революции в викторианской Англии, так же как и лейбористы могли
беспрепятственно заниматься политической деятельностью в послевикторианской
Англии. В Советской России не потерпели бы ни малейшей оппозиции. Вот в чем
разница между свободой и рабством.
Свобода и западная цивилизация
ТЕ, кто критикует правовое и конституционное понятие свободы и институты,
созданные для ее практического осуществления, правы в одном: защищенность
индивидуума от произвола властей сама по себе недостаточна, чтобы сделать его
свободным. Но подчеркивать эту бесспорную истину означает ломиться в открытую
дверь. Никто из поборников свободы никогда и не утверждал, будто гарантия от
произвола властей -- достаточна для освобождения. Единственное, что дает
гражданину всю полноту свободы, которая только совместима с жизнью в обществе,
-- это рыночная экономика. Никакие конституции и билли о правах сами по себе
не создают свободы. Они лишь защищают от посягательств полицейской власти ту
свободу, которую дает индивидууму экономическая система, основанная на
конкуренции.
При рыночной экономике каждый имеет возможность добиваться такого положения в
структуре общественного разделения труда, какого он желает. Он волен выбирать
профессию, которая кажется ему наиболее подходящей для служения обществу.
Этого права у человека нет в условиях планового хозяйства. Здесь власти
решают, чем человек будет заниматься. По их усмотрению он будет либо выдвинут
на более высокий пост, либо, напротив, оставлен в прежней должности.
Индивидуум целиком зависит от милости власть предержащих. При капитализме же
любой может вызвать на соревнование любого. Если тебе кажется, что ты можешь
предложить людям товар лучшего качества или по более дешевой цене, чем другие,
ты вправе доказать свои способности. Твоим планам не грозит отсутствие
средств: капиталисты постоянно заинтересованы в людях, которые смогут с
максимальной выгодой использовать их фонды. Успех деятельности бизнесмена
зависит только от того, как будут вести себя потребители, которые всегда
покупают то, что им нравится больше всего.
Рабочий также не зависит от произвола нанимателя. Предприниматель, который не
сможет нанять наиболее квалифицированных рабочих и удержать их достаточно
высокой зарплатой от перехода в другие места, расплачивается за свою
нерасторопность сокращением чистого дохода. Вербуя работников, наниматель
отнюдь не оказывает им милость. Они для него такое же необходимое средство
достижения успеха, как сырье или заводское оборудование. Рабочий же имеет
возможность выбирать занятие, которое ему по душе.
При рыночной экономике не прекращается процесс социального отбора,
определяющего положение и доход каждого индивидуума. Случается, что большие
богатства уменьшаются и вовсе сходят на нет, в то время как люди, вчера еще
бывшие бедняками, добиваются высокого положения и приобретают состояние. В
условиях, когда ни у кого нет привилегий и правительство не защищает ничьи
личные интересы от угрозы со стороны более работоспособных и деловитых
новичков, тем, кто приобрел капитал, приходится каждый день отвоевывать его
вновь и вновь в конкуренции с другими.
В рамках общественного сотрудничества при разделении труда каждый зависит от
того, насколько высоко предлагаемые им услуги оцениваются потребителями, к
которым, кстати сказать, принадлежит и он сам. Приобретая или, напротив, не
приобретая товар или услуги, каждый как бы выступает членом верховного суда,
присуждающим любому -- не исключая и самого себя -- определенное место в
обществе. Каждый участвует в процессе определения размеров дохода каждого -- у
кого-то более высокого, у кого-то -- более низкого. Любой вправе внести такой
вклад в общее дело, за который общество вознаградит его более высоким
заработком. Свобода при капитализме означает: ты зависишь от чьей бы то ни
было оценки не больше, чем другие зависят от твоей. Когда в производстве
существует разделение труда и нет ничьей абсолютной экономической автаркии, не
может быть иной свободы, кроме этой.
Нет необходимости напоминать, что основной аргумент в пользу капитализма и
против социализма -- даже не то, что социализм предполагает непременную
ликвидацию всех "пережитков" свободы и превращение людей в полных рабов, а то,
что социализм неосуществим как экономическая система, так как в
социалистическом обществе исключается возможность экономического расчета. [Л.
Мизес первый доказал в начале 20-х гг., что вне свободной рыночной экономики
невозможен расчет эффективности конкретных производств, технических
нововведений, капиталовложений, а следовательно, общество лишится
хозяйственного компаса.] Поэтому социализм вообще нельзя рассматривать как
систему экономической организации общества. Это -- средство разрушения
общественного сотрудничества, путь к бедности и хаосу.
Говоря о свободе, мы не касаемся основных экономических противоречий между
капитализмом и социализмом. Отметим только, что европеец отличается от азиата
именно тем, что он привык к свободе и сформирован ею. Цивилизации Китая,
Японии, Индии, исламских стран Ближнего Востока даже до их знакомства с
западным образом жизни нельзя, разумеется, считать цивилизациями варваров. Эти
народы уже много столетий, даже тысячелетий тому назад добились огромных
успехов в промышленности, архитектуре, литературе, философии и образовании.
Они основывали могущественные империи. Однако позже их движение вперед
остановилось, их культуры потеряли жизненность, и они разучились успешно
справляться с экономическими проблемами. Их интеллектуальный и художественный
гений сошел на нет, художники и писатели стали слепо копировать традиционные
образцы, богословы, философы и юристы, все как один, занялись толкованием
древних источников. Памятники, воздвигнутые некогда предками, рушились,
империи распадались. Люди потеряли жизненную силу и равнодушно взирали на
продолжающийся упадок и обнищание.
Философские работы и поэтические памятники народов древнего Востока могут
соперничать с самыми ценными произведениями Запада. Однако вот уже в течение
многих веков на Востоке не появилось ни одной значительной книги.
Интеллектуальная и литературная история нашего времени едва ли помнит имя
какого-либо восточного автора. Восток перестал участвовать в интеллектуальных
исканиях человечества. Ему так и остались чуждыми и непонятными проблемы и
противоречия, волновавшие Запад. В Европе было сотрясение, на Востоке --
застой, леность и равнодушие.
Причина такого положения ясна. На Востоке не было самого важного: идеи свободы
человека от государства. Восток никогда не поднимал знамени свободы, не
пытался противопоставить права индивидуума власти правителей. Никто здесь не
возмущался произволом тиранов и поэтому, естественно, не разрабатывал
юридические уложения, которые защищали бы имущество граждан от конфискации по
прихоти тирана. Напротив, введенные в заблуждение мыслью о том, что богатство
одних является причиной нищеты других, люди даже одобряли обычай тиранов
отбирать у наиболее удачливых купцов их имущество. Это исключало крупные
накопления капитала и закрывало путь к тем преимуществам, которые возникали
при наличии значительных капиталовложений. Это препятствовало возникновению
"буржуазии" и, следовательно, появлению людей, способных покровительствовать
писателям, художникам, изобретателям. Выходцам из народа были отрезаны все
пути к продвижению, кроме одного: добиться чего-либо можно было только службой
князьям. Западное общество было сообществом индивидуумов, соревнующихся в
борьбе за высшие награды, восточное -- сборищем ломаных, целиком зависящих от
милости царя. Энергичный молодой человек на Западе смотрит на мир как на поле
своей деятельности, где он может добиться всего: известности, почестей,
богатства -- для его честолюбия нет ничего недостижимого. Его ровесник, вялый
и расслабленный юноша Востока, способен только повторить путь, предписываемый
средой. Благородная уверенность в себе, присущая европейцу, нашла блестящее
выражение в Софокловском хоровом гимне в "Антигоне", воспевающем человека и
его предприимчивость, в Девятой Симфонии Бетховена. Ничто подобное никогда не
звучало на Востоке.
Мыслимо ли, чтобы потомки людей, создавших европейскую цивилизацию, отказались
от свободы и добровольно отдали себя во власть всесильного государства? Чтобы
они согласились быть винтиками в гигантской машине, изобретенной и приводимой
в движение всемогущим вождем? Неужели по примеру остановившихся в своем
развитии цивилизаций они откажутся от идеалов, ради достижения которых была
принесена не одна тысяча жертв?
Ruere in servitium, они погрузились в рабство, печально констатировал Тацит,
говоря о римлянах времен Тиберия.
-------------------------------------------------------------------------------
"Антикоммунизм" против капитализма
НИГДЕ и никогда во Вселенной не было стабильности и неподвижности. Изменение и
переход из одного состояния в другое -- основные черты жизни. Любое положение
дел не вечно, любая эпоха -- эпоха перехода. Нет покоя и неподвижности и в
жизни человека -- это процесс, а не пребывание в одном и том же состоянии.
Однако человеческий ум всегда вводила в заблуждение иллюзия возможности
неизменного существования. Цель утопистов, как признаются они сами, состоит в
том, чтобы покончить с историей и установить окончательный и вечный покой.
Психологические мотивы этого стремления очевидны. Любая перемена преобразует
внешние условия жизни и заставляет человека вновь приспосабливаться к
изменениям, происходящим в окружающей среде. Это угрожает его личным
интересам, а также традиционным способам производства и потребления.
Это не на пользу и тем, кто интеллектуально малоподвижен и не склонен
обновлять свой стиль мышления. Консерватизм противоречит самой природе
человеческой деятельности. Однако он всегда был и остается излюбленной
тактикой инертного большинства, тупо сопротивляющегося попыткам улучшить его
же собственные условия жизни, которые предпринимает энергичное большинство.
Термином "реакционный" обычно обозначают аристократию и жречество, которые
поэтому называют свои партии консервативными. Однако яркие примеры
реакционности дают другие социальные группировки: гильдии ремесленников,
препятствующие притоку новых людей; фермеры, требующие тарифной защиты,
субсидий и "паритетных цен"; рабочие, сопротивляющиеся технологическим
новшествам, искусственно снижающие производительность труда, чтобы не
допустить сокращения числа рабочих мест, и прибегающие к другим подобным
приемам.
Ни на чем не основанное самомнение литераторов и богемных художников позволяет
им клеймить деятельность бизнесмена как бездуховное "делание денег". На самом
же деле предприниматель или учредитель акционерного общества проявляет гораздо
больше интеллектуальных способностей, чем средний писатель или художник.
Ошибка многих людей, претендующих на интеллектуальность, как раз и состоит в
том, что они не в силах понять, сколько способностей и трезвого ума требуется
для того, чтобы начать и успешно вести предприятие в мире бизнеса.
Возникновение довольно многочисленного класса подобных безответственных
интеллектуалов является одним из самых отрицательных явлений эпохи
современного капитализма. Их навязчивость и суетливость отпугивают от них
людей мыслящих. Они всем помеха. Человечество ничего не потеряло бы, если бы
оно немного умерило пыл этих людей, а то и вовсе ликвидировало бы их кружки и
группы.
Однако свобода -- это свобода для всех. Любая попытка ограничить свободу этих
декадентов-литераторов и горе-живописцев означала бы, что властям дается право
решать, что хорошо, а что плохо. Это было бы равносильно социализации
интеллектуальных и художественных исканий. Неизвестно, позволило бы это
избавиться от бесполезных и одиозных личностей, но уж наверняка поставило бы
непреодолимые препятствия на пути развития творческого гения. Сильные мира
сего -- не любители свежих идей, веяний, стилей в искусстве. Они вообще против
