дом на Пич-стрит, так любимый тобою, ты просто не представляешь затраты.
А потом подумай о возможности получить в тысячу раз больше денег, кото-
рые ты копила все эти годы, - королевский выкуп, Скарлетт, все это за
один раз, и все это твое. Больше, чем когда-либо смажешь потратить. Плюс
расходы по дому, оплачиваемые мной. Я даже дам тебе титул к собственнос-
ти.
Кончик его сигары ярко светился.
Скарлетт начала думать с отчаянной сосредоточенностью. Она должна
найти выход, чтобы остаться. Она не может уехать, даже за все деньги в
мире.
Ретт поднялся и подошел к иллюминатору. Он выкинул сигару и некоторое
время смотрел на берег, пока не заметил поворотный пункт. Солнце ярко
светило ему в лицо.
"Как он изменился после того, как уехал из Атланты! - подумала Скар-
летт. - Тогда он пил так, будто хотел забыть весь мир. Но теперь он сно-
ва Ретт, с потемневшей от солнца кожей, плотно натянутой на острых плос-
костях его лица, и с глазами, темными, как желание". Под его элегантным
пальто и рубашкой чувствовались крепкие мускулы. У него было все, что
должно быть у мужчины. Она хотела вернуть его, и она вернет его, несмот-
ря ни на что. Скарлетт глубокого вздохнула. Она была готова, когда он
повернулся к ней и вопросительно поднял одну бровь.
- Чему быть, Скарлетт?
- Ты хочешь заключить сделку, Ретт. - Скарлетт была деловита, - но ты
не торгуешься, ты бросаешь угрозы в мою голову, будто камни. Кроме того,
я знаю, что ты просто блефуешь, говоря, что прекратил посылать деньга в
Атланту. Ты очень дорожишь хорошим отношением к тебе в Чарльстоне, а лю-
ди не бывают высокого мнения о мужчине, который не заботится о своей же-
не. Твоя мама не сможет головы поднять, если такое станет здесь извест-
но.
Второе - "горы денег" - ты прав. Я бы хотела их получить. Но только
если не надо ехать в Атланту прямо сейчас. Я также могу раскрыть свои
карты, раз уж ты их знаешь. Я наделала много глупостей, но прошлого не
вернуть. В эту минуту у меня нет ни одного друга в штате Джорджия. Я за-
вожу себе друзей в Чарльстоне. Ты можешь этому не верить, но это правда.
И я учусь также многому. Как только пройдет достаточно времени и люди в
Атланте забудут некоторые вещи, я считаю, что смогу поправить свои ошиб-
ки.
Итак, у меня есть к тебе предложение. Ты перестаешь относиться ко мне
с ненавистью, ведешь себя мило и помогаешь мне хорошо провести время.
Сезон мы проводим как любящие, счастливые муж и жена. Затем придет вес-
на, я уеду домой и начну все сначала.
Она затаила дыхание. Он должен сказать "да", он просто должен. Сезон
длится почти восемь недель, и они будут вместе каждый день. Не было та-
кого мужчины на двух ногах, кто бы не стал есть у нее с руки, находясь
так долго с нею рядом. Ретт отличался от других мужчин, но не так
сильно. Еще не было мужчины, которого она бы не смогла получить.
- С деньгами, ты имеешь в виду.
- Ну, конечно, с деньгами. Ты меня принимаешь за дуру?
- Это не соответствует моему представлению о сделке, Скарлетт. Здесь
нет ничего для меня. Ты берешь деньги, которые я готов заплатить тебе,
если ты уедешь, но ты не уезжаешь. В чем я выигрываю?
- Я не остаюсь навсегда и не говорю твоей матери, какой ты подлец.
Она была почти уверена, что увидела улыбку у него на лице.
- Ты знаешь название реки, по которой мы идем, Скарлетт? Какой глупый
вопрос. Что происходит?
- Это река Эшли, - Ретт произнес название с преувеличенной отчетли-
востью. - Оно наводит на мысль об определенном джентльмене, мистере
Уилксе, чьей благосклонности ты некогда жаждала. Я был свидетелем твоей
упорной привязанности, Скарлетт, а твоя решительность, направленная на
одну цель, ужасающа, если наблюдать ее со стороны. Последнее время ты
была столь любезна, что решила поместить меня на освободившееся место,
некогда занимаемое Эшли. Эта перспектива наполняет меня тревогой.
Скарлетт перебила его, она должна была это сделать. Он собирался ска-
зать "нет", она видела.
- Ах, чепуха, Ретт. Я знаю, что нет смысла домогаться тебя. Ты не до-
статочно любезен, чтобы можно было с этим мириться. Кроме того, ты зна-
ешь меня слишком хорошо.
Ретт засмеялся, но невесело.
- Если ты поймешь, насколько ты была права сейчас, то мы, может, смо-
жем договориться.
Скарлетт была осторожна, чтобы не улыбнуться.
- Я готова торговаться, - сказала она. - Что у тебя на уме?
На этот раз отрывистый смех Ретта был настоящим.
- Я не верю, что подлинная мисс О'Хара присоединилась к нам, - сказал
он. - Вот мои условия: ты расскажешь моей матери, что я храплю, и поэто-
му мы все время спим в раздельных комнатах; после бала Святой Сесилии,
который завершает Сезон, ты выражаешь желание отправиться домой в Атлан-
ту, и приехав туда, ты сразу же назначишь адвоката. Генри Гамильтона или
кого другого, который встретится с моими адвокатами для согласования
соглашения о разделе. Более того, никогда твоей ноги не будет в
Чарльстоне. Не будешь ты также писать или как-нибудь еще слать послания
мне или моей маме.
Ум Скарлетт работал, как бешеный. Она почти выиграла, за исключением
"раздельных комнат". Может, ей стоит попросить больше времени. Нет, не
просить. Она должна была торговаться.
- Я могу согласиться на твои условия, Ретт, но не на временные рамки.
Если я соберусь на следующий день после праздников, каждый заметит.
Ты поедешь на плантацию после бала. Будет иметь смысл, если я начну ду-
мать об Атланте тогда. Почему бы нам не договориться, скажем, что я еду
в середине апреля?
- Я согласен, что ты задержишься в городе, когда я поеду в деревню.
Но первое апреля - более подходящий срок.
Лучше, чем она надеялась! Сезон плюс более месяца! И она не говорила,
что четко останется в городе, когда он уедет на плантацию. Она может
последовать туда за ним.
- Я не хочу знать, кто из нас апрельский дурак, Ретт Батлер, но если
ты поклянешься, что будешь любезен со мною все это время до моего отъез-
да, то я согласна. Если ты начинаешь обращаться со мной плохо, значит,
ты не сдержал слово, и я не уеду.
- Миссис Батлер, преданность вашего мужа заставит завидовать вам всех
женщин в Чарльстоне.
Он издевается, но Скарлетт это теперь не волнует. Она победила.
Ретт открыл люк, впуская соленый воздух, солнечный свет и удивительно
резкий бриз.
- У тебя морская болезнь, Скарлетт?
- Я не знаю. Я не была на лодке до вчерашнего дня.
- Ты узнаешь это очень скоро. Залив впереди, на нем заметная зыбь.
Достань ведро из ящика сзади тебя, на всякий случай.
Он поспешил на палубу.
- Давайте поднимем кливер и поставим его на сухарь. Мы сбиваемся с
маршрута, - закричал он.
Минутой позже сиденье наклонилось под устрашающим углом, и Скарлетт
обнаружила, что она беспомощно скатывается с него. Медленная поездка на
барже вверх по реке не подготовила ее к условиям парусного судна. Спуск
по реке с нежным ветром, наполовину наполняющим главный парус, был нам-
ного быстрее, но таким же ровным, как и на барже. Она доползла до лесен-
ки и поднялась так, что ее голова оказалась над уровнем палубы. Ветер
перехватил ее дыхание, и сорвал отделанную перьями шляпку с ее головы.
Она посмотрела наверх и увидела ее порхающей в воздухе, в то время как
чайка истерично закричала и захлопала крыльями, чтобы улететь подальше
от похожего на странную птицу предмета. Скарлетт рассмеялась от удо-
вольствия. Лодка еще больше накренилась, и вода омыла ее нижнюю сторону.
Это было захватывающе! Сквозь ветер Скарлетт услышала Панси, кричащую в
ужасе. Что за гусыня эта девушка!
Скарлетт выпрямилась и стала подниматься по лесенке. Рев Ретта оста-
новил ее. Он крутанул штурвал, и шлюп возвратился в прежнее положение,
его паруса захлопали. По его указанию один из матросов взялся за штур-
вал.
В два шага Ретт был у лестницы, ругаясь на Скарлетт.
- Ты, маленькая идиотка, твою голову могло бы снести бумом. Спускайся
вниз, там тебе место!
- Ах, Ретт, нет! Разреши мне подняться наверх, где я смогу видеть,
что происходит. Это так захватывает. Я хочу почувствовать ветер и вкус
брызг.
- Тебя не укачивает? И не страшно?
Насмешливый взгляд был ему ответом.
- Ах, мисс Элеонора, это было самое замечательное время в моей жизни!
Я не понимаю, почему каждый мужчина на земле не становится моряком.
- Я рада, что тебе понравилось, дорогая, но это было нехорошо со сто-
роны Ретта подставлять тебя такому солнцу и ветру. Ты красная, как инде-
ец.
Миссис Батлер отослала Скарлетт в ее комнату с глицериновыми и из ро-
зовой воды компрессами на лице. Потом она бранила своего огромного смею-
щегося сына, пока он не склонил голову в притворном покаянии.
- Если я развешу рождественские ветки, которые я привез тебе, разре-
шишь ли ты мне съесть десерт после обеда, или мне придется стать в угол?
- спросил он с насмешливой покорностью.
Элеонора Батлер развела руками, сдаваясь.
- Я не знаю, что буду делать с тобой, Ретт, - сказала она, но ее по-
пытка не улыбнуться полностью провалилась.
Она любила своего сына до умопомрачения.
В этот день, пока Скарлетт лечила с помощью лосьонов свое обгоревшее
лицо, Ретт понес одну из гирлянд из падуба Алисе Саваж в качестве подар-
ка от своей матери.
- Как мило со стороны Элеоноры и тебя, Ретт. Не хочешь выпить пунша?
Ретт с удовольствием принял предложение, и они поболтали о необычной
погоде, о зиме тридцать лет назад, когда выпал настоящий снег, о годе,
когда лил дождь тридцать восемь дней подряд. Они еще детьми знали друг
друга. Сады, которые окружали их усадьбы, разделяла общая стена, а дере-
во шелковицы со сладкими, красящими в пурпур пальцы ягодами, которые
низко опускались по обе стороны стены, как бы объединяло их.
- Скарлетт испугалась до полусмерти этого янки, бродяжничающего по
спальням, - сказал Ретт, когда они закончили вспоминать свое детство. -
Я надеюсь, ты не откажешься поговорить об этом со своим старым другом,
который заглядывал тебе под юбку, когда тебе было пять лет.
Миссис Саваж рассмеялась от всего сердца.
- Я свободно буду говорить об этом, если ты сможешь забыть мою детс-
кую антипатию к нижнему белью. Я привела семью в отчаяние... по крайней
мере... на целый год. Это смешно сейчас... но история с янки совсем не
смешная. Кто-то разозлится и пристрелит солдата, а тогда нас ожидает же-
стокая расплата.
- Скажи мне, как он выглядел, Алиса. У меня есть своя версия.
- Я видела его всего одно мгновение, Ретт...
- Этого достаточно. Высокий или низкий?
- Высокий, да, действительно, очень высокий. Его голова была прибли-
зительно на фут ниже штор, а эти окна по высоте семь футов четыре дюйма.
Ретт ухмыльнулся.
- Я знал, что могу рассчитывать на тебя. Ты единственный человек, ко-
торого я знаю, кто мог был опознать даже огромное ведро с мороженым из
дальней части комнаты во время вечеринки по поводу дня рождения. "Орли-
ным глазом" прозвали мы тебя за глаза.
- Ив лицо, я помню... ты был ужасным маленьким мальчиком.
- А ты была противной маленькой девчонкой. Я бы любил тебя, даже если
бы ты носила нижнее белье.
- Я бы тоже любила тебя, даже если бы ты не носил его.
Они по-товарищески улыбнулись друг другу. Затем Ретт возобновил свои
расспросы. Подумав, Алиса вспомнила очень много подробностей. Солдат был
молод, с неуклюжими движениями подростка. Он был также очень худым. Мун-
дир свободно болтался на нем. Его запястья отчетливо выступали за обш-
лаг, форма могла быть и вовсе не его. Его волосы были темные.
- Не такие, как твои, Ретт, цвета вороньего крыла; кстати, немного
седины тебе очень идет; нет, его волосы, наверное, были темно-каштановые
и выглядели еще темнее в тени...
Да, хорошо подстрижен, и почти точно, что его волосы были не обрабо-
таны, она бы почувствовала запах макассарового масла. Деталь за деталью
