уверен, что найду ударные бугры, и не ошибся, - положив пальцы левой руки
на сжатый кулак правой, я почувствовал их. Задумавшись, я несколько раз
провел пальцами между буграми, и подушечки пальцев раз за разом скользили
по твердым склонам бугров. Итак, я - халанин...
Я пошел прямо, куда глаза глядят. Идти было легко, хотя ориентироваться
на местности было невозможно. Сколько и куда я прошел, я не знал. Вскоре
передо мной забрезжил свет, и я пошел на него.
Там горел костер, а возле него сидели люди. Судя по их лицам, они были
родственниками: седой старик с белой бородой, его сын и внук, совсем еще
мальчишка. Они ели хлеб, пили воду и разговаривали. Они были люди - я
ясно видел это по их пятипалым рукам и неловкими замедленными движениям.
Меня они не видели - я стоял в тени деревьев на краю поляны, в центре
которой горел их костер.
Я смотрел на них и чувствовал страх и ненависть. Страх перед тем, что
должно было произойти, а ненависть... То была органическая ненависть,
ненависть одного разума, направленная на другой. Я не мог примириться с
существованием людей, а они - с моим. Ни я, ни они не были виноваты в
этом; мы - дети своих миров, Земли и Халы, а наши миры ужиться вместе не
должны и не могут.
Я знал, что должен убить их всех. Не было ни слова "хочу", ни слова
"могу" - было только одно слово - "должен". Я знал, что все уже решено
заранее, в том числе и исход нашей схватки, и решено не нами. За мной
стоял мир Халы, за ними - мир Земли. ДОЛГ звал меня на бой, долг был выше
моей жизни и моей смерти, был выше всех моих желаний.
Волны жестокости омывали мое сердце, разгоняя страх и последние
колебания. Я был жесток, прежде всего, к самому себе, к своей жизни,
которую бросал в горнило войны, а уж потом - к противнику. Я вышел на
свет. Ко мне на встречу поднялся сын деда, и у него на поясе висел меч.
- Мне нужен весь ваш хлеб и вся ваша вода, - сказал я
Я подвел итог всему тому, что было раньше. Я прекрасно понимал цену своих
требований – это была цена их жизней и их будущего вместе с прошлым;
согласись они со мной – их ждала голодная смерть, в случае же открытой
схватки они имели шанс победить. Я был в точно таком же положении – в
случае моего поражения они не стали бы щадить ни меня, ни того, что
стояло за мной. Мы достали мечи, и красный свет костра бросал кровавые
отблески на их лезвия. Я молился в никуда, прекрасно зная, что все это
бесполезно.
Настоящее - это итог прошлого и начало будущего; так и стояли мы в
настоящем, и ждали чего-то.
Со звоном мы скрестили мечи. Я держал меч не в первый раз в своей жизни,
но был уверен в том, что исход нашей битвы уже предрешен заранее, и он
совершенно не зависит от умения владеть мечом, а зависит от чего-то
другого, более важного, глобального и таинственного.
Бой был краток - я упал с раной в живот, зная, что проиграл и что жить
мне осталось совсем недолго. Я сделал все, что мог. Мой противник
приготовился добить меня, но боль в животе стала такой нестерпимой, что я
проснулся.
Слишком много воды было выпито мной вечером - надо идти в туалет. Я
сходил туда, но не лег спать, а подошел к окну. Светили звезды. Я знал,
что нашел разгадку. Мой сон - это ответ на все вопросы.
Костер - это звезда, лес - это космос, а наша битва на мечах - это война
разумных цивилизаций, война без проигравших, ибо проигрыш означает
смерть. Да, самое страшное, что может случиться в жизни цивилизации - это
битва с другой цивилизацией. Халане и земляне бились – они выполняли
программу, заложенную в них своими мирами, - и они выполнили ее!
Я понял главное для себя: Хозяин Миров должен иметь такую психологическую
устойчивость, чтобы просто наблюдать за естественной борьбой разумных
цивилизаций и не вмешиваться. Но Владыка Вселенных может не вмешиваться в
такую войну только в том случае, если его собственные привязанности и
интересы будут очень далеки от всего этого - люди же не вмешиваются,
например, в борьбу между бродячими муравьями и оседлыми, потому что
результат ее им безразличен. Кто из муравьев победит? Да какая им, людям,
от этого разница? Совсем никакой! Так и здесь - спираль развития разума
приводит к Хозяину Миров, к настоящему Господину Вселенных, для которого
разумные цивилизации с их проблемами то же, что для людей - муравьи.
Природа мудра, и нельзя забывать об этом.
Той ночью я так и не заснул, все стоял у окна, смотрел на звезды и думал.
А потом наступило утро, и она проснулась. Мы вместе позавтракали, а затем
женщина стала собираться на работу. Она подошла к двери и сказала мне:
- До свидания.
- Прощай – отныне наши дороги расходятся!
- Как! Так сразу?! – удивилась она. – Ведь все было так хорошо, и вдруг
теперь это?! Мы еще столько не сказали друг другу, столько не сделали...
- Будь я человеком, я бы согласился с тобой – наши отношения
действительно развиваются по восходящей линии, и мы действительно многое
не успели к сегодняшнему дню, но я уже давно не человек, и в этом
заключается мой тяжкий крест. Наше расставание сегодня неизбежно.
Она не ответила. Я увидел, как слезы стали наворачиваться ей на глаза –
неизбежность легла на ее плечи невыносимо тяжким грузом. Я причинил ей
несправедливую боль, но не мог иначе.
Я увидел смятение в ее сердце и слезы в ее прекрасных глазах, когда она
бросилась передо мной на колени.
- Молю тебя, не оставь нас своей милостью! Будь снисходительным! За себя
прошу и еще...
Просьбы и просьбы – чуть только человек найдет кого-нибудь сильнее себя,
так сразу же просит его. Придется по-настоящему объяснить все, оборвав ее
просьбу на полуслове:
- Ты просишь меня, а я спрашиваю тебя, как практически вселенский разум
спрашивает человека: "Зачем ты пришел ко мне? Хочешь ли ты познать
непознаваемое или же только лишь прикоснуться к великому? Но за чем бы ты
ни пришел ко мне, знай же, что между мной и тобой – пропасть, и я стою на
одной стороне ее, а ты – на другой, и я стою спиной к тебе!" А потому,
смертная, молись своим богам - не мне!
- Но почему? - ведь ты сильнее!
- Я предполагаю, что ты права, и это мое предположение основывается вот
на чем: мой "отец" может устанавливать правила эволюционирования для
целого мира, а я, зная эти правила, использую имеющиеся в реальности
ресурсы; боги же используют те ресурсы, которыми вы, люди, их наделяете,
а вы настоящей реальности не знаете и никогда не узнаете – это следует из
внутренней логики построения этой Вселенной.
То, что есть в реальности и то, что ты думаешь о ней – это совершенно
разные вещи.
Преимущество, естественно, остается у реальности, то есть у меня. Ты
правильно все поняла, но проблемы людей - это проблемы именно людей, а не
кого-либо еще. Да, я могу в отношении почти любого события довести
вероятность его совершения от обычной, среднестатистической, до
стопроцентной, но что из того? Так что прощай, и не надо связывать меня
никакими обязательствами, не надо.
Она ушла, а я ходил по дому и думал. Как-то раз я подошел к зеркалу и
глянул на себя - в моих глазах была воля и решимость сделать дело. Я
присмотрелся повнимательнее - там была воля, решительность и, конечно же,
мудрость.
Я смотрел сквозь свои глаза себе в душу, и она постепенно раскрывала
передо мной мои далекие горизонты.
Я видел разноцветную траву, распустившиеся цветы, летящих птиц и
прекрасные города, растущие прямо на глазах, видел сердца, полные любви,
- это была Жизнь.
Я видел кровь и боль, обломки и осколки, сломанные деревья и завядшие
цветы, - а вот это была Смерть.
Я - и Жизнь, и Смерть! Да, это так и есть...
Я видел Миры, одни растущие, а другие – умирающие или же гибнущие, и
падающие на них сверху отдельные потоки моего Могущества. Оно выглядело,
как туман, но в нем была сила и власть, которую оно несло этим Мирам. А
там, еще выше, висело необъятное облако тумана - моего Могущества -
цельное и ничем не расчлененное. Жесткие и твердые образования темного
цвета стояли на пути от облака к Мирам и разбивали туман на отдельные
потоки - то была моя Воля. Тонкие и светлые прямые нити тянулись от Миров
и от сгустков моей Воли туда, в сторону, к блестящему светлому шару - это
и есть моя Совесть.
Я смотрел на разворачивающуюся передо мной картину самого себя и видел
изогнутые лучи переменчивого цвета, которые пронизывали все - и Миры, и
Волю, и Могущество, и Совесть. Эти лучи не имели центра, однако они были
скелетом, на котором держится все - это была моя Мудрость. Лучи выходили
из облака Могущества дальше, в неизмеримую бесконечность и там сверкали
всеми цветами радуги. Я видел, как мое Могущество постепенно
увеличивается, нарастая исключительно по лучам Мудрости, но там, где не
было разноцветных лучей, там не было и тумана - истинное могущество без
мудрости быть не может. Все это я - это мой внутренний мир, моя душа.
Я прислушался. Могущество в облаке плескалось, как вода в озере, а затем
с шумом водопада изливалось на лежащие внизу Миры. Совесть стучала в такт
с ударами моего сердца, и нити ее отзывались серебряным звоном на эти
удары. Сгустки Воли молчали, сильные, цельные и замкнутые в себе, а нити
Мудрости пели какую-то свою песню, меняя цвета в ритме с льющейся
мелодией, и от этой музыки на душе становилось еще чище и светлее -
спасибо тебе, моя Мудрость!
Запахи воды и свежего воздуха сплетались в ткань существования Мира, ибо
были основой жизни – ее необходимым условием – и там, где они были там
была Жизнь, а где их не было – там властвовала Смерть.
...Я отошел от зеркала. День шел, я ходил по дому, лежал, сидел и все
время думал. В это время я был наиболее близок к самоубийству, и, когда
мое психическое состояние приблизилось к нему, я или, вернее сказать, мы,
окончательно разделились.
Теперь нас снова было двое - я и человек. Мы были такие разные – слишком
разные, но двусторонняя связь между нами все еще сохранялась, поэтому я
помог этому человеку, помог против его воли, и его самоубийственное
настроение постепенно прошло.
Мы были отделены друг от друга, но нас еще можно было условно называть
как единое целое: "я". "Я посоветовался сам с собой, и мы решили..." -
именно эта фраза, несмотря на свою кажущуюся нелогичность, наиболее полно
отражала процессы, происходившие во мне (или в нас?) тогда.
Как бы там ни было, но время пришло. Решение было принято мной, а не
человеком, и я принялся осуществлять его. Сначала мне необходимо было
поговорить с "отцом". Я переместил своего человека в уютное и спокойное
место: там были камни, трава, журчащий ручей да невысокие деревья вокруг;
людей там нет и не было - люди здесь не появятся еще многие годы; а потом
бросил зов в неизмеримую бесконечность:
- Где ты? Где ты? – спросил я Мир и сразу же услышал ответ своего "отца":
- Я здесь.
"Отец" пришел. Он понял, что мне будет удобнее разговаривать с ним,
находясь в образе человека, поэтому он создал мужчину и поставил его
рядом с моим представителем. Итак, на поляне возле ручья разговаривали
два человека – и слова, которые они говорили, были не их словам, а нашими
- моими и моего "родителя":
- Выслушай мои рассуждения, "отец", - начал беседу я.
- Хорошо, говори, - сказал он.
- Когда согласно твоей воле и по своему желанию я перестал быть
человеком, я все-таки остался им в определенной мере, – принялся говорить
я. - Моя человеческая часть представляет собой великого человека и
гениального ученого - такие, как он - лицо человечества; - он или похожие
на него, могли бы представлять человечество на переговорах с иной
разумной цивилизацией. Другая же, и большая часть меня, похожа на тебя,
