Карла мягко накрыла его руку своей.
- Но, дорогой Кирби, теперь ведь это не имеет значения?
- Я думаю, да.
- Мой брат и я не журналисты, но конечно, вы можете побеседовать и с
журналистами. Вы вправе рассказать всему миру о том, как ужасно он с вами
поступил, какой черной неблагодарностью отплатил за все годы бескорыстной
привязанности.
Она так хорошо все понимала, что Кирби захотелось плакать. Но нечто в
ее словах вызвало в нем угрызения совести:
- Была ли она, эта привязанность, такой уж бескорыстной? Когда у тебя
дядя стоит пятьдесят миллионов долларов...
- Но ты рассказал нам, что не раз убегал от него, - сказал Джозеф.
Карла убрала руку. Кирби так не хватало ее тепла.
- Однако я всегда возвращался, - признался он. - Дядюшка говорил, что
нуждается во мне. Он не давал мне ни минуты покоя. Я не мог вести
нормальную жизнь. Дурацкие поручения, для выполнения которых мне
приходилось без конца разъезжать по всему миру. Так продолжалось целых
одиннадцать лет, с тех пор как я закончил колледж. Но даже во время учебы
он указывал мне, какие курсы изучать. Старик распоряжался всей моей
жизнью.
- Вы рассказывали нам об этом, дорогой, - сказала Карла дрогнувшим
голосом. - О годах своего героического самоотречения.
- И после всего, - возмущенно сказал Джозеф, - после всего - ни
гроша!
Яркий свет восходящего солнца начал резать Кирби глаза, и он
зажмурился. А когда вновь их открыл, Джозеф и Карла уже поднялись. Джозеф
направился к бармену. Карла тронула Кирби за плечо.
- Пошли, дорогой. Вы сильно измучены.
Он пошел вслед за ней, не задавая вопросов, сквозь стеклянные двери,
через огромный и незнакомый вестибюль. В нескольких шагах от лифта Кирби
остановился. Женщина вопросительно взглянула на него. Ее лицо было столь
восхитительно прекрасно, серовато зеленые глаза - огромны, влажные губы -
маняще приоткрыты, светлые волосы столь великолепны, - что на мгновение он
позабыл, о чем хотел спросить.
- Что, дорогой? - поинтересовалась она, заметив его смущение и
некоторое замешательство.
- Разве я останусь здесь?
- Джозеф думает, что так будет лучше.
- А где же он?
- Мы уже попрощались с ним, дорогой Кирби.
- Да? Разве?
- Идемте, дорогой, - с мягкой настойчивостью произнесла она.
Лифт поднимался в благоухающей шелковистой тишине. Они миновали
длинный коридор. Карла достала ключ из инкрустированной перламутровой
сумочки и впустила Кирби в номер; потом заботливо прикрыла ставни, чтобы
избавить его глаза от раздражающих лучей восходящего солнца, и прошла в
спальню. Кровать была расстелена. Новая пижама и целый набор туалетных
принадлежностей лежали наготове.
- Джозеф позаботился обо всем, - сказала она. - Когда-то у него было
несколько отелей, но скоро они ему наскучили, и он их продал. Кирби,
дорогой, вам нужно принять горячий душ. Потом вы можете поспать.
Когда он вернулся в спальню в своей новой пижаме, она уже ждала его
там, переодетая в пеньюар из какой-то мягкой золотистой ткани. Без туфель
на шпильках она показалась ему совсем маленькой. Облегающий пеньюар
подчеркивал фигуру, от которой сладко затуманились бы даже объективы
видавших виды фотографов, поставляющих ежедневную продукцию в модные
журналы. Хотя каждое биение пульса все еще отзывалось болью в голове,
словно кто-то равномерно стукал его по макушке, он был очарован, как юный
жених. Здесь, с ним наедине, находилась прелестная женщина, благоухающая и
искушенная. Овладеть ею, болтая всякую чушь, было невозможно. Взбадривая
себя воспоминаниями о Кэри Гранте <знаменитый американский актер, играющий
героев-любовников>, он неторопливо шагнул к ней, пытаясь изобразить нежную
и многообещающую улыбку.
Но по дороге он с размаха ударился пальцами босой ноги о ножку стола,
потерял равновесие и с воплем ухватился за Карлу - просто затем, чтобы не
упасть. От неожиданности она с криком отскочила в сторону, тогда как
Кирби, пытаясь удержаться на ногах, продолжал цепляться за ее пеньюар. На
мгновение они застыли в немыслимой позе - словно партнеры в фигурном
катании, выполняющие сложный пируэт. Затем раздался треск рвущейся ткани,
и Кирби, падая на пол, успел заметить, что она выскользнула из пеньюара,
ударилась о край кровати, перелетела через нее и скатилась в угол.
Он сел, отпихнул скомканный пеньюар в сторону, и, стеная, ухватился
обеими руками за ногу.
Растрепанная голова медленно показалась из-за кровати. Карла
изумленно смотрела на него, широко раскрыв глаза.
- Дорогой, - сказала она, - ты такой импульсивный!
- Сделай доброе дело - помолчи, - простонал он, краснея и не глядя в
ее сторону. - Давай обойдемся без шуточек.
- Ты что, всегда так поступаешь?
- Боже мой, да с тех пор, как я себя помню, - уже смущенно
пробормотал Кирби, - обязательно со мной что-нибудь случается. Обычно я
просто убегаю. А однажды устроился с очаровательной женщиной в номере на
седьмом этаже отеля "Хилтон", в Мехико... И ровно через три минуты после
того, как закрыл дверь, началось землетрясение. Посыпалась штукатурка.
Стены треснули. Пришлось в полной темноте искать выход на лестницу. Вокруг
было полно битого стекла... - он обреченно замолчал.
- Кинь мне халатик, дорогой, - раздалось через минуту.
Он свернул пеньюар и швырнул его в угол. Затем поднялся, подковылял к
кровати и сел. Накинув пеньюар, Карла устроилась рядом.
- Бедный Кирби, - ласково сказала она.
- Ясное дело, бедный, - пробурчал он.
Она погладила его руку. Улыбнулась.
- Я никогда не оказывалась раздетой так быстро.
- Очень смешно, - обиженно проворчал он.
Коснувшись пальцами подбородка, она повернула к себе его лицо. Кирби
увидел глаза женщины - совсем близко, рядом. Ему показалось, что она вдруг
стала грустной.
- Ты действительно привлекаешь меня, дорогой. Ты такой мягкий, такой
милый и открытый. Слишком много загадок вокруг. Слишком много мужчин,
которые совершенно на тебя не похожи.
- Если бы они все были похожи на меня, то как мало было бы у людей
шансов выжить!
Она прижалась к нему. Он поцеловал ее, сначала смущенно, потом все
смелее. Но когда он попытался повалить ее на постель, женщина решительно
высвободилась, покачала головой и сделала строгое лицо.
- Нет, дорогой, нет! Джозеф и я, мы очень хорошо к тебе относимся. У
тебя было тяжелое время. Джозеф сказал, чтобы я заботилась о тебе. Так что
давай, залезай-ка ты в постель, как мирная овечка, снимай пижаму и ложись
на живот. А я уж постараюсь, чтобы тебе было хорошо.
- Но...
- Дорогой, не будь занудой. Я не хочу, чтобы наша дружба так быстро
закончилась. А ты?
- Ну, если ты просишь...
- Вот-вот! Однажды, может быть ты и станешь моим любовником. Кто
знает? А так - разве не интереснее? Будь послушным мальчиком!
Он лег, как ему велели. Карла поднялась и выключила весь свет кроме
маленького ночника. Вылив что-то прохладное и ароматное ему на спину, она
стала умелыми движениями массировать мышцы спины, плеч и шеи.
- Господи, да у тебя великолепная мускулатура, дорогой!
- Я стараюсь... статическая гимнастика...
- Не слышу, милый!
- Я говорю, каждый может...
- О! Теперь расслабь-ка их. Расслабься весь, милый Кирби. Не думай ни
о чем.
- Мм...
- Отдыхай, мой дорогой. Отдыхай.
Ее успокаивающие руки прекрасно снимали напряжение. Кирби был
настолько вымотан, что мог бы мгновенно провалиться в теплый сон, как в
болото с высоты в десять тысяч футов. Но ее прикосновения, ее нежный
дразнящий голос, ароматное и возбуждающее ощущение ее присутствия
поддерживали Кирби на грани сна и бодрствования. Она что-то напевала, и
мотив казался ему знакомым. Он вроде бы слышал его в каком-то иностранном
фильме.
Он попытался мысленно вернуться к тому, что произошло в среду.
Пятьдесят семь часов назад? Да, именно тогда известие дошло к нему в
отель, в Монтевидео. Старик умер. Умер Омар Креппс. Дядюшка Омар. Кирби
был потрясен тем, что смерть все-таки смогла добраться до этого странного,
непостижимого маленького старика.
Вспоминая о возвращении сюда, он, под ласковыми руками Карлы, все
глубже погружался в пучину сна. Его видения становились все менее четкими.
Самолет, носовые обводы которого напоминали женскую грудь, разбегался по
бледной шелковистой взлетной полосе, все больше походившей на нежную
девичью плоть, в то время как стюардессы, все обнаженные, окружали его,
дразня и что-то напевая. Среди этого полусна он смутно почувствовал, как
Карла переворачивает его, помогая надеть пижаму. Ее губы нежно коснулись
его рта, но когда он попытался открыть веки и прижать женщину к себе, ее
уже не было. Ему показалось только, что она сказала:
- Мне так жаль, дорогой...
Он удивился, не понимая, о чем она сожалеет. Погас свет ночника.
Щелкнул замок. Он упал с края Вселенной.
2
Кирби проснулся от того, что его отчаянно трясла за плечо какая-то
неизвестная длинноногая девица. Свет в комнате был включен. Он приподнялся
на локте. Незнакомка так стремительно перемещалась по комнате, что
уследить за ней казалось невозможным. Она кричала на Кирби, но слов тот не
понимал. У нее была шапка дико развевающихся волос и жгучие зеленые глаза,
полные непонятной ярости, а тонкое темное лицо пылало гневом. Блузка
кораллового цвета и полосатые брюки в обтяжку составляли ее наряд; она зло
размахивала соломенной сумочкой размером с небольшой барабан.
Прошло несколько ужасно длинных мгновений, прежде чем он сообразил,
что девушка кричит на неизвестном ему языке.
Когда она остановилась, чтобы перевести дух, Кирби слабо произнес:
- No comprendo, senorita. <Не понимаю, сеньорита (исп.)>
Из нее немедленно извергнулся целый поток испанских слов.
Он говорил по-испански; не так хорошо, чтобы тотчас не потерять нить
смысла в этих криках, но вполне достаточно, чтобы оценить образность ее
языка, образованность, которая, вероятно, обратила бы в постыдное бегство
любого таксиста города Мехико.
- Mas despacio, por favor <Помедленнее, пожалуйста (исп.)>, -
попросил он, когда она сделала паузу для вдоха.
Она пристально посмотрела на него и отрывисто предложила:
- Английский подойдет?
- Подойдет для чего? - бестолково спросил он.
- А ну выкладывай, мерзавец, где моя чертова тетка! - вновь
набросилась она на Кирби, - И какое она имеет право строить против меня
свои гнусные козни! Она значит желает, чтобы меня выкинули за шкирку из
первой же приличной телевизионной пьесы, в которой мне наконец-то дали
играть? Но все равно она не заставит меня торчать здесь, как какую-то
рабыню. Говори-ка, приятель, где она, где Джозеф? И не пытайся их
покрывать, прощелыга! Я уже не раз разбиралась с ее лживыми ублюдками и
знаю, как это делается. Гони сюда факты, и немедленно!
Она наклонилась к нему, так что ее маленький носик с яростно
раздувшимися ноздрями оказался в нескольких дюймах от его лица. Гневно
вопрошающий взгляд впился ему прямо в глаза.
- Ну!? - приказала она.
- Факты?
- Факты, приятель.
У нее был акцент, почти неуловимый, и мерещилось в нем что-то
знакомое.
- Я думаю, вы случайно ошиблись дверью, - вежливо пробормотал Кирби.
- Эти уловки я знаю, не беспокойся! Все комнаты, кроме этой, в номере
пусты. Поэтому я здесь. Так что кота за хвост лучше не тяни.
- В каком номере?
Она нетерпеливо топнула ногой.
