покоя кокинской больницы. Доктор Максвелл покачал лысеющей
головой и поднял очки с переносицы на темя. Он многое повидал на
своем веку - жертвы автомобильных катастроф, носы, срезанные ржавой
бритвой в пьяной драке, искромсанные останки ребенка, затянутого под
гребной винт траулера - и привык и к опасным ранам, которые наносит
жизнь, и к виду смерти. Однако в своей практике он чаще сталкивался со
смертью во сне, когда лицо покойного бывало спокойным, почти
радостным. Сегодняшний случай был совсем иным. Молодой человек,
лежавший перед доктором, перед смертью заглянул в Ад.
Максвелл достал блокнот и стал что-то бегло записывать в нем -
на будущее.
- Что скажете? - устало спросил Кип. По ввалившимся глазам было
видно: он не выспался.
Доктор Максвелл мельком взглянул на него и вновь углубился в
свои пометки. Закончив писать, он негромко и неожиданно спокойно
сказал:
- Жестоко избит - такого я, пожалуй, еще не видел. Били всем:
кулаками, открытой ладонью, какими-то тупыми предметами.
Возможно, гаечным ключом. Кроме того, есть основания полагать, что
по голове ему досталось молотком.
Кип нахмурился, глядя на труп под простыней.
- У него здесь есть близкие? - спросил Максвелл.
- Нет. Я даже не знаю, откуда он. Бродяга - сегодня на одном
острове, завтра на другом...
Доктор отложил блокнот, собрался с духом и снова приподнял
простыню. Окоченение превратило лицо Турка в жуткую маску, и,
заглянув в остекленелые вытаращенные глаза, доктор Максвелл вновь
содрогнулся. Вытащив из нагрудного кармана миниатюрный фонарик,
он склонился над изуродованным горлом жертвы. Да. Характер отметин
не вызывал сомнений.
- Что там? - спросил Кип.
Максвелл выключил фонарик, убрал его в карман и закрыл труп
простыней.
- Этот человек потерял невероятно много крови, - сказал он,
поворачиваясь лицом к констеблю. - Но мне кажется, он умер до того,
как ему разорвали горло.
- Значит, причина смерти - удары по голове?
- Я не вполне уверен в этом. Нужно вскрыть грудную клетку и
взглянуть на сердце. Окоченение лицевых мышц, цвет кожных покровов,
прикушенный язык - все это может свидетельствовать о мгновенной
остановке сердца. Причиной может быть неожиданный и сильный шок.
Кип моргнул, осмысливая слова доктора:
- Шок? Вы хотите сказать - испуг?
- Этого я не знаю. Я слышал, что это бывает, но сам никогда
ничего такого не видел.
Кип недоверчиво покачал головой.
- Боже правый, - негромко проговорил он, - что же могло так
напугать человека? - Он вопросительно заглянул в глаза доктору, но
Максвелл отвернулся. Кип пересек комнату и подошел к столу, где на
металлическом подносе лежало содержимое карманов Турка. Горстка
мелочи, маленький перочинный нож, ржавый ключ, листки папиросной
бумаги, немного марихуаны... и то, что доктор с большим трудом извлек
из мертвых окоченелых пальцев: небольшой клочок грязной ткани в
потеках желтой плесени. Кип поднес его к настольной лампе, чтобы
рассмотреть - в третий раз. Вероятно, когда-то ткань была коричневой
или зеленой, но вылиняла и теперь была какого-то нездорового
промежуточного цвета. Что это? - спросил себя Кип. Часть чего-то, за
что цеплялся Турок во время своего ужасного видения?
Констебль собрал все, что было на подносе, сунул себе в задний
карман и застегнул. Монетки, ключ, щепотка марихуаны - вот все, что
осталось от бедняги Турка. Какая страшная смерть...
- Кип, - тихонько окликнул доктор, переводя взгляд с укрытого
простыней трупа на констебля. - Как по-вашему, есть в джунглях дикие
звери и если да, то какие?
Сперва Кип подумал, что ослышался. Потом ответил:
- В общем, есть. Пожалуй, пяток диких кабанов... и все, если не
считать змей. - Он прищурился, увидев, что доктор озадачен. - А что?
Максвелл сложил руки на груди и оперся о стол, глядя в одну
точку:
- На горле этого человека и на его правой скуле - следы зубов. Кое-
где прокушены кости, словно кто-то пытался добраться до костного
мозга. И я могу предполагать только одно: это был какой-то зверь.
Зверь? Но какой? Кип отрицательно качнул головой и провел
рукой по лицу. Нет, он не слыхал, чтобы в кокинских джунглях водились
опасные звери, хотя, вероятно, кое-где в них деревья и кусты росли так
густо, что там могла прятаться любая тварь. Несколько раз он видел
кабанов, но маленьких - о них не стоило и думать.
- Зверь, достаточно крупный, чтобы напасть на человека? - спросил
Кип. - Невозможно - по крайней мере, у нас на Кокине. Но... следы
зубов? Вы уверены, что это следы зубов, а не какого-нибудь острого
инструмента, например?
- Совершенно уверен.
Кип шагнул к трупу, но остановился, понимая, что не сможет
заставить себя еще раз взглянуть на него. Следы зубов? Что за ерунда!
- Будьте добры, сделайте мне одно одолжение, - обратился он к
доктору. - Держите свое мнение при себе. Делайте что положено,
аутопсию <*вскрытие трупа, прим. перев> или как это называется, но
чтоб никто не знал про эти отметины! По крайней мере до тех пор, пока
я сам не разберусь, что происходит.
- Хорошо, - ответил Максвелл. - Понимаю. - Он стал
разворачивать стол, чтобы выкатить его из комнаты. Кипа вновь что-то
царапнуло изнутри, и на сей раз невидимым коготкам удалось
отколупнуть кусок строительного раствора. Он посмотрел, как доктор
вывозит стол через двойные двери в коридор и исчезает за дверьми
другой комнаты. Пора было уходить: он с трудом владел собой, а его
мозг словно оцепенел.
Он вышел из больницы на жаркое солнце и пошел в сторону
площади. В голове теснились вопросы, ответы на которые он даже не
начинал искать. Что если в джунглях действительно пряталось что-то,
что могло напасть на человека и убить, разорвать ему горло и изгрызть
кости? Но почему тогда никто из местных фермеров его не видел? Они
жили здесь годами, и если бы в джунглях рыскал такой зверь, кто-нибудь
непременно его бы заметил. Да нет же, нет - Турка били не только
кулаками, но и какими-то тупыми предметами, Максвелл сам сказал. А
может быть, все произошло так: какой-то мерзавец - или мерзавцы? -
убил Турка и бросил его тело на пристани, и это огромные портовые
крысы так изгрызли мертвеца? Гипотеза была не лишена смысла - но как
тело Турка потом очутилось в воде?
Кип был глубоко потрясен жестокостью преступления. На Кокине
убийство было делом неслыханным и невероятным. Здесь, конечно,
постоянно случались пьяные драки, и порой нешуточные, но убийство?..
Кто из островитян мог пойти на такое?.. Индейцы-карибы, тотчас
подумал Кип, жестокое, свирепое племя. Когда они спускались в
деревню - по счастью, это случалось редко - только дубинка Кипа не
давала грянуть беде. В жилах карибов текла горячая кровь и, по слухам,
всего сотню лет назад они были каннибалами: съедали захваченных в
плен врагов. Может быть, Турок напоролся на кого-нибудь из них, а то и
на целую компанию, спустившуюся с гор посмотреть на подводную
лодку? Конечно, все это лежало в области догадок и предположений,
однако, возможно, стоило проехаться по Карибвилю и задать несколько
вопросов.
Нет, решил он. Это были крысы. На труп напали крысы, отсюда и
следы зубов.
На площади, у хозяйственного магазина, Кип увидел пикап Дэвида
Мура. В багажнике пикапа лежали доски. Когда Кип подошел к машине,
из магазина вышел Мур с очередной порцией стройматериалов в руках.
Он сложил доски в багажник, вытер потное лицо и двинулся обратно в
магазин, когда заметил констебля. Кип спросил:
- Дела идут так хорошо, что ты решил сделать пристройку?
- Не исключено. Решил запастись на случай нового урагана.
Старая крыша вряд ли выдержит еще одну бурю в этом году...
Кип с пониманием кивнул. На крыльце магазина грелись на
солнышке старики; двое курили трубки, третий сидел, низко надвинув на
лицо соломенную шляпу. Появление констебля прервало их негромкую
беседу, и теперь они внимательно прислушивались к чужому разговору,
поглядывая то на Кипа, то на Мура. Кип вежливо поздоровался с ними и
спросил Мура:
- Помощь требуется?
- Разве что заплатишь вместо меня по счету. Если ты
действительно хочешь мне помочь, уговори Ярлинга продлить мне
кредит.
Кип хотел улыбнуться, но обнаружил, что ему трудно это сделать:
перед глазами у него стоял мертвый Турок. Старики уставились на него,
и ему стало не по себе.
- Извини. Дружба дружбой, а служба службой.
- Этого-то я и боялся, - Мур покопался в кошельке и пошел в
магазин.
- Констебль, - подал голос один из троицы на ступеньках, высокий,
седой, с трубкой в зубах, - что прошлой ночью приключилось с тем
пареньком? - Он подался вперед в своем кресле, а Мур стал как
вкопанный.
- Не ваше дело, - ответил Кип.
- А правду говорят, будто ему перервали глотку и выпустили всю
кровь? - спросил другой.
- У того, кто вам это сказал, слишком буйное воображение. Мне
бы такое в жизни не придумать. - Кип старался говорить легко, весело,
но он никого не обманул. Старики смотрели пронзительно, в упор. Мур,
приоткрыв от удивления рот, наблюдал за происходящим.
- Дэн Майлс видел тело, - сообщил старик в соломенной шляпе. -
Он сказал, кто-то перервал парню глотку и...
- Дэн Майлс слишком много пьет, - перебил Кип резче, чем ему
хотелось. - Если б закон запрещал собирать сплетни, я бы всех вас упек за
решетку.
- Говорят, что-то приходило из джунглей, - снова заговорил
старик. - Может, такое, что и видеть никому не дано. Мальцом я раз
видел там джамби - злобная тварь, такой белый, высокий, носится - не
угнаться, еле разглядишь. Ветер его нес и вот эдак - ветер, стало быть, -
подвывал: уи-и-и-и-у-у-у, уи-и-и-у-у-у... Я и глянь этому джамби в лицо.
До сих пор помню. Страшилище, глаза красные, зубы из пасти висят. Я
как побегу, как побегу - мне в лес-то ночью нельзя было, понимаете? Но
лицо это я увидал и уж до смерти не забуду.
Кип с наигранной беззаботностью облокотился о перила крыльца:
- Никаких джамби нет.
- Много лет назад я видел дух жены Риттера, - возразил первый
старик, странно блестя вдруг расширившимися глазами. - Ей-богу, я
видел ее на рыбачьем причале, где ее старик оставлял свою лодку. Она
взмахнула руками, и я приметил, что сквозь нее светят звезды, и говорит:
"Иди за мной, иди за мной". Я тогда попятился, а она сошла с верфи
прямо в море и пропала. - Он поглядел на приятелей, и те одобрительно
закивали.
- Кип, - спросил Мур, - что произошло вчера ночью?
- Иди-ка лучше заплати, - сказал констебль. - Характерец Ярлинга
все знают...
- Убился один молодчик, Турком его звали, - заговорщицки
поделился с Муром старик в соломенной шляпе. - На верфи убился, возле
этой окаянной лодки. От ней, треклятой, одни несчастья, констебль. Она
беду приносит. Она, мертвечина, джамби из джунглей созывает, и вот
как все уснут, они к ней слетятся - и пошло веселье, и лодка эта
утопленница там с ними. И вопят, и хохочут, и глазищами ворочают -
зырк-зырк, не припозднился ли какой бедолага; им, вишь, завидно, что у
людей душа есть, вот и ненавидят нас, и душу отнять хотят. Вот чего с
вашим Турком приключилось...
Его приятели сидели, откинувшись на спинки кресел, окутавшись
клубами дыма, и молчали.
- Так что же случилось вчера ночью? - снова спросил Мур.
- Когда освободишься, зайди ко мне в контору. Есть разговор, -
Кип снова оглядел компанию на крыльце и пошел через площадь к
участку. В конторе Кип задернул шторы и выложил из заднего кармана
на застеленный промокательной бумагой стол вещи покойного. Он сел в
кресло, закурил самодельную папиросу и включил лампу. Все предметы
по очереди подверглись самому тщательному и дотошному изучению;
дойдя до гнилого лоскутка, Кип почувствовал, как внутри у него что-то
задрожало и засосало под ложечкой. Он провел пальцем по рельефным
натекам желтой плесени. Это важно, сказал он себе, но я не знаю почему.
Это важно, но я пока не могу понять почему. И ощутил, как кирпичная
стена где-то в потаенных глубинах его "я" задрожала, словно что-то
