Джон МАКДОНАЛЬД
ДЕВУШКА, ЗОЛОТЫЕ ЧАСЫ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ
ПРОЛОГ
Дорогой Фред!
Ты не обещал, что дело будет простым. Но ты и не предупреждал меня,
что все может кончиться так бесславно. Отыскать Кирби Винтера. Вернуть
его. Расходы не имеют значения. И помощника вы мне дали хорошего. Во
всяком случае, раньше Хаддлестон был отличным детективом. Теперь ты бы его
не узнал. Он только и делает, что валяется на кровати, неподвижным
взглядом уставившись в потолок, тяжело вздыхает, и единственное, что мне
удается от него добиться - пустое и бессмысленное хихикание.
Мы нашли Кирби Винтера, босс. Мы дважды нашли его. Но если ты хочешь,
чтобы его нашли в третий раз, поручи это кому-нибудь другому. Только это
будет пустой тратой денег.
Я думаю, Фред, что лучше убедить нашего клиента вообще отказаться от
всей этой затеи. Если Кирби Винтер и вправду прихватил пару миллионов
дядюшки Омара, то вытащить их у него назад все равно не удастся никому.
Я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Ты думаешь, что Кирби Винтер
подкупил и меня, и Хаддлестона. Как жаль, что это не так. Тогда сейчас бы
мне лучше спалось.
Остается только рассказать тебе обо всем, что произошло. Ваши
сведения о месте его пребывания оказались совершенно точными. Мы
обнаружили его в роскошном номере "Дель Прадо" и, представляешь, жил он
здесь, в Мехико, под собственным своим именем, в течение уже двух недель.
Он и не пытался скрываться, Фред, этот ваш Кирби Винтер со своей
компанией. Собственно, какая там компания! - всего-то одна девица, та
самая, что была с ним в Сан Паоло три месяца назад. Она милашка, Фред, но
пусть ее внешность ни на минуту не введет тебя в заблуждение.
Чего мне никак не понять, Фред, так это то, почему и ты, и наш клиент
вдруг вздумали, что Кирби Винтер так прост и беззащитен. Не знаю, может,
он и был таким раньше, только теперь он совершенно иной. Учти, он весьма
уверенный в себе парень. Сам Онассис мог бы у него поучиться хладнокровию
и умению держаться. Там, в Мехико, он прекрасно проводил время со своей
девушкой. Если он и боялся, что появится кто-нибудь отбирать у него эти
деньги, то виду не подавал никакого.
Едва только мы обнаружили Винтера, как стали немедленно составлять
план его доставки в Штаты. Почти все приготовления, между прочим, мне
пришлось взять на себя. После того что произошло в Сан Паоло, Хаддлестон
потерял всякую уверенность в себе.
Я заказал частный самолет, который должен был перебросить нас через
границу. Самолет на четырех пассажиров, кроме пилота. Как ты и наказывал,
девушку мы собирались прихватить с собой. Теперь нужно было решить
проблему, как доставить их из отеля в аэропорт. Мне казалось, что уж это
мы сделаем просто и быстро. Ворвемся к ним в номер и под дулом пистолета
всадим обоим по уколу, чтобы они стали очень тихими, очень милыми и
сговорчивыми. В таком состоянии мы легко смогли бы отвести их к машине. И
я дал бы тебе знать, где нас встретить.
Я купил ключи от их номера. Вчера, около девяти вечера, они вышли
оттуда и отправились поразвлечься. Хаддлестон и я решили, что поджидать их
будем в номере. Так и сделали: открыли дверь, расположились внутри и стали
ждать. У каждого из нас, конечно, имелся пистолет, а я еще держал наготове
шприц. Казалось, все сделано наверняка. Как только мы выйдем из отеля, к
нам сразу, по моему сигналу, подъедет машина. А в аэропорту нас будет
ждать самолет.
Они вернулись около полуночи, смеясь и болтая. Смеясь и болтая, Фред!
Как только они вошли в комнату и прикрыли за собой дверь, мы тотчас взяли
их на мушку. И я спрашиваю тебя, Фред, почему все пошло кувырком? Ведь мы
так тщательно подготовились.
Но ничего у нас не вышло, Фред. Все, что тебе остается - постараться
поверить в то, что я тебе сейчас расскажу. Они вели себя так, словно
происходящее было чем-то совершенно несерьезным. Мне сразу вспомнился Сан
Паоло, и я занервничал. Да и Хаддлестон выглядел не лучшим образом. Я
сказал им, что если они будут хорошо себя вести, то никто не пострадает.
Кирби Винтер - а он действительно кажется на первый взгляд размазней -
взглянул на меня, как-то укоризненно покачал головой и сказал буквально
следующее: после Сан Паоло они думали, что мы оставим их в покое, но,
похоже, тогда они не вполне убедительно продемонстрировали свои
возможности. Что ж, на сей раз им придется это сделать более убедительно.
Хаддлестон приказал ему заткнуться. А я, держа шприц наготове, пошел к
Винтеру, чтобы сначала разобраться с ним. Фред, я был очень осторожен.
Неожиданно шприц исчез! Он исчез, Фред! Я стоял и, точно болван, тупо
смотрел на свою пустую руку. А Кирби Винтер и эта его девица весело
улыбались. Я взглянул на Хаддлестона. Фред, клянусь, это правда! - он
оказался вдруг совершенно раздетым, только вместо пояса на нем был широкий
голубой шарф, завязанный огромным бантом, а на груди - на его груди! -
губной помадой было крупно написано: "сюрприз"!
Вспомнив Сан Паоло, я подумал, что медлить нельзя и пора поквитаться
с этим Винтером. Как тебе хорошо известно, я стреляю быстро и точно, и
редко промахиваюсь. И вот только я собрался спустить курок, как увидел,
что в руке у меня не пистолет, а баллончик с дезодорантом.
А дальше... А дальше, Фред, не знаю как, я очутился в лифте, двери
которого уже закрывались. Там еще находились лифтер, три туристки
почтенных лет и мой несчастный Хаддлестон. Двери захлопнулись, мы начали
опускаться, леди стали визжать и падать в обморок. Фред, в этом лифте
поднялся настоящий бедлам! Как и Хаддлестон, меня тоже обернули шарфом,
только шарф был не голубой, а розовый. Вся прочая одежда отсутствовала. А
на моей груди красовалась надпись: "Adios, amigo!" <Прощай, друг (исп).>.
И оба мы оказались наголо выбриты, Фред, и с ног до головы облиты самым
вонючим одеколоном. Лифт спустился на первый этаж, лифтер, орущий благим
матом, распахнул двери. Хаддлестон выскочил из лифта и бросился бежать...
Так или иначе, теперь все успокоилось. Если ты вышлешь нам деньги, о
которых я тебе телеграфировал, нас отпустят отсюда уже завтра. Наш адвокат
говорит, что нам не было предъявлено ни одного крупного обвинения, зато,
можешь не сомневаться, достаточно мелких. Он также узнал, что Кирби Винтер
и его подружка выехали из отеля сегодня в полдень.
Что до Хаддлестона, то он едва ли теперь представляет интерес для
кого бы то ни было. Да и за себя я не могу поручиться. Ты все еще думаешь,
что нас подкупили? Но не можешь же ты не признать хотя бы то, что способ
замести следы мы выбрали тогда весьма странный.
Как я уже говорил, в случае если твой клиент захочет снова отыскать
Кирби Винтера, посылать тебе придется кого-нибудь другого.
Но свою версию случившегося я могу предложить. Все же я не до конца
еще спятил.
Итак, пожалуй, самое простое объяснение - гипноз. Но здесь не то,
Фред, здесь что-то другое. Я думаю - только не пугайся! - я думаю, тут
колдовство. Да, да, колдовство, вроде того, о котором мы все читали в
детских книжках. А почему бы и нет, спрашивается? Ведь если где-то оно
продолжает существовать, как существовало прежде, колдуны не станут
сообщать об этом в газеты. Ясное дело.
А дядя Винтера - Омар Креппс? Разве он не был окружен постоянной
таинственностью? Не был ли он колдуном? Может, перед смертью он научил
этого проклятого Кирби Винтера, как совершать свои заклинания, или где
потереть волшебную лампу, или что-то там еще, дьявол его забери!
А вспомни, что произошло в Сан Паоло. Винтер вместе со своей
маленькой ловкачкой выиграли в шести крупнейших казино города более
семидесяти тысяч долларов. Если это не волшебство, Фред, тогда скажи мне,
что это? Какое-то научное изобретение?
Клянусь богом, Фред, если сейчас эта прелестная крошка вдруг
возникнет в моей камере и у меня на глазах превратится в розовое кенгуру,
это меня ни капли не удивит. Когда с человеком происходят такие
сумасшедшие вещи, он попросту теряет способность удивляться.
Может быть, наш клиент и ты правы, может, Винтер действительно был
когда-то самым обыкновенным балбесом. Но уверяю тебя: что-то с тех пор
изменило его. И если вы не узнаете, почему и как это произошло, нет
никакого смысла снова бросаться догонять их. Они так смотрели на нас,
Фред... ну, точно пара марсиан. Или - как смотрят на рычащего щенка.
Ласково так. Посмеиваясь. И - свысока.
Надеюсь, ты уже выслал деньги, иначе мы можем пробыть здесь очень и
очень долго. Но когда бы мы ни вышли отсюда, думаю, придется мне искать
себе другую работу. Я потерял всю свою прежнюю уверенность.
Искренне твой, Сэм Джиотти.
1
Медленно, со страшным напряжением Кирби приходил в себя. В голове у
него продолжали звучать какие-то слова, обрывки вчерашнего разговора. Он
как будто различал собственный голос, без конца повторяющий одни и те же
жалобы - отражение подавленного и угнетенного духа.
Силуэт женщины, сидящей за столом напротив него, отчетливо
вырисовывался на фоне окна. Сквозь стекло виднелся океан, розовый в лучах
то ли заката, то ли восхода. Это чудесное розовое свечение передавалось
коже ее обнаженных бронзовых плеч и горело в огромной копне светлых волос.
Атлантика, подумал он. Теперь, когда океан ему удалось определить, он
без труда мог установить и время суток. Раз он во Флориде, это рассвет.
- Вас зовут Карла, да? - осторожно спросил он у женщины.
- Конечно, дорогой Кирби, - отозвалась она, улыбаясь. - Ваш хороший
новый друг Карла.
Сидящий слева от Кирби солидный человек, превосходно одетый, с
аккуратной прической и ухоженными ногтями слегка усмехнулся:
- Есть такой испанский глагол, - сказал он, - charlar. Болтать, вести
легкую беседу. Какая ирония судьбы: ее главный талант вовсе не в том,
чтобы говорить, а в том, чтобы слушать.
- Мой главный талант, Джозеф? - насмешливо удивилась женщина.
- Во всяком случае, самый чудесный, моя дорогая. Ты, Кирби, так
хорошо говорил, что мы с удовольствием слушали тебя.
Карла, Джозеф, Атлантика, рассвет. Туман в голове стал рассеиваться.
Кажется, сегодня суббота. Утро субботы.
Похороны были в пятницу, в одиннадцать. Заседание с адвокатами - в
два часа дня. А пить он начал в три.
Кирби осторожно повернул голову и оглядел пустой зал. Усталый бармен
в белой куртке стоял, скрестив руки и опустив подбородок на грудь.
- Они что, открыты всю ночь? - спросил Кирби.
- Крайне редко, - ответил Джозеф. - Но они весьма снисходительны,
даже за небольшую сумму. Пусть это будет нашим маленьким дружеским
подарком. Ведь когда подошло время закрываться, тебе еще так много
хотелось сказать.
В зале стало светлее. Они смотрели на него с нежностью, с любовью и
теплотой. Они были чудесными, красивыми людьми, лучшими из всех, кого он
когда-либо знал. У обоих в речи можно было различить легкий, едва уловимый
акцент.
Неожиданно у него зашевелилось ужасное подозрение.
- А вы, случайно, не журналисты?
Они громко рассмеялись.
- О нет, мой милый, - сказала Карла.
Ему стало стыдно.
- Дядя Омар не переносит... не переносил шумихи. Он всегда был так
осторожен. Он платил одной фирме в Нью-Йорке тридцать тысяч долларов в
год, только чтобы его имя никогда не упоминалось в газетах. Но люди
любопытны. Самый незначительный слух об Омаре Креппсе они умели раздуть в
шумный скандал, что приводило дядюшку в страшную ярость.
