А теперь подытоживаем: мой звездолет должен проходить плоскость излучения
пульсара под минимально возможным углом, и к тому же мы должны проходить
эту плоскость на максимально близком расстоянии от нейтронной звезды,
таким образом мы в наибольшей степени увеличиваем вероятность
столкновения космолета с плотным потоком излучения; далее, желательно
двигаться именно на пульсар, а не от него для того, чтобы корабли
противника, если кто-нибудь из них замешкается, попали бы в магнитное
поле звезды и погибли бы там. А теперь основное: нам самим нужно не
угодить в свою собственную ловушку, и для этого наши программисты должны
сделать такую программу для моего крейсера, чтобы мы могли всегда
безопасно проходить сквозь плоскость излучения пульсара, короче говоря,
пройти по самому лезвию клинка и не оступиться. Также обязательно нужно,
чтобы мы смогли это делать в автоматическом режиме, причем находясь как
можно ближе к нейтронной звезде. Получить необходимые данные для расчета
этой задачи несложно - противник наверняка успеет собрать их за несколько
минут, однако получить данные и провести по этим данным корабль - это две
совершенно разные вещи, потому что малейшее отклонение от правильного
курса будет являться гибельным для звездолета, а во-первых, найти верный
курс будет очень трудно, и во-вторых, не отклониться от него, летя в
ручном или же полуавтоматическом режиме, будет столь же тяжело! Написать
и отладить такую программу несложно, но для этого нужно иметь достаточное
количество времени, а в бою на это времени не хватит, поэтому без такой
программы корабль может идти только в полуавтоматическом или же в ручном
режиме, то есть у экипажа корабля будет надежда на благополучный исход, и
они могут молиться (притом, что если у них будет эта специальная
программа, то автоматика четко сделает свое дело и обращаться за помощью
к сверхъестественным силам в принципе не будет надобности!).
Стрелять вблизи пульсара основным оружием бесполезно - вращающиеся пучки
его излучения собьют настройку любого несущего луча, а стрелять без него
сразу же основным лучом, означит стрелять по мишени с закрытыми глазами,
стоя к ней спиной, однако даже в таких условиях антиматерией вполне можно
будет сражаться; но я надеюсь, что на такое близкое расстояние их не
подпущу. Когда мы будем преодолевать плоскость излучения пульсара на
глазах у противника в первый раз, то у него, скорее всего, пока еще не
будет под руками такой же программы, как у нас, поэтому им это дорого
будет стоить! Но это сработает всего лишь однажды: имея эту программу, я
только на один раз получу неоспоримое преимущество перед противником (и
это прекрасно, ибо знания и техника у нас одинаковые). Двойные звезды я
буду использовать для отхода, а на крайний случай я оставлю рентгеновский
пульсар и программу, написанную специально для него.
Однако, нужно не забывать, что самое главное, к чему надо стремиться -
это не умение уходить от погони, а умение успешно атаковать планетарную
систему, умение точно попасть одним-единственным выстрелом прямо в
астероид - на второй выстрел времени не будет, а в случае успеха наш
народ понесет меньшие потери, чем они могли бы быть, не погибни население
планетарной системы противника. Необходимо попадать - а если ты не попал,
то какая разница, сколько раз ты стрелял!
Мы так и сделали - наметили объекты отхода, написали и отладили
программу; в то же время я тщательно проанализировал записи моих
выстрелов по астероидам: меня интересовали основные свойства
пространства-времени в этой ситуации - я старался нащупать принципы, по
которым вероятность попадания в цель возрастает, – и кое-что мне удалось
найти, но я не был уверен в том, что это было действительно то, что мне
нужно, однако ничего другого я тогда найти не смог. На подготовку ушло
больше недели времени, и когда все было сделано, я решил отправляться в
поход.
...И мы пошли, и я стрелял, и никто из нас не знал, попали ли мы хоть раз
- мы путали свои следы, и снова стреляли, и опять уходили, и бархатная
ночь укрывала нас, и теплые звезды светили нам каким-то домашним светом;
и был страх в наших сердцах, и боялись мы, и они боялись нас; и не было в
нас милосердия, и не было в нас жестокости - мы просто не могли
постигнуть в полной мере размер того, что делали, ибо цели наши были
слишком далеко от нас, слишком далеко... Прыжок, выстрел, отход с
запутыванием следов - и опять сначала... - и ни разу мы не увидели
результата рук своих, но знали мы, что страх и смерть оставляли мы за
собой на планетах, – и они ненавидели нас, весь наш экипаж, целиком, за
то, что он есть, - и жаждали они нашей смерти; но не знали мы, что
радуются пославшие нас, что радуются наши миры и, морально поддерживая
нас, желают нам удачи... - и шли мы дальше, и выполняли мы свой долг, и
знали мы, что это правильно.
Безжизненные миры - черные дыры, нейтронные звезды, белые карлики, тесные
пары звезд, туманности и плотные облака пыли - все эти неприглядные места
оставляли мы за собой и вновь с оружием в руках возвращались к жилым
мирам. Боль в сердце, страх в душе, сосредоточенное спокойствие разума и
воля в глазах – а над всем этим – долг, – так и шел я по миру, давя на
него своей силой, сея ужас перед собой и оставляя кровь позади себя.
Так продолжалось около двух месяцев - мы сделали больше тридцати
выстрелов, а наш противник по нам не успел выстрелить ни разу, но пришло
время, и враги наши приспособились к моей манере ведения боя, и поймали
они нас на отходе: мы выпрыгнули возле двойной звездной системы,
намереваясь, как обычно, замести за собой следы, но здесь нас уже ждали -
группа вражеских кораблей располагалась слишком далеко от нас для того,
чтобы стрелять, однако они записали исходные данные нашего прыжка и
организовали погоню.
Я совершил новый прыжок. Противник не отстал от нас - нам следовало или
попытаться еще раз запутать следы, или же отходить к своим, но мы не
успели выбрать ни один из этих вариантов, потому что несколько вражеских
кораблей почти настигли нас. Пока они были слишком далеко, чтобы помешать
нам прыгать, но, в то же время, они были достаточно близко к нам - и мы
не могли запутать свои следы в бездне космоса: неприятель был неподалеку
и вскоре настигнет нас - нам нужно уходить к своим, и уходить побыстрее.
Штурман сообщил, что нам необходимо сделать еще несколько прыжков прежде,
чем мы достигнем ближайшей группировки наших войск. И мой разум, и мое
сердце согласились друг с другом, что дело - плохо. Мы вновь прыгнули.
Успеем ли мы достичь своих? Я думаю, что, скорее всего, - нет: у нас нет
времени на эти несколько прыжков.
Пора спасаться у рентгеновского пульсара - ситуация обострялась так, как
я и предполагал. До ближайшего пульсара был всего один прыжок – в этом
нам повезло, и звездолет, не теряя ни секунды, скользнул туда. Мы
прыгнули, у меня на корабле был хороший штурман - он все рассчитал верно,
и крейсер вышел в пространство не слишком близко, но и не слишком далеко
от звезды. Корабль шел курсом примерно перпендикулярным к плоскости
излучения. Вокруг нас не было кораблей противника - здесь нас не ждали!
А вот и они! Крейсера противника появлялись один за другим позади и по
бокам от нас - преследователи настигли нас. Сердцем чувствую, что они
удивились и испугались, поняв, что мы идем к пульсару, но побороли свой
страх и продолжали двигаться за нами. Я видел на экране, как несущие лучи
с их кораблей протянулись ко мне, и как они исчезли, рассыпавшись в прах,
- в столь быстропеременном распределении массы и энергии стрелять нельзя!
Они ускорялись, стараясь приблизиться к моему кораблю на расстояние
выстрела антиматерией, но я тоже увеличивал скорость, не давая им
возможности настигнуть меня, одновременно с этим начав изгибать
траекторию полета, устремляя свой корабль к нейтронной звезде.
Я глянул на нее - какая красота была вокруг меня! Огненный шар нормальной
звезды был похож на грушу, ее вытянутый носик смотрел прямо на нейтронную
звезду, а та лежала такая маленькая и такая хрупкая... Что маленькая –
это верно: ее радиус составлял около десяти километров, но вот что
хрупкая... При плотности в сто триллионов раз большей, чем плотность
воды, звезда представляет собой одно гигантское атомное ядро, состоящее
из нейтронов – к тому же у "хрупкой" малышки столь чудовищное поле
тяготения, которое лишь немногим уступает гравитационному полю самой
черной дыры!
Струя плазмы стекала с носика гигантской груши и кольцами навивалась на
магнитное поле нейтронной звезды, образуя диск. По нему ходили волны,
настоящие волны с брызгами из плазмы, которая как с горы стекала по
силовым линиям магнитного поля на магнитные полюса, и уже оттуда, с
полюсов, в противоположные стороны били пучки рентгеновского излучения,
такие плотные, что казались твердыми. В целом нейтронная звезда излучала
энергии почти столько же, сколько излучают девяносто тысяч Солнц вместе
взятые, и как гигантская мельница крутила она своими "прожекторами" по
Вселенной с периодом более тринадцати секунд! Какая величественная
картина!
...Теперь наш корабль летел уже под очень небольшим углом к плоскости
излучения, постепенно приближаясь к пульсару все ближе и ближе. Наша
броня пока еще спасала нас и от рассеянного жесткого излучения, и от
магнитного поля звезды. Я запустил специально написанную для этого случая
программу, и перевел корабль в автоматический режим полета. Все ближе и
ближе приближались исполинские пучки рентгена, все ближе и ближе мелькали
они перед нами. Мы летели почти прямо на звезду, и она была там, перед
нами, маленькая и почти невидимая; и мы стремились к ней, как будто бы
она звала нас...
Все, кончено - перед нами мелькнул один пучок излучения, а уже позади нас
– другой: мы прошли - у нас все получилось!
У волка сто дорог, а у преследующих его псов - одна.
Теперь эта звездная "мельница" встала на пути у наших преследователей. На
моих глазах один из звездолетов противника попал в конус излучения – и мы
все увидели, как его мгновенно разорвало на атомы. Теперь я точно знаю -
у преследователей нет такой программы, как у меня, и они пытаются
преодолеть препятствие, ведя свои корабли в полуавтоматическом режиме.
Что ж, теперь им следует надеяться только на свое везение, а также на то,
что их время умирать еще не пришло.
Я выровнял траекторию полета – теперь мой корабль уходил от плоскости
излучения почти под прямым углом. Я включил почти предельное ускорение -
восьмикратная перегрузка вдавила меня в кресло: не было сил ни думать, ни
страдать, ни хотеть чего-либо - остались лишь силы на то, чтобы ждать
конца этого ада... – а тем временем мы удалялись от звезды все быстрее и
быстрее. Нагрузка камнем давила на тело, на руки, на ноги и на голову;
сердце гулко стучало - тяжесть, везде одна только тяжесть.
Корабль разогнался до заранее заданного значения скорости, а затем
система автоматически выключила ускорение.
Я полежал немного в кресле, стараясь прийти в себя, а потом посмотрел на
наших преследователей: они были там, за нашей спиной: большая часть их
осталась за плоскостью излучения, не желая искушать судьбу; часть
кораблей погибла, пытаясь пройти, на кто-то из храбрецов все-таки
прорвался, и теперь они разгоняются, пытаясь настичь нас, но мы уже
далеко от них, слишком далеко... Они излишне долго преодолевали
препятствие, поэтому опоздали, и теперь время – наше! Оно подмигивает нам
