Совсем не все равно, что делать с телом сраженного неприятеля -
устроить ему почетное погребение, как достойному противнику, или оставить
валяться, подобно падали.
Но не все равно - живым. Мертвым-то как раз - все равно...
К сожалению, это было самое большее (и одновременно - самое меньшее),
что мог сделать первосвященник.
Как воин на Святой Земле лишен права вредить, так священнослужитель -
права отказывать.
И вся Сила стоит за этим правом...
...Директору даже не потребовалось объяснений - он все понял сразу
же, как только увидел, что служитель возвращается в одиночестве.
- Ну, что? Не удалось разбудить?
- Не удалось, - ответ был лишним, как, впрочем, и вопрос.
- Почему?
Вместо ответа служитель выразительно щелкнул пальцем по горлу.
- Опять сердечные капли, похоже, принимал...
"О Господи, снова нализался старикашка! Боже, до чего мне надоел этот
"Спаситель Человечества"!"
И директор сам направился к ложе.
Один за другим, попарно вставали на алтарь Крагеры. Встречали они
момент переноса никак не с меньшей твердостью, чем Катана, и с большей,
чем Клеймора.
Но - мертвой казалась эта твердость...
Первым, одновременно с предводителем, встал человек, чье малое имя
было Датворт. Прозвище же у него, как и у прочих было обычным: Эспадон.
Встал - и исчез вслед за Черным Воином.
А последнему не хватило пары. Он ступил на алтарь один.
Малое имя его было Вэселек, прозвище же - Толедо-Саламанка. Потому
что, единственный из всех, он бился узким мечом с одноручной рукоятью и
сложной, ажурного плетения, гардой.
Впрочем, владел он им - дай Бог всякому так эспадоном управиться...
16
- Проснитесь, пожалуйста, мистер Мак-Лауд...
И снова чей-то голос - уже не столь робкий, но вкрадчивый и
почтительный до приторности - вклинивается в видения.
Прочь, голос!.. Еще не все досмотрено...
Еще не все, хотя осталось совсем немногое. Явственно истончается
ткань видения, становясь почти прозрачной.
Итак...
Холод и тайна обитают в межзвездных глубинах. Даже когда пронзает
пространство невидимый меч Силы - много неожиданностей поджидает его.
Ибо Время не отступило, что бы ни говорил первосвященник.
И Расстояние - тоже не отступило. Точнее, отступило, но - не совсем.
Крепка твердыня островов Ночи. Однако даже ей не остановить Силу. Не
остановить. Но задержать ее, исказить ее путь - способна она...
Не только память оказалась стертой у тех, кто шагнул через бездну.
Развеяло их по временам и странам - так, что никто не попал в одно и то же
место одновременно с другим.
С учетом обретенного ими бессмертия все это оказалось восстановимо: и
память, и связи между ними.
Но долго пришлось им рыскать по планете, прежде чем встретиться.
Одни искали встречи для единения. Другие - для убийства.
Все. Видение стало совсем прозрачным - заколебалось и развеялось, как
дым.
Хотя у него оставалось впечатление, что это еще не совсем конец.
Что-то он еще должен был узнать... Совсем немного, но...
Но теперь вкрадчивый голос - единственная реальность, остающаяся
доступной.
- Мистер Мак-Лауд... Проснитесь, мистер Мак-Лауд...
Директор уже собирался с максимальной деликатностью потрясти старика
за плечо, когда тот вдруг открыл глаза.
В глазах его была пустота, но не обычная пустота дряхлого
беспамятства, а словно... Нет, директор не смог бы ее описать.
Он отшатнулся, как от удара. На миг ему показалось, что он смотрит в
два глубоких колодца, а там, вместо дна, вспыхивают далекие искорки мечей
и льется кровь...
Впрочем, он быстро овладел собой:
- Опера закончилась, сэр.
Старик обвел глазами зал. Пуста уже была не только сцена, но и
зрительские ряды.
- Что... Где я? - он еще не пришел в себя.
Директор не стал отвечать: вопрос явно был риторическим.
Некоторое время Мак-Лауд сидел неподвижно, потом резко встряхнулся.
- О, прошу простить... - он издал неловкий смешок. - Кажется, я...
- Вы слегка прикорнули, мистер Мак-Лауд. Ничего страшного, с кем не
бывает...
Мак-Лауд снова коротко хихикнул.
- Да. Действительно. Вижу, я уже совсем старенький...
И после паузы:
- Наверное, пора мне умирать...
Он с большим трудом поднялся, опираясь на спинку кресла и отказавшись
от услужливо протянутой руки. Шатаясь, направился к выходу.
От чего он шатался: немощь сыграла свою роль или выпивка?
Сыграла свою роль...
Директор нахмурился. Ему вдруг, ни с того ни с сего, показалось, что
Мак-Лауд сейчас тоже "играет роль".
Игрой было нарочито слабоумное хихиканье, походка враскачку,
старческая немощь.
Хотя, с другой стороны, - зачем это ему? Да и вообще - какая разница?
Среди молодежи было популярно выражение "двигаться на автопилоте".
Мак-Лауд не прибегал к таким сравнениям. Но действительно - он отдался на
волю своего тела, как тяжелораненый полагается на волю несущей его лошади,
вручая ей свою судьбу...
И сейчас руки его автоматически вели машину (да, он сам еще водит
машину! Не так и дряхл он, оказывается...), а мозг был занят другим.
Что недослушал он? Что все-таки ему предстояло узнать?
И действительно ли это важно для него?
Где-то далеко едва различимый голос начал читать размеренно, словно
смакуя строки древней летописи:
"...А еще говорят, что..."
Сосредоточенность давалась ему очень дорогой ценой. Поэтому несколько
минут спустя ему и самому было мудрено ответить - дослушал ли он этот
голос до конца?
И если да, то что говорил голос?
Быть может, вскоре это вновь всплывет в памяти. Или нет.
Катана сказал: "Позови меня - и я приду. Быстро..."
- Катана! - произнес он вслух, подсознательно надеясь на чудо.
Но ничего не произошло. Да ведь и не могло произойти, если
вдуматься...
Когда человека призывают - делают это по имени, а не по прозвищу. Но
он не помнил теперь имени Катаны - так же, как раньше не мог вспомнить
прозвища.
А главное - давно был мертв Катана. Уже около пяти веков прошло с
того дня, как Мак-Лауд нашел его обезглавленное тело у подножья
полуразрушенной башни.
Тогда он тоже не знал его прозвища. Да и сам Катана - все ли он
вспомнил тогда, что было с ними прежде?
Нет ответа. И не будет. Ничего не осталось теперь от Катаны, даже
костей в могиле.
Единственное, что осталось все-таки, - это меч его, тоже называвшийся
катаной...
"Катана... Так называется "средний меч", располагающийся между
"большим" и "малым" мечами - о-дати и ко-дати. Самое распространенное
оружие самураев, начиная с первых веков второго тысячелетия н.э.
Употреблялась в качестве двуручного меча и для работы одной рукой в паре с
боевым ножом вакадзиси. Этот стиль называется риото-дзукай...
(Никогда ему не давался этот стиль. Ну что же, зато кое-что другое
ему удалось.
Ведь сколько мастеров - столько и стилей на свете...)
...Гарда, именуемая цубой - обычно небольшая, округлая, бронзового
литья. Длина клинка... Вес... Угол изгиба... Форма рукояти..."
И в конце статьи - краткая фраза, которая словно бы и не к месту
совсем:
"Меч окружается глубоким почитанием..."
Это в нем опять пробудился специалист. Антиквар, эксперт, торговец
оружием...
Такие статейки он по роду своей деятельности читал не раз. Но сам -
не писал.
Рука не поднималась...
Пусты твои знания, антиквар. Пусты и суетны.
Будь ты только антикваром - никогда бы тебе не понять, отчего при
слове "катана" перед глазами твоими встает уже образ не птицы, а рыбы.
Сильной, упругой рыбы, которая, блестя серебристой чешуей, ровно движется
против течения.
Ибо не сводится понимание меча к количеству проковок, которое
выдержал клинок, к материалу и форме гарды и прочим ВЕЩЕСТВЕННЫМ вещам...
17
Две головы осторожно выглянули из-за бетонного ограждения дамбы. Тут
же нырнули обратно, пережидая, пока по краю его пройдется луч прожектора.
И снова выглянули.
Теперь предстояло спешить.
Считалось, что прожектор посылает свои лучи вдоль периметра ограды,
исходя из закона случайных чисел, - предвидеть что-либо невозможно. Это и
останавливало другие группы.
Но тем, кто сейчас перебрался через дамбу, удалось узнать, что в
работе прожектора тоже есть своя система.
За эту информацию было заплачено недешево - жизнями нескольких из
товарищей. Но она оказалась весьма кстати.
В руках у одного из них было устройство, которое немногие узнали бы с
первого взгляда. Правда, Мак-Лауд наверняка оказался бы в их числе.
Видел он подобные штуки и на Зайсте, и в Шотландии шестнадцатого
века.
Это был арбалет - в прошлом оружие воинов, а сейчас - диверсантов.
Так и не нашлось ему замены, несмотря на все развитие огнестрельного
оружия.
Потому что есть вещи, с которыми может справиться только стрела,
тетива и дуга пружинной стали.
Палец нажал на спуск - и человека шатнуло от толчка в плечо. Но
стрела, увлекая за собой бухту троса, пошла над бурлящей водой.
Еле слышный звук удара донесся с того берега.
Стрелявший подергал за трос - и остался удовлетворен надежностью
крепления. Видимо, не менее трех из пяти автоматически раскрывающихся
зубцов стрелы нашли себе опору.
- Быстро! - прошипел он.
Это было первое и единственное слово, сказанное при переправе.
Корпорация "Шилд" умела защищать свои объекты.
Нет такой стены, которую нельзя преодолеть. Нет системы, которую
нельзя обмануть. И нет охраны, которая была бы бдительна постоянно.
Поэтому дополнительно к обычным мерам предосторожности объект был
опоясан рвом. Мощные насосы разгоняли воду в нем до брандспойтной силы,
исключая переправу вплавь.
На всякий случай - на какой именно, не знал, наверное, никто - во рву
кишела и живая опасность.
Пираньи.
Мутантные рыбки-людоеды, у которых страсть к сырому мясу развита от
природы, но реакция на человеческий запах вдобавок была усилена генной
селекцией.
Не то что плыть - зайти в воду нельзя. Потому что выйти из нее можно
- только скелетом.
Переправлялись по двое. Натянутый до звона тросик, вдоль которого
скользили роликовые карабины, предохранял от сноса течением.
Вода вскипала вокруг людей, билась серебристым облаком: сотни мелких,
с ладонь, рыбок тыкались в них курносыми мордами.
Но - только бессильно щелкали, обламываясь, острия не по размеру
грозных клыков.
Поверх гидрокостюма каждый из людей был облачен в мелкую, тонкую
кольчугу особо прочной стали. Эта же кольчуга защищала тянущиеся от
дыхательных баллонов шланги.
Все это - а так же весьма увесистые тюки, притороченные к груди
каждого, - отнюдь не облегчало передвижение. Когда аквалангисты достигли
противоположного берега, они просто вынуждены были сделать передышку.
Всего их было шесть человек. Точнее, семь - но один остался по ту
сторону, следить за переправой.
И среди этих шестерых находилась одна женщина. Но определить это
стало возможно только после того, как они сняли маски.
Движения ее были не менее быстры, чем у остальных. А несомый груз -
не легче.
- Что за жизнь... - пожаловался один из аквалангистов, вытирая мокрый
от воды и пота лоб. - Арбалеты, кольчуги... Скоро мы вообще будем против
корпорации идти с мечами в руках!
(Он и не подозревал, насколько близок к истине...)
Женщина бросила взгляд в его сторону:
