первый раз.
- Вот черт, молнию заело, - оправдывался третий, безуспешно дергая замок
на джинсах. Девушка изловчилась и укусила за руку шептуна. Тот отдернул руку
и прибавил свой озлобленный мат к восклицаниям третьего. Девушка на половину
вырвалась, борьба грозила принять упорный затяжной характер. Третий,
наконец, справился с молнией, и тут шептун, обернувшись, заметил меня,
стоящего чуть ли не за его спиной.
- Чтоб тебя в рот, - удивленно вымолвил шептун. Чё тебе надо, пацан? Гони
отсюда!
Я безмолвно стоял, ожидая, когда они перейдут к активным действиям.
- Удалась сегодня ночка, хмыкнул второй, поднимаясь, - сначала с
мальчиком разберемся, а затем девочку забалуем.
И у меня удалась, - подумал я, наблюдая за ним. От Кирпича и суперов
отделался, выход из общаги нашел, да еще в такую историю влип. Не многовато
ли для одной ночки, хотя и такой веселой.
Он выглядел крепче остальных и был года на три старше меня. Из серой
дутой куртки, наполовину расстегнутой, виднелся цветастый шерстяной свитер.
Он презрительно смотрел на меня, как на щенка, и был твердо уверен, что все
закрутится по его плану.
Его помощник имел прыщавое лицо и фиолетовую куртку (впрочем моя в свете
фонарей выглядела аналогично). Он в одиночку едва удерживал девушку и
продолжал шептать в наш с ней адрес что-то угрожающе-матерное.
Третий, совсем еще пацан, стоял в стороне и, полностью расстегнув джинсы,
счастливо и глупо улыбался.
Старший вплотную подошел ко мне.
- Мальчик не въезжает? произнес он влажной, вспотевшей пятерней провел по
моему лицу. Впрочем для меня наглый жест не имел большого значения; я уже
впал в знакомое для себя состояние. Тело наливалось силой. В нос ударил
запах пота и табака, а глазами я теперь различал номер дома следующего
квартала.
Кулак сжатыми фалангами пальцев остро вдарил мне между глаз. Я выстоял и
только покачнулся, хотя в глазах заплясали озорные звездочки, а затем мощно
двинул его в плечо. Он неловко упал, но тут же вскочил.
- Дай, дай ему Эдя, - шептал сидящий, все с большим трудом удерживая
девушку, которая упорно пыталась освободиться. А ты, козел, что стоишь?
Это уже относилось к третьему. Тот шмыгнул носом и неуверенно двинулся
помогать.
- Он у меня сейчас получит за все, - заверил шептуна Эдя и подскочил ко
мне.
Острое лезвие ножа блеснуло под холодным светом луны, а после вонзилось
мне в живот два раза. Боль пронзила меня, но я твердо стоял на ногах,
несмотря на все изумление супера. И тогда он ударил еще раз.
Я даже не предполагал, что инстинкт самосохранения так развит у
оборотней.
Острые когти прошлись по лицу врага, вспахав его кровавыми бороздами. А
когда он отшатнулся от боли, клыки впились в его нежное горло, порвав тонкую
кожу и разрывая упругие мышцы.
Пацана, уже почти подобравшегося ко мне слева, как ветром сдуло.
Последнее, что я отметил своими сверхзоркими глазами он так и не успел
застегнуть штаны обратно. А шептун
Это была ужасная ночка. Водяры не было, пойманная девочка так и не далась, но
то пустяки.
Монстр! Ужасный монстр, словно сошедший с экрана, подключенного к
видюшнику с ужастиками. Да можно поставить саму душу на то, что этот монстр
был настоящим.
Мертвое лицо, огненные глаза, сверкающие клыки, но самое невыносимое -
кровь...
Кровь, стекающая струями из черной дыры раскрытого рта.
И Эдя неподвижно лежащий на снегу Шептун мгновенно выпустил девушку и,
непрестанно оглядываясь, ринулся в темный
двор.
Я повернулся к девушке, сидящей на снегу, и протянул ей руку, чтобы
помочь встать. Но девушка, увидев мое окровавленное лицо лицо оборотня,
испуганно завизжала и быстрее ветра унеслась в противоположном направлении
от маршрута шептуна и его ранее дернувшего товарища.
Я остался один, если не считать Эди, который валялся у моих ног, и
дубленки, позабытой девушкой от чрезмерного потрясения. Впрочем, события
такой ночи могли вывести из равновесия кого угодно, даже меня. Бежит она
сейчас домой, радуется наверное, что так дешево отделалась, а может ругает
себя на все корки за то, что оставила дубленку, убегая от монстра. Хм,
монстр! Я монстр. Скажи мне кто полгода еще назад, что буду чудовищем, от
одного вида которого все разбегаются.
Да ни за что бы не поверил!
А девушка все же была хорошенькой. Интересно, зачем ей одной понадобилось
идти на ночную дискотеку? Наверное с парнем хотела познакомиться, вот бы со
мной. А может и не одна была, а с подружками поссорилась и отправилась домой
в одиночку.
Теперь то уже поостережется ходить по ночам, дома будет сидеть. Благо я
вовремя мимо проходил.
А ведь не будь я оборотнем, наверняка и не вышел бы, а так и остался бы
сторонним наблюдателем. Да что я говорю, спал бы сейчас спокойно, четвертый
бы сон видел. Хотя нет, не четвертый а пятый. Видать и от меня какая-никакая
польза имеется.
Взгляд мой уперся в распростертого Эдю. Он бы, пожалуй, так не сказал. И
вдруг я замер.
Глаза Эди открылись он был жив и пытался отползти от моих ног. Рана на
шее обильно кровоточила.
Страшная догадка пронзила меня. Ведь я его укусил, значит и он стал
оборотнем, как я. Первой моей мыслью было убежать. Ноябрьский мороз сделает
свое дело к утру здесь будет лежать смерзшийся труп. Но что если живучесть
оборотня не даст ему умереть, что если он продержится до утра. Его доставят
в больницу, вылечат и тогда Тогда он, вооруженный могучей силой, вновь
продолжит свои ночные прогулки. Это будет безжалостный, жестокий, злой
монстр. Да, монстр! Монстр в полном смысле этого слова. И это сделал я. Я
выпустил джинна из бутылки, значит мне и загонять его обратно.
Я склонился к нему. Эдя, поняв все, злобно, но беззвучно заматерился.
Содрогаясь от омерзения и ужаса, я вгрызся клыками в его горло, затем еще
раз, но поглубже.
Мне было очень не по себе, но иного выхода не существовало.
Жизнь ушла из его тела, которое медленно остывало. От горячей крови шел
пар. Ее резкий противный запах задумчиво щекотал мне ноздри. Меня чуть не
вырвало, и я отошел в сторону, чтобы умыться снегом. Нагибаясь, я
почувствовал резкую боль в животе и, схватившись за него рукой, испачкался
чем-то липким. Кровь... Моя кровь. Раны казались глубокими, но боль уже
затихла. Ни нож его не брал, ни пули, вспомнил я слова старой сказки. Что за
черт, я уже давно должен был подохнуть. От трех таких ран вполне загнулся бы
не только я, но и довольно приличный шкаф. Тем не менее я чуть не забыл про
них и, только потревожив, обнаружил, что они пока на месте.
Заживет как на собаке, усмехнулся я про себя. По крайней мере ко мне эти
слова относились. Я шагнул раз, шагнул другой. Боль все же чувствовалась.
Путь мой лежал к общаге. Какой бы насыщенной на приключения ни случилась
эта ночь, но и ей наступал конец. Где-то вдали прогрохотал первый трамвай.
Теперь я уже не жалел Эдю. К своей наглости он бы приобрел практическую
неуязвимость. И ничто уже тогда не смогло бы остановить его. Всесильный
оборотень мог стать грозой города, как полуфантастический Джек-потрошитель.
А ведь эти слова вполне подходят и для меня. Сила, ловкость, быстрота,
неуязвимость вот перечень далеко не всех преимуществ, которыми я теперь
обладал.
Бог мой, тогда я еще свято верил в то, что оборотни не уязвимы.
Глава седьмая.
Новое дело.
В кабинете майора Колбина было спокойно и тихо. На стенах и аккуратно
побеленном потолке ярко отпечатались солнечные прямоугольники. Жужжал
вентилятор, разгоняя духоту, навеянную жаркими батареями и солнцем, лучи
которого щедро раскинулись на полкабинета. Сам кабинет был довольно
небольшим, но зато Колбин сидел здесь один, тогда как в большинстве других
комнат располагались по два, три и даже по четыре сотрудника. Светло-зеленые
стены с долей изумрудного оттенка успокаивающе действовали на глаза. Мебели
было немного: стол, кресло, два стула, шкаф и холодильник. Его упросили
поставить женщины, работающие в соседней комнате.
Колбин особенно и не спорил, а летом и сам не редко пользовался его
услугами, жалея что в наличии всегда только одно из двух: или холодильник,
или пиво в свободной продаже.
Кабинет свой Колбин ценил. В нем всегда можно было расслабиться, когда
нужно, и, собравшись с мыслями, сосредоточиться на чем-нибудь одном,
наиболее важном в данный момент, не отвлекаясь на посторонние разговоры.
Вот и теперь Колбин сидел, подперев рукой подбородок, и задумчиво смотрел
на раскрытую папку, где лежала отпечатанная на машинке сводка о
происшествиях за ночь. Красным карандашом была жирно обведена строчка,
повествующая о том, что в ночь с 18 на 19 ноября около трех двадцати в
центре города на улице Большевистской было совершено убийство Полынцева
Эдуарда Сергеевича 1972 года рождения. Именно это происшествие и предстояло
расследовать майору Колбину, а так же его подчиненным лейтенанту Соколову и
Бахареву.
На оперативке майор кратко охарактеризовал дело и подвинул к лейтенантам
папку, в котором находился отчет об осмотре места происшествия. Многого
узнать не удалось, хотя тело обнаружили уже в пять утра. Это сделал дворник
Микин, вышедший на расчистку своего участка. Он то и вызвал оперативную
группу.
Эксперты, обследовавшие место преступления, установили по отпечаткам
следов, что ночью там побывало по крайней мере пять человек, из них одна
женщина (узкий фигурный след женских сапожек нельзя было спутать ни с чем).
Четкие отпечатки известного трилистника определяли еще одного участника.
Известен был и след финской Нокии, но она оказалась на ногах убитого.
Остальные два следа не идентифицировались с более-менее известными видами
обуви, кроме того их изрядно затоптал Микин своими валенками. Недалеко от
убитого валялась брошенная женская почти новая дубленка. Это все, что было
известно в данный момент о самом преступлении.
- Ну, Саша, - обратился Колбин к Соколову, - что намерен делать в первую
очередь?
- Я вижу два варианта, товарищ майор, - ответил тот. первый это друзья
Полынцева, возможно они были с ним в ту ночь. Второй дубленка.
- Верно, - согласился Колбин. Вот ты и займись, нет, не дубленкой, а
друзьями погибшего. А с дубленкой у нас будет работать Леня.
- Да что я буду с ней делать, товарищ майор, - заныл Бахарев, - в бюро
находок понесу что ли?
- В бюро не надо. А лучше дай объявление в газету: нашлась такая-то
дубленка, обращаться по такому адресу и так далее
- Да вы знаете сколько сейчас объявление в газету стоит? недовольно
возразил Бахарев.
- Знаю, знаю, но если хозяйка найдется, то обязательно возместит. Можете
приступать.
- А если вдруг не найдется - раздалось уже за дверью от неугомонного
Бахарева, еще не подозревавшего, какую гору он взвалил себе на плечи.
Колбин вздохнул отношения с подчиненными не ладились. Он вспомнил свое
прежнее место работы. Там был, как это любили писать в газетах, дружный и
сплоченный коллектив. Тогда он чувствовал себя нужным, необходимым. В общем,
неотъемлемой частью в работе всего отдела, будь то хоть составление
длиннющих отчетов, беготня по адресам или опрос множества людей, имевших
хоть малейшее отношение к расследуемому делу.
Так все четко и гладко катилось до повышения, пока его не назначили на
должность начальника отдела, вот этого самого отдела. А здесь Колбин не
знал, что именно послужило причиной отчуждения то ли отдельный кабинет, то
ли разница в возрасте. Но вся жизнь подчиненных проходила мимо него,
оставаясь в предоставляемых ему сообщениях, отчетах и докладах. Соколов и
