- Вот так. Ловкость рук. - Он вытащил из кармана жетон, показал,
подкинул на ладони.
- Можно сказать, одолжил.
- Взял и одолжил?
- Покажи ему, Эр, - попросил Майх.
Вот поганец! Я же всю реакцию потерял, опозорюсь...
- Куда мне! - ответил он устало. - Подыхаю. Ваш лекаришко, тот прямо
сказал, мол, стар для нормальной адаптации. Ладно, попробую. Дай руку, а
то улечу.
Лен нехотя протянул руку; Хэлан встал, как раз так, чтоб взлететь.
Дал Лену себя приземлить и на миг навалился на него. Руки не подвели.
Детский фокус - все мы через это проходили, главное - сноровку не
потерять. Ладонь его неощутимо скользнула по груди Лена: один карман,
другой - есть!
Он отстранился и показал пластинку с выбитым номером - какой-то
пропуск.
- Твое?
Лен глянул удивленно и полез по карманам.
- Ловко! Ты что, этим занимался?
- Зачем? Так... для дела.
Поймал руку Майха, сел и закрыл глаза. Опять покатило. Сдохнуть бы,
что ли...
- Ты гляди, - сказал Лен, - правда, доходишь. Где ж это вас
пристроить? Тут, что ли? - оглядел с сомнением комнату. - Вы как?
- Лишь бы мы тебя не стеснили, - ответил Майх.
- А что мне? Прокантуюсь. Вас хоть как звать-то, гости дорогие?
- Эрас, - ответил Хэлан, не открывая глаз.
- Тиэм, - сказал Майх.
...Он шел по лестнице. Железная лесенка без перил текла из ниоткуда в
никуда. Ни начала, ни конца, только тьма под гремящим железом и клубящийся
страх внутри. Тот особый бесформенный страх, от которого слабеют колени.
Он шел, лестница грохотала, звук удвоился, кто-то спускался навстречу
- из никуда в ниоткуда: маленькая фигурка на блестящей черте. Он рос и
страх рос, лестница грохотала, бездна была вокруг, черное, ледяное ничто,
и был только он и твердое под ногами, и тот, кто стоял на пути, и надо
было бить; Хэлан ударил первый прямо в это ничье, никакое лицо. Тот
улыбнулся. Медленно, равнодушно улыбнулся и столкнул Хэлана вниз.
Он летел, летел, страх погас, только стылая звенящая пустота росла,
ширилась, раздвигалась, раздирала на части. Он не хотел, он боролся, он
сжимал себя в твердый комок, что-то мелькнуло мимо глаз, руки поймали
твердое, вцепились, тело потянуло вниз, оно было тяжелое, как свинец,
пальцы закостенели на твердом, он все пытался подтянуть безвольный мешок
тела. Что-то коснулось руки, это был тот, он молча отдирал вцепившиеся
пальцы, разжимал их один за другим.
И Хелан, оскалясь, схватил эту подлую руку, рванул - и они вместе
полетели вниз. Они летели, сцепившись, и не было ни страха, ни холодной
пустоты падения - только отчаянное желание заглянуть в это ничье лицо.
Увидеть - и узнать.
Он коротко застонал и открыл глаза. Все тот же неживой свет стоял в
комнате, и та же ватная тишина. Лена не было. Майх один сидел за столом и
работал. Занятно это у него получается: не он работу ищет, а она его
находит. Это он себе корчится - Майх вкалывает. Ему легче.
Майх вскинул голову на движение, улыбнулся.
- Ну как, Хэл?
- Лучше. А хозяин где?
- На работе. Часа три как ушел. Встанешь?
- Ага, - сказал Хэлан и встал. Вроде ничего, только противное такое
чувство, будто стоишь на тоненькой жердочке над ямой: шевельнись - и вниз.
- А как насчет перекусить?
- Можно.
Здесь, на Тенаре, было паршиво с водой - скудной порции, которую
выдал автомат, еле-еле хватило умыться. А до столовой прыгали минут 12 -
целое путешествие по здешним масштабам.
Разменяли монету на жетоны, взяли по порции подогретого мяса. Майх
мигом управился, еще и за добавкой пошел, а Хелан ковырнул и отодвинул.
Вернулись к Лену; Майх опять сел за работу, а Хелан пошел по комнате.
Проклятый сон! Он не верил снам и не искал в них предсказаний. Он очень
верил снам, потому что знал: всякий кошмар - это какая-то дневная мысль,
не додуманная тобой до конца. Дневная мысль или дневной страх, то, что ты
днем прятал от себя... почему?
- Опять плохо? - спросил Майх.
- Да нет. Неспокойно. Вроде бы я что-то упустил. Что-то где-то...
- Ты не бегай, - сказал Майх. - Ложись, скорей втянешься.
Хэлан спорить не стал: лег, заложил руки за голову, уставился в
потолок. Что-то, что-то, где-то... Старая, назойливая мелодия, словно
капли по голове. И уже ясно, что оплошал. В чем? Он честно прошел линию с
Мланта до Тенара и покачал головой. Нет. Это не тут. Хвостики, конечно,
есть, но чтоб вот так под ложечкой... Вроде и спину не жжет, быстрей
"Сати" сюда никто бы не добрался, а Кенен будет молчать... Кенен? Ему даже
жарко стало: сначала очень жарко, а потом очень холодно. Вот он прокол!
Почему я его так легко сделал? Почему он не попробовал на кольцевой? Ведь
я же ждал... должен он был... значит, уже решил? И ведь не удержался,
намекнул: Легко, мол, умрете. Ох, дурак! Он даже заерзал, до того глупая и
стыдная была ошибка. Отправил, а сам по внутренним каналам в космический
контроль: есть, мол, сведения. Он же ничем не рискует, они ведь не дураки
- убьют и обыскивать не станут. А вдруг обыщут? Жетон все-таки. Хэлан
вспомнил усмешку Кенена, холодную, настоянную ненависть в его глазах и
вздохнул. Не побоится. А вот когда?
- Прямо сейчас, - сказал он себе. - Тут и гадать нечего.
Что мы могли выбрать? Только Тенар. Две сотни народу, кой-какие
рейсы, и учти: все жестяночки, Майхова компания. Должен был поспешить.
Небось сидел, дни по пальцам считал. Ох, паршиво!
- Майх, - сказал он вслух. - Знаешь, что я дурак?
- Пока не замечал. А что?
- Здесь... на станции, как нас можно найти?
- Никак, - ответил Майх спокойно. - Только, если полезем в группу
жизнеобеспечения. Ну, и на выходе, конечно, - сверки на право пользования
скафандрами.
- А мы имеем право?
- Да. Зарегистрированы по группе контроля.
- Ты придумал? Молодец!
- Твоя наука, - так же спокойно ответил Майх.
Гордость и печаль: как бы мы с тобой работали! И сразу: нет, нельзя
тебе в нашу грязь... затопчут.
- А нас, похоже, уже ищут.
- Кто?
- Контроль космический, кто еще?
- Прощальный подарок того красавчика?
- Догадался?
- Он честно предупредил.
- Говорю же: я дурак!
- Брось, Хэл! Пока мы летели, он ничего не мог: тогда надо всех
убивать... как наших.
- Да, уж это был бы шум - так шум!
- Хэл, но ведь это только предположение?
- Как сказать, малыш. Я на чутье не грешу. Раз уже спина взмокла...
- Когда они узнали?
- Вчера или сегодня. Скорей, вчера.
Майх подумал немного и сказал - словно о пустяке:
- Тогда где-то послезавтра. Лен говорил: полный набор. Пока контракты
сверят... по идее, сюда без контракта не попасть.
- А медицина? Отдел регистрации?
- Медики к своим машинам никого не подпустят, а по регистрации ясно
только, что мы есть. Значит, искать будут. Ходить, смотреть... ну, по
расходу кислорода, конечно, попробуют просчитать.
- Успеваем?
- Нет, Хэл. Засекут, едва наденем скафандры. А поверхностные
перемещения регистрируются. Исчезнем у Лена...
- Да, твоя правда. Конец тогда Лену. Нельзя. А что можно?
- Проверить, - спокойно сказал Майх. - Подождем Лена.
Испугался Лен. Виду не подал, а глаза забегали, и ладони вспотели -
Хэлан приметил, как он украдкой вытер их о колени. А голос нормальный:
- С чего взяли?
- Вычислили, - легко ответил Майх. - Надо бы проверить.
- Как?
Майх только улыбнулся. Смотрел с улыбкой ему в глаза, и Лен тоже
улыбнулся через силу.
- Ну, проверим. А если?..
- Тогда сами будем уходить.
- Как это?
- А спасатели?
Хэлан быстро взглянул на Майха: спасатели - это что-то новенькое.
- Кончай треп! - угрюмо сказал Лен. - Сам получил, сам и отправлю.
- Нет, Лен, - тихо сказал Хэлан. Добрая такая печаль: еще один
хороший человек на пути. Словно судьба раздобрилась напоследок, и отсыпала
щедрую горсть того, чего не додала до сих пор. - Нельзя. Сам понимаешь:
если сигнал, за поверхностными перемещениями особо следят. Погоришь и
дружка подведешь.
- К-какого дружка?
- Ну, который в наблюдении. Он же тебя до сих пор покрывал?
- Откуда взял?
- Вычислил, - ответил Хэлан без улыбки.
- Хорошо считаете... математики! А вы случайно...
- Нет, - спокойно сказал Майх. - Ты это зря, Лен.
Снова они долго глядели друг на друга в глаза, и Лен, наконец кивнул.
- Поверим. Сколько ж это у нас?
- Не меньше двух дней.
- Спо-окойные вы парни! "Не меньше", говоришь?
- Ничего, Лен! А из ваших спасателей Хафти никто не кончал?
- А что?
- Я в Хафти учился.
- Понятно, - сказал Лен. - Ну что ж, может быть. Может быть.
Лен ушел ночью. Хэлан проснулся, почуяв движение, лежал и глядел, как
тот спешно влазит в комбинезон. Как-то пусто, равнодушно было внутри.
Пусть здесь другой закон и другие люди, да я тот же - старый
волк-одиночка, и ничего тут не поделаешь. Лезешь сквозь жизнь, как сквозь
чащу, ушки на макушке и зубы наготове: сегодня жив, а завтра - посмотрим.
Всю жизнь... Он вдруг подумал, как нелепа и безрадостна была его жизнь и
удивился. Почему? Жизнь, как жизнь, всего хватало, даже любовь была.
Ненадолго, правда. А ты чего хотел? Молодая, красивая... словно, бабочка
на рукаве посидела. Теперь-то знаю: на славу прилетела, на газетный шум.
Как раз Кровавого взял... самое, считай, знаменитое дело. Прилетела и
улетела, а потом Дел... Черт его знает, даже не сержусь. Вроде так и надо:
в спину стрелять. Просто других уже не подпускал. Спину берег. На минутку
он пожалел себя: никому не верил, от всех закрылся, думал: так и надо,
чтобы я был один, а ведь как хорошо, когда не один.
Лежал, слушал тихое дыхание Майха и думал... нет, знал: выпутаемся.
Помогут. Как-то странно это было... не по жизни. Не из страха, не из
корысти - просто потому, что здесь иначе нельзя. Потому, что это Космос,
все живое с Планеты давно сюда ушло.
И все-таки это было странно. Так странно, что он заставил себя думать
о другом. О будущем. Тоже глупо, что ни говори. Смерть в затылок дышит, а
он туда же: "будущее".
- Ну и что? - сказал он себе. - Лапки задрать? Врешь!
Жить хочу. В первый раз себя человеком чувствую. Понравилось.
Никого я вам не отдам. Ни себя, ни Майха, ни тех двоих на корабле.
Правда, до корабля еще доберись... Ничего! Не загнемся - так пробьемся...
а дальше? Какие тут варианты? Погибнуть всей шайкой. Смыться, черт знает
куда. Пробиться обратно на Планету - вчетвером. Сыграть в такую игру, чтоб
выиграть... ну, жизнь хотя бы. Все? Все. Первые три сразу к черту. Умирать
не стоит, улетать не хочу, вчетвером на планете не спрячешься. Сыграть?
А с кем?
Единственная зацепка и единственный факт: они перебили экипаж
"Звезды" и они не подключили к этому делу армию. Ну, экипаж и беготню за
Майхом по третьему индексу - это мы в один карман. Страх. Боятся корабля.
Почему? И даже очень. А вот армия... Когда ее не подключают? А
собственно, что она такое? Он даже сел, так нелепа была эта мысль. Есть
вещи очевидные, данность, так сказать. У меня - нос, а у государства -
армия. Так ведь зачем нос всякий знает, а зачем армия? Полтора миллиона
накормленных, обученных, вооруженных... А военный флот? Чертовы вопросы,
посыпались, как из прохудившегося мешка, и каждый прикладывает так, что
глаза на лоб лезут. Грузовой флот. Пассажирский флот. Корпус космических
разведчиков. А Военный зачем? С пришельцами воевать? Так о них, до сих
пор, вроде, никто и не думал. Почему у военных особый отдел называется
