леденцовые тыквочки Карен.
-- КТО НЕ ХОЧЕТ ГОРЯ ЗНАТЬ, ОТСТУПНОГО ДОЛЖЕН ДАТЬ!
ОТКУПИСЬ, ДЭН, НЕ ТО ХУЖЕ БУДЕТ! -- выло существо.-- ДАЙ ОТСТУП-
НОГО!
Дэн ударил прикинувшуюся Карлом тварь ружейным прикладом в жи-
вот. Изо рта у нее во все стороны полетела каша из желтых перышек канарейки
и кусочков котенка вперемешку с чем-то еще, возможно, былым поросенком.
Дэн ударил еще раз, и тело чудовища схлопнулось, точно аэростат при взрыве.
Дэн лихорадочно схватил Карен за руку (да так быстро, что его собственная
рука превратилась в неясное смазанное пятно); они сбежали по ступенькам
крыльца и через газон, по подъездной аллее, по проселку кинулись в сторону
главного шоссе, а хэллоуиновский ветер цеплялся за плечи, дергал за волосы,
тянул за одежду.
Дэн оглянулся, но не увидел ничего, кроме тьмы. Ветру вторил тонень-
кий визг Джейми. Среди холмов холодными звездами сверкали далекие огни
других эссекских домов.
Они добрались до шоссе. Дэн посадил Джейми себе на плечи, и все рав-
но они продолжали бежать в ночь, теперь -- по обочине дороги, где высокий
бурьян хватал за щиколотки.
-- Смотри! -- вскрикнула Карен.-- Кто-то едет, Дэн! Смотри!
Он посмотрел. К ним приближались фары. Дэн встал посреди шоссе, не-
истово размахивая руками. Автомобиль -- серый фургон-"фольксваген" -- на-
чал сбавлять ход. За рулем сидела женщина в костюме ведьмы, из окна выгля-
дывали двое одетых призраками ребятишек. Люди из Барримор-Кроссинг, по-
нял Дэн. Слава Богу! -- Помогите! -- взмолился он.-- Пожалуйста! Нам надо во
что бы то ни стало выбраться отсюда!
-- Неприятности? -- спросила женщина.-- Авария или что другое?
-- Да! Авария! Пожалуйста, подвезите нас в Барримор-Кроссинг, в по-
лицейский участок! Я заплачу! Только отвезите нас туда, я вас очень прошу!
Женщина неуверенно посмотрела на них, быстро оглянулась на ребяти-
шек в маскарадных костюмах, потом жестом указала на заднее сиденье.-- Так и
быть, залезайте.
Они благодарно забрались в машину; женщина надавила на педаль га-
за. Карен укачивала на коленях всхлипывающую дочку, а голос Дэна, когда он
сказал "теперь порядок; теперь-то все будет хорошо", дрожал. Одетые призра-
ками детишки с любопытством пялились на них через спинку сиденья.
-- В аварию попали, говорите? -- спросила женщина и, когда Дэн кив-
нул, посмотрела в зеркало заднего вида.-- А где ваша машина? -- Один из малы-
шей тихонько хихикнул.
И в это мгновение что-то сырое и липкое шлепнулось Дэну на щеку и
медленно потекло по ней. Он коснулся этой жидкости и посмотрел на свои
пальцы. Слюни, подумал он. Это похоже на...
Еще одна капля угодила ему на лоб.
Он задрал голову и посмотрел на крышу салона.
У фургона были зубы. Из влажной серой крыши выступали длинные за-
зубренные клыки; такие же клыки медленно поднимались из пола. С них капала
густая тягучая слюна.
Дэн услышал истошный крик жены и захохотал -- захохотал страшно,
безудержно, и этот смех, который невозможно было обуздать, стремительно от-
бросил его за грань безумия.
-- Кто не хочет горя знать, отступного должен дать, Дэн,-- промолвило
существо, сидевшее за рулем.
Последней связной мыслью Дэна была та, что уж Дьявол-то само собой
может позволить себе явиться в таком вот сногсшибательном карнавальном ко-
стюме.
Клыкастые челюсти захлопнулись и задвигались, словно мельничные
жернова.
А потом фургон, теперь больше похожий на огромного таракана, сполз
с дороги и быстро побежал через поле к темным холмам, где торжествующе виз-
жал хэллоуиновский ветер.
ЧИКО<<5>>
-- Все -- дерьмо,-- объявил Маркус Саломон после очередного изрядного
глотка эликсира мудрости. Он допил пиво и поставил глухо звякнувшую бу-
тылку на ободранный стол возле своего кресла. Шум выпугнул из-под выступа-
ющего края переполненной пепельницы прятавшегося там таракана, и тот бе-
жал в поисках более надежного укрытия.-- Матерь Божья! -- возопил Саломон,
поскольку таракан -- блестящий, черный экземпляр добрых два дюйма длиной -
- перепрыгнул на ручку кресла и заскользил по ней, неистово перебирая лапка-
ми. Саломон ахнул по таракану пивной бутылкой, промазал, таракан пробежал
по креслу вниз, очутился на полу и пулей метнулся к одной из трещин, которые
во множестве тянулись вдоль плинтуса. У Саломона было выпирающее "пив-
ное" брюхо и целый каскад подбородков, однако проворства он все еще не ут-
ратил; во всяком случае, он оказался шустрее, чем ожидал таракан. Выскольз-
нув из кресла, Саломон грузно протопал по комнате и придавил таракана но-
гой, прежде чем насекомое сумело втиснуться в щелку.
-- Гаденыш! -- негодующе кипел он.-- Ну, сволочь маленькая! -- Он пере-
нес на ногу всю свою тяжесть, и раздавшееся хруп превратило его презритель-
ную ухмылку в довольную усмешку.-- Что, взял я тебя за жопу, а? -- Он растер
таракана по полу, точно это был окурок, и задрал ногу, чтоб полюбоваться
итогом кровавой расправы. Таракана разорвало почти пополам, брюшко вда-
вилось в половицы. Единственная лапка слабо подергивалась.-- Вот тебе, пара-
зит! -- сказал Саломон... но не успел он договорить, как еще один черный тара-
кан, выскочив из щели под плинтусом, побежал мимо своего мертвого товари-
ща в противоположном направлении. Яростно взревев (крик этот сотряс тон-
кие стены и грязное стекло в открытом окошке, выходящем на пожарную лест-
ницу), Саломон погнался за ним, тяжело бухая ногами в пол. Второй таракан
оказался проворнее и хитрее первого и попытался забраться под вытертый ко-
ричневый коврик, лежавший за порогом гостиной, там, где начинался ведший в
глубь квартиры узкий коридорчик. Однако Саломон был опытным убийцей;
дважды он промахивался, но на третий раз оглушил таракана, и тот сбился с
курса. Четвертый удар башмака о пол смял насекомое; от пятого таракан лоп-
нул. Саломон опустил на таракана все свои двести тридцать семь фунтов, рас-
тирая его по доскам. В пол снизу застучали -- вероятно, шваброй,-- и чей-то го-
лос прокричал: "Эй, там, наверху! Хватит шуметь! Весь дом развалите, будь он
неладен!"
-- Я тебе жопу развалю, рыло обезьянское! -- заорал Саломон, адресуясь
к миссис Кардинса, старухе, которая жила этажом ниже. Сразу же раздался
тонкий, взвинченный до бабьего визга голос мистера Кардинсы, в котором зву-
чало плохо скрываемое бешенство: "Нечего так разговаривать с моей женой!
Да я к тебе легавых вызову, сволочь!"
-- Давай-давай, вызывай! -- прокричал Саломон и притопнул еще ра-
зок.-- Может, им захочется потолковать с твоим племянничком про то, кто же
это в нашем доме всю наркоту продает! Давай, звони! -- Это утихомирило суп-
ругов Кардинса, а Саломон обеими ногами нарочито громко затопал по полу у
них над головой. Под его тяжестью половицы пронзительно заскрипели. Но
тут завелся сосед-пьянчуга Бриджер: "Да заткнитесь вы там! Дайте человеку по-
спать, чтоб вас черти побрали!"
Саломон подкрался к стене и заколотил по ней. Стояла середина авгу-
ста, было душно, парило, и воздух в квартире словно бы загустел; лоб Саломо-
на блестел от пота, а футболка была в мокрых пятнах.-- Сам туда катись! Кого
это ты посылаешь к черту? Вот приду, намылю жопу твою тощую, ты...-- Его
внимание привлекло какое-то движение: по полу, точно надменный черный ли-
музин, мчался таракан.-- Сукин сын! -- взвизгнул Саломон, в два прыжка до-
гнал насекомое и обрушил на него башмак. Для таракана настал Судный День.
Скрипя зубами, Саломон безжалостно давил. С подбородков капал пот. Хруп --
и Саломон размазал внутренности насекомого по полу.
Уловив уголком глаза еще какое-то движение, он обернулся -- сплошная
стена живота -- и посмотрел на того, кого считал тараканом другой породы.--
А тебе какого черта надо?
Разумеется, Чико не ответил. Он на четвереньках вполз в комнату и те-
перь сидел на корточках, слегка склонив набок непомерно большую голову.
-- Эй! -- сказал Саломон.-- Хочешь поглядеть что-то занятное? -- Он ух-
мыльнулся, показав гнилые зубы.
Чико тоже осклабился. С мясистого смуглого лица глядели разные гла-
за; один был глубоко посаженный, темный, а другой -- совершенно белый: мерт-
вый слепой камушек.
-- Взаправду занятное! Хочешь поглядеть? -- Саломон, продолжая ухмы-
ляться, утвердительно качнул головой, и, подражая ему, Чико тоже ухмыльнул-
ся и кивнул.-- Тогда иди сюда. Сюда, сюда.-- Он показал пальцем на желтые,
поблескивающие тараканьи внутренности, лежавшие на полу.
Ничего не подозревающий Чико энергично пополз к Саломону. Тот от-
ступил.-- Вот туточки,-- сказал он и притронулся к влажно поблескивающей ка-
шице носком ботинка.-- А на вкус-то чисто конфета! Ням-ням! Ну-ка, давай,
лизни!
Чико уже был над желтым мазком. Он посмотрел на пятно, потом един-
ственным темным глазом снизу вверх вопросительно взглянул на Саломона.
-- Ням-ням! -- повторил Саломон и погладил себя по животу.
Чико нагнул голову и высунул язык.
-- Чико!
Высокий, нервный женский голос остановил Чико, прежде чем он до-
брался до пятна. Чико поднял голову и сел, глядя на мать. Шея под тяжестью
головы незамедлительно начала напрягаться, отчего череп склонился несколько
набок.
-- Не делай этого,-- сказала женщина Чико и помотала головой.-- Нет.
Чико заморгал здоровым глазом. Он поджал губы, беззвучно выгово-
рил нет и отполз от дохлого таракана.
София вся дрожала. Она сердито сверкала глазами на Саломона, тон-
кие руки висели вдоль тела, пальцы были сжаты в кулаки.
-- Как ты мог... такое?
Он пожал плечами; ухмылка стала чуть менее широкой, точно рот Са-
ломона был раной, оставленной очень острым ножом.
-- Я просто шутил с ним, вот и все. Я не позволил бы ему сделать это.
-- Иди сюда, Чико,-- позвала София, и двенадцатилетний мальчик быст-
ро подполз к матери. Он притулился головой к ее ноге, как могла бы приту-
литься собака, и София коснулась курчавых черных волос.
-- Больно уж серьезно ты все воспринимаешь,-- сказал Саломон и пин-
ком отправил раздавленного таракана в угол. Ему нравилось их убивать; под-
бирать трупы было делом Софии.-- Заткнись! -- проревел он в стену Бриджеру --
тот все еще кричал, что в этом гнойнике, в этой чертовой дыре, ни дна ей, ни
покрышки, человеку никогда нельзя выспаться. Бриджер умолк, зная, когда не
следует лезть на рожон и искушать судьбу. В квартире этажом ниже чета Кар-
динса тоже хранила молчание, не желая, чтобы потолок рухнул им на голову.
Но в комнате роились иные звуки, долетавшие и из открытого окна, и из нутра
убогого дома: неотступный, сводящий с ума рев уличного движения на Ист-Ри-
вер-драйв; два голоса, мужской и женский, громко переругивающиеся на заму-
соренном бетонном квадрате, который район именовал "парком"; рев пущенно-
го на полную громкость стереомагнитофона; громкое хлюпанье и урчание пере-
груженного водопровода и стрекот вентиляторов, которые в жаре и духоте бы-
ли абсолютно бесполезны. Саломон уселся в любимое кресло с продавленным
сиденьем, из-под которого свисали пружины.-- Принеси-ка пивка,-- велел он.
-- Возьми сам.
-- Я сказал... принеси пива.-- Он повернул голову и уставился на Софию
глазами, грозившими уничтожить.
София выдержала его взгляд. Миниатюрная, темноволосая, с безжиз-
ненным лицом, она сжала губы и не двинулась с места; она походила на креп-
кий тростник, гнущийся под напором надвигающейся бури.
Большие костяшки пальцев Саломона задвигались.
-- Если мне придется встать с этого кресла,-- спокойно сказал он,-- ты
крупно пожалеешь.
Жалеть Софии уже приходилось. Однажды Саломон отвесил ей такую
пощечину, что голова у нее три дня гудела, как колокол Санта-Марии. В дру-
гой раз он отшвырнул ее к стене и переломал бы ей все ребра, не пригрози
Бриджер сходить за полицией. Правда, хуже всего было в тот раз, когда Сало-
