неожиданной силой нанесла удар. Хейвз уголком глаза уловил
блеск стального дула, почувствовал резкую боль, когда металл
врезался ему в щеку, и прикрыл лицо руками, ожидая нового
удара. Но его не было. Он отнял руки от щеки и посмотрел
на пальцы. Они были в крови.
- Больше никаких фокусов, рыжий, понятно? - ледяным
тоном сказала Вирджиния.
- Понятно.
- А теперь убирайся. Туда, на ту сторону. А ты, -
повернулась она к Брауну, - входи. Быстро!
Браун прошел дальше. Он уже понял ситуацию и больше не
удивлялся.
Вирджиния, держа в левой руке бутыль с нитроглицерином, а
в правой - револьвер, направилась к вешалке. Она шла
быстро, спотыкаясь, плечи нервно дергались, движения бедер и
ног были резкими и лишенными всякой женственности, словно
кто- то толкал ее сзади. Глядя, как Вирджиния пересекает
комнату, Хейвз все больше убеждался в том, что жидкость в ее
левой руке вовсе не нитроглицерин, как она утверждала.
Правда, нитроглицерин - капризная штука. Иногда он
взрывается. Другой раз...
Он размышлял: "Нитро? Или вода?"
Вирджиния быстро достала пистолет Бирнса из кармана
своего плаща, вернулась к столу, поставила на него бутыль,
открыла ящик стола и бросила пистолет в ящик.
- Так, а теперь ты, - обратилась она к Брауну, - давай
сюда пушку.
Браун не пошевелился.
- В этой бутылке на столе нитроглицерин, - спокойно
сказала Вирджиния. - Давай сюда револьвер.
Браун посмотрел на Бирнса.
- Отдай, Арти, - посоветовал Бирнс. - Здесь она
командует.
- Во что она играет? - поинтересовался Браун.
- Во что я играю, это не твое дело, - резко сказала
Вирджиния. - Закрой рот и давай свою пушку.
- Да, суровая дама. - Браун подошел к столу, внимательно
глядя на Вирджинию. Он не отрывал от нее глаз, когда на
ощупь отстегивал кобуру, пытаясь понять, какие чувства она к
нему испытывает. Браун обычно умел распознавать ненависть
за тысячу шагов и мгновенно ощущал, в каком случае цвет его
кожи определит характер отношений между ним и тем человеком,
на которого смотрит и с которым говорит. Артур Браун был
негром. Он был также очень нетерпеливым человеком. Ему
пришлось довольно рано убедиться в том, что случайное
совпадение цвета его кожи с фамилией Браун-Коричневый лишь
увеличивает его бремя, "бремя черного человека". Он всегда
с нетерпением ожидал неизбежной оговорки, неосторожного
выражения, и сейчас его нетерпение достигло предела. Но на
лице Вирджинии Додж нельзя было прочесть никаких чувств.
Она положила револьвер Брауна в ящик стола.
- Ну, а теперь пройди туда, на ту сторону комнаты.
- Можно сначала доложить лейтенанту? - спросил Браун.
- Лейтенант, - позвала Вирджиния, - идите сюда!
Бирнс подошел к столу.
- Он хочет что-то доложить. Докладывайте здесь, мистер,
чтобы я могла вас слышать.
- Ну, как там? - спросил Бирнс.
- Полный ноль. Из этого ничего не выйдет, Пит.
- Почему не выйдет?
- Я вышел оттуда, потом заглянул в лавку купить пачку
сигарет.
- Ну?
- Мы поговорили с хозяином. В их районе было много краж.
Больше всего в магазинах готового платья.
- Ну?
- Но он сказал мне, что кражи скоро прекратятся. Знаете,
почему?
- Почему?
- Потому что в том магазине через улицу сидит в кладовой
легавый и ждет, пока туда сунется грабитель. Вот что мне
сказал тот парень в лавке.
- Понятно.
- Если он знает, то это известно каждому молочному
торговцу на этой улице. А если знают лавочники, то в курсе
и все покупатели. Можешь не сомневаться, вор тоже все
знает. Из этого ничего не выйдет. Пит. Нам нужно
придумать что-нибудь другое.
- Вы кончили?
- Кончили.
- Хорошо. Теперь перейдите на другой конец комнаты.
Бирнс отошел от стола. Браун стоял в нерешительности.
- Ты слышишь меня?
- Слышу.
- Тогда иди!
- Для чего вам револьвер и нитро, мадам? - спросил
Браун. - Мне хочется узнать, что вам здесь нужно? Для чего
все это?
- Я пришла сюда, чтобы убить Стива Кареллу.
- Бутылкой с супчиком?
- Нет, выстрелом из револьвера. Нитро - это моя
страховка.
Браун кивнул.
- Нитроглицерин настоящий?
- Настоящий.
- Как это проверить?
- Никак. Или хочешь попытаться привязать колокольчик на
хвост коту, чтобы мыши слышали, как он идет? Из них не
нашлось ни одного храбреца, готового пожертвовать собой. -
Вирджиния улыбнулась.
Браун улыбнулся в ответ.
- Нет, спасибо, мадам. Я просто спросил. Убьете Стива?
Почему, что он вам сделал? Оштрафовал за стоянку в
неположенном месте?
- Это не смешно, - ответила Вирджиния. Она уже не
улыбалась.
- Я и не думал, что смешно. А кто эта красотка? Ваша
партнерша?
- У меня нет партнеров, - ответила Вирджиния, и Брауну
показалось, что на минуту она закрыла глаза. - Это
задержанная.
- А разве мы все не задержанные? - Браун снова
улыбнулся, но Вирджиния сжала губы.
Хел Виллис подошел к столу:
- Послушайте, - сказал он, - Мисколо очень плохо. Может,
вы разрешите нам позвать врача?
- Нет, - ответила Вирджиния.
- Ради бога, он может умереть. Послушайте, вам нужен
Карелла, верно? Какой смысл в том, чтобы невинный
человек...
- Никаких врачей, - отрезала Вирджиния.
- Почему? - спросил Бирнс, подходя к столу. - Вы можете
задержать его здесь после того, как он сделает перевязку,
как задержали всех нас. Какая вам разница?
- Никаких врачей, - повторила она.
Хейвз медленно двинулся к столу. Сами того не сознавая,
четверо полицейских стали так, как обычно стояли, допрашивая
подозреваемых. Хейвз, Бирнс и Браун - перед столом, Виллис
- справа от него. Вирджиния продолжала сидеть, подвинув
поближе к себе бутылку с нитроглицерином и держа револьвер
38-го калибра.
- Предположим, я возьму трубку и вызову врача, - начал
Хейвз.
- Я убью тебя.
- Не боитесь, что эта штука взорвется? - спросил Виллис.
- Нет.
- А вы немного нервничали, когда сюда вошел Марчисон,
верно?
- Заткнись, рыжий! Ты уже достаточно себя показал.
- Достаточно, чтобы застрелить меня? - поинтересовался
Хейвз.
- Да.
- И вызвать взрыв? - добавил Браун.
- И еще один визит с первого этажа?
- Вы не можете допустить этого, Вирджиния, верно?
- Могу! Если кто-нибудь войдет, все полетит к чертям!
- А как же Карелла? Если вы взорвете всех нас, то
Карелла останется жив. Вам же нужен Карелла, верно?
- Да, но...
- Тогда как же вы можете взорвать ваш нитроглицерин?
- Как вы можете допустить еще один выстрел?
- Вы не можете застрелить никого из нас, верно? Это
слишком рискованно.
- Отойдите, - сказала. Вирджиния, - все.
- Чего вы боитесь, Вирджиния?
- Револьвер у вас, а не у нас.
- Вы можете выстрелить?
- Или вы уже боитесь стрелять?
Хейвз обошел стол с левой стороны, оказавшись поближе к
Вирджинии.
- Назад! - крикнула она.
Виллис стал обходить стол справа, и Вирджиния резко
повернулась, целясь в него. В это время Хейвз встал между
ней и стоявшей на столе бутылью. Вирджиния на секунду
убрала левую руку со стола, немного отставила стул и стала
подниматься. В тот же момент Виллис, видя, что она уже не
держит бутыль, и зная, что встающий со стула человек
находится в неустойчивом положении, изо всей силы ударил
Вирджинию ногой в лодыжку. Одновременно Хейвз толкнул ее,
так что она окончательно потеряла равновесие и, наклонившись
вправо, грохнулась на пол. Пальцы правой руки разжались,
револьвер скользнул по полу, сделал несколько поворотов и
внезапно остановился.
Виллис нагнулся, чтобы взять револьвер.
Он вытянул руку, и Хейвз задержал дыхание, потому что они
наконец-то избавились от этой ненормальной суки.
Но Виллис завопил от боли. Трехфутовый кинжал из кожи и
металла пригвоздил его руку к полу.
Глава 13
Черная юбка туго натянулась, когда Анджелика резким
движением вытянула ногу. Юбка подчеркивала полноту бедра,
свободно свисала у колена и там внезапно кончалась, скрывая
стройную икру и тонкую лодыжку, вокруг которой обвивался
черный ремешок. Под ремешком была кожаная красивая лодочка
на высоком каблуке, остром, как стилет. И этот каблук
впился в руку Виллиса.
Анджелика убрала ногу и быстро опустилась на колени,
чтобы поднять револьвер. Она подобрала юбку на коленях,
схватила револьвер и, сверкая глазами, прицелилась в
лейтенанта Бирнса, протянувшего руку к бутыли.
- Не трогай! - крикнула она.
Бирнс замер.
- Все отойдите от стола. Все! Назад! Назад!
Они стали отходить, отступая перед новой угрозой, еще
более опасной, чем первая. Анджелика Гомес перерезала горло
человеку, и, насколько им было известно, он к этому времени
был уже мертв. Ее должен был покарать закон, ей могла
отомстить уличная банда, и в глазах ее была отрешенность
отчаяния. Анджелика Гомес хотела сыграть свою роль, и горе
тому, кто окажется у нее на пути.
Она поднялась с пола, крепко держа револьвер.
- Я буду отсюда уходить. Пусть никто не пробует меня
помешать.
Вирджиния Додж была уже на ногах. Она повернулась к
Анджелике и, улыбаясь, сказала ей:
- Молодец! Отдай мне револьвер.
Анджелика не сразу поняла ее. Она с любопытством
посмотрела на Вирджинию:
- Ты сумасшедшая? Я ухожу. Сейчас.
- Знаю. Отдай мне револьвер. Я прикрою тебя. Пока ты
не уйдешь.
- Почему я должна отдавать тебе револьвер?
- О боже, ты что, на их стороне? Этих сволочей, которые
хотят отправить тебя за решетку?
- Зачем я должна делать тебе любезность? Я раньше
просила тебя отпускать меня, но ты сказала "нет". Теперь ты
хочешь револьвер. Ты сумасшедшая.
- Хорошо, я объясню тебе. Если ты возьмешь этот
револьвер с собой, они нападут на меня, как только ты
выйдешь из этой комнаты. А это значит, что через четыре
секунды они сядут на телефон и натравят на тебя всю
проклятую полицию. Если ты отдашь мне пушку, я задержу их.
Они будут сидеть здесь. Никаких телефонных звонков.
Никаких полицейских машин. Никто не будет искать тебя, ты
свободна.
Анджелика задумалась.
- Отдай револьвер, - повторила Вирджиния и подошла
поближе к Анджелике. Та, выгнув спину, широко расставив
ноги, застыла в позе тигрицы, приготовившейся к прыжку,
рука, сжимающая револьвер, слегка дрожала. Вирджиния
подошла ближе.
- Отдай его мне, - повторила она.
- Ты будешь задержать их? - спросила Анджелика. - Они
будут оставаться здесь?
- Да.
- Подойди тогда близко.
Вирджиния подошла к ней.
- Дай руку, - сказала Анджелика.
Вирджиния вытянула руку, и Анджелика положила ей в ладонь
револьвер.
- Я иду сейчас. Ты держи их здесь. Я буду свободная.
Свободная, - повторила она.
Она отвернулась от Вирджинии, но успела сделать только
один шаг. Вирджиния подняла руку и изо всей силы обрушила
револьвер на голову Анджелики Гомес. Та упала на пол, а
Вирджиния, перешагнув через нее, быстро пошла к столу.
- Кто-нибудь еще думает, что я шучу?
Когда Карелла поднимался по лестнице на второй этаж,
Роджер, лакей, служивший Джефферсону Скотту более двадцати
лет, подметал коридор. Этот высокий худощавый человек,
почти лысый, с венчиком седых прядей вокруг головы, выметал
деревянные прямоугольники, квадраты, треугольники и щепки,
образовавшиеся в результате разрушительной работы лома.
Щетка методически двигалась в тонких, ловких пальцах, сметая
в совок весь этот мусор.
- Убираете? - любезным тоном спросил Карелла.
- Да, - ответил Роджер. - Да, сэр. Мистер Скотт любил,
чтобы всюду было чисто.
- Вы хорошо знали старика?
- Я долго работал у него, очень долго.
- Вы к нему хорошо относились?
- Он был хороший человек. Я очень хорошо к нему
относился.
- У него когда-нибудь были неприятности с сыновьями?
- Неприятности, сэр?
- Ну, вы знаете. Споры. Серьезные ссоры. Кто-нибудь из
них угрожал ему?
- Время от времени они спорили, сэр, но никогда не было
серьезной ссоры. И никогда не было угроз. Нет, сэр.
- А как насчет невестки? Старик не был против, когда
