суровую школу сорок первого.
Проскочит или не проскочит? У поворота я, разумеется, его бы не упустил,
но как быть с Лаурой? И вообще, кто-нибудь может представить себе королеву,
бегущую за автобусом?
Но нет! Ближний к нам оранжевый прямоугольник фары ожил, показывая, что
встреча неизбежна. Первая шеренга предприняла героические усилия, дабы
оттеснить толпу еще на несколько сантиметров. Мы не сдавались и
сопротивлялись не менее упорно. У водителя, однако, не было желания
заканчивать оставшиеся до пенсии дни в тюрьме, похоронив под колесами
"Икаруса" пару-тройку студентов.
Он тормознул, не сворачивая к остановке. Движение надежно перекрылось,
красные "Жигули" недовольно гудели, зато, возможно, на этот раз была спасена
жизнь какого-нибудь будущего президента России.
Ни на йоту не отступая от своих правил, я рванулся к ближайшей двери,
сократив на полметра расстояние до нее. Затем я боком протиснулся мимо еще
двух конкурентов, блаженно хлопающих ушами. С шипением и лязгом отворились
двери, и первые счастливчики уже запрыгивали в салон.
- Ребята, пустите! Дайте же выйти! - отчаянно взывал к учащейся молодежи
бородач культурного вида. Где там! Развернувшаяся картина напоминала не
менее чем прорыв плотины, когда мощный поток летит вперед, сметая любые
преграды с пути. Крики бородача донеслись снова, но уже из глубины салона.
Затем он замолк. Коротко посочувствовав бородачу, я произвел решительную
перестановку сил. Мой мощный рывок вытащил Лауру вперед и пристроил ее за
спину какому-то здоровяку. Он, словно ледокол, неуклонно продвигался вперед,
отшвыривая более юрких и нахальных во все стороны. Как караван кораблей мы
следовали за ним, пресекая попытки посторонних людей втиснуться между нами.
Добравшись до двери, я приподнял ошеломленную королеву за талию и поставил
ее на первую ступеньку.
Затем мне достался могучий удар в спину, чуть не сбивший меня с ног. Я с
трудом повернул голову назад, а ноги уже автоматически шагнули на подножку.
Там, на крыше автобусного павильона, кто-то, донельзя довольный,
стрекотал кинокамерой, предвкушая в будушем вполне заслуженный главный приз
на Парижском фестивале документальных фильмов.
Ну все! Я судорожно перевел дух, знаменуя окончание первого этапа. По
крайней мере, автобус без нас не уедет. Теперь следовало проявить максимум
быстроты и сообразительности. Глаза еще только успевают наметить свободное
сиденье, а ноги уже делают прыжок к цели. Руки тем временем метко бросают
сумку или пакет, чтобы сбить конкурентов с толку и выиграть доли секунды, за
которые тело успевало добраться и приземлиться на застолбленное место.
Но на этот раз у меня не было сумки, зато мои движения сковывала хватка
Лауры.
Разумеется, все не занятые пока места можно уже считать потерянными.
Наиболее спокойная территория в гармошке была заставлена двумя запасками.
Однако, просверлив взглядом весь салон, я успел втолкнуть королеву на
отличную площадку, образованную углом окна и перегородки, отделяющей
гармошку от первой половины салона, а также одиночным сиденьем, на которое
секундой раньше плюхнулся взъерошенный второкурсник. Последним движением я
сдвинул форточку, не дав Лауре скончаться от недостатка кислорода. После
меня поволокло по течению и притиснуло к другому борту. В бок сразу же
впился угол спинки, а по правой ноге уже прошлись не два и не три раза.
Где-то далеко-далеко начали захлопываться двери. Еще предпринимались
последние попытки ввинтиться в монолитную массу студентов, уцепиться за
поручень, втиснуть вслед за ногами и голову, оставить дверь за спиной и
блаженно навалиться на нее. Кое-кому они даже удавались. Но вот автобус
пришел в движение, отделив счастливчиков от тех, кому предстояло участвовать
в следующих штурмах, чтобы пополнить плотность прохожих центральных улиц,
выбравшись из очередного сорок первого.
Салон укомплектовался полностью - на двести с лишним процентов. По его
черному стершемуся резиновому полу не удалось бы пробраться даже мышке. Люди
стояли так плотно, что я не мог развернуть голову. Слева мое ухо было вжато
в грудь некоего потенциального баскетболиста, а справа болтался пакет с
красной "Нивой", то и дело норовивший царапнуть меня своим острым ребром.
Так я и остался стоять, упершись взглядом в правый угол кабины. В переднем
окне вырисовывалась грандиозная панорама. На голубом небе объявилась лавина
далеких кучевых облаков, перед которыми померкли высоченные сосны с обеих
сторон дороги. Казалось, автобус стремится не завершить петлю у стен
машиностроительного факультета, а отправиться в неведомое путешествие к
таинственной серо-желтой горе, чья вершина вырисовывалась над горизонтом по
нашему маршруту. Но водитель не питал страсти к путешествиям, а лишь
выполнял свою работу. Поэтому он повернул влево, оставив еще никем не
открытый горный массив за пределами досягаемости моего взора.
Немного сбавив скорость, автобус проследовал мимо собравшейся толпы,
правда, менее многочисленной, чем у столовой. В правом окне проплыли унылые
лица, как у зверей в зоопарке. И здесь нашлись свои герои, пытавшиеся
оглушительными пинками приоткрыть двери на ходу. Но прислонившиеся к дверям
студенты отчаянно обороняли свои посты. Дверь - это не только вход или
выход, но и надежная точка опоры. Согласитесь, гораздо удобнее лежать спиной
на двери, чем находиться в подвешенном состоянии и выслушивать ругань от
всех, кому ты то и дело опускаешься на ноги.
Также не останавливаясь, автобус поднялся в горку и проехал мимо общаг.
Несколько парней, еще не разуверившихся в светлом будущем, рванули за
удаляющимся студентовозом, но, как и обычно, светлое будущее осталось
недосягаемым. Медленно тянулись минуты. За нашими спинами осталась Блочная.
У Соснового бора автобус впервые остановился. Толпа нехотя отклеилась от
дверей и выпустила четверку, поспешившую на свою остановку. Впрочем, для
меня ничего к лучшему не поменялось.
Сотни глоток и носов засасывали последние крупицы свежего воздуха. Кривая
на графике температуры внутри салона неуклонно взмывала вверх. Меня окружали
раскрасневшиеся от нестерпимой жары лица. Струйки пота катились по моему
телу.
Открытые люки в потолке погоды не делали. Скосив глаза вниз, я обнаружил
еще одну причину своих мучений. Какой-то добрый человек вырвал кусок обивки
и старательно очистил от мягкой прокладки трубку каркаса. Край этой трубки
теперь мстительно сверлил мне бок, а я не мог сдвинуться ни на сантиметр,
кусая губы от боли на ухабах. Впереди еще только показывался далекий город,
следовательно, моя адская пытка могла продолжаться еще минут десять (а то и
все двадцать). Я искренне порадовался за Лауру, расположившуюся у форточки.
Впрочем, и для меня это была не самая плохая поездка. Нам еще предстояло
проехать мимо деревенского пейзажа улицы Борцов Революции, преодолеть
километровый мост через реку и простоять нескончаемую паузу перед
светофором, прежде чем автобус застынет у корпусов военного училища и
выплюнет первую солидную порцию пассажиров...
... Солнце уже скрылось за силуэтами многоэтажных домов. Синь неба стала
наливаться тьмой. Пока еще далекой. День уступал владения ночи, та не
спешила брать их в свои руки. Лаура и я шагали по плитам мимо главных дверей
Дворца культуры Профсоюзов. Пообедав (или поужинав) в "Спутнике" мы гуляли
по городу, досушивая вымокшие насквозь одежды. Лаура, к моему удивлению, не
избежала общей участи. А у нее даже не нашлось слов, она просто прижала мою
ладонь к правому боку, чтобы и я почувствовал влажную ткань блузки. Струйки
пота оставили следы на ее лице, хотя оно ничуть не порозовело. Я лишь развел
руками, показывая возросшую степень очеловечивания королевы призраков.
После "Спутника" скудное содержимое моего кошелька заметно сократилось.
Как ни крути, срочно требовалось продать что-то еще. Но Лауру наше
бедственное положение никак не должно волновать. Это исключительно мои
проблемы. Слава богу, хоть Ыккщщер ничего не требовал, а скромно жил в
коридорном шкафу, исчезая по ночам на разведку.
С момента нашей встречи Лаура ни разу не пожаловалась на усталость, на
скуку, на жару, на великоватые туфли и никогда ничего не просила.
Удивительная скромность для королевы. Зато она умела получать радость от
солнечного дня, от созерцания людей, идущих навстречу, деревьев, машин, от
бесконечных путешествий по городу. Мне тоже нравилось без видимой цели
шататься по окрестностям хоть целый день, лишь бы погода не портилась.
Только я любил бродить по центральным улицам с их столпотворением и обилием
магазинов, а Лаура подолгу задерживалась в тенистых переулках.
Наблюдая за счастливой королевой, что-то сдвинулось у меня внутри.
Появились обрывки далеких воспоминаний. Последний снег, укрывшийся под
кустами, когда тысячи людей расходятся с демонстрации в первый майский день.
Яркие шары и флажки. Боевые революционные песни. Пахнущая лесом елка,
украшенная блестящими игрушками. Мигающая гирлянда, отбрасывающая на стены и
потолок причудливые тени, в которых вдруг угадывался громадный силуэт
хрупкого шара или стеклянной сосульки. Мерцающие звезды в новогоднем небе.
Луна, обведенная странным, пугающим кругом, предвещающим морозы. Ничего
подобного рядом со мной сейчас, конечно же, не было, но оно словно пряталось
где-то неподалеку, выказывая присутствие невидимыми волнами.
Я искоса разглядывал лицо Лауры. Его плавные изгибы. Глубокие впадины
глаз, где призрачная бледность переходила в сумеречные тени. Яркие губы без
всякой косметики. Ровную поверхность носа. Черные ниточки бровей. Пушистые
ресницы.
Бирюзовые глаза, в которых плясали веселые блики отражающихся ламп и
фонарей.
Чуть приоткрытый рот, в котором блеснул ровный ряд белоснежных зубов.
Роскошное облако волос скатывалось на спину и не мешало мне любоваться ее
лицом. Теперь я уже находил его довольно симпатичным. Кроме того, и Синди
Кроуфорд, и Линда Евангелиста, и Дерил Ханна все равно уже замужем. В любом
случае и им, и миллионам других женщин никогда не было, нет и не будет дела
до моей скромной персоны. Хоть умри я завтра, хоть вознесись на небо,
похищенный летающей тарелкой, хоть провались сквозь землю: никому от этого
не станет ни жарко, ни холодно. И только Лаура шла со мной рядом, только ей
было интересно мое присутствие, мои чувства, которые я никак не мог выразить
вслух, разве что когда меня прорывало. Я давно уже разучился делать себе
праздники. Но благодаря Лауре моя жизнь вырвалась из колеи серой скуки. В
мечтах я надеялся, что королева призраков явилась в мой мир из-за меня.
Смешно, конечно, строить такие предположения относительно самой настоящей
королевы, но так хочется иногда почувствовать себя хоть кому-то нужным.
Внезапно Лаура дернула меня за руку. Я резко обернулся. Лицо королевы
посерело от ужаса. Беглым поворотом головы я окинул трамвайную остановку.
Приближающаяся сцепка вагонов, люди, готовящиеся к посадке, черная
дворняга.
Все как обычно, ничего сверхестественного. Но ощущение праздника как
волной смыло.
- Черные начинают вторжение, - быстро зашептала королева. - Сегодня
ночью, - она покачала головой из стороны в сторону. - Если мы не найдем
талисман прямо сейчас, то уже ничего не исправить. У меня слишком мало силы.
Глава пятнадцатая.
Breaking Out (1.)
She breathes a sigh, watching as her life goes by Caught in the trap of a
workinє-day world Tired of just being somebodyєs girl Sheєs feelinє her
