мадам Менделип, и кончи последним шагом, когда кукла оживает.
Она заговорила медленно.
- Она говорит, к ней должны придти по собственному желанию. Человек
должен без всякого принуждения согласиться, чтобы из него сделали куклу.
То, что он не знает, на что идет, ничего не значит. Она должна немедленно
начать первую модель. Она говорит, что мазь освободит жителя мозга, он
придет к ней и войдет в куклу. Она говорит, что это не единственный житель
мозга, но до других ей дела нет. И она выбирает не всех, кто к ней
приходит. Я не знаю, по какому признаку она их выбирает. Она кончает куклу
- вторую - и тот, кто позировал, умирает. А кукла оживает. Она слушается
ее, они все слушаются ее... - Она замолчала, затем сказала, как бы
раздумывая:
- Все, кроме одной.
- Кого же?
- Вашей сиделки. Она не слушается. Моя тетя мучает ее, наказывает, но
не может подчинить ее себе. Прошлую ночь я привезла маленькую сиделку с
другими куклами - убить человека, которого прокляла моя... тетя. Она
дралась с другой куклой и спасла человека. Это что-то, чего моя тетя не
может понять. Это смущает ее... и это дает мне... надежду...
Ее голос заглох. Затем она внезапно сказала громко и твердо:
- Вы должны спешить. Мне нужно вернуться за куклами. Скоро она начнет
искать меня. Я должна идти... или она придет за мной сюда... и убьет меня.
- Ты привезла кукол, чтобы убить меня?
- Конечно.
- А где куклы сейчас?
- Ваши люди сейчас схватили меня, т.е. раньше, чем они появились. Они
идут ко мне. Они быстро ходят, если надо. Без меня им труднее, но они
вернутся домой.
- Зачем куклы убивают?
- Чтобы доставить... удовольствие ей.
- Я не знаю, что она говорит, - начала она, и вдруг с отчаянием, как
испуганное дитя, она прошептала: - Она ищет меня! Ее глаза смотрят на
меня, ее руки ищут... Она видит меня! О, спрячьте скорее!
- Спи крепче, - сказал я. - Глубже, глубже засни. Теперь она не может
найти тебя. Ты спрятана.
- Я сплю крепко, - прошептала она. - Она потеряла меня. Но она ищет,
все ищет меня.
Рикори и Мак-Кенн вскочили.
- Вы верите, что ведьма ищет ее?
- Нет, - ответил я, - но это вполне возможно. Девушка была во власти
этой женщины так долго и так полно, что ее реакция стала естественна. Это
может быть результатом внушения или ее собственного подсознательного
мышления. Она нарушила распоряжение и боится наказания, если...
Девушка закричала в агонии страха:
- Они тянутся ко мне! Она нашла меня!
- Спи, спи крепче! Она не может повредить тебе! Она опять потеряла
тебя!
Она не ответила, но где-то в ее горле слышался слабый стон.
- Иисус! - сказал хрипло Мак-Кенн, помогите же ей!
Глаза Рикори неестественно ярки, они блестят на побледневшем лице.
- Пусть умрет! Это избавит нас от лишних тревог.
Я сказал девушке строго:
- Слушай меня и подчиняйся. Я буду считать до пяти. Когда досчитаю до
пяти, проснись! Проснись сразу же! Ты должны проснуться так быстро, чтобы
она не успела схватить тебя!
Я стал медленно считать. Я боялся, что быстрое пробуждение может
вредно подействовать на ее больной мозг.
Раз... два... три...
Девушка вскрикнула, а затем...
- Она поймала меня! Ее руки сжимают мне сердце! А-а-а!
Ее тело поникло, по нему пробежали спазмы, затем оно обмякло и
соскользнуло со стула. Глаза остекленели, челюсть отвисла...
Я расстегнул платье, послушал сердце. Оно не работало.
И затем вдруг из ее мертвого горла послышался голос, похожий на
орган, прекрасный, полный угрозы и недовольства...
- Вы глупцы...
Голос мадам Менделип...
17. ВЕДЬМА, СГОРИ!
Странно, но Рикори был наиболее спокоен из всех нас. Я дрожал.
Мак-Кенн, хотя и не слышал никакого голоса мастерицы кукол, был поражен.
Наконец Рикори сказал:
- Вы уверены, что она умерла?
- К сожалению, да.
Рикори кивнул Мак-Кенну.
- Отнеси ее обратно в машину.
- Что вы хотите делать, Рикори?
Он ответил:
- Убить ведьму, - и добавил иронически. - В смерти они не должны быть
разделены. И в аду они тоже будут гореть вместе!
Он внимательно посмотрел на меня.
- Вы не одобряете этого, доктор?
- Рикори, я не знаю. Сегодня я мог бы убить ее собственноручно... но
сейчас ярость прошла. То, что вы хотите сделать, против всех инстинктов,
привычек, идеалов, понятия о справедливости, наказании. Это для меня
просто убийство.
- Вы слышали девушку. 20 человек только в этом городе убито куклами и
14 превращены в кукол. 14 человек умерли, как Питерс.
- Но, Рикори, ни один суд не примет показаний под гипнозом, как
действительные. Это может быть правда, может - нет. Девушка была
ненормальной. Все, что она говорила, могло быть плодом ее больного
воображения.
Он ответил:
- Нет, ни один земной суд не признает.
И сжал мое плечо.
- А вы верите?
Я не мог ответить, так как в глубине души верил, что это правда.
- То-то, - сказал Рикори. - Вы ответили мне, доктор. Вы знаете так
же, как и я, что девушка не лгала. И знаете, что закон не может наказать
ведьму. И убив ее, я не буду убийцей! Нет, я буду орудием мщения.
Мне нечего было ответить.
Мак-Кенн вышел со своей легкой ношей.
Рикори сказал:
- Доктор, вы должны поехать со мной и быть свидетелем расправы.
Меня передернуло.
- Рикори, я не могу. Я измучен телом и душой. Я слишком много перенес
сегодня.
- Вы должны поехать, - перебил он меня, - даже если нам придется
связать вас. Если вы останетесь, ваши научные знания могут победить, и вы
помешаете мне совершить то, что я поклялся сделать Иисусом Христом, его
Святой матерью и всеми святыми. Вы можете поддаться слабости и передать
все дело полиции. Я не могу рисковать. Я уважаю вас, доктор, больше того,
я привязан к вам. Но, повторяю вам, что если бы моя собственная мать
постаралась остановить меня сегодня, я оттолкнул бы ее в сторону так же
грубо, как сейчас вас.
- Я поеду с вами, Рикори.
- Тогда прикажите сиделке подать мою одежду. Пока все не будет
кончено, мы будем вместе.
Я снял трубку телефона и отдал соответствующие указания.
Вернулся Мак-Кенн. Рикори спросил:
- Кто сейчас в машине?
- Ларсен и Картелло.
- Хорошо. Мы едем к ведьме. Возможно, она знает это, благодаря
мертвым ушам девушки. Неважно. Будем считать, что она ничего не знает.
Дверь лавки запирается на задвижку?
- Я не был в лавке, босс, - сказал Мак-Кенн. - Я не знаю, но есть
стеклянная панель в двери. Если есть задвижка, мы сможем открыть ее. Тони
захватит инструменты, пока вы одеваетесь.
- Доктор, - Рикори повернулся ко мне, - можете вы дать слово, что не
перемените решения ехать с нами и не будете делать никаких попыток
помешать мне?
- Я даю слово, Рикори.
- Мак-Кенн, можешь не возвращаться. Жди нас в машине.
Рикори оделся. Когда мы вышли, часы пробили час ночи. Я вспомнил, что
все это началось неделю назад в этот же час...
Я ехал на заднем сиденьи вместе с Рикори. Между нами была мертвая
девушка. Против нас сидели Ларсен и Картелло, первый - крупный швед,
второй - маленький итальянец. Человек по имени Тони вел машину, рядом с
ним сидел Мак-Кенн.
Через 20 минут мы были в нижней части Бродвея. Небо было покрыто
тяжелыми тучами, с моря дул холодный ветер. Я задрожал, но не от холода.
Мы медленно подъехали к углу улицы, где была лавка. Улицы были
мертвы, ни души не было кругом.
Рикори приказал Тони:
- Остановись против лавки. Мы войдем. Поезжай за угол и жди нас там.
Мое сердце тяжело билось. Ночь была так темна, что, казалось,
поглощала свет фонарей. В лавке не было света, вход был погружен в
глубокую темень. Выл ветер. Я подумал, смогу ли я перейти через порог, или
запрет мастерицы кукол до сих пор имеет надо мной власть.
Мак-Кенн вышел из машины, неся в руках тело девушки. Он прислонил его
к стене в тени у входа. Рикори, я, Ларсен и Картелло последовали за ним.
Машина отъехала, и снова меня охватило чувство нереальности и кошмара,
которое я ощущал с тех пор, как мои пути пересеклись со странной тропой
мастерицы кукол...
Картелло обклеил дверь каким-то резиноподобным веществом. В центре ее
он прикрепил маленькую вакуумную резиновую чашечку. Потом он вынул из
кармана инструмент и вырезал им круг в стекле сантиметров 30 в диаметре.
Держа в руке вакуумную чашечку, он слегка постучал по стеклу резиновым
молоточком. Стеклянный круг оказался в его руке.
Все было сделано абсолютно бесшумно. Он опустил руку в отверстие и
повозился несколько секунд. Дверь бесшумно открылась. Мак-Кенн внес
мертвую девушку. Молча, как призраки, вошли мы в кукольную лавку. Картелло
быстро вставил стеклянный круг на место. Я мог смутно видеть дверь,
открывшуюся в коридор, ведущий в ужасную комнату.
Картелло повозился с дверью несколько секунд и открыл ее. Рикори
вошел первый, за ним Мак-Кенн, с девушкой в руках. Мы прошли как тени по
коридору и остановились у последней двери. Она открылась раньше, чем мы
успели дотронуться до нее. Мы услышали голос мастерицы кукол.
- Войдите, джентльмены. С вашей стороны было очень любезно привезти
ко мне мою дорогую племянницу. Я бы встретила вас у входа, но ведь я
только старая испуганная женщина!
Мак-Кенн прошептал:
- Отойдите, босс! - Он держал тело девушки на левой руке, как щит, а
правой направил револьвер на старуху.
Рикори слегка отодвинул его. Держа наготове автомат, он переступил
порог. Я последовал за Мак-Кенном, двое остальных вошли за мной.
Я быстро оглядел комнату. Мастерица сидела за столом и шила. Она была
спокойна, совершенно спокойна. Ее белые пальцы как бы танцевали в ритм
стежкам. Она даже не взглянула на нас.
От камина шел жар. В комнате было очень тепло, и она была полна
каким-то сильным приятным ароматом, незнакомым мне. Я взглянул на шкапчик
с куклами. Он был открыт. Куклы стоял ряд за рядом, глядя на нас зелеными,
голубыми, серыми, черными глазами, и вид у них был такой живой, как будто
это были карлики на какой-то шутовской выставке. Их было много, сотни.
Одни были одеты так, как одеваемся мы в Америке, другие - как немцы,
испанцы, французы, англичане, многие были в костюмах, неизвестных мне
национальностей. Балерина, кузнец с поднятым молотком, французский солдат,
немецкий студент со шпагой в руке и шрамом на лице, апаш с ножом в руке и
сумасшедший, с желтым лицом кокаиниста, рядом с ним женщина, с порочным
ртом уличной девки, жокей... достаточно для одной мастерицы!
Куклы, казалось, были готовы броситься прямо на нас.
Я старался успокоиться, привести в порядок свои мысли, чтобы
выдержать их взгляды, убедить себя, что это только безжизненные куклы. Я
заметил пустой шкапчик... еще один... и еще... шесть шкапчиков без кукол.
Не было тех четырех марширующих ко мне кукол, которых я наблюдал, лежа в
параличе, освещенный зеленым светом. И не было Уолтерс... Я отвел взгляд
от наблюдавших за мной кукол.
Старуха все еще спокойно шила, как будто она была одна, не видела нас
и пистолеты, направленные в ее грудь. Она шила тихо и напевала. На столе
перед ней лежала кукла Уолтерс. Ее ручки были связаны в запястьях
веревочкой с узелками из пепельных волос. Они были обрезаны много раз и к
ним была привязана игла-кинжал!
Описывать это долго, но для того, чтобы увидеть все это, нам
понадобилось несколько долей секунды. Занятие мастерицы кукол, ее полное
