спасателей осторожно перерезал своим бластером спасательный
леер у места крепления к "Ориону". Туго натянутый трос дернул
Сэма и Била в сторону катера, и они медленно поплыли к
воздушному шлюзу.Включилась лебедка, сматывающая буксировочный
трос. Спасатели полетели к шлюзу своим ходом, выпустив при
этом по несколько струй раскаленного газа из реактивных
ранцев.
Когда уже все шесть человек находились в заполненном
воздухом шлюзе и расстегивали скафандры, один из спасателей
спросил:
- у и кто вы такие, господа?
Билл промолчал, и отвечать пришлось Сэму:
- Мы просто частные лица, пассажиры "Ориона".
- И что вы делали в зоне боевых действий?
- Мы пытались убежать с Инты.
- у и как? Успешно?
- Сами видите. аш корабль сбили.
- И кто же вас сбил?
- Мы не успели заметить это, наверное, какие-нибудь
военные корабли.
- И долго вы просидели в этой металлической коробке?
- Тридцать шесть суток.
- еплохо для начала. Как вас зовут?
- Меня зовут Сэм Андерс, а это мой товарищ Билл.
- у а я генерал Джек Роуд - представился военный.
Спасатели уже успели полностью снять свои скафандры и
помогали делать это своим подопечным. Сэм смог обратить
внимание на четыре большие звезды на погонах спасшего их с
Биллом молодого человека.
Внутренние двери открылись, и нормальная гравитация
придавила тяжелого Билла к порогу шлюза. Он попытался упасть,
но спасатели поддержали его и довели до кресла. Большинство
мест в салоне катера были заняты военными, только два
последних ряда кресел оставались свободны. Билл рухнул у окна
в последнее кресло в левом ряду. Сэма тоже довели до кресла
спасатели. Они же донесли его чемодан. Бойницы в иллюминаторах
были задраены, но это не мешало видеть звезды. Чемодан уже
лежал на сиденье рядом с Биллом, а Сэм упал на сиденье и
перебрался к последнему иллюминатору правого борта. Долгое
пребывание в невесомости ослабило мышцы, болело все тело,
ломало кости, к горлу подступила тошнота. Сэм повернулся к
окну и принялся тупо разглядывать созвездия за бортом. Он
делал это лишь для того, чтобы никто из окружающих не заметил,
как сильно позеленело его лицо.
- Через несколько часов мы прибудем на большой
межзвездный космический корабль, там вас осмотрит военный врач
- сообщил генерал Сэму и Биллу, - Отдыхайте, можете откинуть
спинки кресел - закончил Джек и вернулся в начало салона на
свое кресло.
Другие спасатели последовали примеру своего начальника.
Этот генерал сразу же показался Сэму подозрительно знакомым,
но только в салоне до него дошло, что этого человека он уже
видел много раз, и видел его не где-нибудь, а в интийской
тюрьме.
- 61 -
Стыковка катера с фрегатом пошла нормально. Hазначенный
капитаном "Пентара" Дик Фогерт уже успел сменить форму
полковника ВВС на китель капитана первого ранга интийского
космического флота. Он искренне приветствовал Джека.
Обрадовался он и прибытию своего старинного приятеля майора
Юргенса. Все трое выпили за удачный исход операции "Возмездие"
хорошего вина и плотно поужинали в каюте капитана звездолета.
Потом Фогерт показал Джеку его каюту - адмиральские
апартаменты из четырех комнат: спальня с широченной кроватью
посередине, гостиная, обставленная мягкими диванами, стойкой
бара и фуршетными столиками, кабинет с пультом секретной связи
на столе и приемная с отдельным входом для посетителей и
дверью в кабинет.
Вскоре капитан ушел, сославшись на неотложные дела, и
оставил генерала одного. Джек вышел в приемную и поздоровался
с дежурным адъютантом, узнал от него местные новости и услышал
новый анекдот. После этого он попросил адъютанта не беспокоить
его по пустякам и вышел в кабинет, где присел к письменному
столу, на котором стоял монитор персонального компьютера,
совмещенный с коммуникатором. Здесь он соединился с
капитанским мостиком и запросил расчетные данные о предстоящем
межзвездном перелете.
Изучая звездные карты с проложенным маршрутом, Джек
обнаружил, что неплотно закрыл дверь в приемную. Оттуда
доносились голоса, адъютант ругался с какой-то женщиной.
- Генерал Роуд просил его не беспокоить! - холодно
повторял не первый раз адъютант.
- о это дело можно решить, пока мы не легли на курс.
Потом будет поздно!
- Вы хотите отправить рядового на базу и для этого
хотите побеспокоить генерала!
- Это не просто рядовой! Это идиот! Он совершенно не
подготовлен физически. Он и стрелять-то не умеет! Он не
пролезет в люк летающего танка из-за своего отвисшего брюха! И
кто только догадался прислать мне этого идиота!
- Этого идиота вам догадался прислать военный трибунал!
Этот рядовой Вильсон должен искупить совою вину кровью, чтобы
избавиться от пожизненного тюремного заключения, мэм! -
отстаивал свою правоту адъютант.
- Я не могу нести ответственность за него, капитан! Мои
солдаты убьют его! Или же он сдастся врагу при первом удобном
случае и провалит всю операцию!
Джека заинтересовал этот спор и он вышел в приемную.
- у вот, вы все-таки оторвали от дел генерала! -
обиженно воскликнул адъютант.
- Здесь кажется шла речь об экс-губернаторе Вильсоне? -
спросил Джек и сурово посмотрел на женщину в форме
подполковника - Джейн, это ты? - удивленно воскликнул
генерал неожиданно для себя узнав ней собственную жену -
Сколько же лет я тебя не видел! Проходи же скорей в кабинет.
Джек почувствовал, как участился его пульс и одеревенели
ноги. Он подошел к Джейн и взял ее за руку, провел через дверь
кабинета, но не остановился там, втолкнул жену в гостиную и
усадил на диван. Он специально суетился некоторое время у
стойки бара и пытался успокоиться, разливая дрожащими от
волнения руками коньяк в рюмки. Открытую бутылку и обе рюмки
Джек поставил на столик около дивана. Только после того, как
он и она молча выпили коньяк из этих рюмок, Джек заметил слезы
и неестественную бледность на щеках Джейн. Тогда он тоже сел
на диван, нежно обнял и прижал к своему плечу ее голову,
коротко остриженную по-военному.
- Что же ты плачешь, глупая? - спросил он шепотом, -
Радоваться нужно.
Они выпили еще коньяка, и приятное тепло растеклось по
жилам, успокаивая нервы. Джейн уже совсем успокоилась и
перестала плакать. Она попыталась подняться и оттолкнуть
Джека, но он не отпустил ее от себя и даже поцеловал в губы.
Она инстинктивно пыталась робко сопротивляться, но наконец
сдалась и ее руки нежно обняли его спину.
- Я не могу, Джек... - шептала Джейн - отпусти...
- Почему, милая?
- е надо спрашивать меня об этом. Мне это причиняет
боль.
- Что это? Что тебе причиняет боль?
- Я предала тебя, Джек... И не один раз... Мне очень
стыдно... Я недостойна тебя...
- Предала? о как?
- Если бы не мои идиотские показания... Я могла спасти
тебя от тюрьмы, но не сделала этого.
- Спасти, но как?
- Заявить следователю, что ребенок родился не от тебя и
тебя бы не посадили. Это мне объяснили опытные женщины в
тюрьме, но уже было поздно.
- о я не собирался отказываться от нашего сына!
- Это не значит "отказаться"! Это значит остаться на
свободе.
- Это не преступление, Джейн. Этот следователь мог силой
выбить из тебя любые показания. Ты не виновата.
- И еще я была в постели с другим мужчиной.
- Это другое дело, ты любишь другого и поэтому пытаешься
оттолкнуть меня?
- Я его ненавижу! И если встречу, то обязательно его
убью! ет лучше я сначала ему отрежу кое-что, и только потом
убью!
Она так плотно сжала губы, что они побелели. Глаза Джейн
сузились и взгляд ее стал таким колючим, что Джек невольно
отпрянул от нее. "Пожалуй она его действительно убьет" -
пронеслось в голове у Джека.
- Ты так сильно ненавидишь этого человека? Почему, он
предпочел тебе другую женщину?
- Мерзавец, он изнасиловал меня! И я не могу быть с
тобой, милый, после всего этого. Меня начинает колотить при
одном только воспоминании об этом.
- Успокойся, Джейн. Ты не виновата. ет оснований
стыдиться меня - Джек привстал и поднял ее с дивана на руки
- Я помогу тебе. Я с тобой, а все ужасы остались позади. Это
в прошлом. Это не более чем воспоминания.
Джек разговаривал с ней, как разговаривают с детьми. Он
говорил тихо, и голос его урчал в тишине. Джейн не отвечала,
она лишь тихо всхлипывала. Он осторожно отнес ее в спальню и
положил на кровать.
Поздно вечером в постели, обессиленные после встречи они
лежали и разговаривали. Ее форменная юбка неуклюже повисла на
спинке стула, на котором уже висел его генеральский китель.
Джек по большей части молчал, говорила Джейн. Она рассказывала
о себе, о допросах, пытках и женском одиночестве.
- Почему же ты не нашла меня Джейн? Я то ведь думал, что
тебя нет на Инте.
- Я не смела искать тебя, Джек. Я чувствовала себя
недостойной, грязной женщиной, мерзкой шлюхой. Это усилилось
после освобождения из тюрьмы, когда я узнала из видеоновостей
о твоих фантастических успехах. Мне было стыдно, находиться
рядом с тобой, Джек. Я боялась тебя испачкать.
- у, Джейн. Как же ты можешь меня испачкать? Ты самая
чистая из всех женщин во вселенной!
- Я представляла, как я ложусь с тобой в постель, и мне
казалось, что мерзавец изнасиловавший меня будет лежать рядом.
- о ведь теперь это уже прошло? Ты лежишь радом и здесь
ни кого нет, кроме меня!
- Проходит... о мне очень трудно лежать рядом с тобой.
- Успокойся, это обязательно пройдет! - Джек поцеловал
ее и погладил по волосам - Я вылечу тебя поцелуями.
- Спасибо, доктор Джек - улыбнулась она, - мне уже
стало лучше от вашего лекарства, но это не проходит так сразу.
- о что же ты должна была перенести, чтобы впасть в
такое тяжелое состояние? Бедная, бедная ты моя Джейн...
- Когда нас с тобой арестовали, я сильно испугалась, и
тогда я дала показания против себя и против тебя. Прости Джек.
Они били меня в камере - этот мерзкий следователь с
адвокатом. Я им этого никогда не прощу, Джек. Они убили нашего
сына. Когда я услышала приговор - потеряла сознание. После
суда меня отправили в тюремную больницу. В больнице меня
изнасиловал охранник по фамилии Буш, он зашел в камеру и
приказал мне раздеться. Я подумала, что это обычный обыск или
досмотр личных вещей, но он мне сказал: "Сейчас, красавица,
будешь получать удовольствие" - и повалил меня на койку.
Сначала я орала, царапалась и кусалась, а этот ублюдок бил
меня по лицу и рукам пластиковой дубинкой до тех пор пока я не
сдалась, а после этого он привязал мои руки к спинке кровати.
Когда он закончил, то достал откуда-то шприц и вколол мне в
вену какой-то наркотик. Я не могла пошевелить ни рукой, ни
ногой, так и лежала голая в прострации до следующего утра.
Когда я написала жалобу прокурору об этом случае, другой
охранник рассмеялся мне в лицо, разорвал мою жалобу и
несколько раз сильно ударил меня. Я отказалась принимать пищу
и требовала прокурора. Я не ела целый месяц, а мне кололи
глюкозу в вену. Я сопротивлялась, но здоровенные охранники
держали меня, а садист-фельдшер - колол. Он, наверное
специально выбирал для меня самую толстую иглу. Потом он же
прописал мне принудительное кормление, это мерзко и
унизительно. Меня привязывали к кровати и засовывали мне шланг
в ноздрю. При этом они ковырялись этим шлангом в моей
