открыл глаза, то увидел, что Уэйн смотрит на него, оглянувшись через
плечо. Они смотрели друг на друга несколько долгих секунд, и Билли
почувствовал, как между ними пробежал ток, как будто они были двумя
подключенными друг к другу батареями. Потом Уэйн поднялся с места и
пошел по коридору избегая взгляда Билли.
- Что такое? - спросил Найлз, когда Уэйн растолкал его.
- Я хочу пройти в кабину пилота, - сказал Уэйн. Его глаза были
стеклянными, а виски пульсировали. - Можно?
- Нет. Иди сядь на место.
- Мистер Крипсин всегда разрешал мне, - настаивал Уэйн. - Я
люблю сидеть впереди, чтобы видеть оборудование. - Он криво
улыбнулся уголком рта. - Мистер Крипсин хочет, чтобы я был счастлив,
не так ли?
Найлз помолчал, а затем раздраженно произнес: - Ладно, иди.
Какое мне до тебя дело! - Он снова закрыл глаза.
- Уэйн, - позвал Билли, и юноша оглянулся. - Я тебе не враг. Я
никогда не хотел, чтобы все так обернулось.
- Ты должен умереть, - глаза Уэйна горели двумя горячими
голубыми звездами. - Я должен в этом удостовериться, пусть это будет
последнее, что я сделаю. Бог поможет мне в этом.
- Послушай меня, - сказал Билли; от него исходил жар. Он должен
сказать ему, прямо сейчас, и заставить поверить. - Пожалуйста. Я не зло,
как и... моя мать. Ты никогда не задумывался, откуда у тебя возник дар
исцеления? Почему именно у тебя? Я тебе могу объяснить, почему. Не
отворачивайся! Пожалуйста! Фальконеры не были твоими настоящими
родителями, Уэйн...
Уэйн замер. Несколько секунд его рот беззвучно открывался и
закрывался, а затем он прошептал:
- Откуда ты знаешь это?
- Я знаю, потому что об этом мне сказала моя - наша - мама. Я
говорю тебе правду. Твоей родной матерью была Рамона Крикмор, а
отцом Джон Крикмор. Ты родился в один день со мной: 6 ноября 1951
года. Джимми Джед Фальконер купил тебя у человека по фамилии
Тиллман и вырастил тебя как своего собственного сына. Но это не
потому, что наши родители не любили тебя, Уэйн. Они любили. Но они
хотели, чтобы ты попал в хороший дом, и они...
- Лжец, - произнес Уэйн придушенным голосом. - Ты лжешь,
стараясь спасти свою жизнь.
- Она любила тебя, Уэйн, - продолжал Билли. - Несмотря ни на
что. Она знала, кто ты такой, с того самого момента, когда впервые
увидела тебя на палаточной проповеди. Она говорила, что тебя
используют, но не могла противостоять этому. Посмотри на меня, Уэйн!
Я говорю тебе правду!
Уэйн поморгал, коснувшись ладонью лба.
- Нет. Ложь... все лгут мне. Даже... мой собственный папа...
- В тебе кровь Крикморов. Ты сильный; сильнее, чем думаешь. Я
не знаю, что они с тобой сделали, но ты должен бороться с этим. Ты не
должен позволить им победить!
Найлз, дремавший в своем кресле зашевелился и велел Билли
заткнуть свой рот.
- Ты будешь гореть в Аду, - сказал Уэйн Билли, повернулся и
пошел в сторону кабины пилота. Несколько секунд он стоял и смотрел
на Августа Крипсина; мужчина сидел с закрытыми глазами и с ревом
вдыхал и выдыхал кислород.
- Увидишь, - прошептал Уэйн и направился в кабину пилота, где в
полудреме сидел Джим Кумбс.
Кумбс зевнул и сел, быстро оглядев приборы.
- Привет, Уэйн, - сказал он.
- Привет.
- Рад, что ты пришел. Я как раз хотел попросить тебя, чтобы ты
подменил меня, пока я схожу в сортир. Мы на автопилоте, так что тебе
ничего не надо трогать. Красивая луна, да?
- Конечно.
- Ну... - Он потянулся, а затем расстегнул ремни и встал. - Я
постараюсь как можно быстрее. Прислушайся к двигателям. Они хоть
кого заставят заснуть!
- Да, сэр. - Уэйн опустился в кресло второго пилота, туго
пристегнулся ремнем и взглянул на приборную панель. Скорость 431
узел. Высота шестнадцать тысяч. Компас указывал на северо-запад.
- Хорошо, парень, - сказал Кумбс и вышел.
Уэйн прислушался к раздающимся в наушниках приплывающих из
пространства сигналам навигационных маяков, затем взглянул на
штурвал, двигающийся по команде автопилота. Чувство власти
заставило его щеки запылать. Все они были в его руках; он знал, что не
должен позволить им привезти его обратно в Пальм-Спрингс. Он
потерпел поражение с Походом, потерпел поражение со своей
целительской миссией, потерпел, потерпел...
Но здесь, высоко в небе, он мог про все это забыть. Он поднял
трясущуюся руку и выключил автопилот.
- Не делай этого, сынок. - Рядом, в кресле пилота, сидел в своем
желтом костюме Джимми Джед Фальконер с серьезным, обеспокоенным
лицом. - Ты должен доверять мистеру Крипсину; он заботится о тебе,
сынок. Он даст тебе сделать с Билли Крикмором все, что захочешь. Но
не делай то, о чем думаешь. Это... это все разрушит...
Уэйн посмотрел на него, а затем покачал головой.
- Ты лгал мне. Все время. Я не твой сын, не так ли? Я никогда не
был...
- Нет, ты мой сын. Не слушай это дерьмо! Слушай меня! Доверяй
мистеру Крипсину, Уэйн. Не делай того, что пытаешься...
Уэйн увидел испуг в глазах мужчины. Это доставило ему
удовольствие.
- Ты испугался, - сказал он. - Ты испугался до смерти, так? Ты
уже мертв...
- НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО, МАЛЕНЬКИЙ СУЧОНОК! - Лицо
Фальконера стало расползаться, как восковая маска. На Уэйна глянул
один звериный, красный глаз.
В салоне Билли почувствовал холод и открыл глаза. Пилот
проходил мимо него в туалет, находившийся в хвосте самолета. Билли
дернулся и огляделся вокруг, потому что увидел нечто такое, что
заставило его сердце громко застучать.
Пилот остановился и оглянулся, наморщив лоб.
- Что-нибудь не так? - спросил он настороженно.
Билли не ответил. Тело мужчины было окружено зловещим
иссиня-черным туманом; от него во все стороны тянулись короткие
дымообразные щупальца.
- На что ты смотришь? - спросил Кумбс, пригвожденный к месту
темным, напряженным взглядом Билли.
Билли повернул голову и посмотрел на сидящего через проход
Дорна. Черная аура вцепилась в него как блестящая темная кожа. Через
сиденье протянулась рука Найлза и схватила Билли за плечо. Рука была
окутана черным предвестником смерти. Окруженное черной аурой лицо
Найлза подалось вперед.
- В чем проблема, малыш? - спросил он.
Все они умрут, понял Билли. И возможно, он сам тоже. Самолет.
Кто им управляет? Уэйн? Неожиданно салон наполнил холод смерти.
Когда Уэйн вошел в кабину пилота, все внезапно изменилось. Уэйн
собирается сделать это. Уэйн собирается убить их всех.
- НЕТ! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО, МАЛЕНЬКИЙ СУЧОНОК! - ревело
существо, сидящее в кресле пилота. - НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО!
Маска Дж. Дж. Фальконера растаяла, и теперь Уэйн видел, что это
было: ужасное существо с горящими красными глазами и кровожадной
мордой дикого вепря. Уэйн понял, что видит Зло в его настоящем
обличье. Существо издало придушенный бормочущий звук, когда Уэйн
ухватился за штурвал и нащупал ногой педаль управления рулями. Затем
он бросил "Челленджер" вправо-вверх, увеличивая при этом подачу
горючего в двигатели.
За мгновение до того, как шум двигателей резко усилился, Билли
услышал рев Меняющего Облик. Самолет, ревя двигателями, завалился
на правое крыло. Тело Билли с такой силой прижало к сиденью, что
какое-то время он не мог вздохнуть. Все, что не было привинчено или
приварено - дипломаты, бокалы, бутылки "Перье" - начали опасно
летать по салону, разбиваясь о переборки. Джима Кумбса рвануло в
сторону так резко, что он так и не понял, что произошло; его голова с
хрустом ломающейся кости ударилась о потолок кабины, и его тело
оставалось в таком положении до тех пор, пока самолет не вывернулся и
не вышел в горизонтальный полет. Кумбс плюхнулся в проход. Его глаза
были открыты, а зубы глубоко вошли в прикушенный язык. Руки его
были согнуты так, будто он собирался укусить себя за пальцы.
Билли задыхался. Самолет внезапно бросило влево, а затем он
вошел в глубокое пике. Мимо головы Билли пролетела бутылка "Перье"
и взорвалась, ударившись о переборку. Крипсин кричал из-под
кислородной маски. Лицо Дорна стало мраморно-белым, а его руки
крепко вцепились в подлокотники кресла. Он повизгивал как ребенок на
ярмарочных каруселях.
Существо в кресле пилота заколебалось как мираж и исчезло. На
лице Уэйна застыла улыбка, а его щеки стали впалыми под действием
огромного ускорения. Сейчас он им покажет, думал он. Он покажет всем
лжецам. Он громко рассмеялся и перевернул самолет кверху брюхом;
"Челленджер" послушно повиновался. Доска для бумаг сильно ударила
Уэйна по голове. Вокруг него затанцевали карандаш и листки бумаги.
Он подал штурвал вперед, направляя "Челленджер" в глубокое пике по
направление к черноте, расстилавшейся внизу. Визжал разрезаемый
носом самолета воздух. Уэйн следил за альтиметром. Тринадцать тысяч.
Двенадцать тысяч. Одиннадцать тысяч. Десять.
- УЭЙН! - завизжал со своего сидения Найлз. - ПРЕКРАТИ ЭТО!
Он начал отстегивать пристяжной ремень, но, бросив взгляд на
лежащее с разбитым черепом у чайного столика тело Кумбса, понял, что
в тот самый момент, когда сделает это, он будет мертв.
Уэйн усмехнулся с полными слез глазами. Машина полностью ему
подчинялась. Он увидел, что альтиметр показал четыре тысячи футов, и
резко завалил самолет вправо. Скорость катастрофически упала.
Штурвал начал дергаться в его руках. Ни разу за всю свою жизнь он не
чувствовал себя таким могущественным. Двигатели стонали; самолет
начал дрожать, напрягшись до предела. Уэйн не мог дышать, и перед его
глазами запрыгали черные точки.
С усилием, почти вырвавшим ему руки, Билли расстегнул свой
ремень. Его немедленно отбросило почти на колени к Найлзу. Он
вцепился в переднее сиденье, пытаясь подтянуть себя к кабине пилота.
Уэйн выровнял самолет, а затем снова бросил его в пике. Билли
словно щепку бросало по салону; он прижал голову к коленям, пытаясь
за что-нибудь ухватиться. Его подбородок ударился о стол, и, ослепнув
от боли, Билли рухнул вперед. Его левое плечо тоже обо что-то
ударилось, и снова его пронзила жгучая боль. Он уцепился за
пластиковую занавеску, которая висела вокруг сиденья Крипсина; та
порвалась, и сквозь пелену боли Билли увидел перекосившееся от
животного страха мертвенно-бледное лицо владельца корпорации "Тен-
Хае".
Менее чем в пяти сотнях футов от земли Уэйн изо всех сил потянул
на себя штурвал. Самолет выровнялся, и альтиметр показал четыреста
девяносто два фута. Уэйн видел перед собой какие-то смутные
очертания, омытые янтарным лунным светом. Он включил дроссели,
гася скорость. Что-то огромное, темное и рванное пронеслось не далее
чем в пятидесяти ярдах от самолета.
В кабину вошел Билли, и Уэйн оглянулся через плечо
полуоскалясь, полуулыбаясь.
А затем Билли увидел это; оно возникло впереди, занимая все поле
зрения. Лунный свет отблескивал на выветренных скалах. Уэйн резко
повернулся и инстинктивно попытался поднять самолет над горным
пиком, в который они почти врезались. "Челленджер" задрожал от
резкого изменения курса. В следующий момент раздался предсмертный
крик раздираемого металла, когда правое крыло зацепилось за скалу,
Резкий толчок от столкновения бросил Билли назад, и он ударился
головой о потолок, а затем упал на колени, глядя на текущую из носа
кровь.
Низ фюзеляжа царапнул по скалам, которые вспороли его, как
консервную банку; по швам побежали искры и огонь, которые засосал
двигатель правого борта. В следующую секунду он взорвался, смяв
сначала правую сторону фюзеляжа, а затем ворвавшись внутрь салона со
стоном и скрежетом вырываемых заклепок. Раскаленные докрасна
обломки металла пронзили Найлза сзади и прошили насквозь его и
спинку сиденья, на котором раньше сидел Билли. Летящий и пылающий
кусок обшивки снес Найлзу верхнюю часть черепа, забрызгав мозгами
Дорна.
По всей панели управления мигали предупреждающие огоньки.
Хвост самолета был охвачен огнем, двигатель исчез, конец правого
крыла и элероны были искалечены. Рули не подчинялись командам.
