это  была  правда:  Иджил  прекрасно  ориентировался,
чувствуя направление.
     Иджил немедленно взялся за осуществление своих новых планов.
     - Хеймдал у ворот  Аасгарда  вечером,  пейзаж  с  планеты  Болдер,  -
говорил он всем, кто спрашивал и не спрашивал,  что  он  делает,  долго  и
подробно описывая будущую картину.
     Восьмого немба Гильдия передала сообщение для  всех  членов  Мирового
Совета  о  том,  что  ею  и  чиновниками   Патрульной   службы   завершено
расследование  по  делу  "Альдефары",  что  суд  уже  начался   и   должен
завершиться к 1 вердейну, за десять дней до Совета Оттепели. Халареки, так
же  как  и  все  население  Старкера-4,  собрались  перед  экраном,  чтобы
послушать сообщение.
     - Почему это заняло у них так много времени, Карн?  -  спросила  Кит,
когда закончили передавать это объявление и контора Первого Купца  исчезла
с экрана.
     - Ближайший к Старкеру Патрульный  корабль  находился  на  расстоянии
трех недель пути. Когда он  прибыл,  понадобилось  время,  чтобы  опросить
экипаж  и  трех  оставшихся  в  живых   пассажиров,   собрать   вместе   и
проанализировать все свидетельские показания  и  улики.  Затем  Патрульной
службе нужно было собрать равный по положению состав жюри и  провести  суд
через мониторы. Тем временем кто-нибудь из Гильдии или  Патрульной  службы
должен     был     успокаивать     правительства,     защищающие     права
пассажиров-свидетелей,  объясняя  им,  почему  их  свободных  граждан   не
отпускают по своим делам, а держат под арестом. Судебный процесс  -  очень
дорогое мероприятие и, возможно, Гильдии пришлось занять деньги  в  другом
секторе Гильдии. В Федерации  такие  длительные  судебные  разбирательства
оплачивает общее правительство. Здесь же Гильдия должна платить деньги  из
своей прибыли, что совсем не радует ее директоров.
     Карн в задумчивости смотрел на пустой экран. Он все больше  и  больше
погружался в себя, размышляя о том, какие последствия будет иметь суд  для
Халареков и всего Старкера-4.  Карн  продолжал  разговаривать  с  Кит,  не
отрывая глаз от экрана.
     - Сегодня Первый Купец сказал мне, что с этого дня Гильдия больше  не
будет заниматься перевозками пассажиров куда бы то ни было. Теперь  мы  не
сможем выбраться из  нашей  системы.  Никаких  увеселительных  путешествий
больше не будет. - Карн прерывисто вздохнул и с горечью произнес: - Теперь
все другие планеты узнают, что Черные Корабли занимаются похищением людей,
терроризмом и иногда даже идут на убийство...  Господи!  Гильдия  защищает
свои доходы ценой Старкера-4! Если никто больше не сможет посетить  другие
планеты, объединенные в Федерацию, то  Старкер  прекратит  свое  развитие,
погрязнет в своих традициях и варварстве!
     Кит, стараясь утешить, протянула к нему руку, но Карн оттолкнул ее  и
бросился вон из комнаты. Много позже Кит снова нашла его сидящим на  своей
кровати, скрестив ноги. Карн разглядывал нарисованную уже картину: Хеймдал
сидел на краю радуги, играя на своем рожке, а высоко  над  Джотунгеймскими
горами сгрудились черные грозовые облака.
     - До сих пор, Кит, я не осознавал, что именно так  и  смотрю  на  наш
мир. Я  ненавижу  в  нем  жестокость  и  бессмысленные  традиции,  которые
соблюдаются лишь потому, что так было всегда. Если Гильдия совсем  отрежет
нас от других миров, а Свободные граждане будут  держаться  особняком,  то
власть на Старкере-4 захватят силы тьмы.
     Карн посмотрел на свои руки и сложил их на коленях.
     - Еще не все потеряно, Карн, - почти прошептала Кит.
     Он пошевелил мышцами спины.
     - А разве нет? Мне повезло, когда в  меня  стреляли  из  лучемета.  В
следующий раз...
     Кит обняла Карна и крепко прижала к себе.
     - О Карн, я не хочу тебя терять!
     Карн погладил ее мягкие каштановые волосы.
     - Это путь, по которому идет наша планета, - ты сама сказала мне  так
несколько месяцев назад. Сколько Лхарров прожили более тридцати зим?
     - Четверо.
     - А более сорока?
     - Один.
     - Нужно смотреть правде в лицо, Кит, а это трудно, ох, как трудно!
     Карн обхватил  Кит  руками  и  зарылся  лицом  в  ее  теплые  волосы,
чувствуя, как ее слезы падают ему на шею.
     - Я люблю жизнь и люблю мою семью. Я хочу иметь  детей  и  внуков.  Я
хочу дожить до старости. О Кит, как я хотел остаться на Болдере!
     После долгого молчания Карн поднял голову, отстранил от  себя  Кит  и
посмотрел ей в глаза.
     - Я не хотел говорить это тебе, Кит.  Я  никому  больше  об  этом  не
говорил.
     Кит опять уткнулась лицом ему в шею и крепко прижалась  к  нему.  Они
все еще продолжали так сидеть, когда за дверью послышался голос Гарета:
     - Председатель Совета де Ври требует,  чтобы  вы  подошли  к  экрану,
милорд.
     - Нельзя ли подождать?
     - Нет,  лорд.  Он  требует  вас  немедленно.  Совет  принял  какое-то
постановление.
     Карн отодвинулся от Кит, вытер слезы у нее на щеках, поцеловал  ее  и
встал. Он переодел влажный и помятый мундир. Затем сказал Кит:
     - Ты можешь здесь остаться и привести себя в порядок.
     В комнате с трехмерным видеофоном Карна  уже  ждали  Ларга,  Орконан,
Вейсман и генерал Шенн.
     Председатель де Ври поднял глаза от каких-то бумаг, которые он читал,
и посмотрел с экрана на Карна.
     - А, Халарек. Вы выглядите уже вполне здоровым.
     - Да, милорд. Так что же Совет хочет от меня?
     - Существует закон, по которому Дом, который собирается начать  осаду
другого Дома, дает сорок дней на то, чтобы все, кто не имеет  отношения  к
этому спору, и мирное население, не участвующее в боевых действиях,  могли
покинуть осаждаемый район, - де Ври прокашлялся.  -  Граф  Кингсленд,  как
опекун Дома Харланов, объявляет  осаду  замка  и  города  Онтар,  Владений
Халареков, которая начнется через сорок дней или 8 керенстена нового года.
     - Никто не сможет покинуть замок до  20  керенстена!  Вы  же  знаете,
какая обычно погода во время Оттепели, милорд!
     -  Извините,  Халарек.  В  законе  ничего  не  сказано  об  отсрочке,
связанной с  плохой  погодой.  Кингсленд  и  Харлан  выполнили  требование
закона. Готовьтесь к осаде.
     Де Ври резко прервал связь, и его изображение исчезло с экрана.



                                    12

     Карн ошеломленно смотрел на экран.
     - Как мог Совет позволить это? - шептал он. - Все  это  соответствует
закону. Они же уничтожат всю мою семью, если никто не сможет выйти отсюда.
Техник, соедините меня с Кингслендом.
     Карн стоял перед пустым креслом Ларги, напряженно ожидая, когда снова
загорится экран. Через  несколько  минут  на  нем  появилось  изображение:
комната была пуста. Еще через некоторое время в нее вошел худой человек  с
резкими чертами лица. Ему было немногим более  двадцати  зим.  Он  холодно
посмотрел на Карна.
     - Вы хотели меня видеть, Халарек?
     - Я хотел видеть графа Кингсленда.
     - С моим отцом произошел несчастный случай в конце курта. У вас  дело
к Кингслендам или к моему отцу?
     Карна охватила паника. Но он смог овладеть собой и не показать  вида.
Это был совсем не тот человек, которого Карн надеялся  уговорить  отложить
осаду  до  20  керенстена.  От   такого   человека   нечего   было   ждать
справедливости. У него было грубое, волевое, энергичное лицо.  Карн  вдруг
понял, как Харлану удалось получить согласие на осаду у своего опекуна.  В
результате "несчастного случая" к власти пришел более уступчивый  человек.
Усилием воли Карн остановил дрожь в своих руках и отдал честь новому лорду
Кингсленду.
     - Мир вашему дому, милорд.
     - Какое у вас ко мне дело? -  новый  лорд  остановил  на  Карне  свой
тяжелый, недружелюбный взгляд.
     Карн несколько приободрился.
     - Я прошу дать мне время,  чтобы  мирное  население  успело  покинуть
замок..
     - У вас есть время. У вас есть законные сорок дней, Халарек.
     Негодование и гнев боролись  в  Карне  с  академической  подготовкой.
Наконец академическая подготовка  взяла  верх.  Карн  глубоко  вздохнул  и
сказал ровным голосом:
     - Вы же знаете не хуже меня, что опасно отправляться в  полет  до  20
керенстена.
     - Не опасней, чем в середине ухла, когда ваши вассалы вынуждены  были
послать к вам своих заложников, - Кингсленд сделал паузу,  чтобы  значение
его слов лучше дошло до Карна, - вы все еще недовольны выбранным временем,
милорд?
     Голос Кингсленда был ровным и очень-очень вежливым.
     Лицо Карна осталось неподвижным, не выразив гнева и отчаяния, которые
овладели им.
     - Приношу свои соболезнования в связи с безвременной кончиной  вашего
отца, - сказал он тихо и отключил связь.
     Карн сделал рукой знак  техникам,  стоявшим  за  дверью,  и  медленно
опустился на кресло  Ларги.  Ингольд  Кингсленд  объединился  с  Харланом,
возможно, ускорил смерть графа Неллиса, чтобы новый опекун дал согласие на
осаду,  чего  никогда  бы  не  сделал  старый  граф,  особенно  в   начале
керенстена. Итак, предыдущие проблемы  еще  не  решены,  а  уже  появилась
новая. Осада  означала,  что  Карн  больше  не  мог  откладывать  решение,
касающееся генерала Шенна. Разгар битвы или осада -  не  время  для  смены
командования войсками. Не хватает еще, чтобы генерал и офицеры  отказались
выполнять приказы. Карн сжал губы. Он должен немедленно что-то решить.
     Карн собрал генеральный штаб  в  Большом  Зале.  В  ожидании  прихода
офицеров он шагал взад-вперед у Кафедры, ероша волосы и размышляя, как ему
выявить неверных офицеров.  Остальных  же  офицеров  он  должен  заставить
выполнять его приказы. За сотником Ротом и его  Спасателями  в  Зал  вошли
сотник Винтер и пять подчиненных ему командиров отрядов.  Следом  за  ними
шли и остальные. Карн  увидел  их  напряженные,  ожидающие  лица  и  резко
сказал:
     - Харлан объявил об осаде, которая начнется  восьмого  керенстена,  -
Карн подождал, пока стихнут возгласы удивления и возмущения. - У нас  есть
сорок дней, чтобы проверить наши запасы еды, оружия и боеприпасов укрепить
наши позиции на поверхности, если это возможно, а также как  можно  скорее
подготовиться к эвакуации членов Семьи в их малые владения.
     - Осада действительно назначена  на  восьмое  керенстена?  -  спросил
Карна стоявший впереди офицер.
     - Да. Сейчас мы должны выработать план подготовки к осаде и эвакуации
членов семьи, эвакуации, которую провести будет  крайне  сложно,  если  не
невозможно. Вы слышали клятву Харлана. Теперь он собирается таким  образом
уничтожить наш Дом.
     Встал генерал Шенн.
     - Извините меня, молодой лорд, но я не  думаю,  что  нам  потребуется
кого-то эвакуировать. Здесь мы абсолютно неуязвимы. Мы можем...
     - Я не интересовался ничьим мнением об эвакуации  Семьи,  генерал,  -
резко прервал его Карн. - Я думаю о том, что нам предстоит, еще  с  нарна.
Во время Оттепели наш Дом может  быть  разрушен  в  результате  длительной
осады. Наши запасы на  исходе,  а  к  началу  керенстена,  когда  грузовые
флайеры Гильдии смогут доставить новые грузы, их будет еще меньше.  Однако
к тому времени Харлан уже начнет осаду. Вы думаете, он  не  отключит  наши
грузовые лифты и не заблокирует лестницы, чтобы мы не могли  получить  эти
грузы?
     Генерал Шенн почувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах.
     - Молодой человек, я командовал сражениями на боевом поле,  когда  вы
еще пешком под стол ходили!
     В толпе офицеров послышался тихий ропот.
     Карн так сурово посмотрел на генерала, что на лице  у  того  выступил
пот.
     - Неповиновение - всегда серьезный проступок, генерал, - тихо  сказал
Карн, - но когда Дом подвергается нападению, это уже измена.
     Генерал побледнел, но потом снова овладел собой. Всем своим видом  он
как будто говорил: "В конце концов, это всего лишь третий сын  Трева".  Он
повернулся к другим офицерам.
     - Итак, как мы будем действовать? Если мы  оставим  ворота  стартовой
площадки открытыми, даже если будет прекращена  подача  энергии,  враг  не
сможет...
     - Генерал Шенн, - прервал его Карн  обманчиво  спокойным  голосом,  -
назовите мне ваших любимых офицеров в штабе.
     После недолгого замешательства  генерал  перечислил  дюжину  фамилий.
Карн подозвал к себе сотников Рота, Винтера и Мартина.
     -  Отберите  в  этой  комнате  верных   людей,   найдите   двенадцать
перечисленных офицеров, заключите их под стражу и не освобождайте до конца
осады. Генерал Шенн тоже будет заключен под стражу, и он будет содержаться
в отдельной камере до тех пор, пока я не решу, что с ним делать.
     Сотники немедленно стали оправдываться.
     - Что я сделал, мой повелитель?
     Генерал Шенн выглядел искренне изумленным.
     - Вы обращаетесь со мной так, как будто  я  еще  мальчишка,  генерал,
мальчишка, каким считал меня мой отец. Я  -  Лхарр,  и  я  управляю  своим
Домом. После вашей попытки взять власть в свои руки  вы  лишаетесь  звания
офицера.
     Карн сорвал с мундира Шенна генеральские знаки отличия.
     - Мой отец в таком случае наверняка взял бы станнер  и  убил  бы  вас
прямо здесь.
     Карн резко кивнул Винтеру:
     - Уведите его.
     В комнате легким ветерком пронесся шепот удивления  и  быстро  замер.
Карн выпрямился, глядя как Винтер подошел  к  генералу  и  забрал  у  него
оружие. Он оглядел комнату.
     - Если среди вас есть офицеры, преданные только  Треву  Халареку  или
кому-нибудь из тринадцати разжалованных офицеров, скажите об этом  сейчас.
Вы  получите  денежное  пособие  в  награду  за  честность,  и  вам  будет
предоставлена возможность пожить в Онтаре в свободных  помещениях  до  тех
пор, пока вы не сможете покинуть мои Владения. Нашему  Дому  сейчас  нужны
офицеры, которые ставят Дом превыше всего.
     Позади всех встал очень молодой командир отряда.
     - Генерал Шенн - мой дядя, лорд. Я иду с ним.
     Голос его дрожал. Карн посмотрел на бледное  как  мел  лицо  молодого
человека, его испуганные глаза.
     - Не бойтесь, я не Трев Халарек, - произнес  Карн,  -  ваше  мужество
достойно похвалы, и я сдержу в отношении вас свое слово.  Есть  кто-нибудь
еще? - Еще семь командиров отрядов, один сотник, три капитана, два  пилота
и четыре командира отделения перешли  на  сторону  арестованных  офицеров.
Карн подождал еще несколько минут, затем приказал  увести  арестованных  и
начал говорить о том, что необходимо предпринять.
     - Уже приглашены в замок торговцы железными изделиями, которые должны
заделать решеткой купол оранжереи - наше самое уязвимое место. Мы построим
крепкие стены вокруг стартовой площадки для флиттеров и всех трех  выходов
на поверхность. Враг не должен захватить  лестницу,  мы  должны  этого  не
допустить любой ценой. Вам все ясно?
     Офицеры согласно закивали. Карн мысленно поблагодарил Бога за то, что
на Старкере-4 не было известно о существовании  бомб  и  гранат.  Семейный
кодекс требовал рукопашного боя один на один.
     - Мы оставим грузовые лифты, как они  есть,  -  продолжал  он,  -  но
прекратим подавать энергию к ним и к лифту, идущему в сад  замка.  Капитан
Рэд, прикажите двум вашим инженерам проверить  эти  три  системы.  Если  к
лифтам может поступать  энергия  каким-либо  другим  способом,  мы  должны
перекрыть этот путь.
     Рэд кивнул и записал указания в блокнот.
     - Сотники Рот, Вихр и Мартин уже вернулись?
     - Да, лорд.
     - Сколько людей из вашей сотни, Мартин, все еще находится в клинике?
     - Двенадцать, мой господин.
     - А у вас, Винтер?
     - Только один, милорд.
     - Рот?
     - Более двадцати, мой повелитель.
     - Тогда ваша сотня будет в резерве.
     Карн внимательно оглядел Рота: тот был еще очень бледен и худ.
     - Вы еще не совсем оправились после болезни, - заметил Карн  и  затем
добавил: - Один отряд ваших спасателей будет наверху с Винтером.
     Карн сделал паузу и заглянул в свои записи, чтобы проверить,  все  ли
он сказал.
     - У нас будут следующие перестановки: капитан Рэд, возьмите  на  себя
командование четвертой сотней, как только ваши инженеры  начнут  работать;
командир отряда Грегг,  возьмите  на  себя  инженеров;  командиры  отрядов
Карсен и Уолтт повышаются в  звании  и  становятся  капитанами.  Дженкинс,
Филлипсон, фон Шусс, Ян Виллем, Дэннен Виллем,  займите  места  командиров
отрядов.
     - Но мы пилоты, лорд Карн, - сказали они в один голос.
     - Пилоты нам сейчас не  нужны,  а  командиры  отрядов  -  нужны.  Нам
придется вести наземные бои при ветреной погоде. Два места  пилотов  будут
оставаться незанятыми до конца осады. Кроме того, четыре отряда  и  четыре
отделения остались без командиров.  Сотники,  вы  знаете  своих  офицеров.
Выберите лучших, которые могут занять эти места. Так, все ли я сказал?
     - Как насчет Олафсона? Где он будет  сражаться?  -  закричал  молодой
командир отряда, стоявший с краю толпы.
     - Он с другой планеты. Вы знаете, что мы не имеем права  использовать
его.
     Сзади встал капитан.
     - Он говорит, что вы побратимы и как бы одной крови. Если это так, то
он совсем не инопланетянин и может сражаться за нас.
     Карн поднял правую руку, слегка опустил рукав, и все ясно  увидели  у
него на запястье лиловато-синий шрам.
     - Брат! Брат! -  оглушительно  закричали  офицеры.  -  В  мой  отряд!
Зачислите его в мой отряд!
     Когда крики немного стихли, Карн поднял руку, призывая всех к тишине.
     - А какая разница, где будет воевать Иджил?
     Ян Виллем встал, чтобы ответить.
     - Разве сторожевая собака, собирающаяся сражаться  со  стаей  волков,
отказалась бы от помощи дружелюбного медведя из пустыни Цинн? Иджил ростом
с двух человек, а силы у него как у троих.
     - Но если он мой брат и может сражаться за нас, то он пойдет со мной.
     Когда смех стих, встал Уолтт.
     - Я не хочу разделить участь генерала, мой  господин,  но  почему  мы
собираемся вести наземные бои? Онтар ведь  уже  пережил  раньше  несколько
зимних осад.
     - Они были в самом начале зимы. Ухл просто разгонял  атаковавших  нас
противников. А эта осада начнется во  время  Оттепели,  до  того,  как  мы
получим груз с продовольствием. Мы можем просто умереть от голода. Поэтому
нужно атаковать Харлана из предгорий. А для этого -  построить  спрятанные
между соснами укрытия, хотя погода, к сожалению,  совсем  не  способствует
этому, и напасть на Харлана с тыла. Мы должны разбить армию Харлана, иначе
мы окажемся у него в руках.
     - Много ли у нас шансов на успех, милорд?
     - Больше, чем если мы будем сидеть здесь и ждать. Насколько больше?..
- Карн пожал плечами. - В Академии меня учили стараться не начинать войны,
но меня также обучали и военной тактике. Я  остановил  восстание  рабов  и
вассалов в рекордно быстрые сроки, неважно, что говорят о том, как  я  это
сделал. Я знаю цену удивлению. Лорд Ричард  собирался  удивить  нас  очень
ранней осадой. Ну что ж, джентльмены, мы еще больше удивим его.
     Среди офицеров послышались  бурные  одобрительные  восклицания.  Карн
поднял руку, призывая к тишине, и гордо поднял голову.
     - Я готов, если это  необходимо,  отдать  жизнь  за  мой  Дом,  но  я
надеюсь, что такой необходимости не возникнет.
     Первым начал кто-то, стоявший позади всех, и скоро  Большой  Зал  был
наполнен криками: "Да здравствует Халарек! Да здравствует Халарек!"


     Началось томительное  ожидание.  Карн  назначил  Рота  командовать  в
замке, фон Шусс был у него в подчинении. Винтер руководил наземной защитой
замка, а наиболее опытный командир отряда по имени Кайл и сам Карн  должны
были провести из предгорий две атаки на войска Харлана. Так как солдаты  с
той и другой стороны будут  одеты  в  белые  маскировочные  костюмы,  Карн
приказал сшить для своих людей двустороннюю форму, так,  чтобы  в  близком
бою с противником можно было вывернуть ее синей стороной наружу и отличить
своих от врагов. Дом фон Шусса  обещал  предоставить  Карну  Халареку  еще
несколько отрядов, если только их  прибытию  не  помешает  погода.  Только
несколько избранных солдат знали пока о тайном плане нападения с предгорий
на тылы Харлана.
     Первая небольшая оттепель керенстена, праздник Нового года  пришли  и
ушли незамеченными. Этот  праздник  означал  только,  что  инженеры  могут
начинать строить в горах укрытия. 5 керенстена  Кайл;  Карн  и  их  отряды
направились в укрытия. Кайл пошел на восток, в укрытие, построенное  среди
скал, недалеко от пустыни Цинн. Карн, Иджил и Ян Виллем вместе  с  отрядом
Виллема двинулись в укрытие, расположенное к северу от  замка  около  пика
Дюр, у подножия высокого перевала. Каждый человек в отряде имел  при  себе
рассчитанные на две недели запасы термотоплива и  еды,  а  также  спальный
мешок. Кроме того, Виллем нес набор медикаментов.
     Этот переход длился полдня, и к вечеру они уже достигли укрытия.  Для
его  постройки  инженеры  использовали  бревна  голубой  сосны,  а   затем
замаскировали специально подрезанными ветками. Снег  на  крыше  блестел  и
переливался под солнечными лучами, а с карниза уже тихо капала вода.  Карн
надеялся, что, пролетая над этим местом, пилоты Харлана  не  заметят  пней
недавно срубленных деревьев. Люди по одному прошли в  укрытие  и  положили
свои вещи на пол. Карн поставил наблюдателя на высоком валуне, находящемся
сбоку от здания. Виллем назначил двух  поваров,  и  они  сразу  же  начали
готовить ранний ужин.
     Всю ночь на перевале была буря. Голубые  сосны  ревели  как  водопад,
когда ветер раскачивал их вершины из стороны в  сторону,  будто  это  были
легкие травинки. Морозный воздух просачивался в укрытие через  щели  между
бревнами.  Назначенный  на  ночь  часовой  поставил  шесть  дополнительных
термобатарей, чтобы не дать температуре упасть ниже опасной отметки.  Карн
не спал, но не только холод был тому причиной. Здесь, вдали от замка,  его
собственный план казался ему слабым, уязвимым и не имеющим никаких  шансов
на успешное выполнение. Ему казалось,  что  их  укрытие  будет  немедленно
обнаружено,  атаковано  и  захвачено  преобладающими  силами   противника.
Воображение услужливо рисовало ему  картины  гибели  его  людей,  особенно
Иджила и Виллема, в неравной безнадежной борьбе.
     Как только шум ветра стих, Карн встал и вышел  из  укрытия  навстречу
первым солнечным  лучам.  В  тихом  морозном  воздухе  резко  потрескивали
деревья. Огромные снежинки  плавно  кружились,  словно  тонким  покрывалом
укутывая кроны деревьев и заметая следы людей. Карн почувствовал некоторое
облегчение. Теперь их уже не смогут выследить. Большие снежинки говорили о
том, что верхние слои воздуха гораздо теплее, и,  значит,  скоро  наступит
новая оттепель. Из укрытия вышли  и  другие  люди  посмотреть,  все  ли  в
порядке. Некоторые из них дрожали от холода.
     - Лорд Карн! Там, на западе, снижается флайер!
     Карн остановился  около  валуна,  с  которого  велось  наблюдение,  и
посмотрел в указанном направлении. Солдат, который закричал это, уже почти
взобрался на камень, где был его наблюдательный пункт. Он  молча  протянул
Карну бинокль. Это был флайер, раскрашенный в черно-белые  цвета  -  цвета
Одоннела. Все, кроме наблюдателя, быстро нырнули в укрытие,  чтобы  их  не
могли заметить с флайера. Наблюдатель спрятался за камнем, так, чтобы  его
не было видно, а когда опасность миновала, снова вскарабкался на валун.
     - Я думал, они прилетят еще раньше, - угрюмо заметил со своего  места
Виллем и вышел на воздух.
     Следом за ним появился Карн. Глядя в бинокль, он сообщил:
     - Транспортные флайеры и флиттеры Харлана и Одоннела приземлились  на
равнине к северу и югу от замка. Из них вышло уже  порядка  девяти  сотен.
Они,  должно  быть,  сильно  рисковали  и  летели  во  время  бури,  чтобы
проскочить никем не замеченными в тех Владениях, которые  они  пересекали.
Ричард хочет быть уверенным в том, что никто не сообщит в  Совет  об  этом
его втором преступлении. Похоже, что они уже нарушили нам связь.  А,  нет,
смотрите!
     Карн  указал  в  ту  сторону  на  равнине,  где  находился  один   из
отражателей радиоволн Халареков. Человек, одетый  в  зеленую  форму  армии
Харлана, нырнул под  отражатель  и  быстро  выбрался  из-под  него.  Тогда
остальные набросились на отражатель и  стали  лупить  по  нему  палками  и
прикладами станнеров до тех пор, пока не разбили  его  вдребезги,  приведя
этим в полнейшую негодность.
     - Они перерезали провода, а затем вывели из строя отражатель  на  тот
случай, если мы пошлем кого-нибудь соединить порванные провода.
     Карн даже не пытался скрыть свой гнев.
     - Проклятье! Держу пари, у них в замке даже не  было  времени,  чтобы
послать протест. Возможно, они даже не знают, что осада уже началась.
     Карн крепко выругался и повернулся к своим людям.
     - Похоже, Харлан уверен, что никто в замке не выживет, а поэтому и не
боится, что кто-нибудь сообщит о его действиях Совету. Что бы  с  нами  ни
случилось, хотя бы один из нас должен остаться в живых,  чтобы  рассказать
потом о преступлениях Харлана. Иджил, - позвал он, - выйди, пожалуйста, на
минуту, принеси нашему наблюдателю пару спальных мешков.  На  этом  камне,
должно быть, очень холодно.
     Иджил вышел  из  укрытия,  наклонив  голову,  чтобы  не  удариться  о
притолоку двери. Он  отошел  подальше,  чтобы  видеть  лежащего  на  камне
человека, и бросил ему два спальных мешка. Солдат сразу же развернул  один
из них и лег на него.
     Карн взобрался на валун и протянул солдату бинокль.
     - Накройтесь вторым мешком. Так будет теплее.
     Затем Карн поманил Иджила, и они уединились в гуще голубых сосен.  Он
обхватил рукой плечи Иджила так, будто они просто дружески  беседовали,  и
очень тихо сказал:
     - Харлан начал осаду на три дня раньше, у него около девяти сотен.  Я
думаю, Ричард хочет захватить замок до того, как в других Владениях станет
известно, что случилось. Как ты считаешь?
     Иджил опустил голову, посмотрел на свои ботинки и задумчиво произнес:
     -  Похоже,  что  так.  Вряд  ли  их  запасов  хватит  надолго,  чтобы
прокормить такое количество людей, а рассчитывать в керенстене на доставку
продуктов по воздуху они, судя по всему, тоже не могут.
     Карн понимал, что Иджил поддерживает его, но не дает никаких советов.
Конечно, Лхарр сам должен принять  решение,  но  он  боялся  сделать  это.
Отсутствие опыта делало его нерешительным.
     Внизу на равнине осаждающие строили вокруг замка  бараки  с  круглыми
крышами.
     - Может, они собираются грабежом добывать себе  пропитание?  -  Иджил
криво усмехнулся и задумчиво взялся за подбородок.
     - Одному Хеймдалу известно, на что они надеются в такой жуткий холод,
- он похлопал замерзшими руками. - Даже  в  ваших  терморукавицах  у  меня
мерзнут руки. И как твои люди смогут стрелять в них?
     -  У  них  есть  другие  рукавицы,  которыми  они  пользуются,  когда
стреляют. Они, конечно, не такие теплые и носить их можно только несколько
минут, однако все-таки пальцы в них отморозить нельзя. Я на  это  надеюсь.
Господи! Почему я должен принимать такие решения!
     - Потому что ты Лхарр, - просто ответил Иджил, - и уже слишком поздно
что-либо изменить.
     - Было поздно что-либо изменить даже  в  день  моего  рождения,  -  в
голосе Карна слышались горечь и отчаяние.
     Иджил положил руку Карну на плечо.
     - Пойдем в укрытие, погреемся.
     Карн медленно побрел в укрытие,  в  задумчивости  опустив  голову.  В
нескольких шагах от двери он остановился.
     - Винтер еще не знает, что здесь произошло, а мы никак не  можем  ему
сообщить. Это значит, что у нас есть еще один или два дня, чтобы наблюдать
за противником  и  ничего  не  делать.  А  это  может  оказаться  и  нашим
преимуществом, и нашей бедой. Вот если бы началась сильная буря...
     Иджил крепко схватил Карна за плечо.
     - Ты правильно рассуждаешь. Верь в свои силы.
     Карн взглянул на него.
     - Верить  в  свои  силы?  Никто  не  верит  в  меня,  -  произнес  он
раздраженно и резко.
     - Все доводы в твою пользу, потому что  ты  прав,  и,  возможно,  все
жители Старкера-4 узнают это.
     Иджил засунул руки под мышки, чтобы согреться, и взглянул на равнину.
     Карн уставился на широкую спину  своего  друга.  В  его  словах  была
правда. Карн Халарек уже не может снова стать таким,  какими  всегда  были
Гхарры. Он хочет искать новые пути в их связанном дикими традициями  мире.
Карн все больше и больше укреплялся в своей решимости. Лучше умереть,  чем
мириться с  этими  жестокими,  деспотичными  правителями,  которые  всегда
контролировали Девять Семей.
     Ночь прошла спокойно, а на следующее утро  наблюдатель  сообщил,  что
враг предпринял ложную атаку у входов в замок. Возле некоторых бараков  он
заметил также несколько неподвижно лежащих тел.
     - Наши спасатели захватили ночью несколько солдат, вышедших из  своих
бараков, - с удовлетворением сообщил Виллем.
     - Итак, Винтер теперь все знает, - сказал Карн скорее сам  себе,  чем
остальным.
     Он повернулся к наблюдателю, который как раз  выходил  из  укрытия  и
собирался занять свой пост.
     - Немедленно сообщите мне, когда с главной  лестницы  замка  начнется
атака. Это будет нам сигналом спускаться на равнину, - Карн  повернулся  к
остальным, - друзья Ричарда постараются  отогнать  нападающих  обратно,  и
Винтер позволит им это сделать. Мы  же  должны  этой  ночью,  сразу  после
наступления темноты, расположиться по  периметру  вокруг  лагеря  Харлана.
Этой же ночью мы должны с помощью наших союзников загнать врагов обратно в
их флайеры. Дай Бог, чтобы наши союзники  смогли  прийти  нам  на  помощь.
Винтер собирался подождать, пока прибудут войска фон Шусса,  но  никто  не
предполагал, что осада начнется раньше  намеченного  срока.  Винтер  может
лучше нас судить о том, что происходит там, на равнине. Если его спасатели
скажут: "Идите" - мы все немедленно начнем спускаться.
     Молодой солдат тронул Карна за руку. Мальчик облизал пересохшие губы.
     - Я... я еще никогда никого не убивал, лорд.
     Карн криво улыбнулся.
     - И я тоже, но Ричард  Харлан  дал  обещание  разрушить  мой  Дом  до
последнего камня и привел своих  друзей,  которые  собираются  помочь  ему
сделать это. Мы здесь для того, чтобы остановить их.
     Карн положил руку на плечо молоденького солдата.
     - Сколько тебе зим?
     - Шест... Пятнадцать, мой господин,  -  и,  испугавшись,  что  сказал
правду, начал быстро оправдываться, - нам нужны были деньги,  милорд.  Моя
мать - ткачиха, и у нее нас пятеро...
     Карн взглянул на мальчика. "Неужели я тоже когда-то был таким юным? -
удивился он. - Я всего на два года старше его,  а  кажется,  что  мне  уже
двадцать".
     -  Назначаю  вас  охранять  укрытие,  когда  мы  спустимся  к  замку.
Возможно, нам придется снова вернуться сюда, так что с запасами ничего  не
должно случиться. Ясно?
     - Д... да, милорд.
     Карн увидел, как по лицу молодого  солдата  разлилось  облегчение,  и
позавидовал ему. "У меня нет выхода,  -  напомнил  он  себе,  -  я  должен
участвовать в этом сражении и быть впереди, а я тоже так не хочу умирать".
     Карн подошел к большому камню возле двери в укрытие и сел на него. Он
посмотрел в сторону замка. С гор дул холодный  ветер.  Карн  услышал,  как
мальчик с гордостью просил Виллема дать ему  двойную  норму  патронов  для
лучемета, чтобы он мог защищать укрытие.
     "Знает ли он, как им пользоваться? - Карн  судорожно  повел  плечами,
вспоминая. - Не знаю, буду ли я когда-нибудь снова держать его в руках,  -
Карн опять возвратился мыслями к простирающейся под ним равнине. - Но  где
же, где же войска фон Шусса? Я надеялся, что они придут  на  день  раньше,
чтобы успеть укрепиться здесь".
     Весь день небо оставалось ясным, а  температура  понижалась.  Флайеры
союзников так и не появились. Карн сел на  камень,  с  которого  они  вели
наблюдение, и стал смотреть вниз, на равнину.
     - Почему же их нет?
     Солдат, лежавший возле него  на  валуне,  взял  бинокль  и  посмотрел
вверх, на небо.
     - Обычно бури приходят с запада, лорд. Вероятно, одна из  таких  бурь
разразилась над Владениями фон Шусса. Температура все еще снижается.
     Карн сжал руки в кулаки, чтобы согреть замерзшие кончики пальцев.
     - Никто не ожидал, что Харлан начнет  осаду  до  назначенного  срока.
Хотя, зная его, мы должны были это предвидеть, - с горечью добавил он.
     Карн соскользнул с валуна и вернулся в укрытие. Бойцы лежали на  полу
и сидели у стен. Кто-то вырезал из кусочков дерева, оставленных в укрытии,
несколько пар игральных костей, и сейчас, собравшись  в  два  кружка,  его
обитатели играли в кости.  Иджил,  сидевший  около  одного  из  кружков  и
наблюдавший за игрой, вопросительно взглянул на вошедшего Карна.
     -  Пока  никто  не  появился,  -  ответил  Карн,  -  остается  только
надеяться, что со спутников Гильдии уже сделаны фотографии этих мест.
     - Сколько же еще нам ждать?
     - Я уверен, что Эмиль задержал свой вылет только из-за плохой погоды.
А Винтер не вступит в бой, пока не будет знать, что флайеры фон Шусса  уже
в воздухе. По крайней мере, таков был наш  план.  Но  сейчас  линии  связи
перерезаны, и кто знает, как он теперь будет действовать.
     Вечером поднялся сильный ветер. Всю ночь он  тяжело  вздыхал,  выл  и
свистел за стенами укрытия. А утром пошел  снег.  Тяжелые  ледяные  шарики
щелкали по бревенчатым стенам и  с  грохотом  падали  на  твердую  ледяную
корку, покрывающую  землю.  Когда  через  три  дня  буря  наконец  стихла,
наблюдатель снова отправился к большому камню. Не прошло и  часа,  как  он
вернулся и, отдав Карну честь, доложил:
     - Валун покрыт толстым слоем льда, и я не  смог  на  него  забраться,
милорд. Я залез на гребень горы, находящейся за нашим укрытием, но  ничего
не смог разглядеть. Там, внизу - сплошной ледяной туман.
     Губы Карна плотно  сжались,  превратившись  в  узкую  полоску.  После
недолгого молчания Карн обратился к солдату:
     - Вы можете остаться здесь. Мы никуда не  пойдем,  пока  не  появятся
войска фон Шусса.
     Четыре дня длилась непогода, и  четыре  дня  длилось  их  томительное
ожидание. Туман, дождь, град с дождем, сильные ветры и опять дождь, дождь,
часто сопровождаемый полуденной  оттепелью,  так  что  ледяной  покров  то
оттаивал, то вновь покрывал лежащий на земле  снег;  На  пятый  день  Карн
приказал всем наполовину сократить их паек. Когда  кто-то  начал  ворчать,
Виллем набросился на него:
     - Вы что, собираетесь продираться сквозь сотни Одоннела, чтобы добыть
еще еды?
     - Мы должны растянуть наш недельный паек на две  недели,  -  объяснял
Карн, - возможно, нам придется пробыть здесь  еще  некоторое  время,  если
погода не улучшится.
     В глубине души Карн совсем не был уверен, что через  две  недели  они
смогут попасть  в  замок.  Его  собственный  план  неожиданного  нападения
казался теперь Карну наивным и непродуманным,  а  цель  -  загнать  врагов
обратно в их флайеры - совершенно  неосуществимой.  Он  видел,  как  таяли
запасы еды и топлива,  и  решил,  что  если  помощь  не  подоспеет  до  25
керенстена, то он попытается потихоньку провести своих  людей  через  ряды
войск Харлана и проникнуть в замок.
     23 керенстена, впервые за двенадцать  дней,  появилось  солнце.  Утро
было ясное и  морозное.  Бойцы  высыпали  из  укрытия  на  сверкающий  лед
порадоваться первым солнечным лучам. Наблюдатель снова  лежал  на  большом
камне.  Остроконечные  вершины  голубых  сосен  сгибались   под   тяжестью
покрывшего их льда и снега, и Карн несколько раз  слышал,  как  с  треском
падали в лесу сломавшиеся деревья. Он  снова  проверил  запасы  еды  -  их
хватало на шесть-семь дней, если люди будут получать весь паек.  Затем  он
заставил всех проверить свои неприкосновенные запасы, а также  боеприпасы.
На это занятие у них ушло полдня. Вообще  проверки  запасов  и  снаряжения
проводились регулярно, каждые два дня,  так  что  кое-кто  в  укрытии  уже
посмеивался,  сравнивая  себя  с  пожилой  женщиной,  которая  все   время
волнуется, как бы чего не забыть.
     Карн  вышел  из  укрытия,  чтобы  посмотреть   на   Иджила,   который
демонстрировал элементарные приемы борьбы Дринн. Движения Иджила,  которые
смотрелись бы очень грациозно, если бы выполнялись  на  матах,  здесь,  на
снегу,  выполняемые  в  маскировочном   костюме,   выглядели   неуклюжими.
Остальные бойцы  сидели  прямо  на  снегу,  ели  или  просто  наслаждались
солнечными лучами. Карн заметил, что снег больше не скрипел под ногами,  а
сжимался со слабым хлюпающим звуком. Снег  уже  начинал  подтаивать,  и  с
крыши тонким ручейком стекала вода.
     - Там они идут, - крикнул наблюдатель.
     Все встрепенулись.
     - Тихо! - приказал Виллем. - Тихо! Извините, лорд Карн. - Наблюдатель
не выглядел очень виноватым; он радовался, что ожидание окончилось. - Люди
Винтера послали отряд в  дозор.  Теперь  они  отбиты,  милорд,  как  вы  и
говорили.
     Движение снаружи  прекратилось  при  крике  наблюдателя.  Теперь  оно
началось снова. Люди бежали к бараку за ранцами. Кто-то подбирал обертки и
другой мусор, говорящий о пребывании  людей.  Карн  прокричал  в  открытую
дверь:
     - Подъем! В путь.
     Люди бросились к своим ранцам и выстроились на снегу  перед  бараком.
Виллем всех пересчитал, убеждаясь, что никто не  остался  в  лесу.  И  вот
двадцать пять человек, их командир, Карн и Иджил пошли от дерева к  дереву
вниз по крутому склону. Когда они достигли края равнины, солнце уже  село.
Пушистые снежные хлопья пудрили брови и волосы, покрывая все вокруг мягким
ковром. Виллем приказал поставить термосы за стволами, чтобы блеск не  был
заметен. Отряд расположился вокруг них, дожидаясь полной темноты.
     - Поверните ваши воротники синей стороной наружу, когда начнется бой,
- приказал Карн.  -  Это  поможет  нашим  друзьям  не  убить  нас.  У  нас
преимущество: никто  на  Старкере-4  никогда  этого  не  имел  -  отличные
укрепления и опытный командир. Мы ворвемся в зону Винтера  сегодня  ночью.
Ричард Харлан умен и дерзок, но у него нет моего опыта. Мы уберем Харлана.
Мы должны сделать это.



                                    13

     Когда все огни, кроме постов,  погасли  в  лагере  Харлана,  Карн  со
своими  людьми  двинулся  по  равнине,   пригибаясь,   медленно   скользя,
останавливаясь, присматриваясь, не заметили ли их. Остальные следовали  за
ними. Ни звука не исходило ни от дозора Харлана,  ни  со  стороны  лагеря.
Темный силуэт проплыл, закрывая месяц. Карн взглянул вверх с надеждой.
     - Транспорт фон Шусса, - шепнул Виллем, и новость  быстро  разнеслась
среди скользящих воинов.
     - Огни приземления освещают позиции Харлана на юге, примерно  в  миле
отсюда, - добавил кто-то срывающимся от возбуждения голосом.
     - Мы должны добраться до них. Теперь мы уже не одни! Идемте,  -  Карн
встал и побежал к ближайшей казарме.
     Они окружили казарму, поджигая и плавя ее и  спящих  обитателей.  Они
двигались стремительно, спалили вторую казарму и оказались  у  третьей  до
того, как караульные Харлана подняли тревогу. Третья казарма  просыпалась,
когда они ударили по ней, и отряд потерял первого человека.
     С другой стороны лагеря еще одна казарма пылала там, где  люди  Карна
вошли в лагерь Харлана.
     - Да здравствует Халарек! - прокричал Дэннен. Отряд подхватил крик  с
воодушевлением: "Да здравствует Халарек!"
     Зажглись прожектора и осветили пространство. Бойцы Харлана и Одоннела
высыпали из казармы, все еще спешно застегиваясь. Кое-кто тащил  лучеметы,
а люди Карна скрывались в тени купола казармы.
     - Глупцы! Они не могут отличить врагов,  -  выругался  Иджил.  Желтая
трасса лучемета сверкнула над его головой.
     - Они видят нас! Расплавляйте купол, - прокричал Карн. - Мы  уйдем  в
тени его жара.
     Шум, крики, пальба, гудение огня - были слишком сильны, чтобы четверо
бойцов услышали крик Карна. Они все так же таились за куполом. Иджил  упал
на снег и пополз вдоль стены купола к ним.
     - Мы  сжигаем  это,  -  сказал  он.  -  Когда  загорится,  лорд  Карн
приказывает идти к лестнице. Люди фон Шусса должны появиться сейчас.
     Они поднялись и побежали. Один из них остановился и упал. Его спутник
согнулся, коснулся пульса на шее, вскочил и побежал за остальными.
     - Станнер, милорд, - он задыхался, догоняя группу. - Петерс мертв.
     - Держитесь вместе, - приказал Карн, - так мы все проживем дольше.
     Удар лучемета молнией сверкнул рядом. Кто-то выругался.
     - Здорово задело? - спросил Карн.
     - Нет, милорд, щека.
     -  Если  кто-то  пользуется  станнером,  проверьте,  что   стоит   на
поражение, - приказал Карн остальным и проверил свой собственный.
     Они зажгли купол и кинулись к главной лестнице. Но люди  Харлана  уже
далеко превосходили числом два отряда Халарека. Воины Карна были оттеснены
к краю круга казарм бойцами Одоннела под предводительством самого Харлана.
     Шум боя приблизился к центру, но снова пошел снег. Темнота и снегопад
скрыли от Карна происходящее.
     - Это, должно быть, люди Винтера, - крикнул кто-то.
     "Они должны будут сражаться по дороге сюда, только тогда  смогут  нам
помочь", - думал Карн, приканчивая кого-то из отряда Харлана. Он  выдернул
свой нож из противника и быстро вытер о его белые штаны.
     - Осторожно! -  крикнул  Карн.  Виллем  упал  в  снег.  Луч,  жалящий
насмерть, прошел над ним на уровне  груди.  Двое  других  солдат  Халарека
вовремя не отступили.
     - Огонь! - голос Дэннена прогремел, перекрывая стоны умирающих.
     Первая шеренга солдат Карна открыла огонь залпом. Большинство из двух
рядов Одоннела упали, но все же враг наступал.
     - Вот Халарек, - Тимкин Одоннел прокричал, показывая  направление.  -
Он мне нужен живым.
     Карн обернулся, подхватил свой  станнер  свободной  рукой  и  ударил.
Одоннел взглянул удивленно,  затем  исчез  среди  ног  своих  солдат.  Они
остановились, замкнулись, знаменосец наклонился, падая в снег  у  мертвого
Лхарра.
     Отряды Одоннела  рассеялись  по  равнине,  пока  кто-то  не  крикнул:
"Вперед!" - и они начали двигаться против Халарека снова. Сперва горсткой,
затем собираясь в отряд и выстраиваясь по кругу против  линии  тени.  Люди
Карна отступили. Солдаты из последних сил начали атаку на  людей  Винтера,
который лежал в снегу за Одоннелом и стрелял  из  станнера  с  дьявольской
точностью. Человек в отряде Виллема застонал и упал.
     - Отбросьте их назад! Отбросьте их назад на огонь Винтера!  -  кричал
Карн. Он бросился вперед, в линию Одоннела, вонзил свой нож в первого, кто
ему попался, и пользуясь человеческим телом как  щитом,  рассеивал  врагов
станнером. "Не думай о людях на земле, - приказал он себе. - Не  думай  об
их семьях. Или их семья, или твоя".
     Он углублялся дальше в ряды Одоннела бок о бок с Иджилом. Теперь  две
стороны сражались слишком близко и пользовались ножами и тонкими лучами.
     Карн слышал крики боли и ужаса за спиной, но люди шли вперед рядом  с
ним.
     "Они идут за мной! - воодушевился он. - Несмотря на этот кошмар,  они
идут  за  мной",  -  повторял  себе  он  и  вдруг  громко  вскрикнул.   Он
почувствовал, что его охватила слабость.
     Люди почувствовали это тоже. Они заколебались, отодвинулись от  него,
и солдаты Винтера вклинились в пространство. Карн сражался теперь в  кругу
солдат Харлана. Иджил приближался к нему, ломая противника.
     - Порез ножа, - сказал Иджил.  Он  погружался  глубже  в  гущу  людей
Виллема, чтобы на мгновенье отдохнуть, и снова  стремился  в  битву.  Люди
Халарека  отбросили  врага  назад  на  ряды  Винтера.  Отряды  дрогнули  и
рассеялись. Две силы Халарека соединились и отстреливались, двигаясь назад
к куполам.
     - Отряды Харлана подходят с дальнего края, милорд, - объяснял один из
бойцов Виллема. - Видел их, когда мы шли через заграждение.
     Не было времени раздумывать о  потерях,  и  сквозь  завесу  падающего
снега они ударили  в  правый  фланг  Харлана,  рассеивая  солдат  во  всех
направлениях.
     - Держаться вместе, - прокричал своим  людям  Карн.  Но  откликнулись
только шестнадцать. Они отошли под защиту  купола.  Появились  еще  отряды
Харлана, врезаясь между Карном и Виллемом. На какой-то миг все скрылось за
снегом, затем ветер стих, и Карн увидел, что больше половины группы  целы.
Несколько мгновений - и ветер  поднялся  снова,  обжигая,  бросая  снежные
заряды и стирая очертания происходящего, людей Карна  и  Виллема.  Они  не
могли двигаться без особого умения Иджила ориентироваться. Карн знал,  что
с ним они могут пробиться к фон Шуссу и Онтару, но не все выживут, или они
смогут с  помощью  Иджила  вернуться  к  подножию  холмов  и  жить,  чтобы
сражаться вновь.
     Он обернулся к исхлестанному снегом отряду, выискивая глазами друга.
     - Иджил, я не смогу без тебя. Веди  нас  назад  к  деревьям,  -  Карн
смотрел на людей, прищурившихся от острого, ледяного снега. Наверняка  они
не будут считать отступление трусостью сейчас. И все же?
     - Нас только шестнадцать, и нет шанса против  Харлана,  -  человек  в
конце группы говорил неуверенно и смотрел на остальных, не сочтут  ли  это
малодушием.
     Кое-кто кивнул, соглашаясь. Карн  прикрыл  на  секунду  глаза,  затем
знаком показал Иджилу, что надо идти.
     Подножия были загромождены глыбами  льда,  видимые  секунду  или  две
сквозь кружащийся снег. За отрядом шарил луч дозорных прожекторов, но свет
был бесполезен в таком снегопаде.  Отряд  потерял  четверых  солдат,  пока
добрались до безопасных холмов. Они сгибались от колючего ветра и ледяного
снега, от усталости и ран. Все-таки они были живы.
     - Какая видимость, Иджил? - спросил Карн.
     Иджил покосился на снег. Он прикрыл глаза, стряхнул льдинки с  ресниц
и взглянул опять.
     - Метров пять, наверное.
     Карн кивнул в знак благодарности и обернулся к людям.
     - Есть раненые?
     Один префет поправил свет. Деревья задерживали снег, и ветер стихал в
них, видимость была лучше, чем на открытом месте.
     У Дэннена  был  сломан  нос  и  палец.  У  четверых  были  достаточно
серьезные раны, делавшие дальнейшее продвижение трудным, и  один  был  так
сильно обожжен, что его надо было нести. Карн оглядел уцелевших.
     - Приготовьте носилки, Феллан.
     - Вы тоже ранены, милорд, - сказал префет.
     - Я?
     - Порез на плече и рана на правой руке, милорд.
     Карн глянул на руку. Весь правый рукав  порыжел  от  замерзшей  крови
вокруг раны.
     - Должно быть, у него очень острый нож, я ничего не  почувствовал.  -
Он дотронулся и вздрогнул. - Спасибо холоду. Я не истек кровью. - Он  стал
притопывать ногами, чтобы согреть их немного. -  Мы  вернемся  в  укрытие,
пока снег еще идет.
     - Как... как мы отыщем его, милорд, - голос самого  молодого  солдата
чуть дрожал. - С каждой минутой снег идет все сильнее.
     - Иджил привел нас сюда. Иджил проведет нас туда. - Карн посмотрел на
носилки, убеждаясь, что они готовы. - Веди, Иджил.
     Они пробирались в темноте почти до рассвета. Утро пришло слабым серым
светом, когда люди стали подниматься в укрытие. Склон был очень крутой,  и
солдатам приходилось преодолевать глубокий снег,  который  начал  таять  с
наступлением дневного тепла и не выдерживал их веса, как это  было  ночью.
Талая вода просачивалась сквозь мелкие дырочки  и  швы  обуви.  Нормальная
скорость носилок, медленная  для  обычных  условий,  сейчас  была  слишком
велика. В конце концов Карну пришлось установить  регуляторы  в  положение
"только парение", прикрепить шнур к поясу и носилкам и тащить их. Но  даже
такое сокращение скорости было недостаточным для раненых. Прежде  чем  они
добрались до укрытия,  двое  тащили  по  одному  очень  тяжелораненому  из
четверых. К укрытию  пришли  на  закате.  Дважды  приходилось  спускаться.
Группа оказалась у закрытой двери, усталая, голодная и промокшая насквозь.
     Внутри происходило движение.
     - Кто там? Кто  вы  такие?  -  Голос  караульного  был  дрожащим,  но
решительным.
     - Это Карн Халарек и все, кто остался от наших. Откройте.
     - Докажите. Сколько мне лет? - Голос юноши стал сильнее и увереннее.
     - Пятнадцать зим, - Карн  был  измотан  и  дрожал  от  холода.  Слова
срывались от нетерпения.
     - Чем занимается моя мать?
     "Парень только выполняет свою работу, так, как он считает нужным",  -
сказал себе Карн.
     - Она ткачиха, - ответил он более терпеливо.
     Юноша распахнул дверь. Прямоугольник света упал на снег.
     - С возвращением, милорд.
     Люди гурьбой вошли в тепло и безветрие  укрытия.  Несколько  вопросов
определили, что наибольшими познаниями в  медицине  обладает  Иджил.  Карн
вручил ему медпак и оставил ожоги и раны его попечению.
     - Сначала твоя рука, Карн.
     Карн раздраженно оттолкнул руку Иджила.
     - Сперва позаботьтесь об обожженных. Моя рана еще не отогрелась.
     Обогретые люди повалились в койки и заснули как убитые.
     Карн  проснулся  поздно,  судя  по  хронометру.  Он  сел,  с   трудом
оглядываясь. Юноша спал, сидя напротив  двери.  Постель  Карна  зашуршала,
когда он встал. Мальчик сел прямо как  стрела,  оба  лучемета  Нацелив  на
Карна. Карн замерз,  держался  за  стенку,  качаясь.  Напряженные  мускулы
пульсировали в ране. Горячая, тягучая кровь начала струиться из нее.
     - О! Мой повелитель,  простите!  -  Юноша  нейтрализовал  лучеметы  и
положил рядом с собой на  пол.  -  Я...  я...  еще  толком  не  проснулся,
повелитель.
     Карн  поднялся  с  колен,  помогая  левой  рукой.   Он   смотрел   на
кровоточащую руку, перевел взгляд на испуганного мальчика.
     - Я... я... - мальчик бормотал, шепча в ужасе.
     - В чем дело? - спросил Карн. - Ты не виноват.
     - Я... я... заснул на посту,  повелитель.  Старый  Лхарр,  ваш  отец,
милорд, сжег моего отца, заснувшего на посту в замке. Отец умер. Я  думал,
что в сражении... - голос Мальчика затих.
     Карн вздохнул.
     - Я не мой отец. И уж точно я не  стреляю  в  мальчиков,  особенно  в
мальчиков, сделавших такое важное дело, сохранив наши запасы.
     Мальчик вскочил.
     - О, спасибо, мой повелитель! - он поцеловал висящую руку Карна.
     Карн вдруг почувствовал слабость. Он опустился на грязный пол.
     - Разбуди Олафсона, - приказал он еле слышно. - Мне кажется, без него
не обойтись, - Карн уронил голову и ощутил тошноту и головокружение.
     - Карн? - Иджил легко коснулся его плеча.
     - Я истекаю кровью, Иджил, я...  -  Карн  рухнул  набок,  как  старая
тряпичная кукла.
     - Слишком мало сна и слишком много  потеряно  крови,  -  Карн  слышал
Иджила, обращавшегося  к  кому-то.  Затем  все  происходящее  вокруг  него
потонуло в тумане. Острый запах ударил в нос. Он открыл глаза. Иджил сидел
рядом, разматывая бинт. Ян Виллем стоял сзади,  глядя  встревоженно.  Трое
невредимых солдат, сидя в разных позах на койках, наблюдали за всем этим.
     - Дай мне таблетку возбуждающего, - Карн попытался сесть, обнаруживая
раненную руку, крепко перевязанную  у  ребер.  Ему  удалось  опереться  на
здоровый локоть. - Мы должны связаться с фон Шуссом...
     Иджил уложил Карна на постель и вытащил тубус с жидкостью.
     - Вы никуда не пойдете, пока не сможете двигаться без лекарств.  Вот,
выпейте-ка вот это. Это поможет вам подняться на ноги, во  всяком  случае,
так говорят медицинские книги.
     Карн посмотрел с сомнением на тубус, вздохнул.
     - Эх! Что это?
     - Соль и сода с водой. В шоковом состоянии это необходимо. Пейте.
     - Это?
     - Пейте все или я волью это в вас!
     Карн поднес сосуд ко  рту  и  выпил.  Жидкость  была  солоноватой,  с
металлическим привкусом и теплой. Он сомкнул веки и  погрузился  в  дрему.
Когда он снова открыл глаза, только еще один  раненый  и  Ян  Виллем  были
внутри.
     - Как там дела, Ян?
     - Мы ничего не можем разглядеть на равнине. Мы знаем,  что  транспорт
фон Шусса приземлился, но...
     Карн с трудом сел, но ощутил такую слабость, что снова лег.
     По лбу Виллема пролегли тревожные морщинки.
     - Вы не ели со вчерашнего вечера. Не хотите ли пообедать, милорд?
     - Что там?
     - Рыбный суп  и  фруктовый  пудинг.  Полный  рацион.  Приказ  доктора
Олафсона, повелитель.
     - Я попробую.
     Карн почувствовал себя лучше после еды  и  прошелся  немного.  Иджил,
Дэннен Виллем, трое бойцов и мальчик влетели в дверь, белые от снега.
     Дэннен подошел прямо к Карну.
     - Мы спустились до середины дороги,  милорд,  чтобы  посмотреть,  что
можно.  Харлан  и  Одоннел  оставили  мертвых.  Большинство  их  людей   и
транспортов ушли, но, по крайней мере, остался боец или два, ожидая внизу.
Надо, чтоб небо очистилось, чтобы мы точно знали, сколько их.
     - Если  похолодает,  станет  опросное,  -  добавил  Иджил.  -  Сейчас
наступила оттепель. Если подморозит, никто не сможет двинуться  оттуда.  А
небо над горами очищается, что предвещает наступление холода.
     Карн стиснул губы. Никто в укрытии не был достаточно силен  и  быстр,
чтобы добраться до равнины до того, как снег покроется коркой льда. И даже
если кто-то сильный  найдется,  ничего  не  удастся  сделать  против  двух
отрядов. Они в ловушке.
     Остаток дня и  вечер  тянулись  долго.  Небо  на  закате  очистилось.
Ледяной туман Оттепели опустился на  равнину,  скрывая  детали.  Неведение
создает напряжение. Карн, легший спать позднее  всех,  лежал  с  открытыми
глазами, беспокойный и напряженный. Он многих потерял, и без видимой цели.
Вина и тревога терзали его. Что же делать дальше?  Что  он  должен  делать
дальше? Как быть с ранеными? Одни и те же вопросы кружились и вертелись  в
разной форме, мучительные, неразрешимые вопросы.
     "Чего же ты ожидал,  -  спросил  Карн  самого  себя  презрительно,  -
что-нибудь совершенно другое? В конце-то концов, было не так холодно, чтоб
снег заледенел. Надо быть благодарным за легкое ранение".
     Он долго стоял на краю холма, глядя и  не  видя,  размышляя,  что  он
может еще сделать, что он должен еще  сделать,  чтобы  Харлан  и  союзники
ушли. Обвинения и сомнения вихрем кружились в голове Карна.
     "Я должен дождаться транспорта  фон  Шусса.  Я  должен  дождаться.  Я
послал слишком мало людей, а теперь нас еще меньше. С нами Кайл  и  Винтер
на  северо-востоке,  синие  с  другой  стороны.  Два  выхода  должны  быть
защищены. Большая чуть Харланитов ушла, но Ричард оставил  разведчиков,  и
мы должны будем  пройти  через  патрули  внизу,  если  попытаемся  забрать
раненых в замок. Захочет ли Винтер что-нибудь сделать? А барон? Должен  ли
я послать гонцов к ним обоим о плотности  патрулей  Харлана?  Смогу  ли  я
обойти патрули и, если да, то что делать с ранеными? Капсула носилок долго
не сможет поддерживать их без клиники".
     Карн не заметил изменений на равнине, хотя смотрел туда. Вдруг  яркая
вспышка на востоке привлекла его взгляд.  Это  солнце  играло  на  крыльях
истребителя Харлана, вдруг появившегося над краем  равнины.  Тепловой  луч
ударил из одного крыла, и пурпурная трасса прочертила путь луча в  снежный
холм на востоке замковых земель. Истребитель петлял близко к краю подножия
холмов и снова выстрелил.
     Карн вытянулся, чтобы рассмотреть,  что  может  служить  мишенью.  Он
увидел цепочку людей Харлана в зеленом, идущих за истребителем  по  земле.
Они кидались взад и вперед как гончие.
     Они охотятся за кем-то. Люди Кайла. Они были легкой  добычей.  Вот  и
мои будут. Это была горькая мысль.
     Коричневый  истребитель  резко  кинулся  на   серебристый,   испуская
пурпурные трассы. Солнце блеснуло  на  секунду  на  золоте  медальона  фон
Шусса, пронесшегося в погоне за самолетом Харлана. У Карна екнуло внутри в
ожидании, но луч прошел мимо истребителя Харлана. Была помощь,  но  он  не
мог привлечь внимание пилота  фон  Шусса,  не  привлекая  внимания  пилота
Харлана. И люди Харлана на земле уже рыскали, а люди фон Шусса шли поперек
равнины, у дальней стороны замка. Появились еще солдаты Харлана в зеленом,
прочесывавшие край равнины. Карн  застыл,  наблюдая  осторожно  крадущихся
людей Харлана, кланы и феоды, и  свою  собственную  уязвимость  с  восемью
бойцами.
     Он осторожно спустился в укрытие,  так  как  снежный  покров  начинал
покрываться льдом. Он продумал  план  спасения  оставшихся  людей.  Он  не
заметил, что снег пошел опять. Он вошел и остановился у двери.
     - Истребители Харлана в воздухе, -  сказал  он  резко,  -  и  солдаты
внизу, чтобы расправиться. С нами и с Кайлом.
     Все слушали очень внимательно.
     - Я не вижу пути достичь замка, и из замка не  добраться  до  другого
Холдинга или Совета. Это часть того, почему  здесь  солдаты  Харлана.  Это
укрытие  будет  обнаружено.  -  Карн  глубоко,  прерывисто   вздохнул.   -
Предлагаю, чтобы Иджил со мной и еще тремя, кружась вокруг Харлана, довели
бы до патруля Совета в Цинне и связались с Советом оттуда.  Харлану  нужен
я. Не думаю, что он убьет раненых или двух людей Джастина. -  Карн  слегка
кивнул в сторону Яна и Дэннена.
     - Мы можем выключить термосы ночью, чтоб помешать термолокаторам.  Мы
сможем продержаться, пока фон  Шусс  не  отбросит  Харлана.  -  Юноша  был
воодушевлен.
     - Только восемь способных сражаться против целого эскадрона?  -  Карн
покачал головой. - Если нам повезет, это убежище не найдут три или  четыре
дня. Если нет... - Взгляд Карна скользнул в дальний конец.  -  Иджил,  еще
трое и я пересечем первый хребет холмов здесь и  повернем  на  восток.  Мы
пойдем вверх по течению Иднова, доберемся до патруля и напрямую свяжемся с
Советом через два или три дня. Харлан и Одоннел нарушили закон снова.  Это
должно обеспечить нам поддержку Совета. Мы оставляем  мальчика  и  Виллема
присмотреть за ранеными.
     Ян Виллем закачал головой. Карн посмотрел пристально.
     - Что-нибудь не нравится в этом плане?
     Виллем опять качнул головой.
     - Нет, милорд. Не это. Я просто не хочу  оставаться,  если  предстоит
драка.
     Карн казался мрачным.
     -  Вам  посчастливится  встретить  Харлана.  Я  пошлю  кого-нибудь  с
посланием Совету, если  Совет  послушает  кого-нибудь  кроме  меня.  -  Он
взглянул на остальных остающихся и перешел на уверенный тон,  уверенность,
которой он не чувствовал. - Опять идет снег. Мы возьмем пустую упаковку  и
ненужную бумагу и уничтожим следы за нами. На полпути вниз  по  склону  мы
отметим привалы, растопим место для очага и намусорим по  тропе  вдали  от
лагеря. Если место бивака  будет  достаточно  натуральным,  разведчики  не
подумают искать еще где-нибудь.  -  Карн  колебался  минуту.  -  Мы  можем
оставить одну из тентовых упаковок, будто забыли второпях. Это предохранит
вас здесь, пока мы не доберемся хотя бы до патруля.
     Иджил  задумался.  Карн  смотрел  на   него   с   хорошо   скрываемым
нетерпением. Иджил, несмотря на шутливые комментарии, был одним из  лучших
тактиков в Академии. Наконец Иджил медленно кивнул, одобрил.
     - Я не вижу другого пути, Карн.  Смелая  попытка  пробиться  к  замку
закончится тем, что здесь все погибнут, и мертвый Лхарр не принесет пользы
твоему дому.



                                    14

     Пятеро мужчин, идущих к посту Совета, провели весь вечер и часть ночи
в приготовлениях. Карн тщательно делил провиант и топливо.
     "Здесь полный двухнедельный рацион для каждого. Мы возьмем  недельный
запас пищи и на двенадцать дней топлива".
     Карн сел на корточки и посмотрел на кучи для похода и для остающихся.
     -  Здесь  двадцатидвухдневный  рацион  пищи  и  на  шестнадцать  дней
топлива, полно времени, плохая погода и больше атак Харлана и Одоннела.  -
Он посмотрел на Виллемов  и  на  обожженного,  Виллемы  были  удручены.  У
обожженного почти не было шансов, если помощь не придет через два или  три
дня. Карн прямо обратился к раненым: - Кто-нибудь придет к вам задолго  до
окончания провианта. Бог даст, это будет Халарек или фон Шусс.
     Каждый, уходящий с Карном, укладывал свою пищу, топливо, тент.  Иджил
упаковал запасные тенты и ранцы для фальшлагеря. Затем все  легли  поспать
хотя бы несколько часов. Карн лег как и все, но не мог  заснуть.  Он  умел
расслаблять мышцы, но нигде не находил способа  расслабить  свой  ум.  Его
мозг работал над вариантами. Рейд к краю Цинна был рискованным,  но  никто
не выдержит пути до укрытий  Онтара.  В  Оттепель  могут  быть  Бегуны  из
пустыни, прежде чем патрули Совета  отправят  их  обратно.  Бегуны  всегда
опасны - сам Цинн всегда  опасен.  Поэтому  Старкер  посылает  туда  своих
осужденных. Даже если Карн и его люди были единственными на земле  ущелья,
их увидят с флайеров и атакуют. Лучеметами. Карн содрогнулся, вспоминая.
     Он встал на заре, отдохнув телом и на пределе духа. Каждый раз, когда
он исполнял задуманное, это бывало лучшим решением для его Дома, решением,
хотя бы  немного  оборачивающимся  против  него.  В  этот  раз  он  должен
выиграть. У него не будет больше шанса. Если Харлан схватит его, он погиб.
     Он вышел из укрытия. Ледяной туман висел над  равниной,  и  кристаллы
держались на деревьях, кустах и скалах. В другое утро  Карн  любовался  бы
красотой переливающихся игл. Этим утром туман означал, что днем все следы,
оставленные  случайно  его  людьми  на   снегу,   будут   похоронены   под
кристаллами, упавшими с веток. Он отбросил свое нежелание начинать марш  и
вернулся в укрытие.
     - Подъем, ребята. Пора в путь, - скомандовал он.
     На  подготовку  ушло  несколько  минут,  все  были  у  двери,  глотая
последние капли клэга. Ян Виллем прощался с уходящими.
     - Олафсон, лорд Карн, Джиссен, Трис, Феллан. Господь с вами.
     - И с вашим духом, - отвечали они.
     - Молитесь за нас, - добавил Карн, выходя,  повторяя  про  себя:  "Мы
идем не умирать, никто из нас не умрет. - Он повторял эти слова снова  как
молитву. - Мы пройдем гряду и свернем на восток к нижнему ущелью Цинна, мы
не собираемся умирать, мы не умрем".
     Карн вступил осторожно в леденящее утро.
     - Держите шаг! - скомандовал он. Но, не пройдя десятка шагов, Джиссен
поскользнулся и упал. Трис двинулся помочь ему, но  должен  был  взмахнуть
руками, чтоб устоять. Иджил схватился за дерево как раз вовремя,  чтоб  не
упасть.
     - Мы не сможем так идти! - выкрикнул Трис.
     Иджил отпустил дерево и обернулся к Карну.
     - У меня преимущество, брат.  Мой  народ  выходит  зимой  наружу.  Мы
сможем спуститься за час, если будем скользить вниз.
     - Скользить? - Трое ребят посмотрели на здоровяка непонимающе.
     - Скользить, - Карн удовлетворенно повторил, вспоминая детей Болдера.
     - Это значит сесть на доску или что-то плотное и ехать по льду, как в
лодке по воде. - Иджил умолк. - Не нужно лодок. Я покажу вам это. -  Иджил
вернулся к укрытию и вошел в  него.  Вскоре  он  вернулся  и  дал  каждому
прямоугольную пластиковую пластину. - Смотрите, - сказал Иджил.
     Он опустился на квадрат, подтянул ноги и  двинулся  вперед.  Пластина
заскользила. Иджил проскочил мимо Гхарра, вниз по холму, повернулся и упал
на бок. Гхарр хохотнул.
     Иджил поднялся, смеясь и отряхивая снег.
     - Я не делал этого с детства. Прежде, чем попробуете, отрежьте  ручки
у передней кромки. Это самый длинный спуск из  всех,  которые  я  знал.  -
Иджил снова рассмеялся, расставил руки  и  высунул  язык,  ловя  снежинки.
Затем он взял пластину и поднялся. Взбираясь,  он  протыкал  наст  носком,
поднимая мягкий снег, и шел с уверенностью.
     - Несколько вещей надо знать об управлении, - начал он еще  издалека.
- Можно выбрать направление, поворачиваясь или поддергивая другую  кромку,
наклоняясь или падая, остановиться, что будет лучшим  вариантом,  если  вы
вот-вот врежетесь в ствол. Не будет повреждений, если вы будете осторожны.
- Иджил встал рядом с Карном, не отдышавшись от подъема. - Мы  попадем  на
привал задолго до темноты таким образом. Лорд Карн,  могу  я  дать  приказ
двигаться?
     Карн кивнул.
     Губы Иджила изогнулись.
     - Первый человек пролагает след, у последнего наибольшая скорость.  Я
пойду первым, раз я тяжелее всех и справляюсь с этим лучше. Лорд Карн,  вы
за мной, это более безопасно для вас, с одной  рукой.  -  Он  взглянул  на
остальных.  -  Ребята,  мы  поворачиваем  только  влево,   так   как   это
единственное направление, которое может держать лорд Карн без повреждения.
Вы сами установите очередность. Если кто-то управлял лошадью или флайером,
то он идет последним.
     Феллан встал за всеми.
     Иджил кивнул.
     - Держитесь одного следа, если сможете. Туман,  опускаясь,  возможно,
скроет его днем, но, если нет, то один след заставит  Харлана  гадать.  Он
тоже не знает о таком скольжении.
     Иджил сел на пластину.
     - Садитесь, держите пятки, разрезая наст. Пошли!
     Иджил оттолкнулся одной рукой, Карн и остальные последовали за ним. У
Карна дух перехватило от  скорости.  Кристаллики  снега  слились  в  белый
покров.
     В животе екнуло. След Иджила обогнул груду валунов, и Карн  проскочил
за ним без помех, но сердце его стучало, и в горле застыл ком.  Колея  шла
между рядами елей, и Карн ощутил первый приступ веселости.
     - Ангелы! Чего Гхарры были лишены!
     Радость охватила его. Он был так  полон  ею,  что  поворотил  слишком
поздно и бросился в сторону  как  раз  вовремя,  уклоняясь  от  массивного
ствола. Он услышал треск за спиной,  затем  удар,  глухие  звуки  падения.
Усидеть на сломанном ледяном слое было трудно с одной рукой,  когда  Карну
наконец удалось  усесться  снова,  трое  тоже  уже  сидели  на  пластинах,
стряхивая снег с лиц, плеч и ног.
     - Вы в порядке, милорд? - осведомился Феллан.
     - Да, - Карн рассмеялся. - Прошу прощения, что был невнимателен.
     Солдаты направились вниз по следу вспоротого наста.
     У Иджила был хороший  глазомер,  и  он  выбирал  почти  прямой  курс,
разрезая склон. В одном месте ему пришлось  свернуть  влево,  затем  взять
правее. Карн заметил место, где Иджил  упал  на  бок,  издалека,  и  успел
сделать то же самое. Почти у подножия холма  Карн  проскочил  мимо  пустой
пластины Иджила.  Он  затормозил.  Иджил  остановился  в  открытом  центре
хоровода голубых елей и  склонился  над  развернутым  тентом,  соединяя  с
газовым цилиндром. Карн присел на  заснеженную  скалу,  опуская  руку  для
отдыха.
     Вся рука болела и дрожала от напряженного управления. Джиссен,  затем
Трис, за ним Феллан спустились до стоянки. Без  лишних  слов  они  достали
термос и начали готовить еду. Тент натянулся. Иджил  отступил  и  осмотрел
его.
     - Здесь четверо, но если мы утрамбуем снег немного,  они  никогда  не
узнают, сколько нас было.
     Карн услышал щелчки за спиной и  быстро  обернулся.  Трис  освобождал
клипсы ранца и стаскивал ранец.
     - Не снимай, Трис, - приказал Карн, - освободи, если  хочешь,  но  не
снимай. Видимость по-прежнему достаточна  для  флайеров.  Мы  должны  быть
пестрыми и внезапно спрятаться.
     Трис натянул  лямки  на  плечи.  Он  добрался  до  термоса  и  стянул
рукавицы, отогревая пальцы.
     - Пальцы наверняка окоченеют от такого долгого напряжения,  -  сказал
он, ни к кому не обращаясь.
     Карн  отвел  плечи  назад,  затем  вперед,  пытаясь   избавиться   от
растяжения мышц шеи. Он медленно встал и  попытался  отряхнуть  снег.  Его
уставшая левая рука повиновалась  с  трудом.  Все  мышцы  ныли  и  болели.
Солдаты собрались у термоса и ели тушеное мясо и горячий клэг.
     Джиссен потянул носом.
     - Это мясо с чесноком.
     - Это пища, - отметил Феллан. Он черпнул полную ложку, подул на  нее,
прихлебнул.
     Порыв ветра налетел из-под веток и бросил снегом.
     Котелок зашипел. Никто не проронил ни слова, пока все не съели  и  не
выпили, не вытерли утварь снегом и не убрали.
     Трис облизнулся.
     - Отлично. Неплохо бы побольше.
     - Позже, когда мы будем недосягаемы для Харлана, - напомнил Карн.
     Карн откинулся на раму рюкзака и закрыл  глаза.  Он  чувствовал  себя
слабее, чем мог бы признаться, и очень усталым. Марш до патруля займет два
дня, и холмы впереди не сложные, но сейчас поход казался более тяжелым,  и
сил у него недостаточно. Снежинки таяли нежными, холодными точками на  его
лице, покрывая щеки. Он уже их сдувал. Он сел.  Снег  шел  сильно,  мокрый
тяжелый снег оттепели. Видимость для флайеров  около  нуля.  Карн  оглядел
лагерь. Иджил разложил  бумагу  так,  как  ее  могли  оставить,  разбросал
упаковку от продуктов  вокруг  тента,  воткнул  пластины  под  елью.  Пора
двигаться дальше, чтобы поставить настоящий лагерь на ночь, пока погода не
испортилась совсем.
     Карн посмотрел на спутников.  Они  тоже  полулежали  на  ранцах.  Для
Иджила стандартная рама размера Гхарра была мала, и его голова  лежала  на
верхушке ранца. Поза не мешала ему  спать.  Он  тихонько  посапывал.  Карн
начал подниматься. Он услышал шум мотора.
     - Прячьтесь! - крикнул Карн.
     Все проснулись и кинулись под низкие лапы елей. Флайер,  невидимый  в
снегопаде, завис. Алая трасса вонзилась в центр поляны,  разбивая  термос.
Разлетелись искры.
     - Термоискатель!  -  крикнул  Карн.  -  Разбегаемся!  Встречаемся  на
вершине.
     Он не смотрел, все ли послушались, а кинулся от елей  и  вскарабкался
на холм, пользуясь левой  рукой  как  третьей  ногой.  Он  видел  кого-то,
поднимающегося рядом,  но  снежные  хлопья  скрывали  все.  Он  знал,  что
остальные идут, потому что слышал скрип снега и сопенье, поминутное  "ух",
когда кто-то поскальзывался  или  падал.  Он  остановился  на  секунду  на
перевале хребта, оглядываясь. Снег скрывал огонь термоса, но не  оранжевый
блеск. Наблюдал не только он.
     - Хеймдал! Целая роща горит! - прокричал Иджил справа от Карна.
     - Огонь перекроет небольшое тепло наших тел. Мы спасены! -  прокричал
Трис торжествуют.
     - Не будь идиотом! - откуда-то слева от Триса отозвался Феллан.
     - Джиссен? - позвал Карн в снежной тишине.
     - Здесь, милорд.
     Слушая, окликая, отвечая, окликая, отвечая, слушая, они отыскали друг
друга. Трис, который медленнее всех покидал  еловую  поляну,  был  одет  в
опаленный капюшон и жакет.
     - Вот так так, - сказал он, стряхивая мокрый снег с бровей. -  Флайер
не найдет нас с этим жаром вокруг. Остановимся здесь?
     Пятно над горящей рощей двигалось к хребту. Феллан уставился на пятно
и на яркий белый свет снизу.
     - Они не смогут найти нас прожектором.
     - Правильно, Феллан, но здесь наверху хребта наше тепло для  них  как
бакен. Им нужен свет, чтоб найти нас потом. - Карн возвысил  голос,  чтобы
все его слышали. - Это мог быть флайер фон Шусса или один из наших,  но  я
не надеюсь. Нашим людям не требуется охотиться  за  нами  в  темноте  и  в
пургу. Отойдем друг от друга хотя бы на двести шагов. Это будет  холодная,
холодная ночь, но мы счастливо доживем до утра.
     Все разбрелись. Карн дождался, когда  затихли  шаги  в  снегу.  Затем
пробрался немного по другому склону к нагромождению валунов. Он съежился и
прислонился к ранцу. Несколько раз он слышал свист теплового луча, вслепую
бьющего по гребню над ним, но сам флайер не пересекал вершину гребня. "Они
знают, что мы здесь, - шептал он, когда веки  становились  все  тяжелее  и
тяжелее. - Они знают, что мы здесь".
     Тусклый утренний свет открыл Карну, что он в  скалистой,  глубокой  и
очень узкой щели между двумя гребнями холмов.  Щель  была  забита  снегом,
наклонные стены защищали от  ветра.  Мужчины  собрались,  съели  бисквиты,
попили снеговой воды, скользнули  на  дно  щели  и  пошли  в  направлении,
которое Иджил счел почти точно восточным. Снег покрывал защищенный каньон,
слегка мерцая в слабом солнечном свете.
     Время от  времени  они  останавливались,  чтоб  подкрепиться.  Солнце
взошло, и воздух полон звенящих и капающих нот. Они  разогрели  калорийный
завтрак на плоской скале. Пока ждали, когда закипит, шутили и болтали.
     Иджил снял ботинки и протянул ноги к теплу.
     - Мои пальцы онемели от долгого хождения по снегу.  Думаю,  лед  тает
при меньшей температуре здесь, чем на Болдере. -  Его  тон  вызвал  улыбку
Гхарров.
     - Это Оттепель, - напомнил Джиссен.
     - Это ты говоришь, - парировал Иджил.
     Первым  предупреждением  об  опасности  была  трасса,  разбившаяся  о
скопление валунов над ними.
     - Хеймдал!
     Иджил схватил ботинки и спрятался  за  грудой  плоских  валунов,  где
стоял термос.
     - Разбегаемся! - крикнул Карн. - Уберите эти зеленые пакеты  и  лягте
на них и не двигайтесь. Иджил, черт возьми, ты прячешься за  самым  жарким
местом.
     Иджил отбросил термос в сугроб и отпрянул в противоположную  сторону.
Иджил распростерся на своем ранце. Флайер спускался. Карн четко слышал шум
приближающегося мотора, пока каньон не заполнился грохотом. Луч  ударил  в
камень, где стоял  термос.  Карн  хотел  вскочить  и  убежать  от  смерти,
принесенной флайером на крыльях.
     Память вернула боль ожогов. Бежать! Бежать!
     Флайер приближался. Если это флиттер, они спустятся в каньон и сожгут
нас. Ноги Карна судорожно  дергались  в  стремлении  бежать.  Луч  флайера
чиркнул по ближайшим скалам. Карн ощутил сухость во рту и дрожь в мышцах с
диким желанием спастись от огня. Когда  флайер  повис  над  головой,  Карн
тяжело дышал, закрыл глаза, зная, что, если увидит флайер, ужас будет  так
велик, что он может с ним  не  справиться.  Мотор  работал,  звук  ушел  и
вернулся. Ближе, ближе. Карн собрал всю волю, взглянул  наверх.  Он  знал,
перед лицом какого ужаса стояли он и  его  люди.  Он  говорил  себе:  "Это
истребитель. Он слишком большой, чтоб опуститься  ниже".  Все  тело  Карна
дрожало от усилия воли, держащего  его  недвижным  рядом  со  смертоносным
лучом. Самолет пролетел. Карн слышал, как он сделал круг над  каньоном,  и
шум моторов затих.
     - Можно выбраться? - голос Джиссена был жалобным. - Я замерз.
     "Он замерз".
     - Заткнись, идиот, - гаркнул Феллан,  -  и  спрячься.  Мы  еще  не  в
безопасности.
     Нагромождения  в  ущелье  скрывали  их  от  глаз  Карна.  В   тишине,
последовавшей за приказом Феллана, ущелье казалось тише, чем перед атакой.
Журчала вода в камнях, капая с деревьев, нависших  над  ложной  стеной.  В
этой тишине возвращающийся гул истребителя показался  еще  более  опасным.
Карн дрожал. Флайер прошел над его  убежищем,  ударил  несколькими  лучами
впереди и исчез глубоко в ущелье.
     Карн слышал, как  рухнул  подтаявший  снег,  потревоженный  вибрацией
флайера или тепловым лучом. Карн лежал, не двигаясь, еще долго после того,
как последний звук моторов флайера растаял вдали. Он  надеялся,  что  люди
расценят ожидание как предосторожность, он знал, что это страх,  вызванный
памятью о плавящихся костях.
     - Попробуем, - выкрикнул он, стараясь  придать  голосу  твердость.  -
Поднимайтесь, но будьте готовы спрятаться.
     - Наверное, был истребитель, - сказал  Джиссен.  -  Слишком  широкий,
чтобы опуститься.
     Значит, кто-то еще боялся смотреть. Это улучшило самочувствие Карна.
     - Это истребитель, - сказал он. Он  посмотрел  вниз  ущелья,  где  он
видел последний раз Иджила. - Иджил? Иджил?  -  Голос  усилился.  -  Ты  в
порядке?
     Иджил откликнулся  издалека.  Он  был  совсем  рядом.  Он  снял  одну
рукавицу и подышал на пальцы, согревая.
     - Пилоты не умеют целиться, - добавил Джиссен.
     - Не говори того, чего не знаешь, - Феллан ответил,  присоединяясь  к
остальным. Он нес обожженный ранец. - Трис, его больше нет, сказал, это не
очень удобно для подстилки. Он отбросил его, когда ложился.
     Джиссен смотрел, широко раскрыв глаза.
     - Он убежал?
     - Не будь большим дураком, чем ты  есть,  Джиссен,  -  бросил  Феллан
ранец на снег.  -  Все,  что  осталось  от  Триса.  Ангелы,  Джиссен!  Луч
истребителя с небес!
     Джиссен шумно сглотнул и побледнел.
     - Мы похороним его, лорд Карн?
     - Нечего хоронить, как  говорит  Феллан,  -  ответил  Карн,  чувствуя
тоску. - Мы заберем из ранца то, что может  пригодиться,  и  выберемся  из
ущелья. - Карн обернулся к Иджилу. - Вы согрелись?
     Иджил покачал головой.
     Мысли Карна путались. Надо сделать что-то, чтобы Иджил не мерз.
     - Понеси-ка термос, -  немного  грубовато  сказал  он,  скрывая  свое
беспокойство,  -  он,  должно  быть,  совсем  остыл.  Мы  меняем  маршрут,
переходим этот гребень и следующий, чтобы  не  идти  этой  стороной  горы.
Здесь нас легко заметить. Харлан знает, что мы тут. Мы будем скрываться от
лучей, пока хоть один будет живым. Мы должны дойти до патруля через Паучьи
Горы и пройдя краем Цинна.
     - Идти в горы в Оттепель, милорд? И Цинн? А как же Сторожа и Бегуны?
     Голос Феллана был спокоен, но Карн знал, что сомнения  заставили  его
задать вопрос своему повелителю. Он  был  хорошим  солдатом  и  заслуживал
уважительного  ответа.  Карн  отбросил  то,  что   называли   "правильным"
поведением для повелителя при таких вопросах. И ответил честно.
     - Я должен использовать любой шанс, чем оставаться живым три дня  как
мишень лучемета. Те, кто не хочет пытаться попасть в Цинн, могут  остаться
здесь и попробовать вернуться.
     Джиссен сник.
     - Но мы умрем там, милорд.
     - Меня жгли, Джиссен. Я лучше умру от холода, голода или ножа Бегуна.
Но мы не умрем. Я был в Паучьих Горах раньше, охотился с отцом.
     - Что, если флайер вернется раньше, чем мы?
     - Перестань причитать, Джиссен! И так дела хуже некуда.
     Джиссен примолк недовольно. Карн натянул ранец  с  помощью  Иджила  и
стал быстро спускаться, не оглядываясь. Он  дошел  до  места,  где  ущелье
упиралось в небольшой холм, место, по которому человек с одной рукой может
подняться.
     Приближаясь к перешейку ближе и ближе, Карн наклонялся ниже  и  ниже.
Люди последовали его примеру. Когда он достиг вершины, он почти  полз.  Он
остановился и оглянулся. Все шли за ним к Цинну. Карн разглядел  за  двумя
грядами холмов цепочки людей, пробирающихся по холму туда, где был  огонь.
Пламя лучами брызгало из станнеров.
     - Смотрите!
     Все посмотрели в ту сторону. Губы  сжались.  Они  все  повернулись  и
заскользили по склону к подножию следующего холма, затем забрались на  его
вершину. Деревья  тянули  ветви  навстречу  мокрому  снегу.  За  ними  ели
повалились под  тяжестью  льда.  Карн  остановился  среди  елей  перевести
дыхание, лоб был покрыт испариной.
     - Тепло теперь, Иджил?
     Иджил кивнул.
     - Милорд, время поесть?
     - Да, только бисквиты, кусок мяса  и  чернослив.  Если  хотите  пить,
берите снег. Нельзя заправить термос, пока не  взойдем  на  гору,  где  не
будем заметны.
     - Когда, милорд? - Снова Феллан спрашивает. Снова голос  Феллана  был
почтительным.
     Карн раздумывал, не ошибся ли он с Фелланом.  Не  убавит  ли  желания
выполнять приказы эта возможность задавать вопросы. В Силах Федерации  это
не помешало бы, но люди из миров Федерации давно приучены  к  независимому
размышлению. Не углядит ли Феллан слабость Карна в этом  выслушивании?  Но
было слишком поздно возвращаться к традиционному подходу к вопросам.  Карн
встретился взглядом с Фелланом. В его глазах не было презрения.
     - Если повезет, мы подойдем к Паучьим Горам сегодня вечером.
     Феллан кивнул, успокоенный, снял ранец и стал вытаскивать питание  по
указу Карна.
     Они ели стоя, затем спускались по крутому  склону  с  другой  стороны
еловой вершины и выкатились на черный лед широкой реки. Карн  остановился,
балансируя на льду, и обернулся к другу.
     - Паучьи Горы на  север,  северо-восток  от  этой  реки,  Иджил.  Как
пойдем?
     Иджил показал, затем двинулся, и все пошли  следом.  Они  продирались
через  старые  поваленные  ели  к  вершине  следующего   гребня,   узкого,
скалистого хребта, обдуваемого ветром. Свирепый ветер воронкой  втягивался
в горло старого русла реки.
     Иджил остановился, задыхаясь.
     - Мы слишком промокли для этого ветра, Карн. Моя  одежда  пропиталась
водой от тающего снега и то же у других. - Ветер кружился около Иджила, он
стучал зубами и замолчал.
     Карн взял Иджила за руку и отвел от обдуваемых скал.
     - Мой отец брал сыновей в Цинн для охоты на диких котов.  Мы  шли  по
этому руслу. Есть ровное место невдалеке. Мы  поставим  тент  и  высушимся
там, Иджил. Не важно, как нам холодно, мы не можем зажечь огонь. Он станет
сигналом на этой вершине.
     - Это самоубийство, - пробормотал Джиссен.
     Карн осторожно спускался по тропе, теряющейся среди камней, к  руслу.
Громады скользких скал и ужасающих утесов высились на пути.
     - Осторожно, это  сложный  спуск,  -  предупредил  Карн,  держась  за
каменную стену тропы.
     Тропа наконец-то пошла прямо  между  каменной  стеной  и  заснеженным
склоном горы. Узкий каменный перешеек, бывший когда-то водопадом, соединял
гребень с горой. Карн взглянул  на  Иджила.  Он  держал  обе  руки  внутри
расстегнутого скафандра.
     Карн остановился.
     - Ставим термос, Феллан. Джиссен, готовим два тента.
     Карн снял слинг и пытался освободиться от ранца.
     - Карн, я помогу тебе. - Иджил вынул руки из скафандра.
     - Вот тепло, - Карн указал на термос. - Согревай руки.
     Карн наблюдал, тщательно скрывая тревогу,  пока  Иджил,  сгорбившись,
отогревал руки. Карн натянул слинг и пытался подсоединить газовый  цилиндр
к тенту одной рукой. Феллан забрал цилиндр без слов, справился с тентом  и
установил второй термос внутри.
     - Забирайся-ка лучше сюда, Олафсон, - буркнул он.
     - Он прав, Иджил, - добавил Карн. - Забирайся и снимай мокрую одежду.
Мы все через несколько минут придем туда поесть.
     Иджил колебался не больше мгновения.



                                    15

     Следующий привал был на заре. Мороз побелил  верхушки  скал,  которые
они расчистили,  но  снег  по-прежнему  был  мокрый,  без  ледяного  слоя,
делающего поход опасным. Карн указал на узкие  тени  в  нескольких  сотнях
метров над руслом, мелькавшие вдоль склона горы.
     - Вот туда мы и идем, тропа проведет.
     - У меня нет таких крошечных следов, - сказал  Джиссен,  указывая  на
ботинки.
     Все взглянули на Иджила,  чья  стопа  была  еще  больше.  Он  казался
бледным.
     - Иджил? - голос Карна прозвучал громче, чем он хотел.
     Иджил усмехнулся слабо.
     - Я пройду, Карн.
     Они вышли  на  узкую  тропу  через  нагромождение  скал  и  маленьких
валунов. Сильный ветер по-прежнему продувал русло, долетая до них даже  на
этой высоте.
     - Старайтесь идти, - приказал Карн, когда люди стали отставать. -  Мы
не укроемся от ветра, пока не дойдем до конца гребня.
     Иджил прибавил шагу в сторону, указанную Карном. Карн секунду смотрел
вслед ему, затем догнал.
     - Я пойду первым, Иджил. Я ходил по этой тропе раньше. - Карн  считал
достаточным это объяснение. Он был не слишком высок, чтоб прикрыть  Иджила
от ветра, но надо было хоть чем-нибудь ему помочь.
     Тропа петляла, медленно поднималась над  бывшим  водопадом.  На  этой
высоте воздух был холоднее, снег суше и сильнее. Тропа пересекла  подножие
утеса, на котором талая вода  минувшего  дня  застыла  тонким,  светящимся
листом. Люди шли, держась за стену утеса. Еще шаг -  и  они  завернули  за
утес, скрываясь от  пронизывающего  ветра.  Иджил  выглядел  изнуренным  и
облокотился о большой  валун.  Карн  осматривал  дорогу  вперед.  На  этой
стороне горы солнце расплавило верхний слой льда, делая  тропу  еще  более
скользкой. Здесь, над Цинном, Оттепель  была  сильнее,  чем  на  равнинах.
Склоны вверх и вниз покрыты коричневыми скалами,  тянувшимися  заледенелым
гравием там и тут, сухой травой, голым кустарником. Деревья когда-то росли
на склоне, до  давнего  пожара,  но  сейчас  желтый  лес  стоял,  открытый
непогоде. Гигантские стволы были  отшлифованы  ветром.  Под  деревьями,  у
подножия горы, лежала, как белая сталь, пустыня Цинн. К северу,  на  одной
из гор, окружающих Цинн, Карн заметил огонь на бледно-голубом  фоне  неба.
Джиссен тоже заметил.
     - Дозор? - Джиссен  не  смог  скрыть  дрожь  в  голосе.  -  Либо  нас
заметили, либо это люди Харлана. Никто не посылает  осужденных  в  пустыню
так рано.
     Возбужденные голоса вырвали Иджила из молчаливого оцепенения.
     - Дозорные? Что это такое?
     Все посмотрели на Карна, ожидая объяснений.
     - Трудно сказать,  Иджил.  -  Карн  задумался  на  секунду,  стараясь
припомнить, что он говорил Иджилу  о  Гхарр  и  Старкере-4,  если  говорил
вообще  что-нибудь.  -  Дозорные  были  здесь   раньше   первого   Гхарра,
миссионеров Пути, образовавших этот мир. Они в дозоре.  Это  все,  что  мы
знаем о них. Бегуны - осужденные, сосланные Семьями, видят сигнальные огни
и охотятся. Бегуны обирают пойманных, но не убивают,  пока  они  голодают.
Они оставляют жертвам достаточно воды и пищи, чтобы выбраться из  пустыни.
Часть добычи Бегуны забирают как плату за  сигнальные  огни.  Но  Дозорных
никогда не видно, как рассказывают люди, пережившие приговор и вернувшиеся
в Холдинги.
     - Я не желаю знать, как они выглядят, - сказал Феллан, дрожа.
     - Я тоже. Пойдемте! - Джиссен оглянулся, тщетно выискивая тропу.
     Карн мрачно глянул на Джиссена. Этого надо было оставить в укрытии.
     - Тропы нет, Джиссен, - сказал он резко.  -  Пост  находится  там,  -
указал Карн на длинный мелкий залив, где Цинн врезался в  подножия  холмов
на юго-западе. - Совет держит патрули на этой стороне пустыни  с  Оттепели
до Морозов для осужденных, - добавил он для Иджила. - Нам не обойтись  без
твоего  умения  ориентироваться  здесь,  Иджил,  потому  что   не   сможем
определить дорогу в пустыне. Складывайте вещи, и в путь.
     Иджил пристально смотрел туда, куда указал Карн.  Люди  спускались  с
горы, петляя между склонов гравия, поскальзываясь, иногда падая. Поели  на
полпути вниз. На закате они прошли четверть пути до  начала  пустыни.  Они
разбили лагерь под  скалами  у  подножия  холмов.  Карн  присматривался  с
тревогой к Иджилу, ни желая унижать друга перед бойцами, когда Карн  ничем
не мог облегчить страдания, которые холод доставлял Иджилу.
     Следующим утром опять шел снег, и люди ушли в снежную заметь.  Иджил,
из-за его ориентировки, по-прежнему шел первым, жалуясь на возобновившийся
холод. Это было так не похоже на него, что Карн на  привале  отвел  его  в
сторону, пока остальные готовили пищу.
     - Что случилось? С тобой тяжело, как с голодным медведем Цинна.
     - Ничего страшного, Карн. Ничего такого, чтобы кто-нибудь  чем-нибудь
мог помочь. Я буду в порядке, когда придем на пост. Мне неудобно в  одежде
Гхарра в мороз. Слишком теплокровный, я думаю. -  Иджил  стянул  рукавицу,
расстегнул костюм и засунул ладонь к груди.
     - Иджил, покажи мне эту руку. -  Карн  знал,  что  голос  выдает  его
нетерпение, но больше не мог с этим  справляться.  Иджилу,  действительно,
было худо от холода.
     Иджил отрицательно качнул головой.
     - Все будет хорошо, Карн. Это всего лишь холод.
     Карн протянул руку.
     - Дай мне посмотреть, Иджил.
     Иджил нехотя вытащил руку из-за пазухи. Она была красной и  холодной.
Это было плохо, а им оставался еще день пути. Должно же быть  что-то,  чем
Карн мог сохранить эти руки теплыми, потому что термос грел, пока работал.
     - Что ты чувствуешь? - спросил он.
     - Немного онемела.
     - Здорово онемела, я полагаю? - Иджил кивнул по-овечьи.  Голос  Карна
повысился. - А другая? Такая же?
     Иджил снова кивнул.
     - Так, - Карн держал руки Иджила в своих, пока они ни  согрелись.  Он
не смел тереть кожу, боясь, что она повреждена. - Иди, сядь  у  термоса  и
держи их в тепле.
     Карн смотрел в сторону пустыни встревоженно. Где-то там шла  тропа  к
посту. Если Иджил доберется до поста без худших повреждений, связавшись  с
Советом, можно получить медицинскую помощь  так  быстро,  как  они  смогут
прилететь. Карн тяжело глотнул и посмотрел  на  друга,  склонившегося  над
небольшим теплом термоса.
     "Его руки, - прошептал Карн. - Ангелы! Я должен довести его до  поста
вовремя, чтобы спасти его руки!" - Карн смахнул тяжелую снежинку  с  носа.
Довести Иджила без большей беды будет непросто. Если огни  Дозорных  утром
были первыми, Бегуны на их пути. Если огни не были первыми... Карн не  мог
заставить себя подумать об этом. Другими словами, у них не  будет  времени
останавливаться и греть термосом  руки  Иджила.  Он  вернулся  к  другу  и
посмотрел на его ладони над термосом. Они были такие же усталые,  как  он,
одеревеневшие от снежной бури.
     "Здесь хотя бы нет ветра", - подумал Карн и склонился  над  термосом,
пока он был теплым.
     Все поужинали  и  ушли  под  тенты.  Карн  долго  сидел  на  постели,
размышляя. Было очень важно вернуться быстро в Онтар. Тем  не  менее  Карн
слышал, что изнуренные люди страдают от холода сильнее,  чем  отдохнувшие.
Он взглянул на Иджила, растянувшегося на своей  постели.  Руки,  наверное,
ноющие, лежали у лица. Карн набрал код на термосе тента на два  десятка  и
лег сверху спальника. Они всего в одном дне пути от поста.  Был  еще  один
неиспользованный термос в ранце Феллана. Они смогут истратить чуть  больше
топлива, чтобы спасти руки Иджила.
     Странно, вдали в темном небе плыли тени. Карн  вздрогнул,  не  владея
собой. Бегуны вышли на охоту.
     Руки Иджила выглядели нормальными на следующее утро, но Карн  не  был
уверен, что они и дальше будут в порядке, а  запасные  рукавицы  все  были
слишком малы для Иджила. Карн подгонял всех спешить,  спешить,  спешить  в
солнечное утро. Останавливаясь несколько раз, против его лучших  расчетов,
устанавливал дополнительный термос, пока  он  становился  таким,  что  его
можно было нести, и передавал его Иджилу. Скоро облака закрыли  солнце,  и
чудесный, легкий снег, знак холода, стал опускаться на  землю.  Когда  они
дошли до скал на другом конце залива, снег превратился в туман.  Появились
Бегуны. У бойцов волосы зашевелились на голове.
     - Они близко, - прошептал Джиссен. - Нас поймают!
     - У них нет проводника, который найдет  вслепую  дорогу  к  посту,  -
сказал Карн. - У нас есть.
     Снег превратился в белую стену, скрывая все на  расстоянии  вытянутой
руки. Иджил пошатывался от усталости, Карн подозревал, что от  окоченевших
ступней. Карн приказал каждому держаться за ремень впереди  идущего,  чтоб
никто не потерялся. Бегуны были рядом.
     Они взбирались на холм. Изжил поскользнулся и упал.  Карн  помог  ему
подняться и прошептал:
     - Уже недалеко. Это недалеко, Иджил. Держись, пока не придем.
     - Что? Придем? Куда? - Голос Иджила испугал Карна.
     - Бегуны на нашей тропе, помоги нам выбраться, Иджил, - он  попросил,
стыдясь лжи во имя поддержки изнуренного, замерзшего человека.
     Иджил отозвался. Он выпрямился и пошел чуть быстрее, но  дыхание  его
было отрывистым. Это  был  единственный  звук  в  густой  снежной  тишине,
болезненное дыхание Иджила.
     - Где мы, Карн?  -  Снова  голос  Иджила  звучал  как  у  потерянного
ребенка.
     Нет, только не дать ему растеряться. Ангелы, спасите и сохраните его!
Карн тихо молился. Громко сказал:
     - Мы идем в теплый дом, Иджил. Ты знаешь, где это, вспомни!
     Казалось, никогда не  кончится  этот  путь  по  скользким  камням,  с
держанием за ремни впереди и сзади.  Это  был  ночной  кошмар  без  звука,
только мышцы говорили людям, что они движутся.  Снег  собрался  на  бровях
Карна. Он таял, превращаясь в ледяные острия. Иджил уперся во что-то. Карн
отпустил его ремень, пощупал, что это.
     - Это стена! Это пост! - Карн поискал ремень Иджила. Он исчез.
     - Иджил! Иджил!
     Только шум снега, бьющего в стену, ответил ему. Он обернулся к людям.
     - Феллан, Джиссен, идите вдоль стены, пока не найдете дверь.  Нажмите
на тубус под нижним краем, затем принесите огонь  оттуда.  Феллан,  выходи
тотчас с факелом и помоги найти его.
     Карн слышал, как рукавицы двух мужчин скользили  по  каменной  стене,
затем Карн услышал щелчок. Свет упал из окна на снег позади него.
     - Веревку, Феллан! - крикнул  он,  ища  дорогу  к  двери,  стена  шла
справа. Он подождал у двери, и только слабый звук падающего снега был  его
спутником. Необходимость разыскать Иджила беспокоила его.
     - Иджил! - выкрикнул он в непроглядную вьюгу.
     Что могло так долго задерживать Феллана?
     - Феллан!
     Карн старался не отрывать руки от здания, пока  не  получит  веревку,
чтобы вернуться.
     - Иджил!
     Время проходило в пугающей тишине. Затем  появились  четыре  слепящих
огня, освещающих пространство на сотни метров вокруг дома, но короче света
нормального диапазона. Феллан выскочил из поднятой двери в  снег,  прикрыл
дверь и обвязал веревкой Карна, не ожидая приказа.
     - Я с трудом разыскал  веревку,  милорд.  И  я  нашел  фонари  вместо
факела, - сказал он, объясняясь, затем добавил: -  Он  был  слишком  слаб,
чтоб уйти далеко.
     Зная, что веревка одним концом закреплена, Карн и Феллан двигались  и
шарили медленно в двух метрах от веревки  в  круге  до  стены  дома.  Карн
увидел слабую впадину в снегу, это  мог  быть  след  Иджила.  Он  показал.
Феллан кивнул.
     - Иджил!
     Ответа не  было.  Двое  мужчин  снова  двинулись  вперед,  разыскивая
Иджила. Снег падал тихо, скрадывая очертания предметов и приглушая звуки.
     - Иджил!
     Отчаяние охватило Карна. Человек,  значивший  для  него  больше,  чем
кто-нибудь другой, исчез. Карн продвигался вперед, чувствуя  сопротивление
снега, как тяжесть на ногах. Затем слева он  увидел  очень  острый  холмик
снега. Наверняка здесь ничто не может расти таким образом. Карн устремился
вперед и стал копать здоровой рукой.
     "Его ранец!"
     Феллан шел вдоль веревки и оказался рядом через  секунду,  раскапывая
истово сугроб. Сначала широкие плечи, затем лохматая белая  голова,  затем
его лицо. Карн нащупал шею Иджила.
     "Он жив".
     Как будто всю жизнь проработав вместе,  Карн  и  Феллан  тянули  тело
Иджила из снега и несли его в пост. Через мгновение, как они внесли его  в
дверь, они раздели Иджила и завернули его в теплые одеяла. Руки и ноги они
опустили в ванночки с тепловатой водой.
     Феллан снова опустился на колени,  когда  работа  была  закончена,  и
разглядывал лицо Иджила.
     - Он выживет, лорд Карн?
     - Одному Богу известно, - Карн опустился  на  пол  за  своим  другом,
бледный от изнурения, зная, что он должен попытаться дойти до Совета и что
сил почти не осталось.
     Когда Карн проснулся, было серое снежное утро,  и  Иджил  смотрел  на
него. Голубые глаза спрашивали: "Как я попал сюда?"
     Карн повернулся к нему, все тело ныло после ночи на жестком полу.
     - Ты привел нас сюда, потом побрел в сторону и повалился в  снег.  Ты
мог умереть, Иджил!
     Иджил попытался сесть, но не смог. Он повалился на одеяла,  и  в  его
голосе послышалась паника.
     - Карн, я не чувствую рук!
     Карн поднял одну из них над одеялом. Она была  не  такой  белой,  как
предыдущей ночью, но  по-прежнему  глянцевитой,  неестественно  бледной  и
свинцово-тяжелой. Карн посмотрел на эти руки и вспомнил о героях  старины,
изображенных на стене его спальни. Без рук  -  он  посмотрел  на  друга  и
увидел те же мысли в глазах Иджила.
     - Иджил...
     Но ничего не нашлось, чтобы сказать в утешение.
     Карн  то  и  дело  подбегал  к  аппарату   связи.   Наконец   удалось
соединиться.
     - Совет, это пост 105, Лхарр  Халарека  говорит.  Медицинская  скорая
помощь. Повторяю, пост 105 требует медицинскую помощь. Вы слышите меня?
     Никто не отвечал. Карн пытался снова и снова  каждый  час.  Никто  не
отвечал. Карн швырнул патрульную книгу в другой конец комнаты.
     - Я знаю, что связь есть! Всегда соединяется!
     Иджил отвернулся.
     - Они все равно  ничего  не  смогут  сделать,  Карн.  Если  я  их  не
чувствую, то уже слишком поздно.
     - Если бы я поставил тенты прошлой ночью...
     - Ты не виноват, Карн! Я ушел сам. Может быть, я ушел бы дальше.
     Карн почувствовал горечь, но  не  нашелся,  что  ответить.  Наступило
долгое, неловкое молчание,  нарушаемое  легким  посапыванием.  Карн  шагал
туда-сюда по комнате, останавливаясь у окна.
     - Если не смогу связаться, Иджил, я пойду в  Онтар  за  помощью.  Это
день-полтора или около того.
     - Не будь дураком! - Иджил огрызнулся. - Если ты  сделаешь  это,  вся
дорога будет напрасной. Совет должен обслуживать этот пост. Если связь  не
работает, дождись, пока вернется патруль. Черт, Карн, твой Дом в  закладе!
- Иджил с трудом повернулся к нему, и одна рука упала  на  пол  со  звуком
камешка.
     Раздражение Иджила заставило Карна вспомнить о приоритетах; Иджил был
очень нужен Карну, но несколько тысяч людей погибнут, если  Ричард  Харлан
попробует выполнить угрозу разрушить Халарек до последнего камня и дальних
кузенов. "Ангелы! Неудивительно, что  лорды  Гхарр  не  чувствуют  ничего,
кроме гнева, гордости и чего-то  вроде  слабой  привязанности.  Они  не  в
состоянии узнать что-либо еще о своих чувствах, при тех  правилах  Гхарра,
которые существуют. Они должны сойти с ума или оторваться от всех.  Как  я
отделился". - Карн посмотрел вниз на застывшую спину Иджила  и  повернулся
лицом к окну, пряча слезы от проснувшихся людей.
     Снег пошел еще сильнее, чем прошлой ночью, Карн ничего  не  видел  за
окном. Ангелы, где вы? Мой друг, мой брат может умереть! Он отошел от окна
и стал мерять шагами комнату. Часы буря кружилась и  завывала  снаружи,  и
Карн сновал из одного конца комнаты в другой внутри, пытаясь  связаться  с
Советом каждый раз, когда  доходил  до  аппарата  связи,  беспокоясь,  что
Харлан нарушил каким-то образом даже связь  Совета.  Дом  Халарека  был  в
смертельной опасности, Иджил был почти при смерти,  и  единственная  связь
патрульного поста с Советом не работала!
     Карн спал эту ночь урывками и встал до зари. Иджил  стонал  от  боли.
Карн знал, как было тяжело мужчине из  Болдера  признаться  в  этом:  боль
высмеивалась, отгонялась от себя, как ничего не значащее.  Он  вытащил  из
одного медпакета обезболивающие и велел Джиссену  ввести  Иджилу  дозу  по
предписанию. Скудный ночной сон помог  Карну  вновь  обрести  его  строгий
самоконтроль. Иджил принял собственное решение о своей жизни. Это было его
право. Теперь  Карн  должен  решать,  как  защитить  свой  Дом,  если  нет
возможности добраться до штаба Совета. После  часов  борьбы  и  внутренних
сомнений Карн не нашел лучшего выхода, чем вернуться с Фелланом в  Холдинг
Халарека и попытаться добраться до людей фон  Шусса.  Личная  безопасность
Карна не увеличится, но Джиссен и Иджил, если выживет он,  будут  живы,  и
Харлан никогда не будет свидетелем того, что случилось  с  Халареком.  Это
было слабым утешением, но это было лучше, чем ничего. Совет должен знать о
нелегальной осаде. Возможно, хоть что-то от Дома удастся спасти.
     Снег перестал идти поздним утром, но поднялся ветер.  Иногда  в  окно
видна была пустыня, иногда только вихри взметающегося снега. Карн и Феллан
готовились к дороге в Онтар, упаковывая пищу и кое-какие необходимые вещи.
Запасы патрульного поста нужны Иджилу и Джиссену. Последний наблюдал, стоя
у окна. Вдруг он воскликнул:
     - Э, что это?
     Карн и Феллан кинулись к окну. Две фигуры стояли у кромки деревьев  в
сотне метров от дома.
     - Бегуны? - спросил Джиссен.
     Феллан и Карн кивнули.
     - Почему они здесь? - голос Джиссена дрожал.
     - Потому, что мы знаем, атак открыть барак, теплый,  сухой  и  полный
еды.
     Карн опять взглянул на фигуры и  задумался  о  том,  сколько  их  еще
скрывается за деревьями. "Осужденные, пережившие свое  первое  путешествие
через пустыню, живут в пещерах глубоко в  горах  на  другой  стороне.  Они
согреваются и готовят на дровах, питаются тем, что сумеют поймать.  Бегуны
не бывают толстыми".
     Бегуны смотрели на пост долго, потом исчезли.  Карн  закончил  сборы.
Феллан продолжал смотреть в окно.  Он  обернулся  и  посмотрел  на  Карна,
закрывающего последнюю застежку.
     - Этот дом укреплен, милорд? - В вопросе не было и десятой доли  того
страха, который испытывал Джиссен.
     Карн поднял глаза. Здесь должны быть станнеры по периметру,  средние,
с автоматической наводкой и ведением огня. Возможно, лучеметы на крыше.
     Феллан обернулся к окну.
     - Там сейчас с десяток или больше Бегунов, лорд Карн.
     Карн подошел к окну. Бегуны стояли вдоль  кромки  леса,  тонкие,  как
тени, в сгущающихся сумерках,  и  ближе,  чем  раньше.  То,  что  они  так
приблизились к обитаемому бараку патруля Цинна, обнаруживало их  отчаяние.
Карн сжал губы. Бегуны делают  жизнь  в  бараке  более  опасной.  Вдобавок
Халареку нужна помощь. Иджилу нужна помощь. Карн сжимал и разжимал кулаки.
Бегуны атакуют внезапно, им только надо собраться с духом. Карн,  не  зная
повадок  Бегунов,  не  имел  понятия  об   оружии,   которым   они   могли
пользоваться.
     Глубокий вздох прервал размышления Карна. Он повернулся. Иджил сидел,
пользуясь одной из омертвевших рук как подпоркой. Он тяжело дышал от боли.
     - Забирай этих двоих, Карн, и уходи. Я прикрою вас лучеметом.
     - Я не променяю твою жизнь на свою.
     - Каким еще другим способом ты собираешься  с  Фелланом  пройти  мимо
Бегунов, красавец?
     Слова Иджила обожгли. Карн не смог бы миновать Бегунов ни  с  помощью
Феллана, ни с Фелланом и Джиссеном вместе.
     - Я не променяю твою жизнь на свою, - повторил он  упрямо.  -  Я  мог
заставить себя уйти только, если бы был уверен, что ты будешь здесь, когда
вернется патруль, расскажешь, что случилось с Халареком.
     - Ты мой брат, Карн. Я люблю тебя. Я хочу, чтоб ты жил. - Двое других
смущенно отвернулись. Иджил продолжал: - Ты выживешь. Я знаю. Тебе  хватит
ловкости и смекалки дойти до лагеря фон Шусса. - Иджил глубоко вздохнул  и
продолжил: - Все, в чем я мастер, требует рук, Карн, а мои  руки  пропали.
Но, даже если бы руки были целы, я предложил бы то же самое. Разве  ты  не
знаешь?
     - Нет, - прошептал Карн. - Я не знал этого. Даже члены моего рода  не
предложили бы мне этого.
     - Карн, весь Дом погибнет, если ты не сделаешь этого. Но  ты  дойдешь
до  фон  Шусса.  Ты  сможешь  изменить  свой  мир.  -  Иджил  остановился,
прокашливаясь. - Прими жизнь, как мой  подарок,  и  скажи  своим  детям  о
друге, который спасал тебя, нажимая кнопки лучемета носом. - Голос  Иджила
звучал воодушевленно. Это был голос человека  из  Болдера,  гордого  такой
смертью, достойной саги.
     Карн заглянул в глаза Иджилу, затем кивнул.
     - Джиссен остается с тобой.
     Иджил помотал головой.
     - Он остается, Иджил. Ты не сможешь накормить себя. Ты не  доберешься
до лучемета без помощи. Верь мне, кто-нибудь появится здесь  за  три  дня.
Это время вы удержите Бегунов. - Карн верил в это всем сердцем.
     - Я не хочу оставаться, лорд Карн, - заскулил Джиссен.
     - Джиссен, ты солдат. Это твой пост. Помощь придет. А  сейчас  доведи
Иджила до лучемета.
     Джиссен скривил рот, но кивнул в знак согласия с приказом.
     Для Карна следующая ночь тянулась  бесконечно.  Он  был  на  ногах  с
первым светом, влезая в костюм с помощью Феллана, ожидая у  задней  двери,
пока Джиссен помогал Иджилу встать и войти в  крошечный  лифт,  ведущий  к
лучемету.
     - Я крикну, когда  буду  готов,  -  проговорил  Иджил,  уходя.  Через
мгновение после остановки лифта Иджил проревел вниз: - Готов!
     Его голос был почти нормальным.
     Карн и Феллан выскользнули за дверь, в мягкие сугробы и в синие  ели,
стоящие по краю тропы. Бегуны очередями прошили воздух, им ответили  струи
лучемета. Двое мужчин не говорили, не смотрели назад и не останавливались,
пока не прошли перекресток тропы  и  спуска  в  долину,  которая  медленно
расширялась в сторону равнины.
     Карн услышал флайер и поднял руку. Феллан остановился за ним.
     - Слышишь это?
     Феллан кивнул.
     - Давай скроемся, пока не увидим, чей это флайер.
     Они отступили под ветви елей и ждали, пока флайер не появился.
     Флайер был небольшим патрульным транспортом Цинна  с  красным  цветом
Совета. Карн колебался. Гормсби будет председателем на собрании Оттепелью,
и Гормсби  был  из  рода  Харлана.  Но  Совет  был  единственной  надеждой
Халарека. Он должен использовать шанс убедить Совет  поддержать  его  Дом.
Карн вышел из укрытия  более  решительно,  чем  чувствовал  себя,  и  стал
подпрыгивать и размахивать руками, чтобы его  заметили  с  транспорта.  Он
прошел мимо, затем вернулся над макушками деревьев.
     - Выбирают хорошее место посадки, - бормотал Феллан.
     Транспорт приземлился в долине, и  группа  патрульных  выпрыгнула  на
снег.  Половина  была  в  одежде  цвета  электрик  дома  Друма,  другие  в
светло-оранжевом дома де Ври. Командир был в  красном  цвете  Совета.  Они
собрались и пошли в сторону Карна и Феллана с поднятыми  станнерами.  Карн
заволновался. Он больше ничего не мог сделать.  Он  отдавал  всех  в  руки
Совета.
     Командир остановился в шаге от  Карна,  со  станнером,  нацеленным  в
голову Карну.
     - Карн Халарек, вы арестованы Советом.



                                    16

     Тысячи чувств бурей пронеслись в душе Карна за  секунды  после  фразы
командира   патруля:   разочарование,   безнадежность,    гнев,    печаль,
беспомощность. Он в ловушке. С его Домом покончено.  Союз  с  Гормсби  был
сейчас более важным, чем справедливость  Совета.  Он  и  Феллан  проделали
большой путь, и все напрасно. Однако,  может  быть,  он  сможет  из  этого
несчастья извлечь пользу для Иджила. Он хотел, чтобы его  голос  не  выдал
его муки и печали.
     - Нейтрал в  этих  войнах  лежит  на  посту  105,  остро  нуждаясь  в
медицинской помощи. Во имя Старкера, пошлите ему врача.
     - Мой повелитель,  -  отвечал  почтительно  командир  патруля,  -  вы
передали это. Председатель де Ври выслал команду,  как  только  вы  начали
передавать, но что-то не ладилось у техников до раннего утра сегодня.  Они
опоздали?
     Карн покачал головой.
     - Совет слышал меня? Никто не отвечал. Почему?
     Командир качнул головой озадаченно.
     - На каждый вызов отвечали, милорд. Связисты не понимали,  почему  вы
так расстроены и не отвечаете. Приемник  не  работает,  наверное.  Беда  с
приемниками последние две зимы. - Командир двинулся к транспорту. -  Прошу
вас,  милорд,  нам  приказано  доставить  вас  в  Совет,  пока  не  начнем
патрулирование.
     - Но мой друг...
     Командир кивнул головой в сторону транспорта нетерпеливо:
     - Мы свяжемся с  медиками  в  воздухе.  Мы  должны  доставить  вас  и
вернуться на посты. Бегуны  опасны  в  этом  году.  Нескольких  видели  за
пустыней в Холдингах в этом году. Пожалуйста, идите в транспорт, милорд.
     Карн вдруг остановился.
     - Почему арестовали меня? Ведь закон нарушил Харлан.
     Командир пожал плечами.
     - Я не знаю,  милорд.  Я  только  выполняю  приказы.  Мой  сотник  не
объясняет. Я слышал, осада Онтара будет снята, как только вы  прибудете  в
Совет; другими словами, как только вы будете в транспорте и  я  свяжусь  с
председателем.
     Командир развернул Карна как можно вежливее  к  рампе  и  почтительно
снял его станнер и нож.
     - Лучше поднимайтесь на борт, милорд. Речь о том, что пищи все меньше
и медикаментов тоже в замке. Вы снимете осаду, мирно прибыв в Совет.
     Карн опустил плечи. Он стал подниматься по трапу, чувствуя, что  ноги
будто налились свинцом. Он слышал, как командир проворчал другому солдату:
     - Де  Ври  мог  бы  приказать  сотнику  и  малому  кораблю  подобрать
Халарека. Сотник лучше. Кроме того, если  эти  двое  смогли  пройти  через
перевал, смогут и Бегуны.
     Карн знал, что хотя правильнее был бы сотник,  обычно  Совет  посылал
сеньора лорда из штаба Дома или высокородного вассала.
     "Но, действительно, я не глава моего Дома, - подумал с горечью  Карн,
- и не буду еще сорок дней. И у меня нет никого".
     Он исчез в двери  транспорта.  Солдаты  де  Ври  и  Друма,  служившие
пограничным патрулем в этом секторе в этом  сезоне,  расселись  рядами  на
скамейки в транспорте. Командир почтительно  указал  Карну  и  Феллану  на
скамью впереди. Карн посмотрел на мягкий серый пластик потолка. "Выглядит,
как мое будущее, - подумал он, - то, что осталось от него".
     Командир сел  рядом  с  пилотом,  поговорил  с  ним  тихо  и  быстро,
повернулся к Карну:
     - Мы должны получить ответ медкоманды сейчас, милорд. - Он  замолчал,
как будто решая что-то. Он встретил прямой взгляд  Карна.  -  Есть  доклад
Гильдии. Совет собирается завтра рано, чтобы решить, что с ним делать.
     Статический щелчок вырвался из аппарата, затем кодовая фраза  цифр  и
букв. Пилот попросил повторить серию, затем обернулся к Карну.
     - Медкоманда в воздухе, будут на  посту  105  через  несколько  минут
после вашего приземления в Совете, милорд.
     Голос Карна не очень ему повиновался и надломился при словах "Спасибо
вам".
     Позже Карн не мог припомнить ничего из этого полета,  кроме  ровного,
серого пластика и жестких скамеек. У здания Совета пилот проводил лорда  и
Феллана через вход, который Карну был неизвестен, вверх и вниз по пролетам
лестниц, в холл со множеством дверей.  Пилот  открыл  дверь  в  нескольких
шагах от лестницы и впустил Карна внутрь.
     - Располагайтесь поудобнее, милорд.  Председатель  Гормсби  и  другие
члены Домов Совета на пути из Холдингов. Они поговорят с вами до того, как
Совет соберется. Ваш человек будет с военными Совета. О нем позаботятся. -
Человек взглянул на Карна,  как  ему  показалось,  с  симпатией  и  вышел,
захлопывая и запирая дверь.
     Карн остался один. Он почувствовал неожиданно сильный и  беспричинный
страх. Рядом не было никого, и он был отдан на милость Председателя.
     Комната  была  отделана  со  вкусом  мягкими  драпировками,  коврами,
шкурами; широкая кровать, мягкое кресло, светильники на стенах  и  большой
встроенный шкаф для вещей обитателя. "Роскошно для тюрьмы,  -  пробормотал
Карн. Обивка стен приглушила его голос. Он толкнул дверь, чтоб  убедиться.
Заперта. - Но это тюрьма".
     Он бросился на кровать и погрузился в печаль. Он возвращался, снова и
снова оценивал  свои  поступки  с  момента  возвращения  домой,  и  каждый
по-прежнему казался лучшим при таких обстоятельствах. Но он был не в силах
настроиться на образ мыслей и действий Гхарров, и в этом его погибель. Его
мысли бежали по кругу, как белки в колесе,  лишь  сгущая  горечь  и  боль.
"Все, все против меня", - беззвучно выкрикнул он.
     Когда он выбрался из дурмана своих мыслей, два блюда с  пищей  стояли
на полу рядом с широким отверстием внизу двери - ужин и закуска.  Рядом  с
блюдом закуски на подносе лежала записка:
     "Карн, ты не ответил, и  стража  нас  не  пропустит.  Держись.  Осада
снята, и Ларга Алиша со мной здесь на Совете. Эмиль".
     Карн скомкал записку и бросил  в  стену.  Месяцы  работы  и  строгого
самоконтроля, осторожности - и он стал пленником, даже нельзя увидеться  с
семьей  и  родственниками.  Карн  кинулся  к  двери   и   ударил   в   нее
требовательно.
     - Я знаю, что здесь стража. Откройте дверь!
     Никто не ответил, и это только подогрело беспомощный гнев  Карна.  Он
присел на кровать и начал пересчитывать шерстинки  на  шкуре,  чтоб  унять
ярость. Он не знал, как долго пробыл в этом состоянии, когда услышал,  что
дверь открывается. Он не обернулся.
     - Карн?
     Карн поднял глаза.
     - Это вы, матушка, - ответил он апатично.
     Ларга стояла в дверях, сотник Совета и стражник из солдат  Совета  за
ней. Карн медленно встал. Он не мог ее приветствовать радостно потому, что
она была свободна хотя  бы.  Он  даже  чувствовать  радость  не  мог.  Его
пренебрежение политикой и его недооценка их образа действия  и  завоевания
положения в обществе, унизившего весь его Дом. Ларга пересекла  комнату  и
сжала его руки удивительно сильными пальцами. Она  взглянула  на  него,  и
глубокие морщины пролегли между ее бровей.
     - Что случилось?  Ты  выглядишь  истощенным,  разбитым.  У  нас  есть
возможность выложить Совету, что случилось.
     Карн посмотрел на нее с недоверием.
     - Вы не знаете? Я здесь не по приглашению. Я арестован, матушка.
     Ларга была в смятении, каждая черточка натянулась от оскорбления.
     - Ты! - Она разгневанно ткнула пальцем в осанистого сотника. -  Разве
ты не объяснил его светлости, что это был арест для безопасности? Разве ты
не сказал, что это обсуждалось с Председателем де Ври перед  тем,  как  он
ушел? Разве не сказал ты ему, что это было для его безопасности?
     Сотник съежился от страха и отступил на шаг от разъяренной женщины.
     - Я... я не видел его светлости  до  сих  пор,  миледи.  Председатель
Гормсби ничего мне не сказал о его светлости,  миледи.  Я  получил  только
приказание арестовать его на ближайшем к Цинну посту. Я не знал, я не имел
понятия...
     - Какой-то командир! Вы позволили привезти Лхарра Халарека на обычном
транспорте, полном  солдат.  Ни  офицеров,  ни  представителей  какой-либо
Семьи, ни даже сотника! Вы пренебрегли всем, что дано ему кровью и рангом!
     Сотник побледнел и отступил еще на шаг. Ларга  повернулась  к  Карну.
Она легко коснулась его руки:
     - Никто не посетил тебя? Ни один из наших вассалов? Ни один?
     Ей не нужен был ответ, все и так читалось на его  лице.  Она  уронила
руку и качнула головой.
     - Я этого не пойму. Обычный этикет между вассалами и лордом...  -  Ее
голос стих.
     - Простите, миледи, - сотник явно заискивал. -  Председатель  Гормсби
приказал никаких посетителей. Вас,  миледи,  пустили  после  вмешательства
Джастина, фон Шусса и Дейвина Рида Лока, предводителя Свободных, миледи.
     Ларга вспыхнула от гнева, но не проронила ни слова. Она посмотрела на
хронометр. Он скользнул с легким звоном по золотой цепочке.
     - Гормсби сводит счеты с Тревом этими мелкими жестокостями, - сказала
она едва слышно. - Я знаю это.  Я  уверена!  -  Она  взглянула  на  Карна,
проверяя, слышал ли он ее. Затем на ее лице появилась обычная улыбка. - Мы
узнаем это на Совете, не так ли, сотник? Карн, заседание  скоро  начнется.
Эти люди проводят тебя в палату в целости и сохранности.
     Карн позволил вывести себя и  спустился  на  два  уровня  в  коридор,
окружающий палату Совета. У него  была  слабая  надежда  на  освобождение,
спасение своего Дома.  Слишком  многие  могущественные  Дома  против  него
теперь: Гормсби, Харлан, Одоннел, Кингсленд - почти все влиятельные Семьи,
кроме Джастина. Дом Друма не имел опоры, и на его  поддержку  рассчитывать
нельзя. Друма не будут против, но и не поддержат. Что  касается  остальных
вассалов, это был вопрос его обращения с Нерутом, Мелеваном и Роулом. Карн
отогнал эту мысль. Было поздно беспокоиться о том, что сделают вассалы.
     Двое солдат Харлана отделились  от  стены  при  виде  Карна,  который
застыл  и  потянулся  к  несуществующему  станнеру.  Люди  Харлана   резко
повернулись и ушли, как только увидели солдат в униформе Совета  сразу  за
спиной Карна. "Спасибо за конвой, матушка", - подумал Карн, уверенный, что
без него он лежал бы сейчас бездыханным.
     Лишь  несколько  человек  стояли   перед   палатой,   и   большинство
принадлежало Дому Одоннела и  Дому  Кингсленда.  Сразу  за  дверью  палаты
группа лордов  младших  Домов  и  Свободные  загораживали  вход.  "Дорогу,
дорогу, пожалуйста", - приказывали солдаты Совета.
     Группа раздвинулась, и конвой провел Карна, окружая его  так  плотно,
что он еле переступал. Его довели до сектора, оставленного для  его  Дома.
Но вместо того, чтобы посадить за стол по праву  лорда,  солдаты  толкнули
его к двери пластикового бокса с открытым верхом. Карн застыл на месте.
     - Нет. Я был взаперти достаточно долго.
     Сотник кашлянул в недоумении,  посмотрел  на  Ларгу,  ожидая  помощи,
которой она не оказала, следя за креслом Председателя, еще  пустым,  затем
на Карна перевел взгляд. Он не мог встретиться глазами с Карном.
     - Это для вашей безопасности. Свободные настаивают, милорд. Вы и лорд
Ричард, пожалуй, убьете друг друга, но лучше не в палате Совета.
     - Тогда посадите туда Ричарда, - огрызнулся Карн.
     Сотник прокашлялся.
     - О, лорд Ричард, ох, у него влиятельный друг - Председатель, милорд.
Либо вы будете сидеть в этом  боксе,  либо  вас  отведут  в  вашу  комнату
наверху. Выбирайте.
     Карн оглядел палату. Сектор Девяти  казался  полным  и  галерея  выше
тоже. Было полно свободных мест на скамьях Свободных и младших  Домов,  но
многие из них принадлежали людям  у  двери.  Карн,  пылающий  от  гнева  и
возмущения, вышел в бокс и сел на стул. Сотник захлопнул  дверь,  направил
станнер прямо на бокс, набрал код "уничтожить" и выстрелил в Карна. Стенка
бокса загорелась  бледно-розовым,  но  Карн  ничего  не  почувствовал.  Он
улыбнулся кончиками губ сотнику, который ответил ему тоже улыбкой, помахал
на прощанье и ушел, оставив двоих конвоиров. Они отгородили собой бокс  от
двери. Карн слышал звяканье их экипировки так же отчетливо,  как  если  бы
был снаружи рядом с ними.
     Это было любезно с его  стороны,  отметил  про  себя  Карн,  неохотно
выдающий  авансы  человеку,  сию  минуту  отвечавшему  за  его   арест   и
заключение.  Затем  он  посмотрел  на  свой  хронометр.  Время   заседания
наступило, а Председателя еще не было,  и  несколько  скамеек  за  столами
Девяти пустовали без важных особ.  Бормотанье  в  палате  касалось  именно
этого, как будто каждый спрашивал соседа:  "Что  случилось?  Совет  всегда
начинается вовремя". Карн погрузился я состояние, недостижимое  для  боли,
чтобы унять внутреннюю дрожь. Успокоенный, он с  безразличием  разглядывал
цвела и союзников в палате.
     Прошло полчаса, и спокойствие  Карна,  наступившее  после  любезности
сотника, стало покидать его. Он услышал возбужденное волнение за спиной  и
обернулся. Карн видел, как  головы  людей  поворачивались,  как  трава  на
ветру,  и  удивленные   члены   Семьи   смотрели   на   Ричарда   Харлана,
перешагивающего ряды вниз к  столу  Халарека.  Карн  вскочил  и  в  момент
оказался у двери. Двое конвойных сомкнулись перед дверью, лицом к Ричарду,
закрывая выход из бокса.
     Герцог Харлан остановился у кресла, где сидела  Ларга,  опустился  на
одно колено и поднял ее руку к своему лбу  в  ритуальном  жесте  глубокого
почтения. Ларга выдернула свою руку. Ричард засмеялся и встал.
     - Не гневайтесь, миледи. Когда сегодня собрание закончится и  решения
будут  утверждены,  наши  Дома  уже  никогда  не  будут  враждовать.  Феод
закончится. Я  думаю,  это  понравится  вам  и  леди  Катрин.  Пожалуйста,
передайте ей мое восхищение и надежду на то, что скоро смогу сам  говорить
с ней.
     Ларга побледнела от скрытого смысла его  слов.  Карн  сжал  кулаки  и
разъярился от невозможности выбраться из этой клетки и  сомкнуть  руки  на
холеной шее Ричарда. Он увидел Ника, пунцового и неподвижного. Рука Барона
сдерживала его. Ричард смеялся  устроенному  представлению,  поклонился  с
отточенной грацией миледи, бросил торжествующий взгляд на Карна,  взглянул
лукаво на Ника и прошел через центр палаты к столу  Харлана.  Ларга  Алиша
повернулась к Карну, руки ее вздрагивали, лицо  оставалось  бледным,  губы
она прикусила, сдерживая слезы.
     - Никогда, - шепнула она, - никогда я не позволю ему получить Катрин.
     - Не позволяйте ему любоваться  произведенным  эффектом,  матушка,  -
сказал Карн очень спокойно. - Мы доставим этому  ублюдку  слишком  большое
удовольствие.
     В этот момент со звуком труб вошел маркиз Гормсби с почетным караулом
из солдат Совета. Это  была  краткая  часть  церемонии  Введения.  Солдаты
прошли с  ним  к  столу  Председателя,  вручили  молоток  и  ушли  к  ряду
Свободных, заняв пост у дверей. Новый Председатель был введен в должность.
Он попросил внимания.
     - Пожалуйста, будьте у своих Домов.
     - Мир вашим Домам.
     - Совет Старкера-4 сейчас на сессии.  Я  прошу  прощения  за  позднее
начало, но было одно непредвиденное  обстоятельство  по  докладу  Гильдии.
Гильдия настаивает на том, чтобы он  был  доставлен  в  Совет  персонально
официальными представителями  Гильдии.  Вещь  невиданная,  не  входящая  в
установленный порядок. - Гормсби прокашлялся, глотнул воды  из  стакана  и
продолжал: - У нас есть  еще  несколько  важных  дел,  которые  необходимо
закончить сегодня. Первое дело для рассмотрения - дело Харлана  об  опеке.
По приказу последнего Совета опекунство длится до доклада Гильдии о случае
Альдефара или до Совета в Оттепель, на ваше усмотрение, лорды и Свободные.
     - Харим Гашен, свободный  город  Ниран.  Мы,  Свободные,  верим,  что
доклад  Гильдии  важен  для  правильного  решения.  Поэтому  мы,  группой,
голосуем за продолжение опеки Холдинга Харлана до тех  пор,  пока  услышим
Гильдию.
     -   Кто   против   среди   Свободных?   Тогда    запишите    каждого,
проголосовавшего за опекунство  Кингсленда.  Кто-нибудь  еще  хочет  взять
слово по этому пункту?
     Встал молодой лорд Дома Коорт.
     - Арлен Коорт. Поскольку разница во времени не больше часа или  двух,
я голосую от своего Дома за ожидание.
     Гул  одобрения  поддержал  его  речь.  Карн  почувствовал   небольшое
облегчение. В конце концов его Дом и Дом  Шусса  не  были  в  одиночестве.
Герцог Друма встал в ожидании тишины. "Мой собственный вассал из Девяти, -
думал Карн,  -  и  человек,  которого  я  считал  меньше  всего  способным
принимать чью-либо сторону сегодня". Председатель кивнул.
     - Пауль III Друма. Милорды, я не знаю, что может сделать Гильдия. Это
дело суверенитета. Старкер принадлежит Федерации. Выводы Гильдии не  могут
касаться наших решений, так  как  Гильдия  -  интергалактическая  торговая
монополия, а не юридическая, и не  политическая  организация.  И  если  мы
судим одну из наших Семей по решениям этой торговой  группы,  мы  уступаем
часть нашей независимости, суверенитета, который мы тщательно защищаем  от
всех посягательств вот уже пятьдесят  поколений.  Мы  отдаем  его  в  руки
торговцев и...
     - Садитесь! Садитесь! - послышалось с последних рядов Джастина.  Граф
Джастин уставился на юношу, затем повернулся к центру палаты.
     - Вы выступаете против ожидания, милорд? - Председатель вежливо  ждал
ответа. Герцог Друма был не в состоянии отвечать, он полыхал от гнева.  Он
промокнул свое сероватое лицо огромным носовым  платком,  кивнул,  покачал
головой и сел.
     - С такими речами лорда Друма враги не  нужны,  -  взбешенно  бросила
Ларга.
     - Ш-ш-ш, - зашипели соседи.
     Ларга поднялась с большим достоинством.
     - Алиша Халарек, регент в Халареке. Решение об опеке должно  включать
осаду, начатую три дня назад Харланом и его опекунами.
     Ее  фраза  породила  взрыв  удивления  среди  тех,  кто  не  знал   о
случившемся. Председатель стукнул по столу молотком.
     - Женщинам не дано слова здесь, миледи. Ричард Харлан уже стоит.
     - Ричард не может говорить от Харлана сейчас, а я регент моего  Дома,
- протестовала Алиша.
     - Это несчастье для вашего Дома, миледи, так как это значит, что  ваш
Дом лишен права голоса здесь. Я признаю Харлана.
     Карн вскочил со стула.
     - Я Лхарр в Халареке. Если Ларга не может говорить, то я имею на  это
право.
     Члены Совета переговаривались возмущенно. Гормсби не обращал  на  них
внимания, и Ричард Харлан начал говорить,  не  дожидаясь,  когда  наступит
тишина. Карн не мог его расслышать.
     - Дома решают  мое  положение,  существует  несколько  обстоятельств,
которые они должны рассмотреть. Самое важное - это продолжающееся унижение
быть подчиненным, как младший лорд. - Ричард  помолчал  достаточно  долго,
чтобы взглядом остановиться на Карне. - И это смущает мой Дом -  наказание
на такой долгий срок как одна зима за столь незначительный проступок.
     - Незначительный проступок! - лорд Дома Макнис заорал,  вскакивая.  -
Вы начали рано  осаду.  Вы  осадили  без  объявления.  Закон  сорока  дней
единственно охраняет малые Дома как мой от посягательств среди Девяти!
     - Слово брал я, Ван, - Ричард мягко перебил. - Ты будешь  говорить  в
свою очередь. - Ричард обернулся к Председателю. -  Как  я  сказал,  такой
приговор унижает мой Дом, и это снижает доверие вассалов ко мне.  К  этому
позорному приговору Совет прибавил бесчестие подчинения  моему  опекуну  и
отвод моих войск с места законной осады.
     - Законность осады сомнительна, лорд Ричард, - вставил Гормсби.
     Ричард поклонился, показывая, что он слышал замечание Председателя.
     - Я давал требуемые пояснения. - Он повернулся к центру полукруга для
Семей. - Я также хочу, чтобы благородные Дома учли, принимая решение,  что
обвинения моему Дому на последнем Совете от Карна Халарека и  его  регента
вызвали паралич, умопомрачение и  смерть  герцога  Астена  Харлана,  моего
отца. Мой Дом достаточно страдал, милорды и Свободные, от рук инородцев  и
их некомпетентности. Дайте мне правление, позвольте  вести  мой  Дом,  как
хотел того мой отец.  -  Снова  он  многозначительно  взглянул  на  Карна,
стиснувшего зубы и не ответившего.
     - Я долго жил с сознанием, что отец  не  хотел  моей  власти,  Ричард
Харлан, - ответил беззвучно Карн  молодому  герцогу.  -  Вы  просчитались,
надеясь зацепить меня такими замечаниями.
     Новый голос вступил в беседу.
     -  Господин  Председатель.  Эмиль  фон  Шусс.  Пожалуйста,  напомните
молодому герцогу, что Девятка воздерживается от  оскорблений  других  глав
Семей, даже едва уловимых, на ковре этой палаты.
     Эти слова обожгли Харлана. Лицо его побагровело, а губы сжались.
     - Считайте, это сделано, барон, - Гормсби смотрел в бумаги на  столе,
а не на фон Шусса.
     Барон остался стоять, но Председатель продолжал делать  вид,  что  не
замечает  этого.  Барон   был   оскорблен   перед   целым   Советом   явно
преднамеренно. Обычно требование главы  Дома  учитывалось  с  почтением  в
Совете. Теперь Гормсби даже не удостоил его вниманием.
     - Готовы голосовать? - Гормсби оглядел присутствующих.
     - Господин Председатель, вы должны удовлетворить  мое  требование.  -
Барон фон Шусс сдерживался от ярости с трудом.
     - Я сказал, можно считать дело сделанным,  милорд.  Если  нет  других
возражений, мы начнем голосование по опеке Дома Харлана.
     - Милорд Председатель! - выкрик шел из сектора Свободных. - Я  против
такой поспешности. Гильдия скоро принесет нам...
     - Фрем Рид, вы не назвали себя, как полагается. Управляющие имениями,
ваши бюллетени.
     Гневный шепот, шелест бумаги, покашливания и сморканье последовали за
словами Председателя. Он казался растерянным и смотрел на Гаррена,  нового
Лхарра в Доме Одоннел, тот  пожал  плечами.  До  того,  как  Гормсби  смог
объявить, что бюллетени распределены, палата загудела от тяжелых ударов  в
главную дверь. Люди с последних скамей фон Шусса  и  де  Ври  прокладывали
себе дорогу через толпу, загородившую круговой ряд  сзади,  и  без  лишних
церемоний распахнули дверь. Все, кто обернулся, увидели необычное зрелище.
Солдаты в красной форме Совета  выталкивали  делегацию  Первых  Купцов  из
палаты.
     - Милорд Гормсби, что это значит? - воскликнул граф  Джастин.  -  Эй,
объясните!
     Возмущенные голоса потрясли галерею. Барон фон Шусс поднялся,  обычно
светлое его лицо полыхало от гнева. Другие главы Домов встали, призывая  к
вниманию. Глаза Гормсби бегали. Он облизнул губы кончиком языка.
     - Почему, милорды, почему, я не имею понятия, что происходит. Верните
этих людей, лорд Эмиль.
     Фон Шусс и де Ври проводили взъерошенных  офицеров  в  центр  палаты.
Лорды отошли к  своим  столам.  Первые  Купцы  одергивали  свою  униформу,
приводя ее в порядок быстрыми, короткими движениями.
     Наступила такая глубокая тишина, что был слышен тихий  шорох  рук  по
ткани. Светловолосый Терран в центре группы стал лицом к полукругу Девяти.
     - Милорды Девяти Семей, я, Джо! Гонт, из центра Гильдии, говорю  вам,
что нигде со мной не обращались так мерзко за всю мою карьеру. Я имел дело
с варварами Джорена и каннибалами Сабо! Если бы дело у  вас  не  было  так
важно, я бы увел делегацию в порт и рекомендовал бы,  чтобы  Старкер-4  на
неопределенное время был бы выведен за границы союза Гильдии.
     Лорды и Свободные застыли от мысли о таком бедствии.  Гонт  продолжал
голосом, дрожащим от гнева.
     - Гильдия провела месяцы и истратила  бессчетное  число  декакредитов
для расследования убийств и попыток убийств на "Альдефаре".  Мы  захватили
против их желания и с большими издержками для репутации Гильдии в их мирах
три чувствующих существа, еще живущие, иначе, банду, участвующую в атаках.
Нам необходимы их показания в расследовании и на  суде.  Суд  завершен.  Я
приду к решению в тот момент, как закончу читать выводы расследования.
     Гормсби явно связан с Харланом, он избегал  и  пренебрегал  правилами
этикета и правилами Совета, очевидна его  открытая  нелюбовь  к  Халареку.
Карн вдруг не поверил, что Гормсби поможет Иджилу, потому что Иджил - друг
Халарека. Может быть, Иджил уже где-нибудь в заложниках, ждет,  когда  его
обменяют. Карн толчком  открыл  дверь  бокса,  отпихнул  солдат  Совета  и
нескольких кузенов Халарека, которые попытались остановить его, и оказался
рядом с Гонтом. Он схватил  Гонта  за  руку.  Гильдия  единственная  могла
спасти Иджила сейчас.
     - Господин,  я  перебиваю  вас  во  имя  жизни  человека.  Ему  нужна
медицинская помощь, и срочно. Он...
     Гонт взглянул на Карна, оглядел его холодно.
     - А вы кто?
     - Карн  Халарек,  господин.  Пожалуйста,  пошлите  людей  за  Иджилом
Олафсоном прежде, чем закончите доклад.  Возможно,  ваш  корабельный  врач
спасет ему жизнь.
     - Олафсон заявлял, что он брат Халарека, - усмехнулся Гаррен Одоннел,
достаточно громко, чтобы Гонт расслышал.
     Мысли роем пронеслись и отразились на лице Гонта.
     - Если он ваш брат, то мы ничем помочь не можем. Семьям было сказано,
что Гильдия больше не берет пассажиров со Старкера-4.
     Карн проявлял упорство.
     - Мои враги причиняют мне боль, мучая друга, господин. -  Он  говорил
спокойно и сдержанно, хотя внутри его  трясло  от  слов  Одоннела.  -  Вот
почему я перебиваю вас. Иджил  -  гражданин  Болдера.  Его  отец  -  Оудин
Олафсон, который...
     Лицо Гонта осветилось воспоминанием. Он обернулся быстро к одному  из
компаньонов и  заговорил  с  ним  на  языке,  которого  Карн  не  понимал.
Компаньон выбежал, и Гонт повернулся к Карну.
     - Первый Купец Роноук подготовит нам челнок. Вашего друга возьмут  на
корабль в тот момент, когда ваш Совет вернет его нам.
     Карн низко поклонился.
     - Я всегда буду вам благодарен, господин.  Иджил  Олафсон  мне  ближе
родственника.
     - Как мы узнаем, что Председатель  вернет  нам  именно  его,  молодой
человек?
     Карн ощутил радость впервые за долгие недели.
     - Он - портрет своего отца, господин.
     Гонт улыбнулся в ответ, затем обернулся к Председателю Гормсби.
     - Мы доставим молодого человека к нам немедленно. -  Гормсби  стиснул
губы и взглянул на Одоннела и Харлана. Гаррен Одоннел стучал  стилосом  по
крышке стола.  Харлан  смотрел  в  потолок.  -  Мы,  Гхарры,  всегда  были
почтительны с Гильдиями, господин.
     Гонт посмотрел на маркиза с недоверием и  демонстративно  отвернулся.
Гормсби покраснел и стиснул  губы  сильнее.  Гонт  говорил  Совету,  а  не
Председателю.
     - Вы будете сожалеть об этом годы, если немедленно не выдадите  этого
человека, Совет Старкера-4. Он из большой торговой семьи и  могущественной
ветви Гильдии.
     Гормсби прокашлялся и углубился в бумаги на столе, послал  за  врачом
Совета, опять уткнулся в бумаги.
     - Медкоманду послали за ним сегодня утром, но мы не...  мы  не  нашли
его, господин.
     Карн застыл в неподвижности. Гонт медленно повернулся, глаза  и  лицо
его не предвещали ничего хорошего.
     - А кто же знает, где он? - спросил он угрожающе.
     Гормсби копался в бумагах, словно ответ был в них.
     - Спасательная команда, э-э, нашла  патрульный  барак  разграбленным,
пустым, господин. Там не было ни пищи, ни медикаментов, ни одежды и одеял,
и не было Иджила Олафсона. Похоже, его забрали Бегуны, господин.
     "Нет, Иджил! - Шок и невыносимая тоска овладели Карном. - Иджил!  Все
мои братья, а теперь и Иджил!" - Карн глубоко  вздохнул,  сдерживаясь.  Он
призвал все умение, данное Академией, сконцентрировался и отодвинул  тоску
с трудом. Если он пройдет через все это, он будет поступать  не  так,  как
поступал раньше. Он будет оплакивать Иджила позже. Никто не возвращался от
Бегунов. Как будто издалека он слышал Гонта.
     - Палата собрала данные за этот долгий период времени, и,  с  помощью
лабораторий Патруля, Палата и Патруль пришли к следующим выводам:
     Первое. Различные взрывы, стрельба, газовые атаки и случаи отравлений
на "Альдефаре" и в порту Орбитали Болдера  были  на  самом  деле,  попытки
покушения на жизнь Карна Халарека, присутствующего здесь.
     Второе.  Эти   разбойные   действия   осуществлялись   по   плану   и
целенаправленно, не случайно.
     Третье.  Единственная  личная  выгода  от  смерти  названного   Карна
Халарека достается тому, кто претендует  на  Дом  жертвы.  Таким  образом,
никто из пассажиров или команды не имеет личных мотивов.
     Четвертое. Никто из пассажиров не мог быть вовлечен  в  покушения  по
различным причинам, называть которые здесь я не буду.
     Гонт подошел к столу Председателя, сделал глоток из стакана с  водой.
Некоторые из юных членов  Совета  хихикнули.  Гонт  вернулся  на  место  и
продолжал:
     - Существуют еще выводы, милорды.
     Пятое. Хотя никто из команды не  имел  личной  выгоды,  кто-либо  мог
иметь материальные мотивы для убийства или  помощи  в  убийстве  Халарека.
Проверка финансовых записей помогла  определить  этого  человека.  Капитан
Алонсо Телек.
     Шестое.  Палата  имеет  доказательство,  что  Телек   действовал   по
поручению и за оплату  Астена  Харлана,  сейчас  умершего.  Как  результат
расследования, Капитан Телек осужден на десять лет тяжелых работ в  шахтах
Архаша и исключен из межпланетной команды пожизненно.
     Последнее. Я передал Фрему Гашену из  Нирана  фото  чеков  Палаты  от
Астена Харлана Алонсо Телеку за груз. Такой груз никогда не  появлялся  на
кораблях Палаты и никогда не проходил  через  таможню  указанных  в  чеках
портов. С этим поступайте по своему усмотрению. -  Гонт  подошел  к  Фрему
Гашену и положил какие-то  бумаги  на  стол.  Свои  бумаги  он  свернул  с
хрустом. Он посмотрел на Свободных и младшие Дома.  -  Лорды  и  Свободные
Гхарра, Палата действовала  в  рамках  законов  чести  и  права.  Я  также
оставляю Фрему Гашену, как информацию, а не как вмешательство  в  политику
Гхарра, снимки со спутника Гильдии самолетов Харлана, сделанные  20  и  21
числа.
     Крик возмущения и гнева прокатился лавиной. Гонт и его делегация тихо
вышли раньше, чем шум смолк. Карн шагнул в  центр  открытого  пространства
перед  столом  Председателя.  Он  поднял  руки,  призывая  к  тишине.  Гул
продолжался.
     - Лорды и Свободные! Лорды и Свободные!
     Медленно, начиная с Дома Халарека и разливаясь по его приверженцам  и
младшим Домам, наступала тишина. Карн не повернулся  к  Председателю,  как
предписывает этикет, а говорил прямо младшим Домам и полукругу Семей.
     - Милорды, Гильдия представила факты. Доказательства на  "Альдефаре",
если кто-то хочет проверить их,  но  Палата  всегда  была  честной.  Разве
кто-нибудь сомневается в словах и честности Гильдии?
     Никто не ответил.  Никто  не  отважился.  Гильдия  была  единственной
коммерческой связью Старкера-4 с остальной вселенной.
     Карн ждал достаточно долго, затем продолжил:
     - Я говорю, принимая доклад  Гильдии  и  осуждение  Патруля  капитана
Телека,  как  достаточное  основание  для   продолжения   опеки   Харлана,
однозначно. Если доклад Гильдии недостаточен, там, -  он  указал  на  стол
Гашена, - фото, подтверждающие мое обвинение убийцам Харлана, напавшим  на
меня в Цинне.
     Ричард Харлан стукнул по столу ладонью, так, что звук  испугал  всех.
Он вскочил.
     - Атака в Цинне была действием моего отца. Что  мне  с  этим  делать?
Ничего! Совсем ничего! Я не хочу слушать врага  моего  рода,  замышляющего
его разрушение!
     Карн дрожащим пальцем указал на Харлана.
     - Вы начали осаду слишком рано.
     Ричард холодно взглянул на Карна.
     - Я давал объяснения, требуемые законом.
     Карн рассмеялся леденящим смехом.
     - Это вы сделали. Вся планета слышала. Только мой  Дом  услышал  ваши
опускающиеся транспорты на три дня раньше.
     - Лжете! - Ричард Харлан опирался на стол,  лицо  его  покраснело  от
напряжения.
     - Я говорю правду! - Карн отвернулся от Харлана и пробежал глазами по
лицам лордов Девяти. -  Я  имею  снимки  Гильдии,  подтверждающие,  что  я
говорю. Может быть, сейчас Совет поверит тому, что я говорил на собрании в
Морозы: Харлан осадил мой Дом незаконно, затем атаковал меня и мой  эскорт
в Цинне; Ричард из Харлана сам был там.  Дом  Харлана  считает  себя  выше
законов. Теперь голосуйте!
     Гормсби стукнул молотком.
     - Я здесь отвечаю. Я скажу, когда нам голосовать!
     - Голосуем! Голосуем! - множество голосов раздалось от младших Домов.
     - Я давал объяснения по закону. Дайте мне мое  законное  наследие!  -
Ричард Харлан перекрикивал шум.
     - Вы не дали  честно  время  нейтралам  покинуть  место  сражения!  -
крикнул кто-то из Дома де Ври.
     - Вы нарушили закон. Вы начали осаду рано, - кричали люди из  сектора
Свободных.
     - Свободные, не вмешивайтесь в дела Семей! - заорал Ричард Харлан.
     Харим  Гашен  стоял   перед   переговорным   устройством   Свободных,
размахивая снимками Палаты.
     - Снятие осады, нарушение закона Совета в делах Свободных - это  дело
всего мира.
     - Порядок! Порядок! - кричал Гормсби тщетно.
     Карн вскочил на стол Халарека.
     - Девять имеют свои права, - его голос перекрывал остальные.  -  Наши
Законы жесткие, но мы всегда их соблюдали. Теперь  один  из  Девяти  хочет
освобождения от них.
     - Эй! - возглас прозвучал низким раскатом одобрения из разных  частей
палаты.
     Карн чувствовал, что победа в руках. Совет склонился на  его  сторону
наконец-то. Тут встал Гаррен Одоннел и взглянул на Карна.
     - Лорды и Свободные, Карн Халарек не достиг возраста и не имеет права
говорить  в  Совете.  Господин  Председатель,  я  прошу  удалить  его   из
помещения.
     - Халарек остается голосовать! - сказал граф Джастин. -  До  майората
ему осталось восемнадцать дней, и он отлично говорил.
     Очередной рев толпы поднялся над скамьями. Гормсби опять  призывал  к
порядку.
     - Мы ставим на голосование право Карна Халарека.
     Волна гнева и недоверия заглушила конец его фразы. Четверо из младших
Домов встали.  Свободные  собрались  в  группы  в  своем  секторе  палаты,
размахивая кулаками и бумагами.
     Голос Ларги Алиши, высокий и чистый, прорвался сквозь шум.
     - У нас есть право на слово, господин Председатель, право  опекунства
Харлана. - Необычность высокого женского голоса в  Совете  заставила  всех
замолчать.
     Карн спрыгнул со стола и  встал  рядом  со  столом  Председателя.  Он
говорил громко, и все его слышали.
     - Я беру слово, милорд, и требую, чтоб меня  выслушали.  Дом  Харлана
нарушил закон феода, атаковав меня вне мира,  пытаясь  совершить  убийство
нелегальной осадой, начав ее раньше. Если Совет даст Харлану  освобождение
от наших законов, избавляя от опеки, никто не будет в безопасности.
     - Освобождение! - огрызнулся Харлан. - Я "освобожу" тебя, Халарек!
     Он выхватил нож. Карн смотрел,  остолбенев,  как  нож  покидает  руку
Харлана и летит в него. Он стоял онемевший, будто он, нож  и  зал  были  в
ночном кошмаре. Смерть. В палате Совета. От незаконного оружия.  Он  хотел
двинуться, но силы, казалось, оставили его. Кто-то толкнул его сзади,  нож
пролетел над плечом, он отклонился наконец-то и услышал, как нож воткнулся
во что-то мягкое. Приглушенный вздох  за  ударом.  Рука,  толкнувшая  его,
соскользнула по спине, и правая рука схватилась за ремень, но упала.  Карн
обернулся и увидел, как Ларга оседала  на  пол  с  кинжалом  в  груди.  Он
наклонился быстро. Она не  дышала.  Солдаты  Совета  обступили  его.  Врач
Совета  сбежал  вниз  по  рядам,  пощупал  пульс,  осторожно  вынул   нож,
массировал ей сердце. Он взглянул на Карна.
     - Она мертва, милорд, - сказал он мягко, извиняясь. - Я ничем не могу
помочь.
     Карн видел палату в красном тумане. Он видел Ричарда,  боровшегося  с
тремя людьми его Семьи, которые пытались вырвать незаконный станнер у него
из рук.
     Борьба казалась острее своей беззвучностью.
     Ушел Иджил, Джерем, Лиам и Керэл, теперь и Ларга, все из-за  Харлана.
Карн встал, расстегнул ремень, растолкал солдат Совета, окружавших его,  и
схватил Ричарда Харлана за горло. Руки кружились над ним,  пальцы  хватали
его за руки и за корпус, пытаясь его оторвать. Он чувствовал  только  свои
руки, сжимающиеся туже и туже, дрожащие от напряжения. Он тряхнул Ричарда,
посмотрел пристально на его лицо с выпятившимися глазами,  открытым  ртом.
Наконец-то людям удалось оттащить его в сторону и держать за руки,  но  он
вырывался. Даже когда его опустили на  скамью,  четверым  приходилось  его
держать.
     "Он убил ее! Он убил ее!" - Единственной мыслью Карна было  наказание
Ричарда за все смерти, за все разом.
     Его ярость и боль отозвалась криками членов Совета: "Схватить убийцу!
Эй, схватить Харлана!"
     Маркиз Гормсби собрал солдат Одоннела у своего стола. Крики нарастали
при  виде  явного  нарушения  солдатами  Семей  правил   Совета.   Гормсби
заговорил, и крики стихли, чтобы слышать.
     - Повторите, маркиз! Мы из Дома Джастина не слышали вас! -  выкрикнул
юноша у стола Дома.
     Кто-то из Дома Коннора прокричал:
     - Эй! Мы все хотим слышать, что вы приказываете частной армии!
     - Повторите! - потребовал граф де Ври.
     Гормсби говорил с преувеличенной осторожностью.
     - Я сказал: "Уведите Халарека и держите его под арестом, пока  сессия
не закончится". - Его ответ был встречен колкостями и криками  возмущения.
- Я прошу вас исполнить!
     - Не людям Одоннела, милорд. Люди Совета или никто.
     - Одоннел ненавидит Халарека. Люди Совета!
     - Люди Совета! Люди Совета!
     - Уведите его! - заревел Гормсби.
     Солдаты Одоннела двинулись к Халареку, но люди  Джастина  и  Халарека
бросились между ними и юным Лхарром.
     - Халарек останется, - граф Джастин сказал твердо.
     - Голосуем с Халареком  или  ни  один  не  будет  в  безопасности,  -
выкрикивал кто-то с последней скамьи Друма.
     Кто-то из членов Совета кричал в защиту этого,  кто-то  схватился  за
ножи и другое оружие. Гормсби стукнул молотком,  призывая  к  спокойствию,
позвал еще солдат, приказал защитникам Карна не сопротивляться. Три отряда
солдат в красном шли по боковому ряду с Харимом  Гашеном  во  главе.  Один
отряд окружил людей Одоннела рядом с Карном. Гашен выхватил молоток из рук
Гормсби и бесцеремонно выпихнул Председателя из кресла. Палата замолкла  в
шоке. Гашен опустил молоток громко.
     - Девять Семей никогда больше не будут  вести  этот  Совет.  Пока  вы
использовали закон и справедливость для нужд вашего клана, мы, Свободные и
младшие Дома, голосовали и отклонили право Девяти на председательство.
     - Измена! - крикнул кто-то из Дома Кингсленд.
     - Нет, милорд! - Гашен нетерпеливо мотнул головой.  -  Справедливость
для большинства не измена. Вы из Девяти видели, как совершалось убийство и
пытались удалить жертву вместо преступника. Молодой Лхарр Халарек  говорил
правду сегодня, как и на прошлом Совете. Ни  один  из  вас  не  помог  ему
защитить наш мир  от  этих  волков.  Кое-кто  усмехался.  Кое-кто  пытался
утихомирить его. - Гашен бросил длинные  листы  бюллетеней  на  пол  перед
столом Председателя. - Это бюллетени нашего единодушного  голосования.  Мы
из свободных городов и младших Домов  -  две  трети  Совета,  милорды,  мы
голосуем за юного лорда. Опека продолжается. - Гашен оглядел палату. -  Но
есть еще кое-что, милорды. Девять из Дома в Совете имеют власть только над
Девятью  Семьями  и  их  делами,  быстрыми  изменами  и  убийствами.   Мы,
Свободные, получаем постоянное руководство здесь, Совете  Мира.  Смотрите,
что вы совершили.
     Среди Свободных началось оживление и шепот. Встал Рид.
     - Дейвин  Рид,  свободный  город  Лок.  Ричард  Харлан  обвиняется  в
убийстве. Мы видели все.
     Гашен обернулся к Ричарду.
     - Ричард, сын Дома  Харлана,  приговор  за  убийство  -  восемь  лет.
Поскольку вы глава Дома, вы будете  отбывать  наказание  не  в  Цинне:  вы
будете девять лет в  одиночном  заключении  в  Одиноком  Доме  в  Бревене.
Контроль за делами Дома Харлана с этого времени  до  возвращения  в  руках
вассалов. Этот приговор  вынесен  тоже  двумя  третями  голосов.  -  Гашен
смотрел на столы. - Хотите проверить, милорды?
     Барон фон Шусс заговорил в тишине.
     - Я, Эмиль фон Шусс, говорю, что  мы  не  будем  проверять  это.  Кто
согласен, говорите.
     Было шесть "за". Гашен кивнул.
     - Так и будет записано. Солдаты Совета, проводите Харлана в Бревен.
     Когда солдаты Совета коснулись Ричарда, его лицо свело от  ярости,  и
он стал отталкивать их и бить ногами. Карн отвернулся от такого проявления
пренебрежения к обычаям Семей.
     - Оставьте меня, - сказал он людям, до сих пор державшим его за  руки
и за плечи. - Я не наделаю глупостей.
     Когда его отпустили, Карн поднялся лицом к Председателю.
     - Фрем Гашен, - Карн остановился, сглотнул комок, сдавивший горло.  -
Фрем Гашен, я прошу назначить меня теперь главой Дома. Без регента и лорда
множество бед может
 обрушиться на Дом  Халарека  между  этим  и  следующим
Советом. Дому  нужен  лорд,  Свободный.  -  Карн  выдержал  взгляд  нового
Председателя.
     Гашен кивнул.
     - Хорошо сказано, юный сэр. - Гашен  обвел  взглядом  палату.  -  Что
скажет Совет?
     - Он не достиг возраста, - спорил Кингсленд.
     - Совсем скоро, - возразил лорд Коннор.
     Многие пробормотали и прокричали согласие.
     Гашен ударил молотком.
     - Порядок! - приказал он.
     Гаррен Одоннел посмотрел на Председателя и отвернулся лицом к Девяти.
Он рассмеялся.
     - Милорды Девяти, что может случиться до середины лета?
     Гашен встал, глядя на Одоннела грозно, затем повернулся к Свободным.
     - Ташек, свободный  город  Йорк.  Девять  не  контролируют  Совет,  и
Свободные не  пренебрегают,  как  Девять,  такими  проявлениями  мужества.
Халарек должен быть назначен сейчас. Его регент мертв, а он  показал  себя
сегодня. Его нападение на Харлана, почти необъяснимое, можно  простить.  Я
посылаю Совету свое согласие с требованием Карна Халарека.
     Было несколько более  суровых  реплик  от  консервативных  Домов,  но
одобрили единодушно.
     Карн склонился на миг в безмолвной  благодарности  Всевышнему,  затем
опустился к телу матушки. Где-то далеко в мозгу он слышал шум,  с  которым
выводили из Совета Харлана. Но это было неважно рядом с  ней,  холодной  и
далекой. Он нежно закрыл ей глаза и сложил ее ладони на груди.
     - Я буду править, матушка, - сказал он ей.  -  Наш  Дом  займет  свое
место и станет могущественным. У нас есть  опора  теперь,  и  у  нас  есть
время.
     Он встал, отступил на шаг, потрясенный вдруг теплой кровью,  капающей
с его правой руки. Он позвал двоих кузенов.
     - Отнесите ее в ее флиттер. Судьба Дома решилась здесь, сейчас.





Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: