Ортегой и Мендосой.
- Ополоумел мужик, - пробормотал Вэнс.
Эрли поднялся. Прохлаждаться дальше ему было недосуг.
- Ребята, все это было в самом деле познавательно, но мне надо
обратно в клинику. - После уличной потасовки в городскую клинику Инферно
для наложения швов и повязок доставили восьмерых парней, в том числе Коди
Локетта и Рэя Хэммонда, но в первую очередь следовало заняться серьезно
пострадавшими рабочими с автодвора Кейда - а ведь из команды в сорок шесть
человек за смятую, поваленную изгородь шатаясь, истекая кровью, объятые
пламенем, выбрались лишь семеро. Персонал Эрли - три медсестры и шесть
добровольцев - в ослепительном сиянии аварийных светильников обрабатывал
пострадавших от шока и изрезанных стеклом людей. - Док Джесси, вы бы мне
несомненно пригодились, - сказал Эрли. - У меня там парень с куском
металла, который царапает ему хребет, а еще одному очень скоро придется
расстаться с раздавленной рукой. Том, если вы способны ровно держать
фонарик и не испугаетесь нескольких капель крови, могу пристроить к делу и
вас. - Доктору пришло в голову, что очень скоро пожарные вынесут трупы
остальных, и у Ноя Туилли работы окажется не меньше.
- Я справлюсь, - сказал Том. - Полковник, вы дадите нам знать, когда
найдете ее?
- Сразу же. А сейчас я иду встречать Ганни.
Они последовали за Эрли на улицу, где все приобрело лиловый оттенок.
Там еще оставалась группка-другая зевак, но большая часть людей растеклась
по домам. Роудс пошел в сторону Престон-парка, Том и Джесси - к своему
"сивику", а Эрли проворно забрался в свой багги.
С ревом уносясь прочь, багги едва разминулся с большим, как линкор,
желтым кадиллаком, который остановился у конторы шерифа. Из него выбралась
одетая в ярко-красный спортивный костюм Селеста Престон и встала, уперев
руки в боки, разглядывая массивную пирамиду за рекой. Запрокинув лицо с
резкими чертами, она обследовала светло-голубыми глазами небесную решетку.
Она уже видела приземлившийся в Престон-парке вертолет - "Один из тех
трех, что утром обжужжали меня", - подумала Селеста, и ее праведный гнев
вновь воскрес. Однако довольно скоро он иссяк. Чем бы ни были здоровенная
сволочь в автодворе Кейда и закрывшая небо лиловая сеть, они возобладали
над озабоченностью Селесты своим прерванным оздоровительным сном.
Из конторы Вэнса появились мэр Бретт с Хэйлом Дженнингсом,
направлявшиеся на Аврора-стрит, где жил хозяин бакалейной лавки. Бретт
чуть не столкнулся с Селестой, и сердце мэра сильно екнуло, потому что он
боялся ее до смерти.
- Э-э... миз Престон! Чем могу...
- А, пастор, здрасьте, - перебила она и обратила холодный взгляд на
мэра. - Бретт, от души надеюсь, что вы можете объяснить мне, что там за
штука, почему все небо освещено и по какой такой причине у меня нет света
и телефон не работает!
- Да, мэм. - Бретт с трудом сглотнул, лицо покрылось бисеринками
пота. - Ну... понимаете... полковник говорит, это космический корабль, и
он выделяет силовое поле, которое отключило электричество, и... - Никакой
возможности объяснить происходящее не было, Селеста же наблюдала за мэром,
как ястреб, парящий над мышью.
- Миссис Престон, я думаю, самое лучшее, если вы спросите шерифа
Вэнса, - посоветовал Дженнингс. - Он все вам расскажет.
- Жду не дождусь! - сказала она. Мужчины направились к синему "форду"
пастора, а Селеста расправила плечи, вздернула подбородок и, ураганом
ворвавшись в контору, чуть не сорвала дверь с петель.
Шерифа Вэнса она отловила в тот момент, когда он, засунув руку в
нутро казенного автомата с кока-колой, вызволял банку.
- Мне нужны ответы на несколько вопросов, - сказала она, когда дверь
за ней захлопнулась.
Когда Селеста вошла, Вэнс вздрогнул совсем незаметно: его нервная
система свою долю потрясений получила сполна. Он продолжал заниматься
банкой, которая восхитительно холодила пальцы. Еще разок повернуть, как
следует, и он ее вытащит.
- Садитесь, - предложил шериф.
- Я постою.
- Как угодно. - Черт, что ж эта банка не вылезает? Шериф всегда так
делал, и обычно жестянки легко выскакивали наружу. Он покачал ее, но
банка, похоже, висела, за что-то зацепившись.
- Да ради Бога! - Селеста прошествовала к нему, не слишком деликатно
отодвинула в сторону, засунула руку в автомат и ухватила банку. Резко
выкрутив запястье влево, она вытащила жестянку. - Вот! Забирайте свою
хреновину!
Шериф вдруг обнаружил, что банка уже не так ему нужна. Рука Селесты
была тощей, как рельса, и он подумал: потому-то ей и удалось.
- Не, - сказал он. - Возьмите себе.
Обычно Селеста пила только диетическую колу, но было так душно и
жарко, что она решила не привередничать. Она вскрыла банку и отпила
несколько глотков прохладной жидкости.
- Спасибо, - сказала она. - А то в горле вроде как пересохло.
- Угу, я вас понимаю. И водяной фонтанчик тоже не работает. - Кивком
показав на фонтанчик, он уловил странный аромат, сродни корице или
какой-то другой пряности. Секундой позже шериф понял, что пахнет, должно
быть, от Селесты Престон - возможно, шампунем или мылом. Приятный запах
тут же уплыл, Вэнс опять почуял собственный пот и пожалел, что не
спрыснулся дезодорантом посильнее - его "Брут" очень быстро выветривался.
- У вас кровь на лице, - сказала Селеста.
- А? Угу, наверно. Порезался стеклом. - Он пожал плечами. - Пустяки.
- Его нос снова уловил дуновение корицы.
Вот они, мужчины, подумала Селеста, допивая кока-колу. Проклятые
идиоты режутся, истекают кровью, как заколотые свиньи, и делают вид, будто
даже не заметили этого! Уинт был таким же - один раз разорвал руку о
колючую проволоку и вел себя так, словно всадил в палец занозу. Пытался
казаться крутым. Вероятно, если снять с Вэнса полсотни фунтов жира, он ни
на йоту не будет отличаться от Уинта.
Она рывком вернула себя в реальность. То ли на нее действовала жара,
то ли висящий в воздухе дым. Селеста сроду не чувствовала ни капли
влечения к Эду Вэнсу и однозначно не собиралась начинать. Она швырнула
жестянку в корзину для мусора и резко сказала:
- Я хочу знать, кой черт здесь творится, и хочу знать это сейчас же!
Вэнс перестал принюхиваться. Не корица, решил он. Наверно, гамамелис.
Он подошел к столу и достал ключи от патрульной машины.
- Вам говорят! - фыркнула Селеста.
- Мне надо съездить за Дэнни Чэффином к нему домой. Мои ночные
дежурные сделали ноги. Хотите услышать, в чем дело, придется поехать со
мной. - Он уже шел к двери.
- Нечего мне тут забастовки устраивать!
Он остановился.
- Я должен запереть контору. Вы идете или нет?
Селеста представляла себе ад именно как пребывание в патрульной
машине, где за рулем трясутся жиры Вэнса, но поняла, что придется терпеть.
- Иду, - процедила она сквозь зубы и последовала за шерифом.
24. СТИХИЙНОЕ БЕДСТВИЕ
- Господи, помилуй! - Хитрюга Крич выглянул из треснувшего окна и
посмотрел на пирамиду. Желто-синюю клетчатую спортивную куртку он так и не
снял. Рыжий клок волос взмок от пота и прилип к сверкающей лысине. -
Слышишь, Джинджер: свались эта штука двумя сотнями ярдов севернее, мы
сейчас уже лежали бы в могиле. Как, черт возьми, я объясню это мистеру
Брассуэллу?
Джинджер Крич задумалась. Она сидела в кресле-качалке в обшитой
сосновыми панелями гостиной. На Джинджер был простой синий халат, на ногах
- тапочки, в седеющих волосах - розовые трубочки бигуди. Она хмурилась.
- Стихийное бедствие, - решила она. - Так и скажешь. Промысел Божий.
- Стихийное бедствие, - повторил Хитрюга, пробуя, как это звучит. -
Нет, он на такое не купится! И потом, будь это метеорит или что-то,
упавшее не по собственной воле, вышло бы, что это стихийное бедствие. А
раз оно соображает, какое ж это стихийное бедствие? Где тут промысел
Божий?
Харв Брассуэлл был начальником Крича, сидел в Далласе, и, когда дело
касалось претензий на возмещение убытков, оказывался весьма прижимистым.
- Ты хочешь сказать, что у Господа нет воли и разума? - спросила
Джинджер, прекращая покачиваться в кресле.
- Нет, конечно! Просто стихийное бедствие - это буря, засуха... в
общем, такое, что по силам вызвать только Богу. - Звучало это все равно
неубедительно, а заводить Джинджер Кричу вовсе не хотелось: жена
исступленно верила в Эрнста Энгсли, Кеннета Коуплэнда и Джимми Суэггарта.
- Не думаю, чтобы Господь имел к этому отношение.
Кресло-качалка продолжала поскрипывать. Комнату освещали три масляных
фонаря, подвешенные к люстре, имитирующей тележное колесо. Пара свечей
горела на телевизоре. Книжные полки были забиты "Читательским дайджестом",
пачками "Географического журнала", страховым законодательством и книжками
о том, как заинтересовать клиента, да еще собранием религиозной
литературы, которое принадлежало Джинджер.
- Держу пари, эта штука стряхнула с фундаментов все дома в городе, -
раздраженно сказал Хитрюга. - А девяносто процентов окон наверняка побито,
провалиться мне на этом месте. И все улицы в трещинах. Раньше я никогда не
верил в летающие тарелки, но, клянусь Богом, если это не звездолет, тогда
я уж и не знаю, что это!
- Я не хочу об этом думать, - сказала Джинджер, принимаясь
раскачиваться сильнее. - Никаких звездолетов.
- Да уж не Леденцовая Гора, будьте покойны! Господи, что за бардак! -
Он потер лоб прохладным стаканом чая со льдом, который держал в руке.
Разумеется, с отключением энергии холодильник перестал работать, но в
морозильнике пока что сохранилось несколько ванночек с кубиками льда.
Правда, в такой жарище надолго их хватить не могло. - Этот полковник Роудс
устроил собрание с шерифом и мэром Бреттом. Меня, правда, не позвали.
Наверное, я недостаточно важная персона, а? Я могу каждому жителю города
продать страховой полис и ждать до посинения, но персона я недостаточно
важная. А все ты! Премного благодарны!
- Кроткие наследуют землю, - отозвалась Джинджер, и Хитрюга
нахмурился, поскольку не понимал, о чем она говорит. И не считал, что она
сама это понимает.
- Кротких ищи в другом месте! - сообщил он жене. Та просто продолжала
качаться. Хитрюга услышал, как за рекой, в католическом храме Жертвы
Христовой, созывая прихожан, ритмично загудел колокол. - Кажись, отец
Ла-Прадо открывает лавочку. Догадываюсь, что и преподобный Дженнингс не
отстанет. Только одними церковными колоколами публику разве удержишь...
Раздался другой звук, от которого Хитрюга осекся на середине фразы.
Это был резкий треск раздираемой кирпичной кладки.
Внизу, подумал Хитрюга Крич. Похоже, что пол в подвале лопается к
чер...
- Что это? - вскрикнула Джинджер, поднимаясь. Пустая качалка
продолжала поскрипывать.
Деревянный пол задрожал.
Хитрюга поглядел на жену. Глаза Джинджер остекленели и стали
огромными, рот открылся, превратившись в растянутое О. Тележное колесо у
них над головами затряслось, масляные лампы закачались. Хитрюга сказал:
- Я... по-моему, у нас землетрясе...
Пол вздыбился, словно снизу его атаковало что-то огромное. В свете
ламп блеснули выскочившие из досок гвозди. Джинджер, спотыкаясь,
попятилась и упала, пронзительно завизжав, потому что Хитрюга рухнул на
колени.
Раздался пронзительный треск древесины, пол под Хитрюгой на глазах у
Джинджер раскололся, и тело мужа по шею ушло в разлом. Вокруг, заполняя
комнату, клубилась пыль, но лицо еще было видно: белое, как мел, вместо
