теме - вариант мотива, выраженного в сонете 25. Эти две строки
были использованы Микеланджело, но в несколько иной редакции, в
другом сонете этого же времени (Frey, ХСII; Girardi, 34).
31 (Frey, CX; Girardi, 22)
Эта канцона и два следующих сонета причислены Фреем к позднему
периоду поэтического творчества мастера: он датирует их около
1550 г. Напротив, Джирарди относит их к середине 1520-х гг., так
как на листе с этими стихами есть начальная строка письма
Микеланджело к Джованни Баттиста Фиджованни, написанная, судя по
ее смыслу, не позднее осени 1525 г.; тогда же или чуть позднее
этой даты возникли и стихи.
32 (Frey, CXI; Girardi, 23)
Сонет по теме и настроениям тесно примыкает к предыдущей
канцоне, сжимая с огромной энергией словесный материал в
соответствии с лаконизмом сонетной формы.
33 (Frey, СХIII; Girardi, 25)
Стихотворение по форме является сонетом с кодой (как 52). Тема
свидетельствует о колебаниях Микеланджело, после того как в
канцоне 31 и сонете 32 он отрекся от чувств, связанных с
любовью.
34 - 35 (Frey, XXXI - XXXII; Girardi, 41, 42)
Оба сонета впервые у Микеланджело в полную меру разрабатывают и
выражают тему преклонения перед красотой человеческого облика,
что станет в дальнейших стихах столь же устойчивым мотивом, как
и отчаяние от бренности жизни и страх перед грядущим возмездием
за ее порочность. Сонеты написаны на лицевой и оборотной стороне
одного листа. К кому обращены они - неизвестно; во всяком
случае, они связаны с некоей женщиной; в подлиннике Микеланджело
обозначает ее словом "costei", "el viso di costei" ("лицо вот
этой [донны]"]. По внутренней связи с последующим сонетом (36)
Фрей предлагает датировать эти сонеты 1529 -1530 гг.
36 (Frey, XXXIII; Girardi, 43)
Сонет соединяет два мотива, существовавших раньше в поэзии
Микеланджело раздельно: мотив любви и мотив покаяния, причем
первый уже подчинен второму. В дальнейшем, особенно в цикле
стихов, посвященных Виттории Колонна, это приведет к новой теме
- безгреховной, идеальной любви. Выражение в первой строке
заключительного терцета: "...Мой властелин" ("il mio signore")
по словоупотреблению Микеланджело может относиться равно и к
"любви" и к "любимому существу". Датируется сонет, судя по
хозяйственным заметкам художника на том же листе, началом 1529
г.
37 (Frey, С; Girardi, 47)
Сонет в черновых пробах и в окончательной редакции занимает
обертку одного письма к Микеланджело во Флоренцию. Как полагает
Фрей, сонет написан после смерти Виттории Колонна; Тольней
связывает его со смертью брата Буонаррото (1528); Джирарди
весьма предположительно склоняется датировать сонет серединой
1530-х гг., но решительно отвергает его связь с Витторией
Колонна.
38 (Frey, Cl; Girardi, 46)
Этот сонет, как и предыдущий, Фрей считает написанным после
смерти Виттории Колонна, около 1550 г., олицетворяя ее в сонете
с метафорой "божьего молота". Сложность образов, сочетающая
чисто профессиональные, скульптурные, уподобления с их
философски-религиозным осмыслением, побудила Микеланджело
сделать позднее приписку в прозе, разъясняющую идею
стихотворения; этот автокомментарий был предназначен художником,
по-видимому, для племянника Лионардо, имя которого написано на
том же листе между сонетом и глоссой. Микеланджело пишет в ней:
"Он (то есть "молот") был единственным, кто возбуждал на земле
добродетели великой своей добродетелью, но у него не было
никого, кто раздувал бы мехи; ныне же, в небесах, он обретет
много помощников, ибо там нет никого, кто не дорожил бы
добродетелью: оттого-то я и надеюсь, что он свыше даст на земле
завершение моему молоту. Теперь на небесах с ним будет некто,
кто станет приводить мехи в действие, ибо на земле не было у
него ни одного сотоварища у наковальни, где выковываются
добродетели". Джирарди относит сонет к более раннему времени
(1520-е - середина 1530-х гг.) и, как в предыдущем случае,
решительно отвергает связь с Витторией Колонна.
39 - 40 (Frey, XXXVIII - XXXIX; Girardi, 52, 53)
Оба стихотворных наброска на обороте записки Джованни Баттиста
Фиджованни, приора Сан Лоренцо, в которой он сообщает
Микеланджело о желании маркиза дель Васто и архиепископа
Капуанского посмотреть его картон "Noli me tangere". Записка без
даты, но сопоставлением ряда данных время возникновения стихов
определяется летом - осенью 1531 г. По темам оба наброска
родственны: в первом неожиданно и единственный раз в
микеланджеловской поэзии проходит мотив самоубийства; во втором
- ослабленный и более примиренный вариант того же. Надо думать,
что это - отголоски недавно пережитого разгрома Флоренции, после
ее сдачи войскам папы Климента VII и императора Карла V, осенью
1530 г., когда и Микеланджело, деятельно занимавшийся в качестве
члена военной коллегии защитой родного города, ждал жесточайших
репрессий и, возможно, думал покончить с собой. Нельзя
согласиться с никак не мотивированным предложением Фрея считать,
что во втором наброске речь идет всего лишь об отдыхе от любви
("mio signore" - любовь) или от работ на папу ("mio signore" -
папа Климент); внутренняя и внешняя связь этих написанных рядом,
на одном листе, набросков очевидна и должна быть взаимно
объяснена: социально-политическая обусловленность их
представляется наиболее удовлетворительной.
41 (Frey, XL, Girardi, 76 apparato)
Две начальные строчки стихотворения, написанные на обороте
письма того же Фиджованни к Микеланджело об уплате скульптору
100 дукатов. С кем связаны эти превосходно начатые, но
оборванные стихи - неизвестно. Датируются они приблизительно
1533 г.
42 - 43 (Frey, XU - XUI; Girardi, 56, 57)
Оба стихотворных наброска сделаны на обороте письма живописца
Себастьяне дель Пьомбо к Микеланджело от 8 июня 1532 г. Тема
этих двух начатых, но не продолженных сонетов - страдания
неразделенного влечения. Фрей считает, что сонеты могли уже
предназначаться Томмазо Кавальери.
44 (Frey, XLIV; Girardi, 59)
Сонет написан вместе с двумя другими (Frey, XLV, XLVI; Girardi,
60, 61) на адресной стороне письма флорентийского живописца
Буджардини, одного из давних знакомых мастера, к Микеланджело, в
Рим, 5 августа 1532 г. Возможно, что сонетный триптих на этом
листе написан, как и другие стихи той же формы и того же цикла,
в конце 1532 - начале 1533 г.; все они обращены к Томмазо
Кавальери. Сонет 44 - один из лучших у Микеланджело, построенный
в виде одного предложения, целой глыбой.
45 (Frey, ХLIХ; Girardi, 51)
Стихотворение, носящее характер канцоны, написано на листе с
рисунками, связанными отчасти, по-видимому, с гробницами Медичи,
отчасти с другими замыслами. Для датировки канцоны нет твердых
данных - она могла быть сочинена между 1524 и 1534 гг., по
предположению Фрея, а скорее, в конце этого десятилетия, около
1532 - 1533 гг. Такая дата вяжется, в самом деле, со скорбным
мотивом стихов - итогом пережитого и перечувствованного
Микеланджело после смерти брата Буонаррото в 1528 г., осады и
разгрома Флоренции в 1529 - 1530 гг. и собственной болезни
скульптора в 1531 г.
46 - 47 (Frey, LI - LII; Girardi, 73, 74)
Оба наброска неоконченных стихотворений нанесены на оборотную
сторону листа с сонетом к Томмазо Кавальери (Frey, L; Girardi,
72) и, видимо, связаны с ним же, варьируя мотив страстной
привязанности, приносящей муку преизбытком чувства.
Соответственно наброски датируются примерно январем 1533 г.
48 (Frey, LV; Girardi, 77)
Сонет обращен к Томмазо Кавальери и, видимо, написан между июнем
и октябрем 1533 г., во время пребывания Микеланджело во
Флоренции, откуда он посылал лучшие стихотворения в Рим, к
другу.
49 (Frey, LVIII; Girardi, 86)
Терцины, оставшиеся незаконченными, вызваны скорбным событием в
семье Микеланджело - смертью отца, которого он очень почитал,
несмотря на трудный характер старика Лодовико. Кончина его
обострила в художнике печаль по другому близкому лицу, умершему
тремя годами раньше, - по любимому брату Буонаррото, погибшему
от моровой язвы в 1528 г. Отец, родившийся в 1444 г., скончался
в 1531 г. Терцины могли быть написаны между июнем и сентябрем
1534 г., когда скульптор навсегда уехал из родной Флоренции.
50 (Frey, LXV; Girardi, 84, apparato)
Неоконченный сонет написан на листе с рисунком орнамента.
Стихотворение обращено, по-видимому, к Томмазо Кавальери. Для
точной датировки данных нет - предположительно стихи сочинены
около 1534 г. Тема первого катрена - о материале, вмещающем
многообразие замыслов в соответствии с силами художника,
является типичной и основной для метафор Микеланджело; в
дальнейшем это получит более глубокую разработку и новые оттенки
(см. сонет 60, а также мадригалы 63, 76, 79).
51 (Frey, CXL; Girardi, 87)
Вступительная первая строка сонета, с ее претенциозной,
петрарковской формой выражения, подразумевает, видимо,
приближение смерти, которой Микеланджело и хочет для спасения
души и не хочет, ибо жаль земных радостей. Фрей датирует сонет
1550 - 1554 гг., относя его к последней группе стихов покаянного
характера. Джирарди связывает сонет с более ранними
произведениями начального периода дружбы с Кавальери и датирует
его около 1534 г.
52 (Frey, LXVIII; Girardi, 71)
Сонет с кодой является полемическим ответом Микеланджело неким
гражданам из Пистойи, выступившим с оскорбительным посланием,
видимо, обращенным к самому художнику. Надо полагать, что
памфлет пистойцев был стихотворным и что Микеланджело
использовал для ответа ту же самую форму - сонета с кодой.
Повод для полемики остается поныне невыясненным. Ссылка на
высказывания Поэта (так обозначен Данте) против Пистойи имеет в
виду терцину в 24 песне "Ада": "Vita bestial mi piacque, e non
umana, / Si come a mul ch'io fui: son Vanni Fucci / Bestia, e
Pistoia mi fu degna tana" ["По вкусу мне жизнь скотская, а не
человечья, как подобает мулу, каким я был: я - Ванни Фуччи,
скот, и Пистойя была мне достойным логовом"]. Для датировки
сонета твердых оснований нет - может быть, надо поставить
полемику в связь с предложением пистойского епископа кардинала
Лоренцо Пуччи, который в августе 1533 г. просил Микеланджело
построить мост и церковь; предложение было отклонено художником.
Не исходило ли оскорбительное послание из окружения кардинала и
не являлось ли оно итогом какой-то поездки Микеланджело в
Пистойю и его размолвки там с заказчиком? Фрей предполагает
также наличие связи между сонетом 52 и "стансами" 53, которые он
считает также направленными против Пистойи.
53 (Frey, LXIX; Girardi, 68)
Неоконченный ряд этих восьмистиший - своего рода "стансы" -
наполнен Микеланджело грандиозными метафорическими образами,
сделанными с огромной пластичностью, но и с отвлеченностью, в
совершенном соответствии с его скульптурой и живописью. Это не
дает возможности сколько-нибудь точно выяснить смысл "стансов":
одни комментаторы считают наиболее подходящим видеть в исполине
метафору гнева, в старухе - гордость, в семи отпрысках - семь
смертных грехов; другие не с большим основанием предлагают в
виде вариантов: спесь, жестокость, жадность и т.п.
Фрей сделал интересную, хотя и не вполне доказательную попытку
реально-исторического комментирования "стансов", указав на
возможность отнести метафоры к Пистойе, по аналогии с сонетом
52, и намечал связь "стансов" с отношением Микеланджело к
внутренним делам в Пистойе в 1536 г. и особенно в 1537 г., когда
междоусобная борьба среди пистойцев была наиболее обострена; в
эту пору Микеланджело начал писать фреску "Страшный суд", что,
по предположению, и отразилось на стиле "стансов", которые надо
с этой точки зрения датировать 1535 - 1541 гг., скорее всего -
1537 г.
54 (Frey, CLXII; Girardi, 67)
Незаконченный ряд "стансов" дает замечательное и знаменательное
противопоставление честной, суровой крестьянской трудовой жизни
столичной развращенности, козням и суете, олицетворенным в
фигуре Лжи, Лести, Коварства и т.п., выраженных с чисто
