Мысль о том, чтобы перенести картину в спальню, она отвергла сразу же.
Чтобы перенести картину из кладовки, нужно было прикоснуться к ней, а это
было равнозначно прикосновению к настоящему Даниле. Света знала, что она не
вынесет этой муки, и поэтому она осталась в кладовке до утра.
Утром Света поняла, что прошедшая ночь, которую она провела с
картиной, была по своему символичной - она провела эту ночь не с картиной,
а с Данилой. Осознав это, Света почувствовала себя лучше и поняла, что этим
вечером она придет к Даниле. И она пришла.
Света не выдержала и обняла Данилу. Обняла крепко-крепко.
- Прости, - еле слышно прошептала она, стараясь не дать волю слезам.
- Тебе это было нужно, - так же тихо ответил Данила.
Света лишь закачала головой - рот она закрыла, чтобы сдержать плач,
который так и рвался вслед за слезой беглянкой.
- Тебе уже не нужны слезы, - сказал Данила и, взяв Свету за плечи,
отстранил ее, чтобы посмотреть ей в глаза.
- Почему? - спросила она.
- Потому что тебе нужен горячий чай с сахаром.
Света вспомнила вкус чая, который Данила готовил ей и поняла, что это
действительно то, что ей сейчас нужно. Данила увидел еще не высказанное
согласие в ее глазах и повел ее на кухню.
Познакомилась Света с Данилой совершенно случайно, как начинаются все
серьезные романы. Она торопилась домой с работы. Он стоял у невысокого
забора из железных орнаментов на выходе из парка. Рядом с ним расположились
его картины - некоторые были прислонены к забору, другие лежали на
тротуаре. Одна картина привлекла внимание Светы и она остановилась возле
нее. Картина изображала хибару на берегу лесного озера. По озеру
расходились ленивые разводы, а в тумане за домом угадывались высокие
деревья. Картина была написана нечеткими расплывчатыми мазками и у зрителя
создавалось впечатление будто он смотрит на хибару, встав спозаранку, когда
еще не полностью взошло солнце, и толком не продрав глаза. Картина говорила
о тишине и спокойствии, которое можно найти только глубоко в лесу, но никак
не в центре большого города. Всмотревшись в эту картину, Света осознала,
что не сможет уйти без нее. Она не могла себе позволить оставить позади
этот кусочек покоя.
- Сколько? - спросила она, глянув на художника.
Художник назвал цену. Даже не разбираясь в живописи, Света знала, что
эта цена очень низка, почти символична. Дают - бери, бьют - беги, решила
Света и согласилась на цену.
Только отдав деньги, Света вдруг поняла, что она не унесет эту картину -
правая рука держала кожаный портфель с документами, а одной рукой она не
сможет удержать раму с холстом таких размеров.
- Давайте я вам помогу, - неожиданно предложил художник.
- Поможете? - спросила Света.
- Донести помогу, - пояснил художник. - Все равно сегодня у меня
неудачный день, да и вечер надвигается, так что пора сниматься отсюда.
- А как же ваши картины? - спросила Света.
- Так, я тут рядом живу, в двух шагах можно сказать. Сейчас занесем их ко
мне, а потом я помогу вам донести "Утро" до дому.
- Утром до дому? - не поняла Света.
- Hет, - улыбнулся художник. - Это картина так называется, "Утро". И я
хочу помочь донести ее, а то вижу вам ее одной не унести.
Света всегда была рассудительной женщиной - это помогало ей в жизни и
в карьере - и всегда поступала так, как подсказывал рассудок. Сейчас
рассудок ей подсказывал, что предложение незнакомца может быть всем чем
угодно. Лучше остановить "мотор" и довезти картину до дома. Однако впервые
за долгое время Света почему-то поступила против рассудка - она согласилась
на предложенную помощь.
Художник быстро собрал свои принадлежности в огромный рюкзак и пару
крупных холстов и, помогая Светлане удерживать "Утро", они пошли к дому
художника. Художник не обманул - он действительно жил совсем рядом.
Поднявшись на третий этаж (дом был обычной панельной девятиэтажкой), они
зашли в маленькую однокомнатную квартирку. Пока художник расставлял
принесенные картины по комнате Светлану обуяло женское любопытство и она
стала внимательно приглядываться к окружающей обстановке. В квартире царил
так называемой творческий беспорядок - на полу валялись карандаши размером
от огрызков до только что начатых, тюбики с масляной краской, кисти, листы
бумаги и прочие атрибуты свободного художника. Однако один угол комнаты,
где чудом уместились стол и мольберт, отличался чистотой и порядком. Это
был все равно что оазис в пустыне и Светлана не поверила своим глазам.
- Я там работаю, - сказал художник.
- Что? - переспросила Света.
- Беспорядок вокруг, - улыбнулся художник, - а на рабочем месте порядок.
Света кивнула головой.
- Почему вы выбрали именно эту картину? - вдруг спросил художник.
- Потому что в ней есть то, чего не хватает моей жизни и этому городу, -
после некоторых раздумий сказала Света и сама себе удивилась. Она никогда не
позволяла себе вот так откровенно разговаривать с незнакомыми людьми. Возможно
это обстановка располагает, подумала она.
- Спокойствия, - совсем не вопросительно ответил художник. Он кивнул и
обернувшись посмотрел на эту картину.
- Вы можете подождать пятнадцать минут? - спросил он.
- Зачем?
- Мне нужно подправить картину.
- Hо там нечего подправлять.
- Есть, просто вы еще не знаете об этом, - сказал он и поставил "Утро" на
мольберт. - Вот видите здесь у самого берега нет дымки и четко виднеется ель.
Света присмотрелась и убедилась, что художник прав. И как она могла
пропустить это в первый раз?
- А зачем это исправлять? - спросила она.
- Вы ведь взяли эту картину из-за спокойствия и это то, что вам от нее
нужно. Hа картине этот участок единственный, который написан не
расплывчато, а четко. Он будет постоянно привлекать внимание и вы уже не
сможете воспринимать картину как единое целое. Это все равно что белое
платье с черной кляксой по середине - удовольствия вы уже не получите.
- Я так не думаю, - неуверенно сказала Света.
- Поверьте мне, - сказал художник. - Это займет не более пятнадцати
минут.
Света пожала плечами и художник принял это за знак согласия. Он тут же
подобрал нужные краски и кисти и принялся за работу. Свете оставалось лишь
присесть на не застланную постель и ждать.
- Меня зовут Данилой, - неожиданно заявил художник, не отворачиваясь от
холста.
- Что? - спросила Света. Прошло уже минут десять как он взялся за работу
и женщина успела погрузится в собственные размышления.
- Имя мое Данила.
- Мое Светлана.
- Хорошо, - сказал он и снова замолчал.
Прошло еще минут десять и работа была закончена. Данила отошел от холста
и Света смогла посмотреть на его труды - весь берег озера на картине теперь
был покрыт ровной белесой дымкой, которая успокаивала взгляд.
- Пусть еще минут тридцать подсушится и можно будет брать картину, -
сказал Данила.
- Как? Еще полчаса ждать? - спросила Светлана. За окном уже темнело и ей
совсем не улыбалось идти в такое неспокойное время домой.
Данила улыбнулся и словно извиняясь развел руки.
- Давайте, я вам лучше чаю приготовлю. Может так я искуплю свою вину, -
сказал он.
Света вздохнула и согласилась. Сидя на кухне за крепким горячим чаем с
сахаром, Данила и Света разговорились. Она и не заметила как пролетели
полчаса, об этом ей напомнил Данила.
- Hу все, - сказал он. - Можно забирать.
Света посмотрела на часы и поняла, что ей придется вызвать такси - время
было уже позднее. Данила принес телефон на очень длинном шнуре в кухню и Света
заказала машину.
- А я так хотел помочь вам, - сказал Данила.
- Может лучше перейдем на ты? - спросила Света.
- Можно. Hо зачем?
Действительно, зачем, спросила себя Света и не нашла на это ответа. Все
равно она уйдет отсюда через пять минут и больше никогда его не увидит. Какой
смысл переходить на "ты"? Она пожала плечами.
Данила помог донести купленную картину до подъехавшего такси. Уже сидя в
машине, Света попрощалась с Данилой, поблагодарила его за чай и картину.
- Именно в таком порядке? - улыбнулся Данила.
Света улыбнулась в ответ и такси в этот момент тронулось. Оглянувшись
назад, она увидела как Данила не спеша заходит в подъезд. По пути домой Света
задумалась о прошедшем вечере и удивилась сама себе - она пошла в квартиру к
совершенно незнакомому человеку, она оставалась в его квартире пока тот правил
картину (это вполне могло быть предлогом, чтобы оттянуть время и ослабить мою
бдительность, тут же подсказала ее вечно-критичная часть), я пила с ним чай
пока картина сохла (хотя он мог подсыпать в чай что угодно , все не унималась
критичная собеседница). Света никогда себя не вела подобным образом и
сослуживцы и немногочисленные друзья знали ее как осторожную и закрытую
личность. Почему же сегодня все было иначе?
Уже засыпая Света вдруг нашла простой ответ на этот вопрос, но тут же
забыла его и провалилась в сон.
Через три дня Света проходила неподалеку от парка, где она
познакомилась с Данилой. У нее было время и она решила проведать его.
Свернув в парк, она вышла на другой его стороне - там, где должен был
стоять Данила - но его там не было. Света испытала легкое разочарование,
однако не отступилась от еще неосознанной цели и направила стопы к дому
Данилы. Войдя во двор, она посмотрела на окна его квартиры, в которых горел
свет.
Он дома, подумала она и тут же задала себе вопрос - а зачем я здесь?
Что я здесь делаю? Ответа она не знала, но упрямство и упорство говорили о
том, что раз уж она до сюда дошла, то можно хотя бы заглянуть на пару минут
к Даниле. Как знать, подумала она, может я куплю у него еще одну картину.
Уцепившись за эту отговорку, она пошла вперед.
Данила не открывал дверь, хотя она позвонила уже два раза. Может его
нет дома, подумала она, а свет он забыл выключить, когда уходил. Hа всякий
случай позвонив третий раз, она уже собиралась уходить, как открылась
дверь. Hа пороге стоял Данила и щурясь смотрел на нее.
- Да? - спросил он нетерпеливо словно не узнавал ее.
- Привет, - сказала она (мы же всегда говорим "здравствуйте", отметила
про себя ее критичная половина).
- Здравствуйте, - словно издеваясь ответил Данила. Он положительно не
узнавал ее.
- Разве ты меня не помнишь? - спросила Света.
Данила всмотрелся в ее лицо и узнал ее.
- Ты ко мне? - спросил он.
- Hу ... да ... в общем-то.
- Тогда закрой за собой дверь, - сказал он и буквально убежал внутрь
квартиры.
Света растерялась. Что это? Приглашение или грубое "прощай"? Все-таки
приглашение, решила Света, иначе бы он сам закрыл дверь, и с этими мыслями
она вошла в квартиру, закрыв за собой дверь как ее и просили. Скинув плащ,
Света прошла в единственную жилую комнату. В рабочем углу склонившись над
мольбертом стоял Данила и ожесточенно рисовал. Именно так, ожесточенно,
отметила про себя Света. Она делал резкие мазки кистью, словно хотел
выместить на холсте гнев и это у него получалось - еще не до конца
написанный водопад казалось уже зажил собственной жизнью, он яростно бурлил
и грозил вылиться за пределы холста. Только руки Данилы придавали ему
направление и сдерживали его напор. Света застыла на пороге комнаты и
заворожено смотрела за тем, как Данила работает.
- Присядь пока, - глухо кинул Данила через плечо спустя некоторое время.
Света присела на голубое ватное одеяло, покоившееся на неубранной
кровати. Данила забыл о ее существовании и продолжал свою работу - вскоре к
стихии воды, прибавилась стихия воздуха - ветер. Гнущиеся немногочисленные
деревья, растущие неподалеку от бурной горной реки, и заволоченные тучи
говорили о том, что природа разминала мышцы в этой части реальности. Света
