невероятное усилие, чтобы прогнать эту боль и восстановить картину в
Зеркале.
Опять черные скалы, но на этот раз близко-близко, почти вплотную, но
Ариэль видела их не сквозь дымку, а сквозь сплошную пелену мелкого дождя.
Углубление в скале, словно вход в пещеру. а рядом высечен в камне знак
Четырех Стрел. И у этого входа, опираясь рукой о камень, стояла высокая
женщина. На ней был длинный плащ с капюшоном, черный и в то же время весь
сверкающий. Высокие сапоги забрызганы чем-то, похожим на голубовато-серую
глину. Капюшон бросал тень на лицо женщины, но все же можно было
различить, что у нее очень светлая, холодного оттенка кожа, большие
серо-зеленые глаза и выразительный рот. А пряди волос, выбивавшихся из-под
капюшона, сверкали, как настоящее серебро.
Внезапно женщина вскинула руку, кого-то подзывая. От этого движения
капюшон упал с ее головы, и Ариэль увидала, что на голове у этой женщины -
тонкий серебряный обруч с большой четырехконечной звездой во лбу, точно
такой же, как носила Наталия Эрратос!
- Натали... - прошептала Ариэль, но ее шепот заглушил громкий вскрик
Эндвэлла:
- Ардес Келебрин! Риондола!
Казалось, этот крик вспугнул видение - оно сразу исчезло, словно его
выключили.
- Ты знаешь эту женщину? - взволнованно спросила Ариэль.
- Нет. Хотя она чертовски похожа на одну мою старую знакомую!
- А я, если бы она не была так ослепительно красива и не держалась с
такой властной уверенностью, могла бы принять ее за Наталию Эрратос. У нее
такой же обруч, хотя эту звезду Наталия прикрепляет к нему далеко не
всегда.
- Ничего не понимаю, - Эндвэлл приоткрыл полог палатки и осторожно
вылил воду из чаши. - И меньше всего понимаю, как Галадриэль может
извлекать из такой посудины какую-то связную информацию.
- Наверное, для этого надо быть Галадриэлью, - вставила Ариэль, мало
задумываясь о смысле сказанного. Но глаза Эндвэлла неожиданно сверкнули:
- Знаешь, Королева, а ведь ты, наверное, права! Пойдем отсюда, здесь
нам больше нечего делать.
... За воротами Лориэна они остановились. Эндвэлл коснулся руки
Ариэль:
- Куда ты идешь, Королева?
- В "Голдмэлл", - вздохнула Ариэль.
- А я прямиком в Пригорье. Так что извини, но плащ придется вернуть.
Просто я хотел посмотреть на тебя в очень эльфийском виде.
- Ну и как? - лукаво улыбнулась Ариэль.
- Ты прекрасна, - серьезно ответил он. - Кстати, знаешь ли ты, что у
тебя вполне эльфийское имя?
- Может быть и эльфийское, раз оно гранасианское. - она протянула
Эндвэллу его плащ. - Натали говорит, что "Ариэле" переводится как "дочь
высокого рода". Правда, мама считает, что имя вполне земное и означает не
то "небесная", не то "воздушная".
- Ладно, - он взял ее руку в свои и что-то надел ей на палец. - На
прощание, Королева, прими от меня маленький подарок.
На руке Ариэль было тонкое серебряное кольцо со сверкающим прозрачным
камнем.
- Ну, Эндвэлл, это же страшно ценная вещь - серебряное кольцо, да еще
с камнем!
- Ты ошибаешься. Раз его сделали, - значит это не камень, а кристалл,
- он улыбнулся. - У вас на Озе такие называют фианитами. А серебро... не
такая уж это редкость в масштабах Галактики. В общем, носи.
- Спасибо, Эндвэлл... Намариэ!
- Не "прощай", а "до свидания", Королева! Здесь, в Средиземье, мы
действительно больше не увидимся, но я обязательно найду тебя - через год,
а то и раньше.
Он прощально взмахнул рукой и исчез в зарослях малины. А Ариэль еще
долго стояла на этом месте, рассматривая кольцо и пытаясь вслушаться в
свои ощущения...
"Кто же он все-таки, и почему я чувствую, что он странно близок мне?
И что значат его непонятные слова? Риондола, вообще-то по-гранасиански это
"земля дождей". Но Ардес Келебрин? Если он имел в виду Серебряный Венец
(хотя при чем тут он?), то правильнее сказать "Ардес Меджрил"!"
"Провалиться мне на этом месте! Пусть мне оторвет голову не Энгус, а
самый настоящий Саурон, если в прекрасной Королеве, от которой без ума все
окружающие, не течет чистейшая эльфийская кровь!"
32
Таллэ не принимала участия в Пеленнорской битве. В самом начале
сражения кто-то так огрел Агента мечом по голове, что тот слегка взбесился
и сбросил свою всадницу. Впрочем, возможно это было и к лучшему. Несмотря
на все старания Нелдора и Эленсэнт, Таллэ так и не научилась как следует
владеть оружием, а такому человеку нечего делать на поле боя.
Вытащил ее оттуда Анардол - ее прошлогодний дол-амротский муж, и он
же доставил ее в Пригорье, в зеленую палатку. Некоторое время Таллэ
неподвижно лежала на спине, тупо глядя в потолок, и по щекам ее текли
жгучие слезы - не от боли, а от сознания собственного бессилия, от обиды
на Агента и себя.
Анардол боялся оставить ее одну в таком состоянии. А может быть,
Таллэ просто слегка нравилась ему - кто знает? И он сидел рядом с нею и
читал ей стихи своего любимого поэта Гумилева, которого так любят
цитировать в фантастических повестях. Таллэ слушала, все так же неподвижно
глядя в никуда, но Анардол физически ощущал, как она успокаивается. Ей и в
самом деле было очень приятно.
На середине одного из стихотворений Анардол внезапно прервался и
вслушался. Дыхание Таллэ было ровным и спокойным, как у спящей. Да и
неудивительно - перед Пеленнорской битвой она не спала две ночи подряд.
- Таллэ! - шепотом окликнул ее Анардол. - Ты спишь?
Она не ответила и вообще никак не отреагировала. Тогда Анардол
поднялся и, стараясь не шуметь, выбрался из палатки. Прошло около часа с
того момента, ка воин Дол-Амрота покинул поле боя, и он торопился, боясь,
что сражение кончится без него.
Но Таллэ не спала, просто она полностью ушла в себя. Стихи Гумилева,
неизвестно почему, пробудили в ней острую память о том, что было год
назад, и она даже обрадовалась уходу Анардола - теперь можно было без
помех, во всех деталях и подробностях вспомнить тот эпизод ХИ-2122...
...Они лежали в ряд под разлапистой елью - Хелл, казанский хоббит
Энди, которого Розамунд Шелл подозревала в том, что он скрытый Горлум, и
наконец, с самого краю - Таллэ. Длинный деревянный меч, один на троих,
лежал у них поперек горла. Умертвие бродило по поляне, светя во все
стороны фонариком, и напевало "Леса Галадриэли", из чего Таллэ сделало
вывод, что при жизни оно было эльфом.
- Сколько нам еще до победного конца? - хриплым шепотом осведомилась
Хелл.
- У меня батарейка в часах еще утром сдохла, - зло ответила Таллэ. -
Пусть умертвие само считает.
- Вообще-то у нас еще двадцать пять минут в запасе, - услужливо
подсказал Энди. Но это только вызвало новый взрыв ярости со стороны
девчонок.
- Молчи лучше, завтрак дракона! Хоббит элксионской разведки! Кто
уверял нас, что в полночь у умертвий смена караула?! Теперь лежи и не
мяукай!
- Так получилось! - оправдывался Энди. - Кто ж знал!
- Если ты потащил нас сюда за этими сокровищами, то ты и должен был
знать!
- В конце концов, я же лежу тут вместе с вами...
- Плевать я на это хотела! - ответила Таллэ тоном оскорбленной
принцессы. - Тебе-то как раз туда и дорога!
Умертвие отошло на противоположный край поляны и захрустело не то
вафлями, не то сухими хлебцами. Таллэ стиснула зубы.
И вдруг послышался шепот:
- Видишь? Уже кто-то лежит!
- Вижу. Трое. И кажется, девушки. Надо бы освободить, по идее...
- Подожди ты! Не видишь, что ли, оно же сюда повернуло!
- Да ладно тебе! Успею!
Из-за кустов вышли двое, одетые в темное, в длинных темно-серых
плащах. Один из них резко нагнулся к лежащим, схватил меч умертвия и
отшвырнул прочь. Деревянное оружие, ударившись о ствол ели, с треском
сломалось. Умертвие тут же обернулось на звук, но прежде, чем свет его
фонарика снова упал на девчонок и Энди, дунаданец (они уже успели
разглядеть на груди молодого воина сверкающий меч в черном щите) схватил
за руку лежащую с краю Таллэ, и быстро впихнул в кусты, закрывая от света.
Второй дунаданец с коротким воплем "Не мешай, Гил!" метнулся за ель.
Свет фонарика ложился далеко. Умертвие неторопливо, как и подобает
призраку, направилось к распростертым на земле Хелл и Энди. И тут в
напряженной тишине раздался звук спущенной тетивы и вслед за этим - звон
разбитого стекла. Фонарик погас, а умертвие разразилось такими
проклятиями, от которых, наверное, даже привычные ко всему Манвэ и Варда
покраснели и заткнули уши.
Хелл и Энди тут же вскочили и со всех ног бросились к сокровищнице
под столбами - они, в отличие от легко поддающейся эмоциям Таллэ, не
забыли, зачем сюда пришли. А она все стояла в кустах в каком-то
оцепенении, продолжая держать за руку своего спасителя.
Он высвободил руку и слегка коснулся бледно-зеленого стеклокамешка,
кое-как вделанного в серебристый фонообруч на голове Таллэ.
- Элендилмир, - произнес он с улыбкой. - Кто ты, прекрасная дева?
- Таллэ из Итильского клана Гондора, - ответила она, и голос ее
странно задрожал.
- А я Гилморн из Серого Отряда, - представился дунаданец.
- Гилморн, - повторила Таллэ. - Красивое имя... По-гранасиански это
значит "Сияние Мрака"...
Из-за ели вышел второй дунаданец с очень довольным видом.
- Классный выстрел! - от души восхитилась Таллэ. - Просто Бэрд
Лучник.
- Никогда не выходите из дому без стрелы с самонаводящейся гайкой, -
заметил польщенный стрелок.
- Знаешь, Алкар, если бы твоя гайка самонавелась в глаз тому типу,
сильно сомневаюсь, что валары бы правильно это поняли, - сказал Гилморн,
но в голосе его не было осуждения.
- Ну, друг, это, - Алкар указал на свой значок с мечом, - тоже не
задаром дают.
В этот момент подошли Хелл и Энди. Каждый держал в руках по большой
банке.
- Не выкупить нам Сенту, - мрачно произнесла Хелл. - У этих гадов
одни консервы в сокровищнице.
- Зато какие консервы! - осторожно возразил Энди. - Манго в сиропе.
- Да хоть бальзам всей жизни в птичьем молоке! - взорвалась Таллэ. -
Сказано же тебе, не берет этот рогоносец банок!
- Тогда давайте съедим их прямо здесь, - предложил Алкар. - Зачем
добру зря пропадать?
И сидя под старой елкой, под стоны ограбленного и лишенного фонарика
умертвия, они вскрыли обе банки ножом Гилморна и принялись за еду - два
дунаданца, две гондорки и казанский "хоббит, то есть Горлум"...
Так Таллэ долго лежала, глядя в потолок и перебирая свои
воспоминания, и сама не заметила, как уснула - усталость и стихающая боль
усыпили ее тихо и ласково, и сны ее были полны света.
А за двадцать минут до полуночи, когда Пригорье почти затихло на
ночь, когда лунный свет, запутавшись в волнах тумана, стал почти
осязаемым, полог снова поднялся, и в большую зеленую палатку заглянул
Эндвэлл.
- Таллэ! - негромко позвал он.
Но ничто не было в силах нарушить сон девушки. Она безмятежно
раскинулась на спальниках, ее темные волосы веером рассыпались вокруг
головы. Левая рука заведена за голову, правая откинута далеко в сторону, а
по губам скользит чуть заметная улыбка - или это всего лишь игра лунного
света?
И тогда осторожно-осторожно, боясь разбудить, Эндвэлл приподнял
голову Таллэ и надел ей на шею золотую цепочку. На фоне черного бархата ее
одежды листок сверкнул подобно звезде. Эндвэлл положил правую руку Таллэ
на грудь, прикрывая листок, но все равно слабый зеленоватый свет
пробивался сквозь неплотно сжатые пальцы девушки.
- Добрых тебе снов, маленькая гондорка, - еле слышно произнес Эндвэлл
