Оба мальчика уселись на пригорке и принялись обсуждать свое
положение.
- Нам придется провести эту ночь здесь, Джерри. Лучшего места мы не
найдем, - начал старший брат.
- И по-моему так, Гарри, - сказал младший. - Только вот волки...
- Я уже подумал об этом, Джерри. Мы разведем огонь до рассвета.
Теперь не зима, и волки не так голодны. К рассвету они, наверное, уйдут за
добычей. Давай собирать хворост, нам его понадобится очень много.
Вскоре было разложено четыре громадных костра, в середине которых
поместились наши путешественники. Им сделалось так тепло, что они даже
сняли свои заячьи куртки.
Поужинав и напившись воды, мальчики улеглись и начали беседовать о
своей дальнейшей судьбе.
Между тем сделалось темно. Вой волков становился слышнее и слышнее.
Вскоре несметное количество этих хищников окружило пригорок со всех
сторон, и если бы не костры, нашим путникам несдобровать бы. Но мальчики
уже привыкли к этому зрелищу, и оно не особенно их тревожило. Видя, что
глаза брата слипаются, Гарри сказал ему:
- Спи, Джерри, а посижу половину ночи. Потом разбужу тебя и улягусь
сам.
Гаральд не стал дожидаться вторичного приглашения. Положив под голову
свой мешок, он растянулся на овчине и тотчас же захрапел.
Гарри очень устал, и ему тоже страшно хотелось спать, но он крепился,
хорошо сознавая, что если и он заснет, то они оба погибли.
Чтобы не заснуть против воли, он то и дело подкладывал хворост то в
один костер, то в другой. После томительно долгих шести часов он, наконец,
не выдержал и разбудил брата.
- А что, разве мы уже приехали, мистер Стюарт? - быстро спросил тот,
протирая впросонках глаза.
- Приехали! Приехали! Вставай! - засмеялся Гарри.
- Ах, это ты, Гарри! - проговорил окончательно очнувшись мальчик. - А
ведь мне показалось... то есть я видел во сне, что мы едем на пароходе и
меня будит мистер Стюарт... А ты все сидишь, бедняжка? Ложись скорее,
Гарри.
- Да, Джерри, я не могу больше сидеть, лягу. Но, ради Бога, не засни
опять и ты.
- Будь спокоен! Я отлично выспался. Спи, а я займусь с этими серыми
приятелями.
- Только не стреляй, пожалуйста - у нас зарядов очень мало.
- Нет, нет, будь покоен. Я с ними буду забавляться другим способом.
Гарри очень хотелось видеть, чем именно будет "забавляться" с волками
его брат, но он так устал, что едва успев опустить голову, сейчас же
заснул.
Между тем Гаральд осмотрел все костры, подбросил в них хвороста и
стал дразнить волков, алчные глаза которых так и светились в темноте.
Мальчик давал им разные обидные, по его мнению, прозвища и бросал в них
обгорелыми еловыми шишками.
Так прошло часа два. Костры начали гореть тише, горючего материала
под руками оставалось немного, а утро еще не наступило, и волки сделались
еще назойливее.
В четырехугольнике, занимаемом мальчиками, росло несколько довольно
чахлых елок. Гаральд обрезал у них все сучья потолще и побросал их в
огонь. Когда сучья достаточно разгорелись мальчик схватил один из них
запустил им прямо в морду назойливому волку. Тот завизжал и шарахнулся в
сторону, а за ним и вся стая.
Повторив несколько раз этот опыт, мальчик наконец добился того, что
волки мало-помалу оставили их в покое и разбрелись в разные стороны за
более легкой добычей.
Тем временем костры почти погасли, и на востоке показалась ясная
полоска предвестника наступающего дня.
11. В ПЛЕНУ У ЛОПАРЕЙ
Солнце было уже высоко, когда проснулся Гарри. Почувствовав запах
жареного мяса, мальчик открыл глаза и заметил брата, сидящего на корточках
перед костром и жарившего мясо.
- Джерри, что ты там делаешь? - спросил он у брата.
- Видишь - жарю зайца.
- А где же ты его взял?
- Несколько штук пришло пить к ручью, одного я и сцапал.
- Молодец! Почему же ты меня до сих пор не разбудил?
- Зачем? Ты так хорошо спал, что мне не хотелось тебя тревожить.
- Спасибо. А что ты сделал с волками?
- Я их часа три потчевал горящими головнями и шишками. Вероятно, им
это не понравилось, и они ушли.
- Ха-ха-ха... Отлично!
Когда мясо поспело, молодые скитальцы плотно позавтракали, всласть
напились и тронулись дальше, оставив на пригорке знак своего пребывания.
Они шли целый день, останавливаясь только для отдыха и еды. Воздух
делался суровее, и все места, которыми проходили мальчики, были уже
покрыты сплошным снегом.
К вечеру наши путники так измучались, что еле тащили ноги.
- Я не могу дальше идти, Гарри! - простонал Гаральд, падая на снег.
- Но, Джерри, не здесь же нам ночевать!
- Право, не могу. У меня вон и сапоги совсем почти развалились.
- Мои тоже не лучше, Джерри... Ради Бога, пойдем еще немного. Может
быть, и встретим что-нибудь, где можно было бы укрыться на ночь.
Гаральд с усилием поднялся, и они молча прошли еще несколько сот
шагов. Вдруг впереди послышались звуки, похожие на лай собаки.
- Гарри, слышишь? - встрепенулся младший брат.
- Слышу, Джерри.
- Кажется, это собака лает?
- Нет, Джерри, это, вероятно, волки.
- Да разве волки лают?
- Говорят, некоторые лают.
- А вон, смотри, и дым.
- Где?.. Да, ты прав. Пойдем скорее туда.
Гаральд был действительно прав. Вскоре наши путники увидали юрту, из
крыши которой валил густой дым. Около юрты ходили люди и собаки,
заливавшиеся громким лаем.
Люди были очень странные: все крошечного роста, одетые в смешные
костюмы мехом наружу.
- Гарри, это ведь лопари! - вскричал Гаральд.
- Да, Джерри, вижу. Они все-таки лучше волков, и мы найдем у них
убежище хоть на одну ночь.
В это время к ним подошла молодая женщина-лопарка и что-то сказала на
своем языке, но Гаральд ответил, как мог, по-норвежски, что не понимает.
Тогда она заговорила по-норвежски и пригласила их в юрту.
Но к ним подошел мужчина и, что-то сердито прокричав, показал
мальчикам рукою на дорогу.
- Однако этот дикарь не особенно любезен! - пробормотал Гаральд, не
зная, что ему делать.
Между тем женщина, не слушая мужчины, взяла обоих мальчиков за руки и
потащила в юрту. Лопарь пошел за ними, громко крича что-то.
Приведя путешественников в юрту, женщина усадила их на пол и
поставила перед ними кружку с оленьим молоком и деревянную тарелку с
каким-то мясом. Лопарь ударил женщину и принялся отнимать у мальчиков
поданное им кушанье. Тогда и Гаральд не вытерпел - вскочив на ноги, он дал
такую затрещину лопарю, что тот кубарем выкатился из юрты. После этого
мальчиков никто не беспокоил и они, поужинав, улеглись спать.
Ночью, сквозь сон, они долго слышали крики и брань. На рассвете они
почувствовали, что их кто-то толкает под бока. Оба мальчика проснулись и с
удивлением увидали перед собою плоскую физиономию того самого лопаря, в
которого Гаральд прицеливался из ружья. Лопарь страшно горячился и кричал.
Немного поодаль стоял другой лопарь с обоими ружьями мальчиков. Этот
лопарь был вдвое моложе первого и оказался его сыном.
Старик выхватил из рук молодого лопаря одно из ружей и, прицелившись
в Гаральда злобно проговорил на ломаном норвежском языке.
- Ты хотеть стрелять фини?.. Фини не забыть это! Ти и твой голодать у
фини!
Проговорив эти слова, он громко крикнул. В избу вбежали человек шесть
лопарей, повалили обеих пленников на пол и, усевшись на них, принялись их
связывать по рукам и ногам.
После этой операции пленников бросили в угол и, казалось, забыли о
них.
- А ведь дело-то скверно, Гарри! - прошептал Гаральд, лежа в грязном
углу вместе с братом.
- Да, Джерри, и даже очень скверно. И что всего хуже: нас, кажется,
хотят морить голодом. Ну, я предпочел бы быть разорванным волками, нежели
умирать с голода у этих дикарей.
Но, очевидно, в планы лопарей не входило заморить голодом мальчиков.
Поздно вечером к ним вошла какая-то старуха и принесла с собой мяса и
молока. Так как у мальчиков руки были связаны, то она нарвала мясо
небольшими кусками и своими, не особенно опрятными, руками совала им его
прямо в рот. После этого она напоила их оленьим молоком и молча ушла.
Мальчики пробовали заговорить со старухой, но она не издала ни одного
звука.
Хотя мальчиков накормили и напоили, но далеко не досыта. Аппетит их
только был раздражен, и они долго не могли заснуть.
- Что же это, Гарри, неужели нам всегда будут давать такие порции? -
проговорил Гаральд.
- Скажи и за это спасибо, Джерри. Ведь тот лопарь угрожал совсем
заморить нас голодом.
- Да по мне лучше уж умереть с голода, нежели только дразнить
желудок.
Потолковав еще и поворочавшись довольно долго, мальчики все-таки
заснули.
Под утро они почувствовали, что кто-то их будит, и открыли глаза.
Перед ними стояла прежняя молодая лопарка с деревянною тарелкою, на
которой лежало мелко нарезанное оленье мясо.
Мальчики очень обрадовались ей, быстро уплели мясо и, поблагодарив
добрую женщину, тихо спросили ее, всегда ли им будут давать крошечные
порции.
- Да, вас будут кормить только раз в день. Они хотят ослабить вас,
чтобы вы не убежали. Он хотел совсем ничего не давать, но другие на это не
согласились.
- Кто это он? - спросил Гаральд.
- Мой дядя. Когда он был в городе, вы чем-то обидели его, кроме того,
помните, вы здесь вчера побили его. В наказание за это он и хотел
заставить вас умереть голодной смертью.
- Почему же другие не согласились уморить нас?
- Они хотят заставить вас работать.
- Как же мы можем работать, когда у нас связаны руки и ноги?
- Когда вы поослабнете, вас развяжут. Но вы не бойтесь, я буду давать
вам есть потихоньку.
- Спасибо. Но почему они с тобою так дурно обходятся? Ты такая
добрая.
- Я - христианка.
- А разве другие...
- Они все еще язычники и очень не любят христиан. Меня крестили
миссионеры, и с тех пор меня тут все ненавидят. Вы делайте вид, что не
замечаете меня. Если меня будут бить, не заступайтесь, иначе будет хуже и
вам и мне. Прощайте. Боюсь, кто-нибудь придет и застанет меня здесь.
Она поспешно вышла, и мальчики принялись обсуждать все услышанное от
доброй женщины.
Так прошло несколько дней. Пленников действительно кормили только раз
в день и понемногу, но добрая женщина продолжала им потихоньку приносить
еду и питье, так что особенного голода и жажды они не чувствовали, но от
неподвижности и дурного воздуха в юрте все-таки значительно ослабели.
Однажды утром все поднялись раньше обыкновенного. Началась какая-то
суетня: люди кричали, собаки лаяли, вообще случилось, по-видимому, что-то
необыкновенное.
Пленники сильно заинтересовались этим шумом. Но вот им дали
позавтракать, хотя очень мало. Потом им развязали ноги, привязали каждого
из них к противоположным концам длинной веревки и вывели на воздух.
Середину веревки держал в руках один из лопарей, и пленники очутились как
собаки на своре.
- Точно мы собаки! - не утерпел не заметить Гаральд. - Эти маленькие
идиоты в самом деле воображают, что мы такие силачи... Впрочем, если бы у
меня не были связаны руки, я показал бы им...
- Оставь, Джерри! - перебил Гарри расходившегося брата. - Хуже будет.
Вспомни слова той женщины...
- Ладно, ладно! Когда-нибудь и на нашей улице будет праздник... Я им
покажу тогда! - проворчал Гаральд.
Между тем, лопари, поставив пленников в стороне, принялись за
разборку юрты.
Пока мужчины разбирали хвойник, из которого была выстроена юрта,
женщины укладывали посуду, оленьи кожи и другие принадлежности своего
