- Сколько времени отведено на съемки?
- Они говорят, что по графику мы должны уложиться за четыре недели.
- В таком случае, это наглая ложь. Судя по этому документу, все должно
завершиться за пять дней.
Нагнувшись, Шерил принялась изучать листок бумаги, который Чиун держал
в руках.
- Наверное, вы что-то напутали, - сказала она. - За пять дней
невозможно снять даже плохонькую комедию.
- Ты читаешь по-японски?
- Сказать по правде, нет, - признала Шерил.
- Я свободно говорю и читаю на этом языке, и тут сказано, что захват
Юмы займет пять дней.
- Захват?
- Я перевожу буквально. Может быть, это принятый у кинорежиссеров
термин?
- Вообще-то, сценарий о том, как китайцы захватили Юму, и, насколько я
знаю, они собирались через некоторое время проводить в городе съемки, но
здесь явно какая-то ошибка.
- В таком случае, я с удовольствием послушаю твой вариант перевода, -
хладнокровно проговорил Чиун.
- Не глупите, просто человек, который составлял эту бумагу, ошибся.
Съемки планируется провести за четыре недели.
- Риса у них хватит на шесть месяцев.
- Кто вам сказал?
- Это я только что прочел вот здесь, - сказал Чиун, постучав пальцем по
другой полоске бумаги. - Тут говорится, что запас риса рассчитан на шесть
месяцев, что вдвое превышает предполагаемый его расход.
- Ну, вот видите. Выходит, что там все-таки была ошибка. Не станут же
они запасаться рисом на полгода, если планируют закончить съемки за пять
дней.
- То же самое можно сказать и о сроке в четыре недели, - задумчиво
проговорил Чиун. - Скажи, а почему речь все время идет о "вторжении"?
- Я же уже объясняла, что это входит в сценарий фильма. Мы снимаем
фильм о китайцах, задумавших оккупировать Америку. Погодите-ка! Ведь вы из
журнала, который печатает материалы о кино. Вы же должны были об этом
слышать!
- Ну что ж, по крайней мере, я услышал об этом теперь, - сказал Чиун,
внезапно бросая бумаги. - Я хотел бы взглянуть на их запасы риса.
- Зачем вам это, ради всего святого?
Прежде, чем Мастер Синанджу успел ответить, в дверь просунулась голова
одного из японцев.
- Что вы здесь делать? - прорычал он. - Вон одзюда!
- Мы просто искали Джиро, - попыталась объяснить Шерил.
- Вон одзюда! - со злобой повторил японец.
- По-моему, он не говорит по-английски, - шепнула Шерил Чиуну.
- Позвольте, я отвечу ему сам, - ответил старый кореец, и разразился
гортанной тирадой по-японски. На лице вошедшего отразилось изумление, но
вскоре он опомнился, и попытался схватить Мастера Синанджу. Тот с легкостью
увернулся, и японец, промахнувшись, упал ничком. Вскочив, он снова бросился
на Чиуна.
- Эй, прекратите сейчас же, вы оба! - вскричала Шерил, становясь между
ими. - Это мистер Чиун, корреспондент журнала "Звездный дождь", так что
ведите себя прилично.
Не обращая внимания на ее слова, японец грубо отпихнул девушку, и
сделал еще один выпад в сторону Чиуна.
В ответ Мастер Синанджу с улыбкой произнес резкое "Йогоре!". Взвыв, его
противник бросился вперед. Пролетев мимо отступившего Чиуна, он споткнулся о
ступеньку, тщетно попытался удержать равновесие, и рухнул лицом в песок.
Мастер Синанджу хладнокровно спустился следом, и пройдя по лежавшему
внизу телу, обернулся к Шерил:
- Чего вы ждете? Он скоро очнется.
Оглядевшись, девушка поняла, что никто не заметил произошедшего.
- Уже иду, - сказала она, переступая через все еще не двигавшегося
японца.
Когда они пошли вперед, пробираясь через сгрудившиеся вокруг палатки,
Шерил мрачно проговорила:
- Знаете, на этих съемках бывает такая атмосфера, что порой напряжение
словно носится в воздухе. Если эти люди всегда такие, то, не дай Бог, чтобы
они подмяли под себя нашу киноиндустрию. Я, по крайней мере, тогда начну
подыскивать себе другую работу.
Палатка продовольственного склада стояла рядом с кухней, вокруг которой
царило оживление. Пригнувшись, Чиун с Шерил спрятались за углом.
- А как мы попадем внутрь? - спросила Шерил, попробовав толстую ткань
на ощупь.
- Сможете посмотреть, чтобы никто сюда не сунулся?
- Конечно.
Когда Шерил отвернулась, Мастер Синанджу вонзил длинный ноготь в
брезентовую стену палатки, и резко опустил руку. Все произошло так быстро,
что звук рвущейся ткани слился в один резкий шорох. Чтобы скрыть его, Чиун
притворился, что закашлялся.
- Что с вами, бедняжка? - спросила Шерил. - Пыль в нос попала?
- Взгляните-ка, - отозвался Чиун, показывая на стену палатки.
Сначала Шерил даже не поняла, в чем дело, но, когда Чиун дотронулся
рукой до ткани, в ней, словно по волшебству, появился вертикальный разрез.
- Ну и ну! - изумленно проговорила девушка. - Нам сегодня просто везет.
Разрез проходил точно в том месте, где оранжевая полоса на брезенте
сменялась белой. Чиун галантным движением пропустил Шерил вперед.
- Наверное, мастера на фабрике пропустили этот дефект, - предположила
она, когда старый кореец вслед за ней проскользнул внутрь. После жаркого
воздуха снаружи, в палатке казалось прохладно.
- В японском языке отсутствует слово "мастер", - презрительно заметил
Чиун. Обойдя все помещение, он ткнул рукой в один из сваленных посредине
мешков. Судя по всему, рис внутри был набит очень плотно.
- Здесь достаточно провианта, чтобы прокормить людей в течение очень
долгого срока.
- Ну вот, я же вам говорила.
- Больше, чем четыре недели. В зависимости от количества едоков,
запасов может хватить даже на полгода.
- Ну и что? Значит, они неплохо подготовились. Почти как бойскауты.
Съемки ведь нередко затягиваются.
- Мне не нравится, что всем этим руководит Бронзини.
- Почему же?
- В своем прошлом воплощении это был очень опасный человек, - задумчиво
проговорил Чиун. - Он пытался завоевать весь мир, и принес много горя, в
частности, моей родной деревне в Корее. Пока под его предводительством
покорялись империи, для нас совсем не было работы.
- Послушайте, спрошу вас прямо, иначе я просто сойду с ума. Вы,
случайно, не из журнала "Инквайрер"?
- Нет. Официально, я корреспондент "Звездного дождя", однако в
действительности мое призвание - поэзия. Я даже собираюсь описать свое
путешествие сюда в стиле Унг. Конечно, придется ограничиться краткой формой,
ведь мой журнал, к сожалению, не печатает поэм длиной в две тысячи строф.
Думаю, я назову ее "Чиун среди Юмцев". Кстати, теперь, поскольку у меня
появились в этой сфере кое-какие знакомства, можно было бы продать и права
на экранизацию.
- Послушайте, нам действительно не стоит здесь находиться. В
особенности, если мы будем говорить такие вещи. Давайте уматывать отсюда.
- Я посмотрел все, что требовалось. А теперь, мне нужно поговорить с
Римо.
- Ну что ж, отлично. Давайте попробуем его найти.
Ни один из помощников режиссера не смог отыскать Римо, хотя они
связывались друг с другом по рации на всей территории, отведенной под
съемки.
Наконец, пришел ответ.
- Римо уехать Рьюк, - сообщил помреж, и тут же скрылся.
- Замечательно. - Шерил обернулась к Чиуну. - Вы говорите по-японски,
так что переводите.
- Здесь поблизости имеется место под названием Льюк? - спросил Чиун.
- Льюк? Конечно. По-моему, это авиабаза. Римо и Санни, наверное,
отправились туда, чтобы подготовиться к съемкам воздушного десанта, которые
назначены на завтра. Если сможете подождать до утра, то мы могли бы
поговорить с ними тогда.
- Наверное, мне стоит поговорить с Греком, - заметил Чиун.
- С каким это?
- С Бронзини.
- Но он же итальянец.
- Теперь - да, но раньше он был греком.
- В каком это фильме?
- Когда он был Александром.
- Мне пришла в голову потрясающая мысль, - неожиданно сказала Шерил. -
Почему бы нам не укрыться где-нибудь от солнца? Как знать, если посидеть в
теньке, может, и голова прояснится?
Мастер Синанджу с любопытством взглянул на девушку.
- Зачем? - поинтересовался он. - Вам напекло голову?
Ли Рэбкин подумал, что это явно самая странная встреча из всех, на
которых ему доводилось присутствовать, а он, как глава местного отделения
Международного Союза Кинематографических Работников, частенько принимал
участие в жарких профсоюзных диспутах.
Ли ожидал, что к требованиям профсоюза отнесутся, как обычно - в конце
концов, съемки "Красного Рождества" вели японцы, а у них совсем другая
манера ведения дел. Поэтому, когда в два часа ночи позвонил Джиро Исудзу, и
сообщил, что, по настоянию Бронзини, кинокомпания решила изменить свою
позицию по данному вопросу, и просит делегацию немедленно (у Исудзу
получилось "немедренно") приехать на съемочную площадку, Ли Рэбкин принялся
будить нужных людей чуть ли не до того, как японец повесил трубку.
Сонных пикетчиков уже ожидало несколько автобусов "Нишитцу", на
которых, без дальнейших объяснений, их отвезли в базовый лагерь.
Где-то неподалеку, среди палаток, кашлянув, заработал электрогенератор.
Из одного из фургонов вышел Джиро Исудзу, и поклонился так низко, что Рэбкин
счел этот жест признанием полной победы профсоюза.
- Ну что, будем играть по-нашему? - усмехнувшись, спросил он.
- Играть? Не понимаю. Мы привезти вас, чтобы вести переговоры о
профсоюзной поддержке.
- Это я и имел в виду, - снисходительно объяснил Ли Рэбкин, подумав про
себя, что япошка явно туго соображает. Теперь понятно, почему он решился
сначала пойти в обход профсоюза.
- За мной, пожалуйста, - пригласил Исудзу, резко разворачиваясь. -
Траншея для переговоров уже готова.
- Траншея? - прошептал кто-то из пикетчиков на ухо Рэбкину.
Беспечно пожав плечами, тот ответил:
- Черт, да они даже сидят все время на полу. Наверное, переговоры у них
принято проводить в траншее.
Вслед за Джиро пикетчики обошли палаточный лагерь и углубились в
лабиринт песчаных дюн. В лунном свете пустыня выглядела жутковато - глубокие
тени контрастировали со сверкавшими, словно иней, песчинками. Впереди
показались силуэты трех людей с автоматами Калашникова на груди.
- А почему это они вооружены? - нервно поинтересовался кто-то из
профсоюзных деятелей.
- Фильм о войне, - повысив голос, чтобы все смогли его расслышать,
сказал Ли Рэбкин. - Наверное, они репетируют.
Внезапно шедший впереди Исудзу исчез, и Рэбкин поспешил, чтобы догнать
его, но обнаружил, что японец просто спустился по доске в почти двухметровой
глубины траншею. Судя по всему, она была вырыта совсем недавно - на дне
валялось несколько лопат.
- Сюда, пожалуйста, - снова послышался голос Исудзу.
- Церемонии, словно на приеме у папы римского, - пробормотал Рэбкин
себе под нос, спускаясь вниз. Один из охранников тут же поспешил к
генератору.
- Наверное, они хотят наладить освещение, - обратился Ли к идущим за
ним товарищам.
- Неплохо бы, а то тут темно, как в заднице.
Когда, наконец, все представители профсоюза собрались в траншее, Джиро
Исудзу что-то скомандовал по-японски.
- Ну что, нам садиться на землю, или как? - спросил Рэбкин, пытаясь
разглядеть в темноте лицо Джиро.
- Нет, ведь вы сейчас умрете, - спокойно отозвался японец.
В следующую секунду глаза Ли Рэбкина словно взорвались изнутри. На долю
секунды он ощутил, как по ногам его пробежал ток, а потом он упал ничком, и,
замкнув таким образом, цепь, позволил своему телу медленно обугливаться,
словно забытая на плите яичница.
