пищи.
Наконец Гарри придумал, как связаться с братом. Он стал писать палкою
на снегу, выбирая самые видные места: "Деревня близко. Нужно бежать". На
другой день он с радостью заметил в одном месте семь слов, написанных тоже
на снегу: "Буду ждать каждую ночь. Я на долине".
Лопари думали, что ночью ни один из пленников не решится бежать из
боязни быть растерзанным волками, поэтому по ночам надзор был слабее.
Между тем, Гарри, прочитав ответ брата, задумал бежать в первую же ночь.
Как только все заснули, он потихоньку вышел из своей юрты и пустился
бежать к долине, находившейся в полумиле от его юрты. Дорогою он встретил
несколько волков и с быстротою вихря проскользнул мимо изумленных этою
дерзостью хищников. Однако последние скоро опомнились и понеслись вслед за
смельчаком, но он был уже далеко и, когда волки догнали его, входил в
юрту, где спал брат с несколькими лопарями и собаками-волкодавами.
Гарри вошел как можно тише. Посредине горел костер, вокруг которого
спало несколько человек, накрывшись с головой шкурами, и около десятка
собак.
При свете костра Гарри узнал брата, лежавшего немного поодаль. Когда
мальчик стал пробираться к брату, одна из собак подняла голову и
заворчала. Гарри остановился и затаил дыхание. Через минуту успокоились, и
Гарри ползком пробрался к брату. Видя, что тот не спит, он шепнул ему:
- Ползи за мною, но, ради Бога, тише.
Оба брата осторожно поползли на четвереньках, ежеминутно
останавливаясь и прислушиваясь. Когда они доползли до задов юрты, где
можно было поговорить, Гаральд спросил брата:
- О какой деревне ты сообщил мне?
- На запад, в двух днях ходьбы отсюда, есть одна шведская деревня, до
которой нам необходимо добраться во что бы то ни стало.
И Гарри рассказал брату о своем свидании с лопаркой, которая ушла в
эту деревню продавать дичь.
- Так пойдем скорее! - нетерпеливо сказал Гаральд.
- Теперь? Ночью-то? - возразил Гарри. Ты с ума сошел. Мы не успеем
сделать и двух шагов, как нас растерзают волки. Я только чудом добрался
сюда-то.
- Так как же быть? Ведь днем нам не удастся уйти незамеченными.
- Я это хорошо знаю и повторяю, что сейчас уйти тоже нельзя. Мы
постараемся улизнуть перед рассветом незадолго до того, как лопари
встанут. К этому времени волки разбредутся за добычей, и путь свободен.
Понимаешь? А теперь сиди тише и старайся не заснуть.
Мальчики так и сделали. С рассветом они осторожно выбрались из юрты и
осмотрелись. Волков уже не было. Тогда они бросились бежать и через час
были уже в сосновом лесу.
Здесь они остановились перевести дух и обдумать дальнейший путь. Оба
брата обнялись и радостно поздравляли друг друга с свободой.
- Давно мы с тобой не пользовались свободой, Гарри! - вскричал
Гаральд, вдыхая всеми легкими чистый морозный воздух.
- Да, Джерри, и нужно стараться не лишиться ее снова, - отвечал
старший брат.
- Ну, уж теперь у нас ее не отнимут.
- Почем знать, Джерри! Мне что-то не нравиться... Мы еще так близко
от лопарей.
- Так пойдем скорее дальше.
- Да, нужно идти. Ты захватил что-нибудь из съестного?
- Да, у меня есть в карманах немного мяса и две хлебные лепешки.
- У меня тоже. Ну, идем... Погоди!.. Ты ничего не слышишь?
- Нет... Впрочем... Да, я слышу какой-то треск. Что бы это такое
было?
- Гляди, Джерри, гляди! - прошептал старший брат, указывая на одну
группу деревьев, из-за которых выходил какой-то громадный бурый зверь.
- Да это медведь, Гарри! - испуганно проговорил младший брат.
- Они теперь голодны. Давай, Джерри, взлезем скорее на дерево, пока
он нас не заметил.
Мальчики поспешно забрались на ближайшее дерево и затаили дыхание.
Вскоре подошел и медведь. Понюхав воздух, он улегся как раз под тем
деревом, где сидели мальчики, и принялся, посапывая сосать лапу.
- А ведь дело-то скверно! - шепнул Гаральд брату. - Этот косолапый
надолго, кажется, улегся здесь.
- Да, дело плохо! - отвечал Гарри. - И что всего хуже, как бы не
нагрянули сюда лопари. Если мы скоро не уйдем отсюда, они нас снова
захватят.
- А как они узнают, что мы ушли именно в эту сторону?
- Во-первых, по нашим следам, а во-вторых, они догадаются, что мы
пошли в ту сторону, где находится деревня.
Мальчики сидели уже более часа на дереве, как вдруг послышались крики
и лай собак. Они выглянули из-за ветвей дерева и, к своему ужасу, увидали
несколько лопарей, двое из которых были вооружены их ружьями, а остальные
палками и рогатинами. Лопарей сопровождали около десятка громадных собак.
Лопари прежде всего нашли на медведя и в несколько приемов убили его,
потом закричали мальчикам, чтобы те слезли с дерева.
Последние поняли, что другого исхода нет, и, скрепя сердце,
спустились на землю. Их сейчас же связали, дав каждому предварительно
несколько ударов палкой. После этого сделали носилки, положили на них
убитого медведя и отправились назад, с торжеством ведя на веревке
пленников.
Грустно шли мальчики, которым так недолго пришлось насладиться своей
свободой. У Гаральда были на глазах слезы. И даже более терпеливый и
сдержанный Гарри шел, понурив голову и глубоко задумавшись.
По приходе домой обоих пленников сейчас же рассадили по разным юртам
и долго держали взаперти, не выпуская наружу.
Зима была уже на исходе, и пленники начали рассчитывать, что их снова
заставят пасти оленей, но лопари, боясь, что они убегут, не поручали им
этого.
Мальчики теперь работали в шалаше или около него и были всегда на
виду. Когда лопарям приходилось куда-нибудь уходить, они водили пленников
с собой на привязи, придя же на место, вбивали в землю кол, привязывали к
нему мальчиков и приставляли к ним собаку-волкодава.
Так прошла зима. Чувствовалось уже приближение весны и лопари начали
подумывать о перекочевке на север.
Однажды старый лопарь, главный враг обоих мальчиков, вернувшись после
недолгой отлучки, стал рассказывать, что неподалеку от них он наткнулся на
жилье ингленгоменов (так лопари называют иностранцев), и что поэтому нужно
скорее перекочевать в другое место, пока ингленгомены не пронюхали, что
здесь есть пленники.
Мальчики, особенно Гарри, уже порядочно понимали лопарский язык, хотя
и делали вид, что не знают ни слова. Поэтому лопари не стеснялись говорить
обо всем при пленниках.
Гарри, случайно присутствующий при рассказе старика о жилище
англичан, отлично понял его слова, и сердце мальчика затрепетало от
какой-то смутной надежды. Он нашел случай сообщить об этом брату, который
тоже очень обрадовался приятной новости.
Между тем лопари начали деятельно готовиться к перекочевке и ждали
только, когда вскроется ближайшая река и очистятся дороги от глубокого
снега. Но вдруг случилось одно незначительное, по-видимому, событие,
переполошившее, однако, весь лопарский табор. Дело в том, что однажды
утром старый лопарь хватился своей племянницы-христианки, которая вдруг
куда-то исчезла. Искали ее всюду, но нигде не нашли: она как в воду
канула.
Толков и предложений была масса, но никто верного ничего сказать не
мог, и все решили, что она где-нибудь погибла. На этом предложении и
успокоились.
Для объяснения исчезновения молодой лопарки мы должны еще раз
заглянуть в шалаш Пинка.
14. ОСВОБОЖДЕНИЕ
Когда окончились холода, Стюарт и Пинк отворили дверь шалаша и
расчистили снег. Солнце стало светить ярче, дни сделались гораздо длиннее,
волки были не так жадны, и Стюарт с американцем стали собираться на поиски
мальчиков.
Однажды вечером они сидели перед очагом, на котором варился суп. На
следующий день они рассчитывали отправиться в путь и, в ожидании обеда,
обсуждали предстоящее путешествие.
- Смотрите, вон идет лопарь! - вскричал Пинк, взглянув в отверстие,
заменявшее окно. - Вот, кстати-то, у него мы и спросим... Ба! Да это,
кажется, женщина? Стюарт, посмотрите.
Но Стюарт уже выбежал навстречу приближавшейся женщине.
Заметив его, лопарка быстро заговорила что-то по-лопарски, но, видя,
что ее не понимают, начала говорить по-норвежски.
- Ты англичанин, господин? - спросила она.
- Да.
- Значит, это ты. Слава Богу!
- Но в чем дело? - спросил Стюарт, с недоумением глядя на лопарку.
- Ох, господин... я устала... целый день шла... ничего не ела, -
бормотала лопарка, действительно едва держась на ногах.
- Так иди скорее сюда, отдохни и поешь! - быстро сказал Стюарт, вводя
ее в шалаш.
Ей дали мяса и супу. Лопарка с жадностью набросилась на еду.
Утолив голод, она заговорила:
- Я пришла просить взять от нас двух англичан. Они живут у нас всю
зиму и сами не могут уйти - их не пускают.
- А как их зовут? - быстро спросил Стюарт.
- Не помню... у нас нет таких имен.
- Они молоды?
- Совсем молодые. Подожди... имя одного я помню: его зовут Гарри, а
другой ему брат.
- Это они! Слава тебе, Господи! - вскричал Стюарт. - А как они к вам
попали? - продолжал он.
- Они сами пришли к нам перед зимой, и мы их взяли. Теперь они хотят
уйти, а дядя их не пускает.
- Почему он их не пускает?
- Один из них обидел чем-то дядю, когда тот был в городе. Вот он за
это и мстит им: заставляет много работать, плохо кормит и часто бьет.
Стюарт содрогнулся. Его воспитанников бьют какие-то лопари! Так-то он
заменяет им отца? Хорошо он держит слово, данное полковнику: оберегать его
сыновей и следить за ними! Положим, он не виноват в их своевольном уходе и
во всех последствиях этого ухода, но все-таки его можно считать до
некоторой степени виновным в том, что он давал слишком много воли
неопытным мальчикам, зная их своевольный характер.
Все эти мысли пробежали у него в голове, когда он выслушал рассказ
лопарки. Кровь закипела в его жилах, и он не мог удержаться, чтобы не
вскричать:
- А! Негодяи! Они отплатят мне за это, только бы удалось освободить
мальчиков!
- Да, проучить этих дикарей немного следует! - заметил в свою очередь
и Пинк, тоже возмущенный сообщением лопарки.
Последняя хотя и не поняла слов Стюарта и Пинка, сказанных ими
по-английски, но по тону их голосов догадалась, что они сильно разозлились
на ее соотечественников, поэтому, сложив на груди руки, она сказала
умоляющим голосом:
- Только не убивай, ради Бога, дядю!.. Христос не велел никого
убивать.
- Вот ты как говоришь! - с удивлением воскликнул Стюарт. - Разве ты
христианка?
- О, да! Меня крестили добрые миссионеры.
- Ну, хорошо, я обещаю тебе не делать никакого зла твоему дяде, если
он добровольно отдаст мне пленников.
- Отдаст, отдаст!.. Он испугается и отпустит их. Не убивай уж и
других...
- Хорошо, хорошо! Клянусь тебе, я никому не сделаю зла, - проговорил
Стюарт, окончательно смягченный умоляющим тоном и глубоко христианскими
чувствами этой дикарки.
Не расспрашивая ее, он понял, что она, вероятно, помогала его
воспитанникам и по возможности облегчала их участь. Принял в соображение и
подвиг, предпринятый ею, чтобы сообщить им о мальчиках, и дал себе слово
действительно не делать зла лопарям.
- Ну, это вы, Стюарт, напрасно обещали ей не трогать ее родичей
негодяев все-таки следовало бы проучить, - недовольным тоном заметил Пинк
по-английски.
- Нет, Пинк, не напрасно. Надо же ей показать, что мы тоже недаром
называемся христианами, - сказал Стюарт.
- Ну, как хотите... Это дело ваше. А я было радовался случаю немного
размяться. Если бы вы знали, как я давно не боксировал! - жалобно
