ли кто от жизни, или воспитывают своих и чужих детенышей по своему образу и
подобию. А это фильфьонка. Больше всего на свете она любит уют. Вещи,
окружающие ее, переходят от поколения к поколению. Она живет в маленьком
домике с фруктовым садом. Но главное для нее - найти существо, о котором
надо заботиться, которое надо отыскать далеко-далеко или у себя под боком.
Здесь - Гафса. Чем-то сродни фильфьонке, но как-то приземленнее. Ее интересы
- свой дом, соседи, вещи, интерьер и окрестности. А что скрывается там, за
горизонтом, Гафсу не волнует и не будет волновать никогда. Мюмла. Всегда
пытается что-нибудь делать.
Воспитывать, например. Хотя и крайне безуспешно. Но делает она это не из
самоцели, а старается участвовать в общих делах, приносить пользу. Хомса.
Работяга. Интересуется миром. Развивается, но не ввысь, а вширь,
охватывая все новые территории выбранной области. Трудовые династии у них
получаются отменные. Ондатр. Яркий пример, когда пытаешься выглядеть одним,
а на самом деле совершенно другой. В глазах окружающих он - философ. Но
никогда, размышляя о тщетности всего сущего, он не упустит возможности
воспользоваться преимуществами материального мира. Кнютты. Маленькие
существа. Они рождаются, живут и умирают, а никто не обращает на них
внимания. Но они тоже умеют радоваться и огорчаться, понимать и чувствовать.
Снусмумрик. Вечный путешественник, исследователь, искатель приключений. Он
умеет делать выводы, не наигранные, как у Ондатра, а свои собственные.
Снифф. Этот отправится путешествовать только в том случае, если удастся
что-нибудь найти, выменять, приобрести. Пусть даже никому не нужное.
Главное, пополнить свои богатства. И наконец, смотри, Муми-тролль и его
семья. Мечтатели. Но в хорошем смысле слова. Всегда готовы поделиться,
угостить, сделать чью-нибудь жизнь интересней и веселей. Если тебе плохо, то
они тебя поймут и постараются решить все проблемы, невзирая на затраченные
усилия и средства. Они избегают мелочных огорчений, а самое главное - умеют
радоваться жизни.
- Так много характеров? - чуть склонив голову, Лаура смотрела прямо в мои
глаза. - А ты на кого похож? На Муми-троллей?
- Не на них, - честно вздохнул я. - у меня нет такой широты характера и
бескорыстности. К сожалению, такие люди очень редко встречаются в жизни.
Большинство живет по принципу "Ты - мне, я - тебе". Можно только
завидовать муми-троллям, восхищаться ими. Жизнь стала бы исключительно
прекрасной и доброй, если бы все имели такие характеры. Наверное, я больше
похож на Филифьонку. Я не отказался бы от маленького домика, уставленного
красивыми безделушками. - Я махнул рукой в сторону шкафа. - Вот кассеты. Они
предназначены для записи музыки, но мне нравятся их яркие обертки. Поэтому
они вряд ли будут когда-нибудь распечатаны...
- Но ведь ее сущность - заботиться о ком-нибудь.
- Да, конечно, - горестно вздохнул я. - Я бы заботился, было бы о ком.
- И все это описано в маленькой книжке? Можно мне прочитать ее?
- О чем речь. Читай. Только все, что я тебе рассказал, - мои впечатления.
А ты увидишь всех героев в собственном свете. И характеры их покажутся тебе
иными.
- Разве так бывает?
- Конечно! Ведь это художественная литература. Она воспринимается не
разумом, а чувствами. Чем разнообразнее твоя гамма чувств, тем красочнее
покажется тебе описанный мир.
- У меня есть чувства, - решительно кивнула Лаура.
Я молчал. Таких длинных речей моя глотка не выдавала с тех пор, как я
читал доклад по организации и планированию производства. То есть в мае
месяце.
Теперь мне удалось выговориться, и я пылал благодарностью к Лауре,
выслушавшей меня с величайшим вниманием. Казалось чудом, что кому-то стало
интересно мое мнение о детской книжке, а не результаты реальных дел.
- Пойдем на улицу, - предложила королева. - Я хочу почувствовать траву.
В коридорном шкафу завозился Ыккщщер. То ли он выражал свое несогласие,
то ли просто устраивался поудобнее. Призрак призраком, а ведь постоянно
что-нибудь ронял или рассыпал, отчего в шкафу образовался великий бардак.
Я быстренько помыл посуду, а Лаура тем временем переоделась в нормальную
одежду, не забыв сделать новую прическу. С ее роскошными волосами можно
экспериментировать бесконечно.
Мы вышли во двор. Он был наполнен звуками до предела. Проехал, надсадно
фырча, "Москвич" с дядей Мишей. Чинно проследовали две старушки, громко
костеря правительство и цены. Чирикали воробьи, захлопали крыльями голуби,
покинув свое место у непросыхающей лужи. А малыш из шестьдесят пятой
квартиры, безуспешно подбиравшийся к ним, обиженно скривил лицо. Дребезжал
по асфальту сине-красный грузовик на трех колесах. Восторженно вопил Вован,
обнаруживший последнего спрятавшегося приятеля. В соседнем дворе кто-то
оглушительно выбивал ковер. Простучали сандалетами три десятилетних девчонки
и скрылись за углом. И в этом гуле окончательно терялся голос Вячеслава
Добрынина. Я уже интуитивно дополнял: "Не сыпь мне соль на рану, она еще
болит".
Лаура, казалось, ничего этого не слышала, а находилась вне окружающего
мира.
Она присела на корточки у начинавшейся гряды деревьев, заслонявших
пятиэтажку напротив. Ее внимание привлек крупный черный жук, старательно
преодолевающий препятствия на своем многотрудном пути. Королева наблюдала за
ним и пять минут, и десять. Я мучительно старался проникнуть в ее мысли.
Видимо, ей необходим этот жук, а может, его путь. Может, вычислив маршрут
жука, королева отыщет затерянную дорогу. Я терпеливо ждал и вдруг вспомнил
полет. Я хотел высказать Лауре слова благодарности, не прозвучавшие вчера,
но не решился отрывать ее от дела. Да и речь моя споткнулась бы на середине
первого предложения, застопорилась бы, выплевывая куски несвязных фраз, и
окончательно увязла бы в моем смущении. Ну почему мысли так гладко
складываются в голове, а вот язык, сдавленно ворочаясь, выдает лишь
мешанину, готовую развалиться на суверенные составляющие? Вместо застрявших
слов я посмотрел на телевышку и горделиво подумал: "А все-таки мы там были!"
Вот надоем я королеве, и исчезнет она вместе с Ыккщщером, найдет другое
убежище и будет совершенно права. Ведь она подарила мне полет, а я не в
состоянии даже поблагодарить ее за это. Почему потерять значительно проще,
чем обрести.
- Ты знаешь, что такое тест?
Вопрос застал меня врасплох и я пробормотал:
- Э... тест. Какой тест?
- Я прочитала у тебя в книге множество тестов. Меня заинтересовали
некоторые.
Они выявляют чувства. Можно мне взять ее?
Похоже, пока я спал, Лаура ознакомилась со сборником тестов, валявшихся
на столе с периода предэкзаменационного затишья.
- Конечно, королева, - я-то всегда считал, что тесты выявляют
способности.
Способности руководить, способности постигать, способности мирно жить с
окружающими...
- Я даже изобрела свой тест, - скромно улыбнулась Лаура.
- Так испробуй его на мне, - сказал я, мысленно приготовившись отвечать
на вопросы. - Только ручка дома осталась.
- Ручка не нужна, - королева обрела торжественный вид и взяла меня за
руку. Я почему-то подумал, что мы сейчас взлетим, и собирался уже
отговаривать Лауру от поступка, столь неразумного в дневное время. Но Лаура
просто повела меня обратно к дому. Мы остановились у каменных блоков под
раскидистыми деревьями вблизи от кирпичного кубика компрессорной с
полустершейся надписью "ОГНЕОПАСНО! ГАЗ!"
Эти три серых блока валялись здесь со времен строительства моего дома, то
есть всю мою сознательную жизнь. В далеком детстве в щель между ними ловко
всовывался пластмассовый зеленый пулемет, и я самозабвенно строчил
очередями, выискивая фашистов в окнах правой пятиэтажки. Или играл с
девочками в кухню-аптеку-больницу, расставляя по всей поверхности камней
крошечную посуду из алюминия, разноцветной пластмассы и даже фарфора. Я
давно уже вырос, повзрослел, а они не ничуть не изменились, может, немного
лишь вросли в землю.
- Имя теста - Наводнение, - объявила Лаура и вспрыгнула на ближайший
блок. Я поднялся за ней и осмотрелся: не видит ли кто? К счастью, у всех
имелись собственные неотложные дела, поэтому никто не обращал на нас
недоуменных взоров.
- Приготовился? - прошептала королева.
- Да, - кивнул я.
В тот же миг обстановка изменилась. Правая пятиэтажка растворилась в
туманной пелене. Левой тоже на месте не оказалось. На всякий случай я не
стал оборачиваться назад. Туман поглотил и деревья вокруг нас. А у самых
блоков заплескалась вода. Море травы обернулось самым настоящим морем.
Спустя три минуты туман рассеялся.
Бескрайний океан воды окружал нас. Свинцовые волны катились из
бесконечности в бесконечность. Серое беспросветное небо нависло над нашими
головами. Ничего более не существовало кроме воды, воздуха, королевы белых
призраков, меня и знакомой мини-рощицы за спиной.
Прямо за нами расположилось двойное дерево. Рядом вертикальной колонной
уходил в небо одиночный ствол. Мощный конгломерат корней выкидывал в разные
стороны шесть стволов, три из которых тянулись к блокам на полпути от
исчезнувшей компрессорной. Далее высилось дерево, напоминавшее две буквы V,
соединенные основаниями. С другой стороны из воды торчал тонкий скрюченный
ствол, рядом взметнулись ввысь два ствола потоньше. И чуть ближе, между ним
и блоками расположились еще два ствола с сухим обрубком, извивающимся змеей.
Все! Больше описывать было нечего за исключением того, что под нашими
ногами лежали все те же непоколебимые блоки. Пустые горизонты действовали
угнетающе.
Интересно, какие чувства Лаура сейчас читает на моем лице.
- Устраивайся, - сказала королева. - Мы в безвременьи. Наше пребывание
здесь продлится бесконечно долго.
Я молча уселся на камень. Да, мир здесь бесконечно скучный. Затем я это
произнес вслух.
- Это не мир. Это безвременье. Чтобы окончательно не испугать тебя, я
создала уголок твоего мира. Возможно, так ты быстрее освоишься.
А может, это не тест? Может, это ловушка?
Я пристально вгляделся вдаль. Бесполезно. Ни пятиэтажка, ни прилегающие к
ней деревья не появились. Мои пальцы коснулись воды. Холодная.
Можно было разораться, закатить истерику, утопиться, выяснять, кто здесь
главный, повеситься, обругать всех и все. Можно было ничего этого и не
делать.
На меня свалилось времени вагон и маленькая тележка. Следовало извлечь из
него пользу в отсутствие средств передвижения, телевизора, радио, книг и
инструментов. Выход, как ни странно, имелся.
- Королева, Ыккщщер говорил, что ты посещала множество миров. Расскажи
хотя бы об одном.
Лаура словно ожидала от меня этих слов. Она спокойно улеглась в воздухе
на уровне моей головы и начала свой рассказ. Сначала я слушал невнимательно.
Голову занимали совершенно иные проблемы. Скоро новый семестр. Не пропущу
ли я его в связи с вынужденной эмиграцией? Затем нахлынули воспоминания о
моем полете прошлой ночью. Да какой он, к черту, твой?! Наш полет. Наш! Если
бы не королева, не состоялось бы вообще никакого полета. Лаура подарила мне
полет, а я даже не соизволю вникнуть в суть ее рассказа. Это ведь не лекция
для потока, не история для десятка приятелей, не анекдот для пары-тройки
друзей. Рассказ для меня. Исключительно для меня. Specially for me. Она
вовсе не обязана меня развлекать, а могла бы отвернуться, да спать в свое
удовольствие. Правда, призраки не спят. Но Лаура уже умела спать, набирая
