требующая опыта приближенных вычислений и способности прислушиваться к
голосу своей интуиции. Но выбора у меня нет – меня этому учили не так,
как штурмана – это его работа, поэтому его учили считать качественнее,
чем меня, вот почему сейчас я надеюсь на то, что он слишком сильно не
ошибется, – однако я все равно спокоен, ибо, как я уже говорил раньше,
выбора у меня нет: штурмана я себе не выбирал, и он у меня один. Спешить
некуда: мне нужны, по-возможности, максимально точные расчеты, поэтому я
не тороплю своих подчиненных, а пока все тихо, мирно и спокойно, я делаю
из кресла кровать и закрываю глаза...
Сон не идет, меня окружают странные видения. Мне неуютно, но я пытаюсь
расслабиться. Видения отступают в свой смутный нереальный мир – кругом
темно, но я вижу перед собой деревья и падающий снег. Меня это удивляет,
я оборачиваюсь и понимаю все. Я - не человек, а какой-то зверь; я стою,
провалившись по колено в снег, а вокруг меня высятся темные деревья с
белыми шапками снега на ветвях. У меня есть хвост и четыре лапы – я
ощущаю их со спокойным удивлением и без страха и жду, что же будет
дальше. Я жду, я пока еще чего-то жду – пока я еще совсем не освоился с
тем миром, куда меня забросила судьба. Становится светлее. Я поднимаю
лицо вверх и вижу луну, выходящую из-за туч. Желтый серп светит ярко, но
он не греет, и от него на душе становится как-то уютнее и роднее.
Я вновь поворачиваю голову назад и смотрю на себя: передо мной полосатое
красно-черное тело, с лежащей шапкой снега на спине. Я вижу, как
блестящие снежинки тихо и ласково ложатся на мой густой мех. Мне совсем
не холодно, я спокоен и никуда не тороплюсь. Память услужливо
подсказывает мне: уссурийский, он же амурский, тигр; живет в тайге, самая
крупная кошка на Земле. Теперь мне все ясно: я - тигр, а значит, теперь у
меня не лицо, а морда. Просто удивительно! Интересно, а как я оказался
здесь? Не "привет" ли это от моего "отца"? Хотя, вряд ли, по моему
мнению, он должен вести себя по-другому, как на Хале: сначала –
предложить и уже потом – делать. Любопытно, а могу ли я разговаривать,
как человек? Надо попробовать – я пытаюсь сказать несколько слов, но из
моего горла вырывается лишь слабое хриплое ворчание. Все ясно: я
настоящий, а не сказочный тигр – сказочные животные разговаривать умеют.
Тихо в лесу. Ветер бросает на меня горсть снега, и она серебристой пылью
начинает поблескивать у меня на боку. Где-то вдалеке ухает филин. Я
прислушиваюсь к тайге: стоят безмолвные ели, ветки их согнулись от
тяжелых комьев снега, и лишь только слабый ветерок все никак не
успокоится, все что-то шепчет, что-то пытается сказать мне в уши;
неподалеку от меня кружится поземка, то успокаиваясь, то снова начиная
вращаться; медленно падает редкий снег, а по тайге разносится вой,
одинокий волчий вой.
Я смотрю на луну - волчье солнышко скоро закроет новая туча; а тем
временем на зов откликнулся другой волк, потом третий... - и вот уже вой,
голодный и тоскливый вой нескольких животных щемит промерзшую душу тайги.
Есть я не хочу - можно забиться где-нибудь в тихом месте и поспать, но
что-то мне мешает сделать, это и внезапно я понимаю, что я здесь не
просто так, а для какой-то цели – я должен что-то сделать здесь, в самом
сердце заледенелой тайги...
Я пошел вперед, и темные ели смыкались надо мною, но шел я недолго - мне
приглянулось одно дерево, я подошел к нему, встал на задние лапы и
когтями передних лап несколько раз рванул по застылой коре. На стволе
остались ясные отпечатки моих когтей - я посмотрел на них, фыркнул и
отправился дальше.
Я шел бесшумно и настороженно. Носом я ловил все запахи леса, постоянно
прислушиваясь, - но пахло всего лишь морозом и льдом - все спокойно -
можно смело идти дальше. Наконец, я почувствовал нужный запах - цель была
близка. Я шел на запах, стараясь, чтобы ветер дул все время на меня.
Запахи усиливались, становясь все более разнообразными: пахло скотиной,
что была заперта в хлеве, собаками, железом и, наконец, очень явственно,
- человеком.
Я вышел к околице. Деревенские дома были огорожены крепкими заборами, за
которыми бродили сторожевые собаки, - верные псы охраняли хозяина и его
добро. Ветер принес мне запахи коров, свиней и кур – он дул на меня,
поэтому я не опасался быть обнаруженным собаками. Луна спряталась за
тучи, пошел крупный снег, ветер был порывистый, но слабый. Я лег в тени
пихты и стал ждать.
Село состояло из десятка домов. С выбранного мной места просматривалась
вся деревенька, и, в принципе, все избы были в пределах досягаемости.
Прямо передо мной был двор, я видел крыльцо и дверь, ведущую в дом; собак
я не видел из-за забора, но слышал и чувствовал, что они находятся во
дворе.
...Я жду, я жду свое время. Как говорится, поспешишь - людей насмешишь, а
я не собирался быть смешным, поэтому не спешил и выжидал...
В одном из дворов негромко гавкнула собака - судя по звуку, пес был
большой и сильный. Верный страж не спал, он ждал, что может принести ему
тайга: волчья стая может зайти в село, пугливый олень может пройти вдоль
опушки, или же хитрая лиса попытается пробраться в курятник, а может
прийти и соболь - краса тайги, чтобы, переливаясь своей чудесной шубкой,
попытаться поймать себе курочку; или вдруг бесшумная сова или же мудрый
филин тихо вынырнет из мрака леса, усядется на крыше дома и будет
смотреть вокруг своими громадными глазищами, вертеть головой, а потом,
ухая, улетит.
Спит тайга - тяжело дышит ветер, сбрасывая снег с верхушек деревьев; а
собаки ждут, чего-то ждут и не спят - кто бы ни пришел из холодной тайги,
кто бы ни пришел сюда под светом луны - собаки первыми встретят его. В
схватке с волком можно потерять свою жизнь, в борьбе с лисой можно
получить болезненную рану, но это все ничто: главное, чтобы хозяин был
доволен службой!
Собаки ждут, собаки чего-то ждут... Для них лучше лиса, чем волки, а
волки лучше, чем медведь-шатун: не спит медведь в своей берлоге, злой
шатается по лесу – хоть и нечасто, но бывает и такое - уходи медведь к
себе в тайгу, залезь в свою теплую берлогу и спи до весны – соси свою
лапу - нас не тревожь!
Много опасностей есть в тайге, но больше всего собаки боятся полосатого
"хозяина": четверть тонны в тигре, а может быть и больше - он самый
сильный зверь тайги. Нравится ему собачатина, вот и приходит он ночью в
село по собачью душу. Страшен полосатый хищник, всем обитателям леса и
села страшен он, ибо неслышно ходит он и очень силен - только человек
может остановить и одолеть его!
...А я лежу в тени пихты, и снег постепенно заносит меня. Я лежу, прикрыв
глаза, и вспоминаю...
Когда я был человеком, тогда я время от времени заходил в зоопарк. Там
были большие загоны, в которых жили различные звери. Люди смотрели на
льва и на тигра с уважением и страхом в глубине души, а вот верблюдов и
слонов люди не боялись ни капельки, хотя эти животные были гораздо
крупнее любого хищника. Почему же так? Ведь и те, и другие были сытые,
мирные, спокойные и красивые - а все дело в том (так я понимаю ситуацию),
что верблюды и слоны, если их не дразнить, всегда мирные и полезные: на
верблюдах люди пересекали безводные пустыни с полыхающим солнцем над
головой, а слоны переносили тяжести во время строительства и возили на
себе людей, а от тигра и льва человеку пользы мало: разве что, как от
санитаров, уничтожающих больных и слабых животных в дикой природе. Но
важно другое: крупный хищник, когда он голоден, смотрит на человека не
как на хозяина природы, а просто как на мясо - зверя не интересуют ни
мысли человека, ни его чувства, ни его надежды, ни его планы будущее –
вообще ничего не интересует. С голодным хищником, когда он бросается на
свою жертву, нельзя ни поговорить, ни переубедить, ни отвлечь - можно
только спастись или же победить. Страшен выпрыгнувший из засады зверь,
рычащий и бегущий на тебя, чтобы забрать твою жизнь! Ужас, что тигр или
лев могут прийти за чьей-нибудь жизнью, - вот причина уважения и боязни
со стороны людей; и когда хищник, отбросив всякие колебания, первый
нападает на человека, тогда страх поселяется в округе - на месте
следующей его жертвы может стать каждый, и к тому же, никому не известно,
когда у зверя наступает время этого самого первого раза – любой большой
хищник безусловно потенциально опасен, даже дрессированный, не говоря уже
о диком.
...А ночь, голодная и холодная зимняя ночь лежит над тайгой, воют волки,
голодным воем выпрашивая у луны добычу, ухает филин - и я, тигр, лежу
возле села и жду человека. Да, именно так - такова моя цель. Не от голода
(я сыт), а потому, что зов крови кличет меня, я пришел сюда за человеком!
...Ждут собаки - что принесет им ночь? Волки далеко, все спокойно, но я -
"хозяин тайги", как уважительно зовут меня местные жители, пришел по души
ваших хозяев, о псы! Мое время придет, и вы будете дрожать от страха, а
пока все спокойно, пока еще все спокойно, и я терпеливо жду свое время.
...Темная крылатая тень бесшумно пролетела над дворами и села на крышу
одного из домов - бешено залаяли собаки, я встал, стряхнул с себя снег и
настороженно замер. В когтях у птицы пусто. Я слышу, как бегают и лают
собаки во дворах. Тихое село проснулось, отовсюду слышится собачий лай.
Дьявольским хохотом хохочет птица - это филин, его леденящее душу
"ха-ха!" нельзя не узнать! Он явно нацелился кого-то поймать здесь, но не
поймал, и теперь бессильно насмехается над собаками.
В одном из домов открылась дверь, и из нее вышел человек - в руках у него
было ружье. Услышав шум открываемой двери, филин соскользнул с конька
крыши и, закрытый от человека домом, улетел в ночной лес. Вот он, мой
шанс: пока человек будет занят птицей, я смогу незаметно прокрасться в
тени деревьев, подойдя к нему поближе, на расстояние атаки, а потом,
возможно, наброшусь на него. Мужчина вышел во двор, ружье он держал в
руках так, чтобы быть готовым стрелять, но стрелять было уже не в кого.
Он осмотрелся по сторонам и по верхушкам деревьев, взял оружие в левую
руку, нагнулся за чем-то и скрылся от моего взора за плетнем, потом
выпрямился, снова взяв ружье наизготовку, и пошел, осматриваясь, вокруг
дома.
Село успокаивалось, собаки уже почти не лаяли. Я крался бесшумно, но
быстро – надо было успеть занять позицию напротив двери к тому времени,
когда человек закончит обход; хоть я и спешил, но все же ни на мгновение
не забывал об осторожности. Я успел встать под тень выбранной ели перед
самым появлением человека; там, где я, затаившись, стоял, снег был
глубокий, доходя мне почти до брюха. Сразу атаковать я не смогу: сначала
мне нужно будет выбраться на полосу хорошо утоптанного снега перед
забором.
Вскоре мужчина вышел из-за угла своего дома и пошел к крыльцу, ружье он
закинул на спину - и теперь мое время пришло! Забор скрывал меня от
собак, но плечи и голова человека возвышались над заснеженным плетнем. Я
пошел вслед за человеком - мне нужно было пройти не так уж и много, чтобы
выбраться из глубокого снега, но все равно я спешил выйти на продутую
ветром малоснежную тропу перед плетнем, прекрасно понимая, что шелест
моих шагов сольется с шумом валенок человека, и собаки раньше времени не
услышат меня. Я подошел к забору когда и рассчитывал - как раз тогда,
когда человек подошел к крыльцу.
Как все меняется в жизни: мгновением раньше - это уверенный в себе
мужчина, а сейчас уже он - моя жертва!
Я специально ждал того момента, когда человек откроет дверь, и лишь потом
