сумасшедшему американцу, который на полной скорости съехал на мотоцикле
вниз.
Бронзини с грохотом приземлился на залитой гудроном взлетной полосе,
едва не вылетев из седла. Оправившись, он слез с мотоцикла и подкатил его к
поджидавшему неподалеку микроавтобусу с надписью "Нишитцу". Глядя, как из
автобуса на него ошарашено уставилось лицо Джиро Исудзу, он нетерпеливо
подкручивал ручку газа,.
Наконец японец открыл дверь и вылез наружу.
- Рад, что вы смогли прилететь, Бронзини-сан.
- Ближе к делу, - ответил Бартоломью. - И зовите меня просто Бронзини.
В чем тут у вас проблема?
- Съемка начинаться через два дня. Много работы.
- Через два дня?!
- У нас плотный график. Нужно торопиться. Пожалуйста, садитесь?
- Поезжайте вперед, - отозвался Бронзини, влезая на мотоцикл. - Все это
попахивает надувательством.
Во взгляде Джиро Исудзу промелькнуло раздражение. Он помедлил секунду,
как будто собирался что-то сказать, но затем лишь мотнул головой и захлопнул
дверь автобуса.
Вслед за микроавтобусом Бронзини поехал по направлению к городу. Судя
по первому впечатлению, Юма была абсолютно плоской. По сторонам ведущего в
город шоссе то и дело попадались закусочные и магазины с уцененными
товарами. Кактусов почти не было.
Тем не менее, когда они проехали через окраину города, во дворах
кое-где стояли приземистые кактусы-колла. На большинстве домов виднелись
рождественские украшения, однако из-за долетавшего из пустыни теплого ветра
и отсутствия снега, Бронзини показалось, что сейчас не зима, а лето.
- Как же они, черт побери, собираются снимать рождественскую картину в
этом Богом забытом месте? - пробормотал он, проезжая мимо дома в
мексиканском стиле, с неизменным патио, вымощенным булыжником. Над входом в
дом висел коровий череп, украшенный шапкой от костюма Санта-Клауса.
Бронзини все еще размышлял над этой проблемой, когда автобус подрулил к
зданию мэрии города Юма.
- Здесь-то мы что забыли? - спросил он у Джиро, когда тот выбрался
наружу.
- У нас встреча с мэром. Я сообщил ему, что вы собираетесь приехать. За
мной, пожалуйста.
- С мэром? - проворчал Бронзини. - Надеюсь, на этот раз мне не будут
вручать ключи от города. У меня их и так уже столько, что впору открывать
сувенирный магазин.
Бэзил Кловз пребывал на посту мэра города Юма вот уже шесть лет. Он
очень гордился своим городом, одним из самых быстрорастущих населенных
пунктов штата. Он гордился тремя телестудиями, имеющей немалое
стратегическое значение военной базой и кристально чистым воздухом.
Мэр Кловз никогда не сдал бы этот город иностранным агрессорам по
доброй воле. Однако когда его пресс-секретарь объявил о том, что в приемной
находятся представители кинокомпании, входящей в Корпорацию Нишитцу, а с
ними Бартоломью Бронзини, суперзвезда мировой величины, лицо мэра расплылось
в радушной улыбке.
- Мистер Бронзини! - вскричал он, сжимая ладонь актера обеими руками. -
Замечательно, что вы смогли к нам выбраться. Я видел все фильмы с вашим
участием.
- Я рад. Спасибо, - негромко отозвался Бронзини.
Все присутствующие единодушно расценили его слова, как признак
равнодушия и скуки. На самом же деле, Бронзини всего лишь смущала
официальная сторона, сопутствующая его популярности.
- Я был просто потрясен вашим "Конаном-попрошайкой". Вы выглядели
таким... таким мускулистым!
- Очень мило с вашей стороны, - пробормотал Бронзини. Он решил не
заострять внимания на том, что главную роль в этом фильме сыграл Арнольд
Шварценеггер. Бронзини терпеть не мог, когда люди путали его с этим
австрийским буйволом,
- Что ж, мистер Бронзини, - начал мэр Юмы, жестом приглашая вошедших
садиться. - Мистер Исудзу утверждает, что вы решили снять в нашем прекрасном
городе свою новую картину.
- Совершенно верно, сэр, - подтвердил Бронзини, и все решили, что таким
образом он показал, насколько снисходителен он бывает к другим людям,
несмотря на то, что ничего подобного в виду не имелось.
- Вы, конечно же, понимаете, что когда ко мне обращаются незнакомые
люди, прошу прощения, джентльмены, - мэр покаянно поклонился сидевшим с
непроницаемыми лицами представителям Нишитцу, - и просят выдать лицензию и
все такое прочее, мне хотелось бы получить определенные гарантии. Знаете, у
нас в Юме снимается не так уж много фильмов, поэтому я и сообщил этим
уважаемым господам, что как только они смогут наглядно подтвердить
искренность и добропорядочность своих намерений, я сделаю все от меня
зависящее, чтобы договориться с городским советом.
Ну, началось, подумал Бронзини. Ему иногда приходилось выступать в роли
продюсера, и он уже успел привыкнуть, что в таких ситуациях на него начинали
давить. Когда заключаешь с городским властями контракт на съемки в
общественных местах, им никогда не приходило в голову, какой доход это
принесет в бюджет города, и сколько местных жителей получат работу на
съемках. Их интересовало только, что будут иметь с этого они.
- Поэтому, когда мистер Исудзу сказал, что вы готовы приехать и
развеять наши опасения, - продолжал мэр, - то я ответил: "Что ж, думаю,
этого будет вполне достаточно".
В этот момент в комнату заглянул пресс-секретарь.
- Они уже здесь, господин мэр.
- Замечательно, - откликнулся мэр Кловз. - Пойдемте, нам нужно с ними
встретиться.
В дверях комнаты Бронзини поймал Исудзу за руку.
- В чем дело? - прошипел он.
- Тише! Это скоро закончится.
- Черт! - выругался Бронзини, увидев журналистов, устанавливающих
телекамеры. По сторонам застыли корреспонденты из газет, уже занеся над
блокнотами карандаши.
- Дамы и господа, благодарю вас за то, что вы здесь собрались, -
громогласно начал мэр. - Как вы уже имели возможность убедиться, знаменитый
Бартоломью Бронзини, снявшийся во многих фильмах, ставших классикой жанра,
таких, как "Конан-попрошайка", почтил меня своим посещением. Барт приехал в
Юму специально, чтобы попросить моего разрешения на съемки очередного
супербоевика. Вместе с ним приехал мистер Джиро Исудзу, продюсер со стороны
Корпорации Нишитцу. Думаю, судя по надписям на ваших видеокамерах, вы
знаете, что такое Нишитцу, гораздо лучше меня.
Несмотря на то, что никто не составил ему компании, мэр от души
рассмеялся. Затем он продолжил:
- Для съемок нового фильма Барта из десятков американских городов эти
люди выбрали Юму. А сейчас вы можете получить ответы на интересующие вас
вопросы.
В зале повисла томительная тишина. Газетные корреспонденты, казалось,
внимательно изучали записи в своих блокнотах. Телеоператоры застыли в
нерешительности. Бронзини уже приходилось сталкиваться с подобными
ситуациями. Его репутация могла запугать даже развязных тележурналистов.
- Может быть, я начну сам? - попытался сострить Бронзини. - Ну,
например, насколько жарко у вас бывает в это время года?
Никто даже не улыбнулся. Он просто ненавидел, когда люди не смеялись
над его шутками.
Наконец, заговорила развязная блондинка, представившаяся, как одна из
обозревателей с телевидения:
- Мистер Бронзини, расскажите нам о своем новом фильме.
- Это рождественская история. В фильме...
- А какое впечатление сложилось у вас о Юме?
- Думаю, достаточно сложно составить представление о городе, когда ты
успел увидеть только здание аэропорта и мэрии, - глуповато улыбнулся
Бронзини. Он ожидал, что журналистка задаст ему еще один, наводящий вопрос,
но пресса уже переключилась на Джиро Исудзу.
- Мистер Исудзу, почему вы выбрали для съемок именно Юму?
- Она отлично подходит для наших целей, - ответил Джиро.
- Мистер Исудзу, как вы думаете, захотят ли американцы смотреть фильм с
титрами "Сделано в Японии"?
- Мистер Исудзу, какие прогнозы вы могли бы сделать по поводу
лидирующего положения, которое Япония занимает на Тихоокеанском рынке?
- Мистер Исудзу...
И так далее, и тому подобное. Представители прессы с удовольствием
тараторили, затрагивая все темы, которые могли меть хоть малейшее отношение
к Юме, и даже несколько тем, совсем к ней не относящихся. Когда, быть может,
уже через несколько часов, журналисты опубликуют свои репортажи, то все они
попытаются сыграть на банальной местной теме. Никто даже и не удосужится
упомянуть, что эта роль будет в корне отличаться от обычных для Бронзини
героев-суперменов. То, что он является также автором сценария, тоже вряд ли
станет достоянием общественности. Если те две короткие фразы, которые
Бронзини успел произнести в начале, не переврут, то уже можно считать, что
ему повезло.
Все это он тоже ненавидел.
Наконец телевизионщики принялись собирать свое оборудование, а
репортеры из газет потянулись к выходу, время от времени оглядываясь и
бросая на него полные любопытства взгляды. Бронзини услышал, как одна из
женщин сказала своей спутнице: "Ты представляешь? Он заработает на этом
фильме миллионы, а сам и двух слов связать не может".
Когда репортеры вышли, снова появился мэр Юмы и началась очередная
серия рукопожатий.
- Вы были великолепны, Барт. Ничего, если я буду вас так называть?
- Продолжайте, продолжайте. Насколько я понял, вы уже успели к этому
привыкнуть.
- Спасибо, Барт. В следующем году будут перевыборы, и, благодаря
сегодняшней пресс-конференции мои шансы взлетят до небес.
- По крайней мере, на мой голос можете рассчитывать совершенно
спокойно, - пошутил Бронзини.
- А вы разве зарегистрированы в нашем городе?
- Это была маленькая шутка, - объяснил Бронзини.- Совсем малюсенькая.
Мэр выглядел озадаченным. Во взгляде у него явно читалось: "Так этот
неандерталец еще и шутить умеет?" О, каким знакомым все это казалось для
Бронзини.
- Ааа! - протянул мэр Кловз. - Шутка. Что ж, приятно слышать, что у вас
есть чувство юмора.
- Мне его не так давно пересадили, - ответил Бронзини.
- Так вы уладите дело с лицензией? - поспешил вставить Джиро Исудзу.
- Да-да, конечно. И позвольте мне стать первым, кто пожелает вашей
съемочной бригаде всего самого наилучшего.
Бронзини с явным облегчением пожал протянутую мэром руку. Неужели это
все? Нет, наверняка еще попросит автограф. Может быть, хоть это будет не так
ужасно?
- Ах да, пока вы еще не ушли, - заторопился мэр. - Можно попросить у
вас автограф?
- Конечно, - согласился Бронзини, беря у него ручку и собственную
фотографию, вырванную из какого-то журнала.
- Для кого сделать надпись? - спросил он.
- Напишите на мое имя, хотя вообще-то это для дочери.
- Угу, - вздохнул Бронзини, расписываясь на фотографии. Дарственная
надпись звучала так: "Мэру города Юма от его друга Арнольда Шварценеггера".
Как он и предполагал, мэр проглотил это и глазом не моргнув.
Когда они с Джиро Исудзу вышли на улицу, Бронзини прорычал:
- Ну что, все? Теперь, наконец, я свободен?
- Нет, нам осталось нанести еще много визитов. Сначала мы зайдем в
отель.
- Зачем? Неужели уборщица требует оставить ей локон на память? -
пробормотал Бронзини, запрыгивая в седло мотоцикла.
Они поехали в сторону Шайло-Инн, элегантного каменного отеля рядом с
шоссе номер восемь. Вход в гостиницу был окружен толпой пикетчиков. В руках
они держали плакаты с надписями "Бронзини потерял совесть", "Бронзини против
Америки", "Бронзини - предатель".
У одного из демонстрантов была афиша фильма "Гранди-3", на котором
