точно, недовольная написанным, пыталась его уничтожить. На самом же деле
она была далека от такого намерения.
- Девочка, - сказала она вошедшей на звонок Пепите, - ваша госпожа
уверяет, что на вашу сметливость и преданность можно положиться. Верно ли
это?
- Не могу сама себя хвалить за сметливость, что же касается
преданности, донья Луиза не может сомневаться в ней.
- Можно ли поручить вам передать письмо и быть уверенной, что вы
никому не заикнетесь о нем?
- Да, если моя госпожа мне это прикажет.
- Да, Пепита, я приказываю.
- Кому должна я передать письмо?
Этот вопрос, хоть и обращенный к Луизе, относился более к графине, в
руках которой находилось письмо. Ответ требовал некоторого размышления.
Письмо было адресовано Руперто Ривасу. Пепита не знала его. Как же она
передаст послание? Луиза первая нашла выход.
- Скажите ей, - прошептала она Изабелле, - чтобы она передала письмо
Флорансу Кернею, она его знает...
- Карамба! - вскричала графиня. - Вы прекрасно придумали! Объясните
же ей сами скорее, в чем дело.
- Пепита, - сказала Луиза, взяв из рук графини лоскуток бумаги, - вам
надо передать это тому, кого вы хорошо знаете.
- Где я его видела, сеньорита?
- В Новом Орлеане.
- Дону Карлосу?
- Нет, - ответила Луиза с пренебрежительной гримасой, - Флорансу
Кернею.
- Ay Dios! Разве он здесь? Я не знала этого. Где же я его найду?
Нет надобности передавать дальнейший разговор, достаточно будет
сказать, что Пепита прекрасно поняла, где найти дона Флоранса и что ему
сказать.
Поручение, данное дамами Хосе, было гораздо сложнее и опаснее. Минут
через двадцать он уже знал, чего от него хотели, и обещал во что бы то ни
стало выполнить поручение. Было несколько причин, возбуждавших в нем
рвение: его преданность молодой госпоже, желание угодить Пепите, в которую
был влюблен, и, наконец, блестевшие в руках графини великолепные золотые
часы.
Графиня сказала:
- Это будет вашей наградой, Хосе. Часы или стоимость их - как
захотите.
Хосе тотчас же отправился делать необходимые приготовления, решив
совершить невозможное, но заслужить награду.
26. ПЕПИТА ЗА РАБОТОЙ
Церемония закладки церкви продолжалась недолго, и вскоре процессия
снова показалась на Калье-де-Платерос. Несмотря на свой плачевный вид,
наши арестанты не опасались более предстать взорам тех, чьи глаза
заглянули им в душу. Ривас и Керней ждали не напрасно. Вот и ожидаемая ими
карета, те же дамы сидели в ней, только не было рядом с ними Сантандера.
Отсутствие полковника привело в восторг обоих арестантов. Обмен взглядами
был еще более пылким и сопровождался чуть заметными знаками.
Когда карета проехала, Ривас сказал своему товарищу по несчастью:
- Помните, как полковник смеялся надо мною, упоминая одну графиню?
- Помню.
- Эта графиня сидела рядом с молодой женщиной, делавшей вам знаки. Я
могу сказать вам только, что если величайшая преданность может с помощью
золота купить нам свободу, то для нас еще не потеряна надежда покинуть
стены тюрьмы.
Разговор был прерван приближением Доминго, который возвращался из
кабачка. Он стал с ожесточением подгонять арестантов, и они работали еще в
течение часа, но уже с некоторыми перерывами.
Толпа любопытных наполняла улицу. По нетвердой походке многих можно
было догадаться, что они тоже угостились в кабачках. Некоторые предлагали
выпить и солдатам, не отказались бы выпить и с арестантами, если бы это
было дозволено. Часовой за часовым покидали свой пост, чтобы опрокинуть
стаканчик вина. Это давало возможность арестантам чувствовать себя
свободнее и переговариваться друг с другом.
В минуту передышки ирландец заметил, что Ривас внимательно
всматривается в прохожих, точно ожидая кого-то. Керней тоже поглядывал на
прохожих. Вдруг внимание его привлекла молодая девушка. Она была
небольшого роста и одета, как все простые женщины. Керней не выделил бы
эту девушку среди многих, проходивших мимо, если бы не ее пристальный
взгляд из-под шали. Этот взгляд был обращен на него с такой
настойчивостью, какой нельзя было ожидать от незнакомого человека.
Его удивил этот очевидный интерес, выказываемый ему. Объяснение,
однако, не замедлило. Девушка, уверившись, что привлекла внимание Кернея,
как створки раковины, раздвинула полотнище шали, приоткрыв лицо, и
ирландец узнал маленькую служанку, совсем недавно с улыбкой отворявшую ему
дверь дома на Каза-де-Кальво в Новом Орлеане.
27. ПИСЬМО
Это была Пепита. Но одета она была совсем не так, как привык видеть
Керней. На ней не было национального костюма, который она носила в Новом
Орлеане, к тому же одежда ее была поношена, а ноги босы. "Ей отказано от
места. Бедная девушка!" - подумал Керней. Ему не пришлось бы ее жалеть,
если бы он видел ее полчаса назад, в кисейном платье, белых чулках и
голубых атласных туфлях. Она переменила свой костюм по настоянию графини.
Флоранс собрался подозвать девушку, чтобы ободрить ее несколькими
ласковыми словами, но заметил, как Пепита сделала движение, явно
означавшее: "Не говорите со мной". Поэтому он не сказал ничего, но
продолжал наблюдать с утроенным вниманием. Девушка, убедившись, что за ней
никто не следит, осторожно высунула из-под шали кусочек чего-то белого,
очевидно бумаги... Затем снова спрятала. Многозначительный взгляд,
сопровождавший это движение, как бы говорил: "Вы видите, что у меня в
руках. Не мешайте же мне действовать". Она приблизилась на несколько
шагов, но не к Флорансу, а к Крису Року и карлику, словно
заинтересовавшись этой странной парой. Маленькая служанка действовала с
осмотрительностью, вполне оправдывающей выбор ее госпожи.
- Ay Dios! - вскричала она, стоя спиной к Флорансу и вытаращив глаза,
а сама умудрилась шепнуть Кернею: - Записка для сеньора Риваса. Возьмите у
меня из рук. - И снова громко: - Вот смеху-то!
Керней успел взять письмо, а Пепита через минуту была далеко.
Ривас заметил странное поведение девушки и уже не удивился, когда
Флоранс, наклонившись над краем канавы, тихонько сказал:
- Приблизьте вашу лопату к моей и смотрите на мои пальцы.
- Хорошо, понимаю, - прошептал тот.
Их лопаты как бы случайно столкнулись, и лоскуток бумаги в это время
перешел из одной руки в другую. Могло показаться, что арестанты,
столкнувшись нечаянно лопатами, извинились и разошлись, насколько им
позволяла длина цепи.
Настала очередь Риваса доказать свою ловкость - прочесть письмо
незаметно для других. Выбрав момент, когда часовой на краю канавы
отвлекся, он положил письмо на самое дно и низко наклонился над ним,
загородившись лопатой. Письмо состояло всего из нескольких строк:
"Мой милый, ждите проезда крытого ландо. Там будут две дамы.
Постарайтесь захватить карету, вытеснив дам. Кучеру можно доверять.
Предприятие это небезопасно, но оно пустяк в сравнении с опасностью,
которая грозит вам. Постарайтесь же исполнить то, о чем пишу вам, чтобы
сохранить свою жизнь для родины и для вашей Изабеллы".
28. В ОЖИДАНИИ ЛАНДО
Через несколько секунд письмо уже не представляло ни малейшей
опасности ни для писавшего его, ни для адресата, так как Ривас затоптал
его в грязь и обратил в бесформенный лоскуток.
Во все это время, никто не заметил действий Риваса, тем более, что
Керней с целью отвлечь внимание остальных от своего товарища, нарочно
затеял перебранку с карликом. Ссора прекратилась, как только Керней понял,
что она больше не нужна. Все успокоились, кроме Кернея и Риваса,
старавшихся казаться спокойными, но на самом деле сильно волновавшихся.
Улучив момент и на секунду сблизившись, они умудрились переговорить о
предстоящем побеге.
В тайну был немедленно посвящен и Крис Рок. Керней предпочел бы
остаться в Аккордаде навсегда, чем покинуть своего друга. Он не мог забыть
случая в Эль-Саладо, когда тот предлагал свою жизнь, чтобы спасти Кернея.
Один только карлик ничего не знал. Он, конечно, был бы рад
освободиться от цепей, но кто мог поручиться, что ради собственной выгоды
он не предаст товарищей? И вот теперь эти трое не могли оторвать взгляда
от улицы, в страшном волнении ожидая появления крытого ландо.
Настал час прогулки высшего общества. Утренняя процессия не помешала
обычному катанию светских дам, и мимо арестантов проехал уже не один
экипаж, но того, которого они лихорадочно ждали, все не было. Прошло
полчаса, затем еще минут десять... Ничего! Волнение ожидающих все
усиливалось. Керней стал опасаться, не случилось ли несчастье. Техасец
тоже начал сомневаться, что смелый план будет приведен в исполение. Один
Ривас продолжал надеяться, до конца уверенный в женщине, которая взялась
их спасти.
Все сомнения рассеялись с появлением ожидаемого экипажа.
- Там... Там... Видите? Кучер в голубой с серебром ливрее...
Ривас и его товарищи стали похожи на трех львов, замерших перед тем,
как броситься на добычу. Карлик начал что-то подозревать. Но в этот миг
железная рука подняла его на воздух, словно мячик.
29. НЕЛОВКИЙ КУЧЕР
Нигде, вероятно, публика не приучена более к неожиданностям, как в
Мексике. Должно случиться нечто необычайное, чтобы привлечь их внимание.
Появление кареты с великолепной упряжкой и кучером в богатой ливрее было
вещью самой обыкновенной. Необычайной могла считаться лишь красота
сидевших в карете двух дам. Красота их не могла остаться незамеченной,
привлекая восхищенные взгляды публики, что явно не доставляло удовольствия
обеим дамам, намеренно скрывавшимся в экипаже. Однако их узнавали и
приветствовали любезными поклонами.
Экипаж подъезжал к Аламедским воротам. Вдруг лошади начали горячиться
и бросились в сторону, причем колеса кареты попали в грязь, наваленную на
краю канавы. Можно ли простить кучеру такую неловкость? Возмущенная
публика начала осыпать его бранью.
- Экий осел! - кричали одни.
- Болван! - кричали другие.
Со всех сторон самые обидные замечания сыпались на Хосе, ибо это был
никто иной, как слуга Луизы. Не обращая внимания на брань, он продолжал
натягивать вожжи, едва сдерживая лошадей. Испуганные дамы вскочили со
своих мест, одна опускала стекло, другая отворяла дверцу, и обе кричали,
взывая о помощи.
Несколько прохожих поспешили было к ним, но все с одной стороны, так
как с другой находилась канава. Нашлись, однако, и здесь спасители, только
не прохожие, а арестанты. Они начали с того, что открыли со своей стороны
дверцы. Молодые женщины, испугавшись еще более их ужасного вида,
откинулись назад, но арестанты и не собирались, оказывается, спасать
бедных женщин. Они грубо вытолкнули их из кареты! Мало того, в ту же
секунду великан Крис Рок вскочил на козлы, держа под мышкой карлика!
Выхватив вожжи из рук Хосе, оставшегося на козлах, он пустил лошадей в
галоп. Находившиеся в экипаже поспешили затворить дверцы и поднять стекла.
А публика вне себя от изумления стояла, пораженная этим невиданным
еще на улицах Мехико происшествием.
30. НЕСЧАСТНЫЕ ДАМЫ
Все обстоятельства благоприятствовали бегству преступников:
горячившиеся лошади, отсутствие Доминго, недостаточно бдительный надзор
полупьяных солдат и, наконец, самое место происшествия. Часовые были
расставлены только до Аламедских ворот. Миновав последнего, беглецам
