Ф'лар послал нескольких всадников принести верра. Затем поблагодарил всех собравшихся за то, что они с такой готовностью откликнулись на его зов, И жестом пригласил Предводителей Вейров и Робинтона к себе.
- Смотри, ни ящерицы не видно, - сказала Джексому Менолли. - Я тоже велела Красуле пока держаться в сторонке. Бедняжечка, она была так напутана...
- Рут тоже, - сказал Джексом, идя через чашу Вейра к своему дракону. - Видишь, как посерел?
Но Рут был не просто напуган - он прямо-таки дрожал от волнения.
"Что-то не так. Что-то не так!" - сообщил он своему всаднику. Глаза его мерцали - и тоже в основном серым.
- Что с тобой, Рут? Все-таки крыло? "Нет. Не крыло. Что-то у меня в голове. Я себя чувствую... неправильно". - И Рут присел на задние лапы, потом снова встал на все четыре и беспокойно зашуршал крыльями.
- Это потому, что все ящерицы вдруг разлетелись? Или тоже переволновался из-за яйца?
"Да, но дело не в этом, - ответил Рут. - Файры насмерть перепуганы. Они вспомнили что-то такое, что очень их напугало".
- Нашли что вспоминать, - проворчал Джексом. Он был зол на огненных ящериц с их знаменитой памятью и способностью вспоминать всякие не относящиеся к делу картины, которые, оказывается, могли довести чувствительного Рута до такого состояния.
- Джексом! - Менолли успела сбегать в Нижние Пещеры и теперь спешила поделиться с ним мясными колбасками, выпрошенными у поваров. - Финдер сказал, что Робинтон просит меня вернуться в Главный зал арфистов и сообщить им и в Форт холд обо всем, что произошло. Опять же надо начинать метить файров. Ой, смотри! - И она указала на гребень Вейра, на Звездную Скалу. - Смотри, сторожевой дракон жует огненный камень... Ох, Джексом..
- Драконы против драконов. - И он содрогнулся всем телом.
- Джексом, до этого ни в коем случае не должно дойти. - Голос Менолли прерывался.
Ни он, ни она так и не сумели справиться с колбасками. Молча взобрались они на спину Руту, и Рут взлетел.
Поднимаясь по ступеням в королевский вейр, Робинтон на ходу размышлял едва ли не напряженнее, чем когда-либо в жизни. Слишком многое зависело от того, что должно было теперь произойти: если он, Робинтон, что-нибудь понимал, речь шла о будущем всей планеты. Да, он был неплохо осведомлен о положении дел в Южном Вейре - но что толку было от его знаний, если до сегодняшнего дня он с наивностью, достойной последнего мальчишки-всадника, верил в священную неприкосновенность Вейров, тем более - площадки рождений? "А ведь Паймур предупреждал меня, - выругал себя Робинтон. - И как это я не сумел сопоставить одно с другим и понять, что происходит?" Действительно, можно было с хорошей вероятностью предположить, что в Южном надумают обновить кровь своего вымирающего Вейра, обзаведясь юной, жизнеспособной королевой. "Но даже если бы я и пришел к правильным выводам, - уныло думалось Робинтону, - как, интересно, сумел бы я убедить Лессу и Ф'лара, что Древние не остановятся ни перед чем? Похитить яйцо!.. Предводители просто с презрением отмели бы подобное предположение, да еще посмеялись."
Сегодня никто уже не смеялся. Никто. И с чего, собственно, все решили, будто Древние кротко смирятся с высылкой и останутся послушно сидеть на своем континенте? Верно, там был отличный климат и вдоволь жизненного пространства, но зато надежд на будущее - никаких. Должно быть, закоперщиком стал Т'кул, ибо Т'тон после поединка с Ф'ларом напрочь утратил былую энергию и инициативу. При этом Робинтон был почти уверен, что две Госпожи - Мерина и Мардра - не принимали участия в затее с яйцом. Вряд ли они по доброй воле уступили бы первенство молодой королеве и ее всаднице. Быть может, одна из них и возвратила яйцо?..
"Нет, вряд ли, - сказал себе Робинтон. - Скорее всего, его принес кто-то, во всех подробностях знающий бенденскую площадку рождений. Или просто отчаянный счастливчик, у которого хватило везения и сноровки перенестись Промежутком прямо в пещеру, а потом вон.,"
Робинтон на миг вновь ощутил ужас, пережитый за время отсутствия яйца. И вздрогнул, вспомнив о ярости Лессы. Вряд ли она так просто откажется от мысли поднять всадников Севера. Вряд ли так просто угаснет в ее душе нерассуждающее бешенство, которым были отмечены утренние события. Если она настоит на том, чтобы непременно покарать провинившихся южан, это обернется для Перна не меньшим бедствием, чем были когда-то первые выпадения Нитей.
Но ведь яйцо вернулось! И целехонькое, хотя и "повзрослевшее" на добрый десяток дней. Робинтон решил воспользоваться этим обстоятельством. Вероятно, Лесса даст уговорить себя повременить до вылупления королевы. Но окажись с ней что-нибудь не в порядке - Робинтон не сомневался: вот тогда-то Лесса будет настаивать на отмщении.
Нет. Он станет твердить, что яйцо все же вернулось, а значит, нельзя винить всех южан в этом отвратительном преступлении. Кто-то из Древних еще уважал старинные правила чести. Без сомнения, у кого-то из них хватило ума понять, сколь суровое возмездие может постичь злоумышленников. И, естественно, они желали такого противостояния не более, чем сам Робинтон.
- Невеселый денек, - печально прогудел сзади чей-то бас.
Робинтон искренне обрадовался Мастеру кузнецов: поддержка этого разумного человека была ему как раз кстати. Тревога заострила мрачноватые черты Фандарела; Робинтон впервые заметил на его лице признаки возраста и нездоровую желтизну глаз.
Кузнец между тем продолжал:
- Да, за такое вероломство надо карать. Но ведь нельзя!
"Драконы против драконов." - вновь с ужасом подумалось Робинтону. Вслух он сказал:
- Ты прав. Слишком многое будет погублено безвозвратно.
- Они, - с нажимом выговорил Фандарел, - и так все уже потеряли, когда отправились в ссылку. Я и то думал - почему они еще раньше не восстали?
- Вот видишь, все-таки восстали. Да притом отомстили.
- Чтобы местью породить месть, - буркнул кузнец. - Вот что, дружище, сегодня хладнокровие требуется нам, как никогда. С Лессой, боюсь, тяжело будет столковаться. И так уже у нее эмоции перевесили здравый смысл. - И он указал на кожаную подушечку на плече Робинтона, где обычно сидел любимец арфиста, бронзовый Зейр. - Куда хоть ты дел своего малыша?
- Он в вейре у Брекки вместе с Бердом и Гралл. Я хотел отослать его с Менолли в наш Зал, но он отказался.
Кузнец медленно и грустно покачал головой и вместе с Робинтоном вступил в комнату советов.
- У меня, - сказал он, - своего файра нет, но я слышал о них только хорошее. Как может такое быть, чтобы они кому-то причинили хоть какой-нибудь вред?..
- Значит, ты поддерживаешь меня в этом, Фандарел? - спросила Брекки, входя следом за ними вместе с Ф'нором. - Лесса не похожа сама на себя! Я вполне понимаю ее беспокойство, но нельзя же позволить ей предать проклятию всех файров из-за озорства лишь нескольких...
- Озорства? - возмутился Ф'нор. - Смотри, услышит Лесса, что ты называешь эту выходку озорством! Ничего себе озорство - стащить королевское яйцо!
- То, что сделали ящерицы, было именно озорством, - стояла на своем Брекки. - Они все время наведывались в пещеру к Рамоте, с того самого дня, как она отложила яйца. Откуда им знать, что хорошо, а что плохо?
Голос Брекки звучал резче обычного, и по тому, как сжал губы Ф'нор, Робинтон понял, что супруги были далеки от согласия.
- Значит, придется им это узнать." - не вполне благоразумно начал Ф'нор, но Робинтон перебил его, не желая, чтобы этот горестный день еще и бросил тень между влюбленными:
- Боюсь, мы - те, у кого нет драконов, - порядком-таки избаловали наших маленьких друзей. Мы повсюду таскаем их с собой, позволяем всякие вольности и вообще носимся с ними, точно родители с поздним ребенком. Но, конечно, это такая мелочь по сравнению с сегодняшними событиями...
Ф'нор, смягчаясь, кивнул арфисту:
- Только представь, Робинтон, что было бы, если бы яйцо не вернули." - Он конвульсивно дернул плечами и с силой потер лоб, словно стараясь стереть самую память о происшедшем.
- Если бы яйцо не вернули, - неумолимо продолжал Робинтон, - драконы пошли бы в бой на драконов!
Он выговорил это раздельно и веско, со всей силой отвращения и ужаса, который внушала ему сама эта мысль.
Ф'нор затряс головой, отвергая возможность подобного исхода:
- Нет, Робинтон, до этого бы не дошло. Ты был мудр.
- Мудр?! - В устах разъяренной Госпожи Вейра это слово, подобно ножу, прорезало негромкий гул голосов. Лесса стояла у входа в зал: худенькое тело напряжено до предела, лицо было мертвенно-бледно от гнева. - Мудр! Ничего себе мудрость - спускать подобные преступления! Чтобы они затевали новые вероломства?.. Нет, что за нелегкая понесла меня тогда за ними сквозь время! Только вспомнить, как я молила этого прыща Т'тона прийти к нам на помощь! Ха, помощь! Вот чем все кончилось - кражей яйца моей королевы. Если бы можно было исправить ту мою глупость...
- Вот что действительно глупость, - холодно сказал Робинтон, - так это твое нынешнее поведение, - Говоря это, он хорошо сознавал, что вполне может настроить против себя Предводителей и Мастеров, сошедшихся в зал, - Яйцо вернулось, не так ли?
- Да, и когда я...
- Но ведь полчаса назад - час назад - ты только об этом и мечтала, верно? - спросил Робинтон и повелительно возвысил голос: - Ты хотела вернуть яйцо. Если бы ради этого ты послала драконов против драконов, ни у кого не повернулся бы язык тебя осудить. Но яйцо возвратили. Так что же, бросить драконов против драконов только из мести?
Ох, нет, Лесса. Такого права у тебя нет. Из мести - нет! Между прочим, что касается возмездия- ты только подумай: ведь у них ничего не вышло! Яйцо-то не у них! И потом, их действия насторожили все Вейры, а значит, во второй раз уже не получится. Они упустили свой единственный шанс, Лесса. Рухнула последняя надежда возродить вымирающих бронзовых. Кто-то сумел им помешать. И что теперь у них впереди? Ничего! Никакого будущего, никакой надежды! Ничего худшего ты, Лесса, при всем желании не сможешь им причинить. Да и не имеешь ты права ничего сделать после возвращения яйца. Перн тебе этого не простит.
- Я имею право отомстить за оскорбление, нанесенное мне, моей королеве и моему Вейру!
- Оскорбление? - И Робинтон рассмеялся коротким, лающим смехом. - Милая моя Лесса! Это было не оскорбление, а, наоборот, комплимент высшей пробы!
Его неожиданный смех и столь же неожиданная интерпретация событий заставили Лессу изумленно умолкнуть.
- Сколько королевских яиц было отложено в течение прошлого Оборота? - обратился Робинтон к остальным Предводителям и сам же ответил: - Немало, и притом в Вейрах, известных Древним куда подробнее, нежели Бенден. Но нет, им потребовалась королева непременно из потомства Рамоты! Они выбрали самое лучшее, что есть на Перне! - Он вновь повернулся к Лессе, и в голосе его прозвучало сочувствие и глубокое сострадание: - Послушай, Лесса... всем нам недешево обошелся этот поистине страшный день, Ни один из нас не способен к здравому рассуждению... - И когда он провел рукой по лицу, этот жест не был притворным: по вискам его лился пот - так велико было усилие, долженствовавшее изменить настроение множества людей. Он продолжал: - Сейчас все мы слишком возбуждены, чтобы принимать какие-то решения. А на тебя, Лесса, пришлась главная тяжесть... - И, взяв под руку потрясенную, но послушную Госпожу, он подвел ее к креслу и усадил с величайшим почтением и заботой. - Должно быть, горе Рамоты едва не свело тебя с ума. Теперь, вероятно, она несколько успокоилась?
Лесса даже приоткрыла рот от изумления, неотрывно глядя на Робинтона. Потом кивнула и облизала пересохшие губы.
- Значит, и ты постепенно придешь в себя. - Робинтон налил вина и подал ей кубок. Она рассеянно отпила, все еще находясь во власти его слов. - Придешь в себя и поймешь, - добавил Робинтон, - что наихудшая катастрофа, которая могла бы случиться на этой планете, - это сражение драконов с драконами!
Лесса резким движением поставила кубок - вино плеснуло на каменную столешницу.
