но ближайшие сподвижники подозревали в нем тайного агента мексиканского
правителя, то есть попросту шпиона.
Подозрение это явилось небезосновательным, ибо он получал от
Санта-Аны деньги как жалованье за услуги, оказываемые им в Соединенных
Штатах и не имевшие ничего общего с дипломатической службой. Чтобы понять,
какого они были свойства, достаточно вспомнить его поведение в кофейне на
улице Пойдрас. Придя на собрание, он пожелал вступить в отряд партизан и
записался в кандидаты на получение чина капитана. Сантандер следовал тогда
указаниям, гнусная цепь которых была достойна самого дьявола. Доведись ему
сделаться начальником этого несчастного отряда, результат похода был бы
худший, позорный, так как шпион должен был при первом подходящем случае
предать своих подчиненных. Обманувшийся в своих расчетах, а потом
испугавшийся огласки истории с мошенничеством на дуэли, Сантандер решил
покинуть Новый Орлеан и уехать в Мексику. На его счастье, история дуэли не
дошла ни до чьих ушей ни в Мексике, ни в Новом Орлеане. Дюперрон умолчал о
ней из самолюбия, доктор, скромный француз, поступил так же, Керней,
Криттенден и Крис Рок в тот же день отправились в Техас, озабоченные уже
совсем другими делами. Оставались еще оба кучера. Они, конечно, не
преминули бы рассказать первому встречному о скандальном происшествии, но,
будучи ирландцами, поддались обаянию своего соотечественника и в тот же
день присоединились к отряду партизан, участвовали в несчастной Мьерской
экспедиции и разделили участь своих товарищей. Таким образом, Сантандер
избежал огласки своего позора.
Его появление в столь блестящем виде объяснить нетрудно. Одной из
слабостей Санта-Аны, человека сколь храброго, столь и тщеславного, была
страсть окружать себя блестящей свитой. Офицеры, составлявшие ее, походили
в своих пышных мундирах на павлинов. Вернувшись в Мексику, Сантандер
сначала был назначен адъютантом Санта-Аны. Благодаря своей красивой
наружности, очень скоро он получил повышение. Таким образом, неудачливый
кандидат в капитаны партизан был произведен в полковники мексиканской
армии и зачислен в свиту главнокомандующего.
Если бы Флоранс Керней и Крис Рок могли предполагать, что встретят
этого человека в Мексике, да еще в таком виде, да еще на пороге своей
тюремной камеры, они с меньшим терпением переносили бы тяготы своего плена
и еще равнодушнее отнеслись бы к жеребьевке черными и белыми бобами. Вид
этого человека живо напомнил им сцену дуэли. Техасец вспомнил, как
заставил искупаться этого негодяя, в каком жалком виде вышел тот из воды,
весь покрытый тиной. Какая разница с его теперешним видом! Керней тоже
вспомнил кое-какие подробности их последней встречи. Он заметил на щеке
Сантандера след раны, который тот старался скрыть под старательно
расчесанными бакенбардами. Было отчего смутиться бедному ирландцу, да и у
доброго техасца сердце забилось от тревожного предчувствия...
Лицо Сантандера не могло внушить им спокойствия. На нем был написан
их смертный приговор. Карлос Сантандер улыбался, но это была сатанинская
улыбка, улыбка злая, насмешливая, говорившая: "Вы находитесь в моей власти
и должны ожидать моей мести!". Он явился сюда не случайно и не по долгу, а
единственно для того, чтобы показать свою власть и внушить им ужас.
Его появление послужило разгадкой того, почему они подвергались
особым строгостям и были скованы с мошенниками. Это было сделано с целью
унизить их, и они в этом убедились, услыхав слова начальника тюрьмы,
обращенные к Сантандеру:
- Вот они, полковник, вы видите, они скованы согласно вашему приказу!
Что за пара! - прибавил он, насмешливо показывая на Криса Рока и карлика.
- Бог ты мой! Ведь можно умереть со смеху, глядя на них, ха-ха-ха!..
Сантандер, очень довольный этой шуткой, захохотал во все горло, и
этот громкий, циничный хохот гулко раскатился по всей тюрьме.
12. СВИДАНИЕ
Все четыре узника хранили молчание. Только карлик, когда отворили
дверь, проговорил:
- Buenos dias, Excelencia, вы пришли, вероятно, чтобы даровать нам
свободу?
Это было сказано, понятно, с иронией, так как горбун прекрасно знал,
что для него не могло быть помилования, если бы, впрочем, кто-нибудь не
внес за него выкуп.
Его вопрос остался без ответа.
Вновь прибывшие были слишком заняты другими обитателями кельи, чтобы
обратить внимание на карлика. Руперто Ривас стоял лицом к стене и не
повернулся даже тогда, когда Сантандер заговорил с Крисом Роком и Кернеем.
Полковник сразу взял вызывающий тон:
- Так вот где вы находитесь! Хороши, нечего сказать, место и
компания! Это общество совсем не похоже на то, которое вы посещали в Новом
Орлеане, сеньор Флоранс! А вы, техасский великан, как вам нравится здешний
воздух после наших прерий? - Помолчав немного, чтобы насладиться
произведенным впечатлением, Сантандер прибавил: - Хорош результат
экспедиции, имевшей целью завладеть Мексикой! Вы хоть и не по своему
желанию, но все же попали в ее столицу... Чего же вы ждете?
- Ничего хорошего от такого негодяя, как вы! - резко ответил Крис
Рок.
- Как! Вы не ждете ничего хорошего от меня, старого знакомого, даже
друга, после того, что произошло между нами на берегу Поншартренского
озера? Находясь среди чужих, вы должны были бы радоваться, найдя друга, да
такого, который вам столь многим обязан! Теперь, когда представился
случай, я сделаю все, от меня зависящее, чтобы расплатиться с вами.
- Поступайте как знаете, - ответил Крис Рок, - мы не рассчитываем на
великодушие, которого у вас и быть не может. Да если бы оно и было, так
Крис Рок от него отказался бы.
Сантандер не ожидал такого отпора. Его посещение Аккордадской тюрьмы
имело целью лишь поиздеваться над покоренными врагами. Он знал обо всем,
что случилось с ними от самого Мьера и до Мексики. Он надеялся увидеть их
униженными, выпрашивающими у него милости. И вдруг вместо страха узники
выказали ему презрение. Техасец заметался, как волк в клетке, готовый
вцепиться в горло непрошеного гостя, сделай тот хоть шаг к нему.
- Прекрасно, - сказал Сантандер, не придав, казалось, особенного
внимания словам Криса Рока, - если вы не желаете принимать от меня услуг,
то я предлагать вам их более не буду. А вы, сеньор ирландец, вы, наверное,
не будете так щепетильны?
Глядя в упор на своего бывшего противника, Керней твердо ответил:
- Так как я узнал по опыту, что вы недостойны удара моей шпаги, то
считаю вас недостойным и разговора со мной. Вы трус даже в железном
панцире. Вы подлец, и я презираю вас.
Хоть и сильно задетый, Сантандер, однако, не смутился. Потеряв
надежду унизить своих врагов и боясь уронить себя в глазах начальника
тюрьмы, если выплывет на свет история с панцирем, он решил прекратить
разговор. К счастью для него, никто не понимал английского языка, на
котором и велся этот короткий, но многозначительный разговор.
- Видите, сеньор Педро, эти два господина - мои давнишние знакомые, -
сказал он начальнику тюрьмы, - печальное положение которых меня очень
интересует и помочь которым я был бы очень рад. Но боюсь, что здесь
придется подчиниться закону.
Дон Педро понимающе улыбнулся, выслушивая эти сожаления. Он нисколько
не сомневался в том интересе, который полковник проявлял к заключенным,
так как приковал их по распоряжению самого Сантандера. По своему положению
и характеру, он, однако, никогда не спрашивал объяснений у людей, стоящих
выше его. А ведь Сантандер находился в свите самого диктатора. Начальник
тюрьмы это хорошо знал. Если бы ему приказали задушить или отравить этих
узников, он и это исполнил бы без малейшего сожаления и колебания.
Жестокий тиран, назначивший его начальником тюрьмы, знал, с кем имеет
дело, и не раз использовал его, чтобы избавиться от политических или
личных врагов. Все это время четвертый узник продолжал стоять лицом к
стене. По-видимому, его странное поведение возбудило любопытство
Сантандера, и он спросил у начальника тюрьмы:
- Кстати, скажите, кто этот четвертый обитатель кельи? Он точно
стыдится показать свое лицо. Вероятно, оно так же безобразно, как мое.
Это была одна из любимых шуток Сантандера, который знал, что хорош
собою.
- Это рыцарь большой дороги, сальтеадор, - ответил начальник тюрьмы.
- Человек, представляющий интерес, - заметил полковник, - дайте-ка
мне на него посмотреть, чтобы удостовериться, похож ли он на настоящего
разбойника, на Маццарони или на Диаволо.
Сказав это, он вошел в келью, и вор в это время повернул лицо в его
сторону. Теперь они стояли друг против друга. Между ними не было
произнесено ни слова, но глаза их ясно говорили, что видятся они не
впервые. Ненависть отразилась на лице Сантандера, и он произнес какое-то
ругательство. Но это было единственное, что сорвалось с его уст, когда
пара черных глаз Риваса пронзила его насквозь. Он быстро повернулся и
направился к двери, до которой, однако, дошел не без приключений. В своей
поспешности он споткнулся о техасца и злобно толкнул его ногой. К счастью
для Сантандера, он уже успел оказаться за дверью, когда великан, таща за
собой карлика, бросился вслед. Начальник тюрьмы успел захлопнуть дверь,
чем и спас жизнь полковнику. Тогда Крис Рок, обернувшись к Кернею,
совершенно спокойно сказал:
- Не был ли я тысячу раз прав, капитан, когда уверял, что этого
подлеца надо было повесить на Шелльской дороге? Какую глупость я сделал,
что не утопил его! А уж теперь-то нам достанется!
13. МЕСТЬ САНТАНДЕРА
Из действующих лиц нашего романа, уже знакомых читателю, не только
Карлос Сантандер, Флоранс Керней и Крис Рок уехали из Нового Орлеана в
Мексику. То же сделали и дон Игнацио с дочерью, причем ему были возвращены
его земли, и он даже попал в милость к диктатору. В довершение всего
Игнацио Вальверде был вскоре назначен министром.
Всем этим он был обязан Сантандеру. Красавец адъютант, пользовавшийся
доверием диктатора, без труда добился отмены указа о высылке дона Игнацио
и позволения вернуться в свое отечество.
Причину, заставившую его сделать это, нетрудно угадать. Здесь играли
роль не дружба, не человеколюбие, а единственно страсть к дочери дона
Игнацио. Не смея оставаться в Новом Орлеане из-за позорной для себя дуэли,
он не мог, однако, более не видеть Луизу Вальверде. Только эгоистическая
любовь и побудила его хлопотать за политического преступника. Возвращение
же имущества дона Игнацио зависело уже не от него, а было лишь следствием
восстановления ссыльного в его правах. Почести, жалованье и новый высокий
пост были дарованы помилованному самим Санта-Аной. Причина осыпать
благодеяниями человека, который еще недавно был его политическим врагом,
была совершенно та же, что и причина стараний Карлоса Сантандера:
мексиканский диктатор, удостоив взглядом Луизу Вальверде, заметил, что она
необыкновенно красива.
Что же касается дона Игнацио, то в его оправдание можно сказать
многое: высылка из отечества, разлука с друзьями, жизнь в чужой стране и,
наконец, необходимость зарабатывать хлеб насущный... Он выносил эти
испытания так терпеливо и безропотно, как дай бог всякому.
Он не заблуждался относительно мотивов, по которым хлопотал за него
Карлос Сантандер, но когда дело касается таких значительных благ жизни,
трудно быть чересчур разборчивым.
После того памятного вечера, когда Сантандер показал себя в столь
