Колька, чтобы понять, о чем идет речь. Он осторожно раздвинул колючие ветки,
подкрался поближе и понял, что главарь задумал недоброе: в его руках
поблескивал фонарик, и он давал пощупать еще недавно такую страшную и
священную "молнию" своим друзьям. Они протягивали руки сперва с опаской,
потом, осмелев, сжимали фонарик в ладони, затем разглядывали ее, отыскивая
следы небесного огня, но ладонь оставалась чистой Главарь нажимал кнопку
("Ишь ты, и это подглядел!"-подумал Колька), но фонарик не горел, и это
обстоятельство, по-видимому, смущало заговорщиков
За спиной Кольки хрустнула ветка, он вздрогнул, оглянулся, опасаясь
засады, и увидел Милочку. Она стояла на тропе, ведущей на поляну, и
выговаривала Огею, как это обычно делала мама:
- Опять ты сегодня не мылся! Ну разве можно так? Ведь чистота - это залог
здоровья? Понял?
Огей скалил зубы, преданно глядел на Милочку, но понять ее не мог.
- Ми-ла! - произносил он в ответ на каждое ее слово.
- Да ты сам взгляни на себя, - и Милочка протянула ему круглое зеркальце,
с которым никогда не расставалась. Огей взглянул в зеркальце, увидел свой
приплюснутый нос, большие удивленные глаза, смуглые щеки с грязными
бороздками от недавних слез, испугался, бросил зеркальце на землю и убежал.
Колька негромко позвал Милочку, раздвинул кусты, знаками предупредив ее,
что нужно молчать.
- Видишь? - и он показал ей на главаря и его приятелей, все еще вертящих
в руках фонарик.
- Они что-то задумывают?
- Конечно. Главарь понял, что наш фонарик не страшен, что в нем нет
никакой молнии.
- Ах, никакой! - рассердилась Милочка. - Я ему покажу!
- Тихо-тихо! Не связывайся с ними.
Но Милочка бесшумно выползла на поляну, спряталась в густой траве,
поймала зеркальцем солнечный луч. Зайчик запрыгал по лицам заговорщиков, и
вдруг ослепительный свет ударил в глаза главарю Он испуганно заслонился
рукой, отбросил фонарик и пустился наутек.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,
в которой Колька становится врачом, а рыбы ходят посуху
Еще густой, как взбитые сливки, туман висел над рекой, а наши герои были
уже на берегу. По просьбе Милочки, Огей принес из своей пещеры тонкую
прочную нить - ее свила мать Огея из жил мамонта, Колька привязал к ней
крючок, небольшой камешек - для груза и кусок коры - поплавок На счастье
поплевал Колька на крючок, забросил его подальше от берега и не успел
мигнуть, как леска задергалась, поплавок ушел в воду Подсек Спиридонов и
вытащил на берег огромную трепещущую рыбину Он никогда еще в жизни не видел
таких: широкий хвост, чуть оперенный, похожий на киль самолета. Тело покрыто
крупными чешуйками, на голове тоже чешуйки, что-то похожее на них, но только
большого размера, казалось, голову слепили из темных листочков слюды
Плавники рыбы скорее походили на хвосты, словно из тела росли не легкие
полупрозрачные крылышки, как у омуля или щуки, а присосались к нему
половинки небольших рыб
Спиридонов отбросил чудовище за спину, снова закинул удочку и снова
вытащил буквально через секунду такую же рыбину.
- Две, - сказал он, радостно потирая руки. - Штук двадцать поймаю, - и
хватит..
И подумал: "Вот бы у нас в Кынгырге было столько рыбы! Я бы чемпионом мог
стать".
И еще одна громадина попалась на крючок. А четвертая - чуть не утащила
рыбака в реку Колька и эту бросил за спину.
Но рыба встала вдруг на свои плавники-ноги и как ни в чем не бывало
зашагала посуху к реке. Колька оторопел. И вторая, и третья рыба, и первая
тоже заторопилась к воде Если бы Огей не прибил их крепкой дубинкой, не
видеть бы Спиридонову улова.
- Вот уж чудо так чудо!-закричала Милочка и запрыгала, припевая:
Тили тили-тили-тили,
Рыбы посуху ходили...
А Кольке вспомнился вдруг урок зоологии, и он так явственно услышал голос
учителя, что даже вздрогнул,
...Учитель расхаживал у доски и говорил про древние времена:
- Вам теперь покажется удивительным, что рыба запросто шагает по земле. А
в те времена, давным-давно, водились на белом свете двоякодышащие рыбы. Были
у них и жабры, было и нечто отдаленно напоминающее легкие. В те времена
климат на земле менялся, реки порой пересыхали, моря, окруженные молодыми,
все время формирующимися горами, меняли очертания своих берегов. И рыбам
приходилось приспосабливаться Чтобы не погибнуть, они научились ходить по
суше, перебираясь из водоема в водоем. Переходы все увеличивались, и каждое
новое поколение имело все более крепкие легкие, пока рыбы не перестали быть
рыбами, а превратились в земноводных. Вот какая история.
Так легко и так подробно врезался в память урок. А помнится, слушал
Колька тогда невнимательно. И вдруг ему стало грустно-грустно. И в Школу
захотелось сейчас же, немедленно!
Он довольно толково рассказал Милочке о ходящих рыбах, хотя и не знал о
них многого. Не знал он и того, что рыба, которую поймал он, называлась
кистеперой - такое имя дали ей ученые, - не знал и того, что человечество
долго-долго думало, будто все эти кистеперые и двоякодышащие - уже история.
И вдруг в 1938 году в рыбацкие сети попалась кистеперая латиметрия - морской
хищник, живущий в океанских глубинах, и двоякодышащая рыба - цератодут. И
ученые тогда были удивлены не меньше, чем теперь Колька и Милочка.
Огей исчез, но через некоторое время вернулся с короткой, похожей на
дубинку палкой. К ней он привязал такую же, как и у Спиридонова, жильную
леску, маленький отточенный плоский камешек заменил ему грузило, а вместо
крючка он приспособил кривой коготь хищной птицы - крепкий и острый.
Теперь они вытаскивали рыб попеременно - Колька одну и Огей одну, Колька
три и Огей три. Но вот у Кольки клев кончился, а Огей все снимал и снимал с
когтя рыбу за рыбой.
Спиридонов помрачнел - чемпионом ему не суждено было стать даже здесь.
Милочка ехидяо улыбалась -она явно болела в этот, миг не за брата. Но Огей,
глянув на вытянутую Колькину физиономию, подошел к нему и молча протянул
свою удочку...
С трудом перетащили они. весь улов к костру.
Рыбу накалывали на толстые палки, втыкали их в землю у самого костра, над
рожнами клубился парок, запах несся такой, что у всех просто слюнки текли.
Жадность никогда не была лучшим качеством человека. Даже в каменном веке.
Но бывший вожак был жадиной и себялюбцем. Пока никто не видел, он торопливо
выгреб из костра огромную полусырую рыбину и, широко раскрыв рот, вцепился в
нее зубами. И вдруг он взревел: тонкие, но крепкие кости вцепились в язык,
одна даже застряла в, горле. Отбросив дымящуюся, горячую рыбину, вожак
прыгал на одной ноге, орал, кому-то грозил кулаками. Он думал, что это
подстроил" ему Дети Молнии, захотевшие его наказать.
Колька подошел к вожаку, жестом приказал ему лечь на землю и раскрыть
рот. Дрожа и обливаясь потом, первобытный лег, уже не надеясь подняться;
сожрут его сейчас Дети Молнии - л все дела.
"Великий хирург" Спиридонов начал свою первую и последнюю в жизни
операцию. Он осторожно выдернул кости из языка, но едва просунул руку
поглубже, главарь чуть не откусил ее и взвыл от страха и боли. Колька зажег
веточку, поднес ее ко рту пациента поближе, чтобы разглядеть: где же
все-таки кость. Но пациент ловко вскочил на ноги и скрылся в кустах.
- Куда же ты? - в гневе произнес хирург.
- Ойкудажеты! - как воинственный клич подхватило племя, а Колькины
телохранители ринулись в кусты и вскоре приволокли упирающегося главаря,
распростерли его на земле перед Спиридоновым. Колька расщепил веточку -
получился примитивный пинцет. Осторожно вытащил из горла главаря кость.
Знаком он приказал отпустить пациента. Тот вздохнул облегченно: все
кончилось пока благополучно, боль прекратилась.
- Ойкудажеты! - кричали мужчины, женщины и дети. Они плясали с этим
воинственным кличем вокруг костра, потом расхватали рожны с рыбой и начался
пир.
Надо сказать, что несколько дней, проведенных в стойбище, позволили брату
и сестре настолько освоить древний язык, что Колька Спиридонов решился даже
- на радостях после успешной операции-кое-что рассказать окружавшим его
ребяткам о себе
Рассказ этот выглядел примерно так:
Горы. Горы. Горы.
Среди густого леса - дом отдыха "Елочки".
Колька и Милочка выбегают из дома, перекинув через плечо полотенце.
Спиридонов наступает на свой собственный шнурок, падает. А когда
поднимается - над головой на ветке сидит барс. - Брысь! - кричит Милочка и
падает без сознания. Но Колька не таков. Он смело глядит в глаза барсу.
Зверь прыгает на Спиридонова, он отскакивает в сторону,-зверь падает на
землю.
Колька, воспользовавшись моментом, вбегает во двор дома отдыха "Елочки",
запахивает за собой ворота, но зверь уже пришел в себя, почесал лапой
ушибленное место и прыгнул через забор. Отдыхающие бросились врассыпную, они
улепетывают, забыв в шезлонгах полотенца и очки. Колька тоже бежит И тут он
видит качели - доску, перекинутую через чурбачок.
Осененный неожиданной догадкой, Спиридонов становится на один конец
доски. Барс, конечно, прыгает на ее другой конец, отчего Колька подлетает
вверх и хватается за толстенный сук лиственницы. Он раскачивается, как
хороший циркач на трапеции, а внизу, на доске, подняв вверх оскаленную
морду, сидит барс. И даже вроде улыбается.
Руки Колькины занемели, наконец, они не выдерживают, он обрывается,
падает на доску, от сильного удара она подбрасывает барса, и зверь, пролетев
над деревьями, падает в речку Кынгыргу.
А все кошки, как известно, не любят воды. И вот Колька идет по школьному
двору. Здесь выстроилась вся пионерская дружина. Гремит оркестр Девочки
смахивают умиленные слезы и глядят на Спиридонова восторженными глазами.
Директор школы вручает ему сверкающую на солнце медаль - "За отвагу на
пожаре", - другой не оказалось. А потом директор подносит на белом, расшитом
красными цветами рушнике свернутый трубкой свиток с семью сургучными
печатями.
Колька взламывает их, развертывает свиток. Это школьная ведомость за
пятый класс. Стройными рядами заполнили ведомость пятерки. А за поведение
даже стоит шестерка!
- Ну, знаешь, "краса и гордость", ври да не завирайся! - раздался над
ухом Спиридонова Милочкин голос. - Тоже храбрец нашелся. Она запрыгала на
одной ножке и запела;
Колька рыси испугался и от кошки убежал!
- Ладно уж... Запела... - Колька не заметил, как сестра подошла к костру,
и теперь досадовал на себя за эту оплошку. Сказать по совести, так он даже
малость покраснел, - И еще интересно: у кого из нас пятерки?
- У тебя, у тебя. Молчи
- А у "красы и гордости"?
- Подумаешь, две четверки!
- И только-то? - засмеялась зловредная сестра.
- Ну, по русскому языку тройка, конечно, но зато - твердая.
- Давай уж до конца.
- Ну ладно тебе! Пристала! Двойка у меня по географии. Вот что!
- То-то! - торжественно произнесла Милочка. - Поняли? - обратилась она к
ребятишкам
- Ни-ни! - отвечали они. Что в переводе с языка первобытных людей
означало "нет".
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
в которой рассказывается о том, как легко быть изобретателем,
когда изобретаешь уже изобретенное.
Колесо. Миска. Лук и стрелы
Кому теперь придет в голову заняться их изобретением? С самого малого
возраста встречаемся мы с тысячами предметов, даже не подозревая, что было
время, когда человеку не у кого было спросить "который час?", потому что он
и понятия не имел о часах, что вилки и ложки не так-то уж и давно появились
на нашем столе и что обычная ученическая ручка сменила гусиные перья
каких-нибудь сто двадцать лет тому назад. И разве, отправляясь на прогулку
