спиной свет переходил в сине-фиолетовый и превращался в ночь у
самого горизонта. Черная его кромка была пронизана сотнями
зарниц, пытавшихся, как ей показалось, разорвать границы этой
тьмы. – Там все зло Мира. Первые люди, покинувшие землю,
застали зарницы еще здесь. Но добро, которое совершал человек,
отодвигало границу все дальше и дальше. Лера уже начинала
привыкать к тому, что на любой возникающий в ее сознании
вопрос получала ответ. «Но ведь мне и обещали это здесь», –
подумала она и медленно перевела свой взгляд вниз. Там, в
глубине бездны, откуда только что ее вынесла неведомая сила,
был виден тоннель в голубоватом ореоле. Огромным червем он как
бы провисал над бездной, выходя ниоткуда и устремляясь в
бесконечность. Внутри него что-то непрерывно происходило,
напоминая кипящую лаву. По всей своей длине тоннель был
пронизан сполохами, которые, как казалось, старались вырваться
за его границы. Вдоль него очень медленно и едва заметно
перемещался огненный обруч, фонтанируя мириадами светлячков. –
Это река времени, – услышала она. – А ореол вокруг – отражение
бурлящих внутри нее событий – уже в пространство мироздания,
за пределами времени. Всю жизнь ты была убеждена, что время
может стереть совершенное кем-то и где-то. Здесь же отраженная
в вечности истина, как посмертный слепок любого поступка,
остается навсегда. Время стирает содеянное только с лица
земли, из памяти того мира. Здесь ничего не пропадает и не
проходит бесследно, все принадлежит Вечности. Правду можно
увидеть и через тысячи лет. – А огненный обруч? – Это
мгновение времени. Он перемещается, оставляя позади прошлое.
Ты только что вышла из него. Одним из миллионов светлячков.
Лера еще раз посмотрела на мириады вспыхивающих огоньков.
«Странно, ведь это мгновения смерти, – подумала она. – Но и
рождение другой жизни, раз я все это вижу». – Здесь все
по-другому: нет ни сна, ни пищи. – Голос пре- рвал ее
размышления. – В этом здесь нет необходимости. И если почти
всю свою жизнь человек тратит на добывание пищи и поедание ее
– и, кроме этого, ничего не приобретает, то и взять с собой он
ничего не может. Ему здесь становится страшно от невозможности
заниматься привычным делом – ведь ничего другого он делать не
умеет. А духовного багажа у него нет. – Что же может взять с
собой сюда человек? – Многое. Например, свои переживания. Но
не все. Здесь нет гнева, зависти, неприязни – они остались в
той жизни, только там у тебя есть что-то, чего нет у других:
деньги, талант, известность, наконец, обаяние. Обладая этими
благами, ты невольно вызываешь у других как минимум желание
уподобиться тебе. – Получается, мой талант и обаяние – это
плохо? – Нет. Важны последствия того и другого. Ведь таковыми
могут быть не только радость для тебя, но и зависть и
неприязнь других. Закон неумолим: важно только то, что ты дала
другим и что породила в них. Что испытываешь ты, важно лишь в
том случае, если это следствие твоих добрых дел. Если ты
ощущаешь радость оттого, что красива, – это пустое, не имеющее
никакой ценности чувство. А если ты испытала радость, накормив
голодного, – безмерной будет благодать, которую ты обретешь.
«Зависть, – подумала Лера. – Ну, обладание деньгами, достатком
– понятно. Но мой талант публициста, писателя, мое обаяние,
ведь я здесь ни при чем, и если у других все это вызывает
зависть, разве я виновата?» – А что такое обаяние, по-твоему?
– Ну, это желание и, наверное, способность выглядеть хорошо. –
Ты хочешь сказать, желание и способность выглядеть лучше
других? – Если я родилась красивой, разве в этом моя вина? –
Конечно, нет. Миллионы рождаются такими. Дело в желании
использовать это свое качество. Иначе не было бы причины для
зависти. Но, осознав, что он красив, человек испытывает
огромный соблазн расценить свою красоту как превосходство над
другими, и его поведение меняется. Он красивее, значит, лучше
других, а если еще и оденется лучше остальных, то возвысится
над ними еще больше. Логика примерно такова. Что такое
зависть? Ее родные сестры – проклятия и ненависть. Ты красива,
хорошо одета и вышла на улицу. Люди оглядываются. У них ничего
этого нет. «Как я хорошо выгляжу», – думаешь ты. На самом деле
черным вязким шлейфом стелются за тобой грязные мысли и липкие
сгустки зависти. Избавиться от них почти невозможно: рожденное
тобой – твое! Сначала они тебя просто раздражают, но
постепенно начинают проникать в твою душу и пронизывать ее,
как червоточина свежее яблоко. Рано или поздно подобное темное
выплескивается и окончательно перерождает тебя. Так наступает
расплата. Но это ничто в сравнении с тем, что ждет тебя
впереди. – Такая, казалось бы, безобидная вещь – и такие
последствия. Что же тогда говорить о звездах шоу-бизнеса и
других известных людях, не сходящих с экранов телевизоров?
Ведь им завидуют все. – Там разные люди. Сложно позавидовать
человеку, пусть даже просто размышляющему, но при этом
излучающему добро. Тогда деньги не цель, они прилагаются. Но
есть и другие. Желание стать знаменитым, узнаваемым,
приблизиться к кому-то из сильных мира сего побеждает, и
человек даже гордится им. Разве подобные цели – кирпичики
души? С этих мелочных интересов, с этой еле заметной тропинки
начинается дорога в ад. И все чаще и чаще сбившиеся на нее
будут поступаться порядочностью, продавать свою честь и
топтать свою совесть. Дьявол уже поселился в их душе и там, в
глубине, куда они всегда будут бояться заглянуть, станет
нашептывать: «Ты все сделал правильно, ты просто талантливее и
лучше других, ты смог многого добиться и достоин этого». Все.
Конец. Тропинка привела к мощенной такими желаниями дороге.
Единицы смогут свернуть с такого пути – слишком заманчивые
блага обещаны человеку. И платят они за это каждый день еще
там, на земле. Но настоящую цену дьявол назначает здесь.
Забудь о них. Они несчастнее самого неимущего из смертных. –
Но ведь… все выглядят такими счастливыми! – Это маска на
несчастной, истерзанной душе каждого из них. Истерзанной
ценой, которую они платят. – Но разве может мой талант
породить зависть? – Нет. Сама способность творить – дар Бога.
Именно в этом мы созданы по образу и подобию Его. Мы тоже
творим. А вот пути и результаты творчества могут быть не от
Бога. – Но ведь любое творчество прекрасно! Так думают все. –
Абсолютное заблуждение. Так думают не все. Разве ты не слышала
о демоническом искусстве? Способность творить дана человеку с
одной целью: прекрасным, созданным вами образом увлечь
человека на правильный путь – путь созидания добра на земле.
Это добро должно быть не просто создано, оно должно проникнуть
в сердце каждого, порождая новое добро для других. И не важно,
в каком жанре создан этот прекрасный образ: в музыке,
литературе или в живописи. Он может быть рожден человеком в
самом себе, в его поступках, в примере его служения людям.
Пожалуй, это самый трудный вид творчества. Иногда человек
рождается только для того, чтобы написать одну книгу. То, чем
восхищается большинство, не всегда достойно восхищения. А для
большинства все решает мнение кумиров. И не согласные –
изгои. Запомни: важно только твое чувство. Портрет евангелиста
Луки так и провисел бы целую вечность в провинциальном музее
под равнодушными взглядами посетителей, если бы ученые не
признали его работой Халса. И все те, кто раньше равнодушно
проходил мимо, стали им лицемерно восхищаться. Как ты думаешь,
отчего он не искал восхищения? Сколько вещей перестанут мучить
человека, получи он ответ на этот вопрос. Посмотри на всеобщее
фальшивое восхищение теми, кого объявили великими. Даже теми,
кто выбрал для себя самый простой и самый позорный путь: стал
ангажированным писателем толпы или власти. Почему большая
редкость в галереях не чей-то шедевр, а честный человек? – Мне
сложно ответить сразу, – медленно произнесла Лера, скорее
думая о своем, чем вникая в то, о чем ее спрашивали. – Но ведь
бывает и по-другому, – продолжала она. – Я много раз бывала на
концертах и видела тысячи радостных, веселых лиц. Разве их
кумиры так же далеки от истины? Ведь они приносят людям
радость. – Сама по себе радость ничего не значит, важно то,
что она дает человеку, каковы ее последствия. Радость бывает и
от наркотиков. Если из тысячи ревущих от восторга большая
часть на другой день после концерта просто пойдет на работу
или по своим делам, а несколько человек – грабить и убивать,
как они и планировали, она не дала людям ничего. Зато их
кумирам она даст то, что они хотели. А хотят они одного:
видеть ликующую толпу и оставаться знаменитыми. Это им греет
душу. Кому-то хочется временное сделать вечным. Цена за это –
несколько шагов по известной тропинке. Но есть нечто более
страшное. Человек, не собиравшийся убивать, совершает
убийство. И толкнуть его на преступление могут не только
публичные кумиры, но и другие, вполне творческие особи. Лера
поняла, о чем идет речь. Она читала, как четверо мальчишек,
посмотрев фильм, через неделю разъезжали на черном авто,
жестоко убивая людей. Она знала, что не удовлетворенный
виртуальными убийствами парень пришел в школу и расстрелял
одноклассников. Помнила она и многое другое, и ее разум
протестовал против всего этого. Вот она, ответственность
художника, будь он даже просто издателем или продюсером. Это
они навязывают человеку мерзость или добродетель, развращают
или одухотворяют его. Теперь она знала: и первое и второе
точно зачтется им. Ничто не пройдет бесследно.
«Ответственность перед обществом», – говорила она себе и
всегда восхищалась актерами, отказавшимися сниматься в
сомнительных фильмах. Ну, понятно, хочется, но не любой же
ценой. Однако никогда она не думала, что и к человеку,
создавшему фильм, издавшему книгу, к актерам, к автору
виртуальной игры и даже к исполнителям комедийных шоу,
пославшим людей убивать, развлекаться или насиловать,
возбуждавшим в них безумную ярость, неизбежно придет расплата.
Они уже продали душу дьяволу. Сейчас она это знала точно.
Однажды на одном из блогов она увидела, что автор вывесил
список, озаглавленный: «Предатели нации». Ее тогда удивило,
что в нем было много достаточно известных людей: актеров,
политиков, писателей, бизнесменов. Но поразило не это. Против
каждой фамилии стояла причина, по которой, по мнению
посетителей сайта, человек попал в этот список. Если он играл
роль злодея или убийцы, вызывая однозначное осуждение или
