-- А что, поехали, товарищи.
От этих слов он стал уютным привычным психом, отчего доктор с санитарами
сразу заулыбались и перестали угнетать. Шрагин привольно разлегся на носилках в
задней части автомобиля, на передних местах расположились медработники. Через
открытое оконцо, соединявшее кабину с отделением для психов, лилась как будто
песня вперемешку с полубезумным бормотанием ди-джея. "Если вы считаете это
музыкой, то вы горько заблуждаетесь. Слова же в лучшем случае высосаны из
пальца..."
-- Ну, хорошо, почему меня везут в психушку, а не его?-- безадресно спросил
псих, думая о ди-джее.
-- Потому что у него нет соседей,-- охотно отозвался доктор. -- А куда мы
так мчимся, психиатрия?
-- В Бехтерева, родимый.
В Бехтерева -- это класс, там покойно, там все передовое. Он был там три
года назад и ему понравилось. Это вам не Скворцова-Степанова, где в палате по
двадцать психов, набитых всяким калом по самую макушку, где в сортир надо в
калошах ходить, чтобы не утонуть, где целую ночь яркий свет глаза выедает. В
Бехтерева же разговоры с культурными людьми за Фрейда, Эдипа и его маму. Там
всем желающим раздают мольберты и холсты, рисуй свой психоз на здоровье, только
краски не ешь...
Интересно, может ли Зина проникнуть в его комнату при нынешней системе
опознания? Наверное, может -- если потихоньку снимет отпечатки его пальцев и
перенесет папиллярный рисунок на пластик. Если проникнет, то подкинет ему
ворованные шмотки или листовки с призывами к межнациональной розни -- шикарная
месть. Что-то утром в комнате было не так, только без очков он рассмотреть не
смог. Что-то не так... Вечно это ощущение чего-то упущенного и не понятого.
Ну, почему он не алкоголик? Почему не лежит firewall из огненной воды между ним
и нецифровым миром, в котором он бессилен?
Бархатистый женский голос долго выводил на стереоволнах песню, состоящую из
трех слов, а потом рассказывал об фьючерсных сделках, из чего Сережа едва ли
понял три слова, потом пошли новости -- в основном про расцвет преступности,
международной, организованной, отважной, разнообразной и интеллектуально
развитой. Про то, как сетевой вирус присвоил себе все электронные деньги в
маленькой, но богатой стране, и как в большой, но бедной стране России нашли
труп финансиста и олигарха Шермана, похоже, погибшего под колесами
большегрузного автомобиля неподалку от морского порта, на улице Курляндской.
Стоп! Это что, Андрея Арьевича убило? Задавило каким-то сраным грузовиком?
Главу холдинга, в котором где-то далеко внизу работает он сам....
-- Эй, стойте, о чем это они!
-- Это же радио, а не магнитофон, радио стоять не может.-- укоризненно
заметил санитар.-- А вот уже и подъезжаем. В больнице все узнаешь, там тоже
радио есть и даже голубой экран.
И правда, машина лихо взлетела по пандусу вверх, к приемным воротам.
Открылась торцевая дверца салона.
-- Самодур, на выход, лечиться пора.-- позвали его ласково.
Его ждали, к нему тянулись длинные волосатые руки, чтобы упихнуть в черную
дыру психлечебницы минимум на месяц.
Радио, которую он принял за магнитофон, еще сказало, что в руке у господина
Шермана был зажат отрубленный палец ребенка, скорее всего имеющий отношение к
его дочери, похищенной две неделя назад прямо на улице. Ну что это за слова
такие элегантные -- "имеющий отношение". И еще радио сказало, что господин
Шерман был замешан в крупный международный скандал, связанный с новым
лекарственным препаратом, именуемый патоцидом, который, по подозрению в
токсичности и канцерогенности, был отклонен как американской FDA , так и
российским Минздравом...
-- Эй, что ты там, заснул?
-- Сейчас, сейчас, я вам не блоха, чтобы скакать...
Итак, господин Шерман почему-то не смог спасти свою дочь и решил погибнуть.
Неужели, он пожмотился на выкуп? Или он хотел быть правильным и понадеялся на
постсоветских шерлок-холмсов? В свою очередь, шерлок-холмсы его не поняли. И
вместо того, чтобы шевелиться, сели ждать, пока "жирный кот" выплатит энную
сумму и проблема рассосется сама собой.
Страдания господина Шермана, на первый взгляд, казалось, были далеки от
господина Шрагина. Сережа не виделся со своим папаней с момента собственного
зачатия. Сережины пальцы бессмысленно было посылать папе, ввиду отсутствия
получателя. Полупарализованный поэт Кривоходько, которого его мама некоторое
время выдвигала на роль отца, давно спился и не мог отличить пальца от сосиски,
а сосиски от пиписки. Не было речи и о том, чтобы кто-то похитил Сережиного
сынка Вовку в деревне Носопаткино. Вовка любым киднепперам таких бздей
накидает, что они после этого смогут разве ботинки ему лизать в лежачем
положении. Но с другой стороны лишь одно воспоминание хранилось в почти-живом
и ярко-цветном виде в памяти Шрагина.
... Руки-клещи прижимают его щекой к какой-то склизской доске, прямо перед
глазом шевелит усиками, будто силилась пообщаться глянцевая жужелица. Там за
жужелицей, виднеется его кисть, лежащая на той же доске. Один "дедушка"-сержант
держит ее запястье, другой зажимает его шею под мышкой, третий подносит
штык-нож к его пальцам. Кисть кажется жужелице огромной горой типа того самого
Эвереста, но в руке первого "деда" она выглядит чем-то незначительным вроде
зубной щетки. Потом лезвие кидается вниз. Боль возникает как будто с другой
стороны тела, а потом шквалом кидается к руке...
Шрагин нарочито медленно выбирался из машины, мучаясь от крайне неприятного
ощущения -- как будто что-то натягивается в его голове и хочет оборваться.
Эту девочку никто никогда не спасет. В грязной и холодной яме инфекция
обеспечена. Сепсис, гангрена. Вспышка огня в маленьком тельце, засохшие губы, а
потом тепло уходит навсегда. Это ощущение было сейчас на его ладони...
Девочку никто никогда не спасет, кроме. Три года назад он встретил в
электричке господина Шермана и его дочку, тогда еще Андрей Арьевич еще ездил на
общественном транспорте загаженного вида. Сергей знал его по Одессе, если
точнее по школе, слегка так, потому что Андрей был младше на несколько лет.
Шермана было не трудно узнать, низенький, кругленький, рыжеватые кудряшки, как
был карапуз с виду, так и остался. А вот сам Шерман долго таращил свой и без
того лупоглазый зрительный аппарат, пытаясь распознать неожиданного собеседника.
В итоге, не только распознал, но и взял Сергея в свою фирму. А девочку звали
Аня. В электричке она почти все время молчала, но подарила ему гриб на
прощание...
Шрагин почувствовал поворот, за которым его ждет Виртуэлла, сейчас маленькая
и печальная. Она была похожа на украденную Аню Шерман и на соседскую девчонку,
которая тридцать лет назад таскала ему сладости из буфета своего папы --
полковника КГБ. Виртуэлла просила о помощи слабым прерывающимся из-за каких-то
помех голосом. И он не мог прогнать ее, хотя она была явным призраком его
нездоровья. Еще он увидел картинку. Спасенный ребенок разместился на одной его
руке, в другой -- временно опущенный меч, на голове пилотка, с монументальных
плеч спадает плащ-палатка. Он только что грохнул этим самым мечом всех
негодяев-похитителей, лихо выверчивая восьмерки самурайским лезвием.
Шрагин не стал думать, что пригрезилось ему новое издание памятника русскому
солдату-освободителю в берлинском Трептов-парке, разве что меч позаимствован у
мастеров кэндо.
Как сигнальная ракета вспыхнула и осветила все вокруг простая мысль: еще
мгновение и поворот исчезнет.
Но я не могу действовать, Виртуэлла, пожаловался он, я привык оперировать
абстракциями: типами и интерфейсами. А не кулаками или ногами.
Ну и оперируй своими кулаками и ногами, также как и своими абстракциями,
посоветовала Виртуэлла.
Это была интересная идея. А также больше чем идея.
Наружнее пространство стало медленным, холодным и плоским. Внутреннее
пространство осталось теплым и в нем находился виртуальный Шрагин -- маленький
подпрограммист, быстрый и решительный. Подпрограммист как будто застрочил от
бедра из прототипинг-сканера, который быстро пропесочил примыкающую
действительность, угадывая имена и свойства объектов. Подпрограммист как будто
запустил объектный сшиватель и тот соединил нужные вещи эластичные нитями
будущих событий.
Эта эластика и вытолкнула Шрагина, как тело, из точки покоя.
Он дважды хряпнул санитара, сперва головой в живот, где как будто пробил ей
заслонку из мышц, а потом коленом в челюсть -- до хруста.
Он, почти не чувствуя веса, устремился прочь от приемного покоя института
имени Бехтерева.
Он обнаружил, что водитель с физиономией, выражающей ярость, догоняет его.
Резкая остановка с подкатом помогли оторвать преследователя от поверхности
Земли, а затем припечатать к асфальту. Выражение ярости у водителя сменилось
выражением плаксивого недоумения...
Снизу по пандусу въезжал легковой автомобиль. Сейчас или никогда. Шрагин
запрыгнул на бампер легковушки, пробежался по капоту, крыше и... приземлился за
багажником. Ну надо же. Все так просто -- словно в компьютьерной игре, на
уровне для "начинающих".
Несколько секунд Шрагин потратил на то, чтобы признать свой успех и
вычислить новое направление для своего тела. Тело рванулось к воротам для
въезда автотранспорта. Створки ворот уже закрывались, движимые
электромеханизмом. Сзади вздымался на ноги могучий санитар. Отрывался от
асфальта и озлобленный шофер с красной соплей под носом.
Ворота сжали Шрагина, но не успели раздавить. Куда теперь? Остановка
троллейбуса направо или налево? Кажется по этой дорожке налево. Все, бежать
больше невмочь. Собственно, прибежал уже.
Надо ждать и молиться троллейбусным богам. А на рубашке еще несколько
кровавых клякс добавилось. И в стекле отражается мелкий злодей, поревшивший
собутыльника на бытовой почве. Именно на таких милиция выполняет все свои планы.
Но разве он мелкий злодей? Чего уж тут мелкого? Впервые его виртуальная мощь
вырвалась наружу, хотя могла просидеть внутри вплоть до более-менее
естественной кончины. Впервые он покрыл себя невиртуальной славой.
Внутри забурлил суп из разных чувств: страх с виной, с гордостью и
удовлетворением, все это было поперчено первобытным ужасом.
Полностью растерявшийся Шрагин бросился в кусты за трансформаторной будкой и
попытался проанализировать.
Что это было? Амок какой-то. Вернее, подпрограммист какой-то, который шпарил
словно на психопрограммной консоли, вбивая команду за командой в его тело.
А мозги -- нет, это не были его обычные мозги, в которых мечутся и не
находят выхода мысли. На месте мозгов был компьютер, Диспетчер Времени,
Прототипинг-Сканер, Сшиватель Объектов. Был проведено грамотное вычленение
типов, конкретизированы объекты и запущена цепочка событий. Этот самый
подпрограммист как будто создал новый психоинтерфейс, который смог
реализоваться в окружающем пространстве с помощью функций УдаритьВМорду() и
СделатьНоги(). На нейроканалах был реализован другой психоинтерфейс, он стал
коннектором, ускоряющим восприятие и реакцию.
И в результате, тело из инертной массы, плывущей как говно по течению,
стало инструментом, объектом управления!
Но что дальше? Дать в морду и сделать ноги может каждый балбес без всякого
подпрограммирования. Сейчас ему уже нужна стратегия, а стратегии срочно
требуются информационные ресурсы.
Шрагин стал лихорадочно перелистывать свою память в поисках чего-либо
полезного.
Девочка Аня подарила ему гриб и сказала: "Ну ты мне тоже подаришь наверное.
Когда соберешь."
Как собрать информацию? Ее либо покупают, как делают это репортеры, либо
выбивают кулаками, как герои Спиллейна, добывают с помощью стукачей и прочих
свистунов, наружних и внутренних, как органы государственной безопасности,
иногда высасывают из пальца, употребляя всякие там индукции и дедукции, как
Шерлок Холмс.
Некоторую роль играют счастливые случайности, подсматривания, подглядывания,
переодевания, порой мистика в виде блуждающих отцов Гамлета, очень часто секс,
