и прямые, как удар ножа, как полет стрелы. И с ними я говорю о том, что
было бы болью в Касе и болью в Квайре, но здесь это просто жизнь.
Мы с ними возобновляем военный союз. Нам все равно, кто введет войска
в Приграничье. Если это будет Кеват, мы выступим против Кевата. Если это
будет Квайр, мы выступим против Квайра.
И девушка хегу, воин в грязных мехах, украдкой улыбается мне.
Мы уже на землях Кевата, но мне знакомы и эти места. Пока еще лес, но
все выше и все суше. Мы поднимаемся по плато и скоро выйдем к истокам
Истары. Теперь мы движемся по ночам и пару раз успели подраться.
Кеват распадается на глазах. Я сам приложил усилий, чтобы это все
поскорей расползлось, но обстановка меняется слишком быстро, теперь это
надо чинить - что намного трудней. Скорей бы добраться до места и взяться
за дело...
И вот мы добрались до места. Мой давний знакомец, с которым мы
никогда не встречались, но я доверяю ему.
Тимаг Фарнал, когда-то кеватский посланник в Квайре. Он был слишком
честен сообщал только правду. Квайр не сломлен, твердил он в своих
отчетах. Нельзя спешить, надлежит соблюдать осторожность, чтобы не вызвать
опасных Кевату переворотов. Тибайену не это хотелось слышать, и Фарнал был
отозван. А когда оказалось, что прав был именно он, его ввергли в опалу и
сослали в одно из имений. И все каждый раз, когда подтверждался один из
его прогнозов, только молиться, чтоб Тибайен не вспомнил о нем.
Гон Эраф отозвался в нем вполне благосклонно, и я написал Фарналу еще
перед первой войной. Без всякой надежды, просто нащупывал точки опоры в
Кевате. И неожиданно получил ответ - умный, достойный и весьма осторожный.
Он не был моим разведчиком: не выдавал никаких секретов, не сообщал
ничего, что можно считать государственной тайной. И все-таки он мне давал
не меньше других - тех, что вели разведку и сообщали секреты. Он был для
меня ключом к Кевату, он помогал мне понять Кеват, почувствовать изнутри;
я это использовал в работе с другими - с теми, кого вовлекал в заговоры,
кого подкупал и кого выручал из беды.
- Вот мы и встретились, саэссим, - сказал мне Фарнал. Совсем такой,
как я представлял: невысок, довольно скуласт, как положено кевату хорошей
крови. Умные глаза, насмешливый рот и обильная проседь в холеной бородке.
- Я рад вас видеть, эссим Фарнал. А это мой побратим и правая рука -
биил Эргис Сарталар.
- Я рад увидеть биила Эргиса, - с усмешкой сказал Фарнал. - Я всегда
ценил его высоко. Никто не давал за его голову больше, чем я.
Эргис не без ловкости поклонился. Он так обтесался за все эти годы,
что неплохо смотрелся бы и во дворце. И за роскошным ужином он тоже
неплохо смотрелся. Я даже немного гордился им: тем, как он держится, как
он ест, как поддерживает пустую беседу.
Но мне не до светских бесед, и я веду разговор к тому, зачем я
приехал, и в чем Фарнал обещал мне помощь.
- Да, он здесь, саэссим, - отвечает Фарнал. - Это было не очень
просто, потому что гарет имеет причины не доверять никому. Но и не очень
сложно, потому что он помнит о нашей дружбе с сагаром Валдером. Мне
странно до сей поры, - говорит Фарнал, и улыбка, насмешливая и печальная,
скользит по его лицу, - почему другие, знавшие о нашей дружбе, никогда не
вспомнили обо мне.
А вот и решительная минута - мы с Фарналом входим в его кабинет, и
тот, ради кого я приехал, поднимается нам навстречу. Он чем-то очень похож
на Эргиса: такой же быстрый, все замечающий взгляд и та же упругая сила в
движеньях.
- Приветствую вас, гарет Сифар, - говорю я ему. - Я мог по
достоинству оценить вашу доблесть, и очень благодарен эссиму Фарналу за
то, что он дал мне возможность увидеть вас.
- Спасибо на добром слове, - сказал Сифар и быстро взглянул на
Фарнала.
- Мой гость, визит которого я считаю честью, саэссим Итилар Бэрсар, -
ответил Фарнал не без тревоги.
Сцена достойная хороших актеров! Сам-то я совершенно уверен, что
Сифар не нарушит законов гостеприимства, Фарнал же в этом совсем не
уверен, и Сифар, по-моему, тоже.
И я говорю:
- Наша вражда позади, гарет Сифар. Война закончена, и пора заключить
мир - или перемирие, если вам это больше по нраву.
- Совсем не по нраву, - ответил он хрипло, - и если бы не уважение к
дому... Мне не о чем говорить с убийцами и колдунами!
- Ну да, - сказал я с усмешкой. - Мы убивали людей, которые шли к нам
в гости. Мы вас позвали, и вы явились нас навестить. Оставьте, гарет! Вы
пришли на нашу землю, а не мы на вашу. Оружие выбирает оскорбленный!
- Мы часто воевали! - сказал он яростно. - Не нападали из-за угла и
не колдовали!
- Ну да! Сто двадцать тысяч против тридцати. Очень честно! Оставьте,
гарет, - опять сказал я ему. - Эти счеты уже потеряли смысл. Нам пришлось
убивать вас из-за угла потому, что вас было в четверо на одного, и потому,
что вы пришли на нашу землю, чтобы убить нас и сделать рабами наших детей.
К чему эти оскорбления, гарет - мы что, плохо воевали?
- Да нет, - ответил он, - я такого не скажу.
- Вы проиграли войну, когда Тибайен сместил сагара Валдера. Глупо и
несправедливо - но нас это спасло. Я уверен, что по своей воле Валдер не
пошел бы на Исог. Он потерял бы еще сорок тысяч, прорываясь через малые
крепости, но вывел бы в Средний Квайр остаток войска с несломленным духом.
- Да, - угрюмо сказал Сифар.
- Поверьте, я искренне сожалею о смерти сагара Валдера. Будь он жив,
я искал бы встречи с ним. Теперь же вся моя надежда на вас. Знаете, гарет,
довольно трудно восхищаться врагом, но этот ваш прорыв у Исога, когда вы
вклинились между нами и корпусом Тенфара... отличная работа!
- Рад слышать, - сказал он с усмешкой. - Хоть от врага...
- А ваша контратака на Тайара. Вы заставили Крира отступить, а это
немногим удавалось!
- Не могу ответить на любезность. Ваше нападение на ставку Лоэрдана
подвигом не считаю!
- Я тоже. Политическая необходимость. Тибайен назначил сагара
Лоэрдана наместником Квайра, и потому он не должен был ступить на
квайрскую землю. Извините, гарет, но будь это ставка сагара Валдера, ее
никто бы не раздавил, как лесной муравейник!
- Вот это истинная правда! - сказал Сифар. - У Абилора еще хоть
какой-то был порядок, а у этого...
И тут мы обнаружили, что хозяина нет. Тихонько исчез, пока мы
препирались. Посмотрели друг на друга и улыбнулись. И я сказал:
- Господи, да что мы, в самом деле, бранимся, как купцы на базаре?
Присядем и потолкуем, как положено добрым врагам.
- Добрые враги? Это вы неплохо сказали...
- Биил Бэрсар.
- Чего ж так просто?
- Знания не заменяют силу. Биил Бэрсар может вертеть царствами, а
император Ангаллок не может вовремя победить.
- А так думаю, что и биил Бэрсар смертен!
- Я тоже.
Я сел и предложил присесть ему. Сифар поколебался и присел.
- Нам предстоит нелегкий разговор, гарет Сифар. Приграничья нам
никогда не забыть - ни вам, ни мне. Мы были врагами, и общее между нами
только одно: мы сделали каждый для своей страны больше, чем было возможно.
И наши страны одинаково нас наградили - предали и унизили нас.
- Это вы, похоже, к измене клоните!
- Нет, гарет, совсем наоборот. Родина - есть родина, даже если она
несправедлива к тебе. Просто надеюсь, что и в этом наши судьбы схожи:
служить своей стране - даже против ее воли.
- Красиво сказано, биил Бэрсар! Не зря говорят, что языком вы
орудуете, как саблей, а словом бьете, как из ружья. Только я в таком
поединке не противник. Мое дело - война, а не болтовня.
- Будь вы иным, я не стал бы ради вас таскаться по бездорожью. Мне
нужна ваша помощь, гарет Сифар!
- Это в каком же деле?
- Я хочу поручить вам защиту границ Кевата.
Вот тут он сразу перестал понимать. Побагровел и схватился за пояс,
где не было сабли. И только через минуту яростно прохрипел:
- Издеваться изволите?
- Нет, - очень холодно ответил я. - Я могу добиться, чтобы вам
вернули ваш прежний корпус против квайрского войска? Знатная шутка!
- И Приграничье, - сказал я еще холодней. - Не забывайте, гарет, в
Приграничье хозяин я. И всякий, кто вступит туда - безразлично, вы или
Крир...
- Так вы что, всерьез? - спросил Сифар изумленно. - Нет уж, биил
Бэрсар, так просто вы меня не обкрутите! На голый крючок и рыба не идет.
- А что должно быть на крючке?
- Да уж не одни слова, само-собой. Ну-ка, честно и по правде: что вы
затеяли?
- А что вас интересует: зачем или сколько?
Он было насупился - и вдруг усмехнулся. И сказал с дружелюбной
угрозой:
- А, вам охота знать, продажен ли я? Не-ет, биил Бэрсар, не продаюсь.
Деньгами не брезгаю, да честь одна - другой не купишь.
- Тогда вы меня поймете. Верьте или нет - но у меня в этом деле
никакой корысти. Убытки и бесславье - вот и весь мой барыш. Просто за мною
долг перед Огилом Калатом. Много лет мы были друзьями, но поссорились и
разошлись. Оба хотели Квайру добра - но каждый на свой лад. В чем-то прав
был он, в чем-то - я, но это теперь неважно.
У Квайра лучшая в мире армия - Огил все делал хорошо. Эта армия
слишком велика для страны, и заманчиво пустить ее в ход, когда рядом
бессильный Кеват. Квайрская армия может захватить Кеват, и вы знаете это
так же, как я.
Сифар заворочался, но промолчал.
- Но Квайр - маленькая страна, и ей не переварить Кевата. Кеват
переварит Квайр, и результат будет тот же, как если бы вы победили нас. Но
вероятное другое. Несколько лет кровавого гнета - наш Таласар стоит
Тибайена - и потом опять развал и грызня. Я этого не хочу. Квайр переживет
Таласара, и Кеват переживет смуту. Если нашим внукам приспичит подраться -
это уж их дело. Но пока я должен доделать то, что не закончил Огил -
спасти Квайр, хотя бы и против воли Квайра.
Закончил и смотрю на Сифара, а он глядит на меня. Морщит лоб,
откровенно чешет затылок. И наконец:
- Лихо заверчено! А ведь верится... Ладно, мне-то, коль не лукавите,
все чистый прибыток. Корпус в руках, да на границе... А вы? Неужто против
своих Приграничье подымете? Я-то этой сласти отведал, врагу не пожелаю. А
как же против своих?
- Думаю, до этого не дойдет. Если Крир узнает...
- А-га! - сказал Сифар. - Значит, он будет знать!
Еще одна порция воспоминаний. Опять мы на той нашей, давней базе.
Трава пробилась на крышах землянок, поляна в цвету - вся в мелких
лиловеньких цветочках, и чуть горьковатый запах цветов, земли, травы и
юных листьев. И с нами те девять из десяти, которые уходили со мною. Ушли
в никуда и остались здесь. Банальная несправедливость того, что за наши
победы и наши ошибки мы платим жизнями наших друзей...
Я тоже попался в ловушку, Баруф. Оказывается, в нее нельзя не
попасться. Я думал, что это на год или два... нет, кажется, до конца.
Как жаль, что мне из этой тюрьмы не сбежать...
- Эй, Тилар, - говорит Эргис. - Ты чего, как филин днем, сидишь да
глазами хлопаешь? Иль опять каешься?
Молчу, и он опускается рядом и начинает меня пилить:
- Чего бога гневишь? Все путем! В войне победили, дома достаток. Вон
дорогу прорубили, купцы ездят, даст бог, на год храм закончим. Чего еще
надобно? Что люди на войне умирают? А ты как хотел? Дай бог нам всегда так
воевать - чтоб за десятерых одного!
Эргис - настоящий друг, он думает обо мне лучше, чем я достоин.
- Ладно, Эргис, ты что-то хотел сказать?
- Ага, - отвечает он невозмутимо. - Крир получил твою писульку.
Послезавтра, думаю, дос Угалар пожалует в Исог с проверкой.
