Джон МЕТКАЛФ
ТОРЖЕСТВУЮЩИЙ МЕРТВЕЦ
1
Наш сын Дэни никогда не отличался крепким здоровьем. Когда же
внезапно скончалась его мать - я очень ее любил - пришлось забрать
мальчика из школы и разрешить ему хотя бы некоторое время побыть дома.
Бедный малыш... Наверное, прежде я был с ним слишком строг. Но сейчас
мы очень нуждались друг в друге. Поэтому мне хотелось сделать все, чтобы
оградить его от жестокости и позволить расслабиться. Мое желание нетрудно
понять. Ведь сын на все реагировал очень эмоционально. А если что-то
причиняло ему боль, то вместе с ним страдал и я.
Думая, я стал очень добрым отцом. И, конечно, не сожалел бы об этом,
если бы не произошло то, о чем я хочу вам рассказать.
...Жили мы в то время в просторном и очень приятном имении Эштофт,
вблизи Винчестера. Я приобрел его после ухода в отставку из армии. Когда
же Дэни попросил пропустить еще один семестр учебы в школе, чтобы
"составить мне компанию", в душе я был польщен. В самом деле мягкий южный
климат и ежедневные верховые прогулки по холмам пошли бы ему только на
пользу. Во всяком случае, отказ в течение нескольких месяцев от зубрежки и
алгебры не принес бы большого вреда.
В мае-июне с нами поселилась французская семья, точнее отец с сыном и
дочкой. Они проводили здесь часть лета. Дэни заинтересовался ими, а они, в
свою очередь, тоже обратили внимание на моего сына.
Моя супруга, Сесиль, была полуфранцуженкой. А когда мы узнали, что
наши соседи из ее родной провинции, и более того, ее дальние родственники,
мы вместе изучали документы и убедились в этом, - восприняли это как
счастливый случай.
Сесиль не уставала рассказывать Дэни о месте своего рождения, вернее,
его истории, природе и, прежде всего, о легендах этого края. Правда, как
она сама признавала, некоторые из этих легенд могли просто шокировать. Но
мы нередко сожалели, что Дэни пока еще не посетил эти места.
Однако Дэни довольно сносно читал и говорил по-французски, в чем я
ему завидовал, и из уважения к памяти своей матери весьма пристрастно
относился ко всем, имевшим галльское происхождение.
Теперь о Вэньонах. Глава семьи, который старался поддерживать с нами
добрые отношения, был, полагаю, потомственным землевладельцем. Его замок
находился вблизи Иссуара. Сам же он худощавый, со впалыми щеками,
производил впечатление несколько нервозного и малоразговорчивого человека.
Его замкнутость я связывал с недавней тяжелой утратой. То, что он, как и
я, в минувшем году потерял жену, сближало нас еще больше. Откровенно
говоря, я был рад, что у Дэни появились такие же, как он, осиротевшие
друзья - Августина и Марсель, хотя они выглядели не слишком привлекательно
- тощие, почерневшие, узкоглазые и задиристые. Однако их общество,
очевидно, нравилось Дэни.
- Господин полковник, давайте скажем друг другу до свидания, а не
прощайте, - сказал перед отъездом Вэньон. - А если вы позволите, мы ждем
Дэни во время каникул в Оверне. Марсель и Августина тоже в свою очередь
посетят вас.
Это была новая идея! Я спросил об этом Дэни, но оказалось, что он уже
обо всем знает.
- Ты бы хотел поехать? - спросил я.
- Пожалуй... Я мог бы. Или нельзя?
- Посмотрим. Думаю, можно. Подождем, потом решим.
Эта мысль не покидала меня. Каникулярные обмены широко
рекламировались в прессе. А уж в данном случае наши семьи были знакомы и
хоть отдалено связаны родственными узами. Что же касается каникул, то у
Дэни их было навалом. В учебе он, конечно, отстал, а теперь, как я
полагал, ему представится возможность подтянуть французский, ведь вскоре
он будет вынужден вернуться в школу.
В августе вместе с Дэни я отправился в Фоан. Хотелось посмотреть, как
он устроился в замке Вэньона. Там я провел одну ночь и на следующий день
вместе с Марселем и Августиной вернулся в Хемпшир.
Так продолжалось более года, пока Дэни не исполнилось тринадцать. Но
как только он вернулся в школу, обмен визитами во время каникул
возобновился.
Меня, признаться, все же продолжала смущать слишком большая тяга сына
к этим поездкам. Что там так привлекало его? Когда Марсель и Августина
приезжали к нам, они развлекались сами, а вот у Дэни не было ровесников
для игр.
У Сесиль был племянник Вилли - сын ее брата. Полагаю, Дэни часто
проводил время в компании с ним. Но пару лет назад он умер. А его
родители, жившие поблизости с замком Вэньона уехали в Дижон. Короче, Дэни
лишился единственного приятеля и, как мне представляется, в поисках
развлечений его потянуло к Вэньону. Меня это, бесспорно, смущало и
вызывало определенную ревность.
До сиз пор я лишь однажды побывал в замке в Фоане. В остальных
случаях детей привозили и увозили Вэньон или его мажордом Флебар. Теперь
же я пытался более четко восстановить в памяти эти места.
Замок был старым и носил следы небрежного ремонта, хотя его интерьер
был великолепен. Когда мы приехали, внешний вид замка и окружавших его
строений показался мне мрачным. Чтобы добраться от станции до места мне
пришлось взять такси. Стоило это весьма дорого, зато по пути я знакомился
с окрестностями. Они производили отталкивающее, жутковатое впечатление.
Все вокруг казалось выжженным, вымершим, действовало удручающе. Однако это
впечатление не оставило глубокого следа и сразу же было забыто благодаря
исключительно сердечному приему, оказанному Вэньоном. Он буквально
рассыпался в извинениях за то, что сломался автомобиль, который должен был
встретить нас.
Дэни отправился спать, а мы с хозяином до полуночи беседовали за
рюмкой превосходного бренди. В разговоре Вэньон шутливо упомянул какую-то
"комнату-убежище" в башне замка, но связанный с этим рассказ был настолько
сумбурным, что я его не запомнил.
- Ты по-прежнему хотел бы посещать Фоан каждые каникулы? - спросил я
однажды у Дэни. - Почему бы тебе вместо этого не побывать у дяди Майкла и
тети Бетти? Им было бы очень приятно видеть тебя в Дижоне.
- О, нет... Мне так нравится в Фоане, я хотел бы быть там...
Внезапно меня поразило чувство тревоги в его голосе.
Прежде я как-то охотней и без каких-либо опасений шел на обмен
визитами детей. Да и теперь было бы преувеличением сказать, что я чего-то
боялся. Просто меня смущало то, что, казалось бы, незначительное и
случайное начало этой истории превратилось в традицию.
- Уверен, тебе бывает там страшно скучно. Чем ты занимаешься целый
день?
- Дел очень много. Мы... - он замолчал.
Я почувствовал явную растерянность. Чрезмерная скромность Дэни всегда
смущала мать и меня. Когда она умерла, я опасался, что ее смерть серьезно
отразится на его здоровье. Но он стойко перенес горе и через некоторое
время обрел забвение в учебе. теперь же, однако, у Дэни возникла какая-то
нервозность. Казалось, он боялся, что я запрещу дальнейшие визиты. В его
глазах появилась настороженность, словно он скрывал что-то серьезное.
На эту тему мы больше не говорили. А через неделю приехал Флебар,
скромный и сдержанный малый, казавшийся самой добродетелью. Это развеяло
все мои сомнения.
И все же, как только Дэни уехал, сомнения возникли опять. Я не мог не
думать: что же там в замке, продолжает так звать к себе моего мальчика? Н
подозревая чего-либо плохого конкретно, я чувствовал, что существует
какая-то причина или явление, которое я просто не заметил, но которое
требует более внимательного изучения.
Так родилась мысль, что во время очередной поездки Дэни, если она
состоится, я буду его сопровождать или сам поеду за ним и перед
возвращением домой обязательно проведу денек в Фоане.
Этот визит я помню очень хорошо. Когда он завершился, ничто не
вызвало беспокойства, но затем меня захлестнула волна необъяснимой
депрессии.
Вэньон упрашивал погостить у него подольше, проявлял исключительное
внимание, почти не оставляя меня одного. Со своими детьми он вел себя
построже, чем в Гемпшире. И я вынужден был признать, что Вэньон извлекал
больше пользы из нашей системы взаимных визитов детей, так как трудно было
сравнить моего привлекательного и хорошо воспитанного Дэни с его двумя
скрытными и эксцентричными обезьянками.
Для визита в замок, где Дэни провел четыре недели, я предпочел
выбрать не первые, а последние дни. Время проходило спокойно и до самой
последней ночи совершенно непримечательно: беседы, еда, игра в карты,
свободное времяпровождение и хорошо организованные походы по имению. Во
время этих походов нас сопровождал Дэни. Он помогал Вэньону как
экскурсовод, и его светлая головка все время мелькала на солнце впереди
нас. И все же, мне казалось, он был слегка рассеян и подавлен.
Стояла знойная пора середины августа. Вокруг нас в горячей дымке
простиралась обожженная солнцем земля. По дороге в Фоан взору открывался
странный ландшафт: хаотическое нагромождение ребристых скал, будто здесь
произошел мощный взрыв. На ум пришло более выразительное сравнение:
казалось, что эти расколотые каменные глыбы, шпили и башни, почерневшие
бруски магмы были людьми. Во время одной из своих забав расшалившиеся
дьяволы швырнули их на игорный стол плоских равнин, да так в беспорядке и
оставили. Было жутковато. И я подумал, как будет хорошо вновь вернуться
домой.
Но больше всего за три дня пребывания в замке меня поразила перемена
в поведении Вэньона. Однажды, когда я упомянул об очередном приезде Дэни,
его взгляд выразил какое-то смущение и сомнение.
- Да, - неуверенным тоном сказал он, - мы все взрослеем и даже самое
хорошее заканчивается...
Ночь накануне возвращения в Англию я провел без сна. В постели было
жарко и я вспомнил, что рядом с моей комнатой, примыкавшей к комнате Дэни,
находится винтовая лестница, ведущая в небольшой сад. Я решил подышать
свежим воздухом и начал спускаться по вниз, но услышав голоса,
остановился.
Мне показалось, что это Вэньон говорил с Флебаром.
- Нет, нет, - донесся до меня испуганный полушепот. - Мы не можем...
Говорю вам, это пришло опять...
Я потихоньку удалился. Последние слова Вэньон произнес с каким-то
страхом или отвращением, и на минуту я пожалел, что не дождался еще
одной-двух фраз. Вернувшись к лестнице, я вдруг заметил полоску света
из-под двери Дэни и вошел в комнату.
- Эй, да ты тоже не можешь уснуть, - сказал я.
- Да... Так душно...
Дэни сидел на кровати, рядом с висевшим на стене подсвечником горела
свеча. Он выглядел явно встревоженным и возбужденным.
- Здесь не так тихо, как казалось бы, - заметил я не для того, чтобы
отметить этот факт, а чтобы развеять свою неугасающую тревогу. - Только
что я, кажется, слышал... Может быть это коровы или лошади...
- Или привидение из комнаты в башне, - добавил Дэни.
Я усмехнулся, думая, что он пошутил.
- А разве привидения могут шуметь? - спросил я, а мои мысли вертелись
вокруг Вэньона.
- Да... - Дэни задумался, улыбнулся и четко добавил: - Они издают
роликовые шумы. Я... я заставляю их издавать такие звуки.
- Роликовые шумы? - я был обескуражен таким определением и интонацией
его голоса.
- Да, похожие звуки издают роликовые коньки. Хотя это так смешно.
Мы... - он оборвал фразу, на губах промелькнула улыбка. Эта улыбка
выражала то, что мне не дано было понять: улыбка постижения истины,
глубокого проникновения - реального или мнимого. Я счел лучшим не
углубляться в эту тему.
- Доброй ночи, - пожелал я Дэни и отправился в свою комнату.
