Но не успела она сделать и шага, как голос негромко сказал:
- Сюда. Я здесь.
Что-то коснулось ее, бесплотное, словно изменчивые клубящиеся
пальцы дыма. Она почувствовала, как они пробрались под ее влажное
белье, и покрылась гусиной кожей. Голос взобрался по костяной
лестнице ее позвоночника и теперь неторопливо спускался.
- Я здесь, - повторил голос, и Мэри обернулась, чтобы заглянуть в
черный грязный переулок, пропахший мочой и потом.
Там кто-то стоял - кто-то высокий. Не ребенок. Мужчина? Да,
одежда была мужская. Мужчина. Кто? Грабитель? Мэри пронизало
желание бежать. Над ее головой зудел разбитый фонарь - желтый,
черный, желтый, черный.
- Я вас знаю? Мы знакомы? - неожиданно для себя спросила Мэри
и тут же рассердилась: умнее ничего не придумала? Это же бандит! Она
покрепче стиснула сумочку. Сейчас она побежит и не остановится, пока
он не отстанет.
- Нет, - негромко возразил неизвестный. - Бежать не надо.
Он по-прежнему оставался в тени. Мэри видела только
обшарпанные носы ботинок, выглядывающие из-под темных брюк.
Мужчина не пытался приблизиться к ней. Он спокойно стоял, опустив
руки вдоль тела, - темный силуэт у входа в переулок - и Мэри Кейт
почувствовала, как острое желание убежать уходит. Бежать не надо,
сказала она себе. Это знакомый.
- Мы знакомы, - подтвердил он ребяческим шепотом. - Просто
мы давно не виделись. Бояться нечего.
- Чего вы от меня хотите?
- Всего минутку. Уделите мне одну-единственную минуту из тех,
что отпущены вам для жизни. Или я слишком много прошу у друга?
- Нет. Не слишком, - Мэри испытывала странное тягостное
чувство. Ее голову омывали черные и желтые волны, язык налился
свинцовой тяжестью.
- Если я подам вам руку, - спросил человек в переулке, - вы
пожмете ее?
Мэри задрожала. Нет. Да. Да.
- Мой автобус, - беспомощно пролепетала она чужим голосом.
Из мрака показалась рука: длинные худые пальцы, грязь под
ногтями.
Зной тяжело давил на плечи Мэри; пряди потных волос липли к
шее. "Задыхаюсь! - беззвучно крикнула она. - Тону! Тону". Свет фонаря
проник в ее мозг, и тот вспыхнул слепящим желтым неоном. "Не хочу", -
подумала она.
И услышала в ответ:
- Придется.
Его рука коснулась ее руки. Пальцы сомкнулись вокруг кисти,
скользнули по ладони, с все возрастающей силой впились в запястье.
И тогда из мрака переулка на Мэри стремительно надвинулось
залитое желтым светом лицо, разинутый в беззвучном крике рот хотел
пожрать ее. Она не успела ничего разглядеть; откуда-то густо, одуряюще
пахнуло гарью. Чужое тело было потным, неприятно мягким - как
губка - и горячим. Мужчина повалил кричащую и царапающуюся Мэри
на асфальт.
Он ударил ее головой о тротуар. Еще раз. Еще. Откуда-то потекла
кровь. Из уха. Горячая кровь струилась по шее.
- СУКА! - выкрикнул он, и его голос ожег Мэри словно
пылающий кнут. - ~Чертова сука, минетчица, подстилка, все твои
любовники - кобели!~ - Дыхание мужчины было зловонным,
обжигающим. Он ударил ее в грудь, раз, другой, и Мэри съежилась. Он
разорвал на ней блузку и ногтями расцарапал гладкую кожу на животе.
Крик боли, вырвавшийся у Мэри, слился с гудением фонаря. Где-
то захлопнули окно. Потом другое.
Насильник сорвал с Мэри юбку, грубо раздвинул ей ноги и вошел
в нее с такой яростной, нечеловеческой силой, что она проехалась задом
по асфальту. Ей на глаза надавили чужие пальцы, и у Мэри в голове
мелькнуло: "Я умираю о Господи я умираю".
- О-О-О-О БО-О-ОЖЕ! - крикнула она на всю улицу. Ее рот вдруг
заполнил жадный, юркий чужой язык.
- СДОХНИ, СУКА, СДОХНИ, СУКА, Б**ДЬ, СДОХНИ!~ -
визжал он, врываясь в нее, сминая, врываясь, вонзаясь, пока не пришел
оргазм, сотрясший все его тело и вырвавший у Мэри крик боли.
- Эй! Эй! Ты! А ну пошел отсюда! - Рядом взвизгнули покрышки;
тяжесть чужого тела исчезла. Мэри вновь ощутила его запах, и ее
вырвало на мостовую. Она услышала, как кто-то побежал; нет,
побежали, двое - один от нее, другой к ней. О Боже Боже помоги мне.
Мэри Кейт открыла глаза и увидела молодого человека. Вудро. К
ней бежал Вудро, а за ним виднелся ярко-красный "бьюик", сверкающий
хромом колпаков, в которых, как в кривых зеркалах, отражались фонари.
Вудро подбежал к ней, нагнулся - сигарета выпала из его губ - и...
2
Он откупорил банку пива, подошел к окну и уставился вниз, на
темную тихую улицу. Жена и раньше, бывало, задерживалась, но чтобы
так... Автобус никогда так сильно не запаздывал.
Он пробовал дозвониться в гриль, но тот уже закрылся, и к
телефону никто не подходил. Может быть, автобус сломался. Нет, она
бы позвонила. Может быть, она опоздала на последний автобус и пошла
пешком. Нет, уж очень далеко идти. Может быть, с ней что-то
случилось. Или нашло затмение, как в тот раз, когда она не появлялась
дома двое суток и в конце концов нашлась в парке: она сидела там -
просто сидела.
Черт. Ну почему она так со мной обращается? Он выпил пиво и
поставил банку на шершавый подоконник. Она должна была вернуться
два часа назад. Больше двух часов... где ее носит в такое время? Ночь на
дворе! Он снял телефонную трубку и начал набирать номер ее родителей
в Джерси-Сити, но вдруг вспомнил тещин писклявый голос и положил
трубку на рычаг. Успеется.
Где-то далеко, за плотными рядами грязных прямоугольников -
домов - завыла полицейская сирена. Или это "скорая помощь"? В
отличие от некоторых, он так и не научился различать их. Что-то
случилось. Стоя в маленькой квартирке на пятом этаже, куда втягивало
все запахи, ползущие из-под соседских дверей, он вдруг уверился: что-то
произошло.
Он оцепенело ждал. Наконец в дверь постучали. Но он знал - это
не она. Нет. Полицейский с бесстрастным угреватым лицом сказал: "У
меня внизу машина".
В машине, по дороге в больницу, он спросил:
- С ней все в порядке? В смысле...
- Извините, мистер Рейнс, - ответил констебль, - но меня
попросили только привезти вас.
Судорожно стискивая руки, он ждал в стерильно-белой комнате на
восьмом этаже. Ее сбила машина. Вот оно что. О Господи Иисусе, она
шла к автобусной остановке, и ее сбил какой-то пьянчуга.
Даже в столь ранний час "Бельвю" захлестывал лихорадочный
ритм жизни и смерти. Он смотрел, как доктора и медицинские сестры
вполголоса, с серьезными лицами обсуждают записи в больничных
картах и назначения. Потом его до костей пробрал озноб: по
больничному коридору, стуча башмаками по линолеуму, пробежал
какой-то мужчина в деловом костюме. Он сидел, наблюдая чужие драмы,
пока наконец не понял, что рядом с ним кто-то стоит.
- Мистер Джозеф Рейнс? - спросил этот кто-то. Высокий, очень
худой, с тугими кольцами седых волос. Он представился: - Лейтенант
Хепельман. - Перед глазами Джо мелькнул жетон нью-йоркского
полицейского управления, и он поднялся с места.
- Нет, нет. Сидите, - Хепельман положил руку ему на плечо,
усадил обратно, сел на соседний стул и придвинулся с ним к Джо, словно
был его другом и хотел дать совет по очень личному делу.
- Я заметил, что она опаздывает, и понял, что наверняка что-то
случилось, - проговорил Джо, разглядывая свои ладони. - Позвонил ей
на работу, но никто не подошел к телефону. - Он поднял голову. - Ее
сбила машина? Водитель, конечно, удрал?
Глубоко посаженные синие глаза Хепельмана оставались
спокойными и непроницаемыми. Он привык к подобным сценам.
- Нет, мистер Рейнс. Не знаю, кто вам сказал, что вашу жену сбила
машина. Нет, мистер Рейнс. На вашу жену... напали. Сейчас она вне
опасности, но шок еще не прошел. Она погибла бы, если бы не какой-то
черномазый. Он спугнул того типа и гнался за ним целый квартал, но
подонок удрал.
- Напали? Что значит - напали?
Хепельман молчал с каменным лицом. Вот он, миг, способный
сломить любого, возникающая перед мысленным взором картина: какой-
то субъект дергается на ней, между бедер сопротивляющейся жертвы.
- Имел место насильственный половой акт, мистер Рейнс, -
пояснил он негромко, словно делился секретом.
Ее изнасиловали. Господи Иисусе. Господи Иисусе. Ее
изнасиловали. Джо свирепо взглянул прямо в глаза Хепельману:
- Вы поймали мерзавца?
- Нет. Нам даже не удалось получить его описание. Возможно, это
очередной маньяк, на котором висит не одно дело об... изнасиловании.
Когда миссис Рейнс придет в себя, мы попросим ее просмотреть нашу
картотеку. Мы непременно найдем этого парня.
- О Боже. О Боже Боже Боже.
- Послушайте, может, кофе? А, вот. Курите.
Джо взял предложенную ему лейтенантом сигарету.
- Боже, - слабым голосом проговорил он. - Но с ней все в порядке,
да? Я хочу сказать, никаких переломов или чего-нибудь в этом роде?
- Нет, переломов нет. - Хепельман наклонился вперед и зашептал
прямо в ухо молодому человеку: - Мистер Рейнс, у меня было много
подобных дел. Такое случается сотни раз на дню. Да, это тяжело. Но вы,
я думаю, переживете это. А женщины, как правило, приходят в себя
быстрее мужчин. Теперь уже все в порядке. Все позади.
Однако Джо реагировал не так, как привык Хепельман. Он сидел и
курил, неподвижно глядя куда-то в глубь похожего на тоннель
больничного коридора. Кто-то вызывал по внутренней связи доктора
Холланда.
- Некоторые люди просто сущие звери, - заметил Хепельман. -
Взбредет что-нибудь в голову - значит, вынь да положь. Им, черт
возьми, наплевать, кто это будет. Я расследовал дела, где жертвами
насилия становились восьмидесятилетние бабули! А этим гадам плевать.
У них крыша давно съехала.
Джо сидел тихо и неподвижно.
- Знаете, как с ними следует поступать? У меня есть на этот счет
твердое мнение. Подонкам надо отрезать яйца. Серьезно.
Кто-то шел к ним по коридору. Джо смотрел, как он подходит. В
руках у него был блокнот, и Джо рассудил, что это либо другой
полицейский, либо врач.
Хепельман поднялся и поздоровался с пришедшим за руку.
- Доктор Винтер, это мистер Рейнс. Я сказал ему, что все
обойдется.
- Верно, мистер Рейнс, - сказал врач. Усталость проложила вокруг
его глаз глубокие морщины. - Ваша жена отделалась незначительными
повреждениями. Сейчас она в состоянии легкого шока; это естественное
следствие того, что ей пришлось пережить, так что не тревожьтесь.
Далее: от вас потребуется большое присутствие духа. Когда ваша жена
начнет приходить в себя, она будет воспринимать окружающий мир
несколько неадекватно. И, возможно, решит, что вы стали прохладнее
относиться к ней - проблема, с которой сталкиваются многие жертвы
сексуального насилия.
Джо кивал.
- Можно ее увидеть?
Взгляд доктора метнулся к Хепельману, потом вернулся к Джо.
- Я бы предпочел, чтобы это произошло не сейчас. Мы пытаемся
удерживать ее в состоянии искусственного сна, используя седативные
средства. Завтра вы сможете увидеться с ней на несколько минут.
- Я бы хотел увидеть ее сейчас...
Доктор Винтер моргнул.
- Доктор абсолютно прав, - заметил Хепельман, крепко взяв Джо
за локоть. - Послушайте. Была трудная ночь. Отправляйтесь домой и
поспите. Хорошо? Я готов вас подвезти.
- Завтра, - сказал доктор Винтер. - Свяжитесь со мной завтра.
Джо провел рукой по лицу. Они правы. Ей нужен сон, а кроме
того, он все равно ничем не может помочь. Он сказал:
- Ладно.
- Вот и хорошо, - Хепельман подошел к лифтам на другой
стороне коридора. - Я отвезу вас домой.
Прежде чем за Рейнсом и полицейским закрылись двери лифта,
доктор Винтер успел сказать:
- C ней все будет в полном порядке.
Лифт поехал вниз. Винтер еще некоторое время стоял без
движения. Внутри у него все дрожало после встречи с Рейнсом. Кто он?
Таксист, сказал Хепельман? А с виду интеллигент: высокий лоб, глаза,
которые потеплеют и станут добрыми, когда из них уйдет холодный
страх, завитки в меру длинных волос над воротником. Умный парень.
Слава Богу, не стал настаивать на том, чтобы увидеть жену.
Доктор Винтер вернулся к сестринскому посту и спросил:
