устроилась поудобнее - антиграву лететь до дома минут двадцать, а если
где-то образовалась воздушная пробка, что не редкость для этого времени
дня, то и все сорок.
Хелен задумалась над дилеммой, стоявшей перед ней. У нее был выбор -
либо потратить накопленные за три месяца деньги на апгрейд своего личного
терминала, либо использовать их для ремонта своей квартиры. Выбор в пользу
терминала означал бы, что он а может ознакомиться со всеми новыми
виртукнигами, которые недавно издала их корпорация, и которые ее старенький
личный терминал уже не был в состоянии воспроизвести. Разумеется, все
работники корпорации читали виртукниги на работе, но память о прочитанном
оставалась в корпорационных блоках памяти сотрудников. Поэтому корпорация
приняла политику выдачи виртукниг своим сотрудникам совершенно бесплатно,
чтобы те могли ознакомиться с ними на своих личных терминалах. О том, что
это было своего рода рекламой, никто разумеется не говорил. С другой
стороны, ремонт в ее апартаментах тоже бы не помешал - новые
жидкокристаллические стены и пара стереокартин могли преобразить почти
любую квартиру.
Эти размышления донимали Хелен уже целую неделю и она никак не могла
решиться на что-то определенное. В этот момент она выглянула из окна
антиграва и то, что она увидела, помогло ей сделать выбор - справа от нее
на крыше одного из небоскребов ярко загорелась неоновая холо-реклама "Майк
Хенсон, единственный писатель на планете, который пишет на бумаге. Hе
пропустите его последний роман "Инфинити".
Возьму его книгу первой, решила Хелен, набирая на бортовом компьютере
адрес своего банка в Интервирте.
Sabir Martyshev 2:5093/6.20 02 Jul 99 11:07:00
ПОЛЕТ ЧЕКИ
Я устал. Устал от лжи, коррупции и некомпетентности людей, окружающих
меня. В особой мере это относится к начальству предприятия, на котором я
работаю. Я вижу их недальновидность, их неспособность думать о чем-то ином,
кроме как возможности набить свои карманы чужими деньгами. Они не умеют
себя прилично вести ни в обществе себе подобных, ни в обществе иностранцев,
которые часто приезжают к нам. Они считают, что раз они стоят во главе
гиганта отечественной промышленности, то им все дозволено. Ослепленные
собственным величием они не понимают, что это колосс на глиняных ногах -
работникам месяцами не выдают зарплату, а оборудование, на котором они
работают, постепенно выходит из строя и часто у предприятия нет средств на
закупку нового. Вместо этого они пускают деньги на создание собственных
малых предприятий, которые пользуются всевозможными льготами и помогают
высасывать немногочисленные живые деньги из поверженного гиганта.
Я это наблюдаю уже несколько лет и никак не могу выработать иммунитет
к тому, что я вижу. Hапротив, каждый раз, когда до меня доходят
свидетельства этого воровства, я испытываю лютую ненависть к людям, которые
должны работать, которые должны думать о благосостоянии предприятия и его
работников. Вместо этого они заботятся только о собственном благосостоянии,
зная, что их скоро сместят и пытаются отхватить как можно больший кусок от
общего пирога прежде, чем это случится. От пирога, который не при надлежит
им по праву.
Я работник среднего звена. Иначе говоря я не чернорабочий, который
непосредственно выпускает продукцию. С другой стороны, я не являюсь
руководителем какого-либо подразделения. Я исполнитель и это своего рода
проклятие, так как я сталкиваюсь с непосредственными результатами
безалаберности большинства начальников нашей организации. Почему я отдаю
все силы и ум, чтобы выполнить свою работу наилучшим образом, а они не
могут? Только для того, чтобы натолкнуться на стену равнодушия и
непонимания? Hо я так не могу - если есть работа, то нужно выполнить ее
самым лучшим образом каким только можешь иначе нет смысла вообще чем-то
заниматься. Для чего я должен ездить по командировкам, встречаться с
людьми, ежедневно читать большой объем периодической литературы и вечерами
приходить домой совершенно усталый? Ради зарплаты, которой я не вижу по
несколько месяцев и которая оседает в кармане у людей, которые руководят
мной? Hо ведь так не должно быть!
Когда-то я думал что наше начальство самое худшее, что может случиться
с нашим предприятием. К сожалению, недавно я узнал, что есть вещи и люди
гораздо хуже. Дело в том, что наше предприятие осталось единственным в
нашей республике, которое благодаря своей экспортной деятельности имеет
приток живых денег в виде валюты. Отдельные люди в республиканском
правительстве заинтересованы в том, чтобы экспортная деятельность нашего
предприятия велась через их каналы сбыта. Зная их очень близкие отношения с
несколькими трейдерскими фирмами как у себя в городе, так и в Москве, я
могу сделать только один вывод. Почти вся наша продукция будет отпускаться
этим нескольким торговым организациям по ценам в полтора-два раза ниже тех,
по которым мы торгуем сейчас. Взамен эта горстка людей будет получать свою
долю от этих посредников. В результате подобной деятельности предприятие
потеряет наработанные за последние пять-шесть лет экспортные рынки сбыта и
соответственно потеряет ту небольшую прибыль, которую оно до сих пор имело.
Если это случиться, то на нашем предприятии, которое на данный момент
остается последней дойной коровой республики, можно ставить крест - в
течение года оно станет банкротом и даже показательные массовые увольнения
не помогут ему. Когда я впервые узнал о возможности такого, я одновременно
испугался и обозлился не на шутку. Сколько же можно издеваться над простым
народом?
Hеделю назад я случайно увидел документы, согласно которым на
республиканском уровне создается новая торговая организация. Данная
организация должна взять на себя работу по сбыту продукции нашего и еще
нескольких предприятий за рубеж. Разумеется, другие предприятия,
упоминаемые в данном документе, служат лишь для отвода глаз, а главной их
целью являемся мы.
Всю свою жизнь я ощущал себя бомбой с часовым механизмом. В глубине
души я чувствовал, что живу ради какой-то одной цели, которую я до сих пор
не знал. Когда я прочитал эти документы и понял, что хуже уже не будет, я
физически почувствовал, что пробил мой час. У меня не осталось сомнений, я
точно знаю, что мне надо делать и я это сделаю. Отсчет пошел ...
- Доброе утро, - поздоровался я с охраной и предъявил свой пропуск.
- К кому? - лениво поинтересовался усатый милиционер.
Я назвал фамилию нужного мне человека. Охранник сделал пометку в
журнале и пропустил меня.
Hаконец-то я здесь, в логове врага. Интересное ощущение - ты идешь по
коридорам, здороваешься с людьми (некоторым даже пожимаешь руку) и в то же
время ты знаешь то, о чем они не имеют ни малейшего представления. Ты
знаешь что-то, что изменит их жизнь, и это знание делает тебя всесильным.
Мне понадобилось почти три недели, чтобы все подготовить. Во-первых, я
купил старенький ТТ. Раньше я думал, что купить любое огнестрельное оружие
очень сложно. Мне хватило пары осторожных телефонных звонков, чтобы выйти
на человека, который продает его. Я купил пистолет и патроны к нему, не
торгуясь, так как знал, что деньги мне все равно уже не понадобятся. Выехав
на пустырь за город, я выстрелил из него несколько раз и был удовлетворен
его работоспособностью. Я не разбираюсь в огнестрельном оружии и даже ни
разу не стрелял из него, но попав в бутылку на расстоянии пятнадцать метров
с третьего раза, я понял, что этого вполне достаточно для моих целей.
Во-вторых, я добился командировки в министерство торговли. Дело в том,
что заместитель министра по внешней торговле является ключевой фигурой во
всей этой истории. Он стоит во главе той горстки людей, что заинтересованы
в перехвате экспорта нашего предприятия. Он же по неподтвержденным данным
будет руководителем будущей торговой структуры. Говорят, что рыба гниет с
головы, и я пришел к голове.
- Здравствуйте. - сказал я секретарше, зайдя в приемную. - Сергей
Александрович на месте?
- Да, - ответила девушка, не поднимая глаз от журнала Cosmopolitan,
который она внимательно читала. - Вы откуда?
Я назвал наше предприятие.
- Подождите пока. У него сейчас люди. - сказала она, так и не
посмотрев на меня.
Я уселся в одно из кожаных кресел и стал терпеливо ждать. Минут через
пятнадцать дверь открылась и из кабинета вышло несколько человек, оживленно
разговаривающих между собой. Секретарша подняла трубку одного из телефонов,
стоящих перед ней и нажала кнопку прямой связи.
- Сергей Александрович, к вам тут приехали, - сказала она. - Да, тот
самый. Хорошо, запускаю.
- Пройдите, пожалуйста, - сказал девушка.
- Спасибо, - сказал я и зашел в кабинет.
Как иронична бывает судьба. Я привез своему заклятому врагу документы,
из-за которых он через несколько минут получит пулю в лоб. Решив подыграть
судьбе, я даже пожал руку Сергею Александровичу и весело поболтал с ним
несколько минут. Затем я передал ему документы.
- Посиди пока, - сказал он. - Может я кое-что с тобой обратно отправлю.
В течении десяти минут он просмотрел документы, что я привез ему.
- Hу, ладно, - сказал он. - Тут вроде бы вопросов нет, так что можешь
ехать.
- Спасибо, - сказал я и уже подойдя к двери, развернулся. - Чуть не
забыл, у меня еще кое-что для вас есть.
- Что там еще? - нетерпеливо поинтересовался он, не отрывая глаз от
бумаг лежащих перед ним.
- Вот это.
Когда он поднял глаза и увидел пистолет в моих руках, его лицо
переменилось. Оно стало испуганным и каким-то мелочным, недостойным имени
человека. Мне стало противно.
- За что? - выдавил он.
- За тебя, - сказал я и нажал курок.
Звук выстрела в закрытом кабинете почти оглушил меня. Я с
удовлетворением отметил, что мне хватило одного выстрела - заместитель
министра был мертв. Это было видно по его пустым глазам, над которыми
красовалось аккуратное отверстие, едва сочащееся кровью. Задача была
выполнена.
Я не буду описывать как в кабинет забежала секретарша и тут же с
криком выбежала обратно, как через полминуты в кабинет прибежал милицейский
отряд. Hе буду я рассказывать и того как они меня повалили на пол и
принялись бить ногами, как меня несколько раз побили в камере
предварительного заключения. Возможно стоит упомянуть и то как быстро
устроили суд, но я не буду делать и этого, так как все это было сплошным
фарсом. Впрочем, финальную сцену суда стоит изобразить ...
- Подсудимому дается последнее слово, - объявил судья.
Я встал и окинул взглядом зал суда, который представлял собой поле
боя, по разным сторонам которого расположились враждующие лагеря. По одну
сторону сидели мои родители, некоторые друзья, мои сослуживцы и даже
директор нашего предприятия со своей свитой. С другой стороны сидели
министерские чиновники, бизнесмены-нувориши, некоторые из которых пришли
поглазеть на этот спектакль в сопровождении своих жен или любовниц. С этой
же стороны сидела семья убитого - жена и двое дочерей старше двадцати лет .
Им не было месте в этом ряду, они должны были сидеть на стороне моего
лагеря, так как они тоже были пострадавшими в результате амбиций своего
отца и мужа. Мне было грустно оттого, что я стал для них врагом.
- Во-первых, - сказал я, - я хочу извиниться перед семьей убитого. Мне
искренне жаль, что я лишил их родного человека. Hо, если меня сейчас
спросят раскаиваюсь ли я в содеянном, я скажу нет. И я объясню вам почему
...
Я им все рассказал. Рассказал о своей работе в управлении и как я
постоянно натыкался на стену равнодушия и халатности на фоне повального
разграбления предприятия, о работниках в цехах, которые месяцами не видели
зарплаты, и у которых не хватало денег на простые лекарства, когда они
болели из-за своей работы на вредном производстве. Рассказывал о том по
каким низким ценам у нас подписывались отдельные контракты из разряда "по
