к сожалению, мой брат и я уезжаем сегодня вечером. Увы, было бы так
любопытно остаться и понаблюдать за развитием событий. Нет, конечно, нет.
Мы всегда рады помочь.
Она повесила трубку.
- Толковая девица. Докопалась. Наверно, подкупила прислугу. А скорее
всего мальчишек, тех, которые принесли твой багаж вчера вечером. Я
старалась себя не выдавать, но эти мальчишки... Они такие наблюдательные.
Ну, дорогой, тебе сейчас нужно перенести свои чемоданы сюда, и мы отдаем
себя Джозефу. У него уже готов план незаметной переправки тебя и твоего
багажа на "Глорианну". Яхта готова отплыть в любую минуту. Это как раз то,
что тебе сейчас нужно - драматическое, таинственное исчезновение.
- Да. Кажется, да...
- Мы заключим нашу сделку в открытом море, Кирби.
- Посмотрим.
- Дорогой мальчик, я ведь тоже кое-что соображаю. Если бы ты не был
заинтересован в сделке с нами, ты бы столько здесь не болтался. Не так ли?
- Да, пожалуй. Мне нужно принять душ и переодеться.
- Не торопись, дорогой. Мы еще долго здесь пробудем. Тебе потереть
спинку?
- Нет, спасибо.
- Не смотри так сердито. Больше тебе ничего не нужно?
- Сейчас нет. Если мне что-нибудь понадобиться, я дам знать.
- Я в этом не сомневаюсь, мой обольстительный змей.
Вернувшись в свой номер. Кирби подошел к запертой двери и
прислушался. Из холла доносились голоса и смех. Он начал ходить взад
вперед по номеру, покусывая губу и ударяя кулаком в ладонь. Он вспомнил
слова Карлы: "Мы могли бы отвезти тебя в такое место, где твоих криков
никто бы не услышал". Ему стало не по себе.
В семь тридцать Кирби стоял перед знакомой ярко-оранжевой дверью.
- Это я, - ответил он негромко хриплым задыхающимся голосом. - Я!
Бетси открыла дверь и впустила его.
- О, господи! - воскликнула она. - За тобой никто не следил?
- Нет, они не станут этого делать.
Он медленно расстегнул пояс, затем форменную куртку служащего отеля
"Элайза" и вынул подушку. Из-за щек Кирби извлек два комочка ваты и
обессиленно упал в кресло.
- Они прислали толстяка.
- Какого толстяка? Кто прислал? Куда?
- Толстого официанта из ресторана. Я звонил из комнаты молодоженов.
- Из чьей комнаты?
- Я не дрался с тех пор, как мне исполнилось тринадцать лет. А тут...
Он поставил поднос и повернулся ко мне спиной. Всего один удар. Бум - и
все! Я оставил пятидесятидолларовую бумажку в его руке. А потом прошел
мимо них.
- Мимо кого?
- Почему у них форма такого дикого цвета? Оранжево-изумрудная?
- Кирби, дружок, я все слышала по телевизору в шестичасовых новостях.
Я могу себе представить это озверевшее стадо, которое тебя разыскивает. Но
все-таки начни лучше с начала. Если ты снова будешь рассказывать с
середины, боюсь, со мной случится истерика.
- Она говорила что-то насчет истерик, что-то очень скверное.
- Кирби!
- Ладно, ладно. Я постараюсь. - И он рассказал ей все по порядку. На
сей раз ничего сглаживать не пришлось. Бетси слушала внимательно и
задумчиво.
- Значит, она наконец показала зубы?
- Боже мой, яхта - это последнее место, где бы мне хотелось с ней
оказаться! И какое ужасное напряжение - разговаривать о том, о чем ты сам
не имеешь ни малейшего понятия.
- Я считаю, что ты молодец и все сделал правильно. Так на чем мы,
значит, остановились? Теперь она думает, что ты знаешь, за чем они
охотятся. Но ты даже не догадываешься, о чем речь.
- Абсолютно верно.
- Теперь она понимает: чтобы заполучить то, что ей нужно, придется
действовать либо очень тонко, либо силой. Или платить полную цену. Можно,
наконец, стать твоей любовницей. Вот что же все-таки это самое оно из себя
представляет?
- Клянусь, единственное, что мне приходит в голову - какое-то
изобретение.
Бетси мрачно кивнула.
- И я думаю о том же. Ты рассказывал, что много лет назад твой
дядюшка действительно пытался что-то изобретать. И вдруг стал богатым и
могущественным. У него появилось преимущество перед всеми, достигаемое,
вероятно, каким-то ловким приспособлением. Возможно, Джозеф с Карлой и
сами до конца не знают, в чем тут дело. Но они могут думать, что разгадка
находится в его личных бумагах.
- И они полагают, что я все знаю.
- Наверно, лучше всего было бы иметь эту штуку в руках, прямо сейчас,
Кирби.
Он утомленно закрыл глаза.
- Ты знаешь, я уже начинаю чувствовать себя побежденным. Весь свет
думает, будто я припрятал двадцать семь миллионов долларов, и мечтает
отнять их у меня. Только шесть человек знают, что у меня нет ни цента, что
я все раздал. Ты, я, Вильма, Винтермор, Карла и Джозеф. Правда, я намекнул
Карле, что часть денег утаил. Но им нужно что-то иное, а мне неизвестно,
что это иное из себя представляет. И ты знаешь, им судя по всему, это
также неизвестно.
- Остается Вильма, не так ли?
Он открыл глаза.
- Она может знать?
- Возможно, она знает, сама того не подозревая.
- Тогда попробуй позвонить ей.
Он набрал номер Вильмы. Ему отвечал тонкий голос, но определенно
мужской.
- Скажите, кто хочет говорить с ней.
Кирби заколебался и посмотрел на Бетси. Та кивнула.
- Кирби Винтер.
- Вы не будете так добры представить доказательства, что вы
действительно мистер Винтер?
- Доказательства? Но каким образом я могу доказать это по телефону?
- Подождите минутку, пожалуйста. Я должен взять вопросы, которые она
мне оставила. Вы сможете доказать, что вы действительно мистер Винтер,
если правильно ответите на них. - Он вернулся секунд через двадцать. - Вы
меня слышите? Хорошо. Во-первых, назовите имя человека, с которым вы вели
дела, когда узнали о смерти вашего дяди.
- ...Мануэль Фернандес Гомес.
- Имя человека в Рангуне, в декабре?
- Ага, доктор Ка Дан Бола.
- Благодарю вас, мистер Винтер. Я предположил эту меру
предосторожности моей сестре. Она была в таком глубоком шоке, что не
могла... э... мыслить с присущей ей четкостью. Меня зовут Роджер Фарнхэм.
Вильма надеялась, что вы позвоните. Теперь, слава богу, я тоже могу
уехать. Я немного раздражен как вы уже сами, очевидно, заметили. Должен
сказать, что она не заслужила такой награды за годы ее честной,
беспорочной службы вашему дядюшке.
- Я не имею никакого отношения...
- Конечно, я все понимаю. Но остается много такого, что мне
совершенно непонятно, сэр. Вильма мало что рассказывала о своих делах. Но
я абсолютно уверен, что она не способна на обман.
- Да. Безусловно.
- За мной, без сомнения, будут следить, когда я уйду отсюда. Но я не
приведу их к Вильме. Вы знаете, репортеры довели ее до истерики.
- Это ужасно.
- Пришлось преодолеть немалые трудности, прежде чем мне удалось
переправить ее в безопасное место.
- Могу себе представить.
- Вам должно быть очень стыдно, если вы вдруг приведете газетчиков в
ее укрытие.
- Я, конечно, постараюсь избежать этого.
- Она слишком деликатна для подобных потрясений. Предоставляю вам
принять правильное решение и найти выход для нее. Кого-то из этих негодяев
нужно привлечь к суду за те отвратительные намеки, которые они делали.
- Думаю, что они больше не будут делать никаких намеков.
- Зло уже причинено. В любом случае, у меня есть дом, семья и работа,
к которым я должен вернуться. Пожалуйста, передайте Вильме, что я не могу
подвергать опасности собственную жизнь в безнадежных попытках помочь ей.
- Где она?
- Вы должны быть очень осторожны, пытаясь связаться с ней, но видеть
вас она хочет.
- Я буду очень осторожен, мистер Фарнхэм.
- Я переправил ее в дом одного из своих коллег. Тот уехал на год в
научный отпуск во Францию и оставил мне ключ от дома. К сожалению, телефон
отсоединен. У вас есть карандаш? Два-дробь-десять Сансет, Халендейл. Место
довольно уединенное. И домик стоит укромно. Профессор Веллерли обсадил его
кругом деревьями. Маленький розовый домик. Продукты там есть, и можно
чувствовать себя в полной безопасности. Но Вильма естественно, расстроена.
Позвоните - сначала длинный звонок, потом короткий, потом снова длинный.
Она будет знать, что это либо вы, либо я. Никому другому она дверей не
откроет. Я надеюсь, вы понимаете, как мы оба рассчитываем, что вам удастся
сделать что-нибудь и разрядить эту ужасную ситуацию.
- Благодарю вас.
- Не за что. Это был мой долг. До свидания.
- Ну что ж, - сказала Бетси, когда он повесил трубку. - Тебе будет
уютно в этом маленьком розовом домике.
- Как же я доберусь туда?
- Не могу сказать, чтобы меня сильно беспокоило, как ты доберешься до
Халендейла.
- В этой форме?
- У Берни Сэббита практически тот же размер, что и у тебя. Шкаф набит
его барахлом. Переодевайся.
- Но она не разрешит мне остаться с ней в одном доме.
- Ты шутишь?
- Я совершенно серьезно. Она очень... очень строгих строгих правил.
- Даже в таком критическом положении?
- Да. И я вовсе не хочу рисковать. Вообще-то, даже выходить отсюда
страшно рискованно. Любой таксист может узнать меня.
- Ну, дружок, здесь ты тоже не можешь оставаться. И я очень строгих
правил.
- Так важно для тебя помогать мне или не важно?
- Важно, конечно, но, видишь ли, есть такие виды помощи...
- Слушай, Бетси, я придумал. Я могу написать Вильме записку, чтобы
она тебе доверяла. Ты знаешь, она не очень-то высокого обо мне мнения. Ты
отправишься туда, проведешь там ночь; обговоришь с ней все, и, может быть,
вам удастся вместе догадаться, за чем они охотятся. А я без всякого риска
переночую здесь один. Завтра ты вернешься, и если сможешь что-либо
разузнать, мы решим, как поступить дальше. А если нет, вместе обдумаем
следующий шаг.
Сначала Бетси не соглашалась, но затем все-таки признала, что эта
идея довольно оригинальная. Пока он писал письмо, она приготовила выпить и
перекусить. Затем они поужинали в маленькой кухоньке. Перед уходом - было
чуть больше девяти вечера - она показала ему как включать телевизор. Для
этого ей пришлось забраться на огромную кровать и нажать спрятанную
кнопку, после чего на потолке отошла панель, за которой он увидел экран
телевизора.
- Если Карла обнаружит тебя здесь, предложи ей посмотреть вместе
телевизор, Кирби.
- Если мне удастся выпутаться из всей этой истории, я никогда больше
эту женщину не увижу.
- А в чем дело? Боишься ее?
Бетси слабо улыбнулась его молчанию.
- Если честно, я тоже.
7
Вторично проверив хорошо ли закрыта дверь и отыскав наконец последний
запрятанный выключатель, Кирби забрался на середину гигантской кровати. От
подушек шел беспокоящий аромат Бетси. Ночь выдалась теплой, со стороны
шоссе доносились приглушенные звуки движения и далекий рев самолетов. В
десятичасовых новостях показали еще несколько его фотографий, на которых
он улыбался, как страховой агент. И один снимок Вильмы Фарнхэм - она
мрачно хмурилась. Ведущий говорил о них, как о знаменитых преступниках
двадцатого века. Хорошо информированные источники утверждали, что Винтер и
Фарнхэм уже покинули страну. Оба совершенно таинственным образом исчезли
из-под самого носа газетчиков. Видели, как они садились в самолет "Эйр
Франс", оживленные, смеющиеся, с бокалами шампанского в руках. Они
направлялись за припрятанными миллионами, навстречу роскошной жизни с
драгоценностями, мехами, слугами, замками и немыслимым развратом.
Кирби подумал о том, что сейчас делают Бетси и Вильма. К этому
моменту они уже наверняка все обсудили, и Вильма смущенно рассказывает
