дня воздвигнешь его?"
Иоанн утверждает, что Иисус не только проповедовал и
совершал многочисленные чудеса, но и крестил народ даже более,
чем Иоанн Креститель. Причем евангелист подчеркивает, что Иоанн
Креститель только "также крестил в Еноне близ Салима, потому
что там было много воды; и приходили туда и крестились".
Получается, что к Иоанну Крестителю приходили креститься только
из-за наличия большого количества воды, тогда как к Иисусу
приходили креститься из-за его учения.
Между делом по массовому крещению народа, на свадьбе в
Кане Галилейской Иисус превращает воду, хранящуюся в "шести
каменных водоносах, стоявших по обычаю очищения Иудейского", в
превосходное вино. Но тут ситуация изменилась не в пользу
Иисуса. Слух о новом Крестителе дошел до фарисеев, и им это
явно не понравилось. "Когда же узнал Иисус о дошедшем до
фарисеев слухе, что Он более приобретает учеников и крестит,
нежели Иоанн, то оставил Иудею и пошел опять в Галилею".
Именно в этот период Иисус встречается с самаритянкой и
пьет поданную ею воду, демонстрируя тем самым лояльность к
народу, который иудеи не считали настоящими евреями и избегали
контактов с ними. Несмотря на свою лояльность, Иисус не
преминул сказать ей, что поклоняться Богу следует все же в
Иерусалиме, ибо "вы не знаете, чему кланяетесь; а мы знаем,
чему кланяемся, ибо спасение от Иудеев". Далее Иисус говорит
ей, что поклоняться Богу следует "в духе и истине, ибо таких
поклонников Отец ищет Себе". Собеседница Иисуса не согласилась
с ним, говоря, что так будет только тогда, когда "придет
Мессия, то есть Христос" (и самаритянка переводит на греческий
слово "мессия", будто Иисус не знает родного языка!). Иисус без
лишней скромности тут же заявляет: "это Я, Который говорит с
тобою".
"После сего был праздник Иудейский", и Иисус пришел в
Иерусалим. "Есть же в Иерусалиме у Овечьих ворот купальня,
называемая Вифезда, при которой было пять крытых переходов". В
этих переходах лежало "великое множество" больных: слепых,
хромых и иссохших, ожидающих "движения воды". Дело,
оказывается, в том, что "Ангел Господень по временам сходил в
купальню и возмущал воду, и кто первый входил в нее по
возмущению воды, тот выздоравливал, какою бы ни был одержим
болезнью". Среди тех, кто ожидал у купальни чуда, был человек
болевший уже 38 лет. Беда его была в том, что некому было
опустить больного в купальню первым, "когда возмутится вода;
когда же я прихожу, другой уже сходит прежде меня". Иисус ему и
говорит: "встань, возьми постель твою и ходи". Больной тут же с
великой радостью послушался. Но была Суббота, "Иудеи говорили
исцеленному: сегодня Суббота, не должно тебе брать постели".
Исцеленный начал оправдываться, дескать, кто меня исцелил, тот
мне и сказал - "возьми постель твою и ходи".
Иудеи допытывались у исцеленного: "который сказал тебе:
"возьми постель твою и ходи""? Но он не мог ответить им на этот
вопрос, так как Иисус "скрылся в народе, бывшем на том месте".
Узнав имя целителя, "стали Иудеи гнать Иисуса и искали убить
Его за то, что Он делал такие дела в субботу". Забавно, что
евангелист противопоставляет "Иудеев" и Иисуса. Он как бы
забыл, что Иисус тоже был иудеем. Так вот этот иудей Иисус
оправдывал перед единоверцами свои поступки тем, что "Отец мой
доныне делает, и Я делаю".
Говоря это, Иисус имел в виду известный комментарий к Торе
о том, что Господь постоянно поддерживает сотворенный Им мир.
Если бы Он этого не делал, мир развалился бы мгновенно. Все это
справедливо, но в этой же Торе есть нерушимая заповедь святости
Субботы - "а день седьмый - Суббота Господу Богу твоему: не
делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни раб твой, ни
скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих". Бог не
отменял эту заповедь, наоборот, особо подчеркнуто: "ибо в шесть
дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в
день седьмый почил. Посему благословил Господь день субботний и
освятил его".
Мало того, Иисус открыто объявил себя сыном Всевышнего! "И
еще более искали убить Его Иудеи за то, что Он не только
нарушал субботу, но и Отцем своим называл Бога, делая Себя
равным Богу". Более того, он сказал иудеям: "Я есмь хлеб
жизни", "ибо хлеб Божий есть Тот, Который сходит с небес и дает
жизнь миру". Тут уж совсем "возроптали Иудеи... и говорили: не
Иисус ли это, сын Иосифов, Которого отца и мать мы знаем? как
же говорит Он: "Я сошел с небес"?" Он еще начал доказывать
негодующим иудеям, что "ядущий Мою плоть и пиющий Мою Кровь
имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день, ибо
Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие".
Естественно, что после таких слов, о которых даже ученики его
говорили: "какие странные слова! кто может это слушать?", он не
осмеливался "ходить" по Иудее, он "ходил по Галилее, ибо по
Иудее не хотел ходить, потому что Иудеи искали убить Его".
Приближался праздник Суккот* - "поставления кущей", и
братья Иисуса стали убеждать его покинуть родные края и
отправиться в Иудею. Судя по всему, Иисус переживал трудные
времена, даже ученики оставили его. "Тогда братья Его сказали
Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтоб и ученики Твои видели
дела, которые ты делаешь". Но Иисус отказывался на том
основании, что время его еще не пришло. Однако после того, как
братья его отправились в Иерусалим, и он отправился туда "не
явно, а как бы тайно".
По Иоанну, отношения Иисуса с остальным обществом
складывались отнюдь не безоблачно. Иоанн пишет: "и много толков
было о нем в народе: одни говорили, что Он добр, а другие
говорили: нет, но обольщает народ". Когда все же Иисус пришел в
Иерусалим и, по своему обыкновению, "вошел в храм и учил",
мнения о нем еще больше поляризовались. Одни только "дивились",
"говоря, как Он знает Писания, не учившись?". А другие прямо
выражали сомнения по поводу его мессианской роли. Для этого
было много оснований. Во-первых, он нетвердо знал Писание. Он
путал закон Божий и Его заповеди с традицией, т.е. с его
толкованием. В своих поучениях он называет Тору законом
Моисеевым, хотя для каждого верующего иудея ясно, что это закон
Божий, переданный народу через Моисея. Но самое главное, образ
Мессии, не соответствовал личности Иисуса. Ему говорили,
дескать, какой же ты Мессия, если мы знаем тебя? "Христос же
когда придет, никто не будет знать, откуда Он". Одни думали,
что он точно пророк, другие говорили: "разве из Галилеи Христос
придет? Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени
Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? Итак
произошла о Нем распря в народе". И Иисус вынужден
оправдываться: "не судите по наружности, но судите судом
праведным".
Знатоки и толкователи Торы фарисеи однозначно стояли на
том, что он не пророк и не мессия. Показательно, что ни один из
них не последовал за новым учителем. Ходили слухи, что он
самаритянин и одержим бесом. На это Иисус отвечал: "во Мне беса
нет, но Я чту Отца Моего, а вы бесчестите Меня"; и еще:
"истинно, истинно говорю вам: кто соблюдет слово Мое тот не
увидит смерти вовек". Это только подлило масла в огонь: "Иудеи
сказали Ему: теперь узнали мы, что бес в Тебе; Авраам умер и
пророки, а ты говоришь: "кто соблюдет слово Мое, тот не вкусит
смерти вовек"; неужели Ты больше отца нашего Авраама, который
умер? и пророки умерли: чем Ты себя делаешь?" Иисус на это
ответил, что сам Авраам был рад увидеть день его и он, Иисус
видел Авраама. Это было последней каплей, "на это сказали Ему
Иудеи: Тебе нет еще и пятидесяти лет, - и Ты видел Авраама?
Иисус сказал им: истинно, истинно говорю вам: прежде нежели был
Авраам, Я есмь". Участники диспута бросились собирать камни,
чтобы забросать его, но Иисус "скрылся и вышел из храма".
По дороге из Храма встретил Иисус слепого от рождения и,
сделав "брение" из своей слюны и земли, и помазав им глаза
страдальца, сказал ему: "пойди, умойся в купальне Силоам, что
значит "посланный". Он пошел и умылся, и пришел зрячим". Все бы
хорошо, но это опять произошло в субботу. Начали выяснять, кто,
когда и как исцелил этого человека, и выяснилось, что тут не
обошлось без Иисуса. Фарисеям стало ясно, что "не от Бога этот
Человек, потому что не хранит Субботы". Но были и другие мнения
- "как может человек грешный творить такие чудеса? И была между
ними распря". Длилась эта распря долго, наступила уже зима,
"праздник обновления". Воспользовавшись тем, что Иисус опять
начал проповеди в Храме, "в притворе Соломоновом", "Иудеи
обступили Его и говорили Ему: долго ли Тебе держать нас в
недоумении? если Ты Христос, скажи нам прямо". На это Иисус им
ответил: "дела, которые творю Я во имя Отца Моего, они
свидетельствуют о Мне". И еще он сказал такое, чего ни один
истинно верующий человек выдержать не мог: "Я и Отец - одно.
Тут опять Иудеи схватили каменья, чтобы побить Его". Иисус
начал увещать их: "много добрых дел показал Я вам от Отца
Моего; за которое из них хотите побить Меня камнями?". В ответ
возмущенные иудеи очень точно и логично объяснили причину
неприятия народом нового учителя: "не за доброе дело хотим
побить Тебя камнями, но за богохульство и за то, что Ты, будучи
человек, делаешь Себя Богом".
Евангелие от Иоанна вообще более конкретно и логически
обосновано. Так, Иоанн, понимая, что суд и распятие Христа не
могло произойти в субботу, переносит это событие на пятницу.
Более понятна причина предательства Иуды: "во время вечери,
когда диавол уже вложил в сердце Иуде Симонову Искариоту
предать его", Иисус после омовения ног ученикам, сказал: "вы
называете Меня Учителем и Господом, и правильно говорите, ибо Я
точно то". В глазах верующего, это было прямое богохульство и
смертный грех. Более понятна и суть его предательства - Иуда
просто "знал место" за потоком Кедрон, "где был сад, в который
вошел Сам и ученики Его", "потому что Иисус часто собирался там
с учениками своими". И вовсе не нужно было целованием указывать
на Иисуса, ведь после всех этих проповедей и чудес в Храме, его
должен был знать в лицо почти каждый житель Иерусалима!
Правдоподобней выглядит и сам арест. По Иоанну, не толпа с
кольями пришла схватить Иисуса, а "Иуда, взяв отряд воинов и
служителей" приходит в конспиративное место "с фонарями и
светильниками и оружием". Иисус, "зная все, что с Ним будет,
вышел и сказал им: кого ищете? Ему отвечали: Иисуса Назорея,
Иисус говорит им: это Я... итак, если , Меня ищете, оставьте
их, пусть идут..." После этого "воины и тысяченачальник и
служители Иудейские взяли Иисуса, и связали Его".
В отличие от синоптиков*, которые говорят о двух
первосвященниках - Анне и Каиафе, Иоанн говорит об одном.
Связанного Иисуса отвели "сперва к Анне; ибо он был тесть
Каиафе, который был на тот год первосвященником". В дальнейшем
мы увидим, что исторически такого порядка не было, но само
изложение по внутренней логике, выглядит более правдоподобно.
Там, в доме Анны и произошел первый допрос Иисуса:
Первосвященник спросил его "об учениках Его и об учении Его".
На это Иисус вполне резонно отвечает, что он проповедовал
открыто: "Я говорил явно миру, Я всегда учил в синагоге и в
храме, где всегда Иудеи сходятся, и тайно не говорил ничего".
Ничего не добившись от арестованного, "Анна послал Его
связанного к первосвященнику Каиафе". Что происходило у него,
