- Мы должны остановить его, мама.
Ее лицо снова изменилось, будто ища выражения, соответствующего
двойственности ее жизни. Я думал, она плюнет в своего сына или проклянет
его, а потом, сломленная, разрыдается.
- Я никогда не могла повлиять на этого безумца.
- Вы не пройдете со мной наверх, чтобы поговорить с ним, миссис?
- Я пыталась поговорить с ним еще ночью. Он заявил, что если их не
оставят в покое, он застрелит себя и ее.
- У него там есть еще один револьвер?
- Всегда был, наверное, даже не один. Когда он напивался, я
перерывала весь дом, но так и не смогла найти ни одного.
- Он когда-нибудь пользовался ими?
- Нет. Это все выдумки, - теперь на ее лице отражался страх и
неуверенность.
- Как он заманил наверх мисс Сиддон?
Она опустила свои темные настороженные глаза.
- Не знаю...
- Это вы ее туда привели?
- Нет! Я не могла бы сделать ничего подобного!
- Но ты это сделала! - сказал ее сын.
- Ну и что с того?! Она ведь сама этого хотела! Она говорила, что
должна поговорить с ним, а он был именно там! Я не могу отвечать за каждую
писаку, обманом втирающуюся в мой дом!
Я отодвинул ее и ступил на лестницу, Фред двинулся за мной.
Поднявшись наверх, я остановился в темном холле, пытаясь сориентироваться
в расположении комнат дома. Фред обогнул меня и зажег свет. На двери
чердака снова висел замок.
- Это твоя мать заперла его?
- Думаю, да. Она панически боится, что он бросит ее, как тогда, когда
уехал в Британскую Колумбию.
- Спустись вниз и возьми у нее ключ.
Фред сбежал по лестнице.
- Кто это там? - спросил Джонсон из-за чердачной двери. Голос его был
хриплым и перепуганным.
- Арчер. Я ваш друг.
- Нет у меня друзей.
- Позавчера я вам принес немного того теннессийского виски...
- Сейчас бы оно мне пригодилось, - помолчав сказал он. - Я всю ночь
не спал.
Фред влетел наверх, прыгая через две ступеньки, триумфально подняв
вверх зажатый в руке маленький ключик.
- Кто это там ходит? - спросил Джонсон.
Фред взглядом показал мне, чтобы я сам ответил его отцу и
одновременно вручил мне ключ от замка. Мне показалось, что тем самым он
передает в мои руки судьбу этого дома.
- Это ваш сын Фред.
- Велите, чтобы он ушел, мистер, - заявил Джонсон. - И если вы можете
дать мне капельку этого виски, я буду вам ужасно благодарен...
Но обмениваться любезностями было уже слишком поздно: издали
приблизился вой сирены и стих у дома. Повинуясь внезапному побуждению, я
открыл замок, вынул револьвер и взвел курок.
- Что вы там делаете? - спросил Джонсон.
- Несу вам виски.
На крыльце послышались чьи-то тяжелые шаги. Левой рукой я откинул
щеколду и толкнул дверь.
Джонсон сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей на крышу, рядом с
ним лежал маленький револьвер. Он медленно потянулся к оружию, слишком
медленно.
Я наступил ему на руку и поднял револьвер со ступеньки. Он прижал
больную руку к губам и смотрел на меня, как на человека, обманувшего его в
лучших чувствах.
Оттолкнув Джонсона, я вбежал наверх, в его импровизированную
мастерскую. Там, на жестком деревянном кресле сидела Бетти Сиддон, одежду
ей заменяла бельевая веревка, поддерживавшая ее тело в вертикальном
положении. Глаза ее были закрыты, лицо бледно и неподвижно. С минуту я
считал, что она мертва. Земля зашаталась под моими ногами, словно
замедляющийся волчок.
Однако, когда, опустившись рядом с ней на колени, я перерезал
веревку, Бетти, живая и здоровая, упала в мои объятия. Я крепко сжал ее.
Через несколько секунд она шевельнулась и открыла глаза.
- Ты так долго не приходил...
- Я был идиотом.
- Это я сделала глупость, - сказала она. - Я не должна была приходить
сюда сама. Он пригрозил мне револьвером и велел раздеться. Потом привязал
меня к креслу и нарисовал мой портрет...
Неоконченная картина стояла лицом к нам на заляпанных краской козлах.
Она напомнила мне изображения, которые я видел в течение последних дней в
музее, в доме миссис Хантри и в жилище Милдред Мид. Хотя я по-прежнему не
мог поверить в это, но все обстоятельства свидетельствовали, что громко
причитающий пьяница, которого капитан Маккендрик в этот самый момент
арестовал у подножья ведущей на чердак лестницы, - это пропавший художник
по фамилии Хантри.
Ожидая, пока Бетти оденется, я обыскивал чердак. Здесь были и другие
картины, большей частью женские портреты, оконченные и не вполне. Наконец,
под старым матрасом, я нашел завернутый в обрывок джутового мешка
написанный по памяти портрет Милдред Мид, который я разыскивал по
поручению Джека Баймеера. Под мешком оказалась также связка ключей,
подтвердившая мое подозрение, что Джонсон не совсем лишен свободы
передвижения.
Спускаясь с картиной вниз, я увидел стоящего у подножья лестницы
Фреда.
- Где твой отец?
- Если вы имеете в виду Джерарда, то капитан Маккендрик увел его
вниз. Но, думаю, это не мой отец.
- А кто же он?
- Именно это я и хотел узнать. Я взял... позаимствовал эту картину у
Баймееров, потому что подозревал, что ее написал Джерард. Я хотел
установить возраст картины и сравнить ее с картинами Хантри в музее...
- Ее украли не из музея, правда?
- Нет, сэр. Я солгал. Это он взял. Картина исчезла из моей комнаты
здесь, в этом доме. Я тогда уже подозревал, что ее автор Джерард, а потом
начал догадываться, что он вообще не мой отец, а Ричард Хантри...
- Так почему же ты пытался защитить его? Ты думаешь, что во все это
также замешана твоя мать?
Фред беспокойно шевельнулся и глянул в сторону лестницы. На верхней
ступеньке сидела Бетти Сиддон, что записывая карандашом в лежащем на
коленях блокноте. Мое сердце сжалось. Она была невероятна! Не спала всю
ночь, перенесла нападение и угрозы человека, подозреваемого в убийстве, и,
несмотря на это, думала только о том, чтобы не пропустить раскрытие
загадки, о которой хотела написать!
- Где твоя мать, Фред?
- Внизу, в гостиной, с мистером Лэкнером и капитаном Маккендриком.
Втроем мы спустились по лестнице. Один раз Бетти покачнулась,
вцепившись в мое плечо. Я предложил отвезти ее домой, она послала меня ко
всем чертям.
В унылой комнате не происходило ничего интересного. Допрос застыл на
мертвой точке: Джонсоны отказывались отвечать на вопросы Маккендрика, а
многоуважаемый мистер Лэкнер напоминал об их правах. Говорили - а скорее
уклонялись от разговора - об убийстве Пола Граймса.
- У меня есть кое-какие соображения, - вмешался я, - вернее с этого
момента это больше, чем соображения. И Граймс, и Джейкоб Витмор были убиты
потому, что выяснили происхождение пропавшей картины Баймееров,
собственно, она уже нашлась, - я показал им протрет. - Я только что нашел
это на чердаке, где, собственно, Джонсон ее и написал, вне всякого
сомнения.
Джонсон сидел, свесив голову, его жена бросила на меня горький
взгляд, полный как тревоги, так и мстительного удовлетворения.
Маккендрик повернулся ко мне.
- Я понимаю, почему эта картина так важна...
- Похоже, что это картина Хантри, капитан. А написал ее Джонсон.
Значение этой информации постепенно начало доходить до Маккендрика,
он был похож на человека, только что узнавшего о своей болезни. Повернув
голову, он всматривался в Джонсона, и глаза его все расширялись.
Ответный взгляд Джонсона выражал унижение и страх. Я попытался
проникнуть сквозь бесцветный ноздреватый жир, скрывающий истинные черты
его лица. Было трудно представить, что когда-то он был красив и что тупые
покрасневшие глазки принадлежали человеку, чье воображение создало мир его
картин. Я подумал, что самые важные черты личности Джонсона могли перейти
в этот нарисованный мир, оставив пустоту в его душе.
Однако, видимо, в его лице сохранились какие-то следы сходства с
человеком, которым он был в молодости, потому что капитан Маккендрик
спросил:
- Ведь вы - Ричард Хантри? Я вас узнал...
- Нет. Мое имя Джерард Джонсон.
Более он ничего не пожелал сказать и молча выслушал формулу
Маккендрика, который арестовал его, предварительно перечислив его права.
Фред и миссис Джонсон остались на свободе, хотя Маккендрик велел им
явиться в участок для снятия показаний. Все втиснулись в полицейскую
машину под суровым взглядом молодого полицейского сержанта, не снимавшего
руки с рукоятки автоматического пистолета.
Мы с Бетти остались на тротуаре перед пустым домом. Я сунул картину
Баймеера в багажник своей машины и открыл дверцу перед девушкой. Она вдруг
вскинулась:
- Ты не знаешь, где моя машина?
- Стоит за домом. Оставь ее сейчас там, я тебя отвезу домой.
- Я не поеду домой, мне необходимо написать эту статью!
Я внимательно всмотрелся в ее лицо, оно казалось ненатурально
сияющим, словно электрическая лампочка, которая вот-вот перегорит.
- Пойдем прогуляемся. У меня тоже есть работа, но она может немного
подождать.
Она шла рядом со мной под деревьями, легко опираясь на мою руку.
Старая улочка в утреннем свете казалась красивой и элегантной.
Я рассказывал ей сказку, которую помнил с детства. Говорят, было
время, когда мужчины и женщины были связаны теснее, чем близнецы и делили
одну телесную оболочку. Я говорил ей, что когда мы соединились в моем
гостиничном номере, я почувствовал, что между нами именно такая близость.
А когда она исчезла из поля моего зрения, мне казалось, что я утратил
половину себя. Она сжала мою руку.
- Я знала, что ты меня найдешь.
Мы медленно обошли вокруг квартала, словно это утро было получено
нами в дар и мы искали места, где могли бы насладиться им. Потом я отвез
ее в центр и мы вдвоем съели ленч в кафетерии "Чайный домик". Мы были
серьезны и умиротворены, словно люди, совершающие некий ритуал. Я видел,
как ее лицо и все тело вновь наполняются жизнью.
40
Я вернулся в полицейский участок. На паркинге стоял фургончик
коронера, а в коридоре я столкнулся с Пурвисом, выходящим от Маккендрика.
Он был красен от возбуждения.
- Установлено абсолютно точно, чьи это были кости!
- Где?
- В госпитале для инвалидов "Скайхилл" в Вэлли. Он много лет после
войны лечился там. Его звали Джерард Джонсон.
- Как?!
- Джерард Джонсон. Он был тяжело ранен на Тихом океане, его по частям
собирали. Был выписан из госпиталя примерно двадцать пять лет назад,
должен был регулярно приезжать для обследования, но так больше и не
появился. Теперь понятно, почему, - он глубоко и удовлетворенно вздохнул.
- Между нами, я очень благодарен тебе за эту подсказку, напомни мне об
этом, если я смогу что-нибудь сделать для тебя.
- Ты сейчас можешь кое-что для меня сделать.
- Хорошо, - Пурвис казался слегка встревоженным, - сделаю все, чего
захочешь...
- Лучше запиши.
- Стреляй! - сказал он, вынимая служебный блокнот и авторучку.
Я выстрелил по отдаленной цели.
- У Джерарда Джонсона в армии был друг по имени Вильям Мид. Мид был
убит в Аризоне летом 1943 года. Это дело знакомо шерифу Бротертону из
Копер-Сити - это он нашел останки Мида в пустыне и отослал их в
Калифорнию, где его должны были похоронить. Я хочу знать, по какому адресу
было выслано тело и где его погребли. Возможно, необходимо будет
эксгумировать эти останки.
Пурвис поднял глаза от блокнота и зажмурился, ослепленный солнцем.
