уставился на меня светлым зрачком перелива. И ведь этот... и
слова-то не ругательного подобрать не могу... тоже предпочел бы
сейчас слушать Флетчера, а не то, что приходится слушать.
Я злорадно усмехаюсь про себя. Среди Рыцарей Долины за
этим столом не хватает одного, и лишь двоим в зале известно,
какое такое неотложное дело предпочел Йоралин Даквортский песне
на свадебном пиру... Лишь Россиньоль слышал ту фразу, которую я
быстро шепнула Флетчеру сразу после свадебной церемонии, и
видел, как мгновенно помрачнел его взгляд...
Растрейн тоже поглядывает в сторону королевского стола. И
не молодая чета притягивает его взор - нет, не она, а затянутая
в парадное платье - серебро звезд на бархате ночи - красавица
Йоссамэл, гордо восседающая по левую руку брата. Старшая - но
до сих пор не замужем. Не уступающая в красоте Клематис - но
похожая на нее не больше, чем еловый лес на сосновый. Будь ее
воля, соком аконита стал бы березовый сок в обрядовой чаше!
Подле нее младшая из трех сестер, белобрысая Наинрин. Роскошное
светлое платье в пене оборок болтается на ее тощей фигуре, как
на вешалке или швабре. Эта умна и не истерична - удалась в отца
не только внешностью - но уж больно любит быть каждой бочке
гвоздем, а потом удивляется - чего это лорды и рыцари обходят
ее стороной, как Гнилые Болота? Между прочим, эта парочка
всегда на меня косо поглядывала - за то, что в преклоняющих
передо мною колени я никогда не имела недостатка. Каждый такой
(да простится мне гнусное женское самомнение!) воспринимается
ими как добыча, выхваченная из их пасти. Эх, знали бы они, что
я давно уже стремлюсь не привлечь новое внимание, но лишь
удержать кое-какое старое...
Не желая лишний раз встречаться с ними взглядом, резко
поворачиваю голову влево. А вот и аттары Черных Песков, полный
комплект. К этим невольно проникаешься уважением. Вон тот, судя
по всему, предводитель - спокойный, немногословный, со взглядом
ястреба. Наверное, это Гисор, а вот этот, с нервным лицом и
быстрыми движениями - Сальх. Резные лица с одинаковыми темными
полосками усов, и одежда тоже одинаковая - даже ради праздника
не отказались от своего черно-красного. Я чую сталь, что
притаилась в широких алых рукавах, как змеи чуют землетрясение.
Ибо велико напряжение аттаров, хоть они и прячут его, они
сейчас - перетянутая струна... я тоже.
Боги мои, это что, Элаур до сих пор не кончил балладу или
я не заметила, как он начал следующую?! Нельзя же так, всему
есть предел! Склонился над лютней, ухоженная челка мотается
ровно настолько, чтобы не растрепаться. (Беглая мысль: а родись
этот персонаж где-нибудь в Сутях Города - наверное, лажал бы в
стиле рок на еще одну извечную тему о дыме сигарет и ночном
окне...)
Нет, какая-то я сегодня ненормально злоехидная. Хороших
людей за этим столом на порядок больше. Взять того же Орсалла
или Госпожу Моря Хилгеритт, или Сарда, нового командора
Рыцарей...
Ох... Наконец-то он кончил! Тянет перекреститься, но Миру
Великой Реки неведом Распятый, а потому вместо этого я
демонстративно прикладываю ко лбу пальцы, сложенные колечком...
- Да простятся мне мои дерзкие слова! - это Россиньоль.
Тоже наверняка чуть не уснул... - Всем известно, как хороши
баллады Элаура, но не кажется ли вам, почтенные гости, что
сегодня мы собрались здесь не вспоминать о горестях минувшей
войны, а петь и радоваться?
- Истина! Точно так! - гул голосов со всех сторон.
- И, так как сейчас настала моя очередь петь для молодой
пары и всех вас, я спою веселую Эрг-Лэйскую застольную песню!
Так... Готовность номер раз. Россиньоль предупрежден: петь
такое, подо что я могла бы танцевать.
Россиньоль пробирается на место певца. И с первым же его
аккордом - "Хэй, пусть звенят бокалы - снова нам мало, хоть
наливали вовремя нам сполна!" - я срываюсь со своего места и,
покорный движению рук, взлетает вверх мой черный полупрозрачный
плащ. Нет, Мастер Мастера всегда поймет, даже если один из них
еще Подмастерье - то, что надо!
Хэй,
Пусть красотки пляшут
К радости нашей,
Путь наш украшен
ласками юных дев!..
Изящная прическа, которую Лейримэл утром целый час
сооружала на моей голове, рассыпалась в какие-то считанные
минуты - ну и хрен с ней! Я кружусь между накрытыми столами, и
вот уже двое или трое юных девиц, которых некому оказалось
вовремя ухватить за подолы - в том числе Эймо - присоединяются
ко мне. Веселье охватывает зал, в глазах появляется блеск.
- Спасибо, сестра, ты подняла всех! - кричит мне Клематис,
когда я оказываюсь слишком близко от новобрачных. Это придает
мне силы, и одним прыжком я взлетаю на стол, с которого уже
убраны основные блюда, и там с торжеством завершаю свой танец.
Музыка смолкла. Что ж, своего я добилась - все взгляды
прикованы ко мне. Сейчас я как Поющая на возвышении, средоточие
порывов и энергий тех, кто у моих ног...
Так не дрожи коленками, Эленд, мать твою! Что делаешь -
делай!
- Государь мой Атхайн, и вы, отважный Тэйрин и дивная
Клематис!.. Пусть я не менестрель, но есть у нас в Рябиновом
Доле одно... - секундная заминка, - ...Слово, которое будет
очень уместно на этой свадьбе. Дозволите ли вы мне говорить,
владыки?
- Говори, Эленд Плетущая Чары, - величественный кивок
Атхайна.
СЛУШАЙТЕ! ПОКУДА НЕ ПРОБИЛ ЧАС,
ПОКУДА ОСТАЛИСЬ СИЛЫ И ГОЛОС...
Я делаю глубокий вдох, словно собираюсь скрыться под
водой. Мир вздрагивает от звука моего голоса:
- Зажгите свечи, и звезды зажгите!
Сегодня ночью для вас танцует
Прекрасная Алла из храма Сиры...
Слово - не из этой Сути. Силийское. "Андсира", "Долквир" -
непонятные здесь слова, но плевать. Пусть думают, что хотят. Я
- Говорю. Я делаю свою работу.
- Стекайтесь скорее на главную площадь!
Сейчас она начинает свой танец,
Ступая по черным зеркальным плитам
Легко, как будто по облакам...
Море огней - то факелы светят,
Море голов - то замерли люди,
А музыка громче и все быстрее -
Как сердце выдержит этот ритм?
Одна - в толпе, на земле и на небе,
Под тонким сиреневым покрывалом
Так беззащитно гибкое тело,
И кровь струится музыке в такт.
А там, во дворах, столы с угощеньем -
Но не позволит Андсира пройтись ей
Босыми ногами в безумном танце
По мясу с кровью и по вину...
Я Говорю, я уже сама не слышу своего голоса - я настоящая
Поющая. Все, кто в этом зале, протекают через меня - и я знаю,
что Флетчер уже тоже здесь, замер у дверей в напряжении
ожидания. А я срываю со всех оковы, как скальпелем по душе, и
все тайное незаметно становится явным, и все, кто в силах
прикоснуться ко мне мыслью, наделяются даром видеть сущность
вещей...
- Зажгите свечи, и звезды зажгите!
Сегодня женится мой любимый,
И перед тем, как сойти в могилу,
В последний раз я танцую для вас!
Все, отказали тормоза... Нетерпение аттаров - прибой, что
не в силах коснуться моих ног. И вот теперь можно вставлять
ключ, умело выточенный под замок. Монотонно, нараспев, в
бешено-завораживающем ритме:
КРУЖИСЬ ЖЕ, АЛЛА, ПОКА НЕ УСТАЛА,
ТАНЦУЙ, ПОКА МЕРТВАЯ НЕ УПАЛА,
ЛЮБИМЫЙ ЖЕНИТСЯ, И НАГРАДОЙ
ЗА ТАНЕЦ ЖИЗНИ ЕЙ БУДЕТ СМЕРТЬ,
ЗА ЗВЕЗДНЫЙ ТАНЕЦ ВО СЛАВУ АНДСИРЫ,
ЗА ТАНЕЦ СИРЫ - МЫ ПЛАТИМ ЖИЗНЬЮ,
ЗА ТАНЕЦ ЖИЗНИ - МЫ ПЛАТИМ СМЕРТЬЮ,
ЗА ТАНЕЦ СМЕРТИ - ЛЮБВИ... ПЛАТИТЬ...
Голос мой медленно замирает в обморочной тишине. Больше
всего в этот миг мне хочется упасть без сил, но я с изумляющим
меня саму жестоким упрямством отсчитываю секунды: две... три...
четыре... старт!
- Да как ты посмела!
- Кощунство!
- Разве можно такое читать на свадьбе!
- Это заклятие!
- Конечно, заклятие!
- Смерть чародейке!
Ага... Вот вы все, голубчики, (восемь... девять...) у кого
слетевшие тормоза оказались сильнее моей финальной ворожбы! Ну
ни один не захотел промолчать, все высказались - тут тебе и все
аттары (нет, не все - есть и непричастные!), и всеми нами
любимый лорд Растрейн, и начальник старой гвардии,
(четырнадцать...) и скорбная Йоссамэл - ух ты, да она,
оказывается, вовсе не в неведении, - и ее дама Раэрис...
шестнадцать... финиш!
- А ну, молчать! - это очнулся Атхайн. В том, что контакт
наших подсознаний состоялся, я уже не сомневаюсь.
Всплески деструктивности, равно как и выкрики, стихают,
властной рукой ненадолго загнанные в берега. Одновременно с
этим начал приходить в себя остальной народ - глаза светлеют...
- Зачем ты это сделала, Эленд? - сталь в голосе. - Это
были сильнейшие чары - и я не увидел в них света!
Я поворачиваюсь к нему - глаза в глаза.
- Государь мой Атхайн, вспомни, применяла ли я хоть раз ту
власть, что дарована мне свыше, во вред тебе и Речному
Содружеству?
- Ни разу доселе, - голос его тверд. Он хочет быть
справедливым - я не лишу его этого удовольствия.
- Помнишь ли ты, как шло твое воинство, повинуясь слову
моему, три дня без сна и отдыха, чтобы успеть в Эрг-Лэйю?
- Трудно забыть такое.
- Не ты ли тогда поначалу страшился довериться мне, ибо
и тогда увидел в моих Словах и делах не свет, но силу?
- Было так.
- Последний вопрос - не сочти за дерзость, мой государь.
Готов ли ты еще раз вверить мне свою жизнь в случае неминуемой
опасности?
- Если не будет иного выбора, я не стану колебаться.
Еще один вдох. Кажется, заговорщики уже начинают понимать.
- Так прикажи страже, государь, - резко и быстро
выкрикиваю я, - арестовать и обыскать всех, кто возвысил на
меня свой голос - твоя память держит их не хуже моей! Ибо лишь
злой умысел разрушения и смерти может противостоять этим чарам!
Единение с Той, что зовет к Себе...
Я не успеваю договорить - ярензагский метательный нож,
нацеленный мне в горло, со звоном ударяется о застежку Орсалла,
которой сколот на груди мой плащ. Этого стоило ожидать от тех,
у кого полетели тормоза! Я инстинктивно падаю, уклоняясь от
второго ножа, который отбивает Тэйрин широким металлическим
зарукавьем - и ловлю плечом третий, с той стороны, откуда не
ждала... да и не мне предназначенный. Сквозь обжигающую боль в
сознание прорывается мысль: а Растрейн, оказывается, даже еще
больший дурак, чем я думала...
- Вот видишь, государь! - нахожу я в себе силы выкрикнуть.
- Какие тебе нужны еще доказательства? Я отобрала у них
сдержанность... - и тупо смотрю, как рвется наружу кровь из
моей раны, почти невидная на черном. Но в мою сторону никто уже
не глядит. От дверей в зал доносится знакомый до слез боевой
клич: "Андорэ и Эстелин!", и в зал с обнаженными мечами
врываются Флетчер и капитан Иммзор, а за ними бегут воины с
лебедиными крыльями на шлемах, которые тут же ввязываются в
схватки с аттарами и кое с кем из старой гвардии. Иммзор в
несколько прыжков оказывается рядом с лордом Растрейном, а
Флетчер подбегает ко мне...
- Что с тобой, Элендишка? Ох, черт, да они тебя серьезно
ранили! - я слышу страх в его голосе и вдруг понимаю, что в
этот миг Йоралин Даквортский плевать хотел на всех королей
мироздания. Он подхватывает меня на руки, пачкая кровью свое
