осталась, послед-няя. Жаль.
- Ну ничего, дома их полно
- Ха-ха! Домой еще вернуться надо
У входа в пещеру раздался шорох Осторожно отодвинув полог, вполз Огей
Плотно закрыв шкуры, чтобы свет костра не был виден снаружи, он выпрямился
Вид у него был совершенно здоровый, но мальчишка был явно встревожен
- В чем дело? - в один голос спросили брат и сестра
- Плохо Вожак и его люди спрятались недалеко от вашей пещеры Дай мне свою
курточку
- Я еще плохо понимаю по-ихнему, - сказал Колька Милочке, - он в самом
деле куртку просит. Зачем?
Милочка негромко перекинулась с Огеем несколькими фра-зами, потом сказала
брату
- Он не хочет объяснить, но так нужно Значит, у него есть причина
Огей погладил Милочку по плечу, притронулся к Колькиному. Спиридонов
протянул ему нож, Огей улыбнулся, хотя в глазах его стояли слезы Он набросил
куртку, сунул в карман нож и, уже не прячась, резко распахнул полог и вышел
в темноту
Брат и сетра залили костер, чтобы не видно было. как они выйдут из
пещеры, и с легким сердцем покинули жилище, по-тому что тревога тревогой, а
домой все-таки хочется Они удивились, что погони нет, и все же заспешили,
заторопились - кто знает, как все обернется?
А погоня летела за ними в другом конце леса Злой вожак Бо видел как из
пещеры вышел Колька - сквозь раздвинутый полог он явно узнал Сына Молнии по
странной тонкой шкуре неизвестного зверя - гладкой и без меха, в которую тот
всегда был одет Странно только, что побежал он не к Дому из Твердой Воды, на
котором они с девчонкой прилетели с неба, а к Священной горе. С разбойничьим
криком "Ойктоэго!" вожак и его верные приятели неслись за Колькой. Внезапно
погоня остановилась, и раздалось громкое:
- Апчхи!
И снова преследователи устремлялись вперед.
Вот уже близко Сын Молнии в светлой шкуре Непонятного зверя. Вот он уже
рядом Бо хватает его за куртку, поворачивает к себе, в злобе сжимает кулаки.
И тогда преследователи останавливаются, отступают и падают на землю. Сын
Молнии превратился в Огея.
Так, ногами вперед, и поползли они, потом вскочили и бросились наутек А
Огей остался один. Он лежал на траве и плакал Чувство, которое родилось в
нем, было ему раньше неведомо - он еще мало жил на свете, Огей, и немногое
знал в свои годы Это было больше, чем страх перед вожаком, и важнее, чем
самый жаркий костер у пещеры Он понял, маленький Огей, что такое дружба!
... Когда между деревьями заблестела, отразив звезды, полированная кабина
Машины Времени, Кольку остановил подозрительный звук Он схватил за руку
Милочку, прикрыл ей рот ладонью
- Прислушайся.
Они замерли. И тогда в темноте раздалось отчетливое и протяжное
- Аааа-пчхи!
Оказывается у Машины Времени все время дежурили люди хитрого Бо
Они уже чуткими ушами охотников уловили хруст веток под ногами и легкий
шум раздвигаемых кустов Они уже приготовили копья, чтобы выставить их
навстречу Детям Молнии, не пустить их в Дом из Твердой Воды. Но тут Сын
Молнии поднял кверху руки, и в них вспыхнула маленькая молния...
- Стреляй в них из рогатки, - крикнул Колька сестре и смело пошел к
Машине, размахивая горящей веткой.
Огонь и невесть откуда сыплющиеся удары вконец напугали стражу. Она
расступилась. Схватив за руку сестру, стрелой подлетел Колька к двери, нажал
кнопку, и дверь распахнулась перед ними Колька схватился за рычаги
- Коля! Что ты делаешь, Коля? - закричала Милочка. - Не спеши. Разберись
что к чему... Не трогай, не трогай!.. Но Колька изо всей силы отвел рычаги
до отказа влево.
Снова замелькали экраны, застучал метроном, как большое искусственное
сердце. Расплылась за окном чья-то прильнувшая к стеклу физиономия,
понеслись бешено и неразборчиво смутные видения. И наступила темнота.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
КОЛЬКА ОБРЕТАЕТ КРЫЛЬЯ
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.
в которой мальчишки остаются мальчишками,
а Вилю запрещается выполнять домашнее задание
Очнулись они на просторной площади удивительного полупрозрачного,
похожего на призрак города. От площади в раз-ные стороны расходились восемь
широченных проспектов, застроенных высокими ромбовидными, кубическими,
округлыми зданиями из алюминия, стекла, бетона, цветных полированных блоков.
Дома были облицованы ярчайших раскрасок керамическими плитами, мозаичными
картинами из цветных камней был украшен каждый глухой торец строения
Особенно поражали высокие башни, похожие на окаменевшие деревья - центр их
представлял из себя стометровый ствол, а на расходящихся в стороны
ветвях-этажах были подвешены... домики Каменные, деревянные, пластмассовые,
они напоминали дачный поселок, оторванный ветром от земли и в живописном
беспорядке брошенный на крону гигантского сказочного дуба. Да и вообще
город, в который попали Колька Спиридонов и его сестра Милочка, ничуть не
напоминал родного и Снова ставшего недосягаемым Прибайкальска. Ажурные
переплетения этажей как бы вырастали из радужных клумб, из кустов и
деревьев, зеленым кольцом охватывающих дома. Каждый проспект был застроен
по-своему, и деревья на нем росли совсем не такие, как на соседнем. На север
уходила улица сосен. Высокие, одна к одной, они подняли кроны к блеклому
небу, а за ними стояли дома из розового, серого, белоснежного мрамора,
отделанные орнаментом из темно-серого гранита, из синего, как августовское
небо, лазурита, из благородной яшмы. Между соснами и домами лежали поляны,
заросшие жарками и саранками, ромашкой и гвоздикой, кукушкиными сапожками и
желтыми пахучими лилиями А на юг уходила прямая линия пальм, за колоннадой
которых в тени виноград-ных лоз, душистого жасмина и миндаля поднимались,
горя на солнце, постройки из светлого легкого туфа с огромными - во всю
стену - окнами, с мозаичными картинами, напоминающими искусство древнего
мира.
На запад лежал дубовый проспект, на восток - березовый. На остальных
четырех росли вишни, белые акации, кипарисы, напоминающие готовые к взлету
зеленые ракеты, ажурные медоносные липы.
Над площадью кружилась легковая машина, несколько похожая на "Москвич",
на котором ездил директор дома отдыха "Елочки". Только над ее кабиной весело
крутились два пропеллера и на красном борту были выведены ясно-голубой
краской две буквы: НИ. Отовсюду на площадь слетались люди, они приземлялись
прямо над скамейками и, почти на лету складывая крылья, садились на эти
скамейки, тут же вступая в оживленный разговор с соседями.
Налево, над строениями, возвышалась устремленная ввысь эстакада из
пластмассы и нержавеющей стали, на ней висел плакат:
"ЛЮДИ ЕДИНОЙ ЗЕМЛИ, ЗАПОМНИТЕ ЭТОТ ДЕНЬ - 20 АВГУСТА 30 970 ГОДА. ПЕРВАЯ
ЗЕМНАЯ РАКЕТА ДОСТИГЛА ГРАНИЦЫ НАШЕЙ ГАЛАКТИКИ!!
Итак, если верить этому плакату, наши друзья перемахнули свой двадцатый
век Да как перемахнули!
Но не зря говорится: "Пуганая ворона и куста боится". Наученные горьким
опытом, Колька и Милочка не торопились покинуть Машину Времени Прежде чем
открыть дверь, они решили пообстоятельней осмотреться И тогда увидели они,
что перед самой Машиной дерутся мальчишки Это было настолько поразительно,
что Милочка как раскрыла рот от удивления, так минут пятнадцать не могла его
закрыть Да, все на свете меняется, и все, как говорится, течет, а вот
мальчишки всегда остаются мальчишками!
Тем временем к драчунам подошли взрослые, стали им что-то растолковывать.
Это уже становилось любопытным, и наши путешественники вышли из кабины.
- Да, а чего он спорит, если не знает? Закончил третий класс, а
космонавтики не усвоил .. Ведь он доказывает, что это - ха-ха-ха - ракета с
Венеры.- Мальчишка показал на Машину Времени. - Ведь любой первоклассник
знает, что ракета должна иметь идеально обтекаемую форму. А это же
просто-напросто летающий остров!
- Вот что, Виль,-прервал его высокий седовласый человек в легком
комбинезоне из оранжевой пластмассы.-Сегодня ты наказан: за плохое поведение
я тебе запрещаю выполнять домашнее задание. А завтра в школе поговорим.
У Кольки аж дух захватило. Вот это да! Вот это наказание! Расскажи
кому-нибудь - не поверят, да что там - лгуном назовут. Вот какая история!
Между тем людей на площади становилось все больше.
Раздвинулись мозаичные картины на зданиях, вспыхнули экраны, спрятанные
за ними. На экранах тоже были видны толпы людей, радостных, праздничных. По
очертаниям зданий можно было узнать и Лондон, и Париж, и Вашингтон - города,
города, города - столицы Объединенных Стран.
Вокруг Машины Времени выросло кольцо любопытных, оно становилось все
плотнее, кое-кто из самых любознательных взлетел: над прозрачной крышей
кабины кружилось человек пятнадцать.
Раздался мелодичный механический голос, он как бы пропел: "Паа-пра-шу!" -
и толпа расступилась. К нашим путешественникам подошла белая машина с
красным крестом на дверцах - моментальная помощь. Из крыши выдвинулись вверх
несколько трубок, заканчивающихся широкими круглыми сетками, казалось, будто
на гибких стеблях покачиваются над машиной блестящие никелированные
подсолнухи. Стебли продолжали расти, подсолнечные головы повисли теперь над
Колькой, над Милочкой, над Машиной Времени, летающие над кабиной горожане с
явным неудовольствием вернулись на скамейки, а из подсолнухов прозрачными
фонтанчиками ударила бесцветная, не имеющая запаха жидкость. Она обволокла
ребят и Машину подвижным, струящимся облачком, и растаяла. И тот час же люди
бросились к брату и сестре.
Теперь Колька понял, что произошло: это-дезинфекция. На них уничтожили
всех микробов и всех вирусов, чтобы они и сюда не занесли случайно гриппа
или, скажем, коклюша.
В тот же миг по радио раздался резкий прерывистый сигнал, и люди начали
исчезать, словно сквозь землю проваливаться.
- Вот чудеса! - удивилась Милочка.
- Никаких чудес! - услышала она глуховатый красивый голос. - Никаких
чудес! Немедленно в укрытие, если хотите видеть финиш.
К ним подошел тот самый пожилой мужчина в оранжевом комбинезоне, только
что так странно наказавший драчунов.
Он увел с собой ребят. Они спустились по короткой лестнице в подземный
зал, стали на ковер - он двинулся и понес их по светлому невысокому коридору
туда, где слышался говор толпы.
Посадочная площадка космодрома, растянувшаяся на многие километры, словно
футбольное поле стадиона была окружена трибунами. От космодрома трибуны были
отгорожены толстенной стеклянной перегородкой, прозрачной настолько, что ее,
казалось, и вовсе нет. Более того, каждое твое движение позволяло изменить
зону обзора - ты, не сходя с места, только повернув голову, мог видеть
начало посадочной площадки, ее середину, ее конец, стапели с новыми
ракетами, готовыми к взлету. Колька даже умудрился увидеть только что
покинутую ими опустевшую восьмигранную площадь и сиротливо стоящую на ней
Машину Времени. За трибунами вспыхнули экраны, жители Объединенных Стран
теперь как бы собрались все вместе - их видели те, кто имел счастье попасть
на космодром, а они на своих экранах в Токио и Мехико, Мельбурне и Варшаве
видели все, что происходило здесь.
- Откуда вы? - спросил у Кольки человек, сидящий за пультом.
- Из Прибайкальска.
- Из дома отдыха "Елочки", - поправила брата Милочка. Человек в оранжевом
комбинезоне взял карточку из эластичной плотной бумаги и напечатал на ней:
"ПРИБАЙКАЛЬСК. ДОМ ОТДЫХА "ЕЛОЧКИ".
Он опустил карточку в прорезь небольшой коробки, похожей на портативный
радиоприемник. На ее серой ребристой поверхности светились две зеленые буквы
"УС".
- Универсальный справочник,- объяснил Виль, оказавшийся рядом.
Через секунду металлический голос ровно, без интонаций произнес:
