ярко раскрашенным навесом Уэйн Фальконер посылал мячи для гольфа
в пустыню, где органные трубки кактусов и пальметты образовывали
что-то типа ограды из колючей проволоки. Уэйн никак не мог найти себе
подходящее занятие на то время, пока Крипсин вел деловой разговор с
Альвардо, мексиканским представителем "Тен-Хае".
Уэйн ударил мяч и прикрыл глаза ладонью, наблюдая, как тот
прыгает по каменистой равнине. Он остановился в двадцати ярдах от
наблюдательной вышки, где скучающий мексиканский охранник мечтал
о холодной Маргарите.
- Хороший удар, - заметил Найлз.
Уэйн взглянул на него тупыми от избытка "Валиума" глазами. Его
движения были медленными и тяжелыми. После происшествия в
бассейне несколько дней назад он стал требовать к себе более
пристального внимания. Он при каждом удобном случае подхалимничал
перед мистером Крипсином, и у Найлза от него началась головная боль.
Лицо Уэйна было распухшим от солнечных ожогов.
- Я почти что расправился с этим ведром мячей, - нетвердым
голосом сказал он Найлзу.
- Возьми еще одно...
- Мистер Крипсин говорит, что моя церковь будет самой большой
в мире.
- Это прекрасно, - ответил Найлз, стараясь быстрее пройти мимо.
- Вы собираетесь пойти туда? - спросил Уэйн, ткнув клюшкой для
гольфа в сторону маленького бетонного строения примерно в миле от
главного здания. - Я видел, как Люсинда утром относила туда еду. Я
видел, как она возвратилась. Кто там, мистер Найлз?
Мужчина не обратил на его вопрос никакого внимания.
Неожиданно раздалось шипение разрезающей воздух клюшки, и мяч для
гольфа, срикошетив от стенки гаража, пролетел в опасной близости от
Найлза. Он напрягся и повернулся к Уэйну.
Уэйн улыбался, но его лицо было натянутым, и Найлз
почувствовал состояние объявленной войны. Найлз знал, что в
последние несколько дней Уэйн начал ревновать его из-за близости к
Крипсину.
- Вы думали, что сможете одурачить меня? - спросил Уэйн. - Вы
думали, что сможете держать его прямо под моим носом, и я ничего не
узнаю?
- Никто и не пытался тебя одурачить.
- О, да, конечно. Я знаю, кто там. Я знал уже давно!
- Кто, Уэйн?
- Генри Брэгг. - Улыбка Уэйна стала еще шире. - Он отдыхает, да?
И поэтому мне не разрешается ходить туда.
- Правильно.
- Когда я смогу его увидеть? Я хочу сказать ему, что сожалею о
причиненной ему боли.
- Ты скоро его увидишь.
- Хорошо, - кивнул Уэйн. Он очень хотел увидеть Генри,
рассказать ему, что он сделал для мистера Крипсина. Прошлой ночью
Крипсин попросил его пощупать у него на шее шишку, потому что он
боится, что это рак. Уэйн не смог нащупать никакой шишки, однако
сказал, что все будет в порядке.
- Мистер Найлз, у меня опять был кошмар.
- Какой?
- Тот, что я вижу всегда. Я думал, что у меня больше не будет
кошмаров, когда она умерла. Орел и змея попытаются убить друг друга,
и прошлой ночью змея укусила орла в шею и притянула его к земле. - Он
заморгал, глядя на горизонт. - Змея победила. Я не хочу, чтобы она
побеждала. Но я не могу остановить ее.
- Это ничего не значит. Это просто сон.
- Нет, сэр. Это гораздо больше. Я знаю. Потому что... когда орел
умирает, я боюсь, что-то внутри меня - что-то важное - тоже умирает.
- Посмотрим, как ты ударишь следующий мяч, - сменил тему
Найлз. - Давай, вдарь.
Уэйн повиновался, как безвольный автомат. Мяч полетел по
направлению к вышке.
Найлз дошел до гаража, сел в один из электрокаров и поехал к
белому строению. Вокруг его головы вились мухи, а воздух был
пропитан запахом ржавого металла.
Найлз постучал в дверь. Люсинда, невысокая коренастая
мексиканка с седыми волосами и добрым морщинистым лицом, тут же ее
открыла. Он вошел в убого обставленную гостиную с мощным
вентилятором, разгоняющим тяжелый воздух.
- Как он? - спросил Найлз по-испански.
Она пожала плечами.
- Все еще спит. Я сделала ему укол около часу назад.
- Он приходил в себя?
- В достаточной степени, чтобы говорить. Он произнес женское
имя: Бонни. После того, как утром он размазал завтрак по стене, я
больше не рисковала.
- Хорошо. Мистер Крипсин хочет видеть его сегодня вечером. До
тех пор мы подержим его на игле.
Он отпер деревянную дверь и вошел в темную спальню без окон со
стенами из прессованного угля. Юноша лежал на постели, перетянутый
на груди ремнем несмотря на то, что это была излишняя
предосторожность: он крепко спал под действием лекарства, введенного
ему Люсиндой. Парень сидел на уколах с тех пор, как несколько дней
назад был привезен на частном самолете в бункер Крипсина. Найлз
подошел к кровати, пощупал его пульс и посмотрел зрачки. Неужели это
его так боится Уэйн? - удивился Найлз. Почему? Что за влияние имели
этот парень и его мать на Уэйна?
- Я позвоню прежде, чем зайти за ним вечером, - сказал Найлз. -
Ты должна дать ему около девяти вечера немного содиума пентотала.
Столько, чтобы он мог предстать перед мистером Крипсином. Хорошо?
Люсинда согласно кивнула. Она была знакома с наркотиками так
же хорошо, как и с жареными маисовыми лепешками.
Удовлетворенный состоянием Билли, Найлз вышел из белого
здания и направился обратно к бункеру. Уэйн занялся следующим
ведерком мячей, разбрасывая их во всех направлениях.
Передняя комната бункера была металлической, отделанной
дубом и напоминала вход в хранилище банка. Найлз нажал на кнопку
маленького передатчика, висящего у него на поясе, и электронные замки
открылись. Воздух в фойе перед дверью, ведущее в катакомбы комнат и
коридоров, большей частью подземных, был пропитан запахом
антисептика. Когда Найлз закрыл за собой дверь, он не заметил
кружившую у него над головой муху, которая унеслась вместе со слабым
потоком от химических очистителей воздуха.
Он нашел мистера Крипсина в его кабинете разговаривающим с
Томасом Альвардо, тощим чернокожим мужчиной с бриллиантом в
мочке правого уха.
- Двадцать шесть? - Крипсин разговаривал, при этом жуя печенье,
которое брал с подноса. - Когда будет готово к отправке?
- На следующей неделе. Самое позднее в четверг. Мы перешлем их
в трейлере с неотделанными шкурами игуан. Они сильно воняют,
таможенники не будут особо совать туда носы.
Крипсин хмыкнул и согласно кивнул головой. Дешевая
мексиканская рабочая сила, поставляемая Альвардо, использовалась
"Тен-Хае" множеством способов, от апельсиновых рощ до Ранчо
Сандуан в Неваде. На полу рядом с Крипсином лежала коробка с
кинофильмом, еще одним подарком от Альвардо, который владел
киностудией, штамповавшей дешевые вестерны, фильмы ужасов и
кровавые боевики.
- Как он, мистер Найлз?
- Спит. Он будет готов.
- Секретный проект? - поинтересовался Альвардо.
- Как сказать, - ответил Крипсин. На его столе лежала стопка
газет, тщательно обрызганных антисептиком, содержащих статьи об
исчезнувшем чикагском "Таинственным медиуме", фотографии кадров
из фильма, снятого в сгоревшем отеле для эмигрантов. Неожиданное
исчезновение юноши из госпиталя вызвало споры по поводу
достоверности видеозаписи, и страсти по этому поводу накалились.
Крипсин был заинтригован и хотел побольше узнать о Билли Крикморе.
Крипсин объяснил Альвардо, как депозиты "Крестового похода
Фальконера" были переведены в мексиканские банки, и что Уэйн
полностью захвачен этой идеей.
- А что насчет его людей? От них можно ждать неприятностей?
- Не в их интересах нагружать лодку камнями, и это в данный
момент объясняет им мистер Руссо. Они будут управлять частью шоу и
получат дивиденды. Каждый пенни, заработанный Походом, сначала
пойдет в Алабаму. Через какое-то временя мы построим телевизионный
центр в Пальм-Спрингс, так что Уэйн сможет продолжить свои
телевизионные проповеди.
Альвардо лукаво улыбнулся.
- Для вас немного поздно становиться божьим человеком, сеньор
Крипсин, не так ли?
- Я всегда был им, - ответил Крипсин, жуя очередное печенье. - А
теперь перейдем к следующему вопросу.
60
Когда янтарный овал луны поднялся над окоченевшими горными
вершинами, а Уэйн Фальконер заснул у себя в комнате, Найлз и Дорн
отправились за Билли.
Плавая во мраке, не осознавая, где он находится и как сюда попал,
Билли услышал щелканье замка и решил, что это снова пришла
женщина. Он испугался, когда в глаза ему ударил яркий свет. Рядом с
ним стояли двое мужчин в костюмах. В его живот врезался ремень, и он
сделал слабую попытку поднять голову. Он вспомнил поднос с едой и то,
как он швырнул его в стену. Женщина со шприцем сказала ему несколько
гадких вещей.
- Мистер Крипсин хочет, чтобы его отмыли, - сказал один из
мужчин.
Женщина подошла к Билли с мылом и грубой мочалкой и начала
тереть его так, что почти содрала с него кожу. Женщина стала немного
нравиться Билли. Она подставляла ему судно, когда он хотел в туалет, и
кормила его, когда он был голоден.
Ремень ослаб.
Мужчина, который говорил, приложил палец к горлу Билли и
проверил его пульс.
- Бонни здесь? - спросил Билли. - Где доктор Хиллберн?
Мужчина проигнорировал его вопросы.
- Мы хотим, чтобы ты встал. Мы принесли тебе одежду.
Он кивнул в сторону стоявшего в комнате стула, и Билли увидел на
нем желтые брюки и бледно-голубую рубашку с короткими рукавами.
Что-то в желтых брюках раздражало его: цвет был ужасно знакомым.
Откуда? - удивился он.
- А теперь, поднимайся.
Билли встал, и его ноги подкосились. Двое мужчин подождали,
пока он не поднялся сам.
- Мне нужно позвонить маме, - сказал Билли.
- Правильно. Давай, одевайся. Мистер Крипсин ждет.
Ослабевший и плохо соображающий, Билли начал одеваться. Он
не понимал, почему ему не принесли никакой обуви. Он чуть не заплакал
из-за ее отсутствия, а брюки были такие широкие, что висели на бедрах.
На рубашке была монограмма: витая буква "У".
- Это не моя одежда, - заявил он. Двое мужчин расплывались в его
глазах. - Я всего лишь вышел поиграть на пианино.
- Пошли.
Ночь была холодной. На протяжении всей поездки в маленьком
автомобиле в лицо Билли бил ледяной ветер, который немного привел
его в чувство. Он разглядел огни на высоких вышках.
- Где находится это место? - спросил он, но ни один из мужчин не
ответил.
Они подъехали к чему-то, что показалось Билли громадным
бетонным кубом. Идя по тропинке из плит, он два раза чуть не упал, и
мужчина в сером костюме помог ему. Билли почувствовал, как от
мужчины исходит холод, словно тот был заморожен.
И тут он вспомнил слова Меняющего Облик о том, что его мать
мертва.
Воспоминания хлынули на него лавиной; госпиталь, часовня,
мужчина за его спиной, прижимающий к его лицу сильно пахнувшую
тряпку. Смутное воспоминание работающих двигателей. Солнце,
палящее над шоссе, и белая пустыня до самого горизонта. Он пытался
вырваться из объятий мужчины, но тот держал его руку словно тиски.
Внутри бетонного строения Билли дали одеть пару матерчатых
тапочек. В воздухе был запах словно в больничной палате. Двое мужчин
подвели его по коридору к запертой двери, и один из них постучался.
- Входите, - ответил голос.
Они втолкнули его внутрь, и двери захлопнулись.
Билли поднялся на ноги, пытаясь сфокусировать свой взгляд.
Самый крупный человек изо всех, когда-либо виденных им, ожидал его,
сидя в кресле за столом, на котором стояла лампа и кассетный
магнитофон. На мужчине был отделанный золотом просторный белый
халат. Он был лыс и смотрел на Билли маленькими черными глазками.
- Привет, Билли, - поздоровался Крипсин и отложил в сторону
папку с газетными вырезками, которые он просматривал. - Садись,
пожалуйста. - Он кивнул на стоящие рядом со столом два кресла.
"Спасибо", произнес Билли про себя. Он знал, что его накачали
лекарствами, знал, что находится далеко от дома. И знал также, что
находится в опасности.
- Где я?
- В безопасном месте. Почему бы тебе не сесть?
- Нет.
- Меня зовут Август Крипсин. Я друг Уэйна Фальконера.
