ваши старые друзья. Помните ли вы миссис Хайленд и маленькую Леонору? Я
случайно произнес имя Роланда Стоуна сегодня утром, прочитав ваше письмо,
и моментально во всем доме поднялась суматоха. Моя жена послала меня
привести вас, хотя бы и силой. Если вы не пойдете добром, мы будем
драться. Без вас я назад не вернусь.
- Остановитесь на минуту! - вскричал я, пораженный его словами. -
Ответьте мне на один вопрос! Что такое вы сказали о вашей жене?
- Я сказал, что моя жена и ее дочь ваши старые друзья. Я женат на
вдове капитана Хайленда.
- Великий Боже! - воскликнул я. - Так вы женаты не на дочери его?
- Нет. Что за странные вопросы вы предлагаете. Жениться на Леоноре
Хайленд! Стоун, я ведь старик и гожусь ей в отцы! Опять-таки повторяю: я
женат на ее матери.
- Идем! - воскликнул я, быстро направляясь к дверям. - Идем скорее! Я
хочу видеть ее немедленно!
Я шел с такой быстротой, что капитан Новелль едва поспевал за мною. Я
был похож на сумасшедшего. Меня охватила дикая радость. Леонора, которую я
считал потерянной для меня, была найдена!
Капитан не мог поспеть за мной и отстал. Я же не стал у дверей
дожидаться и позвонил. В то же мгновение маленькая служанка отперла дверь.
- Где Леонора? - спросил я.
Служанка была страшно удивлена, но, увидев следовавшего за мной
капитана, пропустила меня. Я вошел.
Леонора Хайленд стояла передо мною. Она стала еще прекраснее если это
только возможно - чем раньше!
В этот миг я забыл все условности, все приличия и выражал свою
радость самым необузданным образом. Повторяю, я был похож на сумасшедшего.
- Леонора! - воскликнул я, обнимая ее. - Вы свободны? Так это правда,
что я не напрасно жил и трудился?
Она ничего мне не ответила. Но по ее лицу видно было, что она
нисколько не оскорблена резкими проявлениями радости с моей стороны.
Мало-помалу я успокоился и привел в порядок свои чувства. Тогда капитан
Новелль обратил мое внимание на миссис Новелль, в которой я узнал бывшую
миссис Хайленд, мать Леоноры.
Мое продолжительное отчаяние было результатом недоразумения,
виновником которого, хотя и невольным, был Мейсен, рассказывавший мне при
встрече в Сиднее о замужестве Леоноры. Теперь разъяснилось, как произошла
вся эта путаница.
Мейсен зашел как-то раз по делу к капитану Новеллю. Последнего в это
время не было дома. Тогда старый моряк попросил вызвать к нему жену
капитана. Миссис Новелль была в это время чем-то занята, и вместо нее
вышла Леонора. Мейсен, который был знаком с капитаном Хайлендом и его
семейством, конечно, узнал Леонору. Это обстоятельство, в связи с короткой
беседой, которая произошла между Леонорой и Мейсеном, убедила старого
моряка в том, что Леонора - жена капитана Новелля.
Я теперь забыл и думать о бедной Джесси и о возвращении в колонию.
40. ДИТЯ ПРИРОДЫ
Я сидел утром у себя в комнате, нетерпеливо дожидаясь условленного
часа, когда мог отправиться к Леоноре. В комнату вошла наша горничная
миссис Неггер, и объявила, что внизу дожидается какая-то леди, которая
хочет видеть меня.
- Какая леди? - спросил я.
- Она похожа на ангела, - ответила старая горничная, - но только она,
очевидно, в большом горе. И какая красавица! Вот уж можно сказать...
- Сказала она вам свою фамилию?
- Нет, да я у нее и не спросила. Только она в большом горе. Она уже
давно ждет.
Я спустился вниз, вошел в гостиную и, к моему удивлению, очутился
лицом к лицу с Джесси.
Она страшно изменилась, как будто только что пережила опасную
болезнь. На щеках у нее был лихорадочный румянец. Глаза были красны от
слез. Весь ее внешний облик был олицетворением горя и страдания.
- Джесси! Что такое с вами? - спросил я. - Случилось что-нибудь
ужасное? У вас совершенно больной вид.
- Да, - ответила она, - действительно случилось; мое счастье разбито
навсегда.
- Скажите же мне, в чем дело, Джесси. Скажите мне все. Вы знаете, что
я помогу вам, если только это будет в моих силах.
- Нет, Роланд, я этого не знаю. Было время, когда вы могли спасти
меня, но теперь слишком поздно! Слишком поздно, чтобы успокоить мое
изболевшее сердце! Может быть, я умерла бы, унеся мою тайну в могилу, если
бы не встретила вас опять. Было бы лучше, если бы этой встречи не было. О,
Роланд, после новой встречи в этой чужой для меня стране воспоминания,
которые нахлынули на меня, лишь терзают и разочаровывают. Роланд, я пришла
к вам со своим горем вовсе не с целью обвинять вас. Я только скажу, что вы
один могли бы снять с меня это горе. Никто из смертных не был бы
счастливее меня, если бы я знала, что вы хоть немного можете полюбить
меня.
- Джесси! Можете ли вы говорить так, когда...
- Погодите, Роланд! Выслушайте меня. Я ведь почти безумная теперь. Я
хочу сказать вам все, что я выстрадала из-за вас. Поэтому я пришла сюда.
Меня хотят выдать замуж за человека, которого я не люблю. Дайте мне совет,
Роланд! Ведь для меня мучительно выйти замуж за того, кого я не могу
любить, ибо люблю только вас.
- Джесси! Я не могу слушать того, что вы говорите. Я сказал вам,
когда мы расставались в Австралии, что я люблю другую. Я недавно
встретился с ней и оказалось, что она до сих пор верна мне. Я надеюсь, что
вы никогда не будете говорить со мною снова с таким отчаянием. Мы можем
быть только друзьями, и вы еще можете быть счастливы.
По мере того, как я говорил, Джесси все больше и больше волновалась и
наконец без чувств упала на пол.
Я позвонил и с помощью прибежавшей горничной положил ее на диван и
привел в чувство.
- Джесси, - сказал я, когда увидел, что она открыла глаза и глядит на
меня, - вы очень плохо себя чувствуете?
- Нет, - ответила она, - я только подумала о том, что вы мне сказали.
Если это что-нибудь по поводу...
Она сама себя оборвала и подождала, пока уйдет миссис Неггер, на
которую она при этом выразительно посмотрела.
Миссис Неггер догадалась и молча вышла из комнаты.
- Роланд, я скажу вам всего лишь несколько слов. Завтра я должна
выйти замуж за мистера Вэна. Так хочет мой отец. А так как я ему обещала,
что чего он, того хочу и я, то согласилась на это замужество. Я пробовала
полюбить моего будущего мужа, но ничего у меня не вышло, потому что я
люблю другого. Я вас люблю, Роланд. Пересилить своей любви я не могу, и
мне слишком хорошо памятны ваши слова, что мы можем любить только один раз
в жизни. Я ухожу, Роланд. Я вам сказала все.
- Джесси, - сказал я, - мне очень больно за вас, но я надеюсь, что
после вашей свадьбы у вас будет другое настроение и что вы забудете
прошлое, которое не будет больше мешать вашему счастью.
- Спасибо за доброе пожелание, - ответила она. - Во всяком случае я
постараюсь спокойно перенести свою жестокую участь. Прощайте, Роланд. Я
ухожу. Ухожу одна, как и пришла.
Вслед за тем она вышла.
Меня страшно расстроил этот визит Джесси. Я был удивлен и поступком
ее и тем, что она говорила. Если бы она была больше похожа на других, ее
поступок был бы еще удивительнее, но она не была, как все. Ее нельзя
судить, как всякую другую девушку из интеллигентного европейского
общества. Она была настоящее дитя природы и думала, что скрывать свои
чувства и мысли никогда не следует. По всей видимости, она меня глубоко
любила и раскаивалась, что дала слово Вэну. Во всяком случае, я во всем
этом нисколько не был виноват, потому что все время твердил Джесси, что
люблю другую. Я ее не завлекал и не оставлял ее в заблуждении.
Был канун ее свадьбы. Ей бы следовало готовиться к ней, а она, вместо
того, отправилась к тому, кого любила, и сделала последнюю попытку
завладеть им.
Это ей не удалось. Судьба была против нее.
Я пошел с обычным ежедневным визитом к Леоноре, и Джесси со всем ее
горем совершенно вылетела у меня из головы.
41. МИССИС НЕГГЕР
Со дня встречи с Леонорой, своей названной сестрой, а теперь
невестой, я почти все свое свободное время проводил у Новеллей, в обществе
миссис Новелль и Леоноры, или, вернее, одной Леоноры, а когда я был с нею,
то думал о ней.
Вечером, когда я вернулся домой, миссис Неггер, подавая мне чай,
вдруг сказала:
- Позвольте вас спросить, сэр, как поживает та барышня, которая
приходила сюда давеча утром? Она такая красавица. Мне бы очень хотелось
узнать про нее.
Я отвечал, что ничего больше не слыхал про ту барышню.
- А какая славная барышня! И такая грустная! Так мне ее жалко! Так
жалко!
Я уже говорил, что, поселившись в Лондоне, брат нанял себе двух
женских прислуг. Одной из них была почтенная пятидесятилетняя особа,
миссис Неггер. Эта особа, будучи безукоризненной служанкой, обладала одним
довольно несносным недостатком: она была до крайности любопытна и болтлива
и любила соваться не в свои дела, так что моя невестка и ее мать, теща
моего брата, нередко предупреждали ее, чтобы она умерила свое любопытство,
если желает служить у них в доме. Но служанка она была прекрасная, так что
они находили возможность мириться с этой ее слабостью. Миссис Неггер,
впрочем, считала себя как бы членом семейства и находила, что имеет право
интересоваться всем, что касается кого-либо из нас.
Капитан Новелль скоро уходил в плавание и желал познакомиться перед
отъездом с моими родными. Я обещал в тот же вечер придти к Новеллям с
братом, его женой и тещей.
Я сообщил им об этом, и они сказали, что будут очень рады пойти и
познакомиться с семьей моей невесты. Час спустя мы все вместе были у
Новеллей.
Войдя в гостиную, мои родные были чрезвычайно удивлены, увидав своего
старого знакомого - капитана того самого парохода, на котором они проехали
несколько тысяч миль.
Капитан представил их своей жене и падчерице. Когда брат услышал имя
и фамилию моей невесты, он сделал большие глаза и сказал:
- Так это и есть "пропавшая сестра", Роланд?
Я ответил утвердительно.
- Вот правда, роман из действительной жизни! - сказал Вильям, пожимая
руку Леоноре и при том так крепко, как только может пожать моряк.
Нужно ли говорить, что вечер был проведен всеми нами очень приятно и
радостно?
42. ЗЛОВЕЩЕЕ ПИСЬМО
На другой день утром, когда я собирался к Леоноре, мне вдруг
вспомнилась Джесси. Вспомнил я о ней, услышав церковный звон. Звон был,
может быть, и не к ее именно свадьбе, но все-таки это был свадебный звон в
какой-то церкви, а я знал, что в это время в одной из церквей должна
венчаться Джесси.
Бедняжка Джесси! Я не в силах был ее жалеть. Я был для этого слишком
счастлив сам. Но все-таки знал и понимал, что в эту минуту она должна быть
очень и очень несчастлива.
Повторяю, я сам был чересчур счастлив, чтобы думать в эту минуту о
чужих несчастьях, и потому скоро забыл о Джесси. В счастье мы все бываем
эгоистами.
- Она вскоре все забудет и успокоится, - решил я. - Она еще будет
счастлива.
Мне искренне хотелось, чтобы так было.
Я повидался с Леонорой, провел у нее час или два и ушел. В доме у них
шли большие хлопоты, делались приготовления к нашей свадьбе, которая была
назначена через несколько дней. Там было теперь не до меня всем, даже
Леоноре.
Я вернулся домой.
Войдя в свою комнату, я увидел у себя на столе письмо с адресом,
написанным, очевидно женской рукой. Почерк был мне незнаком.
От кого бы могло быть это письмо? И словно кто-то шепнул мне в ухо:
"От Джесси".
Я торопливо распечатал. Так и есть. И вот что я прочитал:
